Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Был поставлен князь И.А. Хованский.

Хованский и старообрядцы

После майских событий Стрелецкого бунта 1682 г. стрельцы потребовали от правительства установить на Лобном месте памятный столб, на котором были выбиты имена и провинности погибших бояр во время бунта. Тем самым стрельцы стремились обезопасить себя от расследования тех расправ и бесчинств, устроенных ими накануне. Из всех «начальных людей» стрелецкого войска завоевать их расположение удалось только князю Ивану Андреевичу Хованскому, поэтому в условиях смуты он был назначен царевной Софьей руководителем выступивших за неё стрельцов. Несмотря на удовлетворение всех требований стрельцов, они так и не покинули Кремль, оставшись в нем якобы для охраны существующего порядка. В стрелецкие полки в это время стали прибывать старообрядцы, почувствовавшие шаткость положение нового правительства, недовольство народа. Для них это был шанс вернуть утраченные позиции после раскола. Хованский во многом поддержал движение старообрядцев и выступил за проведение диспута, предложенного ими. На Красной площади в присутствии многочисленной толпы старообрядцы хотели провести открытый теологический диспут между апологетами новой и старой веры. Большинство населения было настроено решительно, а подчас радикально против действующей власти, поэтому ни церковь, ни царевна Софья не желали проводить его на глазах неуправляемой толпы. Но Хованский поддержал эту идею старообрядцев.

Теологический диспут

Патриарх и царевна Софья вынуждены были согласиться, но с существенной оговоркой, местом диспута была объявлена Грановитая палата Московского Кремля. 5 июля процессия староверов со свечами, иконами Богоматери и Страшного суда, религиозными книгами вошла в Кремль. Оппонентами стали действующий патриарх Иоаким, а со стороны старообрядцев Хованским был выбран суздальский священник Никита Пустосвят. Ожесточенный спор свёлся ко взаимному обвинению сторон в ереси и невежестве и, в конце концов, к ругани и чуть ли не к драке. Новое заседание решили провести через неделю. Старообрядцы, покинув Кремль, обратились на Красной площади к толпе народа со словами о своей победе. Но на следующее утро царевна София приказала схватить их: Никита Пустосвят был обезглавлен на Лобном месте, а его сотоварищи разосланы по монастырям, откуда некоторым удалось бежать и продолжать распространение раскола. Хованскому удалось спасти лишь нескольких старообрядцев, которым он гарантировал безопасность.

Противостояние между стрельцами и царевной Софьей

Несмотря на расправу над старообрядцами, стрельцы во главе с Хованским сохранили свое положение, пусть и разорвав отношения со сторонниками старой веры. Но царевна Софья вынашивала план с целью прекращения всевластия стрельцов в Москве. 19 августа должен был состояться крестный ход в Донском монастыре, в котором по обычаю должны были принимать участие члены царской фамилии. Воспользовавшись этим, царская семья в полном составе под конвоем царской охраны выехала в монастырь, но по дороге свернула в Коломенское — подмосковное имение царской семьи, откуда они по просёлочным дорогам, в объезд Москвы, к 14 сентября добрались до села Воздвиженского на Ярославской дороге, располагавшегося близ . Отсюда Софья призвала оставшихся верными ей членов Боярской думы прибыть к ней.

После того, как Хованский узнал об этом, он вместе с сыном Андреем отправился в село Воздвиженское для переговоров с царевной Софьей, но по дороге был схвачен отрядом во главе с князем Н.М. Лыковым и доставлен вместе с сыном в качестве пленника, был обвинен в измене и незамедлительно казнён. Царевна Софья была настроена крайне решительно и отправилась под защиту стен Троице-Сергиева монастыря, одновременно объявив о созыве дворянского ополчения. Столь стремительные и жесткие действия, обескуражили стрельцов, чье положение становилось все более шатким. В отсутствии предводителя, находясь перед лицом военного столкновения, утратив поддержку в народе, стрельцы в октябре послали челобитную, в которой признавались в своих преступлениях и просили снести памятный столб, установленный на Лобном месте на Красной площади. Софья потребовала выдачи помощника Хованского - Алексея Юдина, заместителя командира Воробинского полка и ревностного старовера. После его показательной казни, в ноябре царский двор вернулся в столицу.

Хованщина

Милославские через провокаторов распространили в стрелецких полках слух, будто Нарышкины хотят «извести» царевича Ивана. Поскольку стрельцы стремились иметь возможность диктовать властям свои условия, то их абсолютно не интересовало - правду говорят Милославские или нет. 15 мая 1682 г. по зову набата стрельцы ворвались в Кремль с требованиями показать им царевича Ивана. Оба царевича были выведены на крыльцо и предъявлены толпе. Но и убедившись в здравии Ивана, стрельцы не успокоились. Они стали требовать выдачи им «изменников-бояр» по списку, заготовленному Милославскими. И началась резня.

Глава стрелецкого приказа Юрий Долгорукий принял стрелецких выборных и, угощая их пивом, пытался утихомирить бунт. Когда же выборные ушли, старый боярин сказал: «Висеть им на Китайгородских стенах!» Холоп Долгорукого передал эти слова стрельцам, и они, вернувшись, изрубили старика саблями. Сын Долгорукого, угрожавший мятежникам карами, был сброшен с кремлевского крыльца на стрелецкие копья. Были убиты только что вернувшийся из ссылки боярин Артамон Матвеев, боярин Иван Языков, брат царицы Афанасий Нарышкин и многие другие. Самые низменные инстинкты субпассионарной черни вырвались на свободу. Озверевшие от крови стрельцы волочили трупы бояр по земле и кричали: «А вот боярин Артамон Сергеевич с Долгоруким едут, дайте дорогу!» Угрожая вырезать всю царскую семью, стрельцы потребовали на расправу еще одного брата царицы - спрятавшегося Ивана Кирилловича. Струсившие бояре выдали Нарышкина. Он причастился и вышел навстречу стрельцам с иконой. Несчастного долго пытали, добиваясь признания в измене, а затем изрубили саблями. Все оставшиеся в живых Нарышкины были отправлены в ссылку. Софья была провозглашена правительницей при «великих государях» Иване и Петре.

Однако реальной власти ни она, ни Милославские не получили. Власть взяли стрельцы, громившие усадьбы и погреба бояр. Софья поняла, что нужно хотя бы на время удовлетворить растущие аппетиты воинства, иначе вслед за Нарышкиными придет черед Милославских. Правительница велела изымать по градам и весям серебряные вещи у населения и чеканить из них деньги, чтобы срочно расплатиться со стрельцами.

Этой ситуацией воспользовались старообрядцы. Последователи Аввакума потребовали проведения свободного диспута с соответствующими гарантиями безопасности со стороны стрельцов для окончательного выяснения животрепещущего вопроса: чья вера правильнее? Правительство вынуждено было согласиться, и диспут между патриархом и суздальским священником Никитой Добрыниным по прозвищу Пустосвят (человеком очень ученым) состоялся. Но поскольку ни в одном диспуте со времен Адама и Евы ни одна сторона никогда не побеждала, каждый из участников объявил победителем себя. Патриарх сообщил о своей победе царевне Софье, а старообрядцы, выйдя на площадь, объявили о своей победе стрельцам. Но когда Софья приказала тут же схватить старообрядцев как не доказавших своей правоты, стрельцы легко отреклись от «старцев», сказав: «Черт ли нам в старой вере, пусть попы спорят?» После этого они вновь потребовали «наградных денег». Как только эти деньги (фактически - плата за жизнь доверившихся им старообрядцев) были им выплачены, стрельцы успокоились. Никиту Добрынина казнили, отрубив ему голову, а остальных старообрядцев отправили в ссылку.

Как видим, никаких целей, характерных для движения пассионарных людей, у стрельцов не было. Как и всякие субпассионарии, они стремились лишь к получению благ с минимальными затратами сил, чего и добивались, постоянно шантажируя правительство. Будучи субпассионарным шлаком, стрельцы представляли собой крайне удобное орудие в руках любого авантюриста. И такой авантюрист нашелся. Им стал князь Иван Хованский, по прозвищу Тараруй. Прозвище свое новый глава Стрелецкого приказа получил за склонность к разговорам и пустым обещаниям. Происходя из знатного рода Гедиминовичей, князь Иван Андреевич показал себя во время войны с Польшей как крайне неспособный полководец, почему и был переведен в тыл - в Москву. Назначенный начальником Стрелецкого приказа после гибели Долгорукого, он сделал для себя нужные выводы и все время заигрывал со стрельцами, побуждая их выдвигать все новые требования.

Хованский умело лавировал между Софьей и войском, одновременно возбуждая в стрельцах недовольство правительством. Так, Хованский жаловался стрельцам на недостаток денег в своем приказе, что якобы не позволяет ему наградить стрельцов как следует за их службу. Стрельцы, со своей стороны, всячески хотели укрепить собственные позиции и ослабить позиции бояр. Ослабить бояр можно было, лишив их верных слуг - дворовых людей. Поэтому стрельцы объявили свободными тех из них, кто «заложился» в кабалу в течение двух последних лет, хотя сами холопы всячески противились такому насильному освобождению. Ведь порвать «кабальную запись» означало лишиться сытного куска, снять шикарный кафтан и идти в батраки, сменив саблю и ездового коня на лопату и вилы.

Поскольку Хованский не мешал стрельцам проводить реформы согласно их вкусам и наклонностям, популярность его в стрелецком войске росла. Летом 1682 г. ситуация накалилась до предела. Правительница Софья прекрасно понимала, что опасность, угрожающая ей со стороны Хованского и стрельцов, растет не по дням, а по часам. И тогда она сделала решительный шаг - с царевичами Иваном и Петром в сопровождении свиты она покинула Москву и выехала в подмосковное село Коломенское. Из Коломенского Софья направилась к знаменитому Троице-Сергиевому монастырю, приказав собираться там же дворянскому ополчению.

Отъезд царевны поверг стрелецкое войско в смятение. «Надворная пехота» хорошо представляла себе меру непопулярности своих действий среди пограничных воинских частей. Столкновение с дворянским ополчением также не сулило стрельцам ничего хорошего. Единственным спасением для них было сохранение существующего порядка, при котором они могли шантажировать правительство. Поэтому в Коломенское направилась стрелецкая депутация с целью убедить Софью в отсутствии у стрельцов злых умыслов и вернуть ее в Москву. Софья благоразумно отказалась возвращаться. Но, стремясь выиграть время, успокоила стрелецких выборных, притворившись ничего не подозревающей, глупой женщиной. Меж тем всем боярам под предлогом встречи сына украинского гетмана Самойловича было предложено явиться в село Воздвиженское, где Софья сделала остановку по пути к монастырю. Направился туда и не ожидавший подвоха Хованский. А в это время боярин Михаил Лыков, отчаянный пограничный рубака, получил приказ Софьи схватить Хованского и с небольшим отрядом дворян напал на его лагерь. Смяв шатер Хованского конем, воевода схватил спавшего князя Ивана за шиворот и, перекинув через седло, привез его к царевне Софье. Без лишних проволочек, тут же в пыли у дороги, Хованскому отрубили голову.

Испуганные перспективой войны с дворянским ополчением, стрельцы и не подумали подняться на защиту своего начальника. Почувствовав силу и решимость Софьи, они согласились на все условия правительства, выдали зачинщиков и приняли в качестве начальника Стрелецкого приказа преданного Софье и крутого на расправу думного дьяка Федора Шакловитого. Хованщина кончилась.