Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

В 1981 году Царская семья была прославлена (канонизирована) Русской православной церковью за рубежом, a в 2000 году - Русской православной церковью.

20 сентября 1990 года Горсовет Екатеринбурга принял решение об отводе участка, на котором стоял снесенный дом Ипатьева, Екатеринбургской и Верхотурской Епархии. Здесь в 2000-х годах был сооружен храм «в память о невинно убиенных».

В конце августа нынешнего года Басманный суд Москвы постановил отменить решение о прекращении следствия по делу об убийстве Царской семьи. Тем самым он частично удовлетворил жалобу адвоката Германа Лукьянова, обязав следователя исправить формулировку оценки смерти членов семьи Николая II.

Напомним, что еще в 2008 году Президиум Верховного суда РФ принял решение о реабилитации членов царской семьи, в котором указывалось, что в отношении Романовых не совершалось какое-либо уголовное преступление, а расстреляны они были от имени государства. Затем в январе 2009 года Следственный комитет при Прокуратуре РФ прекратил уголовное дело по факту гибели членов царской семьи в связи со смертью лиц, совершивших умышленное убийство. Причем следователь СКП Владимир Соловьев, который фактически занимался делом об убийстве Царской семьи, выступил с достаточно странным заявлением. По его мнению, Император Николай II был расстрелян по приговору президиума Уральского Облсовета - и поэтому, хоть и с натяжкой, может считаться незаконно репрессированным и подлежать реабилитации. Что же до членов его семьи и слуг, то, поскольку в их отношении никакого приговора никто не выносил, то налицо акт обыкновенного уголовного убийства и о реабилитации речь не идет.

С такой позицией следствия не согласились члены Дома Романовых, опротестовавшие позицию Следственного комитета в суде. И действительно, судья Артур Карпов пришел к выводу, что Президиум Верховного суда в своем решении о реабилитации членов семьи Романовых «не отделил Царя от членов его семьи» и установил, что все они погибли в результате расстрела от имени государства.

В Российском Доме Романовых выразили удовлетворение решением Басманного суда Москвы.
«Это большая правовая победа тех, кто дорожит исторической памятью», - заявил Интерфаксу директор канцелярии Дома Романовых Александр Закатов. По его словам, глава Дома Романовых великая княгиня Мария Владимировна о решении суда проинформирована. «Расследование уголовного дела должно быть возобновлено, или должно быть принято решение о приведении всех документов в соответствие с решением Президиума Верховного Суда, который признал Николая II и его семью жертвами политических репрессий», - сказал Закатов. Решение суда о признании незаконным прекращения расследования уголовного дела удовлетворяет дом Романовых. «Суд поступил абсолютно справедливо», - сказал Закатов.

Однако следствие в лице старшего криминалиста Главного управления криминалистики Следственного комитета при прокуратуре РФ Владимира Соловьева продолжает не только настаивать на прежних своих выводах, но и делает еще более интересные умозаключения. Фактически Соловьев снимает всю ответственность за это убийство с председателя СНК Владимира Ленина и председателя ВЦИК Якова Свердлова, и пытается представить расправу с Царской семьей некой «инициативой на местах». Как сообщало радио «Голос России», «Следственный комитет при генеральной прокуратуре России опроверг информацию о том, что санкцию на расстрел в 1918-м в Екатеринбурге царской семьи дали Владимир Ленин и Яков Свердлов».

Владимир Соловьев, в частности, рассказал этому радио, что «еще с февраля 1918 года прорабатывался вопрос об организации суда над Николаем Вторым. Суд должен был стать публичным, всероссийским, главным обвинителем предполагалось сделать Троцкого. И планы провести этот суд не получились».

Владимир Соловьев настаивает, что последнего российского императора с семьей казнили по решению Уралсовета, то есть высшего органа Советской власти в регионе. При этом расстрел был осуществлен без санкции Владимира Ленина, Якова Свердлова или кого-либо из высшего советского руководства в Кремле.

«В начале июля 1918 года военный комиссар Урала Филипп Голощёкин отправился в Москву, где имел встречу с Лениным и Свердловым. Он сказал, что в связи с приближением к Екатеринбургу белогвардейцев возникла опасность того, что царская семья будет захвачена и предложил, не дожидаясь суда, расстрелять Николая Второго. Ответ Ленина был категорическим и отрицательным», сказал Соловьев.

Последнее согласование Уралсовет, утверждает следователь, пытался сделать только в отношении Николая II вечером 16 июля 1918 года. Пытались согласовать, но телеграмма пришла на имя Ленина и Свердлова тогда, когда уже невозможно было доложить и принять какое-то решение до расстрела.

Очевидно, речь идет о направленной руководством Уралсовета 16 июля телеграмме по прямому проводу в Петроград - Г. Е. Зиновьеву. Дело в том, что в 1918 году прямого телеграфного сообщения между Екатеринбургом и Москвой еще не было - связь шла только через бывшую столицу, Петроград. Поэтому Зиновьев по окончании разговора с Екатеринбургом сразу телеграфировал в Москву:

«Из Петрограда. Смольного. В Москву, Кремль, Свердлову, копия Ленину. Из Екатеринбурга по прямому проводу передают следующее: сообщите [в] Москву, что условленного с Филипповым суда по военным обстоятельствам не терпит отлагательства. Ждать не можем. Если ваши мнения противоположны, сейчас же, вне всякой очереди сообщить. Голощёкин, Сафаров. Снеситесь по этому поводу сами с Екатеринбургом. Зиновьев. Пометка: Принято 16.7.1918 г. в 21 час 22 минуты из Петрограда Смольного 14 22 8».

Подлинника телеграммы в архивах не сохранилось, и ее цитируют по публикации А.Н. Авдонина «Тайна Старой Коптяковской дороги». Таким образом, телеграмма (если она действительно существовала) была получена в Москве 16 июля в 21 час 22 минуты. Фраза «условленный с Филипповым суд» служила кодовым обозначением решения об убийстве Романовых, о котором условился Голощёкин во время своего пребывания в столице. Однако, если, как утверждает Соловьев, в начале июля Ленин категорически запретил расправу над царем уральским товарищам - то почему же уже 12 июля Уралсовет принял решение о расстреле, а в этой телеграмме лишь фактически извещал московское руководство о своем уже принятом по «военным обстоятельствам» решении?

К тому же заявление Соловьева, казалось бы, противоречит свидетельству Льва Троцкого:

«Следующий мой приезд в Москву выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом:

Да, а где царь?- Кончено, - ответил он, - расстрелян.- А семья где?- И семья с ним.- Все? - спросил я, по-видимому, с оттенком удивления.- Все, - ответил Свердлов, - а что?Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.- А кто решал? - спросил я.- Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях».

Однако Соловьев доказывает, что в протоколе заседания Совнаркома, на котором Свердлов сообщил о решении Уралсовета по поводу расстрела царской семьи, среди присутствовавших фигурирует фамилия Троцкого. Это противоречит его воспоминаниям о разговоре «после приезда с фронта» со Свердловым о Ленине. К тому же Троцкий, как считает Соловьев, сам мечтавший покрасоваться на открытом суде в роли главного обвинителя, был разочарован, что не получил такой «исторической роли», и поэтому не может быть объективным свидетелем.

Жена Свердлова так рассказывает об этих событиях:

«Яков Михайлович вернулся домой под утро, уже светало. Он сказал, что задержался на заседании Совнаркома, где, между прочим, информировал членов СНК о последних известиях, полученных им из Екатеринбурга.

- Ты не слыхала? - спросил Яков Михайлович. - Ведь уральцы расстреляли Николая Романова.

Я, конечно, ничего еще не слыхала. Сообщение из Екатеринбурга было получено только днем. Положение в Екатеринбурге было тревожное: к городу подступали белочехи, зашевелилась местная контрреволюция. Уральский Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, получив сведения, что готовится побег Николая Романова, содержавшегося под стражей в Екатеринбурге, вынес постановление расстрелять бывшего царя и тут же привел свой приговор в исполнение.

Яков Михайлович, получив сообщение из Екатеринбурга, доложил о решении облсовета Президиуму ВЦИК, который одобрил постановление Уральского областного Совета, а затем информировал Совет Народных Комиссаров...

Свердлов подошел, наклонился к Ильичу и что-то сказал.

Товарищи, Свердлов просит слово для сообщения.- Я должен сказать, - начал Свердлов обычным своим тоном, - получено сообщение, что в Екатеринбурге по постановлению областного Совета расстрелян Николай... Николай хотел бежать. Чехословаки подступали. Президиум ЦИК постановил одобрить...- Перейдем теперь к постатейному чтению проекта, - предложил Ильич...».

Любопытно, однако, последнее сообщение из Екатеринбурга, как свидетельствует Свердлова, было только днем. А телеграмма о решении Уралсовета о расстреле безнадежно запоздала (хотя решение о нем приняли четырьмя днями ранее), чтобы по ней было принять какие-то меры по его отмене, но вполне вовремя, чтобы огласить ее на Совнаркоме. Все это, по мнению Соловьева, результат чрезмерного радикализма местных органов советской власти. В интервью различным СМИ он рассказывал, что с Царем пытались еще весной 1918 года расправиться то омские, то тюменские красногвардейцы, а когда было принято решение о переезде Царской семьи из Тобольска в Екатеринбург, именно уральские красногвардейцы получили инструкцию доставить «груз» живыми или мертвыми, и второе - предпочтительней. Расправу тогда, по версии Соловьева, предотвратило вмешательство представителя центральной власти комиссара Мячина-Яковлева, прибывшего по поручению Дзержинского с отрядом охранять Царскую семью. Причем ретивые уральцы якобы собирались заодно перебить и его отряд.

Кроме того, по утверждению Соловьева, и сам Ленин будто был не склонен спешить с расправой над Царской семьей - хотя бы потому, что Александра Федоровна и царские дети были родственниками кайзера Вильгельма II, с которым портить отношения правительству большевиков было совсем не с руки - особенно вскоре после убийства немецкого посла Мирбаха. Кстати, это вполне согласуется с таким свидетельством, которое приводит Николай Соколов, проводивший расследование убийства Царской семьи по поручению правительства адмирала Колчака.

Следователь Соколов оставил еще и такое свидетельство. В июне 1921 года он беседовал в Берлине с Вальтером Бартельсом, который был в июле 1918 года консулом в Москве. Вот, что записал об этой встречи Соколов:

«Он, Бартельс, со времени возникновения большевистской власти в России, находился сначала в Петрограде, а потом в Москве в качестве германского консула. Ему положительно известно, что за несколько времени до убийства Мирбаха между королем Испании и императором Вильгельмом происходили через специальных курьеров совершенно секретные переговоры, имевшие в виду спасение русского Царя и Его Семьи. В результате этих переговоров через графа Мирбаха последовало требование к Ленину об освобождении Государя Императора и Его Семьи. Ему, Бартельсу, положительно известно, что Лениным было собрано специальное заседание «комиссаров», в котором большинство комиссаров примкнуло к точке зрения Ленина о возможности освобождения Государя Императора и Его Семьи. Такому решению большинства воспротивилась другая партия во главе со Свердловым. [...] Г. Бартельсу известно, что после того, как состоялось решение комиссаров, враждебная этому решению партия тайно отправила своих людей в Екатеринбург, и там произошло убийство Царя и Его Семьи». Эти показания Бартельса тем более правдоподобны, так как он в московском консульстве отвечал за разведработу и связь с агентурой.

Однако, похоже, свои планы были у Якова Свердлова, которого у нас по инерции считают просто верным ленинским соратником, забывая, что по уровню своих амбиций он не уступал тем же Ленину и Троцкому. И зачастую вел весьма самостоятельные игры. Вот еще одно интересное свидетельство тех дней - бывшего сотрудника Дзержинского, ставшего впоследствии перебежчиком, Владимира Орлова:

«В июле 1918 года, когда я опрашивал агентов в здании ЧК, посыльный принес телеграмму, адресованную Дзержинскому, который находился рядом со мной. Он быстро прочитал ее, побледнел, как смерть, вскочил на ноги и воскликнул: «Опять они действуют, не посоветовавшись со мной!» - и бросился из комнаты. Что случилось?..

На следующий день мы узнали новость. Императорская семья была расстреляна без ведома ЧК! Самовольно, по указанию Свердлова и кого-то из высших бонз в Центральном Комитете коммунистической партии...»

И Орлов делает вывод: вывод: «По общему мнению, сложившемуся в ЧК, в Революционном Трибунале и в Кремле, решение об убийстве было принято единолично и реализовано собственной властью Свердлова. Он осуществил подготовку втайне от товарищей и только после казни поставил их перед свершившимся фактом».

А почему цареубийство вызвало такой переполох в ВЧК, понять тоже нетрудно, рассуждает историк Валерий Шамбаров. Это преступление на самом деле было иррациональным с политической точки зрения. Во-первых, в сложной для большевиков обстановке лета 1918 года Романовы были гораздо полезнее для них живыми - в качестве заложников. Это была лишняя козырная карта для торга с теми же англичанами, французами, немцами. Во-вторых, официальная версия убийства не выдерживала критики. Чехи и белогвардейцы находились еще довольно далеко. Экзекуция совершилась в ночь на 17 июля, а Екатеринбург пал только в августе. В конце концов, ничто не мешало эвакуировать царскую семью - дорога на Пермь и Вятку оставалась свободной. В-третьих, наступали на Урал отнюдь не монархисты, а революционеры-учредиловцы. Они боялись монархии даже сильнее, чем большевиков. И никаким идейным, объединяющим знаменем царь для них стать не мог. Если бы даже он и попал в их руки, Романовых мог ждать только новый арест. Эсеровское правительство потом даже колебалось, назначать ли следствие по делу о цареубийстве - не будет ли это слишком «контрреволюционно»?

Надо сказать, что Яков Свердлов вел свою собственную игру. Он вообще был личностью незаурядной - в отличие от Троцкого, Зиновьева, Ленина и Бухарина, он не только умел пописывать статейки и выступать с речами, но и был талантливым организатором, не чуждавшимся и черновой работы. Неплохо проявил себя в подполье, в том числе и в планировании и осуществлении пресловутых «экспроприаций». Внес непосредственный вклад в организацию Октябрьского переворота, в разгон Учредительного собрания. Сумел превратить Съезд Советов и ВЦИК из хаотического митинга в подконтрольный большевикам аппарат по штамповке нужных им декретов. Подмял под себя Советы и их исполкомы на местах, расставлял всюду своих людей. А Екатеринбург и Уралсовет вообще были укомплектованы его старыми товарищами еще по революции 1905 года.

Историк Валерий Шамбаров так пишет про екатеринбургское советское руководство: «Уральский областной Совет. Председателем его был Белобородов, в руководство входили Голощекин, Войков, Сафаров, Дидковский, Вайнер, Сыромолотов, Юровский, Быков, Жилинский, Чуцкаев. В своей книге О.А. Платонов сообщает: "Работая в уральских архивах и фондах музеев, я просмотрел десятки дел лиц, так или иначе причастных к убийству Царской семьи, и вскоре выявил важную закономерность. Все организаторы и ключевые исполнители убийства были боевиками боевой организации РСДРП, возникшей на Урале в конце 1905 - начале 1906 года под руководством Я.М. Свердлова».

Подметим: кроме троих - Голощекина, Войкова (Вайнера) и Сафарова (Вольдина). Хотя и они были направленцами Якова Михайловича, а Голощекин - его, так сказать, персональным и полномочным послом. Должности они занимали разные - то комиссара продовольствия, то юстиции, то снабжения, то по безработице. Это роли не играло. Они были здешней властью, и этим все сказано. А Урал, таким образом, стал личной «епархией» Свердлова.

Так что заявления Владимира Соловьева о том, что раз нет документов, подтверждающих прямое участи Свердлова, то и претензий к нему быть не может, несколько наивно. Ясно, что эти люди с их опытом конспирации и подполья могли запросто обходиться и без письменных директив. А вот такую «самодеятельность», как убийство царя и всей его семьи без разрешения «шефа», они вряд ли могли себе позволить. К тому же им и так предстояло неприятное разбирательство с московским начальством об обстоятельствах падения Советской власти на Урале.

Да и кое-какие следы все же остались - их нашел еще в 1919 году следователь Соколов, когда вел расследование убийства Царской семьи. Соловьев, кстати, уважительно отзывается об этой работе, однако некоторые его материалы считает недоказуемыми. К примеру, Соколовым была найдена зашифрованная телеграмма, отправленная екатеринбургскими большевиками своему руководству: «Передайте Свердлову что все семейство постигла та же участ что и главу оффициально семия погибнет при евакуации» (орфография сохранена. - Прим. КМ.RU).

Позже в газете «Белградский вестник» была помещена статья «Кто убил Царскую Семью?». Вот часть текста этой статьи:

«Когда большевики и местный Совдеп при приближении белых вынуждены были спешно покинуть Екатеринбург, то впопыхах они оставили на телеграфе телеграфные ленты зашифрованных переговоров по прямому проводу между евреем Свердловым и Янкелем Юровским (Екатеринбург).

Ленты эти вместе с другими следственными материалами попали в руки следователя по особо важным делам Н.А. Соколова, проводившего следствие об убийстве Царской Семьи по приказанию адмирала Колчака.

Расшифровать эти ленты Н.А. Соколову удалось лишь в 1922 году в Париже при помощи специалиста по разборке шифров.

Среди этих телеграфных лент оказались ленты исключительной важности, касающиеся именно убийства Царской Семьи. Содержание их было следующее.

Свердлов вызывает к аппарату Юровского, сообщает ему, что на его донесении в Америку об опасности захвата Царской Семьи белогвардейцами или немцами последовал приказ, подписанный Шиффом, о «необходимости ликвидировать всю Семью».

Приказ этот был передан в Москву через Американскую миссию, находившуюся тогда в Вологде, равно как через нее передавались в Америку и донесения Свердлова. Свердлов подчеркивал в своем разговоре по прямому проводу, что никому другому, кроме Свердлова, обо всем этом неизвестно и что он в таком же порядке передает приказание «свыше» ему, Юровскому, для исполнения.

Юровский, по-видимому, не решался сразу привести в исполнение этот приказ. На следующий день он вызывает к аппарату Свердлова и высказывает мнение о необходимости убийства лишь Главы Семьи, последнюю же он предлагал эвакуировать.

Последний на следующий день выполняет приказ, донеся Свердлову по прямому проводу об убийстве всей Семьи. После этого Свердлов сообщил об этом ЦИКу, поставив последний перед свершившимся фактом.

Все эти данные, не вошедшие в книгу Соколова об убийстве Царской Семьи, были лично сообщены Соколовым в октябре 1924 года, то есть за месяц до внезапной своей смерти, его другу».

Олег Платонов выяснил и личность этого друга, и то, что он сам видел и телеграфные ленты, и расшифрованный текст.

Любопытно также, что скончался Соколов накануне намеченной им поездки в США, где должен был выступать на стороне Генри Форда против банковского дома «Кун и Лоеб», которым заправлял Яков Шифф.

Личность последнего заслуживает особого внимания. Якоф Шифф был одним из крупнейших банкиров США, владельцем банка «Кун и Лоеб», уступавшего по объемам своих активов только империи Моргана. Он же был одним из основателей Федеральной резервной системы США. К России же он испытывал искреннюю ненависть. И активно помогал Японии во время русско-японской войны 1904-1905 гг. Другим его «хобби» была поддержка российских революционеров.

По данным французской разведки, только через Шиффа российские революционеры в 1915-17 гг. получили на подрывную работу не менее 12 млн долларов, писал Василий Шульгин ($350 миллионов в пересчёте на 2007 год). Сам Шифф хвастался перед смертью, что он «потратил $21 миллион, чтоб низвергнуть русского царя» ($600 миллионов в пересчёте на 2007 год).

Среди его «содержантов» были и такие известные персоны, как Лев Троцкий и Николай Бухарин. Нет подтвержденных данных, что среди них был Яков Свердлов - зато его брат Вениамин подвизался в нью-йоркском офисе «Куна и Лоеба».

По другому вопросу, регулярно поднимаемому при обсуждении убийства Царской семьи, - о ее ритуальном характере, следователь Соловьев в своем интервью агентству «Интерфакс-Религия » всячески отрицает этот факт. Однако Валерий Шамбаров приводит следующее свидетельство исследователя Олега Платонова: «Какие ритуальные танцы они совершили на месте злодеяния, нам неизвестно, но после их ухода на южной, обращенной к храму Соломона, стене комнаты, где погибла Царская семья, остались две надписи, объясняющие значение совершенного здесь ритуала».

Эти надписи были потом обнаружены следователем Н.А. Соколовым. Первая - по-немецки, две строки из стихотворения Гейне «Валтасар»:

Belsatzar ward in selbiger NachtVon seinen Knechten umgebracht.(«В эту самую ночь Белшацар был убит своими слугами»).

Другая надпись - четыре каббалистических знака. Три из них - буквы «л» разных алфавитов, «ламед» арамейского, «ламед» самаритянского и «ламбда» греческого. Четвертый знак - косая черта. Причем буквы изображены перевернуто, «вверх ногами».

Относительно первой надписи следствие пришло к выводу, что сделал ее еврей, очень хорошо знавший Гейне в подлиннике. Поскольку Гейне писал стихотворение о Валтасаре, не любившем евреев и за это понесшем кару, и имя дал в иудейской транскрипции, Белшацар. А автор надписи счел возможным пропустить из оригинала слово «aber» - «однако», имеющее смысл в контексте всего стихотворения, но не отдельной надписи. И «скаламбурил», добавив в имя букву «t». В подлиннике - Belsazar. Но с добавлением буквы окончание имени получается «tzar» - то есть «царь» в немецком написании.

Расшифровку второй надписи впоследствии вел ученый-востоковед, знаток магии, М.В. Скарятин. Дело это было очень непростое и неоднозначное. Поскольку в каббалистике буквы имеют и символическое, и цифровое, и астрологическое значение, особое значение могут иметь и сочетания букв, и сочетания самих значений, «суммирующихся» разными способами. О.А. Платонов излагает рассуждения и аргументы Скарятина. Я же процитирую только результирующий итог: «Здесь, по приказу тайных сил, Царь был принесен в жертву для разрушения Государства. О сем извещаются все народы».

Вообще же о склонности Якова Михайловича Свердлова к самому мрачному мистицизму рекомендую более подробно прочитать в книге Валерия Шамбарова «Оккультные корни Октябрьской революции».

Другой наш современный историк, Пётр Мультатули, специализирующийся на последних Романовых, также выражает недоумение позицией Следственного комитета. «Совершенно очевидно, что никакой Уралсовет не делал и шага без одобрения большевистского центра, а конкретно Якова Свердлова, так как в 1918 году ситуация в Екатеринбурге полностью контролировалась именно Свердловым», - заявляет он. «Так, в преддверии убийства Царской семьи Юровский организовал в Екатеринбурге убийства родственников Ленина - Ардашевых, - напоминает Мультатули. - Можно себе представить, чтобы подобные расправы над родственниками главы советского правительства Юровский проводил без санкции Свердлова?»

«Странным выглядит утверждение, что не существует «официального решения» об убийстве Царской семьи. Конечно, не существует! Ни Свердлов, ни Ленин не были бы выдающимися конспираторами, если бы все свои преступные планы объявляли «официально». В убийстве Великого Князя Михаила Александровича, в убийстве Алапаевских мучеников, в расстреле адмирала А.В. Колчака в 1920 году мы видим тот же большевистский почерк, что и в убийстве Царской семьи: преступления совершались тайно, по приказу из центра, причём ответственность за принятие этих решений брали на себя местные партийные власти. При этом тела жертв, как правило, уничтожались без следа», - отслеживает тенденцию Мультатули. Он также припоминает, что «именно Свердлов проводил спешное расследование по «делу» Ф. Каплан, и именно по его приказу Каплан быстро расстреляли и на территории Кремля сожгли в бочке. Кстати, этот метод заметания следов по-свердловски, то есть сожжение трупов, невольно приводит нас к Ганиной Яме. О том же свидетельствует и имя человека, руководившего «расследованием» дела Каплан - Яков Юровский.

А вот, например, телеграмма Ленина по поводу расстрела Колчака: «Шифром. Склянскому: Пошлите Смирнову (РВС 5) шифровку: Не распространяйте никаких вестей о Колчаке, не печатайте ровно ничего, а после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснением, что местные власти до нашего прихода поступали так и так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске. Ленин. Подпись тоже шифром. Беретесь ли сделать архинадежно»?

Как видим, все очень схоже с убийством Царской семьи. Тайное «архинадежное убийство», «белогвардейский заговор», как предлог для убийства, бесследное сокрытие трупов.

Между прочим, Ленин впоследствии не скрывал свою причастность к убийству Царской семьи: «Мы выкинули вон всю монархическую нечисть, как никто, как никогда».

Н.К. Крупская в своих мемуарах причисляет мужа и себя к числу убийц Царской Семьи: «Чехословаки, - пишет она, - стали подходить к Екатеринбургу, где сидел в заключении Николай II. 17 июля он и его семья были нами расстреляны...».

Поэтому из всех вышеприведенных прямых и косвенных свидетельств утверждение официального представителя Следственного комитета об убийстве Царской семьи на основании «самостоятельного решения» Уралсовета выглядит откровенно притянутым за уши.

И здесь можно согласиться с Петром Мультатули: мало того, что позиция СКП уязвима и с исторической, стороны, и с правовой, она имеет еще одну опасную тенденцию: вольную или невольную попытку обелить организаторов одного из самых гнусных и кровавых преступлений в отечественной истории, и свести его до обычной уголовщины.

Раненбургская версия судьбы Царской семьи после "расстрела".

Вступление.

В 2002 году я, Левитов Сергей, работал редактором газеты «Православный Раненбург» при Троицком соборе. Супруга моя, Валерия, там же руководила воскресной школой. По газетным делам мы собирали краеведческий материал о храмах, местных подвижниках благочестия.
Весь город слышал краем уха про какую-то, не то фрейлину царскую, не то царскую дочь, еще в застойные времена. Особенно, когда в 1981 году по «Голосу Америки» передали, что в городе Чаплыгине на улице Семенова-Тян-Шанского умерла последняя дочь Николая II Мария Николаевна. Впрочем, все отнеслись к этому с недоверием. Какая еще дочь, тут вон пятилетку никак не выполним досрочно, а они, вражьи голоса, суются с какими-то царями…
Конечно, на западе кто-то знал и знает о Раненбургских скитальцах. По крайней мере, два человека знали точно – мать царя, Мария Федоровна, и поэт Сергей Бехтеев, тот самый, который написал известное стихотворение «Пошли нам, Господи, терпенье…». Но об этом позже.
Когда начался процесс канонизации Царской Семьи в конце 90-х годов, тоже не слышно было никаких особых разговоров в городе. Те, кто знал, помалкивали по привычке. Да и сейчас многие неохотно, с боязнью рассказывают нам об этом, некоторые просят не раскрывать свои имена.
Оказалось, что знание это распространено только среди верующих людей. А люди не церковные, если даже жили рядом и слышали многое, то как бы и не слышали. Что называется, проходило мимо ушей.
Я долго сомневался, искал контраргументы, но чем больше изучал материалы, общался с очевидцами, обдумывал, тем более вероятной, и даже, возможно, доказуемой представлялась мне версия о том, что в нашем городе Чаплыгине, бывшем Раненбурге, и близ него жила царская семья: Николай II, Александра Федоровна, Алексей Николаевич, Ольга Николаевна, Мария Николаевна, Анастасия Николаевна - все, кроме Татьяны. Жили после «расстрела», весь двадцатый век, все дожили до глубокой старости, приняли монашество, скрывались; жили, как простые люди.
Впрочем, попытаюсь изложить все по порядку. Читатель не должен требовать от меня легкого текста: материал разбросанный, сложный, много географических названий, да и сам я не очень-то готов к такому труду, и в сознании еще не до конца все уложилось: «костюмчик великоват». Естественно, это пока черновик. Еще не весь материал собран, должным образом скомпонован. Пока это сигнальный экземпляр для людей, могущих помочь нам в этом расследовании.
Сразу расскажу в общих чертах

Раненбургскую версию жизни Царской Семьи после «расстрела».

Итак, никого из членов царской семьи не расстреляли в Екатеринбурге в Ипатьевском доме в 1918 году. Что там произошло, нам не известно. Может быть, расстреляли двойников, может быть - никого. Каким-то образом им удалось спастись (некоторые из наших свидетелей говорили, что их пожалели иностранные солдаты, которые вели их на расстрел: просто отпустили на все четыре стороны). Не будем подробно заниматься этим вопросом, скажем только, что вся поднятая нами литература по этому поводу говорит о крайней противоречивости всех опубликованных версий. Здесь тайна.
Мы говорим здесь только о том, что узнали от свидетелей.
Члены царской семьи простыми странниками добрались до Петропавловского монастыря под Раненбургом Рязанской губернии (с 1949 года город Чаплыгин Липецкой обл.), где и жили, почти никому не раскрывая себя.
Тут появляется новое действующее лицо этой истории. В 1924 году в Раненбурге было основано викарианство и патриархом Сергием был направлен сюда митрополит Иоанн (Киструсский) с титулом Раненбургский (сноска - В 1924 году хиротонисан во епископа Раненбургского, в связи с гонениями было увеличено число епископов и епархий). Он оказался посвященным в их тайну и стал их духовным руководителем.
В 1928 году монастырь разогнали. Все члены царской семьи стали вести образ жизни странников, юродивых, людей без рода и без паспорта. В то время было много беспаспортных: легко можно было затеряться (паспорта всем советским людям выдали только при Хрущеве).
В 1936 году Николаю II уже 69 лет, он пострижен в монахи (видимо, в Петропавловской пустыне).
В конце 30-х годов, будучи стариком (старцем), он постоянно живет в г. Богоявленске в одной простой верующей семье.
Страна жила новыми идеями прогресса, атеизма. Царь читал газеты, внимательно следил за внешней политикой. Конечно, было искреннее сопереживание, как теперь будет жить страна…
Остальные члены царской семьи обитали поблизости, каждый отдельно, в районе городов Раненбурга, Богоявленска, Мичуринска, Тамбова. Это на стыке трех областей Липецкой, Рязанской и Тамбовской.
Александра Федоровна в последние свои годы жила в селе Кривополянье под г. Раненбургом, там и похоронена. Члены царской семьи часто встречались, в то же время старались, чтобы их редко видели вместе. Ходили на службы в Михаило-Архангельскую церковь села Кривополянье (эта церковь почти не закрывалась в советское время). Об Александре Федоровне нам мало что известно и за давностью лет и потому что была самой «тайной» из них, к тому же, из-за акцента она старалась как можно меньше общаться с людьми.
О тридцатых годах у нас довольно отрывочные сведения (чем глубже в прошлое, тем меньше очевидцев). Мария Николаевна «немного юродствовала» в Тамбове, ее знали под прозвищем «Мамока». Потом жила в селе Иловай-Дмитриевске Тамбовской области, а с1968 года и до конца жизни в городе Раненбурге Липецкой области. Здесь ее многие помнят. Она также была монахиней, имела духовных дочерей, ныне здравствующих. Жила в маленьком домике в Заречье (восточный район города Чаплыгина). Умерла в 1981 году, похоронена на зареченском кладбище.
Великая княжна Ольга была также пострижена в монахини с именем Екатерина, жила возле Петропавловского монастыря под Раненбургом. Была сильной молитвенницей, о ней известно немного.
Великая княжна Анастасия, в монашестве Неонилла, жила последнее время в селе Новики под Богоявленском. Она юродствовала: ходила в обуви большого размера, в мужском пиджаке, раздавала детям конфетки, просфорки. Обладала даром прозорливости. Была в заключении в Караганде и в Мичуринске. Умерла 18 июня в 1991 г. Похоронена там же в селе Новики Богоявленского р-на Тамбовской обл. на сельском кладбище.
О великой княжне Татьяне Николаевне нам известно только то, что она раза два – три появлялась на общих встречах Семьи в Мичуринске (они встречались у известной ныне подвижницы схимонахини Серафимы (Белоусовой) Мичуринской). Ходили слухи, что Татьяна уехала за границу.
Царевич Алексей Николаевич странствовал, не имел ни дома, ни паспорта, но выглядел не как нищий или юродивый, а напротив, очень прилично, у нас есть его фотография того времени, предоставленная нам протоиереем Николаем Засыпкиным. Возможно, Алексей имел отношение к монархическому заговору 1936 года. Не избежал лагерей, сидел в Казахстане. Он был рукоположен в иеромонахи с именем Аркадий. Находился под духовным водительством епископа Липецкого Уара, ныне прославленного. Не имел постоянного места жительства, любил бродить по городам и весям.
Все они находили приют у простых верующих людей. Старались общаться именно с такими, у которых можно «соединиться духовно».
В 1936 году 6 марта митрополита Иоанна арестовали, и дали три года лагерей в Томске. Вот цитата из Липецкого архива по делу митрополита Иоанна:
«Участники контр-революционной организации, на протяжении 1935 г.
и начала 1936 г. развернули среди населения активную контр-революционную деятельность пораженческого характера, пропагандируя монархические идеи,
они призывали «бороться за власть во главе с царем»» - Из постановления
о продлении срока ареста Иоанна Киструсского для ведения следствия
до 5-го июня 1936 года г. Воронеж.
В 1937 году его расстреляли (по одной из версий).
Был ли на самом деле этот заговор, или его выдумали большевики, Бог знает.
Вот, в общих чертах, раненбургская версия, как она нам открылась. А теперь читатель может ознакомиться с рассказами очевидцев. Все они лично общались с кем-либо из членов царской семьи.

Рецензии

Здравствуйте! Я С большим интересом прочитала Вашу версию, кажется она правдоподобной. Таких подобных историй встречается не мало. Создается впечатление, что специально кто то разослал повсюду двойников, чтобы больше запутать все это дело. Я из Рязанской области. В нашей местности в те времена тоже появлялась странница, выдававшая себя за Марию,царскую дочь. Она часто останавливалась у моей бабушки (ее давно нет в живых), мама мне рассказывала о ней (она тяжело больна). Одна моя тетка хорошо ее помнит. Есть ли у Вас фотография Марии Николаевной из вашей версии? Где ее можно посмотреть? Может это одна и тажа женщина, я бы дала посмотреть на нее своей тетке.
С уважением Галина Елиссева.

10 ноября свой профессиональный праздник отмечают сотрудники российских органов внутренних дел. Эта знаменательная дата уходит своими корнями в не столь давнее советское прошлое. Именно в Советском Союзе был установлен профессиональный праздник правоохранителей - День советской милиции. Согласно специальному указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 сентября 1962 года, его стали отмечать 10 ноября каждого года - в честь постановления Народного комиссара внутренних дел А.И. Рыкова «О рабочей милиции», принятого 28 октября (10 ноября) 1917 года, сразу же после Октябрьской революции.

На протяжении почти ста лет существования советских, а затем и российских правоохранительных органов, они неоднократно претерпевали серьезные изменения. Менялись организационная структура, ведомственная принадлежность, методы деятельности. Разумеется, происходили изменения и в системе званий сотрудников. Об этом мы и расскажем более подробно.

Как известно, в царской полиции специальные звания, подобные современным специальным званиям российской полиции или специальным званиям советской милиции, отсутствовали. Сотрудники царской полиции имели гражданские чины, установленные в Российской империи, но носили погоны, которые соответствовали армейским погонам, разве что были уже - ширина полицейского погона составляла три четверти от ширины армейского погона. При этом, если в полицию переходил армейский офицер, то он сохранял свое воинское звание и продолжал носить армейские погоны.

Что касается низших чинов царской полиции - городовых, то они комплектовались из демобилизованных солдат и унтер-офицеров, поэтому были разделены на три разряда. Городовыми низшего оклада становились солдаты и ефрейторы, поступившие на полицейскую службу, городовыми среднего оклада - младшие унтер-офицеры, а городовыми старшего оклада - старшие унтер-офицеры. На погоне городовой носил такое количество лычек, какое соответствовало его воинскому званию в армии, а принадлежность к разряду городовых определялась числом гомбочек на витом наплечном шнуре. К примеру, городовой низшего оклада, демобилизовавшийся из армии в звании ефрейтора, носил одну лычку на погоне и одну гомбочку на шнуре. Демобилизованных фельдфебелей, которые принадлежали к городовым старшего оклада, обычно назначали помощниками околоточных надзирателей. В свою очередь, околоточные надзиратели занимали в царской полиции особое положение - они не относились к нижним чинам, но и не принадлежали к классным чинам, хотя, согласно закону, пользовались привилегиями чинов 14-го класса. На мундире околоточные надзиратели носили погоны с продольным галуном - как подпрапорщики дореволюционной армии или старшины советской армии и милиции.

После Октябрьской революции 1917 г. классные чины были отменены. Соответственно, осталась без разработанной системы чинов и вновь созданная правоохранительная система страны. Долгое время советские милиционеры имели только должности - милиционер, старший милиционер, оперуполномоченный и так далее. Ситуация изменилась в середине 1930-х годов, когда советское руководство пришло к выводу о необходимости упорядочения как армейской, так и милицейской иерархии. В органах милиции звания появились вслед за Рабоче-Крестьянской Красной Армией и органами государственной безопасности.

26 апреля 1936 года было принято специальное Постановление ЦИК СССР и СНК СССР, а 5 мая 1936 г. это постановление было объявлено специальным приказом Народного комиссариата внутренних дел СССР № 157. В соответствии с этим приказом, в органах советской милиции вводились специальные звания начальствующего и рядового состава. Они существенно отличались от воинских званий, установленных в РККА. Хотя многие специальные звания и были созвучны воинским званиям, в милиции они несли иную нагрузку - к примеру, звание сержанта милиции относилось к начальствующему составу и соответствовало званию лейтенанта РККА.

Таким образом, в 1936 году в советской милиции появились специальные звания. Иерархия званий выглядела следующим образом (по возрастающей): 1) милиционер, 2) старший милиционер, 3) отделенный командир милиции, 4) помкомвзвода милиции, 5) старшина милиции, 6) сержант милиции, 7) младший лейтенант милиции, 8) лейтенант милиции, 9) старший лейтенант милиции, 10) капитан милиции, 11) майор милиции, 12) старший майор милиции, 13) инспектор милиции, 14) директор милиции, 15) главный директор милиции. 15 июня 1936 года был принят приказ НКВД СССР № 208, в соответствии с которым для рядового и начальствующего состава рабоче-крестьянской милиции вводились новые петлицы и новые знаки различия. Петлицы нашивались на воротнике шинели, плаща, кителя или гимнастерки и имели форму параллелограмма. Длина петлицы вместе с кантом составляла десять сантиметров, ширина - 5 сантиметров, ширина канта - 2,5 миллиметра.

3 июля 1936 г. ЦИК СССР утвердил «Положение о прохождении службы начальствующим составом Рабоче-Крестьянской милиции Народного комиссариата внутренних дел СССР». В соответствии с ним, были установлены сроки прохождения службы, порядок увольнения и многие другие важные аспекты. К начальствующему составу рабоче-крестьянской милиции, согласно данному постановлению, были отнесены все специальные звания, начиная с сержанта милиции и выше. Устанавливались сроки пребывания в каждом из званий и порядок их присвоения. Так, сроки пребывания в званиях сержант милиции, младший лейтенант милиции, лейтенант милиции и старший лейтенант милиции составляли по три года в каждом, капитан милиции - четыре года, майор милиции - пять лет. Что касается званий старший майор милиции, инспектор милиции, директор милиции и главный директор милиции, то для них сроки службы не устанавливались и присваивали их в индивидуальном порядке. Досрочное присвоение званий предусматривалось только за большие успехи в службе или особые заслуги.

Таким образом, высшим званием в рабоче-крестьянской милиции СССР в 1936-1943 гг. оставалось звание «главный директор милиции». По рангу это специальное звание соответствовало званиям комиссара государственной безопасности 1-го ранга в органах госбезопасности НКВД, командарма 1-го ранга в РККА и флагмана флота 1-го ранга в РККФ. Однако, за весь период существования этого звания, оно так и не было присвоено никому из представителей высшего руководства рабоче-крестьянской милиции СССР. Ниже звания «главный директор» находилось звание «директор милиции». Оно соответствовало комиссару государственной безопасности 2-го ранга в НКВД, командарму 2-го ранга в РККА и флагману флота 2-го ранга в РККФ. За всю существования звания оно было присвоено четырем сотрудникам рабоче-крестьянской милиции - начальнику Управления рабоче-крестьянской милиции НКВД УССР Николаю Бачинскому, начальнику Управления рабоче-крестьянской милиции г. Москвы Леониду Вулю, заместителю начальника Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД СССР Сергею Маркарьяну и заместителю начальника Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД СССР Дмитрию Усову. Кстати, все четверо в 1937-1939 гг. были расстреляны.

Следующим по нисходящей «генеральским» званием в рабоче-крестьянской милиции в 1936-1943 гг. было звание «инспектор милиции», соответствовавшее званиям комиссара государственной безопасности 3-го ранга в органах госбезопасности НКВД, комкора в РККА и флагмана 1-го ранга в РККФ. За всю история существования звания его носили семь человек - начальники управлений и отделов Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД СССР.

Ниже инспектора милиции шло звание «старший майор милиции», соответствовавшее армейскому комдиву, флотскому флагману 2-го ранга и старшему майору государственной безопасности. Это звание присваивалось более активно, чем звания директора и инспектора милиции - за период с 1936 по 1943 гг. оно было присвоено 31 сотруднику рабоче-крестьянской милиции. Звание «майор милиции» соответствовало званиям майора государственной безопасности в НКВД, комбрига в РККА и капитана 1-го ранга в РККФ. Звание «капитан милиции» соответствовало званиям капитана госбезопасности, подполковника РККА и капитана 2-го ранга РККФ. Звание «старший лейтенант милиции» соответствовало званиям старшего лейтенанта госбезопасности, майора РККА и капитана 3-го ранга РККФ. Звание «лейтенант милиции» соответствовало званиям лейтенанта госбезопасности, капитана РККА и капитан-лейтенанта РККФ. Звание «младший лейтенант милиции» соответствовало званиям младшего лейтенанта госбезопасности, старшего лейтенанта РККА и старшего лейтенанта РККФ. Звание «сержант милиции», младшее в начальствующем составе РКМ, соответствовало званиям сержанта госбезопасности и лейтенанта РККА и РККФ.

В 1943 г. советское руководство пришло к выводу о необходимости изменения существующей системы званий в органах внутренних дел и государственной безопасности, приведении ее в большее соответствие с армейской системой званий. 9 февраля 1943 г. были изданы Указ Президиума Верховного Совета СССР «О введении новых знаков различия для личного состава органов и войск НКВД» и «О званиях начальствующего состава органов НКВД и милиции». В органах милиции устанавливались следующие специальные звания, более приближенные к армейским и в большей степени им соответствующие, чем прежние звания. Однако, отличия все же сохранялись.

Так, после 1943 г. в советской милиции была введена следующая система званий (по восходящей): 1) милиционер, 2) старший милиционер, 3) младший сержант милиции, 4) сержант милиции, 5) старший сержант милиции, 6) старшина милиции, 7) младший лейтенант милиции, 8) лейтенант милиции, 9) старший лейтенант милиции, 10) капитан милиции, 11) майор милиции, 12) подполковник милиции, 13) полковник милиции, 14) комиссар милиции 3 ранга, 15) комиссар милиции 2 ранга, 16) комиссар милиции 1 ранга. Таким образом, сугубо «милицейскими» оставались только звания «милиционер» и «старший милиционер», а также высшие звания - комиссары милиции 3,2 и 1 рангов. Высшим званием в милиции становилось звание «комиссар милиции 1 ранга», соответствовавшее армейскому генерал-полковнику.

Первое звание комиссара милиции 1-го ранга было присвоено 4 марта 1943 года начальнику Главного управления милиции НКВД СССР Александру Галкину. Он же оказался и единственным человеком, носившим это высшее милицейское звание на протяжении всего времени его существования. Кстати, просуществовали звания комиссаров милиции тридцать лет - до 1973 года.

23 октября 1973 года был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР, предусматривавший реформирование системы специальных званий в органах милиции. Благодаря этому указу были практически ликвидированы путаница и несоответствие милицейских специальных званий и военных званий. После 1973 года специальные звания в советской милиции выглядели следующим образом (по восходящей): 1) рядовой милиции, 2) младший сержант милиции, 3) сержант милиции, 4) старший сержант милиции, 5) старшина милиции, 6) младший лейтенант милиции, 7) лейтенант милиции, 8) старший лейтенант милиции, 9) капитан милиции, 10) майор милиции, 11) подполковник милиции, 12) полковник милиции, 13) генерал-майор милиции, 14) генерал-лейтенант милиции.

Комиссарам милиции 2-го и 3-го рангов, таким образом, были присвоены звания генерал-лейтенантов и генерал-майоров милиции. Также в органах внутренних дел были введены параллельные специальные звания внутренней службы. Но, в отличие от специальных званий милиции, во внутренней службе было предусмотрено звание «генерал-полковник внутренней службы». Таким образом, звание «генерал-полковник внутренней службы» после 1973 года оказывалось высшим специальным званием в системе органов внутренних дел.

Последним изменением в системе званий советских органов внутренних дел стало введение специальных званий «прапорщик внутренней службы» и «старший прапорщик внутренней службы» в соответствии с законом СССР от 17 мая 1991 года. Как известно, еще 1 января 1972 г. в Советской Армии было введено воинское звание «прапорщик», а в ВМФ СССР - «мичман». 12 января 1981 г. были также введены звания «старший прапорщик» и «старший мичман». Поскольку военнослужащие Внутренних войск МВД СССР носили воинские звания, то прапорщики, а затем и старшие прапорщики, появились и в ВВ МВД СССР. Интересно, что прапорщики и старшие прапорщики, проходившие службу в специальных моторизованных частях милиции, являвшихся компонентом внутренних войск, но выполнявших функции патрульно-постовой службы, при выходе на патрулирование в милицейской форме были вынуждены носить погоны старшин милиции, так как званий «прапорщик» и «старший прапорщик милиции» тогда еще не существовало. Звания «прапорщик милиции» и «старший прапорщик милиции» были введены в милиции уже после распада Советского Союза - 23 декабря 1992 года. Этим же указом было введено и высшее звание «генерал-полковник милиции», которое в советской милиции отсутствовало.

После переименования милиции в полицию, последовавшего в 2011 г., все специальные звания милиции были трансформированы в специальные звания полиции. В современной России появилось и более старшее, чем генерал-полковник полиции, специальное звание - генерал полиции Российской Федерации. Оно присваивается только министру внутренних дел Российской Федерации. В 2011-2014 гг. генерал полиции Российской Федерации носил погон с четырьмя звездами, напоминающий погон генерала армии, а с 2014 г. носит погон с одной большой звездой. Единственным генералом полиции Российской Федерации (не путать с генералами полиции РФ в ФСКН) в МВД РФ является действующий министр внутренних дел России Владимир Колокольцев.

Евгений Боткин родился 27 мая 1865 г. в Царском Селе, в семье выдающегося русского ученого и врача, основателя экспериментального направления в медицине Сергея Петровича Боткина. Его отец был придворным медиком императоров Александра II и Александра III.

В детстве он получил прекрасное образование и сразу был принят в пятый класс Петербургской классической гимназии. После окончания гимназии поступил на физико-математический факультет Петербургского университета, однако после первого курса решил стать врачом и поступил на приготовительный курс Военно-медицинской академии.

Врачебный путь Евгения Боткина начался в январе 1890 г. с должности врача-ассистента Мариинской больницы для бедных. Через год он уехал за границу с научными целями, учился у ведущих европейский ученых, знакомился с устройством берлинских больниц. В мае 1892 г. Евгений Сергеевич стал врачом Придворной Капеллы, а с января 1894 г. вернулся в Мариинскую больницу. Вместе с тем он продолжил научную деятельность: занимался иммунологией, изучал сущность процесса лейкоцитоза и защитные свойства форменных элементов крови.

В 1893 году он блестяще защитил диссертацию. Официальным оппонентом на защите был физиолог и первый нобелевский лауреат Иван Павлов.

С началом Русско-японской войны (1904) Евгений Боткин убыл в действующую армию добровольцем и стал заведующим медицинской частью Российского общества Красного Креста в Маньчжурской армии. По воспоминаниям очевидцев, несмотря на административную должность, он много времени проводил на передовой. За отличие в работе был награжден многими орденами, в том числе и боевыми офицерскими.

Осенью 1905 г. Евгений Сергеевич возвратился в Петербург и приступил к преподавательской работе в академии. В 1907 г. он был назначен главным врачом общины святого Георгия в столице. В 1907 г. после смерти Густава Гирша царская семья осталась без лейб-медика. Кандидатура нового лейб-медика была названа самой императрицей, которая на вопрос, кого бы она хотела видеть на этой должности, ответила: «Боткина». Когда ей сказали о том, что сейчас в Петербурге одинаково известны два Боткина, сказала: «Того, что был на войне!».

Боткин был старше своего августейшего пациента - Николая II - на три года. В обязанность лейб-медика входило лечение всех членов царской фамилии, что он тщательно и скрупулезно выполнял. Приходилось обследовать и лечить императора, обладавшего крепким здоровьем, великих княжон, болевших разными детскими инфекциями. Но главным объектом усилий Евгения Сергеевича был цесаревич Алексей, болевший гемофилией.

После февральского переворота 1917 года императорская семья была заключена в Александровском дворце Царского Села. Всем слугам и помощникам предложили по желанию покинуть узников. Но доктор Боткин остался с пациентами. Не пожелал он покинуть их и когда царскую семью было решено отправить в Тобольск. В Тобольске он открыл бесплатную медицинскую практику для местных жителей. В апреле 1918 года вместе с царской четой и их дочерью Марией доктора Боткина перевезли из Тобольска в Екатеринбург. В тот момент была еще возможность покинуть царскую семью, но медик их не оставил.

Иоганн Мейер, австрийский солдат, попавший в русский плен в годы Первой мировой войны и перешедший на сторону большевиков в Екатеринбурге, написал воспоминания «Как погибла царская семья». В книге он сообщает о сделанном большевиками предложении доктору Боткину оставить царскую семью и выбрать себе место работы, например, где-нибудь в московской клинике. Таким образом, один из всех заключенных дома особого назначения точно знал о скорой казни. Знал и, имея возможность выбора, предпочел спасению верность присяге, данной когда-то царю. Вот как это описывает Мейер: «Видите ли, я дал царю честное слово оставаться при нем до тех пор, пока он жив. Для человека моего положения невозможно не сдержать такого слова. Я также не могу оставить наследника одного. Как могу я это совместить со своей совестью? Вы все должны это понять».

Доктор Боткин был убит вместе со всей императорской семьёй в Екатеринбурге в Ипатьевском доме в ночь с 16 на 17 июля 1918 года.

В 1981 году вместе с другими расстрелянными в Ипатьевском доме был канонизирован Русской Православной Церковью Зарубежом.

СТРАСТОТЕРПЕЦ ЕВГЕНИЙ ВРАЧ (БОТКИН) – житие и икона

Евгений Сергеевич Боткин родился 27 мая 1865 года в Царском Селе Санкт-Петербургской губернии в семье известного русского врача-терапевта, профессора Медико-хирургической академии Сергея Петровича Боткина. Он происходил из купеческой династии Боткиных, представители которой отличались глубокой православной верой и благотворительностью, помогали Православной Церкви не только своими средствами, но и своими трудами. Благодаря разумно организованной системе воспитания в семье и мудрой опеке родителей в сердце Евгения уже с детских лет были заложены многие добродетели, в том числе великодушие, скромность и неприятие насилия. Его брат Петр Сергеевич вспоминал: «Он был бесконечно добрым. Можно было бы сказать, что пришел он в мир ради людей и для того, чтобы пожертвовать собой».

Евгений получил основательное домашнее образование, которое позволило ему в 1878 году поступить сразу в пятый класс 2-й Санкт-Петербургской классической гимназии. В 1882 году Евгений окончил гимназию и стал студентом физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета. Однако уже на следующий год, сдав экзамены за первый курс университета, он поступил на младшее отделение открывшегося приготовительного курса императорской Военно-медицинской академии. Его выбор медицинской профессии с самого начала носил осознанный и целенаправленный характер. Петр Боткин писал о Евгении: «Профессией своей он избрал медицину. Это соответствовало его призванию: помогать, поддерживать в тяжелую минуту, облегчать боль, исцелять без конца». В 1889 году Евгений успешно окончил академию, получив звание лекаря с отличием, и с января 1890 года начал свою трудовую деятельность в Мариинской больнице для бедных.

В 25 лет Евгений Сергеевич Боткин вступил в брак с дочерью потомственного дворянина Ольгой Владимировной Мануйловой. В семье Боткиных выросло четверо детей: Дмитрий (1894–1914), Георгий (1895–1941), Татьяна (1898–1986), Глеб (1900–1969).

Одновременно с работой в больнице Е. С. Боткин занимался наукой, его интересовали вопросы иммунологии, сущности процесса лейкоцитоза. В 1893 году Е. С. Боткин блестяще защитил диссертацию на степень доктора медицины. Через 2 года Евгений Сергеевич был командирован за границу, где проходил практику в медицинских учреждениях Гейдельберга и Берлина. В 1897 году Е. С. Боткин был удостоен звания приват-доцента по внутренним болезням с клиникой. На своей первой лекции он сказал студентам о самом важном в деятельности врача: «Пойдемте все с любовью к больному человеку, чтобы вместе учиться, как быть ему полезными». Служение медика Евгений Сергеевич считал истинно христианским деланием, он имел религиозный взгляд на болезни, видел их связь с душевным состоянием человека. В одном из своих писем к сыну Георгию, он выразил свое отношение к профессии медика как к средству познания Божией премудрости: «Главный же восторг, который испытываешь в нашем деле… заключается в том, что для этого мы должны все глубже и глубже проникать в подробности и тайны творений Бога, причем невозможно не наслаждаться их целесообразностью и гармонией и Его высшей мудростью».
С 1897 года Е. С. Боткин начал свою врачебную деятельность в общинах сестер милосердия Российского Общества Красного Креста. 19 ноября 1897 года он стал врачом в Свято-Троицкой общине сестер милосердия, а с 1 января 1899 года стал также главным врачом Санкт-Петербургской общины сестер милосердия в честь святого Георгия. Главными пациентами общины святого Георгия являлись люди из беднейших слоев общества, однако врачи и обслуживающий персонал подбирались в ней с особенной тщательностью. Некоторые женщины высшего сословия трудились там простыми медсестрами на общих основаниях и считали почетным для себя это занятие. Среди сотрудников царило такое воодушевление, такое желание помогать страждущим людям, что георгиевцев сравнивали иногда с первохристианской общиной. Тот факт, что Евгения Сергеевича приняли работать в это «образцовое учреждение», свидетельствовал не только о его возросшем авторитете как врача, но и о его христианских добродетелях и добропорядочной жизни. Должность главного врача общины могла быть доверена только высоконравственному и верующему человеку.

В 1904 году началась русско-японская война, и Евгений Сергеевич, оставив жену и четверых маленьких детей (старшему было в то время десять лет, младшему – четыре года), добровольцем отправился на Дальний Восток. 2 февраля 1904 года постановлением Главного управления Российского Общества Красного Креста он был назначен помощником Главноуполномоченного при действующих армиях по медицинской части. Занимая эту достаточно высокую административную должность, доктор Боткин часто находился на передовых позициях. Во время войны Евгений Сергеевич не только показал себя прекрасным врачом, но и проявил личные храбрость и мужество. Он написал с фронта множество писем, из которых составилась целая книга – «Свет и тени русско-японской войны 1904–1905 годов» Эта книга вскоре была опубликована, и многие, прочитав ее, открыли для себя новые стороны петербургского врача: его христианское, любящее, безгранично сострадательное сердце и непоколебимую веру в Бога. Императрица Александра Феодоровна, прочитав книгу Боткина, пожелала, чтобы Евгений Сергеевич стал личным доктором Царской семьи. В пасхальное воскресенье, 13 апреля 1908 года, император Николай II подписал указ о назначении доктора Боткина лейб-медиком Высочайшего двора.

Теперь, после нового назначения, Евгений Сергеевич должен был постоянно находиться при императоре и членах его семьи, его служба при царском дворе протекала без выходных дней и отпусков. Высокая должность и близость к Царской семье не изменили характера Е. С. Боткина. Он оставался таким же добрым и внимательным к ближним, каким был и раньше.

Когда началась Первая мировая война, Евгений Сергеевич обратился с просьбой к государю направить его на фронт для реорганизации санитарной службы. Однако император поручил ему оставаться при государыне и детях в Царском Селе, где их стараниями стали открываться лазареты. У себя дома в Царском Селе Евгений Сергеевич также устроил лазарет для легко раненых, который посещала императрица с дочерями.

В феврале 1917 года в России произошла революция. 2 марта государь подписал Манифест об отречении от престола. Царская семья была арестована и заключена под стражу в Александровском дворце. Евгений Сергеевич не оставил своих царственных пациентов: он добровольно решил находиться с ними, несмотря на то, что должность его была упразднена, и ему перестали выплачивать жалованье. В это время Боткин стал для царственных узников больше, чем другом: он взял на себя обязанность был посредником между императорской семьей и комиссарами, ходатайствуя обо всех их нуждах.

Когда Царскую семью было решено перевезти в Тобольск, доктор Боткин оказался среди немногих приближенных, которые добровольно последовали за государем в ссылку. Письма доктора Боткина из Тобольска поражают своим подлинно христианским настроением: ни слова ропота, осуждения, недовольства или обиды, но благодушие и даже радость. Источником этого благодушия была твердая вера во всеблагой Промысл Божий: «Поддерживает только молитва и горячее безграничное упование на милость Божию, неизменно нашим Небесным Отцом на нас изливаемую». В это время он продолжал выполнять свои обязанности: лечил не только членов Царской семьи, но и простых горожан. Ученый, много лет общавшийся с научной, медицинской, административной элитой России, он смиренно служил, как земский или городской врач, простым крестьянам, солдатам, рабочим.

В апреле 1918 года доктор Боткин вызвался сопровождать царскую чету в Екатеринбург, оставив в Тобольске своих родных детей, которых горячо и нежно любил. В Екатеринбурге большевики снова предложили слугам покинуть арестованных, но все отказались. Чекист И. Родзинский сообщал: «Вообще одно время после перевода в Екатеринбург была мысль отделить от них всех, в частности даже дочерям предлагали уехать. Но все отказались. Боткину предлагали. Он заявил, что хочет разделить участь семьи. И отказался».

В ночь с 16 на 17 июля 1918 года Царская семья, их приближенные, в том числе и доктор Боткин, были расстреляны в подвале дома Ипатьева.
За несколько лет до своей кончины Евгений Сергеевич получил титул потомственного дворянина. Для своего герба он выбрал девиз: «Верою, верностью, трудом». В этих словах как бы сконцентрировались все жизненные идеалы и устремления доктора Боткина. Глубокое внутреннее благочестие, самое главное – жертвенное служение ближнему, непоколебимая преданность Царской семье и верность Богу и Его заповедям во всех обстоятельствах, верность до смерти. Такую верность Господь приемлет как чистую жертву и дает за нее высшую, небесную награду: Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни (Откр. 2, 10).

Вековой юбилей со дня отречения Николая II и история с бюстом, якобы замироточившим в Крыму, показали, что число людей, относящихся к его фигуре с почти религиозной экзальтацией, довольно велико. При этом они ссылаются на канонизацию монарха, но, по сути, выдают желаемое за действительное. РПЦ оценивает фигуру Николая II иначе - и сама видит проблему «царебожия».

С точки зрения РПЦ, «царебожие» и тезисы о «царе-искупителе» - это ересь. Псевдоправославная концепция, которая доктринально объединяет несколько общин, находящихся как внутри Русской православной церкви, так и за ее пределами. Наиболее известными из последних являются «Царская православная церковь» и «Святейший Правительствующий Синод» Диомида (в прошлом епископа, а ныне - изверженного из сана монаха).

Чтобы понимать, что это за доктрина и почему она была осуждена как ныне покойным патриархом Алексием II, так и нынешним предстоятелем Русской церкви Кириллом, нужно разобрать особенности канонизации Николая II, вокруг которого все это «царебожие» и сформировалось. Первыми царскую семью еще в 1981 году канонизировали в РПЦЗ, и только в 1992 году архиерейский собор Русской церкви поручил синодальной комиссии по канонизации изучить документы на предмет возможного прославления царской семьи в лике святых.

При этом «народное почитание» императорского семейства имело место и раньше. В эмиграции с 20-х годов прошлого века уверенно говорили об «особой роли жертвы царя и его семейства». И к моменту поручения архиерейского собора семья Николая II уже расценивалась как местночтимые святые в ряде епархий РПЦ.

История с «окончательной канонизацией» в 90-е годы была сопряжена с широкой общественной полемикой, в том числе в церковной среде. И в итоге акт канонизации, увидевший свет в 2000 году, вызвал колоссальный резонанс. В том числе потому, что часть клира и мирян решили, будто канонизировать царскую семью как страстотерпцев недостаточно (из этого сообщества впоследствии и вышли группы «царебожников»). Напротив, часть православных считали канонизацию как минимум преждевременной.

По итогам изучения документов синодальная комиссия постановила следующее: «В жизни Николая II было два неравных по продолжительности и духовной значимости периода - время царствования и время пребывания в заключении. В первом периоде (пребывания у власти) комиссия не нашла достаточных оснований для канонизации, второй период (духовных и физических страданий) для Церкви является более важным, и поэтому она сосредоточила своё внимание на нем».

Причины того, почему в периоде царствования комиссия не нашла оснований для канонизации, более-менее очевидны. Здесь и роль Григория Распутина, которого ряд современных богословов прямо называют «хлыстом» (православные, в том числе и канонизированные позднее, современники Распутина тоже отзывались о его фигуре крайне негативно), и в целом слабая и невнятная политика, и сам факт отречения. Но его путь после отречения не вызвал сомнений, что это путь страстотерпца, ни у синодальной комиссии, ни у архиерейского собора, который в 2000 году причислил царскую семью к лику святых. Правда, даже на самом соборе ныне покойный митрополит Нижегородский Николай (Кутепов) высказался против канонизации, обвинив Николая II в «государственной измене».

Меж тем никуда не делись и те, кто посчитал причисление царской семьи к лику «всего лишь» страстотерпцев недостаточным. Страстотерпцы в православной традиции - это те, кто понес мучения от других людей и принимал невзгоды со смирением, но при этом от них не требовали отречения от христианской веры. Ряд консерваторов выступали за то, чтобы царскую семью канонизировали и как «благоверных». Но Николай II на момент смерти отрекся от престола, а «благоверные» - это святые монаршего рода.

Богословствование «православных монархистов» продолжало развиваться, и появился новый термин - «царь-искупитель». По мысли «царебожников», это тот, кто своей смертью отдельно искупил грехи русского народа, а главный грех - это, собственно, отказ от царя и монархии. В этом вопросе «царебожники» ссылаются на клятву, принесенную на Земском соборе 1613 года Михаилу Романову и всем его наследникам, и утверждают, что русский народ и Православная церковь нарушили эту клятву в 1918 году. Потому теперь от всех православных клириков и мирян требуется принести «соборное» или «всемирное» покаяние за смерть царя и его семьи. Со своей стороны богословы указывают на логическую нестыковку в этом учении «царебожников»: если царь уже «искупил» этот грех, то в чем же, собственно, каяться?

История со «всенародным покаянием», которое стало своеобразным «главным чином» для последователей «царебожников», тоже имеет свою историю. Патриарх Алексий II в своем послании писал: «Убийство царской семьи - тяжелое бремя на народной совести, которая хранит сознание того, что многие наши предки, посредством прямого участия, одобрения или безгласного попустительства, в этом грехе повинны. Покаяние же в нем должно стать знамением единства наших людей, которое достигается путем не безразличного соглашательства, но вдумчивого осмысления, произошедшего со страной и народом». Это было воспринято рядом клириков и мирян как «зеленый свет» для создания отдельного специального «чина покаяния», который и стал проводиться с конца 90-х годов в подмосковном Тайнинском у статуи Николая II.

Но с православной точки зрения «покаяние» за чужие грехи, за грехи уже умерших людей попросту невозможно - в христианстве нет «коллективной» или «поколенческой» ответственности. При этом в чине покаяния обнаружились еще и призывы к отказу от паспортов и ИНН, что тоже немаловажная часть доктрины многих течений «царебожия». Рост популярности явно еретического течения, где фигура последнего русского царя стала понемногу замещать собою Христа, в итоге побудила патриарха Алексия дать в 2007 году четкую характеристику не только «чину покаяния», но и всему царебожному движению: «Искупительный подвиг один - Господа нашего Иисуса Христа, и сравнивать расстрел императора и его семьи с искупительной жертвой Спасителя невозможно. Со всей ответственностью заявляю, что этот «покаянный акт» недопустим и душевреден. Недопустимо участие священнослужителей и мирян в чинах, подобных тайнинскому».

Тем не менее год спустя «царебожие» получило неожиданное продвижение. Сначала с критикой, а потом и с анафемами против Русской церкви выступил епископ Диомид (Дзюбан). Анафемствовал он и Алексия II, и тогда еще митрополита Кирилла, и «всех их предшественников», в том числе за «участие в антимонархическом февральском бунте 1917 года». За этим последовало решение архиерейского собора по лишению Дзюбана сана, но он этого решения не признал «ввиду открытого исповедания участниками этого архиерейского собора основных положений ересей цареборчества, экуменизма и глобализма».

Другим апологетом «царебожия» стал протоиерей Александр Иванников, в 2009 году выведенный за штат, а в 2010-м извергнутый из сана и провозгласивший себя «епископом» «Царской православной церкви», одна из крупнейших общин которой находится в Рязанской области возле деревни Тимохино. В свое время ЦПЦ откололась от движения диомидовцев, но «царя-искупителя» почитают, а также почитают Владимира Путина как «законодателя в жизни церкви, то есть лицо, через которое Бог говорит с народом». Как это сочетается с верой «царебожников» в то, что вся нынешняя власть нелегитимна, а то и вовсе состоит из ставленников «тайного еврейского заговора», вопрос, наверное, уже не к сектоведам, а к психиатрам. Тем более в ЦПЦ почитают не только всю династию Романовых и Григория Распутина (как «святого старца»), но и певца Игоря Талькова (как «мученика»).

Со структурами Диомида и Иванникова всё более-менее понятно, но течение «царебожников» есть и внутри Русской церкви. Что интересно, оно активно борется с «еретиками из «Царской православной церкви». В целом их платформа изложена на страницах издания «Русский крест», где они в том числе называют себя «здоровыми консервативными и монархическими силами внутри Церкви», одинаково почитая и «царя-искупителя», и «святого старца».

В числе видных «царебожников» называют и схиигумена Сергия Романова, который сейчас выполняет функции духовника Среднеуральского женского монастыря. Это клирик с неоднозначным прошлым - бывший сотрудник советских правоохранительных органов, до пострига проведший в тюрьме 13 лет. Притом что он монах большой схимы, которая предполагает уединение, молитвенный труд и избегание «мира» за стенами монастыря, Романов часто путешествует в Крым, а своими последователями почитается как «мощный старец».

Кстати, «старцы», чудеса, знамения в огромном количестве и в ежедневном режиме - это еще одна яркая черта «царебожников» (например, есть неканоническая икона «Воскрешающая Русь», где «Богородица убивает сыплящимися с ее омофора крестами неверных»). По вопросу «мироточения» для них характерна явная экзальтация, которая максимально далека от позиции РПЦ, где всегда пытаются установить, «от Бога ли это чудо», даже если сам факт мироточения уже установлен специальной комиссией. Известен, к примеру, случай, когда, обнаружив «факт массового мироточения» в квартире некоей Валентины Жучковой, церковная комиссия постановила, что эти явления «носят нецерковный характер, не соответствуют духовной традиции Православной церкви и, следовательно, не имеют к ней никакого отношения».

Часто «комиссии по чудесам» создаются ситуационно, на уровне епархий, но имеет место и постоянно действующая «рабочая группа по чудесным знамениям при Богословской комиссии Русской православной церкви», сопредседателем которой является академик РАН Павел Флоренский - внук известного богослова и религиозного философа начала прошлого века Павла Флоренского. Не так давно газета ВЗГЛЯД брала у него интервью как раз по вопросам «чудесного».

В среде «царебожников» все с точностью до наоборот. Факты мироточения и других чудес не проверяются и не оспариваются, а сразу же принимаются на веру как несомненный знак «божественной благодати», создавая тем самым очередную волну религиозной экзальтации.

В целом последователи доктрины о «царе-искупителе» - это относительно немногочисленные и довольно маргинальные группы. В силу отказа многих из них от документов, паспортов и ИНН они даже не встроены в социальный контекст страны. Более того, имея зачастую свои общины, «молельные дома» и формально находясь в числе прихожан РПЦ, они не особенно стремятся к миссионерской деятельности. Печально, что им часто удается мимикрировать под православных и своей проповедью «царебожия» смущать верующих и тех нецерковных людей, которые начинают полагать, что «вот это-то и есть настоящее православие».

Есть основания полагать, что столь трепетное отношение к Николаю II со ссылками на его канонизацию со стороны ряда политиков, чиновников и общественных деятелей - следствие информационного влияния (проще говоря, ереси) «царебожников».

Так или иначе, но Русская церковь осудила «царебожие», а также «иконы и молитвы» и «чин покаяния», присущие данной религиозной группе. Как в свое время заявил патриарх Кирилл, говоря о «чине покаяния», «обращение к каждому человеку с призывом к покаянию есть наиважнейшая миссия Церкви, от которой она никогда не отступит, но призывы ко всеобщему покаянию за то, что не совершало нынешнее поколение, есть призывы лукавые, потому что Сам Бог, вернув нам наши святыни, показал, что Он простил наш народ».