Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

НЕВЫРАЗИМОЕ. Отрывок
Что наш язык земной пред дивною природой?
С какой небрежною и легкою свободой
Она рассыпала повсюду красоту
И разновидное с единством согласила!
Но где, какая кисть ее изобразила?
Едва-едва одну ее черту
С усилием поймать удастся вдохновенью...
Но льзя ли в мертвое живое передать?
Кто мог создание в словах пересоздать?
Невыразимое подвластно ль выраженью?..
Святые таинства, лишь сердце знает вас.
Не часто ли в величественный час
Вечернего земли преображенья -
Когда душа смятенная полна
Пророчеством великого виденья
И в беспредельное унесена,-
Спирается в груди болезненное чувство,
Хотим прекрасное в полете удержать,
Ненареченному хотим названье дать -
И обессиленно безмолвствует искусство?
Что видимо очам - сей пламень облаков,
По небу тихому летящих,
Сие дрожанье вод блестящих,
Сии картины берегов
В пожаре пышного заката -
Сии столь яркие черты -
Легко их ловит мысль крылата,
И есть слова для их блестящей красоты.
Но то, что слито с сей блестящей красотою,-
Сие столь смутное, волнующее нас,
Сей внемлемый одной душою
Обворожающего глас,
Сие к далекому стремленье,
Сей миновавшего привет
(Как прилетевшее незапно дуновенье
От луга родины, где был когда-то цвет,
Святая молодость, где жило упованье),
Сие шепнувшее душе воспоминанье
О милом радостном и скорбном старины,
Сия сходящая святыня с вышины,
Сие присутствие создателя в созданье -
Какой для них язык?.. Горе душа летит,
Все необъятное в единый вздох теснится,
И лишь молчание понятно говорит.
1819

Задание 1. Определите художественное средство выразительности, которое поэт использует для создания образа природы («дивною природой», «величественный час», «блестящей красоты»):
эпитет
метафора
сравнение

Задание 2. Определите художественные средства выразительности, используемые для создания образа («пламень облаков», «дрожанье вод», «В пожаре заката»):
А) олицетворение
Б) метафора
В) эпитет
Г) сравнение
Ответ ___________________________________
Задание 3. К какому литературному направлению относится «НЕВЫРАЗИМОЕ»?
Ответ ___________________________________
Задание 4. К какой из жанрово-тематических разновидностей лирики относится «НЕВЫРАЗИМОЕ»?
Пейзажная
Политическая
Вольнолюбивая
Ностальгическая

МОРЕ. Элегия

Стою очарован над бездной твоей.
Ты живо; ты дышишь; смятенной любовью,
Тревожною думой наполнено ты.
Безмолвное море, лазурное море,
Открой мне глубокую тайну твою.
Что движет твое необъятное лоно?
Чем дышит твоя напряженная грудь?
Иль тянет тебя из земныя неволи
Далекое, светлое небо к себе?..
Таинственной, сладостной полное жизни,
Ты чисто в присутствии чистом его:
Ты льешься его светозарной лазурью,
Вечерним и утренним светом горишь,
Ласкаешь его облака золотые
И радостно блещешь звездами его.
Когда же сбираются темные тучи,
Чтоб ясное небо отнять у тебя -
Ты бьешься, ты воешь, ты волны подъемлешь,
Ты рвешь и терзаешь враждебную мглу...
И мгла исчезает, и тучи уходят,
Но, полное прошлой тревоги своей,
Ты долго вздымаешь испуганны волны,
И сладостный блеск возвращенных небес
Не вовсе тебе тишину возвращает;
Обманчив твоей неподвижности вид:
Ты в бездне покойной скрываешь смятенье,
Ты, небом любуясь, дрожишь за него.
1822

Задание 1. Определите художественное средство выразительности, которое поэт использует в «Море» для создания образа природы («лазурное море», «необъятное лоно», «темные тучи»):
эпитет
метафора
сравнение
Ответ ___________________________________
Задание 2. Определите художественные средства выразительности, используемые для создания образа («ты дышишь», «Безмолвное море», «тучи уходят»):
А) олицетворение
Б) метафора
В) эпитет
Г) сравнение
Ответ ___________________________________
Задание 3. К какому литературному направлению относится «Море»?
Ответ ___________________________________
Задание 4. К какой из жанрово-тематических разновидностей лирики относится «Море»?
Пейзажная
Политическая
Вольнолюбивая
Ностальгическая
Ответ: _______________________________.
Задание 5.
Определите стихотворный размер:
Ответ: _______________________________.
Задание 6. Укажите количество стоп:
Ответ: _______________________________.
Задание 7. Над каким философским вопросом размышляет Жуковский в своих стихотворениях?
(напишите сочинения в объёме не менее 50 слов)
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
_______________________________________________
______________________________________________________________________________________

История создания. Начиная с первой элегии Жуковского «Сельское кладбище» (1802) поэт обращается к совершенно новому для русской литературы направлению - романтизму. В его последующих произведениях постепенно складываются основные черты лирики этого направления, в которых определяются ее основные темы, мотивы и образы, возникает новый поэтический язык и особая романтическая философия. Она связана с идеей двоемирия, состоящей в противопоставлении реальности и мечты, идеала; обыденного и чудесного, таинственного. Итогом этих творческих исканий явились стихотворения зрелого периода, созданные в 1819-1824 гг. Они стали своеобразным манифестом русской романтической поэзии. Одним из наиболее значимых среди них явилось стихотворение «Невыразимое», написанное летом 1819 года.

Жанр и композиция. Поэт определяет жанр своего стихотворения как отрывок. Это указывает на неразре-шенность тех вечных вопросов, которые лежат в основе данного философского стихотворения. Тем не менее композиционно это произведение является вполне законченным. Начало его представляет собой философский вопрос: «Что наш язык земной пред дивною природой?» Основная часть стихотворения - .развитие заявленной темы и попытка найти ответ на поставленный вопрос путем нанизывания целого ряда вопросов, уточняющих и дополняющих главный. При этом движение поэтической мысли основано на контрасте. Все стихотворение пронизано противопоставлениями: мертвое - живое («Но льзя ли в мертвое живое передать?»); искусство - природа («Она (природа) рассыпала повсюду красоту и разновидное с единством согласила! Но где, какая кисть ее изобразила?»); слово - создание («Кто мог создание в словах пересоздать?»); доступное выражению -- невыразимое («...Ненареченному хотим названье дать - и обессилено безмолвствует искусство?»). В конце стихотворения поэт приходит к выводу: «...И лишь молчание понятно говорит».

Тематика и проблематика. Стихотворение может быть отнесено гю своей тематике к пейзажной лирике, но никогда природа в стихах Жуковского не существует сама по себе. Как отмечал еще В.Г. Белинский, у Жуковского «романтическая природа, дышащая таинственной жизнью души и сердца». Пейзаж в данном стихотворении не только глубоко субъективен и лиричен, но несет важнейшую философскую нагрузку. Созерцая красоту природы, поэт пытается проникнуть в тайны мироздания: «.,.Сие присутствие Создателя в созданье» - вот то главное, что интересует лирического героя стихотворения. Именно с этим связана основная проблема: возможно ли выразить словами ту тайну, ощущение которой смутно рождается при созерцании прекрасной природы:

Сии картины берегов
В пожаре пышного заката -
Сии столь яркие черты -
И есть слова для их блестящей красоты.
Но то, что слито с сей блестящей красотою,
Сие столь смутное, волнующее нас...
Какой для них язык?

Так поэт выходит на основную тему стихотворения, которая связана с размышлениями о поэзии и поэтпе, его творчестве и взаимоотношении с мирозданием.

Идея и пафос. Известный литературовед Г.А. Гуковский в книге «Пушкин и русские романтики» так определяет идею стихотворения «Невыразимое»: «Основная мысль стихотворения в том, что объективный мир природы не есть нечто подлинное, а что искусство призвано передавать лишь то невыразимое душевное волнение, те зыбкие оттенки настроений, которые составляют суть внутренней жизни сознания и для которых внешняя природа является лишь условным возбудителем, поводом»1. Действительно, Жуковский не только стал первооткрывателем лирического пейзажа в русской поэзии. Именно он начинает тему «невыразимости» с помощью слов той тайны мира, которую стремится разгадать поэт-романтик. Она получит дальнейшее развитие в русской литературе, и каждый поэт по-своему попытается решить эту проблему. В стихотворении «Невыразимое» Жуковский так определяет задачу поэзии:

Хотим прекрасное в полете удержать,
Ненареченному хотим названье дать...

Поэт уверен, что красота природы может быть изображена с помощью слов; «И есть слова для их блестящей красоты». Но остается неразрешенным главный вопрос: «Невыразимое подвластно ль выраженью?,.» Поэт пытается найти подходящие слова, но это возможно лишь тогда, когда он находится в особом состоянии:

Когда душа сметенная полна
Пророчеством великого виденья
И в беспредельное унесена -
Спирается в груди болезненное чувство,
Хотим прекрасное в полете удержать...

Лирический герой стихотворения утверждает: «Святые таинства, лишь сердце знает вас». Именно поэту-романтику иногда удается в порыве вдохновения, которое рождается от соприкосновения с прекрасной природой, приоткрыть таинственную завесу над невыразимым: «Едва-едва одну ее черту с усилием поймать удастся вдохновенью.,.» Вот почему пафос стихотворения возвышенный, романтический. Он соответствует той высокой миссии поэта, которая заявлена в этом стихотворении.

Художественное своеобразие. Жуковский ищет новый язык, способный выразить «невыразимое». Это язык символов, то есть слов-знаков, за которыми скрывается тайна мира иного, Вот почему многие слова у него утрачивают свое прямое значение. Так, например, эпитет тихий, связанный со словом небо («сей пламень облаков, по небу тихому летящих»), обозначает чувство лирического героя и утрачивает свое прямое значение - «негромкий». Зачастую такого рода эмоциональные эпитеты становятся знаками эмоций и чувств, приобретая функцию существительных: «Хотим прекрасное в полете удержать, ненареченному хотим названье дать...». Ту же функцию несут метафоры и олицетворениях «Сие дрожанье вод блестящих, сии картины берегов в пожаре пышного заката...». Именно потому развернутые сравнения часто производят неясное впечатление, их смысл затемнен:

Сей миновавшего привет
(Как прилетевшее внезапно дуновенье
От луга родины, где был когда-то цвет,
Святая молодость, где жило упованье),.,.

Все эти средства художественной выразительности призваны создавать особое музыкальное звучание, как и использование анафоры (строчки, начинающиеся со слова сие, сии, сей, сея). Этому же способствует и несколько замедленный, певучий ритм, насыщенность вопросительными и восклицательными интонациями. Давно замечено, что поэтический язык Жуковского очень музыкален - ведь романтики считали, что именно через музыку ближе всего можно подойти к тайне мира, буквально услышать ее и почувствовать. Такого мелодизма стиха до Жуковского русская поэзия еще не знала.

Значение произведения. Стихотворение «Невыразимое» - программное, оно стало одной из первых развернутых поэтических деклараций Жуковского, в которых определяется его поэтическое кредо. Оно не только насыщено романтической образностью, но и выражает основные черты романтической философии поэта. Вместе с другими произведениями зрелого периода это стихотворение вводило в сознание русских читателей новые образы и символы, создавало язык русской романтической поэзии. Именно в нем со всей отчетливостью была поставлена проблема «невыразимости», то есть поиска адекватного поэтического языка. «Невыразимое» Жуковского предваряет тютчевское «Silentium». В русской поэзии этой теме посвятили свои стихотворения многие романтики XIX века, такие, как Лермонтов, Фет, каждый из которых предложил свое оригинальное ее видение, а в дальнейшем ее разрабатывали поэты-символисты серебряного века.

Элегия МОРЕ (1822 г.) Безмолвное море, лазурное море, Стою очарован над бездной твоей. Ты живо; ты дышишь; смятенной любовью, Тревожною думой наполнено ты. Безмолвное море, лазурное море, Открой мне глубокую тайну твою: Что движет твое необъятное лоно? Чем дышит твоя напряженная грудь? Иль тянет тебя из земныя неволи Далекое светлое небо к себе?.. Таинственной, сладостной полное жизни, Ты чисто в присутствии чистом его: Ты льешься его светозарной лазурью, Вечерним и утренним светом горишь, Ласкаешь его облака золотые И радостно блещешь звезда́ми его. Когда же сбираются темные тучи, Чтоб ясное небо отнять у тебя - Ты бьешься, ты воешь, ты волны подъемлешь, Ты рвешь и терзаешь враждебную мглу... И мгла исчезает, и тучи уходят, Но, полное прошлой тревоги своей, Ты долго вздымаешь испуганны волны, И сладостный блеск возвращенных небес Не вовсе тебе тишину возвращает; Обманчив твоей неподвижности вид: Ты в бездне покойной скрываешь смятенье, Ты, небом любуясь, дрожишь за него. Элегия (жалобная песня) - лирическое стихотворение, передающее глубоко личные переживания человека, проникнутые настроением грусти и медитации (углублённое размышление). Любимый жанр романтиков. Море – первичный источник жизни, образ матери, символ прекращения, возрождения и подсознания (Тресиддер). Стихийность, непредсказуемость, опасность, сила, красота, величие. Любимый образ романтиков. (иллюстративный ряд) Вода: озёра – двусторонние зеркала, разделяющие естественный и сверхъестественные миры. Смысл повтора «море»? (напевность, элегичность) Найдите эпитеты, характеризующие море и дайте им толкование.Безмолвное – беззвучное? молчаливое? – олицетворение. Священное – культ немоты, обет молчания. Лазурное – светлосинее, цвет неба. Как характеризует море гипербола бездонность? Бездна – опасность, тайна, мистика, первородная бездна хаоса. Как характеризует море тот факт, что ЛГ очарован им? Море властно над человеком, и власть его за пределами рацио, это власть сверхъестественная, власть подсознание над сознанием. Какие тропы использует автор во 2,3 строках? С какою целью? Эпитеты, олицетворения. Море не просто уподобляется человеку, оно живо и самоценно, оно одухотворено, потому что мыслит и любит. Как вы понимаете суть вопросов, которые задаёт морю ЛГ? Его интересует тайна моря, что им движет, а именно законы природы, законы мироздания. Ответ дан в форме риторического вопроса с многоточием. Почему такой синтаксис?Сомнение. Так что же движет морем? Тяга к небу. Зачем морю небо? Оно наполняется его жизнью, его чистотой. Какие характеристики получает образ неба? Каким становится море благодаря небу? Эпитеты и метафоры света, огня, золота. Почему море страдает без неба и боится его потерять? Оно чисто только «в присутствие чистом его». Однако элегия – философский жанр, и понимать её буквально нельзя. Аллегорическая пространственная вертикаль земля – море – небо выводит нас на философский уровень понимания стих-я. Земля – жизнь земная, плоть; море – душа человека, его подсознание; небо – жизнь духовная, идеальная.Что движет человеческую душу к миру идеальному, духовному, почему человеку мало жить земной жизнью здесь и сейчас? Как назвать этот закон? В природе это можно назвать «законом отражения», а в человеческой жизни «законом подобия»(создал Бог по образу и подобию, подобие же было утрачено, цель человеческой жизни – вернуть подобие). В человеческой природе заложено стремление к совершенству, к идеалу, не просто стремление, а любовь к идеалу (смятенной любовью, финал элегии).Стремление к идеалу – это и есть главная романтическая идея. НЕВЫРАЗИМОЕ(1819 г.) (Отрывок) Что наш язык земной пред дивною природой? С какой небрежною и легкою свободой Она рассыпала повсюду красоту И разновидное с единством согласила! Но где, какая кисть ее изобразила? Едва-едва одну ее черту С усилием поймать удастся вдохновенью... Но льзя ли в мертвое живое передать? Кто мог создание в словах пересоздать? Невыразимое подвластно ль выраженью?.. Святые таинства, лишь сердце знает вас. Не часто ли в величественный час Вечернего земли преображенья, Когда душа смятенная полна Пророчеством великого виденья И в беспредельное унесена, - Спирается в груди болезненное чувство, Хотим прекрасное в полете удержать, Ненареченному хотим названье дать - И обессиленно безмолвствует искусство? Что видимо очам - сей пламень облаков, По небу тихому летящих, Сие дрожанье вод блестящих, Сии картины берегов В пожаре пышного заката - Сии столь яркие черты - Легко их ловит мысль крылата, И есть слова для их блестящей красоты. Но то, что слито с сей блестящей красотою - Поэт продолжает в этом стих-и рассуждать о природе, мироздании. Какие характерные для романтизма мотивы и образы встречаются в этом стихотворении? Жанр отрывок – незаконченность как принцип. Есть вещи, о которых нельзя сказать всё. Жанр подтверждает заглавие. Невыразимое. Мост между мыслью, идеей, образом и словом не всегда прочен, крепок. «Мысль изречённая есть ложь» Тютчев. Язык несовершенен. В первой строке и вопросе есть противопоставление: язык – дивная природа. Именно природа невыразима. Почему? Как описывает поэт природу? Она прекрасна и гармонична. Красота и гармония индивидуальные и сложные явления, их трудно описать. Как понимаете вопросы, которыми задаётся поэт? Способно ли творчество, искусство передать (выразить) красоту природы? Главный вопрос – синтаксис аналогичен предыдущему стих-ю. Ответ: познать разумом нельзя. Только почувствовать сердцем. Сердечное знание – это особое познание мира. Почему вечер описан как время творчества? Время пограничное, близкое бессознательным снам, когда сердце сильнее разума, тогда возможно и пророчество. Тогда открывается иное пространство – «беспредельное», таинственное, идеальное. Назовите характерные черты романтического пейзажа. Этот пейзаж возможно описать. Что не поддаётся выражению? Сие столь смутное, волнующее нас, Сей внемлемый одной душою Обворожающего глас, Сие к далекому стремленье, Сей миновавшего привет (Как прилетевшее незапно дуновенье От луга родины, где был когда-то цвет, Святая молодость, где жило упованье), Сие шепнувшее душе воспоминанье О милом радостном и скорбном старины, Сия сходящая святыня с вышины, Сие присутствие создателя в созданьи - Какой для них язык?.. Горе́ душа летит, Все необъятное в единый вздох теснятся, И лишь молчание понятно говорит. Далёкое, неопределённое, нематериальное, святое, божественное, Бог. Молчание тоже язык.

Василий Андреевич Жуковский (1783 – 1852 г.г.)

Биография поэта

• Родился 29 января (9 февраля) 1783 года в селе Мишенском Тульско губернии. Незаконнорождённый сын помещика Афанасия Ивановича Бунина (1716-1791) и пленной турчанки Сальхи ( в крещении - Елизаветы Дементьевны Турчаниновой, привезённой в 1770 году крепостными Бунина, участниками русско-турецкой войны.
• Фамилию свою ребёнок получил от жившего в имении бедного белорусского дворянина Андрея Григорьевича Жуковского , который по просьбе Бунина стал крёстным отцом ребёнка и затем его усыновил.
• Для получения дворянства ребёнок был фиктивно зачислен на службу в Астраханский гусарский полк; получив звание прапорщика , которое давало право на личное дворянство, в 1789 году 6-летний Жуковский был внесён в дворянскую родословную книгу Тульской губернии и получил грамоту на дворянское достоинство , которая позволила ему впоследствии получить образование в частном пансионе, затем в Тульском народном училище
• В 1797 году 14-летний Жуковский поступил в Московский университетский благородный пансион и учился в нём четыре года. На втором году пребывания Жуковского в пансионе среди товарищей его, в числе которых были Дмитрий Дашков, Андрей и Александр Тургеневы, возникло особое литературное общество - « Собрание» .
• В печати Жуковский дебютировал «Мыслями при гробнице» (1797 ), написанными под впечатлением известия о смерти В. А. Юшковой .

Творческий путь

• В 1802 году Жуковский познакомился с Карамзиным , увлёкшись сентиментализмом. В «Вестнике Европы» было напечатано его « Сельское кладбище » - вольный перевод элегии английского сентименталиста Грея. В следующем году появилась повесть «Вадим Новгородский», написанная в подражание историческим повестям Карамзина.
• Поэтическая сила Жуковского быстро возрастает, достигая своего высшего расцвета в 1808-1812 годах. Всё это время Жуковский работал в «Вестнике Европы», а в 1808-1809 годах был его редактором.
• В 1808 году явилась его «Людмила» , переделка «Леноры» Г. А. Бюргера. С этой балладой в русскую литературу входило новое, совершенно особое содержание - романтизм . Жуковского захватило стремление в даль средних веков, в давно исчезнувший мир сказаний и преданий. Успех «Людмилы» воодушевил Жуковского.
• В 1812 году Жуковский вступил в ополчение . В лагере под Тарутиным он написал «Певца во стане русских воинов» , сразу доставившего ему несравненно большую известность, чем вся предшествовавшая его поэтическая деятельность.
• В 1815 году Жуковский стал одним из главных участников литературного общества «Арзамас », в шуточной форме ведшего упорную борьбу с консерватизмом классической поэзии . Там он знакомится с вологодским поэтом Константином Николаевичем Батюшковым и становится одним из его друзей и покровителей.
• В 1817 году он стал учителем русского языка принцессы Шарлотты - будущей императрицы Александры Фёдоровны, а осенью 1826 года был назначен на должность воспитателя наследника престола, будущего императора Александра II .
• в 1838-1839 годах Жуковский путешествовал с наследником-царевичем ним по Западной Европе. В Риме он особенно подружился с Гоголем .

«Море»

Безмолвное море, лазурное море, Стою очарован над бездной твоей. Ты живо; ты дышишь; смятенной любовью, Тревожною думой наполнено ты. Безмолвное море, лазурное море, Открой мне глубокую тайну твою: Что движет твое необъятное лоно? Чем дышит твоя напряженная грудь? Иль тянет тебя из земныя неволи Далекое светлое небо к себе?.. Таинственной, сладостной полное жизни, Ты чисто в присутствии чистом его: Ты льешься его светозарной лазурью, Вечерним и утренним светом горишь, Ласкаешь его облака золотые И радостно блещешь звездами его.

Когда же сбираются темные тучи, Чтоб ясное небо отнять у тебя - Ты бьешься, ты воешь, ты волны подъемлешь, Ты рвешь и терзаешь враждебную мглу... И мгла исчезает, и тучи уходят, Но, полное прошлой тревоги своей, Ты долго вздымаешь испуганны волны, И сладостный блеск возвращенных небес Не вовсе тебе тишину возвращает; Обманчив твоей неподвижности вид: Ты в бездне покойной скрываешь смятенье, Ты, небом любуясь, дрожишь за него.

«Невыразимое»

Что наш язык земной пред дивною природой? С какой небрежною и легкою свободой Она рассыпала повсюду красоту И разновидное с единством согласила! Но где, какая кисть ее изобразила? Едва-едва одну ее черту С усилием поймать удастся вдохновенью... Но льзя ли в мертвое живое передать? Кто мог создание в словах пересоздать? Невыразимое подвластно ль выраженью?.. Святые таинства, лишь сердце знает вас. Не часто ли в величественный час Вечернего земли преображенья, Когда душа смятенная полна Пророчеством великого виденья И в беспредельное унесена, - Спирается в груди болезненное чувство, Хотим прекрасное в полете удержать, Ненареченному хотим названье дать - И обессиленно безмолвствует искусство?

Что видимо очам - сей пламень облаков, По небу тихому летящих, Сие дрожанье вод блестящих, Сии картины берегов В пожаре пышного заката -

Сии столь яркие черты - Легко их ловит мысль крылата, И есть слова для их блестящей красоты. Но то, что слито с сей блестящей красотою - Сие столь смутное, волнующее нас, Сей внемлемый одной душою Обворожающего глас, Сие к далекому стремленье, Сей миновавшего привет (Как прилетевшее внезапно дуновенье От луга родины, где был когда-то цвет, Святая молодость, где жило упованье), Сие шепнувшее душе воспоминанье О милом радостном и скорбном старины,

Сия сходящая святыня с вышины, Сие присутствие создателя в созданье - Какой для них язык?.. Горе́ душа летит, Все необъятное в единый вздох теснится, И лишь молчание понятно говорит.

«Светлана»

как романтическое произведение

Карл Брюллов

Александр Новоскольцев

Жанр произведения

Баллада - (от франц. ballade - танцевальная песня) - один из жанров лиро-эпической поэзии, стихотворение с драматическим развитием сюжета, основой которого является необычайный случай. По происхождению связаны с преданиями, народными легендами соединяют черты рассказа и песни.

Черты баллады:

• относительно небольшой объем ,
• выраженная сюжетность (завязка, кульминация, развзка)
• особая напевность , музыкальность.
• элемент загадочного, фантастического , необъяснимого, недоговоренного, даже трагически неразрешимого.

Анализ баллады «Светлана»

• Почему данное произведение является балладой ?
• Обратите внимание на финал «Светланы» и на определение термина «баллада» и скажите, чем отличается данная баллад о других баллад?

Светлана

• Светлана (старославянское) – светлая, чистая . женское русское личное имя; единственное в своём роде , возникшее в русской литературе в начале XIX века и столетие спустя получившее широкое распространение в качестве настоящего личного имени.

Светлана числилась среди таких же «запрещённых» имён. Священнослужители, отказываясь крестить этим именем, предлагали родителям имена из святцев Фотиния , Фотина - греческие по происхождению, образованные от др.греч. φωτός - «свет».

Черты героини :

• доброта
• кротость
• нежность
• простота
• верность
• набожность, вера

Хронотоп

Хронотоп -единство пространства и времени в произведении, направленное на выражение художественного смысла.

Пространство баллады «Светлана»:

• Дорога,
• степь,
• церковь,
• избушка.

Время в балладе «Светлана»:

• Вечер ,
• Сумерки,
• ночь,
• полнолуние.

Образы хронотопа баллады

• Дорога – жизненный путь героини, на котором все образы и знаки – страхи героини в жизни.
• Степь – белый саван (белым покрывали мертвецов / белая фата невесты). Т.о. это символ страха перед неизвестностью в жизни (как перед смертью, так и перед браком).
• Метель и вьюга – игра демонических сил / игра предрассудков и страхов, которые хотя свести героиню с правильной дороги.
• Луна – «помощница» демонических сил в народном представлении. Она «следит» за героиней, и некуда спрятаться от ее света.
• Ворон – предвестник несчастий и бед. Он как «навязчивая» мысль в голове героини о беде и горе в жизни, от которой трудно избавиться.
• Гроб – прямое указание на беду – смерть. Любимый в гробу – самый главный страх девушки – несчастный брак, полный горя.
• Любимый (в санях) – чужой человек; страх связать свою жизнь с чужым, нелюбимым человеком.
• Церковь (Божий храм) – знак Веры. Светлану Незнакомец приглашает венчаться тайком в одинокой церкви. Тайное венчание, без согласия родителей, - грех. Светлана боится несогласия родителей на брак.

Светлана в балладе….

• Не ропщет на Провидение
• Молится за счастье, просит Бога помочь
• Получает помощь в виде «белоснежного голубка», который спасает ее – избавляет от страхов и предрассудков

Голубь – символ Мира, чистоты и

божьей Милости. Добрый знак.

Финал баллады

• Вместе с образом Светланы автором воспеваются лучшие качества русского человека.
• Жуковский понял, что характер человека неразрывен с его национальными обычаями , традициями, поверьями, верованием.
• Жуковский воплотил образ русской девушки , любящей, верной и верящей в счастье, доброй и светлое будущее. Она не боится жить, т.к.знает, что Провидение поможет ей.

Домашнее задание

• А.С.Грибоедов «Горе от Ума»
• Ответ на вопрос: «Почему, несмотря на то, что Светлана гадала, Провидение помогло ей?»
• ДОП.ОЦЕНКА . Произвести сравнительный анализ баллады «Светлана» и баллады « Людмила».

(Отрывок)

Она рассыпала повсюду красоту

Едва-едва одну ее черту

Вечернего земли преображенья,

Когда душа смятенная полна

Пророчеством великого виденья

И в беспредельное унесена, –

И обессиленно безмолвствует искусство?

По небу тихому летящих,

Сие дрожанье вод блестящих,

Сии картины берегов

В пожаре пышного заката –

Сии столь яркие черты –

Легко их ловит мысль крылата,

И есть слова для их блестящей красоты.

Сей внемлемый одной душою

Обворожающего глас,

Сие к далекому стремленье,

Сей миновавшего привет

Святая молодость , где жило упованье),

Какой для них язык?.. Горé душа летит,

Все необъятное в единый вздох теснится,

И лишь молчание понятно говорит.

[курсив – в первоисточнике: Жуковский, 2000, 129 – 130]

Стихотворение написано в 1819, а опубликовано в 1827 г. в альманахе «Памятники отечественных муз» [историю создания см.: Янушкевич, 2006, 158, 170]. Очевидно, что Жуковский не торопился с публикацией, промежуток между созданием текста и знакомства с ним читателя значителен. Тем значительней и осознанный публикаторский шаг. Тодд III видит в решении познакомить «Отрывок» с читателем вызов, брошенный Жуковским живописному воображению К.Н. Батюшкова, описавшему впечатления от острова Иксия. «Стихотворение, оставляя без внимания природу в батюшковском эмпирическом восприятии, обращено к высшей воле, которая и создала природу, и растворена в ней» [Тодд, 1994, 77].

Лингвофилософская проблема взаимодействия языка и мироздания, центральная для «Невыразимого», была центральной и для художественно-эстетических взглядов Жуковского [Янушкевич, 1978, С. 27 – 51]. В начале 1800-х гг. поэт задумывается над составлением новой грамматики русского языка по образцу Кондильяка. Он внимательно изучает «Российскую Грамматику» М. Ломоносова, «Опыт риторики» И.С. Рижского (М., 1809). В поле его зрения – языковая теория Гердера. Лингвистические интересы Жуковского носят масштабный характер: от проблемы происхождения языка, его эволюции, взаимодействия церковнославянской и русской языковых систем, до изучения грамматических форм и категорий. И на этом фоне – создание поэтического шедевра, которому суждено будет сыграть ключевую роль в постижении тайн творчества, природы языка, эстетики молчания русскими поэтами-современниками и приемниками Жуковского. По точному определению томских исследователей, «главная сложность поэтического творчества, по Жуковскому, лежащая в основе его эстетики «невыразимого», – насущная потребность выразить присутствие Бога в Слове-откровении» [Канунова, Айзикова, 2001, 88]. Религиозная природа стихотворения не оставалась не замеченной исследователями. Ю.В. Манн вскользь говорит о пантеистическом настрое лирического героя, ощущающего «присутствие Создателя в созданье» [Манн, 2001. 30], Г.А. Гуковский тонко подметил мотив молитвенного экстаза, присутствующий в лирическом событии стихотворения [Гуковский, 1995, 36 – 37]. Современный исследователь Е.А. Трофимов выходит к проблеме иконописных основ текста, в частности, репрезентации в произведении Жуковского религиозной образности иконы «Преображенья» [Трофимов, 1998].

Завязкой лирического события «Невыразимого» становится глобальный философский вопрос, который словно вырван из предыдущего потока мысли, превратив его в «отрывок», фрагмент: «Что наш язык земной пред дивною природой?» Лирическая медитация, явившаяся попыткой ответа на этот вопрос, завершается в финале возвратом к начальной ситуации: «какой для них язык?» Так возникает тематическое кольцо, обнажающее ключевую проблему возможностей человеческого языка и отражения в слове полноты мироздания. Вопрос о взаимоотношении языка и действительности в контексте стихотворения исключает толкование языка как формы отражения мира. Мир у Жуковского воспринимается как самодостаточное явление жизни, целостное и многогранное описание которого недоступно человеку. Образ языка абстрагирован. Это не конкретная языковая система, а универсальная модель общечеловеческого, «земного», способа диалога с мирозданием. Однако несмотря на однотипность начального и финального вопросов, они существенно отличаются друг от друга; между ними лежит ситуация преображения сознания субъекта лирического высказывания, который проходит путь от замкнутой сферы пребывания в «языковом плену» («Что наш язык?») к поиску новых языковых возможностей («Какой для них язык?..»). И если на начальный вопрос, так или иначе, осуществляется попытка ответа, то финальный – уходит в многоточие и определяет новый виток лирической медитации, который проецируется во вневербальную сферу финала стихотворения, продолжая тему «отрывка».

Онтология слова, проблема происхождения и возможностей языка у романтиков получает философскую мотивировку. Они, прежде всего, разрабатывают теорию многоплановости языковых возможностей, актуализируя веерную характеристику разнообразных языковых миров: язык человека, язык цветов, язык жестов, язык искусства (музыки, поэзии, живописи) и т.д. Романтическая философия складывалась в диалоге с предшествовавшими эпохами. Язык – есть память народа, в мифологическом контексте он является хранителем памяти о первотворении, позволяя отдельному человеку погрузиться в припоминание о райском блаженстве. Таким образом, через язык можно постичь глубинный смысл бытия.

Образ «земного языка» в стихотворении Жуковского концентрирует разные ипостаси романтической концепции; вбирает в себя творческое начало, и, как это не парадоксально, – «говорящее молчание» («И лишь молчание понятно говорит »). Оксюморонная симметрия организует поэтику начала и финала «Отрывка»: в начале осуществляется попытка объяснения с помощью слов категории невыразимого , в финале возникает глобальный вывод о «говорящем молчании».

На фоне рассуждений о человеческих возможностях словесного «пересоздания» Божественного творения возникает драматический конфликт выражения невыразимого . Невыразимое – для Жуковского эстетическая модель восприятия Божественной красоты мира сквозь призму душевной красоты. Высшая форма макрокосмического диалога определяется как слияние человека с надличностным началом. В лирическом движении мысли стихотворения выделяются микротемы, организующие философский монолог. Начало текста отражает эмоциональную смену чувств субъекта лирического высказывания от сомнения-вопрошения до восторга-восклицания. Центральная тема – красота природы. Она начинает свое развитие с мотива дива, который, с одной стороны, восходит к идее чуда, диковинки, с другой – определяет пиковую точку восторга – удив ления:

Что наш язык земной пред дивною природой?

С какой небрежною и легкою свободой

Она рассыпала повсюду красоту

И разновидное с единством согласила!

В оппозиции «наш язык» / «дивная природа» обозначена ситуация общечеловеческого масштаба (не случайно Жуковский использует притяжательное местоимение «наш»): мы перед чудом мирозданья. При этом возникают текстовые колебания между общечеловеческими обобщениями и личностной уникальностью восприятия с позиции конкретного я, описывающего гармонию мира, рождающуюся из небрежности и непринужденной легкости. Это я обретает надчеловеческий смысл, т.к. тяготеет к высшей сфере знания законов природы в их целостности. Лирический восторг определяет всеохватывающую позицию созерцателя , который способен видеть красоту всего мироздания («Она рассыпала повсюду красоту»).

Вслед за начальной темой красоты природы начинает развитие тема искусства, которое воспринимается как фрагмент, «одна черта» отраженной реальности. Жанровая идея «отрывка» проецируется в сферу возможностей творчества:

Но где, какая кисть ее изобразила?

Едва-едва одну ее черту

С усилием поймать удастся вдохновенью…

Но льзя ли в мертвое живое передать?

Кто мог создание в словах пересоздать?

Невыразимое подвластно ль выраженью?..

Легкости природной гармонии противопоставлены усилия вдохновения. Нанизывание противоположностей в цепочной системе вопросов освещают разные грани взаимодействия природы и творчества. Сначала обозначена непреложная данность отторжения одного от другого («мертвое» и «живое»: «Но льзя ли в мертвое живое передать?»), далее определяется цель искусства («создание в словах пересоздать»). Завершается риторический блок проблемой возможностей творчества («невыразимое» и «выраженье»). Центральная идея «невыразимого» в данном контексте обретает бытийно-религиозный смысл, развиваясь из романтической трактовки творчества как второй реальности. В таком случае миссия творца (поэта, художника, музыканта) по своей сверхзадаче уподобляется миссии Бога-Творца: «Кто мог создание в словах пересоздать?» Красота мира потому и совершенна, что рождена из Божественной воли и Божественным Словом. А её невыразимость проистекает из ограниченных возможностей «земного» способа выражения («земного языка»).

Центральный тематический блок – восприятие вечернего пейзажа, который дан как с позиции внутреннего, духовного видения, так и с точки зрения реально-визуальной оценки. Эмоциональное переживание таинственной природы вечернего пейзажа можно соотнести с «Вечерним размышлением о Божием величии…» М.В. Ломоносова, которое также системой глобальных вопросов распахивает границы познания мира. У Жуковского переживание величественной красоты природы на первый план выводит тему духовного созерцания:

Святые таинства, лишь сердце знает вас.

Не часто ли в величественный час

Вечернего земли преображенья,

Когда душа смятенная полна

Пророчеством великого виденья

И в беспредельное унесена, –

Спирается в груди болезненное чувство,

Хотим прекрасное в полете удержать,

Ненареченному хотим названье дать –

И обессилено безмолвствует искусство?

Эгоцентричная позиция лирического героя, обращенного к «памяти сердца» («лишь сердце знает вас»), сменяется душевным смятением и душевной полнотой, подготавливающими преображение героя. Кульминацией лирического восторга становится мотив духовного полета, через который происходит преодоление телесной оболочки, пространственный прорыв и слияние души с мирозданием («И в беспредельное унесена»). Динамика духовного преображения основана на религиозных мотивах «святых таинств» и «пророчеств». Герой проходит путь от «внутреннего знания» к сверхзнанию «пророческого видения». Завершается этот медитативный фрагмент истощением душевных сил. На смену словообразам «сердце», «душа» приходит словообраз «грудь», возвращающий лирического героя в сферу замкнутости телесного мира: «Спирается в груди болезненное чувство». Драматический конфликт между великим постижением тайны и невозможностью ее выражения концентрируется в идее обессиленного безмолвия искусства. Это – пороговая ситуация, порожденная болезненным истощением душевных сил, с одной стороны, с другой же – динамика лирической мысли сакрализует ситуацию «безмолвия», которое начинает восприниматься как особого рода событие. Религиозный контекст лирической медитации восходит к христианскому мифу о творении мира через Слово. Мотив безмолвия в этом фрагменте определяется через невозможность наречения ненареченного : «Ненареченному хотим названье дать». Рефлектирующее «я» посягает на сверхчеловеческий поступок называния еще ненареченного. Отсюда – истощение и болезненное состояние, напоминание о телесности, насыщенной внутренней болью. В кульминационной точке прови дения тайн мироздания человек оказывается в состоянии болезненного переживания невозможности их словесного отражения. Подобный конфликт имеет религиозную основу сопоставления языка Божественного и земного, восходящего к библейской традиции. Приведем примеры из Псалмов. «Слова Господни – слова чистые, серебро, очищенное от земли в горниле, семь раз переплавленное» (Псалом 11; 7). «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь. День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание. Нет языка и нет наречия, где не слышался бы голос их» (Псалом 18; 2-4). Божественному Слову в «Невыразимом» противопоставлены земные возможности языка.

Вслед за мотивом духовного провидения вечерних тайн у Жуковского следует описание картины заката, переданной с помощью зрительных возможностей человека. Ви дение лирического героя сейчас не панорамно, здесь представлен особый спектр зрительных впечатлений, приближенный к возможностям реального восприятия мира, это своего рода «угол зрения», где высшая точка видения – небо с плывущими по нему облаками, низшая – дрожанье вод, и дальняя перспектива – берега:

Что видимо очам – сей пламень облаков,

По небу тихому летящих,

Сие дрожанье вод блестящих,

Сии картины берегов

В пожаре пышного заката –

Сии столь яркие черты –

Легко их ловит мысль крылата,

И есть слова для их блестящей красоты.

(курсив – в первоисточнике)

В этом фрагменте соединяется видение и знание героя: видимый мир залит пламенем облаков и пожаром заката, но провиденциальное знание и «мысль крылата» угадывает за световым фоном очертания окружающего мира: «тихое небо», «движение вод», «картины берегов». Образ заката порождает выделенный автором, а потому несущий особую семантическую нагрузку, мотив «блестящей красоты», словно насыщенный отдельными чертами уже замеченными лирическим героем: пламень – пожар – блестящие воды – яркие черты.

Но то, что слито с сей блестящей красотою –

Сие столь смутное, волнующее нас,

Сей внемлемый одной душою

Обворожающего глас,

Сие к далекому стремленье,

Сей миновавшего привет

(Как прилетевшее незапно дуновенье

От луга родины, где был когда-то цвет,

Святая молодость , где жило упованье),

Сие шепнувшее душе воспоминанье

О милом радостном и скорбном старины,

Сия сходящая святыня с вышины,

Сие присутствие Создателя в созданье –

Какой для них язык?..

Лирическое событие, в основе которого лежит идея дива / чуда, постепенно готовит чудесное преображение субъекта лирического высказывания. Оторвавшись от земных возможностей «языкового плена», он приобщается к сверхвербальному, сакральному диалогу с мирозданием. Он слышит «обворожающего глас», «миновавшего привет», «шепот воспоминанья». Заявленный раннее мотив пророчества преобразует возможности духовного диалога и создает условие для величайшего прови дения: присутствия Создателя в созданье. В этом контексте воспоминание о «святой молодости» , соотносимое с образом цветущего луга родины, теряет реально биографические черты и наполняется общечеловеческим смыслом, вызывая ассоциации с райским миром, являющимся святой колыбелью всего человечества. О постепенном зарождении в лирической медитации высшего таинственного смысла, который становится доступен сознанию героя, свидетельствует появление курсивного блока, создающего возможность для вдумчивого постижения природы словесного образа.

Если восстановить динамику преображения лирического героя, то можно обнаружить постепенное движение от земной, человеческой системы ценностей к надземной, провиденциальной. Его путь от знания к пророческому видению проходит границу обессиленного безмолвия, сокрытого в телесной замкнутости болезненного чувства. За этой границей следует прорыв к сверхзнанию и постижению тайной природы молчания: «И лишь молчание понятно говорит». Молчание осмыслено как один из глобальных законов жизни. Душа, возносящаяся к горним высотам Божественного мира, постигает основную тайну бытия. Финальный мотив душевного полета («Горе душа летит…») придает особый смысл жанровому подзаголовку, семантика которого не только фиксирует идею незавершенности, фрагмента, но и значение «отрыва», преодоления телесности и вещественности, переход к высшим основам бытия. Сейчас преодолеваются и законы телесности, и границы видимого мира. Лирическая медитация, пронзая горний мир в финале стихотворения, образует сакрально ценностную вертикаль. Как только она определена – словесное событие обретает абсолютную внесловесную ценность. «Говорящее молчание» становится концентратом душевных и умственных сил, итогом стяжения мысли на единственно ценностном явлении: присутствии Создателя в созданье.

Процесс выражения невыразимого в лирическом движении мысли стихотворения Жуковского сродни инициальному поэтапному погружению в тайны бытия: от отстраненного восприятия мира к стремлению слияния с ним. В лиминарном (пограничном) состоянии возникает дисгармония между духовной и телесной субстанциями и воспаляется болевая точка «болезненного чувства». Высшей сферой постижения сущности бытия становится прапамять о райском мире и слияние с Божественной сутью мироздания. Мотив вздоха («Все необъятное в единый вздох теснится») наполняет финал текста жизненным дыханием, жизнь предстает в ее грандиозной необъятной полноте. Вдох/выдох – есть ритм жизни, вписанной в промежуток от первого вдоха до последнего. Вздох – напряженный, осознанный, размеренный и затяжной жест слияния с дуновением Божественного мира. Этим «вздохом» наполнен словесный жест финала, он есть напоминание о божественной природе происхождения человека: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни» (Быт. 2, 7). Грандиозность прозрения сливается с мотивом «теснения», придающего философии «говорящего молчания» сакрально значимую концентрацию Божественного смысла. Удивительно точно лирическое движение мысли стихотворения Жуковского отражает центральные идеи священнобезмолвия мистического богословия, сформулированного исихастами: постижение божественного первосмысла через приобщение ума и сердца к Богу, прозрение райского мира, особая практика дыхания, позволяющая сконцентрироваться на внутреннем прозрении. «Говорящее молчание» у Жуковского наполняется внутренним Божественным смыслом красоты и совершенства мира.

Литература

Видмарович Н. Священнобезмолвие в древнерусской литературе. Zagreb, 2003.

Деррида Ж. Эссе об имени. Перевод с французского Н. А. Шматко. М., СПб., 1998.

Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем в 20-ти тт. Т.2. М., 2000.

Иоанн Лествичник. Лествица, возводящая на небо. М. 1997. Репринт 1862.

Канунова Ф.З., Айзикова И.А. Нравственно-эстетические искания русского романтизма и религия (1820 – 1840-е гг.). Новосибирск, 2003.

Лосев А.Ф. История античной эстетики. Ранний эллинизм. Харьков, М., 2000.

Тодд У.М. III Дружеское письмо как литературный жанр в пушкинскую эпоху / Пер. с англ. И.Ю. Куберского. СПб., 1994.

Трофимов, Е. А. Иконография «Невыразимого» // Вопросы онтологической поэтики. Потаенная литература. Исследования и материалы. Иваново, 1998 // http://uchcom.botik.ru/az/lit/coll/ontolog1/02_trof.htm

Христианство. Энциклопедический словарь: В 2-х тт. Т. 1. 1993.

Янушкевич А.С. Книги по истории и теории российской словесности в библиотеке В.А. Жуковского // Библиотека В.А. Жуковского в Томске: В 2-х ч. Томск. 1978. Ч. 1. С. 27 – 51.

Янушкевич А.С. В Мире Жуковского. М., 2006.

Афанасьева Э.М. Арзамасское имя: ритуально-мифологические основы эстетической шутки // Сибирский филологический журнал. 2007, № 3. С. 9 – 17.