Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Марк Твен

Приключения Тома Сойера.

Переводс английского С. Ильина

Этакнига с любовью посвящается

МОЕЙ ЖЕНЕ

Предисловие

Глава I. Том играет,сражается и таится

Глава II. Блистательныйбелильщик

Глава III. На войне и влюбви

Глава IV. Как«выставлялись» в воскресной школе

Глава V. Жук-кусач и егозлосчастная жертва

Глава VI. Том знакомится сБекки

Глава VII. Беговой клещ иразбитое сердце

Глава VIII. Будущийдерзкий пират

Глава IX. Кладбищенскаятрагедия

Глава X. Страшноепророчество воющего пса

Глава XI. Тома угрызаетсовесть

Глава XII. Кот и«Болеутолитель»

Глава XIII. Пиратскаяватага поднимает паруса

Глава XIV. Счастливоестановище корсаров

Глава XV. Том украдкойнавещает родных

Глава XVI. Первые трубки –«я тут где-то ножик посеял»

Глава XVII. Пираты являютсяна собственные похороны

Глава XVIII. Томпересказывает свой удивительный сон

Глава XIX. Жестокое «Я неподумал»

Глава XX. Том спасаетБекки от порки

Глава XXI.Красноречие – и раззолоченная макушка учителя

Глава XXII.Гек Финн цитирует Святое Писание

Глава XXIII.Спасение Мэффа Поттера

Глава XXIV.Прекрасные дни и ужасные ночи

Глава XXV.Поиски клада

Глава XXVI.Ларец с золотом достается настоящим грабителям

Глава XXVII.Трясутся, но выслеживают

Глава XXVIII.В логове Индейца Джо

Глава XXIX.Гек спасает вдову Дуглас

Глава XXX.Том и Бекки в пещере

Глава XXXI.Находки и потери

Глава XXXII.«Вставайте! Нашлись!»

Глава XXXIII.Участь Индейца Джо

Глава XXXIV.Златые горы

Глава XXXV.Гек вступает в шайку благопристойных людей

Заключение

Предисловие

По большей их части, приключения, описанные в этой книге,произошли на самом деле – одно-два со мной самим, прочие с моими школьнымитоварищами. Гек Финн почерпнут из жизни, Том Сойер тоже, но, правда, в основуего положен не один человек, – Том представляет собой соединение характерныхчерт трех мальчиков, которых я хорошо знал, и потому является своего родасложным архитектурным сооружением.

Упоминаемые в книге странноватые суеверия имели широкоехождение среди детей и рабов западной части страны в пору, которой посвящен мойрассказ, – то есть лет тридцать-сорок тому назад.

Хотя назначение этой книги состоит по преимуществу в том,чтобы развлечь мальчиков и девочек, я надеюсь, что и мужчины с женщинами неотвернутся от нее, поскольку мне хотелось также не без приятности напомнитьвзрослым людям, какими они были когда-то, что чувствовали и думали, о чемразговаривали и каким иногда предавались странным затеям.

Хартфорд,1876

Глава I. Том играет, сражается и таится

Нет ответа.

Нет ответа.

– Хотела бы я знать, куда подевался этот мальчишка? Да ТОМже!

Нет ответа.

Старушка сдвинула очки к кончику носа и осмотрелась поверхних, затем подняла на самый лоб и осмотрелась еще раз – из-под них. Отыскиватьтакую мелочь, как мальчик, сквозь очки ей доводилось редко, если доводилосьвообще; очки были символом ее власти, усладой ее сердца и носила она их «длякрасоты», а не пользы ради, – с не меньшим успехом она могла бы вглядываться вмир и сквозь пару печных заслонок. Несколько мгновений она пребывала в недоумении,а затем произнесла, без особого пыла, но достаточно громко для того, чтобы еерасслышала мебель:

– Ну, попадись ты мне в руки, я ж тебе…

Она не закончила, ибо уже согнулась, чтобы пошуроватьполовой щеткой под кроватью, и потому вынуждена была беречь в груди потребныйдля этого воздух. Из-под кровати ей удалось вытурить только кота.

– В жизни своей такого мальчишки не видела!

Старушка подошла к открытой двери, постояла немного,вглядываясь в кусты помидоров и стебли дурмана, из коих и состоял весь ееогород. Никаких признаков Тома. И потому она возвысила голос до уровня, позволявшегопокрывать большие расстояния, и крикнула:

– То-о-ом!

Тут она услышала у себя за спиной некий шорох и обернулась –как раз вовремя, чтобы поймать мальчика за полу куртки и тем воспрепятствоватьего побегу.

– Так! Могла бы и вспомнить про чулан. Что ты там делал?

– Ничего.

– Ничего! Ты на руки свои посмотри. И на свой рот. Что утебя на губах?

– Не знаю, тетя.

– Зато я знаю. Варенье, вот что. Сорок раз тебеговорила: не оставишь варенье в покое, я с тебя шкуру спущу. А ну-ка, подай мневон тот прут.

Прут взвился в воздух – положение было отчаянное…

– Ой! Оглянитесь назад, тетя!

Старушка крутанулась на месте, поддернула, дабы уберечь себяот беды, юбки. А мальчик немедля дал деру, взлетел на высокий забор и был таков.

С мгновение тетя Поли простояла, дивясь случившемуся, апотом залилась кротким смехом.

– Ну и мальчишка, – а я, когда я научусь хоть чему-то? Малоон меня надувал? Могла бы хоть на этот раз не попасться. Да, видать, чем стареея становлюсь, тем дурее. Не зря говорят, старого пса новым фокусам не обучишь.Но боже ж ты мой, он же никогда не повторяется, каждый день что-нибудьновенькое и поди догадайся, что у него нынче на уме. И ведь знает при этом, какдолго можно меня мучить, не выводя из себя, знает, как сбить меня с толку, дакак рассмешить, чтобы у меня руки опустились и я его даже пальцем тронуть не смогла.А ведь не исполняю я своего долга перед мальчиком, это как Бог свят. Сказано жев Библии: сбережешь на розге, потеряешь дитя. И знаю я, что грешу, чтооба мы за это наказаны будем. Ведь экая в нем сила бесовская, а я ему всеспускаю! – он же сын моей покойной сестры, бедняжки, у меня духу не хватает посечьего. Всякий раз, как я даю ему поблажку, меня совесть терзает, а стоит мнеударить его, так старое мое сердце просто разрывается. Да уж чего там, вот и вПисании говорится: человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями,так оно, видно, и есть. Ну ладно, нынче он от меня улизнул, и уроки, наверное,прогуляет, но уж завтра я просто должна буду наказать его, заставитьпотрудиться. Жестоко, конечно, принуждать его работать в субботу, когда всемальчики гуляют, но ведь он ненавидит труд пуще всего на свете, а я просто обязана исполнить свой долг перед ним, иначе совсем дитя загублю.

Улизнувший же от тети Том превосходно провел время. Домой онвозвратился так поздно, что едва-едва успел помочь негритенку Джиму напилитьперед ужином дров назавтра и наколоть щепы – во всяком случае, он при этомприсутствовал, рассказывая Джиму, который исполнил три четверти всей работы, освоих сегодняшних приключениях. Младший брат Тома (а вернее сказать, братсводный), Сид, к этому времени то, что ему было положено, уже сделал (собралвсе щепки), ибо он был мальчиком тихим, к приключениям не склонным и хлопотникому не доставлявшим.

Пока Том поедал ужин, воруя при всякой возможности сахар,тетя Полли задавала ему вопросы, исполненные лукавства и сокровенного смысла, –1

Он ушел прочь и был так несчастен, что даже не испытывал желания отомстить Саду, и тот совершенно напрасно поспешил улизнуть от него через заднюю калитку. Том приплелся в школу печальный и мрачный и вместе с Джо Гарпером подставил спину под розги за то, что вчера не явился в школу. Во время экзекуции у него был вид человека, душа которого удручена более тягостным горем и совершенно не чувствительна к таким пустякам. Вернувшись на свое место, он облокотился на парту и, подпирая подбородок руками, уставился в стену каменным взглядом, выражавшим страдание, дошедшее до последних пределов. Под локтем он почувствовал какой-то твердый предмет. Том долго не глядел на него. Наконец уныло переменил положение и со вздохом взял этот предмет. Он был завернут в бумагу. Том развернул ее. Глубокий, протяжный, огромный вздох вырвался у него из груди - и сердце его разбилось. То была его медная шишечка от каминной решетки!

Последняя соломинка сломала спину верблюда.

Глава одиннадцатая ТОМ ИСПЫТЫВАЕТ МУКИ СОВЕСТИ

Около полудня весь город был внезапно взбудоражен ужасной новостью. Не надо было и телеграфа, о котором в ту пору не мечтали, - весть эта переходила от человека к человеку, от толпы к толпе, от дома к дому с почти телеграфной быстротой. Разумеется, учитель отпустил школьников домой: весь город счел бы странным, если бы учитель не догадался об этом.

Возле убитого нашли окровавленный нож, и, как рассказывали, кто-то признал, что нож принадлежит Меффу Поттеру. Говорили также, что ночью, часов около двух, один запоздалый горожанин, возвращаясь домой, видел, как Поттер умывался в ручье, и что Поттер, завидя его, тотчас же куда-то исчез, - обстоятельство подозрительное, в особенности умыванье: оно было делом весьма необычным для Поттера. Говорили также, что уже обшарили весь город, разыскивая “убийцу” (обыватели всегда очень быстро находят улики и выносят приговоры), но нигде не могли его найти. По всем направлениям разосланы верховые, и шериф “уверен”, что преступника поймают до ночи.

Весь город устремился на кладбище. Том забыл о своем разбитом сердце и присоединился к толпе - не потому, что у него было такое желание, он предпочел бы оказаться за тысячу миль, - но его влекла туда роковая, необъяснимая сила. Придя на это страшное место, он легко проскользнул вперед и снова увидел то же мрачное зрелище. Ему казалось, что с тех пор, как он был здесь, прошла целая вечность. Кто-то ущипнул его за руку. Он оглянулся и встретился глазами с Гекльберри. Тотчас же оба стали смотреть в разные стороны, тревожно вопрошая себя, не заметил ли кто, как они переглянулись друг с другом. Но все были заняты разговорами и не отрывали глаз от ужасного зрелища.

“Бедный малый!”, “Несчастный молодой человек!”, “Вот урок похитителям трупов!”, “Не миновать Меффу Поттеру виселицы, если его удастся поймать!” - слышалось со всех сторон.

А священник сказал:

Так судил господь, тут десница всевышнего.

Том содрогнулся с головы до ног, так как взор его упал на неподвижное лицо Индейца Джо. В это мгновение толпа забурлила и подалась назад. Послышались крики:

Это он, он! Он идет сюда сам!

Мефф Поттер!

Смотрите, остановился… Следите за ним - он хочет уйти. Держите его, не пускайте!

Зеваки, сидевшие на деревьях над головой Тома, сообщили, что Мефф Поттер и не думает уходить - он только смущен и не знает, что делать.

Бесстыдная наглость! - заметил один из зрителей. - Пришел, чтобы тихо и мирно полюбоваться своим злодеянием… не ожидал, что здесь будет народ.

Толпа расступилась, и к могиле торжественно приблизился шериф, ведя Поттера за руку. Лицо несчастного сильно осунулось, и его глаза выражали мучительный страх. Когда он увидел убитого, он затрясся, словно его хватил паралич, закрыл лицо руками и заплакал.

Не я это сделал, друзья мои, - говорил он рыдая, - даю вам честное слово, не я…

Кто же тебя обвиняет? - загремел чей-то голос. Стрела попала в цель. Поттер поднял голову и осмотрелся вокруг с горькой безнадежностью во взоре. Он увидел Индейца Джо и воскликнул:

Ну, Индеец Джо! Ты же обещал, что никогда…

Это ваш нож? - И шериф поднес к самому его лицу орудие убийства.

Скоро звякнул надтреснутый колокол и чей-то голос скомандовал: «Отчаливай!» Через минуту или две нос челнока поднялся на волне, разведенной пароходиком, и путешествие началось. Том порадовался своей удаче, зная, что это последний рейс пароходика. Прошло долгих двенадцать или пятнадцать минут, колеса остановились, и Том, перевалившись через борт, поплыл в темноте к берегу. Он вылез из воды шагах в пятидесяти от пароходика чтобы не наткнуться на отставших пассажиров.

Том бежал по безлюдным переулкам и скоро очутился перед забором тети Полли, выходившим на зады. Он перелез через забор, подошел к пристройке и заглянул в окно тетиной комнаты, потому что там горел свет. Тетя Полли, Сид, Мэри и мать Джо Гарпера сидели и разговаривали. Все они сидели около кровати, так что кровать была между ними и дверью. Том подкрался к двери и начал тихонько поднимать щеколду, потом осторожно нажал на нее, и дверь чуть-чуть приотворилась; он все толкал и толкал ее дальше, вздрагивая каждый раз, когда она скрипела, и наконец щель стала настолько широкой, что он мог проползти в комнату на четвереньках; тогда он просунул в щель голову и осторожно пополз.

– Отчего это свечу задувает? – сказала тетя Полли. Том пополз быстрее. – Должно быть, дверь открылась. Ну да, так и есть. Бог знает что у нас творится. Поди, Сид, закрой дверь.

Том как раз вовремя нырнул под кровать. Некоторое время он отлеживался, переводя дух, потом подполз совсем близко к тете Полли, так что мог бы дотронуться до ее ноги.

– Ведь я уже вам говорила, – продолжала тетя Полли, – ничего плохого в нем не было, – озорник, вот и все. Ну, ветер в голове, рассеян немножко, знаете ли. С него и спрашивать-то нельзя, все равно что с жеребенка. Никому он зла не хотел, и сердце у него было золотое… – И тетя Полли заплакала.

– Вот и мой Джо такой же: вечно чего-нибудь натворит, и в голове одни проказы, зато добрый, ласковый; а я-то, господи прости, взяла да и выпорола его за эти сливки, а главное – из головы вон, что я сама же их выплеснула, потому что они прокисли! И никогда больше я его не увижу, бедного моего мальчика, никогда, никогда! – И миссис Гарпер зарыдала так, словно сердце у нее разрывалось.

Миссис Гарпер, всхлипывая, пожелала всем доброй ночи и собралась уходить. Обе осиротевшие женщины, движимые одним и тем же чувством, обнялись и, наплакавшись вволю, расстались. Тетя Полли была гораздо ласковее обыкновенного, прощаясь на ночь с Сидом и Мэри. Сид слегка посапывал, а Мэри плакала навзрыд, от всего сердца.

Потом тетя Полли опустилась на колени и стала молиться за Тома так трогательно, так тепло, с такой безграничной любовью в дрожащем старческом голосе и такие находила слова, что Том под кроватью обливался слезами, слушая, как она дочитывает последнюю молитву.

После того как тетя Полли улеглась в постель, Тому еще долго пришлось лежать смирно, потому что она все ворочалась, время от времени что-то горестно бормоча и вздыхая, и беспокойно металась из стороны в сторону. Наконец она затихла и только изредка слегка стонала во сне. Тогда мальчик выбрался из-под кровати и, заслонив рукой пламя свечи, стал глядеть на спящую. Его сердце было полно жалости к ней. Он достал из кармана сверток платановой коры и положил его рядом со свечкой. Но вдруг какая-то новая мысль пришла ему в голову, и он остановился, раздумывая. Его лицо просияло, и, как видно, что-то решив про себя, он сунул кору обратно в карман. Потом нагнулся, поцеловал сморщенные губы и, ни секунды не медля, на цыпочках вышел из комнаты, опустив за собой щеколду.

Он пустился в обратный путь к перевозу, где в этот час не было ни души, и смело взошел на борт пароходика, зная, что там нет никого, кроме сторожа, да и тот всегда уходит в рубку и спит как убитый. Он отвязал челнок от кормы, забрался в него и стал осторожно грести против течения. Немного выше города он начал грести наискось к другому берегу, не жалея сил. Он угодил как раз к пристани, потому что дело это было для него привычное. Тему очень хотелось захватить челнок в плен, потому что его можно было считать кораблем и, следовательно, законной добычей пиратов, однако он знал, что искать его будут везде и, пожалуй, могут наткнуться на самих пиратов. И он выбрался на берег и вошел в лес. Там он сел на траву и долго отдыхал, мучительно силясь побороть сон, а потом через силу побрел к лагерю. Ночь была на исходе. Прежде чем он поравнялся с отмелью, совсем рассвело. Он отдыхал, пока солнце не поднялось высоко и не позолотило большую реку во всем ее великолепии, и только тогда вошел в воду. Спустя немного времени он уже стоял, весь мокрый, на границе лагеря и слышал, как Джо говорил Геку:

– Нет, Том не подведет, он непременно вернется, Гек. Он не сбежит. Он же понимает, что это был бы позор для пирата, и ни за что не останется, хотя бы из гордости. Он, верно, чтонибудь затеял. Хотелось бы знать, что у него на уме.

– Ну, ладно, его вещи-то теперь, во всяком случае, наши?

– Вроде того, только не совсем, Гек. В записке сказано, что они наши, если Том не вернется к завтраку.

– А он вернулся! – воскликнул Том и, прекрасно разыграв эту драматическую сцену, торжественно вступил в лагерь.

Скоро был подан роскошный завтрак – рыба с грудинкой; и, как только они уселись за еду. Том пустился рассказывать о своих приключениях, безбожно их прикрашивая. Наслушавшись его, мальчики и сами принялись задирать нос и хвастать напропалую. После этого Том выбрал себе тенистый уголок и залег спать до полудня, а остальные пираты отправились ловить рыб у и исследовать остров.

«Приключения Тома Сойера» краткое содержание по главам

Главы 1, 2 «Том Сойер» кратко

Нет ответа.

Нет ответа.

Удивительно, куда мог деваться этот мальчишка! Том, где ты?

Это старенькая тетя Полли зовет оставшегося на ее попечении озорника Тома. Проказник в это время в чулане поедает варенье. Тетя уже собралась отстегать его за это прутом, но мальчишка отвлек ее внимание, перемахнул через забор и удрал.

Тетя любит и даже балует сына своей покойной сестры, однако церковь говорит ей: «Кто жалеет розги - тот губит ребенка».

Тома надо наказать - заставить в праздник работать. А то ведь совсем распустится!

Том в школу не ходил, а весело провел время, купаясь. Его выдает сводный младший брат Сид - послушный мальчик, ябеда и тихоня. Том убегает и бродит по городку до самого вечера, с удовольствием задираясь с другими мальчишками.

На следующее утро тетя все-таки изловила Тома и заставила его белить почти тридцатиметровый высокий забор. Изобретательный мальчишка пытается уговорить сделать эту работу маленького раба - чернокожего Джима, но тот очень боится «старой миссис».

Внезапно Тому пришла в голову блестящая мысль: он притворился, что для него белить забор - одно удовольствие. Окрестные мальчишки подходили подразнить и его и… выкупали право побелить хоть немного за ребячьи сокровища: алебастровые шарики, пищалки, недоеденные яблоки… И даже дохлую крысу с привязанной к ней веревкой, чтобы было удобнее вертеть.

Главы 3-5 «Том Сойер» кратко

Том предъявляет работу тете Полли. Старушка не верит своим глазам. Она вручает Тому награду - яблоко и читает проповедь о том, что кусок, заработанный своим трудом, куда слаще. В это время Тому удается незаметно стянуть пряник.

Мальчишка с позволения тети отправляется гулять. На площади две мальчишеских «армии» устраивают бой. Команда под предводительством Сойера одерживает победу. Довольный, победитель отправляется домой.

Проходя мимо одного дома, он видит незнакомую девочку - прелестное золотоволосое и голубоглазое создание «в белом летнем платьице и вышитых панталончиках». Мысль о прежней «любви» - Эмили Лоуренс - мгновенно улетучивается, Том влюбляется в незнакомку. Он начинает выкидывать всякие нелепые штуки - «фигуряет». Девочка замечает его усилия и на прощанье кидает через забор цветок маргаритки. В душе мальчика расцветают невероятные мечты-

Дома тетя Полли наказывает Тома за сахарницу, разбитую Сидом. Любящая тетушка тут же раскаивается, но не хочет показать этого, чтобы не разбаловать мальчишку. Том дуется в углу, развлекаясь мыслями и том, как он умрет и как все будут безутешны.

Вечером юный влюбленный бродил под окнами незнакомки, пока служанка не окатила его водой.

Если суббота была полным приключений выходным, то в воскресенье следовало отправляться в воскресную школу, где маленькие американцы изучали Библию и Евангелие. По просьбе двоюродной сестры Мэри Том усердно зубрит задание и получает за это от нее подарок: перочинный ножик. Ножик, правда, тупой, но старательный мальчик умудряется изрезать им весь буфет.

В церкви Сойер видит «ту самую» девочку. Это Бекки Тэтчер, дочь судьи. Чтобы поразить ее, он решает претендовать на Библию. Эту книгу дают за безукоризненное знание религиозных текстов. За выученные стихи дают желтые, красные и синие билетики - соответственно количеству выученного. Том путем хитрого обмена собирает нужное количество билетов и ему торжественно вручают Священное Писание. Это означает, что на некоторое время Сойер станет местной знаменитостью!

Однако судья Тэтчер вздумал задать герою дня самый простой вопрос - и Том позорно провалил эту экзаменовку!

На церковных службах Том всегда чрезвычайно томится, придумывая себе развлечения вроде ловли мух или случайно залетевших жуков. Сойер исполнен презрения к примерному мальчику, у которого даже - вы только подумайте! - есть носовой платок.

Главы 6-8 «Том Сойер» кратко

Утром Том пытался притвориться больным, чтобы не идти в школу, но номер не прошел. Тетя вырвала ему шатающийся молочный зуб и отправила учиться.

По дороге Том разговаривает с сыном местного пьяницы Гекльберри Финном. Все матери городка ненавидят оборванца Гека, все мальчишки обожают эту вольную птицу. Гек хвастается своим последним приобретением - дохлой кошкой, при помощи которой он собирается нынче ночью сводить бородавки. Мальчишки очень суеверны: они верят в заговоры, колдовство, ведьм и порчу.

На вопрос учителя, почему Том в очередной раз опоздал, мальчик не выкручивается, а честно отвечает:

Остановился поболтать с Геком Финном!

За такую дерзость Сойера в наказание усаживают «с девочками». А ему только того и надо - ведь единственное свободное место в ряду девочек - рядом с Бекки Тэтчер. Том угощает Бекки Тэтчер персиком, проявляет различные знаки внимания и в конце концов пишет на грифельной доске «Я вас люблю».

Учитель награждает его за невнимание жестокой поркой и отправляет опять в ряд мальчиков. Такая же порка достается озорнику и за то, что он устраивает с соседом по парте Джо Гарпером «гонки клопа» на парте.

Но Тому к поркам не привыкать. Зато во время большой перемены он успевает еще раз объясниться Бекки в любви, уговорить ее на помолвку и поцелуй. Теперь они жених и невеста.

Том утверждает, что это очень весело, и некстати ударяется в воспоминания: «Вот когда мы с Эми Лоуренс…»

Ох, зря он это сделал!

Так, значит у тебя уж была невеста? - вскричала Бекки.

И влюбленные, не успев порадоваться помолвке, уже поссорились.

Вместо того чтобы идти в школу, Том побрел в лес мимо стоящей на вершине Кардифской горы усадьбы вдовы Дуглас. В лесу Том ударился в мечты, представляя себя то героическим солдатом, то индейским вождем. Наконец он окончательно решил стать пиратом - Черным Мстителем Испанских морей.

К Тому присоединяется Джо Гарпер и мальчики с увлечением играют в Робин Гуда, утверждая, что желали бы лучше на один год сделаться благородными разбойниками Шервудского леса, нежели президентами Соединенных Штатов на всю жизнь.

Главы 9, 10 «Том Сойер» кратко

Ночью Том и Гек отправляются на кладбище, чтобы на свежей могиле старика Вильямса произвести для сведения бородавок некие манипуляции с дохлой кошкой. Мальчики боятся мертвецов и ведьм. Но опасность возникает совсем с другой стороны. На кладбище у свежей могилы появляется странная троица: старый пьяница Мэфф Поттер, индеец Джо (крайне подозрительная личность) и молодой доктор Робинсон. В те далекие времена религия запрещала медикам заниматься анатомией, вскрывая трупы. Врачи, чтоб совершенствоваться в своей профессии, были вынуждены тайно нанимать гробокопателей, - медикам же было нужно знать, как устроен человеческий организм. Между сообщниками возникает ссора, спровоцированная индейцем Джо, у которого старые счеты с отцом доктора. Мэфф Поттер бросается индейцу на помощь. Доктор, обороняясь, обрушивает на голову пьяницы тяжелую могильную доску. Поттер падает без сознания. Индеец убивает доктора ножом и вкладывает окровавленное оружие в руку Мэффа. Джо внушает очнувшемуся пьянице, что он - убийца.

Всю эту сцену из укрытия наблюдают перепуганные мальчики. Они клянутся друг другу никому не проболтаться о том, что видели. Мстительность индейца они увидели собственными глазами.

Утром тетя Полли наказывает племянника за ночную отлучку потоком слез и жалоб. Это куда страшнее, нежели порка. Том искренне кается, плачет, просит прощения. Тетка несколько смягчилась, но Том знал, что прежнего доверия к нему нет.

Главы 11-18 «Том Сойер» кратко

Жители городка (давно пора сказать, что он называется Сент-Питерсберг) возмущены убийством доктора. Толпа на кладбище видит Мэффа Поттера. Несчастного растерянного пьяницу бросают в тюрьму.

Тома мучает совесть: он ведь знает, кто убийца. Да еще и Бекки Тэтчер перестала ходить в школу. Мальчик впал в уныние, перестал радоваться жизни. Тетка с энтузиазмом принялась его лечить: ванны, обливания… Но Том был по-прежнему мрачен. Тогда тетка испробовала новый «болеутолитель». Тому лекарство пришлось не по вкусу. Он не принимал этот «жидкий огонь», а «лечил» им щель в полу. А однажды из шалости влил ложечку в пасть кота. Кот заметался, запрыгал на шторы и устроил в доме настоящий кавардак. Тетка догадалась о том, что произошло. Она возмутилась:

Как не стыдно так издеваться над животным?

А надо мной можно? - парировал Том.

Тетка была пристыжена.

Том исправно ходит в школу. Наконец является и Бекки. Но она подчеркнуто пренебрежительна.

Обиженные на жестокую судьбу и своих домашних, Том Сойер и Джо Гарпер решают организовать пиратскую шайку. К ним присоединяется Гек Финн. Ребята уплывают на плоту по реке, жгут костры, мечтают - как научил их начитавшийся приключенческой литературы Том - о драгоценностях и прекрасных пленницах. Мальчики сами толком не знают, кто такие пираты и как именно будут «выкупать» пленниц-красавиц. Маленькие беглецы разбивают лагерь на острове, купаются, играют… По реке плывет пароход. Ребята понимают, что люди на пароходе ищут утопленников. Кто же утонул? Том догадывается:

Совесть мучит мальчиков. Том на куске коры пишет некую записку и, покинув спящих приятелей, украдкой возвращается в городок и посещает родной дом. Ему удается пробраться в дом тети Полли незамеченным. Он слышит разговор тети Полли с миссис Гарпер. Женщины оплакивают погибших, плач подхватывает и Мэри. Только Сид пытается вставить ехидное словцо, но заплаканные женщины обрывают его. Тома осеняет «блестящая идея». Он покидает родной дом и возвращается на остров.

Пиратам на воле становится все скучнее. От скуки они начинают учиться курить. Джо Гарпера и Тома Сойера с непривычки тошнит, и они отправляются в кусты «искать пропавший ножик». Гроза заливает лагерь. Однако некоторые продукты удается спасти - и ребята рады этому. Том открывает приятелям свою «блестящую идею». Беглецы являются в церковь… на свои собственные похороны. Появление «утопленников» очень эффектно. Все сначала растеряны, потом славят Господа веселым пением.

В этот день Том получил столько тумаков и поцелуев, что неизвестно в чем больше - в тумаках или поцелуях - выражалась любовь тетушки. Впрочем, вскоре старушка начинает упрекать Тома: он пренебрег ее чувствами, ее здоровьем. Том рассказывает свой «вещий сон» - о посещении им родного дома, о разговорах и слезах тетушки и матери Джо Гарпера. Также он рассказывает о записке на коре, которую хотел оставить: «Мы не умерли, а только убежали и стали пиратами…»

Тетушка растрогана, ведь то, что снится человеку - то у него и в душе.

В школе Том и Джо стали героями. Только Бекки Тэтчер не обращает на него внимания. На перемене она рассматривает картинки в книжке со щеголем Альфредом - назло Тому. Том - ей в отместку - прогуливается с наивно щебечущей Эмми Лоуренс. Тома и Бекки терзают приступы жгучей детской ревности.

В конце концов Том прогоняет ничего не понимающую Эмми, а Бекки - Альфреда. Для того чтобы отомстить, Альфред заливает чернилами учебник Тома. Бекки видит это, но решает молчать.

Главы 19, 20 «Том Сойер» кратко

Тетя Полли упрекает Тома: он опять солгал ей. «Вещий сон» был всего лишь подслушанным разговором! Том, как кажется тете, всего лишь решил посмеяться над ней. Однако в кармане куртки мальчика она находит письмо - и плачет уже светлыми слезами прощения. Мальчик, пусть непослушный и озорной, любит свою старую тетку!

А в школе Тома ждут новые неприятности. Учитель задает ему порку за учебник, залитый чернилами. Порка для Тома - дело обычное. Он отрицает свою вину только «для порядка», думая, что вдруг и в самом деле, расшалившись, опрокинул чернила на учебник.

А с Бекки произошла совсем ужасная история: она обнаружила, что ящик стола учителя мистера Доббинса не заперт! А в столе хранилась таинственная книга, которую учитель читал во время контрольных. Понятно, Бекки была любопытна. Она открыла ящик. Книга называлась «Анатомия». Там была раскрашенная фигура человека. Бекки заинтересовалась. Но тут на книгу упала чья-то тень… Конечно, это был Том Сойер! Беки вздрогнула и разорвала страницу книги. Она уверена, что Том донесет на нее. Позор! Позор! Ее ни разу не секли в школе!

Том не понимает, какой, собственно, позор в порке. Подумаешь! Эти девчонки такие неженки…

Учитель приходит в страшный гнев и начинает допрос:

Кто разорвал книгу?

Том видит, что Бекки вся дрожит, не в силах скрыть правду. Тогда он выскакивает с признанием:

Это сделал я!

Восторженная любовь в глазах Бекки вознаградила Тома за новую, еще более жестокую, порку и за двухчасовое «заточение» в школе после уроков. Он знал, что благодарная девочка будет ждать его освобождения…

Главы 21-28 «Том Сойер» кратко

Учитель Доббинс перед каникулами все больше лютует, выискивая малейшие поводы для наказания. В головах учеников созревает план мести… Накануне выпускного экзамена (он же - демонстрация всех талантов школы) маленькие шалуны сговорились с учеником живописца. У этого живописца учитель столовался и - что греха таить! - был пристрастен к алкогольным напиткам. Когда Доббинс, подвыпив, заснул, ученик сделал «эту шутку».

На экзамене, во время утомительных выступлений, учитель задремал. И тут из чердачного люка на веревках спустили кошку. Рот ее был завязан - чтобы не мяукала. Кошка отчаянно извивалась, чтобы хоть во что-то вцепиться когтями. И наконец она вцепилась во что-то мягкое… Это был парик учителя! Кошку с париком тут же подняли наверх. И взглядам присутствующих открылась сияющая лысина Доббинса. Ученик живописца покрыл ее позолотой…

Все разошлись. Начались каникулы.

Каникулы не принесли Тому долгожданной радости: заезжий цирк - и последующие игры в цирк - фокусники, гадальщики, гипнотизеры… Все это оставляло в душе ощущение пустоты. Бекки на лето увезли родители в их родной городок Константинополь. Лето померкло для мальчика. А тут его еще надолго уложила в постель корь. Он чуть не умер. Когда Том наконец почувствовал себя лучше и вышел из дому, выяснилось, что все его друзья - даже Гек Финн! - ударились в праведничество и цитируют Евангелие. Бедняга ощущает себя чуть ли не единственным грешником на земле. Однако Тому вскоре представился случай вновь показать себя героем. Во время суда над Мэффом Поттером Том рассказывает обо всем, что случилось на кладбище, и спасает несчастного от смертной казни. Когда Том дает показания, метис (индеец Джо) удирает через окно. Поттер оправдан!

Том наслаждается своей славой днем, а по ночам не может уснуть: индеец наверняка решил отомстить ему!

Постепенно тревога Тома улеглась, и он находит себе новое развлечение: поиски клада. В компанию он приглашает Гека Финна. Где они только не копали! Наконец решили отправиться в заброшенный дом, известный как «дом с привидениями». Забрались на чердак. И вдруг в дом вошли двое бродяг, явно с наклеенными усами и в париках. Один из них был индеец Джо! В «доме с привидениями» эти преступники прятали награбленное. Но, копнув глубже полуразрушенный пол, бродяги обнаруживают сундучок с тысячами долларов, спрятанный кем-то раньше. Золото!

Заподозрив, что кто-то прячется на чердаке, грабители забирают все богатства с собой, уговорившись спрятать их в «номере втором под крестом». Мальчики упрекают себя: «Зачем мы оставили на виду кирку и лопату со свежей землей?» Именно эти улики подтолкнули грабителей к подозрениям и бегству.

Том и Гек очень испуганы. Однако они все-таки надеются отыскать сокровище. Том даже пробирается в захудалую гостиницу - в тот номер, где остановился индеец Джо. Но никакого сундучка он там не находит.

Главы 29-32 «Том Сойер» кратко

Семья судьи возвращается в город. Том счастлив: он вновь встречается с Бекки! Родители девочки устраивают пикник: дети поплывут на пароходике по реке под наблюдением нескольких девушек и юношей. Мать Бекки разрешает девочке переночевать у подруги - Сюзи Гарпер, которая живет ближе к пристани.

Том уговаривает Бекки отправиться на ночевку к вдове Дуглас - вдова гостеприимна, у нее почти всегда есть мороженое! А мама просто не узнает, где Бекки ночевала.

Пароходик прибивается к берегу, дети играют на поляне, угощаются различными яствами. А потом все идут в пещеру. Это запутанный лабиринт, простирающийся не только в стороны, но и в глубины земли: «лабиринт под лабиринтом». Никто не может похвастаться, что полностью «знает пещеру». Молодежь и дети гуляли до вечера…

А Гек дежурит у гостиницы… Ночью он видит две подозрительные фигуры. У одного из бродяг под мышкой, кажется, сундучок. Мальчик начинает слежку. Ему кажется, что сокровища хотят закопать на Кардифской горе. Гек становится свидетелем ужасного разговора: индеец Джо собирается отомстить вдове (отрезать ей уши!) за то, что ее покойный муж, судья, некогда арестовал Джо за бродяжничество и даже велел его высечь. Преступники выжидают: пусть разойдутся гости и погаснет свет.

Гек пускается бежать. Он стучит в дом старика фермера, у которого есть сильные и здоровые взрослые сыновья.

Гек Финн! Не то это имя, чтобы перед ним распахивать двери! - пытается пошутить фермер, но быстро соображает, что дело нешуточное.

Захватив ружья, фермер и его сыновья отправляются на помощь вдове. Гек слышит крики и выстрелы. Мальчик пускается наутек.

Разбойников не удалось поймать. Собираются устроить на них облаву. Гек проговорился старику-фермеру, что «глухонемой испанец» - это индеец Джо.

А Том и Бекки заблудились в пещере, убегая от летучих мышей. Их отсутствие на пароходе не было замечено. Только утром начинают бить тревогу. На поиски детей отправляются целые группы, но найти детей не удается. Обнаружили только надпись свечной копотью «Том и Бекки» и ленточку девочки. Мать Бекки и тетя Полли рыдают.

Дети в пещере проголодались, измучились, устали. Тому удалось найти ручеек воды, он отдал Беки небольшой кусок пирога - всю еду, что прихватили с собой. Свечи догорают… Бекки спит в объятиях Тома, а проснувшись, плачет: «Уж лучше не просыпаться…»

Том оставляет Бекки у родничка, а сам, разматывая клубок бечевки, отправляется исследовать пещеру. Может, удастся найти выход? А вдруг их уже ищут? Том видит свет и с надеждой отправляется на этот свет. Кому же принадлежит рука со свечой? Индейцу Джо!

Том шарахается прочь от индейца, однако вскоре вновь отправляется исследовать боковые галереи. И вдруг он видит дневной свет! Так он нашел не известный никому выход из пещеры. Мальчик и девочка выбираются на волю.

Город приветствует спасшихся!

Измученные дети заболели. Нездоров после пережитого и Гек Финн. Наконец дети набираются сил.

Судья Тэтчер сообщает Тому, что деревянная дверь в пещеру обита листовым железом и заперта на три замка. Никто туда уже не войдет!

Том чуть ли не падает в обморок: в пещере - индеец Джо!

Главы 33-35 «Том Сойер» сокращенно

Чуть ли не все население городка собралось посмотреть на то, как найдут индейца Джо. Несчастный добрался до двери и умер около нее. Он погиб голодной смертью, напрасно стараясь вырезать ножом под дверью отверстие для выхода. Достопримечательностью пещеры стала чаша индейца Джо - выдолбленный камень для сбора воды, капающей со сталагмита.

Тому даже стало жаль преступника. Однако мальчик наконец-то избавился от гнетущего страха перед местью жестокого врага.

Том рассказывает Геку, что случайно он увидел, куда прячет Джо свой клад. Это таинственное место - в пещере! В расселине, на глиняном склоне мальчики находят сундучок с кладом - место его нахождения помечено крестом, выведенным копотью. Дети пересыпают золото в мешки. Перемазанные глиной богачи везут свое добро в тележке, их перехватывают и отправляют в дом вдовы Дуглас, где заставляют вымыться и переодеться.

При большом стечении гостей вдова объявляет, что Гек - ее спаситель. Она решила взять его к себе на воспитание и впоследствии обеспечить его деньгами на свое дело.

Том говорит, что Гек и сам богатый человек. Он вываливает перед гостями вдовы мешки с золотом: половина - Сойера, половина - Финна! Деньги сосчитали. Оказалось, что в сундучке находится более двенадцати тысяч долларов. По тем временам это была большая сумма: один доллар с четвертью стоила квартира на неделю для мальчика с расходами на стол, стирку и так далее.

Деньги мальчиков положили в банк под проценты - и каждый день Том и Гек получали по доллару.

Городом овладела лихорадка кладоискательства. Каждому хочется найти клад, однако удача больше никому не улыбается.

Гек некоторое время живет у вдовы Дуглас. Жизнь по звонку, «отвратительно чистые простыни», салфетки и столовые приборы, необходимость посещать церковь ужасно угнетают маленького бродягу. Он тоскует по свободе и в конце концов убегает от вдовы и поселяется в пустой бочке.

Богатство - это тоска и забота… - вздыхает Гек и просит Тома забрать у него деньги.

Том уговаривает Гека вернуться к вдове - ведь создается новая шайка, на этот раз не пиратов, а благородных разбойников. Гек соглашается.

На этом и заканчивается «биография мальчика», а «биографию мужчины» автор пока написать не готов…

AS THE EARLIEST suspicion of dawn appeared on Sunday morning, Huck came groping up the hill and rapped gently at the old Welshman’s door. The inmates were asleep, but it was a sleep that was set on a hair-trigger, on account of the exciting episode of the night. A call came from a window: “Who’s there!” Huck’s scared voice answered in a low tone: “Please let me in! It’s only Huck Finn!” “It’s a name that can open this door night or day, lad! - and welcome!” These were strange words to the vagabond boy’s ears, and the pleasantest he had ever heard. He could not recollect that the closing word had ever been applied in his case before. The door was quickly unlocked, and he entered. Huck was given a seat and the old man and his brace of tall sons speedily dressed themselves. “Now, my boy, I hope you’re good and hungry, because breakfast will be ready as soon as the sun’s up, and we’ll have a piping hot one, too - make yourself easy about that! I and the boys hoped you’d turn up and stop here last night.” “I was awful scared,” said Huck, “and I run. I took out when the pistols went off, and I didn’t stop for three mile. I’ve come now becuz I wanted to know about it, you know; and I come before daylight becuz I didn’t want to run across them devils, even if they was dead.” “Well, poor chap, you do look as if you’d had a hard night of it - but there’s a bed here for you when you’ve had your breakfast. No, they ain’t dead, lad - we are sorry enough for that. You see we knew right where to put our hands on them, by your description; so we crept along on tiptoe till we got within fifteen feet of them - dark as a cellar that sumac path was - and just then I found I was going to sneeze. It was the meanest kind of luck! I tried to keep it back, but no use - ’twas bound to come, and it did come! I was in the lead with my pistol raised, and when the sneeze started those scoundrels a-rustling to get out of the path, I sung out, ‘Fire boys!’ and blazed away at the place where the rustling was. So did the boys. But they were off in a jiffy, those villains, and we after them, down through the woods. I judge we never touched them. They fired a shot apiece as they started, but their bullets whizzed by and didn’t do us any harm. As soon as we lost the sound of their feet we quit chasing, and went down and stirred up the constables. They got a posse together, and went off to guard the river bank, and as soon as it is light the sheriff and a gang are going to beat up the woods. My boys will be with them presently. I wish we had some sort of description of those rascals - ’twould help a good deal. But you couldn’t see what they were like, in the dark, lad, I suppose?” “Oh yes; I saw them down-town and follered them.” “Splendid! Describe them - describe them, my boy!” “One’s the old deaf and dumb Spaniard that’s ben around here once or twice, and t’other’s a mean-looking, ragged -” “That’s enough, lad, we know the men! Happened on them in the woods back of the widow’s one day, and they slunk away. Off with you, boys, and tell the sheriff - get your breakfast tomorrow morning!” The Welshman’s sons departed at once. As they were leaving the room Huck sprang up and exclaimed: “Oh, please don’t tell anybody it was me that blowed on them! Oh, please!” “All right if you say it, Huck, but you ought to have the credit of what you did.” “Oh no, no! Please don’t tell!” When the young men were gone, the old Welshman said: “They won’t tell - and I won’t. But why don’t you want it known?” Huck would not explain, further than to say that he already knew too much about one of those men and would not have the man know that he knew anything against him for the whole world - he would be killed for knowing it, sure. The old man promised secrecy once more, and said: “How did you come to follow these fellows, lad? Were they looking suspicious?” Huck was silent while he framed a duly cautious reply. Then he said: “Well, you see, I’m a kind of a hard lot, - least everybody says so, and I don’t see nothing agin it - and sometimes I can’t sleep much, on account of thinking about it and sort of trying to strike out a new way of doing. That was the way of it last night. I couldn’t sleep, and so I come along up-street ‘bout midnight, a-turning it all over, and when I got to that old shackly brick store by the Temperance Tavern, I backed up agin the wall to have another think. Well, just then along comes these two chaps slipping along close by me, with something under their arm, and I reckoned they’d stole it. One was a-smoking, and t’other one wanted a light; so they stopped right before me and the cigars lit up their faces and I see that the big one was the deaf and dumb Spaniard, by his white whiskers and the patch on his eye, and t’other one was a rusty, ragged-looking devil.” “Could you see the rags by the light of the cigars?” This staggered Huck for a moment. Then he said: “Well, I don’t know - but somehow it seems as if I did.” “Then they went on, and you -” “Follered ‘em - yes. That was it. I wanted to see what was up - they sneaked along so. I dogged ‘em to the widder’s stile, and stood in the dark and heard the ragged one beg for the widder, and the Spaniard swear he’d spile her looks just as I told you and your two -” “What! The deaf and dumb man said all that!” Huck had made another terrible mistake! He was trying his best to keep the old man from getting the faintest hint of who the Spaniard might be, and yet his tongue seemed determined to get him into trouble in spite of all he could do. He made several efforts to creep out of his scrape, but the old man’s eye was upon him and he made blunder after blunder. Presently the Welshman said: “My boy, don’t be afraid of me. I wouldn’t hurt a hair of your head for all the world. No - I’d protect you - I’d protect you. This Spaniard is not deaf and dumb; you’ve let that slip without intending it; you can’t cover that up now. You know something about that Spaniard that you want to keep dark. Now trust me - tell me what it is, and trust me - I won’t betray you.” Huck looked into the old man’s honest eyes a moment, then bent over and whispered in his ear: “‘Tain’t a Spaniard - it’s Injun Joe!” The Welshman almost jumped out of his chair. In a moment he said: “It’s all plain enough, now. When you talked about notching ears and slitting noses I judged that that was your own embellishment, because white men don’t take that sort of revenge. But an Injun! That’s a different matter altogether.” During breakfast the talk went on, and in the course of it the old man said that the last thing which he and his sons had done, before going to bed, was to get a lantern and examine the stile and its vicinity for marks of blood. They found none, but captured a bulky bundle of - “Of what?” If the words had been lightning they could not have leaped with a more stunning suddenness from Huck’s blanched lips. His eyes were staring wide, now, and his breath suspended - waiting for the answer. The Welshman started - stared in return - three seconds - five seconds - ten - then replied: “Of burglar’s tools. Why, what’s the matter with you?” Huck sank back, panting gently, but deeply, unutterably grateful. The Welshman eyed him gravely, curiously - and presently said: “Yes, burglar’s tools. That appears to relieve you a good deal. But what did give you that turn? What were you expecting we’d found?” Huck was in a close place - the inquiring eye was upon him - he would have given anything for material for a plausible answer - nothing suggested itself - the inquiring eye was boring deeper and deeper - a senseless reply offered - there was no time to weigh it, so at a venture he uttered it - feebly: “Sunday-school books, maybe.” Poor Huck was too distressed to smile, but the old man laughed loud and joyously, shook up the details of his anatomy from head to foot, and ended by saying that such a laugh was money in a-man’s pocket, because it cut down the doctor’s bill like everything. Then he added: “Poor old chap, you’re white and jaded - you ain’t well a bit - no wonder you’re a little flighty and off your balance. But you’ll come out of it. Rest and sleep will fetch you out all right, I hope.” Huck was irritated to think he had been such a goose and betrayed such a suspicious excitement, for he had dropped the idea that the parcel brought from the tavern was the treasure, as soon as he had heard the talk at the widow’s stile. He had only thought it was not the treasure, however - he had not known that it wasn’t - and so the suggestion of a captured bundle was too much for his self-possession. But on the whole he felt glad the little episode had happened, for now he knew beyond all question that that bundle was not the bundle, and so his mind was at rest and exceedingly comfortable. In fact, everything seemed to be drifting just in the right direction, now; the treasure must be still in No. 2, the men would be captured and jailed that day, and he and Tom could seize the gold that night without any trouble or any fear of interruption. Just as breakfast was completed there was a knock at the door. Huck jumped for a hiding-place, for he had no mind to be connected even remotely with the late event. The Welshman admitted several ladies and gentlemen, among them the Widow Douglas, and noticed that groups of citizens were climbing up the hill - to stare at the stile. So the news had spread. The Welshman had to tell the story of the night to the visitors. The widow’s gratitude for her preservation was outspoken. “Don’t say a word about it, madam. There’s another that you’re more beholden to than you are to me and my boys, maybe, but he don’t allow me to tell his name. We wouldn’t have been there but for him.” Of course this excited a curiosity so vast that it almost belittled the main matter - but the Welshman allowed it to eat into the vitals of his visitors, and through them be transmitted to the whole town, for he refused to part with his secret. When all else had been learned, the widow said: “I went to sleep reading in bed and slept straight through all that noise. Why didn’t you come and wake me?” “We judged it warn’t worth while. Those fellows warn’t likely to come again - they hadn’t any tools left to work with, and what was the use of waking you up and scaring you to death? My three negro men stood guard at your house all the rest of the night. They’ve just come back.” More visitors came, and the story had to be told and retold for a couple of hours more. There was no Sabbath-school during day-school vacation, but everybody was early at church. The stirring event was well canvassed. News came that not a sign of the two villains had been yet discovered. When the sermon was finished, Judge Thatcher’s wife dropped alongside of Mrs. Harper as she moved down the aisle with the crowd and said: “Is my Becky going to sleep all day? I just expected she would be tired to death.” “Your Becky?” “Yes,” with a startled look - “didn’t she stay with you last night?” “Why, no.” Mrs. Thatcher turned pale, and sank into a pew, just as Aunt Polly, talking briskly with a friend, passed by. Aunt Polly said: “Good-morning, Mrs. Thatcher. Good-morning, Mrs. Harper. I’ve got a boy that’s turned up missing. I reckon my Tom stayed at your house last night - one of you. And now he’s afraid to come to church. I’ve got to settle with him.” Mrs. Thatcher shook her head feebly and turned paler than ever. “He didn’t stay with us,” said Mrs. Harper, beginning to look uneasy. A marked anxiety came into Aunt Polly’s face. “Joe Harper, have you seen my Tom this morning?” “No’m.” “When did you see him last?” Joe tried to remember, but was not sure he could say. The people had stopped moving out of church. Whispers passed along, and a boding uneasiness took possession of every countenance. Children were anxiously questioned, and young teachers. They all said they had not noticed whether Tom and Becky were on board the ferryboat on the homeward trip; it was dark; no one thought of inquiring if any one was missing. One young man finally blurted out his fear that they were still in the cave! Mrs. Thatcher swooned away. Aunt Polly fell to crying and wringing her hands. The alarm swept from lip to lip, from group to group, from street to street, and within five minutes the bells were wildly clanging and the whole town was up! The Cardiff Hill episode sank into instant insignificance, the burglars were forgotten, horses were saddled, skiffs were manned, the ferryboat ordered out, and before the horror was half an hour old, two hundred men were pouring down highroad and river toward the cave. All the long afternoon the village seemed empty and dead. Many women visited Aunt Polly and Mrs. Thatcher and tried to comfort them. They cried with them, too, and that was still better than words. All the tedious night the town waited for news; but when the morning dawned at last, all the word that came was, “Send more candles - and send food.” Mrs. Thatcher was almost crazed; and Aunt Polly, also. Judge Thatcher sent messages of hope and encouragement from the cave, but they conveyed no real cheer. The old Welshman came home toward daylight, spattered with candle-grease, smeared with clay, and almost worn out. He found Huck still in the bed that had been provided for him, and delirious with fever. The physicians were all at the cave, so the Widow Douglas came and took charge of the patient. She said she would do her best by him, because, whether he was good, bad, or indifferent, he was the Lord’s, and nothing that was the Lord’s was a thing to be neglected. The Welshman said Huck had good spots in him, and the widow said: “You can depend on it. That’s the Lord’s mark. He don’t leave it off. He never does. Puts it somewhere on every creature that comes from his hands.” Early in the forenoon parties of jaded men began to straggle into the village, but the strongest of the citizens continued searching. All the news that could be gained was that remotenesses of the cavern were being ransacked that had never been visited before; that every corner and crevice was going to be thoroughly searched; that wherever one wandered through the maze of passages, lights were to be seen flitting hither and thither in the distance, and shoutings and pistol-shots sent their hollow reverberations to the ear down the sombre aisles. In one place, far from the section usually traversed by tourists, the names “BECKY & TOM” had been found traced upon the rocky wall with candle-smoke, and near at hand a grease-soiled bit of ribbon. Mrs. Thatcher recognized the ribbon and cried over it. She said it was the last relic she should ever have of her child; and that no other memorial of her could ever be so precious, because this one parted latest from the living body before the awful death came. Some said that now and then, in the cave, a far-away speck of light would glimmer, and then a glorious shout would burst forth and a score of men go trooping down the echoing aisle - and then a sickening disappointment always followed; the children were not there; it was only a searcher’s light. Three dreadful days and nights dragged their tedious hours along, and the village sank into a hopeless stupor. No one had heart for anything. The accidental discovery, just made, that the proprietor of the Temperance Tavern kept liquor on his premises, scarcely fluttered the public pulse, tremendous as the fact was. In a lucid interval, Huck feebly led up to the subject of taverns, and finally asked - dimly dreading the worst - if anything had been discovered at the Temperance Tavern since he had been ill. “Yes,” said the widow. Huck started up in bed, wild-eyed: “What? What was it?” “Liquor! - and the place has been shut up. Lie down, child - what a turn you did give me!” “Only tell me just one thing - only just one - please! Was it Tom Sawyer that found it?” The widow burst into tears. “Hush, hush, child, hush! I’ve told you before, you must not talk. You are very, very sick!” Then nothing but liquor had been found; there would have been a great powwow if it had been the gold. So the treasure was gone forever - gone forever! But what could she be crying about? Curious that she should cry. These thoughts worked their dim way through Huck’s mind, and under the weariness they gave him he fell asleep. The widow said to herself: “There - he’s asleep, poor wreck. Tom Sawyer find it! Pity but somebody could find Tom Sawyer! Ah, there ain’t many left, now, that’s got hope enough, or strength enough, either, to go on searching.”