Воображение – это психический познавательный процесс, направленный на моделирование нового образа или идеи. Воображение сильно связано с другими процессами: памятью, мышлением, речью и вниманием. Ведь для того, чтобы четко себе что – то представить, необходимо обладать полной информацией об интересующем предмете, уметь анализировать и сопоставлять.

В повседневной жизни мы часто прибегаем к необходимости представить что – то в своей голове. Скажем, абстрактные понятия или художественные образы, так или иначе, нуждаются в том, чтобы вообразить их, так они легче запоминаются. Воображение помогает сделать внутренний мир человека ярче и насыщеннее. Данный процесс позволяет личности вовремя провести прогнозирование какой – то ситуации, выстроить имеющиеся перспективы и внутренне приготовиться к последствиям своего выбора. Иногда люди с чрезвычайно развитым воображением страдают тем, что начинают создавать такие образы, которые не имеют никакого отношения к действительности, тем самым вводя себя и окружающих в заблуждение. Воображение человека помогает творческим натурам создавать уникальные авторские произведения. Сущность его как процесса заключается в том, чтобы конструировать из имеющихся образов новые — неповторимые и уникальные.

Виды воображения

В современной психологической науке принято различать произвольное (преднамеренное) воображение и непроизвольное. Во втором случае сам процесс проявляет себя в сновидениях, которые видит человек. То есть, пережитые за день события и переживания трансформируются в индивидуальные образы, которые личность продолжает «прокручивать» во сне.

Преднамеренное воображение активизируется только при участии воли человека и включает в себя несколько подвидов: воссоздающее, творческое, мечта. Воссоздающее воображение работает на основе имеющихся представлений о том или ином предмете. Так, при чтении художественной литературы, мы бессознательно выстраиваем у себя в голове абстрактные картины, дополняем их собственными представлениями, смыслами и значениями. Нередко получается так, что одно и то же произведение рождает у людей различные (и даже противоположные) образы.

Творческое воображение формируется посредством преобразования имеющихся представлений о мире в неповторимые структуры. Творческий процесс рождает новый продукт, который обязательно отражает индивидуальное видение мира его создателя. Особым видом воображения является мечта . Этот тип воображения отличается тем, что в нем всегда создается образ желаемого, нет особенной нацеленности на результат, чтобы получить его здесь и сейчас. Устремленность в будущее и эфемерность рождающегося образа иногда приводит к уходу от реальности, к пребыванию в мире грез и фантазий. Если человек строит активные планы на реализацию задуманного, то мечта превращается в цель, которой воплотиться в реальности гораздо легче.

Функции воображения

Воображение как психический познавательный процесс выполняет основную задачу отражения объективной реальности. Человеческий мозг способен полноценно воспринимать информацию только тогда, когда она ему по – настоящему интересна. Среди основных функций принято выделять следующие:

• Целеполагание и планирование. Прежде, чем взяться за какое – то дело, человеку необходимо представлять его конечный результат. В отдельных случаях от способности прогнозировать и выстраивать последовательность шагов зависит успешность предприятия. Воображение здесь выступает связующим звеном между желаемой целью и конечным продуктом деятельности. В данном случае оно конкретно, не имеет ничего общего с фантазиями. Мечта может вести человека к новым свершениям, но только в том случае, когда он готов действовать, предпринимать практические шаги в желаемом направлении.
• Познавательная функция. Никакая деятельность невозможна без постоянной работы над собой. Чем бы ни был занят человек, для успешного становления ему всегда требуется продуктивная деятельность. Потребность узнавать новое, совершенствовать свои навыки и умения приводит к процессу активизации познавательной активности.
• Приспособительная функция. Данная функция заключается в необходимости объяснить себе непонятные явления. Так в древности люди создавали легенды и сказки, используя воображение, чтобы минимизировать собственный страх перед неизвестным.
• Психотерапевтическая функция. Воображение может успешно использоваться человеком в качестве психологической защиты, когда он «придумывает» несуществующие реалии таким образом, чтобы они соответствовали его внутренней готовности воспринимать окружающий мир. Терапевтическая направленность находит выражение в сублимированных образах, обозначении и признании собственных чувств.

Формы воображения

• Агглютинация. Представляет собой своеобразное слияние образов различных свойств предметов. На этом приеме основаны все мифические существа: кентавр, русалка и т.д. Агглютинация появляется в результате комбинирования отдельных характеристик и формирования смешанного образа.
• Акцентирование. Проявляется в намеренном преувеличении, заострении внимания на какой – либо отдельной черте литературного или мифического персонажа. Например, мальчик с пальчик был таким крошечным, что рост можно было сравнить с мизинцем.
• Гиперболизация. Увеличение или уменьшение объекта до предельного размера воображением, тем самым достигается эффект абсурдности. Гиперболизация часто подчеркивает характер какого – то персонажа, заставляет читателя выстраивать собственные предположения, почему так произошло.
• Типизация. Даже самый творческий образ создается по определенному типу. Схематизация облегчает процесс создания картины объекта воображением и упрощает ее восприятие. За основу берутся существенные признаки, и на их сути выстраивается целостный образ.
• Схематизация. Помогает построить новый образ на основе имеющихся представлений того или иного предмета. Общая схема строится путем выделения схожих черт и перенос их на другие объекты.
• Обострение. Заключается в намеренном акцентировании отдельных признаков объектов.
• Перенос признаков. Может проявляться в создании несуществующих объектов, мифических и фантастических существ, неодушевленных предметов и наделении их признаками живого.
• Приемы воображения влияют на моделирование индивидуальной реальности, создание качественных образов, ранее не существовавших. Весь эффект достигается с помощью воображения.

Особенности воображения

Посредством данного психического процесса каждый индивид имеет уникальную возможность создавать и моделировать собственную реальность. Особо значимые потребности, такие как самореализация и личностный рост находят прямое отражение с помощью воображения. Так, например, художник способен отобразить в произведении те вопросы, которые наиболее сильно волнуют его самого, тем самым уменьшив количество собственных переживаний по этому поводу. Воображение прекрасно помогает процессу сублимации. Роль воображения в любом виде деятельности чрезвычайно высока.

Развитие воображения

Воображение как процесс, помогающий познавать окружающий мир, можно и нужно совершенствовать. Для решения этой задачи как нельзя лучше подойдут специальные упражнения и занятия, направленные на его развитие. Надо сказать, что воображение невозможно развивать отдельно от внимания, памяти и мышления. Именно поэтому представленные ниже задания способствуют заметному прогрессу всех познавательных процессов, ведущим из которых является воображение.

• Прогнозирование будущей ситуации. Развитие воображения начинается с формирования навыка четко представлять себе предмет или явление. Прежде чем приступить к какому – либо делу, постарайтесь заранее продумать, что из этого выйдет. Ответьте себе на вопрос, чего хотите получить в результате, какой видите конечную цель. Доказано, что умение представлять, мыслить конструктивно в направлении заданной цели формирует уверенность в себе, дает дополнительные силы, прибавляет решимости, уменьшает сомнения.
• Создание художественного образа. Подойдет написание сказки, рассказа, создание портрета или пейзажа. Сюда можно включить и вышивание, главное, чтобы вам нравился сам процесс. Для начала постройте у себя в голове образ, который хотите изобразить. Постарайтесь, чтобы он был ярким, привлекающим внимание, помогающим раскрыться вашим стремлениям и талантам. Не обязательно создавать «Войну и мир», можно ограничиться небольшим стихотворением или зарисовкой, главное условие – творчество должно вдохновлять на новые идеи. Хорошо, если в процессе воображения начнут возникать свежие образы и задумки. Упражнение направлено на формирование умения развивать образ, давать ему раскрыться во всей полноте и многообразии.
• Дорисовывание фигуры. Упражнение заключается в формировании навыка создавать картину в воображении из ничего, прекрасно тренирует внимание к мелочам, учит понимать, что из самых незначительных деталей можно смоделировать новый образ. В центре на листе бумаги, как правило, изображен фрагмент фигуры, которую требуется дорисовать. Если раздать такие листы участникам небольшой группы и попросить их выполнить задание, у каждого в результате получится свой неповторимый рисунок. Процесс воображения у каждого человека работает сугубо индивидуально.
• «Я – успешный человек». Если вы давно мечтаете о самореализации, то выполнение данного упражнения принесет вам большую радость и колоссальный подъем энергии. Представьте себе, что вам необходимо для того, чтобы считать себя состоявшейся личностью. Основная задача заключается в том, чтобы как можно конкретнее осознать и удержать в сознании то занятие, которое приносит максимальное удовлетворение, помогает развиваться вашей личности. Когда этот образ будет найден, продолжайте рисовать в своем воображении картину идеального успеха, отмечайте, какие события должны произойти в дальнейшем. Упражнение уникально тем, что позволяет не только тренировать воображение, но и нацеливает человека на положительный результат, помогает развить веру в собственные силы и возможности.

Данные упражнения на воображение способствуют формированию индивидуального видения жизни, выстраиванию перспектив для личностного и профессионального продвижения. Задания можно выполнять каждый день, они подходят представителям любых профессий и званий. Конечно, гораздо легче их будет выполнить творческим людям, имеющим отношение к живописи, литературе, музыке, дизайнерскому делу и т.д.

Таким образом, роль воображения в жизни человека чрезвычайно значима и глубока. Ведь каждому из нас в любой деятельности требуется владеть абстрактным мышлением, уметь представлять себе желаемый эффект. Старайтесь читать больше книг, участвовать в культурной и общественной жизни города, постоянно совершенствуйте свой потенциал. Развитое воображение является неотъемлемой составляющей успешной личности.

Уже автор первого специального трактата о памяти, Аристотель, все время подчеркивал, что память относится к прошлому, к бывшему, и специфическое отличие памяти от воображения видел в том, что память - не простое обладание образом, но «обладание образом как подобием того, чего это образ». Свой взгляд на память он иллюстрировал примером, как нарисованное животное может быть рассматриваемо и как живое, и как «подобие». Таким образом, по Аристотелю, о памяти можно говорить только тогда, когда не только имеется образ, но имеется сознание, что этот образ - копия раньше бывшего впечатления.

Аристотель, говоря о памяти, обыкновенно имел в виду зрительно-образную память, и потому его утверждение относится главным образом к ней. Что касается аффективной памяти, то здесь, наоборот, почти никогда не бывает отношения к ожившему чувству как к подобию раньше пережитого чувства. Когда напуганный в детстве собакой субъект с тех пор, при встрече с собакой, пугается, он редко осознает, что этот его испуг связан с прежним испугом; больше того, он может забыть даже, что когда-то его испугала набросившаяся собака, и относится к теперешнему испугу или как к «непонятному», «необъяснимому», «бессознательному», или придумывает для него неверные, фантастические объяснения, цель которых - рационализация, так сказать, «разумное» обоснование этого в сущности необъясненного чувства. Отсутствие отношения к этому чувству как подобию раньше пережитого, раньше бывшего чувства дает основание говорить в данном случае о бессознательном страхе, вообще бессознательном чувстве.

Отношение к фобиям, симпатиям, антипатиям и т. п. как аффективному опыту настолько редко, что, как мы видели в главе «Память и чувство», даже многие специалисты-психологи отрицают существование аффективной памяти, несмотря на ту огромную роль, которую играет аффективный опыт в нашей повседневной жизни.

Но, даже если признать открытым вопрос о существовании аффективной памяти, все равно, то же, но только в более ослабленном виде можно наблюдать по отношению к обонятельным образам. Вот для иллюстрации два примера из опытов Геннинга.

Испытуемый К. получил во время сеанса в обе ноздри Asa foetida и жасминное масло. Вечером около 9 часов (стало быть, спустя б часов) он замечает: «Когда я лежал на кушетке и ни о чем не думал, вдруг устремились на меня всякие запахи, сначала вообще, а затем я мог все же ясно узнать жасмин и лук. Тщательное обследование показало, что комната и одежда не пахнут». В опыте оба запаха не были разобраны испытуемым, несмотря на то, что впоследствии он их узнал.

Испытуемая Л. получила во время опыта очень слабо пахнущую твердую мастику. «Примерно спустя час по дороге домой меня преследовал этот запах в гораздо более сильной степени, чем раньше, когда я воспринимала его, и вечером он постоянно все снова возникал. На следующий день, во время преподавания, запах снова возник совершенно непосредственно и ясно и побудил меня к обследованию - может быть, кто из детей пользовался сходно пахнущими духами» .

Здесь нет вначале отношения к эйдетически репродуцированным запахам как к следам бывших запахов. Это отношение устанавливается лишь позже посредством проверочных действий и воспоминания-мысли о бывшем опыте. Таким образом, здесь есть репродукция, но памяти, как ее определил Аристотель, здесь нет или почти нет.

Но даже в области зрительных образов не всегда бывает отношение к ним как к образам того, что объективно в данный момент в данном месте не существует. Больше того, такое отношение часто не бывает, когда выступает на первый план деятельность более низкого нервного уровня, например во сне (сновидения) или в тяжелых психических болезнях (галлюцинации). Поэтому эти состояния правильно называются бессознательными.

Несколько лет назад я был тяжело болен крупозным воспалением легких. Из болезни я запомнил одно видение: в узком промежутке между кроватью и стеной я вижу несколько белых дверей, лежащих друг на друге там на полу и в то же время как бы давящих мне на грудь так, что мне трудно дышать. По выздоровлении я без особого труда осознал, какие двери видел. Это была виденная мной в раннем детстве только что окрашенная дверь, которая вследствие аффективного впечатления (меня «застращали» не запачкаться об нее) так запечатлелась, что впоследствии нередко при разных случаях, например при входе в только что отремонтированную квартиру, я зрительно вспоминал ее. Значит, у меня был репродуцировавшийся образ дверей, притом сравнительно мало трансформировавшийся (лишь изменение положения в лежащую и небольшая мультипликация) и потому так легко мной узнанный.

Но почему во время болезни я не отнесся к этому образу, как к образу прежде виденных дверей? Какое у меня тогда было отношение к этому образу? Насколько я помню, я совершенно не задумывался над несуразицами, как двери могли попасть туда и поместиться там, как, лежа на полу, они могли в то же время давить мне на грудь, притом только на левую, ограниченную, часть ее и т. д. Я не думал об этом в тогдашнем своем состоянии с 40-градусной температурой, лишь изредка приходя в сознание, да и то неполное. Я не думал, но зато, как я отчетливо помню, я видел эти двери ясно, устойчиво, как физическое тело, до известной степени плотное, и чувствовал их давление примерно так, но только в очень сильной степени, как мы чувствуем иногда «стесняющего» или «подавляющего» нас человека. Я видел-чувствовал, но никакого отношения к этому у меня не было: я только непосредственно переживал.

Центральную нервную систему справедливо называют органом отношения к внешнему миру. Только на высшем уровне этой системы возможно развитое - сознательное - отношение к нему, и развитие этого отношения имеет, конечно, свою историю. Развитие отношения к внешнему миру связано с развитием центральной нервной системы, оно подлежит особому рассмотрению. Настоящая же работа не может охватить даже чисто психологического анализа проблемы отношения к внешнему миру. В пределах ее достаточно констатировать, что на более низком уровне центральной нервной системы имеет место непосредственное переживание образа, и именно поэтому он обладает характером чувственной достоверности, почему и возможны галлюцинации.

Наоборот, отношение к образу как к образу прошлого впечатления предполагает уже деятельность высоких уровней центральной нервной системы.

Также более высокий уровень деятельности центральной нервной системы предполагает, по-видимому, сознательное отношение к трансформировавшимся образам фантазии как к образам ненастоящего. Что это действительно так, видно из того, как дети дошкольного возраста относятся к образам своей фантазии, как непосредственно переживают они эти образы. Возможно, что известную роль играет то, что образ фантазии в сущности есть не что иное, как трансформировавшийся образ воспоминания, и именно потому, что трансформировавшийся, не могущий быть отнесенным к прошлому.

Общеизвестный факт, что к детским воспоминаниям сильно примешивается фантазия, так же как и к воспоминаниям психопатов. О них можно сказать, что они больше фантазируют, чем вспоминают. Точное вспоминание даже хорошо известного - продукт не примитивного сознания. Репродуцирующийся образ, как мы видим из описанных в предыдущей главе опытов, склонен изменяться, трансформироваться и персеверируется более или менее полно только в исключительных случаях. Поэтому репродуцирующийся образ сам по себе уже имеет тенденцию искажаться. Такое, казалось бы, с первого взгляда максимально точное отражение объективной действительности, как образ, на самом деле дает неустойчивое, склонное к искажениям отражение действительности. Примитивная репродукция - в конечном счете часто фантастическая репродукция, точнее, исходный пункт фантазирования.

Но в тех случаях, когда репродуцирующийся образ персеверирует, а не трансформируется до неузнаваемости, к нему, конечно, легче отнестись как к образу. Поэтому отношение к образам-воспоминаниям как к отражениям прошлой действительности - развивается раньше, чем отношение к образам-фантазиям. Но что это отношение далеко не первоначальное, на это указывает хотя бы следующий факт: когда ребенок младше 2 лет вспоминает что-либо, то хотя он не смешивает свой образ с действительностью, т. е. не считает, что вспомянутая старая игрушка видится им сейчас здесь, но нередко он бывает убежден, что все же она действительно существует, хотя ее давно уже нет. В этом возрасте мы можем иногда наблюдать; «вспомнил - значит есть». Отсюда можно заключить, что хотя у этого ребенка уже нет непосредственного переживания образа как настоящей действительности и центральная нервная система работает уже на сравнительно высоком уровне, но нет также и вполне развитого отношения к образу как к отражению прошлой действительности.

Уточнение терминологии помогает более ясному представлению сути дела. Условимся различать термины «репродукция» и «припоминание», употребляя второй термин лишь для преднамеренного произвольно-сознательного акта репродукции. Точно так же будем различать «фантазирование» от «творческой фантазии», под последней понимая также только преднамеренный произвольный - сознательный - акт воображения. Воображением же будем называть вообще оперирование образами. Тогда, пользуясь этой терминологией, можно сформулировать следующий вывод: исходный момент в воображении - репродукция, но репродуцировавшийся образ изменяется, трансформируется, и репродукция переходит в фантазирование, причем лишь постепенно вырабатывается сознательное отношение к образам репродукции и фантазирования.

Лишь с того момента, когда есть отношение к репродуцированному образу как к отражению прошлой действительности, можно говорить о памяти в аристотелевском смысле этого слова. Как мы видим, это бывает в онтогенезе приблизительно к 2 годам. Но именно только с 2 лет, по данным Штерна, начинается «свободное воспоминание», как он выражается, или припоминание, как мы предпочитаем выражаться. Когда имеется отношение к репродуцированному образу как к отражению прошлого, тогда нетрудно уже прийти к тому, чтобы пользоваться репродукцией для того, чтобы утилизировать отражающие прошлую действительность образы. Но все это такой огромный шаг вперед, который оказался возможным только для человека, да и то не сразу. Припоминает только человек, и только для него посредством этого воспоминания существует прошлое, история.

Один из самых неудачных терминов в психологии - термин «образное мышление»: он одинаково затемняет и проблему воображения, - ибо что такое образное мышление, как не воображение, т. е. оперирование образами, - и проблему мышления, так как толкает на отождествление процесса воображения с процессом мышления, тогда как на самом деле это совершенно различные процессы. Роль образов совершенно иная, чем роль мыслей, и протекают они иначе, чем мысли. Начнем с выяснения роли образов в припоминании. Для этой цели я предпринял ряд опытов, суть которых состояла в том, что испытуемый должен был припомнить какую-нибудь полосу (например, год своей жизни) или какую-нибудь сторону жизни (например, деятельность в каком-нибудь учреждении), причем сравнительно из далекого времени своей жизни, которое, по его словам, он не очень хорошо помнит. Чтобы не осложнять исследование особенностями детской психологии, я задавал вспоминать только из времени вполне взрослой жизни. Главным испытуемым у себя был я сам. Для контроля я привлек еще трех испытуемых, причем таких, у которых, по их словам, образы слабо фигурируют.

Задание - припомнить год учительства в одной московской гимназии (23 года назад). Вспоминаю образ огромной собаки, поразившей меня своим присутствием в зале; образ учительской с двумя учителями, также в свое время поразившими меня своей внешностью; образ класса (не так учащиеся, как общее неясное зрительное представление плюс чувство тесноты); смутный образ неприятной мне начальницы; образ выходящего на улицу сада и с криком бегающих в нем на перемене учащихся; плюс чувство «освободился» (в этой гимназии я преподавал недолго и очень этим тяготился).

Задание - припомнить, как 18 лет назад писал диссертацию. Вспоминаю образ сцены разговора с владелицей университетской типографии, ругающей университет за неплатежи (с печатанием диссертации вопрос тогда стоял очень остро); образ сцены у декана, возмутившего меня [своим поведением]; образ, как растерялся я раз в формулировке темы; образ, как ночью пишу ее (плюс чувство приятной усталости и тоски) и т. д.

Было бы утомительно и ненужно продолжать описание опытов дальше. Выводы получаются очень ясные и несомненные. В случаях припоминания событий датеких или хотя бы недавних, но обычно невспоминаемых и таких, относительно которых есть предположение, что они очень забыты, репродуцируются образы (обычно зрительные). Так можно сделать первый вывод: то, что плохо помнится, имеет тенденцию репродуцироваться в виде зрительных образов (не надо делать неправильного обратного вывода: репродуцируемое в виде зрительных образов есть то, что плохо помнится). Второй вывод: преимущественно это образы эмоциональных (чаще всего неприятных) впечатлений. Третий вывод: если нет воздействия со стороны воли и мышления, т. е. нарочитого сознательного старания, то образы следуют не в хронологическом порядке, а в каком-то ином (эмоциональной значительности бывших впечатлении?).

Итак, образы в припоминании играют исключительно важную роль, именно в припоминании трудного для припоминания.

Конкретное событие обычно, если это даже не простое событие, а целая полоса жизни, неисчерпаемо в своем конкретном богатстве, и если мы образно вспоминаем-то, что сравнительно хорошо образно помним, то в припоминании, как показывают опыты, наступает момент (иногда он наступает почти сразу), когда образы начинают всплывать уже в очень большом количестве, пожалуй, иногда до бесконечности большом. Но когда припоминается что-нибудь сильно забытое, то, наоборот, появляется всего лишь несколько образов, причем обычно один из них более или менее явно превалирует над другими. Если события - как бы различные главы нашей жизни, то эти образы - как бы виньетки к этим главам, как бы символические иллюстрации их.

Выясняя роль, какую играют образы в припоминании, мы еще не выяснили, что представляют собой эти образы. Для выяснения этого вопроса я прибегнул к эксперименту и самонаблюдению.

В качестве испытуемых были отобраны лица с ярко выраженной склонностью к зрительным образам. Испытуемому показывался рисунок, который он должен был потом нарисовать по памяти. Рисунок выбирался настолько простой, чтобы испытуемый совершенно не затруднялся техникой рисования. На рисунок испытуемый должен был смотреть, стараясь не называть, чтобы избежать влияния словесного запоминания; он держал язык зажатым между зубами и, когда замечал, что «хочется уже называть», давал сигнал, чтобы убрали рисунок, который никогда не экспонировался больше минуты. Испытуемый воспроизводил рисунок трижды: тотчас, через сутки и через трое суток. Все вышеописанное он в тех же сеансах проделывал затем еще со вторым рисунком, имевшим весьма отдаленное сходство с первым. Процедуры со вторым рисунком следовали тотчас после всех процедур в данном сеансе с первым рисунком.

Первая несомненная тенденция при воспроизведении - упрощение оригинала в смысле опускания ряда деталей, причем это упрощение обыкновенно преимущественно касалось определенных сторон, например левой стороны или верха.

Вторая тенденция при воспроизводстве - некоторое преувеличение размеров оригинала или в общем (чаще всего), или некоторых мелких размеров.

Третья тенденция - изменение оригинала, причем эти изменения обычно идут в определенном направлении, например штрихи изменяются в сторону округления или, наоборот, угловатости, фигура рисуется более симметрично и т. п. Эту тенденцию можно было бы назвать тенденцией к большему графическому однообразию и поэтому можно считать одним из проявлений вышеупомянутой тенденции к упрощению, своеобразным видом этой тенденции.

Четвертая тенденция состоит в том, что какая-нибудь деталь излишне повторяется, например вместо детали, представляющей соединение двух острых углов, дается деталь, состоящая из 3-4 острых углов, или какая-нибудь черта повторяется дважды. Эту тенденцию можно считать также одним из проявлений тенденции к преувеличению.

Наконец, выяснилось огромное влияние предыдущего рисунка на последующий в том смысле, что при воспроизведении последний обнаруживает тенденцию отчасти уподобляться предыдущему.

Итак, с течением времени при воспроизведении начинают все больше и больше проявляться тенденции к симплификации, уподоблению и преувеличению. Но симплификация образа приводит, разумеется, к схематизации его. Образ становится образом-схемой. Уподобление со своей стороны содействует генерализации этой схемы, тому, что она становится более общей. Так получается общая генерализованная схема, то, что можно было бы назвать, следуя обычной терминологии, общим (образным) представлением. Но, говоря об общем представлении, не надо забывать, однако, еще одной тенденции - тенденции к преувеличению. Эта тенденция, если она частичная, может привести к известной символизации в том смысле, что известная часть образа как бы гипертрофируется. В конечном счете образ имеет тенденцию превращаться в общую схему с некоторой гипертрофией известных деталей, что делает этот образ не только общей схемой, но одновременно, как это ни противоречиво, до известной степени и символом.

Эксперимент с рисованием по памяти не мог, конечно, выявить всех своеобразий репродуцируемого образа. Поэтому он был дополнен другим исследованием, где основную роль играло самонаблюдение. Задавалось воспроизвести («вспомнить») что-либо по желанию в образе и потом рассказать об этом. Так как интересовал не свежий образ, а скорее то, что в конце концов остается в памяти, то задание было вспомнить какое-либо полузабытое событие, и испытуемыми, наиболее подходящими, были признаны субъекты со слабой склонностью к зрительным образам. Главным испытуемым был я сам, но для контроля еще двое с такой же слабой склонностью.

Я выбрал из тех учебных заведений, в которых преподавал больше чем 20 лет назад, одно, которое вообще плохо помню, и из преподавателей его такого, которого тоже плохо помню, и постарался зрительно вспомнить его. Оказывается, репродуцированный образ, очень неясный, в то же время фрагментарен: я представляю только руки и (отчасти) лицо его. Образ до крайней степени притом схематичен и почти лишен индивидуальных своеобразий: если б я перевел его в рисунок, то, пожалуй, только за часть лица, около глаз и носа я поручился бы, что это его индивидуальные черты, да, пожалуй, и за это не поручился бы полностью.

Я составляю список дач, где я жил в последние 10 лет, и выбираю наиболее забытую. Опять очень неясный, притом фрагментарный образ - дорожка, кусок забора, нечто вроде стены и т. д. Все это представляется очень общо, и индивидуальные особенности сохраняет, да и то отчасти, только дорожка.

Таким образом, и самонаблюдение подтверждает, что подобные образы - общие схемы с тенденцией к некоторой символизации: дорожка как бы символизирует эту дачу.

«Внимательное наблюдение показывает, что наши обычные образы вовсе не являются картинами, которые раскрываются сразу» - этот вывод Филиппа в его работе «Мысленный образ» (L"image mentale) правилен не только в том смысле, что образ обыкновенно не цельная картина, а фрагментарная, но и в том, что это не статическая, а, если можно так выразиться, динамическая картина. Репродукция образа обычно не момент, а ряд моментов, в каждый из которых репродуцируется отчасти иной фрагмент образа. Так, я сначала представляю лицо преподавателя и только в следующий момент его руки.

Те особенности образов, которые мы установили путем скрупулезного анализа в условиях психологической лаборатории, выступают в целом (en grand), когда мы обращаемся к продукции творческого воображения, поэтической фантазии.

Образ не цельная картина, а фрагменты. В этом смысле образ синекдохичен. В сущности говоря, я видел вначале не преподавателя, а его лицо, и приблизительно то же представлял поэт, заявляя: «Многих лиц не нахожу». Когда, стараясь зрительно представить море, я представляю сра:,у волны, то это тоже было и с поэтом, писавшим «адриатические волны» вместо «Адриатическое море».

Современная теория поэтического творчества хорошо обосновала, что всякий эпитет в основе своей синекдохичен. С другой стороны, она же доказывает, что поэтические описания природы «в общем составляют один троп, сложную синекдоху», и наконец, она же доказывает, что «тип есть сложная синекдоха» . То, что, казалось бы, является недостатком образа, фрагментарность его, оказывается на самом деле отправным моментом более высокого развития.

Аналогично другой, на первый взгляд, недостаток образа - его схематичность - дает исходный пункт для более высокого развития - развития метафоры: только имея в высшей степени неясный и общий, до крайности схематичный образ подошвы, можно было приравнять основание горы к подошве в выражении «подошва горы».

И наконец третий, на первый взгляд, недостаток образа - то, что он не есть сразу целиком данная картина, а движение, ряд переходов от одного фрагмента к другому является исходным моментом развития метонимии: «Уж темно: в санки он садится. Поди! поди! раздался крик».

«Аллегория - иносказание, в обширном смысле слова, обнимает все случаи различных отношений между образом и значением, т. е. метафору, метонимию и синекдоху. Всякое поэтическое произведение иносказательно» . Пожалуй, веет схоластикой от традиционного учения о тропах, и можно привести сколько угодно примеров, как трудно на практике проводить различие между ними. Это и не удивительно. Фрагментарность, динамичность и схематичность одинаково являются специфическими особенностями репродуцируемого образа, и потому последний одинаково является основанием и для синекдохи, и для метонимии, и для метафоры. Решить, чем именно является данный поэтический образ, является чаще всего метафизической постановкой вопроса. «Так, в стихотворении Лермонтова "Парус" мы имеем несомненную синекдоху - "Белеет парус одинокий", но мысль при дальнейшем движении переходит на метонимию (одинокий пловец), а под конец стихотворения мы настраиваемся метафорически понимать этот «одинокий парус среди бушующего моря» . Метафора здесь, в конце концов, покрывает собой метонимию, которой предшествует синекдоха... Различие между такими двумя видами поэтической иносказательности, как синекдохичность и метафоричность, не есть различие непременное, а нечто движущееся. Метафорическое понимание всего стихотворения «Парус» переходит в сложную синекдоху - pars pro toto (часть вместо целого) изображение единичного случая из бесконечного ряда подобных моментов, положений, настроений. Так, даже специалисты-литературоведы признают искусственность разграничения этих «тропов». С психологической точки зрения тем менее нужды делать это.

В психологическом отношении в пределах интересующего нас здесь вопроса стихотворение «Парус» великолепно иллюстрирует зафиксированные словом фрагментарность, динамичность и схематичную общность образа:

Белеет парус одинокий

В тумане моря голубом!..

Образ паруса, белеющего сквозь голубой туман на море, на котором ничего не видать, кроме него. Образ очень фрагментарен, очень синекдохичен: только одинокий белый парус и голубой туман на море.

Играют волны - ветер свищет,

И мачта гнется и скрипит...

Явен переход в образе, и можно даже с уверенностью сказать, что плоскость видения в образе как бы несколько опустилась; гнущаяся со скрипом мачта и морские волны. Если предыдущий образ - скорее верх судна (парус), то здесь - волны и сама мачта. И, как бы подчеркивая, что здесь действительно имеет место переход, с каждым образным пассажем, как бы в качестве интермеццо, переплетаются мысли, связанные с образом:

Что ищет он в стране далекой?

Что кинул он в краю родном?..

И после второго образа:

Увы,- он счастия не ищет

И не от счастия бежит!

Наконец третий фрагментарный образ, т. е. низ и верх картины:

Под ним струя светлей лазури,

Над ним луч солнца золотой...

В результате получились три пассажа: одинокий белый парус в голубом тумане моря - гнущаяся со скрипом мачта и волны - светло-лазурная струя и золотой солнечный луч. Три фрагментарных образа и переход от одного из них к другому так, что как бы должна получиться полная картина. Но дело в том, что этой картины не получается. Наоборот, образ в конце становится настолько смутным, что выступает на первый план только что «под ним» и «над ним», и даже не чувствуется, что струя, конечно, не под парусом и не под мачтой. Но именно эта смутность образа и облегчает иносказательность его.

«Символизация, производимая силой воображения, состоит в том, что она вкладывает в чувственные явления образы, представления и мысли иной смысл, отличный от того, который они непосредственно выражают, но аналогично с ним связанный, а затем представляет эти образы как выражение этого нового смысла». Но «нужно очень различать между символом и значением; не одно и то же, если я говорю, образ символизирует мысли или что он означает то или иное. При символе имеет место колебание между символизированным и символом, нет однозначных отношений, тогда как начерченный математиками образ треугольника выражает понятие треугольника. Между символом и значением можно еще ставить аллегорию; можно сказать, что сущность аллегории состоит в том, что аллегоризированное, правда, дано однозначно, но образ сохраняет еще свою собственную ценность. Можно вообще сказать, что в том ряду, который ведет от восприятия к образу со значением, образ все больше и больше теряет в ценности и что, в заключение, в случае треугольника больше существует понятие значения, а уже не образ. Но еще в символе образ существенное» . Эта тирада венского психопатолога Шильдера, пусть в несколько неточной формулировке, все же удачно указывает то колебание между символизированным и символом, какое имеет здесь место. Точнее это можно формулировать так: образ настолько уже общ, с одной стороны, и настолько еще в части своих фрагментов своеобразен, что он сам то фигурирует, как таковой, в своем своеобразии, то, становясь более общим, превращается как бы в другой, сходный, образ.

Но даже и эта формулировка не отличается точностью, и в конце ее, во фразе «превращается как бы в другой, сходный, образ», надо очень сильно подчеркнуть всю условность этого «как бы». До сих пор, насколько мне известно, в психологии мало обращали внимания на тот факт, что этот «другой, сходный, образ» фигурирует обыкновенно в очень неразвитом виде. В вышеприведенном примере стихотворения «Парус» нет мало-мальски ясного образа одинокого ищущего бури человека, настолько нет, что даже та расшифровка образа «паруса», которая только что дана, может быть оспариваема, поскольку она мало-мальски детальна. Образ очень неясен, и, пожалуй, его лучше всего назвать образом-чувством: образ «паруса» вызвал то «смутное брожение духа в себе», каковым считает Гегель чувство, и это чувство благодаря весьма разнообразному содержанию, каковым вообще отличается чувство, возбуждает крайне смутный и крайне общий образ человека, возбуждающий те же чувства, что и образ паруса. В сущности, в стихотворении фигурируют только образы, имеющие отношение к парусу; образов, относящихся к человеку, нет в том смысле, что они не представляются, они только «чувствуются».

Не раз поднималась дискуссия о роли сознания и бессодержательного в творческом воображении. С одной стороны, сказать, что поэтическое произведение - «надуманное»,- значит сказать, что оно неудачное, но, с другой стороны, утверждать, что процесс поэтического творчества происходит бессознательно,- значит противоречить несомненному факту огромной сознательной работы хорошего поэта над своим произведением. Подобная дискуссия типично метафизична по постановке своего вопроса. Репродукция образа, фрагментарность, динамичность и схематичность его, а также трансформация и реинтеграция его могут быть вполне непосредственно происходящими процессами - тогда это фантастические образы безумного, или частично, и тогда это образы поэтического вдохновения. Яркость образов, эмоциональность их и, если можно так выразиться, «идущая от сердца» (чувство!) искренность характерны для так развивающегося творчества. Однако все это пока только вдохновение, но еще не творчество. Пока это, повторяем еще раз выражение Гегеля, «смутное брожение духа в себе», иначе говоря, смутное брожение чувств и богатство еще неясно выраженных образов, и только. Творчества еще нет. Творчество начинается лишь с того момента, когда субъект становится в определенное отношение к этим образам, именно использует вышеописанные свойства их. Выражаясь словами Гегеля, «высшая сила воображения, поэтическая фантазия, служит не случайным состояниям и определениям чувства, а идеям... Она отбрасывает случайные и произвольные обстоятельства наличного бытия, выдвигает внутреннюю и существенную его сторону и придает ей образную форму» . Художник, поэт, беллетрист и т. д., отражая объективную действительность в образах, выделяют и комбинируют, при помощи творческого воображения, наиболее характерное, типичное, существенное в этой действительности.

«...Материя, действуя на наши органы чувств, производит ощущение. Ощущение зависит от мозга, нервов, сетчатки и т. д., т. е. от определенным образом организованной материи». «Наши ощущения, наше сознание есть лишь образ внешнего мира...». Ощущения - «образы или отображения вещей». «...Зрительный образ дерева есть функция моей сетчатки, нервов и мозга» .

Но «совпадение мысли с объектом есть процесс: мысль (= человек) не должна представлять себе истину в виде мертвого покоя, в виде простой картины (образа), бледного (тусклого), без стремления, без движения, точно гения, точно число, точно абстрактную мысль». «Познание есть отражение человеком природы. Но это не простое, не непосредственное, не цельное отражение, а процесс ряда абстракций, формирования, образования понятий, законов etc., каковые понятия, законы etc. (мышление, наука = «логическая идея») и охватывают условно, приблизительно универсальную закономерность вечно движущейся и развивающейся природы» .

Полученный вследствие действия материи на наши органы чувств образ, отображение вне нас находящихся предметов и явлений природы не исчезает бесследно, хотя физиология еще недостаточно выяснила, как неврологически представлять себе последействие впечатления на нервную систему. Однако как психологи мы знаем, что запечатленный образ в более или менее ослабленном виде может репродуцироваться. С репродукции начинается работа воображения, понимаемого как оперирование подобными образами, причем не надо смешивать репродукцию с вспоминанием. Вспоминание - сознательный акт, предполагающий отношение субъекта к репродукции, именно как к репродукции, т. е. к образу как к образу бывшего впечатления. Вспоминание, таким образом, - высшая ступень репродукции - репродукция, осознанная и использованная как репродукция. Вспоминать - значит пользоваться репродукцией .

Но репродукция очень часто бывает неосознанной, гораздо чаще, чем это думают. Отсутствие отношения к репродуцированному, как таковому, непосредственное переживание репродуцированных образов в настоящем бывает не только в патологических случаях. Сумасшествие, которое само является определенной ступенью психологического развития, лишь в утрированном виде выражает в данном случае то, что на стадии простой репродукции имеет место на каждом шагу в повседневной жизни. Что это действительно так, легко доказать следующими двумя простыми опытами. Первый: показав картину испытуемым различной степени интеллектуального развития, просим затем рассказать о ней. Окажется, что субъекты, наименее развитые (маленькие дети, слабоумные, люди очень плохо знакомые с тем, что изображено на картине, и т. д.), расскажут только то, что действительно видят на картине, и только. Наоборот, в рассказе более развитых поразит обилие того материала, который они раньше знали, а то, что они действительно видят на картине, будет занимать лишь небольшое место . Так как этот опыт связан с рассказом, то, чтобы отвести возражение, что это специфично только для памяти-рассказа, произведем другой опыт: попросим нарисовать но памяти два рисунка, последовательно показанных испытуемому и частично похожих друг на друга. В подобном опыте мои испытуемые еще до того, как приступить к рисованию, уже начинали жаловаться, что первый рисунок влияет на второй, мешает верно нарисовать его и т. д. И действительно, второй рисунок при воспроизведении отчасти уподобляется первому. Влияние персевераций и репродукций прежних впечатлений на последующие несомненно. Еще в 1903 г. исследователь эволюции и диссолюции образов Филипп писал: «Большая часть наших теперешних восприятий представляет собой не что иное, как старые, но восстановленные впечатления, более или менее ожившие» . Тот же исследователь обратил внимание на то, что «повторение не умножает образов: оно их генерализирует... Образы, повторяющиеся последовательно один за другим, не умножаются, но смешиваются и вливаются одни в другие, и их число уменьшается по мере того, как увеличивается количество их возвращений... Чем чаще повторяется образ, тем более он имеет тенденцию отдалиться от конкретного типа». Наиболее отчетливы как раз образы не частых, а редких впечатлений .

«Подход ума (человека) к отдельной вещи, снятие слепка (= понятия) с нее не есть простой, непосредственный, зеркально-мертвый акт, а сложный, раздвоенный, зигзагообразный, включающий в себя возможность отлета фантазии от жизни... И в самом простом обобщении, в элементарнейшей общей идее ("стол" вообще) есть известный кусочек фантазии» .

Иметь настолько впечатлительную нервную систему, чтобы полученное отображение, пусть хотя бы в ослабленном виде, могло впоследствии репродуцироваться, - значит стоять уже на довольно высокой ступени развития. Сомнительно, чтобы подобные образы, по крайней мере зрительные, существовали у животных, разве только у самых высших, и даже у человеческого младенца в самые первые месяцы его жизни. Во всяком случае, это еще не доказано. С другой стороны, общеизвестно, как тяжелые механические или токсические повреждения мозга ведут к амнезии и агнозии.

Но иметь настолько сохранившиеся образы, чтобы быть в состоянии при репродуцировании иметь их не моментально, но некоторое время, даже довольно длительное, настолько неослабевшими, что можно их, пусть хоть очень смутно, видеть, - это значит иметь еще более совершенную нервную систему. Фантазирование, как бы низко ни расценивал его логически мыслящий взрослый, есть все-таки не низкая ступень интеллектуального развития: в онтогенезе оно фигурирует не с первого года жизни, и даже такой, казалось бы, абсолютно несовершенный вид фантазирования, каким являются галлюцинации, у глубоких идиотов отсутствует.

Репродукция и фантазирование в их элементарном виде происходят обычно непосредственно, без вмешательства сознания и усилия с нашей стороны. Наоборот даже, чем пассивней мы ведем себя, и чем меньше степень сознания, тем лучше удается такое репродуцирование и фантазирование: максимально ярки образы и максимально оживленно протекают они в сновидениях и галлюцинациях. Но точно так же, как на определенной стадии развиваются помимо непроизвольных движений произвольные, точно так же на определенной стадии развития появляются произвольная репродукция, т. е. припоминание, и творческое (поэтическое, т. е., в буквальном переводе, делающее) воображение.

Память, которую нередко в курсах систематической психологии описывают чересчур суммарно, на самом деле имеет очень длинную и сложную историю. Оставляя пока в стороне моторную память (память-привычку), мы имеем возможность в области сенсорной памяти установить несколько ступеней: аффективную память, обонятельную память, вероятно преобладающую у животных ольфакторного типа, зрительную память, преобладающую у такого ярко оптического животного, каким является человек. Но и в области зрительной памяти мы имеем несколько ступеней: простую репродукцию, простое воспоминание и сознательное припоминание. Поскольку речь идет о простой репродукции, не только непроизвольной, но даже и неосознаваемой, когда репродукция происходит автоматически, без усилия со стороны субъекта, и у него даже нет отношения к этой репродукции как лишь к репродукции, то такая простая репродукция бывает не только при зрительной памяти, но и при аффективной и при ольфакторной. Но память как осознание репродукции в том смысле, что она репродукция прошлого, память-воспоминание, как условимся называть такую память, так сказать, память в классическом (аристотелевском) смысле этого слова, пожалуй, наиболее специфична именно для зрительной памяти, поскольку в области аффективной памяти она почти отсутствует, да и в области ольфакторной памяти не выступает с полной силой. В то время как аффективная и (часто) ольфакторная память обычно не идут дальше узнавания, в зрительной памяти память-воспоминание, т. е. зрительная репродукция, осознанная именно как репродукция, играет очень большую роль.

Но осознание репродукции как репродукции легко приводит к использованию репродукции с целью пользоваться впечатлениями прошлого для тех или иных практических целей - к сознательному, произвольному припоминанию. Такое сознательное пользование образами прошлого, по всей вероятности, присуще только человеку, да и то примерно лишь с конца второго года жизни. Если онтогенез повторяет (на высшей базе) филогенез, то можно предположить, что и человечество не с первого момента своего существования умело пользоваться воспоминаниями прошлого. Это предположение подтверждается историей языка, в котором на первых стадиях его развития время еще выражается очень плохо. С другой стороны, нет никаких оснований предполагать припоминание у животных; вернее всего, у них имеются только узнавание и простая репродукция, да и то не очень развитые.

Но то же самое достоинство нервной системы, которое обеспечивает прочность образов, именно впечатлительность ее, таит в себе в возможность потери образов. Те из моих испытуемых, которые были максимально способны к зрительным образам, были в то же время максимально требовательны, настаивая, чтобы одна экспозиция зрительного материала отделялась значительным промежутком времени от другой, так как иначе происходит влияние одной на другую. Выше цитированные исследования Филиппа доказали, что, совершен; но не усиливая образа с помощью накопления общих элементов, появление образа, аналогичного предшествующему, ослабляет его и стирает присущие ему характерные признаки . Таким образом, если сохранение образа бывшего впечатления свидетельствует о большой впечатлительности нервной системы, то фигурирование вместо отчетливого образа смутной общей схемы, как это ни неожиданно с первого взгляда, свидетельствует об еще большей впечатлительности нервной системы, об еще большем совершенстве ее. Как сознательное припоминание, так и общие схемы вместо ярких образов развиваются лишь на более высоком уровне развития нервной системы, что доказывает хронология развития их в онтогенезе. Яркие образы присущи скорее детскому возрасту, а незрелому.

Но если так, то та зрительная память, которая для древних психологов как бы представляла собой вообще память, так как именно о ней они преимущественно говорили, говоря о памяти, оказывается весьма несовершенной памятью. Оказывается, лучше, яснее всего репродуцируются образы единичных, а не на каждом шагу встречающихся предметов. Но так как единичное встречается, конечно, реже, то и оно запечатлевается только в том случае, если это по тем или иным причинам сильно действующее на нервную систему впечатление. Таким образом, яснее и ярче всего репродуцируются образы исключительных и притом сильных впечатлений. Но хорошо помнить только экстраординарное - вовсе не значит иметь хорошую память. Поэтому на зрительную память можно смотреть только как на низший вид памяти. Это не есть еще «настоящая», т. е. достигшая своего полного развития, память. С этой точки зрения, пожалуй, Гегель прав, отказывая этой памяти вправе называться памятью: «Скорее память вовсе уже не имеет дела с образом» . Прав он и тогда, когда, критикуя мнемонику, «справедливо забытое искусство, занимающееся лишь сочетанием образов», видит в превращении имен в образы низведение памяти на низшую ступень.

Итак, зрительная память может оказывать услуги только в экстраординарных случаях. В этом, вероятно, причины того, что мы пользуемся ею только в этих случаях, а не всегда. Обычно мы пользуемся памятью-рассказом, которая, как увидим дальше, несравненно полезнее. Встает очень интересный вопрос: существа, находящиеся на более низкой ступени развития, чем взрослые культурные люди, имеют ли лучшую зрительную память, т. е. в состоянии ли она оказывать им большие услуги, чем нам? Правдоподобно предположить, что их образы более яркие, но в то же время более индивидуальные. И то и другое следует из меньшей впечатлительности, иными словами, меньшей развитости нервной системы. Это предположение находит себе подтверждение в том, что детский возраст в одно и то же время и возраст очень ярких образов (что это так, легко проверить, наблюдая маленьких детей играющими с воображаемыми персонажами и предметами) и очень конкретных, часто лишь индивидуальных представлений. Но количество образов и прочность их вызывают сомнение ввиду той же меньшей впечатлительности, меньшего развития нервной системы. Правдоподобней всего поэтому предполагать, что существа, находившиеся на более низкой ступени развития, чем современные взрослые культурные люди, имели, правда, более яркие образы, но зато их образы еще более индивидуальны и притом немногочисленны, хотя существование их у этих существ так же бросается в глаза, как и эмоциональность, несмотря на меньшее богатство и большую примитивность эмоций. Психологическая причина этого одна и та же: над этой бедной памятью и над этой бедной эмоциональностью еще не возвышается то, что затмит их на высшей стадии развития - память-рассказ и мышление.

В свою очередь эта психологическая причина определяется более глубокой основой, заключающейся в низком уровне развития производительных сил и характера производственных отношений на ранних ступенях общественной истории. Они определили и соответствующие особенности психологии. Детство человека, как и детство человечества, скорее возраст забывчивости, нежели возраст воспоминаний и истории, пусть даже в образах.

Зрительными образами можно пользоваться для припоминания преимущественно экстраординарных по силе и исключитатьности (индивидуальности, несходности) случаев, и зрительной памятью действительно пользуются, сознательно и произвольно репродуцируя зрительные образы. Но зрительной памятью ввиду выше указанных недостатков ее пользуются обычно весьма нечасто. Зрительная память как память малопригодна. Но, плохо служа в качестве памяти, зрительная память, оказывается, несравненно лучше может быть использована для других целей - для целей творческого воображения. Та самая особенность зрительной памяти (яркость образов только исключительных впечатлений), которая является крупнейшим недостатком ее как памяти, как нельзя лучше подходит для поэтического творчества.

Общеизвестно, как негоден в поэзии избитый образ, но не всегда отдают себе отчет в том, что он негоден именно вследствие той особенности зрительной памяти, в силу которой ярок, ясен только образ необычного, точнее, индивидуального, не смешивающегося с другим. Фраза «Я согнал влезшего в цветок шмеля» мало художественна, так как образ «влезшего в цветок шмеля» обычен и потому «избит», или, точнее выражаясь, стерт: здесь не возникает образа, в лучшем случае возникает лишь смутный, схематический образ. Поэтому Толстой переделывает эту фразу так: «Я согнал влезшего в середину цветка и сладко и вяло заснувшего там мохнатого шмеля». Он сильно индивидуализирует свое описание, и оно получается более художественным, так как возбуждает индивидуальный и потому более яркий образ .

Схематичность и привычность («избитость») образов - в такой же мере недостаток для воображения, в какой преимущество для памяти. Искусство поэта в значительной степени состоит в умении пользоваться яркими индивидуальными образами и в сознательной и произвольной репродукции их. У Чехова в «Чайке» неудачный писатель так сопоставляет себя с крупным: «У него на плотине блестит горлышко от разбитой бутылки и чернеет тень от мельничного колеса - вот лунная ночь готова, а у меня и трепещущий свет, и тихое мерцание звезд, и далекие звуки рояля, замирающие в тихом ароматном воздухе». Но и трепещущий лунный свет, и тихое мерцание звезд, и далекие звуки рояля это то, что мы множество раз воспринимали и от чего поэтому у нас нет яркого образа. Наоборот, блеск горлышка разбитой бутылки на плотине в лунную ночь и черная тень от мельничного колеса - это редкие и потому яркие образы.

В предыдущем изложении приводились опыты, доказывающие, что яркие образы - эмоциональные образы в том смысле, что то, что вызвало сильную эмоцию, обычно оставляет яркий образ. С другой стороны, яркие образы в свою очередь могут, правда, в ослабленной степени, вызывать соответствующие эмоции, как и реальные объективно существующие явления. Эта сравнительно тесная связь между эмоциями и образами объясняет ряд особенностей в поэтическом творчестве. В начале поэтического творчества всегда имеет место известное эмоциональное возбуждение («вдохновение»), предрасполагающее к возникновению ярких образов. Поэтическое произведение, заслуживающее название художественного, не зарождается в эмоционально равнодушном состоянии. С другой стороны, яркие образы поэта имеют свою основу в его эмоциональной биографии. То, что Гёте говорит о своем романе «Избирательное сродство», что в нем «нет ни одной черты, которая не была бы пережита», мог бы сказать о своих лучших произведениях любой настоящий поэт. Только те образы действительно художественны, прототипы которых действительно были эмоционально пережиты поэтом. Наконец, то поэтическое произведение, которое не производит эмоционального впечатления, не может претендовать на художественность, но одно из средств, которыми оно вызывает такое впечатление, - яркие образы.

Творческое воображение начинается с репродукции ранее полученных образов, и в этом смысле можно сказать, что в творческом воображении нет ничего, чего раньше не было в памяти и восприятии. Но мы уже знаем, что при репродукции образы не просто существуют, но изменяются: репродукция образов переходит в трансформацию их. Иначе говоря, репродукция переходит в фантазирование.

Аналогичное может происходить и обычно происходит при сознательной произвольной репродукции образов. Процесс - изменение репродуцированного образа - остается тот же в том смысле, что здесь имеют место и трансформация, и реинтеграция, и другие уже установленные нами процессы, но меняется отношение субъекта к этому процессу изменения: на низшей стадии процесс изменения образа происходил автоматически и переживался объектом непосредственно, без сознательного отношения к нему; теперь же субъект становится в определенное - активное -= отношение к этому процессу, который происходит уже сознательно и преднамеренно, субъект использует фантазирование. Невролог, может быть, сказал бы, что фантазирование происходит теперь на высшем нервном уровне.

Таким образом, как простая репродукция в своем развитии переходит в фантазирование - изменение репродуцированного образа, так и сознательная репродукция зрительных образов переходит в сознательное творчество образов. Если придерживаться обычного понимания репродуцирующей памяти как точного воспроизведения, то приходится констатировать, что воспроизведение как раз имеет тенденцию к неточности в том смысле, что воспроизведенное изменяется то автоматически, то сознательно и преднамеренно. Несколько заостряя, можно сказать, что память появляется, чтобы перейти в фантазию, которая является и противоположностью памяти, и дальнейшим развитием ее. В онтогенезе мы ясно видим, как почти тотчас за возрастом появления воспоминаний (около 2 лет) и рисунка (в 2-3 года) следует возраст фантазии - ранний дошкольный возраст. Да и в человеческом филогенезе самая ранняя история была, в сущности говоря, сказкой.

Мы проследили развитие воображения, понимаемого как оперирование образами, начиная с простой автоматической репродукции и простого спонтанного фантазирования и кончая сознательной, преднамеренной репродукцией и творческим воображением. Мы видим, как репродукция переходит в воображение (в узком смысле этого слова) и как этот процесс повторяется дважды, сначала как автоматический, спонтанный, а затем как сознательный и произвольный, преднамеренный, т. е. повторяясь на высшей базе, так что получается нечто вроде спирали развития памяти. Мы видели, наконец, как на каждом завитке этой спирали память переходит в свою противоположность - фантазию.

Но рассмотрение высшего вида фантазии - сознательной фантазии, творческого воображения - нами не доведено еще до конца. И причина этому следующая: высшее развитие творческой (поэтической в точном смысле этого слова: poietike = способная делать, создавать) фантазии теснейшим образом связано с развитием языка. Пока нет развитого речевого общения с другими в смысле сообщения им своих воспоминаний и фантазий, нет достаточно сильных стимулов для нарочитой репродукции образов и нарочитого творчества их. По моему предположению, толкнуть на интенсивное пользование репродукцией и творчеством образов могла только практически очень эффективная причина: такой причиной могло быть открытие сильного эмоционального действия на людей соответствующих ярких образов, но такое открытие можно было сделать, лишь когда уже существовало речевое общение. Именно пользование речью на первых порах интенсифицировало развитие сознательного фантазирования. Конечно, пока такое предположение - только предварительная, еще ничем не обоснованная гипотеза. Для того чтобы принять или отвергнуть ее, необходимо рассмотреть отношение между воображением и речью.

Идея, что развитие памяти идет от стихийного функционирования ее как природной, естественной силы, к господству над ней, принадлежит Л. С. Выготскому. См.: Л. С. Выготский, А. Р. Лурия. Этюды по истории поведения. М.-Л., 1930, с. 79 и след. Мне этот процесс представляется проходящим ряд стадий. Вспоминание, т. е. произвольное репродуцирование, - начальная стадия господства человека над памятью.

Со времен Гербарта и Вундта психология подчеркивает роль апперцепции в восприятии. При этом, как я показываю в другой работе («Развитие мышления школьника»), с возрастом роль апперцепции увеличивается. По основную массу в апперцепции составляют репродукции, причем субъектом они обычно не осознаются, как таковые, и смешиваются им с перцепциями. Чем больше знаний, тем больше репродукций при восприятии, тем больше возрастает роль апперцепции.

Philippe. L"image mentale. Paris, 1903, p. 61.

В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, с. 330.

См.: Philippe. L"image mentale. Paris, 1903.

Гегель. Энциклопедия философских наук, с. 462.

Приводимые примеры заимствованы из статьи «Образ», «Литературная энциклопедия», т. VIII. М., 1934, с. 175.

Отношение человека к процессу воображения непосредственно определяет существование различных уровней воображения. На низших уровнях смена образов происходит непроизвольно, на высших - в ней все большую роль играет сознательное человека к формированию образов. В самых низших и примитивных своих формах воображение проявляется в непроизвольной трансформации образов, которая совершается под воздействием малоосознанных потребностей, влечений и тенденций, независимо от какого-то сознательного вмешательства субъекта. Образы воображения как бы самопроизвольно всплывают перед воображением, помимо воли и желания человека, а не формируются им. В чистом виде такая форма воображения лишь в очень редких случаях на низших уровнях сознания и в сновидениях. Ее еще называют пассивным воображением. В высших формах воображения, в творчестве, образы сознательно формируются и преобразуются в соответствии с целями. Пользуясь ими, человек по собственному желанию, усилием воли вызывает у себя соответствующие образы творческой деятельности человека. Эта форма воображения носит название активной. Различают также воображение воспроизводящее, или репродуктивное, и преобразующее, или продуктивное.

В репродуктивном воображении ставится задача воспроизвести реальность в том виде, какова она есть, и хотя здесь также присутствует элемент фантазии, такое воображение больше напоминает восприятие или память, чем творчество.

Так, с репродуктивным воображением может быть соотнесено направление в искусстве, называемое натурализмом, а также отчасти реализм. Общеизвестно, что по картинам И.И. Шишкина биологи могут изучать флору русского леса, так как все растения на его полотнах выписаны с документальной точностью.

Продуктивное воображение отличается тем, что в нем действительность сознательно конструируется человеком, а не просто механически копируется или воссоздается, хотя при этом в образе она все же творчески преобразуется. Например, основой творчества ряда мастеров искусства, чей полет творческой фантазии уже не удовлетворяют реалистические средства, становится тоже реальность. Но эта реальность пропускается через продуктивное воображение творцов, они по-новому ее конструируют, пользуясь светом, цветом, вибрацией воздуха (импрессионизм), прибегая к точечному изображению предметов (пуантилизм), разлагая мир на геометрические фигуры (кубизм) и так далее. Даже произведения такого направления искусства, как абстракционизм, создавались при помощи продуктивного воображения. С продуктивным воображением в искусстве мы встречаемся в тех случаях, когда мир художника - фантасмагория, иррационализм. Результатом такого воображения является роман М. Булгакова “Мастер и Маргарита”, фантастика братьев Стругацких. Воображение, как известно, тесно связано с творчеством (об этом подробнее речь пойдет ниже). И как ни странно, эта зависимость обратная, т.е. именно воображение формируется в процессе творческой деятельности, а не наоборот. Специализация различных видов воображения является результатом развития.

Воображение характеризуется активностью, действенностью. Опережающее отражение действительности происходит в воображении в виде ярких представлений, образов.

Воображение может быть воссоздающим (создание образа предмета по его описанию) и творческим (создание новых образов, требующих отбора материалов, в соответствии с замыслом). Создание образов воображения осуществляется с помощью нескольких способов. Как правило, они используются человеком, а ребенком особенно неосознанно. Первый такой способ - агглютинация, т.е. «склеивание» различных, несоединимых в повседневной жизни частей. Примером может служить классический персонаж сказок человек-зверь или человек-птица.

Второй способ - гиперболизация. Это парадоксальное увеличение или уменьшение предмета или отдельных его частей. Примером могут служить следующие сказочные персонажи: Карлик Нос, Гулливер, Мальчик с пальчик.

Третий известный способ создания образов фантазии - схематизация. В этом случае отдельные представления сливаются, различия сглаживаются. Отчетливо прорабатываются основные черты сходства. Это любой схематический рисунок.

память воображение внимание

Четвертым способом является типизация. Для него характерно выделение существенного, повторяющегося в однородных в каком-то отношении фактах и воплощении их в конкретном образе. Например, существуют профессиональные образы рабочего, врача, инженера и т.д.

Пятый способ - акцентирование. В создаваемом образе какая-то часть, деталь выделяется, особо подчеркивается. Классическим примером является шарж, карикатура.

Основой создания любых образов фантазии является синтез и аналогия. Аналогия может быть близкой, непосредственной и отдаленной, ступенчатой. Например, внешний вид самолета напоминает парящую птицу. Это близкая аналогия. Космический корабль - отдаленная аналогия с морским кораблем. На использовании синтеза, аналогий и способов построения образов воображения строятся многочисленные приемы диагностики воображения и его развития.

Воображение по своей природе активно. Оно стимулируется жизненными потребностями и мотивами и осуществляется с помощью особых психических действий, называемых приемами создания образов. К ним относятся: агглютинация, аналогия, акцентирование, типизация, придача и перемещение.

Агглютинация (комбинирование) - прием создания нового образа путем субъективного объединения элементов или частей некоторых исходных объектов. Путем агглютинации созданы многие сказочные образы (русалка, избушка на курьих ножках, кентавр и т. д.).

Аналогия - это процесс создания нового, по сходству с известным. Так по аналогии с птицами человек изобрел летательные устройства, по аналогии с дельфином - каркас подводной лодки и т. д.

Гиперболизация - выражается в субъективном преувеличении (приуменьшении) размеров объекта или количества частей и элементов. Примером может служить образ Гулливера, многоголовый дракон и др.

Акцентирование - субъективное выделение и подчеркивание каких-то характерных для объекта качеств. Например, если у прототипа героя художественного произведения хорошо выделены отдельные черты характера, то писатель их подчеркивает еще больше.

Типизация- прием обобщения множества родственных объектов с целью выделения в них общих, повторяющихся, существенных признаков и воплощения их в новом образе. Этот прием широко используется в художественном творчестве, где создаются образы, отражающие характерные черты определенной группы людей (социальной, профессиональной, этнической).

Придача - заключается в том, что объекту приписываются (придаются) не свойственные ему качества или функции (сапоги-скороходы, ковер-самолет).

Перемещение - субъективное помещение объекта в новые ситуации, в которых он никогда не был, не может быть вообще или в которых субъект его никогда не видел.

Все приемы воображения работают как единая система. Поэтому при создании одного образа могут использоваться несколько из них. В большинстве случаев приемы создания образов плохо осознаются субъектом.

Простейшей формой синтеза в процессе воображения является агглютинация, т.е. создание нового образа путем присоединения в воображении частей или свойств одного объекта другому. Примерами агглютинации могут служить: образ кентавра, образ крылатого человека в рисунках североамериканских индейцев, образ древнеегипетского божества (человек с хвостом и звериной головой), сфинкс, избушка на курьих ножках и т. д. Так, например, образ водяной русалки в народных представлениях создался из образов женщины (голова и туловище), рыбы (хвост) и зеленых водорослей (волосы).

Агглютинация широко используется в искусстве и техническом творчестве. Например, всем известны советы, которые давал Леонардо да Винчи молодым художникам: «Если ты хочешь заставить казаться естественным вымышленное животное, - пусть это будет, скажем, змея, - то возьми для ее головы голову овчарки или легавой собаки, присоединив к ней кошачьи глаза, уши филина, нос борзой, брови льва, виски старого петуха и шею водяной черепахи». В технике, в результате использования агглютинации, созданы, например, автомобиль-амфибия и судно на воздушной подушке троллейбус, аэросани, аккордеон и пр.

Процессы, лежащие в основе агглютинации, весьма разнообразны. Как правило, их можно разделить на две основные группы: процессы, связанные с недостаточностью критичности, или недостаточностью аналитичности восприятия, и процессы произвольные, т.е. контролируемые сознанием, связанные с мыслительными обобщениями. Образ кентавра, по-видимому, возник, когда в условиях недостаточной видимости скачущий на лошади человек воспринимался как некое невиданное животное. В то же время образ крылатого человека, скорее всего, возник сознательно, поскольку символизирует идею быстрого и легкого передвижения по воздуху и конкретизирован в чувственном образе.

Одним из наиболее распространенных способов переработки образов восприятия в образы воображения является увеличение или уменьшение объекта или его частей. С помощью такого способа были созданы различные литературные персонажи.

Агглютинация может осуществляться и с помощью включения уже известных образов в новый контекст. В этом случае между представлениями устанавливаются новые связи, благодаря которым вся совокупность образов получает новое значение. Как правило, при включении представлений в новый контекст этому процессу предшествует определенная идея или цель. Данный процесс полностью контролируем, если только это не сновидение,

когда контроль сознания невозможен. При включении уже известных образов в новый контекст человек добивается соответствия между отдельными представлениями и целостным контекстом. поэтому весь процесс с самого начала подчинен определенным осмысленным связям.

Наиболее существенными способами переработки представлений в образы воображения, идущими по пути обобщения существенных признаков, являются схематизация и акцентировка.

Схематизация является как бы подготовительным этапом к наиболее сложному приему творческого воображения - типизации, процессу разложения и соединения, в результате чего выкристаллизовывается определенный образ (человека, его дела, взаимоотношений). В образе художник обычно стремится передать определенный более или менее осознанный замысел. В соответствии с этим замыслом происходит акцентирование тех, а не иных черт, подбор при агглютинации таких, а не других моментов. В результате одни черты опускаются, как бы выпадают из внимания, другие упрощаются, освобождаются от частностей, усложняющих деталей, третьи же, наоборот, усиливаются, а в целом весь образ преобразуется.

В качестве примера схематизации могут служить национальные орнаменты и узоры, элементы которых заимствованы из окружающего мира. Каждый человек без труда может представить себе «итальянца», «англичанина», «китайца» или представителя любой другой нации. Однако, если попросить определить, в чем различия между ними, то это у многих вызовет затруднение, так как эти образы живут в нашем воображении в виде обобщенных схем.

Схематизация может иметь место при различных условиях. Во-первых, схематизация может возникать в результате неполного, поверхностного восприятия объекта. В этом случае представления схематизируются случайным образом, причем в них иногда выделяются второстепенные детали, случайно обнаруженные при восприятии предмета. В результате возникают искажения, которые приводят к созданию образов воображения, извращенно отражающих действительность. Подобное явление часто встречается у детей.

Во-вторых, причиной схематизации и случае достаточно полного восприятия объекта может быть забывание каких-либо несущественных деталей или частей. В этом случае в представлении на передний план выступают существенные детали и черты. При этом представление утрачивает некую индивидуальность и становится более обобщенным.

И наконец, в-третьих, причиной схематизации может быть сознательное отвлечение от несущественных, или второстепенных, сторон объекта. Человек сознательно направляет свое внимание на существенные, по его мнению, черты и свойства объекта и в результате сводит представления до определенной схемы.

Акцентирование заключается в подчеркивании наиболее существенных, типичных признаков образа. В создаваемом образе какая-либо часть, деталь выделяется и особо подчеркивается, например, изменяясь по величине и делая объект непропорциональным. Акцентирование позволяет выделить самое существенное, самое важное в данном конкретном образе. Как правило, этот способ используется при создании художественных образов. Этим приемом нередко пользуются карикатуристы: воспроизводя одни черты оригинала - иначе было бы неизвестно кого хотят изобразить, они утрируют, возводя в абсолют другие черты. Болтуна изображают с длинным языком, любителя поесть наделяют объемистым животом и т.д. Главной особенностью такой переработки образов восприятия в образы воображения является то, что, отражая реальную действительность и типизируя ее, художественный образ всегда дает широкое обобщение, однако это обобщение всегда отражено в конкретном образе. Причем переработка представлений при создании типического образа не совершается путем механического складывания или вычитания каких-либо черт. Процесс создания типического образа представляет собой сложный творческий процесс и отражает определенные индивидуальные особенности человека, создающего этот образ.

Прием акцентирования может получить дальнейшее развитие, если будет распространен на весь объект. Этого можно достичь 2 способами: увеличив объект по сравнению с действительностью (гипербола) или уменьшив его (литола). Эти приемы широко используются в народных сказках, былинах, когда герой изображается могучего телосложения, ростом «выше леса стоячего, чуть пониже облака ходячего», со сверхчеловеческой силой, что позволяет ему победить целое войско врагов. Так же созданы образы великанов и лилипутов в романе Дж. Свифта «Путешествие Гулливера». Гиперболизация может достигаться за счет изменения количества частей предмета или их смещением: многорукий Будда в индийской религии, драконы с семью головами, одноглазый циклоп и т.д.

Память – это психический процесс запечатления, сохранения и воспроизведения следов прошлого опыта.

Память является основой психической жизни личности. Без сох­ранения следов воздействовавших раздражителей каждое ощущение и восприятие переживалось бы как впервые возникшее. Память лежит в основе большинства психических процессов и является одной из основных форм организации психической жизни.

Классификация видов памяти представлена на рис. 11.

Рис. 11. Виды памяти

Генетическая память (наследственная) – определяет формирование организма, его структур в виде кодов ДНК.

Прижизненная – это хранилище информации, полученной с момента рождения до смерти. Она, в свою очередь, подразделяется на следу­ющие виды:

1) по характеру психической активности, преобладающей в деятельности - на двигательную, эмоциональную, образную и словес­но-логическую ;

2) по характеру целей деятельности - на непроиз­вольную и произвольную ;

3) по продолжительности закрепления и сохранения материала - на кратковременную, долговременную, оперативную и иконическую (по некоторым источникам - эконическую).

Двигательная (или моторная) память - это запоминание, сохра­нение и воспроизведение различных движений. Двигательная память является основой для формирования различных практических и тру­довых навыков, равно как и навыков ходьбы, письма и т. д.

Эмоциональная память - заключается в нашей способности запоминать и воспроизводить чувства.

Образная память - это память на представления, картины при­роды и жизни, а также на звуки, запахи, вкусы и др. Следует отметить, что многие исследователи разделяют образ­ную память на зрительную, слуховую, осязательную, обонятельную, вкусовую. Подобное разделение связано с преобладанием того или иного типа воспроизводимых представлений.

Иконическая (эконическая) память, которую иначе называют мгновенной , длится до нескольких секунд и заключается в сохранении информации до тех пор, пока рецепторы органа чувств остаются возбужденными после непосредственного восприятия сигнала. Например, если посмотреть на объект, а потом закрыть глаза, на сетчатке некоторое время сохраняется образ данного объекта.

Кратковременная память связана с запечатлением информации на ограниченный срок (например, до экзамена) и прекращает свое влияние вскоре после достижения цели. Длительность кратковременной памяти оценивается исследователями по-разному. Объем кратковременной памяти равен 7+/-2 единицы (Закон Эббингауза).

Долговременная память не ограничена по объему и времени сохранения информации. Она позволяет сохранять наиболее актуальную для субъекта информацию на длительный период, в ряде случаев – на всю жизнь. Скорость извлечения информации из долговременной памяти зависит от следующих факторов:

 объема информации по данной категории (то есть количества единиц в данном классе);

 ценности информации;

 установки человека;

Выделены факторы, определяющие сохранение информации в долговременной памяти:

 привычность материала;

 контекст;

 принцип специфичности кодирования;

 мотивация;

 углубление в изучаемый материал.

Интересный феномен представляет собой так называемая промежуточная (буферная) память – промежуточная инстанция между кратковременной и долговременной памятью. Здесь информация сохраняется до возможности перевести ее в долговременную память. Очищение буферной памяти и категоризация информации, накопленной за день, происходит во время сна.

Физиологической основой памяти является пластичность нервной системы.

До сих пор не существует единой теории, объясняющей вполне все процессы памяти. Однако многие из разработанных теорий успешно дополняют друг друга.

Ассоциативная теория памяти гласит, что основой памяти являются взаимосвязи между различными предметами и явлениями и личным человеческим опытом. Современное учение о следах памяти на биохимическом и биофизическом уровне указывает, что удержание материала в кратковременной памяти существует благода­ря циркуляции электрических потенциалов, возникших в "результа­те возбуждения группы нейронов. Долговременная память связана с измене­нием структур рибонуклеиновых кислот. Для перевода следа из кратковременной памяти в долговременную необходим период до 30 мин.

Представление.

Особое место среди психических явлений занимает представление , поскольку ряд ученых не относят его к числу психических процессов как таковым. С.Л.Рубинштейн, например, считал представления психическим образованием,воспроизведенным образом предмета, основывающимся на прошлом опыте . Вместе с тем, ряд современных авторов определяет представление как психических процесс. А.Г.Маклаков дает такое определение: «Представление – это психический процесс отражения предметов и явлений, которые в данный момент не воспринимаются, а воссоздаются на основе нашего предыдущего опыта» .

Своеобразие представления заключается и в том, что оно занимает «промежуточное положение» между памятью и воображением , проявляясь в обоих процессах.

Представления воплощают в себе один из видов памяти (образную память), что определяет их важнейшее значение в структуре психических процессов. Представления есть необходимое связующее звено между первосигнальными психическими процессами (образы ощущений и восприятий) и второсигнальными мыслительными и речемыслительными процессами. Представления накапливают в себе признаки различных единичных образов. На основе этих признаков строится «портрет класса объектов», и тем самым обеспечивается возможность понятийно-логического отображения структуры этого класса.

С физиологической точки зрения представления являются актуализацией следов ранее возникавших чувственных образов, причем при представлении возбуждается только центральная часть анализатора. Нет проекции образа вовне. Этим представления отличаются от галлюцинаций.

Можно выделить несколько типов представлений.

Во-первых, это представления памяти , т. е. представления, которые возникли на основе нашего непосредственного восприятия в прошлом какого-либо предмета или явления.

Во-вторых, это представления воображения . На первый взгляд этот тип представлений не соответствует определению понятия "представление", потому что в воображении мы отображаем то, чего никогда не видели, но это только на первый взгляд. Воображение не рождается на пустом месте.

Представления характеризуются наглядностью (возникают как образы), фрагментарностью (полны пробелов),неустойчивостью и непостоянством .

Функции представлений.

1. Сигнальная - отражение в каждом конкретном случае не только образа предмета, ранее воздействовавшего на наши органы чувств, но и многообразной информации об этом предмете, которая несет сигнальное значение.

2. Регулирующая функция состоит в отборе нужной информации о предмете или явлении, ранее воздействовавшем на наши органы чувств. Причем этот выбор осуществляется не абстрактно, а с учетом реальных условий предстоящей деятельности. Благодаря ре­гулирующей функции актуализируются именно те стороны, например, двигательных представлений, на основе которых с наибольшим успехом решается поставленная задача.

3. Настроечная функция - проявляется в ориентации деятельности человека в зависимости от характера воздействий окружающей среды. Настроечная функция представлений обеспечивает определенный тренирующий эффект двигательных представ­лений, что способствует формированию алгоритма нашей деятельности.

Рис. 12. Виды представлений

Представления - чувственные образы, и их классифицируют по тем анализаторам, с которыми связано их возникновение.

Незаметные, зачаточные движения под влиянием представления получили название идеомоторных актов . Идеомоторные акты выражаются в биотоках мышц. В спортивной практике применяется так называемая идеомоторная тренировка.

По степени обобщения в образе объективной реальности различают: единичные, общие и схематизированные представления.

Единичные представления - представления одного конкретного предмета и явления. Они могут возникнуть на основе восприятия реального предмета и произведения искусства.

Как образы памяти, единичные представления являются основой узнавания. Единичные представления - основа формирования общих представлений. Общее представление - представление, об общих чертах группы сходных предметов. Общие представления вплетены в обучение любому предмету. Схематизированные представления - отражение предмета в виде условного графического изображения.

По степени волевых усилий различают непроизвольные и произвольные представления. Непроизвольные – представления, возникающие спонтанно, без постановки цели и усилий воли. Произвольные – это осознанно сформированные представления, результат волевого усилия.

Характеристики представлений:

1. Панорамность – выход за пределы поля непосредственного восприятия.

2. Взаимообособление фигуры от фона.

3. Выпадение абсолютных величин - несохранение числа однородных элементов; нарушение воспроизведения абсолютных размеров.

4. Схематизация образа , то есть создание некоей упрощенной модели образа.

5. Превращение последовательного образа в одновременную структуру – стремление объединить совпадающие по времени объекты.

6. Сдвиги в воспроизведении длительности - отклонение психологического времени воспоминания прошлого от реального времени.

7. Бǒльшая прочность сохранения образа временной последовательности по сравнению с временнойдлительностью .

8. Сдвиги образа в сторону основных цветов спектра в зрительных представлениях - явление, при котором отдельные конкретные оттенки выпадают.

9. Меньшая яркость вторичных образов по сравнению с первичными (возникшими при непосредственном контакте с объектом).

10. Неустойчивость представлений выражается в текучести вторичных образов. Можно назвать это свойстводефицитом константности представлений.

11. Фрагментарность представлений – утрата отдельных сторон, черт, частей предмета, образ которого дан в представлении (выражение дефицита целостности по сравнению с образами восприятия).

12. Обобщенность представлений имеет свою специфику – это обобщенность не только единичного предмета, но и класса или категории аналогичных предметов.

Воображение – психический процесс создания образа предмета, ситуации путем перестройки имеющихся представлений.

Образы воображения не всегда соответствуют реальности; в них есть элементы фантазии, вымысла. Если воображение рисует сознанию картины слабо соответствующей действительности, то оно носит название фантазии. Если воображение связано с построением будущего – это мечта .

Виды воображения

По степени активности выделяют: активное и пассивное воображение.

Активное - воображение, пользуясь которым человек усилием воли, по собственному желанию вызывает у себя соответствующие образы.

Пассивное - воображение, образы которого возникают спонтанно, помимо воли и желания.

По степени новизны создаваемых образов: продуктивное и репродуктивное.

Продуктивным называется воображение, в котором образ действительности сознательно конструируется человеком, а не просто механически копируется.

Репродуктивным является воображение, при котором ставится задача воспроизвести образы близко к реальности. И, несмотря на то, что в этом случае используются элементы фантазии, такое воображение больше напоминает восприятие или память, чем творчество.

По степени произвольности , различают произвольное (направ­ленное на решение какой-либо задачи в бодрствовании) и непроизвольное воображение (сон);

Произвольное воображение имеет три формы.

1. Воссоздающее воображение. Проявляется, когда чело­веку необходимо воспроизвести образ объекта как можно полнее. Воссоздающее воображение имеет большое значение при усвоении учебного материала.

2. Творческое воображение представляет собой создание нового, оригинального образа, идеи. В данном случае слово "новый" имеет двоякое значе­ние: различают объективно и субъективно новое. Объективно новое - идеи, не существующие в данный момент, оно оригинально. Субъективно новое - новое для данного человека. Оно может повторять существующее, но человек не знает об этом. Он открывает для себя образ как оригинальный, неповторимый.

Творческое воображение протекает как анализ (разложение) и синтез (соединение) накопленных человеком знаний. При этом элементы, из которых строится образ, занимают иное место по сравнению с первоначальным.

3. Мечта - создание образа желаемого будущего. Мечта - это процесс воображения, не включенный в творческую деятельность, т. е. не дающий немедленно и непосредственно объективного продукта в виде художественного произведения, научного открытия, технического изобретения и т. д. Чаще всего человек строит планы в отношении будущего и в своей мечте определяет пути достижения задуманного. В этом случае мечта является активным, произвольным, сознательным процессом. Но существуют люди, для которых мечта выступает в качестве замещения реальной деятельности. Нереальная мечта существует в двух вариантах:

 если человек верит в достижимость мечты, но переоценивает свои возможности;

 если человек осознает невозможность реализации, продолжая воображать желаемое.

4. Грезы – образы, спонтанно возникающие в сознании человека и олицетворяющие его истинные потребности. У некоторых людей грезы играют гипертрофированную роль: они подменяют собой реальность, человек живет в созданном им мире, и это доставляет ему удовольствие.

Рис. 13. Виды воображения

Приемами воображения являются:

 агглютинация (в переводе с греческого - склеивание) - создание образов посредством соединения любых качеств, свойств, частей так, что получается образ нового предмета: кентавр (туловище быка с головой и торсом человека); русалка (женщина с хвостом рыбы);

 аналогия - построение образа, рядом признаков напоминающего реальный объект, живой организм, действие (например – название скорого поезда «Стрела» по аналогии с летящей стрелой, создание летательных аппаратов по принципам, заимствованным в живой природе);

 акцентирование - подчеркивание части объекта, заострение внимания на ней (Красная Шапочка, Конек-Горбунок);

 преувеличение (преуменьшение), в отличие от акцентирования, в художественном творчестве распространяется на весь объект или ситуацию («Гулливер у лилипутов», «Белоснежка и семь гномов»);

 типизация - выражение типичного в единичном, то есть отображение тенденции, типичных черт многих людей данного круга, определенной эпохи, - общего на примере конкретного героя или ситуации. Типизация – наиболее сложный прием.

Для преднамеренного воображения характерно наличие задачи на создание образа и во­левое усилие при осуществлении этой задачи. Преднамеренным может быть как воссоздающее, так и творческое воображение.

Тот или иной прием создания творческих образов используется в соответствии с целью, стоящей перед человеком, и зависит от материала, содержания фантазии, от эрудиции. Например, в инженерном деле большее значение имеет аналогия, в изобразительной деятельности - акцентирование, типизация, в литературном труде – акцентирование, преувеличение, типизация.

Непреднамеренное воображение не имеет цели и характеризуется крайне незначительным включением или отсутствием волевого усилия в процесс создания образов. Крайним случаем такого воображения считается сновидение. В бодрствующем состоянии у человека можно отметить непреднамеренную фантазию и грезы.

Таким образом, воображение выполняет важные функции .

1. Образное представление действительности.

2. Регулирование эмоциональных состояний.

3. Произвольная регуляция познавательных процессов и состояний человека.

4. Формирование внутреннего плана действий.

Воспроизведение образов - основная характеристика памяти, преобразование образов - основная характеристика воображения.

Память и воображение опираются на прошлый опыт, но у них разное отношение к нему. Память тесно связана с прошлым опытом, а воображение свободно от него. Образы памяти - это воспроизведение прошлого опыта. Функция памяти - сохранить в возможной неприкосновенности результаты прошлого опыта. Функция воображения - их преобразовать. Память в ее высших сознательных проявлениях характеризуется тем, что образ, активно воспроизводящий прошлое, осознается в том отношении к нему как его воспроизведение. Это связано с установкой на точность воспроизведения. Воображение в тех высших его формах, в которых проявляется его специфичность, не менее характерным является другое отношение к прошлому опыту - создание известной свободы по отношению к нему, дающей возможность его преобразовать.

Связь воображения с мышлением:

Оба процесса возникли в потребностной ситуации и мотивируются потребностями личности (реальному процессу удовлетворения потребности может предшествовать иллюзорное, воображаемое удовлетворение потребностей).

1) Основное содержание мышления – понятия, а воображения – яркие представления. Т.е. опережающее отражение действит-ти в воображении происходит в конкретнообразной форме, в виде ярких представлений. В мышлении опережающее отражение происходит путем оперирования понятиями, позволяющими обобщенно и опосредованно познавать мир. Существует 2 системы опережения сознанием результатов д-ти: организованная система образов (представлений) и организованная система понятий.

2) В зависимости от обстоятельств, которыми характер-ся проблемная ситуация, одна и та же задача может решаться как с помощью воображения, так и мышления. Воображение работает на том этапе познания, когда неопределенность ситуации весьма велика. Ценность воображения в том, что оно позволяет принять решение и найти выход в проблемной ситуации даже при отсутствии нужной полноты знаний, которые необходимы для мышления. Необходимость существовать и действовать в среде с неполной информацией привела к возникновению у чел-а аппарата воображения.

3) Воображение является основой наглядно-образного мышления , позволяющего человеку ориентироваться в ситуации и решать задачи без непосредственного вмешательства практических действий. Оно помогает ему в тех случаях жизни, когда практические действия или невозможны, или затруднены, или просто нецелесообразны.

Связь воображениея с восприятием:

I. Конечным продуктом и воображения, и восприятия явл. образы.

II. Но образы восприятия носят характер непосредственной чувственной данности, а образы воображения не ограничиваются воспроизведением непосредственно воспринятого.

III. Восприятие всегда объективизированно (отражает то, что есть на самом деле), а воображать – значит преобразовывать действительность, видоизменять ее.

Деятельность воображения тесно связана с эмоциональными переживаниями человека. Представление желаемого может вызвать у человека позитивные чувства, а в определенных ситуациях мечта о счастливом будущем способна вывести человека из крайне негативных состояний, позволяет ему отвлечься от ситуации настоящего момента, проанализировать происходящее и переосмыслить значимость ситуации для будущего. Следовательно, воображение играет весьма существенную роль в регуляции нашего поведения.

Воображение связано и с реализацией наших волевых действий. Так, воображение присутствует в любом виде нашей трудовой деятельности, поскольку, прежде чем создать что-либо, необходимо иметь представление о том, что мы создаем. Более того, чем дальше мы отходим от механического труда и приближаемся к творческой деятельности,тем в большей степени повышается значение нашего воображения.