Написано 119 стихотворений, из которых 26 переводов и 6 подражаний. Самые популярные его оригинальные стихотворения: «Выздоровление», «Веселый час», «Мои пенаты», «К Д. В. Дашкову», «Переход через Рейн», «Тень друга », «На развалинах замка Швеции», «Таврида», «Разлука», «Пробуждение», «Воспоминания», «Мой гений», «Надежда», «Умирающий Тасс», «Вакханка», «Из греческой антологии».

Прозаических произведений у Батюшкова 27 (с 1809 – 1816 г.), отличающихся стилистическими достоинствами. Главные из них: «Отрывок из писем русского офицера из Финляндии», «Похвальное слово сну», «Прогулка по Москве», «О поэте и поэзии», «Прогулка по академии художеств», «Речь о влиянии легкой поэзии на язык» (которому он придавал большое значение), «О сочинениях Муравьева», «Вечер у Кантемира», «Нечто о морали, основанной на философии и религии». Нельзя не упомянуть о «записной книге Батюшкова под названием: «Чужое – мое сокровище». В этой книге много переводного, но также и разных воспоминаний, набросков, самостоятельных мыслей, не лишенных интереса.

Константин Николаевич Батюшков. Портрет работы неизвестного художника, 1810-е

Такое же почти значение имеет переписка Батюшкова с друзьями, особенно с Гнедичем , которому было написано 85 писем. Из шуточных произведений Батюшкова наиболее известны «Видение на берегах Леты» и «Певец во стане славяноруссов». Оба посвящены осмеянию партии «Беседы» с Шишковым во главе.

Главная заслуга Батюшкова состоит в выработке стиха; он вполне овладел гармонией его и понял, что учиться ей надо у итальянских поэтов, страстным поклонником которых он был всегда. Постоянными образцами для переводов являлись: Касти, Петрарка , Тибулл , Парни , Тассо , идеалом же Батюшкова был Ариосто . «Возьмите душу Вергилия , пишет он, воображение Тасса, ум Гомера , остроумие Вольтера , добродушие Лафонтена , гибкость Овидия – вот Ариост». Белинский писал о Батюшкове: «Такие стихи и в наше время превосходны, при первом же своем появлении они должны были породить общее внимание, как предвестие скорого переворота в русской поэзии. Это еще не пушкинские стихи, но после них уже надо было ожидать не других каких-нибудь, а пушкинских». Он «уготовил пути» для Пушкина, первые произведения которого – подражания Батюшкову. Юноша Пушкин находил неблагозвучие в стихах Жуковского и, добиваясь совершенства, подражал Батюшкову.

КОНСТАНТИН БАТЮШКОВ. "Надежда". Библейский сюжет. Видеофильм

Не надо забывать, что если Карамзин имел таких предшественников, как Фонвизин и Державин , то Батюшков не имел никого и совершенно самостоятельно вырабатывал гармонию стиха Поэзия его отличается необыкновенною искренностью. «Живи, как пишешь, (говорит он) и пиши, как живешь: иначе все отголоски лиры твоей будут фальшивы». Этому идеалу Батюшков остался верен в течение всей своей жизни.

Поэзия его носит отчасти нерусский характер, оторванный от родной почвы. Влияние итальянских поэтов сказалось в эпикурейском направлении лиры Батюшкова. Удалению от мотивов, более свойственных русской природе, способствовала борьба еще с шишковистами, которые глубоко возмущали поэта. «Любить отечество должно; кто не любит его, тот изверг. Но можно ли любить невежество? Можно ли любить нравы и обычаи, от которых мы отдалены веками и, что еще больше, – целым веком просвещения?»

Поэзия Батюшкова, отличавшаяся искренностью, находилась в тесной связи с его личной жизнью. Как жизнь его вплоть до вступления в милицию, так и поэзия была бессодержательна. После же того, как пережил войну, путешествовал за границею, поэзия его получает более серьезное направление («

Константин Николаевич Батюшков (1787-1855). Мандельштам написал стих-е ʼʼБатюшковʼʼ. Имена Батюшкова и Жуковского всœегда стоят рядом во времени. Их общая заслуга – открытие для русской лит-ры романтизма. Но у них разный романтизм. У Жуковского ключевым словом было ʼʼдушаʼʼ. Хар-ка романтизма Батюшкова: пластичность, определённость, ориентация на греческую античность, интерес к романским культурам; культ чувственности, элементы эротики. Вместе с тем, Жуковский - ϶ᴛᴏ ʼʼдушаʼʼ Пушкина, а Батюшков – ʼʼтелоʼʼ Пушкина.

Батюшков в жизни – фигура двойственная. Родился он в Вологде, в семье провинциального дворянина, учился в Петербурге. В 1805 вступил в вольное общество словесности, наук и художеств. Батюшков – участник антинаполеоновских войн. Сражался в Пруссии, в Швеции (где был ранен). 1813 – участие в битве под Лейпцигом. Как романтик переживает несчастную любовь: его возлюбленная Анна Фурман отказывает. Участвует в обществе ʼʼАрзамасʼʼ. В 1817 выходит единственное прижизненное издание – книга ʼʼОпыты в стихах и прозеʼʼ (из 2х книг, где есть и проза, и поэзия). С 1818 до 1821 – находится на дипломатической службе в Италии. В 1834 Батюшков сходит с ума (повлияла наследственность и сильная чувствительность). И до конца жизни Батюшков остается душевно больным. Батюшков – интересный культурный прототип Печорина (дело в мироощущении, он рефлексирует свою хрупкость и уязвимость ещё задолго до болезни). В своей записной книжке в 1817 он делает пространную запись, кот-я выражает его философию жизни – ʼʼЧужое – моё сокровищеʼʼ.

Творческая личность Батюшкова: кризисность мироощущения, двойственность.

1. Довоенный Батюшков. Это маска, лирический герой – гедонист, певец уединœения, ʼʼмаленький человекʼʼ. Он выразил чувственную радость. Стихотворное послание ʼʼМои пенатыʼʼ - в нём отражаются всœе признаки довоенного творчества. На фоне сентиментального мироощущения (чувствительность, деревня, природа, друзья) – особенное влияние на творчество дяди – М.Н. Муравьёва (это сентименталист, обозначивший ʼʼлёгкую поэзиюʼʼ - poesie fugitive – скользящая поэзия). Влияние Муравьёва. Теоретическая работа Батюшкова – ʼʼРечь о влиянии лёгкой поэзии на языкʼʼ - это адаптация европейской культуры к основам русской культуры. Батюшков создал уникального лирического героя. Батюшкова называли ʼʼпевцом чужих Элеонорʼʼ (он создавал эротическую, любовную маску). Сам он не был любителœем эротики, и у него не было того опыта͵ что он описывал. Эстетическая любовь – олицетворение полноты жизни, земных радостей. Батюшков опирается на античность, как идеал гармонии личности и мира, золотого века. У Батюшкова господствует неоклассицизм (стиль – ампир). Ампир: ориентация на античность, на её пластичные формы и образцы. Для Батюшкова это идеал, мечта. Стоит сказать, что для него античность – воплощение мечты, переплетение условностей и простых реалий. Ампир возникает на волне общественного подъёма, на волне антинаполеоновских войн. Примеры ампира: здание Гл.Штаба, улица Росси, Александринский театр, Биржа на стрелке Васильевского острова, Казанский собор, Академия художеств; живопись – Боровиковский и Кипренский; скульптура – Мартос и Шубин. У Батюшкова ампир воплотился в ʼʼМоих пенатахʼʼ 1811 года. Основные качества стих-я: смешение античных реалий и сниженных русских простонародных реалий. Воспевание уединœения (ʼʼхижина убогая…ʼʼ). Создаётся образ поэта-счастливца. Поэтика литературного перечня. Это театрализация, условность, игровой смысл, поэтизация вдохновения, смерти. Батюшков один из первых поэтизирует идею дома в русской лит-ре. Батюшков предвосхищал стихотворения молодого Пушкина: ʼʼГородокʼʼ, ʼʼПослание к сестреʼʼ. Для поэтики Батюшкова характерны пластичные выразительные средства (стих-я: ʼʼНадпись на гробе пастушкиʼʼ - мотив воспоминания; ʼʼВакханкаʼʼ - перевод Парни). В отличие от стих-й Парни, у Батюшкова экспрессия бега; усиливается эмоция экстаза, мотив языческого ощущения.

Также Батюшков – создатель любовной, унылой меланхолической элегии. 2 вида элегий Батюшкова: Историческая элегия – память о прошлых исторических событиях; очень близко к элегии Жуковского ʼʼСлавянкаʼʼ (элегии Батюшкова: ʼʼНа развалинах замка в Швецииʼʼ - мотив военного прошлого Швеции, идея бренности); Любовная элегия – ʼʼВыздоровлениеʼʼ, ʼʼМой генийʼʼ - античные реалии, любовная болезнь, тоска, поцелуи, страстные вздохи, сладострастие, приоритет сердечных мук над разумом.

Батюшков – участник Арзамаса (ʼʼВидение на берегах Летыʼʼ, ʼʼПевец восстания русских воиновʼʼ - пародии). Сказка Батюшкова ʼʼСтранствователь и домосœедʼʼ - сказка во французском значении – литературная новелла. Герой повести – alter ego Батюшкова (в игровом сюжете) - ϶ᴛᴏ своя Одиссея. Здесь – обращение к вечным типам. Батюшков –предшественник пушкинского романа в стихах. Это тип Чацкого, Онегина, Печорина. Батюшков обращается к переводу из греческой онтологии. Книга ʼʼО греческой онтологииʼʼ Арзамаса. Переводит эпиграмма и небольшие стих-я на русский язык.

2. Отечественная война 1812. - рубеж в творчестве Батюшкова. Возникает новое мироощущение и новый тип элегии. Невозможно сохранение радости жизни на ʼʼобломкахʼʼ. Европейский просветительский идеал нарушает радостное мироощущение. Батюшков вырабатывает другую нравственную программу. Статья ʼʼНечто о морали, основанной на философии и религииʼʼ - Батюшков отказывается от светских основ морали (основанной на эгоизме). Батюшков говорит ʼʼнетʼʼ и стоикам, и эпикурейцам. Он настаивает на третьем пути – пути человека-странника. Стих-я: ʼʼК другуʼʼ, ʼʼТень другаʼʼ, ʼʼУмирающий Тассʼʼ, ʼʼК Дашковуʼʼ - мораль основана на истинах христианства, православия.

Книга Батюшкова ʼʼОпыты в стихах и прозеʼʼ. Первая часть – проза. Особенности ʼʼОпытовʼʼ: обращают нас к традиции (ʼʼОпытыʼʼ были у Монтеня, Муравьёва, Востокова); ʼʼОпытыʼʼ - вещь неокончательная, незавершённая, развивающаяся. Проза: это и романтическая логика (жанр путешествия и прогулки – ʼʼПрогулка в Академию художествʼʼ, ʼʼОтрывок из писем русского офицера о Финляндииʼʼ, ʼʼПутешествие в замок Серейʼʼ), но и это и очерки-портреты, очерки-эссе (ʼʼАрност и Тассʼʼ, ʼʼПетраркаʼʼ, ʼʼЛомоносовʼʼ и др.
Размещено на реф.рф
портреты выдающихся деятелœей). Мозаичность, динамика – и внешне, и внутренне. Ориентируется на универсальный подход к миру. Вторая часть ʼʼОпытовʼʼ - стихи – 53 стих-я (элегии, послания, смешение жанров). Эта часть открывается стих-ем ʼʼДрузьямʼʼ - посвящение – ретроспекция, кот-я и начинает, и завершает всю стихотворную часть. Стих-я – и оригиналы, и переводы. Логика: в разделœе ʼʼсмесьʼʼ 2 элегии – ʼʼУмирающий Тассʼʼ и ʼʼПереход через Рейнʼʼ. Стихи и проза в книге взаимодействуют по принципу взаимодополнения.

Значение Батюшкова:

Стал переводчиком различных культур (античной – Гесиод, Тибул, Гомер; итальянской – Тассо, Арносто, Касти, Боккаччо; французской – Парни, Мильвоа, Грессе; северной культуры – Швеция, Норвегия, Финляндия, Дания).

Создал прозаический слог (очерки, портреты, путешествия).

Создал аналог ʼʼстранного человекаʼʼ, чудака.

Его лирический герой – от гедониста до скептика; мерцание от личного биографического к условному ролевому.

Батюшков – создатель прообраза ʼʼкниги 20 векаʼʼ (Ахматова, Цветаева, Бродский).

Особенности романтизма К.Н. Батюшкова. Его творческий путь. - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Особенности романтизма К.Н. Батюшкова. Его творческий путь." 2017, 2018.

8. Особенности романтизма к.Н. Батюшкова. Его творческий путь.

традиционно имя Батюшкова стоит рядом с именем Жуковского как выражение своеобразия русского романтизма. Многие его принципы стали катехизисом русского романтизма. Жуковского и Батюшкова связывала дружба, они были собратьями по

«Арзамасу». Но их поэтические миры были различны. Батюшков был выразителем идеи неоклассицизма. Его отношения с античностью носили более интенсивный характер. Он внёс мир античности в русскую культуру. Неповторимое своеобразие Батюшкова – синтез неоклассицизма и романтизма. Батюшков пластичен, скульптурен, телесен. Образы Батюшкова визуальны, они видимы, осязаемы. Поэзия Батюшкова пронизана вещественным миром, своим мироощущением устремлена в акмеизм. Батюшков стоял у истоков поэзии Пушкина в той же степени, что и Жуковский.

Биография Батюшкова – исток трагизма русских поэтов. В 1821 г. произошло символическое деление жизни поэта на два этапа – в этом году Батюшков сошёл с ума. К.Н. Батюшков родился в Вологде. Это был человек, не отличавшийся крепкими здоровьем. Его прозвище в «Арзамасе» имело каламбурный характер (Ахилл – ах, хил!). Не приспособленный к военному делу, он рано ушёл на фронт. Для его поэзии становится важна военная тема. Уход в армию – своеобразный разрыв с официальной Россией. Он переживал декабристское движение. Его родство с декабристом Никитой Муравьёвым отложило глубокий отпечаток на жизни и творчестве.

Батюшков переживал в творчестве трагическое двойничество, раздвоение сознания. С ним в литературу входит образ «чёрного человека». Он определил развитие души Батюшкова. По своему воспитанию он увлёкся французскими энциклопедистами и античной философией. Он был эпикурейцем по своей философии. Самым сквозным в его поэзии становится образ счастья. Батюшков в своей ранней поэзии – оптимист. Его ранние стихотворения насыщены ощущением молодости («Весёлый час», «Счастливец», «Мечта», «Послание к Гнедичу»). Образ золотой мечты будет сопровождать Батюшкова полжизни. Это также создаёт образ эпикурейца. Он становится идеологом «лёгкой поэзии» – особого направления, возникшего в Италии и Франции. Батюшков был влюблён в Италию. Он вводит в литературу понятие лирического героя, не совпадающего с образом поэта, но являющегося выражением его идеалов. В стихотворении «Счастливец» он создаёт раздвоенное сознание. Жизнь Батюшкова неотделима от его творчества. Поэт, воспитанный для счастья, переживает трагедию столкновения с русской жизнью, горе от ума. Судьба Батюшкова стала прототипом комедии «Горе от ума». Род Батюшкова был генетически связан с психическими расстройствами, но в большей степени на него повлияла атмосфера русского бытия. Его творческое завещание – «Изречение Мельхиседека». В истории русского романтизма Батюшков остался как сложный поэт.

Батюшков – кризисный поэт. В 1809 г. наступает кризис переосмысления, в 1812 г. – кризис идеологии. Этот год стал переломным для Батюшкова. Поэзия Батюшкова до 1812 г. – период самоопределения. Он обращается к разным традициям. Его любимые античные поэты – Сапфо и Тибулл. Его называли «русским Тибуллом». Он интересовался творчеством итальянских поэтов, в частности Торквато Тассо. Его судьба волновала Батюшкова всю жизнь. Батюшков формирует образ эпикурейца, представителя лёгкой поэзии. Он спорит с архаиками и в 1807 г. пишет «Видение на берегу Леты», очень понравившееся «Арзамасу». Это стихотворение передаёт эстетику поэзии Батюшкова. По определению Вяземского, основная особенность поэзии Батюшкова – «людскость». Своеобразным манифестом новой поэзии становится послание «Мои пенаты», адресованное Жуковскому и Вяземскому и имеющее импровизационный характер. Это попытка выразить жизненную позицию. В этом стихотворении Батюшков формирует свою маленькую философию самостоятельности. Пенаты – это мир поэта. Он вводит в лирику образ поэтического стола. Он передаёт философскую самостоятельность и утверждает жизненную позицию. Пенаты – это очаг, дом, родина. Его не волнует роскошь. В его доме все могут найти приют. Среди его бытовых богов – его любимая женщина. Батюшков вводит в поэзию атмосферу лёгкой эротики. Мир родных пенатов противостоит всему официальному. «Мои пенаты» – осязаемая картина мира. Размер послания – трёхстопный хорей. Батюшков даёт летящий стих. Стихотворение было написано накануне войны и является своеобразным итогом первого периода творчества.

До 1812 г. Батюшков – представитель лёгкой поэзии, эпикуреец, передающий атмосферу мечты. Жизнь и поэзия разошлись у Батюшкова. Главная трагедия 1812 г. – пожар Москвы. Батюшков по болезни не принимал участия в кампании 1812 г. Будучи лишь очевидцем событий, он создал переломный стих – «Послание Дашкову». Атмосфера стихотворения – записки очевидцев, передача чувства. Опустевшая Москва бьётся в сердце поэта. Заключительная часть стихотворения – клятва поэта, отказ от иллюзий, эпикурейской философии. Поэт становится носителем национальных ценностей. В стихотворении «Вакханка» происходит столкновение эпикурейской и новой философии, неистовый побег от прошлой жизни. В стихотворениях 1813 – 1815 гг. Батюшков становится поэтом батальной темы. Он воссоздаёт войну в её реальных проявлениях, открывает её изнанку. Для Батюшкова принципиально важно показать динамику событий. После 1812 г. поэзия Батюшкова эпизируется. Батальная тема – важная тема в творчестве поэта.

В элегии «На развалинах Швеции» поэт показывает тоску по родине, особо выраженной в стихотворении «Пленный». Его сюжет выражает рефлексию пленного на берегу Роны по поводу заката. В монологе пленного отображено национальное чувство, впервые выраженное в «Слове о полку Игореве».

Возвращение после похода становится трагичным для Батюшкова. Происходит переосмысление бытия. В «Странствующем Одиссее» передаётся идея трагизма – родина нашлась, но она другая. Главное настроение последующей лирики – неуёмность души.

Последний этап творчества начинается стихотворением «Странник и домосед». Герой Батюшкова – неуёмный странник. Батюшков и сам был странником. Образ странствия стал выражением его позиции. Предсмертная книга Батюшкова – «Опыты в стихах и в прозе». Первая часть – прозаическая, его размышления о жизни. Во второй части собраны лучшие 60 стихотворений поэта. В эту часть вошли подражания древним, в которых Батюшков вернулся к своей юности, размышления о героике, славе, цивилизации, времени. Но это трагическая античность, сопряжённая с современностью. Его проза – предвосхищение лаконичной пушкинской прозы. В последние 34 года своей жизни Батюшков занимался рисованием.

П.А. Орлов

Вопрос о принадлежности творчества К.Н. Батюшкова к одному из литературных направлений начала XIX в. давно стал дискуссионным. На это, в частности, указывает Н.В. Фридман: «Творчество Батюшкова изучено недостаточно. Не решен, в сущности, даже вопрос, к какому литературному направлению следует отнести этого замечательного поэта». Н.В. Фридман приводит шесть определений творческой позиции Батюшкова, предложенных только в последние три десятилетия: неоклассик, предромантик, романтик, реалист, представитель легкой поэзии, карамзинист. Наиболее устойчивым оказалось мнение о Батюшкове как о романтике.

Первым высказал эту мысль Г.А. Гуковский в монографии «Пушкин и русские романтики» (1-е издание - 1946 г.; 2-е - 1965 г.). По его мнению, мировоззрение Батюшкова глубоко трагично. Как слабое утешение воздвигается поэтом «легкое здание мечты о нормальном, здоровом человеке». А.Н. Соколов поддержал мысль Г.А. Гуковского о романтическом двоемирии поэзии Батюшкова, но эти миры выглядят в его представлении несколько иначе: здесь взаимосвязаны не трагическое мировосприятие и эпикурейская мечта, а реакционная социальная действительность и противостоящий ей романтический идеал поэта.

Авторы многочисленных работ о Батюшкове стремятся дать однозначное определение творчества писателя, относя его к романтизму или реализму, классицизму или сентиментализму. Между тем живой литературный процесс оказывается неизмеримо сложнее, поскольку развитие литературы происходит не только от одного направления к другому, но и в творчестве каждого отдельно взятого писателя. Иногда углубляется и совершенствуется один и тот же метод, в других случаях писатель от одного творческого метода переходит к другому, как, например, Пушкин, Гоголь и другие писатели. Имеют место и такие случаи, когда одно произведение несет на себе печать двух художественных методов, слившихся в нерасторжимом единстве.

В русской литературе первых десятилетий XIX в. также были свои промежуточные феномены, вызванные особенностями исторического развития русского общества. В отличие от ряда европейских стран (Англия, Франция), уже переживших буржуазные революции, Россия еще только стояла накануне демократических преобразований. В силу этого просветительские идеи и просветительское искусство с их антифеодальным, антиабсолютистским пафосом не утратили здесь своего значения и успешно развивались рядом, а подчас и в тесном единстве с новыми литературными явлениями - с романтизмом и даже критическим реализмом. «Русский романтизм,- пишет А.Б. Ботникова,- был явлением кратковременным и довольно редко выступал в «чистом» виде... Картина литературного развития России предстает в неизмеримо более сложном виде, чем на Западе».

Легкую поэзию нельзя считать одним из течений романтизма хотя бы потому, что она возникла гораздо раньше этого направления. Впервые она появилась во Франции в первой половине XVIII в. и была представлена здесь творчеством Шолье, Лафара, Гамильтона, Жана-Батиста Руссо. Следующий этап ее развития относится к середине XVIII в. - лирика Дора, Колардо, Бернара, Леонара, Берни, Бертена, Буфле. В этот период она отражает бездумно-эротическое, легкомысленное мироощущение французской аристократии в канун французской революции.

В дальнейшем легкая поэзия становится одним из явлений просветительской литературы. Писатели-просветители обращались в своем творчестве к самым разнообразным жанрам предшествующей литературы. Они использовали в своих целях авантюрный, семейный и гривуазный романы, сказку, классическую трагедию, оду, героическую и бурлескную поэму, но во все эти жанры вносили новое воинствующее, антифеодальное содержание.

«Как ни противоречиво с первого взгляда, - писал С.С. Мокульский, - объединение великого просветителя Вольтера с аристократической поэзией рококо, однако исторически такое объединение имело место... Но в его сознании...этот гедонизм терял свой бездумный, упадочный характер и становился символом независимости, орудием идеологического самоопределения». В конце XVIII - начале XIX в. самым ярким представителем легкой поэзии во Франции был Эварист Парни, в творчестве которого особенно усилились антиклерикальные и атеистические мотивы.

В России легкая поэзия появилась во второй трети XVIII в. в лирике поэтов-классицистов: Кантемира, Тредиаковского, Ломоносова и Сумарокова. Она была представлена в то время переводами стихотворений Анакреона И его греческих подражателей. В последние десятилетия XVIII в. в России наблюдается распространение просветительских идей. Легкая поэзия с ее культом чувственных наслаждений оказалась созвучной гедонистической этике просветителей и вместе с тем (благодатной формой для выражения их оппозиционных настроений к представителям светской власти и духовенства. Предшественниками Батюшкова в легкой поэзии были М.Н. Муравьев и Г.Р. Державин.

Легкая поэзия на просветительском этапе ее развития обладает рядом устойчивых, типологических черт. К ним относятся прежде всего двуплановость, двоемирие, которое следует отличать от романтического двоемирия, поскольку оно создается в легкой поэзии на основе чисто просветительских представлений.

Герои легкой поэзии четко делятся на два резко противопоставленных друг другу лагеря. Принадлежность к каждому из них определяется степенью разумности и «просвещенности» его представителей. Одни из них «правильно» понимают природу человека, цель и смысл его бытия. Поэтому в легкой поэзии их называют то «философами» («философы-ленивцы» - у Батюшкова), то «мудрецами» («Тебсский мудрец» - у Пушкина). Они любят наслаждения и отрицают аскетизм. В иерархии удовольствий на первом месте у них стоит чувственная любовь, за ней следует дружба, деревенское уединение, вино, занятия поэзией и праздность («лень» на языке поэтов этого круга).

Противоположный лагерь представлен героями, которые ошибочно, неправильно судят о смысле и назначении человеческого существования. Сюда входят цари, придворные, богачи, всякого рода службисты и карьеристы, церковники, в первую очередь монахи. Их жизнь находится в вопиющем противоречии с законами природы: они живут в душных и тесных городах, они обременены утомительными и скучными служебными обязанностями, их помыслы подчинены борьбе за власть и богатство. У них нет друзей, им незнакома бескорыстная, взаимная любовь. Ими владеют зависть, тщеславие. Что касается духовенства, то оно осуждается прежде всего за проповедь аскетизма, противоречащего самой натуре человека.

Просветительский характер легкой поэзии конца XVIII - начала XIX в. проявляется также в проповеди «умеренности». Этого понятия мы не найдем в романтической литературе, герои которой не терпят над собой никакого контроля, никакого ограничения своих желаний. Совсем иной взгляд был у просветителей. Признавая и оправдывая стремление человека к удовольствиям, они в то же время указывали на необходимость разумного ограничения своих желаний. «Удовольствие, - писал Поль Гольбах, - является благом лишь постольку, поскольку оно служит сохранению здоровья и поддержанию хорошего состояния человека, но удовольствие становится злом.., когда последствия наслаждения наносят вред счастью и благополучию наслаждающегося».

С проповедью «умеренности» связано в легкой поэзии прославление скромной, непритязательной жизни, дающей истинные и вместе с тем безвредные наслаждения. Палатам и дворцам здесь противопоставлена скромная «хижина», роскоши - бесхитростные дары природы.

Любовная страсть, воспеваемая в легкой поэзии, существенно отличается от любовного чувства в изображении романтиков. Романтическая любовь всегда идеальна, возвышенна. Она носит или героический, или трагический, или даже мистический характер, но достойными ее могут быть лишь избранники, наделенные исключительными незаурядными характерами. В легкой поэзии любовь понимается как здоровое, естественное, чувственное влечение.

Несмотря на свой, казалось бы, безобидный и отнюдь не воинственный характер, легкая поэзия, подобно другим явлениям просветительской литературы, делала свое разрушительное дело. Она развенчивала кумиры феодально-абсолютистского мира и тем самым лишала его ореола, которым он был окружен в течение многих веков.

Изучение легкой поэзии конца XVIII - начала XIX в. позволяет по-новому осмыслить своеобразие творчества Батюшкова. Его легкая поэзия примыкает не к одному из течений раннего русского романтизма, как это утверждал Г.А. Гуковский и его многочисленные последователи, а всецело принадлежит к просветительскому этапу русской литературы. Разумеется, Батюшков неизмеримо талантливее своих предшественников в легкой поэзии, но восприятие действительности и творческий метод у них один и тот же.

О связи Батюшкова с Просвещением писали Д.Д. Благой, Б.С. Мейлах и ряд других исследователей. Но этот факт приводился как одна из черт мировоззрения писателя, как свидетельство принадлежности его к передовой части общества и не ставился в связь с особенностями творческого метода. А между тем первый период литературной деятельности Батюшкова связан с просветительством именно благодаря легкой поэзии, которую он и молодой Пушкин довели до наивысшего расцвета и совершенства.

Произведения Батюшкова отличаются в это время тем двоемирием, о котором речь шла выше и которое характеризует легкую поэзию на просветительском этапе ее развития

Столь же равнодушно относится поэт и к военной славе («Ответ Гнедичу») :

Пускай, кто честолюбьем болен,

Бросает с Марсом огнь и гром,

Но я - безвестностью доволен

В Сабинском домике моем.

В послании «К Петину» снова тот же контраст: миру «вельмож и царей», в котором каждого ждут «рабство и цепи», противопоставлена «безвестная доля» поэта, украшенная любовью и вином.

Важное место в лирике Батюшкова занимает прославление «умеренности». Зто выражается прежде всего в описании скромной обстановки жилища поэта, в постоянном подчеркивании простоты и непритязательности вкусов. Свой дом («Мои пенаты») поэт именует то «хижиной убогой», то «смиренной хатой», то «простым» «шалашом». Скромна обстановка «хижины»: «стол ветхой и треногой», «жесткая постель» - «всё утвари простые,// Всё рухлая скудель!». Это описание характеризует не вкусы стоика, не привычки аскета. Оно отражает взгляды на жизнь философа-эпикурейца, умеющего отделить подлинные ценности от ценностей ложных. На фоне убогого жилища поэта, далекого от «дворцов», «фортуны» и служебного «счастья», рельефнее выглядят подлинные радости бытия: любовь, дружба и поэзия.

Любовь, воспеваемая Батюшковым, отличается чувственностью, эротичностью, что присуще легкой поэзии (стихотворения «Ложный страх», «Веселый час», «Привидение», «Мои пенаты», «Вакханка»). Она не знает ни верности, ни ревности и вполне довольствуется минутными наслаждениями, полученными на ложе «сладострастья». Земной, просветительский характер этой любви сурово осудил Жуковский в послании «К Батюшкову» и решительно поддержал молодой Пушкин.

Друзьями поэта могут быть только его единомышленники, такие же, как и он, «философы-ленивцы, враги придворных уз», спокойно променявшие превратности государственной службы на праздность домашней жизни.

Материалистическое мировосприятие, идущее от идей Просвещения, выразилось в легкой поэзии Батюшкова и в отрицании загробной жизни. Эта мысль настойчиво повторяется в первый период его литературной деятельности: «Умру, и все умрет со мной!» («Веселый час»), «Умру, друзья, и все со мной» («Совет друзьям»), «Час блаженнейший! Но ах!//Мертвые не воскресают» («Привидение»), Мысль о смерти не только не омрачает в легкой поэзии Батюшкова радость жизни, но, напротив, заставляет вдвойне дорожить ею. Поэтому трудно согласиться с мнением Г.А. Гуковского, утверждавшего, что «индивидуальная душа, смертная, мимолетная, трагически обреченная, для Батюшкова пуста и бессмысленна». Эта проблема раскрывается в поэзии Батюшкова гораздо оптимистичнее. Просветители-материалисты считали, что неверие в загробную жизнь не снижает, а, напротив, повышает ценность, значимость земного существования. Интересна в этом плане интерпретация П.И. Шаликовым, в духе просветительских идей конца XVIII в., философии Эпикура. «Эпикур,- писал он,- особенно старался рассеять ужас смерти... Ежели вы счастливы, ежели вы прожили во вся­ком довольстве, то... чего вы ожидаете? Оставьте жизнь так, как оставляют пир». Эту мысль почти дословно повторил Батюшков в стихотворении «Ответ Гнедичу»:

Как гость, весельем пресыщенный,

Роскошный покидает пир,

Так я, любовью упоенный,

Покину равнодушно мир.

Отношение Батюшкова к проблеме смерти столь же мужественно и оптимистично, как у просветителей. Тема смерти и тема наслаждений часто оказываются рядом в его произведениях («Ответ Гнедичу», «Привидение», «Мои пенаты»). Победителем из поединка всегда выходит наслаждение, вследствие чего жизнь не обесценивается, а приобретает еще большую значимость («Мои пенаты»):

Пока бежит за нами

Бог времени седой

И губит луг с цветами

Безжалостной косой,

Мой друг! скорей за счастьем

В путь жизни полетим;

Упьемся сладострастьем

И смерть опередим...

«Самый ход исторического процесса наглядно продемонстрировал поэту всю несостоятельность его попытки отвлечься от....мучительных противоречий действительности», - пишет Н.В. Фридман. Эта правильная в своей основе мысль требует некоторых уточнений. Дело в том, что отказ от легкой поэзии означал в то же время отход Батюшкова не только от эпикуреизма, но и от просветительства.

Разрушители Москвы и философы-гедонисты оказались соотечественниками. Этого было достаточно для того, чтобы Батюшков объявил войну и тем и другим.

Безусловно, между Просвещением, французской революцией, царствованием Наполеона и его походом на Россию существовала своя историческая причинная зависимость, иначе история превратилась бы в калейдоскоп случайностей. Но причинная зависимость между явлениями не означает их тождества. Поэтому захват Наполеоном императорской власти и войны, последовавшие за этим, хотя и были обусловлены всем ходом предшествующих событий, но вместе с тем были явной изменой основным принципам просветительской философии.

Тогда в волненья бурь народных

Предвидя чудный свой удел,

В его надеждах благородных

Ты человечество презрел, -

писал Пушкин в 1821 г., подводя итог кратковременной и бурной деятельности Наполеона. Батюшков не постиг сложной диалектики истории, великолепно раскрытой Пушкиным в оде «Наполеон». Он выстроил в один ряд просветительство, революцию, войны Наполеона, пожар Москвы и увидел в них совершенно однородные по своей внутренней природе и по своим результатам явления: «Ужасные поступки вандалов или французов в Москве и в ее окрестностях... вовсе расстроили мою маленькую философию и поссорили меня с человечеством... Варвары, вандалы! И этот народ извергов осмелился говорить о свободе, о философии, о человеколюбии! И мы до того были ослеплены, что подражали им как обезьяны! Хорошо и они нам заплатили! Все их книги достойны костра, ...их головы - гильотины».

Охватывая мысленным взором идейные и политические явления конца XVIII - начала XIX в., Батюшков устанавливает между ними слишком прямолинейную причинную связь: «Сердце не лежит у меня к этой стране, - пишет он Гнедичу, - революция, всемирная война, пожар Москвы и опустошения России меня навсегда поссорили с отчизной Генриха IV, великого Расина и Монтаня».

Источник, начало всех бедствий Батюшков склонен теперь видеть в проповеди гедонизма, который лежал в основе и просветительской философии и легкой поэзии. Особенно полно он изложил свои новые взгляды в статье «Нечто о морали, основанной на философии и религии», написанной в 1815 г. В явном противоречии со своими недавними убеждениями и жизнерадостной легкой поэзией Батюшков яростно обрушивается теперь на гедонизм. «...Толпа философов-эпикурейцев от Монтаня до самых бурных дней революции повторяла человеку: «Наслаждайся! Вся природа твоя, она предлагает тебе все сладости свои... все, кроме надежды на будущее, все - твое, минутное, но верное!». Но подобного рода проповедь, утверждает Батюшков, не достигает цели и не дает человеку прочного счастья. Наслаждение завершается, по мысли поэта, каждый раз пресыщением и оставляет после себя скуку и неудовлетворенность. «Так, - пишет Батюшков, - создано сердце человеческое: ...в самом высочайшем блаженстве, ...оно обретает горечь». Следствием неудовлетворенности, с одной стороны, и безбожия - с другой, оказались, по мнению поэта, трагические события, происшедшие на грани двух веков: «...Мы взирали с ужасом на плоды нечестивого вольнодумства, на вольность, водрузившую свое знамя посреди окровавленных трупов, ... на успехи нечестивых легионов, на Москву, дымящуюся в развалинах своих». Недавний атеист и эпикуреец отстаивает теперь и загробную жизнь, и бессмертную душу, и этику, основанную на христианских догматах. «Неверие само себя разрушает, - заявляет он. - Одна вера создает мораль незыблемую».

«Маленькая философия» Батюшкова действительно не выдержала столкновения с большими историческими событиями. Причина этого в том, что само просветительство поэт воспринял слишком узко, ограничив его исключительно гедонистическим мироощущением. Политические же идеи Просвещения - ненависть к абсолютизму, крепостному праву, отрицание сословного неравенства и т. п. - не отразились в мировоззрении поэта. Вследствие этого крах гедонистического мировосприятия привел Батюшкова в 1812 г. к отрицанию всей просветительской идеологии в целом.

Вспомним, что Пушкин и будущие декабристы также были свидетелями вторжения наполеоновской армии в пределы России, а позже и пожара Москвы. Однако эти драматические события были восприняты ими не как следствие идей просвещения, а как грубое и бесцеремонное их нарушение. Пушкин, прославляя в оде «Вольность» одну из заветных идей философов XVIII в. - равенство всех перед законом, - одновременно клеймит позором не только Людовика XVI и Павла I, но и Наполеона. Более того, в лирике 1818-1819 гг. Пушкину удалось объединить и гедонистические и политические принципы просветительства (послания «В. Энгельгардту», «Всеволожскому», «Мансурову»), Батюшкову столь широкий подход к просветительской идеологии оказался не под силу. Следствием этого был идейный кризис, завершившийся уступками религиозным настроениям, что и приблизило его поэзию к охранительному лагерю.

Если раньше легкая поэзия Батюшкова противостояла романтизму Жуковского, то теперь их творческие позиции становятся чрезвычайно близкими, поскольку в основе мировоззрения обоих поэтов лежит одна и та же мысль о непрочности земных ценностей и вечности загробного блаженства.

Эти новые настроения особенно четко отразились в стихотворениях «Надежда», «К другу» (оба написаны в 1815 г.) и в обширной элегии «Умирающий Тасс».

В первом из указанных произведений наблюдается даже словесное совпадение со стихами Жуковского:

Жуковский. «Певец во стане русских воинов» ...

Доверенность к Творцу!

Что б ни было - Незримой

Ведет нас к лучшему концу

Стезей непостижимой.

Батюшков. «Надежда»

Мой дух! доверенность к творцу!

Мужайся; будь в терпеньи камень.

Не он ли к лучшему концу

Меня провел сквозь бранный пламень (195).

В поэтическом словаре Батюшкова появляются те же, что и у Жуковского, символические слова «здесь» и «там», обозначающие у обоих авторов земное и загробное существование: «Так всё здесь суетно в обители сует!» («К другу»), «Там, там... о счастие! ... средь непорочных жен,// Средь ангелов...» («Умирающий Тасс»).

Новые настроения особенно полно и ярко выразились в элегии «Умирающий Тасс». Трагическая судьба великого итальянского поэта - нищета, несправедливые гонения, заключение в тюрьме, в сумасшедшем доме - становится в произведении Батюшкова своего рода символом несовершенства земной юдоли, а смерть Тасса в день его запоздалого триумфа - еще более ярким примером «коварства» завистливой фортуны (см. примечания автора к стихотворению «Умирающий Тасс».)

Земное гибнет всё... и слава и венец...

Искусств и муз творенья величавы,

Но там всё вечное, как вечен сам творец,

Податель нам венца небренной славы!

Анализ творчества Батюшкова убеждает в том, что вопрос о принадлежности писателей к тому или иному литературному направлению не всегда подразумевает однозначное решение. В ряде случаев писатель может перейти от одного направления к другому. Ярким примером такой эволюции может послужить творческий путь Батюшкова. Он начал с легкой поэзии, которая была в то время одним из явлений просветительской литературы, и только после сложного мировоззренческого кризиса перешел к романтизмуу

Впрочем, такая последовательность характерна не только для Батюшкова. Легкой поэзии отдали дань многие поэты первой четверти XIX в.: Вяземский, Дельвиг, Языков, Баратынский, Рылеев и Пушкин. Интерес к легкой поэзии свидетельствовал об их принадлежности к лагерю вольнодумцев, но просветительского толка. Следующим этапам их творчества был романтизм.

Ключевые слова: Константин Батюшков, критика на творчество Батюшкова, творчество Батюшкова, скачать критику, скачать бесплатно, Батюшков и античность, русская литература 19 века, скачать реферат, поэзия Батюшкова

Творчество Батюшкова весьма сложно и противоречиво. Это порождает большую разноголосицу в его оценке. Некоторые критики и литературоведы считают его неоклассиком (П. А. Плетнев, П. Н. Сакулин, Н. К. Пиксанов). Опираясь на явные связи поэта с сентиментализмом, его воспринимают то сентименталистом (А. Н. Веселовский), то предромантиком (Н. В. Фридман). Преувеличивая свойственные Батюшкову переклички с Жуковским, его причисляли к «унылому» романтизму. Но Батюшков, испытывая в начале своего творчества частичное влияние классицизма («Баг»), а затем гуманистическо-элегического романтизма, не принадлежал к правоверным приверженцам ни классицизма, ни элегического романтизма. Вся его литературная деятельность, поэтическая и теоретическая, в своей основе развертывалась в непрестанной борьбе с классицизмом и его эпигонами.

Батюшков выступил в сложных условиях переходного времени: уходящего, но еще активно действовавшего эпигонского классицизма, крепнувшего сентиментализма, возникавшего и приобретавшего популярность гуманистическо-элегического романтизма. И это отразилось в его поэзии. Но, испытывая и преодолевая воздействие литературных влияний, Батюшков формировался преимущественно как поэт гедонистическо-гуманистического романтизма. Для его поэзии характерно создание объективного образа лирического героя, обращение к реальной действительности, выразившееся, по словам Белинского, в частности, во введении в некоторые элегии «события под формой воспоминания». Все это было новостью в литературе того времени.

Но ей не уступает элегия «Я чувствую, мой дар в поэзии погас». Искренностью чувств, задушевностью обращения к любимой она предвосхищает лучшие реалистические элегии Пушкина.

Батюшков один из первых среди поэтов нарушает абсолютные границы между жанрами, установленные классицистами. Посланию он придает свойства то элегии («К другу»), то исторической элегии («К Дашкову»), он обогащает жанр элегии и превращает ее в лиро-эпическое произведение

Батюшков - замечательный знаток античности. Он вводит в свои стихи исторические и мифологические имена этого мира. Однако обилие античных имен, исторических и мифологических в стихах о современности, несомненно, привносит стилистический разнобой. Именно поэтому Пушкин по поводу послания «Мои пенаты» заметил: «Главный порок в сем прелестном послании есть слишком явное смешение древних обычаев мифологических с обычаями жителя подмосковной деревни». В этом стихотворении в «хижине убогой» с «ветхим и треногим столом», «жесткой постелью», «рухлядью скудельной» соседствуют «кубки», «чаша золотая» и «ложе из цветов».

Он влиял на поэзию Пушкина. Был его учителем в поэзии, как это видно в лицейских стихотворениях. Все, что было существенно в его (а также Державина и Жуковского), поэзии, пресуществилось поэзии Пушкина, переработанное ее самобытным элементом. Батюшков впервые, до Пушкина, дал антологический слог, в котором показал все возможности русского языка.

В любви он не романтик. Изящное сладострастие – вот пафос его поэзии. В любви, кроме страсти и грации, много нежности, а иногда много грусти и страдания. Но преобладающий элемент – страстное вожделение, увенчиваемое всею негою, всем обаянием исполненного поэзии и грации наслаждения.

В прелестном послании Ж*** и В*** «Мои пенаты» с яркостью высказывается преобладающая страсть поэзии Батюшкова. Окончательные стихи этой прелестной пьесы представляют изящный эпикуреизм Батюшкова во всей его поэтической обаятельности. В этом эпикуреизме много человечного, гуманного, хотя, может быть, в то же время много и одностороннего. Здоровый эстетический вкус всегда поставит в большое достоинство поэзии Батюшкова ее определенность. Чувство, одушевляющее Батюшкова, всегда органически жизненно, и потому оно не распространяется в словах, не кружится на одной ноге вокруг самого себя, но движется, растет из самого себя подобно растению, которое, проглянув из земли стебельком, является пышным цветком, дающим плод.