Сталинская «шарашка». Попытка разобраться. Что значит Шарага? Письма в закрытых конвертах

Как представителя вымирающего нынче вида хомо сапиенс - советского инженера - меня заинтересовала тема «шарашек» - творческих инженерных коллективов, выдавших на гора огромное количество высококачественных конструкторско-технологических разработок для ВПК. Эти разработки сначала помогли нам выиграть Великую Отечественную войну, затем спасли Советский Союз и все человечество от войны ядерной и апогеем их деятельности стал наш прорыв в Космос.

Всплыла эта тема для меня в связи с разговорами в среде технической интеллигенции (не только там, разумеется, но я говорю о себе) о насущной необходимости для российской промышленности резкого технологического рывка, чтобы выбраться из существующего сейчас болота, в которое превратилась медленно умирающая советская промышленность с редкими островками современного (ещё раз подчеркну - технологически современного) производства. Причем все эти островки, в основном, относятся к ВПК + Роскосмос + Росатом. Но и там твердую почву в большинстве случаев составляют бережно сохраненные (и развитые, конечно) наработки советского периода.

В этих разговорах мои собеседники вспоминали, как им рассказывали их старшие товарищи, учившие их профессии, о замечательно эффективной системе организации труда и производства в научно-производственных коллективах, выросших из «сталинских шарашек», которые позволяли быстро и качественно разрабатывать и внедрять в производство новую технику. Но впоследствии, почему-то, эта система была «похоронена».

Все эти разговоры были из категории «легенд», а самой мне ни с какими живыми свидетелями или участниками этой деятельности в жизни встречаться не пришлось. В нашем тихом, провинциальном и даже до войны не областном городе «шарашек» не было. Так как практически не было промышленности. Это после войны Владимир, став к тому времени областным центром, резко увеличил количество крупных предприятий, в основном, как раз п/я . На одно из таких п/я после окончания института пришла работать и я. Мой статус инженера, название и статус организации менялись со временем, но не место работы.

Это «лирическое» вступление нужно мне, чтобы обосновать мой живой интерес к этой теме, которая не очень, как мне кажется, доказательно раскрыта в литературе и аналогичным образом обсуждается в СМИ, включая интернет.
Есть такое расхожее выражение: «Победителей не судят». Но, увы, оно совершенно не подходит в случае оценки деятельности Сталина и других его сподвижников, особенно Берии, в организации и осуществлении мощного индустриального подъема советской промышленности, особенно ВПК, перед, во время Великой Отечественной и сразу после неё. Если бы не этот колоссальный рывок в индустриализации страны, мы бы никогда не победили эту страшную, вооруженную до зубов промышленностью всей Европы (да и Америки тоже) гитлеровскую армию. Сталин и его соратники - безусловные организаторы Победы. Но их судили и осудили. Практически сразу после смерти Сталина. Не все приняли решение этого «суда». Из фронтовиков - меньшинство. Сужу по собственным детским воспоминаниям. Споры о сталинской эпохе в жизни страны не кончаются до сих пор. Я же попробую рассмотреть лишь маленький (по объему, но не по значению) кусочек этой эпохи - «сталинские (иначе - бериевские) шарашки».

Начнем, как нынче водится, с Википедии:

Шара́шка (или шаражка , от «шара́га») — жаргонное название НИИ и КБ тюремного типа, подчинённых НКВД / МВД СССР , в которых работали заключённые учёные, инженеры и техники. В системе НКВД именовались «особыми техническими бюро» (ОТБ), «особыми конструкторскими бюро» (ОКБ) и тому подобными аббревиатурами с номерами.
Через шарашки прошли многие выдающиеся советские учёные и конструкторы. Основным направлением ОТБ была разработка военной и специальной (используемой спецслужбами) техники. Множество новых моделей военной техники и вооружений в СССР были созданы заключёнными шарашек.

Сам соответствующий раздел Википедии достаточно обширен и содержит списки существовавших шарашек, наиболее прославившихся заключенных, работавших там, и наиболее важной продукции, разработанной в этих организациях (образцы военной техники, разработанной в "шарашках и поступившей на вооружение РККА, представлены на фото в начале статьи). При этом дано значительное количество ссылок как на архивные документы, так и на мемуарную и иную литературу.

Но!.. Но там мы не найдем ответа на главный вопрос, который решают и не могут решить (доказательно, а не эмоциональными высказываниями-мантрами) наши современники, обсуждающие эту тему в статьях, книгах, фильмах, видеосюжетах и дискуссионных площадках в интернете. А вопрос этот ставится так: были ли эти шарашки тюрьмой-каторгой, где преступный сталинский режим эксплуатировал рабский труд заключенных (одна позиция, за которой стоят наши либералы-демократы-правозащитники), или же это был способ мобилизовать на выполнение жизненно важных государственных задач «несознательную» часть научной и технической интеллигенции, которая в силу этой своей «несознательности», опять же неосознанно, выступала или действовала во вред директивным планам советского правительства и которую следовало приструнить, организовать и мобилизовать на выполнение этих планов (вторая позиция, за которой стоят наши «сталинисты»).
VS

И вот мне захотелось выяснить, так «за кем же правда»? Посередине ли между этими полярными мнениями находится истина или она вообще иная? Более многомерная, не укладывающаяся в линейную схему: белое - серое - черное? Не знаю, удастся ли мне прийти к однозначному ответу, но «попытка не пытка». А спрос - не беда. Поэтому буду рада любой информации по этой теме.

Продолжение следует…

Продолжение Дискуссия о роли «шарашек»
Продолжение 2 Разбор аргументов антисталинистов в дискуссии о роли «шарашек»
Продолжение 3 Сталинская мобилизационная индустриализация и готовность к ней научно-технической интеллигенции
Продолжение 4 «Шарашки» 1930 - 1936 годов. ЦББ-39 ОГПУ им. Менжинского
Продолжение 5 «Шарашки» 1930 - 1936 годов. БОН ОО ОГПУ
Продолжение 6 Репрессии 30-х годов, по мнению антисталинистов, отбросили российскую науку и технику далеко назад, резко сократили количество специалистов во всех отраслях народного хозяйства, что уменьшило научно-технический потенциал и снизило обороноспособность советского государства
Продолжение 7 «Шарашки» 1930 - 1936 годов. Разработка и производство химического оружия в довоеннном СССР.

Согласно словарному определению, шарашки — это жаргонное название конструкторского бюро закрытого типа при заводах, научно-исследовательских институтах, лабораториях, где работали заключенные ученые и специалисты для создания и усовершенствования техники.

86 лет тому назад в Стране Советов были созданы Научно-технические тюрьмы, «шарашки».

Начавшаяся в 1930 году широкая компания по борьбе с вредительством под руководством Экономического управления ОГПУ привела к появлению массы высококвалифицированных специалистов, использование которых на лесоповале было нерационально.

Поэтому 15 мая 1930 года появился «Циркуляр Высшего Совета Народного Хозяйства и Объединенного государственного политического управления» об «использовании на производствах специалистов, осужденных за вредительство», подписанного В. В. Куйбышевым и Г. Г. Ягодой. В частности, в этом документе говорилось: "Использование вредителей следует организовать таким образом, чтобы работа их проходила в помещениях органов ОГПУ"
Так появилась первая система научно-технических тюрем — «шарашек» для использования «вредителей» в интересах военного производства.

В 1930 году для этой цели было организовано Техническое отделение ЭКУ ОГПУ, руководивший работами специальных ОКБ, использовавших труд заключенных специалистов. Начальник ЭКУ ОГПУ (1930—1936) — Л. Г. Миронов (Каган) — комиссар госбезопасности 2 ранга. В 1931—1936 годах в целях конспирации Техническому отделению последовательно присваивались номера, 5-го, 8-го, 11-го и 7-го отделений ЭКУ ОГПУ СССР (начальник Горянов-Горный А. Г. (Пенкнович) 1930 −1934 гг.).

В сентябре 1938 по приказу Берии был организован Отдел особых конструкторских бюро НКВД СССР (приказ НКВД No 00641 от 29 сентября 1938). 21 октября 1938 г. в соответствие с приказом НКВД No 00698 данное подразделение получило наименование — «4-ый спецотдел». 10 января 1939 г. приказом НКВД No 0021 преобразован в Особое техническое бюро (ОТБ) при наркоме внутренних дел СССР для использования заключенных, имеющих специальные технические знания
4-й спецотдел НКВД-МВД СССР организован в июле 1941 г. на базе Особого технического бюро (ОТБ) НКВД СССР и 4-го отдела бывшего НКГБ СССР. Начальник отдела — В. А. Кравченко.

Основными задачами 4-го Спецотдела являются: использование заключенных специалистов для выполнения научно-исследовательских и проектных работ по созданию новых типов военных самолетов, авиамоторов и двигателей военно-морских судов, образцов артиллерийского вооружения и боеприпасов, средств химического нападения и защиты… обеспечения средствами радиосвязи и оперативной техники…

С 1945 г. спецотдел использовал также немецких военнопленных-специалистов.

Наибольшее развитие институт шарашек получил после 1949 года, когда 4-му спецотделу МВД была поручена организация «Особых технических, конструкторских и проектных бюро для проведения научно-исследовательских, опытных, экспериментальных и конструкторских работ по тематике Главных управлений МВД СССР» (приказ МВД СССР No 001020 от 9 ноября 1949 г.) При ряде предприятий под эгидой МВД были организованы особые бюро, где работали заключенные. После смерти Сталина (1953 г.) началась ликвидация шарашек. 30 марта 1953 г. был расформирован 4-й спецотдел МВД, но некоторые шарашки продолжали функционировать еще несколько лет.

Шарашки существовали в 1929-36 годах и в 1938-53 годах под различными названиями:

— ЦКБ (центральное конструкторское бюро);
— ОКТБ (опытно-конструкторское технологическое бюро);
— ОКБ (особое конструкторское бюро);
— ОТБ (особое техническое бюро);
— СКБ (специальное конструкторское бюро).
В документах они фигурировали в основном как «спецтюрьмы».

Если говорить о названии отдельных конструкторских бюро, то можно обнаружить несколько «алгоритмов» наименования. Например, некоторые ОТБ в первые годы их появления носили порядковый номер (в соответствии с хронологическим появлением: ОТБ-8, ОТБ-11, ОТБ-12 и др.). Кроме того, появились КБ, нумерация которых соответствует номеру опытного завода, где разработки заключенных специалистов пускались в производство (ОТБ-82, ЦКБ-39, ОКБ-156 и др.). Позднее народные названия КБ обретают привязку к месту расположения (Болшевская, Кучинская, Марфинская).

Список шарашек работавших в те годы (список не полный, постоянно обновляется и дополняется):

АВИАЦИОННЫЙ ЗАВОД № 39 / ЦКБ-39 - первое в истории авиации тюремное конструкторское бюро организовано в декабре 1929 г. Первоначально располагалось в Бутырской тюрьме.

АВТОТРАКТОРНОЕ БЮРО ОКБ Ижорского завода, Подольский филиал В 1931—1934 гг. находилось в ведении Технического отдела ЭКУ ОГПУ, располагалось на Подольском заводе им. Орджоникидзе. Заключённые — специалисты, осуждённые по делу «Промышленной партии» разрабатывали лёгкие плавающие танки Т-27 и Т-37 и др. под руководством вольнонаёмного Н. А. Астрова — будущего известного конструктора бронетанковой техники. Здесь же приобретали опыт управления трудовыми коллективами создатели отечественной авиационной брони С. Т. Кишкин и Н. М. Скляров.

Легкий плавающий ТАНК Т-37

АТОМНАЯ ШАРАГА в Сухуми (1940-е и 1950-е годы), где работали вывезенные из Германии специалисты (проф. Арденне, проф. Герц (племянник Генриха Герца) и др.) над разделением изотопов урана.

Государственное научно-производственное объединение «Сухумский физико-технический институт» (ГНПО «СФТИ»)

БОЛШЕВСКАЯ ШАРАШКА (г. Королев)

БУТЫРСКАЯ ТЮРЬМА

ОКБ В ЭКУ ОГПУ

ВТ-11 («Внутренняя Тюрьма — 11») — работали Н. Н. Поликарпов и Д. П. Григорович

ЗАВОД «ДИНАМО»

ЗАВОД «КОМПРЕССОР» / ОТБ-8

ЗАВОД «КРАСНЫЙ БОГАТЫРЬ»

ЗАВОД ОПЫТНЫХ КОНСТРУКЦИЙ / ОКБ-156 / ПАО «ТУПОЛЕВ»

КБ АВТОАНКОДИЗЕЛЬНОГО отдела Экономического управления ОГПУ (в конце 1920-х годов работал над 75-тонным танком прорыва)

КОЛОМЕНСКИЙ ЗАВОД

КУЧИНСКАЯ ШАРАШКА

ЛАБОРАТОРИЯ «Б» МВД СССР создана в мае 1946 года распоряжением правительства СССР (№ 1996-р-с) на базе санатория «Сунгуль» на Урале в Челябинской области, в 1948 году переименован на Объект 0215 (адрес: г. Касли Челябинской области, п/я 33/6). Лаборатория была закрыта в марте 1955, после чего на её месте выстроен институт, ныне (с 1992 г.) называющийся РФЯЦ-ВНИИТФ. Вокруг института возник город Снежинск (Челябинск-70). Директор Объекта полковник МВД Александр Константинович Уралец (до декабря 1952), зам. по режиму майор М. Н. Верещагин. После Уральца директор Объекта к.х.н. Глеб Аркадьевич Середа. Научное руководство было возложено на немецкого учёного Н. Риля. Радиохимический отдел возглавил з/к с 1941 химик Сергей Александрович Вознесенский (1892—1958), биофизический — генетик Н. В. Тимофеев-Рессовский (1900—1981)

МАРФИНСКАЯ ШАРАШКА / НИИ СВЯЗИ - спецтюрьма № 16 МГБ СССР 1948 г. (в н.вр. ОАО "Концерн «Автоматика»)

МОГЭС / ОТБ-12

НИИ-160 (ФРЯЗИНО)

НИИ-6 - ОСОБОЕ ТЕХНИЧЕСКОЕ БЮРО (ОТБ) НКВД, позднее НИИ-6 НКВД . Располагалось на территории современного ЦНИИХМ, — корпус из красного кирпича. Здесь создавались новые образцы боеприпасов и новые технологии военно-химического производства. В ОТБ над созданием нового образца противогаза трудился бывший начальник Военно-химического управления КА (ВОХИМУ) доктор химических наук, ныне з/к Я. М. Фишман.

НИИОХТ первая «военно-химическая шарага» , на заводе № 1 (Ольгинский завод) ныне ГосНИИОХТ Институт органической химии и технологии создан в 1924 г. в Москве, исследования по созданию химического оружия 1930-е гг. Здесь трудился чл.-корреспондент АН СССР, з/к Е. И. Шпитальский основатель производства отравляющих веществ — фосгена и иприта в СССР. Здесь же проводились опыты над заключёнными — оценивалось действие ОВ на людях.

ОКБ-16 — спецтюрьма в Казани при авиационном заводе № 16 по разработке ЖРД, или «шарага по ракетным двигателям». С ноября 1942 г. здесь трудился переведённый из омской «шарашки» А. Н. Туполева С. П. Королев. Отработкой ракетного двигателя РД-1 занимались В. П. Глушко и Д. Д. Севрук.
РАДИОТЕХНИЧЕСКАЯ ШАРАГА (прослушка, оперативная связь и т. п.) в Кучино под Москвой, в 1940-е и 50-е гг.

ОКБ-172 при ленинградской тюрьме «КРЕСТЫ» (до эвакуации, в 1942 г., в Молотов носило название ОТБ УНКВД по Ленинградской области) официально создано в апреле 1938 г. (фактически раньше). На базе этого ОКБ было разработано несколько десятков образцов военной техники, хорошо зарекомендовавших себя в годы ВОВ, например, САУ СУ-152 и ИСУ-152, двухорудийная 130-миллиметровая корабельная артиллерийская установка главного калибра Б-2-ЛМ, 45-мм противотанковая пушка образца 1942 года (М-42, «сорокопятка») и др. Первыми сотрудниками ОТБ были арестованные инженеры закола «Большевик». С начала его работы ведущим конструктором ОТБ был С. И. Лодкин. Позже трудовой коллектив «шарашки» пополнялся арестованными математиками, механиками, инженерами, среди которых было много крупных специалистов, таких как конструкторы: В. Л. Бродский (строитель крейсера «Киров»), Э. Э. Папмель, А. С. Точинский, А. Л. Константинов, М. Ю. Цирульников; математики профессора А. М. Журавский и Н. С. Кошляков, арестованные по известному блокадному делу № 555, и др. Расформировано в 1953 г.

45-мм противотанковая пушка образца 1942 года (М-42, «сорокопятка»)

ООО ПКФ «ИНФАНКО» / СМОЛЕНСКАЯ ШАРАГА

ОСОБОЕ ВОЕННО-ХИМИЧЕСКОЕ БЮРО ОГПУ при ВХНИИ (Военно-химический институт), 1931 год.

ОСОБОЕ ГЕОЛОГИЧЕСКОЕ БЮРО / МУРМАНСКАЯ ШАРАГА - организовано в 1930 в Мурманске, где трудились заключённые М. Н. Джаксон, С. В. Константов, В. К. Котульский, С. Ф. Малявкин, А. Ю. Серк, П. Н. Чирвинский. В конце 40-х годов функционировали другие «шарашки» геологического профиля — дальстроевская (Северная комплексная тематическая экспедиция № 8) и красноярская (ОТБ-1 «Енисейстроя»). В разные годы заключённые геологи работали (не по специальности) и в научно-технических «шарашках», — особых технических бюро ОГПУ и его «наследников» (М. М. Ермолаев, Д. И. Мусатов, С. М. Шейнманн).

ОСОБОЕ ТЕХНИЧЕСКОЕ БЮРО - 1 (ОТБ-1) — в составе Главенисейстроя. Красноярск. Создано в 1949 году. В наст. вр. «СибцветметНИИпроект».

ОСОБОЕ ТЕХНИЧЕСКОЕ БЮРО-40, ОТБ-40 создано на Казанском пороховом заводе № 40. Контингент ОТБ-40 инженерно-технические работники пороховой промышленности и бывшие работники завода № 40, обвиненные во вредительстве и осуждённые на длительные сроки заключения. Осуществляло разработку и освоение порохов, в том числе к реактивным снарядам установки «Катюша». Возглавлял группу Н. П. Путимцев (ранее главный инженер Всесоюзного порохового треста), ведущими специалистами были В. В. Шнегас, дворянин, бывший полковник царской армии (ранее технический директор завода № 40) и научные работники: Швиндельман Михаил Абрамович, Штукатер Григорий Львович, Воробьев Давид Евсеевич, Бельдер Михаил Абрамович, Фридлендер Ростислав Георгиевич — бывший главный технолог завода.

ОТБ-569 (с апреля 1945 года — НИИ-862) предприятиЕ «ЗВЕЗДОЧКА» (позднее — НИИПХ в Загорске, куда 6 марта 1947 года был этапирован Солженицын и где он находился до перевода в Марфино 9 июля 1947 года.

СУЗДАЛЬСКИЙ ПОКРОВСКИЙ МОНАСТЫРЬ — центр микробиологического оружия. Организован по предложению начальника ВОХИМУ Я. М. Фишмана на территории бывшего Покровского монастыря. В 1932—1936 годах именовался Бюро особого назначения (БОН) Особого отдела ОГПУ, позднее стал Био-Химическим Институтом (БИХИ). Начальник М. М. Файбич, его подчинёнными были репрессированные учёные-микробиологи.

ТУПОЛЕВСКАЯ ШАРАГА / ЦКБ-29 или спецтюрьма № 156 Москва — крупнейшее в СССР 1940-х годов авиационное КБ. С 1941 по 1944 располагалось в Омске.

ТУШИНСКИЙ МАШИНОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ЗАВОД / ОТБ-82 - «Тушинская шарага» — тюремное ОКБ по авиационным двигателям, 1938—1940 гг. — Тушино, завод № 82. Главный конструктор ОКБ А. Д. Чаромский. Работали: профессора Б. С. Стечкин, К. И. Страхович, А. М. Добротворский, И. И. Сидорин. С началом войны Тушинская шарашка вместе с заводом № 82 была перебазирована в Казань. В 1946 г. ОКБ было переведено в Рыбинск (тогда город Щербаков), на моторостроительный завод № 36. С 27 сентября 1946 по 21 февраля 1947 в Рыбинской шарашке работал А. И. Солженицын

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ТЭЦ / ОТБ-11

ОТБ-11, в дальнейшем — Бюро прямоточного котлостроения (БПК), специализировалось на проектировании первого в Советском Союзе прямоточного котла.

Известные узники шарашек:

Р. Л. Бартини , авиаконструктор;
Н. И. Базенков, авиаконструктор;
Бельдер Михаил Абрамович, ученый химик;
Воробьёв Давид Евсеевич, ученый химик;
В. П. Глушко
Д. П. Григорович, авиаконструктор;
С. М. Ивашёв-Мусатов, художник;
Л. З. Копелев, писатель, литературный критик;
Н. С. Кошляков, математик, чл.-корр. АН СССР;
С. П. Королев , конструктор ракетно-космической техники;
Л. Л. Кербер, специалист по дальней радиосвязи;
Ю. В. Кондратюк , конструктор ветро-электростанций, автор трудов по космонавтике (Новосибирск, ОПКБ-14, 1930—32 гг.);
Н. Е. Лансере, архитектор-художник;
С. И. Лодкин, конструктор в области кораблестроения и военной артиллерии;
Б. С. Малаховский, конструктор паровозов;
Д. С. Марков, авиаконструктор;
Б. С. Маслеников, пионер российской авиации, инженер, организатор (Новосибирск, начальник ОПКБ-14 при ПП ОГПУ Западно-Сибирского Края, 1930—1932 гг., вольнонаёмный);
В. М. Мясищев, авиаконструктор;
И. Г. Неман, авиаконструктор;
Н. В. Никитин, инженер, будущий создатель Останкинской телебашни (Новосибирск, ОПКБ-14, 1930—32 гг., работал по совместительству);
Г. А. Озеров, авиаконструктор;
В. М. Петляков, авиаконструктор;
Н. Н. Поликарпов, авиаконструктор;
А. И. Путилов, авиаконструктор;
Л. К. Рамзин, инженер-теплотехник;
В. Ф. Савельев, пионер российского авиапрома, конструктор авиационного вооружения (Новосибирск, ОПКБ-14, 1930—32 гг., ссылка);
И. И. Сидорин, металловед;
А. И. Солженицын , писатель (в шарашке — как математик);
Б. С. Стечкин, ученый и конструктор авиационных двигателей;
Л. С. Термен, создатель терменвокса;
Н. В. Тимофеев-Ресовский, генетик (в шарашке — специалист по радиационной генетике и безопасности);
Д. Л. Томашевич, авиаконструктор;
А. Н. Туполев , авиаконструктор;
М. Ю. Цирульников, конструктор артиллерийского вооружения;
В. А. Чижевский, авиаконструктор;
А. Д. Чаромский, конструктор авиационных дизелей;
А. М. Черемухин, авиаконструктор;
А. С. Фанштейн, крупный химик;
Н. А. Чинакал, горный инженер, будущий директор института Горного дела, Новосибирск (Новосибирск, ОПКБ-14, 1930—32 гг., осуждён по «шахтинскому делу»);
Е. И. Шпитальский, профессор-химик, специалист по химическому оружию.
Г.Л. Штукатер, ученый химик;
В.В. Шнегас, ученый химик;
М.А. Швиндельман, ученый химик;
В. Н. Яворский, конструктор военной техники.

Что было создано в «шарагах»:

СУ-152 и ИСУ-152 ;
двухорудийная 130-миллиметровая корабельная артиллерийская установка главного калибра Б-2-ЛМ ;
45-мм противотанковая пушка образца 1942 года (М-42, «сорокопятка» );
Первый советский высотный бомбардировщик дальнего действия с герметическими кабинами ДВБ-102 — В. М. Мясищев;
Фронтовой пикирующий бомбардировщик Ту-2 — А. Н. Туполев;
Пикирующий бомбардировщик Пе-2 — В. М. Петляков;
первый авиационный реактивный двигатель РД-1 — В. П. Глушко;
Универсальная артиллерийская система 152 мм;
Полковая 75-мм пушка образца 1943 года;
проекты отделки кабинетов наркома внутренних дел и зала заседаний в Московском Кремле;
проекты фасадов административного здания (ОГПУ) на углу Шпалерной улицы и Литейного проспекта, 4 в Ленинграде (1931-1932);
реконструкция Конногвардейского манежа под гараж ОГПУ;
проект внутренней отделки правительственной дачи на Каменном острове (15 комнат и эскизы мебели);
архитектурные проекты здания горячего цеха алюминиевого завода в Волховстрое (ныне — город Волхов);
дома отдыха ГПУ в Хосте;
жилых домов для сотрудников ГПУ на Пироговской набережной в Москве и на углу улицы Воинова и проспекта Чернышевского в Ленинграде;
проекты отделки интерьеров парохода «Севастополь», яхты и катера серии «Г4» верфи НКВД по заказу центрального комитета компартии Абхазии.

И многое другое, список дополняется.

Как представителя вымирающего нынче вида хомо сапиенс – советского инженера – меня заинтересовала тема «шарашек» – творческих инженерных коллективов, выдавших на гора огромное количество высококачественных конструкторско-технологических разработок для ВПК. Эти разработки сначала помогли нам выиграть Великую Отечественную войну, затем спасли Советский Союз и все человечество от войны ядерной и апогеем их деятельности стал наш прорыв в Космос.

Всплыла эта тема для меня в связи с разговорами в среде технической интеллигенции (не только там, разумеется, но я говорю о себе) о насущной необходимости для российской промышленности резкого технологического рывка, чтобы выбраться из существующего сейчас болота, в которое превратилась медленно умирающая советская промышленность с редкими островками современного (ещё раз подчеркну – технологически современного) производства. Причем все эти островки, в основном, относятся к ВПК + Роскосмос + Росатом. Но и там твердую почву в большинстве случаев составляют бережно сохраненные (и развитые, конечно) наработки советского периода.

Все эти разговоры были из категории «легенд», а самой мне ни с какими живыми свидетелями или участниками этой деятельности в жизни встречаться не пришлось. В нашем тихом, провинциальном и даже до войны не областном городе «шарашек» не было. Так как практически не было промышленности. Это после войны Владимир, став к тому времени областным центром, резко увеличил количество крупных предприятий, в основном, как раз . На одно из таких п/я после окончания института пришла работать и я. Мой статус инженера, название и статус организации менялись со временем, но не место работы.

Это «лирическое» вступление нужно мне, чтобы обосновать мой живой интерес к этой теме, которая не очень, как мне кажется, доказательно раскрыта в литературе и аналогичным образом обсуждается в СМИ, включая интернет.
Есть такое расхожее выражение: «Победителей не судят». Но, увы, оно совершенно не подходит в случае оценки деятельности Сталина и других его сподвижников, особенно Берии, в организации и осуществлении мощного индустриального подъема советской промышленности, особенно ВПК, перед, во время Великой Отечественной и сразу после неё. Если бы не этот колоссальный рывок в индустриализации страны, мы бы никогда не победили эту страшную, вооруженную до зубов промышленностью всей Европы (да и Америки тоже) гитлеровскую армию. Сталин и его соратники – безусловные организаторы Победы. Но их судили и осудили. Практически сразу после смерти Сталина. Не все приняли решение этого «суда». Из фронтовиков – меньшинство. Сужу по собственным детским воспоминаниям. Споры о сталинской эпохе в жизни страны не кончаются до сих пор. Я же попробую рассмотреть лишь маленький (по объему, но не по значению) кусочек этой эпохи – «сталинские (иначе – бериевские) шарашки».

Начнем, как нынче водится, с Википедии:

Страну построили такие зеки как Королев и Глушко, а комунисты и комсомольцы их отправляли в лагеря и "шарашки"!

"Шарашка" - это тюрьма, где инженерами командовали недоумки из НКВД и держали за быдло.

НКВД всех расстреливало, но потом даже до этих идиотов дошло, что с такими темпами в СССР перед войной инженеров не останется и их вместо расстрела начали отправлять в "шарашки".

"шарашка" - это тюрьма с вертухаями, нарами, режимом...

Заранее извиняюсь перед участниками дискуссии, если переставила их комментарии и ответы. Много веток и нет опыта их «разбирать». Моей задачей было выявить наиболее интересные для меня мнения, найти ссылки на документы, коих оказалось, к моему глубокому сожалению, исчезающее мало. Увы.

Разбор аргументов антисталинистов в дискуссии о роли «шарашек».

VS

Итак. «Технические интеллигенты», втянутые в дискуссию «провокационным» разделились, условно говоря, на «сталинистов» и антисталинистов. Я, будучи в таких координатах «сталинисткой», тем не менее, постараюсь быть объективной. (Как мне это удастся, другой вопрос.)

НКВД всех расстреливало (см. верхнюю , но потом даже до этих идиотов дошло, что с такими темпами в СССР перед войной инженеров не останется и их вместо расстрела начали отправлять в "шарашки".

Заметим сразу, что заявление г. «НКВД всех расстреливало», мягко говоря, сильно преувеличено хотя бы потому, что кто же тогда руководил работами на стройках, а потом на промышленных гигантах, созданных в годы первых довоенных пятилеток?
Согласно статистическим сборникам тех лет, число специалистов с высшим (в том числе инженерно-техническим) образованием, занятых в народном хозяйстве, составило 233 тыс. чел. в 1928 году, а в 1940 году их уже было 909 тыс. чел. Особенно впечатляющим был рост численности инженерно-технических работников на предприятиях машиностроения и обработки металлов: с 28 тысяч в 1928 году до 253 тысяч в 1937 году. (См.: 20 лет Советской власти. Статистический сборник. М.: Центральное управление народнохозяйственного учёта Госплана СССР, 1937, стр. 23.)

Значит, все-таки не всех расстреляло НКВД? Правда в одном реферате на тему 30-х годов мне попалась фраза, что советские вузы в то время лихорадочно готовили инженерные кадры, чтобы успеть пополнять редеющие от расстрелов коллективы. (Интересно, это не г. к этому опусу руку приложил?) Однако и это заявление не выдерживает критики, потому что выпускник вуза заменить опытного инженера просто не в состоянии. И если бы на производстве работали только новички в инженерной профессии, то без практических знаний, переданных им старшими товарищами, вряд ли бы они сумели вывести СССР к 1936 г. на 1 место в Европе и 2 место в мире по объему промышленной продукции.

Но я уже слышу гневные вопли антисталинистов: все это было достигнуто благодаря рабскому труду сотен миллионов (никак не меньше) репрессированных.

Придется снова заглянуть в источники.

Согласно БСЭ в 1940 году в СССР общая численность рабочих (без моп и охраны) составила 19,7 млн. человек, а согласно господину (именно господину, а никак не товарищу) общее количество заключенных на тот же 1940 год было 1 миллион 846 тысяч 270 человек. Т.е. более чем на порядок меньше. Кстати, политических из них было 444 999 человек или 33,1% от общего числа заключенных (см. г. Земскова).

Конечно, сидело много народу, но уж никак не каждый второй, как любят говорить наши антисталинисты, т.к. население СССР к 1940 году составляло 194,5 млн. человек, и простым делением мы получаем 0,95% сидельцев от всей численности населения.

Кстати в благословенных (сталинистами, конечно) Штатах в 21 веке (2002 год) это число составляет 0,7%. В России в тот же период оно составляет 0,6%, а 0,7% было в лихие 90-е. Как видим, цифры сопоставимы.

Опять мысленно слышу вопли, мол, сравнила. В США сидеть гораздо комфортнее, чем в сталинских лагерях. Не буду спорить. Однако узники Гуантанамо с моими оппонентами не согласятся. И кстати, о рабском труде, сейчас в СМИ регулярно появляются сообщения о т. н. частных тюрьмах в США. А книга известного норвежского криминолога Нильса Кристи так прямо и называется .

Итак, мы с вами установили, что таки расстреливали не всех. И не всё в довоенном СССР было создано руками заключенных. Одновременно, походя, лягнули США (почему бы и нет, если можно и очень хочется).

Теперь вернемся к «шарашкам». Тот же г. Земсков цифры заключенных с высшим образованием (правда, без отдельных данных по ИТР):

Тут и впрямь можно было бы кричать караул, интеллигенцию избивают, что, в общем-то, и делает в своей статье Земсков. Но щепетильно выясняя цифры по ГУЛАГу, он забывает о цифрах по всей стране. О том, что в эти годы число лиц с высшим образованием в стране резко (действительно резко) возросло. За период с 1928 по 1940 г. численность специалистов с высшим образованием возросла с 233 тыс. до 909 тыс. Источник: . То есть почти в 4 раза.

Но, конечно, не будем лукавить, причина не только в возросшем количестве интеллигенции на душу населения. Если говорить об инженерно-технической интеллигенции, то, вероятно, дело было и в том, что все-таки не осознала она той важности ускоренного рывка в индустриализации страны, которую увидел И.В. Сталин и озвучил :

«Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

Итак, готова ли была научно-техническая интеллигенция СССР в те годы к такому забегу?

С легкой руки Никиты Сергеевича уже в постсталинском СССР было принято считать, что все политически репрессированные были осуждены безвинно или уж, во всяком случае, слишком сурово.

Про причины и величины репрессий написано много и много копий переломано в спорах. Сейчас, когда открываются архивы, есть историки, которые поставили своей задачей беспристрастно исследовать факты. К таковым себя причисляет . Правда, она не профессиональный историк, а журналист и писатель, но в своих выступлениях настаивает на том, что опирается на документальные факты и принципиально не дает им никаких идеологических оценок. В этом я ей, как бывшему «технарю», доверяю больше, чем выпущенным из пролиберальных и антисоветских вузов историкам и журналистам.

Во всяком случае, она говорит об объективных причинах, приведших к массовым репрессиям в СССР в 30-е годы, а не о маниакальной ненависти коммунистов и лично И.В. Сталина к российской и советской интеллигенции.

А теперь вернемся к нашей научно-технической интеллигенции, подвергавшейся репрессиям в это суровое время и, как считали и считают наши антисталинисты, безвинно. Исходят они при этом, видимо, из следующих соображений: гражданская война давно кончилась, все, кто хотел, сбежали за границу, а оставшаяся интеллигенция вся поголовно приняла советскую власть и все решения партии выполняла беспрекословно и с энтузиазмом.

Вот если критически подойти к такой посылке, то сразу становятся видны её изъяны. Ну не могли все, кому уж очень хотелось сразу сбежать за границу, этого сделать из огромной России / СССР. Семья, дети, родители, здоровье, недвижимость или, наоборот, полное отсутствие каких-либо средств. Да мало ли может быть причин.

Вон на Донбассе сейчас. Ежедневные обстрелы. Мирные жители гибнут, но не уезжают, а уехавшие при каждом затишье пытаются вернуться. А тут вроде бы уже и не стреляют. Мы, мол, люди тихие, без политических амбиций, приживемся как-нибудь – это одни. Большевики долго не продержатся, все будет по старому, вон НЭП придумали – другие. Все равно наши вернутся, висеть всей большевистской сволочи на фонарях – третьи.

Но НЭП был и кончился. Началась Индустриализация, и «сидеть тихо» не велят. Велят засучить рукава и работать изо всех сил.

Готовы ли были старые «спецы» к такой мобилизации? Кто-то, кто безусловно принял советскую власть, кто способен общественные интересы поставить выше своего спокойствия, своих личных удобств – да. Большинство же, я уверена и попробуйте меня разубедить, полагало, что, работая честно, но без надрыва, они свой долг выполняют.

Опять же, были и такие остапы бендеры, кто и себя не хотел забывать. О таких А. Ю. Епихин О. Б. Мозохин написали : « ВЧК-ОГПУ в борьбе с коррупцией в годы новой экономической политики (1921–1928).

Не забудем и тех, кто копил злобу, дожидаясь часа Х. Что, не было тех, кто в Великую Отечественную побежал служить немцам со списком коммунистов и жидов в руках? Даже после всех «чисток»?

Политика правительства была жесткой. Это вызывало недовольство, подогреваемое внутренними врагами, которых, по мнению наших «мемориальцев», и в помине не было.

Телескоп: Научный альманах. Специальный выпуск: Историко-архивное восстановление имен и достижений Отечества. - Самара: Изд-во «НТЦ», 2008. - 192 с. – ISBN 978-5-98229-188-2

Специальный выпуск подготовлен по материалам круглого стола «Историко-архивное восстановление имен и достижений Отечества», проведенного в рамках научно- исследовательского проекта «Во имя справедливости: архивы рассказывают», поддержанного Российским гуманитарным научным фондом (проект №07-01-02021а).
Круглый стол посвящен обсуждению такой непростой темы, как политические репрессии в среде технической интеллигенции России в XX веке.
Книга рассчитана на преподавателей и студентов, научную общественность и всех, кто заинтересован в изучении отечественной истории.
Политические репрессии первой половины XX века в судьбах технической интеллигенции России.

- Самара: Изд-во «НТЦ», 2009. - 338 с. илл. ISBN 978-5-98229-218-6

В материалах Всероссийской научной конференции, проходившей в г. Самаре 29 октября 2008 г. в филиале Российского государственного архива научно-технической документации, представлены доклады и сообщения более 30 ее участников из различных регионов России по актуальной теме в истории Отечества XX века - политическим репрессиям в среде технической интеллигенции, вкладе деятелей науки и техники СССР в экономическое, научное и культурное развитие страны в первой половине XX века. Конференция проводилась в рамках реализации межархивного проекта «Во имя справедливости: архивы рассказывают». Часть докладов и сообщений подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проекты РГНФ № 07-01-02021а, № 08-01-00512а и № 08-01-261 Оба/В) и Российской академии архитектуры и строительных наук (проект РААСН № 1.5.32).

Репрессированная техническая интеллигенция. Книга памяти. / сост. : М. М. Альтман, Е. А. Андреева, Л. Е. Антонова, А. В. Баклыгина, Ю. В. Бельчич, Е. С. Богданова, М. Ю. Гусев, М. А. Зайцева, Н. Н. Ершова, Е. А. Калинина, Н. А. Кривцова, И. Л. Макаревич, О. С. Максакова, Г. А. Медведева (отв. сост.), Д. Нодия, Е. В. Пентегова, Ю. В. Поздняков, С. А. Рыжкова, Т. А. Савинова, О. Н. Солдатова (отв. сост.), М. К. Сурнина, Н. А. Ткачева, Т. Н. Фисюк, Л. В. Хузеева, П. В. Чистяков (отв. сост.), Л. А. Шаповалова, С. А. Шевырин, В. Н. Яшанова – Самара: Издательство «НТЦ», 2011. – 297 с. – ISBN 978-5-98229-240-7

Книга памяти посвящена представителям технической интеллигенции, пострадавшим от политических репрессий в СССР в 20–50-е годы XX века. Книга состоит из двух разделов. Первый раздел содержит биографические справки на 320 персоналий с указанием опубликованной литературы и архивных поисковых данных. Во второй раздел включены документы федеральных и региональных архивов, свидетельствующие о жизни и творчестве инженерно-технических работников. Книга предназначена для широкого круга читателей.

Репрессированная наука (библиографический указатель литературы за 1988 – 2008 гг.) / Составители: О.В. Кузьмина, И.Л. Сабельникова, О.Н. Солдатова, Е.Л. Храмкова. – Самара: Изд-во «НТЦ», 2009. – 710 с. ISBN 978-5-98229-203-2

В библиографическом указателе собраны, отсистематизированы и проаннотированы библиографические описания более чем 2 600 книг и статей, освещающих тему политических репрессий в СССР в первой половине XX века. Основное внимание было уделено опубликованной информации о деятелях науки и техники, подвергшихся политическим репрессиям в 20 – 50-е годы XX века.
Видовой состав документов достаточно разнообразен – это книги памяти, мемуары, монографии, сборники документов, тезисы докладов и материалы научных конференций, диссертации и авторефераты диссертаций, справочные издания, библиографические пособия, статьи из периодических и продолжающихся изданий, картографический материал.
Книга предназначена для историков, специалистов, студентов исторических факультетов, вузов, широкого круга общественности, интересующегося темой политических репрессий в стране в XX веке.
Книга подготовлена при финансовой поддержке РГНФ (проект № 07-01-02021а) и издана при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России».

Изобретатели в ГУЛАГе: Исторический очерк./Автор Солдатова О.Н. – Самара: Изд-во «НТЦ», 2004. – 91 с.

Что же мы имеем в сухом остатке? «Вредители», приговоренные к значительным срокам в концлагере, были через два года полностью амнистированы, награждены грамотами ЦИК Союза ССР и значительными денежными наградами.

«Шарашки» 1930 – 1936 годов. БОН ОО ОГПУ.

Первая мировая война (1914-1918; все стороны)
Ярославское восстание (1918; Красная Армия против белых)
Тамбовское восстание (1920-1921; Красная Армия против повстанцев, согласно приказу 0016 от 12 июня)
(1920-1926; Испания, Франция)
(1935-1936; Италия)
(1937-1945; Япония)
Война во Вьетнаме (1957-1975; обе стороны)
Гражданская война в Северном Йемене (1962-1970; Египет)
Ирано-иракская война (1980-1988; обе стороны)
Ирако-курдский конфликт (правительственные войска Ирака в ходе операции «Анфаль»)
Иракская война (2003-2010; повстанцы)
Вторая чеченская война во время штурма Грозного 29.12.1999 боевики взорвали емкости с хлором и аммиаком

Наши антисоветчики очень много и долго рассуждают об использовании Красной Армией химического оружия против «мирного населения». При этом они отталкиваются от приказов, которые были отданы войскам и которые сохранились в военных архивах. Но на этот счет есть публикации, которые пытаются охладить пыл обличителей. Вот что, например, что пишет в своей Александр Широкорад, который вовсе не испытывает симпатий к большевикам, но любит докапываться до истины.

Командование Красной Армии прорабатывало планы применения химического оружия при штурме Перекопа и против кронштадтских мятежников. Однако обнаружить факты реального применения отравляющих веществ в этих операциях автору не удалось.
Восстание Антонова на Тамбовщине с 1991 года описано во многих современных изданиях, и все авторы в однин голос твердят о применении отравляющих веществ по приказу Тухачевского. Даже откуда-то берут фразу из его приказа: «Во всех операциях с применением удушливого газа надлежит провести исчерпывающие мероприятия по спасению находящегося в сфере действия газов скота» (в частности, так написано в газете «Труд» от 21 октября 1990 г.). Откуда-то взялась цифра пятьдесят (!) 76-мм химических снарядов, выпущенных якобы по повстанцам какой-то учебной артиллерийской частью. Если предположить, что все это правда, то применение химического оружия на Тамбовщине говорит лишь о полнейшей безграмотности красного командарма Тухачевского. Даже если эти несчастные 50 химических снарядов были выпущены одновременно и по одному и тому же участку, занятому повстанцами, то вряд ли привели к летальному исходу. Просто «антоновцы» покинули этот район.

Чтобы уничтожить более-менее крупную банду, требовалось не 50, а как минимум 5000 снарядов со слабыми отравляющими веществами времен Первой мировой. Кстати, во времена перестройки любители сенсаций проводили опросы пожилых жителей Тамбовщины, но никто из многочисленных очевидцев и их детей и не слышал о применении химических боеприпасов. Я сам в 1980-х годах часто беседовал с одной старушкой, которая 15-летней девочкой оказалась в гуще боев на Тамбовщине. Она рассказала много любопытных подробностей восстания, но тоже и не слыхивала о химбоеприпасах. Скорее всего, повстанцы и не заметили отдельных «химических» выстрелов.

Генералы, как с той, так и с другой стороны, хорошо осознавали нецелесообразность и бесперспективность применения ОВ, но были вынуждены считаться с политиками и военно-химическим лобби в своих странах. Поэтому на протяжении долгого времени химическое оружие оставалось популярной «страшилкой».

Остается оно таковым и сейчас. Пример Ирака тому подтверждение. Обвинение Саддама Хусейна в производстве ОВ послужили поводом к началу войны, и оказалось веским доводом для «общественного мнения» США и его союзников.

А тот факт, что «злодейское» правительство в СССР после подписания в 1928 году Женевского протокола продолжало и даже увеличивало производство химического оружия вполне оправдывался тем, что сразу после подписания этого протокола в 1925 году « В это же время США приступили к расширению Эджвудского арсенала. В Великобритании многие воспринимали возможность использования химического оружия как свершившийся факт, боясь оказаться в невыгодной ситуации, подобной той, которая сложилась в 1915 г.

Следствием этого стали дальнейшие работы над химическим оружием, с использованием пропаганды применения ОВ» . (Источник тот же.)

Интересны в этом смысле предположения экспертов о том, почему, несмотря на значительные запасы химического оружия, наличие специальных подразделений в Вермахте, Гитлер не применил его на полях Великой Отечественной.

Вот, кстати, цитата все из того же источника о химическом потенциале гитлеровских войск.

Вермахт к началу войны с Советским Союзом имел 4 полка химических минометов, 7 отдельных батальонов химических минометов, 5 дегазационных отрядов и 3 дорожно-дегазационных отряда (вооруженных реактивными метательными установками Shweres Wurfgeraet 40 (Holz)) и 4 штаба химических полков особого назначения. Батальон шестиствольные минометы 15cm Nebelwerfer 41 из 18 установок мог за 10 секунд выпустить 108 мин, содержащих 10 кг ОВ.

Начальник генерального штаба сухопутных войск немецко-фашистской армии генерал-полковник Гальдер писал: «К 1 июня 1941 года мы будем иметь 2 млн. химических снарядов для легких полевых гаубиц и 500 тыс. снарядов для тяжелых полевых гаубиц... Со складов химических боеприпасов может быть отгружено: до 1 июня по шесть эшелонов химических боеприпасов, после 1 июня по десяти эшелонов в день. Для ускорения подвоза в тылу каждой группы армий будет поставлено на запасные пути по три эшелона с химическими боеприпасами».

А вот предположения о вероятной причине отказа от применения хим. оружия, высказанные автором другой статьи, которая так и называется « »

Мне думается, кроме всего прочего, немцы устрашились ответного химического удара РККА. Ведь сами немцы и помогали СССР в развитии химической промышленности и создании химического оружия, в частности. <…> То есть, наличие и производство боевых отравляющих веществ в СССР было известно немцам <…>

Еще одним фактором для немцев являлась подготовленность личного состава РККА к химической войне. В 30-е годы различными НИИ было разработано 18 новых средств химической защиты <…>

Кроме этого, в 30-е годы буквально весь СССР готовился и учился отражению химических атак врага. Вспомните момент в «Золотом теленке», когда Корейко сбежал от Бендера. В бегстве Корейко от великого комбинатора помогли учения Осоавиахима по противодействию химической атаке.
Поэтому многие немецкие специалисты высоко оценили защищенность советских войск от химической атаки и опасались, что применение ОВ принесет больше потерь самому Вермахту.

Фотография Виктора Булла. 1937 год. «Пионеры Ленинграда, поднятые по тревоге»

В приведенной выше цитате для нашего исследования важна следующая фраза:

«В 30-е годы различными НИИ было разработано 18 новых средств химической защиты», – потому что мы вплотную подходим к заявленной теме. Далее мы с вами поговорим о химических шарашках, результаты работы которых (в том числе) предотвратили широкое применение химического оружия немцами в Великой отечественной войне.

Продолжение следует.

Энциклопедичный YouTube

1 / 2

✪ How The Real Soviet Rocketmen Changed the World

✪ Искусственный интеллект.Чтение мыслей. Правда от разработчика

Субтитры

Говорят, в рамках программы «Аполлон», доставившей человека на Луну, работало около 400 тысяч человек. Как много имен из их числа, не считая самих астронавтов, приходит на ум, когда пытаешься вспомнить, кто проектировал космический корабль и курировал его постройку? Лично у меня нисколько. Всем этим занимались подрядные компании. Между тем, в Советском Союзе имелось множество потрясающих инженеров и ученых, но ядро всей советской космической науки в самый расцвет гонки в космосе составляли три человека; это они задавали темп в исследованиях и инновациях, обогнав американцев на целые годы. Однако в конечном итоге их внутренняя грызня и фаворитизм, помимо прочего, привели к тому, что Советы оказались не в состоянии высадиться на Луне. Если в США проектированием и постройкой занимались крупнейшие оборонные корпорации и делали это ради извлечения прибыли, то в СССР при Сталине свободный рынок считался неадекватным и экономически невыгодным. Проекты распределялись правительством между проектными бюро в соответствии с центральным планом, чтобы наилучшим образом распорядиться имеющимися ресурсами. Но, как однажды в «Скотном дворе» сказал Джордж Оруэлл: «Все животные равны, но некоторые животные равны более, чем другие». Если глава проектного бюро был в ладу с властью, на его проекты зачастую взирали благосклонее, чем на проекты других, удавалось ему предоставить лучшее решение, или нет. Советские ученые проводили свои исследования в отдельных организациях, именовавшихся сокращением ОКБ - «опытно-конструкторское бюро». Если у какого-то честолюбивого инженера или ученого возникала незаурядная идея, либо он выказывал исключительную пригодность к нужного вида работе и имел хорошие связи, ему могли доверить руководство своим собственным проектным бюро. Это были среднего размера организации, и их задачей было выдавать идеи и изготавливать прототипы, которые затем передавались для постройки на более крупные заводы. Однако, в космической отрасли масштабы производства были еще очень невелики, поэтому такие проектные организации сами выполняли весь объем работ по проекту, доверяя субподрядчикам (другим проектным бюро) отдельные его подсистемы - двигатели, системы управления и т.п. У каждого проектного бюро имелся свой кодовый номер; с его помощью пытались скрыть характер деятельности фабрики от иностранных разведок, но для внутреннего пользования бюро называлось по имени своего главного конструктора, человека, который нес полнейшую ответственность ответственность за успех или провал всего, что делалось под его руководством. Самым крупным проектным бюро было ОКБ-1, во главе которого стоял самый известный человек в истории советского ракетостроения, Сергей Королев - создатель первого спутника, «Востока» и лунных зондов, без которого не было бы ни собаки Лайки, первого животного в космосе, ни Юрия Гагарина, как и сверхтяжелой ракеты-носителя Н-1, советского аналога «Сатурна-5» у американцев. Личность даже такого влиятельного человека, как Королев на самом пике его карьеры, оставалась строжайше охраняемой тайной для любого вне самых верхних эшелонов власти из-за опасений покушения на него иностранными агентами. Весь остальной мир, включая многих космонавтов, знал Королева лишь по инициалам, либо просто как главного конструктора. Еще мальчишкой, на самой заре Советского Союза, Королев стал интересоваться авиаконструированием. В 22 года он начал работу работу в авиаконструкторском бюро ОПО-4, а к 30 годам стал ведущим инженером-конструктором туполевского тяжелого бомбардировщика ТБ-3. В 23 года Королев вместе со своим другом Фридрихом Цандером создает Группу изучения реактивного движения (ГИРД), один из первых центров развития ракетостроения с господдержкой. Позднее группа слилась с Ленинградской газодинамической лабораторией, образовав Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ) - место, где он познакомится со вторым из нашей тройки, Валентином Глушко, талантливым конструктором ракетных двигателей, а жизнь всех наших героев совершит крутой поворот к худшему. В ходе большой сталинской чистки 1937 года покровителя РНИИ маршала Тухачевского приговорили к смерти как врага народа. 13 июня инквизиция добралась и до бюро Королева; Глушко обвинили в соучастии в антисоветской деятельности и приговорили к восьми годам трудовых лагерей. Не выдержав пыток, Глушко оговорил Королева в обмен на сокращение своего срока. Королева приговорили к 10 годам тяжелых работ и отправили на Колыму, на золотой прииск, входивший в систему сибирского ГУЛАГа. Но вскоре знания обоих понадобились вновь - на войне с нацистами. Выпавшие на долю Глушко испытания оказались не столь тяжелы - ему, все еще заключенному, позволили руководить проектным бюро, где он вместе с другими узниками-учеными разрабатывал жидкостные ракетные двигатели. В 1940 и Королева вернули к работе, сначала в омской «шарашке», конструкторском бюро тюремного типа, откуда затем перевели в другую, уже в Казани, где шефом Королева оказался не кто иной, как предавший его Валентин Глушко. После окончания войны Королев и Глушко, несмотря на взаимную неприязнь, работали над проектами новых ракет. Теперь Глушко стоял во главе своего собственного бюро ОКБ-456 и был ведущим конструктором ракетных двигателей в СССР. Задачей же Королева была разборка и инженерный анализ трофейных немецких «Фау-2» в одном из отделов НИИ-88, который вскоре станет известным как ОКБ-1. В феврале 1953 Королева попросили ускорить испытания, чтобы приступить к постройке самой большой ракеты в мире, ракеты-носителя, способной поднять трехтонную боеголовку и доставить ее по межконтинентальной траектории на расстояние в 8 тысяч километров - достаточном, чтобы поражать цели на территории США. Королев видел ее как составную ракету, в которой четыре стартовых ускорителя расположены вокруг основного разгонного блока. Огромный главный двигатель каждого из них направлял тягу с помощью четырех сопел - ничего подобного ранее не бывало. Королев координировал работу 36 организаций, включая и бюро, возглавляемое его старым соперником, Валентином Глушко. Глушко согласился построить двигатели для новой ракеты, но настоял на том, чтобы контроль за процессом их создания всецело оставался в его руках. Начиная с 1954 четырехкамерные двигатели РД-107 с пристрастием испытывались на экспериментальных стендах, и все же первые испытания провалились с треском, конструкции Глушко буквально выгорали. Однако в 1957 на стартовую площадку в почти уже достроенном, первом в мире космодроме Байконур в Казахстане доставили ракету Р-7. В мае прошел запуск первой «Семерки», обернувшийся неудачей, но после ряда провалов с последующими улучшениями, 4 октября произошло историческое событие - ракета Королева вывела на низкую околоземную орбиту первый искусственный спутник Земли «Спутник-1». Победа далась Королеву нелегко и только ужесточила конкуренцию между представителями советской аэрокосмической индустрии. Здесь появляется фигура третьего соперника - ракетный конструктор Владимир Челомей, сделавший ставку на семейство своих универсальных ракет, в особенности на тяжелую ракету-носитель УР-500, которая впоследствии станет «Протоном» - конструкция, использующаяся до сих пор. Челомей был младшим из этой тройки и, видимо, самым честолюбивым. Независимо от германских ученых он разработал первый советский пульсореактивный двигатель, создал первую противокорабельную крылатую ракету. Его конструкторские решения, появившиеся в результате работы на военное ведомство, превратили его бюро ОКБ-52 в ракетостроительную империю, которая занималась межконтинентальными баллистическими ракетами, военными спутниками, ракетами-носителями и антибаллистическими ракетами, а сам он - по его собственным словам - стал «самым дорогим человеком Советского Союза». Вместо смеси жидкого кислорода с керосином, любимой Королевым, УР-500 работала на смеси тетраксида азота и несимметричного диметилгидразина. Эти гипергольные компоненты самовоспламенялись при взаимном контакте - чего Королев был категорически против по причинам безопасности. Выбор такого решения позволил Челомею работать с Глушко, которому какое-то время нравились гипергольные двигатели, и тот согласился построить для УР-500 двигатели первой ступени, знаменитые РД-253. К тому же, у Челомея было одно существенное преимущество - хорошие отношения с главой СССР Никитой Хрущевым, чей сын Сергей работал в ОКБ-52. Челомей уверил Хрущева, что с его ракетой облет Луны экипажем из двух человек обойдется гораздо дешевле, чем при использовании исполинского носителя Н-1 Королева. Но в октябре 1964 Хрущева сместили, и главой государства стал Леонид Брежнев, давний союзник Королева. С отставкой Хрущева всеми планами пилотируемых космических полетов стал ведать Королев. Челомей же после падения Хрущева не потерял поддержки министра обороны Андрея Гречко, однако после его смерти в 1974 отношения с новым военным министром и главным куратором ракетостроения Дмитрием Устиновым складывались нелегко. Хотя Челомея по-прежнему поддерживал Брежнев, его позиция была уже не столь сильна, как при Хрущеве. К этому времени советская космическая программа начитает заметно отставать от американской. В 1961 президент Джон Кеннеди объявил о том, что Америка поставила цель к концу десятилетия доставить человека на Луну. Королев решает ускорить работы по ракете Н-1, но Глушко отказывается изготавливать необходимые для ракеты массивные кислород-керосиновые двигатели. Вместо этого он предлагает сделать огромные гипергольные двигатели, которые, по мнению Королева, слишком опасны для пилотируемого полета, и между двумя конструкторами разгорается нешуточный конфликт. Оказавшись без необходимых ему двигателей в затруднительном положении, Королев обращается в бюро Кузнецова ОКБ-276. Хотя бюро обладает не столь большим опытом, и на его базе нельзя строить крупные двигатели, его специалисты изобретают конструкцию, которая не так велика, но очень эффективна - НК-15, а впоследствии и НК-33, один из самых эффективных кислород-керосиновых двигателей и по сей день. Для создания необходимой тяги в первой ступени ракеты Н-1 должны задействоваться тридцать НК-15, но сложность систем подачи топлива и управления всеми этими двигателями еще принесет немало трудностей проекту. И лишь три года спустя советское командование принимает аналогичное американскому решение по высадке на Луне. Тем временем, Королев ускоряется с работой по Н-1, которая, как он уверен, сможет доставить космонавтов и на Луну, и на Марс. Однако финансирования не хватает, и Королев ведет бесконечную войну с Челомеем за необходимые ресурсы. Добавьте к этому долгие часы переработки, постоянное напряжение - и вот, стресс делает свое дело. Королев уже перенес сердечный приступ в 1960, вдобавок к этому врачи нашли у него почечное заболевание. 14 января 1966 он, как предполагалось, лег на обычную операцию по удалению полипа в толстой кишке, но сказались годы заключения - сердце и иммунная система ослабли, и главный конструктор умер на операционном столе. Через две недели после его смерти на поверхность Луны совершил мягкую посадку первый космический аппарат, «Луна-9». Руководство ОКБ-1 и проектом Н-1 взял на себя бывший заместитель Королева, Василий Мишин. Однако Мишину не хватало связей и способностей взаимодействовать с советской системой, которых у Королева было в достатке, и после четырех неудач при запусках Н-1 Мишина отстранили, а его место занял заклятый соперник Королева Глушко. К тому времени американцы высадились на Луне, даже программу «Аполлон» свернули, а полеты в космос уже не вызывали прежнего энтузиазма. В 1974 Глушко поставил крест на проекте Н-1 и приказал уничтожить все его составные части, однако до Кузнецова этот приказ не дошел, и он просто законсервировал все двигатели НК-33, которые лет через двадцать будут проданы США, где их модифицируют и используют для запуска «Антареса». Глушко занялся проектированием «Бурана», советского космического челнока, и тяжелой ракеты-носителя «Энергия» для него, которые, как он надеялся, когда-нибудь смогут использовать для создания лунной базы. Ирония судьбы - человек, отказавшийся строить большой кислород-керосиновый двигатель для Королева и тем самым неумышленно способствовавший краху Н-1, теперь осознал, что такое решение окажется лучшим для «Энергии», чтобы та не уступала в мощности ускорителям с двигателем на твердом топливе американского челнока. Глушко не смог преодолеть неустойчивость горения в большом однокамерном двигателе и прибег к четырехкамерной конструкции двигателя для создания РД-170, самого мощного ракетного двигателя в мире, превосходящего F-1 «Сатурна-5». Хотя после смещения Хрущева звезда Владимира Челомея стала клониться к закату, он все еще был при делах, разрабатывал проекты военных орбитальных станций серии «Алмаз», которые выводились на орбиту под именем «Салют-2», «Салют-3» и «Салют-5». В декабре 1984 Владимир Челомей умер от артериального тромбоза, развившегося после того, как его «Мерседес», снявшись с тормоза, сломал хозяину ногу, когда тот закрывал ворота на даче. Валентин Глушко умер в январе 1989, на его похоронах присутствовал Михаил Горбачев. Как и в случае с его соперником Королевым, широкая публика о делах и достижениях Глушко узнала лишь после его смерти. Советская космическая программа, на счету которой не один громадный скачок вперед и не одно из самых дерзновенных свершений в истории человечества, поддерживалась экономикой намного меньшей, чем ее могущественный соперник - Соединенные Штаты Америки. Талант этих главных конструкторов, как и тысяч работавших с ними ученых и инженеров, сделал Советскую Россию берегом Вселенной, а ракеты, спроектированные на основе Р-7 и УР-500, и сегодня устремляются к звездам. Я хочу поблагодарить всех наших патронов за их беспрестанную поддержку, и не забывайте просматривать кое-что из наших других видео. Мне остается лишь поблагодарить вас за просмотр, и пожалуйста - подписывайтесь, оценивайте и делитесь!

История

Исторические корни Особых и Специальных конструкторских бюро восходят к 1928-1930 годам, к эпохе первой кампании массового террора против технической интеллигенции, получившей название "борьба с вредительством ". Первый, и самый знаменитый, политический процесс по "вредительству" был организован в 1928 году - Шахтинское дело .

Органы ОГПУ активно фабриковали дела о «вредительских» организациях во всех отраслях промышленности, предприятиях и т. д. - «Обвинительное заключение по делу о вредительской организации в военной промышленности » (1929), «Обвинительное заключение о контрреволюционной вредительской организации в НКПС и на железных дорогах СССР » (1929), «Дело о контрреволюционной вредительской и шпионской организации в золотопромышленности ДВК » (1930), «Дело о контрреволюционной вредительской организации в системе сельскохозяйственного кредита и машиноснабжения на Дальнем Востоке (1931) » и так далее.

25 февраля 1930 года вышло Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о недостатках в работе военной промышленности, в котором были указаны виновники неудач в хозяйственной деятельности - «вредители» .

Начавшаяся в 1930 году широкая кампания по борьбе с "вредительством" под руководством Экономического управления ЭКУ ОГПУ привела к появлению в заключении массы высококвалифицированных специалистов, подавленных террором и смирившихся с фальсифицированными обвинениями.

Поэтому 15 мая 1930 года появился «Циркуляр Высшего Совета Народного Хозяйства и Объединённого государственного политического управления » об «использовании на производствах специалистов, осуждённых за вредительство », подписанного В. В. Куйбышевым и Г. Г. Ягодой . В частности, в этом документе говорилось:

Использование вредителей следует организовать таким образом, чтобы работа их проходила в помещениях органов ОГПУ.

Так появилась первая система научно-технических тюрем - «шарашек» для использования «вредителей» в интересах военного производства.

В 1930 году для этой цели в рамках Экономического управления ЭКУ ОГПУ было организовано Техническое отделение, руководившее работами специальных ОКБ, использовавших труд заключённых специалистов. Начальник ЭКУ ОГПУ (1930-1936) - Л. Г. Миронов (Каган) - комиссар государственной безопасности 2-го ранга . В 1931-1936 годах в целях конспирации Техническому отделению последовательно присваивались номера, 5-го, 8-го, 11-го и 7-го отделений ЭКУ ОГПУ СССР (начальник Горянов-Горный А. Г. (Пенкнович) 1930 −1934 гг.).

В сентябре 1938 года по приказу Ежова был организован Отдел особых конструкторских бюро НКВД СССР (приказ НКВД No 00641 от 29 сентября 1938).

21 октября 1938 г. в соответствии с приказом НКВД No 00698 данное подразделение получило наименование - «4-й спецотдел».

10 января 1939 г. приказом НКВД No 0021 преобразован в Особое техническое бюро (ОТБ) при наркоме внутренних дел СССР для использования заключённых, имеющих специальные технические знания.

4-й спецотдел НКВД-МВД СССР организован в июле 1941 г. на базе Особого технического бюро (ОТБ) НКВД СССР и 4-го отдела бывшего НКГБ СССР. Начальник отдела - В. А. Кравченко .

Основные задачи Отдела (из «Краткого отчёта о работах 4-го спецотдела НКВД СССР с 1939 по 1944 г »..)

Основными задачами 4-го Спецотдела являются: использование заключённых специалистов для выполнения научно-исследовательских и проектных работ по созданию новых типов военных самолётов, авиамоторов и двигателей военно-морских судов, образцов артиллерийского вооружения и боеприпасов, средств химического нападения и защиты… обеспечения средствами радиосвязи и оперативной техники…

С 1945 г. спецотдел использовал также немецких военнопленных-специалистов.

Наибольшее развитие институт шарашек получил после 1949 года , когда 4-му спецотделу МВД была поручена организация «Особых технических, конструкторских и проектных бюро для проведения научно-исследовательских, опытных, экспериментальных и конструкторских работ по тематике Главных управлений МВД СССР » (приказ МВД СССР No 001020 от 9 ноября 1949 г.) При ряде предприятий под эгидой МВД были организованы особые бюро, где работали заключённые.

После смерти Сталина , в 1953 году, началась ликвидация шарашек.

30 марта 1953 года был расформирован 4-й спецотдел МВД, но некоторые шарашки продолжали функционировать ещё несколько лет.

Список закрытых НИИ и КБ тюремного типа

ЦКБ-39 Первое в истории авиации тюремное конструкторское бюро организовано в декабре 1929 г. Первоначально располагалось в Бутырской тюрьме .
ЦКБ-29 , или «Туполевская шарага», или спецтюрьма № 156 Москва - крупнейшее в СССР 1940-х годов авиационное КБ. С 1941 по 1944 располагалось в Омске .
ОКБ-16 - спецтюрьма в Казани при авиационном заводе № 16 по разработке ЖРД, или «шарага по ракетным двигателям». С ноября 1942 г. здесь трудился переведённый из омской «шарашки» А. Н. Туполева С. П. Королев . Отработкой ракетного двигателя РД-1 занимались В. П. Глушко и Д. Д. Севрук .
ОТБ-82 или «Тушинская шарага» - тюремное ОКБ по авиационным двигателям , 1938-1940 гг. - Тушино , завод № 82. Главный конструктор ОКБ А. Д. Чаромский . Работали: профессора Б. С. Стечкин , К. И. Страхович , А. М. Добротворский, И. И. Сидорин . С началом войны Тушинская шарашка вместе с заводом № 82 была перебазирована в Казань . В 1946 г. ОКБ было переведено в Рыбинск (тогда город Щербаков), на моторостроительный завод № 36. С 27 сентября 1946 по 21 февраля 1947 в Рыбинской шарашке работал А. И. Солженицын
Суздальский Покровский монастырь - центр микробиологического оружия. Организован по предложению начальника ВОХИМУ Я. М. Фишмана на территории бывшего Покровского монастыря. В 1932-1936 годах именовался Бюро особого назначения (БОН) Особого отдела ОГПУ, позднее стал (БИХИ). Начальник М. М. Файбич, его подчинёнными были репрессированные учёные-микробиологи.
НИИ Связи , или «Марфинская шарага» - спецтюрьма № 16 МГБ СССР 1948 г. (в н.вр. ОАО "Концерн «Автоматика»)
Радиотехническая шарашка (прослушка, оперативная связь и т. п.) в Кучино под Москвой, в 1940-е и 50-е гг.
НИИОХТ первая «военно-химическая шарага», на заводе № 1 (Ольгинский завод) ныне ГосНИИОХТ Институт органической химии и технологии создан в 1924 г. в Москве, исследования по созданию химического оружия 1930-е гг. Здесь трудился чл.-корреспондент АН СССР, з/к Е. И. Шпитальский основатель производства отравляющих веществ - фосгена и иприта в СССР. Здесь же проводились опыты над заключёнными - оценивалось действие ОВ на людях.
Особое военно-химическое бюро ОГПУ при ВХНИИ (Военно-химический институт), 1931 год.
Особое техническое бюро (ОТБ) НКВД, позднее НИИ-6 НКВД. Располагалось на территории современного ЦНИИХМ, - корпус из красного кирпича. Здесь создавались новые образцы боеприпасов и новые технологии военно-химического производства. В ОТБ над созданием нового образца противогаза трудился бывший начальник Военно-химического управления КА (ВОХИМУ) доктор химических наук, ныне з/к Я. М. Фишман .
Особое техбюро, ОТБ-40, создано на Казанском пороховом заводе № 40. Контингент ОТБ-40 инженерно-технические работники пороховой промышленности и бывшие работники завода № 40, обвиненные во вредительстве и осуждённые на длительные сроки заключения. Осуществляло разработку и освоение порохов, в том числе к реактивным снарядам установки «Катюша». Возглавлял группу Н. П. Путимцев (ранее главный инженер Всесоюзного порохового треста), ведущими специалистами были В. В. Шнегас , дворянин, бывший полковник царской армии (ранее технический директор завода № 40) и научные работники: Швиндельман Михаил Абрамович, Штукатер Григорий Львович, Воробьев Давид Евсеевич, Бельдер Михаил Абрамович, Фридлендер Ростислав Георгиевич - бывший главный технолог завода.
Автотракторное ОКБ Ижорского завода, Подольский филиал В 1931-1934 гг. находилось в ведении Технического отдела ЭКУ ОГПУ , располагалось на Подольском заводе им. Орджоникидзе. Заключённые - специалисты, осуждённые по делу «Промышленной партии» разрабатывали лёгкие плавающие танки Т-27 и Т-37 и др. под руководством вольнонаёмного Н. А. Астрова - будущего известного конструктора бронетанковой техники. Здесь же приобретали опыт управления трудовыми коллективами создатели отечественной авиационной брони С. Т. Кишкин и Н. М. Скляров.
КБ Автотанкодизельного отдела Экономического управления ОГПУ (в конце 1920-х годов работал над 75-тонным танком прорыва).
Особое геологическое бюро (Мурманская «шарага»). Организовано в 1930 в Мурманске , где трудились заключённые М. Н. Джаксон, С. В. Константов, В. К. Котульский , С. Ф. Малявкин, А. Ю. Серк, П. Н. Чирвинский . В конце 40-х годов функционировали другие «шарашки» геологического профиля - дальстроевская (Северная комплексная тематическая экспедиция № 8) и красноярская (ОТБ-1 «Енисейстроя»). В разные годы заключённые геологи работали (не по специальности) и в научно-технических «шарашках», - особых технических бюро ОГПУ и его «наследников» (М. М. Ермолаев, Д. И. Мусатов, С. М. Шейнманн).
Атомная шарага в Сухуми (1940-е и 1950-е годы), где работали вывезенные из Германии специалисты (проф. Арденне , проф. Герц (племянник Генриха Герца) и др.) над разделением изотопов урана.
Особое техническое Бюро (ОТБ-1) - в составе Главенисейстроя. Красноярск . Создано в 1949 году . В наст. вр. «СибцветметНИИпроект».
ООО ПКФ «Инфанко» (Смоленская «шарага»).
ОТБ-569 (с апреля 1945 года - НИИ-862) при предприятии «Звездочка» (позднее - НИИПХ в Загорске, куда 6 марта 1947 года был этапирован Солженицын и где он находился до перевода в Марфино 9 июля 1947 года .
Лаборатория «Б» МВД СССР создан в мае 1946 года распоряжением правительства СССР (№ 1996-р-с) на базе санатория «Сунгуль» на Урале в Челябинской области, в 1948 году переименован на Объект 0215 (адрес: г. Касли Челябинской области, п/я 33/6). Лаборатория была закрыта в марте 1955, после чего на её месте выстроен институт, ныне (с 1992 г.) называющийся РФЯЦ-ВНИИТФ . Вокруг института возник город Снежинск (Челябинск-70). Директор Объекта полковник МВД Александр Константинович Уралец (до декабря 1952), зам. по режиму майор М. Н. Верещагин. После Уральца директор Объекта к.х.н. Глеб Аркадьевич Середа. Научное руководство было возложено на немецкого учёного Н. Риля . Радиохимический отдел возглавил з/к с 1941 химик Сергей Александрович Вознесенский (1892-1958), биофизический - генетик Н. В. Тимофеев-Рессовский (1900-1981) .
ОКБ-172 при ленинградской тюрьме «Кресты» (до эвакуации, в 1942 г., в Молотов носило название ОТБ УНКВД по Ленинградской области) официально создано в апреле 1938 г. (фактически раньше). На базе этого ОКБ было разработано несколько десятков образцов военной техники, хорошо зарекомендовавших себя в годы ВОВ, например, САУ СУ-152 и ИСУ-152, двухорудийная 130-миллиметровая корабельная артиллерийская установка главного калибра Б-2-ЛМ , 45-мм противотанковая пушка образца 1942 года (М-42, «сорокопятка») и др. Первыми сотрудниками ОТБ были арестованные инженеры закола «Большевик». С начала его работы ведущим конструктором ОТБ был С. И. Лодкин . Позже трудовой коллектив «шарашки» пополнялся арестованными математиками, механиками, инженерами, среди которых было много крупных специалистов, таких как конструкторы: В. Л. Бродский (строитель крейсера «Киров»), Э. Э. Папмель, А. С. Точинский , А. Л. Константинов, М. Ю. Цирульников ; математики профессора А. М. Журавский и Н. С. Кошляков , арестованные по известному блокадному делу № 555, и др. Расформировано в 1953 г.

Известные заключённые тюремных НИИ и КБ

Р. Л. Бартини , авиаконструктор;
Н. И. Базенков , авиаконструктор;
Бельдер Михаил Абрамович, ученый химик;
Воробьёв Давид Евсеевич, ученый химик;
В. П. Глушко
Д. П. Григорович , авиаконструктор;
С. М. Ивашёв-Мусатов , художник;
Л. З. Копелев , писатель, литературный критик;
Н. С. Кошляков , математик, чл.-корр. АН СССР;
С. П. Королев , конструктор ракетно-космической техники;
Л. Л. Кербер , специалист по дальней радиосвязи;
Ю. В. Кондратюк , конструктор ветро-электростанций, автор трудов по космонавтике (Новосибирск, ОПКБ-14, 1930-32 гг.);
Н. Е. Лансере , архитектор-художник;
С. И. Лодкин , конструктор в области кораблестроения и военной артиллерии;
Б. С. Малаховский , конструктор паровозов;
Д. С. Марков , авиаконструктор;
Б. С. Маслеников , пионер российской авиации, инженер, организатор (Новосибирск, начальник ОПКБ-14 при ПП ОГПУ Западно-Сибирского Края, 1930-1932 гг., вольнонаёмный);
В. М. Мясищев , авиаконструктор;
И. Г. Неман , авиаконструктор;
Н. В. Никитин , инженер, будущий создатель Останкинской телебашни (Новосибирск, ОПКБ-14, 1930-32 гг., работал по совместительству);

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Через шарашки прошли многие выдающиеся советские учёные и конструкторы. Основным направлением ОТБ была разработка военной и специальной (используемой спецслужбами) техники. Множество новых моделей военной техники и вооружений в СССР были созданы заключёнными шарашек .

История

Прообраз закрытого территориально-административного образования появился в Венецианской республике , когда в 1291 году все стеклодувы были выселены на остров Мурано . Муранцы пользовались массой прав и привилегий, но покинуть свой остров не могли никогда и ни при каких обстоятельствах.

Исторические корни Особых и Специальных конструкторских бюро восходят к 1928-1930 годам, к эпохе первой массовой кампании борьбы с вредительством . Первый процесс по вредительству был организован в 1928 году - Шахтинское дело .

Органы ОГПУ активно готовили дела о «вредительских» организациях в различных отраслях промышленности, предприятиях и т. д. - «Обвинительное заключение по делу о вредительской организации в военной промышленности » (1929), «Обвинительное заключение о контрреволюционной вредительской организации в НКПС и на железных дорогах СССР » (1929), «Дело о контрреволюционной вредительской и шпионской организации в золотопромышленности ДВК » (1930), «Дело о контрреволюционной вредительской организации в системе сельскохозяйственного кредита и машиноснабжения на Дальнем Востоке (1931) » и так далее.

Начавшаяся в 1930 году широкая кампания по борьбе с вредительством под руководством Экономического управления ЭКУ ОГПУ привела к появлению в заключении массы высококвалифицированных специалистов, использование которых для физического труда нерационально.

Использование вредителей следует организовать таким образом, чтобы работа их проходила в помещениях органов ОГПУ.

Основные задачи Отдела (из «Краткого отчёта о работах 4-го спецотдела НКВД СССР с 1939 по 1944 г »..)

Основными задачами 4-го Спецотдела являются: использование заключённых специалистов для выполнения научно-исследовательских и проектных работ по созданию новых типов военных самолётов, авиамоторов и двигателей военно-морских судов, образцов артиллерийского вооружения и боеприпасов, средств химического нападения и защиты… обеспечения средствами радиосвязи и оперативной техники…

С 1945 г. спецотдел использовал также немецких военнопленных-специалистов.

Наибольшее развитие институт шарашек получил после 1949 года , когда 4-му спецотделу МВД была поручена организация «Особых технических, конструкторских и проектных бюро для проведения научно-исследовательских, опытных, экспериментальных и конструкторских работ по тематике Главных управлений МВД СССР » (приказ МВД СССР No 001020 от 9 ноября 1949 г.) При ряде предприятий под эгидой МВД были организованы особые бюро, где работали заключённые.

После смерти Сталина , в 1953 году, началась ликвидация шарашек.

Список закрытых НИИ и КБ тюремного типа

ЦКБ-39 Первое в истории авиации тюремное конструкторское бюро организовано в декабре 1929 г. Первоначально располагалось в Бутырской тюрьме .
ВТ-11 («Внутренняя Тюрьма - 11») - работали Н. Н. Поликарпов и Д. П. Григорович .
ЦКБ-29 , или «Туполевская шарага», или спецтюрьма № 156 Москва - крупнейшее в СССР 1940-х годов авиационное КБ. С 1941 по 1944 располагалось в Омске .
ОКБ-16 - спецтюрьма в Казани при авиационном заводе № 16 по разработке ЖРД, или «шарага по ракетным двигателям». С ноября 1942 г. здесь трудился переведённый из омской «шарашки» А. Н. Туполева С. П. Королев . Отработкой ракетного двигателя РД-1 занимались В. П. Глушко и Д. Д. Севрук .
ОТБ-82 или «Тушинская шарага» - тюремное ОКБ по авиационным двигателям , 1938-1940 гг. - Тушино , завод № 82. Главный конструктор ОКБ А. Д. Чаромский . Работали: профессора Б. С. Стечкин , К. И. Страхович , А. М. Добротворский, И. И. Сидорин . С началом войны Тушинская шарашка вместе с заводом № 82 была перебазирована в Казань . В 1946 г. ОКБ было переведено в Рыбинск (тогда город Щербаков), на моторостроительный завод № 36. С 27 сентября 1946 по 21 февраля 1947 в Рыбинской шарашке работал А. И. Солженицын
Суздальский Покровский монастырь - центр микробиологического оружия. Организован по предложению начальника ВОХИМУ Я. М. Фишмана на территории бывшего Покровского монастыря. В 1932-1936 годах именовался Бюро особого назначения (БОН) Особого отдела ОГПУ, позднее стал (БИХИ). Начальник М. М. Файбич , его подчинёнными были репрессированные учёные-микробиологи.
НИИ Связи , или «Марфинская шарага» - спецтюрьма № 16 МГБ СССР 1948 г. (в н.вр. )
Радиотехническая шарашка (прослушка, оперативная связь и т. п.) в Кучино под Москвой, в 1940-е и 50-е гг.
НИИОХТ первая «военно-химическая шарага», на заводе № 1 (Ольгинский завод) ныне ГосНИИОХТ Институт органической химии и технологии создан в 1924 г. в Москве, исследования по созданию химического оружия 1930-е гг. Здесь трудился чл.-корреспондент АН СССР, з/к Е. И. Шпитальский основатель производства отравляющих веществ - фосгена и иприта в СССР. Здесь же проводились опыты над заключёнными - оценивалось действие ОВ на людях.
Особое военно-химическое бюро ОГПУ при ВХНИИ (Военно-химический институт), 1931 год.
Особое техническое бюро (ОТБ) НКВД, позднее НИИ-6 НКВД. Располагалось на территории современного ЦНИИХМ, - корпус из красного кирпича. Здесь создавались новые образцы боеприпасов и новые технологии военно-химического производства. В ОТБ над созданием нового образца противогаза трудился бывший начальник Военно-химического управления КА (ВОХИМУ) доктор химических наук, ныне з/к Я. М. Фишман .
Особое техбюро, ОТБ-40, создано на Казанском пороховом заводе № 40. Контингент ОТБ-40 инженерно-технические работники пороховой промышленности и бывшие работники завода № 40, обвиненные во вредительстве и осуждённые на длительные сроки заключения. Осуществляло разработку и освоение порохов, в том числе к реактивным снарядам установки «Катюша». Возглавлял группу Н. П. Путимцев (ранее главный инженер Всесоюзного порохового треста), ведущими специалистами были В. В. Шнегас , дворянин, бывший полковник царской армии (ранее технический директор завода № 40) и научные работники: Швиндельман Михаил Абрамович, Штукатер Григорий Львович, Воробьев Давид Евсеевич, Бельдер Михаил Абрамович, Фридлендер Ростислав Георгиевич - бывший главный технолог завода.
Автотракторное ОКБ Ижорского завода , Подольский филиал В 1931-1934 гг. находилось в ведении Технического отдела ЭКУ ОГПУ , располагалось на Подольском заводе им. Орджоникидзе. Заключённые - специалисты, осуждённые по делу «Промышленной партии» разрабатывали лёгкие плавающие танки Т-27 и Т-37 и др. под руководством вольнонаёмного Н. А. Астрова - будущего известного конструктора бронетанковой техники. Здесь же приобретали опыт управления трудовыми коллективами создатели отечественной авиационной брони С. Т. Кишкин и Н. М. Скляров.
КБ Автотанкодизельного отдела Экономического управления ОГПУ (в конце 1920-х годов работал над 75-тонным танком прорыва).
Особое геологическое бюро (Мурманская «шарага»). Организовано в 1930 в Мурманске , где трудились заключённые М. Н. Джаксон, С. В. Константов, В. К. Котульский , С. Ф. Малявкин, А. Ю. Серк, П. Н. Чирвинский . В конце 40-х годов функционировали другие «шарашки» геологического профиля - дальстроевская (Северная комплексная тематическая экспедиция № 8) и красноярская (ОТБ-1 «Енисейстроя»). В разные годы заключённые геологи работали (не по специальности) и в научно-технических «шарашках», - особых технических бюро ОГПУ и его «наследников» (М. М. Ермолаев, Д. И. Мусатов, С. М. Шейнманн).
Атомная шарага в Сухуми (1940-е и 1950-е годы), где работали вывезенные из Германии специалисты (проф. Арденне , проф. Герц (племянник Генриха Герца) и др.) над разделением изотопов урана.
Особое техническое Бюро (ОТБ-1) - в составе Главенисейстроя. Красноярск . Создано в 1949 году . В наст. вр. «СибцветметНИИпроект».
ООО ПКФ «Инфанко» (Смоленская «шарага»).
ОТБ-569 (с апреля 1945 года - НИИ-862) при предприятии «Звездочка» (позднее - НИИПХ в Загорске, куда 6 марта 1947 года был этапирован Солженицын и где он находился до перевода в Марфино 9 июля 1947 года .
Лаборатория «Б» МВД СССР создан в мае 1946 года распоряжением правительства СССР (№ 1996-р-с) на базе санатория «Сунгуль» на Урале в Челябинской области, в 1948 году переименован на Объект 0215 (адрес: г. Касли Челябинской области, п/я 33/6). Лаборатория была закрыта в марте 1955, после чего на её месте выстроен институт, ныне (с 1992 г.) называющийся РФЯЦ-ВНИИТФ . Вокруг института возник город Снежинск (Челябинск-70). Директор Объекта полковник МВД Александр Константинович Уралец (до декабря 1952), зам. по режиму майор М. Н. Верещагин. После Уральца директор Объекта к.х.н. Глеб Аркадьевич Середа. Научное руководство было возложено на немецкого учёного Н. Риля . Радиохимический отдел возглавил з/к с 1941 химик Сергей Александрович Вознесенский (1892-1958), биофизический - генетик Н. В. Тимофеев-Рессовский (1900-1981) .
ОКБ-172 при ленинградской тюрьме «Кресты» (до эвакуации, в 1942 г., в Молотов носило название ОТБ УНКВД по Ленинградской области) официально создано в апреле 1938 г. (фактически раньше). На базе этого ОКБ было разработано несколько десятков образцов военной техники, хорошо зарекомендовавших себя в годы ВОВ, например, САУ СУ-152 и ИСУ-152, двухорудийная 130-миллиметровая корабельная артиллерийская установка главного калибра Б-2-ЛМ , 45-мм противотанковая пушка образца 1942 года (М-42, «сорокопятка») и др. Первыми сотрудниками ОТБ были арестованные инженеры закола «Большевик». С начала его работы ведущим конструктором ОТБ был С. И. Лодкин . Позже трудовой коллектив «шарашки» пополнялся арестованными математиками, механиками, инженерами, среди которых было много крупных специалистов, таких как конструкторы: В. Л. Бродский (строитель крейсера «Киров»), Э. Э. Папмель, А. С. Точинский , А. Л. Константинов, М. Ю. Цирульников ; математики профессора А. М. Журавский и Н. С. Кошляков , арестованные по известному блокадному делу № 555, и др. Расформировано в 1953 г.

Известные заключённые тюремных НИИ и КБ

Р. Л. Бартини , авиаконструктор;
Н. И. Базенков , авиаконструктор;
Бельдер Михаил Абрамович, ученый химик;
Воробьёв Давид Евсеевич, ученый химик;
В. П. Глушко
Д. П. Григорович , авиаконструктор;
С. М. Ивашёв-Мусатов , художник;
Л. З. Копелев , писатель, литературный критик;
Н. С. Кошляков , математик, чл.-корр. АН СССР;
С. П. Королев , конструктор ракетно-космической техники;
Л. Л. Кербер , специалист по дальней радиосвязи;
Ю. В. Кондратюк , конструктор ветро-электростанций, автор трудов по космонавтике (Новосибирск, ОПКБ-14, 1930-32 гг.);
Н. Е. Лансере , архитектор-художник;
С. И. Лодкин , конструктор в области кораблестроения и военной артиллерии;
Б. С. Малаховский , конструктор паровозов;
Д. С. Марков , авиаконструктор;
Б. С. Маслеников , пионер российской авиации, инженер, организатор (Новосибирск, начальник ОПКБ-14 при ПП ОГПУ Западно-Сибирского Края, 1930-1932 гг., вольнонаёмный);
В. М. Мясищев , авиаконструктор;
И. Г. Неман , авиаконструктор;
Н. В. Никитин , инженер, будущий создатель Останкинской телебашни (Новосибирск, ОПКБ-14, 1930-32 гг., работал по совместительству);
Г. А. Озеров , авиаконструктор;
В. М. Петляков , авиаконструктор;
Н. Н. Поликарпов , авиаконструктор;
А. И. Путилов , авиаконструктор;
Л. К. Рамзин , инженер-теплотехник;
В. Ф. Савельев , пионер российского авиапрома, конструктор авиационного вооружения (Новосибирск, ОПКБ-14, 1930-32 гг., ссылка);
И. И. Сидорин , металловед;
А. И. Солженицын , писатель (в шарашке - как математик);
Б. С. Стечкин , ученый и конструктор авиационных двигателей;
Л. С. Термен , создатель терменвокса ;
Н. В. Тимофеев-Ресовский , генетик (в шарашке - специалист по радиационной генетике и безопасности);
Д. Л. Томашевич , авиаконструктор;
А. Н. Туполев , авиаконструктор;
М. Ю. Цирульников , конструктор артиллерийского вооружения;
В. А. Чижевский , авиаконструктор;
А. Д. Чаромский , конструктор авиационных дизелей;
А. М. Черемухин , авиаконструктор;
А. С. Фанштейн, крупный химик;
Н. А. Чинакал , горный инженер, будущий директор института Горного дела, Новосибирск (Новосибирск, ОПКБ-14, 1930-32 гг., осуждён по «шахтинскому делу»);
Е. И. Шпитальский , профессор-химик, специалист по химическому оружию .
Штукатер Григорий Львович, ученый химик;
Шнегас Владимир Владимирович, ученый химик;
Швиндельман Михаил Абрамович, ученый химик;
В. Н. Яворский, конструктор военной техники.

Изделия, созданные в тюремных НИИ и КБ

Истребитель И-5 - ЦКБ-39 под руководством Н. Г. Поликарпова , 1930;
Грузовой паровоз «Феликс Дзержинский » - ТБ ОГПУ, 1931;
Высотный бомбардировщик ДВБ-102 - ЦКБ-29 под руководством В. М. Мясищева , 1938;
Пикирующий бомбардировщик Пе-2 - ЦКБ-29 под руководством В. М. Петлякова , 1939;
Фронтовой бомбардировщик Ту-2 - ЦКБ-29 под руководством А. Н. Туполева , 1941;
Вспомогательные авиационные ЖРД РД-1, РД-1ХЗ, РД-2 и РД-3 - КБ 4-го Спецотдела НКВД при Казанском заводе № 16 под руководством В. П. Глушко , 1942-44;
Универсальная артиллерийская система 152 мм;
Полковая 75-мм пушка образца 1943 года , в ЦКБ-39 (принятие на вооружение 4 сентября 1943 года)

Шарашки в культуре

В литературе

А. Солженицын «В круге первом »
Зорохович А. В «шарашке» / В сб.: …Иметь силу помнить. Рассказы тех, кто прошёл ад репрессий. Сост. Гурвич Л. М. - М.: Московский рабочий , 1991. - 369 с. - (Фонд правды: документы, свидетельства, исследования) - ISBN 5-239-01273-3 - С. 212, 214-215.
- А. Зорохович. Шарашка «первого круга»: Глава 4 из кн. «Воспоминания» // Звезда , 1992. - № 7. С. 185, 187-188.
Копелев Л. Солженицын на шарашке: [Из кн. «Утоли мои печали»] // Время и мы . Тель-Авив , 1979. № 40. С. 178-205.
- Копелев Л. Марфинская шарашка // Вопросы литературы , 1990. № 7. С. 73-96.
- Л. Копелев. «Тиха шарашечная ночь…» / Копелев Л. Утоли моя печали: Мемуары. - М.: Ex libris - Слово, 1991. - ISBN 5-85050-270-X - С. 37.
Панин Д. На шарашке: О прототипах романа «В круге первом» / [Предисл. Ф. Медведева ] // Лит. газ. 1990. 30 мая. С. 7: ил.
- Панин Д. Из книги «Записки Сологдина»: На шарашке (1947-1950) / Текст подгот. И. Паниной // Хронограф-1990. М., 1991. С. 498-501, 502, 504, 506, 508, 509-510, 518.
Компанеец Ж. Чужая светская жизнь: …Шарашкина контора: [О посещении Солженицыным НИИ автоматики в Марфино] // Панорама Латвии. 1997. 6 февр.: портр. (Солженицын снова в «шарашке»: // Огонёк . 1997. № 4. С. 20-21: ил., портр.)
Решетовская Н. А. В круге втором: Откровения первой жены Солженицына. - М.: Алгоритм, 2006. (с расшифровкой прототипов лит. персонажей «В круге первом»)

В кино

В круге первом (телесериал) (по одноимённому роману)
Хранить вечно (по роману «В круге первом»)

На ТВ

Нереальная история на СТС (цикл сюжетов про «Советских учёных»)

В театре

Источники

В данной статье или разделе имеется или внешних ссылок , но источники отдельных утверждений остаются неясными из-за отсутствия сносок .

Утверждения, не , могут быть поставлены под сомнение и удалены. Вы можете улучшить статью, внеся более точные указания на источники.

См. также

Напишите отзыв о статье "Шарашка"

Примечания

Отрывок, характеризующий Шарашка

– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.

Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n"est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.

– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m"avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C"est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C"est bien, c"est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n"ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s"est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu"on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C"est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c"est terrible, les devoirs d"un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d"arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.

Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c"est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.

Помощь по Теле2, тарифы, вопросы