Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

С XVII века калмыки принимали самое деятельное участие в истории России. Опытные воины, они надежно оберегали южные границы государства. Калмыки, однако, продолжали кочевать. Иногда не по своей воле.

«Называйте меня Арсланом»

Лев Гумилев говорил: «Калмыки – мой любимый народ. Не называйте меня Львом, называйте меня Арсланом». «Арсалан» по-калмыцки - Лев.

Калмыки (ойраты) – выходцы из Джунгарского ханства, начали заселять территории между Доном и Волгой в конце XVI - начале XVII веков. Впоследствии они основали на этих землях Калмыцкое ханство.

Сами калмыки называют себя «хальмг». Это слово восходит к тюркскому «остаток», или «отколовшиеся», так как калмыки были той частью ойратов, которая не приняла ислам.

Миграция калмыков на нынешнюю территорию России была связана с междуусобными конфликтами в Джунгарии, а также с дефицитом патбищ.

Их продвижение к нижней Волге было сопряжено с рядом трудностей. Им пришлось противостоять казахам, ногайцам и башкирам.

В 1608 - 1609 годах калмыки впервые принесли присягу на подданство русскому царю.

«Заха улус»

Царское правительство официально разрешило калмыкам кочевать на Волге во второй половине 40-х годов XVII века, прозванного в русской истории «бунташным». Напряженные внешнеполитические отношения с Крымских ханством, турками и Польшей представляли реальную угрозу для России. Южное подбрюшье государства нуждалось в нерегулярных пограничных войсках. Эту роль взяли на себя калмыки.

Русское слово «захолустье» образовано от калмыцкого «заха улус», что значит «пограничные» или «дальние» люди.

Тогдашний правитель калмыков тайша Дайчин заявил, что он всегда «государевых непослушников бить готов». Калмыцкое ханство в то время представляло из себя мощную силу в размере 70-75 тысяч конных воинов, тогда как русская армия в те годы состояла из 100-130 тысяч человек.

Некоторые историки даже возводят русский боевой клич «Ура!» к калмыцкому «уралан», что переводится как «вперед!»

Таким образом, калмыки могли не только надежно оберегать южные границы России, но и направить часть своих воинов на Запад. Писатель Мурад Аджи отмечал, что «руками калмыков воевала Москва в Степи».

Воины «белого царя»

Роль калмыков во внешней военной политике России в XVII веке сложно переоценить. Калмыки вместе с казаками участвовали в крымских и азовских походах русской армии, в 1663 году правитель калмыков Мончак отправил свои отряды на Украину для борьбы с войском гетмана правобережной Украины Петром Дорошенко. Через два года 17-тысячное калмыцкое войско снова выступило на Украину, участвовало в боях под Белой Церковью, отстаивали интересы русского царя на Украине калмыки и в 1666 году.

В 1697 году, перед «Великим посольством», Петр I возложил на калмыцкого хана Аюка ответственность за защиту южных границ России, в дальнейшем калмыки принимали участие в подавлении Астраханского мятежа (1705-1706), восстания Булавина (1708) и башкирского восстания 1705-1711 годов.

Междуусобийца, исход и конец Калмыцкого ханства

В первой трети XVIII века в Калмыцком ханстве начались междуусобные распри, в которые непосредственным образом вмешивалась русское правительство. Ситуацию усугубляла колонизация калмыцких земель русскими помещиками и крестьянами. Холодная зима 1767-1768 годов, сокращение пастбищных земель и запрет на свободную продажу хлеба калмыками привели к массовому голоду и падежу скота.

Среди калымков стала популярной идея возвращения в Джунгарию, находившуюся на тот момент под властью маньчжурской империи Цин.

5 января 1771 году калмыцкие феодалы подняли улусы, кочевавшие по левобережью Волги. Начался исход, обернувшийся для калмыков настоящей трагедией. Они потеряли около 100 000 человек и лишились почти всего скота.

В октябре 1771 года Екатерина II ликвидировала Калмыцкое ханство. Звание «хан» и «наместник ханства» упразднились. Небольшие группы калмыков вошли в состав Уральского, Оренбургского и Терского казачьих войск. В конце XVIII века калмыки, жившие на Дону, были зачислены в казачье сословие Области войска Донского.

Героизм и опала

Несмотря на сложности взаимоотношений с российской властью, калмыки продолжали оказывать значительную поддержку русской армии в войнах, как оружием и личной отвагой, так и лошадьми и скотом.

Калмыки отличились в Отечественной войне 1812 года. В борьбе с наполеоновской армией участвовало 3 калмыцких полка, численностью более трех с половиной тысяч человек. За одну только Бородинскую битву более 260 калмыков были удостоены высшими орденами России.

В ходе Первой мировой войны царским правительством проводились неоднократные реквизиции скота, мобилизации лошадей и привлечение «инородцев» к «работам по устройству оборонительных сооружений».

До сих пор проблемной является в историографии тема сотрудничества калмыков с вермахтом. Речь идет о Калмыцком кавалерийском корпусе. Его существование сложно отрицать, но если посмотреть на цифры, то никак нельзя сказать, что переход калмыков на сторону Третьего рейха был массовым.

В Калмыцком кавалерийском корпусе состояло 3500 калмыков, тогда как Советским Союзом за годы войны были мобилизованы и направлены в ряды действующей армии около 30 000 калмыков. Каждый третий из призванных на фронт погиб.

Тридцать тысяч солдат и офицеров калмыков – это 21,4 % численности калмыков перед войной. Практически все мужское население дееспособного возраста сражалось на фронтах Великой Отечественной в составе Красной армии.

Из-за сотрудничества с Рейхом калмыки были в 1943-1944 годах депортированы. О том, насколько серьезным был остракизм в их отношении может свидетельствовать следующий факт.

В 1949 году во время празднования 150-летнего юбилея Пушкина, доклад о его жизни и творчестве делал по радио Константин Симонов. При чтении «Памятника» Симонов остановил чтение в том месте, когда должен был произнести: «И друг степей калмык». Реабилитированы калмыки были только в 1957 году.

УКРЕПЛЯЯ ЮЖНЫЕ ГРАНИЦЫ

Южные рубежи России во времена Калмыцкого ханства на кавказском направлении проходили по реке Калаус. После событий, связанных с уводом Убуши–ханом частью своих подданных обратно в Джунгарию (1771 г.), южные границы страны заметно оголились, что вызвало тревогу царского правительства. По условиям Кючук-Кайнарджийского мирного договора (1774 г.), закрепившим итоги Русско-турецкой войны 1768-1774 годов, Крым был объявлен независимым от Турции, а Большая и Малая Кабарда перешла в подданство России.

В связи с этим южная граница расширилась, что подразумевало укрепление её новыми крепостями и казачьими станицами. Особенно слабообеспеченным оказался участок по линии реки Терек. На одном из них, протяжённостью 18 верст от станицы Каргалинской до крепости Кизляр (основана в 1736 году), в трёх станицах службу несли терские казаки численностью 500 человек. В самом Кизляре - 190 казаков. Далее - участок протяжённостью 83 версты от Каргалинской до станицы Червлённой - охраняли 373 гребенских казака, проживавших в 5 станицах. И наконец, пограничная линия в 100 вёрст до самого Моздока, была под присмотром 767 казаков Моздокского полка.

Таким образом, очень напряжённый участок южной границы протяжённостью более 200 километров, охраняли менее двух тысяч казаков-пограничников. Естественно, такое положение не могло устраивать царское правительство, и в 1777 году на Терек были передислоцированы казаки Волжского войска и из Хопёрской крепости. В их числе на территорию Наурской станицы попали крёщёные калмыки.

ИСХОД В РЕЗУЛЬТАТЕ БУНТА

В 70-е годы XVIII века в калмыцкой феодальной среде, в частности, в Яндыковском улусе, разразились споры между владельцами родов. На почве претензий по части наследования улуса умершего нойона Яндыка. В ходе их более сильные владельцы и зайсанги нападали на слабых и отбирали у них скот. Помимо того, бедняки-калмыки были буквально задавлены непосильными налогами, что привело к социальному бунту.

В 1773 году взбунтовался Аха-Цаатановый род Яндыковского улуса. В поисках путей освобождения из–под гнёта владельца Цорига калмыки-цаатаны попросили астраханского епископа принять их в православную веру. Вначале таких семей было 40, затем к ним примкнули другие, и цифра возросла в пять раз. Весной 1774 года состоялся акт крещения. Калмыки, ставшие христианами, освобождались от зависимости своих феодалов, и были переведены в разряд казаков Волжского войска.

Тем самым, большинство казаков-калмыков, переселённых на южную границу по линии Кизляр-Моздок в 1777 году, были выходцами из Яндыковского улуса, а основное их ядро составляли . Чуть позже к ним примкнули калмыки Гецеленкинского, Шараманганского и Цоросского родов.

НА ГОСУДАРЕВОЙ СЛУЖБЕ

Вначале все калмыки, кочевавшие на Тереке, были отданы под управление начальника Моздокского полка полковника И. Д. Савельева, ставшего впоследствии генерал-майором. В 1777 году царским указом было предписано, чтобы казаки и дети их «ни в какие работы отнюдь употребляемы не были». На деле же всё было иначе. Приняв калмыков под свою опеку, «хитрый Митрий» решил превратить их в своих крепостных крестьян. Откуда и произошло их ироническое название - «митричин кристен» («крестьяне Митрича»). Мало того, что переселённые с Волги казаки, в том числе казаки-калмыки, «понесли великие убытки», они ещё и претерпели «разорение и грабительство от горских хищников, захвативших целые их семейства, жен и детей и имущество и истребивших пламенем первые их жилища» .

На Линии заставляли нести службу и неслужащих казаков, «…кои только имеют силы, не получая притом никакого от казны содержания », т. е. бесплатно. Казаки стали отправлять земские повинности, почтовую, сопровождения. У них брали подводы на разные надобности (привоз и отвоз аманатов и депутатов от горских народов, для казенных крепостных работ), на собственные деньги казаки были вынуждены выкупать тех, кого захватывали «горские хищники».

К тому же новые, непривычные природно-климатические, условия на землях «помещика» Савельева вызывали массовую заболеваемость и большую смертность среди прибывшего контингента. Естественно, такое положение дел не могло не тревожить царское правительство. После многолетней переписки с местными властями правительство признало необходимым оказать казакам покровительство и облегчение, и впредь без специальных указов «тягостей не налагать и не взимать ». Часть калмыков было решено передать в ведение помещику Всеволжскому, земли которого располагались к югу от Кизляра, по побережью Каспийского моря.

Новый хозяин оказался не лучше прежнего. Как свидетельствует документы тех лет, калмыки «не нашли себе покоя у помещика и подались на север Кумы ». Ушедшие в верховья Кумы калмыки в 1780 году в числе 200 семей были зачислены в состав Моздокского казачьего полка. Поступили с ними опять «не похристиански»: никакой оплаты за труд из казны они не получали, а каждый должен был служить за счёт своих средств. Калмыки-казаки, служившие в Моздокском полку, привлекались, главным образом, для охраны Можарского и Гайдукского соляных озёр.

Учитывая, что в то время соль являлась стратегическим сырьем, а честность и порядочность калмыков не вызывали нареканий, служба на этом участке была чрезвычайно опасной и ответственной. Ежемесячно 25 калмыков-казаков отправлялись в распоряжение смотрителя Можарского озера, который распределял их по постам. Помимо того, каждой весной по 40 человек направлялись на заготовку сена для полковых лошадей. Другие служивые калмыки, вместе с казаками других национальностей, привлекались для доставки казённых пакетов.

К концу XVIII века численность калмыков–казаков, служивших в Терском казачьем войске, увеличилось за счёт притока новых калмыцких семей. Всех их разделили на три улуса: «верхний» улус - ближе к Моздоку, «нижний» - в районе крепости Кизляр (оба назывались «хуторскими», так как кочевали на станичных землях). Третий состоял из кумских калмыков и назывался «кумским». Представители этого улуса кочевали между реками Кума и Гайдук вплоть до Каспийского моря. Во всех трёх улусах насчитывалось 895 кибиток с общим числом 4392 души обоего пола. Причём на долю «хуторских» приходилось - 514 кибиток, а на долю «кумских» - 375.

НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ

И в заключение считаю важным коснуться одного интересного вопроса, касающегося представления о терско-кумских калмыках, как о крещённых. На эту тему до сих пор ведутся дебаты. По мнению исследователя калмыцкого казачества историка К. П. Шовунова, все калмыки-казаки Притеречья прошли ритуал крещения. По той причине, что это был единственный канал, дававший юридическое право выхода из состава улуса и вхождения в состав казачества, т. е. на госслужбу. Естественно, правительству и местной казачьей администрации при зачислении их в казаки было удобней иметь дело с «единоверцами». И, наконец, через православие облегчалось решение главной стратегической задачи царизма – превращение кочевников-калмыков в осёдлое население.

По мнению автора этих строк, такое положение могло быть в начальный период переселения калмыков в район Притеречья. А затем картина изменилась. Вполне возможно, к концу XIX века требования к условиям для вхождения в казачество стали менее жёсткими. К примеру, у донских калмыков–бузавов после безуспешных попыток «распространения евангельского учения между людьми, не озарёнными светом», в конце-концов была официально введена должность «Войсковой лама». Видимо, царское правительство наконец поняло, что служить Отечеству и защищать её можно и не будучи христианином. Во всяком случае, русский историк Николай Бурдуков, изучавший этот вопрос по документам церковных организаций Астраханской и Кавказской губерний, относительно терских калмыков отмечал: «…хотя этих калмыков называют крещеными, но в настоящее время калмыки всецело исповедуют буддизм и, по сведениям 1892 года, имеют два хурула (большой и малый) и при них 30 гелюнгов, 14 гецулей и 16 манджиков. В отношении подчиненности они находились совершенно самостоятельно и независимо от верховного ламы и старшим для них являлся бакша из их же духовенства ».

Об этом же писал Главный попечитель калмыцкого народа К. И. Костенков в своей работе «О распространении христианства у калмыков»: «…крещеные калмыки Моздокского полка Терского казачьего войска, принявшие святое крещение большею массой около 1764 года и зачисленные в Терское казачье войско, скоро обратились снова в язычество, и в настоящее время едва ли найдется между ними хоть один христианин. В этом мы убедились лично, проезжая в 1860 году чрез их кочевья, близ реки Кумы, и встречая гелюнгов чуть не в каждой кибитке» .

В любом случае, вопрос о том, насколько терско-кумские калмыки были ревностными христианами или прилежными буддистами в настоящее время имеет не столь животрепещущее значение. Главное, их потомки, живущие среди нас, ощущают себя, прежде всего, калмыками.

Наши терско-кумские соплеменники разделили все тяготы судьбы своего народа. В конце 20-х годов их позвали на историческую родину, но из-за надвигавшегося голода многие из них вернулись на Куму и Терек. В годы депортации по национальному признаку были также высланы в Сибирь. По окончании её возвратились на свою историческую родину. В Городовиковском районе до сих пор есть посёлок «Кумской», где в 60–е годы ещё можно было видеть, как старики-калмыки лихо отплясывают лезгинку. Из известных потомков терских и кумских казаков следует отметить бывшего председателя правительства республики Батыра Михайлова, известного юриста Вениамина Сергеева, замечательного хирурга и организатора здравоохранения Владимира Наминова, заслуженную учительницу Юлию Джахнаеву, председателя ЭГС Вячеслава Намруева, известного в Городовиковском районе хозяйственника Александра Баулкина и ветерана-строителя Сергея Малакаева.

Канукова 3алина Владимировна
д.и.н., директор СОИГСИ ВНЦ РАН и РСО-А ,
Хубулова Эда Владимировна
к.и.н., ученый секретарь СОИГСИ ВНЦ РАН и РСО-А

(Исследование проведено в рамках Программы Президиума РАН «Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез»)

В кавказской политике Российской империи активно использовались иноэтнические и иноконфессиональные группы, которые поселялись в среде коренного населения с целью оптимизации интеграционных процессов. В результате Северный Кавказ сформировался как полиэтничный регион, где активно взаимодействовали представители разных культур и цивилизаций.

Одной из первых этнических групп, поселенных в регионе, стала этническая группа крещеных моздокских калмыков, из которой со временем выделились так называемые хуторские калмыки. История жизнеустройства этой группы позволяет определить особенности процесса освоения национальных окраин, дополняет представления о российской политике на Северном Кавказе и вариантах адаптационного процесса этнических меньшинств в инокультурном окружении.

Оказавшись на территории России, калмыки включились в сложнейший процесс хозяйственно-культурной и социально-политической адаптации. Только в середине 17 века, пройдя через степи Центрального Казахстана, они спустились к низовьям Яика и Волги и обосновались в степной зоне, соответствующей их традиционной системе жизнедеятельности.

Российская администрация была заинтересована в размещении калмыцких кочевий, создававших заградительный кордон от нападений с юга. Поэтому их наделяли государственными малозаселенными землями на юго-востоке и в степях Нижней Волги.

Укрепление государственности, усиление различных форм зависимости приводили к обострению социальных противоречий, породивших такую форму сопротивления как бегство подвластных людей от своих владельцев. Калмыки, как и другие народы региона, самовольно уходили от своих нойонов, откочевывали на Урал, на Дон, в низовья Волги, на Терек. Они примыкали к казачьим поселениям, а гарантом их безопасности и защиты от преследования нойонов стала практика принятия христианства.

В середине XVIII века часть калмыков Яндыковского улуса, Ак-Цатанова рода в результате внутренних противоречий и с целью освобождения от власти своего зайсанга, откочевала от соплеменников и стала осваивала северо-западное побережье Каспийского моря, междуречье Терека и Кумы. Они сумели адаптироваться к новой среде обитания, примкнули к русским рыбным промыслам и занялись нетрадиционным для калмыков рыболовством. В 1764 году эта группа, состоявшая из 200 семейств, изъявила желание принять христианскую веру, прошла обряд крещения, после чего и получила название крещеных калмыков.

3 марта 1777 года генерал Г.Потемкин предписал Астраханскому губернатору Якобию переселить крещеных калмыков на вновь проложенную линию по реке Терек и причислить к Моздокскому казачьему полку. Эта акция рассматривалась Потемкиным как важный шаг в процессе интеграции калмыков в российское социально-культурное и правовое пространство. Как видно из предписания, Потемкин рассчитывал на то, чтобы «калмыки были русскими в станицах, могли познавать существо закона и забыть кочевую жизнь».1

Распоряжение Потемкина не было выполнено. Калмыки были причислены к Моздокскому казачьему полку, но не вошли в казачье сословие.

Неопределенность статуса, не позволявшая им пользоваться льготами и преимуществами казаков, сохранялась долгое время. Терские казаки явно не форсировали процесс сближения как с кочевниками, так и с горцами, который был осложнен проявлениями набеговой системы на казачьи станицы.

Таким образом, группа крещеных калмыков была оторвана от основного этнического массива, но не примыкала и к русским поселениям. К тому же, православное духовенство ограничило свою заботу о новой пастве обрядом крещения, оставив ее «без попечения и назидания в истинах христианской веры».2 Неудивительно, что большая часть калмыков оставалась кочевниками по хозяйственно-культурному определению и буддистами по вероисповеданию.

Неопределенность положения калмыков и некоторая двойственность политики России объясняются, очевидно, ее незаинтересованностью в переходе калмыков к оседлости, что ослабило бы оборону южных рубежей. Освобождение степной зоны могло провоцировать других кочевников к набегам.

Кроме того, колонизационное движение русских и украинских крестьян на Северный Кавказ, в низовья Волги ограничивало планы по наделению калмыков землей.

Период с 1777 по 1833 год можно назвать «темным» в истории крещеных калмыков, поскольку в архивах отложилось немного сведений об их жизни. В 1833 году калмыки обратились с прошением к первому наказному атаману бывшего Кавказского линейного казачьего войска генерал-майору Верзилину, в котором указывалось на отсутствие земель для кочевий и выпаса скота, на необходимость аренды земли по высоким ценам. 1833 год вошел в историю региона как особенно тяжелый, «голодный» год. Очевидно, поэтому калмыки вынуждены были напомнить о себе. В прошении указывалась их численность - 400 кибиток (семейств), всего 950 человек.3 Приводятся и другие сведения - 1950 человек, а также 2091 человек.4

Верзилин с пониманием отнесся к положению калмыков и обратился к командовавшему в то время войсками генерал-лейтенанту Вельяминову с просьбой о наделении их землей между Маджарской и Гайдукской соляными заставами, в междуречье Кумы и Гайдука. Генерал Вельяминов сделал запрос в Комиссию о наделении землями поселенных на Кавказской линии казачьих полков о возможности удовлетворения просьбы калмыков.

Оказалось, что земли, которые просили крещеные калмыки, находились в пределах Астраханской губернии в числе прочих земель, пожалованных калмыцкому народу царской властью. Ни Комиссия, ни Кавказская казенная палата не могли распоряжаться этими участками. Выяснилось также, что по проекту генерального размежевания по Кавказской линии, калмыкам была определена казенная пустопорожняя земля в Пятигорском округе, между реками Томузловой и Карамыком, где планировалось основание новых казенных селений. Кроме того, по инструкции, данной в руководстве Комиссии, было рекомендовано не выделять крещеным калмыкам земли при казачьих полках.

Генерал Вельяминов, представляя 1 марта 1834 года на усмотрение корпусному командиру эти обстоятельства, выразил мнение, что в целях успешной адаптации калмыков к новому образу жизни их следовало поселить дисперсно по разным станицам Моздокского полка, что позволило бы предотвратить их «привычные шалости», то есть набеги на станицы. С последним предложением Вельяминов согласился.

Государь Император поддержал эту идею, но предупреждал, чтобы акция ни в коей мере не ущемила интересы ни казаков, ни калмыков, а также запросил подробный план проведения этого мероприятия с указанием конкретных мест и численности переселенцев. Вельяминов в ответ составил подробный рапорт, в котором расписал детали предполагаемого переселения группы калмыков. Выяснив, что Моздокский казачий полк не имеет достаточного количества земли, он предлагал поселить калмыков при Кавказском, Кубанском и Ставропольском полках, имевших более плодородные и многочисленные земли.5 Генерал планировал также построить для калмыков недорогие дома из сырого кирпича, по одному на каждое семейство, возложив эту функцию на командиров полков. Для вознаграждения казаков за содействие в строительстве, предлагалось выделить по 200 рублей за каждое переселенное семейство. По расчетам генерала Вельяминова переселение калмыков можно было завершить к зиме 1838 года.

Планы Вельяминова были Высочайше одобрены, но калмыки оставались в неопределенности. Очевидно, это связано с усилением миграционного потока мигрантов из внутренних губерний России и Украины. Начальник штаба войск Кавказской линии генерал-майор Петров сообщил о том, что определить места для поселения калмыков не представляется возможным, пока не завершится процесс переселения в кавказские полки.

И. Бентковский писал, что причина была надуманной, подавляющая часть переселенцев к этому времени уже обосновалась в специально отведенных для них местах.6

Однако колонизационное движение действительно ущемляло хозяйственные интересы калмыцких кочевий.7

К этому времени численность Моздокского полка составляла всего 6867 человек, из них крещеных калмыков - 1029 человек. Было решено подселить к Моздокскому полку еще 35 семейств (183 человека), из них в станицы Наурскую, Ищерскую и Галюгаевскую по 10 семейств, и в Стодеревскую - 5 семейств. Кроме того, предписывалось поселить калмыков в Волжский, Хоперский, Горский, Ставропольский, Кубанский и Кавказский полки.8

В октябре 1837 года Государь Император посетил Кавказ, после чего последовали кадровые перемены. Вместо генерала Вельяминова был назначен генерал-лейтенант Граббе. Новое руководство выработало по переселению калмыков следующее соглашение:

«1) На первый случай разделить калмыков по полкам и станицам как сказано выше; предоставить впрочем полковым командирам свободу делать изменение по ближайшему усмотрению в размещении их по станицам, как укажет необходимость.

2) Весною 1839 г. калмыки, назначенные но сему разделению в полки, могут быть приняты полковыми командирами по спискам, чрез посланных офицеров, на сборном месте в Моздокском полку и под прикрытием нарочитых команд, доставлены в полки, где последует уже разделение их по станицам.

3) По прибытии к полкам и разделении по станицам, оставить калмык на обычное житье в кибитках и приучать их к оседлой жизни постепенно, отнюдь не делая принуждения, дабы отвратить побеги и смертность, ибо для калмык, не знакомых с оседлою жизнью, дом, на первых порах, будет тяжелее тюремного заключения. Но тем, которые пожелали бы теперь же принять постоянное водворение, позволять, сделав им пособие от станиц при постройке домов, с платою от казны по 200 руб. за каждый;

4) В первый год по переселении, калмыков не употреблять ни в какую службу, а допустить только, если бы кто из них пожелал назначение для пастьбы станичных табунов и рогатого скота, на добровольном с ними условии; во второй же год можно будет употребить их по возможности для несения некоторых станичных повинностей, а по прошествии трех лет, ознакомившихся получше с русским языком и достаточнейших по состоянию, записать и в служащие казаки;

5) При самом начале по переселении, полковые командиры обязаны употреблять калмык сколько можно совокупнее с казаками, дабы они приучились к русскому языку, которого не знают, и таким образом приближать к оседлой жизни и к понятиям о христианской вере».9

Казалось бы, выработан определенный, детально продуманный вектор в политике российского правительства, направленной на постепенную адаптацию к новым условиям и не лишенную заботы о подданных. Было учтено все, кроме мнения самих калмыков и казаков.

В сентябре 1838 года калмыки направили в Ставрополь делегацию из 14 человек, которые просили оставить их в обжитых местах, мотивируя просьбу тем, что переход от кочевой жизни к оседлой, перемена климата и употребление пресной воды угрожают здоровью людей и приведут к гибели скота. Калмыки напоминали, что со времени причисления к Моздокскому полку они ежегодно вносили в полковую сумму вместо всех повинностей, деньги со своего скотоводства: с рогатого скота по 15 коп., с лошади - по 25 коп., с барана - по 5 коп., с верблюда - по 35 коп. Кроме того, они держали караул из 50 человек при маджарской соляной заставе.10

Характер переписки позволяет предположить, что высокое начальство не было осведомлено о вкладе калмыков в хозяйственное развитие полка и с удовлетворением восприняло эту информацию.

Войсковое руководство не желало уступать своих земель. Полковые командиры подтверждали, что сбор денег действительно производился с 1822 года по распоряжению бывшего командира полка, полковника Петрова на том основании, что калмыки хотя и были причислены к полку, но не несли службы наравне с казаками. Вместе с тем, они пытались нивелировать роль калмыков и утверждали, что только в случаях крайней необходимости их привлекали для конвоирования и заготовки сена.

Учитывая изложенные обстоятельства, Государь Император решил предполагаемых к расселению по станицам Кавказского линейного казачьего войска калмыков (952 человека) оставить при Моздокском казачьем полку с условием, чтобы они продолжали нести караул в Маджарской и Гайдуковской соляных заставах, вносить ежегодно вместо повинностей в полковую сумму за выпас скота, помогать казакам.

Князь Воронцов предлагал причислить крещеных калмыков к Ставропольской губернии, за исключением особой, отделившейся от остальных группы, известной под названием «хуторские калмыки». Эту группу он предлагал оставить при Моздокском полку, считая что в перспективе они могут примкнуть к казачьей службе, будут отдавать своих детей на воспитание в полковую школу, приобщаться к христианской приходской жизни.

Были и другие соображения. Граф Киселев высказывался против отчисления калмыков из Моздокского полка и считал невозможным принять их в ведение министерства государственных имуществ. Генерал Реад, временно исправлявший обязанности Наместника, предполагал поселить их на Горькобалковских участках в Ставропольской губернии.

В результате было принято окончательное решение ввести крещеных калмыков, кочующих между реками Кумою и Гайдуком, в состав Ставропольской губернии, а группу «хуторских крещеных калмыков», причислить к Моздокскому полку, т.е. было принято предложение князя Воронцова.

Именно эта группа хуторских крещеных калмыков представляет для нас особый интерес как составляющая этнической структуры населения Терской области.

В XIX - начале XX веков она продолжала кочевать вблизи станиц и хуторов Моздокского полка11 , часто оседала в станице Наурской. По материалам первой Всеобщей переписи населения Российской империи1897 года, в Терской области числилось 3595 калмыков.12

Крещеные калмыки не приобщились к христианской приходской жизни, оставались приверженцами традиционных религиозных верований, в конце X1X века содержали хурулы - буддийские монастыри. Миссионерская деятельность православных священников в условиях полукочевого образа жизни не имела успеха.

По мнению соседних народов, хуторские калмыки считались «людьми трудолюбивыми, честными и, по своей нравственности, стоящими далеко выше астраханских калмыков; в чрезвычайно редких случаях попадаются в воровствах и еще реже - в грабежах».13

Кроме того, отмечается их адаптация к новой экономической среде, занятия нетрадиционными видами хозяйственной деятельности - рыболовством, ежегодной добычей соли на маджарских и гайдукских соляных озерах, а также торговлей овцами на ярмарке в станице Наурской. Наблюдались заметные перемены в материальной культуре этой группы: наряду с хотонами - поселениями из нескольких киоиток. появились землянки - наземные саманные дома; стали использоваться телеги, фабричные ткани для изготовления одежды, новые виды посуды и т.п.

Проблема административно-территориального обустройства моздокских калмыков обсуждалась с разной степенью интенсивности вплоть до Октябрьской революции, но конкретных мер не предпринималось.14

За это время у моздокских калмыков сложилась своя система жизнеустройства, вполне адаптированная к социально-экономическому состоянию принимающего общества. Несмотря на статусную неопределенность, они имели свою нишу в жизнедеятельности Моздокского полка: вооруженный караул для охраны соляных озер, конвоирование почтового и пассажирского транспорта, заготовка сена лошадям артиллерийских частей, взносы в полковые суммы от общего количества скота, которые использовались на ремонт парка, содержание полкового лазарета и другие нужды.15

В ходе успешной адаптации и установления взаимодействия с иноэтническим окружением группа хуторских калмыков сохраняла этнокультурную самобытность и самосознание, что позволило ей войти в структуру Терской области в качестве самостоятельного сообщества.

Однако, среди калмыков сформировались сообщества, со временем ассимилированные местным населением, принявшие другую веру. К их числу относятся ассимилированная кабардинцами группа «нашху», откочевавшие в Османскую империю и перешедшие в ислам шереты, часть которых совместно кочевала с ногайцами и ставропольскими туркменами.

В настоящее время калмыки также входят в этнический состав республик Северного Кавказа. В Чеченской Республике проживает 148 калмыков, в Дагестане - 105, в Ингушетии - 98, в Осетии - 88; они проживают также в Адыгее, Кабардино - Балкарии и Карачаево - Черкесии.16

В рамках Программы Президиума РАН «Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез» выполняется проект «Модер-низационные, демографические и миграционные процессы на Северном Кавказе: исторический опыт и современное состояние», в ходе которого среди калмыков, живущих в Северной Осетии и Кабардино - Балкарии, был проведен опрос. Большая часть опрошенных подтвердила наши предположения о том, что они являются потомками моздокских крещеных калмыков и связывают свое прошлое со станицей Наурской.17

Сравнительный анализ статистических данных за 1989 и 2002 годы в обеих республиках показывает стабильность численного состава калмыков18 , среди них не наблюдается тенденций к оттоку, в отличие от некоторых других диаспорных и этнических групп Северного Кавказа.

Таким образом, исторический опыт жизнеустройства этнической группы моздокских крещеных калмыков демонстрирует интересный вариант интеграции в новое социальное, экономическое, политико-правовое и культурное пространство при сохранении этнической самобытности и приверженности традиции.

Примечания

1. Бентковский И. Моздокские так называемые крещеные калмыки // Ставропольские губернские ведомости, 1880. С. 35.

4. Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. М.: Наука, 1967. С. 229

5. Бентковский И. Указ. Соч. С. 38.

7. Губанов Г. Очерк жизни калмыков на Тереке // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 29. Тифлис, 1901. С. 124.

8. Бентковский И. Указ. Соч. С. 38.

9. Бентковский И. Указ. Соч. С. 42.

10. Там же.

11. Суровицкий. Крещеные калмыки в Терской области. Отд. Оттиск. Ставрополь, 1911. С. 1.

12. Первая всеобщая перепись населения Российской империи в 1897 году. Терская область. Тифлис, 1905.Т. 68. С. 67.

13. Бентковский И. Указ. Соч. С. 42.

14. Шовунов К.П. Калмыки в составе российского казачества (вторая половина XVII1-X1X вв.) Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. Ростов-на-Дону, 1994.

15. Бентковский И. Моздокские так называемые крещеные калмыки // Ставропольские губернские ведомости, 1880. С. 38.

16. Сведения Госкомстата. 2002 год.

18. Национальный состав населения Северо-Осетинской АССР (по данным Всесоюзной переписи населения 1989 года) Владикавказ, 1991. С. 7.

7 марта 1269 Монгольское посольство в Японию. Хубилай шлет посольство с письмом примерно такого содержания: "Помазанный небом, Великий монгольский император шлёт письмо правителю Японии. Мелкие суверенные государства, имеющие границу по берегу, исстари стремятся поддерживать дружеские отношения. С тех пор, как мой предок получил небесную власть, бесчисленные княжества Корё стремились оспаривать наше превосходство, а теперь благодарят за прекращение огня и за возрождение их страны, начавшегося с моего восхождения на трон. Мы как отец и сын. Мы думаем, вам это уже известно. Корё - мои восточные владения. Япония была в союзах с Корё и, иногда, Китаем, с самого основания вашей страны; однако Япония не присылала послов с тех пор, как я занимаю трон. Это крайне расстраивает. Посему мы шлём письмо с выражением наших желаний. Нам следует войти в дружеский контакт. Мы считаем, что все страны являются членами одной семьи. Никто не желает поднимать оружие." 1735 Дондук-Омбо был объявлен «главным управителем калмыков». Официально объявлен ханом в 1737 году в результате борьбы за престол с наследниками своего деда Аюки и другими претендентами. Правопреемником Аюки считался его старший сын Чакдор-Джаб. Однако, тот умер в феврале 1722 году ещё при жизни своего отца. Во время встречи Аюки с Петром I в начале 1722 года возле Саратова, хан просил императора назначить своим наследником другого сына - Церен-Дондука, на что было получено согласие. После смерти Аюки ханский престол стал оспаривать старший сын Чакдор-Джаба Досанг. Российская власть выдвинула своего кандидата - Доржи Назарова, младшего сына Аюки. В свою очередь вдова Аюки Дармабала выдвинула на ханский престол внука Аюки Дондук-Омбо. Опасаясь усиления Калмыцкого ханства и поддерживая междоусобицы в нём, астраханский губернатор Артемий Волынский назначил наместником непопулярного в народе Церен-Дондука. В Калмыцком ханстве стали формироваться группировки, поддерживавшие различных претендентов на престол. Вокруг Дондук-Омбо собирались недовольные правлением ставленника российского правительства Церен-Дондука. 1 мая 1731 года астраханский губернатор Иван Измайлов объявил Церен-Дондука ханом, что привело к волнениям среди калмыцкой знати. 9 ноября 1731 года брат Церен-Дондука Галдан-Данджин с двумя тысячами воинов напал на Дондук-Омбо. Проиграв сражение, Галдан-Данджин бежал в Царицын. Российское правительство стало на сторону Церен-Дондука. Дондук-Омбо, чтобы не вступать в конфликт с российской властью, ушёл на Кубань, где принял подданство Порты. В это время назревал конфликт между Россией и Османской империей. Царское правительство опасаясь усиления позиции Турции на Северном Кавказе было вынуждено признать ханом калмыков Дондук-Омбо, который приобрёл к этому времени значительную роль среди своего народа. 7 марта 1735 года Дондук-Омбо был объявлен «главным управителем калмыков». 14 ноября того же года Дондук-Омбо, вернувшись на Волгу, принёс присягу на верность России. Договорившись с ним, Россия использовала калмыцкие войска в войне с Турцией в 1735-1739 годах. 3 марта 1737 года Дондук-Омбо был объявлен ханом Калмыцкого ханства. Его правление характеризуется единовластием -проводил политику жёсткого управления, иногда физически расправляясь со своими противниками. Численность калмыцкого войска при нём доходила до 50 000 человек. На Кубани находилось 30 тысяч, на Волге - 20 тысяч, охранявших калмыцкую степь от набегов казахов. 1920 Части Красной Армии вступили в Иркутск. Республике возвращен золотой запас империи (2200 пудов=35 тонн 200 кг), захваченный белогвардейцами летом 1918 г. в Казани. Гражданская война началась в 1918-м: Сибирской армии требовалось оружие, боеприпасы, обмундирование и продовольствие. Вот почему из Владивостока через "Иокогама спеши банк" и "Чосен бенк" переправлялись в зарубежные банки все новые и новые партии золота, платины и драгоценностей. Белое движение в Сибири не испытывало недостатка ни в чем, в то время как в армии генерала Деникина на юге России даже офицеры воевали в лаптях... В 1919 году воинское счастье стало изменять Белому движению в Сибири, и его войска отошли к Байкалу. Предали Сибирское правительство и союзники. В Иркутске арьергард Чехословацкого корпуса арестовал уже сложившего с себя полномочия Верховного правителя Сибири адмирала Колчака и некоторых членов правительства. Чехословаками были взяты под охрану и остатки золотого запаса. 7 марта 1920 года в Иркутске представители Антанты передали Сибревкому 2200 пудов золота и платины. Начальник материально-технического снабжения Амурского фронта Атавин: "Весной 1920 года в Благовещенск из Приморья прибыл эшелон из нескольких вагонов с золотом и платиной. Прибывший ценный груз сразу же рассортировали. Платину, часть золота и драгоценности императорской семьи отправили вьючными караванами окружным путем через Якутию (т.е. вокруг Байкала) в Москву. Чита все еще находилась в руках Верховного правителя Сибири атамана Семенова. Золото через расположенный на противоположном берегу Амура городишко Сахалян, а в середине лета 1920 года через Харбин переправили в китайские банки, где оно превратилось в йены, доллары и боны корейского "Чосен бенк". Дальневосточная республика не бедствовала На эти деньги Дальневосточная республика смогла уже к середине 1920 года вооружить и содержать 70-тысячную армию. А после событий 4-5 апреля принять более 20 000 беженцев из Николаевска и Хабаровска. На это и ушла большая часть колчаковского золота. Для подпольной работы коммунистов, снабжения вновь создаваемых партизанских отрядов и обеспечения резидентов внешней разведки ГПУ на Дальнем Востоке: за несколько дней до апрельского выступления японцев сотрудники Особого отдела Военного совета Приморской области получили в казначействе по распоряжению Приморской конторы Государственного банка России 18 000 000 золотых рублей. Две недели из мешков с миллионами партии, которые хранились под кроватью заведующего финансовым отделом обкома Элеша в доме на Семеновской, выдавались деньги руководителям отделов и парткомов. И лишь после прихода к власти правительства Антонова остаток в количестве 6 000 000 был внесен на специальный счет в отделение "Чосен бенк", что размещалось на ул. Пекинской. Его и тратили разведка ГПУ и агенты Коминтерна, работая в ДВР, Китае и Японии...

К началу XVIII века появляются калмыцкие поселения вне пределов Калмыцкого ханства. Это – Донское, Чугуевское, Ставропольское, Оренбургское, Яицкое. Во второй половине XVIII века они возникли также на Тереке и Днепре. Казаки, зная калмыков как «…добрых конников, храбростью отличных, к службе всегда готовых и ревностных», старались привлечь их в свое сословие.

Донские калмыки. Калмыцкие поселения на Дону возникли во второй половине XVII в. и росли в течение всего XVIII в. за счет притока калмыцких групп. Калмыцкая знать постоянно обращалась к российскому правительству с просьбами запретить калмыкам селиться на Дону, однако это не остановило притока калмыков на Дон.

Донские калмыки, включенные в состав казачьего Войска Донского, продолжали заниматься традиционным для них видом деятельности – скотоводством.

Со второй половины XVIII в. небольшая часть донских калмыков стала заниматься земледелием. Жизнь донских калмыков вплоть до XIX в. строилась традиционно по национальным законам.

С середины XVIII в. донская администрация делила своих подопечных на три улуса и несколько сотен, при этом улусного предводителя именовали атаманом, а сотенного – сотником. Донские калмыки, в зависимости от общевойсковой мобилизации, обязаны были комплектовать отдельные сотни во главе со своими владельцами (атаманами) и пополнять состав казачьих полков и команд.

Чугуевские калмыки .

В 60-е годы XVII в. небольшая группа волжских калмыков во главе с зайсангом Алексеем Кобиновым поступила на службу в Белгородский полк. В 1679 г. эта группа, приняв православную веру, по указанию российского правительства поселилась в пригородной слободе Осиповка г. Чугуева. Поселенные в Чугуеве калмыки вместе с украинскими казаками явились основателями Чугуевской казачьей команды, призванной защищать левобережную Украину от нападений крымских татар. В середине 30-х гг. XVIII в. команда была преобразована в Чугуевский казачий полк.

В 1803 г. жителей г. Чугуева исключили из состава полка, причем казаков-украинцев обратили в податное сословие, а основную часть калмыков перевели в состав Войска Донского для продолжения казачьей службы.

Ставропольское калмыцкое войско, оренбургские и яицкие калмыки. Ставропольское (на Волге) поселение калмыков возникло в 1737 г. и было одним из самых многочисленных среди калмыцких групп вне пределов калмыцкой степи.

В 1737 году было создано специальное поселение для крещеных калмыков в урочище Кунья Воложка, расположенном на месте впадения реки Воложки в Волгу, которое в 1739 году переименовали в г. Ставрополь-на-Волге (современный Тольятти). Крещеным калмыкам отвели землю, построили дома и церковь. В 1744 году Ставропольская крепость была подчинена Оренбургской губернии.

Сенат своим решением от 19 ноября 1745 г. узаконил здесь систему казачьего управления. С этого времени поселение крещеных калмыков получило официальное название – Ставропольское калмыцкое войско, включавшее в себя 8 рот (в гражданском отношении – улусов). Значительная реорганизация в войске была проведена в мае 1760 г. В связи с этим создаются еще 3 роты из числа прибывших сюда калмыков из Джунгарии. Таким образом, всего стало 11 рот, а войско переименовали в Ставропольский калмыцкий корпус тысячного состава с подчинением Оренбургскому казачьему войску. Позже на его базе был сформирован Ставропольский калмыцкий полк.

Оренбургское калмыцкое поселение возникло с конца 40-х гг. XVIII в., когда правительство Российской империи решило организовать отдельный казачий корпус. В Оренбургское казачье войско калмыков приняли в 1755 г. В 60- е годы XVIII в. корпусом командовал калмык Андрей Анчуков , получивший казачий чин полковника, позднее – армейское звание секунд-майора. В дальнейшем число служилых калмыков в корпусе возросло за счет притока выходцев из Джунгарии и соотечественников из Калмыцкого ханства. В основном калмыки несли кордонную службу.

На Яике калмыки поселились в 20-х гг. XVIII в. Калмыки наравне с яицкими казаками несли здесь кордонную службу.

В 1727 г. из крещеных калмыков, кочевавших под Астраханью, была скомплектована команда из трехсот человек для охраны пограничной линии Астрахань – Царицын. В 1787 г. команду преобразовали в пятисотенный казачий полк, в котором наряду с калмыками служили астраханские и черноярские казаки и татары. Постепенно побережье Волги от Астрахани до Черного Яра стало застраиваться станицами, в которых вместе с казаками селились калмыки. К 70-м годам XVIII в. число калмыков в составе полка увеличилось до 600 человек.

Сальские казаки-калмыки. Начало 20 в.

После Азовского похода 1698г. в Приазовье был скомплектован Николаевский казачий полк для охраны вновь построенных здесь пограничных городков. В конце 20-х годов из войска Донского перевели к Азову 1000 калмыков на службу в этом полку. В 1777 г. полк был упразднен. Служивших в нем калмыков, учитывая их высокую воинскую выучку, перевели на Новую Днепровскую линию для продолжения службы.

В конце 70-х годов XVIII в. возник вопрос о создании Новой Днепровской линии, в районе которой проходила дорога, связывавшая Центральную Россию с Кубанью, Крымом и северным Кавказом. Из калмыков (855 чело- век), переведенных сюда из Николаевского казачьего полка, у местечка Токмак-Могила был создан форпост «весьма в небезнужном и совсем необитаемом месте».

В 1777 г. на землях Терского казачества возникло еще одно калмыцкое поселение. Переселение калмыков в этот район было вызывано необходимостью укрепить южные границы государства на Северном Кавказе крепостями, и обеспечением их дополнительным контингентом казаков. Поскольку калмыки были прирожденными воинами, то российская администрация старалась привлечь их в казачье сословие с дальнейшим использованием на пограничной и военной службе.

казак Ставропольского полка

Фото: Калмык на военной службе .

Как известно, калмыки появились в пределах России в начале XVII века. Они перекочевали из Джунгарского ханства и образовали в низовьях реки Волга Калмыцкое ханство, которое укрепилось при Аюке-хане. Архивные документы свидетельствуют, что калмыков призвали на Дон местные казаки для совместной борьбы с крымскими татарами. Так, в 1642 году донские казаки обратились к своим новым соседям с предложением о совместной борьбе с крымцами за овладение Азовом. А в 1648-м калмыки впервые появились под Черкасским городком. Между калмыками и казаками был заключен оборонительный и наступательный союз, согласно которому 1000 калмыков выступили против крымцев. С этого времени между ними заключались договора и давались присяги о верной службе России.

В 1696 году Аюка-хан отпустил на Дон под Азов до трех тысяч кибиток (порядка десяти тысяч человек) для охраны пограничной линии и борьбы с азовцами. Эти калмыки обратно в Калмыцкое ханство не вернулись, остались на Дону, под Черкасском. Часть из них приняла православную веру .

В 1710 году Аюка-хан прислал дополнительно на Дон еще десять тысяч калмыков во главе с торгоутским владельцем Чиметом и дербетовским владельцем Четырем для несения охранной службы южных границ от набегов кубанцев.

В 1723 году Петр I повелел всех кочующих по Дону калмыков оставить в казачьем сословии и больше представителей этой народности на эти земли не принимать. Таким образом, в 1731 году калмыки, перешедшие на Дон, вошли в состав населения Войска Донского и были подчинены Управлению войскового казачества. В 1745 году вся населенная Западная степь была отдана под кочевье калмыкам, причисленным к Войску Донскому. На этих землях было образовано три калмыцких улуса с хуторами и населением: Верхний, Средний и Нижний.

Атаман ВВД, г.ш.генерал-лейтенант Богаевский А.П. пъёт чару с руководством калмыкского казачьего войска. Крайтий справа(для нас) полковник Тепкин, справа от Атамана - Нойон(князь) Тюмень, слева от Атамана - Бадьма Уланов - представитель донских калмыков на всех войсковых кругах Дона, активный общественный деятель калмыкского народа на Родине и в эмиграции, юрист, выпускник Ст.Петербургского университета.