Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Написать этот топик меня подтолкнули темы некоторых блогов и комментарии к недавним блогам.

Из комментариев: “В деревне не живут, а выживают. Честно, не видела ни одного коренного жителя, которого умиляют крики петуха по утру, скорее он хочет запустить в него чем-нибудь, типа кирпича))”

“Большинство коренных деревенских жителей считают своё вынужденное пребывание в деревне не иначе,чем карой Божьей. Что ни год – у них неурожай… Скотинка дохленькая… Учится не будут.”

“Вопрос: может быть, брать птицу с птицефабрики? У них породы должны быть яйценоские, ерунду же не будут содержать?”

“Часто на птицефабрике продают отбракованных кур”

Сначала немного о курах и петухах. В конце апреля прошлого года мы купили на ближайшей к нам птицефабрике 10 несушек, годовалых (по 150 руб) и петушка трехмесячного (300 руб) Ломан Браун. Яйценоская порода. Курочек продают не то, что часто, а вообще, выбракованных. Они свой срок отслужили, их и продают. Петушок был хоть – куда, а на кур страшно смотреть: общипанные, обдерганные. Через недели две их было не узнать – оперились, опушились. Нестись курочки стали сразу, в день по 7-8 яиц. (На рынке яйца прошлым летом стоили 50 руб/ десяток).

Но вот с ними была морока: они не умели взлетать на насесты, а если и взлетали – с насестов падали. Пришлось вместо насестов сделать им полку и с пола к ней трапик (лестницу), чтобы они поднимались на полку и в гнезда. Но гнезда поняли сразу. Петуха недели две курицы долбили, но потом он взял власть в “свои когти” и свою службу нес исправно.

Четыре курицы за лето, осень пропали. Думаем, от старости. Одну курицу зимой пытался утащить колонок. Отбили. Сначала думали, что хорек, но, благодаря Sibroy, поняли. что это колонок, рыжий. Но после этого курица впала в ступор, перестала есть и тоже пропала. Осталось от купленных пять штук. Я закладывала яйца в инкубатор в июле и августе. Вывелось около сорока цыплят. Из цыплят получилось 15 несушек (несутся исправно, вместе со старыми курами в день 10 – 12 яиц), остальные петухи и несколько курочек отбраковали. Их сейчас пускаем на мясо.

Необходимость в покупке несушек на этот год у нас отпала. Теперь есть свои. Вот сейчас думаю завести петуха Брама и посмотреть, что получится.

Из комментариев:

“Бройлер вкусен, конечно, но мороки много”

“А бройлер это не только генетика (спаривание различных кроссов), но и соответствующий комбикорм. Вот в этом и морока.”

Вместе с несушками на этой же птицефабрике купили сорокадневных бройлеров (по 150 руб). Вот уж с кем никаких проблем, так это с бройлерами. Им не надо никаких гнезд, никаких насестов. Только глубокую подстилку. Бройлеров рекомендуется держать до достижения ими веса 1,8 -2, 0 кг, то есть месяц от момента покупки. Мы держали их все лето, забивали на выходной на шашлыки, барбекю, когда собиралась вся наша многочисленная семья. К сентябрю они весили 3, 5 – 4, 0 кг. Часть бройлеров продали по цене 140 руб / кг. Одна бройлерша (Броля) живет до сих пор. Ходит среди молодняка, как пароход, весом уже неподъемная. Несет огромные (как гусиные) двухжелтковые яйца. Весь уход за курами – почистить полки и гнезда, два раза покормить, собрать яйца и все.

И несушки, и бройлеры все лето и осень гуляли в вольерах. И тех, и других кормили одним кормом, который готовим сами. Запариваем крупную фракцию зерноотходов, добавляем крупку зерноотходов, отруби, премиксы, мел, ракушечник. Летом траву, зимой сенную труху, овощи, молотый ячмень. Тем, кто полагает, что, покупая комбикорм, платит за какое – то особое качество, могу сказать, что это плата за удобство, не более того. Так как комбикорм так же состоит из зерноотходов 1 и 2 категории, отрубей, мела и еще кое – каких добавок. Но зато все уже намешано, не надо месить самому. А состав корма для кур легко можно найти в любом справочнике, не говоря уже об интернете. И затратить на него гораздо меньше денег, если готовить самому.

Это то, что касается куриного хозяйства. Коров, в свое время, мы тоже держали, и не одну. Молоко успешно реализовали. Но коров хорошо держать там, где обильные пастбища и сенокос. Раньше у нас в деревне было три стада, сейчас одно. Нам, чтобы отогнать корову в пас, надо пройти через всю деревню. Это час туда и час обратно. Поэтому сейчас мы выбираем коз. Их содержать, для нас, проще.

Огородом я (это, в основном, моя обязанность) занимаюсь с удовольствием, применяя щадящие приемы агротехники как для почвы, так и для себя. Чтобы не было “мучительно больно” ни спине, ни суставам.

Из комментариев:

“Иллюзия – что городскому человеку здесь хорошо, если жить, а не приезжать на выходные. Что хорошего: абсолютное бескультурие, мат, изнуряющая работа с раннего утра до поздней ночи, грязь и прочие прелести. Хотя можно потерпеть это, как экзотику, а в понедельник – на культурную работу в город.”

“Местные не любят дачников. Переселенцы из города успешнее деревенских во всех отношениях. Завидуют, может быть? Или не понимают… Благоустроенная квартира в городе для них – предмет мечтаний и повод для зависти.”

И вот, я все никак не могу понять, ну какие такие сверхсложности и сверхтрудности в личном подсобном хозяйстве, каким таким сверхизнурительным трудом от рассвета до заката занимаются люди? Что за труд такой, который не приносит им ни удовлетворения, ни прибыли, а сплошные убытки и недовольство всем и вся?! Наверное, я в нетипичной деревне живу, раз ничего подобного не вижу. И не замечаю ” ужасного” деревенского менталитета, ” абсолютного бескультурия”, беспробудного пьянства и нищеты деревни, о которых так много пишут.

Бабульки из нашей деревни успешно торгуют своей огородной продукцией на ближайшем городском рынке, зарабатывая хорошую прибавку к пенсии себе и ухитряясь помогать и детям, и внукам. За все двадцать с лишним лет, что мы здесь живем, не испытывали на себе нелюбви деревенских, зависти, непонимания. Мы здесь уже давно свои и дружим со всеми соседями. И не только дружим, но и помогаем друг другу. Может, правда, у нас в Сибири все по другому? И для меня настоящая деревня ассоциируется с криками петуха.

Жители маленьких городов и деревень часто переезжают в Москву, надеясь найти здесь хорошую работу и надолго обосноваться. Но есть другая тенденция - уезжать из столицы в деревню. The Village поговорил с теми, кто сознательно решил отказаться от жизни в большом городе.

Елизавета Мокеева

Доула (помощница при родах), 34 года. Три года назад переехала в деревню,
расположенную в 600 километрах от Москвы.

Мы с мужем - из военного городка Власиха Одинцовского района. Познакомились еще в детстве, а учились и работали, естественно, в Москве.
По образованию я маркетолог, окончила университет Натальи Нестеровой.
В столице мы снимали квартиру, и нас все устраивало, пока в 2011 году мы не узнали, что ждем третьего ребенка. Тогда стало понятно, что нам нужно собственное жилье.

Мы изучили рынок недвижимости и пришли к выводу, что большая квартира в Москве нам не по карману. Для ее покупки нам придется 40 лет выплачивать ипотеку и жить в постоянном финансовом напряге, поэтому мы решили построить большой дом в деревне.

Участки в Подмосковье тоже оказались дорогими, и тогда муж вспомнил, что у него есть доставшаяся от родственников земля в одной из деревень Нижегородской области. Мы проехали 600 километров и увидели неплохой участок со старым деревянным домом. Вскоре мы его снесли и начали строительство нового двухэтажного дома.

Из-за работы в Москве мы не могли участвовать в стройке, поэтому пришлось нанимать людей из соседних деревень. К счастью, цены на строительные материалы и рабочую силу здесь в несколько раз ниже, чем в Москве. В итоге за два года мы потратили на строительство почти все наши деньги - порядка 1,5 миллиона рублей. Стройка завершилась к осени 2013 года, мы с мужем уволились с работ и начали планировать переезд. Однако дом был готов снаружи, но не внутри, и нам пришлось въезжать в практически пустое помещение - началась жизнь без мебели, без денег, без работы.

Сразу после переезда мы стали искать работу в районном центре, который находится в 10 километрах от нас. В Москве я подрабатывала фотосъемкой свадеб и думала, что смогу без проблем устроиться здесь свадебным фотографом, - как человек из столицы с крутым фотоаппаратом. Однако выяснилось, что в районном центре хорошо развита сфера свадебной фотографии, и я оказалась никому не нужна.

До переезда я также работала доулой, то есть помогала беременным женщинам. В свое время я посетила множество семинаров и курсов для доул, поэтому могу консультировать по вопросам грудного вскармливания и естественных родов. Я решила использовать свои знания и завела тематический блог в инстаграме. Уже через полгода я провела первый семинар по родам в Москве, что принесло хороший доход, и я стала развиваться в этом направлении. Тогда же мужу дали должность заведующего сельским Домом культуры, и у нас появился стабильный заработок.

В нашей деревне примерно 50 домов, и больше половины из них заброшены. Новых хороших домов, как у нас, всего четыре. Деревня пустеет, потому что в ней не проведен газ, а топить электричеством довольно дорого. К тому же в минус 30 никакое электричество не обогреет дом - приходится топить дровами. Наши соседи - это в основном люди в возрасте, которые занимаются сельским хозяйством и хорошо выпивают. Молодежь сюда приезжает только в гости на лето.

Здесь плодородная земля, и заниматься сельским хозяйством несложно: например, в этом году я посадила рассаду и даже не полола грядки - помидоры и огурцы выросли сами собой. Но муж не поддерживает идею создания своего огорода, а я часто занята маленьким ребенком, поэтому мы пока ничего не выращиваем на продажу. Чтобы зарабатывать деньги на сельском хозяйстве, нужны большие вложения в технику и инфраструктуру, а у нас нет на это ни средств, ни желания.

В нашей деревне примерно 50 домов, и больше половины из них заброшены. Новых хороших домов, как у нас, всего четыре

В деревне нет магазина и школы, поэтому из-за частых поездок в районный центр большая часть заработка уходит на бензин. Но все равно жить в собственном доме в разы дешевле, чем снимать квартиру в Москве. В деревне я плачу только за электричество: зимой - 20 тысяч рублей в месяц, а летом всего 600 рублей. Бывают, конечно, форс-мажоры: например, может снести крышу дома, иногда водопровод ломается, но от этого никто не застрахован.

После жизни в городе тяжело было привыкнуть, что в деревне тебе никто ничего не должен. Первые полтора года мы жили без генератора электричества, и однажды нашу деревню завалило снегом и оборвало провода: в доме ни света, ни тепла, а во дворе - снег по пояс. В итоге мы шесть часов чистили дорогу до трассы, чтобы выехать хотя бы в магазин. В другой раз был ураган, у нас пропало электричество, а крышу дома снесло прямо на машину. Если в городе у тебя сносит крышу, ты просто звонишь в ЖКХ. Если в городе сломалась машина - вызываешь эвакуатор. А в деревне тебе никто не поможет, здесь ты можешь рассчитывать только на себя.

В целом мы с мужем спокойно приняли новую жизнь, но старшим детям переезд дался тяжело. Они учились в третьем классе, все их друзья остались в Москве, а здесь, по сути, единственный человек, с которым ты можешь выйти погулять, -это твой брат. Мы устроили их в сельскую школу в пяти километрах от дома, и они окунулись в среду, где дети не знают, что такое сенсорный телефон и PSP, где в школе жесткий контроль за выполнением заданий, потому что там учатся два-три человека в каждом классе. В первый год в школе не было приличного туалета, была просто яма на улице и умывальник без проточной воды. Поэтому неудивительно, что через два месяца, когда к нам в гости приехали бабушка с дедушкой, дети стали жаловаться и проситься в Москву.

Никто им, конечно, уехать не дал. Они окончили начальную сельскую школу, а в пятый класс пошли в другую школу в районном центре. Но она нас не устраивала еще больше, чем предыдущая: одноклассники наших детей курили, пили энергетики и пиво, активно прогуливали уроки, и это считалось нормой. Ни родители этих детей, ни учителя ничего не делали, чтобы это остановить, поэтому я решила забрать детей на домашнее обучение.

С помощью учебников и интернета мы с мужем самостоятельно стали преподавать детям. Я составила расписание и вскоре поняла, что каждый день заниматься разными предметами довольно сложно. Ребенок перескакивает с одной дисциплины на другую и глубоко не вникает ни в одну. Поэтому одним предметом мы занимаемся в течение недели. Ребенок полноценно погружается в тему, смотрит дополнительные видео из интернета, и его знания становятся упорядоченными.

Чтобы в будущем дети получили аттестат, мы подключились к онлайн-школе, где для перевода в следующий класс нужно ежегодно сдавать экзамены. Помимо школьной программы, наши дети также изучают то, что им интересно. Например, Саша любит рисовать, поэтому он уже окончил онлайн-курс по рисованию, а сейчас завершает курс веб-дизайна. В 11 лет он получит сертификат веб-дизайнера и будет подготовлен к будущей профессии. Сейчас дети уже не просятся в город, но, конечно, любят приезжать на несколько недель в Москву к бабушке с дедушкой. Я называю нас «семьей будущего», в которой дети приезжают на каникулы не в деревню, а в город.

Днем у меня практически нет свободного времени: я занимаюсь домашними делами, детским обучением и воспитанием, вожу ребят на спортивные занятия. Помимо этого, я работаю - веду свой блог и онлайн-курсы по подготовке к родам. Однако время для отдыха найти легко: сделал шаг во двор - и уже можешь жарить шашлык, качаться на качелях, прыгать на батуте. Кстати, в деревне быстрее высыпаешься. Многие гости говорят, что у нас очень хорошо спится. Может быть, это из-за воздуха, а может быть, из-за атмосферы спокойствия.

В городе все гонятся за самым лучшим: всем нужно иметь хорошую машину, хорошую работу, хорошие вещи. А здесь одевайся как угодно - всем все равно.
В прошлом году на Кипре я хотела купить сумку Armani, но поняла, что в деревне эта сумка будет выглядеть как обычная сумка с рынка. За три года я изменилась и поняла, что ценность жизни не в вещах и статусе, а в твоей свободе, в свежем воздухе вокруг.

В деревне время идет медленнее. Здесь меньше времени уходит на дорогу и пустые разговоры, поэтому за день успеваешь больше, чем в городе. Тут тебя никто не отвлекает от дел, не приглашает на многочисленные свадьбы и дни рождения.

Наш переезд был авантюрой. Мы уехали в пустоту, над нами смеялись друзья, и я думала, что мы не сможем долго прожить в деревне. А сейчас я довольна своей жизнью. Я живу стабильно, без надрыва, и зарабатываю больше, чем до переезда. Большинство знакомых не понимают нас: они думают, что мы здесь мучаемся, и уговаривают вернуться обратно. Но я больше не хочу жить в городе.

Мирон Дементьев

Фермер, 26 лет. В 2015 году переехал на ферму, расположенную в 100 километрах от Москвы.

Я родился и вырос в Москве, окончил РГУФКСМиТ по специальности «спортивный врач». После обучения в университете работал руководителем школы айкидо. История переезда в деревню началась с появления в моей жизни девушки. Я стал задумываться о семье и понял, что мне важно качество продуктов, которыми будет питаться моя семья.

Спустя какое-то время я узнал, что родители одной из моих подруг - фермеры.
В мае 2015-го я приехал к ним в гости. Валерий Иванович, глава хозяйства, показал свои владения и рассказал о настоящей жизни на земле. В тот момент я понял, что хочу заниматься сельским хозяйством. В итоге мы договорились о сотрудничестве: я переезжаю на ферму и помогаю по хозяйству, а Валерий Иванович обучает меня всему, что знает.

За две недели я решил все дела в Москве, бросил работу и вместе с женой уехал на ферму. Нашу семью поселили в гостевом двухэтажном доме. Главная причина моего переезда - это продуктовая безопасность. Конечно, я мог бы жить в городе и покупать фермерские продукты, но мне нравится деревенская жизнь, здесь другое состояние тела и сознания.

В Москве я жил на съемной квартире и могу сказать, что содержать дом в деревне значительно дороже. Проживание в квартире изначально сильно упрощено: все условия для жизни созданы заранее, тебе достаточно лишь платить за аренду, квартплату и прочие бытовые услуги. А в деревенском доме постоянно приходится что-то делать: чинить сантехнику, рыть колодец, что-то прибивать, строить, улучшать и так далее. Но удовольствие от деревенской жизни компенсирует эти заботы: за стеной не кричат соседи, во дворе - чистое поле, вокруг - природа. Для меня это и есть настоящая жизнь.

До переезда я ничего не знал о сельском хозяйстве, а теперь, спустя полтора года, умею работать со скотиной и техникой, самостоятельно произвожу и продаю молочную продукцию. Первое время мне было тяжело из-за большого количества физической работы и оторванности от социума, ведь все друзья и родственники остались в Москве. Однако со временем стало легче: к нам стали ездить волонтеры, и на постоянное проживание переехали мои друзья Владимир и Алевтина, которые теперь работают с нами на ферме.

Наше хозяйство состоит из двух домов, оно не привязано ни к какому населенному пункту и находится в 100 километрах от Москвы. От фермы до ближайшего магазина ехать порядка 10 километров. Чтобы обойти весь наш участок, нужен час - у нас 50 гектаров земли, большинство из которой идет под скос на корм скотины. Все основные продукты питания у нас свои: картошка, хлеб, яйца, овощи, мясо, соленья, варенье, яблоки и груши. В магазине покупаем только сладости, крупы и макароны. За полтора года я настолько привык к натуральным продуктам, что еда из магазина кажется ненастоящей и пластиковой.

Здесь все подчинено здравому смыслу: один день кормит другой, не существует понятий «экзистенциальный кризис» , «психологические проблемы», не задаешься вопросом «Зачем я это делаю?». В деревне я дышу полной грудью и чувствую «соль земли»

На продажу мы производим молоко, творог, сметану, сыр и сливочное масло. Большинство наших клиентов - это мамы из Сергиева Посада, которым важно кормить своих детей хорошими продуктами. Они находят нас через знакомых, благодаря группе во «ВКонтакте» или знакомятся на экологических и фермерских выставках. Наша продукция очень качественная и быстро продается - спрос превышает предложение приблизительно в два раза.

Производство молочной продукции - работа сезонная, поэтому доход нестабилен. С шести коров я зарабатываю от 50 до 100 тысяч в месяц без вычета налогов. Часть дохода уходит на содержание скотины. Оставшихся денег хватает на обеспечение моей семьи и на зарплату Вове и Алевтине, однако на развитие хозяйства средств катастрофически недостает. Вообще, главная проблема сельского хозяйства в России - цены. В этой сфере все очень дорогое. Например, чтобы создать фермерское хозяйство вроде того, в котором мы сейчас живем, нужно обладать стартовым капиталом минимум в 10 миллионов. Скотина тоже стоит немало: на нормальную корову уйдет от 100 до 150 тысяч рублей.

Со временем мы стали освещать деятельность хозяйства в социальных сетях, и это дало результат: о нас начали писать СМИ, к нам потянулись люди из Москвы. Прошлым летом мы организовали трудовой лагерь для волонтеров: на две недели к нам приехали больше 30 помощников, для которых мы подготовили историческую и культурную программу с поездками в Сергиев Посад. Волонтеры помогли нам в хозяйстве и на стройке: с их помощью мы построили каркас коровника и поменяли крышу в жилом доме.

Помимо этого, через месяц после переезда мы начали сбор денег через краудфандинговую площадку. За месяц собрали 450 тысяч рублей на покупку овец и строительных материалов. Вскоре мы запустили второй проект по сбору денег - на этот раз собрали 900 тысяч рублей и купили шесть коров, трактор и прочую технику. В качестве вознаграждения пожертвовавшим отправляли молочную продукцию или подарки ручной работы: деревянные куколки, картины, часы и прочие поделки. Был еще и третий проект - мы получили миллион двести на строительство трех гостевых домиков, чтобы волонтеры могли жить с комфортом в любое время года.

Жизнь в деревне всегда упорядоченна. Например, летом распорядок дня такой: в 5 утра - подъем и утренняя дойка коров. Женщины управляются с молоком, мужчины занимаются скотиной: напоить, накормить, убрать. После дойки можно позавтракать и самому. Потом начинается работа по хозяйству: либо на технике в полях, либо на стройке, которая у нас, кстати, никогда не заканчивается. Недавно, например, собрали гараж и сделали пристройку к коровнику. Обед в 15:00, после него опять работа по хозяйству до 19:00, то есть до ужина. В вечернее время я работаю в интернете или общаюсь с гостями и фермерами. Мы любим посидеть за вкусными пирогами у костра, поиграть на гитаре.

За полтора года жизни в деревне я ни разу не пожалел о переезде. Здесь все подчинено здравому смыслу: один день кормит другой, не существует понятий «экзистенциальный кризис», «психологические проблемы», не задаешься вопросом «Зачем я это делаю?». В деревне я дышу полной грудью и чувствую «соль земли». Уверен, что мои дети и внуки вырастут в любви к земле и разделят мои жизненные ценности.

Виталий Болтинов

Пивовар, 49 лет. Четыре года назад переехал в деревню,
расположенную в 100 километрах от Москвы.

Я москвич в третьем поколении. Учился на электромонтера, по специальности работал в течение года до призыва в армию. Потом занялся свободным предпринимательством: был занят в строительной области, производил кондитерские изделия и продавал одежду. В детстве отец постоянно брал меня с собой в загородные поездки к родственникам, вместе с ним я побывал в деревнях многих российских областей и на Украине.

У отца был участок в Подмосковье, и я, будучи подростком, проводил там свободное время. Меня интересовало все, что находится на и в земле. Я приводил участок в порядок, занимался осушением земли и прочими делами. Словом, куриный помет мне знаком с детства. Даже в армии я занимался чем-то подобным. Мне было там настолько скучно, что я организовал небольшое подсобное хозяйство. Начал с одного кролика, а спустя год и три месяца оставил после себя 500 кроликов, двух баранов и двух коз. В течение жизни я, как и отец, много времени проводил за городом. Каждые выходные мы с женой и детьми уезжали из Москвы подальше. Порой мне настолько надоедал город, что я выезжал вечером буднего дня и обратно возвращался под утро.

Всю свою жизнь я шел к мечте - жить в деревне. Я поставил себе цель - к 50 годам накопить денег и переехать вместе с семьей в собственный дом за городом. В 2009 году я начал воплощать мечту в жизнь и искать подходящий участок на юге Подмосковья. Главным критерием при выборе участка был вид из окна. В итоге я купил полтора гектара земли в деревне Сонино в 100 километрах от Москвы. Когда я спрашиваю городских друзей: «С чего начинается ваше утро?» - они отвечают, что ни с чего. А у меня утро начинается с красивого пейзажа, с восхода солнца, с пения птиц.

Я организовал бригаду строителей, и в июле 2009 года началась стройка. Я хотел построить два дома, баню, пивоварню, техническое помещение, конюшню и создать небольшой пруд. Кстати, архитектура и планировка зданий сделана мной лично. Да и на стройке я тоже активно работал. За четыре месяца был заложен фундамент всех зданий, а в 2012 году я полноценно перебрался в гостевой двухэтажный дом. Однако к тому моменту у меня возникли разногласия с супругой, с которой мы прожили в браке 28 лет. Сначала она поддерживала мое желание переехать, но потом ее мнение поменялось. В итоге мы разошлись. Поэтому я не достроил хозяйский дом и не сделал прудик.

В моей деревне всего восемь домов, однако не могу сказать, что мне чего-то не хватает. Например, в десяти минутах езды находится поселок Заокский с отличной инфраструктурой развлечений: там есть большие тренажерные залы, кинотеатр, театр, спа и торговый комплекс. Я, кстати, заядлый театрал: в год посещаю порядка 40 постановок, и расстояние до Москвы не проблема - полтора часа на машине, и я в городе.

Также я с юности люблю пиво. За свою жизнь я попробовал несколько тысяч сортов, учился варить пиво в Германии и Чехии. Несколько дней я жил в пивоварнях: наблюдал, задавал вопросы и в целом освоил ремесло. Поэтому в деревне я решил производить свой продукт. В 2011 году я приобрел оборудование и начал варить. С шестой попытки я нашел необходимые пропорции и остановился на трех сортах: светлый лагер, темный лагер и смесь обоих - рубиновый. Процесс варки пива - творчество и тонкая работа с ингредиентами. Только если ты по-настоящему любишь пиво, ты сможешь приготовить его хорошо.

Изначально я варил для себя, дарил пиво знакомым и менялся с фермерами на их продукты. Например, я давно не покупаю картошку, свеклу и птицу в магазине, а меняю на пиво у соседей. Другой мой приятель за ящик пива делает моей машине техпаспорт. Со временем люди узнали про мое пиво, и в позапрошлом году у меня появились первые заказы. Примерно в это же время мой друг Саша основал фермерский кооператив «Марк и Лев». С тех пор мое пиво носит название кооператива, а они помогают мне со сбытом. В 2014 году я окончательно бросил бизнес в Москве и посвятил себя варке пива.

Мои московские друзья стареют на глазах, я на их фоне заморозился во времени. Несмотря на возраст, у меня стало больше энергии: в 50 лет в деревне я чувствую себя так, как в 35 в городе

Летом я работаю каждый день с 07:00 до полуночи и произвожу 2,5 тонны пива в месяц. Из-за большого количества заказов порой приходится варить даже ночью. Мой рекорд - три дня варки без сна. Сейчас я поставляю пиво в районные, тульские и московские рестораны. Также мое пиво можно купить через «ЛавкуЛавку» и в магазинах «Марк и Лев». Мой месячный доход с продажи пива составляет порядка 150 тысяч рублей, и мне этого вполне хватает.

Я люблю рыбалку, поэтому перед рабочим днем с четырех до семи утра ловлю рыбу. Где вы такое в городе видели? Люди месяцами собираются на рыбалку, а я просто иду 200 метров до пруда с карасями и линями. Весной я люблю охотиться на вальдшнепа. Охочусь не ради стрельбы и убийств, а просто чтобы побыть на природе. Беру с собой стульчик, немного коньяка и сижу в сумерках. Если мне хочется на ужин грибов, я надеваю кроссовки, прохожу 100 метров и через полчаса уже жарю их на сковороде.

В Москве ты можешь правильно питаться, пить воду через 48 фильтров, но это все равно будет ненастоящая вода и ненастоящие продукты. Ты можешь бегать по утрам, но все равно будешь дышать отходами. Можешь не курить и не пить, но здоровье все равно ухудшается. Мои московские друзья стареют на глазах, я на их фоне заморозился во времени. Несмотря на возраст, у меня стало больше энергии: в 50 лет в деревне я чувствую себя так, как в 35 в городе. Каждый день я прохожу от 3 до 20 километров, причем я этих расстояний не замечаю. Я не хожу специально туда-сюда - я просто делаю дела и нахожусь в движении.

В деревне у меня буквально началась вторая жизнь. Когда приезжаю в Москву, знакомые все время спрашивают, почему я так много улыбаюсь. А потому, что в деревне редко бывает плохое настроение, там царят умиротворенность и спокойствие, там нет раздражительных факторов, поэтому в день я улыбаюсь по сотне раз. А если и бывает плохой настрой, то его очень легко поднять: сел на траву во дворе, выпил кофе, погладил кота - и все. В городе неоткуда почерпнуть столько позитивной энергии. Люди мало улыбаются, постоянно сидят в интернете и хамят.

Все городские знакомые завидуют мне. Приезжают в гости и восхищаются, а сами переезжать боятся. Хотя на деле что ты теряешь? Карьеру в 45 лет уже не сделаешь - продавай московскую жилплощадь, а на половину ее стоимости покупай себе дом в 150 квадратных метров. На оставшиеся деньги можешь спокойно доживать или заниматься каким-нибудь делом. Причем тебе не надо ничего изобретать: вся информация на ладони, везде есть электричество, и наш кооператив поможет тебе и с землей, и с рассрочкой, и с инфраструктурой.

В Москву я езжу раз в неделю за сырьем для варки и вижу, что люди не справляются с бешеным городским ритмом. Хорошего настроения в городе поубавилось, люди стали быстро уставать: к 40 годам они начинают выбиваться из колеи, их КПД на работе постепенно падает. В последнее время к горожанам испытываю жалость, поэтому своими силами стараюсь им помочь: всегда привожу с собой позитив и пиво.

Сейчас я живу в гостевом доме с новой спутницей жизни и ее двумя детьми. Однако мне не хватает родственной души, единомышленника, с которым можно бок о бок сражаться за общее дело. Скоро мой сын вернется из армии, и я надеюсь, что он поселится со мной в деревне. Вообще, я хочу создать родовое гнездо, как делают многие американцы. Чтобы в соседних домах жили мои дети и внуки. Надеюсь, когда-нибудь это случится.

Расскажу о том, что происходит сегодня в селе, и в частности, в Омской области. Собственно, в любом регионе России обстановка примерно такая. Можно рассказывать хоть о каком — везде те же проблемы, и везде народ не живет, а выживает, а то и просто держится из последних сил.

В силу некоторых обстоятельств мне пришлось переехать из города в сельскую местность, чему я в некотором роде даже был тогда рад — работы нет ни там, ни здесь, однако, как мне казалось в момент переезда, что подсобное хозяйство все же позволяет худо-бедно прокормиться. Но как выяснилось впоследствии, я сильно ошибался. И те люди, что бегут из наших деревень в города, абсолютно правы — жизни тут на селе нет. Причем совсем.

Там, где я сейчас живу, в одном из сел Омской области, расположенном недалеко от областного центра — крупного промышленного города, при советской власти был хороший совхоз. Было много организаций, все местные жители были обеспечены работой и жильем. Потом, в Перестройку, его стали менять на нечто частное — то ЗАО, то СПК, то еще чего-то. А в итоге признали банкротом.

Руководители разобрали себе технику, склады, помещения, так сказать, «имущественные паи». Кто был директором совхоза, главным бухгалтером, главным инженером — стали фермерами и частными предпринимателями. Тем же, кто стоял подальше от руководства, достались земельные паи, с которыми неизвестно что было делать. Размеры их таковы, что руками с ума сойдешь обрабатывать — слишком велики, а сельхозтехнику содержать бессмысленно — для этого они ничтожно малы. В общем, деревня за несколько постперестроечных лет опустилась до уровня положения конца 20-х годов. Только тогда было в чем-то легче — тогда еще у крестьян были лошадь и соха, на которых можно было пахать, да и умение хозяйствовать в одиночку дедовскими, доисторическими способами, что так или иначе позволяло выжить. К тому же требования к жизни у людей были не притязательны — не умерли с голоду зимой, уже хорошо, значит можно жить и почти радоваться. После же перестроечного разгрома жить впроголодь всей семьей — это было совсем не то, о чем мечтали бывшие совхозники-колхозники. Управляться с землей сохами они уже не умели, да и вполне справедливо — не хотели, когда давным-давно придуманы и ими же самими только что использовались в советском совхозе\колхозе трактора, комбайны, сеялки-веялки и т.п.

Правда, комбайны очень быстро после Перестройки исчезли из сельской местности — их просто негде и некому было применять. Сельский народ под крики телеистериков о «высочайшей частнособственнической производительности труда» и «эффективном рыночном хозяйствовании» повсеместно стал экономически деградировать — переходить к ручному труду. Но быстро сообразив, что таким способом долго не протянуть, избавился от своих «земельных паев», отдав их за бесценок новоявленным фермерам, так сказать, сельской буржуазии, или просто бросил. Фермеры же, по сравнению с колхозами\совхозами, были столь ничтожно малы и бессильны, что комбайны для них были как для обезьяны космическая ракета — на тех крошечных полях, которыми они располагали, назвавшись понтовым словом «бизнесмены», было смешно их применять, тем более что силенок содержать эти комбайны в целости и исправности у них не хватало.

Однако, хотя особого процветания у фермеров не видно, по сельским меркам на фоне всеобщей тотальной нищеты в деревне они теперь богачи. Ведут себя очень заносчиво — нанимают людей на работу и ни во что их не ставят, хотя без них справиться с тем, чем владеют, не в состоянии. Но зато чуть что — пошёл вон с работы, тебя никто не держит. Люди понимают свою зависимость — что работы больше нигде нет, а своим хозяйством не проживешь, сожмут зубы и терпят, лишь бы хоть что-то получать. И вместо того, чтобы объединяться против такого давления, напротив, только копируют эту «элиту» — каждый друг перед другом выдрючивается, что он круче, будучи бесправен и беззащитен, пытается показать, что он тоже чего-то стоит. Причем показать чисто внешне. Рот на хозяина, того же фермера открыть, который ему хамит и недоплачивает, это боже упаси! А вот выстроить дом непременно круче чем у соседа, утерев тому нос, это пожалуйста. Только зачем, спрашивается? Ведь оба же без штанов!

Работы на селе нет, причем нет практически совсем. Мини-магазинчики и несколько фермеров, у которых работают от силы несколько десятков человек из села. У того же фермера работник выполняет работу одновременно шофера, грузчика, бухгалтера, сварщика и пр. — все это в одном лице! Фермеру не надо лишних людей — ведь им платить надо. Но зарплату фермеры платят ничего, неплохую, как в городе — в среднем в месяц 15 тыс. р. В уборку больше — 20-25 т.р., но она и идёт месяца два всего.

На временную работу по хозяйству (батраком, как раньше говорили) особо не наймешься. Хозяйство держат только зажиточные, у кого опять же техника есть или серьезные доходы от чего-нибудь извне (военный пенсионер с приличной пенсией или сын в городе живет, серьезно помогает деньгами и пр.). Им надо сено косить, навоз возить, огород полоть. Они еще людей могут нанимать. А другие — подавляющее большинство — нет. У простых людей нет ни возможности, ни средств содержать сколько-нибудь приличное хозяйство.

Как выкручиваются? Да уезжают на заработки, чисто как до революции (вот докатились, блин!) В основном по вахтам — кто-то ездит на север, кто-то в Москву, кто-то еще куда. Муж уехал на работу, жена ходит в магазин под запись берет продукты (продавцы в тетрадь записывают всех должников, так и при царе у рабочих было) потом приедет муж, семья и рассчитывается по долгам. Останется от заработанного с гулькин нос.

Никто от этой езды еще не разбогател. Без штанов возвращались — это бывало. То есть увезут людей, зазовут обещаниями высоких зарплат, а потом не заплатят — теперь такое запросто. Эти кадровые агентства, которых развелось пруд пруди, действуют как рабовладельческие подрядчики, поставщики живого товара. А вот чтобы рабочие-вахтовики сыто жить стали, этого не наблюдал пока. Так, в лучшем случае перебиваются, держатся на плаву, как говорят, и не более того.

У кого нет возможности уезжать, живут на детские пособия, на пенсию родителей, помощь детей, если дети взрослые в городе неплохо устроились и родителей не забыли. Свое хозяйство почти все вывели, так как прибыли от него мало или совсем нет — один убыток. Если держат, то свой огород и мелкую живность для себя. На продажу мало кто выращивает — дорого и бессмысленно. Самим на рынках торговать нигде не дают — все контролируют перекупщики, которых полностью поддерживает власть и полиция. Попробуй, встань где торговать, желая продать свой пучок редиски — живо в полицию загребут за «незаконное предпринимательство», выпишут тысячный штраф, а то еще и закроют на несколько дней. Гоняют даже пенсионеров, ничуть не стесняясь седин. Полиция или ОМОН налетают как шакалы — или взятку им давай немалую, или штраф официально плати, если на лапу не кладешь, причем официально получается значительно дороже. А сопротивляться будешь, что-то доказывать, не дай бог конституцию и законы помянешь, можешь и дубинкой по почкам заработать.

Что так самому сельчанину торговать не получается. Только перекупам отдавать. Те же покупают за бесценок — по таким ценам только себе в убыток выращивать. Молоко за 8 руб\литр берут, мясо говядину 150-180 руб за кг в зависимости от возраста и качества, баранина — та дороже, 200-220 руб\кг. Но коров и овец еще попробуй вырасти! Им корма хорошие нужны и богатые выпасы, которых нет — поля кругом же все частные! Это тебе не колхозно-совхозная роскошь, когда у села за околицей все поля были общественные — отданы специально под выпас индивидуального скота. То-то тогда, говорят старожилы, в селе стада частных коров были тысячные! А совхозные — совсем без счету — десятки и сотни тысяч голов! А сейчас наберется ли на все село вместе с фермерами сто штук коров, даже не знаю.

Единственное, что еще можно как-то держать сельскому жителю сейчас (да и то, как сказать, можно — можно-то можно, только какой в том смысл?) — это свиньи, им поля большие не нужны, подойдут и клетушки, сарайки, зато их мясо приходится отдавать перекупам совсем дешево — по 70-80 руб\кг. В данный момент свинину совсем не берут, сам сейчас звонил перекупщику.

И то у нас еще хорошо — хоть свиней вообще держать позволяют. На Кубани вон, и Белгороде кажется, еще про другие регионы рассказывали, местные власти настолько скурвились, настолько продались монополистам-крупным производителям свинины, что совсем частникам запретили держать свиней на продажу. 3 штуки можно, а больше — нельзя, штраф огромный. Мало того, говорят, ходят по селу и проверяют у кого что, если больше нормы — травят тут же всех свиней под видом борьбы с АЧС. Не дают хозяевам даже мясо забрать! И не считаются, мелкие ли свиньи, маленькие, или большие, взрослые. Опоросилась, положим, свиноматка — 12 поросят у нее. Все, перебор! Должен немедля десять изничтожить, пока не разведали. А то влупят штраф. Как там люди выживают, вообще не знаю. Давно бы сволочей, кто такие законы принимает, на вилы подняли. На кой черт такая власть, когда она человеку самого себя прокормить не позволяет?

Молодые парни на селе, если уходят в армию, то часто остаются по контракту, поскольку возвращать в село смысла нет — работы нет, перспектив тоже никаких.

Досуг тут такой: если работает человек, то после работы с хозяйством своим управляется, если оно есть — огород там, картошка, огурчики, куры-утки, быть может. Пьяниц почти нет, хотя в интернете обычно пишут про деревню обратное. Почему нет? Наверное, вымерли все. Мужики взрослые обычно даже до пенсии не доживают, кто от паленой водки помер, кто от болезней. Больницы все позакрывали по селам, только в районе одна осталась. Тут как-то слышал женщины возмущались, в скорую звонили вечером, а она совсем не приехала, и вообще сказали — кому за 60, те не звоните даже, не поедем. Вот и вымирают люди.

Молодежь ходит по субботам в клуб на дискотеку, выпивают, курят всякую дрянь, бывает дерутся. Бардак, короче. Одно хорошо — не каждый день, а только по выходным. И немного ее, молодежи-то. Ребята стараются все в город уехать. Если приезжают потом, то в гости к родителям\родственникам, и ненадолго. А что здесь делать-то? Умирает деревня. Будущего нет.

Настроение у людей разное. Беднота ругает правительство. Те, кто побогаче — за правительство, им же не капает, не прижимает. Правильно говорят «сытый голодному не товарищ».

Первых, конечно, большинство. Но боятся люди протестовать-то. Которые еще надеятся на что-то. Таких, что думали, что фермерством разбогатеют, «свое дело» хотели начать, почти уже не осталось. Более-менее живут, как уже говорил, только те, что из «бывших», кто успел утащить совхозное и потому ему на это тратиться не надо. Они занимаются животноводством или выращивают пшеницу, овес — чем раньше совхоз занимался, тем и занимаются. Только тогда все было государственное, общее, а теперь все им одним принадлежит, ни с кем делиться не надо. Простые люди, бывшие совхозники, у них в батраках. Простой же человек, если хотел заняться фермерством, то давно разорился. Ни один не выжил. Кто начинал. Да и с чего выжить-то? Чтобы что-то вырастить за лето, весной кредит брать приходится, осенью урожай продашь, только и хватает, что вернуть деньги банку с процентами. Никакой прибыли. И это в лучшем случае. А то еще, если не повезет — год неурожайный, погода подвела, зараза какая прицепилась или прочее, то вообще в долгах останешься. Случалось, что и дом после «своего дела» люди продавали, и уезжали в город счастья искать.

Вы, наверное, все это давно знаете про положение на селе. Но меня вот какой вопрос мучает — ведь столько людей понимает, что непорядок, что так жить нельзя, что не может же страна жить, не производя себе для жизни продовольствие, что без сельского хозяйства — мощного, современно, экономически развитого, мы никуда, а тысячи и миллионы людей мыкаются без дела, не зная, куда приложить свои руки и силы. Живут, вроде как беду переживают. Как будто чего-то ждут. А чего тут ждать, когда ясно, что к Советской власти возвращаться надо, к колхозам и совхозам — к тому от чего мы ушли по своей глупости и неразумению? Миллионы людей горы могут своротить, если вместе возьмутся за дело. Так не пора ли его начинать, и перестать сидеть сиднем на печи, думая, что кто-то где-то все сделает за себя?

Тов. Петров, сельский рабочий, Омская область

На этой фотографии уместилось всё мужское население Москвы. В непроходимых лесах Тверской области спряталась деревня с громким именем.

Дорога от Москвы до Москвы занимает больше шести часов, и простой её не назовёшь. На подступах к Москве превращается в убитую пыльную грунтовку, где теперь ездят только лесовозы.

“- Эта ваша Москва переполнена больше некуда! ” - кричит баба Аня с лавочки. “- А в нашу никто не едет! "

Я съездил, делюсь впечатлениями.

1 Если вы не слышали о деревне Москва в Пеновском районе Тверской области - не беда. Я сам узнал про “альтернативную" Москву недавно и загорелся поездкой туда.

2 А разрабатывая маршрут, обнаружил ещё одну тёзку, что в соседней Псковской области: там есть ещё одна Москва. Чуть больше той, что в этом репортаже, но тоже глушь. И ехать туда - ещё шесть часов отсюда.

3 Деревня настолько маленькая, что поместилась на одной фотографии с квадрокоптера. Застройку плотной тоже не назовёшь: всего одна улица, чуть больше десятка домов (многие из них заброшены или используются как дачи), чуть в стороне от дороги - остатки коровника. Вот и вся Москва.

Почему она так называется - не скажут даже местные жители. Википедия говорит, что дескать ещё в 13-м веке здесь поселились люди, сбежавшие из разорённой монголами Москвы.

4 В старом доме под большим дубом живут Степановы.

5 Иван Александрович и Анна Павловна - коренные москвичи. Родились здесь и никуда не уезжали.

Посмотрите видео, которое я снял про деревню и её жителей. Не забывайте поставить лайк и подписаться на мой канал! Вам легко, а мне приятно!

6 Живут в деревне круглый год, воспитывают рыжего кота.

7 Огородом, в отличие от дачников, занимаются не для развлечения. Магазинов в Москве нет. Приезжает автолавка, где можно купить основной набор продуктов, но овощи выращивают свои.

8 Им нет дела до войны в Сирии. Безразличны американские санкции.

9 Реконструкция улиц в центре Москвы Степановых тоже не заботит. Гранитная плитка на тротуарах? Платная парковка? Липы на Тверской? В их Москве нет даже асфальта!

10 Раньше деревня была в несколько раз больше. Со своим магазином и клубом. Работал совхоз “Красная Москва”. С распадом СССР ферма закрылась, а люди разбежались. Типичная, в общем, история.

11 В гараже у Ивана Александровича стоит “Запорожец”, но он редко выезжает за пределы деревни.

12 Заглянули в гости к соседу. Владимир Иванович - дважды москвич. Почти всю жизнь провёл на Кутузовском проспекте. В девяностые купили дом в деревне Москва, как дачу, потом так и остался.

13 Когда жены не стало, начал заводить кошек. В доме их в три раза больше, чем всех жителей в деревне.

14 Животные свободно размножаются, но не выходят на улицу. Кажется, они все друг другу родственники. И не выглядят от этого очень счастливыми.

15 Владимир Иванович не выпускает их, поскольку плохо видит и боится потерять котов на улице.

16 Маленькая Москва удивительно похожа на большую. В каждом столичном доме обязательно есть такой “кошатник”.

17 Кроме животноводства, у Владимира Ивановича есть и другие увлечения. Он рисует картины.

18 Раньше, в советские годы, мужчина работал кинооператором на телевидении, и много ездил по стране.

19 Про тверскую Москву ничего не знают в России, но деревней интересуются иностранные журналисты. Приезжали корреспонденты из Economist, тоже делали репортаж. Правда, совсем о другом .

20 Пока мы беседовали с кошатником, Иван Александрович позвал ещё одного соседа.

21 К сожалению, не запомнил его имени, да тот и не рассказал о себе ничего особенного. Много курил и загадочно улыбался.

22 Вот они, москвичи: всего пять человек. Четверо живут постоянно, ещё одна бабушка приезжает на лето. Она совсем не может ходить, поэтому групповую фотографию мы сделали на лавочке у её дома.

23 Мужчины с интересом наблюдают за полётом квадрокоптера над деревней.

24 Степановы пригласили зайти в гости на чай. Хорошая у них изба, тёплая.

25 Внутри типовой интерьер небогатого советского дома: цветастые обои, тюль на шторах, цветы в горшках на подоконниках. Все столы и комоды накрыты скатертями, чтобы меньше пылилось. На полу и на одной из стен ковёр. Похожий интерьер был у моей прабабушки, и в квартире и в деревне. И хоть семью Степановых я видел впервые в жизни, ощущал рядом с ними что-то очень приятное и знакомое, родом из далёкого детства.

26 По единственной московской улице без конца ездят лесовозы. Проносятся на большой скорости, поднимая пыль выше домов. Москвичи кашляют, закрывают нос, но терпят. Уже привыкли. Анна Павловна успокаивает: “Это временно. Увезут лес и всё”.

Уезжал с грустными мыслями. В 2010 году (во время переписи населения) в деревне жило 17 человек. В 2017-м осталось пятеро. Скоро не останется и их. Тверская Москва - это тоже временно.

Понравился пост - ставьте лайк. Не понравился - дизлайк. Есть что сказать - не молчите!

Руслана, 20 лет

1 из 4

2 из 4

3 из 4

4 из 4

Место рождения: поселок Жешарт, Республика Коми, 7 тысяч человек
Место проживания: село Выльгорт, Республика Коми, 12 тысяч человек

Я жила с родителями в поселке в деревянном доме, а сейчас переехала в соседнее село учиться на ветеринара. Мама работает терапевтической медсестрой, а папа - судебный пристав. Я помогала родителям по дому с семи лет, но не делала ничего особенного: убирала в доме, кормила животных, меняла коровам сено. Сейчас я живу в общежитии. После учебы занимаюсь резьбой, вязанием, военно-спортивной подготовкой, вокалом. Даже вечером перед телевизором я люблю, чтобы руки были чем-то заняты.

В школе было два класса по двадцать пять человек. Всего в поселке две школы, детских садиков тоже два. Одноклассники были старательными, не прогуливали - думаю, что деревенские часто бывают трудолюбивее, чем городские.

Понятно, что чего-то вроде кинотеатра у нас нет, зато с работой проблем не бывает, так как есть фанерный завод, и всем, кто просит дела, там не отказывают. Когда-то у нас было несколько больших ферм, но их забросили: коров забили на мясо, вещи растащили, поля запустили. Это грустно, потому что, во-первых, раньше люди знали, что едят мясо без добавок, а, во-вторых, они понимали, что нужны, поэтому ждали нового трудового дня. Когда ферму закрыли, мужики начали спиваться, так как работы не было. Через несколько месяцев их позвали на другую работу, но при условии, что они закодируются. Кто-то так и не смог вернуться.

Когда я смотрю корове в глаза, я вижу, что она в ответ смотрит с добротой и ждет, когда ее погладят

Я мечтаю основать свою ферму. Для начала с 50 головами, чтобы на коровах были бирки и чипы. На современных фермах коровы никогда не бывают привязаны: они пьют, едят, гуляют, когда и где хотят. Они могут даже подойти к специальному аппарату с щетками, чтобы почесаться и побалдеть. Дойка проходит по часам, и корова сама знает, когда надо идти домой.
Сейчас взрослая корова стоит около 400 тысяч рублей. Иногда, если человеку сложно приобрести несколько десятков голов, государство дает первый крупный взнос тем, кто возвращается в поселок после учебы. Но даже если бы взноса не делали, это бы меня не остановило: на фермах можно работать санитаркой, потом дояркой, потом можно дойти до главного врача и на этой должности заработать.

У бабушек и дедушек всегда были коровы, свиньи, куры, гуси - я любила ухаживать за ними, кормить их, и поэтому мне хочется связать с этим свою жизнь. Когда я смотрю корове в глаза, я вижу, что она в ответ смотрит с добротой и ждет, когда ее погладят.

Я бы хотела вернуться в поселок, потому что даже село - это некомфортно. Слишком уж много там каменных домов, тротуаров и прочего. Что уж говорить о городах, где нет воздуха, природы и реки.

Даша, 18 лет

1 из 4

2 из 4

3 из 4

4 из 4

Место рождения: деревня Обросово, Вологодская область, 300 человек
Место проживания: город Вологда, 300 тысяч человек

Моя школа находилась в десяти минутах ходьбы от дома. С первого по третий класс у нас учились всего три человека, потом к нам пришли еще две девочки. Было еще несколько парней, которые оставались на второй год и попадали к нам в класс. В школе мы проводили время почти всей семьей, так как мой папа работает учителем физики и информатики и ведет туризм, а мама преподает в начальных классах.

Вообще, учителей не так много, и часто случается, что один преподаватель ведет физкультуру и рисование или, например, историю, биологию и химию сразу. Осенью на уроках труда мы собирали урожай в школьном огороде, где работают ученики, а весной выходили на субботники по всей деревне. Еще мы иногда помогали повару на кухне, если она не успевала. Некоторые учителя проводили уроки с веселым задором, произносили разные смешные фразы: «вот где собака-то порылась», «тропическая чушь», «еку мать». Я эти выражения и сама иногда теперь произношу.

Я только недавно стала студенткой, но уже сейчас понимаю, что действительно важных вещей, кроме семьи и школы, в моей жизни было не так много, но они все-таки были. Например, с детства папа привил мне любовь к спорту - с шести лет я каждое лето хожу в водные походы. Еще я безумно люблю горы. Круглый год мы всей семьей катались на лыжах или на велосипеде, и я очень чту эти традиции.

За два года учебы в городской школе я так и не нашла друзей: я чувствовала, что не такая, как они, и мне это нравилось

Также важное место в моей жизни занимает религия - я православная. Мне не навязывали это, просто в деревне я ходила в воскресную школу - так все и началось. Мне если что-то навязывать, я сделаю все наоборот. Нас по желанию возили в храмы и в монастыри на экскурсии. Когда я стала взрослее, я начала сама ходить на службы, исповедоваться, причащаться. Я считаю, что не нужно никому навязывать свою веру, - это очень тонкое дело.

В Обросово можно учиться только до 9-го класса, поэтому в старших классах мне приходилось ездить в город. К репетиторам я не ходила, да и зачем репетиторы, когда полная деревня учителей? В помощи никто никогда не отказывал, потому что учителя относились к нам как к родным детям, в этом и заключается главное отличие деревенской школы от городской. Можно было прийти домой к учителю, и он все объяснял, да и не только по учебе, а по любому вопросу. В городе такого нет - там каждый сам за себя. За два года учебы в городской школе я так и не нашла друзей: я чувствовала, что не такая, как они, и мне это нравилось.

По вечерам я выхожу на крыльцо и слышу, как поют птицы, стрекочут кузнечики, - я никогда не променяю это все на город

Я деревенская девчонка - большие города не люблю и говорю об этом честно. Мне кажется, что там нет жизни: там же сплошные небоскребы, машины, движение. Я была проездом во многих таких местах. Разве в городе можно выйти на крыльцо, потянуться и побежать по траве? А искупаться в речке? По вечерам я выхожу на крыльцо и слышу, как поют птицы, стрекочут кузнечики, - я никогда не променяю это все на город.

Проблемы в деревне, конечно, есть. Например, у нас ужасная дорога, хотя по документам и картам асфальт лежит. Еще все наши фермы в последние годы закрыли, хотя когда-то там было много коров. Помню, едешь на машине к бабушке и вдруг целое стадо дорогу переходит - вот стоишь и ждешь. Теперь рабочих мест совсем нет, поэтому люди уезжают в город. А нам бы надо хорошего председателя, чтобы он сам был горой за деревню, как и жители, а такого пока нет, и это очень печально.

В городе столько всяких перспектив, а мне ничего этого не надо. Мне нужен просто домик в деревне рядом с речкой - и все, я буду самым счастливым человеком на свете. Я уважаю тех, кто живет в городе, но если кто-то скажет мне, что я деревенская, я посчитаю это комплиментом. А вот если будут обижать мою деревню, то тут я отвечу.

Недавно нас присоединили к другому поселению: мы назывались Боровецкое, а стали Пригородное. Это как нож в спину - все жители были против, но присоединение все-таки произошло. А мы как родились боровецкими, так ими и умрем.

Николай, 20 лет

1 из 2

2 из 2

Место рождения: село Селиваниха, Минусинский район Красноярского края, 2 тысячи человек
Место проживания: город Минусинск, 68 тысяч человек

Моя деревня находится в пяти километрах от города и делится на две части - район с частными участками и район с кирпичными двухэтажками, в которых находятся квартиры. Люди с квартирами все равно покупают участки, чтобы иметь свой огород. Конечно, в деревне есть магазины - их пять, но свое все-таки роднее и качественнее. Отец и мать жили уже в новом, кирпичном, районе, а бабушка с дедушкой - в деревянном доме, но я помогал им всем. Также подростком я работал в стройотряде - мы собирали по деревне мусор и получали за это небольшие деньги.

В нашей параллели было два класса по 13 человек. В школе особых проблем не было, хотя частенько меня вызывали на ковер к директору. Экзамены в девятом я сдал и поступил на актерское в город без экзаменов. После восьмого класса в летнем лагере мы с ребятами показывали этюды, и ко мне подошел дяденька, который приметил меня. Оказалось, что он директор колледжа культуры и искусств. Он сказал, что у меня хорошие данные, и пригласил учиться. Теперь мне хочется продолжить обучение - получить высшее и стать актером. В городе есть один театр, но там нет рабочих мест, так что придется куда-то ехать. В Москве я никогда не был, но думаю, что все же хочу попробовать поступить в ГИТИС.

Мое село развивается. Например, недавно на главной улице установили что-то вроде светофора с одним желтым светом - он ночью мигает и показывает, что тут пешеходный переход. Еще у нас есть районный Дом культуры, который построили в девяностых. Там находятся студия танца, библиотека, страйкбольная секция. Но все же я восхищаюсь мегаполисами, потому что в больших городах много людей, есть где развернуться и есть с кем познакомиться.

Ксюша, 22 года

1 из 4

2 из 4

3 из 4

4 из 4

Место рождения: село Чапаево, остров Сахалин, 700 человек
Место проживания: город Владивосток, 600 тысяч человек

Моя мама работает в областном центре - она помощник судьи в мировом суде. Папа занимается рыбалкой. А бабушка работает кадровиком в самой деревне в совхозе «Корсаковский».

Молодого человека у меня нет, хотя уже почти все одноклассницы сыграли свадьбы и завели детей. В деревне очень рано рожают и выходят замуж, но я не тороплюсь. Я всегда хотела быть переводчиком, еще в школе изучала японский язык. Я сдавала почти все предметы на ЕГЭ, но именно по английскому не хватило пары баллов для поступления на бюджет во владивостокский вуз.

В итоге я поступила во Владивосток на политолога, но я часто жалею о своем выборе, так как эта специальность меня совсем не впечатлила. Думаю, я могла бы и в сахалинский вуз на языки поступить. Сейчас я учусь в магистратуре по специальности «социальная работа», но я также не довольна своим выбором. А отчислиться я не могу, потому что все мои родственники считают образование крайне важным. Хотя деревенские парни, которые ушли после девятого класса и окончили колледжи и техникумы, работают трактористами и получают по 60 тысяч рублей в месяц. А я подрабатываю официантом в корейском ресторане за 20 тысяч.

В малонаселенных районах куча проблем и недостатков. В нашем поселке есть два магазина, детский сад, школа, медпункт, библиотека и дискотека раз в неделю. Народу делать нечего, кроме как пить вечерами после работы. Поэтому там высокий уровень алкоголизма. Но улучшения, конечно, происходят, хоть и редко. Например, не так давно в деревне поставили детские площадки и несколько спортивных снарядов.

Я сама пошла работать в 14 лет: сначала косила траву возле домов, мыла подъезды, а потом устроилась уборщицей в контору совхоза

До поступления я ездила в школу на автобусе в соседний поселок - это 10 минут на автобусе и 10 минут пешком от остановки до школы. Изначально классы состояли из 15–20 человек, но большинство ушли после девятого класса, и нас осталось уже семеро - 2 девочки и 5 мальчиков. Деревня находится рядом с городом, и много учеников приезжает оттуда, потому что на каждом уроке тебя обязательно спросят и тебе не удастся отсидеться в углу - это занятия, сравнимые с репетиторством. Обычно городских отправляют в деревенские школы их родители - привозят и забирают их каждый день. Многие учителя также приезжают на работу из города, и они достаточно компетентны. Что касается ЕГЭ, то наша школа получает одни из лучших результатов по району и даже области. Но даже несмотря на это деревня все-таки остается деревней. Городских школьников можно сразу распознать среди деревенских - это как минимум другая одежда. Мои деревенские одноклассники ходили в основном в спортивных костюмах, а еще все поголовно курили.

Из школы я приходила в 3 часа дня - отдыхала, смотрела телевизор. Затем были небольшие хлопоты по дому. Если я ночевала у родителей, в мои обязанности входило только помыть посуду и пропылесосить, так как родители живут в квартире. Но чаще всего я ночевала у бабушки в частном деревянном доме, и там еще надо было принести воды с реки или из колодца, принести уголь и дрова. Летом к обязанностям добавляются огород и рубка дров. Не могу сказать, что я делала это нехотя: это необходимость для деревенской жизни, которая вошла в привычку.

Я сама пошла работать в 14 лет: сначала косила траву возле домов, мыла подъезды, а потом устроилась уборщицей в контору совхоза. Платили хорошо, и я была рада личным деньгам.

Я люблю родной край. Деревенские игры я вспоминаю с особым удовольствием: это и всяческие войнушки с деревянными палками, и туки-та-за себя (прятки. - Прим. ред. ), всевозможные игры с мячом, настольные игры, обычные куклы и куклы из подорожников, классики, скакалки и многое другое. Почти весь день мы были предоставлены сами себе, а в нашем распоряжении была целая деревня, а не как у городских - только маленький двор, за пределы которого не выйдешь. Я была в разных крупных городах, но не нашла для себя ничего лучше Сахалина. Я бы хотела вернуться на родину, жизнь в деревне - это мое. Это тишина и спокойствие, а если мне хочется развлечений, то я могу отправиться и в город, он недалеко.

Андрей, 18 лет

1 из 4

2 из 4

3 из 4

4 из 4

Место рождения: село Пешнигорт, Пермский край, 800 человек
Место проживания: там же

Моя школа находится в центре села, но я живу на окраине. Детей в школе много, потому что там учатся не только жители села, но и люди из близлежащих деревень. В моем классе было от 16 до 24 человек в разное время. В начальных классах в нашей школе в основном учатся дети из семей, а в среднюю школу приходят много ребят из детского дома, он у нас в селе свой. Не могу сказать, что в селе есть люди, которые живут совсем бедно, но все же в моем классе были дети, у которых одежда не менялась на протяжении нескольких лет.

В детстве мы больше всего любили играть в казаков-разбойников и футбол, зимой строили пещеры, спускались на «лавинах» с крутого склона и, конечно же, катались с горы на капоте от машины. Не было компьютеров и телефонов, поэтому приходилось выискивать интересные телепередачи в газете и погоду узнавать там же. Раньше приходилось каждый день таскать домой воду, но теперь у нас есть своя скважина. Еще у нас раньше была русская печь, где бабушка и мама пекли пироги и шаньги (круглые пироги с творогом или картошкой. - Прим. ред. ), а сейчас обычная печка, поэтому еду мы готовим в основном на плите, а печкой пользуемся только для обогрева дома. Еще у нас появилась ванная, но ее мы почти не используем - баня, конечно же, лучше любой ванной.

В селе есть свои улучшения: раньше у нас был один магазин, а теперь их целых пять

Мама работает учителем начальных классов. Папа работал в милиции связистом, а теперь он трудится в городских электросетях. Сейчас я учусь на третьем курсе педагогического колледжа - можно сказать, продолжаю династию учителей. Скорее всего, потом я буду преподавать физкультуру и гимнастику, но до этого надо успеть в армии отслужить. Меня воспитали так, что отдать долг родине я считаю делом чести. Главная моя цель - это встать на ноги и обеспечить своим родителям хорошие дни на покое.

Большие города мне не нравятся из-за суматохи, возни и большого количества машин. Но я бы хотел в них побывать, чтобы посмотреть красоту кремлей, монастырей и всего такого. В селе есть свои улучшения: раньше у нас был один магазин, а теперь их целых пять. Еще строят церковь, так как в советское время единственную церковь разрушили, а за восстановление взялись только сейчас. Моя бабушка очень религиозна, и она старается привить это нам. Я крещен, и я верю в Бога - иногда обращаюсь к нему в трудную минуту, и это делает меня чуточку увереннее в себе.

С друзьями мы любим проводить время на улице - с играми на горке и снегом. Иной раз хочется гулять допоздна, даже несмотря на крайне редкую подсветку улиц и на температуру до минус сорока. В теплое время года мы часто выбираемся на пикники и рыбалку, ходим по грибы и ягоды. Само собой, летом есть еще работа в огороде. А вот мест для купания у нас, к сожалению, нет.

Сейчас в моем одиннадцатом классе всего пять человек. Школа находится в нескольких минутах ходьбы от дома, обстановка там душевная и спокойная: все относятся друг к другу дружелюбно. В этом году я надеюсь получить золотую медаль и поступить в городской университет на журфак, а потом я хочу устроиться на престижную работу.

Думаю, люди в городах больше заняты своими проблемами, больше погружены в себя. Если человеку в деревне станет плохо, на него обратят внимание гораздо быстрее, чем в городе. Я сама в больших городах не была и не выезжала за пределы своей области, но, думаю, все же я смогла бы жить в мегаполисах. Мне пришлось бы долго привыкать, но в больших городах есть масса возможностей для саморазвития, шопинга, бизнеса, карьерного роста, и это перевешивает все страхи.

Сегодня жителей деревень осталось не так много в сравнении с численностью горожан, потому что мы все знаем о преимуществах городской жизни. Но есть те, кто любит размеренную деревенскую жизнь, - как правило, это взрослые, которые обдумали решение жить в селе. Они либо переехали из города, что часто бывает, либо просто остались в селе в соответствии со своим мировоззрением, привычками, душевным состоянием.

Часто деревенские жители страдают от алкоголизма, бедности и необразованности. В связи с этим у меня есть ощущение, что правительство плохо заботится о людях, которые живут в регионах с маленьким населением. Я сама часто вижу бедность в родном селе, а потом наблюдаю за жизнью граждан по телевизору, и у меня возникает ощущение пропасти между богатыми и бедными в нашей стране. Для меня жить хорошо - значит, иметь возможность получать постоянный доход в том количестве, которого хватит на удовлетворение своих потребностей. По крайней мере не хочется думать, как распределить деньги на еду, чтобы ее хватило.