Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Принадлежность

СССР СССР

Род войск Годы службы Звание Сражения/войны Награды и премии

	: неверное или отсутствующее изображение

Анато́лий Васи́льевич Ляпиде́вский ( -) - советский лётчик, генерал-майор авиации (), первый Герой Советского Союза ().

Биография

Участник Великой Отечественной войны: с мая по сентябрь 1942 года - начальник 4 отдела НИИ ВВС, в сентябре 1942 − сентябре 1943 - заместитель командующего ВВС 19-й армии, начальник полевого ремонта 7-й воздушной армии (Карельский фронт).

С 1943 года - вновь директор авиационного завода. После окончания войны работал главным контролёром Госконтроля СССР, заместителем министра авиационной промышленности, директором завода Министерства среднего машиностроения. С 1961 года генерал-майор авиации А. В. Ляпидевский - в запасе.

Награды

• 3 ордена Ленина № 515, № 253642, № 259557.
• Орден Красного Знамени № 256655.
• Орден Трудового Красного Знамени № 347628.
• 3 ордена Красной Звезды № 253642, № 259557, № 925115.
• Медали.

Память

• В 1935 году выпущена почтовая марка СССР , посвященная подвигу Ляпидевского.
• Именем Ляпидевского названы улицы во многих городах России и Украины.
• Памятник А. В. Ляпидевскому установлен в 1990 году в парке 30-летия ВЛКСМ села Белая Глина .
• На здании школы, где учился А. В. Ляпидевский установлена мемориальная доска.
• Именем А. В. Ляпидевского назван Омский лётно-технический колледж гражданской авиации.
• Именем А. В. Ляпидевского названа средняя школа № 1 станицы Старощербиновской Краснодарского края. Во дворе школы установлен бюст легендарного лётчика.
• Именем А. В. Ляпидевского названа средняя школа № 2 города Ейска , выпускником которой он являлся.
• Именем А. В. Ляпидевского назван Чебоксарский авиационно-спортивный клуб ДОСААФ.
• Именем А. В. Ляпидевского названа средняя школа № 12 села Белая Глина (на момент его рождения это был дом его родителей).
• Именем Анатолия Ляпидевского назван пароход.
• Именем Анатолия Ляпидевского назван самолёт ИЛ-76 МЧС России..

В филателии

• Почтовые конверты и марки

В кино

• Геннадий Черняев («Челюскинцы », 1984).
• Александр Кузнецов («Звезда эпохи », 2005).
• ??? («Чкалов », 2012).

Напишите отзыв о статье "Ляпидевский, Анатолий Васильевич"

Литература

• Слепнёв М. Первые Герои Советского Союза. - М.: Изд-во ДОСААФ , 1955. - 64 с. - (В б-ку школьнику).

Ссылки

. Сайт «Герои Страны ».

• .
• .
• . «Мир наград» . - Ляпидевский Анатолий Васильевич. Проверено 13 марта 2009.

Отрывок, характеризующий Ляпидевский, Анатолий Васильевич

Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c"est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…

В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.

(10 (23) марта 1908 — 29 апреля 1983) — советский летчик, первый Герой Советского Союза (1934), генерал-майор авиации (1946).

Анатолий родился 23 марта 1908 г. в казачьей станице Белая Глина (Краснодарский край). Его отцом был сельский священник. Детство Толя провел в городке Ейске на берегу Азовского моря.

С юных лет работал. Когда пришло время, и Анатолия призвали в ряды Рабоче-крестьянской Красной Армии, он решил поступить в морское училище. Однако «непролетарское происхождение» не позволило ему стать военным моряком. Кто-то, пожалев парня, посоветовал идти в школу летчиков. Что ж, летчик - тоже профессия мужская, решил Анатолий. В 1927 г. он окончил Ленинградскую военно-теоретическую школу летчиков.

В 1928 г. завершил обучение в Севастопольской высшей школе красных морских лётчиков. Служил в ВВС Краснознаменного Балтийского флота, а затем лётчиком-инструктором в Школе морских летчиков и летнабов им. Сталина в г. Ейске.

Генерал-полковник авиации Н.П. Каманин вспоминал: «Анатолий Ляпидевский - кубанский казак, человек широкой натуры, вихрастый, плотно сбитый крепыш. Свой путь в авиации он начал в родной мне Ленинградской школе теоретического обучения - "терке". Но если я в "терку" пришел прямо со школьной скамьи, то Анатолий до нее поработал в кузнице, в слесарной мастерской, на маслобойном заводе, помощником шофера в автобусе. Когда по стране прокатился клич: "Молодежь - в авиацию!" - Анатолий Ляпидевский осуществил свою заветную мечту: стал летчиком. Путевку в небо ему дали опытные инструкторы Василий Молоков и Сигизмунд Леваневский».

В 1933 г. Анатолий Ляпидевский был отправлен в запас. Он ушел из армии в Гражданский Воздушный Флот и попросился на одну из самых трудных линий - сахалинскую в Чукотский отряд Управления полярной авиации Главсевморпути. Летал из Хабаровска через Татарский пролив в Александровск. Трасса эта очень тяжелая, но, освоив ее, Ляпидевский перевелся на Крайний Север. А в море тем временем в море уже вышел пароход, обессмертивший Анатолия Васильевич Ляпидевского.

2 августа 1933 года, взяв на борт 112 человек, из Мурманска во Владивосток вышел пароход «Челюскин».

Он отрабатывал схему доставки грузов по трассе Северного морского пути за одну летнюю навигацию. На Северный морской путь, позволяющий морями транспортировать грузы на Дальний Восток и в Юго-Восточную Азию, СССР возлагал большие надежды. Руководил экспедицией Отто Юльевич Шмидт. На трудных участках пути в проводке «Челюскина» через ледовые поля планировалось участие ледокола «Красин». Одновременно на «Красине» лежала обязанность провести из Архангельска в устье Лены три грузовых парохода. В 1933 году состояние льдов у Таймырского полуострова было крайне неблагоприятным, потому возникло опасение, что без помощи «Красина» грузовые пароходы не смогут пройти обратно в Архангельск. Так как «Челюскин» к тому времени продвигался вперед успешно, то было решено оставить «Красина» в помощь ленским пароходам. Это было неправильное решение. «Челюскин» попал во льды и несколько месяцев дрейфовал вместе с ними.

13 февраля 1934 года в результате сильного сжатия он был раздавлен льдами и затонул в течение двух часов.

Ещё заранее, опасаясь подобного исхода, экипаж парохода подготовил всё необходимое для выгрузки на окружающие льды, включая кирпичи и доски, из которых строили бараки. В результате катастрофы на льду в условиях полярной зимы оказалось 104 человека.

Через два дня после крушения судна в Москве была образована специальная комиссия, которую возглавил Валериан Куйбышев. На поиски экспедиции на Чукотку вылетели 3 самолета из Хабаровска, 5 - с мыса Олюторского, 2 - с Аляски.

Из Владивостока со спасательными партиями, самолетами и дирижаблями вышли пароходы «Смоленск», «Сталинград» и «Совет». С запада, курсом на Чукотское море, шел ледокол «Красин».

Для эвакуации людей со льдины, разными маршрутами были направлены несколько групп летчиков, имевших опыт полетов в сложных метеоусловиях.

Ближе всех оказался экипаж летчика Анатолия Ляпидевского. Именно там, на Крайнем Севере, и застал летчика приказ вылететь на помощь «челюскинцам», и Ляпидевский даже не обдумывая такого приказа, сказал своему экипажу: «…летим спасать «челюскинцев!» Экипажу АНТ-4, в который помимо командира самолета Анатолия Ляпидевского входили: второй летчик Е.М. Конкин, штурман Л.В. Петров и бортмеханик М.А. Руковской, предстояло не просто найти дрейфующую льдину, но и посадить на импровизированный аэродром тяжелый самолет (!), чего еще никому не удавалось в мире (!).

Помимо всего прочего, летчики боролись с непогодой - сильнейшими морозами и ветрами. Экипаж Ляпидевского первым прибыл в Уэлен на мыс Дежнева, где была организована база по спасению «челюскинцев». Это был первый его полет на Север. Оттуда они и должны были вылететь на поиски и спасение терпящих бедствие. Время на основательную подготовку к поисковой экспедиции не было - на кону стояли жизни людей. Ведь на помощь «челюскинцам» ринулись многие летчики, но им не удалось даже долететь до Уэлена, кто разбил самолет, кто не смог по техническим причинам лететь дальше. Экипаж А. Ляпидевского примерно представлял, где нужно было искать лагерь «челюскинцев», но все это были предположения, и искать пришлось все же «вслепую». Но они никак не могли вылететь на поиски: «…трудно описать наши переживания. Бушует пурга, ветер с дьявольским свистом издевается над нашим бессилием. Даже на собаках ездить нельзя - не то, чтобы летать! Локти готовы грызть от досады!!», - вспоминал А. Ляпидевский. Более того, для того чтобы завести двигатели необходимо было разогреть масло в них, а разогревали его открытым огнем и затем заливали в картеры двигателей. Да и грелась вода и масло очень долго. Причем, заводились двигатели далеко не одновременно, бывало частенько так: один уже завелся, а другой долго не мог запуститься, в итоге - не хватало банального светового дня для полета на поиски. И так каждый день, с каждым двигателем. А условия, в которых летал Ляпидевский, были таковы, что забытая однажды меховая маска и потерянная перчатка при полете в открытой кабине на 35-градусном морозе стоили ему обмороженного, почерневшего, кровоточившего и потрескавшегося лица. Необходимо было госпитализировать его, но фанатизм выполнения задания и спасения людей настолько овладел Ляпидевским, что, не замечая полученных повреждений и жуткой боли (образовавшиеся трещины на лице и руке мазали йодом, затем все это замазали жиром) он упорно продолжал полеты! При одной из посадок самолет получил повреждение, и экипаж пересел на второй самолет.

Все прекрасно понимали, что у «челюскинцев» пока одна надежда - именно их экипаж, остальные летчики еще очень далеко. Но ведь никто тогда и не задумывался о том, что случись с самолетом Ляпидевского поломка в результате поиска, то помощи они точно не получат - их просто не найдут, не успеют спасти! Они просто замерзнут! Отечественные самолеты тогда еще не были оборудованы радиосвязью.

А.В. Ляпидевский вспоминал: «Двадцать девять раз пытались мы пробиться сквозь пургу и туманы в тяжелейших условиях Заполярья, и все безуспешно... Вылетали, брали курс, и каждый раз возвращались - стихия свирепствовала, мороз доходил до минус 40 градусов, а летали мы тогда без стеклянных колпаков над кабиной и даже без защитных очков, просто лицо оленьей шкурой обматывали и оставляли маленькие щелочки для глаз. Но от холода ничего не спасало. В конце концов на 30-й полет я обнаружил этот лагерь.

Солнце, тишина, но страшный мороз - 40-45 градусов... Мы всматривались до боли в глазах. И наконец, прямо «уперлись» в лагерь Шмидта. Первым лагерь увидел Лев Васильевич Петров, наш штурман, показал мне пальцем: «Толя, смотри!» Я обратил внимание: действительно, маленькая палаточка и около палатки три человека. Потом выяснилось - это были Погосов, Гуревич и бортмеханик Бабушкина Валавин, команда аэродрома, которая, живя в палатке, наблюдала за состоянием взлетного поля, которое они организовали на льдине.

Решил садиться. Захожу на посадку раз, другой - но для большой тяжелой машины площадка была очень маленькой, всего 400 на 150 метров (длина АНТ-4 - 18 метров). Промажу - ударюсь о льды, проскочу - свалюсь в воду. Сделал два круга и на минимальной скорости сел на льдину. Когда вылез, все вокруг кричали, обнимались, лезли целоваться. А у меня в голове одна мысль: черт, а как же я отсюда вылетать-то буду?!

Зарулил к троим этим храбрецам. Мы им привезли аккумуляторы для питания радиостанции, две туши оленей, взбодрили их. Они убедились, что самолет - это реальное спасение. Посоветовались с Отто Юльевичем Шмидтом и решили сразу взять с собой десять женщин и двух девочек... Самолет большой, тяжелый... впихнули, фигурально выражаясь, в большие, тяжелые малицы женщин и детей, и им пришлось кому-то лежать, кому-то сидеть, сильно сжавшись».

Старший радист экспедиции Э.Т. Кренкель, находившийся на льдине, позже вспоминал: «5 марта было холодно. Термометр показывал около сорока, когда... на сигнальной вышке появился флаг, означавший: к нам летит самолет.

Процессия женщин и детей двинулась к аэродрому. В воздухе показался самолет - большая тяжелая машина АНТ-4. Радостный крик. Самолет пошел на посадку. Все заспешили вперед к аэродрому и... огромная полынья, длиной в несколько километров и шириной метров в 20-25, преградила дорогу... Нежданная водная преграда была преодолена - на рысях была доставлена шлюпка-ледянка...

В тот день к нам, наконец, пробился молодой летчик комсомолец Анатолий Ляпидевский. Это был трудный полет. В хаосе ледяных глыб и ропаков искать лагерь с воздуха было не легче, чем иголку в стоге сена. От мороза запотевали, летные очки, и Ляпидевский прилетел в пыжиковой маске, защищавшей лицо, но ухудшавшей видимость. По его признанию, такой маленькой площадки, 400х150 метров, он в своей летной жизни не видел. Машина у Ляпидевского была тяжелая, и посадить ее на наш ледовый аэродром, наверное, не удалось, если бы не упорная тренировка пилота. Взлетая со своего аэродрома, он, возвращаясь на него, приземлялся на немыслимо крохотный пятачок, специально отмеченный сигнальными флажками».

После первого полета на льдину Ляпидевский неоднократно вылетал из Уэлена к лагерю челюскинцев, но из-за погоды не мог к нему пробиться. 15.03.34 г. он должен был доставить запас горючего в Ванкарем. Однако во время полета в одном из двигателей его машины сломался коленчатый вал. Ляпидевскому пришлось идти на вынужденную посадку. При этом самолет повредил шасси и выбыл из строя. Ляпидевский не вернулся на аэродром и в отсутствии связи пропал без вести.

Полуживого отца нашел возле самолета какой-то местный чукча, который привез его в свою ярангу, отогрел и накормил, - рассказывал впоследствии Роберт Ляпидевский, сын пилота. - Этот же чукча дал Анатолию Васильевичу и свою собачью упряжку, чтобы тот съездил в поселок Ванкарем и изготовил в местных мастерских новую раму для ремонта сломавшейся лыжи шасси. Взлетал он тоже сам… На ремонт ушло сорок два дня.

Следующий рейс на льдину был совершён только 7 апреля. За неделю летчики Василий Молоков, Николай Каманин, Михаил Водопьянов, Маврикий Слепнёв, Иван Доронин вывезли на материк остальных челюскинцев.

Последний рейс был совершён 13 апреля. Всего лётчики совершили 24 рейса, перевозя людей в чукотской становище Ванкарем, находящееся в 140-160 км от места ледовой стоянки. Лётчик Михаил Бабушкин и бортмеханик Георгий Валавин 2 апреля самостоятельно прилетели со льдины в Ванкарем на самолёте Ш-2, служившем «Челюскину» для ледовой разведки.

Все 104 человека, два месяца проведшие в условиях полярной зимы на льдине, были спасены.

Это была победа молодой советской авиации. Это была победа СССР.

20 апреля, во всех советских газетах был опубликован правительственный указ о присвоении летчикам Анатолию Ляпидевскому, Сигизмунду Леваневскому, Василию Молокову, Николаю Каманину, Маврикию Слепневу, Михаилу Водопьянову и Ивану Доронину звания Героя. В народе их прозвали «великолепной семеркой».

Собственно и само звание было учреждено «под них» - постановлением ЦИК от 16 апреля 1934 года. По Ляпидевскому не было отдельного постановления, но поскольку в списке он значился первым, его и стали считать Героем № 1. Когда в августе 1939-го учредили Золотую Звезду, то и медаль № 1 досталась ему. В стране начался культ «великолепной семерки» полярных летчиков, а вместе с ними - исследований Севера.

На фото: первые Герои Советского Союза (слева направо): Сигизмунд Леваневский, Василий Молоков, Маврикий Слепнев, Николай Каманин, Михаил Водопьянов, Анатолий Ляпидевский, Иван Доронин - полярные летчики, спасшие членов экипажа парохода «Челюскин». Фотокопия.

В 1934 г. в Москве участникам экспедиции была устроена торжественная встреча с руководителями советского государства и жителями столицы.

На приеме в Георгиевском зале к Ляпидевскому подошел сам Сталин с бутылкой вина в руках. Увидев, что летчики пьют нарзан, он отдал отцу свой бокал и говорит: «Раз торжество, так надо пить не нарзан, а вино». И сам отхлебнул прямо из горлышка бутылки, а потом продолжил: «Запомни, Анатолий, у тебя отец - поп, я сам - почти поп, так что можешь ко мне всегда обращаться по любому поводу».

Анатолий тогда и попросил Сталина дать ему возможность продолжить учебу.

Уже через несколько дней нарком обороны СССР Климент Ворошилов поставил на рапорте А.В. Ляпидевского о поступлении в Военно-воздушную инженерную академию им. Н.Е. Жуковского свою знаменитую резолюцию: «Проверить знания тов. Ляпидевского: если подготовлен - принять, если не подготовлен - подготовить и принять». Теперь для молодого летчика-героя были открыты все двери. С 1935 г. он снова в кадрах Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В этом же году Анатолий познакомился со своей будущей женой - Ириной. Она происходила из семьи врачей, танцевала в ансамбле народного танца.

В 1937 году у Ляпидевских родился сын, которого отец назвал в честь знаменитого полярного исследователя Роберта Пири. Чуть позже появилась дочь Александра.

Анатолий Васильевич после череды непрерывных парадов и чествований, лавиной обрушившихся на него в 1934 году, не любил привлекать к себе лишнего внимания. Он был очень сдержанным, очень скромным и интеллигентным человеком.

По просьбе руководства А.В. Ляпидевский стал… писателем, подготовив книгу «Пятое марта», в которой изложил историю спасения челюскинцев. Она была издана в 1935 г.

В эти же годы знаменитые арктические летчики получали сотни предложений о трудоустройстве. Но нарком обороны запрещал им устраиваться на работу, требуя успешно закончить академию. Вообще К.Е. Ворошилов взял шефство над молодыми героями Арктики. В 1938 г. к XX годовщине РККА ребятам хотели дать звание майоров (они были капитанами). Ворошилов лично написал на представлениях к званию: «ПОЛКОВНИКИ!».

Вспоминал «челюскинец» подполковник Э.Т. Кренкель: «С Ляпидевским в дальнейшем у нас сложились отличные отношения... Душевный и на редкость доброжелательный человек... Хорошо помню, как через пять лет после нашего спасения, в 1939 году, мы получали с Ляпидевским Золотые Звезды Героев Советского Союза. Судьба свела нас в один и тот же день в Кремле. На обороте каждой Золотой Звезды имеется очередной номер. Когда мы вышли из ворот Спасской башни на Красную площадь, я сказал:

- Толя, ты только подумай, Звезды будут получать еще тысячи людей. Все они, разглядывая номер на оборотной стороне, будут вспоминать тебя, потому что на твоей Звезде номер первый.

Ляпидевский улыбнулся и промолчал. Моя возвышенная тирада его явно смутила.

Когда мы возвращались из Арктики, Толю прозвали «дамским летчиком». Прозвали его так потому, что он вывез из лагеря десять взрослых женщин и двух маленьких девочек, а прозвище пристало плотно еще и потому, что был Ляпидевский холост, и любое красноречие бессильно описать то внимание, которым одаряла Героя номер один прекрасная половина рода человеческого. По непроверенным слухам, письма и нежные записки носили нашему Толе, чуть ли не бельевыми корзинами».

В 1939 г. полковник Ляпидевский окончил Военно-воздушную Академию РККА им. Жуковского и был назначен заместителем начальника Главной инспекции Наркомата авиационной промышленности. Потом перешел в ЦАГИ - Центральный аэрогидродинамический институт, где работал начальником 8-го отдела (отдел эксплуатации, лётных испытаний и доводок).

Приходилось заниматься и общественной деятельностью. Анатолий Васильевич избирался членом ЦИК СССР 7-го созыва и депутатом Верховного Совета СССР 1-го созыва.

В 1940 году тридцатидвухлетний А.В. Ляпидевский был назначен директором авиационного завода №156 (Москва).

А.В. Ляпидевский в Омске

Через месяц после начала Великой Отечественной войны, к середине июля 1941 года, немецко-фашистские войска захватили Литву, Латвию, Белоруссию, значительную часть Эстонии, Украины и Молдавии, продвинулись в глубь советской территории на 300-600 километров.

В зоне оккупации оказались миллионы мирных людей, тысячи промышленных предприятий, в том числе оборонных. Красная Армия понесла огромные потери в живой силе и технике. Враг уничтожил, частью прямо на аэродромах, 3500 советских самолетов против 950 у немцев.

Все это позволило фашистам захватить стратегическую инициативу и господство в воздухе, а Советский Союз поставило на грань военной катастрофы. Требовались срочные меры по перестройке всей жизни страны на военный лад. И, прежде всего, немедленная эвакуация оборонной промышленности на Восток, развертывание в стратегическом тылу новой мощной базы по производству техники, вооружений и боеприпасов. За вторую половину 1941 года на Урал и в Сибирь было перемещено около 2600 промышленных предприятий, в том числе 1523 крупных.

4 июля Наркомат авиационной промышленности издал приказ об организации в городе Омске авиационного завода на базе Московского опытно-конструкторского завода № 156 и Тушинского серийного завода № 81. В это время на заводе № 156 в состоянии сбора находился пикирующий бомбардировщик проекта «103» конструкции А.Н. Туполева (будущий Ту-2). Машина, обладавшая уникальными тактико-техническими данными, выпущенная массово в короткие сроки, могла существенно усилить советские ВВС.

В июле началась эвакуация предприятий из Москвы.

На заводах №№ 156 и 81 погрузка в эшелоны шла в 3 смены, круглосуточно. Люди эвакуировались семьями. Глава семьи имел право на перевозку, за государственный счет, 100 кг багажа и до 40 кг на каждого члена семьи. На практике эти цифры сокращались, чтобы дать больше места в эшелонах для перевозки станков и оборудования. По воспоминаниям ветеранов об эвакуации: «Командировку мне оформили на 3 месяца, а растянулась она на всю жизнь… Поезд на Восток тащился 11 суток, пропускал все идущие на Запад воинские эшелоны…Уезжали ненадолго, даже без зимней одежды… Ехали даже не в теплушках, а под открытым небом, на досках и станках… В какой город приехали, мы узнали не сразу, такова была секретность… Омск после столицы показался очень неказистым. Почти повсюду непролазная грязь, домишки маленькие, серые, в них поразительная бедность...

Приехали в Омск, а на месте заводской территории и в округе сплошное болото. Станки размещались в корпусах недостроенного автосборочного предприятия. Семьи заводчан после многочасового «сидения на узлах» развозили по школам и клубам небогатого жильём Омска. Взрослым и детям приходилось обходиться без элементарных удобств, спать на полу, на матрацах, вывезенных из Москвы, а позже мёрзнуть без отопления и зимней одежды.

Перед прибывшими поставили конкретную задачу: к концу 1941 г. освоить серийный выпуск пикирующего бомбардировщика проекта «103» (Ту-2).

Первым директором авиационного завода в г. Омске 18 июля 1941 г. и был назначен А.В. Ляпидевский. 24 июля 1941 года он объявил приказ наркома авиапромышленности об объединении 81-го, 156-го и 166-го заводов в один с присвоением ему номера 166 (будущее ОНПО «Полёт»).

Люди и оборудование продолжали пребывать.

Сколько вагонов прибыло в Омск? - 1901.

Сколько прибыло рабочих? - 4964

Сколько прибыло инженерно-технических работников? - 1788.

Прибыло всего людей (работников и их семей)? 19877.

Процесс осушения болот и возведение на этой территории корпусов нового авиационного завода проходило в исключительно тяжелых и драматических условиях. Масштабы строительства требовали привлечения такого количества рабочих и техники, которых в г. Омске просто не было. Единственный ресурс, который имелся в стране в избытке - заключенные ГУЛАГа. По этой причине строительство омского авиационного завода № 166 было передано Народному Комиссариату внутренних дел (НКВД). В докладной записке от 11 сентября 1941 года, направленной А.В. Ляпидевским и начальником Центрального конструкторского бюро № 29 Г.Я. Кутеповым главе НКВД Л.П. Берии, приводится расчет размеров производственных площадей и трудовой силы, необходимых для крупносерийного выпуска самолетов «103». Вскоре в Омск из-под Иркутска переместили «Омлаг» НКВД. Неподалеку от завода были построены несколько лагерей, где содержались заключенные-строители. В 1941-42 гг. были построены все запланированные корпуса, а также взлетно-посадочная полоса (ныне Космический проспект). C середины октября 1941 года авиазавод вышел в нормальный производственный режим, в сборочном цехе из деталей и агрегатов, изготовленных в Москве, начали собирать первый фронтовой бомбардировщик Ту-2.

В январе 1942 года он совершил первый взлет в омское небо.

4 апреля 1942 года вышел Указ Президиума Верховного Совета РСФСР об образовании Молотовского района в г. Омске, а 27 июля 1957 года - Указ Президиума Верховного Совета РСФСР о переименовании Молотовского района в Октябрьский. Так на основе эвакуированных предприятий, бараков для их работников и заключенных «Омлага» возникла новая административная единица, которая также получила другое название - посёлок имени Чкалова, как признание заслуг самолётостроителей. За годы Великой Отечественной Войны завод № 166 изготовил 80 бомбардировщиков Ту-2, более 3500 истребителей Як-9.

В мае 1942 г. А.В. Ляпидевский был переведен из Омска в Подмосковье на должность начальника отдела испытаний Научно-испытательного института ВВС. Но Ляпидевский хотел воевать, и в сентябре 1942 года он был назначен заместителем командующего ВВС 19-й армии по тылу. В декабре 1942 - сентябре 1943 служил помощником начальника и начальником отдела полевого ремонта 7-й воздушной армии (Карельский фронт). Участвовал в обороне Заполярья. На его плечах лежала забота о сотнях вернувшихся из боя машин, а что такое ремонт техники в условиях полевых аэродромов Заполярья - это понять может только тот, кто там сам служил.

После войны

В 1946 г. А.В. Ляпидевскому присвоили звание генерал-майора и назначили главным контролёром Министерства госконтроля СССР.

Его карьерный рост остановился в апреле 1949 г. в должности заместителя министра авиационной промышленности СССР. И причиной этому были следующие странные обстоятельства.

В апрельском номере всесоюзного журнала «Огонек», посвященном 15-летию первых Героев Советского Союза, был помещен цветной портрет Ляпидевского - в парадном мундире, в россыпи орденов и медалей. Этот номер завистники из министерства авиационной промышленности и передали Сталину, дескать, посмотрите, кем этот «герой» себя возомнил.

Сын А.В. Ляпидевского Роберт вспоминал, что накануне первомайского собрания отцу позвонил министр Хруничев и сказал: «Ничего не могу понять, Анатолий Васильевич, но приказом вышестоящих инстанций ты снят с занимаемой должности». Опала длилась два месяца - отец остро переживал случившееся. Два месяца не выходил из кабинета, никого не хотел видеть, не отвечал на телефонные звонки…

Но Сталин не дал в обиду героя № 1. Возможно, имитируя свой гнев, он просто проверял Ляпидевского на верность, готовя для знаменитого авиатора новое и куда более ответственное задание. В том же 1949 г. А.В. Ляпидевский занял один из руководящих постов в сверхсекретном КБ-25 (ныне Всероссийский НИИ автоматики), где в тесном сотрудничестве с группой физиков-ядерщиков, И.Е. Тамма и А.Д. Сахарова, разрабатывались блоки автоматики для водородных бомб.

В 1954-1961 гг. А.В. Ляпидевский работал в должности директора опытного завода КБ-25.

Нам он о своей работе ничего не рассказывал, - вспоминает сын Роберт Анатольевич. - Просто уезжал на работу, а иногда звонил, дескать, я уеду на три дня в командировку, все в порядке, не волнуйтесь. А ведь тогда (в 1954 г.) он был дважды награжден орденом Ленина, но за что конкретно давались награды, отец никому и никогда не говорил. Просто приходил домой и по солдатской привычке опускал ордена в стакан с водкой. Сами понимаете, в той отрасли ордена давались без лишнего шума.

Кем в действительности работал отец, семья узнала лишь в 1961 году, когда во время испытаний самой мощной в мире 50-мегатонной водородной бомбы над Новой Землей все участники правительственной комиссии получили жесткую дозу облучения. По этой причине в том же 1961 году Ляпидевский по состоянию здоровья вышел в отставку. Однако долго сидеть без дела не смог. В свое конструкторское бюро его пригласил Артем Иванович Микоян. И до конца жизни А.В. Ляпидевский руководил разработкой истребителей Миг, в том числе «Миг-25», «Миг-27».

Сначала он работал ведущим инженером (1962-1965), затем ведущим конструктором (1965-1971), заместителем главного инженера по капитальному строительству (с 1971).

Роберт вспоминал: «Отец был настоящим трудоголиком. Все время работал. У нас даже дачи своей не было, потому что у отца никогда не было времени ездить за город. Вот что он по-настоящему любил, так это плавать в Черном море, куда мы обязательно выбирались раз в год. И кроссворды».

Ляпидевский с семьей жил в Москве. До конца своих дней вел активную общественную жизнь.

Но по-прежнему оставался скромным человеком.

Умер 29 апреля 1983 года, простудившись на похоронах В.С. Молокова, который был одним из первых его летных инструкторов, товарищем по спасению челюскинцев. Для больного лейкемией Анатолия Васильевича эта простуда стала фатальной. Несколько месяцев он сражался с болезнью, но возраст взял свое. И первый герой СССР ушел из жизни последним - из той «великолепной семерки». Он был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Герой Советского союза,

3 ордена Ленина (16.04.1934; 4.01.1954; 30.04.1954),

Орден Октябрьской Революции (22.03.1978),

Орден Красного Знамени (6.05.1946),

Орден Отечественной войны 1-й (16.09.1945) и 2-й (4.08.1943) степеней,

Орден Трудового Красного Знамени (11.09.1956),

2 ордена Красной Звезды (2.11.1944; 3.11.1944),

Орден «Знак Почёта» (29.07.1960)

Награжден медалями.

Памятник А.В. Ляпидевскому установлен в селе Белая Глина, бюсты - в городе Ейске и станице Старощербиновская.

Мемориальные доски в Москве на доме, в котором он жил, и в Ейске на здании школы, где он учился.

Имя А.В. Ляпидевского носят Омский лётно-технический колледж гражданской авиации, школы в Ейске и Старощербиновской.

Именем А.В. Ляпидевского названы улицы в городах Москва, Барнаул, Грозный, Новосибирск, Омск, Ростов-на-Дону, Ставрополь, Улан-Удэ, Ярославль, Артём (Приморский край), Выкса и Шахунья (Нижегородская область), Магнитогорск (Челябинская область), Орск (Оренбургская область), Рыбинск (Ярославская область), Тихорецк (Краснодарский край) и других населённых пунктах.

http://okt41school.narod.ru/1/okrug/move.htm Рождённый в трудные военные годы

Послесловие:

Феликс Чуев "Ляпидевский"

И встречает в дверях, улыбаясь по-детски,
Хоть прибавилось к детству немало седин,
Анатолий Васильевич, сам Ляпидевский,
У которого Звёздочка номер один.

И когда про него прозвучали стаканы,
«Каюсь, хлопцы, не я», - он вздохнул тяжело,
«Самым первым Героем - был Федя Куканов.
Должен был. И не стал. Просто не повезло...»

«Валька Чкалов, Байдук...», - имена-то какие!
А о самых о первых - что знаем о них?
И подумалось мне о богатстве России,
У которой на всё достает запасных...

Да и слава-то, в общем, обидно проходит:
Как тачанка в степи, как немое кино,
Где фанерный летает при полном народе,
Чтоб сегодняшним мальчикам было смешно.

Пусть меня посчитают отсталым и странным,
Пусть тридцатые годы я знаю из книг,
Мне любых реактивных дороже бипланы -
Из героев герои блистали на них!

Космонавтов везут, будет что-то другое,
Не запомнят иных - не напишешь на лбу.
И кого-то из тех - самых-самых - Героев
Постовой оттолкнет за канаты, в толпу...

1965 г.

"У чукчей есть одна старая легенда о таинственных островах «по ту сторону льдов», которые бессчетно богаты зверьем. Исключительно храбрые охотники туда добирались не на байдарках, плывущих по студеной воде, а на таких байдарках, которые летали по воздуху! Лодки с выросшими крыльями водил на острова самый лучший охотник, первый герой из героев, по имени - «Анатолянгин»! Этим храбрым охотником чукотской сказочной легенды был Анатолий Ляпидевский Герой Советского Союза № 1."

(Ю.К. БУРЛАКОВ. Вице-президент Российской ассоциации полярников, Действительный член Русского географического общества)

Одно время имя легендарного лётчика Анатолия Ляпидевского гремело на всю страну – а потом о нём неожиданно забыли

16 апреля 1936 ЦИК СССР ввел почетное звание Героя Советского Союза. Первым удостоенным высокого звания стал 25-летний летчик Анатолий Ляпидевский . Постановление об этом вышло 20 апреля.

До войны имя героического спасителя ледокола «Челюскин » знали и взрослые, и дети. Однако после войны, в конце 40-х, имя Анатолия Ляпидевского исчезло со страниц газет, а его самого сняли со всех занимаемых постов.

Долгожданное спасение

16 июля 1933 года из Ленинграда в Мурманск, а затем во Владивосток, вышел пароход «Челюскин», чтобы отработать путь доставки грузов по Северному морскому пути. Экспедицию возглавил Отто Юльевич Шмидт . В конце сентября «Челюскин» был заблокирован льдами в Чукотском море. Пароход дрейфовал почти пять месяцев, и, казалось бы, свобода была близка, но 13 февраля 1934 года судно было раздавлено льдами, затонув в течение двух часов. На льду оказались 104 человека, которые заранее все подготовили к эвакуации.

Пароход «Челюскин» перед отплытием из Ленинграда, июль 1933 года. Фото: wikipedia.org

За челюскинцев переживала вся страна. Спасение могло прийти только по воздуху. Но сильный мороз (почти 40 градусов) и ветер мешали летчикам добраться до потерпевших крушение. Было совершено 29 вылетов, но каждый раз самолеты возвращались ни с чем. И только 5 марта Ляпидевский сумел обнаружить во льдах лагерь челюскинцев. Когда обессиленные люди увидели самолет, то их радости не было предела. Летчик спас 10 женщин и двоих детей, в том числе новорожденную.

Герой номер один

По воспоминаниям Ляпидевского, добраться до лагеря было практически невозможно. Тогда у самолетов не было застекленных кабин, радиосвязи, а сами летчики даже не надевали защищающие очки. Чтобы хоть как-то уберечься от мороза и ветра, они обертывали голову оленьей шкурой, прорезав для глаз тонкие дырочки.

Анатолий Ляпидевский. Фото: wikipedia.org

Требовалось высочайшее мастерство, чтобы посадить самолет на небольшую льдину – всего 400 на 150 метров, а потом и взлететь с нее. После подвига Ляпидевского и другие летчики сумели долететь до погибающих людей. 13 апреля 1934 года был совершен последний рейс на льдину и спасены все участники экспедиции.

В операции по эвакуации челюскинцев принимали участие 7 летчиков: Анатолий Ляпидевский, Сигизмунд Леваневский , Василий Молоков , Николай Каманин , Маврикий Слепнёв , Михаил Водопьянов и Иван Доронин . Именно они стали первыми Героями Советского Союза, о чем было написано во всех газетах 20 апреля. А поскольку фамилия Ляпидевского стояла в списке на награждение первой, то Анатолий Васильевич и получил медаль №1. Церемония состоялась в начале ноября 1939 года.

Неправильное происхождение

Анатолий Ляпидевский родился в небольшом селе в Краснодарском крае. Его отец был священником, продолжив семейную династию.

Поповское происхождение в те годы накладывало на человека отпечаток «неблагонадежности» и закрывало двери во многие училища, институты и профессии. Поэтому юноша начал свою трудовую жизнь с помощника кузнеца, потом устроился в ученики к слесарю, работал на маслобойне.

Толя мечтал стать моряком. Но его не приняли из-за отца-священника. В те времена семья жила в Ейске, куда перевели из Севастополя школу морских летчиков. В нее Анатолий и поступил. По окончании поповского сына заслали подальше, на Дальний Восток, где ему пришлось развозить на самолете почту в дальние уголки края.

По совету товарищей Ляпидевский рискнул подать рапорт о зачислении его в только что открытое Главное управление Северного морского пути. Оно было создано для освоения Арктики и разработки кратчайшего пути от европейской части страны до Дальнего Востока. Ляпидевского, к его радости, взяли в эту структуру. Не случись этого, кто знает, как сложилась бы судьба эвакуированных на льдину.

Праздник и похмелье

Существует такая легенда, что во время торжественного приема в Кремле в честь летчиков, спасших челюскинцев, к авиаторам подошел Иосиф Сталин с бутылкой вина. Молодые герои стояли кучкой, стесняясь высокого начальства, и пили минеральную воду. Вождь сказал им, что на празднике нужно пить вино, и протянул бокал Ляпидевскому, а сам глотнул прямо из горлышка. Также он предложил Анатолию Васильевичу не стесняться своего происхождения, так как сам учился в духовном училище, а потом в семинарии. И пообещал выполнить любую его просьбу.

Ляпидевский тут же попросил разрешения на поступление в Военно-воздушную академию РККА имени Жуковского , куда его никогда бы не приняли из-за «запятнанной» биографии. И вскоре нарком обороны СССР Климент Ворошилов распорядился принять Анатолия Ляпидевского в академию, если тот сдаст экзамены. Или сначала подготовить, а затем принять.

Анатолий Ляпидевский. Фото: wikipedia. o

После этого карьера летчика пошла в гору: замначальника инспекции авиапромышленности, директор авиационного завода. В войну Ляпидевский, мечтающий сражаться в небе, занимал исключительно командные посты, а потом вновь был назначен руководить заводом. Но в апреле 1949 года ему сообщили, что он освобожден от всех занимаемых должностей. Далее были два месяца неизвестности.

Анатолий Васильевич сходил с ума, так как знал, что никакие звания и подвиги не смогут уберечь его от ареста. Некоторые историки предполагают, что таким образом Сталин хотел проучить и поставить на место легендарного героя, о котором трубили все газеты. Другие специалисты считают, что вождь таким образом проверял человека на стрессоустойчивость перед очень серьезным назначением. Кроме того, это было началом операции по засекречиванию героя. Как бы там ни было, но с этого момента фамилия Ляпидевского отовсюду исчезла и о герое вскоре забыли.

Секретная операция

Чем занимался Ляпидевский, не знали даже его родные. Его назначили одним из руководителей НИИ, который занимался созданием водородной бомбы. Не удивительно, что имя героя засекретили и постарались удалить из народной памяти.

Чем занимался Ляпидевский, узнали только после испытания 30 октября 1961 года 50-мегатонной бомбы, прозванной «Царь-бомба» или «Кузькина мать». Говорят, что все участники испытаний получили очень большую дозу облучения. У Анатолия Васильевича позднее диагностировали лейкемию, но он еще 21 год, до последних своих дней, работал ведущим конструктором и заместителем главного инженера в КБ Микояна. Скончался первый Герой Советского Союза от простуды, которую подхватил на похоронах своего друга, одного из семи летчиков-спасателей челюскинцев, Василия Молокова , 29 апреля 1983 года.

Анатолий Ляпидевский родился 23 марта 1908 года в казачьей станице Белоглинской Ставропольской губернии. Детство его прошло в городе Ейск. Работать он начал еще подростком и перепробовал многие профессии: был подручным в кузнице и на маслобойном заводе, учеником слесаря и мотористом косилки.

В 1926 году Анатолия призвали в ряды Красной Армии, он хотел стать моряком, но квот в мореходные училища не было, и он поступил в Ленинградскую военно-теоретическую школу ВВС, а затем, в 1928 году, окончил и Севастопольскую школу морских летчиков. После чего Ляпидевский служил в ВВС Балтийского флота и инструктором в Ейской школе морских летчиков.

После увольнения из армии в 1933 году, его за «непролетарское происхождение» отправили работать пилотом на Дальний Восток - в управлении Гражданского Воздушного флота. А затем он подал рапорт с просьбой зачислить его на службу в только что открывшееся управление Главсевморпути, где его и застала новость о катастрофе парохода «Челюскин». Ляпидевский принимал самое деятельное участие в спасении «челюскинцев» – совершив 29 поисковых вылетов исключительно в трудных погодных условиях, именно он 5 марта 1934 года обнаружил лагерь экспедиции, совершил посадку на льдину и вывез оттуда 12 человек (10 женщин и 2 детей). И уже вслед за ним другие советские летчики вывезли остальных полярников. Слава на Ляпидевского и других его 6-х коллег «свалилась» после публикации об их подвиге во всех советских изданиях. В народе летчиков прозвали «великолепной семеркой», а за мужество и героизм, проявленные при спасении челюскинцев, им всем были присвоены звания Героев Советского Союза с вручением орденов Ленина. Кстати, по Ляпидевскому не было отдельного постановления, но поскольку в списке он значился первым, его и стали считать Героем №1 (а когда в августе 1939 года была учреждена Золотая Звезда, то и медаль №1 досталась ему). Теперь для молодого летчика-героя были открыты все двери.

В 1935 году он вновь вступил в ряды Красной Армии и поступил на инженерный факультет Военно-воздушной академии имени Н.Е. Жуковского, после окончания которой в 1939 году был назначен заместителем начальника Главной инспекции Народного комиссариата авиационной промышленности, потом перешел в ЦАГИ (Центральный аэрогидродинамический институт), а перед самой войной был назначен директором авиационного завода № 156 в Москве (а с октября 1941 года – в Омске). С началом Великой Отечественной войны Ляпидевский возглавил 4 отдел НИИ ВВС, а в сентябре 1942 года стал заместителем командующего ВВС 19-й армии, начальником полевого ремонта 7-й воздушной армии на Карельском фронте. На его плечах лежала забота о сотнях боевых машин, возвращавшихся из воздушных боев. В 1943 году он вновь занял пост директора авиационного завода.

После окончания войны Анатолий Васильевич, которому было присвоено звание генерал-майора авиации, сначала был назначен на пост главного контролера Госконтроля, а в 1949 году - заместителя министра авиационной промышленности СССР. В том же 1949-м Ляпидевский занял один из руководящих постов в сверхсекретном КБ-25 (ныне Всероссийский НИИ автоматики), занятом созданием водородной бомбы. Там он работал в тесном сотрудничестве с группой физиков-ядерщиков, в том числе И.Таммом и А.Сахаровым, а о своей работе не рассказывал даже самым близким. Известно это стало лишь в 1961 году, когда над Новой Землей была испытана самая мощная в мире 50-мегатонная водородная бомба. А все участники правительственной комиссии, в том числе и Ляпидевский, получили огромную дозу облучения.

В 1961 году Анатолий Васильевич по состоянию здоровья уволился в запас. Но диагноз «лейкемия» не стал для него приговором, и совсем в отставку генерал-майор авиации не ушел. Не усидев на пенсии, он долгое время работал ведущим конструктором в КБ Микояна, куда его пригласил сам Артем Иванович, – руководил разработкой МИГов. Мемориальная доска на доме в Москве, где жил Ляпидевский в 1938-1983 годах Ляпидевский был настоящим трудоголиком, ни минуты не мог сидеть без дела. В 1930-х годах он к тому же был членом ЦИК СССР 7 созыва, а в 1937-1946-х – депутатом Верховного Совета СССР. Его перу принадлежит книга «Пятое марта». Генерал-майор авиации он был награжден многими государственными наградами. В начале 1983 года простудившись на похоронах летчика Василия Молокова, своего товарища, с которым вместе спасал челюскинцев, Ляпидевский серьезно заболел (ведь человеку с диагнозом лейкемия опасен даже насморк) и уже не смог оправиться.

Анатолий Васильевич Ляпидевский скончался 29 апреля 1983 года в Москве, где и был похоронен на Новодевичьем кладбище.

Именем Героя названы улицы во многих городах России и Украины, Омский летно-технический колледж гражданской авиации и Чебоксарский авиационно-спортивный клуб ДОСААФ. Памятник ему установлен в селе Белая Глина (ранее – станица Белоглинская) и во дворе школы №1 станицы Старощербиновской, также носящей имя Ляпидевского.