Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

В 90-е годы прошлого века, когда рухнул т.н. «железный занавес», и к нам хлынуло все иностранное, в том числе и сами иностранцы, у меня состоялся первый разговор с «живым» американцем. Это было во время какой-то презентации, коих в то время было великое множество. Американца (который, возможно, и был спонсором мероприятия) «облизывали» со всех сторон, он смущался от этого внимания и, кажется, был рад ненадолго отойти от этой суеты. Я тоже была в эйфории от нашей «демократичности» и, пытаясь найти точки соприкосновения, начала говорить о том, что во время войны мы были союзниками, и они, американцы, здорово помогли нам в победе над фашистской Германией. Он посмотрел на меня изумленно. Решил, что неправильно меня понял, и попросил переводчика уточнить. Потом сказал с искренней убежденностью: «Во Второй мировой войне победу над Германией одержали мы, американцы».

Так я впервые узнала, что граждане США убеждены: это они победили фашизм во Второй мировой войне. А наша Великая Отечественная – это только наша война. И кровь наших 20 миллионов погибших в борьбе с фашизмом – водица. А разгром нашей армией основных сил гитлеровской Германии до вступления в войну союзников – ерунда и советская пропаганда. Немного утешило то, что англичане точно также, как американцы, считают себя победителями во Второй мировой войне. У англичан началось это с Черчилля.

Заслугу создания антигитлеровской коалиции Черчилль приписывал себе.

«Именно Британии, по Черчиллю, принадлежала заглавная роль в победе над Гитлером. «Черчиллевская «Вторая мировая война», первый том которой появился в 1948 году, в значительной мере определяла тональность дальнейших книг о войне, особенно в западных странах: центральная роль в конфликте принадлежит Британии, ее непреклонное сопротивление открыло путь в победе» (Норман Дэвис, современный британский историк).

Вы сражайтесь, а мы посмотрим, кто сильней

О том, как долго американцы тянули с открытием «второго фронта», не знают, наверное, только те, кто вообще ничего не знает о войне. В антигитлеровскую коалицию входили США, Британия и Франция. Франция могла вообще в нее не войти: французы разделились в той войне на антифашистов и коллаборационистов, воевавших на стороне Германии.

Вот как описывает поражение французских добровольцев в 1941 году под Бородино немецкий генерал. Да, да, так вот символично снова сошлись в битве под Бородино через сто с лишним лет наши и французы. Фельдмаршал фон Клюге перед боем обратился к французам с речью, мол, вот так же во времена Наполеона немцы и французы дрались бок о бок против общего врага, теперь пришла пора взять реванш.

Увы, фон Клюге и французам не повезло – реванша не получилось.

«На следующий день французы смело пошли в бой, но, к несчастью, не выдержали ни мощной контратаки противника, ни сильного мороза и метели. Таких испытаний им еще никогда не приходилось переносить. Французский легион был разгромлен… Через несколько дней он был отведен в тыл и отправлен на запад» (Из мемуаров генерала Блюменстрита).

Бедные французы. Совсем, как во времена Наполеона и Кутузова. Ну да ладно, мы-то помним других французов – бесстрашных летчиков из «Нормандии-Неман», патриотов Сопротивления, наших союзников в борьбе с фашизмом.

Как ждали советские люди – и на фронте, и в тылу – открытия второго фронта! Вот-вот придет помощь, станет немного легче, второй фронт отвлечет на себя фашистские дивизии, и тогда мы погоним врага со своей территории. Но чем дольше тянули с обещаниями, тем меньше верили этим обещаниям в окопах: надеяться надо только на себя, на собственные силы.

Почему так долго откладывалось открытие второго фронта? Все объясняется просто: Англия и США выжидали, кто окажется сильнее – Третий Рейх или СССР? Когда в 1944 году даже им стало понятно, что Красная Армия победит, вот тогда они и открыли второй фронт, меньше, чем за год до полной капитуляции фашистской Германии.

«Сталин прекрасно понимал, что Англия и США заинтересованы в разгроме Красной Армии ничуть не меньше, чем в ее победе. Ослабление Советского Союза в схватке с Третьим Рейхом до самой крайности отвечало истинным стратегическим интересам будущих союзников, и это было доказано всей предвоенной историей. Стравить двух диктаторов, не оставить им шансов разойтись миром – вот суть, квинтэссенция западной политики в конце 30-х начале 40-х. …Однако ни Британия, ни США не были заинтересованы и в окончательном поражении СССР, поскольку полное поражение русских делало бы падение Британских островов только вопросом времени» (Мединский «Война»).

Сталин с самого начала не верил в то, что Англия и США вступят в войну. В тот день, когда немецкие войска перешли границу СССР, он говорил на совещании в Кремле:

«Гесс перелетел в Англию несомненно для сговора с Черчиллем, и если он добился каких-то результатов со стороны англичан, то те не откроют второго фронта на Западе, чем развяжут Гитлеру руки на Востоке. Но если даже такой сговор состоялся, все равно найдутся у нас и другие союзники на Западе. Англия – это еще не все, – и потом, помолчав, Сталин сказал – Нелегко нам придется, очень нелегко, но выстоять надо, другого выхода у нас нет» (В. Карпов «Маршал Жуков»).

Блефовать, выкручивать руки, давить

Для того, чтобы заставить Америку и Англию выйти из нейтралитета, были приложены неимоверные усилия нашей дипломатии. Это тоже была битва – дипломатическая. У истерзанной войной страны не было никаких – ни политических, ни экономических – возможностей заставить США и Британию вступить в войну.

«Оставалось только блефовать, выкручивать руки, спекулировать, давить – в том числе психологически, на личном уровне. То есть заниматься тем, что цинично называется «реальной политикой» (Мединский «Война»).

Когда советский посол в Англии Майский отправил Сталину возмущенную телеграмму о том, что Британия готова дать СССР всего шесть крупных бомб, то неожиданно получил от него ответную телеграмму. В ней Сталин писал:

«Пассивно-выжидательная политика Англии помогает гитлеровцам…Говоря между нами, должен сказать Вам откровенно, что если не будет создан англичанами Второй фронт в Европе в ближайшие три-четыре недели, мы и наши союзники можем проиграть дело».

С чего бы это Сталин стал посылать телеграммы послу с такими пораженческими настроениями? Это был блеф. Сталин шел на все. Он знал, что телеграмму прочтут и говорил то, чего глава государства не должен был говорить никогда и ни при каких обстоятельствах. Он пугал англичан нашим поражением. «Он шел ва-банк», – пишет Мединский.

И тут же (5 сентября 1941 года) Черчилль направил в Москву телеграмму, в которой пытался объяснить, почему Британия не может открыть Второй фронт.

«Все наши генералы убеждены в том, что это окончится только кровопролитными боями, в результате которых мы будем отброшены, а если нам удастся закрепиться на небольших плацдармах, то через несколько дней их все равно придется оставить. Побережье Франции укреплено до предела, и у немцев до сих пор еще больше дивизий на Западе, чем у нас, в Великобритании, причем они располагают сильной поддержкой с воздуха. У нас нет такого количества судов, которое необходимо для переброски большой армии на Европейский континент, если только мы не растянем эту переброску на много месяцев. …Это могло бы привести к проигрышу битвы за Антлантику, а также к голоду и гибели Британских островов».

Так он оправдывался и обещал, когда наши войска отчаянно защищали Москву в 1941-м, когда наступление советских войск захлебнулось под Харьковом в 1942-м, когда в блокаде умирал Ленинград, когда наши бойцы отстаивали каждый дом в Сталинграде.

Сталин знал, чем давить на сэра Черчилля – этого лорда, аристократа, надменного потомка герцога Мальборо. Надо было унизить его аристократическое достоинство – уличить во лжи, непорядочности, неверности своему слову.

Они просчитались

Для оправданий Черчилль даже сам прилетел в Москву. Потом в мемуарах он объяснял этот свой визит к Сталину, как всегда в лучших ораторских традициях парламента лордов.

«Я размышлял о своей миссии в отношении этого угрюмого, зловещего большевистского государства, которое я когда-то так настойчиво пытался задушить при его рождении и которое вплоть до появления Гитлера я считал смертельным врагом цивилизованной свободы. Что должен был я сказать им теперь? … Это было все равно, что везти большой кусок льда на Северный полюс. Тем не менее, я был уверен, что я обязан лично… поговорить обо всем лицом к лицу со Сталиным, а не полагаться на телеграммы и посредников».

Сталин принял Черчилля холодно. Сказал, что англичане – трусы и боятся сражаться, что они – лжецы, не умеют держать слова и не выполняют свои обязательства. Черчилль стал оправдываться, а потом обиделся. Сталин заставил лидера Британской империи злиться и краснеть, как мальчишку. А потом Сталин неожиданно предложил выпить «на посошок».

Вот как вспоминает об этом застолье маршал Голованов.

«Стол был небольшим, присутствовало человек десять, не больше. Последовали тосты и между Черчиллем и Сталиным возникло как бы негласное соревнование: кто больше выпьет. Черчилль подливал Сталину то коньяк, то вино, Сталин – Черчиллю. Я переживал за Сталина и часто смотрел на него. Сталин с неудовольствием смотрел на меня, а потом, когда Черчилля под руки вынесли с банкета, подошел ко мне: «Ты что на меня так смотрел? Когда решаются государственные дела – голова не пьянеет. Не бойся, Россию я не пропью, а он у меня завтра, как карась на сковородке будет трепыхаться!»

… В словах Сталина был резон, ибо Черчилль пьянел на глазах и начал говорить лишнее… В поведении Сталина ничего не менялось, и он продолжал непринужденную беседу».

«Что еще оставалось делать Сталину? Любезничать? Какие у него были возможности заставить союзников действительно принять участие в войне? Нас обманывали постоянно. Рузвельт лично обещал Молотову, что откроет Второй фронт осенью 1942-го. И тоже – обманул. Черчилль обещал и обманывал раз за разом, год за годом. Было очевидно, что эта «сладкая парочка» не вступит в войну, пока СССР не растратит все свои силы. Они просчитались. Ибо силы у нас только прибывали. В результате союзникам пришлось подключаться спешно, чтобы в экстренном порядке «спасать Европу от красных орд», которые, проскочив Берлин и Вену, тут же окажутся в Париже и Брюсселе. Ну, а тогда, в 1942-м, в Москве, Сталину оставалось только давить Черчилля морально» (Мединский «Война»).

6 июня 1944 года англо-американские экспедиционные силы все-таки высадились на французской земле. В это время основные силы фашистов были сосредоточены на Правобережной Украине, куда из Франции были переброшены 40 немецких дивизий. Операция союзников «Оверлорд» началась за 17 дней до начала нашей операции «Багратион» – самой блестящей по замыслу и исполнению военной операции всей Второй мировой войны. Немцы с ужасом перебрасывали на Восток все новые и новые дивизии, но остановить наступление наших войск, двинувшихся самой короткой прямой дорогой к Берлину, не могли.

В. Карпов, написавший книгу о маршале Жукове, после войны встречался с ветеранами союзнических войск. Рассказывая о форсировании Ла-Манша, они показали Карпову фотографии позиций немцев до и после их бомбовых ударов – сплошные воронки. «Мы из них сделали коктейль», – хвастались они.

«К большому сожалению, эти храбрые воины не знали, что в трудные для них дни боев советские войска тоже наступали и отвлекали на себя основные силы гитлеровцев», – пишет Карпов.

Союзники потеряли в этой войне 700 тысяч солдат. Мы не должны этого забывать. Можно сказать, что эти храбрые воины спасли 700 тысяч жизней наших бойцов. Но было бы неплохо, чтобы и они помнили о нас, о наших миллионах павших, спасших их жизни. А то ведь, когда в Нормандии в этом году отмечали 70-летие высадки англо-американского десанта, президент Обама снова публично заявил, что победу во Второй мировой войне одержали они, американцы. Над памятниками солдат Второй мировой войны по всей Европе развеваются флаги только Британии и США. Как будто это не мы спасли мир от фашизма.

(Продолжение следует)

РИА «Новости» продолжает публиковать беседы доктора исторических наук Валентина ФАЛИНА с военным обозревателем агентства Виктором ЛИТОВКИНЫМ. В них раскрываются ранее малоизвестные страницы Великой Отечественной войны, рассказывается о закрытых для широкой публики механизмах и пружинах тех или иных решений на высшем уровне, которые оказывали подчас решающее влияние на ход и исход боевых действий.

В.Л.: В современной историографии Второй мировой войны существуют различные оценки ее заключительного этапа. Одни специалисты утверждают, что война могла закончиться намного раньше, - известны, в частности, мемуары маршала Чуйкова, который об этом писал. Другие считают, что она могла затянуться еще, как минимум, на год. Кто ближе к истине? И в чем она? Какой точки зрения придерживаетесь Вы?

В.Ф.: По этому вопросу спорит не только сегодняшняя историография. О сроках ведения войны в Европе и о времени ее окончания шли дискуссии еще в ходе войны. Они велись непрестанно с 1942 года. Если быть точным, то сей вопрос занимал политиков и военных с сорок первого года, когда подавляющее большинство государственных деятелей, включая Рузвельта и Черчилля, полагали, что Советский Союз продержится, максимум, четыре-шесть недель. Только Бенеш верил и утверждал, что СССР устоит перед нацистским нашествием и, в конечном счете, разобьет Германию.

Эдуард Бенеш, если я правильно помню, был президентом Чехословакии в эмиграции. После Мюнхенского сговора 1938 года и захвата страны он находился в Великобритании?

Да. Затем, когда эти оценки и, если позволите, расценки нашей жизнестойкости не сбылись, когда под Москвой Германия потерпела первое, подчеркиваю, стратегическое поражение во Второй мировой войне, взгляды резко переменились. На Западе зазвучали опасения, как бы Советский Союз не вышел из этой войны слишком сильным. А если он действительно окажется слишком сильным, то станет определять лицо будущей Европы. Так говорил Берле, заместитель Госсекретаря США, координатор американских разведок. Так считало и окружение Черчилля, включая очень солидных людей, разрабатывавших до войны и в ходе войны доктрину действий британских вооруженных сил и всей британской политики.

Это объясняет, во многом, сопротивление Черчилля открытию второго фронта в 1942 году. Хотя Тивербрук, Криппе в британском руководстве, и, особенно, Эйзенхауэр и другие разработчики американских военных планов полагали, что есть и технические, и иные предпосылки для того, чтобы нанести немцам поражение именно в сорок втором году. Использовать фактор отвлечения подавляющей части германских вооруженных сил на Восток и, по существу, открытое для вторжения двух тысяч километровое побережье Франции, Голландии, Бельгии, Норвегии, да и самой Германии для армий союзников. Вдоль атлантического побережья у нацистов тогда не имелось никаких долговременных оборонительных сооружений.

Более того, американские военные настаивали и убеждали Рузвельта (есть несколько меморандумов от Эйзенхауэра на этот счет), что второй фронт необходим, что второй фронт возможен, что открытие второго фронта сделает войну в Европе, в принципе, кратковременной и заставит Германию капитулировать. Если не в сорок втором году, то, самое позднее, в сорок третьем.

Но подобные расчеты никак не устраивали Великобританию и деятелей консервативного склада, которых на американском Олимпе было предостаточно.
-Кого вы имеете в виду?

Ну, например, крайне недружественно в отношении СССР был настроен весь госдепартамент во главе с Хэллом. Это объясняет, почему Рузвельт не взял с собой Хэлла на Тегеранскую конференцию, а протоколы встреч «большой тройки» госсекретарь получил для ознакомления через шесть месяцев после Тегерана. Курьез в том, что Гитлеру протоколы были доложены политической разведкой Рейха через три или четыре недели. Жизнь полна парадоксов.

После Курской битвы 1943 года, завершившейся поражением Вермахта, 20 августа в Квебеке заседали начальники штабов США и Великобритании, а также Черчилль и Рузвельт. В повестке дня стоял вопрос о возможном выходе Соединенных Штатов и Британии из антигитлеровской коалиции и о вступлении в союз с нацистскими генералами для ведения совместной войны против Советского Союза.

А потому, что по идеологии Черчилля и тех, кто эту идеологию разделял в Вашингтоне, нужно было «задержать этих русских варваров» так далеко на Востоке, как только можно. Если не разбить Советский Союз, то предельно ослабить его. Прежде всего, руками немцев. Так ставилась задача.

Это старый-престарый черчиллевский умысел. Он развивал эту идею в разговорах с генералом Кутеповым еще в 1919 году. Американцы, англичане и французы терпят неудачу и не могут задавить Советскую Россию, говорил он. Нужно возложить эту задачу на японцев и немцев. В аналогичном ключе Черчилль наставлял в 1930 году Бисмарка, первого секретаря посольства Германии в Лондоне. Немцы повели себя в первой мировой войне, как недоумки, утверждал он. Вместо того, чтобы сосредоточиться на разгроме России, начали войну на два фронта. Если бы они занялись только Россией, то Англия нейтрализовала бы Францию.

Для Черчилля это была не столько борьба с большевиками, сколько продолжение Крымской войны 1853-1856 года, когда Россия хорошо ли плохо ли старалась положить предел британской экспансии.

В Закавказье, Центральной Азии, на богатом нефтью Ближнем Востоке...

Естественно. Следовательно, когда мы говорим о разных вариантах ведения войны с нацистской Германией, не должно забывать о разном отношении к философии союзничества, к обязательствам, которые брали перед Москвой Англия и США

Отвлекусь на мгновение. В Генте в 1954 или 1955 году проходил симпозиум священников по теме - целуются ли ангелы? В итоге многодневных дебатов были сделаны выводы: целуются, но без страсти. Союзнические отношения в антигитлеровской коалиции в чем-то напоминали ангельскую причуду, если не сказать, поцелуи Иуды. Обещания были без обязательств или – хуже того – для введения советского партнера в заблуждение.

Такая тактика, напомню, сорвала переговоры СССР, Великобритании и Францией в августе 1939 года, когда еще можно было сделать что-то для сдерживания нацистской агрессии. Демонстративно не оставили советскому руководству иного выбора, как заключить с Германией договор о ненападении. Нас подставили под удар изготовившейся к агрессии нацистской военной машины. Сошлюсь на установку, как она была сформулирована в кабинете Чемберлена: «если Лондону не уйти от соглашения с Советским Союзом, британская подпись под ним не должна означать, что в случае нападения немцев на СССР, англичане придут на помощь жертве агрессии и объявят Германии войну. Мы должны зарезервировать возможность заявить, что Великобритания и Советский Союз по-разному толкуют факты».

Известный исторический пример, когда Германия в сентябре 1939 года напала на Польшу, союзника Великобритании, Лондон объявил Берлину войну, но не сделал ни одного серьезного шага, чтобы чем-то реально помочь Варшаве.

Но в нашем случае не шло речи даже о формальном объявлении войны. Тори исходили из того, что немецкий каток пройдет до Урала и попутно все утрамбует. Некому будет сетовать на коварство Альбиона.

Эта связь времен, связь событий существовала во время войны. Она давала пищу для размышлений. И эти размышления, как мне представляется, были не очень оптимистичными для нас.

Но давайте вернемся к рубежу сорок четвертый - сорок пятый год. Могли мы закончить войну раньше мая или нет?

Поставим вопрос так: почему высадка союзников планировалась именно на сорок четвертый год? Этот момент почему-то никто не акцентирует. Между тем, дата выбрана совершенно не случайно. На Западе принимали в расчет, что под Сталинградом мы потеряли огромное количество солдат и офицеров, боевой техники. Колоссальные жертвы были и на Курской дуге… Танков мы потеряли больше, чем немцы.

В сорок четвертом году страна мобилизовала уже семнадцатилетних мальчишек. Деревню практически всю вычистила. Только на оборонных заводах щадили возраст 1926-1927 года, - их директора не отпускали.

Американская и британская разведка, оценивая перспективы, сходилась на том, что к весне 1944 года наступательный потенциал Советского Союза будет исчерпан. Что людские резервы будут полностью израсходованы, и Советский Союз не сможет нанести Вермахту удара, сравнимого с Московской, Сталинградской и Курской битвами. Стало быть, ко времени высадки союзников, увязнув в противостоянии с нацистами, мы уступим США и Англии стратегическую инициативу.

К моменту высадки союзников на континент был приурочен и заговор против Гитлера. Приведенные к власти в Рейхе генералы должны были распустить Западный фронт и открыть американцам и англичанам простор для оккупации Германии и «освобождения» Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии, Югославии, Австрии… Красная армия должна была быть остановлена на границах 1939 года.

Помню, американцы и англичане даже высаживали десант в Венгрии, в районе Балатона с целью захватить Будапешт, но немцы его весь расстреляли…

Это был не десант, а скорее контактная группа для восстановления связей с венгерскими антифашистскими силами. Но сорвалось не только это. Гитлер после покушения остался жив, Роммель оказался тяжело раненным и выбыл из игры, хотя на Западе делали ставку именно на него. Остальные генералы струсили. Случилось то, что случилось. Легкого марша по Германии под бравурную музыку у американцев не вышло. Они ввязались в бои, временами тяжелые, вспомним Арденнскую операцию. Тем не менее, решали свои задачи. Решали их, порой, достаточно цинично.

Приведу конкретный пример. Войска США подошли к Парижу. Там началось восстание. Американцы остановились в тридцати километрах от столицы Франции и ждали, пока немцы перебьют восставших, так как это были, в первую очередь, коммунисты. Убито было там, есть разные данные, от трех до пяти тысяч человек. Но восставшие овладели ситуацией, и только тогда американцы взяли Париж. Тоже самое отмечалось и на юге Франции.

Вернемся к тому рубежу, с которого мы с вами начали разговор.

Зима сорок четвертого – сорок пятого года.

Да. Осенью сорок четвертого года в Германии прошло несколько совещаний, которыми руководил Гитлер, а потом по его поручению Йодль и Кейтель. Смысл их сводился к следующему - если устроить американцам хорошую взбучку, у США и Англии пробудится большой вкус к переговорам, которые велись в тайне от Москвы в 1942-1943 годах.

Арденнская операция замышлялась в Берлине не как операция на победу в войне, а как операция на подрыв союзнических отношений между Западом и Советским Союзом. США должны были понять, насколько еще сильна Германия, насколько она интересна для западных держав в их противоборстве с Советским Союзом. И насколько у самих союзников не хватит ни сил, ни воли, чтобы остановить «красных» на подступах к территории Германии.

Гитлер подчеркивал, что никто не будет говорить со страной, которая находится в тяжелой ситуации, - с нами будут говорить только тогда, когда Вермахт покажет, что он - сила.

Внезапность была решающим козырем. Союзники заняли зимние квартиры, считали, что Эльзасский район, Арденнские горы – прекрасное место для отдыха и очень плохое место для боевых операций. Немцы между тем собирались прорваться к Роттердаму и отрезать возможность американцам пользоваться портами Голландии. И это обстоятельство полностью решит всю западную компанию.

Начало Арденнской операции несколько раз откладывалась. Сил у Германии не хватало. И она началась именно в тот момент, когда зимой сорок четвертого Красная армия вела тяжелейшие бои в Венгрии, в районе Балатона и под Будапештом. На кону были последние источники нефти – в Австрии и кое-какие в самой Венгрии, которые контролировались немцами.

Это была одна из причин, почему Гитлер решил защищать Венгрию, несмотря ни на что. И почему он в разгар Арденнской операции и перед началом Эльзасской операции начал по существу оттягивать силы с западного направления и перебрасывать войска на советско-венгерский фронт. Главная сила Арденнской операции – 6-я танковая армия СС была снята с Арденн и переброшена в Венгрию…

Под Хаймашкер.

По существу началась передислокация еще до того панического обращения к Сталину Рузвельта и Черчилля, когда они, в переводе с дипломатического на обычный язык, начали просить: помогите, спасите, мы оказались в беде.

А Гитлер прикидывал, и этому есть доказательства, что, если наши союзники столь часто подставляли под удар Советский Союз и неприкрыто выжидали, а выдержит ли Москва, не сломается ли Красная Армия, то и мы можем так поступить. Как в сорок первом они выжидали, когда падет столица СССР, когда в сорок втором не только Турция и Япония, но и США ждали, не сдадим ли мы Сталинград, чтобы решиться на пересмотр своей политики. Ведь союзники не поделились с нами даже развединформацией, например, о планах наступления немцев через Дон на Волгу и далее – на Кавказ, и прочее-прочее…

Эту информацию, если не ошибаюсь, нам передала легендарная «Красная капелла».

Американцы не предоставляли нам никакой информации, хотя имели ее по дням и часам. В том числе и о подготовке операции «Цитадель» на Курской дуге...

У нас, конечно, имелись весомые основания присмотреться, насколько наши союзники умеют воевать, насколько они хотят воевать и насколько они готовы продвигать свой главный план при осуществлении операции на континенте – план, который назывался «Рэнкен». Не «Оверлорд» был основой, а «Рэнкен», который предусматривал установление англо-американского контроля над всей Германией, над всеми государствами Восточной Европы, чтобы не допустить туда нас.

Эйзенхауэр, когда был назначен командующим силами второго фронта, получил директиву: готовить «Оверлорд», но всегда иметь в виду «Рэнкен». Если сложатся благоприятные условия для проведения плана «Рэнкен», отбросить «Оверлорд», и все силы направить на выполнение плана «Рэнкен». Восстание в Варшаве было начато под этот план. И многое другое проводилось под этот план.

В этом смысле сорок четвертый год, конец его – начало сорок пятого стал моментом истины. Война шла не на двух фронтах – Восточном и Западном, а война шла на два фронта. Формально союзники вели боевые действия, для нас очень важные – какую-то часть германских войск они, безусловно, связывали. Но главный их замысел был остановить, по возможности, Советский Союз, как говорил Черчилль, и более резко выражались отдельные американские генералы, «остановить потомков Чингиз-хана».

Между прочим, эту мысль в грубо антисоветской форме Черчилль сформулировал еще в октябре сорок второго года, когда еще не началось наше контрнаступление 19 ноября под Сталинградом. «Нужно остановить этих варваров как можно дальше на Востоке».

И когда мы говорим о наших союзниках, - я ни в коем случае не хочу и не могу умалить заслуги солдат и офицеров союзных войск, которые воевали, как и мы, не зная ничего о политических интригах и махинациях своих правителей, - воевали честно и стойко. Я не умаляю помощи, которая нам досталась по ленд-лизу, хотя мы никогда не были главными получателями этой помощи. Я просто хочу сказать, насколько сложной, противоречивой и опасной была ситуация для нас на протяжении всей войны до ее победного салюта. И насколько трудным, порой, было принятие того или иного решения. Когда нас не просто водили за нос, а продолжали и продолжали просто подставлять под удар.

То есть война действительно могла закончиться много раньше мая сорок пятого?

Если абсолютно откровенно ответить на этот вопрос, то я скажу: да, могла. Только не вина нашей страны в том, что она не закончилась еще в сорок третьем году. Не наша вина. Если бы наши союзники честно выполняли свой союзнический долг, если бы они придерживались тех обязательств, которые брали перед Советским Союзом в сорок первом, сорок втором и в первой половине сорок третьего года. А так как они этого не сделали, война затянулась, как минимум, на полтора-два года.

А главное - не будь этих затяжек с открытием второго фронта, жертв среди советских людей и среди союзников, особенно на оккупированной территории Европы, было бы на 10-12 миллионов меньше. Не работал бы даже Освенцим, он ведь начал действовать на полную мощность в сорок четвертом году…

В преддверии 69-й годовщины Великой Победы на площадке газеты «Красная Звезда» проводился круглый стол, посвященный актуальным проблемам истории Второй мировой войны. На мероприятии выступили известные историки, в т.ч. генерал армии, М.А. Гареев, д.и.н. Ю.В. Рубцов и др. Российское военно-историческое общество приняло в нем участие в лице научного директора РВИО М.Ю. Мягкова и заведующего научным сектором РВИО Ю.А. Никифорова. Поскольку газетный формат не позволяет изложить подробно многие положения и рассказать о некоторых источниках, мы публикуем сегодня развернутый текст выступления М.Ю. Мягкова «Красной Звезде».

1. Мог ли мир избежать Второй Мировой войны? Каковы причины возникновения Второй мировой войны? Какие выводы, поучительные для нашего времени, возможно извлечь из того исторического периода? О тличия и сходство Второй и Первой мировых войн.

Вопрос о том, мог ли мир избежать Второй мировой войны - риторический. Война случилась и стала самой кровопролитной в истории человечества. Причины ее хорошо известны: приход нацистов к власти на волне экономического кризиса и желания пересмотреть Версальский мирный договор; человеконенавистническая идеология гитлеровцев, замешанная на агрессивной внешней экспансии; политика «умиротворения» Франции и Великобритании, которые одновременно и боялись Гитлера, и пытались «канализировать» его агрессию на восток - против Советского Союза. Этот перечень можно продолжить. Но главный вывод, который напрашивается сегодня исходя из исторической ретроспективы и надежды не допустить большой войны в будущем таков - исключение России из мировой политики после революции 1917 года и окончания Первой мировой войны (на Версальскую конференцию не были допущены не только представители большевистской Советской России, но и руководители Белого движения) сыграло с западными победителями злую шутку. России (Советскому Союзу) предписали роль второсортной державы, игнорировали ее интересы и не доверяли правительству.

Высокомерное отношение к бывшему союзнику и ненависть к советскому режиму обусловили лишь половинчатые шаги на пути создания реального барьера нацистской агрессии. Играя в свою геополитическую игру Запад пропустил тот момент, когда с помощью СССР еще можно было совместной политической или военной демонстрацией поставить агрессора на место. Однако в 1938 г. мир увидел предательство Чехословакии в Мюнхене, причем мнение СССР было полностью проигнорировано, а летом 1939 г. Лондон и Париж не пошли на равноправное взаимодействие с Москвой в рамках военного альянса. Как вывод - СССР вынужден был идти на сближение с Германией ради своей собственной безопасности. Альтернативой было остаться один на один с Германией на западе, и с Японией на востоке.

Вторая мировая война в большой мере выросла из итогов Первой мировой. Но называть ее войной-продолжением было бы не совсем верно. Изменились не только масштабы и география военных действий, средства уничтожения человеческих жизней и потери сторон. Теперь мир столкнулся со страшным чудовищем - нацизмом, готовым ради своей цели не просто покорять и унижать, но и уничтожать целые народы и расы. Запад некоторое время был поражен шоком от увиденных им в 1939-1945 гг. результатов нового «нацистского порядка», тем более, что этот «порядок» вырос как раз на исторических камнях старой доброй Европы и стал прямым порождением кризиса западной цивилизации. Затем шок прошел, но встал вопрос, почему этот зверь вырос именно на Западе, а не на «диком» и «нецивилизованном» Востоке, где ему было определено место постоянной прописки. После развала СССР сторонники евроинтеграции без России постарались вывернуть это вопрос наизнанку - мы, «цивилизованные» народы, мол, и не виноваты ни в чем: нацизм и коммунизм следует рассматривать как вещи одного порядка.

Чувство ущербности от того, что не самим европейцам, а прежде всего русским и другим народам СССР пришлось освобождать континент от коричневой чумы, очевидно, не дает покоя идеологам европейских ценностей и многим руководителям западных стран. Отсюда и желание разрушить памятники советским воинам и их полководцам, скинуть с постаментов танки, на которых вошли в Европу реальные, а не мнимые освободители. Такое желание, на фоне новой волны кризиса западных ценностей, может подтолкнуть к росту популярности радикальных идеологий, желанию вновь заявить о своей исключительности. К чему это привело в 1933 году всем хорошо известно…

2. Основные причины неудач Красной Армии в начале Великой Отечественной войны.

Вопрос о причинах неудач Красной Армии в начале Великой Отечественной войны стал детально обсуждаться в научной среде еще с середины 1950-х годов. Однако трагический 41-й год таит до сих пор еще много загадок. В последнее время отечественные и зарубежные историки сделали много, чтобы разгадать все эти непростые ребусы. Много конференций проводилось на площадках Российской Академии наук, Ассоциации историков Второй миров войны, Академии военных наук, Российского военно-исторического общества. Вышли и продолжают выходить фундаментальные труды, в которых затрагивается эта проблема, одно из последних изданий - новая 12-томная «История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.».

Не стоит здесь подробно останавливаться на всех очевидных промахах нашего руководства, приведших к трагическому началу войны: недоверие к некоторым разведданным, его же надежда, что Гитлер не развернет большую агрессию против СССР, оставив у себя в тылу пока еще непобежденную Англию, техническая отсталость многих образцов советской техники, отсутствие опыта у командиров, предвоенные репрессии и т.д. Известный военный историк генерал армии М.А. Гареев также неоднократно отмечал, что наступление противника мы собирались отразить «накоротке», не готовили в связи с этим глубокой обороны и задумались о ней только в самый канун агрессии. Все это так. Но важнейшей причиной первоначальных неудач, на мой взгляд, явилось то, что к началу вражеского вторжения 22 июня 1941 г. наша армия оказалась не готова институционально. Мы находились в процессе гигантской перестройки, как структуры, так и технического оснащения наших вооруженных сил. Противник застал нас в самый неподходящий момент, когда старый механизм был уже во многом демонтирован, а новый еще не успели создать. Нам не хватило нескольких лет - возможно 1,5 года для того, чтобы ситуация на театре военных действий выглядела бы совсем иначе.

Нельзя также забывать - и это основа основ понимания трагедии 1941 года - что на нас обрушилась не только Германия, а практически вся мощь объединенной континентальной Европы, все ресурсы союзных или покоренных нацистами государств. И последнее, сам факт подготовленной до мелочей агрессии, возможность выбора времени начала войны, ставка на уничтожение Красной Армии уже в приграничных сражениях, в условиях, когда Сталин пытался оттянуть время и желал во что бы то ни стало не спровоцировать немцев, - все это предопределяло наши поражения летом-осенью 1941 г. Выводов из трагедии можно извлечь множество, но один из них достаточно простой и однозначный - к любому неприятельскому нападению нужно не просто тщательно готовиться, но иметь политическую волю, чтобы принимать ответственные решения во имя безопасности своей страны.

3. Особенности коалиционной стратегии антигитлеровского союза, способствовавшие победе.

Антигитлеровской коалицией называют военно-политический союз государств и народов, боровшихся во Второй мировой войне против агрессивного фашистско-милитаристского блока — Германии, Италии, Японии и их сателлитов. Антигитлеровская коалиция (по англо-американской терминологии Grand Alliance - Большой союз) явилась уникальным явлением в мировой истории. В борьбе за правое дело объединились государства с различными социальными системами, сотни миллионов людей многих стран. Ядром коалиции, главной силой Большого союза явились Великобритания, СССР и США. Решающей силой коалиции являлся Советский Союз, внесший главный вклад в достижении победы.

Ко времени нападения Германии на СССР У. Черчилль и Ф. Рузвельт пришли к общему выводу о том, что они выступят за поддержку СССР в борьбе против нацисткой агрессии, хотя, каковой будет эта поддержка, было далеко не ясно. 22 июня 1941 г., в день нападения Германии на СССР, У.Черчилль сделал заявление о том, что Великобритания будет помогать СССР в войне против Германии. 24 июня с заявлением о поддержке СССР выступил Ф.Рузвельт, хотя реакция в правительственных кругах США на германскую агрессию была неоднозначной. Так, например, сенатор Г.Трумэн заявлял «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше, хотя я не хочу победы Гитлера ни при каких обстоятельствах». Однако большинство государственных деятелей США отклонили позицию этой части истеблишмента. Их аргументы были реалистичны и убедительны - поражение СССР означает не только прямую угрозу мировым позициям США, но и самой независимости страны.

3 июля Сталин, со своей стороны, заявил об уверенности в том, что справедливая борьба советского народа за свободу страны «сольется с борьбой народов Европы и Америки за их независимость, за демократические свободы». Путь к созданию военно-политического союза трех держав был открыт.

После поездки личного представителя президента США и главы администрации по ленд-лизу Г. Гопкинса в Москву в конце июля 1941 г., трехсторонней конференции в Москве (28 сентября - 1 октября 1941 г.) западными союзниками были приняты конкретные решения по вопросам оказания помощи СССР. В свою очередь, СССР заявил 24 сентября 1941 г. о своем согласии с основными принципами Атлантической хартии - декларации о совместных целях политики Великобритании и США. Вступление США во Вторую мировую войну в декабре 1941 г., превратили советско-американское сотрудничество в фактор первостепенного военно-политического значения.

На протяжении 1941 - 1943 гг. проблема второго фронта имела для Советского Союза критическое значение. Несмотря на неоднократные заявления Кремля о необходимости скорейшей высадки союзников во Франции, и даже заверений президента Рузвельта, данных наркому иностранных дел В.М. Молотову в 1942 г., что США будут стремиться открыть фронт в Европе уже в 1942 году, в самые тяжелые периоды войны союзники не организовали прямого удара по Европейскому континенту. Тем не менее, на Тегеранской конференции в ноябре-декабре 1943 г., где впервые за одним столом встретились И. Сталин, Ф. Рузвельт и У. Черчилль вопрос о сроках открытия второго фронта был решен. Союзники согласились высадить свои войска во Франции в мае 1944 г.

Второй фронт был открыт высадкой союзных войск в Нормандии 6 июня 1944 г. Действия Красной Армии с этого момента стали тесно координироваться с действиями армий западных союзников в Европе. Практически одновременно Красная Армия предприняла согласованное с западными союзниками стратегическое наступление, а затем наступление в январе 1945 г. между Вислой и Одером, ускоренное с целью поддержки англо-американских войск, подвергшихся неожиданному удару вермахта в Арденнах. Второй фронт ускорил разгром нацистской Германии, но за двухлетний период его ожидания - с мая 1942 до июня 1944 гг. - только безвозвратные потери советских вооруженных сил (убитыми, пленными и пропавшими без вести) составили более 5 млн. человек.

Большое значение имело взаимодействие союзников в сфере экономики, прежде всего в поставках вооружений из США и в меньшей степени из Великобритании в СССР. Осуществляемые преимущественно в рамках программы ленд-лиза поставки ряда видов военного снаряжения и промышленного оборудования способствовали военным усилиям СССР. Они составили по самолетам 15%, танкам 12%, боевым кораблям и судам более 22% советского производства (18,3 тыс. самолетов, 12 тыс. танков, 596 боевых кораблей и судов). Особо следует отметить ценность поставок 427 тыс. автомобилей, около 2000 паровозов и 11 тыс. вагонов (в СССР за этот период было произведено 219 тыс. автомобилей, 92 паровоза и около 1 тыс. вагонов). Однако основная масса грузов по ленд-лизу поступила в СССР 1943 - 1945 гг., тогда на советско-германском фронте уже произошел коренной перелом. Американская техника, особенно автомобили, позволили Красной Армии стать более маневренной и мобильной, что сказалась, конечно, на темпах наступательных операций. Но военное снабжение не могло заменить прямого участия союзников в боях на главных театрах войны, которое постоянно оттягивалось. Основное вооружение Красная Армия получала от своей собственной промышленности, и оно по своим характеристикам не уступало, либо было лучше союзнического.

С вступлением Красной Армии на территорию стран Восточной Европы между союзниками обострились противоречия по вопросу послевоенного устройства мира. Важнейшей геополитической задачей Советского Союза было создание на своих западных границах «пояса безопасности», основу которого составили бы границы 1941 г., с дружественными приграничными государствами. Западные же союзники опасались за свои интересы в Европе. Более того, США стремились к организации «открытых дверей» на разных континентах, где мощная промышленность американцев вытеснит любого конкурента, за которым последует и установление политического и военного доминирования Вашингтона.

Такой расклад не мог понравиться даже британскому премьеру. В октябре 1944 г. Черчилль прилетел в Москву с планом раздела сфер влияния в Восточной Европе, предварительные переговоры о котором он вел с Вашингтоном. Как поясняют советские записи переговоров и последующие события, Великобритания и СССР предприняли некоторые шаги для практического раздела сфер влияния на Балканах, в том числе, Великобритания уступала в Румынии, а СССР в Греции.

В феврале 1945 г. Сталин, Черчилль и Рузвельт вновь встретились на Крымской (Ялтинской конференции) для того, чтобы обсудить важнейшие вопросы послевоенного устройства. Самой трудной проблемой по которой им удалось найти компромисс стала проблема будущего Польского государства. В Крыму были также заложены основы деятельности новой всемирной организации по безопасности, проработаны детали устава ООН.

В апреле 1945 г. Вена, Берлин, а затем и Прага оказались вне досягаемости войск западных союзников. Тем более актуальным представлялось Черчиллю создание «нового фронта», - теперь уже против Красной Армии. Вскоре после Ялтинской конференции У. Черчилль отдал распоряжение разработать план военной операции, которая, по его замыслу, должна была изменить ход событий в Европе. 22 мая 1945 г. Объединенный штаб планирования военного кабинета Великобритании представил план операции «Немыслимое», где были указаны направления ударов войск западных союзников в Европе. Дата начала военных действий указывалась в документе - 1 июля 1945 г. Цель - нанести русским войскам тотальное поражение. Однако, изучив вопрос, имперский генеральный штаб пришел к выводу о неосуществимости этого плана в виду превосходства сил Красной Армии.

Верный союзническим обязательствам, Советский Союз в ночь на 9 августа 1945 г. объявил войну Японии и в ходе Маньчжурской операции разгромил японскую Квантунскую армию (около 1 млн чел.). Тем самым СССР внес значительный вклад в победу союзников на Дальнем Востоке. Американские военные аналитики, просчитывая цену вторжения на Японские острова, ранее отмечали, что жертвы армии и флота США могут составить до 1 млн чел., а война с Японией грозит затянуться до 1946 г. или даже дольше.

Силовым фактором, обострившим противоречия между тремя великими державами явилось создание и применение в конце войны Соединенными Штатами Америки атомного оружия. 6 и 9 августа 1945 г. американские самолеты сбросили атомные бомбы на японские города Хиросима и Нагасаки. По сути, американцы стремились этим актом не только надломить сопротивление Японии, но и показать СССР, что у них есть «дубинка» против русских парней. Союзнические принципы все чаще сменялись предъявлением требований и односторонними решениями. Речь Черчилля в феврале 1946 г. в Фултоне в присутствии Трумена, в которой присутствовала негативная оценка политики СССР, была расценена в Москве как «опасный акт, рассчитанный на то, чтобы посеять семена раздора между союзными государствами». Мир стал втягиваться в новое холодное противостояние.

Каким-либо специальным решением антигитлеровская коалиция не оформлялась и не распускалась. Достигнув своей главной цели - разгрома агрессоров - Большой союз занял достойное место в истории ХХ в.

4. Источники победы советского народа и народов антигитлеровской коалиции.

Об источниках победы СССР и Антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне написаны тысячи книг и статей. Напомним лишь главные моменты, являющиеся общепризнанными: решимость СССР, всего советского народа стоять до конца, невзирая ни на какие поражения и потери. Война, которая велась - была поистине войной Великой Отечественной, когда каждый воин понимал - от того, как он поведет себя в бою зависит существование, как самого государства, так и его семьи, его родного очага.

Еще в годы индустриализации СССР сумел создать военно-экономическую базу для ведения жестокой и длительной войны. Подвигом строителей первых пятилеток, по сути, закладывалась база для превосходства СССР в области производства основных видов вооружения над фашистским блоком. Мы победили и потому, что смогли найти общий язык со странами, которые также выступали против гегемонии гитлеровцев в Европе и мире. Различные политические системы, как уже говорилось выше, не помешали взаимодействовать армиям Антигитлеровской коалиции.

Но сегодня стоит выделить, наверное, главную причину прихода великой весны 1945 года - Победа была достигнута единством! Единством всех народов Советского Союза. Ее ковали русские, белоруссы, армяне, чеченцы уже в казематах Брестской крепости, казахи в окопах у разъезда Дубосеково, украинцы у стен матери городов русских - Киева в 1941 и 1943 годах. В Берлин в 1945 году вошла великая армия освободителей, сильнейшая не только благодаря своему профессионализму и оружию, но и духовным превосходством над врагом, основанным на общем культурном коде, который объединял народы с разной историей и традициями. И в 1945 г. в этот код была вплетена еще одна важнейшая страница - общая Победа.

5. Историческая память о Второй мировой войне в странах бывшего СССР: позитивные и негативные моменты открытия новых фактов о войне, искажённое представление о событиях. Попытка пересмотра итогов и причин Великой Отечественной войны.

Ситуация с исторической памятью в некоторых странах бывшего СССР - не только о Великой Отечественной войне, но и о других событиях нашей общей истории - вызывает серьезную озабоченность. Мы долгое время не заостряли внимание на этом вопросе, - видимо, потому, что и у нас в России в 1990-е годы в исторической науке и образовании также наблюдались разброс и шатания, а часто и открытая подмена понятий и передергивание фактов: герои объявлялись фанатиками, предатели - борцами с режимом и т.д. Сейчас мы опомнились, принимаем шаги к написанию объективных научных работ и учебников по истории Отечества. Но в таких странах, как Латвия, Эстония, Украина, Молдавия и др., процесс искажения истины набирает обороты. Информация о знаковых событиях представляется в кривом зеркале. Например, в украинских учебниках термин «Великая Отечественная» часто выбрасывается - Украина, мол, вела свою отдельную войну в рамках Второй мировой, и она имела для нее неоднозначные последствия:«В сентябре 1939 года Украина вступила во Вторую мировую войну. Понеся тяжелые потери, украинский народ сделал достойный вклад в победу Объединенных Наций над агрессором». Мало того, что игнорируется факт общей победы народов, входивших тогда в состав СССР, затушевывается «альтернатива» этой победы - уничтожение любой государственности, физическое истребление и порабощение всех советских людей, в т.ч. и украинцев, но в некоторых учебниках доходят до того, что пишут: «Отряды Украинской повстанческой армия под руководством Степана Бандерыосвобождали украинские города и села от фашистских оккупантов, защищали мирное население. Однако советское правительство не хотело, чтобы Украина имела свою армию. Поэтому, когда в 1943 году украинские земли были освобождены от фашистских захватчиков, большевики начали воевать с УПА». Налицо желание во что бы то ни стало отгородиться от общей истории с Россией, Советским Союзом, идет активный поиск «новых» героев Украины. Однако на поверхность всплывают не только спорные фигуры, но и лица откровенных пособников нацистов и кровавых убийц. Четкого анализа и оценки действиям бандеровцев, на совести которых десятки тысяч жертв львовской и волынской резни, сожженные польские, еврейские, украинские, русские деревни, убийства женщин и детей - в общественном дискурсе не проведено. Отсюда рост ненависти к чужим, ксенофобия, которая, как это ни печально стала определять сознание украинцев (и не только на Западной Украине, но и в центральных районах) в последнее время. Сейчас подросло уже то поколение жителей «незалежной», которое готово воспринимать Россию не только как «грубого» и «пьющего» соседа, но и как давнего противника, хитрого врага, который всегда стремился навредить Украине. Чего, например, стоят строки учебников оПолтавской битве - это сражение, в котором «царские орды разбили казаков и шведов», «поражение шведско-украинского войска» имело «крайне неблагоприятные» последствия на Украины, «полтавская катастрофа 1709 года». Или о передаче Крыма Украинской СССР в 1954 г.: «Хозяйственная жизнь Крыма была парализована, РСФСР никак не удавалось восстановить эти территории после войны», »включение Крымского полуострова в состав Украины было попыткой переложить на ее плечи моральную ответственность за выселение татарского населения и вынудить взять на себя ответственность за восстановление хозяйственной и культурной жизни полуострова».

Несмотря на то, что Великобритания объявила войну Германии в 1939 году, а США – в 1941, открывать такой необходимый СССР Второй фронт они не спешили. Выделим наиболее популярные версии причины задержки союзников.

Неготовность к войне

Многие эксперты главной причиной столь позднего открытия Второго фронта – 6 июня 1944 года – видят неготовность союзников к полномасштабной войне. Что могла, к примеру, противопоставить Германии Великобритания? На сентябрь 1939 года британская армия насчитывала 1 млн. 270 тыс. человек, 640 танков и 1500 самолетов. У Германии эти цифры были куда более внушительны: 4 млн. 600 тыс. солдат и офицеров, 3195 танков и 4093 самолета.

Более того, при отступлении в 1940 году британского экспедиционного корпуса у Дюнкерка было брошено значительное количество танков, артиллерии и боеприпасов. По признанию Черчилля, «фактически во всей стране едва насчитывалось 500 полевых орудий всех типов и 200 средних и тяжелых танков».

Еще более плачевное состояние было у армии Соединенных Штатов. Численность регулярных войск к 1939 году была чуть больше 500 тыс. человек, при 89 боевых дивизиях, из которых только 16 были бронетанковыми. Для сравнения: армия вермахта обладала 170 полностью укомплектованными и боеспособными дивизиями.
Впрочем, за пару лет и США, и Великобритания заметно укрепили свои военные мощности и в 1942 году, по оценке экспертов, уже могли оказать реальную помощь СССР, оттянув значительные силы германской армии с Востока на Запад.
Обращаясь с просьбой об открытии Второго фронта, Сталин рассчитывал, прежде всего, на правительство Великобритании, однако Черчилль под разными предлогами неоднократно отказывал советскому лидеру.

Борьба за Суэцкий канал

Приоритетным направлением для Великобритании в разгар войны продолжал оставаться Ближний Восток. В британских военных кругах считали бесперспективным высадку десанта на побережье Франции, которая только отвлечет основные силы от решения стратегических задач.

Ситуация к весне 1941 года была такова, что Великобритании перестало хватать продовольствия. Импорт продуктов питания от основных поставщиков – Нидерландов, Дании, Франции и Норвегии по понятным причинам оказался невозможным.
Черчилль прекрасно осознавал необходимость сохранения коммуникаций с Ближним и Средним Востоком, а также Индией, которые бы обеспечили Великобританию столь нужными товарами, а поэтому все силы бросил на защиту Суэцкого канала. Немецкая угроза этому региону была достаточно велика.

Разногласия союзников

Немаловажной причиной оттягивания открытия Второго фронта были разногласия союзников. Они наблюдались между Великобританией и США, которые решали свои геополитические задачи, но в еще большей степени противоречия обозначились между Великобританией и Францией.
Еще до капитуляции Франции Черчилль посетил эвакуировавшееся в Тур правительство страны, пытаясь воодушевить французов на продолжение сопротивления. Но при этом премьер-министр не скрывал своего опасения, что французский военно-морской флот может попасть в руки немецкой армии и поэтому предложил отправить его в британские порты. Со стороны правительства Франции последовал решительный отказ.
16 июня 1940 года Черчилль предложил правительству Третьей республики еще более дерзкий проект, который практически означал слияние Великобритании и Франции в одно государство на кабальных условиях для последней. Французы расценили это как неприкрытое стремление завладеть колониями страны.
Последним шагом расстроившим отношения двух союзников стала операция «Катапульта», которая предполагала захват Англией всего доступного французского флота или уничтожение его во избежание попадания к противнику.

Японская угроза и марокканский интерес

Осуществленная в конце 1941 года атака японских ВВС на американскую военную базу в Перл-Харборе с одной стороны окончательно поставила США в ряды союзников Советского Союза, но с другой – отодвинула открытие Второго фронта, так как заставила сосредоточить усилия страны на войне с Японией. На целый год тихоокеанский театр военных действий для американской армии стал главной ареной сражений.
В ноябре 1942 года США приступают к реализации плана «Торч» по захвату Марокко, что на тот момент представляло наибольший интерес для американских военно-политических кругов. Предполагалось, что режим Виши, с которым США по-прежнему поддерживали дипломатические отношения не окажет сопротивления.
Так и произошло. В считанные дни американцы овладели крупными городами Марокко, а в дальнейшем, объединившись с союзниками – Британией и «Свободной Францией» продолжили успешные наступательные операции в Алжире и Тунисе.

Личные цели

Советская историография практически единодушно выражала мнение, что англо-американская коалиция умышленно затягивала с открытием Второго фронта, ожидая что изнуренный продолжительной войной СССР потеряет статус великой державы. Черчилль, даже обещая военную помощь Советскому Союзу, продолжал называть его «зловещим большевистским государством».
В послании Сталину Черчилль весьма обтекаемо пишет, что «начальники штабов не видят возможности что-либо сделать в таких размерах, чтобы это могло принести Вам хотя бы самую малую пользу». Такой ответ скорее всего объясняется тем, что премьер-министр разделял мнение военно-политических кругов Британии, которые утверждали: «разгром СССР войсками вермахта – дело нескольких недель».
После перелома в войне, когда на фронтах СССР наблюдалось определенное статус-кво союзники все еще не торопились открывать Второй фронт. Их занимали совершенно другие мысли: не пойдет ли советское правительство на сепаратный мир с Германией? В донесении разведки союзников были следующие слова: «Положение дел, при котором ни одна из сторон не сможет рассчитывать на быструю полную победу, по всей вероятности, приведет к русско-германскому соглашению».
Выжидательная позиция Великобритании и США означала одно: союзники были заинтересованы в ослаблении как Германии, так и СССР. Только когда падение Третьего рейха стало неизбежным наметились определенные сдвиги в процессе открытия Второго фронта.

Война – большой бизнес

Многих историков ставит в тупик одно обстоятельство: почему германская армия практически беспрепятственно дала отступить британскому десанту в ходе так называемой «Дюнкеркской операции» в мае-июне 1940 года. Ответ чаще всего звучит такой: «Гитлер получил указание англичан не трогать».
Доктор политических наук Владимир Павленко считает, что на ситуацию вокруг вступления США и Великобритании на европейскую арену войны влиял большой бизнес в лице финансового клана Рокфеллеров. Главная цель магната – евразийский нефтяной рынок. Именно Рокфеллер, по мнению политолога, создавший «американо-британо-германский спрут – банк Шредера в статусе агента нацистского правительства» ответственен за рост германской военной машины.
До поры, до времени гитлеровская Германия была нужна Рокфеллеру. Британские и американские спецслужбы неоднократно докладывали о возможности убрать Гитлера, но всякий раз получали от руководства отмашку. Как только конец Третьего рейха стал очевиден, уже ничто не мешало Великобритании и США вступить на европейский театр военных действий.

Когда война (Вторая Мировая) началась для СССР, на мировой арене боевые действия продолжались уже около двух лет. Это самое кровопролитное событие ХХ века, которое останется в памяти всех людей.

Вторая Мировая война: когда началась и почему

Не следует путать два понятия: которое обозначает это явление в СССР, и "II Мировая", которая обозначает весь театр военных действий в целом. Первая из них началась в известный день - 22. VI. 1941 года, когда германские войска без всякого предупреждения и объявления о своем вторжений нанесли сокрушительный удар по важнейшим стратегическим объектам Советского Союза. Стоит отметить, что в тот момент договор о ненападении между двумя государствами действовал всего лишь два года, и большинство жителей обеих стран были уверены в его эффективности. Однако вождь СССР Сталин догадывался о том, что война не за горами, но тешил себя мыслью о силе двухлетнего договора. Почему началась Вторая Мировая война? В тот роковой день - 1. IX. 1939 года - фашистские войска также без какого-либо предупреждения вторглись на территорию Польши, что повлекло за собой начало ужасных событий, затянувшихся на 6 лет.

Причины и предпосылки

После поражения в Первой Мировой Германия на время утратила свою мощь, но спустя несколько лет она вновь приобрела былую силу. Что же стало основными причинами развязавшегося конфликта? Во-первых, это стремление Гитлера подчинить себе весь мир, искоренить определенные национальности и сделать сильнейшим государством на планете. Во-вторых, восстановление былого авторитета Германии. В-третьих, ликвидация любых проявлений Версальской системы. В-четвертых, установление новых сфер влияния и разделение мира. Все это привело к разгару боевых действий в разных точках планеты. Какие же цели преследовал СССР и его союзники? Прежде всего, это борьба с фашизмом и германской агрессией. Также к этому пункту можно добавить то обстоятельство, что боролся с насильственным изменением разграничения сфер влияний. Именно поэтому можно сделать вывод: когда война (Вторая Мировая) началась, она стала войной общественных систем и их проявлений. Между собой боролись фашизм, коммунизм и демократия.

Последствия для всего мира

К чему же привели кровавые столкновения? Когда война (Вторая Мировая) началась, то никто не мог представить, что все затянется на такой период времени: Германия была уверена в своем молниеносном плане, СССР и союзники - в своей силе. Но чем же все закончилось? Война унесла огромное количество людей: потери были практически в каждой семье. Огромный урон был причинен и экономике всех стран, а также демографической ситуации. Но есть и положительные моменты: все-таки фашистская система была уничтожена.

Таким образом, когда война (Вторая мировая) началась для всего мира, немногие смогли сразу оценить ее силу. Эти кровопролитные события навсегда останутся в памяти каждого человека и в истории многих государств, граждане которых боролись с террором и агрессией фашистов.