История жизни. «Агент влияния» Екатерины Великой

Все, что дал России восемнадцатый век, в виде просвещения, образования, забвения своих корней и возвращения к ним, освоение новых земель и новых профессий, наконец, в виде неистовой жажды новых знаний нашло свое воплощение в жизни этой сильной и чрезвычайно талантливой женщины. Ее заслуги велики уже тем, что все, что ею было сделано - это было сделано женщиной, а в восемнадцатом столетии таковых примеров немного. Ее первый биограф написал о ней: "Благородное рвение Дашковой к наукам и любовь к ученым стоило ей многих усилий, а иногда и неудовольствий, но препятствия не удерживали ее". Ее жизнь слагалась по заветам Петра Великого, который явил миру русского человека, жаждущего познания, когда узнавание нового, познание мира стало отличительной чертой общества на целое столетие, определив движение вперед русского общества, когда было принято все уметь, напитавшись знаниями, и прилагать это к жизни.

"Очень бы мне хотелось, чтобы вы могли взглянуть на самую княгиню. В ней все, язык и платье, - все оригинально; что бы она ни делала, она решительно ни на кого не похожа. Я не только не видывала никогда такого существа, но и не слыхивала о таком. Она учит каменщиков класть стены, помогает делать дорожки, ходит кормить коров, сочиняет музыку, пишет статьи для печати, знает до конца церковный чин и поправляет священника, если он не так молится, знает до конца театр и поправляет своих домашних актеров, когда они сбиваются с роли; она доктор, аптекарь, фельдшер, кузнец, плотник, судья, законник; она всякий день делает самые противуположные вещи на свете - ведет переписку с братом, занимающим одно из первых мест в империи, с учеными, с литераторами, с жидами, с своим сыном, со всеми родственниками. Ее разговор, увлекательный по своей простоте, доходит иногда до детской наивности. Она, нисколько не думая, говорит разом по-французски, по-итальянски, по-русски, по-английски, путая все языки вместе. Она родилась быть министром или полководцем, ее место во главе государства" - так напишет о ней друг, ирландаская девушка, наблюдавшая ее уже в старости и покоренная широтой и красотой этой необычайной русской женщины, княгиней Екатериной Романовной Дашковой.

В светлом и гулком зале Петербургской академии, которая была рождена гением Петра Великого, как и все, что он создавал, грандиозное, собирались академики. Академия переживала свои худшие времена - она была обобрана временщиками от науки до нитки, гений Ломоносова давно почил, академики подвергались оскорблениям придворных управляющих... И вот пронесся слух, что во главе академии императрица Екатерина II поставила женщину, причем свою сподвижницу в неблаговидном заговоре против законного царя... Воистину неисповедимы пути Господни... Какие еще худшие времена ждут академиков в будущем?

В залу стремительно вошла маленькая женщина в черном, закрытом, глухом платье с орденской лентой через плечо. А за ней, поддерживаемый с двух сторон, седой академик. Это был знаменитый математик и геометр, известный не только России, но и Европе, гордость академии, сподвижник Ломоносова Леонард Эйлер.

Он был стар, академии не посещал давно, ему были жалки и неинтересны академические дрязги и оскорбления чиновные, но эта маленькая хрупкая женщина сумела заставить его покинуть дом, - так страстно она добивалась его поддержки, так по-математически логичен был ее ум, так настойчиво и живо рассказала она старому академику о том, что будет делать в академии и чем должна стать она для России.

В зале стих гул... Женщина подошла к кафедре, губы ее слегка вздрагивали, выдавая волнение, когда она начала произносить свою речь. Но постепенно княгиня Дашкова овладела вниманием зала, как она умела это всегда. Все в затаенном ожидании внимали ей. Может и вправду эти руки, взлетавшие над кафедрой, смогут что-то изменить в разоренной академии?

"Я сказала им, что просила Эйлера ввести меня в заседание, так как, несмотря на собственное невежество, считаю, что подобным поступком самым торжественным образом свидетельствую о своем уважении к науке и просвещению".

Речь произнесена. И все рассаживаются по своим местам согласно давно заведенному ранжиру. В ту же секунду Дашкова обнаруживает, что рядом с местом председательствующего садится какой-то "профессор аллегории", который и сам-то нечто вроде "аллегории" в науке, но в больших чинах. И тогда она произносит слова, столь уместные и резкие, чтобы поставить собеседника на место. Обращаясь к заслуженному центру внимания, к Эйлеру, она говорит: "Сядьте, где вам угодно. Какое бы место вы ни избрали, оно станет первым с той минуты, как вы его займете".

Десять лет во главе Академии дали возможность Екатерине Романовне воплотить в жизнь многие ее планы - она не тщилась быть ученой дамой, но сделала все, чтобы организовать жизнь академии на самом передовом уровне просвещения, а самое главное, сделать ее полезной Отечеству.

Уже через три года многое изменится в академии и Екатерина Романовна подведет итог своих дел: у Академии было множество долгов - долги свои академия оплатила все; шрифты в типографии были старыми, прессы сломаны, отчего книги не печатались - были отлиты новые шрифты и заказаны за границей; книги по специальностям не покупались - были даны распоряжения о закупке книг; "господа профессора, обремененные делами, чуждыми их науке, не имели времени заниматься своими специальностями, что вредило успехам науки" - теперь "каждый из них может заниматься своей наукой совершенно свободно, не встречая с моей стороны никаких препятствий; со своими делами они обращаются прямо ко мне и получают быстрое их разрешение, не подчиняясь волоките, пугавшей некоторых из них"; цены на карты и книги были очень высоки и никто не мог их покупать, к тому же не было каталога этих книг - "книги, карты и альманахи, поступившие в продажу со времени моего вступления в Академию, продаются за половину их прежней цены", выгнали неспособных учеников и набрали способных в гимназию при академии, приведены в порядок протоколы заседаний академии, книжный магазин при академии был ревизован, библиотека приведена в порядок, физические инструменты, которые пришли в негодность заменены новыми, заказанными за границей, обновлен химический кабинет и устроены новые печи для опытов, выписан профессор минералогии, которого не было в академии, "хотя Россия изобилует минеральными богатствами", отреставрирован и поправлен знаменитый Готторпский глобус, который Петр Первый привез в качестве трофея Северной войны; улучшена работа Географического отдела, который вследствие этого за три года создал новые карты; и во всем экономия средств, приведение в порядок, контроль и учет...

Но, пожалуй, самое главное, что все время звучит в ее делах по обустройству академии - это, чтобы "господа академики занимались работами, приносящими немедленную пользу нашему отечеству".

Ее возмущению нет предела: "Наблюдения и открытия, производимые внутри страны, сообщались за границу до их опубликования в России, и, к стыду Академии, там пользовались ими раньше, нежели у нас.

Я велела занести в журнал, что гг. академики не должны отныне сообщать подобные открытия за границу, пока Академия не извлекла из них славу для себя путем печати и пока государство не воспользовалось ими".

Сэкономив в хозяйстве Академии изрядную сумму, она просит у императрицы разрешения открыть общедоступные курсы по основным отраслям наук, причем чтение лекций для всех производить "на российском языке",- особо подчеркивает Дашкова. Такие публичные лекции прочитали лучшие академики, и княгиня с удовлетворением запишет потом: "Я часто присутствовала при лекциях и с удовольствием видела, что ими пользовались для пополнения своего образования дети бедных русских дворян и молодые гвардии унтер-офицеры...".

Она способствовала направлению различных экспедиций по изучению России, начала печатание полного собрания сочинений М.В. Ломоносова, выходит при ней вторым изданием "описание земли Камчатской" профессора С.П. Крашенинникова, записки путешествия Ивана Лепехина по разным провинциям России, возобновляются "Академические известия", печатаются новые карты России, издается новый просветительский журнал "Новые ежемесячные сочинения". Академики с признанием зовут ее "нашим доблестным начальником".

Но особой любовью и заботой Екатерины Романовны был язык Отечества Российского. Рожденная в среде, где все говорили по-французски, узнавшая этот язык едва ли не раньше русского, еще в юности, приехав молодой женой в московский патриархальный дом, она не могла понять, что ей говорила ее московская свекровь - так далека она была от языка Родины. Но в последствии он занял для нее самое главное место в сердце, особенно во время путешествий за границей. Ей хотелось донести красоту своего родного языка до своих именитых и ученых собеседников - она пела русские песни и романсы, катаясь на лодке, на которой укрепила русский флаг, своим швейцарским друзьям, когда была у Вольтера на Женевском озере в Швейцарии, рассказывала о русской жизни и ее устройстве философу Дидро, своему частому собеседнику и в заграничных путешествиях, и в письмах.

Будучи в Австрии при встрече с венским канцлером Кауницем на обеде речь зашла о Петре Первом. Канцлер назвал его создателем России и русских. Дашкова сразу же бросилась ему возражать, утверждая, что государственная и культурная история России имеет несравненно более древние истоки. Она знала это не по наслышке: до своего заграничного путешествия она побывала в Киеве, с наслаждением рассматривала фрески и мозаики древней Софии Киевской, была в Киево-Печерской лавре, посетила академию. Ее восхищает древность русской науки и истории: "Наука проникла в Киев из Греции задолго до ее появления у некоторых европейских народов, с такой готовностью называющих русских варварами. Философия Ньютона преподавалась в этих школах в то время, как католическое духовенство запрещало ее во Франции".

И вот теперь опять это европейское пренебрежение к русской истории! Отвечая канцлеру, она вся покрылась румянцем, глаза яростно заблистали:

" - Еще 400 лет тому назад, - сказала я, - Батыем были разорены церкви, покрытые мозаикой.

Разве вы не считаете ни во что, княгиня, - возразил канцлер, - что он сблизил Россию с Европой и что ее узнали только со времен Петра I ?

Великая империя, князь, имеющая неиссякаемые источники богатства и могущества, как Россия, не нуждаются в сближении с кем бы то ни было. Столь грозная масса, как Россия, правильно управляемая, притягивает к себе, кого хочет. Если Россия оставалась неизвестной до того времени, о котором вы говорите, ваша светлость, это доказывает, простите меня, князь, только невежество или легкомыслие европейских стран, игнорирующих столь могущественное государство..."

Никогда Дашкова не оставляла без внимания хотя бы малейшее умаление достоинств своего Отечества, европейски образованная, она считала европейцев во многом невежами по отношению к своей Родине, со всею страстью исправляла это невежество, просвещая своих многочисленных влиятельных в области науки и в области политической европейских знакомых. Так что можно считать ее в какой-то мере и талантливой дипломатической посланницей, которая за все свои многочисленные путешествия заграницу немало укрепила авторитет и России, и императрицы Екатерины II. Именно ее долгим и подробным разговорам о России с Дени Дидро можно объяснит желание знаменитого просветителя посетить Россию, а символ эпохи, житель брегов Женевского озера Вольтер, расставаясь с ней, напишет письмо вдогонку: "Альпийские горы долго будут греметь эхом Вашего имени - имени, которое навсегда остается в моем сердце".

Во время первого своего путешествия за границу в 1769, которое Дашкова предприняла под именем госпожи Михалковой для поправления здоровья детей, случилось курьезное, но вполне показательное для ее характера происшествие. Она приехала в Данциг и остановилась в гостинице "Россия". К ее изумлению в пышной зале гостиницы она обнаруживает два огромных, монументальных полотна, на которых раненные и умирающие русские солдаты просят пощады у победителей-пруссаков. И это после триумфальной победы русских в Семилетней войне, когда войска генерала Чернышева взяли Берлин! Зная, что здесь останавливаются многие русские, княгиня возмущается тем, что недавно здесь побывавший Алексей Орлов "не купил и не бросил в огонь" эти оскорбительные картинки. Ну а она придумывает свой ход - подговаривает секретаря русской миссии купить ей масляные краски и за одну ночь переписывает картину, перекрасив мундиры из русских в прусские и наоборот. Так и получается, что пруссаки теперь просят пощады у истинных победителей - русских. Умела княгиня быть решительной.

Будучи в Англии, Дашкова посещает Оксфорд, центр наук. К ней приходят русские студенты, в торжественной мантии приезжает университетский вице-канцлер. Дашкова осматривает Оксфордскую библиотеку, особенно интересуется русскими манускриптами, долго изучает русско-греческий словарь с грамматическими правилами. Может быть именно тогда пришла ей счастливая мысль о необходимости составления русской грамматики и русского словаря?

Много позже уже в качестве президента Академии Дашкова в разговоре с императрицей, с которой по делам академии она теперь виделась часто, выражает недоумение, что в России до сих пор нет Академии русского языка. Дабы обратить особое внимание монархини, она приводит в сравнение, что во Франции и Германии подобного рода Академии существуют вот уже полвека. Екатерина уязвлена, что столь достойный проект не пришел ей в голову: "Я уверена, что ваша энергия избавит от проволочек с этим делом, которое, к моему стыду, до сих пор не осуществлено". И тут же поручает княгине составить устав, назначая ее президентом. Цель Академии - изучение русского языка и составление правил, которые "избавили бы от необходимости употреблять иностранные слова и понятия, взамен русских, гораздо более выразительные".

С энтузиазмом, достойным ее, княгиня выступает на открытии академии, которую теперь стали называть Российской, в отличие от Петербургской, занимавшейся преимущественно точными науками, и которая, занимаясь русским языком и литературой и впредь, до наших времен, составляет второе отделение Российской Академии наук русского языка и словесности. Она не забывает возблагодарить за столь мудрое решение государыню, отметив, что "императрица, свидетельница толиких наших благ, дает ныне новое отличие покровительства и российскому слову, толь многих языков повелителю".

До произнесения речи она находится в жутком волнении, доходящем до спазм. Но во время произнесения, ее охватывает все большее вдохновение и велеречивость слов становится ясной слушателям, объятым тем же энтузиазмом, который слышен уже в звуках голоса маленькой княгини:

"Учреждением сей императорской Российской академии предоставлено усовершить и возвеличить Слово наше..."

Усовершить и возвеличить Слово... То, что всегда ее занимало, с самого раннего детства, столь малорадостного, - книги, слова, мысли составляли едва ли не главную отраду одинокому сердцу.

Княгиня вспомнила первые годы своей жизни. Она родилась в 1744 г. в знатности, принадлежа по рождению своему к высшим родам русской аристократии - семье графов Воронцовых. Воспреемницей ее от купели была императрица Елизавета Петровна, "дщерь Петрова", а крестным - наследник престола, будущий император Петр III, к свержению с престола которого будет причастна и эта девочка, его крестница.

Двух лет она лишилась матери, а потому, видимо, столь много мужской решительности было в ее характере. Отец, одержимый получением светских удовольствий, отдал девочку на воспитание в дом к ее дяде, вице-канцлеру Михаилу Илларионовичу Воронцову, женатому на двоюродной сестре императрицы. Дядя ничем не отличал племянницу от родной дочери, она часто резвилась на коленях у государыни. Ей дали по тем временам достойное воспитание. "Мой дядя не жалел денег на учителей. И мы - по своему времени - получили превосходное образование: мы говорили на четырех языках, и в особенности владели отлично французским; хорошо танцевали и умели рисовать; некий статский советник преподавал нам итальянский язык, а когда мы изъявили желание брать уроки русского языка, с нами занимался Бехтеев; у нас были изысканные и любезные манеры, и потому немудрено было, что мы слыли за отлично воспитанных девиц. Но что же было сделано для развития нашего ума и сердца? Ровно ничего..."

Жажда знаний и развития ума и сердца не покидала ее в течение всей жизни. И тогда, в детстве эта жажда помогла выстоять. Четырнадцатилетней девочкой она заболела корью, и поскольку болезнь эта была заразною, да к тому же еще смертельно опасною, то семья Воронцовых, будучи связана с императорским двором, почла за лучшее удалить девочку в деревню, в поместье, изолировав ее ото всех и приставив компаньонку-немку. Несправедливость одиночества особенно остро воспринимается в детстве. И чтобы заглушить тоску она находит в доме канцлера книги, в которые с головой погружается... Чтение серьезное, да к тому же приправленное одиночеством взращивает в ней вдумчивую натуру, не лишенную гордыни, она приходит к выводу, что должна "добиться всего без посторонней помощи".

Девушка читает серьезную литературу, которая, благо, была у вице-канцлера, не чуждого интереса к просвещению, друга Ломоносова. "Любимыми моими авторами были Бейль, Монтескьё, Вольтер и Буало..." - все светила европейского века Просвещения. Законы, нравы, обычаи, несправедливости мира находят в ее юном сердце интерес и питательную почву. Она наблюдательна, резка на язык, желает фрондировать. Отказывается белится и румянится, как другие девушки, тем самым отвоевывает себе право быть не такой, как все. Жадно и пытливо вслушивается в рассказы всех, посещающих дом ее дяди.

"...Я сравнивала их страны с моей родиной, и во мне пробудилось горячее желание путешествовать; но я думала, что у меня никогда не хватит на это мужества, и полагала, что моя чувствительность и раздражительность моих нервов не вынесут бремени болезненных ощущений уязвленного самолюбия и глубокой печали любящего свою родину сердца...".

К 15 годам у нее уже своя библиотека в 900 томов, которую она потом с гордостью будет демонстрировать всем, как самое свое главное украшение, а пока особую радость приносит ей приобретение словаря Луи Морери и знаменитой "Энциклопедии": "Никогда драгоценное украшение не доставляло мне больше наслаждения, чем эти книги".

Жажда познания... Как она пригодится ей при создании Российской академии.

"Многоразличные древности, рассыпанные в пространствах отечества нашего, обильные летописи, дражайшие памятники деяний праотцев наших, каковыми немногие из существующих ныне европейских народов хвалиться могут, представляют упражнениям нашим обширное поле...

Знаменитые деяния предков наших, а наипаче славный век Екатерины П, явит нам предметы к произведениям, достойным громкого нашего века; сие равномерно, как и сочинение грамматики и словаря, да будет первым нашим упражнением..."

Четкая, ясная программа развития языка, которая есть первое условие складывания самосознания нации: изучение древних летописей и документов, извлечение из них фактов истории, создание современных литературных сочинений о времени минувшем и настоящем, а так же совершенствование грамматики и создание словаря... По-ломоносовски логичная и государственная программа, которой княгиня Дашкова отдается со всей страстностью: "Будьте уверены, что я всегда гореть буду беспредельным усердием, истекающим из любви моей к любезному отечеству, ко всему тому, что всему нашему обществу полезно быть может, и что неусыпною прилежностию буду стараться заменить недостатки моих способностей..."

Она становится "сотрудницей писателей почтенных", "любительницей муз".

"Российский язык красотою изобилием, важностью и разнообразными родами мер в стихотворстве, каких нет в других, превосходит многие европейские языки, а потому и сожалительно, что россияне, пренебрегая столь сильный и выразительный язык, ревностно домогаются говорить или писать несовершенно, языком весьма низким для твердости нашего духа и обильных чувствований сердца. В столичных городах дамы стыдятся в больших собраниях говорить по-российски, а писать редкие умеют... До какого бы цветущего состояния довели россияне свою литературу, если бы познали цену языка своего!.."

В своей речи она спела оду в прозе Русскому слову: "Вам известны обширность и богатства языка нашего; на нем сильное красноречие Цицероново, убедительная сладость Демосфенова, великолепная Вергилиева важность, Овидиево приятное витийство и гремящая Пиндара лира не теряют своего достоинства; тончайшие философические воображения, многоразличные семейственные свойства и перемены имеют у нас пристойные и вещь выражающие речи; однако при всех сих преимуществах недоставало языку нашему предписанных правил постоянного определения речениям и непременного словам знаменования. Отсюда происходили разнообразность, в сопряжении слов несвойственные, или паче обезображивающие язык наш речения, заимствуемые от языков иностранных..."

И все это должно было стать задачей работы Российской академии. Более 11 лет княгиня руководила ею, "горя беспредельным усердием". Из 364 заседаний две трети прошли под ее председательством.

Призывающему гласу
Я последовать хощу,
Ко священному Парнасу
Прежнего пути ищу.
Сладко мне повиноваться
Председательнице муз.

Кто российской громкой славы
Не удобен в рог звучать,
Тот испорченные нравы
Постарайся обличать...
Пойте, росски музы, пойте,
Есть наперсница у вас;
Восхищайтесь, лиры стройте:
Вверен Дашковой Парнас.

Написал о ней поэт Михаил Херасков.

Вокруг академического Парнаса Дашковой собирается цвет русских ученых людей. Членами Российской академии были ученые, образованные лица духовного звания, государственные деятели и, впервые, писатели - Фонвизин, Державин, Херасков, Княжнин. Не забудем в благодарности, что в XIX веке членами Российской академии станут Крылов, Жуковский, Пушкин.

Душа всей академии маленькая княгиня Дашкова развила неимоверную энергию при выполнении главного дела академии - составлении словаря, который теперь навсегда войдет в историю под именем "Словарь Дашковой".

"Словарь Академии Российской, производным порядком расположенный" - это первый толковый словарь русского языка с элементами этимологического (он разветвленно составлен от корней слов, слова составлены не по алфавиту, а по общему корню, образуя разветвленные смысловые гнезда). Это прапрадедушка всех словарей русского языка. По нему можно было определить, откуда произошло слово, кроме того, он включал множество новых слов в русском языке, введенных, например, Ломоносовым в науку.

"Просвещенная часть общества отдавала мне справедливость и сознавала, что учреждение русской академии и быстрота, с которой двигалось составление первого у нас словаря, стояла в зависимости от моего патриотизма и моей энергии. Но придворная партия находила, что словарь, расположенный в словопроизводном порядке, очень неудобен..."(скорее, это было противопоставление словаря Дашковой словарю самой императрицы, который она тоже начала составлять по другому принципу).

Но для нас важно и прежде всего то, как высоко ценил словарь А.С. Пушкин. Он побывал на заседании Российской академии в 1836 и оставил нам свидетельство благодарных потомков. Он пишет в своем отчете следующее, касательно словаря: "Екатерина П основала Российскую академию в 1783 году и повелела Дашковой быть председателем оной.

Екатерина, стремившаяся во всем установить закон и незыблемый порядок, хотела дать уложение и русскому языку. Академия, повинуясь ее наказу, тотчас приступила к составлению словаря. Императрица приняла в нем участие не только словом, но и делом, часто осведомлялась она об успехе начатого труда и, несколько раз слыша, что словарь доведен до буквы Н, сказала однажды с видом некоторого нетерпения: все Наш да Наш! когда же вы мне скажете: Ваш? Академия удвоила старание. Через несколько времени на вопрос императрицын: что словарь? отвечали ей, что Академия дошла до буквы П. Императрица улыбнулась и заметила, что Академии пора бы Покой оставить.

Не смотря на сии шутки, Академия должна была изумить государыню поспешным исполнением высочайшей ее воли: словарь окончен был в течение шести лет. Карамзин справедливо удивлялся таковому подвигу. "Полный Словарь, изданный Академиею, говорит он, - принадлежит к числу тех феноменов, коими Россия удивляет внимательных иноземцев; наша, без сомнения, счастливая судьба во всех отношениях, есть какая-то необыкновенная скорость: мы зреем не веками, а десятилетиями".

При этом Пушкин замечает, что Французская академия, основанная в 1634 году и с тех пор беспрерывно занимавшаяся составлением своего словаря, издала оный не прежде, как в 1694 году. Но к этому времени словарь обветшал, стали его переделывать, прошло несколько лет, а Академия все еще пересматривала букву А.

Итак, Екатерина II подписала указ о создании Академии Российской 21 октября 1783 года "чтобы усовершить и возвеличить русское слово". Во главе двух академий президентом она поставила Екатерину Дашкову, с которой к этому времени она уже была не так близка, но слишком понимала широту и уровень личности княгини, которая была к тому времени человеком известным в европейских ученых кругах. Императрица как всегда сделала правильный выбор, она умела выбирать сподвижников.

Впервые во главе важнейшего учреждения стала женщина и притом впервые не царского происхождения!

Словарь был написан и издан в самые кратчайшие сроки: его делали 11 лет, издавали в 6 частях с 1789 по 1794 год. В него вошло 43 257 слов. Это был подвиг научный, культурный, политический. Еще до окончания издания появились восторженные отклики об этой работе, увековечившей все изменения в русском языке, начиная с преобразовательной деятельности Петра Великого. Чешский славист И. Добровский писал, что словарь - это памятник, делающий великую честь молодой Академии.

Творение словаря было похоже на военный поход, где командиром армии была княгиня Дашкова.

Казанова, всеевропейский повеса, колесивший по свету в поисках приключений, побывал в России и у Дашковой, и был немало раздражен тем, что женщина возглавила академию: "Кажется, Россия есть страна, где отношения обоих полов поставлены совершенно навыворот: женщины тут стоят во главе правления, председательствуют в ученых учреждениях, заведывают государственной администрацией и высшею политикой. Здешней стране не достает одной только вещи, - а этим татарским красоткам - одного лишь преимущества, именно: чтобы они командовали войсками!"

А она командовала! И работала, не покладая рук, сама. Екатерина Романовна взяла на себя обязанность предоставить слова на буквы Ц, Ш, Щ, а так же слова, относящиеся к охоте, управления государством, слова морально-нравственного оттенка. Слова на Г собирал и объяснял адмирал И.Л. Голенищев-Кутузов, на Д - протоиерей Санкт-Петербургского Исаакиевского собора Г.М. Покровский, на Е - физик и астроном, вице-президент академии С.Я. Румовский, который еще описывал все слова, связанные с "звездословием", на Л - комедиограф Д.И. Фонвизин, на Т - пиит и генеральный прокурор Г.Р. Державин, на Ю - граф А.С. Строганов, президент Академии художеств, на Э - И.И. Шувалов. Действительно, весь цвет общества того времени.

Еженедельные дискуссии, заседания, сбор материалов, попытка определиться в главном, ограничив задачу необходимостью, подбор примеров и речений из всех источников - так шла кропотливая работа.

После окончания печатанья словаря императрицей были учреждены специальные золотые медали для создателей. На большой золотой медали с одной стороны было изображение Екатерины II, а с другой - ее вензель и надпись: "Российскому слову отличную пользу принесшему".

Из 35 членов Академии, участвовавших в создании словаря золотой медали были удостоены десять человек. Причем Е.Р. Дашкова отказалась получить медаль первой в 1784 г. и уступила ее неизменному секретарю академии, академику Ивану Лепехину? усердному труженику словаря. Ее наградили только в 1790 году.

Окончание словаря совпало с кончиной и великой императрицы 6 ноября 1796 г. Умерла "Мать Отечества", но умерла и покровительница Дашковой, пусть и не всегда благоволившая к ней, но ценившая ее ум и заслуги. Павел I ненавидел ее всегда за участие в заговоре матери против отца, а потому он сразу же отстранил ее от дел, сослал в ссылку.

Не жаловал ее и император Александр I. Но главное дело своей жизни она сумела выполнить.

Президент двух Российских академий, Дашкова была избрана и членом Стокгольмской, Дублинской и Эрлангерской академий, Вольного экономического Санкт-Петербургского общества, Берлинского общества любителей природы и Философского Филадельфийского общества.

Литературные труды ее тоже снискали известность. Еще до Российской академии "попечением императорской Академии наук" и княгини открывается журнал "Собеседник любителей российского слова" - любимое детище княгини. Главная задача - печатать сочинения только российских авторов, чтобы "стараться о доставлении публике хороших российских сочинений". Все труды должны были быть присланы президенту академии княгине Дашковой. Сама императрица поначалу сотрудничала в журнале, присылая свои сочинения "Были и небылицы", "Записки касательно российской истории" и выступая на страницах анонимно. Но и сама Е.Р. Дашкова выступала автором на страницах "Собеседника", за два года его существования опубликовав более десятка статей, она выступала в них и как прозаик, и как поэт. Добролюбов высоко ценил ее статьи, противопоставляя их сочинениям Екатерины II: "Эти статьи сильно вооружают против того, что вообще есть низкого, гадкого в человеке и что особенно было распространено было в некоторых слоях русского общества того времени, - против двоедушия, ласкательства, ханжества, суетности, фанфаронства, обмана, презрения к человечеству..."

Выпускала Российская академия и журнал "Российский феатр", откуда черпали театральный репертуар, и тоже при деятельном участии княгини. Ее перу принадлежала комедия "Тоисеков, или Человек бесхарактерный" шла в Эрмитажном театре. Этот журнал послужил и разрыву отношений с императрицей, когда княгиня напечатала в пользу детей покойного драматурга Княжнина его трагедию "Вадим Новгородский", с главным героем - представителем новгородской вольницы, веча. Она не могла не предвидеть последствий, но все-таки решилась на этот поступок стоивший ей гнева императрицы. Дашкова просится в двухгодичный отпуск в 1794 году, который и получает от императрицы вместе с холодным прощанием. Больше она никогда не возвращалась ко двору.

В своей личной судьбе она была скорее несчастна, чем счастлива. Мужа, за которого она вышла пятнадцати лет от роду, Екатерина сильно любила, но он умер рано, оставив ее с двумя детьми и практически без средств к существованию и с множеством своих долгов. Но она сделала все, чтобы вывести из нищеты своих детей и устроила свое имение великолепно, несколько лет проведя в нищете и трудах по его совершенствованию. Дети, которым она уделяла столько времени, для которых разработала специальную программу воспитания, оказались глупы и неблагодарны, фактически она не общалась ни с дочерью, ни с сыном в их зрелости. Дружбу откровенную и любовь к себе получила она от двух своих знакомых ирландок Вильмонт на старости лет, для них же написала свои знаменитые "Записки".

Она умерла в январе 1810 году в своем московском доме на Большой Никитской улице. Ее отпевали в храме Малого Вознесения, а свое последнее упокоение она нашла в храме Святой Троицы в своем имении Троицком, которое так любила и где хотела "жить и умереть". Дашкова завещала своим друзьям напечатать ее собственноручные "Записки", где, может быть, она слегка преувеличила свою роль в екатерининском перевороте. Но даже и после смерти ее записки представлялись весьма опасными. Напечатаны они были только через 30 лет. Их опубликовал А. Герцен, буквально влюбившийся и в героиню, и в ее образ: "Какая женщина! Какое сильное и богатое существование!".

Он же, пожалуй, наиболее точно определил ее роль в русской истории. "Дашковою русская женская личность, разбуженная петровским разгромом, выходит из своего затворничества, заявляет свою способность и требует участия в деле государственном, в науке, в преобразовании России и смело становится рядом с Екатериной. В Дашковой чувствуется та самая сила, не совсем устроенная, которая рвалась к просторной жизни из-под плесени московского застоя, что-то сильное, многостороннее, деятельное, петровское, Ломоносовское, но смягченное аристократическим воспитанием и женственностью".

Именно Екатерина Романовна Дашкова открыла путь плеяде русских женщин, которые славились своим умом, самостоятельностью суждений и решительными поступками, прославившими не только их личности, но и Отечество, горячо ими любимое. В своей статье "О смысле слова "воспитание", Е.Р. Дашкова писала, что нравственное воспитание, которое она почитала за наиглавнейшее, состоит в том, чтобы "вкоренить в сердце воспитанника любовь к отечеству и правде, почтение к законам, омерзение к эгоизму и убеждение в той истине, что нельзя быть благополучным, не выполнив долгу звания своего". Сама Дашкова всячески пыталась привить своим соотечественникам "любовь к отечеству и правде", чем и выполнила в полной мере "долг звания своего".

Http://www.voskres.ru/school/ganitsheva.htm

(1743-1810) русский общественный деятель

Дашкова Екатерина Романовна вошла в историю как первая русская женщина, которой удалось занять ответственные научные посты. Она одновременно являлась директором Академии наук и президентом Российской Академии. Этот факт можно считать уникальным для русской истории, ибо до нее женщины не допускались к участию в государственных делах, за исключением коронованных особ: Екатерины I, Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатерины II. Кроме того, она вошла в историю русской культуры как талантливый переводчик и незаурядный писатель.

Екатерина Дашкова была дочерью графа Воронцова и крестницей императрицы Елизаветы. В возрасте двух лет она лишилась матери и была взята на воспитание в дом графа Михаила Илларионовича Воронцова, своего дяди. Она получила традиционное для XVIII века образование, где основное внимание уделялось изучению иностранных языков и танцам. Тем не менее одаренная девушка сумела найти путь к знаниям и благодаря усердию и обширной библиотеке Воронцовых, собранной в разных европейских странах, вошла в число образованнейших людей своего времени.

Уже в пятнадцать лет, знакомые прозвали ее ученой. Надо сказать, что Дашкова училась практически всю свою жизнь, расширяя сферы своих интересов. Она познакомилась с историей, хорошо разбиралась в экономике, получила начальные знания по географии, геологии, некоторым практическим дисциплинам, например химии.

По описанию современников, Екатерина Романовна Дашкова была некрасива, маленького роста, с приплюснутым носом и толстыми щеками. Поэтому она казалась старше своих лет. Но все эти внешние недостатки искупались острым умом и живым характером.

Осенью 1758 года, Екатерина Дашкова впервые встретилась с Екатериной, тогда еще великой княгиней. Они понравились друг другу и быстро подружились. Правда, вскоре они расстались, потому что менее чем через год Екатерина Воронцова вышла замуж за князя Дашкова и уехала с ним в Москву. Любопытно, что она практически не могла изъясняться со своей свекровью, поскольку одна знала французский, а другая - только русский язык. И Дашковой пришлось учиться родному языку.

Через два года она вместе с мужем возвратилась в Петербург. К этому времени, Екатерина Дашкова родила первенца - дочь Анастасию, а затем и второго ребенка - сына Павла. Он не отличался крепким здоровьем, и мать заботилась о нем практически всю его жизнь. По-видимому, именно этот ребенок был ей ближе других, поскольку известно, что дочь она быстро выдала замуж, а сведения о ее воспитании минимальны.

В Петербурге Екатерина Романовна Дашкова сразу же становится активной участницей заговора с целью низложения императора Петра III . Она привлекла к заговору своего мужа и его дядю - графа Панина, а также офицеров Измайловского полка. Вместе с Екатериной совершила переход в Петергоф во главе двадцатитысячного войска.

После восшествия на престол Екатерины II , Дашкова была назначена статс-дамой. Это была высшая придворная должность, которую могла занимать женщина. Но Екатерина так и не приблизила к себе Дашкову. Можно сказать, что у графини была типичная судьба фаворита. Видимо, холодность Екатерины была вызвана и связью Дашковой с Григорием Орловым , страстью к которому воспылала сама императрица.

В 1764 году Екатерина Дашкова овдовела и вскоре после этого уехала вместе с детьми за границу. Ее здоровье было сильно подорвано тяжелыми родами. Вначале она приехала в Берлин, где провела несколько недель, чтобы восстановить силы. По распоряжению прусского короля ее поселили в одном из дворцов. Несколько раз она встречалась с королем Пруссии Фридрихом II.

Из Германии Дашкова направилась в Англию, а затем во Францию. В Париже она познакомилась с великим французским философом Дени Дидро. Из Франции, Екатерина Дашкова совершила кратковременную поездку в Швейцарию для встречи с Вольтером.

Она подробно описывала свои путешествия, сохранилась и ее обширная переписка. Так Россия узнала о других странах не из рассказов паломников или купцов, а по впечатлениям светской дамы.

Вернувшись затем в Россию, она вновь встретилась с Екатериной, которая на этот раз отнеслась к бывшей приятельнице доброжелательно. Но Дашкова прожила в Петербурге недолго и, выдав замуж свою дочь, вновь отправилась за границу. На этот раз она хотела дать образование своему сыну. Поэтому она поехала в Англию, где и оставалась, пока ее сын учился в Эдинбургском университете.

Интересно, что из своих путешествий, Екатерина Романовна Дашкова привезла много любопытных находок. Собранные ею образцы геологических пород составили основу для будущего Минералогического музея в Петербурге.

По возвращении в Россию она была назначена сперва директором Академии наук, а затем стала первым президентом Российской Академии. Именно Дашковой принадлежит идея создания практически первого русского литературного журнала и первого толкового словаря русского языка. Следует помнить и о том, что при ней была учреждена и первая русская аспирантура.

Жизнь Екатерина Романовна Дашковой - яркий пример судьбы человека из светских кругов, получившего блестящее образование и не сумевшего реализовать свои способности в полной мере. Зависть, людское недоброжелательство не позволили этой женщине испытать в должной мере славу и первого президента российской Академии наук, и блестящего публициста, и просто незаурядного человека.

После смерти Екатерины II судьба оказалась еще более неблагосклонной к этой незаурядной женщине. Павел I лишил ее всех должностей и выслал в родовое имение. Но Екатерина Дашкова не смирилась и даже там продолжала работать. Она оставила интереснейшие воспоминания о своем времени. Правда, написала она их по-французски, с оказией передала в Англию, где спустя много десятилетий они были напечатаны Герценом.

В сознании же современников она осталась фаворитом одного монарха и ссыльной при другом. Лишь сегодня многие факты ее биографии постепенно проясняются, и ее имя наконец вошло в плеяду блестящих общественных и государственных деятелей России.

Княгиня Дашкова Екатерина Романовна (род. 17 (28) марта 1743 года – см. 4 (16) января 1810 год. Урожденная графиня Воронцова).

Образованнейшая женщина XVIII века, внесла огромный вклад в организацию научного процесса в России. Единственная женщина в мире, которая возглавляла две Академии наук. Автор многочисленных литературных переводов, статей и «Записок» (1805 г.).

Современники Екатерины Романовны считали, что лишь по случайной, прихотливой ошибке природы она родилась женщиной. Английский посланник Маккартни написал: «Она женщина необычайной силы ума, обладающая мужской отвагой и силой духа, способной преодолевать трудности, кажущиеся непреодолимыми, характер слишком опасен в этой стране».

Как и большинство ее родственников, Дашкова старалась жить с пользой для Отчизны. Только среди степенных, сдержанных Воронцовых она выделялась неистовством поступков, возможно, потому, что рано осознала себя человеком действия, а мир науки и политики был закрыт для нее. На женщину ее ума, темперамента и организационного дара не только в России, но и в Европе взирали с удивлением, граничащим с непониманием.

Екатерина родилась 17 марта 1743 года и была дочерью графа Романа Илларионовича Воронцова и Марфы Ивановны Сурмилиной (Долгорукой по первому мужу). В двух летнем возрасте она лишилась матери, а в 4 года фактически осталась без семьи. Отец с большей охотой предавался светским развлечениям, чем заботился о воспитании пятерых детей.

С ним жил лишь старший, Александр, Семена растил дед, Мария и Елизавета еще детьми были взяты во дворец и стали юными фрейлинами. Екатерина была на воспитании брата отца, Михаила Илларионовича Воронцова, вице-канцлера, а впоследствии канцлера. Его единственная дочь (в будущем графиня Строганова) и племянница жили в одних комнатах, занимались с одними и теми же учителями, даже одевались одинаково.

Прекрасный дом, блеск и роскошь, внимание родственников и особая забота, проявленная к крестнице императрицей Елизаветой и наследником престола Петром, не превратили ее в «беззаботного мотылька». Жажда знаний и некая непостижимая гордость, «смешанная с нежностью и чувственностью», выковали в характере Екатерины странный сплав – «желание быть любимой всеми окружающими людьми» и доказать им свою неординарность.

К 13-ти годам она знала четыре языка, хорошо рисовала и разбиралась в музыке. Среди ее книг не было места приторно-сентиментальным романам, ее живой ум манили Бэйль, Гельвеций, Вольтер, Дидро, Буало, Руссо, Монтескье, она интересовалась политикой и общественным строем разных государств.

Может быть, все сложилось бы по-другому, но, дав девушке недюжинный ум, природа обделила ее женской привлекательностью. Д.Дидро описал после встречи Екатерину так: «Отнюдь не красавица. Небольшого роста, с открытым и высоким лбом; с полными раздувшимися щеками, с глазами среднего размера, несколько заходившими под лоб, плоским носом, широким ртом, толстыми губами, круглой и прямой шеей – она далеко не очаровательна; в ее движениях много жизни, но не грации».

Влюбившись без памяти в красавца-поручика, князя Михаила Ивановича Дашкова, Екатерина смогла «взять его в плен». На одном из балов, когда он приличия ради рассыпался в комплиментах, она сказала проходящему мимо дяде-канцлеру, что молодой человек просит ее руки. В мае 1759 года состоялась их свадьба. Молодой жене частенько приходилось закрывать глаза на светские похождения мужа, однако свое супружество она считала счастливым.

Чета Дашковых поселилась в Москве. Екатерина понравилась родне супруга, но оказалось, что она практически не может с ними общаться, потому что… не знает русского языка. С присущей ей энергией она в скором времени смогла освоить родной язык, что очень пригодилось ей со временем. Жизнь Дашковой вдали от двора протекала тихо и скромно – любимый муж, книги, музыка и каждодневные бытовые проблемы по уходу за детьми, Анастасией и Михаилом, заменили ей общество.

1761 год, июль — оставив у свекрови подрастающих детей, Екатерина возвратилась в Петербург. Дашкова возобновила дружбу с великой княгиней Екатериной. Лишь в ней она видела будущего просвещенного монарха и потому активно включилась в подготовку дворцового переворота.

Из своих «Записок» Дашкова предстает чуть ли не главой заговорщиков. Но множество исторических источников свидетельствует, что ее роль была скорей эффектна, чем значима. По малолетству (ей было только 19) заговорщики старались не посвящать ее в свои замыслы. Но гордая, тщеславная, осознающая свое умственное превосходство княгиня действовала самостоятельно, склоняя на сторону Екатерины цвет высшего общества. Она пошла даже на конфронтацию с семьей Воронцовых, которые стояли на стороне Петра III.

1762 год, 28 июля – в день переворота – Дашкова Екатерина Романовна не отходила от своей «доброй подруги». Это были лучшие часы в ее жизни. Каким же было ее разочарование, когда, ожидая почестей и славы, она не была особо отмечена при распределении наград. Мечты княгини стать сподвижницей и наперсницей императрицы, получить чин полковника гвардии и место в заседании высшего государственного совета не сбылись.

Не допускала и мысли, что рядом с ней может стоять столь энергичная, умная и дерзкая особа. Она собиралась царствовать единолично и не долго терпела во дворце подругу, забывающую о субординации, позволяющую себе «нескромную свободу языка, доходящую до угроз». По словам Дидро, лишь рождение в мае 1763 года сына Павла и длительная болезнь вдали от двора спасли Дашкову от ареста.

Места рядом с императрицей княгине не было. А тут еще рухнула надежда на счастливый семейный очаг. Во время военного похода на Польшу скончался муж. Опальная 20-ти летняя вдова взялась за восстановление запущенного хозяйства. Ее экономность граничила со скаредностью. Гордая княгиня не гнушалась милостиво просить помощи у императрицы и Потемкина, с которым была в замечательных отношениях.

Не продав ни пяди родовых земель, она в скором времени расплатилась с мужниными долгами и в конце 1769 года под именем госпожи Михайловой отправилась в путешествие по Европе вместе с дочерью Анастасией и сыном Павлом (сын Михаил скончался осенью 1762 года).

Инкогнито княгине сохранить не удалось. В Берлине на встрече с Дашковой «под любым именем» настоял император Фридрих II, с особым почетом она была принята в Оксфорде, а в Париже она общалась с Дидро. Знаменитый философ отметил, что «в образе мыслей ее проявляется твердость, высота, смелость и гордость. Княгиня любит искусства, знает людей и потребности своего отечества. Она искренне ненавидит деспотизм и все проявления тирании. Метко и справедливо раскрывает выгоды и пороки новых учреждений».

Свои дни княгиня заполняла до предела – университеты, библиотеки, музеи, храмы, мастерские знаменитых художников и кабинеты ученых и мыслителей. Ее взгляды, ум, энергичность вызывали в Европе удивление и почтение. Но, возвратившись в Россию, Дашкова убедилась, что императрица не сменила гнев на милость и применить свои знания и силы ей негде.

Княгиня занялась переводами серьезных трудов Гельвеция и Дидро, писала на общественные и философские темы под псевдонимами «Россиянка» и «Благородная Россиянка». Всю свою энергию она направила на детей. Дашкова Екатерина Романовна разработала целую систему воспитания и обучения. Интенсивность обучения, на которое она обрекла своего сына, должна была создать человека энциклопедических знаний.

В 13 лет Павла приняли в лучший в Европе тех времен Эдинбургский университет (Шотландия) и спустя три года он получил степень магистра искусств. Мать гордилась своим сыном. 1776–1782 гг. она провела за границей, чтобы наблюдать за его развитием, а для завершения образования Павла предприняла продолжительную поездку по Европе.

Но юноша, похоже, «отравился» знаниями. Создать «нового человека» Дашкова не смогла, а нравственный облик сына и дочери впоследствии не раз заставлял мать терпеть насмешки со стороны и в результате привел к разрыву с детьми.

Зато второе заграничное путешествие принесло Екатерине европейское признание ее самой. О Дашковой с почтением отзывались лучшие представители науки и культуры. Ее ценили как знатока искусства. Музыкальные произведения, написанные княгиней, имели большой успех в Англии. Екатерина Романовна интересовалась минералогией (свою знаменитую коллекцию минералов, оцененную в 50 000 руб., она подарила Московскому университету), астрономией, картографией, экономикой, политикой и конечно литературой.

Екатерина II, слывшая в Европе покровительницей наук и искусств, неожиданно для княгини предложила ей возглавить Петербургскую академию наук (1783 год). Ее президент К.Г.Разумовский в деятельность учреждения не вмешивался, и Дашкова фактически выполняла его обязанности.

Никаких открытий в науке Дашкова не сделала, но ее организационные способности, трезвая оценка деятельности превратили Академию наук из «собрания знаменитых ученых» в «сложную фабрику научной продукции». Общение с крупнейшими европейскими специалистами дало возможность ей беспристрастно выделить и способствовать работе ученых мирового уровня, таких, как Леонард Эйлер.

Приведя в порядок финансы и рабочий процесс, Екатерина Романовна Дашкова занялась организацией научно-просветительской деятельности: открыла при академии общедоступные курсы, возобновила работу типографии и издательства. Вокруг нее сгруппировались признанные мастера российской словесности: Г.Р.Державин, Д.И.Фонвизин, М.М.Херасков, Я.Б.Княжнин, В.В.Капнист и др.

Литературно-общественные журналы «Собеседник любителей российского слова» и «Новые ежемесячные сочинения» пользовались огромной популярностью. Под ее наблюдением было продолжено издание письменных памятников по истории России, вышло 43 части сборника «Российский театр», началось издание полного собрания сочинений М.В.Ломоносова.

Как патриот своей отчизны, княгиня пыталась превратить академию, страдающую от засилья немецких специалистов, в учреждение русской науки. Она ввела три новых курса – математика, география, естественная история, – которые читались русскими профессорами на родном языке и бесплатно для слушателей.

Энергия Дашковой поддерживала творческие и научные искания. «Мне кажется, – писала Е.Вильмонт, одна из дочерей английской подруги Дашковой, – что она была бы всего более на месте у кормила правления или главнокомандующим армией, или главным администратором империи. Она положительно рождена для дел в крупных размерах…»

Княгиня нуждалась в широком поле деятельности, лишь тогда она чувствовала себя востребованной. На одной из встреч с императрицей княгиня предложила учредить Российскую академию наук и с сентября 1783 года стала ее президентом. «Главный предмет Российской академии состоять должен в обогащении и очищении языка российского и в распространении словесных наук в государстве», – записано в подготовленном ею уставе. Этому же служила и организованная княгиней работа видных ученых и литераторов по созданию первого русского толкового словаря («Словарь академии Российской» в 6-ти томах, 1789–1795 гг.), который включал 43 257 слов. Дашкова сама написала несколько определений и отобрала больше 700 слов на буквы «ц», «ш», «щ».

Для главы двух российских академий не существовало мелких дел. Она портила нервы архитектору при строительстве нового здания академии, с пристрастием отбирала юношей для обучения, отчисляя именитых оболтусов. И при всей скудности выделяемых средств при Дашковой в Академии наук царила «эпоха процветания». Но нетактичность, неуживчивость княгини, несдержанные речи приводили к конфронтации с окружением и способствовали ухудшению отношений с императрицей. Это больно ударяло по чрезмерному самолюбию княгини, ей начали изменять кипучие силы.

В 51 год Екатерина Романовна Дашкова выглядела дряхлой мужеподобной старухой. В особенности ей в тягость было одиночество. Дети не оправдали надежд. Сын Павел не смог сделать стремительной карьеры, хотя благодаря хлопотам матери получил чин подполковника. Княгиня не могла ему простить попрания величия аристократических родов Воронцовых-Дашковых: без ее согласия он женился по любви на дочери купца Алферова и был счастлив с этой простой женщиной.

Поведение дочери Анастасии также не радовало княгиню. Незавидной внешностью она пошла в мать, к тому же была горбата и глупа. Когда ей исполнилось только 15 лет, Дашкова поспешно выдала ее замуж за безвольного алкоголика Щербина. Зять вел распутную жизнь за границей, а дочь, даже живя рядом с матерью, все время умудрялась попадать в скандальные истории, а после сбежала к своему непутевому мужу.

Разбитая неурядицами княгиня вынуждена была просить отпуск, который после восшествия на престол превратился в отставку, а после в изгнание в глухую новгородскую деревеньку. Этот вынужденный покой для деятельной и чувствительной женщины стал настоящей катастрофой. Княгиня была на грани самоубийства. вернул ей полную свободу, но она не смогла найти себя при «молодом дворе».

Екатерина Романовна Дашкова жила попеременно то в Москве, то в своем троицком имении. В обществе к ней относились с уважением, но побаивались ее насмешливого и острого ума. Дашкову мучили болезни, она ощущала постоянную необходимость дружеского участия. Потому княгиня с глубокой симпатией относилась к сестрам К. и М. Вильмонт. Она даже хотела удочерить Мэри. По настоятельной просьбе этой девушки, разделившей ее одиночество, княгиня написала «Записки» (1805 год) – замечательный памятник истории русской культуры, в котором отразилась не только многогранная деятельность неординарной женщины, но и ее полная драматизма жизнь.

Судьба была жестока к старой княгине. 1807 год, январь — умер ее сын. Они жили в Москве рядом, но не общались. Скандал из-за наследства, который устроила на похоронах Анастасия, до основания рассорил Дашкову с дочерью, но примирил с невесткой. В июне покинула свою «русскую мать» и Мэри. Печаль и одиночество стали уделом последних лет жизни этой неординарной одаренной, но только частично реализовавшей себя женщины. Екатерина Романовна Дашкова умерла 4 января 1810 года и была скромно похоронена в Троицком.

Дашкова Екатерина Романовна (1744- 1810), княгиня, российский общественный и политический деятель.

Родилась 28 марта 1744 г. в Петербурге. Дочь графа Р. И. Воронцова. Получила хорошее образование в доме дяди, государственного канцлера М. И. Воронцова. В 1758 г. вышла замуж за гвардейского офицера князя М. И. Дашкова и к 1761 г. родила двоих детей.

По переезде в Петербург близко сошлась с женой наследника престола - будущей императрицей Екатериной II. Приняла непосредственное участие в подготовке и осуществлении государственного переворота 28 июня 1762 г., приведшего Екатерину на трон. Однако вопреки ожиданиям Дашкова не обрела значительного влияния при дворе. После смерти мужа она вообще уехала из Петербурга.

В 1769-1771 и 1776-1782 гг. совершила два заграничных путешествия, побывав в Германии, Англии, Франции, Швейцарии, Голландии, Италии и Шотландии. Во время поездок Дашкова приобрела славу одной из образованнейших женщин своей эпохи, встречалась с известными философами и государственными деятелями Европы (Ж. Ж. Руссо, Вольтером, Д. Дидро, Кауницем, Фридрихом 1Г).

В 1783-1796 гг. Дашкова являлась директором Петербургской академии наук и художеств и одновременно первым президентом Российской академии для изучения русского языка. При её участии были подготовлены издания собрания сочинений М. В. Ломоносова и шеститомного толкового словаря русского языка, основаны журналы «Собеседник любителей российского слова» и «Новые ежемесячные сочинения», вновь открылись общедоступные курсы по естественным и гуманитарным наукам.

В 1796 г. в связи с приходом к власти императора Павла I Дашкову отстранили от всех должностей и сослали в имение Коротово Новгородской губернии. И хотя в 1801 г. ей разрешили вернуться в столицу, к активной деятельности она больше не приступала.

Литературное наследие Дашковой включает публицистические статьи, пьесы, стихи, несколько переводов. Наибольшей известностью пользуются её мемуарные «Записки», содержащие интересную информацию о российской истории XVIII в., ценность которой снижается из-за некоторой пристрастности автора.

, Государственный деятель

Дашкова Екатерина Романовна (17 (28) марта 1743, по другим сведениям 1744, Санкт-Петербург - 4 (16) января 1810, Москва), урождённая Воронцова, в замужестве княгиня Дашкова. Подруга и сподвижница императрицы Екатерины II, участница государственного переворота 1762 года (после совершения переворота Екатерина II охладела к подруге и княгиня Дашкова не играла заметной роли в делах правления). Одна из заметных личностей Российского Просвещения. В её мемуарах содержатся ценные сведения о времени правления Петра III и о воцарении Екатерины II («Mon Histoire, Mémoires de la princesse Dachkoff» изданы на французском в Париже (1804-1805); «Мемуары княгини Дашковой», изданы в 1840 в Лондоне).

Родилась 17 марта 1743 г.; дочь графа Романа Илларионовича Воронцова. Воспитывалась в доме дяди, вице-канцлера Михаила Илларионовича Воронцова. "Превосходное", по понятиям того времени, воспитание ее ограничивалось обучением новым языкам, танцам и рисованию. Только благодаря охоте к чтению Дашкова сделалась одной из образованнейших женщин своего времени. Любимые писатели ее были Бейль, Монтескье, Буало и Вольтер. Поездки за границу и знакомство с знаменитыми писателями много способствовали ее дальнейшему развитию. С ранних лет ее занимали вопросы политики. Еще в детстве она рылась в дипломатических бумагах своего дяди и следила за ходом русской политики. Время интриг и быстрых государственных переворотов способствовало развитию в ней честолюбия и желания играть историческую роль.

Русский язык красотою, изобилием, важностью и разнообразными родами мер в стихотворстве, каких нет в других, превосходит многие европейские языки, а потому и сожалительно, что россияне, пренебрегая столь сильный и выразительный язык, ревностно домогаются говорить или писать несовершенно, языком весьма низким для твердости нашего духа и обильный чувствований сердца. До какого бы цветущего состояния довели россияне свою литературу, если бы познали цену языка своего!

Дашкова Екатерина Романовна

Знакомство с великой княгиней Екатериной (1758) и личное к ней расположение сделало Дашкову преданнейшей ее сторонницей. Их связывали также и литературные интересы. Окончательное сближение с Екатериной произошло в конце 1761 г., по вступлении на престол Петра III. Задумав государственный переворот, Екатерина избрала главными союзниками своими Григория Григорьевича Орлова и княгиню Дашкову. Первый пропагандировал среди войск, вторая - среди сановников и аристократии. Благодаря Дашковой были привлечены на сторону императрицы граф Н.И. Панин, граф К.Г. Разумовский, И.И. Бецкий, Барятинский, А.И. Глебов, Г.Н. Теплов и другие. Когда переворот совершился, другие лица, против ожиданий Дашковой, заняли первенствующее место при дворе и в делах государственных; вместе с тем охладели и отношения императрицы к Дашковой. Некоторое время спустя после смерти своего мужа, бригадира князя Михаила Ивановича Дашкова (1764), Дашкова провела в подмосковной деревне, а в 1768 г. предприняла поездку по России. В декабре 1769 г. ей разрешено было заграничное путешествие.

В течение 3 лет она посетила Германию, Англию, Францию, Швейцарию, часто виделась и беседовала с Дидро и Вольтером. 1775 - 1782 годы она снова провела за границей, ради воспитания своего единственного сына, окончившего курс в Эдинбургском университете. В Англии Дашкова познакомилась с Робертсоном и Адамом Смитом. В это время отношения ее к императрице несколько улучшились, и ей было предложено место директора Петербургской Академии Наук и Художеств. По мысли Дашковой была открыта Российская Академия (21 октября 1783 г.), имевшая одной из главных целей усовершенствование русского языка; Дашкова была ее первым президентом.

Новое неудовольствие императрицы Дашкова навлекла на себя напечатанием в "Российском Феатре" (издававшемся при академии) трагедии Княжнина "Вадим" (1795). Трагедия эта была изъята из обращения. В том же 1795 г. Дашкова выехала из Петербурга и жила в Москве и подмосковной своей деревне. В 1796 г., тотчас по восшествии на престол, император Павел устранил Дашкову от всех ее должностей и приказал жить в новгородском ее имении.

Только при содействии императрицы Марии Феодоровны Дашковой разрешено было поселиться в Калужской губернии, а потом и в Москве.
В Москве, не принимая более участия в литературных и политических делах, Дашкова скончалась 4 января 1810 г.
Наибольшего внимания заслуживает не политическая роль Дашковой, продолжавшаяся весьма недолго, а деятельность ее в академии и в литературе. По назначении директором академии Дашкова произнесла речь, в которой выразила уверенность, что науки не будут составлять монополию академии, но "присвоены будучи всему отечеству и вкоренившись, процветать будут". С этой целью были организованы при Академии публичные лекции (ежегодно, в течение 4 летних месяцев), имевшие большой успех и привлекавшие много слушателей.

Дашкова увеличила число студентов-стипендиатов Академии с 17 до 50, воспитанников Академии Художеств - с 21 до 40. В продолжение 11 лет директорства Дашковой академическая гимназия проявляла свою деятельность не только на бумаге. Несколько молодых людей отправлены были для довершения образования в Геттинген. Учреждение так называемого "переводческого департамента" (взамен "собрания переводчиков" или "российского собрания") имело целью доставить русскому обществу возможность читать лучшие произведения иностранных литератур на родном языке. В это именно время появился целый ряд переводов, по преимуществу с классических языков.

По почину Дашковой был основан журнал "Собеседник любителей российского слова", выходивший в 1783 - 1784 годах (16 книжек) и носивший сатирическо-публицистический характер. В нем участвовали Державин, Херасков, Капнист, Фонвизин, Богданович, Княжнин. Здесь помещены были "Записки о русской истории" императрицы Екатерины, ее же "Были и небылицы", ее ответы на вопросы Фонвизина. Самой Дашковой принадлежит надпись в стихах к портрету Екатерины и сатирическое "Послание к слову: так".

Другое, более серьезное издание: "Новые ежемесячные сочинения" выходило с 1786 до 1796 г. При Дашковой начата новая серия мемуаров Академии, под заглавием "Nova acta acad. scientiarum petropolitanae" (с 1783 г.). По мысли Дашковой издавался при Академии сборник: "Российский Феатр". Главным научным предприятием Российской Академии было издание "Толкового словаря русского языка". В этом коллективном труде Дашковой принадлежит собирание слов на буквы "ч", "ш", "щ", дополнения ко многим другим буквам; она также много трудилась над объяснением слов (преимущественно обозначающих нравственные качества).

Сбережение академических сумм, умелое экономическое управление Академией - несомненная заслуга Дашковой. В 1801 г., по вступлении на престол императора Александра I, члены Российской Академии единогласно решили пригласить Дашкову снова занять председательское кресло в Академии, но Дашкова отказалась. Она писала стихи на русском и французском языках (большей частью в письмах к императрице Екатерине), перевела "Опыт о эпическом стихотворстве" Вольтера ("Невинное упражнение", 1763, и отдельно, Санкт-Петербург, 1781), переводила с английского (в "Опытах трудов вольного российского собрания", 1774), произнесла несколько академических речей (написанных под сильным влиянием речей Ломоносова).

Некоторые ее статьи напечатаны в "Друге Просвещения" 1804 - 06 годов и в "Новых ежемесячных сочинениях". Ей принадлежат также комедия "Тоисиоков, или Человек бесхарактерный", написанные по желанию Екатерины для эрмитажного театра (1786), и драма "Свадьба Фабиана, или Алчность к богатству наказанная" (продолжение драмы Коцебу "Бедность и благородство души"). В Тоисиокове (человеке, желающем "и то и сио") видать Л.А. Нарышкина, с которым Дашкова вообще не ладила, а в противополагаемой ему по характеру героине Решимовой - автора комедии.

Важным историческим документом являются мемуары Дашковой, изданные сначала на английском языке госпожой Вильмот в 1840 г., с дополнениями и изменениями. Французский текст мемуаров, принадлежащий несомненно Дашковой, появился позднее ("Mon histoire", в "Архиве князя Воронцова", книга XXI). Сообщая очень много ценных и интересных сведений о перевороте 1762 г., о собственной жизни за границей, придворных интригах и т. д., мемуары Дашковой не отличаются беспристрастием и объективностью. Восхваляя императрицу Екатерину, она почти не дает никаких фактических оснований такому восхвалению. Нередко сквозит в "Записках" как бы обвинение императрицы в неблагодарности. Далеко не оправдывается фактами подчеркиваемое бескорыстие самой Дашковой.

Дашкова скончалась 16 января 1810 года и была погребена в храме Живоначальной Троицы в селе Троицком в Калужской губернии. К концу XIX века следы надгробия были практически затеряны. 22 октября 1999 года по инициативе МГИ им. Е. Р. Дашковой надгробие было восстановлено и освящено архиепископом Калужским и Боровским Климентом. Установлено место, где она была погребена: «в трапезной части церкви „в левой стороне трапезной, против столба“, в её северо-восточном углу в склепе, расположенном под полом. Устройство усыпальницы представителей княжеских родов в храме соответствовало русской мемориальной традиции.

На стене трапезной между вторым и третьим окнами была помещена медная доска, на которой был текст эпитафии, составленный племянницей Дашковой Анной Исленьевой: „Здесь покоятся тленные останки княгини Екатерины Романовны Дашковой, урожденной графини Воронцовой, штатс-дамы, ордена св. Екатерины кавалера, императорской Академии наук директора, Российской Академии президента, разных иностранных Академий и всех российских ученых обществ члена. Родилась 1743 года марта 17, скончалась 1810 января 4. Сие надгробие поставлено в вечную ей память от приверженной к ней сердечной и благодарной племянницы Анны Малиновской, урожденной Исленьевой“. В настоящее время церковь восстановлена, на могиле сделана надгробная плита».

Екатерина Романовна Дашкова - фото

Екатерина Романовна Дашкова - цитаты