Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Пауткин А. А.

Древнерусские летописи – достояние как гражданской, так и литературной истории, свидетельство высокого уровня развития повествовательного искусства эпохи средневековья. Еще в 1852 г. исследователь новгородского летописания Д. Прозоровский писал по этому поводу: «Летописи наши составляют драгоценный материал для истории русской словесности: это неоспоримо. Можно даже сказать частнее: летописи принадлежат истории изящной словесности, ибо в них содержатся не одни голые факты, но нередко встречаются истинно одушевленные строки, отличающиеся силою и краткостью выражений, глубиною и ясностью мысли, простотою и сердечностью чувства – качествами, которые и ныне почитаются лучшими достоинствами словесных произведений». Именно такое произведение было создано в XIII в. на юго-западе Руси. По месту написания это удивительное сочинение именуют Галицко-Волынской летописью.

Этот памятник дошел до нас в составе Ипатьевского свода (нач. XVв.) наряду с «Повестью временных лет» и Киевской летописью. Он охватывает события XIII в. (с самого начала столетия до 1292 г.) и расположен в заключительной части большого свода. Читается Галицко-Волынская летопись и в более поздних списках, близких по своему составу к Ипатьевскому. Исследователи единодушно признают высокие художественные достоинства летописи. Так, К.Н. Бестужев-Рюмин говорил о «значительном успехе в искусстве писания», которого достигли книжники этого региона. А.С. Орлов называл Галицкую летопись «наиболее поэтической». А Д.С. Лихачев отмечал, что «летописец сознательно ставит перед собой художественные задачи, вносит в свой рассказ элемент эмоциональности».

Как явствует из принятого в научной литературе названия, памятник состоит из двух частей, написанных в одноименных княжествах. Граница двух летописей незаметна для непосвященного читателя. Она определяется на основании изменений в манере изложения и политических симпатиях древнерусских книжников. Считается, что волынское повествование открывается сведениями, помещенными под 1261 г.

Галицко-Волынское княжество, объединенное Даниилом Романовичем, занимало обширные пространства к востоку от Карпатских гор. В те времена Карпаты именовались Угорскими (то есть венгерскими) горами. Географическое положение, близость к западной Европе определили особенности культурно-исторического развития этих земель. Многие князья, правившие здесь, оказывали влияние не только на русские дела, но и на жизнь соседних европейских государств. В период раздробленности владетели этих земель вели самостоятельную политику, подчас расходившуюся с устремлениями киевских князей. В этом плане весьма показательно то, как безымянный автор «Слова о полку Игореве» охарактеризовал стратегическое положение Галицкого княжества в своем обращении к могущественному Ярославу Осмомыслу: «Отворяеши Киеву врата».

В зависимости от действий местных князей враг с запада мог пройти на Киев, а мог быть остановлен еще в Карпатах. Но не только военными преимуществами обладали владетели этого края. Они могли диктовать свою волю, используя и экономические рычаги. Через город Галич, от которого и происходило название княжества, пролегали торговые пути в центральную и западную Европу. Из этих мест, и прежде всего из Перемышля, в Киев поступали многие товары, в том числе и соль.

История региона была достаточно драматичной. Юго-западной Руси приходилось переживать многочисленные войны, нашествия кочевников, венгерских и польских рыцарей. На севере сложными были отношения с Литвой. Не обошло стороной Галицко-Волынские земли и татарское разорение. Правда, здесь волна нашествия уже несколько потеряла прежнюю сокрушительную силу.

Но не только с иноземными врагами приходилось сталкиваться владетелям этих земель. В отличие от других территорий Древней Руси, здесь огромным влиянием обладало боярство. Князья вынуждены были вести ожесточенную борьбу с этим сословием. Особенно преуспел в этом потомок Мономаха Даниил Романович (1202-1264). Он продолжал объединительную политику своего отца, грозного Романа Мстиславича, павшего на берегу Вислы в битве с поляками в 1205 г. Даже враги высоко ценили доблесть Романа. Свидетельства тому можно найти в польских и византийских хрониках (напр., в Великопольской хронике конца XIII-нач.XIVв., в хронике Я.Длугоша, относящейся к XV столетию, или в сочинении М.Бельского, писавшего в XVI в. Из византийцев следует упомянуть историка Никиту Хониата).

Неслучайно поэтому Галицкая летопись открывается поэтической похвалой Роману Мстиславичу. Князь-богатырь сравнивается в ней с дикими и страшными животными: «Устремил бо ся бяше на поганыя, яко и левъ, сердит же бысть, яко и рысь, и губяше, яко и крокодилъ, и преходжаше землю ихъ, яко и орелъ, храборъ бо бе, яко и туръ». Возможно, сравнение русского князя со львом и крокодилом восходит к каким-то византийским источникам. Нельзя полностью сбрасывать со счетов и латинскую традицию соседей-католиков (ведь матерью Романа была дочь польского князя Болеслава Кривоустого).

После гибели Романа нелегкая судьба ждала его малолетних сыновей Даниила и Василька, вступивших в длительную борьбу за обладание отчиной. Сначала княжичи вынуждены были скитаться вместе с матерью по городам Руси, Венгрии и Польши. В это время заметную роль в делах юго-западной Руси играл Мстислав Удалой – будущий тесть Даниила. На долю братьев выпало много испытаний. Восемнадцатилетнему Даниилу пришлось участвовать в трагической битве на Калке (1223 г.). Только к концу 30-х гг.XIII в. усилия братьев увенчались успехом.

Галицким княжеством стал править Даниил, а Василько сел во Владимире Волынском. Интересно, что Даниил Романович был единственным в истории Древней Руси королем, получившим корону от папы римского, который стремился таким образом склонить русского правителя к принятию католичества. Вот как определял характер Даниила Романовича Н.М.Карамзин: «Славный воинскими и государственными достоинствами, а еще более отменным милосердием, от коего не могли отвратить его ни измены, ни самая гнусная неблагодарность бояр мятежных:, - добродетель редкая во времена жестокие и столь бурные». Этот выдающийся князь-воитель и стал героем галицкого исторического повествования.

Культура Галицко-Волынской Руси соединила в себе различные компоненты, ведь здесь пересекались и тесно взаимодействовали традиции разных народов и конфессий. К сожалению, слишком мало текстов, созданных в этом пограничном регионе, сохранилось до наших дней. По сути, только Галицко-Волынская летопись и представляет оригинальную литературу это области Руси. Другие произведения, созданные здесь, утрачены. Да и сама летопись дошла до нас в неполном виде. Правда, отдельные юго-западные вкрапления обнаруживаются в предшествующих киевских сводах (в том числе в «Повести временных лет» и в большей мере в Киевской летописи 1198 г.).

Ограниченность сведений об оригинальной литературе до некоторой степени восполняется фактами из жизни средневековой книги вообще. Здесь, на юго-западе Руси, создавались или были обнаружены рукописи, говорящие о развитии книжного дела. Это – духовные тексты и переводные произведения. Известно 16 галицко-волынских рукописей домонгольской поры. Самые древние среди них – Евангелие тетр («Галицкое», 1144 г.), Евангелие апракос («Добрилово», 1164 г.), Выголексинский сборник (конец XII в.), включающий в себя переводные жития Нифонта и Федора Студита. Одна из более поздних рукописей – Евангелие (1266-1301 гг.) содержит приписку пресвитера Георгия, в которой писец упомянул потомков Даниила Галицкого – сына Льва Даниловича и внука Юрия.

Собственно Галицкую летопись вслед за историком Л.В.Черепниным нередко называют «летописцем Даниила Галицкого». Почему же применительно к этому произведению используется понятие «летописец» (не следует путать с создателем самого текста)? Вот, что писал по этому поводу Д.С.Лихачев: «Летопись охватывает своим изложением более или менее всю русскую историю от ее начала и до каких-то пределов, приближающихся ко времени ее составления, летописец же обычно посвящен какой-то части русской истории: истории княжества, монастыря, города, тому или иному княжескому роду». Именно так и построен рассказ о событиях, участником которых довелось стать Даниилу Романовичу.

Медиевисты уже давно подметили одну существенную особенность Галицкой летописи, выделяющую ее из массива памятников русского летописания. Повествование здесь отличается внутренним единством, оно практически лишено сухих отрывочных записей. Установлено, что в летописи первоначально отсутствовала привычная погодная сетка («В лето…»). Первым на эту черту указал М.Грушевский еще в начале XX в. Даже хронологическая разбивка текста позднейшими сводчиками, которые, по всей видимости, испытывали трудности при работе со «сплошной», лишенной датировок рукописью, не нарушила связи между ее частями. Чем же, помимо общности стиля, обусловлено это единство «летописца» Даниила Романовича?

Традиционное летописное повествование всецело подчинено прямому однонаправленному и непрерывному ходу времени. По-иному строит свой рассказ о княжении Данила галицкий автор. Он может «овогда же писати впредняя, овогда же возступати в задняя, чьтый мудрый разумееть» (то забегать вперед, то возвращаться памятью к давно минувшему). Благодаря этому, фрагментарность, свойственная летописям, сглаживается, возникает определенная связь между событиями и сообщениями о них. Книжник располагает исторический материал не только в привычной летописной последовательности, Группируя необходимые сведения, он чувствует себя свободнее, нежели его предшественники и современники. Летописец может упомянуть о том, чему суждено произойти спустя многие годы, кратко остановиться на каком-либо явлении, пообещав описать его подробно в дальнейшем («потом спишем»). Такая непринужденность в обращении с фактами, способность автора «заглянуть в будущее», дает основание думать, что составление «летописца», обработка источников, их систематизация, написание новых фрагментов осуществлялось уже в период, когда Даниил воплотил в жизнь свои планы, достиг апогея могущества в середине XIII в.

Самой "поэтической" среди русских летописей называют Галицко- Волынскую летопись. Этот памятник удельной литературы Древней Руси, охватывающий события XIII в., сохранился в составе Ипатьевского свода XV в., где он читается после "Повести временных лет" и Киевской летописи. От предшествующих текстов Галицко-Волынская летопись отличается и по содержанию, и по стилю. Причем различия столь существенны, что побуждают ученых рассматривать ее как самостоятельный, оригинальный, почти независимый от общерусского летописания памятник.

Могучее Галицко-Волынское княжество располагалось на юго-западе Древнерусского государства. Занимая стратегически важное положение между Киевской Русью и Европой, оно нередко вступало в военно-дипломатические союзы с венгерскими королями и византийскими императорами, подчас придерживаясь отличной от позиции Киева политики. Согласно характеристике автора "Слова о полку Игореве", галицкий князь Ярослав Осмомысл "отворял Киеву врата", т.е. от его решений и действий во многом зависела судьба Киевской Руси. Через Галич проходили крупнейшие торговые пути в страны Западной Европы, осуществлялось снабжение Киева солью и многими другими товарами.

Судьбу Галицко-Волынского княжества определяло то, насколько успешно оно отражало набеги кочевников, вело войны с польскими и венгерскими королями, отстаивало свои интересы в отношениях с Литвой. Огромное влияние на политику княжества оказывало боярство. Однако в первой половине XIII в. князю Даниилу Романовичу удалось сломить сопротивление боярской оппозиции, одержать победу над внешними врагами Галицкой земли и войти в историю в качестве князя-объединителя. Именно он стал главным героем Галицко-Волынской летописи, а период его правления – "золотым веком" в истории княжества.

Проблема авторства, состава и источников летописи

Галицко-Волынская летопись открывается похвалой отцу Даниила – князю Роману, который погиб в битве с поляками в 1205 г. По словам летописца, Роману Галицкому присуща мощь былинного богатыря: князь стремителен, как лев, свиреп, как рысь, храбр, как тур; он способен преодолеть большое расстояние, подобно орлу, и, будто крокодил, уничтожить противника. Экзотичность сравнений отца князя Даниила с крокодилом и львом некоторые исследователи объясняют влиянием со стороны европейских литератур – византийской (А. Н. Робинсон) или латинской, поскольку мать Даниила была дочерью польского короля (А. А. Пауткин).

Ратную славу Романа Галицкого наследует и умножает его сын Даниил, которому в 1223 г. довелось участвовать в трагической для русских войск битве с монголо-татарами на реке Калке, а в 1238 г. окончательно утвердиться на галицком столе и получить корону из рук папы римского в знак признания могущества его княжества. При Данииле Романовиче были построены города Холм, Каменец, Львов, Данилов, Угровск, процветали ремесла и искусства, упрочились международные связи, поскольку князь приходился родственником венгерскому королю Андрею, краковскому князю Лешке, через жену состоял в родстве с литовскими князьями и половецким ханом Котяном. О смерти Даниила Романовича (1264) и начавшемся закате сто княжества рассказывает уже не Галицкая, а Волынская летопись, посвященная событиям 1260–1280-х гг.

Вопрос о составе и источниках Галицко-Волынской летописи в науке не до конца прояснен. Трудности связаны с тем, что текст произведения неоднократно подвергался редакторской правке. Кроме того, сведения об авторах летописи, времени и месте ее создания ученые вынуждены восстанавливать, опираясь, как правило, только на анализ текста памятника.

Круг источников Галицко-Волынской летописи поражает специалистов своим объемом и разнообразием. Исследователи установили, что летописцы пользовались материалами документального характера (грамотами, отчетами дипломатов, различными государственными актами и пр.), опирались на сведения других летописных сводов, в том числе литовских, обращались к опыту переводной исторической литературы (греческим хроникам Георгия Амартола и Иоанна Малалы, "Александрии" и "Истории Иудейской войны" Иосифа Флавия), цитировали памятники русской ораторской прозы ("Слово о Законе и Благодати" митрополита Илариона).

Медиевисты давно обратили внимание на существование идейных и поэтических перекличек между Галицко-Волынской летописью и "Словом о полку Игореве". Как и автору "Слова", галицкому летописцу присуща, по мнению А. С. Орлова, "воинственная красота и чисто светская роскошь мотивов". Сближают памятники широта видения мира, легкость и быстрота перемещений героев в пространстве, мотив братства (Игорь – Всеволод, Даниил – Василько), образ "хороброго гнезда" (в "Слове" – это потомки Олега Гориславича, в летописи – Романа Галицкого), общность поэтических средств (например, сравнение князя-воина с туром). Тесная связь между произведениями, возможно, объяснялась их принадлежностью к одной юго-западной литературной традиции и свидетельствовала о неединичности художественных шедевров в русской литературе конца XII–XIII в. Не случайно некоторые ученые видят в авторе "Слова о полку Игореве" галичанина: может быть, поэтому так велика роль в идейнохудожественном замысле произведения образа жены новгород-северского князя, так уважительно отношение автора к ее отцу – галицкому князю Ярославу Осмомыслу. К созданию Галицко-Волынской летописи, по мнению исследователей, могли быть причастны упоминаемые в тексте произведения книжники: тысяцкий Демьян, боярин Вячеслав Толстый, стольник Яков, дворский Андрей, митрополит Кирилл. Последний, как и митрополит Петр, был выходцем из юго-западной Руси, но позднее перебрался на северо-восток и способствовал своей церковной и литературной деятельностью возвышению Владимиро-Суздальской Руси.

Формирование Галицко-Волынской летописи, видимо, относится к середине XIII в., поскольку летописцу известен исход борьбы Даниила Романовича с боярской оппозицией, галицкий князь изображен в зените могущества и славы. Исследователю и издателю Галицко-Волынской летописи О. П. Лихачевой процесс создания памятника видится как результат коллективного труда. Первая часть летописного свода, по ее мнению, составлена в 1246 г. митрополитом Кириллом. Его труд продолжил холмский епископ Иоанн, летопись которого охватывала события второй половины 1240-х – начала 1260-х гг. Следующий этап работы над памятником связан с "Летописцем" Василька Волынского, где история княжества прослежена до 1271 г., когда князь умер. "Летописец" Владимира Васильковича, автором которого считают епископа Евсигния, охватывает события 1272–1289 гг. Изложение истории с 1289 но 1291 г. связывают с "Летописцем" князя Мстислава Даниловича, в полном объеме до нас не дошедшим. Однако эта схема создания памятника не является общепризнанной в науке. Пока очевидно одно: Галицко-Волынская летопись состоит из двух больших сводов, один из которых писался галичанами в интересах князя Даниила Романовича, а другой – волынцами, прославлявшими князя Василька Романовича и его сыновей.

Относительно авторства летописи в научной среде тоже отсутствует единодушие. Среди ученых не прекращаются споры о том, был ли у Галицкой летописи один автор, как полагал Н. К. Гудзий, или следует говорить о коллективной работе над текстом памятника, как считал А. И. Генсиорский. Расходятся мнения исследователей и по вопросу, к светским или духовным писателям принадлежал летописец. Содержание памятника свидетельствует о мирских интересах писателя, его близости к среде профессиональных военных, однако изысканность книжного стиля не исключает, что летопись создана духовным лицом. И если А. С. Орлову в галицком летописце видится "образованный литератор, дипломат и воинственный дружинник, любящий звон и бряцание оружия", иными словами, "придворный рыцарь", то другие историки (В. Т. Пашуто, Л. В. Черепнин) склонны считать его духовным лицом.

Из текста Галицкой летописи ее автор предстает перед нами, во-первых, как певец ратного подвига, который своей главной задачей считает "сказати бе-щисленыя рати, и великыя труды и частыя войны, и многия крамолы, и частая востания, и многия мятежи". Во-вторых, это писатель-эрудит, прекрасно осведомленный, например, об особенностях летоисчисления у пародов Востока и Европы (сирийцев, греков, римлян). Он хорошо знаком с переводной историографией, упоминает о Гомере. Возможно, автор "Летописца Даниила Галицкого" долгое время служил у князя, выполняя военные и дипломатические поручения, а под старость стал духовным лицом и сосредоточил свои интересы на литературном творчестве. Изменение социального статуса позволяет объяснить редкое сочетание в Галицком летописце богатого жизненного опыта светского человека и высокой книжной образованности, свойственной духовному писателю.

Галицко-Волынская летопись была создана в XIII в. и дошла до нас в составе Ипатьевской летописи XV в. В центре повествования стоит фигура великого князя Даниила Романовича Галицкого - одновременно эпический и романтический образ древнерусского князя, мужественного, мудрого, воинственного и справедливого. (См. рубрику Галицко-Волынская летопись)

Галицко-Волынская летопись была создана в XIII в. и дошла до нас в составе Ипатьевской летописи XV в.; это ценный исторический источник, содержащий сведения по истории Южной Руси, Литвы и частично Венгрии и Польши, охватывающий целый век - век наивысшего расцвета Галицко-Волынского княжества. В центре повествования стоит фигура великого князя Даниила Романовича Галицкого - одновременно эпический и романтический образ древнерусского князя, мужественного, мудрого, воинственного и справедливого. Даниил Романович осенен ореолом народного героя, защитника отечества, победителя многочисленных врагов; и в то же время это мудрый дипломат, человек, не лишенный эстетических интересов, всегда стремящийся не только укрепить, но и украсить свою родную страну. Вся летопись состоит из описаний битв, «остросюжетных» политических-интриг, и это перемежается с сообщениями о частных семейных ((565)) делах, о симпатиях и антипатиях людей, о любви к родным местам и о беспокойной жажде деятельности во славу отечества. Постоянной трагической нотой звучит, начиная с середины произведения, тема татарского нашествия, разорения и гибели.

Галицко-Волынская летопись - произведение очень сложное, что определяется и историей создания памятника. Летопись состоит из многих компонентов, порой не очень удачно соединенных в одно целое. Кроме того, она четыре раза переделывалась и дополнялась. Четыре сводчика (составители сводов) имели разные взгляды на события, у них были разные «главные герои», и им не удалось (вернее, они и не хотели этого) избежать пристрастности в характеристиках тех или иных персонажей, вершивших историю в описываемое время. Однако тема героического подъема и эмоциональная насыщенность всех частей являются объединяющим началом в памятнике.

Как было принято в то время, галицко-волынские князья имели свою придворную летопись и своего летописца. Однако эта летопись составлялась не по годам, а единовременно - составитель собирал воедино все материалы, из которых мог составить свое описание: летописные известия из других источников, воинские повести (рассказы о битвах и походах, написанные или рассказанные очевидцами событий), документы из княжеского архива, отчеты военных и дипломатических деятелей. Все это дополнено собственными рассказами составителя, а также цитатами из книг (из Библии, переводных хроник и др.), показывающими широкую образованность составителя, а также круг литературы, который был в распоряжении галицко-волынского книжника.

Первая часть Галицко-Волынской летописи - летописный свод 1246 г., составленный митрополитом Кириллом. В 1246 г. митрополит Кирилл навсегда расстался с Даниилом Романовичем, и его сменил в качестве составителя летописи холмский епископ Иоанн, который довел повествование до 1264 г., года смерти Даниила Романовича. В состав свода 1246 г. включены известия из Киевской летописи, в частности, «Повесть о нашествии Батыя», которая находится на стыке сводов Кирилла и Иоанна.

Летопись Иоанна охватывает 1247-1264 гг., она написана в Холме. Однако в ней чувствуются следы основательной переработки ее, осуществленной, по-видимому, во Владимире составителем следующей части Галицко-Волынской летописи, свода Василька Даниловича. И это легко проследить, наблюдая, как в данной редакции летописного текста рассказывается о Льве Даниловиче, старшем сыне Даниила Романовича. Епископ Иоанн относится к Даниилу Романовичу и его сыну Льву с большим пиететом. Он упоминал Льва уже в повествовании о походах Даниила Романовича в своде 1246 г. Однако в описаниях событий 1263-1269 гг. (времени правления Шварна) совсем нет благожелательных сообщений о Льве. По-видимому, они были выброшены владимирским редактором, как и многие другие события, не имеющие отношения к Васильку и Владимиру. Повести о чешском и ятвяжском походах вновь отводят Льву надлежащее место- возможно, они были написаны по его рассказам. Сам епископ Иоанн ((566)) был участником визита князя Василька к Бурундаю в 1261 г. Все это сказание написано в достаточно официальном тоне, но слова «владыка стояще во ужасти величе» показывают нам автора этого сообщения, которому трудно забыть пережитый страх при виде гнева завоевателя.

Граница между сводом Иоанна и следующим сводом - Василька Даниловича - размыта. В. Т. Пашуто считает началом свода Василька Тернавский съезд 1262 г. Возможно, что начало немного раньше - в 1261 г.- с сообщения о свадьбе Ольги Васильковны. Перед этим текстом в Ипатьевской летописи находится киноварная строка «по сем же минувшем лету», служащая заставкой-разделителем.

Летописец Василька охватывает период с 1263 (условно) до 1271 г. - года смерти Василька. Тенденциозность этой части летописи еще более заметна - преувеличение роли князя Василька в происходящих событиях делается за счет умалчивания о событиях, в которых он не участвовал. Эта летопись очень коротка, в ней есть части погодной записи событий, и существенным дополнением к ней являются рассказы о литовских событиях, заимствованные из литовской летописи.

Летописец Владимира Васильковича (от 1272 до 1289 г.) начинается словами: «Нача княжити в него мъсто сынъ его Володимерь». Автор его - епископ Евсигний. Характер повествования здесь иной, и это определяется личностью князя Владимира и общим положением его княжества. Волынская земля была отделена и от татар, и от венгров Галицким княжеством. Владимир Василькович мог себе позволить, ссылаясь на болезнь, не общаться с татарами (и осуждать Льва за его контакты) и не интересоваться военными делами. Основные военные сообщения его свода - это выдержки из Литовской летописи, рассказ о походе Телебуги и походе русских князей «неволею татарскою» против Польши. С 1289 г. в центре внимания летописца - болезнь и смерть князя Владимира Васильковича. С дневниковой точностью автор, очевидец каждого дня его жизни, описывает все, что происходило - кто к нему приходил, о чем говорили, о чем думал князь, чем он был озабочен, как он страдал.

Окончив рассказ о последних днях князя Владимира, летописец, следуя литературному этикету, написал книжную, искусственную похвалу князю Владимиру. В ней уже очень мало от живого человека - заимствованные из традиционной письменности похвалы (за милосердие, нищелюбие, кротость и т. д.), подробное описание всего, что он сделал для церквей своего княжества (похожее на инвентарную опись) и пространная цитата из «Слова о Законе и Благодати», приноровленная к своему герою. В. Т. Пашуто считает, что у епископа Евсигния явилась мысль о канонизации князя Владимира - с этого момента он переменил стиль своей работы, начал писать языком традиционной письменности, привычным для восприятия в сфере церкви, и закончил все сообщением о нетленности тела Владимира Васильковича (этикетный житийный мотив).

С 1289 по 1291 г. - небольшой кусок летописи, который может быть назван Летописцем князя Мстислава Даниловича. Здесь характер летописи опять меняется. В центре внимания автора - военные события, крамола бояр, ((567)) интриги Льва и Юрия. В конце несколько погодных записей. По-видимому, конец этого свода не сохранился.

Читателю следует помнить о следующем: хотя в Галицко-Волынской летописи повествование ведется как бы по годам, эти годы проставлены не точно (с ошибкой до пяти лет). Летописец не случайно ввел в свое повествование рассуждение о хронологии (см. с. 324 и комм. на с. 591) - он действительно так работал, описывая события целиком, а не погодно, то есть забегая вперед и возвращаясь назад. Хронологическая сетка расставлена потом. Начинается Галицко-Волынская летопись сразу после Киевской, кончившейся 1200 г., поэтому летописец ставит своей первой датой 1201 г., считая его годом смерти Романа Мстиславича (на самом деле Роман умер в 1205 г.). Мы пользуемся датами летописи для обозначения места того или иного рассказа в тексте летописи, а не для определения времени происходящего события - все эти даты историки должны проверять по другим источникам.

Галицко-Волынская летопись печатается по ее старейшему списку - по Ипатьевской рукописи XV в. (БАН. 16.4.4). В тех случаях, когда имеется порча текста или очевидная ошибка писца, исправления вносятся по другим спискам Галицко-Волынской летописи - Погодинскому (П) и Хлебниковскому (X), в этих случаях исправленное место дается курсивом. На протяжении всего списка встречаются более поздние исправления, которые не учитываются, кроме тех случаев, когда такое исправление важно и подтверждается другими списками.

При подготовке текста и комментария были использованы следующие источники: 1) Полное собрание русских летописей, изданное Археографической комиссией, т. 2. Ипатьевская летопись. СПб., 1908. - Переиздание. М., 1962.-Указатель к первым восьми томам. Отд. 1. Указатель лиц. СПб., 1898; Отд. 2. Указатель географический. СПб., 1907,- далее сокращенно: ПСРЛ. 2) В. Т. П а ш у т о. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950,- далее: П а ш у т о. 3) А. В. Лонгинов. Родственные отношения русских князей с венгерским королевским домом. - Труды Виленского предварительного комитета по устройству в Вильне IX Археологического съезда. Вильно, 1893, - далее: Лонгинов. 4) А. А. Раппопорт. Очерки по истории военного зодчества северо-восточной и северозападной Руси X-XV вв. М.-Л., 1961. 5) А. Н. Кирпичников. Военное дело на Руси в XIII-XV вв. Л., 1976.

ПАМЯТНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ ДРЕВНЕЙ РУСИ, XIII ВЕК: [сборник текстов] / составление и общая редакция Л.А. Дмитриева, Д.С. Лихачева.

Подготовка текста, перевод и комментарий О. П. Лихачевой

В год 6709 (1201). Начало княжения великого князя Романа, князя галицкого, бывшего самодержцем всей Русской земли.

После смерти великого князя Романа, приснопамятного самодержца всей Руси.

Он победил все языческие народы мудростью своего ума, следуя заповедям Божиим: устремлялся на поганых, как лев, свиреп был, как рысь, истребляя их, как крокодил, проходил их землю, как орел, храбр был, как тур, следовал деду своему Мономаху, который погубил поганых измаильтян, называемых половцами, отогнал Отрока до обезов и за Железные ворота, а Сырчан остался у Дона, питаясь рыбою. Тогда Владимир Мономах пил золотым шеломом Дон, захватил всю их землю и прогнал окаянных агарян. После смерти Владимира у Сырчана остался единственный гудец Орь, и послал его Сырчан к обезам, так сказав: «Владимир умер. Воротись, брат, пойди в свою землю! Передай Отроку эти мои слова, пой ему песни половецкие; если же не захочет, дай ему понюхать траву, называемую евшан». Отрок не захотел ни возвращаться, ни слушать песни — и тогда Орь дал ему эту траву. И когда он ее понюхал, то заплакал и сказал: «Лучше в своей земле костьми лечь, чем на чужой быть прославленным». И пришел он в свою землю. От него родился Кончак, который вычерпал Сулу, ходя пешком, нося котел на плечах.

Князь Роман следовал в делах своих Владимиру Мономаху и старался погубить иноплеменников.

Началась великая смута в Русской земле — остались после него два сына: один четырех лет, а другой — двух.

В год 6710 (1202). Рюрик собрал половцев и русских много и пришел на Галич, сняв с себя монашество, которое принял, боясь Романа. Когда он пришел в Галич, его встретили галицкие и владимирские бояре у Микулина, на реке Серет, они бились весь день у реки, и многие были ранены, не выдержали и возвратились в Галич. Рюрик же, придя к Галичу, не добился ничего.

Все это случилось потому, что после смерти Романа король заключил союз со своей невесткой в Саноке, ведь принял он Даниила как милого сына своего. Дал он ему защитный отряд: Мокея великого Слепоокого, Корочуна, Волпта и его сына Витомира, Благиню и много других угров, отчего галичане и не смели ничего сделать. Было много и других угров.

В то же время два князя половецких — Котян и Самогур Сутоевичи — натолкнулись на пеших воинов — под князьями были убиты кони, и их самих едва не захватили.

А Рюрик вернулся в Киев.

Прошло немного времени и привели Кормиличича, которого изгнал великий князь Роман, не доверяя ему. Кормиличичи были известны как сторонники Игоревичей. Послушав их, галицкие бояре послали за Игоревичами и посадили в Галиче Владимира, а Романа — в Звенигороде.

Княгиня же, вдова Романа, взяв своих детей, бежала во Владимир. А еще хотел Владимир истребить род Романа, и в этом ему помогали безбожные галичане. Владимир, по совету галицких бояр, послал с речью к владимирцам попа, говоря им: «Ничего не останется от города вашего, если не выдадите мне Романовичей, и если не примете моего брата Святослава княжить во Владимире». Владимирцы же хотели убить попа, но Мстибог, Мончук и Микифор сказали им: «Не подобает убивать посла». У них был обман на сердце, они хотели предать своих правителей и свой город. И поп был спасен благодаря им.

Назавтра княгиня узнала об этом и, посоветовавшись с Мирославом — дядькой, ночью бежала к ляхам. Дядька посадил Даниила на седло перед собою и выехал из города. А Василька вынесли кормилица и поп Юрий, выйдя через дыру в городской стене, но они не знали, куда бежать: ведь Роман был убит на войне с ляхами, а Лестько не заключил мира. Не Бог помог — Лестько не попомнил вражды, но с великой честью принял свою невестку и ее детей, сжалился над ними и сказал: «Дьявол посеял эту вражду между нами». Это Владислав сеял обман между ними, завидуя его любви.

В год 6711 (1203). Лестько послал Даниила в Угорскую землю, и с ним послал своего посла Вячеслава Лысого, чтобы сказать королю: «Я забыл ссоры с Романом,— он был другом и тебе. Вы клялись, если останутся живы дети, иметь к ним любовь. Ныне же они в изгнании. Давай теперь пойдем, отвоюем и вернем им их отечество». Король принял эти слова, пожалев о случившемся; он оставил Даниила у себя, а Лестько оставил у себя княгиню и Василька.

Князь же Владимир послал много даров королю и Лестьку.

Спустя много времени после этого началась усобица между братьями Владимиром и Романом. Роман поехал к уграм, и бился с братом, и, победив, захватил Галич, а Владимир бежал в Путивль.

В год 6712 (1204). Александр привел Лестька и Кондрата, и пришли ляхи на Владимир, и отворили им ворота владимирцы, говоря: «Это племянник Романа». Ляхи попленили весь город. Александр просил Лестька пощадить, что уцелело, и церковь святой Богородицы. Так как двери ее были крепки, ляхи не смогли их рассечь, а тем временем приехали Лестько и Кондрат и удержали своих ляхов. Так спасена была церковь и оставшиеся люди. И жаловались владимирцы, поверившие им и их присяге: «Если бы с ними не был их родственник Александр, то не перешли бы даже Буга».

Святослава же взяли в плен и увели в Ляшскую землю. А Александр сел во Владимире. Тогда же захватили и Владимира Пинского. С ляхами был Ингварь и Мстислав. Потом Ингварь сел во Владимире, а Лестько взял его дочь в жены, но, покинув ее, пошел к Орельску.

Приехали к Лестьку берестьяне и просили, чтобы княжила княгиня Романова вместе с детьми: они были еще малы. И Лестько согласился, чтобы они княжили. Берестьяне встретили их с великой радостью, как будто увидели великого Романа.

Потом Александр жил в Белзе, а Ингварь во Владимире, но бояре Ингваря не любили. Александр, по совету Лестька, захватил Владимир. Княгиня Романова послала Мирослава к Лестьку, говоря: «Этот всю землю нашу и отчину держит, а мой сын — в одном Берестье». Александр взял Угровск, Верещин, Столпье, Комов и дал Васильку Белз.

В год 6713 (1205). Александр княжил во Владимире, а брат его Всеволод — в Червене; литва и ятвяги разоряли землю, они разорили Турийск и окрестности Комова почти до Червена и бились у ворот Червена, а застава была в Уханях. Тогда они убили Матея, Любова зятя, и Доброгостя, выехавших в сторожевом отряде. Бедствовала Владимирская земля от разграбления литовского и ятвяжского! Однако вернемся к прежнему, к тому, что случилось в Галиче.

Король Андрей, узнав о беззаконье и мятеже в Галицкой земле, послал Бенедикта с воинами и, захватив Романа, мывшегося в бане, отправил его в Угорскую землю.

В Галиче был Тимофей, премудрый книжник, родом из города Киева, он сказал об этом насильнике Бенедикте иносказательно: «В последние времена наречется антихрист тремя именами». Скрывался от него Тимофей, потому что Бенедикт притеснял бояр и горожан, и творили блуд, бесчестили женщин, даже монахинь и поповских жен. Вправду был он антихрист по гнусным делам его.

В год 6714 (1206). Галичане привели Мстислава против Бенедикта, и пришел он к Галичу, но ему ничего не удалось. Илья Щепанович возвел его на галицкий холм и с улыбкой сказал ему: «Князь, ты уже посидел на галицком холме, также ты и в Галиче покняжил». Над Мстиславом посмеялись, и он вернулся в Пересопницу (потом расскажем о галицком холме и о начале Галича, откуда он начался).

Роман убежал из Угорской земли. И послали галичане к его брату Владимиру, говоря: «Грешны перед вами. Избавь нас от этого насильника Бенедикта». Роман и Владимир пошли войной на Бенедикта, и тот бежал в Угорскую землю. Сел Владимир в Галиче, а Роман в Звенигороде, а Святослав в Перемышле, сыну же своему Изяславу Владимир дал Теребовль, а Всеволода, сына своего, послал в Угорскую землю к королю с дарами.

Когда Даниил был в Угорской земле, король Андрей, бояре угорские и вся земля хотели отдать королевскую дочь за князя Даниила — они оба были еще детьми,— потому что у короля не было сына.

В год 6715 (1207). Был убит великий царь Филипп Римский по наущению брата королевы; он просил свою сестру найти ему сообщника. Она ничем не могла помочь своему брату, кроме того, что выдала замуж свою дочь за сына ландграфа Людовика. Был он могуществен и помогал ее брату. Теперь же эту дочь признают святой, с именем Альжбит, а прежнее имя ее было Кинека,— она много послужила Богу после смерти своего мужа, за это ее и называют святой. Но мы вернемся к прежнему, о чем уже начали рассказывать.

В год 6716 (1208). Игоревичи сговорились против галицких бояр, как бы их перебить. При удобном случае бояре были перебиты, и был убит Юрий Витанович и Илья Щепанович, и иные великие бояре,— всего было убито пятьсот человек, а другие разбежались.

Владислав Кормиличич, Судислав и Филипп бежали в Угорскую землю. Они застали малолетнего Даниила в Угорской земле и просили короля угорского: «Дай нам в князья Даниила, уроженца Галича, чтобы мы с ним отняли Галич у Игоревичей». Король с великой охотою послал хорошо вооруженных воинов, великого дворского Пота, поручив ему воеводство над всеми воинами. Имена же бывших с ним воевод следующие; первый — Петр Турович, второй — Банко, третий — Мика Бородатый, четвертый — Лотохарот, пятый — Мокьян, шестой — Тибрец, седьмой — Марцел, и многие другие, о которых ни сказать, ни написать невозможно.

Собрались все. Сперва пошли на город Перемышль. Владислав, подойдя к городу, сказал горожанам: «Братья, о чем вы думаете? Не эти ли перебили ваших отцов и братьев? А другие разграбили ваше имущество, отдали ваших дочерей за ваших рабов! Отечеством вашим владели чужие пришельцы. За них ли хотите положить вашу душу?» Они же пожалели о случившемся и сдали город, и князь их Святослав был захвачен.

Оттуда войска прошли к Звенигороду. Звенигородцы жестоко бились с ними и не пускали ни к городу, ни к воротам острога, и они стояли вокруг города.

Василько княжил в Белзе, от него пришел великий Вячеслав Толстый, Мирослав, Демьян и Воротислав и иные бояре многие и воины от Белза; а Лестько послал из Ляшской земли Судислава Бернатовича с многими полянами; а от Пересопницы пришел Мстислав Немой со многими воинами, а Александр с братом — от Владимира, со многими воинами. Ингварь послал сына своего от Луцка, Дорогобужа и Шумска, со многими воинами.

А к Роману на помощь пришли половцы и с ними Изяслав Владимирович. Уграм не удалось одолеть воинов, и те прогнали их из их станов. Мика был ранен, и Тобаша отсек ему голову. Половцы, увидев это, крепко налегли на них. Угры поехали вперед к Лютой реке, чтобы не пришли туда ляхи и русские; сойдя с коней, они перешли реку, в то время как половцы и русские стреляли в них. Тут Марцел отдалился от знамени, а русские его захватили, и был Марцелу большой позор; и вернулись угры в свои колымаги — иначе говоря, в станы.

После этого Роман вышел из города, чтобы просить помощи у русских князей. Когда он был на мосту в Шумске, его захватили Зернько и Чухома, и приведен он был в стан к князю Даниилу и ко всем князьям и воеводам угорским; тогда они послали к горожанам с речью: «Сдавайтесь, ваш князь захвачен». Они не верили, пока не получили вестей, и тогда сдались звенигородцы.

Оттуда они пошли к Галичу, а Владимир бежал из Галича, и сын его Изяслав, и преследовали их до реки Незды. Изяслав бился у реки Незды, у него отняли вьючных коней; затем он вернулся в Галич.

Тогда великая княгиня Романова приехала повидать своего родного сына Даниила. Тогда бояре владимирские и галицкие, Вячеслав Владимирский, и все бояре владимирские и галицкие, и воеводы угорские посадили Даниила на престол отца его великого князя Романа, в церкви святой Богородицы и приснодевы Марии.

Король Андрей не забыл своей прежней любви, которую имел к брату своему великому князю Роману, но послал своих воинов и посадил в Галиче сына своего Даниила. Князья Роман, Святослав и Ростислав были захвачены, и угры хотели отвести их к королю, а галичане из мести просили, чтобы их повесили. Они подкупили угров большими подарками, и были преданы на повешенье князья Игоревичи в месяце сентябре.

Даниил княжил в Галиче: он был так мал, что и матери своей не узнал. Через некоторое время галичане прогнали мать Даниила из Галича. Даниил не хотел расставаться со своей матерью и плакал о ней, еще молод он был. И приехал Александр, шумавинский тиун, и взял за повод его коня. Даниил извлек меч и, замахнувшись на него, ударил коня под ним. Мать же, взяв меч из его рук, уговорила его остаться в Галиче, а сама уехала в Белз, оставив его у коварных галичан, по совету Владислава она хотела сама княжить. Король узнал о ее изгнании и огорчился.

В год 6717 (1209). Пришел король в Галич и привел свою невестку, великую княгиню Романову, и бояр владимирских, и Ингварь пришел из Луцка, и другие князья. Король совет держал со своей невесткой и с владимирскими боярами, говоря: «Владислав княжит, а мою невестку выгнал». Схвачены были Владислав, Судислав и Филипп и подверглись пыткам. Дав много добра, Судислав обменял себя на золото, иными словами, дав много золота, избавился. А Владислава оковали и повели в Угорскую землю. А когда Владислава вели к уграм, Явольд и Ярополк, его брат, бежали в Пересопницу к Мстиславу и привели Мстислава Ярославича, и Мстислав пришел с ними к Бужску. А Глеб Поткович убежал из Бужска. Иванко Станиславич и его брат Збислав прибежали в Галич, сообщив галичанам о войне и осаде. А княгиня Романова со своим сыном Даниилом и Вячеславом Толстым бежала в Угорскую землю, а Васильке с Мирославом поехали в Белз. По прошествии времени король начал большую войну.

В год 6718 (1210). Пришел Лестько по зову Александра, желающего зла Романовичам, к Белзу, который Александр взять не смог. Лестько занял Белз и отдал его Александру, а бояре, не нарушив верность Романовичам, ушли с князем Васильком в Каменец.

Король отпустил Владислава, собрал много воинов и пошел на Галич. Остановился он в монастыре Лелесове, и здесь изменники-бояре пытались его убить.

Жену его убили, а шурин его, патриарх Аквилейский, едва убежал; и многие немцы были перебиты. И потом король вернулся, и многие были перебиты, а другие разбежались. Пока длился мятеж, король не мог вести войну из-за их бесчинств.

Владислав ехал впереди со всеми галичанами; Мстислав же, узнав о великом королевском войске, убежал из Галича. Владислав же въехал в Галич и вокняжился, сел на Галицком столе.

Даниил ушел с матерью своею в Ляшскую землю, отпросившись у короля. Лестько принял Даниила с великой честью. Оттуда он пошел в Каменец со своей матерью, и брат его Василько и все бояре встретили его с великой радостью.

В год 6719 (1211). Княжил в Киеве Всеволод Святославич, очень любивший детей княгини Романовой.

Потом Мстислав Пересопницкий, оставив Лестька управлять, пошел в Галич. Лестько же взял Даниила из Каменца, и Александра из Владимира, и Всеволода из Белза, каждого из них со своим войском. Войско Даниила было больше и сильнее, потому что с ним были все великие бояре его отца. Видя это, Лестько возымел большую любовь к князю Даниилу и его брату Васильку.

Ярополк же и Явольд затворились в Галиче, а Владислав вышел со своими уграми и чехами, соединившись с галичанами, и пришел на реку Боброку. Узнав об этом, Лестько послал против них ляхов, а от Даниила — Мирослава и Демьяна, а от Мстислава — Глеба Зеремеевича и Юрия Прокопьича.

Была большая битва, и одолели ляхи и русские. Даниил тогда был еще ребенком, но уже мог ездить на коне; Владислав бежал, а многие из его воинов были убиты. Лестько не мог взять Галич, а пошел воевать около Теребовля, Моклекова и Збаража. Быковен был взят ляхами и русскими. Они захватили много пленных и возвратились в Ляшскую землю.

Потом Даниил и Василько, благодаря помощи Лестька, взяли Тихомль и Перемиль у Александра и стали княжить там со своей матерью, на Владимир поглядывая; и говорили они: «Так или иначе, а Владимир будет наш, с Божией помощью».

Потом король пошел на Лестька, в то время как Даниил был у Лестька. Лестько послал посла своего, воеводу Пакослава Лесотича, с речью: «Не подобает боярину княжить в Галиче: возьми дочь мою за сына своего Коломана и посади его в Галиче». Понравился королю Андрею совет Пакослава, он встретился с Лестьком в Зпиши и взял дочь его за своего сына. Король послал захватить Владислава в Галиче и заточил его; и тот в заточенье умер: он причинил большое зло всему своему роду и детям своим ради княжения. Из-за этого все князья не поддерживали его детей.

Король посадил сына своего в Галиче, Лестьку дал Перемышль, а Пакославу — Любачев. Пакослав был сторонником княгини Романовой и ее детей. По совету Пакослава Лестько послал сказать Александру: «Отдай Владимир Романовичам, Даниилу и Васильку. А не дашь — пойду на тебя войной, вместе с Романовичами». Он не отдал,— Лестько же посадил Романовичей во Владимире.

В год 6720 (1212). Король отнял Перемышль и Любачев у Лестька. Лестько, опечаленный таким позором своим, послал в Новгород за Мстиславом и сказал: «Ты мне брат. Приди и сядь в Галиче». Мстислав пошел на Галич по совету Лестька. Все галичане и Судислав послали за Даниилом. Даниил не успел приехать, как Бенедикт Лысый с Судиславом убежали к уграм, а Мстислав сел в Галиче.

В год 6721 (1213). Взял Даниил в жены дочь Мстислава Анну, и родились от нее сыновья и дочери. Первенец его был Ираклий, за ним — Лев, затем Роман, Мстислав, Шварн и другие, которые в младенчестве покинули этот свет.

Через какое-то время приехал Даниил к Мстиславу в Галич, жалуясь на Лестька: «Он мою вотчину держит». Тот же сказал: «Сын, ради прежней любви не могу пойти против него; поищи себе других».

Даниил возвратился домой, поехал вместе с братом и захватил Берестье, Угровск, Верещин, Столп, Комов и все окраины.

Лестько сильно разгневался на Даниила. Когда наступила весна, ляхи пошли воевать и вели войну по Бугу. Даниил послал на них Гаврила Душиловича, Семена Олуевича, Василия Гавриловича; воевали они до Сухой Дорогвы, отбили своих пленников и возвратились во Владимир с великой славою.

Тогда был убит Клим Христинич, единственный из всех его воинов; его крест и доныне стоит на Сухой Дорогве.

Они перебили много ляхов и гнались за ними до реки Вепря.

Лестьку показалось, что Даниил захватил Берестье по совету Мстислава, и послал Лестько сказать королю: «Не хочу я части в Галиче, отдай его зятю моему». Король послал много воинов и Лестька, и они пришли к Перемышлю. Ярун же, бывший тогда тысяцким в Перемышле, убежал от них.

Мстислав тогда соединился со всеми князьями русскими и черниговскими. Он послал Дмитра, Мирослава, Михалка Глебовича навстречу им к Городку. Городок отделился: в нем были люди Судислава. Когда Дмитр бился под городом, пришли против него угры и ляхи, и лобежал Дмитр. Тогда же дьяк Васил, по прозвищу Молза, был застрелен под городской стеной. Михаила Скулу убили, нагнав на Ширеце, и отсекли ему голову, сняли три золотые цепи, и принесли его голову к Коломану.

Так как Мстислав стоял на Зубрье, Дмитр прибежал к нему. Мстислав же не мог биться с уграми и просил зятя своего Даниила и Александра, чтобы они затворились в Галиче. Даниил и Александр обещали ему уйти в Галич. Даниил затворился в Галиче, а Александр не посмел.

В то время великая княгиня Романова приняла монашеский постриг.

Потом пришла рать под город — Коломан и ляхи. Большой бой был на Кровавом броду,— выпал снег, и они не смогли устоять, и ушли за Рогожину, пошли на Мстислава и выгнали его из земли Галицкой.

Мстислав сказал Даниилу: «Уйди из города!» Даниил ушел вместе с тысяцким Дмитром, Глебом Зеремеевичем и Мирославом. Они ушли из города, а когда были против Толмача, их догнал изменник Володислав Витович. Они напали на него, и прогнали, и отняли у него коня.

Даниил был молод, и поэтому, видя, что идут в поход Глеб Зеремеевич и Семьюн Коднинский, присоединился к ним, умножив их силу. А другие устремились в бегство.

В этот день была битва до самой ночи. В ту ночь Даниил и Глеб Зеремеевич повернули назад и захватили Янца,— хотя и был молод, Даниил показал свою храбрость. И всю ночь бились. А наутро их догнал Глеб Васильевич. Обратился на него Даниил и гнал его больше поприща. Тот убежал от него благодаря резвости своих коней. Когда Даниил возвращался, он ехал один среди врагов, а те не смели на него напасть; потом приехали к нему Глеб Судилович, Таврило Иворович и Перенежко.

Оттуда они пошли в Онуть и вышли в степь. Был сильный голод. Шли возы к Плаву на канун святого Димитрия. Захватив возы, они наелись досыта, хваля Бога и святого Димитрия, что накормил их. Оттуда они пошли ниже Кучелемина, обдумывая, где перейти реку Днестр. По Божией милости пришли ладьи из Олешья, и на них доплыли они до Днестра и насытились рыбой и вином.

Оттуда Даниил приехал к Мстиславу. Мстислав же великую честь воздал Даниилу, и дары ему преподнес богатые, подарил своего резвого сивого коня, и сказал ему: «Иди, князь, во Владимир, а я пойду к половцам,— отомстим за свой позор». И Даниил уехал во Владимир.

В год 6722 (1214). Была тишина.

В год 6723 (1215). По воле Божьей прислали князья литовские к великой княгине Романовой и к Даниилу с Васильком, предлагая мир. Вот имена литовских князей: старейший Живинбуд, Давьят, Довспрунк и брат его Миндовг, брат Давьялов Виликиил. А жмудские князья — Ердивил, Выкинт, Рушковичи — Кинтибуд, Вонибуд, Бутовит, Вижеик и его сын Вишлий, Китений, Пликосова; а вот Булевичи — Вишимут, которого убил Миндовг, и взял жену его, и перебил братьев его, Едивила и Спрудейка. А вот князья из Дяволты — Юдьки, Пукеик, Бикши, Ликиик. Все они заключили мир с князьями Даниилом и Васильком, и воцарился мир в их земле. Но ляхи не переставали вредить — и Даниил навел на них литву; те повоевали ляхов и многих среди них перебили.

В год 6724 (1216). Не было ничего.

В год 6725 (1217). Вышел Филя, когда-то надменный, со многими уграми — надеялся он охватить землю, осушить море. Когда сказал он: «Один камень много горшков разбивает», то и другое слово произнес он надменно: «Острый меч, борзый конь — много захватим русских!» Бог же этого не потерпел и в свое время убит был Даниилом Романовичем когда-то надменный Филя.

Александр же отступил от Даниила и Василька и присоединился к Лестьку, и не было им помощи ни от кого, кроме как от Бога, пока не пришел Мстислав с половцами. И тогда вышел из Галича Филя со многими уграми и ляхами, взял с собою галицких бояр, Судислава, тестя своего, и Лазаря и других, а прочие покинули его, потому что он возгордился.

В год 6726 (1218). Была тишина.

В год 6727 (1219). Пришел Лестько на Даниила к Щекареву, препятствуя ему пойти на помощь своему тестю Мстиславу. Кондрат приехал мирить Даниила и Лестька, но узнал про коварство Лестька и не велел князю Даниилу ехать к Лестьку. Филя же готовился к бою, полагая, что никто не может выступить против него на бой. Он оставил Коломана в Галиче и создал крепость из церкви пречистой владычицы нашей Богородицы, которая не потерпела осквернения своего храма и отдала город Мстиславу.

Был тут с Коломаном Иван Лекин, а также Дмитр и Бот. Когда приехали половцы смотреть бой, угры и ляхи погнались за ними. Один половчанин изловчился и поразил Уза стрелой в глаз; тот упал с коня, тело его взяли и оплакали его. Назавтра, в канун Святой Богородицы, пришел Мстислав рано утром на гордого Филю и на угров и ляхов, и была жестокая битва меж ними, и победил Мстислав. Когда угры и ляхи бежали, перебито было множество из них, и захвачен был величавый Филя дружинником Добрыни, тем, которого лживый Жирослав украл и, будучи обличен в этом, из-за него же лишился своей вотчины.

Победив, Мстислав пошел к Галичу, и была битва у городских ворот. Защитники города забрались на церковные своды, и некоторые из них поднялись на веревках, а кони их были захвачены. На церкви было устроено укрепление. Они, стреляя в горожан и бросая на них камни, изнемогали от жажды, ибо там не было воды. А когда приехал Мстислав, они сдались и были сведены с церкви. Даниил приехал с малой дружиной и с Демьяном тысяцким, но в то время он еще не прибыл. Даниил потом приехал к Мстиславу, и была им большая радость: Бог спас их от иноплеменников, все ляхи и угры были перебиты, а некоторые взяты в плен, а другие, убегая, утонули или же были убиты смердами, но никто из них не спасся,— такова была милость Божия Русской земле.

Потом привели Судислава к Мстиславу, который не припомнил ему зла, а оказал милость. Тот же, обнимая его ноги, обещал быть рабом ему. Мстислав поверил его словам, почтил его великой честью и дал ему Звенигород.

В год 6728 (1220). Не было ничего.

В год 6729 (1221). Александр еще раньше отступил и заключил союз с Лестьком, Коломаном и Филею гордым, по-прежнему желая зла Романовичам. Но после победы Мстислава и после войны литовцев с ляхами Лестько заключил мир с Даниилом и Васильком через Держислава Абрамовича и Творьяна Вотиховича, а Романовичи заключили мир через Демьяна тысяцкого, и отступил Лестько от Александра.

И в ту ночь в субботу Даниил и Васильке разорили окрестности Белза и Червена, и вся страна была разорена, боярин боярина грабил, смерд смерда, горожанин горожанина, так что не осталось ни одной деревни не разграбленной. Так говорится в Писании: «Не оставлю камня на камне». Эту ночь белжане называют злой ночью, ибо эта ночь сыграла с ними злую игру — они были разорены до рассвета.

Мстислав же сказал: «Пожалей брата Александра», и Даниил воротился во Владимир, уйдя от Белза.

В год 6730 (1222). Ничего не было.

В год 6731 (1223). При Данииле и Васильке Романовичах епископия была во Владимире: был блаженный преподобный Иоасаф святитель со Святой Горы; потом был Василий со Святой Горы, потом был Никифор по прозвищу Станило, ибо прежде был слугой у Василька, потом Косьма, кроткий, преподобный, смиренный епископ владимирский.

По Божественному изволению Даниил создал город Холм. О создании его когда-нибудь расскажем.

По Божией воле избран был и поставлен епископом Иоанн — князь Даниил выбрал его из клира великой церкви Святой Богородицы во Владимире; а до того был епископом Иоасаф Угровский, который самовольно захватил митрополичий престол и за то был свергнут со своего престола, и епископия была переведена в Холм.

В год 6732 (1224). Пришло неслыханное войско, безбожные моавитяне, называемые татарами; пришли они на землю Половецкую. Половцы пытались сопротивляться, но даже самый сильный из них Юрий Кончакович не мог им противостоять и бежал, и многие были перебиты — до реки Днепра. Татары же повернули назад и пошли в свои вежи. И вот, когда половцы прибежали в Русскую землю, то сказали они русским князьям: «Если вы нам не поможете, то сегодня мы были побиты, а вы завтра побиты будете».

Был совет всех князей в городе Киеве, и решили на совете так: «Лучше нам встретить их на чужой земле, чем на своей». На этом совете были Мстислав Романович Киевский, Мстислав Козельский и Черниговский и Мстислав Мстиславич Галицкий — они были старейшими князьями Русской земли. Великого же князя Юрия Суздальского на том совете не было. А младшие князья были Даниил Романович, Михаил Всеволодич, Всеволод Мстиславич Киевский и иных князей много. Тогда же крестился великий князь половецкий Басты. Василька там не было, он по молодости остался во Владимире.

Оттуда пришли они в апреле месяце и подошли к реке Днепру, к острову Варяжскому. И съехалось тут с ними все кочевье половецкое, и черниговцы приехали, киевляне и смоляне и иных земель жители. И когда переходили Днепр вброд, от множества людей не видно было воды. Галичане и волынцы пришли каждый со своим князем. А куряне, трубчане и путивльцы, каждый со своим князем, пришли на конях. Изгнанники галицкие прошли по Днестру и вышли в море — у них была тысяча лодок,— вошли в Днепр, поднялись до порогов и стали у реки Хортицы на броде у быстрины. С ними был Юрий Домамирич и Держикрай Владиславич.

Дошла до стана весть, что пришли татары посмотреть на русские ладьи; услышав об этом, Даниил Романович поскакал, вскочив на коня, посмотреть на невиданную рать; и бывшие с ним конники и многие другие князья поскакали смотреть на нее. Татары ушли. Юрий сказал: «Это стрелки». А другие говорили: «Это простые люди, хуже половцев». Юрий Домамирич сказал: «Это ратники и хорошие воины».

Вернувшись же, Юрий все рассказал Мстиславу. Молодые князья сказали: «Мстислав и другой Мстислав, не стойте! Пойдем против них!» Все князья, Мстислав, и другой Мстислав, Черниговский, перешли через реку Днепр, к ним перешли и другие князья, и все они пошли в половецкую степь. Они перешли Днепр во вторник, и встретили татары русские полки. Русские стрелки победили их, и гнали далеко в степь, избивая, и захватили их скот, и со стадами ушли, так что все воины обогатились скотом.

Оттуда они шли восемь дней до реки Калки. Встретили их татарские сторожевые отряды. Сразились сторожевые отряды, и был убит Иван Дмитриевич и еще двое с ним.

Татары отъехали; около самой реки Калки встретились татары с русскими и половецкими полками. Мстислав Мстиславич повелел сначала перейти реку Калку Даниилу с полком и другим полкам с ними, а сам после них переехал; сам он ехал в сторожевом отряде. Когда он увидел татарские полки, то приехал сказать: «Вооружайтесь!» Мстислав Романович и другой Мстислав сидели в стане и ничего не знали: Мстислав им не сказал о происходящем из-за зависти, потому что между ними была большая вражда.

Сошлись полки вместе. Даниил выехал вперед, и Семен Олюевич и Василько Гаврилович ударили в полки татарские, и Васильке был ранен. А сам Даниил, будучи ранен в грудь, по молодости и храбрости не почувствовал ран на теле своем. Ему было восемнадцать лет, и он был силен.

Даниил крепко боролся, избивая татар. Увидел это Мстислав Немой и, подумав, что Даниил ранен, сам бросился на них, ибо был он муж сильный; он был родственником Роману от рода Владимира Мономаха. Он очень любил отца Даниила, а тот поручил ему свою волость после своей смерти, чтобы отдать ее князю Даниилу.

Когда татары обратились в бегство, Даниил избивал их со своим полком, и Олег Курский крепко бился с ними, но новые полки сразились с ними. За грехи наши побеждены были русские полки.

Даниил, увидев, что разгорается сражение и татарские лучники усиленно стреляют, повернул своего коня под напором противника. Пока бежал он, сильно захотел пить, а напившись, почувствовал рану на теле своем, которую не заметил во время боя из-за мужества и силы возраста своего. Ибо был он отважен и храбр, от головы до ног не было у него изъянов.

Побеждены были все русские князья. Такого же никогда не бывало. Татары, победив русских людей из-за прегрешений христиан, пришли и дошли до Новгорода Святополкова. Русские же, не ведая о их лживости, вышли навстречу им с крестами, и были все перебиты.

Ожидая покаяния христиан, Бог повернул татар назад на восточную землю, и они завоевали землю Тангутскую и иные страны. Тогда же их Чингисхан был убит тангутами. Татары же обманули тангутов и впоследствии погубили обманом. И другие страны они погубили — ратью, а больше всего обманом.

В год 6733 (1225). Александр все время питал вражду к своим братьям Романовичам, Даниилу и Васильку. Услышав, что Мстислав не любит зятя своего, князя Даниила, обрадовался он и стал подстрекать Мстислава к войне. Мстислав отправился воевать и пришел на Лысую Гору. Даниил же приехал в Ляшскую землю, призвал на помощь князя Лестька и пошел навстречу Мстиславу. Когда Александр послал помощь Мстиславу, Даниил перехватил их, и войско его загнало их в Белз, и едва не взяли города. На другой день утром пошел Даниил против Мстислава. Мстислав не выдержал и вернулся в Галич.

Князь Даниил с ляхами разорил землю Галицкую около Любачева и пленили всех в землях Белзской и Червенской, даже тех, кто оставался дома. А Василько князь захватил много добычи, стада коней и кобыл, так что ляхи позавидовали ему. А когда пришли послы от Даниила и Василька, отпущены были Демьян и Андрей.

После этого Мстислав привел Котяна и многих половцев и Владимира Киевского, притворяясь, что идет против ляхов по совету Александра. Александр же всегда замышлял на брата своего, говоря Мстиславу так: «Зять твой убить тебя хочет». Когда разбирательство состоялось возле его шатра, сам Александр не посмел приехать и послал Яня своего. Мстислав сказал: «Твоих рук это дело, Янь, что Даниил второй раз напускает на меня ляхов». И все князья поняли, что Александр клевещет, а Янь лжет, и сказали все князья Даниилу: «Возьми всю волость его за свой позор». А он, любя брата своего, не взял волости его, и все его за это похвалили.

Мстислав принял зятя своего с любовью, почтил его великими дарами, подарил ему своего борзого коня актаза, такого, каких не было в то время; и дочь свою Анну одарил богатыми дарами. Он свиделся с братьями в Перемиле, где они утвердили мир.

В год 6734 (1226). Обманщик Жирослав сказал галицким боярам: «Мстислав идет в степь и хочет предать вас тестю своему Котяну на убиение». В то время, как Мстислав был в этом неповинен и ничего не знал об этом, бояре поверили Жирославу и ушли в землю Перемышльскую, в горы Кавокасские, иначе сказать, Угорские, на реку Днестр. Послали своих послов сказать: «Жирослав нам так сказал». Мстислав послал своего духовного отца Тимофея сказать им: «Оклеветал меня Жирослав перед вами напрасно». Тимофей поклялся им, что Мстислав ничего об этом не знал, и привел всех бояр к нему.

Князь обличил Жирослава и прогнал его от себя, как Бог изгнал Каина от лица своего, сказав: «Проклят ты! Стони и трясись на земле, ибо земля разверзла уста свои, чтобы принять кровь брата твоего». Так и Жирослав оклеветал господина своего, и пусть не будет ему пристанища во всех землях русских и угорских и ни в каких странах, пусть ходит, блуждая по странам, пусть жаждет пищи, пусть будет ему скудость в вине и елее, пусть будет двор его пуст, пусть не будет в селе его ни единого жителя!

Оттуда изгнанный, он пошел к Изяславу. Он слыл лукавым обманщиком, самым лживым из всех, пламенем лжи, известен был всем из-за знатности отца своего. Бедность препятствовала козням его, ложью питался его язык, но он хитростью придавал достоверность обману и радовался лжи больше, чем венцу; лицемер, он обманывал не только чужих, но и своих друзей, лживый ради добычи. Из-за этого он так хотел быть у Изяслава. Мы же на прежнее возвратимся.

Мстислав, по совету лукавых бояр галицких, отдал свою младшую дочь за королевича Андрея и дал ему Перемышль. Андрей же, послушав лукавого Семьюнка Чермного, бежал в Угорскую землю и начал собирать войско. Когда наступила зима, пришел он к Перемышлю; тысяцким тогда был Юрий, он сдал Перемышль, а сам бежал к Мстиславу. Король остановился в Звенигороде и послал своих воинов к Галичу, а сам не посмел поехать к Галичу: предсказали ему волхвы угорские, что если он увидит Галич, не быть ему в живых. Из-за этого он не смел идти к Галичу, потому что верил волхвам. Днестр наводнился, и нельзя было его перейти.

Мстислав выехал против них с полками. Посмотрели они друг на друга, и угры уехали в свои станы. С королем был Пакослав с ляхами. Оттуда пошел король к Теребовлю, и взял Теребовль, и пошел к Тихомлю, и взял Тихомль, оттуда пошел к Кремянцу, и бился под Кремянцем, и много угров было убито и ранено.

Тогда же Мстислав послал Судислава к своему зятю, князю Даниилу, говоря: «Не отступай от меня!» Тот же сказал: «Имею правду в сердце своем!»

Оттуда пришел король к Звенигороду. Выехал и Мстислав из Галича. Угры же выехали против него из королевских станов. Мстислав бился с ними, и победил их, и преследовал их до королевских станов, избивая их. Мартиниша тогда же убили, воеводу королевского. Король пришел в смятение и ушел без промедления из этой земли.

Даниил пришел к Мстиславу с братом Васильком в Городок, и Глеб вместе с ними. И сказали они: «Пойди, князь, на короля: по Лохти ходит». Судислав же мешал ему. У него был обман на сердце, он не хотел гибели короля, возлагая на него великие надежды.

Король был обессилен. Лестько в это время шел ему на помощь. Хотя Даниил мешал ему помогать королю, Лестько еще сильнее стремился ему помочь. Даниил и Васильке послали своих людей к Бугу и не дали ему прийти. Он же, вернувшись оттуда, пошел в свою землю: обессилел он, ходив на войну.

И король угорский ушел в Угорскую землю. Тогда его догнали Изяслав и лживый Жирослав и пошли с ним в Угорскую землю.

Потом Судислав, обманывая Мстислава, сказал ему: «Князь, отдай свою обрученную дочь за королевича и дай ему Галич. Ты сам не можешь в нем княжить, бояре тебя не хотят». Мстислав не хотел отдавать Галич королевичу, он больше всего хотел отдать его Даниилу. Но Глеб Зеремеевич и Судислав не позволяли ему отдать Галич Даниилу, говоря ему: «Если отдашь королевичу, то, когда захочешь, сможешь взять у него. Если отдашь Даниилу, не будет вовек твоим Галич». Галичане хотели Даниила, и оттуда послали для переговоров. Мстислав отдал Галич королевичу Андрею, а себе взял Понизье. Оттуда он пошел к Торческу.

Мстислав Немой отдал отчину свою князю Даниилу и сына своего Ивана поручил ему, а Иван умер, и взял Луцк Ярослав Ингваревич, а Черторыйск — пиняне.

В год 6735 (1227). Начнем рассказывать о бесчисленных ратях, и о великих деяниях, и о частых войнах, и о многих крамолах, и о частых восстаниях, и о многих мятежах; смолоду не было покоя Даниилу и Васильку.

Когда Ярослав сидел в Луцке, поехал Даниил в Жидичин поклониться и помолиться святому Николаю. И звал его Ярослав в Луцк. И сказали ему бояре его: «Возьми Луцк, здесь захвати князя их». Но он ответил: «Я приехал сюда, чтобы сотворить молитву святому Николаю, и не могу этого сделать». Он пошел во Владимир и оттуда, собрав рать, прислал на Ярослава Андрея, Вячеслава, Гавриила и Ивана. Когда Ярослав выехал из города, он был захвачен в плен вместе с женой своей, был схвачен Алексеем Орешком: был быстрый конь под ним, он настиг князя и захватил его около города. И затворились лучане. На другой день пришли Даниил и Василько, и сдались лучане. Брат отдал Васильку Луцк и Пересопницу, а Берестье он ему прежде отдал.

Ятвяги пограбили около Берестья, и их прогнали из Владимира. Двое, Шутр Мондунич и Стегут Зебрович, наткнулись на полк. И был убит Даниилом и Вячеславом Шутр, а Стегут был убит Шелвом. Когда ятвяги убегали, погнался за ними Даниил, нанес Небру четыре раны и древком выбил копье из руки его. Василько, погнавшись за ним, услышал крик: «Брат твой бьется сзади». Василько повернулся и бросился брату на помощь, и благодаря этому ятвяг убежал, и другие разбежались.

Мы же оставим это и вернемся к прежнему.

Даниил послал Демьяна к тестю своему сказать: «Не подобает пинянам держать Черторыйск, я не могу этого терпеть». Когда Демьян сообщил это Мстиславу, то Мстислав ответил: «Сын, согрешил я, что не дал тебе Галич, а отдал иноплеменнику по совету лживого Судислава; обманул он меня. Но если Бог захочет, пойдем на него. Я приведу половцев, а ты — со своими. Если Бог даст его нам, ты возьми Галич, а я — Понизье, а Бог тебе поможет. А о Черторыйске — ты прав». Демьян вернулся в Великую субботу. А на другой день, на Пасху, приехали Даниил и Василько к Черторыйску, в ночь на понедельник обложили город. Тогда же конь Даниила был застрелен с городской стены. На другой день окружили Мирослав и Демьян город. И сказали они князьям: «Предал Бог врагов наших в ваши руки». Даниил велел начать приступ, и они взяли город и князя их захватили в плен.

Потом умер великий князь Мстислав Удалой. Он очень желал видеть сына своего Даниила. Но Глеб Зеремеевич, побуждаемый завистью, не пускал его. Мстислав хотел поручить свой дом и своих детей князю Даниилу, ибо имел он к нему великую любовь в своем сердце.

Потом выпустили Ярослава, дали ему Перемиль, а потом Межибожье.

В год 6736 (1228). Митрополит Кирилл, преблаженный святой, приехал помирить всех и не смог.

Потом Ростислав Пинский непрестанно клеветал, ибо дети его были в плену.

Владимир Киевский собрал войско. Михаил Черниговский имел великую боязнь в своем сердце: «Потому что его отец постриг в монахи моего отца». Владимир привел Котяна и половцев. И пришли к Каменцу. Владимир со всеми князьями, куряне, пиняне, новогородцы, туровцы обложили Каменец.

Даниил пытался помириться с половцами, стараясь перекупить их, и поехал к ляхам за помощью, а посла своего Павла отправил к Котяну, говоря: «Отец, прекрати эту войну, давай жить в любви». Тот, разорив землю Галицкую, поехал в Половецкую землю, не присоединившись к ним.

Королевич был в Галиче, и Судислав с ним, они были союзниками с Владимиром и Михаилом. А эти ничего не добились и вернулись.

Даниил и Василько собрали ляхов много и пошли к Киеву, с воеводой Пакославом, и Александр с ними. Они встретили послов от Владимира и Михаила: Воротислава Петровича и Юрия Толигневича, хотящих заключить мир. Мир был заключен, и ляхи вернулись обратно.

В год 6737 (1229). Убит был Лестько, великий князь Ляшский, был он убит на сейме Святополком и Владиславом Оттоновичем, по совету коварных бояр. После смерти своего брата Кондрат принял Даниила и Василька в великую любовь и просил их прийти к нему на помощь. Они пришли к нему на помощь против Владислава Старого. Сами пошли воевать и оставили в Берестье Владимира Пинского, угровчан и берестьян — стеречь землю от ятвягов. В то время литовцы воевали против ляхов и, считая, что берестьяне с ними в мире, пришли к Берестью. Но Владимир сказал: «Хоть вы и в мире, да не со мной». И вышел на них с берестьянами, и перебил всех.

Даниил и Василько пришли к Кондрату, устроили совет и пошли к Калишу. И пришли к Вепру вечером. Наутро, на рассвете, перешли реку Пресну и пошли к городу. А в ту ночь был проливной дождь. Увидев, что некому оказывать сопротивление, они пустились грабить и брать в плен. Русские достигли Милича и Старогорода, и несколько сел Воротиславовых заняли, захватили большой полон и возвратились, и пришли в свои станы, обдумывая, как пойти к городу на бой,— а ляхи не хотели биться.

Назавтра Даниил и Васильке, взяв своих воинов, подошли к городу. Кондрат, любивший русский бой, подгонял своих воинов, а те не хотели. Оба подошли к воротам Калиша, а Мирослава и другие полки послали в тыл города.

Город был окружен водой, густыми зарослями лозины и вербы, и они сами не знали, кто где бился. Когда одни отступали, другие наступали, а когда те отступали, эти наступали. Они не взяли город в тот день потому, что не видели друг друга. С городских стен летели камни, как сильный дождь, — они стояли в воде, но скоро стали стоять, как на суше, на брошенных камнях. Подожгли подъемный мост и жеравец. Ляхи едва затушили городские ворота.

Даниил и Василько ходили около города; некоторые лучники стреляли на городскую стену, и было ранено сто шестьдесят мужей, стоящих на заборолах. Когда наступил вечер, они возвратились в станы свои.

Станислав Микулич сказал: «Там, где мы стояли, нет ни рва с водой, ни высокой насыпи». Даниил, сев на коня, сам поехал осматривать городские укрепления и увидел, что так и есть. Даниил приехал к Кондрату и сказал: «Если бы мы с самого начала знали это место, то город был бы взят». Кондрат просил его утром снова приступить к городу.

Наутро Даниил и Василько послали своих людей. Они стояли и разбирали деревянные постройки около города, а горожане не смели швырять в них камнями со стен и просили, чтобы Кондрат прислал к ним Пакослава и Мстиуя. Пакослав сказал Даниилу: «Измени свою одежду и пойдем с нами». Даниил не хотел, но брат сказал ему: «Пойди, послушай их вече». Кондрат не доверял Мстиую.

Даниил надел на себя шлем Пакослава и стал сзади него. Стояли мужи на заборолах и говорили: «Так и скажите великому князю Кондрату — этот город разве не твой? Мы, воины, изнемогающие в этом городе, не чужеземцы, мы твои люди, ваши братья! Почему вы не пожалеете нас? Если русские нас захватят, — какая слава будет Кондрату? Если русское знамя водрузится на городских стенах, кому воздашь честь? Не Романовичам ли? А свою честь умалишь! Теперь мы брату твоему служим, а завтра твоими будем. Не дай славы русским, не погуби этот город!» И много слов они говорили.

Пакослав же сказал: «Кондрат рад был бы оказать вам милость, но Даниил весьма зол на вас: не хочет уходить, не взяв города». И, рассмеявшись, промолвил: «А вот он сам стоит. Говорите с ним». Князь же ткнул его древком копья и снял с себя шлем. Они закричали с городской стены: «Прими нашу покорность, молим тебя — заключи мир!» Он много смеялся, беседовал с ними, взял у них двух мужей и поехал к Кондрату.

Кондрат заключил с ними мир и взял у них заложников. Русские взяли в плен много челяди и боярынь. Поклялись друг другу русские и ляхи: если после этого между ними будет усобица, то не брать ляхам русской челяди, а русским — ляшской.

Потом они вернулись от Кондрата домой с честью: Бог им помогал, и они оказали великую помощь Кондрату, и вернулись со славою в землю свою. Никакой другой князь не входил так далеко в землю Ляшскую, кроме Владимира Великого, который крестил Русскую землю.

Спустя некоторое время Василько поехал на свадьбу своего шурина в Суздаль, к великому князю Юрию, взяв с собой Мирослава и других.

Когда Даниил был в Угровске, прислали галичане сказать: «Судислав ушел в Понизье, а королевич остался в Галиче, приходи скорее». Даниил собрал войско, быстро послал Демьяна против Судислава, а сам пошел с малой дружиной из Угровска к Галичу, и в третий день к ночи он был в Галиче. Судислав не устоял перед Демьяном и побежал в Галич. Когда Даниил приехал в Галич, галичане затворили город, Даниил захватил двор Судислава. Сколько там было вина, овощей, еды, копий, стрел — страшно смотреть! Потом Даниил, увидев, что его люди перепились, не захотел разбить стан около города, а пошел на другую сторону Днестра.

Судислав в эту ночь прибежал в город; схвачены были люди из его войска, которые сказали, что Судислав уже в Галиче. Даниил стоял в Угольницах на берегу Днестра. Галичане и угры выехали на лед и перестреливались; с наступлением вечера, когда взломало лед, и река наводнилась, подожгли мост на Днестре,— это сделал беззаконный лихой Семьюнко, рыжий, как лисица.

Пришел Демьян со всеми боярами галицкими — с Мирославом, с Володиславом и другими боярами галицкими. Даниил этому очень радовался, но был огорчен из-за моста, недоумевая, как Днестр перейти. Поскакал Даниил к мосту, и увидел, что конец моста погас, и очень обрадовался.

Утром, когда пришел Владимир Ингваревич, они перешли мост и стали на берегу Днестра.

Утром, когда все встали, Даниил объехал город и, собрав все галицкое войско, поставил по четырем сторонам вокруг города. Он собрал войско от Боброки вплоть до рек Ушицы и Прута, и окружили город большими силами. Галичане были обессилены и сдали город. Даниил же, захватив город, вспомнил о дружбе с королем Андреем, и отпустил его сына, и проводил его до реки Днестра. С ним ушел один Судислав, в него бросали камнями и кричали: «Уходи из города, мятежник земли!»

Андрей пришел к отцу своему и брату, а Судислав непрестанно говорил: «Идите на Галич и захватите землю Русскую. Если не пойдете, они станут сильнее нас».

Вышел Бела-рикс, то есть король угорский, с большим войском. Он сказал: «Не может устоять город Галич. Никто не может избавить его от руки моей». Когда же он взошел на Угорские горы, Бог послал нам на помощь архангела Михаила — отворить хляби небесные. Кони тонули, люди спасались на высоких местах. Бела же неуклонно стремился захватить город и землю. А Даниил молился Богу, и Бог избавил его от руки сильных.

Король окружил город и отправил посла, и закричал посол громким голосом, и сказал: «Слушайте слова великого короля угорского. Пусть не утешает вас Демьян, говоря: “Бог восставит нас из земли”. Пусть не надеется ваш Даниил на Господа, говоря: “Не может сдаться этот город королю угорскому”. Сколько раз ходил я в чужие страны — кто может спастись от руки моей и от сил полков моих». Демьян, однако, был тверд, не побоялся его угроз. Бог в помощь был ему. Даниил же привел к себе ляхов и половцев Котяна. А у короля были половцы Беговарса.

Бог послал на них казни фараоновы. Силы города росли, а у Белы истощались. И он ушел от города, покинув своих людей, вооруженных воинов и всадников. Много горожан напало на них, и одни падали в реку, а другие были перебиты, а иные ранены, иные же были взяты в плен. Как сказано в другом месте: «Река Скырт злую игру сыграла с горожанами», так и тут — Днестр злую игру сыграл с уграми.

Оттуда пошел король к Василеву, перешел Днестр и пошел к Пруту. Бог попустил на них казнь, ангел избил их, и так они гибли: одни — разуваясь, другие, влезая на коней, скончались, другие, садясь к огню и только поднося мясо ко рту, умирали, от разных других болезней умирали — и хляби небесные одинаково всех их топили.

Итак, король покинул Галич из-за неверности галицких бояр, а Даниил с Божьей помощью вернул себе город свой.

После этого расскажем про многие мятежи, великие обманы, многочисленные войны.

В год 6738 (1230). Крамола возникла среди безбожных галицких бояр: они устроили заговор с родичем Даниила — Александром — его убить, а землю его передать. Пока они совещались, замышляя устроить поджог, милостивый Бог вложил в сердце Васильку выйти и обнажить меч в шутку против слуги короля, а другому, также играя, подхватить щит. Изменники Молибоговичи увидели это, и Бог внушил им страх, и они сказали: «Наш замысел разрушен». И побежали они, как окаянный Святополк. Они уже убегали, а князь Даниил и князь Василько еще об этом не знали.

Василько поехал во Владимир, а безбожный Филипп позвал князя Даниила в Вишню. Второй заговор об убийстве его учинили они с племянником его Александром. Когда Даниил доехал до Браневичевой отмели, приехал к нему посол от его тысяцкого Демьяна, который сообщил ему: «Это недобрый пир, потому что задумано безбожным твоим боярином Филиппом и племянником твоим Александром — быть тебе убитым. Услышав об этом, возвратись назад и держи стол отца своего».

После того как Константин поведал это, Даниил вернулся по реке Днестр, а безбожные бояре отправились иным путем, не желая с ним встретиться.

Когда он приехал в Галич, то послал посла своего к брату своему князю Васильку: «Иди ты на Александра». Александр же убежал в Перемышль к своим сообщникам, а Василько захватил Белз. Он послал своего седельничего Ивана захватить неверных Молибоговичей и Волдриса, и взято было их двадцать восемь Иваном Михалковичем. Но не смерть они приняли, а милость получили; а ведь некогда, когда князь веселился на пиру, один из тех безбожных бояр плеснул в лицо ему чашей вина, и то он стерпел. Да воздаст им Бог отмщение.

В год 6739 (1231). Сам Даниил собрал вече, у него осталось восемнадцать верных дружинников с тысяцким его Демьяном, и он сказал им: «Будете ли верны мне, чтобы я мог выйти против моих врагов?» Они же воскликнули: «Верны мы Богу и тебе, господин наш! Выходи с Божией помощью!» Сотский же Микула сказал: «Господин, не раздавивши пчел, меду не есть». Помолился он Богу, святой пречистой Богородице и Михаилу, архангелу Божию, и попытался выйти с небольшим числом воинов. Мирослав пришел к нему на помощь с небольшим количеством дружинников. Изменники тоже на помощь к нему шли, притворяясь верными. И заключили с ним союз, хотя и были злы на него. Когда Даниил приехал к Перемышлю, то Александр не стерпел и побежал. Во время погони Шелв был ранен; он был храбр и умер с честью великой. Изменник Володислав Юрьевич, заключивший союз с ним, преследовал Александра до самого Санока, до Угорских Ворот. Александр ускользнул от них, оставив все свое имение, и так пришел в Угорскую землю и пошел к Судиславу. Судислав был тогда в Угорской земле.

Судислав принялся за дело, пришел к королю Андрею и призвал короля угорского Андрея в поход. И пришел король Андрей с сыном своим Белой и с другим сыном Андреем к городу Ярославу. Боярин Давыд Вышатич и Василий Гаврилович, люди князя Даниила, затворились в Ярославе; угры бились до самого захода солнца,и были отбиты от города.

Вечером собрали совет. Давыд переполошился: его теща, супруга кормильца Нездила, была сторонницей Судислава, который ее своей матерью называл. И сказал Давыд Вышатич: «Ты не можешь удержать этот город». Василий же ответил ему: «Не погубим чести своего князя,— не сможет войско захватить этот город». Он был муж сильный и храбрый. Но Давыд не слушал его и все-таки хотел отдать город. Чак, приехавший из угорских полков, сказал ему: «Они не могут уже вас захватить, потому что сильно побиты». Василий крепко стоял за то, чтобы не сдавать город. Потом ужас охватил его сердце, хотя сам был невредим, и он вышел со всеми воинами. И король занял Ярослав и пошел к Галичу. Климята из Голых гор перебежал от Даниила к королю, а за ним перебежали все галицкие бояре.

Оттуда король пошел к городу Владимиру. Когда он пришел к Владимиру, он изумился и сказал: «Такого города я не встречал даже в немецких странах». Таким он и был! А на городских стенах стояли воины, блистали щиты и доспехи, подобные солнцу. Мирослав был тогда в городе; когда-то он был храбр, но теперь, Бог знает почему, вдруг пришел в смятение и заключил мир с королем без согласия князя Даниила и брата его Василька. По договору Мирослав отдавал Белз и Нервен Александру, а король сына своего Андрея посадил в Галиче, с согласия коварных галицких бояр. Мирослав отрекался: «Не отдавал я Червена по договору». И было ему большое порицание от обоих братьев: «Зачем ты заключил мир, имея большое войско?»

Когда король стоял во Владимире, князь Даниил захватил много пленников, воюя около Бужска. А король вернулся к себе в Угорскую землю.

Владимир послал к Даниилу, говоря: «Идет против меня Михаил, помоги мне, брат!» Даниил пришел сотворить мир между ними. Из Русской земли он себе взял часть Торческа и отдал его обратно детям Мстислава Удалого, своим шурьям. Сказал им: «За добрые дела вашего отца примите город Торческ и владейте им».

В это время королевич Андрей двинул рать на Даниила и пришел к Белобережью. Володислав ехал со сторожевым отрядом от Даниила из Киева и встретил рать в Белобережье, бились они около реки Случи и гнали угров до реки Деревное из леса Чертова.

Пришла весть в Киев Владимиру и Даниилу от Володислава. И сказал Даниил князю Владимиру: «Брат, я знаю, что они идут на нас обоих. Пусти меня, я зайду к ним в тыл». Те же, узнав об этом, вернулись в Галич.

Даниил, соединившись с братом, догнал королевича у Шумска и переговаривался с ним около реки Вельи. С королевичем были Александр, Глеб Зеремеевич, другие князья Болоховские и угров множество. Даниил виделся с королевичем около реки Вельи и сказал ему некое хвастливое слово, которого Бог не любит. Назавтра Даниил перешел реку Велью у Шумска и, поклонившись Богу и святому Симеону, исполчил полки свои и пошел к Торчеву. Узнал об этом королевич Андрей, исполчил свои полки и вышел против него, то есть на битву. Так как королевич шел по равнине, то Даниилу и Васильку нужно было съехать с высоких гор; некоторые советовали остаться на горах и охранять спуски. Но Даниил сказал: «Как говорит Писание: “Кто медлит идти в битву, у того робкая душа”». И, принудив их, скорее спустился вниз.

Василько пошел против угров, Демьян тысяцкий и другие полки шли слева, а Даниил со своим полком шел посередине. Велик был его полк, ибо состоял из одних храбрецов со сверкающим оружием. Угры, увидев его, не захотели с ним сразиться, а повернулись против Демьяна и на другие полки. Приехали стрельцы с тараном, люди не устояли, были перебиты и разбежались. Когда Демьян сразился с Судиславом, князь Даниил заехал к ним в тыл, и они сражались копьями, Демьяну же показалось, что это все враги и они бегут перед ним. Даниил вонзил свое копье в воина, и копье сломалось, и он обнажил свой меч. Он посмотрел туда и сюда и увидел, что стяг Василька стоит, и тот доблестно борется и гонит угров; обнажив меч свой, пошел Даниил на помощь брату, многих он ранил, а иные от его меча погибли. Съехались они с Мирославом; увидев, что угры собираются, наехали на них вдвоем. Те же не выдержали и отступили; другие приехали и сразились, и те не выдержали. Преследуя врагов, они разъехались. Потом он увидел брата, доблестно борющегося, с окровавленным копьем и изрубленным мечами древком копья.

В год 6740 (1232). Глеб Зеремеевич собрал угров и поехал к стягу Василька. Даниил же приблизился к ним, чтобы вызвать на бой, и не увидел у них воинов, а только отроков, держащих коней. Те же, узнав его, пытались мечами убить его коня. Милостивый Бог вынес его из вражьих рядов без ран, только концом острия меча на бедре его коня срезана была шерсть. Он приехал к своим и принудил их выступить против них.

Васильков полк гнал угров до станов их, и стяг королевича подрубили, а другие многие угры бежали, пока не достигли Галича.

Пока они стояли — эти на горе, а те — на равнине, Даниил и Васильке понуждали своих людей съехать на них. Но Бог так пожелал за грехи: дружина Даниила обратилась в бегство, а угры не посмели его преследовать, и не было урона в полках Даниила, кроме пяти убитых.

Даниил утром собрался, но не знал о брате, где он и с кем. Королевич же вернулся в Галич, потому что был большой урон в его полках: много угров бежало, пока не достигли Галича.

Большой был бой в тот день. Угров было убито много, а Данииловых бояр мало, вот их имена: Ратислав Юрьевич, Моисей, Степан и брат его, а также Юрий Яневич.

Потом Даниил узнал, что брат его здоров и не перестает готовиться к бою.

Был бой Торцевский в Субботу великую.

Потом прислал Александр к братьям Даниилу и Васильку с речью: «Нехорошо мне быть без вас». Они же приняли его с любовью.

Когда выросла трава, Даниил вместе с братом и с Александром пошел к Плеснеску, и, придя, захватил Плеснеск у Арбузовичей, и взял много пленных, и вернулся во Владимир.

В год 6741 (1233). Королевич и Судислав привели на Даниила Дьяниша. Даниил съездил в Киев и привел половцев и Изяслава против них; Даниил с Изяславом и Владимиром в церкви присягнули друг другу. Пришли они против Дьяниша. Изяслав нарушил договор, велел грабить землю Даниила; он захватил Тихомль и вернулся к себе, а Владимир с Даниилом и Котян остались одни. «О, обман зол,— как пишет Гомер, — сладок он до обличения, а после обличения горек. Того, кто следует ему, злая кончина постигнет». О, зло это злее зла!

Оттуда пошли к Перемилю. Королевич Андрей, Дьяниш и угры бились с Владимиром и Даниилом за мост, но те от них отбились. Угры воротились в Галич, побросав пороки. Владимир и Даниил пошли за ними. Василько и Александр пришли к брату. И встретились они в Бужске. Владимир, Котян и Изяслав вернулись к себе.

В год 6742 (1234). Глеб Зеремеевич перешел от королевича к Даниилу.

Даниил и Василько однажды пошли к Галичу, и встретила их лучшая половина Галича: Доброслав, Глеб и другие многие бояре, и, придя, Даниил встал на берегу Днестра. И принял он землю Галицкую, и роздал города боярам и воеводам. Было у них много корма. А королевич, Дьяниш и Судислав изнемогали от голода в городе. Стояли девять недель, продолжая осаду, ожидая льда, чтобы перейти реку. Судислав же обманом послал к Александру сказать: «Отдам тебе Галич, уйди от брата». Тот ушел прочь. Галичане решили захватить галичан, выехавших к Даниилу.

Прошло немного времени, и королевич умер. Галичане послали за Даниилом Семьюнка Рыжего, а Судислав ушел в Угорскую землю.

С наступлением весны Александр, убоявшись своего злого дела, пошел к своему тестю в Киев. Даниил же, узнав об этом, вышел на него из Галича, догнал его в Полоном и захватил в плен на Хоморском Лугу. Даниил не спал три дня и три ночи, так же и воины его.

Когда в Киеве княжил Владимир, прислал он сына своего Ростислава в Галич и заключил с Даниилом союз на братство и любовь великую. Михаил и Изяслав, однако, не переставали враждовать с Владимиром. Даниил оставил у него Глеба Зеремеевича, и Мирослава, и иных бояр много. Прислал Владимир к нему сказать: «Помоги мне, брат!» Даниил, по большой любви, скоро собрав полки, пошел.

Михаил не выдержал и ушел от Киева. Даниил пришел к князю Владимиру и пошли они к Чернигову. Пошел с ними и Мстислав Глебович. Оттуда они пошли, завоевывая землю, захватили многие города по Десне и взяли Хоробор, и Сосницу, и Сновск, и многие другие города, и опять пошли к Чернигову. Мстислав и черниговцы заключили мир с Владимиром и Даниилом. Бой был у Чернигова лют, даже таран против него поставили, метали камни на полтора перестрела, а камень был таков, что поднять его под силу было четырем мужам сильным. Оттуда с миром вернулись к Киеву.

Изяслав, однако, не переставал враждовать и навел половцев на Киев.

Даниил и его воины были сильно утомлены. Он попленил все Черниговские земли, воевал от Крещения до Вознесения и заключил мир, и вернулся в Киев.

Половцы же пришли к Киеву и захватили Русскую землю. Даниил обессилел. Даниил хотел вернуться домой лесной стороной, хотя и Владимир просил его, и Мирослав уговаривал: «Пойдем на поганых половцев!» Встретили их половцы у Звенигорода. Владимир захотел вернуться, и Мирослав заговорил о возвращении, но Даниил сказал: «Не подобает ли воину, устремившемуся на битву,— или завоевать победу, или погибнуть в бою? Я удерживал вас. Теперь же вижу, что трусливую душу имеете. Не говорил ли я вам, что не следует усталым воинам идти против свежих? А теперь что смущаетесь? Выходите против них!»

Когда же встретились они с большим половецким войском у Торческа, была сеча лютая. Даниил преследовал половцев, пока не был ранен стрелой его гнедой конь. А до этого половцы других обратили в бегство. Увидев, что его конь бежит раненный, Даниил тоже обратился в бегство. Владимир был захвачен в Торческе, а также Мирослав, по совету безбожного Григория Васильевича и Молибоговичей, и многие другие бояре были захвачены.

Даниил прибежал в Галич, Василько был в Галиче с полком и встретил своего брата. Борис Межибожский, по совету Доброслава и Збыслава, послал к Даниилу сказать: «Изяслав и половцы идут к Владимиру». Это был обман. Даниил велел сказать брату. «Стереги Владимир». Когда галицкие бояре увидели, что Василько с полком ушел, подняли мятеж. Судислав Ильич сказал: «Князь, слова галичан лживы, не погуби себя, уходи отсюда!» Даниил, узнав про их мятеж, ушел в Угорскую землю.

Когда наступила зима, Василько пришел к Галичу, взяв ляхов. Даниил тогда пришел к своему брату из Угорской земли. Повоевали они, не доходя до Галича, и вернулись к себе.

В год 6743 (1235). Пришли галичане на Каменец и все болоховские князья с ними, они воевали по Хомору, пришли к Каменцу и, взяв много пленников, ушли. В то время Владимир послал Даниилу на помощь торков и Даниила Нажировича. А Данииловы бояре, выйдя из Каменца, соединились с торками и догнали галичан. И побежденьГбыли коварные галичане. И все князья болоховские были схвачены, и привезли их во Владимир к князю Даниилу.

Когда настало лето, Михаил и Изяслав стали присылать с угрозой: «Отдай наших братьев или пойдем на тебя войной!» Даниил же молился Богу и святителю Николаю, чтобы он показал свое чудо. Ибо Михаил и Изяслав навели на Даниила ляхов и русских, и множество половцев. Кондрат остановился там, где сейчас стоит город Холм, и послал к Червену грабить. Васильковичи встретили ляшских бояр, бились с ними, захватили их и привели к Даниилу в Городок.

Михаил же, стоявший на Подгорье, хотел соединиться с Кондратом и ожидал половцев и Изяслава. Половцы же, придя на Галицкую землю, не захотели идти на Даниила и возвратились, разорив всю Галицкую землю. Услышав об этом, Михаил возвратился в Галич, а Кондрат побежал в Ляшскую землю ночью, и много его воинов утонуло в реке Вепре.

Когда настало лето, собравшись, Даниил и Васильке пошли на Галич, на Михаила и Ростислава. Те же затворились в городе. Было много угров у Даниила. Они вернулись, пограбили около Звенигорода, но город, хотя и пытались, не взяли, потому что там была чудотворная икона святой Богородицы.

Этой же осенью заключили мир.

С наступлением весны решили пойти на ятвягов и пришли к Берестью, но реки наводнились, и они не смогли пойти на ятвягов.

Даниил сказал: «Нехорошо, что нашу отчизну держат крестоносцы тамплиеры, по прозванию Соломоничи». И пошли на них с большим войском. Захватили город в марте месяце, и магистра их Бруна взяли в плен, и воинов забрали, и возвратились во Владимир.

В том же году ходил Даниил против Михаила на Галич. Те просили мира и дали Даниилу Перемышль. В том же году Даниил привел на Кондрата литовцев Миндовга и Изяслава Новгородского.

В том же году Даниил ходил со своим братом в Угорскую землю к королю, потому что тот приглашал его на празднество.

В то время пошел Фридрих-царь войной на герцога, а Даниил и его брат Василько захотели пойти герцогу на помощь. Король же отговорил их, и они вернулись в свою землю.

Потом пришел Ярослав Суздальский и взял Киев у Владимира, но не смог его удержать и пошел снова в Суздаль. Михаил взял у него Киев, а Ростислава, сына своего, оставил в Галиче. И отняли у Даниила Перемышль. И были между ними то мир, то война.

Ростислав вышел в степь. С Божьей помощью, когда Даниил был в Холме, получил он весть, что Ростислав пошел на литву со всеми боярами и конницей. Когда это случилось, Даниил вышел из Холма с воинами и на третий день был у Галича. Любили его горожане. Подъехал он к городу и сказал им: «О городские мужи! До каких пор будете терпеть власть чужеземных князей?» Они же воскликнули, говоря так: «Это наш властелин, данный нам Богом!» И бросились к нему, как дети к отцу, как пчелы к матке, как жаждущий воды к источнику. Епископ Артемий и дворский Григорий препятствовали ему, но, увидев, что не могут удержать город, трусливо поспешили сдать его, вышли со слезами на глазах и с опечаленными лицами, облизывая пересохшие губы свои, поскольку они не имели княжеской власти, и сказали с прискорбием: «Приходи, князь Даниил, возьми город!» Даниил вошел в город свой, пришел в храм пресвятой Богородицы, и принял стол отца своего, и отпраздновал победу, и поставил на Немецких воротах знамя свое.

На другой день он получил весть, что Ростислав пошел было к Галичу, но, узнав, что город взят, побежал в Угорскую землю по дороге, идущей на Барсуков Дел; пришел к Бане, называемой Рудной, а оттуда пошел в Угорскую землю.

Бояре пришли и упали к ногам Даниила, прося милости: «Мы согрешили, потому что держали другого князя». Он отвечал им: «Получите милость и не делайте этого опять, чтобы не случилось худшее».

Даниил, узнав об их уходе, послал против них своих воинов, и они гнались за ними до Горы и возвратились.

Так называемая Галицко-Волынская летопись вошла третьей составной частью в Ипатьевский свод и охватывает период с 1201 по 1292 гг., хотя события, о которых рассказано под первой датой, по другим источникам относятся к 1205 г., так что датировки должны быть сдвинуты. Хронологическая неточность возникла из-за того, что в протографе Ипатьевского списка, видимо, не было погодной сетки. В том, что события вначале были записаны не по годам, признался сам летописец, обещая в статье 1254 г. вписать даты позже по разным летосчислениям. Такая установка связана была, вероятно, с тем, что автор ориентировал повествование на изложение основных событий из жизни главного героя — галицкого князя Даниила Романовича, вследствие чего посвященная ему часть летописи имеет в науке название «Летописец Даниила Галицкого» и относится к типу княжеских летописцев.

Большинство исследователей сходятся в том, что эта часть Галицко-Волынской летописи ограничивается 1260 г., с рассказа 1261 г. начинается вторая часть — Волынская летопись, написанная другим автором и посвященная брату Даниила — Васильку Романовичу и его сыновьям. Вторая часть летописи значительно менее интересна в литературном отношении, ее автор (или авторы, об этом в науке нет полного единства точек зрения) прямо ориентировался на традиции литературы предшествующего, Киевского периода, и летописную, и ораторскую. Например, в похвальном слове князю Владимиру Васильковичу используется текст похвалы князю Владимиру Святославичу из «Слова о Законе и Благодати». Таким образом, жанровая разновидность летописи может быть определена как местный княжеский летописец.С Киевской Галицкую летопись роднит внимание к дипломатическим переговорам.

Легенда о траве евшан

Начинается повествование Галицкой летописи с похвалы князю Роману, отцу Даниила, принимавшему активное участие в борьбе с половцами. Характеризуя князя, автор прибегает к ряду сравнений с животными, в том числе необычными для Руси. Это сравнение напоминает характеристики князей в «Слове о полку Игореве», где они называются соколами, а Всеволод — туром. Похвала Роману сопровождается легендой о половецких князьях-братьях Отроке и Сырчане и о траве евшан, по мнению исследователей, восходящей к половецкому фольклору. Но использована она автором как своеобразный эмоциональный ключ к повествованию о галицком князе.

В центре легенды стоит героический облик предка Романа и Даниила — Владимира Мономаха, победителя половцев, результат деятельности которого определен в летописи метафорой, использованной и в "Слове о полку Игореве", — "пилъ золотомъ шеломомъ Донг". Славе этого предка "ревновал" князь Роман, борясь со степными кочевниками. Но главная мысль легенды связана не с этим героем, а с изгнанным «во обезы» половецким ханом Сырчаном, который не пожелал вернуться на зов брата, сообщившего ему о смерти Мономаха, не был тронут напевами родных песен, но ощутив запах травы евшан, "восплакавшю, рче", что лучше умереть на своей земле, чем "на чюже славну быти", — и отправился на родину.

Мысль о родной земле как высшей ценности человеческой жизни оказывается центральной для всего повествования галицкого летописца. Легенда интересна еще и тем, что в ней есть черты, роднящие ее со "Словом о полку Игореве". Это не только отдельные стилистические элементы, часть из которых уже отмечена выше, но и героизация защитников Руси, в том числе прежних времен. Временем исторических воспоминаний в том и другом памятнике служит эпоха Владимира Мономаха. Наконец, в обоих произведениях идентичны принципы ритмической организации, что было установлено в работе В.И. Стеллецкого.

Повесть о битве у Ярослава

Повествовательное начало, присущее вступлению к летописи, ярко проявляется в дальнейшем тексте, вследствие чего галицкий летописец очень мало использует форму погодной записи. Большинство летописных статей включает фрагменты сюжетного характера. Ведущее место занимают воинские повести, большая часть которых принадлежит к событийному типу. Ярким примером такой повести может служить рассказ о битве у Ярослава между Ростиславом с венграми и поляками, с одной стороны, и Даниилом, Васильком и Львом — с другой. Как и в других фрагментах, автор обращает внимание на то, как складывались междукняжеские отношения и коалиции в битве. В первую часть повести включен также рассказ о подготовке осады города Ростиславом и устроенном им поединке с Воршем, который, по мнению летописца, служил недобрым для князя предзнаменованием, поскольку конь под ним упал. Далее повествуется о действиях Даниила и Василька, собравших войско, над которым по пути к месту битвы появилось облако орлов и ворон, что автор рассматривает как благоприятное для галицких князей знамение. Подробно рассказано о расстановке сил, причем попутно автор характеризует Даниила и Василька как храбрых воинов.

Детально описан ход сражения: сначала в битву вступил воевода Андрей с небольшими силами, Даниил послал ему на подмогу ратников, на полк Васильки устремились поляки, а на полк Даниила Ростислав. При этом воевода Фильний сказал, что русские полки не могут долго сражаться, надо лишь стерпеть их первый натиск. Но предсказание его не оправдалось. Автор рассказал о поединке Даниила с венгром, идущим на помощь Фильнию (а о самого хвастуна «Львъ младъ сый изломи копье свое»), затем о бегстве поляков от полка Васильки. Третья часть повести посвящена описанию результатов битвы: упоминаются взятые пленные, добыча, возвращение Даниила в основанный им город Холм и бегство Ростислава.

Каждый из персонажей произведения наделен индивидуальными чертами. Врагам придаются черты хвастливости и недальновидности. Образ повествователя воссоздается, как и в большинстве воинских повестей, через отдельные реплики. Повесть написана живым разговорным языком, широко используются реплики персонажей, особенно выразительны они в устах врагов, хвалящихся своей силой и надеющихся на победу, которую им не удается завоевать. В описании сражения используются немногочисленные воинские формулы, ярко рисующие картину битвы. Но в большинстве случаев автор дает детальный рассказ о событиях, не прибегая к помощи формул даже в тех случаях, когда они были бы вполне уместны.

Повесть о разорении Киева Батыем

Тяготение к ярким описаниям событий, воинской героике заметно также в повести о взятии Киева Батыем. В момент, когда татаро-монголы пришли к Киеву, там не было князя, а воеводой был Дмитр, поставленный Даниилом Галицким. Возможно, потому, что главный герой летописца не участвовал в событиях, автор этого памятника не уделяет героям повествования большого внимания, делая акцент на живописном изображении событий.

Первая часть повести рассказывает о приходе Батыя к городу и установлении осады. Автор подчеркивает многочисленность и силу войска. Использованная гипербола перекликается с формулой, описывающей шум во время битвы, но приобретает совершенно иной характер. Далее автор сообщает, что от пленного Товрула осажденные узнали, какие татарские воеводы пришли с войском. Перечисление их имен так же, как предыдущий фрагмент, должно подчеркнуть могущество Батыева войска.

Центральная часть повествует о ходе сражения, сначала о приступе к городу, затем о сражении на стенах, в описании которого появляются яркие образы, трансформировавшиеся в более поздних памятниках в формулы. Далее автор рассказывает о попытке горожан построить новые укрепления около церкви и их разрушении. Третья часть очень кратка и сообщает о захвате города и пленении Дмитра.

Образ воеводы Дмитра нарисован только двумя авторскими репликами: в ходе боя упомянуто о его ранении, а в конце повести сказано, что его «изведоша язвена и не убиша его мужьства ради его». Такая сдержанность в изображении галицкого воеводы связана, возможно, с тем, что сам повествователь не был участником этих событий и не мог более конкретно описать действия героя. Той же причиной, вероятно, следует объяснить и отсутствие прямой авторской оценки. Лишь постоянные упоминания о силе и могуществе врага помогают летописцу выразить свое сочувствие осажденным. Эта смысловая особенность нашла свое выражение в стилистике повести. Не склонный к повторам, автор, характеризуя силу Батыя, прибегает к синонимичным оборотам. Они эмоционально подчеркивают авторскую мысль. Художественные средства в повести немногочисленны и связаны в основном с картиной боя.

Таким образом, воинские повести в Галицкой летописи отличаются детальностью и яркостью изображения событий, вниманием к героям, особенно к главному герою, князю Даниилу, склонностью к живописному изображению битв.

Архитектурные описания летописи

Князь Даниил описан автором летописи не только как воин полководец и дипломат, что было обычным для этого жанра, но и как градостроитель. Особенно большое внимание уделено летописцем строительству города Холм, поскольку его строения погибли во время сильного пожара, а автору хотелось передать читателю представление о красоте и великолепии этого детища князя. Город был создан на месте, полюбившемся Даниилу во время охоты. Повествователь детально описывает строительство основных храмов города, перечисляя использованные материалы, обращая внимание на цветовое оформление строений, архитектурные особенности, иконы. Цветовые эпитеты по частоте использования могут быть сопоставлены только со "Словом о полку Игореве". Архитектурные описания Галицкой летописи уникальны в литературе эпохи феодальной раздробленности и свидетельствуют о творческой индивидуальности и литературном мастерстве ее автора.

Проблема авторства Галицкой летописи

Вопрос об авторстве Галицкой летописи до сих пор остается спорным. Неясно даже, было ли произведение создано одним летописцем или несколькими. В качестве предполагаемого автора чаще всего называют митрополита Кирилла, долгое время проведшего в Галицком княжестве, или человека из его ближайшего окружения. Однако доказать эту точку зрения весьма затруднительно. Попытка восстановить облик летописца по тексту самого произведения предпринята, например, в работе А.А. Пауткина. Летописец представляется образованным книжником, опирающимся как на значительную традицию русских и переводных памятников ("Повесть временных лет", греческие хроники, в том числе Хроника Иоанна Малалы, «Александрия» и «История Иудейской войны» Иосифа Флавия, библейские тексты), так и на народную традицию. Это, несомненно, приверженец князя Даниила, жизнь которого он описал с явной симпатией и биографическими подробностями; возможно, участник его походов.

Личность автора Галицкой летописи определяет характеристику основных стилевых особенностей произведения, относящегося к типу княжеского летописца. В отличие от других видов летописей, в Галицкой один центральный герой, поэтому повествование ее более последовательно и мотивированно; ярче выражено авторское отношение к персонажам. Стиль произведений книжный, но использующий элементы разговорной речи и устной народной традиции. Он отличается изысканной риторичностью, умеренной и ненавязчивой, которая создается немногочисленными случаями использования синонимов, тавтологии, изобразительно-выразительных средств, главным образом в воинских и архитектурных описаниях. Последний тип описаний является исключительной принадлежностью именно данного памятника и характеризуется яркой эмоциональностью и живописностью.