Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Первые месяцы оккупации

26 июня 1941 года немецкой 8-й танковой дивизии группы армии «Север» вошли в Даугавпилс, а ещё три дня спустя, 29 июня, немецкое войска заняли Екабспилс (Якобштат), Ливны (Ливенгоф) и южную часть Риги.

Вслед за армейскими частями следовали эйнзатцгруппы. Вся Прибалтика и Белоруссия находились в ведении эйнзатцгруппы «А», ее командиром был бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Франц Шталекер (позже он стал командиром полиции безопасности и СС в рейхскомиссариате «Остланд»).

По численности и составу эйнзатцгруппы и эйнзатцкоманды представляли собой не боевые соединения, скорее штабы, будущую полицию администрацию для оккупированных территорий. В их состав входили офицеры войск СС(34%), вермахта (28%), полиции порядка (орпо) (22%), полиции безопасности (зипо) и тайной полиции (гестапо) (9%), криминальной полиции (крипо) (4%) и офицеры службы безопасности (СД) (3%). Таким образом, эйнзатцкоманды должны были не столько сами проводить карательные операции, сколько руководить их проведением. Непосредственно же исполнение таких операций возлагалось на отряды «вспомогательной полиции», формировавшихся под контролем эйнзатцкоманд из местных нацистов.

Штатная численность немецкого полицейского аппарата в оккупированной Латвии была незначительной - на 10 октября 1942 года она составила всего лишь 1 000 человек. Это, собственно, и был весь личный состав эйнзатцкоманды «2», действовавшей на территории Латвии. В Латвии, к примеру, численность немецких полицейских сил и гражданской администрации даже к концу 1943 года насчитывала в общей сложности 15 тысяч человек. Численность же «вспомогательной полиции» составляла 18 тысяч человек. К 1 сентября 1943 года их было уже 36 тысяч человек (не считая численность Латышского легиона СС, нацистских молодежных организации и чиновников самоуправления), тогда как численность немецкого аппарата не увеличилась.

Политика германских властей с первого дня оккупации была такова: очистить «восточные оккупированные территории» от евреев и коммунистов должны сами жители этих территорий. Погромы и расстрелы коммунистов и евреев поручили местным полицаям.

В числе организационных мероприятий на первом месте стояло «формирование вспомогательной полиции и защитных команд» из местного населения. Сформированные в первые дни германской агрессии в Латвии отряды «самообороны», в основном, представляли собой воссозданную довоенную военизированную организацию «Айзсарги» («Стражники»), которая была создана ещё а 1919 году партией «Латышский крестьянский союз» во главе с Ульманисом, а после переворота Ульманиса а 1934 году фактически играла роль Национальной гвардии. Каждый батальон «самообороны» состоял примерно из 500 человек. В последующие месяцы оккупации, после того как закончилась вакханалия первых казней и еврейских погромов, батальоны «самообороны» несли охрану транспортных коммуникаций, военных объектов, концлагерей, а также выполняли карательные функции.

Сразу после вступления на территорию Латвии передовых отрядов немецкой группы армии «Север» некоторые латышские командиры попытались восстановить существовавшую до 1940 года систему полицейской власти. В Ригу и Рижский округ, вскоре после захвата города частями вермахта 29 июня, вступили зондеркоманда «1а» и эйнзатцкоманда «2». Первой руководил штурмбанфюрер СД Мартин Зандбергер, второй – оберштурмбанфюрер СС Эдуард Штраух. Под их руководством в Риге в начале 1941 года из отрядов латышских националистов были организованны первые несколько рот «Латышской вспомогательной полиции» в количестве 400 человек. Латышским комендантом Риги был назначен подполковник Вальдемар Вейсс, один из будущих командиров СС.

Были образованны две самостоятельные группы специально для проведения погромов. Вспомогательная полиция в количестве 400 человек обеспечивала охрану города. На основе всех этих формирований предполагалось создать так называемую латышскую милицию. Префектом полиции был назначен Штиглиц, его помощником Арвер Оше.

Формирование «команды Арайса началось еще 5 июля 1941 года, когда руководитель латышской фашистской организации «Перконкруст» Густавс Цельминьш призвал латышей вступить в добровольную «команду безопасности», которой руководил В. Арайс (на момент формирования отряда Арайс возглавлял всю рижскую полицию). В течение лета и осени 1941 года команда безопасности» Арайса расстреляла в Викерниекском лесу около 10 тысяч человек, как латышей, так и евреев, коммунистов, прочих «инакомыслящих» и просто душевнобольных, которые, согласно расовой теории нацистов, также подлежали уничтожению. При расстрелах присутствовал и начальник оперативного отдела Латышской политической полиции (ЛПО) Тейдеманис. А заместитель начальника оперативного отдела ЛПО Эдгар Лайпениекс любил лично принимать участие в казнях политзаключенных Центральной рижской тюрьмы, хотя это не входило в его прямые обязанности.

В 1943 году «команда Арайса» была преобразована в Латышскую полицию безопасности и начала выезжать в другие города и уезды Латвии, где уничтожила еще около 5 тысяч человек. Так, например, подчиненные Арайса принимали непосредственное участие в карательных операциях в феврале - марте 1943 года в Даугавпилсском округе, которыми лично руководил высший фюрер СС и полиции в «Юстланде» группенфюрер СС Фридрих Йекельн.

Прошло чуть более недели с того дня, как немецкие войска вступили в Ригу, и 8 июля 1941 года Штиглиц направил свой первый отчет командиру эйнзатцкоманды «2»: «За сутки арестован 291 коммунист и в 557 кварталах произведены обыски». Кроме того, в ходе всех этих «спонтанных акций по самоочищению, как это называлось на эсэсовском жаргоне, только в Риге в первые дни оккупации было убито около 500 евреев.

В Даугавпилсе, так же как и в Риге, 3 июля 1941 года латышские националисты с помощью немцев создали городское самоуправление и Службу вспомогательной полиции. Во главе обоих встал бывший капитан латвийской армии Петерсонс. «В службу вспомогательной полиции (СВП), - как говорилось в немецких документах, - вошли бывшие военнослужащие латышской армии и члены бывшей организации самозащиты (айзсаргов).

Таким образом, в первые месяцы оккупации Латвия погрузилась в экономическую разруху, по ней прокатилась волна массовых грабежей и убийств. Были сформированы новые органы оккупационной власти. Часть населения Латвии стала на преступный путь пособничества захватчикам.

Коллаборационизм в Латвии

Организации профашистского толка стали возникать в Латвии сразу после окончания первой мировой войны. Первыми из них стали “айзсарги” (“охранники”) и Латышский национальный клуб, созданные в 1919 и 1922 гг. соответственно. Военизированную организацию “айзсаргов” возглавлял лидер партии “Крестьянский союз” К. Ульманис, фактически использовавший “охранников” как вооруженную силу в борьбе за власть.

15 мая 1934 года при поддержке “айзсаргов” в Латвии был совершен переворот и установлена диктатура К. Ульманиса. В период его правления организация “айзсаргов” численностью до 40 тысяч человек по своим обязанностям и правам была приравнена к полиции.

Правительство К. Ульманиса резко ужесточило политику в отношении национальных меньшинств. Были распущены их общественные организации, закрыто большинство школ для национальных меньшинств. Даже этнически родственные латышам латгалы (22% населения) лишились возможности пользоваться латгальским языком в местных учреждениях и обучаться на нем в школах.

Деятельность Латышского национального клуба была запрещена правительством вскоре после его создания, но на его основе в 1927 году была создана группа “Огненный крест”, переименованная в 1933 году в Объединение латышского народа “Перконкруст” (“Громовой крест”). К осени 1934 г. она насчитывала в своих рядах около 5 тыс. человек. Перконкруст представлял собой радикальную националистическую организацию, выступавшую за концентрацию всей политической и хозяйственной власти в руках латышей и борьбу против “чужеземцев”, прежде всего евреев. После прихода к власти К. Ульманиса организация Перконкруст формально была распущена.

После создания на территории Латвии на основе договора с СССР осенью 1939 года советских военных баз “айзсарги”, члены бывшего Перконкруста и латвийская политическая полиция организовали систему шпионажа за частями Красной Армии в пользу Германии. Одновременно были арестованы сотни представителей национальных меньшинств, особенно евреев, за “симпатии к большевикам.

После вступления Латвии в СССР германская разведка активизировала связи с находившимися на нелегальном положении латышскими националистическими организациями с целью подготовки вооруженного мятежа к моменту нападения Германии на СССР. Благодаря действиям органов государственной безопасности СССР эти планы не были реализованы.

Тем временем, пока немецко – фашистские эйнзатцкоманды и их помощники вершили свои кровавые дела, верхушка латышских националистов была озабочена тем, как добиться от немцев полного восстановления власти и собственности, которые у них отобрала советская власть в 1940 году.

28 июня 1941 года, еще до того, как последние части Красной Армии оставили город, вооружённым отрядам латышских националистов удалось захватить радиостанцию а Риге. Тотчас же в эфир было послано сообщение о создании Временного латвийского правительства и провозглашение свободной и независимой Латвии.

В действительности же националистам удалось сформировать временное правительство только 1 июля 1941 года, после того, как Рига была занята немецкими войсками. Точнее, было сформировано даже два органа, претендовавших на роль главного органа исполнительной власти Латвии, - «Центральный организационный комитет освобожденной Латвии» во главе с полковником Крейшманосом и «Временный административный совет» во главе сбывшим министром транспортного довоенной Латвии Эйнсбергом. Германская довоенная администрация, согласно полученным из МИДа указаниям, избегала политических контактов с обоими «правительствами», но при этом активно пользовалась их услугами для введения пропаганды и формирования охранных батальонов. Всего в Латвии под эгидой немецких военных властей было сформировано как минимум два латышских охранных батальона, также выполнявших карательные функции, - латышский охранный батальон «Рига» и латышский охранный сапёрный батальон «Абрене». Первый весной 1943 года образовал 3-й батальон 4-го полка Латышского легиона СС. Второй, преобразованный летом 1942 года в 27-й латышский полицейский батальон, участвовал в антипартизанских операциях на границе Латвии и Белоруссии в феврале – марте 1943 года.

На состоявшемся 1 июля собрании с участием бывших латышских политических и военных деятелей, представителей церкви, предпринимателей и националистических организаций было решено направить Гитлеру телеграмму с выражением благодарности «от всего латышского народа за освобождение», выразив готовность «служить делу строительства Новой Европы». Участники собрания, в числе которых были бывший министр Альфред Валдманис, зондерфюрер вермахта и лидер партии «Перконкруст» Густав Целминьш, подполковник довоенной латвийской армии Алексан6др Пленснерс, редактор профашисткой газеты «Тевия» А. Кроднр, пастор Э. Берг и представитель общества рижских торговцев Я. Скуевичс, просили «фюрера Германской рейха» о встрече в Берлине, так как, согласно тексту принятого постановления, Латвия провозглашалась «независимым государством под протекторатом Германии».

Однако не одно из «правительств» не получило не то что полномочий исполнительной власти, но даже признание немцев. Оба в скором времени были расформированы. Вместо этого 8 августа 1941 года газета латышских националистов «Тевия» опубликовала воззвание немецкого рейхскомиссара Прибалтики к латышам (которое Х. Лозе подписал ещё 28 июля 1941 года в Каунасе) с призывом подчиняться распоряжениям рейхскомиссара и генерального комиссара. 18 августа, на основе распоряжения рейхскомиссара Лоза, в Латвии, как и во всей Прибалтике, была проведена экспроприация всей государственной собственности, ставшей собственностью германского государства. Государственным языком был объявлен немецкий.

В эти же дни вместо разогнанных «временных правительств» немцы предприняли попытку создать «Совет доверенных лиц» (или самоуправления, как его стали называть), как это предусматривалось рабочей директивой Розенберга от 21 августа 1941 года. Немецкая военная администрация и Абвер сделали ставку на полковника Пленснерса, бывшего латвийского атташе в Германии, который прибыл в Ригу ещё 29 июня 1941 года вместе с передовыми частями группы армий «Север». Ему было поручено составить список лиц, которых можно было включить в состав совета, и которым оккупационная администрация могла бы доверять. Пленснерс предложил кандидатуры отставного генерала латвийской армии Данкерса, д-ра Сандерса и подполковника Деглавса, прибывшего в Ригу вместе с Пленснерсом. Правление Пленснерса оказалось неудачным. Деглавс, когда понял, что политика германской администрации и подконтрольного ему самоуправления не соответствует его надеждам, то застрелился. После этого Пленснерс предпочёл подать в отставку.

В какой- то момент трудности с созданием «советов доверенных лиц» на оккупированных восточных территориях заставили Гитлера вообще разочароваться в этой идее. По словам Петера Клейста из Восточного министерства, Гитлер даже распорядился разогнать их и ввести везде чисто немецкую администрацию. Но, тем не менее, «советы доверенных лиц» продолжали существовать.

Главой латышского самоуправления был назначен Оскар Данкерс, бывший офицер российской армии и отставной генерал латвийской армии. Перед войной Данкерс уехал в Германию как «этнический немец», однако, вернувшись, называл себя «латышом».

21 августа 1941 года Данкерс был назначен главой Латышского самоуправления, в которое вначале входило всего трое секретарей: подполковник Фрейманис, д-р Сандерс (представитель группировки Валдманиса) и один из лидеров «Перконкруста» Андерсон (представитель Целминьша).

Первоначально в функции самоуправления входило только рассмотрение кадровых вопросов, связанных с назначением верных немцам людей на все ведущие посты на периферии, в уездном самоуправлений.

Позднее был сформирован новый состав Латышского самоуправления, состоявший из нескольких генеральных директоров, каждый из которых консультировал немецкие власти по определенному кругу вопросов. Главой самоуправления (исполняющим обязанности 1-го генерального директора, в ведение которого входили кадровые вопросы) и генеральным директором внутренних дел стал генерал Оскар Данкерс. Генеральным директором по вопросам экономики стал В. Загарс; генеральным директором по вопросам финансов – крупный предприниматель Янис Скуевичс; генеральным директором по вопросам транспорта – Лейманис. Генеральным директором по вопросам культуры и образования был назначен профессор Мартин Приманис, бывший до войны ректором Рижского университета, а в 1940 году переехавшего в Германию с волной этнических немцев, где получил германское гражданство. Глава оккупационной администрации Латвии Дрекслер называл его человеком «безоговорочно преданным немцам». Генеральным директором по вопросам юстиции был назначен Цвейниекс, которого с ноября 1941 года сменил Альфред Валдманис.

19 марта 1942 года «Организационный указ» Розенберга об управлении оккупированными территориями был обнародован. Он утвердил де - юре существование, состав и функции Латвийского самоуправления. На первых порах публикация имела обратный эффект и оживила слухи о том, что полномочия самоуправления будут расширены, а немецкой гражданской администрации – ограничены. В действительности «Организационный указ» чётко определял предел полномочий Латышского самоуправления, выше которого националистам замахиваться запрещалось.

С этого времени Латышского самоуправление строилось и функционировало по принципам, зафиксированным в «Организационном плане» от 7 марта 1942 года. Функции генеральных директоров самоуправления заключались в том, чтобы согласовывать проводимые ими мероприятия на местах с немецкой администрацией; они имели право излагать свои собственные идеи относительно проводимой политики, и были обязаны предоставлять генеральному комиссару подробные отчёты о деятельности самоуправления.

В 1942 году впервые прозвучала мысль о формировании национальных легионов СС, причем в непосредственной связи с вопросом о независимости Латвии. Если латышские коллаборационисты надеялись получить независимость ценой формирования новых воинских контингентов для Германии, то руководство вермахта и СС наоборот, рассчитывало взамен на обещание независимости получить от коллаборационистов помощь в проведении новой мобилизации.

8 февраля 1943 года генеральные директора, не дождавшись обещания независимости от властей рейха, решили поддержать мобилизацию призывников 1919-1924 годов рождения. Латвийское самоуправление решило согласиться на сделку «без предоплаты» - сначала помочь в проведении мобилизации, как того требовали немцы, а уж потом уповать на благодарность оккупационных властей в вопросе о независимости или хотя бы автономии.

Население Латвии узнало о том, что оно продано в обмен на свою же «независимость» 10 февраля 1943 года. Именно в этот день по радио было объявлено о создании Латышского легиона СС, который фактически был образован уже в ходе первой мобилизации. Всего в ходе весенней мобилизации (с марта по август 1943 года), по данным штаба генерал инспектора Бангерскиса, в Латышский легион СС было зачислено 22 500 человек, во вспомогательные службы вермахта – 12 700 человек, то есть в общей сложности 35 200 человек. Около 6 000 человек уклонились от призыва. К тому времени в различных карательных организациях, находившихся под немецким контролем, включая и полицейские батальоны, на 1 сентября 1943 года численность составляла всего около 36 000 жителей Латвии. Численность же немецких полицейских на территории Латвии в конце 1943 года составляла около 15000 человек. За полтора года их число увеличилось в несколько раз. По-видимому, это было связано с мобилизацией и опасением возможного мятежа.

14 ноября в Латвии было объявлено о начале мобилизации призывников 1915-1924 года рождения (это была вторая волна мобилизации 1943 гола). Результаты осенней мобилизации (октябрь - ноябрь 1943) были следующими: было зарегистрировано 14 809 человек, из них явилось на призывной пункт - 11 212 человек, признаны годными - 8 492 человека, явились к месту назначения 5 637 человек.

В декабре 1943 года, после того как в ставке фюрера были определены контингенты призыва, в Латвии началась новая мобилизация (3-я волна). В ходе этой мобилизации, продолжавшейся до конца января следующего года, в Латвии были призваны призывники 1918, 1922-1924 года рождения. В результате осенней мобилизации 1943 года призвано в общей сложности около 40 000 человек. Сообщалось также, что в январе 1944 года немцы готовят новую дополнительную мобилизацию призывников 1925 г.р.

Сведения о мобилизации новых призывников оправдались. 20 января 1944 года в газете «Тевия» была опубликована выписка из «Постановления о мобилизации в Латышский легион СС лиц 1917 г.р., которые до 17 июня 1940 года являлись латвийскими подданными» за подписью генерала-инспектора Латышского легиона СС, группенфюрера войск СС Бангерскиса.

Осенняя мобилизация плавно перешла в весеннюю. В результате этой мобилизации удалось сформировать 6 латышских полков «пограничной стражи» (15 000 человек) и резервный батальон для 15-й дивизии СС в составе 1 500 человек. Всего к началу 1944 года в различных латышских вооруженных формированиях численность 40 000 человек: во 2-й латышской бригаде СС – 5 000-6 000 человек; в 15-й латышской дивизии СС – 17 000 человек; в латышском полицейском полку «Рига»- около 3 000 человек; в латышских полицейских батальонах- 14 000 человек.

После проведения весенней мобилизации к лету 1944 года численность латышских формирований в целом возросла до 60000 человек. В результате к 30 июня 1944 года Латышский легион СС насчитывал: 18 412 человека в составе 15-й гренадерской дивизии войск СС (541 офицер, 2 322 унтер-офицера и 15 550 нижних чинов); 10 592 человека в составе 19-й гренадерской дивизии войск СС (329 офицеров, 1 421 унтер-офицер,8842 нижних чина); 42 386 человек в составе латышских полицейских полков «пограничной стражи».

На основе изученного материала, можно сделать следующие выводы:

1)латышский коллаборационизм – военное и политическое сотрудничество с немецкими оккупационными властями в Латвии во время Второй мировой войны;

2)латышский коллаборационизм имеет все черты преступной политики нацизма;

3)латышские коллаборационисты запятнали себя участием в геноциде против жителей Латвии, Белоруссии, Литвы, Эстонии, Украины, прикрываясь идеей борьбы за независимость.

Немецкие органы самоуправления

17 июля 1941 года указом фюрера специально для управления оккупированными территориями Советского Союза было создано Министерство по делам оккупированных восточных территорий которое возглавил рейхслейтер Альфред Розенберг. На основании того же указа на захваченных землях Прибалтики и Белоруссии был создан так называемый рейхскомиссариат «Остланд». Главой его был назначен Генрих Лозе, крупный функционер нацистской партии, подчинявшийся непосредственно Розенбергу.

После прихода нацистов к власти, с мая 1933 года Лозе занял пост гаулейтера и обер - президента (то есть главы земельного правительства) земли Шлезвиг-Гольштейн, одновременно став государственным советником в правительстве Пруссии и получив в феврале 1934 года звание группенфюрера СС. В 1934 году Лозе возглавил Северное общество, в которое входили партийные и государственные деятели северогерманских земель, многие из которых впоследствии заняли ведущие посты в нацистском оккупационном аппарате в Прибалтике (например, Отто Дрекслер, Адриан Теодор фон Рентельн и другие). Как гаулейтер Шлезвиг-Гольштейна с началом войны (с 22 сентября 1939 года) Лозе был назначен имперским комиссаром по обороне ХI военного округа (с 16 ноября 1942 года - гау Шлезвиг-Гольштейн).

17июля 1941 года Лозе был назначен рейхскомиссаром «Остланда» со штаб-квартирой в Риге. После начала широкомасштабного наступления Красной Армии в Прибалтике Лозе получил пост комиссара по обороне в оперативной зоне группы армий «Север», но вскоре бежал в Германию, а на его место был назначен бывший рейхскомиссар Украины Эрих Кох. Окончание войны Лозе встретил во Фленсбурге, где находился штаб преемника фюрера гросс-адмирала Деница. Здесь же Лозе сдался в плен британским войскам.

Рейхскомиссариат «Остланд» первоначально включал в себя территории Литвы, Латвии, Эстонии и Белоруссии, имевшие статус генеральных комиссариатов. По мере того как линия фронта отодвигалась все дальше на восток, военная оккупационная администрация уступала место гражданской. Сначала, 25 июля 1941 года, в ведение гражданской администрации были переданы районы южнее реки Двина, вся территория Литвы и часть Латвии (Курляндия). С 1 сентября 1941 года в ведение гражданской администрации перешла уже вся территория Латвии. Лишь после этого чиновничий аппарат всего рейхскомиссариата «Остланд» смог переехать в Ригу, где Генрих Лозе разместил свою резиденцию.

Во главе каждого из генеральных комиссариатов был назначен наместник (генеральный комиссар), подчиненный рейхскомиссару. Генеральный комиссариат «Латвия» возглавил доктор Отто Дрекслер (1895 гр.), с 1931 года являвшийся бургомистром города Любек и председателем малого совета «Северного» общества. Территория Латвии была разделена на 5 окружных комиссариатов во главе с окружными комиссарами (гебитскомиссарами) и один городской комиссариат (город Рига) во главе с городским комиссаром (штадткомиссаром).

Одновременно с учреждением гражданской администрации I7 июля 1941 года указом от того же числа в оккупированных областях была установлена полицейская администрация. Она имела такую же территориальную структуру, как и гражданская, и была подчинена рейхсфюреру СС и шефу германской полиции Генриху Гиммлеру. В соответствии с этим указом для управления оккупированными территориями Прибалтики и Северной России была учреждена должность высшего фюрера СС и полиции «Остланд» и «Россия-Север». Этот пост первоначально занимал группенфюрер СС Ганс-Адольф Прюцман, а с 11 ноября 1941 года его сменил группенфюрер СС Фридрих Йекельн, занимавший эту должность до декабря 1944 года.

В состав штаба Йекельна как высшего фюрера СС и полиции «Остланд» входили командиры полиции безопасности и СД, полиции порядка и войск СС в «Остланде».

Первую должность - командира полиции безопасности и СД занимал бригадефюрер СС и генерал-майор полиции д-р Франц Шталекер, одновременно являвшийся командиром действовавшей в Прибалтике эйнзатцгруппы «А». Шталекеру подчинялись командиры эйнзатцкоманд «2» и «З» (Ф. Штраух и К.Йегер соответственно) и зондеркоманд «1а», «1Б» и «1с» (М. Зандбергер, Г Хубиг и К. Грааф). Они же, как правило, назначались командирами полиции безопасности и СД в оккупированных республиках Прибалтики.

Второй пост - командира полиции порядка - занимал генерал-лейтенант полиции порядка Георг Йедике, которого с марта 1944 года сменил генерал-майор полиции порядка Гизеке. Командир полиции порядка непосредственно отвечал за формирование «туземной полиции» из местных жителей - латышей, литовцев и эстонцев, которая помогала гитлеровцам управлять захваченными территориями, бороться с партизанами и уничтожать всех противников «нового порядка».

Наконец, третью должность - командира войск СС в Прибалтике - в течение всей войны занимал группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Вальтер Крюгер. С начала 1943 года, когда оккупационные власти начали массовые принудительные мобилизации в легионы СС, его должность стала даже более важной, чем должность командующего полицией порядка, впоследствии, в 1944 году, Крюгер командовал VI (латышским) армейским корпусом войск СС, в который, помимо немецких частей, входили две латышские дивизии войск СС.

Кроме того, в каждом из генеральных комиссариатов - Латвии, Литвы, Эстонии и Белоруссии - был назначен свой фюрер СС и полиции, имевший собственный штаб. Так, фюрером СС и полиции Латвии был назначен бригадефюрер СС и генерал - майор полиции Вальтер Шредер, в штаб которого входили командир полиции порядка - штандартенфюрер СС и полковник охранной полиции Макс Кнехт, и командир полиции безопасности и СД - подполковник полиции и оберштурмбанфюрер СС д-р Эдуард Штраух (с 3 декабря 1941 года его сменил оберштурмбанфюрер СС д-р Франц Ланге).

Вся Прибалтика и Белоруссия находились в ведении эйнзатцгруппы «А», ее командиром был бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Франц Шталекер. Позже, когда создание полицейской администрации на территории Прибалтики было завершено, он был назначен командиром полиции безопасности и СС в рейхскомиссариате «Остланд».

По численности и составу эйнзатцгруппы и эйнзатцкоманды представляли собой не боевые соединения, скорее штабы, будущую полицию и администрацию для оккупированных территорий. В их состав входили офицеры войск СС (34%), вермахта (28%), полиции порядка (орпо) (22%), полиции безопасности (зипо) и тайной полиции (гестапо) (9%), криминальной полиции (крипо) (4%) и офицеры службы безопасности (СД) (3%). Таким образом, эйнзатцкоманды должны были не столько сами проводить карательные операции, сколько руководить их проведением. Непосредственно же исполнение таких операций возлагалось на отряды «вспомогательной полиции», формировавшихся под контролем эйнзатцкоманд из местных нацистов.

На территории Латвии в течении лета 1941 года действовали зондеркоманда «1а» и эйнзатцкоманда «2». Эйнзатцкоманда «2», пройдя путь от Белоруссии через территорию Латвии до Гатчины в Ленинградской области, в январе 1942 года вернулась в Ригу. Её командир, оберштурмбанфюрер СС д-р Эдуард Штраух, был командиром зипо и СД в Латвии.

Штатная численность немецкого полицейского аппарата в оккупированной Латвии была незначительной - на 10 октября 1942 года она составила всего лишь 1000 человек. Это, собственно, и был весь личный состав эйнзатцкоманды «2», действовавшей на территории Латвии. Численность немецких полицейских сил и гражданской администрации к концу 1943 года насчитывала в общей сложности 15 тысяч человек. Численность же «вспомогательной полиции» составляла 18 тысяч человек. К 1 сентября 1943 года их было уже 36 тысяч человек (не считая численность Латышского легиона СС, нацистских молодежных организаций и чиновников самоуправления), тогда как численность немецкого аппарата не увеличилась.

Политика германских властей с первого дня оккупации была такова: очистить «восточные оккупированные территории» от евреев и коммунистов должны сами жители этих территорий. Погромы и расстрелы коммунистов и евреев поручили местным полицаям. В числе организационных мероприятий на первом месте стояло «формирование вспомогательной полиции и защитных команд» из местного населения. Сформированные в первые дни германской агрессии в Латвии отряды «самообороны» в основном представляли собой воссозданную довоенную военизированную организацию «Айзсарги» («Стражники»). Каждый батальон «самообороны» состоял примерно из 500 человек. В последующие месяцы оккупации, после того как закончилась вакханалия первых казней и еврейских погромов, батальоны «самообороны» несли охрану транспортных коммуникаций, военных объектов, концлагерей, а также выполняли карательные функции.

Сразу после вступления на территорию Латвии передовых отрядов немецкой группы армии «Север» некоторые латышские командиры попытались восстановить существовавшую до 1940 года систему полицейской власти.

В Ригу и Рижский округ, вскоре после захвата города частями вермахта 29 июня, вступили зондеркоманда «1а» и эйнзатцкоманда «2». Первой руководил штурмбанфюрер СД Мартин Зандбергер, второй – оберштурмбанфюрер СС Эдуард Штраух, аналогичный пост он занимал и в Белоруссии. Под их руководством в Риге в начале 1941 года из отрядов латышских националистов были организованны первые несколько рот «Латышской вспомогательной полиции» в количестве 400 человек. Латышским комендантом Риги был назначен подполковник Вальдемар Вейсс, один из будущих командиров легиона СС.

Формирование «команды Арайса» началось еще 5 июля 1941 года, когда руководитель латышской фашистской организации «Перконкруст» Густавс Цельминьш призвал латышей вступить в добровольную «команду безопасности», которой руководил В. Арайс (на момент формирования отряда Арайс возглавлял всю рижскую полицию). В течение лета и осени 1941 года «команда безопасности» Арайса расстреляла в Викерниекском лесу около 10 тысяч человек, как латышей, так и евреев, коммунистов, прочих «инакомыслящих» и просто душевнобольных, которые, согласно расовой теории нацистов, также подлежали уничтожению.

При расстрелах присутствовал и начальник оперативного отдела Латышской политической полиции (ЛПО) Тейдеманис. А заместитель начальника оперативного отдела ЛПО Эдгар Лайпениекс любил лично принимать участие в казнях политзаключенных Центральной рижской тюрьмы, хотя это не входило в его прямые обязанности.

В 1943 году «команда Арайса» была преобразована в Латышскую полицию безопасности и начала выезжать в другие города и уезды Латвии, где уничтожила еще около 5 тысяч человек. Так, например, подчиненные Арайса принимали непосредственное участие в карательных операциях в феврале и марте 1943 года в Даугавпилсском округе, которыми лично руководил высший фюрер СС и полиции в «Остланде» группенфюрер СС Фридрих Йекельн.

Прошло чуть более недели с того дня, как немецкие войска вступили в Ригу, и 8 июля 1941 года Штиглиц направил свой первый отчет командиру Эйнзатцкоманды «2»: «За сутки арестован 291 коммунист и в 557 кварталах произведены обыски’. Кроме того, в ходе всех этих «спонтанных акций по самоочищению», как это называлось на эсэсовском жаргоне, только в Риге в первые дни оккупации было убито около 500 евреев.

В Даугавпилсе, так же как и в Риге, 3 июля 1941 года латышские националисты с помощью немцев создали городское самоуправление и Службу вспомогательной полиции. Во главе обоих встал бывший капитан латвийской армии Петерсонс. «В службу вспомогательной полиции (СВП), как говорилось в немецких документах, - вошли бывшие военнослужащие латышской армии и члены бывшей организации самозащиты (айзсаргов).

Таким образом, новые органы власти включали в себя немецкие и коллаборационистские, которые состояли из немцев и местных предателей. При формировании органов власти фашистами активно использовался местный элемент.

Карательные органы

В ноябре 1941 года на пост высшего фюрера ОС и полиции в «Остланде» был назначен группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Фридрих Йекельн.

«10 или 11 ноября 1941 года в здании гестапо в Берлине, - рассказывал позднее на судебном процессе в Риге сам Йекельн, - Гиммлер объявил мне, что я назначен высшим фюрером СС и полиции Остланда и я должен буду выполнять все его указания, дав мне очень большие полномочия и предложив для начала активно использовать уже созданные в Остланде многочисленные полицейские организации». Йекельн сразу же занялся реорганизацией вверенных ему отрядов «туземной полиции» в Прибалтике, начав с Латвии, так как его резиденция размещалась в Риге.

В рамках этой реорганизации латышская «вспомогательная полиция» была разделена на три отдела: политическая полиция или политический отдел; криминальная полиция или криминальный отдел; внешняя полиция или полиция порядка.

Первый, политический отдел Латышской полиции (ЛПО), который возглавлял Тейдеманис, включал в себя 7 подотделов:

1) агентурный подотдел (занимавшийся выявлением «нежелательных элементов» негласным путем, на основе доносов);

2) оперативный подотдел (занимавшийся проведением арестов и первичных допросов, перед тем, как передать арестованных в следственный подотдел);

3) следственный подотдел;

4) подотдел надзора (занимавшийся наблюдением за «подозрительными» гражданами);

5) охранное подразделение;

6) хозяйственное подразделение;

7) «картотеку».

Кроме того, Латышский политический отдел имел филиалы в ряде городов Латвии - в Лиепае (нем.: Либава) и Даугавпилсе (нем.: Дюнабург), подчиненные, соответственно, немецким начальникам филиалов СД «Либава» и «Дюнабург». Латышский криминальный отдел (ЛКО) имел филиал в Либаве, при начальнике немецкого филиала СД «Либава», о существовании других филиалов точно не известно.

Латышская политическая полиция имела местные филиалы и в некоторых городах Псковской области - в Новоржеве, Острове, Пскове, Себеже, Невеле. Основной задачей этих структур была агентурная деятельность по выявлению подполья, подготовка разведывательно-диверсионных групп для действий в советском тылу и выполнение разнообразных заданий фашистов по проведению карательных акций против населения, охране лагерей и тюрем. Псковичи, пережившие оккупацию, вспоминали, что наибольший страх внушали именно латышская полиция безопасности.

В качестве агентов нацистских спецслужб в оккупированных районах выступали старосты, полицейские, лесники, владельцы рюмочных, пивных и закусочных. Они были обязаны сообщать о подозрительных людях, происшествиях и активистах советской власти. Агентурная сеть сводилась в резидентуры, во главе которых стояли коллаборационисты из числа служащих немецких оккупационных органов. Некоторые агенты проходили специальную подготовку и засылались в другие населенные пункты. Основная деятельность органов полиции безопасности была направлена на уничтожение советских партизанских отрядов и подполья. Местные отделения полиции проводили карательные операции, к участию в которых привлекались местные полицейские и охранные батальоны (первые находились в ведении СС и полиции, вторые - в ведении вермахта).

В 1943 году латышская полиция была вновь реорганизована, чтобы сделать ее структуру параллельной немецкой и облегчить контроль над нею. С этого времени политическая и криминальная полиции были объединены под общим названием «полиция безопасности» (зипо). Новая полицейская система включала в себя две группы: группа А (немецкая полиция безопасности во главе со штурмбанфюрером СС Францем Ланге); группа В (латышская полиция безопасности во главе со штурмбанфюрером СС Виктором - Бернхардом Арайсом).

«Внешняя полиция», иначе называвшаяся также «полицией порядка», с самого начала находилась в подчинении немецкого командира полиции порядка (орпо), а не командира полиции безопасности и СД. Она включала в себя латышские полицейские префектуры и участки. Организация и структура полицейских участков были такими же, как и в довоенной полиции. Кроме полиции порядка, или внешней полиции, в эту структуру входила местная криминальная полиция и политическая полиция со своими районными отделениями. Они также были восстановлены в своей довоенной форме, но с самого начала находились в подчинении немецких командиров полиции безопасности и СД.

Кроме того, полиция порядка включала в себя несколько десятков латышских полицейских батальонов, которые должны были непосредственно участвовать в проведении антипартизанских акций и расстрелов, а также несли охрану военных, транспортных и иных объектов, концлагерей и гетто.

Создание рот и батальонов «вспомогательной полиции» в первые дни оккупации было официально закреплено указами рейхсфюрера СС и шефа германской полиции Гиммлера от 25 июля 1941 года и от 31 июля 1941 года, в которых говорилось о «создании полицейских подразделений из жителей оккупированных восточных территорий», однако еще в течение нескольких месяцев они не имели ни единой организации, ни единого названия.

Только 6 ноября 1941 года в соответствии с указом Гиммлера все носившие униформу полицейские части, сформированные из жителей восточных оккупированных областей, были объединены в так называемую охранную службу полиции порядка.

Впоследствии с мая 1943 года по начало 1944 года все Schuma-батальоны были переименованы в латышские полицейские батальоны. С 11 апреля 1944 года директивой шефа германской полиции порядка Курта Далюге вся местная полиция в Прибалтике была переименована из охранной службы соответственно в Латышскую полицию. Правда, функции и статус «полицаев» от этого не изменились. Они продолжали выполнять за оккупантов или под их руководством всю грязную работу, связанную с карательными акциями.

В начале 1942 года под непосредственным руководством немецкого командира полиции порядка Латвии полковника Макса Кнехта было сформировано 22 латышских Schuma -батальона (с 16-го по 28-й и с 266-го по 274-й). Примерно к июню 1943 года началось формирование 11 латышских полицейских батальонов «второй волны» - с 275-го по 285-й; а в конце 1943-го начале 1944 года были образованы 10 батальонов «третьей волны» с 313-го по 322-й. Примерно в марте 1944 года было сформировано также несколько «латгальских» полицейских батальонов из уроженцев юго-восточных районов Латвии (Латгалии) - всего не менее четырех (325-й, 326-й, 327-й, 328-й и, возможно, 283-й батальоны). Аналогичные подразделения, называвшиеся «охранными батальонами», создавались и немецкой военной администрацией, нов 1942-1943 годах. Практически все они были переданы в ведение СС и полиции.

Весь личный состав Охранной службы полиции порядка делился на 4 категории:

1) Полицейские, несшие службу в штабах и участках местной полиции в городах и сельских районах; в городах они назывались участками охранной полиции (Schutzpolizei), а в сельских районах - участками жандармерии(Gendarmerie). Полицейские этой категории (они назывались полицейскими категории «А») несли свою службу самостоятельно под общим контролем командиров охранной службы в городах, и командиров жандармерии - в сельских районах. Из них состоял личный состав полицейских участков, тюрем, штабов, инстанций - одним словом, весь полицейский чиновничий аппарат.

2) Полицейские, несшие службу в «единых подразделениях» (то есть в так называемых Schuma -батальонах). Они составляли категорию «В» и несли службу в полицейских батальонах и полках, находясь постоянно на казарменном положении и, в сущности, ничем не отличались от воинских частей (кроме боевой выучки и вооружения).

Именно они чаще всего использовались для антипартизанских карательных операций, казней и т.п. «Единые подразделения представляли собой отделения (Gruppen), взводы (Zuge) и роты (Кompanien), объединенные в батальоны (Schutzmannschaft- Ваtаilliоnе, Schuma - Ваtaillone). Батальонам были приданы также технические и специальные формирования;

3) Пожарная служба (Feuerschutzmannschaft). К этой категории относились все имевшиеся местные пожарные службы, без различия формы организации - добровольные, профессиональные и заводские.

4) Полицейские в составе «вспомогательной охранной службы»(Hilfschutzmannsaft). Эти полицейские категории «С» имели оружие, униформу (как правило - переделанную из черных мундиров немецких «Общих отрядов СС), но при этом постоянно проживали в своих домах, а не в казармах. Их вызывали в случае необходимости по требованию военных комендатур или полиции и использовали в качестве рабочих команд, команд для охраны военнопленных, для борьбы с партизанами в окрестных районах и тому подобных задач.

По штатам каждый полицейский батальон состоял из штаба батальона (5 человек) и 4 рот (в каждой по З стрелковых и 1 пулеметному взводу). Численность каждой роты составляла 124 человека, общая численность батальона - 501 человек. (Ранее, в 1942 году, в батальонах было только по 3 стрелковые роты, пулеметной не было; общая численность батальона составляла 460 человек) Однако действительная численность могла быть больше или меньше штатной. Иногда она достигала 700 человек, в этом случае из избыточного личного состава формировался новый батальон. Различали несколько типов полицейских батальонов (Schuma батальонов):

1) фронтовые;

2) патрульные;

3) резервные. Они объединяли весь «избыточный» личный состав и носили номера фронтовых и патрульных полицейских батальонов, занимаясь их комплектованием;

4)саперные и строительные батальоны, которых было сравнительно немного.

Таким образом, в 1942-1943 годах местная латышская полиция была окончательно вписана в систему немецкой полиции на оккупированных территориях, почти полностью копируя ее организационную структуру.

Назначение офицеров из числа литовцев, латышей присвоение очередных офицерских званий (как в германской полиции) осуществлял немецкий командир полиции порядка в Латвии. Срок службы в полицейских батальонах, согласно письменному обязательству, составлял 6 месяцев, хотя, как правило, он продлевался. Вербовка новобранцев в полицейские батальоны в течение первых 6 месяцев, пока не истек срок договора первых добровольцев, была добровольной. Но уже в 1942 году все изменилось. Призывников, достигших 18-летнего возраста, стали призывать в полицейские батальоны в обязательном порядке. О том, как проводились мобилизации в полицейские батальоны до февраля 1943 года, пишет бывший полицай 16-го (Земгальского) латышского полицейского батальона, в начале 1943 года вошедшего в состав Латышского легиона СС и 2-й латышской бригады СС в качестве батальона: «.. Призвали меня в 18 лет, в 1942 году. Мобилизацию проводила местная латышская администрация, фактически - местное самоуправление. Я сказал бы, большинство этому не сопротивлялось. Но были и такие, кто не хотел идти служить. Приказ мне прислали на дом. Не пойди я, никто бы меня искать не стал. Но тогда существовала биржа труда, работать был обязан каждый. Точнее, биржа направляла тебя на работу... Словом, в повестке, которую я получил, содержался приказ о призыве и предупреждение о том, что за неявку я буду привлечен к суду по законам военного времени. Выходит - принудиловка. Но мне неизвестны случаи, чтобы за уклонение от призыва кого-нибудь судили или расстреляли...». Это ясно свидетельствовало о том, что немцы больше не рассчитывали на одних лишь добровольцев для исполнения грязной работы.

Таким образом, карательная система была весьма разветвлённой, основывалась на привлечении местных элементов и чёткой немецкой организации.

Карательные акции, партизанское движение

Мобилизация в Латышский легион СС проходила далеко не так гладко, как представляли некоторые немецкие источники. Разведсводки Латвийского штаба партизанского движения в эти дни пестрят сообщениями о стычках между немцами и латышскими легионерами. Так, в конце февраля 1943 года произошла перестрелка в Кокнисе, в результате которой латышские легионеры убили двух немцев. В марте 1943 года сообщалось, что призывники скрываются от мобилизации и на них организуются облавы. Месяцем позже, как утверждали, в Риге произошел бой между немцами и легионерами, после чего распространился слух о расформировании Латышского легиона СС. В последних числах апреля произошли перестрелки между немцами и латышскими легионерами в Валмиере и Тукумсе, а в деревне Клечи - рукопашная драка. Недовольство было вызвано главным образом тем, что латышские добровольцы получали меньше немцев, зато их чаще посылали в бой против партизан. И не удивительно. Ведь такое количество немецких полицейских частей было пригнано в Латвию не столько затем, чтобы своими руками воевать с партизанами, сколько затем, чтобы следить за латышскими легионерами, чтобы те не отступили, не дезертировали или не перешли на сторону партизан. Оккупанты предпочитали большинство карательных акций проводить чужими руками.

И все же, несмотря на мобилизацию, 15-ю латышскую дивизию пришлось доукомплектовывать солдатами латышских частей вермахта, ВВС и латышских полицейских батальонах. Подготовка рекрутов должна была осуществляться под руководством инструкторов из латышских полицейских батальонов, не на территории Латвии, но не менее чем за 10 км от линии фронта. Однако в конце марта 1943 года часть новобранцев, еще не прошедших соответствующей подготовки, была срочно передана в Латышскую бригаду СС, которая в то время вела затяжные бои на фронте и несла тяжелые потери. Некоторым из легионеров-новобранцев удалось дезертировать по дороге на фронт. Так, в апреле 1943 года из Митавы в сторону села Новосокольники, где шли бои, вышел эшелон с легионерами. 15 апреля из этого эшелона в 8 км от Лудзы в сторону 3илупе сбежало 15 новобранцев.

В сентябре 1943 года Латышская бригада СС получила новую партию рекрутов. Но и на этот раз не обошлось без случаев дезертирства. 23 сентября 1943 года очередная партия легионеров была отправлена на фронт в закрытых вагонах под охраной немецких автоматчиков. Но буквально через два дня по пути на фронт, на перроне в Пскове, 25 солдат-латышей взломали дверь вагона и бежали. По сообщению перебежчика из 1-го полка СС, настроение легионеров в бригаде было плохим, все были обозлены на немцев.

Тотальная мобилизация в Латышский легион СС породила небывалое до сих пор партизанское движение, так как многие призывники, чтобы уклониться от службы в легионе или от угона в Германию, предпочитали бежать в леса. Особенно массовый размах это движение приобрело в юго-восточных районах Латвии, граничащих с Белоруссией, - в Даугавпилсском округе.

Характерно, что в ходе мобилизаций 1943- 1944 годов Даугавпилсский округ показал самые худшие результаты (по данным вплоть до марта 1944 года). И это неудивительно, так как этот округ представлял собой нечто иное, как Латгалию, историческую область на востоке Латвии с центром в г. Даугавпилс. Нацистские расоведы выделяли латгальцев в отдельную группу «лепизированных восточноевропейцев», то есть «неполноценных латышей, в которых больше русской или польской крови, чем латышской и, тем более, германской. В действительности, конечно, само различие между «латышами» и «латгальцами» было создано искусственно, что было весьма характерным для германской оккупационной политики, руководствовавшейся принципом «разделяй и властвуй». Как пример, стоит вспомнить «Замечания рейхсфюрера СС по поводу Генерального плана “Ост”» и документы о дискриминационной политике в Польше, в которых нацисты пытались искусственно раздробить единые народы на мелкие национальные группы; той же цели служили и многочисленные таблицы «расовой полноценности» наций, разрабатывавшиеся нацистскими расоведами перед войной.

По воспоминаниям гауптмана охранной полиции Буркхардта, который 1 декабря 1943 года был назначен начальником призывного штаба «Рига» при Латышской добровольческой бригаде СС и занимался подготовкой новобранцев для ее пополнения и преобразования в дивизию, ему были даны следующие указания: «Среди призывников указанных возрастов особое предпочтение следовало отдавать латышам, хорошо зарекомендовавшим себя сотрудничеством со штабом генерал-инспектора (Латышского легиона), латышской и германской полицией и руководящими германскими органами... Особенно пригодными являются бывшие офицеры и унтер-офицеры латвийской армии, а также резерва, латыши с высшим образованием или буржуазного происхождения, сыновья зажиточных крестьян, а также те латыши, чьи антикоммунистические настроения хорошо известны. Латгальцев, в особенности русского и польского происхождения, сельскохозяйственных рабочих (промышленные рабочие в основном не подлежали призыву) и бывших коммунистов я должен был отсеивать».

То, что латгальцев не брали в части войск СС, еще не означало, что немцы вообще не трогали их. Им отводилась примерно такая же роль, как и литовцам или белорусам - поставлять рабочую силу для рейха. Это касалось и жителей Псковской области, вошедших после войны в состав РСФСР, а в годы оккупации входивших в состав Абренского уезда Даугавпилсского округа Латвии. Местные жители платили нацистам за геноцид той же монетой, уходя в леса к партизанам.

В течение 1942-1944 годов в пограничных районах Псковской области действовало несколько крупных латышских полицейских отрядов, использовавшихся немцами для карательных акций и уничтожения «пособников партизан», а также для усиления межнациональной розни. Например, именно в Абренском (Пыталовском) уезде гитлеровцами были сформированы 273-й и 276-й латышские полицейские батальоны (до 500 человек каждый). Впоследствии, в 1942 году, они вместе с немецкими и другими латышскими полицейскими частями принимали участие в антипартизанских операциях, таких как «Болотная лихорадка» и «Зимнее волшебство», проводившихся в основном в пограничных областях Белоруссии и на юге и юго-западе Псковской области.

Операция «Болотная лихорадка», проводившаяся в сентябре 1942 года под личным руководством группенфюрера СС Фридриха Йекельна, стала одной из первых широкомасштабных антипартизанских операций в Даугавпилсском округе, на границе с Белоруссией и Псковской областью. «Гиммлер поручил мне лично руководство этой операцией, заявил Йекельн в своих показаниях на суде в Риге.- Причиной для ее проведения послужила угроза немецким коммуникациям со стороны местных партизан. В операции были задействованы 1-я пехотная бригада СС, до полутора полков танков (из состава 3-го танкового корпуса вермахта), 28-й полицейский полк и подразделения жандармерии. Тогда мы сожгли несколько деревень и с десяток хуторов. Люди, бывшие там, были увезены представителями СД в лагеря вместе с детьми, стариками и старухами. Скот был также угнан. Продукты забраны и употреблены в рамках сдачи гражданскими организациями германской армии. Граждане, которые с оружием в руках боролись против наших оккупационных властей, обычно расстреливались. А те лица, которые содействовали партизанам, отправлялись в лагеря».

Перечисляя те части вермахта и полиции, которые принимали участие в операции «Болотная лихорадка», Йекельн не упомянул о роли латышских полицейских батальонов. Но детали сохранились в письменных отчетах, написанных тем же Йекельном в Берлин о результатах операции. «2-3 сентября 1942 года, - говорилось в заключительном отчете Йекельна об операции “Болотная лихорадка” от 6 ноября 1942 года, - моторизованный патруль жандармерии и рота 15-го латышского полицейского батальона уничтожили в бою 70 бандитов».

Обратившись к спискам полицейских частей, сформированных гитлеровцами на территории оккупированной Прибалтики, можно обнаружить, что «15-го» латышского батальона там нет. Это, несомненно, опечатка. Однако там есть вполне реально существовавший 16-й (Земгальский) латышский полицейский батальон. Это был один из первых батальонов латышской «вспомогательной полиции», сформированный в Риге 4 сентября 1941 года под командованием подполковника Мангулиса (с 22 декабря 1941 г. командиром батальона стал гауптман Коциньш).

В послевоенные годы ветераны этого батальона любили утверждать, что они, дескать, были просто солдатами, которые сражались на фронте и не участвовали ни в каких казнях, расстрелах и т.п. На первый взгляд, кажется, что так оно и есть. С 22 октября 1941 года 16-й батальон переброшен на Ленинградский фронт, в распоряжение командира тылового района 584 (немецкой 16-й армии), и в тот же день впервые принял участие в боевых действиях в районе Сольцы (западнее озера Ильмень), С ноября 1941-го по август 1943 года он почти постоянно находился в прифронтовой полосе (за исключением коротких промежутков в апреле 1942 года и в июне 1943 года, когда батальон возвращался в Ригу «на отдых». С 8 февраля 1943 года 16-й полицейский батальон официально вошел в состав 2-й (будущей Латышской) пехотной бригады ОС и стал называться III батальоном Латышского легиона ОС.

Но вот свидетельство «ветерана» этого же 16-го латышского полицейского батальона: «В сентябре 1942 года мы прибыли в район Даугавпилса на учебные занятия до марта (1943 года), когда был сформирован первый полк (Латышского легиона СС)». Таким образом, «учебные занятия» сводились к чисто карательным операциям: будущие легионеры учились жечь и грабить деревни и расстреливать мирных жителей.

«В ходе этих операций были достигнуты следующие успехи:

а) очищено и разрушено 49 партизанских лагерей, укрепленных точек и опорных пунктов, а также несколько населенных пунктов в заболоченной местности, служивших убежищем для партизан;

б) убито в бою 389 вооруженных бандитов, осуждено и расстреляно 1274 подозрительных лица, казнено 8350 евреев;

в) выселено 1217 человек...».

С началом тотальной мобилизации 1943 года оккупационные власти предприняли еще несколько карательных операций в «партизанских районах» Латвии - «Зимнее волшебство» и «Снежный заяц», которые прошли одна за другой в феврале и в марте 1943 года

«Целью их, - как заявил Йекельн, - являлась очистка от партизан района, ограниченного городами Великие Луки - Витебск - Даугавпилс - Себеж. Этот район считался партизанской республикой. Все пути, ведущие туда, были разрушены, мосты взорваны. В секторе действий, которым было поручено руководить мне, со стороны Латвии участвовали два батальона армейских войск вермахта и три латышских батальона, выделенных комендантом Даугавпилса (боевая группа Шредера). Партизаны в этих боях потеряли свыше ста человек. Остальным удалось уйти. В ходе операции было арестовано свыше тысячи мирных жителей, которые подозревались в помощи партизанам. Часть из них была расстреляна. Другая часть вместе с детьми была отправлена в концлагеря. За время операции «Зимнее волшебство» мы сожгли около 10 населённых пунктов, которые встретились на пути».

Латвийскими националистическими формированиями только летом 1941 года в Качановском и Пыталовском уездах Псковской области было расстреляно около 1600 человек. Зимой 1942- 1943 года латышские полицейские батальоны и айзсарги на юге Псковщины и в северной части Белоруссии провели операцию по созданию так называемой нейтральной зоны (или «белой полосы») шириной до 40 км, с целью уничтожения партизан и «обустройства будущих границ». В этой зоне были уничтожены почти все деревни, а жители - почти 200 тысяч человек - были либо уничтожены, либо угнаны в Германию, либо «выселены в лагеря, в том числе в концлагерь Саласпилс.

Вооруженные формирования латышских националистов айзсарги, воссозданные в первые дни немецко-фашистской оккупации как (батальоны самообороны», выполняли самые разные задачи от охраны населенных пунктов и дорог до участия в арестах и контрпартизанских операциях. По сути, они выполняли ту же работу, что и полицаи, то есть члены латышских полицейских батальонов. Все доводы бывших айзсаргов о том, что они были насильно мобилизованы и только охраняли правопорядок в населенных пунктах, не участвуя в карательных акциях, - замечает историк Александр Седунов, - совершенно необоснованны. Все это говорилось ими на следствии ради того, чтобы их действия не были квалифицированы как измена Родине и вооруженная борьба против советской власти (статья 58, часть 1 УК СССР).

Однако эти отряды, прежде всего, привлекались для участия в карательных акциях, проводившихся как вблизи их зоны ответственности, так и в отдаленных местностях». Все члены националистических формирований были обязаны сообщать немецкому командованию о передвижениях неизвестных лиц, а тем более партизан. Очень часто многие айзсарги добровольно участвовали в арестах, обысках, допросах и казнях советских активистов и партизан. Причем особенным истязаниям подвергались именно те, кто в 1940 году проявил себя в первой советизации республик Прибалтики. Латышские айзсарги и эстонские члены «Омакайтсе» выезжали на «акции против партизан и подполья вместе с подразделениями СС и немецкими частями. Иногда подобные операции локального характера продолжались в течение нескольких недель.

Между тем, с целью борьбы с партизанами в юго-восточных районах Латвии уже 4 февраля 1943 года приказом высшего фюрера СС и полиции в Юстланде» обергруппенфюрера СС Йекельна были сформированы две боевые группы для борьбы с партизанами, действовавшими на границе Латвии и Белоруссии.

Боевая группа Шредера (под командованием бригаденфюрера СС и генерал-майора полиции Вальтера Шредера, фюрера СС и полиции в Латвии) в составе трех латышских батальонов, включала в себя оперативный штаб, 273-й, 280-й и 281-й латышские полицейские батальоны, одну украинскую роту и одну литовскую роту.

Боевая группа Кнехта, носившая кодовое название «Берта» (под командованием полковника охранной полиции и штандартенфюрера СС Макса Кнехта, командира полиции порядка (ОРПО) в Латвии) насчитывала в своем составе 4 латышских батальона, всего около 2500 человек, в том числе оперативный штаб, 10-й взвод моторизованной жандармерии, 217-ю зенитно-артиллерийскую батарею (под командованием Хатье), взвод связи (под командованием Ленинского), 276-й, 277-й, 278-й и 279-й латышские полицейские батальоны. Позже, в конце марта 1943 года, боевая группа Кнехта была переформирована, в результате чего в ее состав, помимо оперативного штаба, вошли 275-й латышский полицейский батальон (в составе всего одной роты), 276-й, 265-й, 266-й и 279-й латышские полицейские батальоны, полицейский полк «Норд» (сформированный из прибалтийских немцев специально для выполнения карательных операций в Прибалтике) и «группа особо ценных евреев» (предположительно, отряд еврейской полиции одного из гетто).

Вслед за полицейскими батальонами следовали команды немецкой и латышской полиции безопасности и СД. Это была печально известная «команда Арайса», к тому времени уже преобразованная в Латышскую полицию безопасности и СД, во главе со штурмбанфюрером Виктором Бернхардом Арайсом.

«В интересах защиты границы бывшей Латвии от нападений партизан с сопредельной белорусской территории, - говорилось в отчете о проведенной операции, - генерал Йекельн, высший фюрер ОС и полиции “Остланда”, в период с начала февраля по середину апреля 1943 года предпринял военную операцию с целью создания нейтральной зоны шириной 40 км. Эта полоса земли без жителей и населенных пунктов должна была лишить партизан их опорных пунктов. Операцией руководил лично Йекельн».

«Оперативное пространство лежало между Дриссой на юге, Зилупе и Смольнаталь на севере, - говорилось далее в отчете. - Около года назад немецкие комендатуры из-за опасности партизанских нападений оставили эту территорию. Полосы шириной 5 км вдоль железной дороги оставались под контролем вермахта. Отступая, комендатуры предоставили жителям-мужчинам право выбора: либо уйти вместе с немецкими войсками, либо остаться. Многие ушли и чаще всего несли затем охранную службу.

Операция разворачивалась следующим образом: войдя в деревню, солдаты расстреливали всех, кого можно было подозревать в принадлежности к партизанам. Таковыми считаются практически все жители-мужчины в возрасте от 16 до 50 лет. Обосновывалось это тем, что они в свое время не ушли из этих мест, когда уходили комендатуры. Вслед за регулярными войсками появлялись части СД, которые действовали примерно так: всех подозрительных среди тех, кто остался, расстреливали. Стариков и инвалидов, которым был не по силам долгий пеший марш - расстреливали. Остальные - в основном женщины с детьми - направлялись пешком к месту так называемого второго шлюзования. Тех, у кого в пути отказывали силы, расстреливали. Из сборных лагерей людей направляли в другие лагеря, например в Саласпилс под Ригой, где женщин отделяли от детей и направляли на работу в Германию.

Деревни в большинстве случаев еще до прибытия хозяйственных команд с целью сбора оставшихся ценностей подвергались разграблению и сожжению. В ходе продолжающейся операции сопротивление все возрастало. В отдельных случаях разыгрывались настоящие сражения, в ходе которых пускали в ход и артиллерию. Причем партизанам почти всегда удавалось после окончания сражения скрыться, захватив с собой не только раненых, но и убитых. На завершающей стадии операции все чаще бывало, что жители заранее покидали свои деревни и русские их поджигали. Всего было уничтожено несколько сот деревень, среди них и такие, где насчитывались тысячи жителей».

По окончании операции, как отмечалось в отчете, «...латышские члены охранных отрядов возвратились домой с богатой добычей и теперь похваляются своими «славными делами».

Правда, боевые успехи были мало впечатляющими. В отчете о результатах второй части операции за время с 25 февраля по 5 марта 1943 года приводились следующие результаты: «убитых в бою бандитов - 1», «подвергнутых особой обработке (то есть казненных) - 633», сожжены -31 деревня, несколько отдельных хуторов и кирпичный завод, захвачено около 1 650 кг зерна (это было то, что полицаи не смогли разграбить и унести с собой). В графе «захваченное оружие, боеприпасы и другое вооружение значился один противогаз. Тем не менее, в ходе одной только операции «Зимнее волшебство» каратели уничтожили 2 558 мирных жителей Латвии и советских партизан, а еще 3 951 человека угнали на каторжные работы в Германию.

Следом за полицейскими батальонами шли подразделения «команды Арайса», которые участвовали в уничтожении Минского еврейского гетто, а также еврейского населения Слуцка, Барановичей и Великих Лук на территории Белоруссии. Рассказывает бывший сотрудник Латышской полиции безопасности (бывшей «команды Арайса») Индрикс Круминьш, один из 120 латышских полицейских, который в марте - июле 1942 года проходил обучение в Фюрстенбергской школе СД, а затем служил в 5-й роте особого отряда «Арайса» под командованием обер-лейтенанта Карлиса Озолса: «10 июля 1942 года со всеми окончившими Фюрстенбергскую школу СД в количестве 120 человек я прибыл в Ригу в штаб Арайса, размещавшийся в то время по улице Кришьяна Барона, 99. Здесь мне было выдано удостоверение о том, что я состою на службе в отряде СД. Удостоверение было подписано начальником СД Латвии - доктором Ланге. После 10 дней отпуска часть окончивших школу СД была направлена на работу в отделения СД, а из оставшихся была сформирована 5-я рота».

Одновременно с призывом в Латышский легион СС и ростом движения Сопротивления в Латвии начались принудительные мобилизации населения на работы в Германию. Первые мобилизации рабочей силы оккупанты пытались проводить в Латвии более или менее добровольно, надеясь на свою пропаганду, развернутую при помощи местного самоуправления. Так, 19 марта 1942 года газета «Даугавас Вестнисис» («Даугавский вестник») поместила на своих страницах статью под заголовком «Думайте о том, что вы являетесь мужчинами Латгалии», которая содержала призыв к жителям Латгалии добровольно наниматься на работу в Германии. В той же статье содержался пропагандистский рассказ о группе латгальцев, которые были торжественно препровождены в Великую Германию».

Но добровольные мобилизации не давали значительных результатов (хотя в Латвии и Эстонии они проходили намного успешнее, чем, например, в Литве или Белоруссии). Поэтому 3 ноября 1942 года рейхсфюрер СС Гиммлер приказал «брать в плен все излишнее и трудоспособное население в районах действия банд (то есть партизанских отрядов), оккупируемых и прочесываемых нами. Оно должно быть направлено в Германию в качестве рабочих».

Позднее, с лета 1943 года, мобилизации на работу в Германию стали принудительными. «Поначалу, в 1941 году, - вспоминал Йекельн, - рабочая сила для этой цели вербовалась на территории “Остланда” на добровольной основе. Так было до лета 1943 года, когда в Ригу прилетел Заукель, который собрал всех немецких военных и гражданских руководителей, комиссаров, в том числе руководителей местных самоуправлений и сделал для них доклад, нарисовав мрачную картину хозяйственного положения Германии. Заукель заявил, что Гитлер поручил ему мобилизовать в оккупированных странах один миллион рабочих рук в принудительном порядке, так как в Германии уже нет практически ни одного свободного человека».

Нашли способ, кого угонять в Германию и из Латвии. Бангерскис и Данкерс обратились с просьбой к Гиммлеру разрешить им угонять только тех лиц, которые находились в прифронтовой полосе и могли быть освобождены в скором времени Красной Армией. Разрешение было получено».

Прежде всего, это касалось опять же жителей Даугавпилсского округа, так как именно здесь партизанское движение приобрело особый размах. На юго-востоке Латвии, в районе г. Россоны, возникла так называемая Россонская партизанская республика», с которой каратели безуспешно пытались покончить в последние месяцы оккупации юго-восточной Латвии.

Осенью 1943 года в Россонско-Освейском районе (Себеж - Пустошка – Невель- Полоцк - Дрисса - Освея - Себеж) силами немецких полицейских частей и 11 латышских полицейских батальонов была проведена операция «Генрих», в ходе которой было уничтожено до 7 тысяч человек и сожжено 12 деревень. Так, в1943 году в районе Идрицы, Себежа и Невеля карательные акции осуществлял 1 -й латышский полицейский полк «Рига», общей численностью до 2 300 человек. За «храбрость, проявленную в боях с большевиками» националисты получили право носить специальные отличительные ленты на левом рукаве с надписью «Латышский добровольческий полицейский полк СС «Рига». 2-й и 3-й латышские полицейские полки также вошли в специальную «оперативную группу Йекельна, действовавшую против псковских партизан и Красной Армии на бывшей советско-латвийской границе.

Даже солдаты и офицеры Русской освободительной армии генерала Власова (РОА) писали о кровавых деяниях латышей в Белоруссии и на Псковщине: «Когда немецкие части... ушли, им на смену пришли части латвийского СС.

И сразу же начался страшный беспричинный террор. Жители были вынуждены по ночам разбегаться по лесам и скрываться в них, как дикие звери латышские эсэсовцы говорили, показывая на сотни трупов:

«Мы их убили, чтобы уничтожить как можно больше русских». Пережившие это страшное время крестьяне Псковщины рассказывали, что немцы перед своим уходом предупреждали их о том, что следует спасаться и уходить из деревень, поскольку «скоро придут эстонцы или латыши и сожгут всех».

Не менее жуткий рассказ приводится в донесении офицера по особым поручениям тыла РОА поручика В. Балтиньша, латыша по национальности, представителю РОА в Риге полковнику В. Позднякову от 26 мая 1944 года: «... Как обычно проходили насильственные мобилизации рабочей силы в Прибалтике? - рассказывает далее Йекельн. - На каждый регион -Латвию, Литву, Эстонию - Берлином время от времени спускались разнарядки. В их реализации мне оказывали активную помощь местные органы полиции.

Латышский полицейский добровольческий полк «Рига» был сформирован приказом от 27 июля 1943 года. Батальон полка «Рига» был сформирован на основе 276-го или 277-го латышского полицейского батальона; 1 батальон на основе 277-го или 278-го латышского полицейского батальона; 2 батальон - на основе 278-го или 312-голатышского полицейского батальона; 3 батальон - на основе 278-го или 281-го латышского полицейского батальона; 4 батальон - на основе 312-го, 276-го или 281-го латышского полицейского батальона. В сентябре 1943 года полк был переименован в 1-й латышский полицейский полк СС «Рига».

20 сентября 1943 года полк «Рига» был отправлен «для борьбы с партизанами» в район Орши и Браслав (Витебская область Белоруссии, вблизи белорусско-латвийской границы). Именно там и происходили страшные события, описываемые поручиком РОА Балтиньшем. По завершении карательной операции, в конце октября 1943 года, полк форсированным маршем был отправлен в Литву, где был погружен на поезд и переброшен в Идрицу (в 50 км северо-западнее Невеля), где опять же занимался борьбой с партизанами в прифронтовой полосе, а в ноябре 1943 года был вынужден принять участие в боевых действиях на фронте в 10 км между озерами Нечердо и Ясное (в 45 км западнее г. Невель).

С начала 1944 года личный состав полка был переобмундирован в эсэсовскую униформу (раньше солдаты и офицеры полка «Рига» носили форму германской полиции порядка). В апреле 1944 года полк «Рига» снова участвовал в антипартизанских операциях. В мае 1944 года его направили в район Вильнюса для борьбы с партизанами (численность партизанских сил в этом районе оценивалась приблизительно в 2 бригады). В июле 1944 года вместе с 2-м латышским полицейским полком образовал «Боевую группу «Осис» (в составе «Боевой группы СС «Йекельн») названную так по имени командира полка «Рига Роберта Осиса». В октябре - ноябре 1944 года полк участвовал в обороне Данцига и там же в ноябре -декабре 1944 года был расформирован. Его личный состав был направлен на пополнение 15-й латышской дивизии войск СС.

Цель антипартизанских операций на юго-востоке Латвии и в пограничных районах Белоруссии и Псковской области была двоякой. Во-первых, покончить с партизанскими отрядами, угрожавшими как проводимым оккупантами мероприятиям, так и военным коммуникациям вермахта. Во-вторых, захватить как можно больше материальных ценностей и рабочей силы для отправки на принудительные работы в рейх.

По данным Чрезвычайной республиканской комиссии Латвийской ССР по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников, только на территории Латвии было истреблено 313 798 мирных жителей (в том числе 39 835 детей), включая около 100 000 собственно жителей Латвии, и 330 032 советских военнопленных.

На принудительные работы в Германию из Латвии и приграничных псковских и белорусских областей было угнано 279 615 человек, что было даже больше, чем в Литве.

Из числа вывезенных в Германию, большая часть погибли в лагерях и на сооружении укреплений в Восточной Пруссии. Экономический же ущерб от немецко-фашистской оккупации Латвии составил около 20 млрд. рублей в довоенных ценах.

Таким образом, каратели активно боролись против партизанского движения и на территории Латвии, и за её пределами. Жертвы этой «борьбы» по своим размерам колоссальны.

Холокост

Первым народом, который в Прибалтике подвергся поголовному истреблению, был еврейский. В этом оккупантам активно помогали местные фашисты, демонстрировавшие свою идейную близость к нацизму и старавшиеся выслужиться перед новыми хозяевами. Отчитываясь перед своим берлинским начальством, бригаденфюрер СС Франц Вальтер Шталекер писал: «Мы заставляли местные антисемитские элементы организовывать погромы через несколько часов после захвата города. В Каунасе вооруженные банды националистов во главе с Климантисом в ночь с 25 на 26 июня 1941 года расправились более чем с 1 500 евреями, подожгли и уничтожили несколько синагог и сожгли еврейский квартал, состоявший более чем из 60 домов». Шталекёр писал: «В течение следующих ночей около 2300 евреев было обезврежено подобным же образом. Подобные же действия, только в меньшем масштабе, имели место по примеру Каунаса и в других районах Литвы, причем они также распространились на оставшихся в этих местах коммунистов».

Будущее оккупированных территорий и народов Европы в Третьем рейхе определялось расовой теорией нацистов. Основополагающим документом в вопросе о будущем оккупированных территорий на Востоке, включая и Прибалтику, стал документ от 27 апреля 1942 года «Замечания и предложения по генеральному плану «Ост». Этот план предусматривал полное онемечивание Эстонии и Латвии в течение 20 лет. Для этого планировалось заселить Прибалтику немцами, а из местных жителей оставить лишь тех, кто обладает «ярко выраженными признаками нордической расы».

Территория Латвии одной из первых среди советских республик была целиком оккупирована нацистами. Она стали полигоном для апробации айнзацгруппами технологии массовых казней, осуществленных в первые дни войны, как оккупантами, так и местными националистами. С августа 1941 г. территория вошла в рейхскомиссариат "Остланд". Подразделения айнзацгруппы "А" и частично "В", войск СС и вспомогательной полиции при активнейшем участии местных "партизан" и полицейских методично уничтожали евреев городов и местечек Латвии.

Рига была оккупирована войсками группы армий "Север" 1 июля 1941 г., а вся территория республики - к 8 июля. Самым активным образом в Холокосте в Латвии участвовали местные националисты. В начале августа 1941 г. штаб-квартира рейхскомиссариата "Остланд", который возглавлял Г. Лозе, была переведена из Каунаса в Ригу. Здесь же расположился начальник полиции безопасности и СД "Остланда". Осенью 1941 г. эту должность занял обергруппенфюрер СС Ф. Йекельн, "отличившийся" до этого в Украине, в частности в Бабьем Яре. Перед отъездом в Ригу он побывал на аудиенции у Гиммлера, который потребовал ускорить решение "еврейского вопроса" в Прибалтике и Белоруссии и поделился идеей ликвидации рижского гетто. Именно с реализации этого приказа Гиммлера Йекельн начал свою карьеру в "Остланде". В Румбульском лесу в пригороде Риги было вырыто три огромных ямы (советских военнопленных, занятых на этих работах, немедленно расстреляли). В конце ноября - начале декабря 1941 г. сюда стали привозить тысячи евреев. У каждой ямы располагалось по четыре стрелка-эсэсовца. Людей заставляли раздеваться и ложиться лицом вниз. Двое гитлеровцев расстреливали каждую партию, а вновь прибывших обреченных заставляли ложиться сверху на погибших. Йекельн называл этот метод "пачка сардин.

В статье «Германизировать?» от 20 августа 1942 года Гиммлер писал, что германизации подлежит «не столько население, сколько территория». «Наша задача - обеспечить, чтобы на Востоке жили только люди действительно немецкой, германской крови…». Генеральный план «Ост» предусматривал депортацию 50% латышей, всех латгальцев, 50% эстонцев, 85% литовцев. Остальная часть оценивалась «достойной германизации».

Массовое уничтожение населения опустошило земли Прибалтики. По оценкам Р. Мисиунаса и Р. Тагепера, только в результате казней, совершенных властями «Остланда» в трех республиках, было истреблено 210 тысяч человек местного населения, из них - 65 тысяч в Латвии.

В уничтожении евреев оккупантам активно помогали местные фашисты. Бригаденфюрер СС Вальтер Шталекер писал в своем отчете: «Мы заставляли местные антисемитские элементы организовывать погромы через несколько часов после захвата города».

Уже летом 1941 года по Латвии прокатились еврейские погромы. 29 июня 1941 года глава СД и Главного управления имперской безопасности Г. Гейдрих направил всем командирам “айнзацгрупп” директиву, в которой предписывалось “не препятствовать устремлениям по самоочищению со стороны антикоммунистических и антиеврейских кругов на оккупированных территориях. 11 июля 1941 года латышская газета “Тевия” писала: “Еврейские грехи очень тяжелы: они хотели уничтожить нашу нацию, и поэтому они должны погибнуть как культурная нация.

Политика германских властей с первых дней оккупации была такова: очистить «восточные оккупированные территории» от евреев и коммунистов должны сами жители этих территорий. Неудивительно, что вся грязная работа – погромы и расстрелы – была поручена местным полицаям: если они хотят и в будущем сотрудничать с немцами, то это надо сначала заслужить. Как отмечал бригаденфюрер СС Шталекер, организовать чистки и погромы в Латвии оказалось сложнее, чем в Литве: «В основном это объясняется тем, что национальное руководство было угнано Советами. Однако путем оказания влияния на латышскую вспомогательную полицию удалось организовать еврейский погром, во время которого было разрушено несколько синагог и убито 400 евреев».

Расправы творились с жутким садизмом: «Равнину Салману Оссовскому отрезали голову пилой, а главе виллиампольской еврейской общины Абрахаму Гродзенскому отрезали язык и выкололи глаза. Детям разбивали головы прикладами винтовок. Людей вырезали целыми семьями в их собственных квартирах, а тех, кто пытался спастись, ловили и убивали на улицах.

Одна из наиболее мрачных страниц трагедии еврейства в годы Второй мировой войны - это уничтожение советского еврейства. Именно с СССР начался сам нацистский геноцид, и участь евреев в этом смысле разительно отличалась от той, которая ждала белорусов, украинцев, русских, литовцев, латышей, эстонцев и представителей других народов, населявших эту страну. Ликвидации подлежали абсолютно все советские евреи на оккупированных территориях.

Начиная с июля 1941 года все граждане еврейской национальности, согласно приказу оккупантов, подлежали обязательной регистрации в полицейских участках Рижской префектуры; невыполнение этого распоряжения влекло за собой расстрел на месте. К 1 августа 1941 года в полицейских участках было уже зарегистрировано до 50 тысяч евреев. Этих лиц, согласно плану, разработанному гитлеровцами, арестовывали, доставляли в Рижскую префектуру, а впоследствии направляли в Рижскую Центральную тюрьму или гетто.

В конце 1941 года и начале 1942 года гитлеровцы организовали массовые расстрелы евреев. Об одной из таких акций уничтожения бывший сотрудник полицейского участка Рижской префектуры Лазда, впоследствии осужденный за карательную деятельность, показал: «Мы конвоировали эту колонну до Румбульского леса... Среди этих лиц были женщины, старики, дети... Когда мы подогнали колонну к Румбульскому лесу, я увидел здесь большой ров. Приближаясь к нему, мы услышали автоматную очередь... Нам пришлось подождать на дороге несколько минут, пока расстреливали евреев, пригнанных сюда раньше. Затем и наша колонна была подведена к яме... Перед расстрелом евреям было приказано снять и сложить одежду... Один из немцев имел в руках палку, которой подгонял раздетых людей к яме, где происходил расстрел. В яме ходили трое немцев с автоматами в руках. Они шагали по окровавленным трупам, беспрерывно стреляя в людей... Они переставали стрелять только тогда, когда меняли диски автоматов...».

В Риге до войны проживало около 80 тысяч еврейского населения. Когда она была освобождена Советскими войсками, в городе осталось только 140 евреев. В конце 1941 года в Ригу и Саласпилс начали привозить евреев из Германии, Австрии, Чехословакии, Польши и других стран. Эшелоны прибывали на ст. Шкиротава; оттуда евреев гнали на расстрел в Румбульский лес. Часть из них временно использовали на работах в рижском гетто и Саласпилсском лагере смерти. Нацисты уничтожили в Румбуле и Саласпилсе десятки тысяч еврейских семей.

Окончательное решение «еврейского вопроса» (т. е. полное уничтожение евреев) было доверено специальному отделению IV-В при имперском управлении безопасности, которым руководил оберштурмбанфюрер Эйхман.

В Риге, Даугавпилсе и Лиепае в оккупации оставалось 54 000 – 56 000 тысяч евреев (в Риге - свыше 35 000 человек). Оккупационные власти приняли в этот период несколько весьма своеобразных мер по "защите арийской крови". По приказу Йекельна была проведена стерилизация сотен латышских женщин, состоявших в браке с евреями. Несколько десятков мужчин-полукровок были кастрированы. Именно в Риге впервые в истории Холокоста осенью 1941 г. массово расстреляли евреев - подданных нейтральных стран (Ирана, Южной и Северной Америки, включая США).

С декабря 1941 г. рижское гетто стало местом концентрации и последующего истребления евреев из Германии, Австрии и Чехословакии. Только в декабре 1941 г., согласно немецким документам, сюда было направлено 19 тысяч человек. Всего же через гетто Риги прошло 25 тысяч евреев из других стран. Таким образом, этот город (наряду с лагерем смерти Тростенец под Минском) стал местом наиболее массового уничтожения иностранных евреев на территории СССР. Вспоминает инженер Карл Симсен из Шверина, заключенный в Саласпилсский лагерь смерти: «Эйхман лично руководил истреблением людей, когда приезжал в Ригу. В течение четырех месяцев (столько времени я находился в лагере) здесь было уничтожено около 2 000 евреев. Под предлогом, что их переводят на работу вне лагеря, сто-двести больных, нетрудоспособных людей ежедневно грузили в специальные автомашины и в пути их умерщвляли (как тогда говорили - «газировали»)... Время от времени Эйхман посещал рижское гетто, чтобы контролировать и ускорять «окончательное решение» еврейского вопроса». Трофейная карта, на которой отмечено количество уничтоженных евреев, свидетельствует об ужасных размерах фашистского террора, который свирепствовал на территории «Остланда». С чисто немецкой аккуратностью здесь записаны цифры - 35 238; 136 421; 41 928; 963; 3600.

На следующем этапе - до осени 1943 г. - число жертв составило около двух тысяч человек. В октябре 1943 г., после ликвидации гетто в Латвии, уцелевшие узники были переведены в концлагерь Кайзервалъд (Саласпилс), пригород Риги.

Последние евреи на территории Латвии (около 300 человек) были расстреляны в самом конце войны - в мае 1945 г. в Лиепае, куда они были направлены из Риги на строительство оборонительных сооружений весной 1944 г. Общее число жертв среди советских евреев на территории Латвии (с учетом беженцев из Шауляя и других городов Литвы) составляет около 77 000 человек. Сумели пережить Холокост лишь несколько сот латышских евреев, оказавшихся на оккупированной территории. В отличие от Литвы, "еврейский вопрос" в Латвии был практически решен еще до Ванзейской конференции. Численность оставшихся в живых узников гетто была минимальна. На территории республики также уничтожали иностранных евреев и создавали концлагеря для трудоспособных евреев после ликвидации гетто. Небольшое количество латышских евреев использовали на принудительных работах на территории России. В столице Латвии Риге выжили менее 200 евреев, оставшихся в оккупации.

Всего за время оккупации на территории Латвии было создано в общей сложности 18 тюрем, 23 концентрационных лагеря и 18 гетто. Местами массовых расстрелов являлись ближайшие леса и лагеря под Ригой, где было уничтожено более 150 000 человек: в Бикирниекском лесу – более 46 000 человек, в Румбульском лесу – 38 000 человек, в Дрейлинском лесу – 13 000 человек, в концлагере Саласпилс – 57 000, в Рижском еврейском гетто – 35 000 человек. Основными местами расстрелов в Даугавпилсе являлись «Золотая горка», Погулянка и Железнодорожный сад, где было расстреляно более 15 000 человек. В Даугавпилсе и Резекне было уничтожено от 70 до 100 тысяч человек, главным образом евреев.

Когда в Берлине состоялось совещание по «окончательному решению еврейского вопроса», Шталекер доложил: «Эстония уже полностью очищена от евреев». В Латвии и Литве уничтожение евреев также близилось к завершению. «Систематическая работа по очищению Востока согласно приказам имела своей целью возможно полную ликвидацию евреев. Эта цель, в основном, достигнута. Исключая Белоруссию, экзекуции подвергнуто 229 052 еврея. Оставшиеся евреи мобилизуются в срочном порядке на работы и размешаются в гетто».

В то же время на территории Прибалтики гитлеровцы уничтожали не только местных евреев, но и десятки тысяч евреев, привезенных из других стран Европы.

Еврейский вопрос в Прибалтике был в основном "решен" уже в 1941-январе 1942 г. - быстрее, чем на территории всех остальных оккупированных республик СССР. Практически поголовно были уничтожены еврейские общины в малых и средних городах и местечках. В этот период погибло свыше 250 тысяч человек - более 85% жертв Холокоста в Прибалтике. Именно здесь геноцид евреев впервые стал тотальным.

В то же время весь 1942 г. и вплоть до осени 1943 г. уничтожение узников гетто в Литве и Латвии (в отличие от остальной советской территории) не носило массового характера. Лишь в период ликвидации гетто число жертв резко возросло за счет детей и нетрудоспособных. В этот период они составили около 27.000 евреев, преимущественно из Литвы. Свыше 11 000 евреев стран Балтии погибли на последнем этапе Холокоста на территории СССР. Общее число жертв составило здесь около 290 000 человек.

Открытое и зверское уничтожение евреев - их убивали прямо на улицах и в собственных домах, топили в воде и сжигали - были одной из особенностей Холокоста в Прибалтике. Местные пособники оккупантов уничтожили здесь наибольшее число евреев на оккупированных советских территориях. По степени вовлеченности местного населения уничтожение евреев носило здесь беспрецедентный характер. В то же время в Латвии - Вильнюсе, Каунасе, Шауляе, Риге - узники гетто просуществовали до осени 1943 г.

Всего немецкие фашисты убили в Латвии более 600 000 мирных жителей и советских военнопленных, в том числе более 100 тысяч граждан Латвийской ССР. Рашкевиц писал: «Основной формой уничтожения мирных граждан, которую применяли нацисты, был расстрел. Однако, наряду с этим они применяли также передвижные газовые камеры – «душегубки» для умерщвления людей, вешали их, но так как все это требовало известного труда и средств, то фашисты применяли очень простую, но мучительную форму уничтожения - голод. Держали в лагерях, в тюрьмах людей без пищи, без воды, пока те не умирали. Умирали от истязаний и пыток».

Число погибших евреев Латвии за период до Ванзейской конференции составляет, как минимум, 72 000 -74 000 человек.

На основе исследованных источников можно сделать следующие выводы: Холокост на территории Латвии имел свои страшные особенности; Латвия стала полигоном для апробации айнзацгруппами технологии массовых казней; в уничтожении евреев принимали непосредственное весьма активное участие формирования, созданные из местных жителей; для уничтожения евреев применялись различные формы (массовые и единичные), открытые и жёсткие: расстрел, повешение, утопление; массовое уничтожение евреев соответствовало планам вермахта; в Риге впервые в истории Холокоста осенью 1941 г. массово расстреляли евреев - подданных нейтральных стран (Ирана, Южной и Северной Америки, включая США); рижское гетто стало местом концентрации и последующего истребления евреев из Германии, Австрии и Чехословакии, этот город (наряду с лагерем смерти Тростенец под Минском) стал местом наиболее массового уничтожения иностранных евреев на территории СССР; «еврейский вопрос» в Латвии был решён, в основном, в 1941-1942гг.; именно здесь геноцид евреев впервые стал тотальным.

Заключенный 23 августа 1939 года Советским Союзом и Германией договор о ненападении и его неотъемлемая составная часть – секретный дополнительный протокол (пакт Молотова-Риббентропа) 1 были противоправной и циничной сделкой, примирением за счет шести третьих государств. Он разделил Восточную Европу на немецкую и советскую зоны влияния. Статья 1 протокола установила, что Латвия, Финляндия и Эстония «отдаются» Советскому Союзу: «В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Балтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сферы интересов Германии и СССР». 2

В свою очередь, статья 2 протокола обозначила границы «сферы интересов» обеих агрессивных держав в Польше, а также зафиксировала возможное исчезновение ее государственности: «Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития». 3

Статья 3 акцентировала интересы СССР в Бессарабии и полную политическую незаинтересованность Германии в этом округе. 4

Советско-германский договор о ненападении, который историки нередко именуют «пакт о нападении» 5 , зажег зеленый свет для Второй мировой войны. Германия начала военные действия 1 сентября и вместе с Советским Союзом, который включился в конфликт на семнадцать дней позже, в течение нескольких недель уничтожили независимость Польши. Договор от 23 августа, как пакт войны, раздела и уничтожения, не имеет себе аналога во всей истории Европы 19 и 20 столетий. 6 Трудно представить еще более грубый и преступный заговор против мира и суверенитета государств.

Пакт Молотова-Риббентропа несомненно находился в противоречии с имеющим в то время силу общим международным правом, которое «больше не допускало соглашений за счет независимости третьих государств» 7 , а также с договорными обязательствами СССР и Германии. Он односторонне уничтожил ненужную больше для обеих агрессивных держав систему пактов о ненападении в Восточной Европе. 8 Советский Союз и Германия нарушили несколько других двусторонних, а также многосторонних договоров, в том числе подписанный в 1928 году пакт Келлога-Бриана, ибо вопреки условиям этого пакта секретный дополнительный протокол не исключал агрессию в отношении Польши. 9 Пакт Молотова-Риббентропа также не совместим с Лондонской конвенцией по определению агрессии (3 июля 1933 г.). 10

Секретный дополнительный протокол напрямую не изменил международно-правовой статус Финляндии, Латвии, Эстонии и Литвы (Литва была включена в сферу советских интересов 28 сентября 1939 года). Однако установление сфер интересов свидетельствовало о непринятии во внимание суверенитета упомянутых государств 11 и выражении сомнения в их независимости. 12

СССР получил от Германии возможность свободы действий для дальнейших «территориально-политических преобразований» в сфере советского влияния. 13 Обе агрессивные державы 23 августа были одного мнения, что «сфера интересов» означает свободу оккупировать и аннексировать территории соответствующих государств. Советский Союз и Германия разделили сферы интересов на бумаге, чтобы «разделение превратить также в реальность». 14 Используя в секретном протоколе одно и то же понятие, чтобы решать как «проблему» Польши, так и Балтии, немцы и русские дали ясно понять, какой был смысл этого понятия. 15 Несомненно, что без пакта Молотова-Риббентропа не была бы возможна полная оккупация Балтийских государств спустя десять месяцев. С военным разгромом Польши были созданы необходимые условия для постепенной реализации агрессивных замыслов СССР в Балтии и для оккупации государств этого региона. Первым шагом в этом направлении Москва запланировала навязывание договоров о взаимной помощи с Эстонией, Латвией и Литвой, которые предусматривали бы создание военных баз на территории этих государств. В беседе с послом Германии в Москве В. фон дер Шуленбургом, состоявшейся 25 сентября, советский диктатор И.Сталин предложил Германии не сохранять «как самостоятельное государство урезанную Польшу» и в обмен на Люблинское воеводство и часть Варшавского воеводства отказаться от Литвы в пользу СССР. В случае согласия Германии Москва сразу же приступила бы к решению проблемы Балтийских государств в соответствии с протоколом от 23 августа и ждет (...) от немецкого правительства бесспорной поддержки». 16

Высказывания И.Сталина ясно и недвусмысленно подтверждали прямую и самую тесную связь пакта Молотова-Риббентропа с дальнейшей судьбой Латвии, Эстонии и Литвы. Перед началом переговоров о заключении договора о взаимной помощи СССР оказал большое дипломатическое и военное давление на Балтийские государства. У границ этих государств были сконцентрированы три армии, в которые входило 10 корпусов и 39 дивизий и бригад, которые ждали «боевого приказа для вторжения в Балтийские государства» 17 . Москва развернула «войну нервов», угрожала применить силу и не избегала также открытых провокаций. В конце сентября, когда уже велись переговоры с Эстонией о подписании базового договора, Советский Союз, чтобы шантажировать Эстонию (из Таллиннского порта удалось скрыться интернированной польской подводной лодке «Orzel ») и заставить ее принять далеко идущие советские требования, «инсценировал потопление старого советского танкера «Металлист» в советских территориальных водах в Нарвском заливе». 18 Народный комиссар иностранных дел СССР В.Молотов 27 сентября заявил эстонской делегации, что это сделала неизвестная подводная лодка и потребовал, чтобы Эстония на время, пока в Европе идет война, предоставила бы Советскому Союзу право разместить на ее территории 35 тысяч советских военнослужащих, чтобы «предотвратить вступление Эстонии или Советского Союза в войну, а также чтобы охранять внутренний порядок в Эстонии». 19

С точки зрения министра иностранных дел Эстонии К.Селтера реализация этого предложения означала бы военную оккупацию его государства. 20 Почти одновременно в Москве состоялись также переговоры СССР и Германии, завершившиеся подписанием договора о дружбе и границах, который сопровождался несколькими различной степени секретности протоколами. Встречаясь с немецким министром иностранных дел И. фон Риббентропом, И.Сталин не скрывал агрессивных намерений в отношении Балтийских государств, указав, что Эстония уже согласилась заключить договор о взаимной помощи с СССР, а если Латвия будет сопротивляться, «красная армия рассчитается с ней в самое кратчайшее время». 21 Немецкая сторона настаивала на том, чтобы «Балтийский вопрос» решался бы постепенно, не оккупируя сразу эти государства полностью. И.Сталин обещал осуществить постепенное вклинивание в Балтию и пока оставить Латвии, Литве и Эстонии независимость, не исключая возможность, что в будущем эти государства войдут в состав СССР. 22

Свою агрессивную позицию и решение не соблюдать нормы международного права и применять силу советская сторона подтвердила также на Московских переговорах с представителями Латвии во время заключения договора о взаимной помощи, которые начались 2 октября 1939 года. На следующий день министр иностранных дел Латвии В.Мунтерс информировал правительство: И.Сталин ему сказал, что «из-за немцев мы можем вас оккупировать», а также угрожая указал на возможность СССР взять «территорию с русским национальным меньшинством» 23 . Латвийское правительство решило капитулировать и согласиться с требованиями Советского Союза, впустив его войска на свою территорию. Важное решение, которое оказалось таким роковым для независимости Латвии, Кабинет министров принял 3 октября на чрезвычайном заседании. 24 Была альтернатива – воевать, ибо сразу же последовало бы советское нападение. На такую возможность правительство К.Ульманиса не решилось в интересах сохранения живой силы.

28 сентября 1939 года Эстония, а 5 и 10 октября Латвия и Литва подписали навязанные им договоры о взаимной помощи. Согласно этим договорам СССР ввел в Балтийские государства определенный контингент войск, создал сухопутные, воздушные и морские военные базы. Принимая во внимание агрессивные намерения Советского Союза в отношении Балтийских государств, эти договоры были смертным приговором для суверенитета Латвии, Литвы и Эстонии. Они стали началом конца независимости этих государств, о чем свидетельствовал также поспешный отъезд балтийских немцев 25 , и были июньской прелюдией 1940 года, истинным началом оккупации. До полной оккупации эти государства утратили нейтралитет во внешней политике, попали под власть СССР и в сущности превратились в его протектораты. Ничего в этом смысле не изменило подчеркнутое в упомянутых договорах «признание государственной независимости» или «невмешательство другой страны во внутренние дела», а также ссылка на мирные договоры 1920 года или заключение договоров о ненападении. В статье 5 пакта Латвии и СССР о взаимной помощи, например, было провозглашено: реализация этого пакта никоим образом не должна влиять «на суверенные права договаривающихся сторон», в особенности на их «государственное устройство, хозяйственную и социальную систему и военные действия». 26

Учитывая аспекты международного права, договоры, которые были заключены о взаимной помощи между столь неравными по силе сторонами (державой и малыми и слабыми государствами), трудно оценивать как легитимные. В исторической и юридической литературе высказано несколько мнений о том, как можно было бы охарактеризовать заключенные базовые договоры между СССР и Балтийскими государствами. Одни авторы считают, что эти договоры в соответствии с международным правом не имеют силы с момента их подписания, ибо их Балтийским государствам просто навязали силой. 27 В свою очередь, другие, не отрицая и даже особо акцентируя связь договоров с шантажом СССР и грубой политикой силового давления, утверждают, что они со стороны Балтийских государств могли быть оспорены, однако они имели силу. 28 В этом случае важно подчеркнуть, что Советский Союз, подписывая упомянутые пакты, «берет на себя двусторонние договорные обязательства» 29 , а Балтийские государства, предоставляя затребованные СССР военные базы, в полной мере учли необходимость безопасности Советского Союза (более воображаемой, чем реальной), «насколько она могла возрасти с началом Второй мировой войны» 30 .

Правительства Латвии, Литвы и Эстонии, которые восприняли уступки для СССР как «насильственно навязанный акт» 31 , все же лояльно выполняли базовые договоры и наивно надеялись, что это будет делать и Советский Союз. Несмотря на симпатии к Финляндии, даже во время Зимней войны (30 ноября 1939 г. – 12 марта 1940 г.), начатой СССР, который потом как агрессор был исключен из Лиги Наций, Балтийские государства точно соблюдали все обязательства, вытекающие из базовых договоров. Ситуация была настолько ясна, что Москва не могла этого не признать. Выступая 29 марта 1940 года в Верховном Совете народный комиссар иностранных дел В.Молотов указывал, что «Исполнение договоров с Эстонией, Латвией и Литвой проходит удовлетворительно и создает предпосылки для дальнейшего улучшения отношений между Советским Союзом и этими государствами». 32

Правительство СССР, которому нужны были договоры о взаимной помощи с Балтийскими государствами, чтобы уничтожить эти государства, не думало удовлетвориться имеющимся status quo . Оно использовало выгодную для себя международную ситуацию, создавшуюся в связи с нападением Германии на Францию, Голландию и Бельгию, чтобы в июне 1940 года полностью оккупировать Балтийские государства. На этот раз первой жертвой была избрана Литва. Москва, чтобы создать повод для осуществления своих агрессивных замыслов, предъявила правительству Литвы надуманное, с сегодняшней точки зрения на редкость смехотворное обвинение: она дескать взяла в плен несколько советских военнослужащих (один даже был убит), чтобы заставить их выдать военные тайны. Постепенно обостряя этот искусственно созданный конфликт с Литвой, СССР в ночь на 15 июня 1940 года предъявил ультиматум с требованием о формировании в Литве нового правительства, которое было бы способно «честно выполнять» пакт о взаимопомощи от 10 октября 1939 года и разрешило бы войти в Литву новым советским воинским частям. Хотя возможность предъявления такого требования упомянутый договор не предусматривал, правительство Литвы было вынуждено принять ультиматум без протеста и сопротивления. Определенной формой протеста можно считать решение президента Литвы А.Сметоны отправиться 15 июня в изгнание и своим присутствием в Литве не облегчать действия оккупантов. 33

15 июня 1940 года состоялось нападение воинских частей СССР на пограничников Латвии в Масленках, что было задумано или же как провокация, чтобы создать повод для оккупации Латвии, или же как выраженное в духе сталинизма предупреждение правительству Латвии – ни в коем случае не сопротивляться. 16 июня в 14.00 советский комиссар иностранных дел В.Молотов зачитал послу Латвии Ф.Коциньшу надуманный, одиозный и лживый ультиматум правительства СССР, в котором требовались отставка правительства Латвии и введение неограниченного контингента советских вооруженных сил в Латвию 34 , дополнив его, что если до 23.00 не будет получен ответ от правительства Латвии, советские вооруженные силы войдут на территорию Латвии и подавят любое сопротивление 35 . Хотя существовавшее тогда международное право запрещало угрозы применения силы без попыток предварительного упорядочивания предусмотренных договором спорных вопросов мирным путем, 36 СССР вообще не использовал эту возможность, игнорируя в подписанном 5 февраля 1932 года договоре с Латвией фиксированный механизм урегулирования разногласий договаривающихся сторон. 37

К тому же Москва грубо нарушила упомянутый договор, ибо он недвусмысленно и прямо исключал угрозы применения силы, направленные против политической независимости одного или другого государства, предусматривая, что договаривающиеся стороны воздержатся от любой агрессивной акции в отношении другой стороны. 38

Правительство К.Ульманиса вечером 16 июня решило принять ультиматум и уйти в отставку. 39 Военное сопротивление Кабинет министров отклонил, так как считал, что оно вызовет кровопролитие, но не спасет Латвийское государство. 40 К.Ульманис, который питал известные иллюзии о возможности сохранения суверенитета Латвии в ограниченной форме 41 , не решился и на символическое военное сопротивление и не рискнул высказать Москве даже дипломатический протест, что несомненно явилось трудно понимаемой политической близорукостью. К тому же посол Латвии в Великобритании К.Зариньш не получил никакой конкретной инструкции о предоставлении ему 17 мая 1940 года чрезвычайных полномочий, чтобы можно было бы эффективно продолжать борьбу за Латвию политическим и дипломатическим путем.

17 июня 1940 года Советский Союз, который в то время был официальным союзником нацистской Германии, «осуществил непровоцированную военную агрессию 42 против Латвии и оккупировал ее». 43 Латвия оказалась в полной власти советской т.е. чужой армии, что согласно статье 42 Гаагского регламента о сухопутной войне (1907 г.) является существенным признаком оккупации. 44 Латвийское правительство утратило дееспособность, а ситуацию в государстве контролировало посольство СССР в Риге. 18 июня в Латвию прибыл официальный представитель Советского Союза А.Вышинский, в руки которого перешла реальная власть в государстве. Отправка советского эмиссара в Ригу для формирования нового правительства находилась в прямом противоречии со статьей 5 договора СССР и Латвии о взаимной помощи, предусматривающей, что реализация пакта ни в коем случае не должна затрагивать суверенные права договаривающихся сторон, их государственный строй, экономическую и социальную систему, а также военные мероприятия 45 .

Незаконная и противоправная смена правительства произошла 20 июня 1940 года. Вместо кабинета К.Ульманиса пришло советское марионеточное правительство во главе с А.Кирхенштейном, которое официально именовали правительством латвийского народа. Это правительство представляло интересы СССР, и под прикрытием его действий Москва осуществляла свои планы и готовилась к аннексии Латвии. Советская сторона активно вмешивалась во внутренние дела Латвии. Советские учреждения создали сильный аппарат безопасности, в котором распоряжались приехавшие из СССР работники. 46 Они переняли учреждения политического управления Латвии и начали наблюдение за населением, его аресты и депортации. 47 Беспрецедентным случаем вмешательства было создание «Прибалтийского военного округа» с центром в Риге. Соответствующий приказ комиссара обороны СССР датируется 11 июля 1940 года. 48 На территории еще формально независимого государства была образована военно-административная единица другого государства – Советского Союза. Советский Союз уделил большое внимание введению в заблуждение мирового общественного мнения. Он старался добиться того, чтобы процесс аннекции Латвии и остальных Балтийских государств выглядел по возможности «легитимным» и его можно было бы изобразить как «добровольное присоединение». Всем трем малым государствам, в нарушение действующих конституции и законов, были навязаны новые выборы, которые состоялись в присутствии советских оккупационных войск. В Латвии правительство А.Кирхенштейна не применило раздел Конституции о деятельности Саэймы, что было единственно допустимой конституционной возможностью провести выборы парламента, а приняло новый Закон о выборах Саэймы, который находился в противоречии с фундаментальными принципами Конституции. 49

На выборах, состоявшихся 14 и 15 июля 1940 года, был дозволен только один – выдвигаемый от «Блока трудового народа» список кандидатов. Все остальные альтернативные списки были отклонены. Официально было сообщено, что за упомянутый список было подано 97,5% голосов избирателей. 50 Результаты выборов были сфальсифицированы 51 , и они не отражали волю народа. В Москве советское агентство новостей ТАСС дало информацию об упомянутых результатах выборов уже за двенадцать часов до начала подсчета голосов в Латвии. 52

Хотя опубликованная платформа выборов «Блока трудового народа» не содержала требования установить советскую власть в Латвии и вступить в СССР 53 , незаконно избранная Саэйма, которая действовала как агент Советского Союза 54 , провозгласила Латвию социалистической республикой и обратилась с просьбой о принятии ее в состав СССР. 55 Принятая без дебатов декларация «О вступлении Латвии в состав Союза Советских Социалистических Республик» изменила государственный строй Латвии и ликвидировала ее формальную независимость, игнорируя необходимость народного голосования, как это установлено в статье 77 Конституции Латвии. Тем самым декларация и последовавшее за нею включение Латвии в состав СССР нарушили статьи 1, 2 и 3 Конституции и считаются антиконституционными. 56

Инкорпорация Балтийских государств в состав СССР закончилась в начале августа 1940 года. Это было насильственное присвоение территорий чужих государств, запрещенная в современном международном праве аннексия. 57 Она была осуществлена при нарушении многих международных и двусторонних договоров, при незаключении опирающегося на добровольность договора о союзе, а также при игнорировании принципов международного права, включая право народов на самоопределение. Известный немецкий правовед Б.Мейснер метко указывает, что «Советский Союз как бы заключил контракт сам с собой и актом аннексии однозначно нарушил не только суверенитет Балтийских государств, но и право народов Балтии на самоопределение, что было в основе мирного договора 1920 года». 58

Аннексия Латвии и других Балтийских государств базировалась на противоправных основах – интервенции и оккупации. Поэтому она не вызвала юридических последствий. 59 Не было также смены суверенной власти: аннексированное государство сохранило свой суверенитет, и аннексирующий ее не получил. 60 Международная субъектность Латвии и других Балтийских государств не исчезла. Латвия, Литва и Эстония продолжали de jure существовать, что признали более 50 государств мира. 61 Непризнание аннексии было очень важным для латышского, эстонского и литовского народов. Оно служило основой для непрерывного требования представителями этих народов восстановления независимости государств.

У политики непризнания включения Балтийских государств в состав СССР, которое продолжалось целых 50 лет пока не была восстановлена независимость Латвии, Литвы и Эстонии, не было и нет прецедента в практике мирового международного права. Оно свидетельствует о том, что в мире уже с 30-х годов 20 века («Доктрина Стимсона») непрерывно растет международная нетерпимость в отношении территориальных изменений, которые достигаются путем применения силы или же угроз применения силы.

Ссылки и объяснения

1. Советско-германский договор о ненападении и его секретный дополнительный протокол, инициатором которого был Советский Союз, необходимо воспринимать как единое целое. Основание – позиция Советского Союза в советско-германских переговорах, его предложения и акцепт Германии. 19 августа 1939 года народный комиссар иностранных дел СССР В.Молотов передал послу Германии В. фон дер Шуленбургу разработанный советской стороной проект пакта о ненападении. В этом документе содержалось фактически все, чего только Берлин мог тогда желать. Он выражал принцип о неограниченном нейтралитете, допускающем нападение Германии на Польшу, а также такое понимание обязательств о ненападении, которое гарантировало взаимную торговлю и в случае войны. Проект пакта исключал какую-либо кооперацию с другими державами в отношении партнера по договору. За эту «благотворительность» и «нахождение» и предложение такого необходимого для германской стороны варианта СССР запросил высокую цену. Договор о ненападении мог вступить в силу лишь в том случае, если одновременно подписывается протокол по внешнеполитическим вопросам. «Протокол», подчеркивается в проекте договора Москвы о ненападении, «является составной частью пакта». 20 августа фюрер Германии А.Гитлер согласился с этим советским требованием. (см. СССР – Германия 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях с апреля по октябрь 1939 г., Т.1. – Vilnius, 1989, с.48–49, 51-52). 2-й съезд народных депутатов СССР в 1989 году «отделил» советско-германский договор о ненападении от секретного дополнительного протокола и провозгласил, что содержание договора не находилось в противоречии с нормами международного права. Секретный дополнительный протокол вместе с другими секретными договоренностями съезд признал юридически не обоснованным и не имеющим силы с момента его подписания.

2. Секретный дополнительный протокол // Новая и новейшая история, 1993, № 1, с.89.

5. Ahman R. Der Hitler – Stalin – Pakt: Nichtangriffs- und Angriffsvertrag? // Hitler – Stalin - Pakt 1939. Das Ende Ostmitteleuropas? – Frankfurt am Mais, 1989, S. 37-40.

6. Nolte E. Der europдische Bьrgerkrieg 1917-1945. Nationalsozialismus und Bolschevismus . – Frankfurt am Main, 1987, S.311.

7. Meissner B. The Occupation of the Baltic States from a Present - Day Perspektive // The Baltic States at Historical Crossroads .– R+ga, 2001, p.440.

8. Lipinsky J. Das Geheime Zusatzprotokol zum deutsch- sowjetischen Nichtangriffsvertrag vom 23. August 1939 und seine Entstehungs- und Rezeptionsgeschichte von 1939 bis 1999. – Frankfurt am Main, 2004, S.86.

9. Gornig G. – H. Der Hitler – Stalin – Pakt. Eine vцlkerrechtliche Studie. – Frankfurt am Main, 1990, S. 76.

10. Там же, стр.81.

11. Там же, стр.68.

12. Там же, стр.79.

13. Meissner B. The Occupation of the Baltic States..., p.439.

14. Lipinsky J. Das Geheime Zusatzprotokoll., S.61.

15. Там же.

16. Akten zur deutschen auswдrtigen Politik (далее – ADAP). Ser.D 1937-1941. – Baden – Baden, 1961, Bd VIII, S.101.

17. Strods H. Latvijas okupcijas pirmais posms (1939.gada 23.augusts – 1940.gada skums) // Okupcijas re~+mi Latvij 1940.–1959.gad. Latvijas Vsturnieku komisijas pt+jumi (Latvijas Vsturnieku komisijas raksti, 10.sj.). - R+ga, 2004, 39.lpp.

18. Gore I., Stranga A. Latvija: neatkar+bas mijkrslis. Okupcija. 1939.gada septembris – 1940.gada jknijs. – R+ga, 1992, 18.lpp.

19. Переговоры И. Сталина и В.Молотова с делегацией Эстонии о заключении договора о взаимной помощи (27 сентября 1939г.) // На чаше весов: Эстония и СССР, 1940-й год и его последствия. – Таллинн, 1999, с.39.

20. Там же.

21. Документы внешней политики, 1939. – ХХ11: В 2кн.2: 1сентября – 31 декабря 1939 г. – Москва, 1992, с.611.

22. Там же, 608-611 с.

23. Latvian – Russian Relations. Documents. – Washington, 1944, pp.193 – 194.

25. В ситуации, когда Латвия и Эстония оказались во власти СССР, Берлин старался спасти прибалтийских немцев. 28 сентября 1939 года, подписывая с Москвой специальный протокол о переселении, он внешнеполитически обеспечил переселение эстонских и латвийских немцев. В протоколе фиксировалось, что правительство СССР не будет препятствовать, если проживающие на территориях, находящихся в сфере его интересов, граждане Германии или другие лица немецкого происхождения выразят желание переселиться в Германию. Оно согласилось с условием, что при переселении не будут затрагиваться имущественные права уезжающих. Соответствующие обязательства взяло на себя и правительство Германии в отношении проживающих «в регионах ее интересов» лиц украинского и белорусского происхождения. (Vertrauliches deutsch – sowjetisches Protokoll ьber die Ьbersiedlung von Personen aus den Interessengebieten der Vertragspartner vom 28.September 1939 // Diktierte Option. Die Umsiedlung der Deutsch – Balten aus Estland und Lettland 1939 – 1941. – Neumьnster, 1972, S.46.). Эти договоренности, которые логически вытекали из советско-германских соглашений о разделе Восточной Европы (подписанные 23 августа и 28 сентября секретные протоколы), должны были гарантировать долговременность ограничения сфер советских и германских интересов. Как метко заметил известный немецкий правовед Д.Лебер, перемещение жителей ставит перед фактом случившегося, и его результаты не так легко аннулируются (Diktierte Option.., S.20.). В соответствии с протоколом о перемещении советская сторона согласилась, что перемещение немцев будут осуществлять уполномоченные правительства Германии при согласовании «с местными компетентными учреждениями». Хотя этот протокол распространялся также (но не только) на проживающих в Латвии и Эстонии немцев, эти государства по имени прямо не назывались. Очевидно, эту договоренность следовало оставлять в силе и в том случае, если бы Балтийские государства, имея там еще местных немцев, больше не существовали бы как независимые государства. Кажется, в истории международного права у этого протокола нет прецедента. Это, наверное, единственный такого рода договор, в котором два диктатора объектом заключенного соглашения выбирают граждан, проживающих в других суверенных государствах. Однако СССР, а также Германия в то время нормы международного права и его принципы рассматривали как пустой звук.

26. Vald+bas Vstnesis, 1939, 10.oktobris.

28. Например, см.: Meissner B.The Occupation of the Baltic States., p. 441. Чтобы оспорить законность какого-либо договора, международное право требует соблюдения определенной процедуры. Сторона, которая подписала договор под угрозой силы, должна известить о своих претензиях другую сторону. Правительство К.Ульманиса в 1939-1940 гг. не использовало эти права. После восстановления своей независимости в 1990 году Латвия вместе с Литвой и Эстонией объявила, что признает все заключенные до июня 1940 года договоры с СССР. (См.: Restoration of the Independence of the Republic of Estonia// Selection of Legal Acts 1988 – 1991. – Tallin, 1991, pp. 83 – 84).

29. Meissner B. The Occupation of the Baltic States., p.441.

30. Там же.

31. Ronis I. Krlis Ulmanis Latvijas br+vvalsts likteFa stunds un viFa Golgtas ce

32. СССР – Германия 1939 – 1941. Документы и материалы о советско-германских отношениях с сентября 1939г. по июнь 1941 г. - Vilnius, 1989, с.41.

33. Latvijas okupcija un aneksija 1939. – 1940. Dokumenti un materili. – R+ga, 1995, 21.lpp.

34. Vald+bas Vstnesis, 1940, 17.jknijs.

35. Latvijas okupcija.,348.lpp.; Blkzma V.Piecdesmit neatz+aanas gadi//Latvijas Jurists, 1990, 24.august,1.lpp.

36. Meissner B. The Occupation of the Baltic States., p. 442.

37. Latvijas okupcija, 51.lpp.

38. Там же.

39. Латвийский государственный архив, 270 ф., 1 опис., 2. l., 84 стр.

40. Latvijas okupcija, 21.lpp.

41. Ronis I.Krlis Ulmanis, 147.lpp.

42. Согласно Лондонской конвенции, подписанной 3 июля 1933 года СССР, Латвией, Литвой, Эстонией и другими государствами, агрессором считается государство, которое первое объявило войну другому государству, ввело свои вооруженные силы на территорию другого государства с или без объявления войны. На основании этой формулировки действия СССР в июне 1940 года квалифицируются как агрессия.

43. Stranga A. Latvijas okupcija un iek

44. См.: Meissner B. The Occupation of the Baltic States., p.443.

45. Latvijas okupcija.,119.lpp.

46. `ilde . Pasaules revolkcijas vrd. – Eujorka, 1983, 98. – 100.lpp.

47. Lbers D.A. Latvijas valsts boj eja 1940.gad. Starptautiski tiesiskie aspekti// Latvijas valsts atjaunoaana 1986 –1993. – R+ga, 1998, 23.-24.lpp.

48. Latvijas okupcija.,461.- 462.lpp.

49. Ziemele I.Latvijas Republikas starptautiski tiesiskais statuss//Latvija. Startautisks organizcijas. Starptautiskie l+gumi. – R+ga, 1995, 9.lpp.

50. Latvijas okupcija., 554.lpp.

51. KusiFa G. Latvijas valstiskuma konstitucionl att+st+ba//Latvija. Starptautisks organizcijas. Starptautiskie l+gumi. – R+ga, 1995,15.lpp.

52. Newman B. Baltic Background. London, 1998, p.163.

53. См.: C+Fa, 1940, 6.jklijs.

54. Lbers D.A. Latvijas valsts boj eja., 28.lpp.

55. 1-я сессия Народной Саэймы Латвии. 1940 год, 21-23 июля. Расшифровка стенограмм. – R+ga, 1940, 33-35 стр.

56. KusiFa G.Latvijas valstiskuma konstitucionl att+st+ba, 15.lpp.

57. Meissner B. The Occupation of the Baltic States., p.444.

58. Там же.

59. Lbers D.A. Latvijas valsts boj eja., 30.lpp.

60. Там же.

61. Декларация Верховного Совета ЛССР о восстановлении независимости Латвийской Республики//Ведомости Верховного Совета и Правительства Латвийской Республики, 1990, № 20, 1096-1098 стр.

Министерство иностранных дел Латвийской Республики

Бривибас бул. 36 +371 7 016-210, +371 7 016-210

источник информации: http://www.am.gov.lv/ru/latvia/history/history-juridical-aspects/

Итак, продолжу свою ретроспективу Рижских музеев. После мы двинули в самые неоднозначный - "Музей оккупации Латвии". О нем и расскажу!

Музей неоднозначный, поэтому просто фотографии и информация, которую там увидел...

Расположен музей на площади Латышских Стрелков, в здании бывшего музея Латышских стрелков. Выглядит музей впечатляюще мрачно.... я уже писал о нем в своем .. а теперь войдем во внутрь!



Вход в музей бесплатный, хотя за фотосъемку мне пришлось заплатить, кажется 2 лата.
Экспозиция освещает период истории Латвии c 1940 по 1991 год. Данный период разбивается на три этапа: «первый год советской оккупации (1940-1941)», «оккупация нацистской Германией (1941-1944)», и «послевоенная (или вторая) советская оккупация (1944-1991)».

Первый период начинается с пакта Молотова - Риббентропа и секретного приложения к нему, согласно которому Прибалтика попадала в сферу интересов Советского союза

5 октября 1939 года, под давлением со стороны СССР Латвийским правительством был подписан договор о взаимопомощи сроком на 10 лет, предусматривавший ввод в Латвию 25-тысячного контингента советских войск. Собственно ничего особенного.

Уинстон Черчилль, занимавший в это время пост Первого Лорда Адмиралтейства, в своём выступлении по радио 1 октября 1939 года сказал о вступлении советских войск в Прибалтику:
То, что русские армии должны были встать на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против нацистской угрозы. Как бы то ни было, эта линия существует, и создан Восточный фронт, который нацистская Германия не осмелится атаковать. Когда господин Риббентроп на прошлой неделе был вызван в Москву, ему пришлось узнать и принять тот факт, что осуществление нацистских планов по отношению к прибалтийским странам и Украине должно быть окончательно остановлено

16 июня - Латвии (как и другим Прибалтийским государствам) был выдвинут ультиматум - привести к власти дружественные СССР правительства и допустить на территорию этих стран дополнительные контингенты войск. Условия были приняты.

Новые правительства сняли запреты на деятельность коммунистических партий и проведение демонстраций и назначили внеочередные парламентские выборы. На выборах, состоявшихся 14 июля во всех трёх государствах, победу одержали прокоммунистические Блоки (Союзы) трудового народа - единственные избирательные списки, допущенные к выборам. В Латвии явка составила 94,8 %, за Блок трудового народа было отдано 97,8 % голосов. Ничего не напоминает?

Вновь избранные парламенты тут же провозгласили создание Латвийской ССР и приняли Декларации о вхождении в СССР. А следом последовали репрессии...

Перед самым началом войны была завершена операция по выселению «неблагонадежного и контрреволюционного элемента» - из Латвии - по разным оценкам было выселено от 15,4 до 16,5 тысячи человек. Среди экспонатов были и вещи осужденных...

Вхождение прибалтийских государств в состав СССР не было признано США.. но особого значения этому никто не придал. Еще Ватикан выразил ноту протеста.. но на него тоже всем было плевать... Даже Финляндия, которую СССР так же пытались присоединить к себе признала присоединение Прибалтики к Союзу.

Операция по выселению «неблагонадежного и контрреволюционного элемента» из Латвии была закончена 21 июня 1941 года...

А 22 июня 1941 года на территорию СССР вторглись немецкие войска. Латвия была захвачена и включена как генеральный округ Латвия в состав созданного уже 1 сентября рейхскомиссариата Остланд

Особенно досталось местным евреям.
Согласно предвоенной переписи населения в 1935 году в Латвии проживало 93 479 евреев, в том числе 43 672 - в Риге. Существовали еврейские партии, культурные, религиозные, медицинские, образовательные и другие национальные организации. Выпускались печатные издания на языках идиш и иврит, евреи избирались в латвийский парламент - Сейм

В 1940 году после включения Латвии в состав СССР еврейские организации были закрыты. Советские власти негативно относились к языку иврит и любым проявлениям религиозных традиций. Так же около 5000 евреев было выслано из Латвии на поселения в трудовые лагеря... и им, пожалуй повезло.

Вместе с отступающей Красной Армией на восток бежали 20 000 евреев. 5000 из них погибло, 15 000 нашли спасение в СССР, некоторые даже вошли в состав Красной Армии. В самой же Латвии сразу же после отступления русских заявили о себе члены латвийских националистических организаций, бывшие на нелегальном положении - по стране прокатились еврейские погромы.

Немецкое оккупационное правительство так же радостно приступило "к делу". Были сформированы местные полицейские и военные формирования. Убийства начались сразу же, коллаборационисты принимали в них активное участие.

13 августа 1941 года немецкие власти выпустили так называемые «Временные правила по обращению с евреями». Евреи были обязаны носить на одежде шестиконечную жёлтую звезду, им запрещалось хождение по тротуарам, пользование любым транспортом, посещение общественных мест, спортивных и культурных мероприятий, ритуальный убой скота, хранение радиоприёмников и пишущих машинок. А уничтожение еврейского населения стало систематическим.

К моменту освобождения её от нацистской оккупации выжило по разным данным от 300 до 1000 евреев. Большинство из них уцелело благодаря помощи других жителей Латвии. Итого из живших до войны в Латвии евреев было убито 89,5 %

Так же в 1943 году немецкое правительство начало формирования Латышского Легиона Waffen SS при участии ранее сформированных добровольческих частей. Фактически немцы пытались устроить массовую мобилизацию местного населения, что было незаконно. В музее на этом был сделан особый акцент!

Тем не менее многие латыши шли служить и добровольно. Некоторые документы немецкого происхождения того времени ярко раскрывают настроения солдат 15-ой латышской дивизии Войск СС. В одном из них сказано: «Они желают постоянное латышское национальное государство. Поставленные перед выбором - Германия или Россия, они выбрали Германию …, так как немецкое господство им кажется меньшим злом. Ненависть к России углубила … оккупация Латвии. Они считают борьбу против России национальным долгом ».()

Разумеется, латыши сражались и на стороне Советского Союза. О этих частях в музее не было ни слова негатива, наоборот был явный намек, что в латышские стрелки записывались намного охотнее!

В 1943-44 гг. в результате Прибалтийской операции территория современных Прибалтийских стран была очищена от войск немцев и их союзников и были восстановлены советские республики.

Cоветы снова принялись за чистки! В 1949 году была произведена депортация части жителей Латвии, Литвы и Эстонии в Сибирь - операция "Прибой", в ходе которой было выселено около 100 тысяч человек, из них 20 тысяч латышей.

В 1949 году в Латвии началась коллективизация и восстановление промышленности и других отраслей народного хозяйства. Были созданы и модернизированы крупные предприятия, построены Рижская, Плявиньская ТЭЦ, улучшена сеть автодорог. Но все равно партизан и недовольных было достаточно их вылавливали вплоть до 60х....

Из-за индустриализации была создана искусственная нехватка рабочих рук, которую решали с помощью переселения в Латвию граждан из других республик СССР. так же была существенно развита туристическая инфраструктура - город-курорт Юрмала стал одним из самых известных в СССР курортов...

Разумеется в Латвии было много диссидентов, их нелегкой жизни было посвящено много экспонатов.

Латыши активно поддерживали антисоветские выступления в Восточном блоке. С началом перестройки в 1987 г. в столицах Прибалтики начались массовые выступления. В 1988 году возникли первые перестроечные движения. Крупнейшее из них - Народный фронт Латвии - постепенно пришло к власти в 1989-1990, призывая к независимости и рыночным реформам.

Народный фронт Латвии сотрудничал с Народным фронтом Эстонии и литовским движением «Саюдис». 23 августа 1989 года все три движения осуществили совместную акцию «Балтийский путь», приуроченную к 50-й годовщине Пакта Молотова-Риббентропа. Цепочка, образованная из взявшихся за руки людей, протянулась через территорию всей Прибалтики - от башни Длинный Герман в Таллине до Башни Гедимина в Вильнюсе.

4 мая 1990 новоизбранным Верховным Советом ЛССР была принята Декларация о восстановлении независимости Латвийской Республики. Одновременно был созван Конгресс Граждан Латвийской Республики, в выборах которого, в отличие от выборов в Верховный Совет, участвовали только лица, бывшие гражданами Латвии до её присоединения к СССР и их потомки. 3 марта 1991 г. на опросе большинство жителей Латвии (включая будущих «неграждан») высказались за демократию и независимость. Реально независимость была восстановлена 21 августа 1991, после неудавшейся попытки переворота ГКЧП в Москве

31 августа 1994 года завершился вывод российских войск из Латвии
В 2004 году Латвия вступила в ЕС и НАТО.

Музей оккупации Латвии оставил хорошее впечатление. Нет тут тупой ненависти, ни передергивания, ни выдавливания желаемого за действительное. Только факты, фотографии и документы. Хотя конечно оккупация и анеексия разные вещи... Да и не могли мы их оккупировать, т.к. просто не воевали....
Ну и Босх с ним. Не понимаю оскорбленных соотечественников, воспринимающих этот музей, как выпад в их адрес... Ну было дело, занимали территорию, и, разумеется, на этих территориях воспоминания о тех временах остались не самые радужные =((

Свобода не дается просто так, ее надо заслужить и за нее надо бороться. Латыши свою вроде как заслужили..

В самом сердце Старой Риги рядом с Домом Черноголовых стоит уродливое тёмное здание. Это — музей оккупации Латвии. Я слышал очень много нелицеприятных отзывов о нём и в мои планы не входило его посещение. Но в последний момент любопытство взяло верх над личными принципами, и я уверенной походкой отправился на знакомство с тяжёлой историей латышского народа в XX веке. Увиденное внутри, если не шокировало, то ввело меня в некоторое недоумение...

Но, начнём по-порядку. Билеты на входе покупать не надо — посещение музея осуществляется на пожертвования. Можно оставить столько, сколько посчитаешь нужным.

В советское время в этом здании был музей Латышских красных стрелков, ликвидированный сразу после выхода Латвийской республики из состава СССР.

Внутри музей представляет собой мрачное помещение, раскрашенное в серо-черные оттенки с вкраплениями кроваво-красного. Посетителей довольно много, большинство из них — туристы.

Что интересно — большинство информации представлено на латышском и английском языках. Часть надписей продублирована и на русском, но уж как-то совсем выборочно.

Основная часть экспозиции посвящена очернению советского присутствия в Латвии, и его приравнивания к фашистскому военному режиму. В глазах молодых девушек, рассматривающих один из стендов, явно читался ужас, смешанный с отвращением и приправленный тонкими нотками пренебрежения.

Обязательное посещение музея внесено в программу образования для рижских школьников. В принципе, неудивительно, что после такой подготовки отношение у молодых латышей к русским будет явно негативное, о чем я писал в посте « ».

Далее я расскажу о том, какой предстаёт история Латвии в XX веке посетителям музея. Сразу отмечу, что, хотя в большей части многие указанные факты имели место в истории, в экспозиции музея всё слишком утрировано и односторонне. Здесь запредельно увеличен контраст на всех негативных моментах. При этом ни слова не сказано про всё позитивное, что появилось в стране за эти годы. Лично я не разделяю точку зрения, навязываемую экспозицией — я уверен, что при всём негативе СССР привнёс в историю Латвии немало и положительных моментов.

Вся экспозиция музея разделена на 3 больших этапа:
— первая советская оккупация 1940—1941 годов;
— национал-социалистическая фашистская оккупация 1941—1944 годов;
— вторая советская оккупация 1944—1991 годов.

Первое, что видит посетитель музея — висящие рядом портреты Сталина и Гитлера.

Началом оккупации Латвии считается момент подписания секретного дополнительного протокола к пакту Молотова-Риббентропа о разграничении сфер интересов СССР и Германии в Восточной Европе. Этот документ был подписан сторонами 23 августа 1939 года, за неделю до начала Второй мировой войны.

Секретный протокол предусматривал включение Латвии, Эстонии, Финляндии, восточной Польши и Бессарабии в сферу интересов СССР, а Литву и западную Польшу — в сферу интересов Германии.

Макет барака в спецпоселениях — местах проживания особой категории репрессированных в СССР. Часть латышей прошла через этот ад в послевоенные годы.

Любопытные иностранцы могут ознакомиться с тем, что же такое русская «параша».

Знакомый флажок из моего далёкого детства.

Плакаты и фотографии — молчаливые свидетели тех лет.

«Гитлер освободитель»

«Слава октябрю!»

Небольшая подборка фотографий из советского прошлого.

Рядом — советские открытки.

Идём дальше. Экспозиция возвращает нас обратно к истории. Текст со стенда:
«15 июня 1940 года советские отряды войск НКВД атакуют латвийский пограничный пункт Маслёнки, а так же 2 других пограничных поста. В Маслёнках убивают трёх пограничников и жену одного из пограничников. 37 гражданских лиц захватывают и увозят на территорию РСФСР. В Литве и Эстонии СССР так же провоцирует конфликты.»

16 июня Молотов вручает послам Латвии и Эстонии ультиматум, в котором негативно оценивается деятельность прибалтийских республик и содержится требование сформировать просоветские правительства, а так же допустить размещение войск Красной Армии на их территориях.

5 августа Латвия насильно входит в состав СССР как Латвийская Советская Социалистическая Республика.

6 августа об этом пишет «Правда»:
«Да здравствует свободный латвийский народ, вступивший в дружную семью народов СССР! Да здравствует Великий Советский Союз — надежда и оплот трудящихся всего мира!»

Вся собственность национализируется.

Летом 1941 года в ходе военных действий территория Латвии переходит вермахту. Изначально это считается освобождением от советской оккупации.

Август 1941. Вырезка из газеты, рассказывающей о рижском гетто, образовавшемся в результате советской оккупации.

В июле 1941 Гитлер даёт распоряжение о создании рейхкомиссариата Остланд, с центром в Риге. В него входят Латвия, Эстония, Литва и Белоруссия.

«Администрация нацистской оккупации перенимает собственность национализированную советской властью. Для восстановления производства, разрушенного недейственным советским плановым хозяйством и получения поддержки населения, нацисты начинают постепенно возвращать имущество бывшим владельцам. В 1941 году крестьяне получают назад земли, которые после национализации были переданы беднякам. Приватизируются так же небольшие ремесленные и торговые предприятия.»

«В 1943 году владельцам начинают возвращать дома и торговые предприятия в городах, но важнейшие предприятия остаются под управлением нацистской администрации весь период оккупации.»

На территории Латвии вводятся денежные знаки Третьего рейха.

В 1943 году начинается мобилизация местных жителей — из них формируется Латышский легион СС. Хотя создание легиона приходится на то время, когда немецкие войска уже считаются как оккупанты, многие латыши считают такую мобилизацию не только приемлемой, но и необходимой. Они считают это единственным шансом на восстановление латышского государства.

При этом перед выбором Германия или Россия они выбирают Германию — немецкое господство воспринимается как меньшее зло, а борьба против России становится национальным долгом.

1 июля, день когда войска вермахта вступили в Ригу в 1941, празднуется как «День освобождения».

Латышские националистические добровольные образования, в соответствии с политикой вермахта, проводят уничтожение лиц еврейской национальности.

«Англия борется за свободу малых наций».

После освобождения от немецкой армии в 1944 году на территории Латвии воссоздается административная структура Латвийской ССР. При этом проводятся массовые этнические чистки, в спецпоселения депортируются более 40 тысяч латышей.

В 1947 году начинается коллективизация — частная земля отбирается у крестьян, создаются совхозы и колхозы.

«Советизация выражается в подчинении всех хозяйственных и социальных сфер единой системе управления и идеологии, независимой от общественного контроля. Репрессивный механизм, НКВД и милиция в сотрудничестве с прокуратурой и судом, обеспечивают безоговорочное послушание и изоляцию недовольных граждан.»

«Культура во всех своих проявлениях обязана поддерживать политику советизации, всячески её превознося, противодействуя возможным противникам подобного образа жизни, прививая культ вождя и классовой борьбы. На фоне высокого уровня культурной жизни Латвийского государства крикливость советской культуры кажется чуждой большинству жителей Латвии.»

В августе 1991 года с распадом Советского союза Латвия вновь обретает независимость.

В самом конце — плакат, показывающий как уменьшилось коренное население прибалтийских республик за годы оккупации, и как стала улучшаться ситуация после обретения этими странами независимости.

Вот такая вот «Латвийская история Икс»...

Независимость Латвии и первая советская оккупация

Невозможно говорить о Латвии (1918-1940) не упомянув о деятельности президента Латвии Улманиса (1877-1942?). Карлис Улманис родился 4 сентября 1877 года, в Земгале, в южной части Латвии, на территории бывшего Курляндского герцогства. Он получил диплом агронома в Сельскохозяйственном институте в Лейпциге. В январе 1908 года поступил на учёбу в школу сельского хозяйства Небраски, но уже в феврале поступил на зимние курсы сельского хозяйства Линкольнского индустриального колледжа университета Небраски-Линкольна. В 1916 году вернувшись в Латвию, Улманис создает Союз фермеров и становится его лидером, эту должность он сохранит до осени 1940 года. В течение следующих нескольких лет Улманис вместе с ведущими латвийскими политиками составляли народный Совет.

18 ноября 1918 года народный Совет провозгласил независимость Латвии. Улманис был единственным кандидатом, способным, находчивым, и достаточно смелым, чтобы управлять Латвией, и Совет избрал его премьер-министром Временного правительства. Политическая ситуация в Латвии были в то время очень сложными, потому что до 1918 года вся его территория была оккупирована немецкой армией. Латвия пострадала в войне еще больше, чем Бельгия. После того, как Германия подписала перемирие 11 ноября, дисциплина и боевой дух немецких солдат упал, и Советская армия постепенно вытеснила их из Латвии. К февралю 1919 года вся Латвия, за исключением западной части, которая составляла менее чем одну восьмую часть от всей территории, была оккупирована советскими войсками. /1

В оккупированной Латвии Советская власть приняли декреты о национализации собственности, без компенсации бывшим владельцам. Вся земельная собственность должна была быть национализирована; был издан декрет о принудительном труде. Коммунисты реквизировали одежду и обувь. Они ввели разорительные налоги; даже рабочие должны были платить более высокие налоги. Все эти указы грубо нарушали международное право. Советские меры не могли быть осуществлены без террора, тысячи латышей были убиты, замучены или умерли от голода. Тюрьмы были переполнены.

К началу 1919 года власть была сосредоточена в основном в руках местных советов. Эти органы в основном занимались поиском предполагаемых контрреволюционеров. Ночью власть имущие встречались и решали, кого арестовать; большинство жертв было арестовано ночью. Фермеры, ремесленники, рабочие и интеллигенция подвергались аресту, никто не мог чувствовать себя в безопасности. Революционные трибуналы были постоянно в деле, вынося многочисленные смертные приговоры. На рассвете специальные подразделения приказывали латышам снимать одежду, а затем расстреливали их.

Преступления, совершенные советской властью против латышской нации находилась на грани геноцида, и повлекли за собой масштабную партизанскую войну против советских войск. Постепенно правительство Улманиса, с помощью немецких солдат, отвоевало оккупированную Латвию. К началу февраля 1920 года вся Латвия была освобождена. Советский Союз погрузился в гражданскую войну против белых русских генералов, заключив мирный договор с Латвией 11 августа 1920 года. /2

Во время войны за освобождение Латвии, Улманисом было сформировано три правительства. В начале мая 1920 года было созвано Учредительное собрание, и Улманис сформировал свое четвертое правительство. Это правительство смогло получить признание Латвии Великобританией, Францией, Италией, Японией и Бельгией к 26 января 1921 года. Спустя несколько месяцев Учредительного собрания заставило Улманиса уйти в отставку - большинство депутатов завидовало ему. /3

Предвоенные годы

Влияние Улманиса, однако, было по-прежнему сильным. В 1925 году он стал премьер-министром пятого правительства, которое ушло в отставку в 1926 году. Улманис сформировал шестое правительство во время экономического кризиса 1931 года, который был сравнительно мягким в аграрной Латвии. Не было безработицы; конечно, благодаря иностранным рабочим, привезенным в Латвию. Тем не менее, многие латыши обвиняли парламентскую систему в экономических проблемах.

В марте 1934 года Ульманис стал седьмым и последним премьер-министром при парламентской системе. Латышский народ наконец-то устал от коррумпированной власти многочисленных партий страны. 15 мая 1934 года Ульманис провел бескровный переворот и распустил парламент и все партии. /4 Множество писем и телеграмм, благодарили его за восстановление единства Латвии. Третий президент Латвии Албертс Квисис, который также входил в Союз фермеров, объявил, что, поскольку подавляющее большинство латышей было за правительство Улманиса, он считает переворот Улманиса законным. Таким образом Квисис дал свое одобрение новому правительству. Это правительство оставалось у власти в течение более чем шесть лет, пока СССР не оккупировал Латвию.

Пока личность Ульманиса не может оценена по достоинству в связи с трагическим падением независимой Латвии. После начала Второй Мировой Войны, Латвия и другие страны Балтии были изолированы. В этих условиях Эстония, Латвия и Литва были вынуждены подписать пакты о взаимной помощи и создании советских военно-морских, воздушных и сухопутных баз в этих практически беззащитных странах. /5

Вторая советская оккупация

Ульманис надеялся выиграть время после подписания пакта. Крах Франции подтолкнул СССР потребовать полной оккупации страны Балтии и формирования просоветского правительства. Ульманис принял ультиматум. Он формально оставался президентом Латвии до 22 июля 1940 года, но без всякой власти и влияния. Двадцать второго июля он был депортирован в Советский Союз. Место, дата и обстоятельства смерти Ульманиса неизвестны, хотя некоторые источники утверждают, что он умер в 1942 году.

Так началась вторая Советская оккупация Латвии, оказавшаяся гораздо более плачевной, чем первая. В первые недели после вторжения Красной Армии, латвийские политические лидеры, в том числе бывший вице-президент и военный министр генерал Янис Балодис, были арестованы и депортированы.

Массовые аресты начались спустя несколько месяцев после того, как иностранные дипломатические и консульские представители покинули Латвию и не могли доложить своим правительствам о преступлениях, совершенных советской властью. Есть достоверные документальные доказательства, что 11 октября 1940 года НКВД, издало подробный приказ о депортации антисоветских элементов из Литвы, Латвии и Эстонии (приказ №: 001223). Он был подписан заместителем наркома государственной безопасности, Серовым, указывая на то, что приказ был издан в то время как страны Балтии были еще как бы независимыми странами. /6 Разумеется, это грубо нарушило основные принципы международного права. Списки так называемых антисоветских элементов, уже давно были составлены местными коммунистами и хорошо оплачиваемыми предателями.

Полностью осведомленные о неприязни латышей, советское правительство сочло необходимым представить оккупацию Латвии как добровольное согласие. Поэтому советские власти приказали провести парламентские выборы. В постановочных выборах 14 и 15 июля 1940 года, победу одержали прокоммунистические Блоки (Союзы) трудового народа — единственные избирательные списки, допущенные к выборам, утвержденные также Андреем Вышинским. Единогласно "избранный" парламент объявил, что Латвия должна быть преобразована в советскую республику. Конституцией Латвии 1922 г. было предусмотрено, что любые вопросы, касающиеся независимости Латвии должны быть решены путем плебисцита. Советское правительство не решилось его проводить; поэтому Латвия никогда не была законодательно включена в состав Советского Союза. Кроме того, согласно международному праву, выборы, проведенные в условиях оккупации иностранными войсками не могут быть юридически действительными.

Министр Латвии в Вашингтоне, Альфред Билманис, которому были предоставлены чрезвычайные полномочия законного правительства, и министр иностранных дел Латвии в Лондоне, Карлис Зариньш, соответственно, объявили выборы недействительными. Обладатели чрезвычайных полномочий государства был уполномочены назначать делегатов на международные конференции и переводить сотрудников латвийских дипломатических представительств и консульств из одного в другое. На самом деле на Зариньша были возложены функции президента и правительства Латвии. Латвийское марионеточное правительство объявило их предателями и лишило их гражданства Латвии.

Советизация Латвии проходила стремительно. К концу сентября 1940 года, вся крупная промышленность, торговля, банки, транспорт, земля и ее природных ресурсы и имущество были национализированы без компенсации владельцам. Наоборот, они клеветали и злословили, что владельцы были эксплуататорами и врагами трудящихся масс. Средства, находящихся в распоряжении "национализаторов" уничтожили банки, деньги были превращены в ничего не стоящие бумажки, и советские бумажные рубли наводнили страну. Установились высокие цены в рублях на все товары. Солдаты Красной Армии и советских функционеры оперативно "очистили" все магазины.

Во время первого крупного этапа программы массовой депортации, по крайней мере, 35,828 человек были депортированы или убиты. Американские и другие зарубежные источники оценивают число лиц всех слоев общества, депортированных или убитых, в 60.000 человек. После начала немецко-советской войны, латвийские солдаты, вошедшие в Красную армию, были откомандированы в СССР или убиты. Многие мирные жители были уведены с собой отступающими советскими властями.

Следует отметить, что интеллигенция больше всего пострадала от преследования, потому что в войне участвовали почти все студенты Латвийского университета, добровольцами отправившиеся воевать против Красной Армии. Советы преследовали не только интеллигенцию и капиталистов, но и своих самых ненавистных врагов - крестьянство. Фермеры, составляли в Латвии 62% населения. Их земли принадлежали им самим. С советской точки зрения, эту основу среднего класса нужно было уничтожить любыми средствами. Начало немецко-советской войны помешало советским властям провести коллективизацию сельского хозяйства. /7

Советский террор был встречен восстанием офицеров и нижних чинов, хорошо обученного резерва армии, и латвийских националистов. Они захватили большую часть Латвии после начала немецко-советской войны. Немецкая армия захватила только крупные города - Ригу, Лиепаю (Либаву), Вентспилс (Виндаву), Елгаву (Митаву) и Даугавпилс (Динабург). В первые дни июля 1941 года вся Латвия была оккупирована немецкой армией. Война прокатилась по всей Латвии как ураган. Несмотря на немецкое освобождение, латыши вскоре были разочарованы, так как стало очевидным, что правительство Гитлера не имело намерений восстановления независимости Латвии.

В середине июля 1944 года немецкие войска постепенно отступали из Латвии после тяжелых боев. Сказывалось превосходство Красной Армии, в немалой степени из-за поддержки оружием и всякого рода материалами из США и Британской империи. 8 мая 1945 года немецкие войска сложили оружие в соответствии с условиями безоговорочной капитуляции Германии на Западном и Восточном фронтах.

Понимая, что грядет третья оккупации Латвии Красной Армией, что советский террор снова надвигается, многие латвийские активисты видели выход в эмиграции, как единственной надежды на будущее. Опыт научил их, что нет ничего хуже, чем коммунизм. По информации латвийского Красного Креста, к 1947 году в мире насчитывалось 134,000 латвийских политических беженцев, подавляющее большинство из них находилось в Западной Германии. Эти цифры следует рассматривать как минимальную оценку.

Поражение и оккупация

Те латыши, кто остался в Латвии не питали никаких иллюзий относительно своей судьбы. В течение нескольких дней после прохождения Красной Армии прибыли части НКВД. Они немедленно допросили население. Советский Союз заявил, что все, кто не отступил вместе с советскими войсками перед наступлением немецкой армии были врагами Советского Союза и заслуживали наказания. Вопросы, на которые каждый латыш был вынужден ответить, включали в себя следующие: "Почему Вы не отступили с Советской Армией в 1941 году?" "Чем вы занимались во время немецкой оккупации?" "Какие антигерманские саботажные действия Вы сделали?" "Назовите имена трех пособников немцев" . Мужчинам были выданы красные билеты для военной службы, зеленые для обязательного труда, и белые для депортации. Народные суды, заседавшие в отсутствие обвиняемых, приговаривали латвийских патриотов к длительным срокам тюремного заключения или депортации в ГУЛАГ, их семьи также депортировались, разделенные друг от друга и отправленные в разные части Советского Союза. Начавшаяся коллективизация в 1948 году затронула большинство латвийских хозяйств. Латвийский Университет был полностью русифицирован и советизирован. Еще более серьезным итогом третьей оккупации Красной Армии был ввоз большого числа этнических русских и выходцев из азиатских республик СССР в страну, чтобы заменить депортированных латышей. /8

Примечания:

Zanis Unams (ed.), Es Vinu Pazistu. Biografiska Vardnica (Riga: 1939), pp. 501-505.

Dr. Arnolds Spekke, History of Latvia (Stockholm: 1951) pp. 347-348. Dr. Spekke was the Minister of Latvia in Washington, D.C. (1954-1970).

Edgars Dunsdorfs, Karla Ulmana Dzive (Stockholm: 1978) pp. 193-209.

Unams (ed.), Es Vinu Pazistu, pp. 501-504.

Dr. Alfreds Bilmanis, History of Latvia (Princeton University Press: 1951) pp. 394-407. The late Bilmanis was the Minister of Latvia to the U.S. (1935-1948) and a prominent Latvian historian.

Joseph Pajaujis-Javis, Soviet Genocide in Lithuania, appendix No. 4, pp. 224-229.

Alfreds Zeichners, Latvijas Bolsevizacija, 1940-1941. (The author"s edition, Riga 1944) p.458; Bilmanis, History of Latvia, p. 406.

Clarence A. Manning, The Forgotten Republics (New York 1952), pp. 232-235

Soviet Russia"s Persecution of Latvia, 1918 to the Present By Alexander V. Berkis

Об авторе: Александр Беркис родился в Латвии в 1916 году. Он получил высшее юридическое образование в латвийском университете, а докторскую степень в области истории в университете Висконсина. Долгие годы он работал профессором европейской истории в Лонгвудском колледже в Фармвилле в штате Вирджиния, вплоть до выхода на пенсию в возрасте 65 лет. Он был председателем Республиканского Комитета Латвии, а также членом ряда академических организаций. Он также являлся членом редакционного Комитета журнала Journal of Historical Review. Он умер в 2003 году в возрасте 87 лет.