Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Дми́трий Влади́мирович Веневи́тинов (1805, Москва - 1827) - русский поэт романтического направления, переводчик,
прозаик и философ.

Биография

Дмитрий Веневитинов родился 14 сентября 1805 г. в Москве, в старинной и богатой дворянской семье. Веневитинов прожил короткую, стремительную жизнь. Для воспитания будущего поэта были приглашены лучшие учителя, раскрывшие перед ним ясный, гармоничный, величественный мир античности и тайны древних языков. Знал Веневитинов и современные европейские языки: французский, немецкий, английский, итальянский. Отечественную словесность ему преподавал А. Ф. Мерзляков - известный в то время теоретик, критик и поэт, автор песни "Среди долины ровныя...". Музыку - композитор и пианист Геништа. Живопись - художник Лаперш... То, чего не успели или не смогли дать Веневитинову учителя, восполнило самообразование: с семнадцати лет он посещал в качестве вольнослушателя лекции в Московском университете. Участвовал в собраниях студенческого литературного кружка Н. М. Рожалина.

Полнота знания о культуре минувшего стала почвой для самостоятельного творчества; к 1824 году, когда Веневитинов поступил на службу в Московский архив Коллегии иностранных дел и вошел в круг "архивных юношей" (выражение Пушкина), он уже был автором нескольких стихотворений, по преимуществу вольно перелагавших античных и новоевропейских авторов.

Организовал вместе с князем В. Ф. Одоевским тайное философское «Общество любомудрия», куда входили также И. В. Киреевский, А. И. Кошелев, В. П. Титов, Н. А. Мельгунов и другие. Посещали заседания кружка, не являясь формально его членами, А. С. Хомяков, М. П. Погодин и С. П. Шевырев. Кружок занимался изучением немецкой идеалистической философии - трудов Ф. Шеллинга, И. Канта, Ф. Шлегеля и других.

Веневитинов принимал деятельное участие в издании журнала «Московский вестник».

В ноябре 1826 г. Веневитинов перебрался из Москвы в Петербург , поступив на службу в Азиатский департамент министерства иностранных дел.
При въезде в Петербург поэт, и без того не отличавшийся здоровьем, был по недоразумению арестован, допрошен и день-два продержан на сырой гауптвахте. В дальнейшем он, при всей увлеченности новой службой в Азиатском департаменте, страдал от гнилого северного климата. Зимой 1827 года он простудился; болезнь остановить не удалось, и вскоре врач предупредил собравшихся в квартире больного друзей, что жить Веневитинову осталось несколько часов. Сообщить ему страшную весть выпало А. С. Хомякову. Хомяков подошел к умирающему и надел ему на палец перстень, подаренный Волконской, который поэт поклялся надеть или в день свадьбы, или в день смерти...

Поэт умер 15 марта 1827 г. в Петербурге, не дожив до 22 лет. Похоронен на кладбище Симонова монастыря в Москве . На похоронах были А. Пушкин и А. Мицкевич. Перезахоронен в 1930-е гг. на Новодевичьем кладбище.

Творчество

В его ранних стихах запечатлен путь, обычный для начинающего поэта тех лет. От дружеских посланий ("К друзьям", "К друзьям на Новый год"), пронизанных привычными мотивами "служения муз", поклонения свободе и радости, "занятий сладостных и мирных", он легко переходит к поэме "Песнь Кольмы" (1824), скроенной по образцу шотландских "Поэм Оссиана" (автором их был гениальный мистификатор XVIII века Дж. Макферсон). Рядом с шотландским эпосом - и русская старина ("Евпраксия"), и кристаллически-строгая западноевропейская форма сонета...

Ко времени создания "Сонетов" (1825) окончательно сложился неповторимый литературный мир поэта Дмитрия Веневитинова. Это мир, где слово освобождено от груза конкретности, а события жизни действительной перенесены в пространство человеческой мысли. Элегический словарь, достаточно традиционный, преобразуется, наполняясь философским смыслом.

Веневитинов создает и несколько оригинальных философских сочинений в прозе, среди которых выделяется диалог "Анаксагор", где по воле автора собеседниками оказываются жившие в разные эпохи древнегреческие философы Анаксагор и Платон. Молодому поэту неважно, когда жили "настоящие" Платон и Анаксагор и могли ли они обмениваться суждениями. Главное, что оба они любили мудрость больше всех земных наслаждений и что в седой древности их волновал тот же вопрос о возможности торжества гармонического "золотого века", который в XIX столетии занимает и любомудра Веневитинова.

К 1823 году в Москве образовался кружок любителей мудрости - любомудров, куда, помимо Веневитинова, вошли прозаик В. Ф. Одоевский, критик И. В. Киреевский, литераторы Н. М. Рожалин и А. И. Кошелев; примыкали к кружку прозаик и историк М. П. Погодин, поэт и филолог С. П. Шевырев. Эти молодые тогда писатели бросили вызов философским вкусам эпохи. Они обратили свой умственный взор на труды мыслителей "Германии туманной" - Шеллинга, Фихте, отчасти Канта. Формально кружок распался в 1825 году, но духовное единство продолжало еще какое-то время сохраняться.

На краткое время с любомудрами сблизился Пушкин . Он создал стихотворение "Три ключа", явственно перекликающееся своими размышлениями о трех эпохах человеческой жизни с веневитиновскими "Три розы" (1826), "Три участи" (1826 или 1827). Пушкин даже стал инициатором издания журнала любомудров "Московский вестник" (Веневитинов автор его программы). Но "поэту действительности" была чужда некоторая умозрительность, свойственная Веневитинову, который так обращался "К любителю музыки" (1826 или 1827):

Когда б ты знал, что эти звуки,
Когда бы тайный их язык
Ты чувством пламенным проник,-
...Тогда б ты не желал блеснуть
Личиной страсти принужденной,
Но ты б в углу, уединенный,
Таил вселюбящую грудь.
Ты б тайно слезы проливал
И к ним горячие объятья,
Как друг вселенной, простирал.

Все характерно в этом стихотворении. И желание не просто переживать строй музыки, но знать ее "тайный язык". И стилизованное под "немецкий синтаксис" строение фразы: "в углу... Таил вселюбящую грудь". И выражение "друг вселенной", гораздо более "туманное" и романтически всеобщее, чем пришедшее в русский культурный обиход из Франции "друг человечества"... Ведь даже драматическое чувство безответной любви к княгине Зинаиде Волконской - хозяйке одного из лучших литературных салонов Москвы,- становясь темой лирики, обретало у Веневитинова возвышенное и философическое звучание ("Элегия", "К моему перстню", оба - 1826 или 1827).

На зыбком фундаменте этого очень выразительного сочетания драматизма ощущений и ясности мысли покоится веневитиновское представление о роли художника в мире, о его небесном призвании и положении в земном обществе. Не случайно поэт, блистательно переведший фрагмент "Фауста" И.-В. Гете, выбрал для вольного перевода и две другие сцены гениального немецкого писателя, ставшие одним из лучших поэтических его переложений. Первая сцена - "Земная участь художника" (1826 или 1827) - показывает утро из жизни прекрасного живописца, вынужденного ради пропитания писать портрет "толстой, дурной собою кокетки" и лишь урывками между заказными работами имеющего возможность трудиться над изображением Венеры-Урании. Муза утешает отчаявшегося мастера: "Тебя живой восторг, художник, награждает. ...И честью ты богат, хотя ты и не знатен". Знакомые по литературе романтизма конфликты гения и толпы, праведности и богатства, творчества и хлеба насущного. Здесь они обретают завершенное, классически точное воплощение. Но вот проходят годы и годы, и разворачиваются события, показанные в сцене "Апофеоза Художника". Юный ученик копирует в галерее картину, когда вносят сюда купленное на деньги князя-мецената полотно, изображающее Венеру-Уранию. "Потолок открывается. Муза, держа художника за руку, является на облаке". Но великий живописец при этом почему-то не радуется; напротив, он с горечью вопрошает:

Пусть славят все мои творенья!
Но в жизни славу знал ли я?
Скажи, небесная моя,
Что мне теперь за утешенье,
Что златом платят за меня?

И, разрушая романтический стереотип, взывает к Музе, "указывая на ученика": "Венок ему на небе уготовь, Но здесь подай сосуд очарованья, Без яда, слез, без примеси страданья!"

Сам Веневитинов не знал бедности, не был обойден славой, но жизнь внесла в эти его строки очень личный и непоправимо трагический подтекст.

Из жизни ушел двадцатидвухлетний юноша, прекрасный собою, подававший надежды, заявивший о себе на самых разных поприщах. Элегические формулы его поэзии наполнились вдруг зловещим смыслом прорицанья: "Сбылись пророчества поэта, И друг в слезах с началом лета Его могилу посетил. Как знал он жизнь! как мало жил!" Смысл этот был "закреплен" многочисленными эпитафиями и стихотворными откликами на смерть поэта (Дельвиг и Туманский, Хомяков и 3. Волконская, Лермонтов и Кольцов...). Так родилась и окончательно оформилась легенда о гениальном юноше-певце Дмитрии Веневитинове, легенда, которая стала не менее значимым фактом истории русской культуры, нежели его замечательные стихи.

Дмитрий Владимирович Веневитинов (14 (26) сентября 1805, Москва - 15 (27) марта 1827, Санкт-Петербург) - русский поэт романтического направления, переводчик, прозаик, философ.

Биография

Дмитрий Веневитинов родился 14 (26) сентября 1805 г. в Москве в приходе ныне утраченной церкви Архидиакона Евпла, что находилась на пересечении Мясницкой улицы и Милютинского переулка. Его отец, отставной прапорщик Семёновского полка Владимир Петрович Веневитинов (1777-1814), происходил из богатой воронежской дворянской семьи. Мать, Анна Николаевна, происходила из княжеского рода Оболенских-Белых. Через неё Дмитрий Веневитинов был в дальнем родстве (четвероюродным братом) с А. С. Пушкиным.

Веневитинов вырос в сохранившемся доме в Кривоколенном переулке, где получил классическое домашнее образование, которым руководила мать. Французскому и латинскому языкам, а также классической литературе, учил Веневитинова его гувернёр Дорер - отставной французский офицер, греческому - грек Бейля (Байло), живописи - художник Лаперш. Русскую словесность преподавал профессор Московского университета А. Ф. Мерзляков, а музыку, вероятнее всего, И. И. Геништа. Прекрасно изучил Веневитинов и немецкий язык, по-видимому, под руководством Х. И. Герке - гувернёра его рано умершего брата Петра.

В 1822 году Дмитрий Веневитинов поступил в Московский университет, где увлёкся немецкой философией и романтической поэзией. В университете слушал отдельные лекции, в частности курсы А. Ф. Мерзлякова, И. И. Давыдова, М. Г. Павлова и Лодера. В 1823 году успешно сдал экзамен по университетскому курсу и в 1824 году поступил на службу в Московский архив коллегии иностранных дел («архивные юноши» - так иронически назвал служащих этого архива Пушкин в своём романе «Евгений Онегин»). В августе - сентябре 1824 года вместе с младшим братом Алексеем посетил свои воронежские имения, что ярко отразилось в его письмах.

Веневитинов организовал вместе с князем В. Ф. Одоевским тайное философское «Общество любомудрия», куда входили также И. В. Киреевский, А. И. Кошелев, В. П. Титов, Н. А. Мельгунов и другие. Посещали заседания кружка, не являясь формально его членами, М. П. Погодин и С. П. Шевырев. Кружок занимался изучением немецкой идеалистической философии - трудов Ф. Шеллинга, И. Канта, Фихте, Окена, Ф. Шлегеля и других. Веневитинов принимал деятельное участие в издании журнала «Московский вестник».

В ноябре 1826 г. Веневитинов, по протекции княгини Зинаиды Волконской, перебрался из Москвы в Петербург, поступив на службу в Азиатский департамент Министерства иностранных дел. При въезде в Петербург поэт, вместе с Ф. С. Хомяковым и библиотекарем графа Лаваля О. Воше, провожавшим в Сибирь жену декабриста кн. С. П. Трубецкого, Екатерину Ивановну (урождённую Лаваль), был арестован по подозрению в причастности к заговору декабристов. Он провёл три дня под арестом на одной из гауптвахт Петербурга. Допрашивал Веневитинова дежурный генерал Главного штаба А.Н.Потапов. По словам биографов, арест и допрос сильно подействовали на Веневитинова. Поселились Веневитинов и Хомяков в доме Ланских. Пребывание вдали от родных и друзей, вдали от родной Москвы угнетало поэта, хотя круг общения в Петербурге и был довольно широк: здесь уже жили В. Ф. Одоевский и А. И. Кошелев. Частым гостем Веневитинова был А. Дельвиг.

Веневитинов сильно простудился 2 марта, перебегая легко одетым с бала в доме Ланских в свой флигель. Умер 15 (27) марта 1827 г. в Петербурге в окружении друзей, по-видимому, от тяжёлой пневмонии, не дожив до 22 лет. Отпели поэта в церкви Николы Морского. Тело было отправлено в Москву. Похоронили Д. В. Веневитинова 2 апреля 1827 года на кладбище Симонова монастыря в Москве. На похоронах были А. Пушкин и А. Мицкевич.

Веневитинов завещал надеть ему на палец в час кончины перстень из Геркуланума - подарок Зинаиды Волконской. Когда он впал в забытьё, перстень надел на его палец А. С. Хомяков. Вдруг Веневитинов очнулся и спросил: «Разве меня венчают?» И умер. В 1930 -е гг, при сносе Симонова монастыря, тело Д. В. Веневитинова было эксгумировано и перезахоронено на Новодевичьем кладбище, 2 уч. 13 ряд. Прах же матери и брата Д. В. Веневитинова Алексея перезахоронен не был. Могилы были уничтожены. При эксгумации перстень был снят с пальца поэта супругой архитектора Петра Барановского Марией Юрьевной и сейчас хранится в Литературном музее..

Дмитрий Владимирович Веневитинов родился 14 сентября 1805 г. в Москве, в богатой дворянской семье. Родители его были просвещенными, хлебосольными людьми, жили широко. В их гостеприимном доме принимали известных писателей, поэтов, музыкантов. Воспитанием и образованием детей занималась мать (отец рано умер). Она сумела найти знающих гувернеров для сына - француз Дорер и грек Байло сумели внушить своему питомцу любовь и интерес к латыни и греческому. Веневитинов рано полюбил античную литературу и произведения Гомера и Софокла, Вергилия и Горация мог читать в подлиннике. Он великолепно владел французским и немецким (переводил Гете и Гофмана), проявлял необыкновенные способности к живописи, был отличным музыкантом.

С 1822 по 1824 гг. Веневитинов был вольнослушателем Московского университета, посещал лекции А.Ф. Мерзлякова, занимавшего в то время кафедру российского красноречия, стихотворства и языка. Не без влияния лекций М.Г. Павлова и И.И. Давыдова - профессоров-шеллингианцев - у Веневитинова и его товарищей по университету (С.П. Шевырева, братьев Хомяковых, Вл.Ф. Одоевского, братьев Киреевских) пробудился интерес к немецкой идеалистической философии. В 1822 г. в Москве возникает кружок во главе с известным литератором С.Е. Раичем, будущим издателем журнала «Новые аониды» (1823). Об участии Веневитинова в кружке Раича достоверных данных нет, хотя участниками этого литературного кружка были его близкие друзья - С. Шевырев и Вл. Одоевский. Но Веневитинов становится активным участником другого родственного кружка - близкого по направлению - общества любомудров (1823), куда вошли Одоевский, Кошелев, Ив. Киреевский. Господствовала тут немецкая философия, читали, переводили и обсуждали Канта, Фихте, Шеллинга. Но в оппозиционности любомудров не было ничего общего с революционностью декабристов.

Природа щедро одарила Веневитинова - знатное происхождение, красота, богатство, блестящие способности - все, казалось бы, предрекало счастливую судьбу и успешную карьеру.

В 1824 г., окончив университет и сдав экзамены, Веневитинов поступает на службу в Московский архив Коллегии иностранных дел. Его сотоварищами по службе стали И. Киреевский, Ст. Шевырев, С. Соболевский. Работа их не особенно утруждала (являлись на службу два раза в неделю - в понедельник и четверг), все свое время посвящали философии и литературным беседам. Архив стал их своеобразным клубом, а они, сотрудники архива, с легкой руки С. Соболевского получили прозвище «архивны юноши», и под этим именем были увековечены в VII главе «Евгения Онегина». После разгрома восстания 14 декабря 1825 г. председатель общества любомудров кн. В. Одоевский торжественно сжег устав и протоколы общества. В том же 1825 г. Веневитинов пишет две статьи по поводу I главы «Евгения Онегина» - это его первое выступление в печати. Без сомнения, эти статьи и послужили поводом для знакомства Пушкина и Веневитинова. Осенью 1826 г. в доме Веневитиновых Пушкин читает «Бориса Годунова». Он высоко оценивал филологические способности Веневитинова и, по словам современников, так отозвался о критическом разборе Веневитиновым первой главы своего «романа в стихах»: «Это единственная статья, которую я прочел с любовью и вниманием. Все остальное или брань, или переслащенная дичь».

В октябре 1826 г. Веневитинов выезжает в Петербург, где собирается служить в азиатском департаменте коллегии иностранных дел. Но при въезде в город он был арестован, т.к. вместе с ним ехал француз Воше, только что вернувшийся из Сибири (куда он сопровождал кн. Е.И. Трубецкую, последовавшую в ссылку за своим мужем-декабристом). Веневитинов провел под арестом три дня, был допрошен, но за отсутствием доказательств отпущен. Эти 5 месяцев, что он провел в северной столице, особый период в его творческой биографии. Он много и плодотворно писал, задумал большой роман, мечтал о поездке в Персию (о поездке на восток мечтал и декабрист А. Одоевский!) на дипломатическую службу, но скоропостижная смерть оборвала все надежды - 15 марта 1827 г. Веневитинов скончался от последствий болезни легких.

На долгие годы в памяти потомков Веневитинов остался героем некой романтической легенды - редкий красавец, талантливый поэт-романтик с восторженной, но не разделенной любовью к кн. З.А. Волконской. И этот романтический ореол заслонил другого Веневитинова - глубокого мыслителя, талантливого критика, способного действовать «по-суворовски» в сфере изящной словесности.

НАЧАЛО ТВОРЧЕСКОГО ПУТИ

При жизни поэта было издано 9 его стихотворений, 3 критические статьи. Первое собрание сочинений вышло в 1829 г. (I том - стихотворения), второе полное собрание в 1862 г. Веневитинову удивительно повезло - он единственный из всех поэтов, кто был по-настоящему понят и оценен даже современниками по достоинству. «Это была прекрасная утренняя заря, предрекавшая прекрасный день», - писал В.Г. Белинский в «Литературных мечтаниях».

Первые поэтические опыты Веневитинова относятся к 1821 г. Его привлекали разные жанровые формы - элегия, сонет, дружеское послание. Его восхищает Байрон с его поэтизацией героической личности («смелый ученик Байрона» - так назовет он себя), Оссиан, романтические поэмы Пушкина, тихая светлая грусть лирики Жуковского.

Как любой начинающий поэт, он испытывает воздействие корифеев отечественной поэзии, но подходит к их творчеству критически, учится на примерах прошлого и на собственных поэтических опытах, что-то принимает, но переосмысливает, разрабатывает новые поэтические идеи, ищет собственный путь. Можно говорить о зависимости, но о простом эпигонстве и речи нет даже в поэзии раннего Веневитинова. Уже первые его стихи поражают простотой выражения, смысловой ясностью, искренностью лирического переживания и стройностью композиции. Даже в его ранних стихах проскальзывают реалистические тенденции, в его стихах просвечивает действительно-идеальное, а не мечтательно-идеальное направление, «в них видно содержание, которое заключало в себе самодеятельную силу развития...»

ВЕНЕВИТИНОВ, Дмитрий Владимирович - русский поэт, критик. Родился в старинной дворянской семье. Получил отличное домашнее образование. Серьёзно занимался музыкой и живописью.

В качестве вольнослушателя посещал лекции в Московском университете. Сдав экзамены в униаерситете в 1824, поступил на службу в Московский архив Коллегии иностранных дел. В октябре 1826 переведён на дипломатическую службу в Петербург, где и умер. Необычайная одарённость Веневитинова проявилась очень рано и поражала современников своей глубиной и разносторонностью. Веневитинов был одним из инициаторов «Общества любомудрия» (основано в 1823), занимавшегося изучением философии, главным образом немецкой (Ф. Шеллинг, Л. Окен и др.). В 1826 Веневитинов разработал план литературно-философского журнала нового типа, частично реализованный в журнале «Московский вестник»; вместе с А. С. Пушкиным он был одним из участников первого номера (1827). Небольшое по объёму литературное наследие Веневитинова выделяется среди романтической поэзии 20-х годов своей философской направленностью и социальной значительностью. По характеристике В. Г. Белинского, «в его стихах просвечивается действительно идеальное, а не мечтательно идеальное направление; в них видно содержание, которое заключало в себе самодеятельную силу развития». В поэзии Веневитинова отразились вольнолюбивые идеи эпохи декабристов (, , , «Смерть Байрона» ). Тема древней новгородской вольницы отражена в стихотворении , дважды запрещавшемся цензурой. Цикл стихов посвящён культу дружбы - чувству, которое Веневитиноа возвышал до всеобъемлющей любви к людям-братьям. Высокому назначению поэзии и поэта посвящены многие стихи и теоретические высказывания Веневитинова в его статьях. Философские мотивы лирики Веневитинова получили дальнейшее развитие в поэзии Е. А. Баратынского , М. Ю. Лермонтова , Ф. И. Тютчева . Веневитинову принадлежат переводы в стихах и прозе с латинского (Вергилий), французского (Ж. Б. Грессе, Ш. Мильвуа), немецкого языков (Э. Т. А. Гофман и др.). Лучшими являются переводы Веневитинова из В. Гёте (отрывки из «Фауста», из трагедии «Эгмонт», драмы в стихах «Земная участь художника» и «Апофеоза художника»). Среди литературно-критических статей Веневитинова выделяется «Разбор статьи о „Евгении Онегине“ », высоко оценённый А. С. Пушкиным . Веневитинов писал также о живописи, музыке. В эстетике он выдвигал идею исторического усложнения форм искусства, противостоя нормативности эстетики классицизма. Выступая за народность и самобытность искусства, он призывал поэта к гражданскому служению (статья «Ответ г. Полевому» и др.). В философских статьях («О состоянии просвещения в России», опубликованных под названием «Несколько мыслей в план журнала», 1831) Веневитинов оперирует диалектическими категориями, видя в борьбе противоречий источник движения и развития. Ранняя смерть Веневитинова, «задушенного», по словам А. И. Герцена, «грубыми тисками русской жизни», вызвала поэтические эпитафии А. А. Дельвига , А. В. Кольцова , А. И. Одоевского , Лермонтова и других. Н. Г. Чернышевский писал о нём: «Проживи Веневитинов хотя десятью годами более - он на целые десятки лет двинул бы вперёд нашу литературу…».

Соч.: Полн. собр. соч., под ред. и с примеч. Б. В. Смиренского. Вступ. ст. Д. Д. Благого, [М. - Л.], 1934; Избранное. Вступ. ст., подгот. текста и примеч. Б. В. Смиренского, М., 1956; Стихотворения. Статьи, ред. и примеч. М. Аронсона и И. Сергиевского, [Л.], 1937; Стихотворения. Вступ. ст., ред. и примеч. В. Л. Комаровича, Л., 1940; Полн. собр. стихотворений. Вступ. ст., подготовка текста и примеч. Б. В. Неймана, Л., 1960.

Лит.: История рус. лит-ры, т. 6, М. - Л., 1953; Пятковский А. П., Князь В. Ф. Одоевский и Д. В. Веневитинов, 3 изд., СПБ, 1901; Сакулин П. Н., Из истории рус. идеализма, т. 1, М., 1913; Фатов Н., Любовь и смерть Д. В. Веневитинова, «Рус. филологич. вестник», Варшава, 1914, № 3-4; Оксман Ю., Цензурные материалы о Д. В. Веневитинове, «Лит. музеум», 1, П., [б. г.], с. 340-47; Стратен В. [В.], Д. В. Веневитинов и «Моск. вестник», «Изв. ОРЯС АН СССР», Л., 1925, т. 29; Мордовченко Н. И., Рус. критика первой четверти XIX века, М. - Л., 1959.

Б. В. Смиренский

Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. - Т. 1. - М.: Советская энциклопедия, 1962

В своих теоретических высказываниях Веневитинов - убеждённый проповедник изучения немецкой литературы, в частности Гёте, противопоставляемого им «условным оковам и невежественной самоуверенности французов», и первый в России теоретик «философского романтизма». Однако воплотить эти начала в своём поэтическом творчестве Веневитинову удалось в слабой степени: полного расцвета на русской почве они достигают значительно позднее в философской лирике Тютчева . Культ дружбы, страстной любви, поэзии и поэта, противопоставляемого «толпе бездушной и пустой», - таковы наиболее типичные мотивы стихов Веневитинова, по своим чисто стиховым качествам весьма примечательных для двадцатилетнего поэта, но в общем не выделяющих его из общего русла поэзии 20-х гг. Не остался Веневитинов чужд и вольнолюбивым тенденциям эпохи декабристов в окраске зачаточного славянофильства (стихотворение ), однако они также не получили в его творчестве значительного развития. Обстоятельства личной жизни - безнадёжная влюблённость, обаяние, которое оказывал он на своих друзей писателей, безвременная смерть - всё это окружило его особым романтическим ореолом, сделало живой легендой русской литературы. Этому, а также тем обещаниям, которые подавал высокоодарённый юноша, больше чем осуществлениям, обязан он широкой известностью, какою пользовались его имя и его поэзия.

Библиография: I. Полн. собр. сочин., под ред. Пятковского, СПБ., 1862 (лучшее из имеющихся изданий). Неизданные стихи Веневитинова опубликованы в газ. «День», СПБ., 1913 (приложение к № 219) и журн. «Солнце России», № 26/177, СПБ., 1913 и «Русская старина», апрель, СПБ., 1914.

II. Кошелев А. И., Литературные записки, Берлин, 1884; Барсуков Н., Жизнь и труды Погодина, СПБ., 1888-1899 (см. по указателю при последнем XXII т.); Пятковский А. П., Кн. Одоевский и Веневитинов, 3-е изд., СПБ., 1901; Бобров Е., Литература и просвещение в России XIX в., т. I, Казань, 1901; Котляревский Н., Старинные портреты, СПБ., 1907; Бобров Е., Философия в России, сб. II и Известия отделения русск. яз. и словесн., т. XV, кн. 1, СПБ., 1910; Сакулин П. Н., Из истории русского идеализма, кн. В. Ф. Одоевский, т. I, M., 1913; Шпицер С., Материалы для биографии Веневитинова, «Голос минувшего», № 1, 1914; Оксман Ю., Цензурные материалы о Веневитинове, «Литературный музеум», I, П., 1921; Стратен В. В., Веневитинов и «Московский вестник», Известия отделения русск. яз. и словесн. Р. А. Н., т. XXIX, Л., 1924.

Д. Благой

Литературная энциклопедия: В 11 т. - [М.], 1929-1939

Дмитрий Владимирович Веневитинов прожил короткую, стремительную жизнь. Для воспитания будущего поэта были приглашены лучшие учителя, раскрывшие перед ним ясный, гармоничный, величественный мир античности и тайны древних языков. Знал Веневитинов и современные европейские языки: французский, немецкий, английский, итальянский. Отечественную словесность ему преподавал А. Ф. Мерзляков - известный в то время теоретик, критик и поэт, автор песни «Среди долины ровныя…». Музыку - композитор и пианист Геништа. Живопись - художник Лаперш… То, чего не успели или не смогли дать Веневитинову учителя, восполнило самообразование: с семнадцати лет он посещал в качестве вольнослушателя лекции в Московском университете.

Полнота знания о культуре минувшего стала почвой для самостоятельного творчества; к 1824 году, когда Веневитинов поступил на службу в Московский архив Коллегии иностранных дел и вошёл в круг «архивных юношей» (выражение Пушкина ), он уже был автором нескольких стихотворений, по преимуществу вольно перелагавших античных и новоевропейских авторов.

В его ранних стихах запечатлён путь, обычный для начинающего поэта тех лет. От дружеских посланий (, ), пронизанных привычными мотивами «служения муз», поклонения свободе и радости, «занятий сладостных и мирных», он легко переходит к поэме (1824), скроенной по образцу шотландских «Поэм Оссиана» (автором их был гениальный мистификатор XVIII века Дж. Макферсон). Рядом с шотландским эпосом - и русская старина (), и кристаллически-строгая западноевропейская форма сонета…

Ко времени создания «Сонетов» (1825) окончательно сложился неповторимый литературный мир поэта Дмитрия Веневитинова. Это мир, где слово освобождено от груза конкретности, а события жизни действительной перенесены в пространство человеческой мысли. Элегический словарь, достаточно традиционный, преобразуется, наполняясь философским смыслом.

Веневитинов создаёт и несколько оригинальных философских сочинений в прозе, среди которых выделяется диалог «Анаксагор», где по воле автора собеседниками оказываются жившие в разные эпохи древнегреческие философы Анаксагор и Платон. Молодому поэту неважно, когда жили «настоящие» Платон и Анаксагор и могли ли они обмениваться суждениями. Главное, что оба они любили мудрость больше всех земных наслаждений и что в седой древности их волновал тот же вопрос о возможности торжества гармонического «золотого века», который в XIX столетии занимает и любомудра Веневитинова.

К 1823 году в Москве образовался кружок любителей мудрости - любомудров, куда, помимо Веневитинова, вошли прозаик В. Ф. Одоевский, критик И. В. Киреевский, литераторы Н. М. Рожалин и А. И. Кошелев; примыкали к кружку прозаик и историк М. П. Погодин, поэт и филолог С. П. Шевырев. Эти молодые тогда писатели бросили вызов философским вкусам эпохи. Они обратили свой умственный взор на труды мыслителей «Германии туманной» - Шеллинга, Фихте, отчасти Канта. Формально кружок распался в 1825 году, но духовное единство продолжало ещё какое-то время сохраняться.

На краткое время с любомудрами сблизился Пушкин . Он создал стихотворение «Три ключа» , явственно перекликающееся своими размышлениями о трёх эпохах человеческой жизни с веневитиновскими (1826), (1826 или 1827). Пушкин даже стал инициатором издания журнала любомудров «Московский вестник» (Веневитинов автор его программы). Но «поэту действительности» была чужда некоторая умозрительность, свойственная Веневитинову, который так обращался (1826 или 1827):

Когда б ты знал, что эти звуки, Когда бы тайный их язык Ты чувством пламенным проник, - …Тогда б ты не желал блеснуть Личиной страсти принужденной, Но ты б в углу, уединенный, Таил вселюбящую грудь. Ты б тайно слёзы проливал И к ним горячие объятья, Как друг вселенной, простирал.

Всё характерно в этом стихотворении. И желание не просто переживать строй музыки, но знать её «тайный язык». И стилизованное под «немецкий синтаксис» строение фразы: «в углу… Таил вселюбящую грудь». И выражение «друг вселенной», гораздо более «туманное» и романтически всеобщее, чем пришедшее в русский культурный обиход из Франции «друг человечества»… Ведь даже драматическое чувство безответной любви к княгине Зинаиде Волконской - хозяйке одного из лучших литературных салонов Москвы, - становясь темой лирики, обретало у Веневитинова возвышенное и философическое звучание (, , оба - 1826 или 1827).

На зыбком фундаменте этого очень выразительного сочетания драматизма ощущений и ясности мысли покоится веневитиновское представление о роли художника в мире, о его небесном призвании и положении в земном обществе. Не случайно поэт, блистательно переведший фрагмент «Фауста» И.-В. Гете, выбрал для вольного перевода и две другие сцены гениального немецкого писателя, ставшие одним из лучших поэтических его переложений. Первая сцена - «Земная участь художника» (1826 или 1827) - показывает утро из жизни прекрасного живописца, вынужденного ради пропитания писать портрет «толстой, дурной собою кокетки» и лишь урывками между заказными работами имеющего возможность трудиться над изображением Венеры-Урании. Муза утешает отчаявшегося мастера: «Тебя живой восторг, художник, награждает. …И честью ты богат, хотя ты и не знатен». Знакомые по литературе романтизма конфликты гения и толпы, праведности и богатства, творчества и хлеба насущного. Здесь они обретают завершённое, классически точное воплощение. Но вот проходят годы и годы, и разворачиваются события, показанные в сцене «Апофеоза Художника». Юный ученик копирует в галерее картину, когда вносят сюда купленное на деньги князя-мецената полотно, изображающее Венеру-Уранию. «Потолок открывается. Муза, держа художника за руку, является на облаке». Но великий живописец при этом почему-то не радуется; напротив, он с горечью вопрошает:

Пусть славят все мои творенья! Но в жизни славу знал ли я? Скажи, небесная моя, Что мне теперь за утешенье, Что златом платят за меня?

И, разрушая романтический стереотип, взывает к Музе, «указывая на ученика»: «Венок ему на небе уготовь, Но здесь подай сосуд очарованья, Без яда, слёз, без примеси страданья!»

Сам Веневитинов не знал бедности, не был обойдён славой, но жизнь внесла в эти его строки очень личный и непоправимо трагический подтекст.

При въезде в Петербург поэт, и без того не отличавшийся здоровьем, был по недоразумению арестован, допрошен и день-два продержан на сырой гауптвахте. В дальнейшем он, при всей увлечённости новой службой в Азиатском департаменте, страдал от гнилого северного климата. Зимой 1827 года он простудился; болезнь остановить не удалось, и вскоре врач предупредил собравшихся в квартире больного друзей, что жить Веневитинову осталось несколько часов. Сообщить ему страшную весть выпало А. С. Хомякову . Хомяков подошёл к умирающему и надел ему на палец перстень, подаренный Волконской, который поэт поклялся надеть или в день свадьбы, или в день смерти…

Из жизни ушёл двадцатидвухлетний юноша, прекрасный собою, подававший надежды, заявивший о себе на самых разных поприщах. Элегические формулы его поэзии наполнились вдруг зловещим смыслом прорицанья: «Сбылись пророчества поэта, И друг в слезах с началом лета Его могилу посетил. Как знал он жизнь! как мало жил!» Смысл этот был «закреплён» многочисленными эпитафиями и стихотворными откликами на смерть поэта (Дельвиг и Туманский, Хомяков и 3. Волконская, Лермонтов и Кольцов …). Так родилась и окончательно оформилась легенда о гениальном юноше-певце Дмитрии Веневитинове, легенда, которая стала не менее значимым фактом истории русской культуры, нежели его замечательные стихи.

А. Архангельский

Дмитрий Веневитинов (1805—1827)

Всего двадцать два года прожил Дмитрий Владимирович Веневитинов. Родился он в старинной дворянской семье в Москве. Как и многие молодые люди его времени, получил прекрасное домашнее образование. Еще в детстве Веневити-нов проявил разносторонние способности: в четырнадцать лет читал в подлинниках греческих и римских авторов. Позднее он посещал вольнослушателем Московский университет, по окончании которого в 1824 г. был принят на службу в архив Министерства иностранных дел. Веневитинов слыл хорошим музыкантом, живописцем, оригинальным литературным кри-тиком, знатоком античной и новейшей философии, а также поэтом — «философским лириком».

Термин «философская лирика» не имеет устойчивого со-держания и взятый сам по себе, вне исторического контек-ста, в достаточной мере условен. В разные времена разные люди вкладывали в него неодинаковый смысл. Философ-ские в понимании одних стихи могли казаться другим далеко не философскими, и наоборот. И все-таки термин этот в плане историко-литературном имеет право на существова-ние. Во всяком случае для России 1820—1830-х гг. он был понятием живым и в большей степени определял содержа-ние поэтической жизни той эпохи.

Дело совсем не в том, что стихи тех или иных русских поэтов 1820 — 1830 гг. полностью и во всем объеме соответ-ствовали понятию «философская лирика». Но была в это время установка на «философскую лирику», и эта установка во многом определяла саму жизнь стиха и особенности его восприятия, что находило отражение в том, что именно писа-ли поэты и как, под каким углом зрения, прочитывались их произведения.

Опыты создания в начале XIX века философской поэзии связаны прежде всего с именами Веневитинова и поэтов его кружка. В 1823 г. группа молодых людей, выпускников Мос-ковского университета, служивших в Московском архиве Коллегии иностранных дел, образовала кружок любителей философии, так называемое «Общество любомудрия». Глав-ным образом это были поклонники немецкой идеалистичес-кой философии, в частности Шеллинга. Членами этого круж-ка, несомненным идеологом которого стал Д. Веневитинов, были также поэт В. Ф. Одоевский, собиратель народных пе-сен И. В. Киреевский, С. П. Шевырев, А. С. Хомяков и др. Фор-мально «Общество любомудрия» просуществовало всего два года, но его распад в 1825 г. не прервал дружеские связи, не разрушил общие надежды и искания. В среде бывших любо-мудров остро стоял вопрос поэзии мысли — необходимости, объединения поэтического творчества и философского идеа-лизма. Философские проблемы рассматривались в тесной связи с поэтическими, задачи русской философии — в свя-зи с задачами русской поэзии.

Д. В. Веневитинов был одновременно и идеологом «Об-щества любомудрия», и практиком «философской» поэзии 1820-1830-х гг. Теоретическое обоснование необходимости философско-го направления в поэзии Веневитинов обосновал в статье «О состоянии просвещения в России»: «Первое чувство ни-когда не творит и не может творить, потому что оно всегда представляет согласие. Чувство только порождает мысль, ко-торая развивается в борьбе и тогда уже, снова обратившись в чувство, является в произведении. И потому истинные по-эты всех народов, всех веков были глубокими мыслителями, были философами и, так сказать, венцом просвещения». Для Веневитинова философия теснейшим образом связана с поэ-зией. В конечном счете у них одни и те же задачи. Природа и человек, познание человеком загадок и тайн природы, при-рода и ум в их соотношении, в их согласии — вот, по Вене-витинову, главный предмет философии. Но это «согласование природы с умом» и есть то, что наиболее доступно поэту. В поэзии и через поэзию происходит приобщение человека к первозданному, к природе, выражается и осознается первич-ная неразрывность человека и космоса.

Разумеется, не один Веневитинов проповедовал необхо-димость объединения поэзии и философии. К тому же стре-мились С. П. Шевырев, А. С. Хомяков, В. Ф. Одоевский, И. В. Киреевский и многие другие. Но Веневитинов был од-ним из первых, кто заговорил об этом и кто пытался вопло-тить идею в своей поэтической практике.

Жизнь и литературная деятельность Веневитинова были очень короткими, что, однако, не помешало уже современни-кам чрезвычайно высоко оценить значение Веневитинова. В «Литературных мечтаниях» Белинский писал о нем: «Один только Веневитинов мог согласить мысль с чувством, идею с формою, ибо, изо всех молодых поэтов Пушкинского пери-ода, он один обнимал природу не холодным умом, а пламен-ным сочувствием и, силою любви, мог проникать в ее святи-лище...». Интересно, что позднее (после Лермонтова), в 1845 г., Белинский скажет о Веневитинове осторожнее и в чем-то точнее: «Веневитинов умер во цвете лет, оставив книжечку стихов и книжечку прозы: в той и другой видны прекрас-ные надежды, какие подавал этот юноша на свое будущее, та и другая юношески прекрасны; но ничего определенного не представляет ни та, ни другая».

На первый взгляд стихи Веневитинова производят впе-чатление достаточно традиционных. И это первое впечатле-ние не так уж обманчиво. У Веневитинова мы встретим зна-комые жанры (элегии , послания), знакомые темы (любовь, поэзия, природа), привычную, устоявшуюся образность (жизнь — «море», «океан безбрежный», поэт — «любимец муз и вдохновенья»), привычную для поэтического словаря лексику («чело таинственной природы», «пылающие лани-ты», «хладный мрак могил»). Традиционна у него и стихо-вая форма: в его метрике абсолютно преобладают ямбы , при-том чаще всего четырехстопные ямбы , его композиции, как правило, свободные, из строфических композиций встреча-ются только сонеты. Все это совсем не ново, все это типично для русской поэзии пушкинского периода. И только в не-многих своих стихотворениях Веневитинов словно вырыва-ется из замкнутого круга поэтических условностей, преодо-левает инерцию готового стиля и поражает читателя свеже-стью и силой мысли и выражения. Но по этим немногим лучшим стихам Веневитинова только и следует судить. И судить не о том лишь, что в них есть, но и о том, что в них намечено. В оценке поэзии Веневитинова особенно необхо-дима проекция в будущее. Ведь перед нами только начало пути, по которому Веневитинову не суждено было пройти до конца.

Основной круг тем «зрелых» произведений Веневитинова связан с природой и человеком, бытием человека, и поэт — тот единственный среди людей, кому доступны тайны и че-ловека, и природы. Стихи Веневитинова о жизни, о человечес-ком существовании субъективны настолько, чтобы волновать нас, но в них всегда есть философская, обобщенная мысль. В них решение не столько личной, сколько общей загадки, их герой не Я, а Мы, не человек, а человечество:

Сначала жизнь пленяет нас;

В ней все тепло, все сердце греет

И, как заманчивый рассказ,

Наш ум причудливый лелеет.

Кой-что страшит издалека, —

Но в этом страхе наслажденье:

Он веселит воображенье,

Как о волшебном приключенье

Ночная повесть старика.

Но кончится обман игривой!

Мы привыкаем к чудесам —

Потом на все глядим лениво,

Потом и жизнь постыла нам:

Ее загадка и завязка

Уже длинна, стара, скучна,

Как пересказанная сказка

Усталому пред часом сна.

(«Жизнь», 1826)

Стихотворение производит впечатление очень искреннего, согретого подлинным чувством, но оно и концептуально, в нем заключена целая философия жизни. Отсюда его необычная стройность, завершенность, логическая выдержанность. Это поэзия мысли в самом точном значении этого слова.

Типичный представитель русского романтизма , Веневи-тинов рисует в своих произведениях образ художника, «сына богов», стремящегося постигнуть тайны мироздания, быть поборником добра и правды, предназначенного стать вож-дем всего человечества. В программной статье «О состоя-нии просвещения в России» Веневитинов писал: «Худож-ник одушевляет холст и мрамор для того только, чтобы осуществить свое чувство, чтоб убедиться в его силе; поэт искусственным образом переносит себя в борьбу с приро-дою, с судьбою, чтоб в сем противоречии испытать дух свой и гордо провозгласить торжество ума».

Декабрьские события 1825 г., а также страстная, но, увы, безответная любовь Веневитинова к княгине 3. Волконской подорвали жизненные силы душевно хрупкого поэта. Осе-нью 1826 г. он покинул Москву и переехал в Петербург, где в марте 1827 г. скоропостижно умер в возрасте неполных двадцати двух лет.