Инженерное училище. Военная история. История военно-учебного заведения

Под этническим названием «ногайцы» известна часть населения Северного Кавказа, Дагестана и Астраханской области, говорящая на одном из тюркских языков. Ногайский язык относится к кипчакской группе тюркских языков, составляя вместе с языками казахским и каракалпакским кипчако-ногайскую подгруппу.

Ногайский народ, задолго до возникновения этнонима «ногъай», исторически складывался из различных племен и народов. Согласно исследованиям Т.А.Трофимовой, «население степной полосы до нашествия татар состояло из различных тюркских племен – огузских, печенежских и половецких, известных по восточным источникам под именем кипчаков, по западным – куманов». По А.И. Сикалиеву, в состав ногайцев вошли представители угорских и печенежских племен, а также хазары, булгары, кипчаки. При этом процесс складывания ногайцев, как и многих других народов, шел путем миграции, расселения, а также завоевания одних этнических групп другими.

Судя по этнонимам, этническую основу народа составили древние тюркские племена, обитавшие на просторах Прииртышья, Северо-Западной Монголии, Дешт-и-Кипчака, Средней Азии, Северного Кавказа. Это подтверждается родовыми и племенными названиями, бытующими у ногайцев и в настоящее время. Среди множества родов и племен, вокруг которых консолидировались другие, самыми распространенными были уйгуры, уйсуны, найманы, керейты, кипчаки, дурмены, катаганы, кунгураты, мангыты, кенегесы, канглы, асы, булгары и другие, история которых уходит в глубокую древность.

Одними из самых древних являются уйсуни, восходящие к древним европеоидным усуням, которые в V- IV веках до нашей эры входили в конфедерацию протогуннских племен. Как отдельный род со своим знаком – тамгой они сохранились у ногайцев и многие ногайцы носят фамилию Усуновы.

Компонентом, принявшим участие в этногенезе ногайцев, является древнее племя канглы, отождествляемое с племенем кангуй. Канглы говорили на тюркском языке. Их владения охватывали огромную территорию в Средней Азии с центром на нижней и средней Сырдарье или в Хорезме. Впоследствии канглы, как и усуни, были завоеваны хуннами и вместе с ними дошли до восточных пределов Европы, а затем приняли участие в образовании различных народов, в том числе ногайцев, среди которых они и сейчас известны как «канглы».

Особенно важную роль в этногенезе сыграли кипчаки. Вокруг них консолидировались все остальные, вошедшие в состав ногайцев, племена. Есть основания полагать, что кипчаки были «организующей политической основой новой общности», в данном случае ногайцев, у которых существует фамилия Купчаковы. В VIII – IX веках кипчаки двинулись от Иртыша к западу и заняли огромную территорию, которая стала называться Дешт-и- Кипчак.

Монгольское нашествие повлияло на расселение кипчаков в южнорусских степях и на Северном Кавказе. Многие племена откочевали с ранее занимаемых территорий, а «степи от Урала до Дуная служили для кочевок остатков половцев и предшествовавших им тюркских племен, объединявшихся с частью кипчаков под общим названием ногаев. Заметное место в составе ногайцев заняли найманы. По Рашид ад Дину, они имели свое государство в верховьях Иртыша по соседству с керейтами и киргизами. С VI по XI века найманы вместе с уйгурами составляли государство тогуз-огузов. Усиление монголов, их нападения на соседние государства не миновали найманов. В результате многолетних войн их государство ослабло, и в 1218 году было окончательно разгромлено объединенными силами монголов. После этого этнические группы найманов, вовлеченные в орбиту монгольских завоеваний, расселились в разных областях огромной территории Золотой Орды и приняли участие в образовании многих народов.

Керейты уже в домонгольскую эпоху насчитывали множество племен и создали свое государство, которое занимало также часть современной Монголии. В пору своего возвышения Чингисхан нашел союзника в лице керейтского Ванхана. Но впоследствии он обрушился на керейтское государство и подчинил его себе. Образование и распад Золотой Орды способствовали миграции керейтов, вошедших в состав ногайцев.

Заметную роль в этногенезе ногайцев сыграли древние конгираты, распавшиеся на несколько родов. Они жили в районе современного Улан – Батора, вошли в состав Золотой Орды, в период ее распада участвовали в формировании казахов, узбеков, каракалпаков, ногайцев, оставили после себя много топонимов

В состав ногайцев вошли представители населения древнебулгарского государства – асы и булгары. Потомки асов подразделяются на «шимишли - ас», «дорт – уллу - ас», «кара - ас», «акъ - ас», «култы - ас», имеют родовые тамги и, в отличие от многих экзогамных фамилий, эндогамные.

Как видим, в формировании ногайцев участвовали самые различные племена. Некоторые из них известны и до нашей эры, многие имели государства. В разные эпохи они входили в состав Хуннского союза, тюркских каганатов, булгаро-хазарских объединений.

Большие миграции различных племен вызвали политические события, связанные с образованием и распадом Золотой Орды. На развалинах Золотой Орды, наряду с Узбекским, Астраханским, Казанским, Сибирским, Крымским ханствами возникла Ногайская Орда, куда вошли различные племена и роды, ставшие ее основой. Среди этих групп по численности и влиянию первое место, пожалуй, занимали кипчаки.

Кипчаки в составе тюркоязычных племен оказались под властью золотоордынских ханов уже в XIII веке, о чем пишет Г.А. Федоров-Тарасов: «Процесс смешения кочевников Дешт-и-Кипчака и сложения новых кочевых образований, начавшийся в XIII веке, получил свое завершение в XV веке. И, действительно, в XV веке нет половцев – кипчаков в старом смысле. В большой орде кочуют «татары», в Астраханских степях население также называется «татарами», в восточной части Золотой Орды известны казахи, узбеки и мангыты – ногайцы».

В VIII – IX вв. между Волгой и Яиком обитали печенеги. В IX в. их стали теснить торки. В конце IX века под ударами печенежского племенного союза распался Хазарский каганат. Однако и печенеги недолго удерживались в степных районах юга России. Под натиском славян, торков и половцев, печенеги перекочевали в низовья Дуная. В XII – XIII веках остатки печенегов слились с половцами, а затем и с монголо-татарами.

Первые подробные сведения о половцах – кипчаках Северного Кавказа сообщил З.В.Анчабадзе, изучив грузинские летописи того времени. В результате анализа этих летописей он пришел к выводу, что во второй половине XI века кипчаки уже обитали на Северном Кавказе, и это изменило его прежнюю этническую карту. «Центральное Предкавказье, - отмечает З.В. Анчабадзе, - не было единственным местом расселения кипчаков на территории Северного Кавказа в XI – XII вв. Определенная часть их обитала и в Приморском Дагестане. Эту часть кипчаков автор грузинской анонимной истории XII в., подробно описавший царствование своего современника Давида Строителя (1089 – 1125 г.г.), называет «дербентскими кипчаками». В дальнейшем через Дарьяльский проход часть половцев из Центрального Предкавказья переселилась в Грузию. В конце первой четверти XII в. на военной службе у грузинского царя находилось 40 тысяч воинов-кипчаков, а 5 тысяч отборных солдат составляли личную гвардию Давида Строителя. Переселение кипчаков в Грузию продолжалось и в XIII в.

Источники позволяют составить некоторое представление о социально- экономическом строе кипчаков южнорусских степей и Северного Кавказа того времени. Общество четко делилось на богатых и бедных. По мнению С.А.Плетневой, «родовой строй отмирал, в его недрах, прикрытый древними обычаями, зарождался феодализм».

Первым, кто объединил кипчакские земли в одно государство, был хан Кончак. Однако, уже при Юрии Кончаковиче это государство вновь возвращается к аморфному состоянию, что облегчило его завоевание татаро-монголами.

О внешнем облике кипчаков З.В.Анчабадзе пишет: «В грузинских летописях нет прямых указаний по этому поводу, но некоторые косвенные данные позволяют допустить предположение, что кипчаки (или определенная часть их) отличались европеоидными, а не монголоидными чертами. Дело в том, что ни один грузинский автор, в том числе и историк Давид Строитель, подробно описывающий кипчаков на основании личного знакомства с ними, ничего не говорит об их монголоизме».

Как было сказано выше, при сыне Кончака Юрии половецкое государство распалось. Разрозненные эфемерные кочевые союзы половцев не смогли устоять против татаро-монгольского нашествия в XIII в. «Монголы, - пишет исследователь Г.А.Федоров-Давыдов, - оказались сильнее половцев своей дисциплиной, единством власти, отсутствием в момент завоевания розни в среде кочевой аристократии».

Татаро-монгольское нашествие на Кавказ и на Русь перекроило прежнюю этническую карту. В 1220 – 1223 годах армия Джебея и Субедея вторглась в Грузию и затем оказалась на Северном Кавказе и Дагестане. Русская летопись сообщает: «И мы слышахом яко многы страны попленища ясы, обезы, касоги и половец безбожный множество губища и иных загнаша и тако гумроша убиваемы гневом божьим и пречистыя его матере». Первое нашествие монголов на Северный Кавказ завершилось разгромом алан и половцев, но монголы не утвердили своего господства над краем. Дальнейшее завоевание Северного Кавказа происходило одновременно с покорением южнорусских земель.

Нашествие монголов на Северный Кавказ повело к полному завоеванию половецких земель. Лишь небольшая часть половцев с ханом Котяном успели убежать в Венгрию. Венгерские кипчаки бесследно исчезли в стране лишь во времена турецкого господства (1541 – 1699 г.г.).

В период господства монголов в степях исчезают крупные объединения половцев. Начиная со второй половины XIII века русская летопись не упоминает ни одного имени половецкого хана. В самом начале борьбы половцев против монголов в Дешт-и-Кипчаке началось смешение родоплеменных объединений. Победители дошли до того, что начали именовать половцев «татарами». Под этим именем монголы подразумевали не только кипчаков–половцев, но и булгар, маджар, буртасов и другие крупные этнические подразделения, говорившие на тюркских языках.

Кавказские половцы выступали связующим звеном между населением Золотой Орды и Северного Кавказа. Эта связь не прекратилась и после распада Золотой Орды. Половецкие традиции в дальнейшем продолжили ногайцы, которые начали формироваться как самостоятельный народ уже в недрах монгольской государственности в период деятельности Ногая. При нем в его улусные земли входили и плодородные районы Причерноморья и Предкавказских степей. По всей вероятности, с того времени началось распространение этнонима «ногай» и среди половцев, кочевавших на Северном Кавказе.

Ногайская орда образовалась, как мы уже отмечали, на развалинах Золотой Орды одновременно с татарскими ханствами – Казанским, Астраханским, Крымским и Сибирским. Центром Орды стал город Сарайчик (Сарайджук), находившийся в низовьях реки Яик.

До XIV века термин «ногайцы» был неизвестен. Термин «ногай» и «Ногайская орда» как собирательное имя для всего тюркско-монгольского населения мангытского юрта возникло, по-видимому, лишь в 20 –е годы XIV века. В западноевропейской литературе этот термин появился в 1517 году в «Трактате о двух Сарматиях» Матвея Меховского, а в восточной литературе – у турецкого историка Джаниаби (умер в 1590 году), называвшего Едигея «главой поколения ногайцев». Сами же ногайцы в своих грамотах обычно называли себя мангитами, а свое государство «Мангитским юртом». Название «ногайцы» очевидно, было дано им другими народами, или, быть может, приближенными хана Тохтамыша, давшего эту кличку самому Едигею. Позднее название «ногай» закрепилось и за его улусными людьми.

«Мангытский юрт» Едигея, отделившийся от Золотой орды в 1391 году, уже тогда был одним из значительных патриархально – феодальных объединений. Приемником Едигея (умер в 1420 году) в Мангитском юрте стал его сын Газий, объявленный бием по завещанию отца. Улус мангитов в начале XV века находился между реками Эмбой и Яиком, а затем при Нураддине (1426 – 1440-е г.г.) его владения значительно расширились за счет близлежащей к Волге территории.

В самостоятельное государство ногайская орда окончательно оформилась в 40-х годах XVI века. В это время она занимала сравнительно большую территорию от Волги до Иртыша и от берегов Каспийского и Аральского морей до лесной зоны на севере. Орда делилась на ряд улусов, возглавлявшихся мурзами, часто лишь номинально подчинявшихся князю.

В XVI веке Ногайская орда граничила на северо-западе с Казанским ханством по рекам Самаре, Кенили и Кенилчику. Иногда границы ее владений доходили до города Казани. В Казанском ханстве существовали «мангитские места», от которых ногайские феодалы получали «мангитский доход». Князь Исмаил в 1556 году сообщал, что им «из Казани шло годовое сто батман меду, да девят шуб», что он с казанцев «имал по сто рублей денег». Владения ногайцев доходили и до Камы. Башкиры и остяки, жившие у реки Уфы, также платили дань ногайским феодалам.

На северо-востоке Ногайская орда граничила с Сибирским ханством, кочуя «под Тюмень, против Ивака».

Во второй половине XVI века ногайцы кочевали у низовьев Сырдарьи, у берегов Аральского моря, у Каракума, Барсункума и у северо-восточных берегов Каспийского моря. «Власть ногайских владетелей простиралась и на некоторые тюрхменские улусы». Князь Тин-Ахмет в 1564 году писал Ивану IV, что «тюркмен словет улус, и они люди мои». Позже он сообщал: «Туркменский улус от отца и от прадеда моих улус мой».

Западная граница Ногайской орды до самого ее распада оставалась на Волге от устья реки Самары до Астрахани. От других татарских ханств Ногайская Орда отличалась не столько размерами территории, сколько многочисленностью улусных людей: 300 –350 тысяч населения и могла выставлять около 200 тысяч воинских людей.

В 30-х годах XVII века в Поволжье появились калмыки, которые до этого кочевали в Сибири на Тоболе и Ишиме. Появление калмыков в самом разгаре польско-шведской интервенции, бессилие ногайского правителя оказать сопротивление калмыкам вынудили Большие Ногаи в 1606 году перекочевать на другой берег Волги, где они попали под влияние Крымского хана и из «друга» Московского государства превратились в его «недруга», что явилось началом той большой трагедии, последним актом которой явилась потеря ногайцами своего права на дальнейшее существование как государства.

Уже с 1608 года наметилось новое направление калмыцкого наступления – на юго-запад в районы ногайских кочевий. Ограничившись вначале бассейном реки Эмбы, в 1613 году калмыки впервые переходят через реку Яик и направляются к Волге. Необходимость продвигаться в направлении Эмба – Яик – Волга диктовалась для калмыков тем, что к тому времени их сильно потеснил монгольский хан Алтан-хан. Он заставил калмыков платить тяжелую дань не только себе, но и своему союзнику – китайскому императору. В 1630 году Урлюк-тайша бился с «подвластными государю» ногайцами и русскими стрельцами в двух днях пути от Астрахани. В 1633 году пришел с большим войском под Астрахань и бился с русскими войсками сын Урлюка Дайчин –тайша.

Калмыков привлекали привольные кочевки за Волгой, к тому же они не находили больше на разоренном ими левом берегу достаточно военной добычи, ибо многие ногайские племена, спасаясь от калмыцких набегов, ушли на правый берег. По отношению к ногайцам калмыцкие тайши вели себя чрезвычайно агрессивно. Источники свидетельствуют, что калмыцкие тайши распространили свое господство на все «улусы Большой Орды какие на сем пути встречала, а именно, поколение... китай, кипчак» мангит, едисан. Тогда самостоятельность Ногайской орды «исчезла и существование верховных князей быть перестало, а аймаки оставили в управлении своих мурз. Из аймаков ногайских одни оставались некоторое время под властью владетелей калмыцких, другие нашли убежище в Дагестане у кумыкских (владетелей); третьи нашли убежище в Кабарде; четвертые – Буджаке, иначе называемую Белгородью и Аккерманом, подвергали себя господству ханов крымских и кочевали в Бессарабии; другие составляли орды буджацкие и едисанские управляемого одним из султанов Гиреев». Но когда калмыки стали «простирать кочевье свое от правого берега Волги к Кубани», то пребывание в этой стране ногайцев стало невозможным и они «искали убежище в гористых местах на левой стороне Кубани».

Под давлением калмыцких феодалов зимой 1671 г. 15000 джетысанских кибиток во главе со своими мурзами ушли под Астрахань. Однако уже 12 апреля того же года Ямгурчей «с горскими чеченами и крымцами пришел под Астрахань и напал на тех джетысанских татар», а затем «забрали и увели их с собою в горы и под Крымскую власть на Кубань (перевели), причем захватили несколько и астраханских юртовских татар».

Калмыки не оставляли в покое и ногайцев, кочевавших «близ Кабарды при реке Терек». В 1672 г. собрав большое калмыцкое войско, Аюк-хан совершил нападение на Малых Нагаев и принудил их возвратиться в Российское подданство и обложил данью «с каждой семьи в год по кумачу». В конце XVII века многие ногайские племена Большой Орды, не желая подчиняться калмыцкому тайше, ушли с Волги на Кубань. В 1696 году «Большой Ногай под предводительством главных мурз Джакшат мурзы и Агаш мурзы ушли с Волги на Кубань, захватя с собою некоторую часть джетысан и джемойлуков...».

Политические события XVII века привели к тому, что значительная часть ногайцев принуждена была оставить исконную территорию своих кочевий - степи Поволжья и Предкавказья и переселиться в горы.

Находясь постоянно под угрозой Крымских ханов с одной стороны, и натиска калмыцких феодалов, с другой, ногайцы беспрестанно кочевали от Волги до Кубани, от Кубани до Днепра и Бессарабии и обратно. Трудно проследить за всеми этими движениями. В первой половине XVIII века джетысанцы и джембойлуковцы несколько раз совершали перекочевки с Волги на Кубань и обратно. В 1715 году Кубанский Бакта Гирей Султан со своим войском пришел на Волгу под Астрахань и «всех джетысан и джембойлуков забрал к себе на Кубань». Буквально через два года, в 1717 году джетысанские и джембойлуковские ногайцы вновь приводятся на Волгу.

В 1723 году во время междоусобиц у калмыков ногайцы покидают Волгу и переселяются на Кубань, откуда в 1728 году джетысанские ногайцы переводятся «через Крым за Перекоп, для того, чтоб калмыки их не взяли к себе или б они сами к ним не ушли».

В 1738 году еще 700 ногайских кибиток ушло от калмыцкой опеки на Кубань, однако их заставляли возвращаться на прежние места. В результате всех переселений северокавказские ногайцы в конце XVIII столетия разделялись на три большие группы: прикаспийские (так называемые - караногайцы), кочевавшие в основном в кизлярских степях, бештаугорские, которые по словам С. Броневского «частью кочуют, частью живут домами около бештовских гор по рекам Тансык, Джегате, Барсуклы, по Малый и Большой Янкулакг, Калаузе и Карамыке» и прикубанские, которые кочевали от Кабарды до Керченского пролива.

Кроме того, на кумыкской плоскости проживало около 2000 ногайских кибиток, находившихся в «подданстве у Аксаевских князей», не менее 5000 кибиток было «живущих между черкесами». Если к ним причислить ногайцев кочующих на Молочных водах и в Бессарабии, то общая численность ногайцев составит более 30 000 кибиток.

Крымские ханы с давних пор стремились к расширению своих владений в направлении Северного Кавказа. Им удалось подчинить себе ногайцев, кочевавших между Азовским морем и Кубанью.

Особое положение в Крымском ханстве занимали ногайцы, кочевавшие к северу от Перекопа на огромной территории от Дуная до Кубани. Будучи кочевниками-скотоводами и населяя пограничные районы, ногайцы многократно меняли свое подданство, пока, наконец, не вошли в состав Крымского ханства.

Как уже было отмечено, в начале XVIII века продолжали существовать такие политические образования как Едисанская орда, Буджакская орда, Джембойлуковская орда и Кубанская орда, находившиеся под властью Крымского хана. Каждая из этих орд сохраняла самостоятельное управление и в свою очередь делилась на мелкие аульные общины.

Территорию ногайских орд можно определить сугубо ориентировочно по относительной давности обитания на ней основной массы подвластного тому или иному сераскиру, мурзе населения исходя из направления и места кочеваний по временам года. В середине XVIII века ногайцы занимали следующую территорию: буджакские ногайцы располагались в «Буджакской степи» между реками Дунаем и Днестром, Черным морем и Молдавией; едисанские ногайцы - от реки Днестра до Днепра, по Бугу и границам Польши; джембойлуковцы - на равнинной части земель между реками Днепром, Доном и границами России до Азова; кубанские ногайцы - между Азовским морем и реками Кубанью, Ейю и Боспорским проливом.

После завоевания Крыма Россией и расселения казаков по Дону и Черноморскому побережью Малые Ногаи были вынуждены откочевать на запад от Дона и занять предкавказские степи.

Таким образом, в результате смешения различных племен и народов и миграций формируются две группы ногайцев: караногайцы, проживающие сегодня на территории Дагестана и Чечни, и акногайцы (кубанские ногайцы), расселенные на территории Карачаево-Черкесии и Ставропольского края.

1. Анчабадзе З.В. Кипчаки Северного Кавказа по данным Грузинской Летописи. XI – XIV вв. // О происхождении балкарцев и карачаевцев. - Нальчик, 1960.

2. Керейтов Р.Х. Ногайцы. Особенности этнической истории и бытовой культуры. – Ставрополь, 2009.

3. Кочекаев Б. Социально – экономическое и политическое развитие ногайского общества. – Алма-Ата, 1973.

4. Плетнева С.А. Половецкая земля. - М., 1975.

5. Сикалиев А.И-М. Древнетюркские письменные памятники и ногайцы.- СЭ. – 1970.- № 4.

6. Трофимова Т.А. Этногенез татар Поволжья в свете данных антропологии. – М. – Л., 1949.

7. Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М., 1966.

Николаевское инженерное училище

В 1855 году офицерское отделение Главного инженерного училища выделяется в самостоятельную Николаевскую инженерную академию, а училище, получив наименование "Николаевское инженерное училище" стало готовить только младших офицеров инженерных войск. Срок обучения в училище был установлен в три года. Выпускники училища получали звание инженерного прапорщика со средним общим и военным образованием (с1884 года, когда звание прапорщика для мирного времени было упразднено - звание инженерного подпоручика). В инженерную академию офицеров принимали после не менее чем двух лет офицерского стажа, сдачи вступительных экзаменов, и после двухгодичного обучения они получали высшее образование. Следует отметить, что такая же система была введена для артиллеристов. Офицеры пехоты и кавалерии готовились в двухгодичных юнкерских училищах, где получали среднее образование. Высшее образование офицер пехоты или кавалерии мог получить лишь в академии Генерального штаба, куда набор был меньше чем в инженерную академию. Так что в целом уровень образованности артиллеристов и саперов был на голову выше, чем в целом по армии. Впрочем к инженерным войскам в то время относили также железнодорожников, связистов, топографов, позднее авиаторов и воздухоплавателей. Кроме того, министр финансов, в чье ведомство входила пограничная служба выторговал право офицеров пограничников учиться в Николаевской инженерной академии.

Преподавательский состав обеих учебных заведений был общий. И в академии и в училище лекции читали: химию Д.И.Менделеев, фортификацию Н.В.Болдырев, пути сообщения А.И.Квист, тактику, стратегию, военную историю Г.А. Леер.

В 1857 году журнал "Инженерные записки переименовывается в "Инженерный журнал" и становится совместным изданием. Продолжается совместная научная работа. А.Р.Шуляченко проводит большие исследования свойств взрывчатых веществ и составляет их классификацию. По его настоянию в русской армии отказались от опасного в применении зимой динамита, и перешли на химически более стойкую пироксилиновую взрывчатку. Под его руководством возрождается минное дело. В 1894 году он изобретает неизвлекаемую противопехотную мину. Большую работу по созданию и совершенствованию электрического способа взрывания и создания морских гальваноударных мин проводят академик Б.С.Якоби, генерал К.А.Шильдер. Преподаватель училища П.Н.Яблочков изобретает свою знаменитую дуговую электролампу и дуговой прожектор.

В русско-японскую войну всему миру стало известно имя героя обороны Порт-Артура выпускника инженерного училища генерала Кондратенко Р.И. Не хочется преувеличивать его роль в организации и ведении обороны крепости, но после его гибели 15 декабря 1904 года на форту № 2 крепость продержалась только месяц.

Большие потери в офицерском составе в период русско-японской войны заставили царское правительство принять экстраординарные меры. Большая часть инженерных офицеров, особенно с высшим образованием была переведена в пехоту, артиллерию, кавалерию. Николаевское инженерное училище стало делать выпуски пехотных офицеров. Подготовка инженерных специалистов практически была свернута. С началом создания в русской армии авиации много инженерных офицеров было переучено на летчиков. К началу Первой Мировой войны в инженерных войсках насчитывалось всего 820 офицеров. Результат не замедлил сказаться с началом войны. После нескольких первых недель войны, когда еще не сложилась линия фронта, действующая армия срочно затребовала увеличения количества саперных подразделений и частей. Некому было восстанавливать мосты, дороги, или разрушать их при отходе. Отсутствие фортификационных специалистов не позволило должным образом организовать оборону крепостей Варшава и Иван-город и они пали после непродолжительного сопротивления. С переходом к позиционной войне инженерных специалистов стало не хватать еще больше. В судорожных попытках запоздало исправить допущенную в мирное время ошибку командование русской армии не нашло лучшего решения, как направить на фронт почти всех офицеров инженерной академии. В результате подготовка военных инженеров была вообще сорвана. Из инженерного училища всем юнкерам были срочно присвоены офицерские звания, и они были отправлены на фронт. Следом та же участь постигла и унтер-офицеров и солдат подразделений обеспечения учебного процесса училища. В званиях прапорщиков они также ушли на фронт. С большим трудом начальнику училища удалось сохранить часть преподавательского состава. Училище перешло на четырехмесячную краткосрочную подготовку прапорщиков военного времени.

К осени 1917 года в училище находилось около ста юнкеров, только что набранных в училище. Частично это были выздоровевшие раненые, частично молодые люди призывного возраста. Усталость трех лет войны, разлагающая революционная пропаганда, всеобщее недовольство безуспешностью войны, нежелание идти в окопы привели к тому, что когда 24 октября (6 ноября) 1917 года вместе с 400 юнкерами Михайловского артиллерийского училища они были направлены защищать Зимний дворец; они отказались сражаться, безучастно наблюдали за подходом ко дворцу красногвардейцев и не оказали никакого сопротивления. Так что никакого штурма Зимнего, так хорошо известного по фильмам не было. Исторические источники документально зафиксировали гибель в тот день и ночь в районе дворца семи человек. Ночью, отдав красногвардейцам винтовки, большая часть юнкеров разошлась по домам, меньшая часть вернулась в училище. Учебный процесс после этого было продолжать бессмысленно и все усилия нескольких офицеров училища и юнкеров сводились к недопущению разграбления имущества, борьбой с голодом и холодом. История Николаевского инженерного училища закончилась.

1-е Инженерные Петроградские курсы Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

С приходом большевиков к власти ими стал осуществляться тезис К.Маркса о замене профессиональной армии всеобщим вооружением народа. Первым законом новой власти стал "Декрет о мире". Считается, что большевики пришли к власти со взятием Зимнего дворца 7 ноября 1917 года. Однако в реальности Временное правительство управляло страной еще около трех недель, хотя его власть таяла с каждым днем.

Русская Армия под влиянием наступившей в стране анархии и деятельности большевиков по ее уничтожению стремительно распадалась. Однако к началу февраля 1918 немцы возобновили наступление. Кроме того, стремительно нарастало вооруженное сопротивление противников советской власти. Эти обстоятельства побудили новое российское правительство перейти к созданию новой армии. 15 января 1918 года ЦИК и СНК издают декрет о создании Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Испытывая недоверие к командному составу старой армии, новое военное руководство страны поставило задачу воссоздания системы подготовки командных кадров. Народный комиссариат по военным делам приказом №130 от 14 февраля 1918 организует ускоренные курсы по подготовке командиров в Москве, Петрограде, Твери. Как ни странно, но в целом очень далекие от военной науки Ленин, Свердлов, председатель РВС Троцкий правильно оценили роль и значение в войне инженерных войск. Уже 1 марта газета "Красная звезда" публикует объявление о начале приема на Советские инженерные Петроградские курсы подготовки командного состава Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Для восстановления деятельности инженерного училища были предприняты экстраординарные меры. Было приказано всем офицерам, унтер-офицерам, юнкерам училища, в том числе и находившимся на фронте, вернуться в училище. В ряде случаев семьи не вернувшихся офицеров брались в заложники, помещались в тюрьму с угрозой расстрела.

Предпринятыми мерами удалось к 20 марта 1918 закончить подготовку к началу учебного процесса. Вечером этого дня приказом №16 было объявлено, что на курсах открываются три отделения - подготовительное, саперно-строительное и электротехническое. На подготовительное отделение принимали малограмотных и его задачей было дать слушателям грамоту в объеме достаточном для усвоения основ инженерного дела. Срок обучения на подготовительном отделении сначала был установлен 3 месяца, позднее - 6 месяцев. На основных отделениях 6 месяцев.

Курсы готовили техников-инструкторов саперного, понтонного дела, железнодорожников, дорожников, телеграфистов, радиотелеграфистов, прожектористов, автомобилистов.

Курсы имели для обучения шанцевый инструмент, радиотелеграфное и телеграфное имущество, понтонно-переправочное имущество, подрывное имущество, несколько электроагрегатов. Отапливались только кухня и лазарет. Продовольственный паек курсанта состоял в день из полуфунта овсяного хлеба, чая с сахарином, тарелки супа из воблы или селедки, тарелки просяной каши. .

Политическое руководство курсов строго следило за ростом числа членов компартии. Если в марте 1918 их было 6 чел, то к осени 80. Курсы стали верным оплотом большевиков в Петрограде. Уже 7 июля 1918 курсанты принимают активное участие в подавлении левоэсеровского мятежа.

Петроградский военно-инженерный техникум

Весной того же года вследствие неспособности курсов обеспечить Красную Армии инженерными специалистами в достаточном количестве в Петрограде разворачиваются 2-е инженерные курсы. Однако преподавательского состава, учебно-материальной базы не хватало и 29 июля 1918 приказом Главного Комиссара военно-учебных заведений Петрограда курсы объединяются в единое учебное заведение под названием "Петроградский военно-инженерный техникум". Организационно техникум стал представлять собой воинскую часть, состоящую из четырех рот - саперная, дорожно-мостовая, электротехническая, минно-подрывная. Кроме того, сохранялось подготовительное отделение. Срок обучения на подготовительном 8 месяцев, в ротах - 6 месяцев. Такая организация техникума превращала его в боевую частью, способную при необходимости выступить на фронт. Большую часть учебного времени занимали полевые занятия в Усть-Ижорском лагере под Петроградом. Основным местом дислокации техникума оставался Инженерный замок. В лагере, кроме занятий курсанты помогали крестьянам в сельхозработах, за что получали питание.

Обстановка на фронтах гражданской войны срочно требовала инженерных специалистов и первый выпуск техникума состоялся уже 18 сентября 1918 в количестве 63 человек. В период гражданской войны таких досрочных выпусков было сделано несколько. Всего за эти годы было выпущено в 1918 -111 чел., в 1919-174 чел., в 1920 -245, в 1921-189 чел, в 1922-59 чел. Кроме того, техникум своими ротами принимает непосредственное участие в боях в октябре 1918 под Борисоглебском Тамбовской губернии против восставших крестьян, в апреле 1919 в районе г.Верро против эстонских вооруженных формирований, май-август 1919 у г.Ямбург против войск Юденича, октябрь-ноябрь 1919 в обороне Петрограда от войск Юденича, май-сентябрь 1919 у г.Олонец против финских войск, июнь-ноябрь 1920 у г.Орехова против войск генерала Врангеля, март 1921 у крепости Кронштадт против мятежников, декабрь 1912-январь 1922 в Карелии против финских войск.

Последний выпуск после краткосрочного обучения был сделан 22 марта 1920 года. Первоочередная задача по обеспечению Красной Армии инженерными специалистами с уровнем подготовки военного времени была выполнена. Можно было переходить к подготовке полноценных инженерных командиров.

Петроградская военно-инженерная школа

Приказом РВСР № 105 от 17 июня 1920 техникум преобразуется в Петроградскую военно-инженерную школу с трехгодичным сроком обучения. Школа должна была выпускать командиров инженерных взводов (говоря современным языком, младших офицеров) со средним общим и военным полноценным образованием. После нескольких лет службы в войсках выпускники получали право на поступление в военно-инженерную академию. Начальником школы назначается бывший царский офицер военный инженер К.Ф. Дружинин.

Школа была разделена на три специальных отделения - саперное, дорожно-мостовое и электрическое. Первый год обучения считался подготовительным (подготовительный класс) и курсанты по специальностям не делились. В этот год в основном изучались общеобразовательные дисциплины и общевойсковая подготовка. На втором и третьем году (младший и старший специальный класс) курсанты обучались по специальностям.

Однако в связи с начавшейся весной 1920 года войной с Польшей и активизацией действий войск генерала Врангеля из Крыма, и осложнением военной обстановки к лету 1920 нормальный учебный процесс был сорван. В конце июля 1920 значительная часть курсантов была брошена в бои у города Орехов. В октябре на фронт ушли еще две курсантские роты.

1 января 1921 состоялся очередной седьмой выпуск красных командиров из училища. Это также был ускоренный выпуск.

В марте 1921 вспыхивает мятеж матросов в крепости Кронштадт. В ночь на 3 марта на усиление частей по ликвидации мятежа направляется рота курсантов школы. Она 7 марта атакует мятежников на форту №7 и занимает его. Действия курсантов подрывников в ночь на 18 марта предопределили успех в атаке на форт "Тотлебен". За эти бои тринадцать курсантов были награждены орденами Красного Знамени. За отличия в боях школа награждается почетным революционным знаменем от ВЦИК.

В апреле 1921 года школа производит восьмой и девятый ускоренный выпуски. К этом времени с начала своей деятельности с марта 1918 школа выпустила 727 инженерных командиров военного времени.

С этого времени восстанавливается нормальный учебный процесс, нарушаемый участием курсантов в боях против финских войск на Кольском полуострове у станции Масельская (декабрь 1921-январь 1922).

с января 1922 отменяется специализация, и все курсанты получают универсальные инженерные знания. 1 сентября 1922 состоялся десятый выпуск курсантов. Он был первым выпуском курсантов, прошедших нормальный двухгодичный срок обучения (из числа лиц, которым не требовалось предварительное обучение). Было выпущено 59 человек. Из них 19 по саперной специальности, 21 по дорожно-мостовой и 19 по электротехнической.

с 15 октября 1922 года начинается учебный год по плану четырехгодичного обучения. Постепенно налаживается полноценный учебный процесс. В зимний период шли теоретические занятия, с 1 июня по 15 сентября полевые в лагере.

В 1923 году начальника школы К.Ф.Дружинина сменяет красный командир, бывший матрос балтийского флота, член ВКП(б) Тихомандрицкий Г.И.. Кроме Петроградской инженерных командиров в то время готовили аналогичные Московская, Киевская и Казанская школы. В 1923-24 годах школа начинает оснащаться мастерскими и лабораториями. Однако в годы гражданской войны основная часть учебно-материальной базы была частично утрачена в связи с увозом имущества курсантами на фронт, частично растащена и продана в обмен на хлеб. Поэтому основным методом обучения был малоэффективный лекционный метод и показ на моделях и макетах. Низкое качество обучения повлекло за собой смену Тихомандрицкого бывшим полковником Генерального штаба Т.Т.Малашенским. К 1927 году он оборудует 17 лабораторий и 4 мастерских. Его активное сопротивление планам комиссара школы Карпова Н.А. сократить часы отведенные на физику, отменить изучение двигателя внутреннего сгорания, автомобильное дело и расширить изучение истории классовой борьбы, партийно-политической работы повлекло его отставку в 1927 году.

Ленинградская Краснознаменная военно-инженерная школа

С середины 1924 года в РККА идет серьезная реформа всей структуры армии и военного образования. Приказом РВС СССР № 831 от 5 августа 1925 г. в состав школы переводятся из Москвы Курсы Усовершенствования Командного Состава (КУКС) и на школу, кроме подготовки инженерных командиров среднего звена возлагается задача переподготовки командиров, прошедших ранее ускоренное обучение или не имеющих его вовсе. С 7 сентября 1925 года школа переименовывается в "Ленинградскую Краснознаменную военно-инженерную школу". 30 ноября 1925 вводится "Положение о военных школах РККА". Этим Положением для подготовки командиров инженерных войск оставляются три школы - Ленинградская, Киевская и Московская.

Структурно школа теперь представляла собой батальон трехротного состава, а в учебном отношении делилась на четыре класса (курса) - подготовительный, младший, средний и старший. С 1927 года в Лужском лагере школы действуют стрельбище, физический и саперный городки, бетонный завод, понтонно-переправочный пункт. К лету 1928 года школа получает комплект понтонного парка. Во время практических занятий курсанты в 1924-28 годах реально построили для нужд местного населения мосты через реки Ижора, Ящерка, Луженка, Курея и Оредеж общей длиной 180м. К 1929 году школа получает комплекты лодок А-3, комплекты ТЗИ, плавательные костюмы, мотопилы МП-200, дорожные машины, экскаваторы МК-1, подрывные машинки ПМ-1 и ПМ-2, машины для транспортировки сборных конструкций мостов, электростанции и другие инженерные средства. Это позволило качественно улучшить обучение курсантов.

Отчетливо заметная разница в уровне подготовки курсантов побуждает командование РККА закрыть Киевскую школу, Детско-Сельскую объединенную военную школу и перебросить их курсантов в Ленинградскую (приказ РВС СССР от 25.11.30г.), а приказом НКО СССР от 19.9.1932 перевести и Московскую школу в Ленинград. Обе школы объединяются под названием "Объединенная Краснознаменная военно-инженерная школа им.Коминтерна".

Объединенная Краснознаменная военно-инженерная школа им.Коминтерна

Таким образом Ленинградская школа превратилась в единственное в стране учебное заведение по подготовке средних командиров инженерных войск. Школа теперь состояла из одиннадцати рот (6 рот по подготовке саперных командиров, 3 роты по подготовке командиров электротехников, 2 парковые роты). Кроме того на школе лежала задача по переподготовке командиров инж.войск (КУКС). Процесс объединения, многочисленные организационные перестройки, перегрузка педагогического состава резко снизили как воинскую дисциплину, так и качество обучения курсантов. Отсутствие теперь инженерных учебных заведений различного стиля и направленности приводило к тому, что недостатки в подготовке специалистов становились всеобъемлющими, лишало учебный процесс соревновательности. Более пристальное внимание высших общевойсковых командиров к школе приводило к уклону в подготовке курсантов в сторону общей, а не специфической инженерной тактики. Специальная подготовка сводилась лишь к изучению инженерной техники. Большой вред педагогическому процессу нанесла линия на подготовку курсантов прежде всего как пехотных командиров, так называемая универсализация командных кадров. В событиях тех лет четко просматривается попытка тогдашнего военного руководства страны поправить положение с подготовкой пехотных и кавалерийских командиров за счет направления в пехоту и кавалерию выпускников объединенной инженерной школы, где качество обучения все же было выше, чем в общевойсковых школах. Кроме всего прочего летние лагерные сборы нередко срывались и курсантов бросали на строительство мостов для Лужского дорожного отдела. С апреля 1931 года начальником школы был назначен пехотный командир комбриг Терпиловский Б.Р., который вообще не знал инженерного дела и во главу угла поставил строевую и стрелковую подготовку. В 1932 году инженерная школа заняла по стрелковой подготовке первое место среди военно-учебных заведений (не пехотная, не пулеметная, ни артиллерийская, а инженерная (!))

10 ноября 1933 состоялся очередной выпуск командиров. Подавляющая часть их была отправлена в войска командирами пехотных взводов.

22 сентября 1935 в РККА вводятся персональные воинские звания. В ноябре 1935 года состоялся первый выпуск лейтенантов инженерных войск.

В 1936 году начальником школы назначается военинженер 1-го ранга М.П.Воробьев. Ему удалось доказать недопустимость превращения инженерной школы в собственно общевойсковую и возобновить процесс подготовки чисто инженерных лейтенантов. Позднее в годы Отечественной войны он станет начальником инженерных войск РККА и первым маршалом инженерных войск. В период командования училищем по лето 1940 года он добьется коренной перестройки обучения курсантов, насыщения школы современной инженерной техникой. На ее базе и ее специалистами были разработаны все основные руководящие документы инженерной службы (Наставления, Руководства, Инструкции). Здесь же они проходили обкатку. В марте 1937 года шкала преобразуется в Ленинградское военно-инженерное училище.

Источники

1. П.И.Бирюков и др. Учебник. Инженерные войска. Военное издательство МО СССР. Москва.1982 г.
2. И.П.Балацкий, Ф.А.Фоминых. Очерк истории Калининградского высшего военно-инженерного командного ордена Ленина Краснознаменного училища им. А.А.Жданова. Военное издательство МО СССР.1969

История военно-учебного заведения

Санкт-Петербургская школа образования инженерных кондукторов

В 1804 году по предложению генерал-лейтенанта П. К. Сухтелена и генерал-инженера И. И. Князева в Санкт-Петербурге создана (на базе перемещенной в Санкт-Петербург ранее существовавшей) инженерная школа по подготовке инженерных унтер-офицеров (кондукторов) со штатом в 50 человек и сроком обучения в 2 года. Располагалась в казармах Кавалергардского полка. До 1810 года школа успела выпустить около 75 специалистов. Фактически являлась одной из из очень ограниченного круга нестабильно существовавших школ прямых приемниц созданной Петром Великим в 1713 году Санкт-Петербургской военной инженерной школы .

Санкт-Петербургское инженерное училище

В 1810 году по предложению инженер-генерала графа К. И. Оппермана школа преобразована в инженерное училище с двумя отделениями. Кондукторское отделение с трехлетним курсом и штатом в 15 человек готовило младших офицеров инженерных войск, а офицерское отделение с двухлетним курсом готовило офицеров с познаниями инженеров. Фактически это инновационное преобразование после которого учебное заведение становится Первым Высшим инженерным учебным заведением. На офицерское отделение принимали лучших выпускников кондукторского отделения. Также там проходили переподготовку ранее выпустившиеся кондуктора, произведенные в офицеры. Таким образом в 1810 году Инженерное училище становится Высшим учебным заведением с общим пятилетним курсом обучения. И этот уникальный этап эволюции инженерного образования в России случился впервые именно в Санкт-Петербургском инженерном училище.

Главное инженерное училище

Инженерный замок. Сейчас в районе исторического основания расположен ВИТУ

24 ноября 1819 года по инициативе Великого Князя Николая Павловича Санкт-Петербургское инженерное училище Высочайшим повелением преобразовано в Главное инженерное училище. Для размещения училища выделена одна из царских резиденций, Михайловский замок, этим же повелением переименованный в Инженерный замок . Училище по-прежнему имело два отделения: трехгодичное кондукторское готовило инженерных прапорщиков со средним образованием, а двухгодичное офицерское давало высшее образование. На офицерское отделение принимали лучших выпускников кондукторского отделения, а также офицеров инженерных войск и других родов войск, пожелавших перейти на инженерную службу. Для преподавания были приглашены лучшие педагоги того времени: академик М.В.Остроградский , физик Ф. Ф. Эвальд, инженер Ф. Ф. Ласковский.

Училище стало центром военно-инженерной мысли. Барон П. Л. Шиллинг предложил использовать гальванический способ взрыва мин, адъюнкт-профессор К. П. Власов изобрел химический способ взрывания (т. н. «власовская трубка »), а полковник П. П. Томиловский - металлический понтонный парк, стоявший на вооружении разных стран мира до середины XX века.

В училище издавался журнал «Инженерные записки»

Николаевское инженерное училище

В 1855 году училище названо Николаевским, а офицерское отделение училища было преобразовано в самостоятельную Николаевскую инженерную академию . Училище стало готовить только младших офицеров инженерных войск. По окончании трехлетнего курса выпускники получали звание инженерного прапорщика со средним общим и военным образованием (с 1884 года инженерного подпоручика).

В числе преподавателей училища были Д. И. Менделеев (химия), Н. В. Болдырев (фортификация), А. И. Квист (пути сообщения), Г. А. Леер (тактика, стратегия, военная история).

29 июля 1918 года по причине нехватки преподавательского состава и учебно-материальной базы приказом Главного Комиссара военно-учебных заведений Петрограда 1-е инженерными курсы были объединены со 2-ми инженерными курсами под названием «Петроградский военно-инженерный техникум».

Организационно техникум состоял из четырех рот: саперной, дорожно-мостовой, электротехнической, минно-подрывной, - и подготовительного отделения. Срок обучения на подготовительном отделении составлял 8 месяцев, на основных отделениях - 6 месяцев. Техникум дислоцировался в Инженерном замке , но большую часть учебного времени занимали полевые занятия в Усть-Ижорском лагере.

Первый выпуск 18 сентября 1918 года (63 человека). Всего в 1918 году было выпущено 111 чел., в 1919 году - 174 чел., в 1920 году - 245 чел., в 1921 году - 189 чел., в 1922 году - 59 чел. Последний выпуск состоялся 22 марта 1920 года.

Роты принимали участие в боях с восставшими крестьянами в октябре 1918 года под Борисоглебском Тамбовской губернии, с эстонскими отрядами в апреле 1919 в районе г. Верро , с Юденичем в мае-августе 1919 года у г. Ямбург и в октябре-ноябре того же года под Петроградом, с финскими войсками в мае-сентябре 1919 года у г. Олонец , с Врангелем в июне-ноябре 1920 года у г. Орехова , с восставшим гарнизоном Кронштадта в марте 1921 года, с финскими войсками в декабре 1921-январе 1922 года в Карелии.

Петроградская военно-инженерная школа и отказ от сохранения инновационного перехода к пятилетнему образованию 1810 года

Происходило постепенное понижение педагогического статуса к уровню до 1810 года, как и потеря какой либо приемственности и связи с Николаевским инженерным училищем, в том числе по причинам перемещения. Таким образом, продолжила развитие на родине только научно-педагогическая линия традиций внедрённой в 1810 году новой системы высшего инженерного пятилетнего образования, в Военном инженерно-техническом университете в Санкт-Петербурге сохранившем инновационное изменение перехода на пятилетнее образование произошедшее после добавления офицерских классов в 1810 году, а также сумевшему выжить на исторической родине вопреки Сталинской политики, что решающе для сохранения приемственности традиций любого учебного заведения, являющегося всегда и явлением культуры, но более старая инженерная школа начавшая функционировать до 1810 года к сожалению в советское время своё существование прекратила сразу по нескольким причинам, а среди них факт перемещения и отказ от инновационного изменения 1810 года, что несомненно стало большой потерей для страны.

Известные выпускники и преподаватели

Абрамов, Фёдор Фёдорович - генерал-лейтенант, в эмиграции помощник Главнокомандующего Русской Армией, начальник всех частей и управлений Русской армии
Бальц, Фридрих Карлович - генерал-майор
Брянчанинов, Дмитрий Александрович - епископ Игнатий
Буйницкий, Нестор Алоизиевич - генерал-лейтенант
Бурман, Георгий Владимирович - генерал-майор, создатель противовоздушной обороны Петрограда, начальник Офицерской электротехнической школы
Буцковский, Николай Андреевич - сенатор, участник работ по проведению судебной реформы 1860-х гг.
Вегенер, Александр Николаевич - русский военный воздухоплаватель, военный лётчик и инженер, авиаконструктор, начальник Главного аэродрома, первый начальник ВВИА им. Н. Е. Жуковского.
Гершельман, Владимир Константинович - начальник мобилизационного управления штаба УВО
Григорович, Дмитрий Васильевич - писатель
Достоевский, Фёдор Михайлович - писатель
Дутов, Александр Ильич - генерал-лейтенант, атаман Оренбургского казачьего войска
Зайончковский, Андрей Медардович - русский военный историк и теоретик, генерал от инфантерии
Карбышев, Дмитрий Михайлович - генерал-лейтенант инженерных войск, Герой Советского Союза
Кауфман, Константин Петрович - инженер-генерал, генерал-адъютант, туркестанский генерал-губернатор
Кауфман, Михаил Петрович - генерал-лейтенант, генерал-адъютант, член Государственного Совета
Квист, Александр Ильич - русский инженер и фортификатор
Кондратенко, Роман Исидорович - генерал-лейтенант, герой обороны Порт-Артура
Коргузалов, Владимир Леонидович - гвардии майор, начальник инженерной службы 3-го гвардейского механизированного корпуса 47-й армии Воронежского фронта, Герой Советского Союза
Краевич, Константин Дмитриевич - российский физик, математик и педагог
Кюи, Цезарь Антонович - композитор и музыкальный критик, профессор фортификации, инженер-генерал
Леман, Анатолий Иванович - русский писатель, скрипичный мастер
Лишин, Николай Степанович - изобретатель ударной ручной гранаты
Лукомский, Александр Сергеевич - генерал-лейтенант, глава Правительства при Главнокомандующем ВСЮР генерале Деникине
Май-Маевский, Владимир Зенонович - генерал-лейтенант, командующий Добровольческой армией
Модзалевский, Вадим Львович - российский историк, геральдист и генеолог.
Миллер, Анатолий Иванович - Генерал-лейтенант (пр. 24.10.1917). Командир 25-й Черноморской пограничной бригады.
Великий Князь Николай Николаевич Младший
Паукер, Герман Егорович - генерал-лейтенант
Петин, Николай Николаевич - комкор, начальник инженеров РККА
Половцов, Виктор Андреевич - писатель-филолог и педагог
Рошфор, Николай Иванович (1846-1905) - русский инженер и архитектор
Сенницкий, Викентий Викентиевич - генерал от инфантерии
Сеченов, Иван Михайлович - ученый-физиолог
Стерлигов, Дмитрий Владимирович (1874-1919) - архитектор, реставратор и преподаватель.
Теляковский, Аркадий Захарович - инженер-генерал-лейтенант
Тотлебен, Эдуард Иванович - генерал-адъютант, выдающийся русский инженер и фортификатор
Трутовский, Константин Александрович - художник
Унтербергер, Павел Фёдорович - генерал-лейтенант, генерал-губернатор Приамурского края и командующий войсками военного округа, наказной атаман Амурского и Уссурийского казачьих войск
Услар, Пётр Карлович - генерал-майор, лингвист и этнограф
Шварц Алексей Владимирович - генерал-лейтенант, генерал-губернатор Одессы
Яблочков, Павел Николаевич - российский электротехник, изобретатель и предприниматель

Источники

Альбом Николаевского Инженерного Училища. - СПб., 1903.
Инструкция для юнкеров Николаевского Инженерного Училища. - Пг., 1916. - 268c.
Исторический очерк развития Главного Инженерного училища 1819-1869/ Сост. М. Максимовский. - СПб., 1869. - 183с.
Классная инструкция юнкеров Николаевского Инженерного Училища. - Петроград, 1914. - 24c.
Правила внутреннего порядка для юнкеров Николаевского Инженерного Училища. - СПб., 1897. - 287с.
Правила для приема молодых людей в Главном Инженерном Училище и увольнение из онаго. - СПб., 1849. - 14c.
Проект правил для офицерских и старших юнкерских классов Главного Инженерного и Михайловского Артиллерийского Училищ. - СПб., 1852. - 15c.
Савельев А.И. Первые годы главного инженерного училища. - б с.
Юнкерам Николаевского Инженерного Училища от старших товарищей. - СПб., 1907. - 86c.

Ссылки

В. М. Догадин . В Николаевском инженерном училище
Волков, Сергей Владимирович. Русский офицерский корпус

Категории:

Первое российское высшее инженерно-техническое учебное заведение
Николаевское инженерное училище
Военно-учебные заведения Российской империи
Появились в 1804 году

Wikimedia Foundation . 2010 .

1892-1895 гг.

В 1892 году, в июне месяце, я приехал для поступления в Николаевское Инженерное училище в С. -Петербург, поразивший меня своим царственным величием.

Широкие и прямые, как стрела, перспективы, окаймленные высокими, художественными зданиями и запруженные густой, вечно движущейся толпой людей и бесконечной вереницей экипажей производили на меня, провинциального юношу, сильнейшее впечатление.

Казанский и Исаакиевский соборы поражали своим величием, размерами и красотой. Зимний дворец, Главный Штаб и ряд других художественных построек на Невском проспекте и Набережной восхищали меня.

Проснувшись на другой день рано утром, я решил немедленно идти в Инженерный замок, где помещалось Инженерное училище.

Это было величественное здание необычайной формы. Наружная его форма была четырехугольник, внутренний же двор имел форму шестиугольника. Он был в трех этажах с четвертым подвальным.

Перед замком была площадь, на которую выходил главный фасад замка. В середине нижнего этажа этого фасада был главный вход во внутренний двор, а большая часть верхнего этажа была украшена портиком из 12 мраморных дорических колонн. Над его большим окном в середине возвышался архитрав, а под ним, во всю длину темно-мраморного фриза, была надпись:

«Дому твоему подобает святыня Господня в долготу дней» большими золотыми буквами.

По карнизу вверху весь этот фасад был украшен мраморными статуями.

Почти в середине первого фасада имелся значительный выступ, увенчанный колокольней, имевшей форму шпица Петропавловского собора. Выступ был также в три этажа: в верхнем его этаже помещалась приходская церковь во имя Архангела Михаила, а по другую сторону выступа находились ворота во второй внутренний дворик, гораздо меньших размеров, чем главный двор.

В левом фасаде замка, выходившем на Фонтанку, также имелся выступ, образуемый одной, овальной формы комнатой верхнего и нижнего этажей, выдающейся вперед, и из окон его весь этот фасад мог быть фланкирован в обе стороны.

Третий фасад (задний), параллельный первому, выходил на Мойку и Летний сад. Он имел в середине широкую лестницу, ведущую со двора в первый этаж и так называемый Георгиевский зал. Средняя часть этого фасада имела подобие бастионного фронта.

Весь замок с его боковых и задних фасадов был окружен железной решеткой, образуя плац для прогулок юнкеров.

В углу между задним и левым фасадами находился еще один вход в третий внутренний дворик, тоже небольших размеров. Шагах в ста перед главным фасадом, на площади возвышался памятник Петру Великому, поставленный Императором Павлом, с надписью «Прадеду - правнук».

Через главный вход во внутренний двор замка вход в подворотню. Она вся украшена колоннами, и направо и налево шли две широкие, во всю подворотню, лестницы, ведшие в первый этаж, налево - в квартиры начальника училища и Академии и направо - в квартиру командира роты юнкеров.

В главном внутреннем дворе три входа. Первый налево - главный, парадный вход в замок, по широкой лестнице в вестибюль первого этажа. Из него прекрасная мраморная лестница поднимается до половины этажа и затем, разделяясь на два крыла, поднимается до второго этажа. Другой вход, прямо против ворот, идет в помещение юнкеров училища в первом этаже. Третий, прямо во второй этаж, в классы училища и Академии, был построен уже при мне.

Вообще весь замок давал помещения: Николаевскому Инженерному училищу, Николаевской Инженерной Академии и Главному Инженерному Управлению.

В первом этаже помещались: спальни юнкеров, зал для строевого учения, мастерские, лазарет и склад оружия и одежды. - все налево от входа, а направо - еще спальни, умывальник, комната дежурного офицера.

Во втором этаже находились классные комнаты юнкеров, библиотека и церковь юнкеров, помещающаяся в спальне Императора Павла, где он был убит.

С другой стороны от входа - еще классные комнаты, зал конференций, большой парадный зал, по стенам которого были установлены мраморные доски с именами Георгиевских кавалеров, бывших воспитанников училища и Академии, а на противоположной стене, между окнами висели их портреты. За залом - большая овальная комната и еще два - три класса. За ними начиналось помещение Главного Инженерного Управления, вплоть до главного входа.

Во многих помещениях сохранились еще следы прежней роскоши, как, например, плафон в библиотеке и в главном зале. О постройке замка сохранились предания. Уверяют, что в бытность Павла еще Великим Князем ему явился во сне ангел, повелевший построить новый дворец на месте старого дворца Елизаветы, с церковью для приходящих, что Павел и сделал. Говорили также, что число букв в надписи на фронтоне: «Дому твоему подобает святыня Господня в долготу дней» соответствует числу лет жизни Императора.

Уверяли, что замок соединен подземным ходом с павловскими казармами, и между юнкерами были любители разыскивать этот ход. Они говорили, что вход в него находится в толстой стене, отделявшей спальню Императора от библиотеки.

С другой стороны спальни находился небольшой круглый кабинет. В стене, прилегавшей к спальне, была глубокая ниша. В ней помещалась плащаница, а в спальне была устроена церковь. На стене, над плащаницей была прибита по повелению Императора Александра 2-го мраморная доска с надписью: «Господи, отпусти им: не ведают бо, что творят!»

В Инженерном замке я подал в канцелярии прошение и получил программу экзамена. Она показала мне, что мои знания достаточны, чтобы выдержать экзамен, но в канцелярии мне сказали, что для уверенности в успехе нужно поступить в подготовительный пансион Мерецкого.

Это был преподаватель топографии, полковник. Он держал пансион, в котором подготовлял молодых людей к вступительным экзаменам в Николаевское Инженерное училище и в Институт Инженеров путей сообщения.

Пансион помещался на Стременной улице в городе и на станции Удельной, за городом. Я отправился к Мерецкому. Он категорически заявил мне, что только пройдя через его пансион я могу надеяться попасть в училище. Мне очень не хотелось этого, но я не знал, как от него отделаться. Однако, когда он сказал мне, что это будет стоить пятьсот рублей, я обрадовался и заявил ему, что не располагаю такой суммой, а лишь двумя стами пятьюдесятью рублей.

Ну хорошо, - ответил он, к моему удивлению, - я возьму с вас только двести пятьдесят, но никому не говорите об этом.

Таким образом я все же попал в пансион. Он назывался подготовительным, но в действительности подготовка была очень слаба. Приходил преподаватель математики Андрющенко, час - другой болтал с учениками и уходил. Вот и все! Жили на Удельной, часто посещали Озерки…

Я скоро увидел, что в такой обстановке далеко не продвинусь, и взялся сам за работу. Экзамен я выдержал вторым и был принят на казенный счет.

Так я сделался военным, и три года, проведенных в Инженерном училище, прошли быстро, но однообразно. Они не богаты какими-либо экстраординарными событиями, но несомненно отразились на моем культурном развитии и способствовали прочному укреплению во мне сознательной дисциплины и добросовестного отношения к обязанностям по службе и в отношениях к другим.

Инженерное училище той поры считалось «либеральнейшим» между всеми военными училищами и действительно отношения между юнкерами и их воспитателями, училищными офицерами, не оставляли желать ничего лучшего: не было никаких мелочных придирок, ни грубости в обращении, ни несправедливых наказаний. Отношения между юнкерами старших и младших классов были дружеские и простые.

Начальником училища был генерал-майор Николай Александрович Шильдер, военный инженер по образованию, но всецело отдавшийся истории и в то время уже известный историк - «жизнеописатель царей», автор биографий Императоров Павла, Александра и Николая и претендент на Аракчеевскую премию. В отношении училища он лишь «давал тон», которому следовали командир роты юнкеров полковник барон Нолькен, профессора и курсовые офицеры, соблюдая полную гармонию, без каких-либо диссонансов.

В результате, из училища выходили толковые офицеры-саперы, хорошо знающие свою специальность и сохранявшие по окончании училища в их отношениях с солдатами в батальонах то же самое справедливое и гуманное обращение, которое усвоили в школе.

Учебная часть была поставлена в училище отлично, состав профессоров - самый лучший Так, математику читали Будаев и Фитцум фон Экстед (фигурой и лицом настоящий римлянин), механику полковник Кирпичев, мосты - его брат, генерал Кирпичев, химию – генералы Шуляченко и Горбов, строительное искусство - капитан Стаценко, электротехнику - капитан Свенторжецкий, фортификацию - подполковник Величко и капитаны Энгман и Буйницкий. Атаку и оборону крепостей - генерал-лейтенант Иохер, минное искусство-подполковник Крюков, тактику - полковник Михневич и топографию - генерал-лейтенант барон Корф. Все это были профессора, хорошо известные тогда в Петербурге.

В строевом отношении училище составляло роту, командиром которой был полковник гвардейского Саперного батальона барон Нолькен, а младшими офицерами капитан Цитович, штабс-капитаны Сорокин, князь Баратов, Огишев, Веселовский, Погосский и Волков. Они же состояли и курсовыми офицерами.

Классы занимали все время до обеда, то есть до 12 часов. Затем давался отдых, за которым следовали верховая езда, работы в мастерских, гимнастика, фехтование, пение, танцы. К шести часам все кончалось и до вечерней зари еще оставалось время для приготовления уроков и чтения. В этот период я много читал, но бессистемно.

Учебный год начинался в сентябре и длился до середины мая, когда училище уходило в Усть-Ижорский саперный лагерь, в 24 верстах вверх по Неве. Там обучение стрельбе и тактические учения сменялись практическими занятиями по фортификации, военным сообщениям и строительному искусству. В этой полезной и здоровой работе проходило лето. В начале августа переходили в Красное Село, где бывало производство выпускных юнкеров в офицеры.

С самого приезда в Петербург я не переставал поддерживать дружеские отношения с моими товарищами по реальному училищу, посту

пившими в другие высшие учебные заведения Не проходило недели, чтобы мы не собирались то у одного, то у другого. Так же часто посещал я мою тетку Александру Михайловну Калмыкову, жившую с сыном Андрюшей и воспитывавшую тогда П. Б. Струве. Андрюша был студентом факультета восточных языков, а Струве на политико-экономическом, где уже считался величиной в этих вопросах.

Я с удовольствием вспоминаю всех курсовых офицеров училища. Для нас, юношей, они служили образцом корректности и справедливости по отношению к подчиненным.

Как я уже говорил, учебная часть была поставлена в училище отлично. Главным предметом была фортификация. Она преподавалась во всех трех классах, постепенно развиваясь и пополняясь. Составляя одну общую кафедру, она делилась на девять самостоятельных отделов или кафедр, и каждая читалась отдельным профессором.

Эти отдельные кафедры были:

Полевая фортификация, то есть укрепления, сооружаемые во время войны на полях сражения. Этот курс читался подполковником Величко, капитаном Буйницким и штабс-капитаном Ипатович-Горянским.

Применение полевых укреплений к местности читал капитан Кононов.

Минное искусство - штабс-капитан Ипатович-Горянский и позже капитан Д. В. Яковлев.

Долговременная фортификация читалась капитаном Э. К. Энгман.

Атака и оборона крепостей - генерал-лейтенант Иохер и капитан Пересвет-Солтан.

История осад - генерал Маслов, которого много лет спустя заменил я.

Проектирование укреплений - капитан Буйницкий.

После фортификации придавалось большое значение строительному искусству, которое читал капитан Стеценко.

Затем следовала строительная механика, читаемая полковником Кирпичевым.

Математику (диференциальное и интегральное исчисление и анализ) читал профессор университета Будаев, уже считавшийся знаменитостью.

Электротехника - капитан Свенторжецкий.

Военные сообщения - полковник Крюков и капитан Кононов.

Артиллерия, военная история, химия, физика, топография, тактика, администрация и черчение довершали программу училища.

По окончании училища юнкера производились в подпоручики инженерных войск с выпуском в саперные, железнодорожные и понтонные батальоны или в минные, телеграфные и крепостные саперные роты. Там проходили строевую службу в течение двух лет (на востоке - трех) с правом поступления в Никола-

рискую Инженерную Академию по конкурсному экзамену.

Хотя юнкера изучали все те предметы, что требовались для высшего технического образования, звания инженера они, однако, не получали. Для этого нужно было пройти Николаевскую Инженерную Академию, служившую как бы необходимым дополнением к училищу. Там главным предметом была тоже фортификация и, как в училище, она делилась на отделы, читаемые разными профессорами. Когда я несколько лет спустя поступил в Академию, то понял, что все читаемое в ней по фортификации расширяло и дополняло уже усвоенное по этому предмету в училище.

В Академии читалось:

Современное состояние долговременной фортификации (полковник Буйницкий), конструкция долговременных сооружений (полковник Арене), блиндированные установки (капитан Голейкин), история осад (генерал Маслов), постройка укреплений в горах (капитан Коханов), оборона государства и применение долговременной фортификации к обороне страны (полковник Величко), оборона берегов (капитан 2 ранга Беклемишев). Крепостная война велась несколькими профессорами фортификации с участием офицера Генерального штаба и артиллериста. Наконец главным отделом было составление проектов крепостей и фортов под руководством всех старших профессоров.

Всего было девять отделов.

После фортификации придавалось большое значение механике, затем строительному искусству, бетонным работам, земляным работам. Как по механике, так и по строительному искусству, по мостам, гидравлике и электротехнике существовали, кроме теоретических курсов, и практические работы по составлению проектов.

Таким образом несомненно, что прошедшие через училище и Академию обладали весьма обширным техническим образованием, дополненным еще и общевоенными и общеобразовательными курсами.

Еще на младшем курсе Инженерного училища я стал увлекаться фортификацией более, чем другими предметами. Меня привлекала благородная роль укреплений, служивших для сбережения жизни защитников и для помощи им в обороне. Первые понятия о возведении укреплений в полевой войне на полях битв нам преподавал подполковник К. И. Величко. Он читал нам курс «полевой фортификации» и уже начал тогда входить в известность в инженерных кругах Петербурга.

Он читал свои лекции, чертя на доске мелом, и приказал, кроме того, завести большие тетради из клетчатой бумаги и задавал нам задачи, которые мы должны были решать и затем вычерчивать в этих тетрадях. На среднем курсе училища фортификация увлекла меня еще больше благодаря прекрасным лекциям покойного полковника Э. К. Энгмана. Это был не только талантливый профессор и отличный лектор, но чувствовалось, что он любит то, чему учит нас, и этим он влиял на своих учеников.

Я искренне отдался изучению фортификации. Это было замечено полковником Энгманом, и он привлек меня к составлению альбома чертежей к его первому учебнику. По полноте содержания и ясности, а вместе с тем и краткости изложения этот учебник не имел равных, да и до сих пор он превосходит все и всех стран. Впоследствии в моих учебниках я ему подражал, но не превзошел. Поистине, ученик не может быть выше учителя.

В бытность мою в училище исполнилось 75 лет со дня его основания. Это событие было отмечено торжественным актом, на котором Главный начальник инженеров генерал-лейтенант Заботкин произнес посвященную событию речь, а вечером состоялся большой бал, собравший в училище весь Петербург. По этому поводу я написал «Исторический очерк», посвященный училищу. Это была моя первая литературная работа, увидевшая свет.

В 1895 году, уже незадолго до окончания курса и выпуска в офицеры, произошло со мной несколько случаев, которые, хотя и незначительные сами по себе, имели на службу мою большое влияние.

Каждый юнкер, кончающий военное училище, мечтает всегда о том, чтобы при выпуске ему досталась бы вакансия как можно лучшая. Для юнкеров Инженерного училища лучшими считались “гвардейский Саперный батальон и первый Железнодорожный, потому что оба они были в Петербурге, а второй, кроме того, составлял царскую охрану при Высочайших поездках.

Я очень хотел попасть именно в этот батальон, но понимал, что для этого нужно иметь солидную протекцию, а у меня ее не было.

Однажды во время классной перемены я был позван в профессорскую комнату к полковнику Энгману, и велико было мое удивление, когда Энгман спросил меня, куда именно желал бы я выйти из училища.

Я сознался в моих мечтах.

Ну, - сказал полковник, - в ближайшее воскресенье, в 9 часов утра отправляйтесь к командиру батальона полковнику Яковлеву и представьтесь ему от моего имени.

Удивленный и более чем обрадованный, я в точности выполнил все, был принят командиром батальона и услышал от него, что я рекомендован полковником Энгманом так хорошо, что он уже записал меня на первую вакансию.

Я был чрезвычайно счастлив и горячо благодарил.

До выпуска оставалось всего три - четыре месяца, и я считал, что дальнейшая моя карьера обеспечена.

Однако вслед затем произошли один за другим целый ряд событий, и все изменилось.

Должен сказать, что еще в 1891 году на Дальнем Востоке началась постройка железной дороги от Владивостока до Хабаровска, известной под именем Уссурийской железной дороги. К 1895 году она дошла уже до половины расстояния, где была конечная станция Муравьев - Амурский. Злые языки говорили тогда, что ротмистр, начальник жандармской команды на этой станции, очень будто бы хотел иметь орден св. Владимира с мечами и бантом, но получить его можно было только за боевые действия. Тогда он якобы симулировал нападение на станцию китайских хунхузов, то есть разбойников, которое он со своей командой успешно отбил.

Донесение об этом в Петербург произвело в правительственных кругах некоторую тревогу. Решили, что продолжать постройку без помощи военной силы невозможно, и по соглашению между военным министерством и министерством путей сообщения было решено немедленно сформировать железнодорожный батальон, назвав его Первый Уссурийский железнодорожный батальон.

Летом 1895 года юнкера Инженерного училища были в Усть-Ижорском саперном лагере, когда известие об этом появилось в газетах. Я и мой товарищ по выпуску серб Родослав Георгиевич прочли это сообщение вместе, и нас ужасно потянуло путешествие на Дальний Восток. Сколько стран посетишь и океанов переплывешь, чего только не увидишь и не узнаешь! Как упустить такой случай? Потолковали и решили попытаться попасть в этот батальон.

Отправились в Главный Штаб, оттуда в Железнодорожный Отдел, но как ни старались ничего добиться не могли и не бывать бы мне в Уссурийском батальоне, если бы не случилось следующее:

Сообщение между лагерем и городом производилось пароходами Шлюссельбургского общества «Трувор», «Синеус» и «Вера». Возвращаясь однажды на «Труворе» в лагерь, я имел с собой фотографический аппарат и все время защелкивал виды берега. Находившийся тут же на палубе артиллерийский офицер вдруг подозвал меня и завел со мной разговор на тему о фотографии. Разговорившись, мы перешли на другие темы и коснулись предстоящего выпуска. Услышав от меня о моих бесплодных посещениях Главного Штаба, офицер рассмеялся и сказал, что он попытается помочь мне. Он дал мне свою визитную карточку, на которой я прочел: капитан гвардейской артиллерии Илья Петрович Грибунин. Он был слушателем Офицерской Артиллерийской Школы, отбывавшей в это время практическую стрельбу в том же Усть-Ижорском лагере.

С этого дня началось мое знакомство с И. П. Грибуниным, перешедшее потом в тесную и искреннюю дружбу. Чем ближе я узнавал этого благородного, чуткого и доброго человека, тем более ценил его. Несколько раз он оказал мне большую моральную поддержку, движимый лишь чувством его безграничной доброты.

Когда я через несколько дней явился к нему, он сказал мне, что в числе слушателей Школы находится Его Высочество герцог Г. М. Мекленбург - Стрелицкий, что он уже говорил с ним обо мне и Георгиевиче и что герцог дал свою карточку, с которой мы должны представиться генералу такому-то.

Так мы и сделали: представились и немного спустя произошло то, что до той поры было невозможно, - нам прислали сообщение из штаба, что мы зачислены оба в Первый Уссурийский железнодорожный батальон.

Вскоре последовал выпуск и производство в офицеры, - начало новой жизни… Все молодые офицеры получили отпуск, и я немедленно выехал на юг…

В начале октября 1895 года я возвратился в Петербург, чтобы на пароходе Добровольного Флота отправиться во Владивосток.

Пароход назывался «Тамбов». Если не ошибаюсь, 11-го или 21-го октября «Тамбов» двинулся в дальнее путешествие из Кронштадта, и я хорошо помню, что перед самым отходом прибыл на пароход по просьбе пассажиров Отец Иоанн Кронштадтский и отслужил на палубе молебствие о благополучном путешествии.

Солнце уже склонялось, когда несколько буксиров зацепили «Тамбов» и поволокли его к выходу, где и предоставили его собственным силам.

Так началось путешествие, окончившееся во Владивостоке 5 января 1896 года, то есть через 75 дней.

ШВАНЕБАХ Эммануил Федорович (1866 - 1904) окончил Николаевское инженерное училище в 1883 году в форме подпоручика инженерных войск (раскрашенная).

Известные выпускники и преподаватели

Абрамов, Фёдор Фёдорович — генерал-лейтенант, в эмиграции помощник Главнокомандующего Русской Армией, начальник всех частей и управлений Русской армии
Бальц, Фридрих Карлович — генерал-майор
Брянчанинов, Дмитрий Александрович — епископ Игнатий
Буйницкий, Нестор Алоизиевич — генерал-лейтенант
Бурман, Георгий Владимирович — генерал-майор, создатель противовоздушной обороны Петрограда, начальник Офицерской электротехнической школы
Вегенер, Александр Николаевич —
русский военный воздухоплаватель, военный лётчик и инженер,
авиаконструктор, начальник Главного аэродрома, первый начальник ВВИА им.
Н. Е. Жуковского.
Гершельман, Владимир Константинович — начальник мобилизационного управления штаба УВО
Григорович, Дмитрий Васильевич — писатель
Достоевский, Фёдор Михайлович — писатель
Дутов, Александр Ильич — генерал-лейтенант, атаман Оренбургского казачьего войска
Карбышев, Дмитрий Михайлович — генерал-лейтенант инженерных войск, Герой Советского Союза
Кауфман, Константин Петрович — инженер-генерал, генерал-адъютант, туркестанский генерал-губернатор
Кауфман, Михаил Петрович — генерал-лейтенант, генерал-адъютант, член Государственного Совета
Квист, Александр Ильич — русский инженер и фортификатор
Кондратенко, Роман Исидорович — генерал-лейтенант, герой обороны Порт-Артура
Коргузалов, Владимир Леонидович — гвардии майор, начальник инженерной службы 3-го гвардейского механизированного корпуса 47-й армии Воронежского фронта, Герой Советского Союза
Краевич, Константин Дмитриевич — российский физик, математик и педагог
Кюи, Цезарь Антонович — композитор и музыкальный критик, профессор фортификации, инженер-генерал
Леман, Анатолий Иванович — русский писатель, скрипичный мастер
Лишин, Николай Степанович — изобретатель ударной ручной гранаты
Лукомский, Александр Сергеевич — генерал-лейтенант, глава Правительства при Главнокомандующем ВСЮР генерале Деникине
Май-Маевский, Владимир Зенонович — генерал-лейтенант, командующий Добровольческой армией
Модзалевский, Вадим Львович — российский историк, геральдист и генеолог.
Миллер, Анатолий Иванович — Генерал-лейтенант (пр. 24.10.1917). Командир 25-й Черноморской пограничной бригады.
Великий Князь Николай Николаевич Младший
Паукер, Герман Егорович — генерал-лейтенант
Петин, Николай Николаевич — комкор, начальник инженеров РККА
Половцов, Виктор Андреевич — писатель-филолог и педагог
Рошфор, Николай Иванович (1846—1905) — русский инженер и архитектор
Сенницкий, Викентий Викентиевич — генерал от инфантерии
Сеченов, Иван Михайлович — ученый-физиолог
Стерлигов, Дмитрий Владимирович (1874—1919) — архитектор, реставратор и преподаватель.
Теляковский, Аркадий Захарович — инженер-генерал-лейтенант
Тотлебен, Эдуард Иванович — генерал-адъютант, выдающийся русский инженер и фортификатор
Трутовский, Константин Александрович — художник
Унтербергер, Павел Фёдорович — генерал-лейтенант, генерал-губернатор Приамурского края и командующий войсками военного округа, наказной атаман Амурского и Уссурийского казачьих войск
Услар, Пётр Карлович — генерал-майор, лингвист и этнограф
Шварц Алексей Владимирович — генерал-лейтенант, генерал-губернатор Одессы

Помощь по Теле2, тарифы, вопросы