ВЛ / Статьи / Интересное

5-07-2016, 10:49

Почему-то стало привычным считать, что в начале Великой Отечественной войны Красная Армия терпела исключительно одни поражения. Этот ущербный, гнилой стереотип превращается в труху, если вспомнить бомбардировку Берлина в августе-сентябре 1941 года. Даже Гитлер, взирая тогда на пылающую столицу, не мог поверить своим глазам.

Действительно, летом 1941 года Германия захлёбывалась от восторга перед победной поступью своих солдат по русской земле. Вот, казалось бы, тот самый «блицкриг». Погибни, Москва! У тебя не осталось даже авиации, мы слёту разгромили её, пока она ещё базировалась на земле. «Ни одна бомба никогда не упадёт на столицу рейха», - заявлял немецкому народу главнокомандующий люфтваффе Герман Геринг. И народ ему безоговорочно верил потому, как не верить оснований не было. Взрослые и дети спали в своих кроватях здоровым, сытым сном.

А тем временем в голове адмирала Кузнецова загорелась идея одёрнуть немцев так, чтобы сон и явь каждого из них наполнились кошмаром, чтобы не лез в горло кусок колбасы, чтобы немцы задумались: «А кто они, эти русские, и на что они способны?» Что ж, вскоре офицеры вермахта и вправду будут писать в своих дневниках: «Русские - не люди. Они сделаны из железа».

Итак, 26 июля 1941 года на стол Иосифу Сталину попадает предложение Кузнецова о бомбардировке Берлина. Сумасбродство? Безусловно! От линии фронта до столицы рейха - тысяча километров. Тем не менее, Сталин довольно улыбается и уже на следующий день приказывает 1-му минно-торпедному авиационному полку 8-й авиабригады ВВС Балтийского флота произвести бомбовый удар по Берлину.

30 июля генерал Жаворонков прибывает в указанный авиаполк и едва успевает заговорить о приказе Ставки, как командующий полком Евгений Преображенский обескураживает его, выложив на стол готовые расчёты, список экипажей и карту предполагаемого маршрута. Поразительно! В те адские дни лётчики, предвосхитив приказ, думали единым разумом с адмиралом Кузнецовым.

Осталось только приступить к выполнению задачи. Но легко сказать… Все условия были против полёта. Во-первых, огромное расстояние. Минутная ошибка в маршруте грозила отразиться на запасе топлива самым роковым образом. Во-вторых, взлёт был возможен лишь с территории Прибалтики, с аэродрома Кагул, что на острове Саарема, где имелась короткая земляная полоса, вполне подходящая для истребителей, но не для тяжелых бомбардировщиков. И, в-третьих, лететь предстояло на высоте 7 тысяч метров с температурой за бортом минус 45-50 градусов по Цельсию. Убийственный холод для восьмичасового полёта.

«…Они сделаны из железа». Именно так. 7 августа в 21 ч. 00 мин. с интервалом в 15 минут в воздух поднялись самолёты ДБ-3Ф. Три звена по пять бомбардировщиков в каждом. Первое звено возглавлял командиро полка Преображенский. В небе самолёты выстроились строем «ромб» и взяли направление на Германию.

Сначала маршрут предполагал полёт над морем мимо острова Рюген (славянский Руян или Буян, воспетый Пушкиным). Затем следовал поворот на южный город-порт Штеттин, и уже после открывался прямой ход на Берлин.

Восемь часов в кислородной маске и при холоде, от которого обмерзали стёкла кабин и очки шлемофонов. Позади целый день усиленной подготовки. Итого: сверхчеловеческие нагрузки, никем ранее не испытанные.

Над территорией Германии группа обнаруживает себя… Немцы связываются с ней по радиосвязи и предлагают сесть в ближайшем аэропорту. Они считают, что это летят сбившиеся с курса бравые рыцари люфтваффе. Им даже не приходит в голову, что это может быть враг. Потому, не получив ответа, они успокаиваются. Не отвечают, мол, и пусть. Будет на их совести.

Десять самолётов вынуждены сбросить бомбы на Штеттин, на его портовые объекты. Топливо на исходе, рисковать уже не приходится. Однако пять оставшихся ДБ-3Ф долетают до Берлина.

Внизу двигаются трамваи и автомобили. Вокзалы и военные аэродромы освещены. Окна в домах горят. Никакой светомаскировки! Немцы убеждены в своей неуязвимости.

Пять самолётов сбрасывают 250-килограммовые бомбы ФАБ-100 на военно-промышленные объекты, находящиеся в самом центре города. Берлин погружается в кромешную тьму, разрываемую всполохами пожаров. На улицах начинается паника. Но поздно. Радист Василий Кротенко уже передаёт: «Моё место – Берлин! Задачу выполнили. Возвращаемся на базу».

Лишь через 35 минут немцы понимают, что подверглись бомбардировке с воздуха. В небо устремляются лучи прожекторов, открывают пальбу зенитные орудия. Однако огонь ведётся наугад. Снаряды взрываются впустую на высоте 4500-5000 метров. Ну не может же быть, чтобы бомбардировщики летели выше! Это же не боги!

Над изуродованным Берлином поднялось солнце, а немцы так и не уразумели, кто же их бомбил. Газеты вышли с нелепыми заголовками: «Английская авиация бомбардировала Берлин. Имеются убитые и раненные. Сбито 6 английских самолётов». Растерянные, как дети, фашисты решили врать в соответствии с заветами Геббельса: «Чем наглее ложь, тем более в неё верят». Однако растерялись и англичане, поспешившие заявить, что духу их над Германией не было.

Тогда-то певцы «блицкрига» и признали, что налёт совершили советские асы. Позор лёг на голову министерства пропаганды, и у всей германской нации защемило сердце. Что ещё ждать от русских «недочеловеков»?

А ждать было чего. Советская авиация продолжила вылеты. Вплоть до 4 сентября их было совершено 86. С 33-х самолётов на Берлин обрушилось 36 тонн фугасных и зажигательных бомб. Это если не считать снарядов, начинённых агитационными листовками, и 37 самолётов, отбомбивших другие города Германии.

Гитлер выл, как раненый зверь. 5 сентября он послал несметные силы группы «Север», чтобы те вдребезги разнесли аэродром Кагула. Однако Берлин уже перестал зажигать по ночам огни, и в каждом немце засел животный страх перед тьмой родного арийского неба.

Первая же группа под командованием полковника Преображенского вернулась вся, за исключением самолёта, которому не хватило горючего. Управлял им лейтенант Дашковский. 13 августа 1941 года пятеро лётчиков, отбомбивших Берлин, получили звание Героя Советского Союза и по 2 тысячи рублей. Остальные лётчики были также награждены и премированы. После этого группа Преображенского бомбила столицу рейха ещё 9 раз.

Оцените новость

Новости партнеров:

Советская армия дошла до Берлина в победном 45-м, однако наши летчики бомбили немецкую столицу уже на начальном этапе войны. В августе-сентябре 41-го, в ответ на , и ровно через год — в 42-м. «Защищать Россию» вспоминает, как это было.

Удар «разгромленной авиации»

В июне-июле 1941 года советские силы с огромными потерями отступали вглубь страны.

В эйфории побед Германия обещала закончить «блицкриг» на востоке в считанные недели, а Геббельс и Геринг на фоне больших потерь военно-воздушных сил Красной армии заявляли, что советская авиация разгромлена, и на столицу рейха никогда не упадет ни одна бомба.

Однако в ночь на 8 августа 1941-го на живущий мирной жизнью Берлин был совершен налет. Наутро немецкое информбюро сообщило, что 15 самолетам английской авиации удалось достигнуть Берлина и сбросить некоторое количество фугасных бомб, бомбардировкой повреждены здания, имеются жертвы, немецкие ночные истребители и бомбардировщики сбили шесть самолетов противника.

Английская же пресса в ответ на «интересное и загадочное сообщение о бомбежке Берлина» писала, что английская авиация в ночь с 7 на 8 августа налета на столицу Германии не совершала.

Немцам пришлось признать, что в ту ночь именно самолеты «разгромленной советской авиации» заставили содрогнуться многомиллионный город.

Ударом на удар

В конце июля 1941 года в ответ на бомбардировки Москвы немецкой авиацией, советские летчики готовились нанести удар по Берлину. Выбор пал на летчиков 1-го минно-торпедного авиационного полка 8-й авиабригады ВВС Балтийского флота. Для авиаброска, по предложению наркома ВМФ адмирала Николая Кузнецова, решили использовать аэродром Кагул на острове Эзель(Сааремаа) — самая западная на тот момент точка суши, контролировавшаяся советскими войсками, но уже оказавшаяся в тылу у быстро продвигавшихся гитлеровских войск.

В операции планировалось использовать дальние бомбардировщики ДБ-3 , Ил-4 , ТБ-7 и Ер-2 , которые, с учетом предельного радиуса действия, могли совершить авиабросок до Берлина и обратно.

Вскоре Военный совет Балтийского флота получил приказ подобрать 15 экипажей 1-го минно-торпедного полка и к 10.00 2 августа перебазировать их на Эзель.

Для усиления группы морских летчиков на остров прибыли две эскадрильи 22-го авиаполка из 20 Ил-4 под командованием заместителя командира полка майора Василия Щелкунова и командира эскадрильи капитана Василия Тихонова.

С 3 по 6 августа длилась подготовка: удлинение взлетно-посадочной полосы на острове, пробные вылеты и разведка, а вечером 6 августа экипажи первой ударной группы получили боевое задание.

Бомбардировки Берлина в 1941-м

В состав группы вошли 15 экипажей морской авиации на бомбардировщиках ДБ-3 . 7 августа в 21:00 самолеты поднялись в воздух и взяли курс на Берлин. Маршрут длиной 1756 км, из которых 1400 км — над морем, проходил по прямой: остров Эзель (Сааремаа) — Свинемюнде — Штеттин — Берлин. Полет предстояло совершить над территорией, занятой немцами, — задача и так сложная, к тому же для соблюдения строжайшей секретности истребители авиагруппу не сопровождали.

Северной границы Германии летчики достигли через три часа. Пролетая над ее территорией, наши самолеты неоднократно обнаруживали с немецких наблюдательных постов, но гитлеровская ПВО огня не открывала.

Смелость и разумный риск, основанный на точном расчете, оправдали себя. Немцы не ожидали такой дерзости. Во время подхода наших самолетов к цели они сигналами с земли запрашивали: что за машины, куда летят? Считая, что сбились с пути свои, летчикам предлагали сесть на один из ближайших аэродромов.

Загипнотизированные геббельсовской пропагандой, дежурные наблюдательных постов не допускали даже мысли, что над их головой могут появиться советские самолеты.

Из книги Николая Кузнецова «Курсом к победе»

В ту ночь над Берлином побывало пять из 15 самолетов во главе с Евгением Преображенским. Остальные отбомбились по берлинскому предместью и городу-порту Штеттину.

На рассвете 8 августа авиагруппа в полном составе вернулась на базу. В дальнейшем для вылетов использовался аэродром города Пушкин под Ленинградом, а вылеты совершали в том числе и летчики Дальней авиации. Однако давшая слабину во время первой бомбардировки вражеская ПВО теперь была готова к новым ударам.

Теперь противник встречал наши самолеты ожесточенным огнем, едва они пересекали береговую черту, а вокруг Берлина действовала сложная система противовоздушной обороны. Каждый раз приходилось разрабатывать особую тактику. Выручала по-прежнему большая высота. Выше 7 тысяч метров нашим бомбардировщикам уже не так были страшны ночные истребители со специальными мощными фарами, не так был страшен и огонь зениток.

Из книги Николая Кузнецова «Курсом к победе»

Несмотря на мощную защиту, никто из пилотов не спасовал перед лицом смертельной опасности. Летчик Алексей Цыкин в своей книге «Краткий очерк истории Дальней Авиации» вспоминал об августовских вылетах: «Зенитные орудия молчали, но прощупывали небо прожекторы. Ярко светила луна. Когда с первых самолетов посыпались тяжелые бомбы, ПВО пришла в движение. Зенитки вели ураганный огонь, разрывы снарядов испятнали небо на различных высотах, кругом шарили лучи сотен прожекторов. Но ни один советский экипаж не свернул с курса. Бомбы сброшены в цель».

Последний в 1941 году авиабросок на столицу рейха советские летчики совершили 5 сентября. После того, как немцы заняли Таллинн, использовать аэродром на острове стало невозможно. За десять налетов на Берлин было сброшено 311 бомб и зарегистрировано 32 пожара.

Почти через год Сталин вновь поставил задачу нанести удар по Берлину, приурочив операцию к годовщине нападения Германии на Советский Союз, 22 июня 1942-го. Командующий авиацией дальнего действия (АДД) Александр Голованов сумел перенести задачу на конец августа. Причины были весомые: в двадцатых числах июня самые короткие и светлые ночи, то есть значительные расстояния летчикам предстоит преодолевать в светлое время суток — а это дополнительный риск. Сталин согласился. Операция началась в конце августа 1942-го и продолжалась до середины сентября.

В ту тяжкую пору почти все воздушные силы были брошены на Сталинградскую оборонительную операцию. (…) Казалось, не было задачи более важной, чем это. Но командующий АДД, помня требования Сталина и свою перед ним „задолженность“, отсек от сталинградских задач немногим более двухсот отборных экипажей и направил их на Берлин, Будапешт, Бухарест, Варшаву, Штеттин, Кенигсберг, Данциг.

Из книги «Что было — то было»

Использовали базовые аэродромы, а для наиболее дальних целей — прифронтовые аэродромы подскока.

Первый удар АДД нанесла в ночь на 27 августа 1942 года. Действуя в сложных метеоусловиях по военно-промышленным объектам в Берлине, сообщали наши газеты, там было вызвано 9 очагов пожара, а Данциге — также 9, в Кенигсберге 10 очагов, сопровождавшихся взрывами.

Из книги Василия Решетникова «Что было — то было»

Налеты 41-го и 42-го годов хоть и не повлияли существенно на ход боевых действий, имели сильный моральный и психологический эффект. Кроме того, гитлеровцы были вынуждены организовывать более мощную систему ПВО, снимая с Восточного фронта значительные силы артиллерии и авиации.

Бомбардировки Берлина

В июле 1941 года фюрер фашистских ВВС Герман Геринг доложил Гитлеру о том, что военная авиация русских полностью уничтожена. Только после это победной аргументации было принято решение начать авиационные бомбардировки Москвы.

За два года до англичан

22 июля первые фашистские самолеты прорвались к столице нашей Родины. А в ночь с 7 на 8 августа 1941-го уже Берлин сотрясали взрывы мощных авиабомб. Наутро немецкие радиостанции сообщили в эфир о попытке 150 английских самолётов прорваться к Берлину, а немецкие газеты информировали: «Английская авиация бомбардировала Берлин. Имеются убитые и раненые. Сбито 6 английских самолетов». На это англичане ответили: «Германское сообщение о бомбежке Берлина интересно и загадочно, так как 7-8 августа английская авиация со своих аэродромов не поднималась ввиду неблагоприятных метеоусловий». Только тогда немецкая разведка доложила: к Берлину прорвались советские бомбардировщики.

Гитлер поначалу не поверил. Он считал, что такой налет под силу только англичанам, которые имеют современнейшие самолеты, дислоцирующиеся в досягаемости до Берлина. Однако совместный англо-американский воздушный налет на столицу рейха будет осуществлен только 17 августа 1943 года!

Как же наши летчики сумели пересечь всю Европу и успешно отбомбиться в Берлине за два года до этого?

Долгое время существовала легенда, что это Сталин в ответ на немецкие бомбежки Москвы приказал во что бы то ни стало нанести авиаудары по Берлину. Но документы свидетельствуют об ином. Дело в том, что наши самолеты в то время могли «дотянуться» до фашистской столицы только с балтийских островов Эзель и Даго.

Мысли наркома ВМФ

В архиве Военно-Морского Флота сохранилась шифровка тогдашнего наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова: «Эзель и Даго оборонять при всех условиях обстановки. 29 июня 1941 года. Кузнецов».

Значит, уже через неделю после начала Великой Отечественной войны адмирал Кузнецов имел в голове идею бомбежки Берлина.

Из воспоминаний Н.Г. Кузнецова: «В начале августа возник вопрос: а нельзя ли ответить на налеты фашистской авиации нашим налетом на Берлин? Подсчитав возможности, убедились, что на пределе физических сил и материальных ресурсов наши самолеты могли бы долететь до Берлина и вернуться на один из аэродромов Моонзундского архипелага. Операция рискованная и ответственная. Было доложено Сталину, и он, рассмотрев все расчеты, разрешил провести эту операцию».

Вечером 7 августа 1941 года 13 тяжело нагруженных «ДБ-3ф» (с форсированными двигателями) взлетели с аэродрома Кагул на острове Эзель и взяли курс на Берлин. Командовал воздушной операцией полковник Евгений Николаевич Преображенский, он же возглавлял флагманскую группу. Вторую группу вёл капитан Гречишников В.А., третью - капитан Ефремов А.Я., штурманом флагманского экипажа летел один из специалистов КБФ капитан Хохлов П.И.

1 - Бомбардировщик ДБ-3ф(Ил-4), 2 - полковник Преображенский Е.Н., 3 - капитан Ефремов А.Я, 4 - нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов

На подступах к Берлину немцы посчитали наши самолеты за свои, сбившиеся с пути. Огня не открывали, предлагали сесть на один из ближайших аэродромов. Загипнотизированные геббельсовской пропагандой о разгроме советской авиации дежурные наблюдательных постов пришли в себя только тогда, когда на улицах Берлина начали рваться советские бомбы.

Возникла настоящая неразбериха. Воспользовавшись этим, наши самолеты, освободившись от смертоносного груза, легли на обратный курс. В том историческом полёте, в ночь с 7 на 8 августа 1941 года, над Берлином побывало пять самолётов 1-го минно-торпедного авиаполка во главе с его командиром Е.Н. Преображенским. Остальные отбомбились по германскому городу-порту Штеттину.

По пути отбивались от И-16

Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин так сказал главнокомандующему ВМФ Н.Г. Кузнецову: “Ваши морские лётчики достойны самых больших похвал. Они первыми по воздуху проложили путь на Берлин. Этот факт имеет историческое значение”.

Поразительно, что сложнейшая операция была проведена без потерь. Правда, самолет под командованием Александра Курбана дважды обстреливался советской ПВО и потерпел аварию уже над нашей территорией.

Штурман воздушного корабля Г.П. Молчанов так вспоминал о полете:

«Взлетаем! Отмечаю время - 20ч.30м. Идем с постепенным набором заданной высоты до 6500м. Самолеты должны были пройти по маршруту: остров Рюген - слияние реки Варты с рекой Одер и далее прямая на Берлин. Вскоре последовал доклад «пушкаря» башенной установки: «Справа по борту, значительно выше пикируют на наш самолет два истребителя» И-16. Неужели наши истребители не узнали своих? Командир дает приказ: при атаке открыть ответный огонь. Слишком важное у нас задание. Истребители отстрелялись с дальней дистанции и ушли. Остальные наши корабли прошли траверз Таллина без встречи с истребителями.

На территории Германии спокойно, точно в мирное время, отлично просматриваются реки, озера, населенные пункты и незатемненные города. Вывожу корабль на БК. До цели считанные минуты. Под нами ЛОГОВО ФАШИЗМА! Произвожу бомбометание! Как биение сердца отсчитываются импульсы отделяющихся ФАБ-500. Корабль в правом развороте, видны взрывы наших бомб. Берлин уже очнулся. Работает громадное количество мощных зенитных прожекторов. Заградительный огонь ЗА и МЗА, но к нашему счастью разрывы ниже эшелонов наших бомбардировщиков. Видно, что ПВО врага не разгадали нашу высоту и весь огонь сосредоточили примерно на 4500-5000 метров высоты.

В развороте, после о. Рюген, отказал 4-й двигатель. Самолет начало трясти. Не меняя эшелона идем на трех двигателях. Снижаемся. В правом развороте виден берег залива, но что это? С моря /видимо с подлодки/ и с берега видны трассы зенитного огня, незамедлительно с набором высоты.

«Сдохли» еще два двигателя. Как падал самолет - ни я, ни кто другой из экипажа не мог видеть, т.к. к моменту отказа еще двух двигателей высота была менее 100 м. Наугад каким-то чудом Саша Курбан сумел посадить самолет на брюхо. Экипаж был невредим, не считая отдельных ушибов и синяков. Все двенадцать, кто как мог, выкарабкались из самолета, группируясь около командира корабля. С грехом пополам добрались до ближайшего селения, откуда дали командиру полка телефонограмму: «Задание выполнили, при возвращении в результате отказа 3-х двигателей потерпели аварию. Экипаж невредим, жду указаний».

13 августа 1941 года Указом Президиума Верховного Совета СССР были удостоены звания Героя Советского Союза полковник Преображенский Е.Н., капитаны Гречишников В.А., Ефремов А.Я., Хохлов П.И., Плоткин М.Н. 67 человек были награждены орденами и медалями.

Легендарный Балтфлот

Нужно сказать о том, что летчики Балтийского флота не случайно оказались в те тяжелейшие дни на пике боевого успеха. Командование флотом сумело сохранить не только корабли, но и авиацию. Она действовала с первого дня войны. Истребители прикрывали базы, а также корабли, стоявшие на рейдах или выходившие на боевые операции в море.

Над Кронштадтом, Таллинном, Ханко, над аэродромами, на которые были нацелены вражеские бомбардировщики, то и дело завязывались жаркие стычки в воздухе. Летчики Балтики сражались отважно. Уже в первые дни войны флотская авиация бомбила Мемель, Данциг, Гдыню и другие порты, которыми пользовался враг.

С 23 июня начались удары по аэродромам и портам Финляндии, выступившей против Советского Союза на стороне фашистской Германии. Атакам нашей авиации подверглись Турку, Котка, Тампере. Самолеты КБФ ставили мины вблизи баз противника, чтобы затруднить выход его кораблей в море, наносили удары по конвоям.

Успешность авиации КБФ подтверждают и сами немцы.

Вот что писал журнал «Марине рундшау» в 1962 году: «Советская авиация ВМС после первых недель некоторой неясности положения добилась почти неоспоримого господства в воздухе над морем. Ее самолеты совершали до 17 воздушных атак в день. Число самолетов, участвовавших в каждом налете, доходило до 25. Налеты отличались систематичностью и упорством действий».

Командир 5-й немецкой флотилии тральщиков сообщал в своем донесении в июле 1941 года о том, что, несмотря на интенсивный зенитный огонь, русские вели прицельное бомбометание, и что часть бомб была сброшена с пикирования. Он указывал также, что применение бомб с осколочным действием неизвестной до сих пор силы вызвало большие потери в личном составе. В конце донесения сообщалось, что если проводка конвоев и траление мин в Рижском заливе будут производиться без прикрытия истребителями, то в этом случае следует ожидать тяжелых потерь.

Такой же характер имело донесение командира 1-й флотилии торпедных катеров от 4 июля 1941 года об абсолютном господстве русских в воздухе и «большой опасности, которой подвергаются суда, совершающие переход без прикрытия».

Боевой дух балтийцев был таков, что сама идея бомбардировок Берлина возникла у рядовых летчиков еще в конце июня 1941 года. Весть об этой инициативе дошла до Кузнецова и вылилась в конкретную небывалую операцию.

Из воспоминаний Н.Г. Кузнецова: «За первым налетом последовали другие. Но условия стали более тяжелыми. Теперь противник встречал наши самолеты ожесточенным огнем, едва они пересекали береговую черту, а вокруг Берлина действовала сложная система противовоздушной обороны. Каждый раз приходилось разрабатывать особую тактику. Выручала по-прежнему большая высота. Выше 7 тысяч метров нашим бомбардировщикам уже не так были страшны ночные истребители со специальными мощными фарами, не так был страшен и огонь зениток.

Гитлеровская ставка потребовала от своего командования "ликвидировать военно-морские и военно-воздушные базы на островах Даго и Эзель, и в первую очередь — аэродромы, с которых производятся налеты на Берлин". Нам пришлось усилить аэродромов. Туда были передислоцированы почти все зенитные средства островов и скромные истребительные силы.

Налеты на Берлин повторялись еще не раз. Последний был 5 сентября. Когда пришлось оставить Таллинн, полеты с островов стали невозможны. Всего за десять налетов на Берлин было сброшено 311 бомб и зарегистрировано 32 пожара».

полковник Е. Преображенский и флагманский штурман П. Хохлов

ТТД ДБ-3Ф

Технические характеристики

• Экипаж : 3 человека (

Семьдесят пять лет назад, в августе 1941 года, когда в самом разгаре были битвы за Ленинград и Одессу, когда шли ожесточенные бои за Киев и Смоленск, а немецкая авиация совершила несколько массированных налетов на Москву, командованием ВМФ и авиации Балтийского флота была спланирована и проведена одна из самых резонансных воздушных операций за все четыре военных года — планомерные налеты на столицу фашистской Германии.
Среди тех, кто трижды раскрывал бомболюки своего самолета над Берлином, был Герой Советского Союза генерал-майор авиации Александр Иванович Шапошников. Впрочем, Героем и генералом он стал позже. А в конце лета сорок первого года дальний бомбардировщик с островного аэродрома поднимал в ночное фронтовое небо молодой пилот, которому не исполнилось и тридцати…

Однажды заболевший небом

Империалистическая и Гражданская оставили Сашку Шапошникова полным сиротой. Поэтому, как только позволили обстоятельства, паренек отправился из своего родного села Лысково в губернский центр — Нижний Новгород. Там он определился учеником токаря на одно из городских предприятий, там же закончил школу рабочей молодежи. В 1932 году, на пятнадцатую годовщину пролетарской революции, парня за ударный труд премировали… полетом на самолете. Тогда-то, поднявшись в воздух в качестве пассажира в задней кабине учебного биплана и впервые увидев землю с высоты птичьего полета, он навсегда заболел небом.

Через два года Александра призвали в армию и направили на учебу в авиационную школу. После ее окончания военлет Шапошников оказался на Дальнем Востоке — самом неспокойном месте в те времена. И хотя поучаствовать в боях с японцами тогда не довелось, служба в суровом крае закалила характер и позволила приобрести богатый практический опыт.

Все это пригодилось в тридцать девятом, когда Александр, ставший уже заместителем командира бомбардировочной эскадрильи, оказался на финском фронте. После той непродолжительной войны на его гимнастерке засверкала новенькая медаль «За отвагу».

22 июня 1941 года экипажи дальнебомбардировочного полка были подняты по тревоге. На построении командир коротко довел обстановку: война, о которой столько говорили, к которой так напряженно готовились и в которую не хотели верить, началась. Правда, началась не так, как планировалось. Враг уже на нашей земле, атакует гарнизоны и укрепрайоны, бомбит города и порты. Полку поставлена задача нанести бомбовый удар по скоплению живой силы и техники… в районе Кенигсберга! Первую группу самолетов ведет замкомэска Шапошников.

Так, по воле судьбы и приказа Александру Ивановичу пришлось уже в первый день войны вести своих летчиков на бомбардировку вражеской территории. Около 10 часов четверка ДБ-3 Ф (Ил-4) оторвалась от земли и взяла курс на запад. Шли на предельной высоте, без прикрытия истребителей. Может быть, поэтому да еще из-за того, что никто из фашистов не мог предположить такой дерзости со стороны советских ВВС, этот первый налет на вражескую территорию прошел как по маслу: ни обстрелов с земли, ни атак истребителей.

Ад в небесах

Полноценный ад в воздухе экипажу Шапошникова пришлось испытать только на следующий, второй день войны, когда Александр Иванович привел шестерку бомбардировщиков для атаки складов горючего под Кенизитом. Снизу — разрывы зенитных снарядов, сверху и с боков — пулеметные очереди «мессершмиттов».

Стрелку-радисту Константину Ефимову удалось поджечь одного, в запале боя неосторожно подставившего борта и «брюхо». Но после очередной атаки истребителей в наушниках Шапошникова прозвучало: «Ранен… ноги перебили… все, командир…». К этому моменту правый мотор Ила уже пылал, левый работал с перебоями. Как только перетянули через границу, Александр приказал штурману и воздушному стрелку покинуть объятую пламенем машину. Сам выбрасывался последним, до крови кусая губы от досады, что ничем уже не может помочь тяжело раненному (не приведи, господи) или погибшему (уж лучше так!) радисту.

Двенадцать суток он шел по немецким тылам, догоняя фронт, откатывающийся на восток. К своим Шапошникову удалось выйти лишь под Полоцком. Объяснения с комендантом города и чекистами были недолгими: документы капитан сохранил, на запрос, отправленный в полк, ответ пришел быстро. И уже 7 июля Александра обнимали сослуживцы, не чаявшие увидеть его живым…

На протяжении четырех лет войны Шапошникова сбивали еще дважды. Тогда же, в июле сорок первого, уже через два дня после возвращения он включился в боевую работу полка. Дальние бомбардировщики Ил-4, способные висеть в небе по шесть-семь часов, теперь успевали за сутки три-четыре раза подняться в воздух: фронт был близко…

Особое задание

В начале августа в полк поступила неожиданная команда: боевые вылеты прекратить, перелететь на остров Эзель (Саарема) — самый большой среди Моодзундских островов в Балтийском море — и ждать дальнейших распоряжений.

Вопросов было много. Почему прекратить удары с воздуха по остервенело рвущимся на восток танковым клиньям немецких армий? Зачем лететь на какой-то затерянный в море остров, когда фронт проходил уже на 300-400 километров западнее? Но приказы не обсуждаются…

А между тем «на самом верху» происходило вот что. 22 июля 1941 года немецкая авиация провела первый массированный авианалет на Москву, который был отражен. 24 июля немцы повторили бомбардировку, на этот раз им удалось сбросить на столицу 300 тонн фугасных и зажигательных бомб. 26 июля нарком Военно-морского флота адмирал Н. Г. Кузнецов на встрече у Сталина предложил ему провести ответные бомбардировки Берлина силами военно-морской авиации Балтийского флота с аэродрома Кагул на острове Эзель в Моодзунском архипелаге. Сталин план одобрил, и на следующий день командир авиационного полка 8-й авиабригады ВВС Балтийского флота полковник Е. Н. Преображенский получил приказ: произвести бомбовый удар по Берлину и его военно-промышленным объектам. Непосредственное командование операцией было поручено командующему авиацией ВМФ генерал-лейтенанту С. Ф. Жаворонкову.

Для нанесения удара планировалось использовать дальние бомбардировщики ДБ-3, ДБ-ЗФ (Ил-4), а также новые ТБ-7 и Ер-2 ВВС и ВВС ВМФ, которые с учетом предельного радиуса действия могли достать до Берлина и вернуться обратно. Поскольку дальность до цели составляла около 900 км в одну сторону, 1765 км в обе стороны, из них над морем 1400 км, успех операции зависел от выполнения нескольких условий. А именно: полет необходимо было выполнить на большой высоте, иметь на борту лишь 500 килограммов бомбовой нагрузки и возвращаться назад строго по прямой.

28 июля генерал Жаворонков прилетел в поселок Беззаботное под Ленинградом, где базировался авиационный полк Преображенского. Операция готовилась в режиме повышенной секретности, в курс дела были посвящены лишь командующий Балтийским флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц и командующий ВВС Балтийского флота генерал-майор авиации М. И. Самохин. Для нанесения удара по Берлину были отобраны 15 экипажей полка. Командиром особой ударной группы назначили командира полка полковника Преображенского, флаг-штурманом — капитана Хохлова.

2 августа из Кронштадта в условиях повышенной секретности и под сильной охраной вышел морской караван, состоящий из тральщиков и самоходных барж. На нем располагался запас бомб и авиационного топлива, стальных пластин для удлинения взлётно-посадочной полосы, два трактора, бульдозер, трамбовочный каток и все тыловое хозяйство для летного и технического состава особой ударной группы. Пройдя через заминированный Финский залив и зайдя в уже осажденный немцами Таллин, утром 3 августа караван подошел к причалам острова Эзель и начал разгрузку.

Предыдущей ночью с аэродрома Кагул был выполнен пробный полет: несколько экипажей, имея запас горючего до Берлина, слетали на разведку погоды и сбросили бомбы на Свинемюнде.

4 августа на остров перелетела особая ударная группа и начала готовиться к выполнению особого задания. На следующий день экипажи получили полетные карты. На них были четко обозначены ориентиры (они же — запасные цели) предстоявших полетов: Кенигсберг, Данциг, Штеттин. И главная цель- Берлин! Нанести удар по столице рейха, когда имперский министр пропаганды доктор Геббельс раструбил на весь мир, что советской авиации больше не существует, а рейхсмаршал Геринг поклялся фюреру, что ни один дом в городах Германии не содрогнется от взрывов бомб…

В ночь на 6 августа пять экипажей отправились в разведывательный полет на Берлин. Было установлено, что зенитная оборона расположена кольцом вокруг города в радиусе 100 км и имеет много прожекторов, способных действовать на высоту до 6000 метров. Вечером 6 августа экипажи первой группы бомбардировщиков получили боевую задачу…

Возмездие

Первый налет советской авиации на Берлин состоялся в ночь с 7 на 8 августа 1941 года. В 21.00 с аэродрома поднялась особая ударная группа из 15 бомбардировщиков ДБ-3, которую вели командир полка полковник Преображенский и флаг-штурман Хохлов. Звеньями командовали капитаны Гречишников и Ефремов. Держа строй, вел свою машину и капитан Александр Шапошников.

Полет проходил над морем на высоте 7000 м по маршруту остров Эзель (Саарема) - Свинемюнде - Штеттин - Берлин. Температура за бортом достигала минус 35-40 °C, из-за чего стекла кабин и очки шлемофонов обмерзали. Кроме того, пилотам пришлось все эти часы работать в кислородных масках и в полной тишине: на всем протяжении маршрута выход в эфир был запрещен категорически.

Через три часа самолеты вышли к северной границе Германии. При полете над ее территорией наши бомбардировщики неоднократно были обнаружены с немецких наблюдательных постов. Но их принимали за свои, и немецкая ПВО огня не открывала. Над Штеттином немцы с помощью прожекторов, посчитав что это асы люфтваффе возвращаются с бомбардировки Британских островов, даже предложили экипажам советских самолетов сесть на ближайший аэродром…

Столицу Третьего рейха, светящуюся всеми огнями, первая пятерка увидела за полчаса до подлета. Очевидно, все еще не до конца осознавая реальность происходящего, Преображенский провел группу над всем Берлином с севера на юг. Тишина! Выполнили разворот, сориентировались, нашли цели — военные заводы на северо-восточной окраине города. Встали на боевой курс. Через минуту прозвучала команда: «Сброс!».

Далеко внизу засверкали вспышки разрывов, заплясали языки пламени начавшихся пожаров. Открыли беспорядочный огонь зенитки, погрузились в темноту улицы и площади. Война пришла в столицу государства, ее развязавшего. Возмездие свершилось!

В полной мере проконтролировать результаты бомбового удара летчикам не позволила немецкая ПВО: ее активность так возросла за считанные секунды, что радист командирского экипажа Василий Кротенко, прервав с разрешения Преображенского режим радиомолчания, сообщил в эфир: «Мое место — Берлин! Задачу выполнили. Возвращаемся на базу!».

Менее чем через минуту после первых взрывов в небе над Берлином носились десятки истребителей, прошаривали лучами сотни прожекторов. Поэтому второе и третье звенья отбомбились по берлинскому предместью — Штеттину. И вслед за ведущей группой легли на обратный курс.

В 4 утра 8 августа, после семичасового полета, все машины особой группы без потерь возвратились на аэродром. Обессилевшие от нервного и физического напряжения летчики в изнеможении опускались на землю прямо под плоскостями бомбардировщиков. Их сгребали в объятия ликующие техники, подбрасывали вверх, тыкали пальцем в грудь, показывая, где надо «сверлить дырочку» для наград. Но у пилотов и штурманов было лишь одно желание — спать!

…Несмотря на то, что первый бомбовый удар по Берлину не нанес существенного урона, он имел огромный психологический эффект и резонанс во всем мире.
Утром 8 августа берлинское радио передало сообщение: «Прошлой ночью крупные силы английской авиации в количестве 150 самолетов пытались бомбить нашу столицу. Из прорвавшихся к городу 15 самолетов 9 сбито».

Буквально через час последовал ответ недоумевающей Би-Би-Си: «Германское сообщение о бомбежке Берлина интересно и загадочно, так как ни 7, ни 8 августа английская авиация над Берлином не летала».

До полудня Москва выдерживала паузу. И ровно в 12 часов Совинформбюро передало сообщение Советского правительства, что по столице фашистской Германии успешно отбомбилась наша авиация, в результате бомбежки в городе наблюдались взрывы и возникли пожары, а все самолеты вернулись на свои базы. В тот же день текст этого сообщения опубликовали «Известия».

Говорят, что фюрер был в бешенстве. Досталось и рейхсмаршалу Герингу, уверявшему, что «ни одна бомба не упадет на столицу рейха», и министру пропаганды доктору Геббельсу, поспешившему в своих заявлениях похоронить советскую авиацию. А бывший военно-авиационный атташе Германии, который за несколько предвоенных лет работы в Союзе не смог добыть достоверной информации о наличии у «Советов» бомбардировщиков подобного класса, был расстрелян.

Второй блин комом

Успех первого налета на вражескую столицу и кажущаяся легкость, с которой он был выполнен, вызвали эйфорию у советского руководства. Тут же было отдано распоряжение сделать бомбардировки Берлина регулярными и массовыми.

8 августа командир авиадивизии Герой Советского Союза генерал-майор М. В. Водопьянов (обладатель Золотой Звезды № 6 за спасение челюскинцев) получил лично от Сталина приказ следующего содержания: «Т-щу Водопьянову. Обязать 81-ю авиадивизию во главе с командиром дивизии т. Водопьяновым с 9.08 на 10.08 или в один из следующих дней, в зависимости от условий погоды, произвести налет на Берлин. При налете кроме фугасных бомб обязательно сбросить на Берлин также зажигательные бомбы малого и большого калибра. В случае, если моторы начнут сдавать по пути на Берлин, иметь в качестве запасной цели для бомбежки г. Кенигсберг. И. Сталин. 8.08.41»

Водопьянов совместно с начальником ВВС РККА генералом П. Ф. Жигаревым начал готовить дивизию к выполнению задачи. Проведенные расчеты показали, что бомбардировщики ТБ-7 и Ер-2 с бомбовой нагрузкой 4000 кг (из них 2000 кг на внешней подвеске) могли с аэродрома Пушкино совершить полет до Берлина и вернуться обратно. После тщательной проверки генералы отобрали 16 Ер-2 и 10 ТБ-7, один из которых должен был вести лично Водопьянов.
Вечером 10 августа заправленные и загруженные под завязку бомберы по одному стали отрываться от земли и брать курс на Берлин. И тут Ер-2 капитана Молодчего сломал шасси, не успев оторваться от взлетной полосы и въехав в дренажную канаву на краю аэродрома. На взлетавшем вслед за ним ТБ-7 майора Егорова сразу после отрыва от земли отказали два правых двигателя, и самолёт, рухнув на землю, превратился в громадный костер. После этого генерал Жигарев остановил вылет остальных бомбардировщиков. В результате на Берлин ушли всего семь ТБ-7 и три Ер-2. Отбомбиться по цели смогли лишь шесть машин. Назад в Пушкино вернулось только две…

Судьба экипажа генерала Водопьянова сложилась следующим образом. Еще при наборе высоты его ТБ-7 был атакован истребителями, получил пробоины, но дошел до цели и отбомбился по Берлину. После этого попал под зенитный огонь, был поврежден и совершил вынужденную посадку на оккупированной немцами территории Эстонии. Лишь через два дня числившийся пропавшим без вести экипаж благополучно вышел к своим.
После этого генерал Водопьянов, несмотря на все предыдущие заслуги, был снят с должности командира дивизии, а на его место назначен полковник А. Е. Голованов — будущий главный маршал авиации и командующий советской авиацией дальнего действия.

«Мы летали под Богом, возле самого рая…»

И все же налеты на Берлин стали регулярными. И сделать это удалось все той же особой группе полковника Преображенского, усиленной еще четырнадцатью самолетами ДБ-3 Ф (Ил-4). В следующий раз его летчики нанесли удар по столице Германии в ночь на 11 августа, потом — в ночь на 13. И далее — через ночь вплоть до 5 сентября, пока не начались бомбардировки немцами обнаруженного аэродрома Кагул. 17 сентября фашисты захватили плацдарм на южном побережье острова Эзель и начали быстро наращивать силы для его полного захвата. Особая группа Преображенского получила команду перелететь на один из подмосковных аэродромов…

Уже после войны дотошные историки подсчитали, что за весь 1941 год английские летчики сбросили на столицу Германии 35,5 тонны бомб. А одна лишь особая авиагруппа Е. Н. Преображенского всего за месяц «разгрузила» над Берлином почти 22 тонны!

В целом же статистика советских налетов на Берлин такова. Было выполнено 86 вылетов. 33 машины прорвались к городу, 37 не смогли выйти к столице Германии и нанесли удары по другим городам. В общей сложности было израсходовано 311 фугасных и зажигательных бомб общим весом 36050 кг. Кроме них были сброшены 34 агитбомбы с листовками. 16 самолетов по различным причинам прервали полет и вернулись на аэродром. Во время налетов было потеряно 17 бомбардировщиков и 7 экипажей, причем 2 самолета и 1 экипаж погибли на аэродроме, когда пытались взлететь с 1000-килограммовой и двумя 500-килограммовыми бомбами на внешних подвесках.

13 августа 1941 года летчикам, участвовавшим в первом налете на Берлин, — полковнику Преображенскому, капитанам Гречишникову, Плоткину, Ефремову и Хохлову — было присвоено звание Героя Советского Союза. В сентябре Героями стали еще пять летчиков особой группы. В конце лета — начале осени сорок первого 13 пилотов были удостоены ордена Ленина, 55 человек — орденов Красного Знамени и Красной Звезды.

В августе 1941 года капитан Шапошников еще дважды видел Берлин под крылом своего бомбардировщика. Во время одного из вылетов летчик был ранен, лечился в госпитале. Может быть, поэтому звание Героя Советского Союза ему было присвоено чуть позже других однополчан — 29 марта 1942 года.
За годы войны Александру Ивановичу довелось поднимать в воздух свой бомбардировщик над Москвой и Сталинградом, над Курской дугой и белорусскими лесами, над Карпатами и многими городами европейских стран.

Весной сорок пятого самолеты гвардейского дальнебомбардировочного полка, которым командовал подполковник Шапошников, вновь одними из первых нанесли удар по Берлину. В последний день войны Александр Иванович совершил свой 318-й боевой вылет.

Но на этом не завершилась его небесная служба. Даже закончив в ноябре 1955 года Академию Генерального штаба и приняв под командование авиационную дивизию, он продолжал летать много и самозабвенно. В его летной книжке записано, что генерал Шапошников освоил 15 типов боевых самолетов, на которых совершил 5406 вылетов, проведя в воздухе в общей сложности 3958 часов. К и без того солидному иконостасу военных наград прославленного летчика за годы мирной службы добавились ордена Красной Звезды и Трудового Красного Знамени.

В 1967 году Александра Ивановича не стало. Сегодня имя Героя носят улицы в Приокском районе Нижнего Новгорода и его родном городе Лысково.

Мало кому известно, что налётов на Берлин было не один, и не два

(По данным Военно-исторического отчёта о боевых действиях ВВС БФ, 1946 .г.)

Одной из самых трудных и замечательных, по организации и выполнению, операций первого периода войны явилась операция по нанесению бомбардировочных ударов по столице фашистской Германии – г. Берлин.

В ответ на начавшиеся налёты авиации противника на Москву и на заявления немецкой пропаганды о том, что «советская авиация полностью уничтожена», Верховным Главнокомандованием перед ВВС КБФ была поставлена задача: «Нанести ряд бомбовых ударов по политическому центру фашистской Германии – г. Берлин».

Эта операция преследовала крупные политические цели.

Вследствие продвижения немецкой армии, линия фронта к концу июля месяца отстояла от Москвы на 450 километров, а от Берлина более чем на 1000 километров.

22 июля 1941 года немцы начали массовые налёты на Москву и объявили на весь мир об уничтожении советской авиации и о том, что ни одна русская бомба не упадёт на города Германии.

Требовалось доказать всему миру и населению Берлина лживость фашистской пропаганды. Оперативная обстановка, сложившаяся на фронте, исключала возможность нанесения ударов с аэродромов как Западного, так и Северо - Западного фронтов, из – за нехватки радиуса действия имевшихся на вооружении дальних бомбардировщиков ДБ – 3.

Обстановка на Балтийском театре была несколько иная. В это время наши войска продолжали удерживать северную часть Эстонии и острова Даго и Эзель.
Наикратчайшее расстояние до Берлина, позволявшее использование самолётов ДБ – 3, было с аэродромов о. Эзель.

1.08.1941 года из наиболее подготовленных экипажей 1-го минно – торпедного авиационного полка ВВС КБФ была создана особая группа и перебазирована на аэродром Кагул (о. Эзель).

Первоначально группа имела 10 самолётов ДБ – 3, затем была дополнена из состава ВВС Красной Армии до 33 самолётов. Организацией подготовки и выполнением операции операции руководил Начальник ВВС ВМФ, генерал – лейтенант Жаворонков С. Ф.

Группа состояла из лётного состава, имевшего большой опыт лётной работы и летавшего в любых условиях днём и ночью. Командиром группы был назначен командир 1-го МТАП полковник Преображенский Е.Н.

В целях детального уточнения условий полётов, в ночь с 4 на 5 августа был организован пробный, разведывательный полёт на Берлин группой из пяти самолётов ДБ- 3.

Советский дальний бомбардировщик ДБ-3Б «борт 2-красный» в полете. Перед кабиной пилота установлен радиополукомпас РПК-2 (рамочная антенна в обтекателе) (фото http://waralbum.ru)

Технический анализ полёта дал гарантийную возможность производить вылеты с бомбовой нагрузкой 750 – 1000 кг. и заправкой горючего – 3000кг., при этом оставалось 20 % запаса топлива. Сложными и трудными вопросами оказались техника слепого полёта и ориентировка.

Разведывательный полёт в ночь с 4 на 5 августа дал основные представления об обстановке в районе цели и условиях полёта, необходимых для организации дальнейшей работы.

Первый налёт на Берлин был произведён в ночь с 7 на 8 августа. В первом налёте участвовало 15 самолётов в трёх группах, во главе с т.т. Преображенским, Гречишниковым и Ефремовым.

Полёт проходил в исключительно трудных условиях. Три четверти пути проходили над водной поверхностью Балтийского моря, вне видимости берега, часть маршрута пришлось лететь в облаках и за облаками. Слабое пилотажно – навигационное оборудование самолётов, в сочетании с трудными условиями полёта, при общей продолжительности 7 – 8 часов, требовали от экипажей исключительно высокого физического и морального напряжения сил, безукоризненной техники пилотирования и самолётовождения. На всём протяжении маршрута от береговой черты и до цели самолёты подвергались обстрелу зенитной артиллерией (ЗА) и освещению прожекторами.

Эскадрилья советских бомбардировщиков ДБ-3А готовится к вылету (фото http://waralbum.ru)

Удар был нанесён с высоты 5500 метров. В результате удара было отмечено несколько очагов пожара в районах стадиона, нового индустриального квартала, вокзала и телеграфа.

Выполнив задание, все самолёты возвратились на свой аэродром.

Всего в течение месяца было произведено 86 самолёто – вылетов ДБ – 3, из них только 33 дошли до Берлина, 37 самолётов по различным причинам, главным образом метеорологическим, бомбардировали запасные цели: Штеттин, Кольберг, Данциг, Мемель, Либава и др. 18 самолётов, из – за отказов материальной части и по метеоусловиям, возвратились на аэродром с боезапасом.

Всего за время операции группа потеряла 18 самолётов, при чём следует отметить, что, несмотря на интенсивный огонь ЗА и противодействие ночных истребителей, над целью группа потеряла только один самолёт (предположительно, сбит ЗА). Остальные потери связаны с трудностями полётов с ограниченного аэродрома, при плохих осенних метеоусловиях и при совершенном отсутствии запасных аэродромов. При выполнении взлёта разбились 2 самолёта, при выполнении посадок – 5 машин, 2 ДБ – 3 были потеряны из – за отказов материальной части на маршруте, ещё один – по неизвестной причине.

28 августа немцы заняли Таллин и Палдиски, в результате чего группа на о. Эзель была оторвана от баз более чем на 400 километров. Доставка боезапаса, горючего и запчастей представляла исключительную трудность. Ко всему этому, противник 6.09.1941г. произвёл штурмовку аэродрома, которая продолжалась более 30 минут. Несмотря на отличную маскировку, из 9 ДБ – 3, стоявших на аэродроме, 7 было уничтожено. Решением Командования, операция, вследствие вышеуказанных причин, была прекращена и личный состав группы был эвакуирован с острова.

Все члены экипажей группы были награждены орденами и медалями, а ведущие групп: Е.Н. Преображенский, В.А. Гречишников, А.Я Ефремов, М.Н. Плоткин и штурман полка П.И. Хохлов удостоены звания Героя Советского Союза.

Более подробно об ударах по Берлину можно узнать из воспоминаний П.И. Хохлова, изложенных в четвёртой главе книги « Морская авиация Балтийского флота», подготовку и издание которой мне удалось осуществить в конце 2003 года, после трёх лет работы над ней.