Лихой вожак «волчьей сотни» - генерал Шкуро

(исторические заметки по поводу…)

Имя этого человека вряд ли знакомо российской молодежи. Лишь немногие из людей старшего поколения вспомнят его фамилию, которая иногда всплывала в книгах или фильмах о событиях времен гражданской войны. Генерал Шкуро… один из одиозных командиров белоказачьих диких конниц… Кто он? Почему его не помнят на его родине – в Кубани? Почему историки обходят стороной его «лихие подвиги», которые в судьбоносные времена становления молодой республики Советов были очень даже заметны и широко обсуждаемы?
Его жизнь – это крутой, полный драматизма и не придуманных коллизий роман, где никакая человеческая фантазия не смогла бы угнаться за причудами его величества – случая. Его судьба – это клубок противоречий идей, вер и убеждений.
Мы сегодня с недоумением смотрим на рушащиеся и до обидного обостряющиеся вековые и казавшиеся нерушимыми братские отношения между русским и украинским народами. Но ведь если бы дело было только в различии взглядов на строительство национального самосознания. Кто из нас, россиян, был против обретения Украиной самостоятельности в те годы, когда развалился СССР? Я живу в тех краях, где среди местного населения по национальному признаку украинцы занимают либо второе, либо третье места. И мы, русские, вместе с ними искренне переживаем непростые времена в отношениях наших стран.
Гражданские войны не случаются сами по себе. И в хитросплетениях судьбы человека, о котором я хочу рассказать, возможно, и увидит внимательный взгляд те зловещие пружины общественных возмущений, которые приводят в действие механизмы страшных братоубийственных войн.

1. Был Шкура – стал Шкуро

Андрей Григорьевич Шкура родился в 1886 году в Екатеринодаре (ныне – Краснодаре), в семье полковника Кубанского казачьего войска. Кем, как не военным, видел он себя с детских лет. И почему его отец не сменил фамилию, заставляя мальчика с юных лет доказывать кулаками обидчикам свою непримиримость к злым шуткам по поводу похожести этой вообще-то дворянской фамилии на прозвище? Возможно, что именно – поэтому (чтобы не расслаблялся). Дерзкий, своевольный, полный честолюбивых амбиций, юноша уже в столичном кадетском училище старался попадать в центр внимания. И однажды он так отличился, что дело чуть не дошло до его отчисления. «Мы переломали парты и скамейки, побили лампы, разгромили квартиру директора корпуса, - вспоминал он впоследствии в своих мемуарах, - а причиной наших недовольств было – неудовлетворительное качество подаваемых котлет…».
Его, конечно (благодаря высокой репутации отца), в училище оставили, и он из вольнодумца тут же превратился в самого прилежного курсанта. Блестяще сдав выпускные экзамены, Андрей вне конкурса был зачислен в Николаевское кавалерийское училище.
В 1907 году девятнадцатилетний юноша направляется хорунжим в 1-й Усманский казачий полк, где сразу получает боевое направление на персидскую границу. Здесь он и получает первые боевые навыки, активно участвуя в схватках с вооруженными бандами, то и дело тревожащими российские границы.
Перед самым началом Первой мировой войны Андрей Григорьевич, отдохнув несколько лет на гражданской службе, вновь возвращается в армию – хорунжим в 3-й Хоперский казачий полк. Он заступил на службу в тот момент, когда русские под напором превосходящих сил противника в боях под Варшавой (осень 1914 года) вынуждены были отступить. Но стремительно перегруппировавшись, полк начал контратаку. Оторвавшись от основной группы, передовой разъезд полка из семнадцати казаков под командованием хорунжего Шкуры внезапно встретился с эскадроном немецких гвардейских гусар и несмотря на более, чем десятикратное (!!) превосходство противника, смело его атаковал. Не ожидав такого наглого напора, противник позорно бежал. А казаки взяли в плен двух офицеров и сорок восемь вражеских кавалеристов.
Любопытно, что, утверждая списки представленных к награждению почетным Георгиевским оружием отличившихся в начале войны воинов, государь император Николай II выразил крайнее недовольство фамилией одного из героев. И высочайше повелел… да… повелел ее изменить.
Так и стал двадцативосьмилетний Андрей Григорьевич отныне не Шкура – а Шкуро.
Интересен еще один исторический факт. Именно в те дни и практически в тех же местах точно с таким же геройством сражались казаки 18-го Северского драгунского полка, где свой первый Георгиевский крест получил унтер-офицер Семен Буденный. Пройдет всего пять лет и армии кавалеристов под командованием Шкуро и Буденного сойдутся в кровавой бойне на полях братоубийственной войны.

…1915 год стал для русской армии годом «великого отступления». И в этих невероятно тяжелых условиях, когда немцы стали хозяевами положения за счет превосходства в артиллерии, на помощь пришли летучие пулеметные команды, создаваемые русским командованием в кавалерийских полках. Одну из таких команд вызвался возглавить казачий офицер Шкуро.
Осенью 1915 на стол командующего фронтом лег рапорт Андрея Григорьевича, произведенного к тому времени в есаулы, с предложением «отрядить его с партией казаков терзать тылы и коммуникации противника». Идея пришлась командованию по душе. И вскоре Кубанский конный отряд особого назначения приступил к действиям за линией фронта.
Вот где развернулась соскучившаяся по отчаянным боевым схваткам душенька вольного казака! Сформировав свой отряд из таких же отчаянных молодцов, как он, Шкуро приказал своим бойцам к черным кубанкам приторочить волчий хвост, а на знамени отряда – нарисовать оскаленную волчью пасть.
«Волчья сотня» уже с первых налетов начала массово истреблять немецкую пехоту. И прошло немало времени прежде, чем немцы, оправившись от панического ужаса, в какой они приходили от рейдов отряда Шкуро, научились им противодействовать.

Особых успехов казаки-кавалеристы добивались на фронтах противодействия с османами (турками). Именно туда и были брошены русским военным командованием основные кавалерийские силы в момент, когда на карте стояла судьба всей военной кампании – в феврале 1917 года. Отряд Шкуро, влившийся в авангард Кавказского кавалерийского корпуса, геройски сражался в боях, где русская армия одержала крупные победы над Османской империей.

2. Белогвардейская косточка

Где скитался и чем занимался полковник Шкуро с момента окончания боевых действий на фронте до весны 1918 года – историкам про то, видимо, не интересно. Он вынырнул из хаоса начавшейся гражданской войны, оказавшись в Краснодаре, где главком новоиспеченной Кубано-Черноморской Советской республики Александр Автономов (почему-то мало известный нам активный участник гражданской войны) формировал из кубанских и донских станичников регулярные части Красной Армии. 32-х летний Александр Григорьевич оказался в стане большевиков отнюдь не по идейным соображениям. Как патриот России, он не мог смириться с вторжением на территорию страны немецких дивизий, которые странным образом никак не хотели уходить с Северного Кавказа. И какое-то время снова принялся «тупить шашки о немецкие головы». Но ненадолго.
Кто теперь разберет: то ли немалая часть казачества не смогла принять идеологию большевизма, то ли большевики были чересчур «революционны», но вскоре те, непримиримые – откололись от боевых соединений Красной Армии и примкнули к «белому движению».
Вот тут-то и случилось нечто необъяснимое: не дожидаясь прихода на Кубань Добровольческой армии Деникина, бывший сотник Шкуро объявляет о создании Южной Кубанской армии, в которую тут же начинает вливаться все мятущееся и изнывающее от безделья боевое казачество. Любопытно, что на момент того амбициозного объявления «армия» насчитывала… 14 человек (вместе со своим командующим). Почему – Шкуро? С какой стати – какой-то (пусть и боевой) полковник? Но армия росла, как снежный ком. И вскоре дерзко заявила о себе, выбив из Кисловодска красную армию.
Обеспокоенное руководство Кубано-Черноморской Советской республики срочно стало стягивать серьезные силы для противостояния Шкуро. Но, не дожидаясь их формирования, новоявленное казачье войско выступает навстречу и в начале лета 1918 года с триумфом входит в Ставрополь.
С Деникиным Шкуро встречается уже, как равный с равным. И, тем не менее, он безоговорочно переходит к нему вместе со всем своим войском в подчинение. И не зря. Через короткое время он получает под командование вначале кавалерийскую дивизию, затем – корпус, а к концу 1919 года Шкуро становится в звании генерал-лейтенанта командующим Кубанской армии (одной из главных составляющих Вооруженных сил белогвардейского Юга России). И это – в возрасте – 34 года!
Гражданская война на юге России нашла свое отражение в исторических документах, как жестокая и кровавая бойня, где десятки и сотни тысяч бойцов, гибли, как они понимали – «за освобождение Родины от врагов». Только понятие в это слово «враги» они вкладывали – каждые свои.
Генерал Шкуро тоже внес свою немалую лепту во временные успехи белогвардейцев. Со своими боевыми товарищами он жестоко «покуролесил» и на Кубани и на Дону. И только с переброской на борьбу с ним из-под Воронежа красной конницы Буденного деникинцы были обращены в бегство. В Крыму сам Деникин отбыл в Европу, передав командование генералу Врангелю. Побежали, воспользовавшись моментом, и другие белые высшие офицеры. Улизнул в Европу и Шкуро. Но не просто бежал, а как и подобает, уважающему себя казачьему офицеру, - убыл в качестве… дипломатического представителя от Вооруженных сил Юга России.

3. Белогвардейская ностальгия с коричневым оттенком

Можно было бы и поставить точку в повествовании об одном из часто упоминаемых персонажей гражданской войны. Мы давно уже с пониманием относимся к идейным заблуждениям тех белогвардейских офицеров, которые до конца своей жизни оставались истинными патриотами своей Родины. Мы даже Колчаку в какой-то мере готовы простить его жестокость.
Однако не ошибаемся ли мы, считая, что в гражданской войне не было правых и виноватых?
Вот и в истории белогвардейского генерала Шкуро судьба распорядилась таким образом, что вся его человеческая сущность вылезла наружу, как только появилась возможность вернуться на Родину.
… Оказавшиеся в эмиграции белые офицеры, те, кто не желал продолжать вооруженную борьбу против Советской России, устраивались кто кем мог – журналистами, шоферами, швейцарами в гостиницах. Потомственный дворянин и казачий генерал считал ниже своего достоинства предаваться подобным занятиям. К тому же единственное, что он умел хорошо делать в этой жизни, так это держаться в седле и владеть шашкой. И Шкуро пошел работать…цирковым артистом. Сколоченная им труппа из бывших сослуживцев-казаков несколько лет с неизменным успехом гастролировала по Европе. На цирковой арене его и застало известие о начале Второй мировой войны.
Так было ли белогвардейское казачество на самом деле оплотом борьбы за спасение Родины от врагов? Судите сами. Уже летом 1942 года на советско-германском фронте на стороне немцев сражались казачьи полки «Платов» (17-я армия), «Юнгшульц» (1-я танковая группа), 1-й лейб-гвардии Атаманский, 3-й Донской, 4-й и 5-й Кубанские, 6-й и 7-й Сводно-казачьи, сведенные позже в 1-ю кавалерийскую дивизию под командованием генерала Гельмута фон Панвица. К марту 1943 года в составе вермахта насчитывалось 20 казачьих кавалерийских полков общей численностью 25 тысяч сабель и штыков.
А в 1943 году созданное по инициативе Гимлера управление по делам казаков восточного министерства Третьего рейха военным командованием Германии было поручено возглавить бывшему атаману Всевеликого Войска Донского – генералу Краснову. Ну, а тот позвал своим заместителем (ответственным за подготовку резервов для казачьих частей) своего кубанского товарища генерала Шкуро. И что? Бросив свои цирковые упражнения, бывший «борец за Отечество» тут же примчался поучаствовать в позорном для бывшего россиянина «крестовом походе на Россию». Он был любезно обласкан немецким военным командованием, получив звание группенфюрера СС, что было равноценно армейскому генерал-лейтенанту.

17 января 1947 года на последних полосах газет «Правда» и «Известия» было опубликовано короткое сообщение Военной коллегии Верховного суда СССР, которая «приговорила агентов германской разведки, бывших главарей вооруженных белогвардейских частей в период Гражданской войны атамана Краснова П.Н., генералов Белой армии Шкуро А.Г., князя Султан Килыч-Гирея, Краснова С.Н., Доманова Т.И. и генерала германской армии эсесовца фон Панвица к смертной казни через повешение. Приговор приведен в исполнение». Лишь одного П. Н. Краснова ввиду его возраста расстреляли.

Нет, сам казак Шкуро большого вреда нашей Родине не нанес. Попав на службу в германское подразделение СС, он вначале слишком формально выполнял свои служебные обязанности, а потом и вовсе – запил. Видимо, только из уважения его былых заслуг немцы терпели все чудачества бывшего казацкого кавалериста.
Ну, а то, что Родина по заслугам оценила «подвиги» беглого генерала – так это, надо понимать, и есть справедливая оценка всей его мятежной жизни.

Волчьи сотни в Китайском походе и войне 1904-1905 годов

Первыми "волками" принято считать казаков-забайкальцев. Именно 2-й сотне 2-го Аргунского полка принадлежит фирменный "волчий вой" при атаке противника лавой, что служило дополнительным деморализирующим фактором для противника. Впервые был применен во время Китайского похода 1900-1901 годов. Следует отметить при этом, что аргунцы изначально готовились к службе в пеших батальонах ЗКВ и были переведеды в кавалерию только в 1900 году

В 1904 году, в связи с началом Русско-японской войны аргунцы- ветераны Китайского похода вновь были призваны из запаса 2-й очереди во 2-й Аргунский полк, где они сохранили свою «волчьи» традиции. До 30 августа 1904 «волками» командовал сотник В.Хвощинский, которого после гибели сменил подъесаул В. Субботин, командовавший сотней до конца войны. Так же во время войны 1904-1905 годов участником боев с китайцами и японцами, Георгиевским кавалером И. Раменским была сложена полковая песня "Быть может часть волков и ляжет"

В «Волчьей сотне» воевал ст. урядник 2-го Аргунского казачьего полка, кавалер 3-х Георгиевских крестов Е. Каргин, казак Актагучинской станицы, ставший прообразом атамана Елисея- Каргина героя романа К. Седых «Даурия».

Волчьи сотни в Первой мировой войне

В середине осени 1915 года на стол командующего Юго-Западным фронтом лег рапорт есаула Шкуро с предложением «отрядить его с партией казаков терзать тылы и коммуникации противника». Идея понравилась командованию и вскоре был сформирован "Кубанский конный отряд особого назначения" из казаков ККВ. Сформировав его из самых отчаянных сорви-голов, каждый из которых был под стать своему командиру, есаул самолично ввел для отряда и необычные отличительные знаки: к черным кубанкам его казаков был приторочен волчий хвост, а на самоучрежденном черном отрядном знамени красовалась оскаленная волчья пасть. Потому за «Кубанским особого назначения…» сразу же закрепилось и неофициальное название – «волчья сотня».

При первом налете кубанцы истребили полторы сотни немцев, захватили шесть пулеметов и три десятка пленных. Сдав трофеи, «волчья сотня» ушла в более продолжительный рейд по немецким тылам, во время которого под покровом сумерек и метели внезапно атаковала поселок Нобель, где располагался штаб германской пехотной дивизии, взяла в плен ее командира и нескольких штабных офицеров.После этого немцы назначили награду за голову Шкуро в 60 тысяч рублей. Но Шкуро, несмотря ни на что, продолжил рейды по вражеским тылам в лесах Минской губернии и Южных Карпат.

Перед началом Брусиловского наступления летом 1916 г. отряд Шкуро (он был официально назначен командиром отряда 12 января 1916 г.) был переброшен на Юго-Западный фронт в состав конного корпуса генерала Ф. А. Келлера. Шкуро придали еще два организованных партизанских отряда, и летом же 1916 г. он совершил успешный рейд на глубину 7 верст в тыл австрийцам, захватив около 6 тысяч пленных и почти не понеся при этом потерь.

После Февральской революции 1917 г. войсковой старшина Шкуро добился у Походного атамана разрешения на перевод своего Кубанского отряда особого назначения (2 сотни) в Персию в состав Отдельного Кавказского кавалерийского корпуса генерала от кавалерии Н. Н. Баратова.

По дороге в Персию в Кишиневе часть отряда - солдаты - перешла на сторону солдатских комитетов и у Шкуро остались одни лишь казаки. В ноябре отряд прибыл в г. Энзели, расположенный на персидском побережье Каспийского моря. Здесь группа большевистски настроенных солдат сделала попытку убить Шкуро, но в результате покушения он отделался ранением. В это время предоставленный самому себе отряд развалился, большая часть казаков дезертировала и уехала на Кубань. С остатками отряда Шкуро из Энзели направился в г. Хамадан, где был расквартирован штаб корпуса Н. Н. Баратова, и сделал попытку пополнить свой отряд. Этого не получилось, Шкуро был арестован большевиками.

По дороге в Хамадан, где располагался штаб 1-го Кавказского кавалерийского корпуса генерала Баратова, Александру Григорьевичу и его подчиненным пришлось отбиваться от нового для них врага – разномастных партийных агитаторов, пытавшихся склонить казаков к дезертирству и измене присяге.В порту Энзели группа разагитированых матросов попыталась воспрепятствовать загрузке отряда на пароход. "Волки" отлупили моряков нагайками после чего заставили их пропеть «Боже, Царя храни» стоя на коленях. Прибыв к месту назначения,"волки" сразу же был включены генералом Баратовым в авангард Кавказского кавалерийского корпуса, готовившегося к наступлению которое началось в последние дни февраля 1917 года. Разгромив османов в боях у Синнаха и под Мнантагом, казаки, совершив стремительный четырехсоткилометровый марш, соединились с английскими дивизиями генерала Мода у местечка Кизыл Рабат. Это было последнее крупное сражение Первой мировой войны с участием русских армий, в результате которого османская Порта потеряла всю южную часть Ирака.

Волчьи сотни в Гражданской войне

В конце концов, казаки вместе со Шкуро выехали на Кубань и с боями добрались до Минеральных Вод, где им в конце февраля 1918 г. пришлось «распылиться», чтобы не быть уничтоженными большевиками. Шкуро отправился в Кисловодск, где был арестован местными большевиками. В конце марта Шкуро перевезли во Владикавказскую тюрьму, откуда он через два месяца, после случайного освобождения, бежал на Кубань.

В середине июня среди казаков-баталпашинцев разнесся слух о появлении Шкуро в Баталпашинском отделе. Он сразу же принялся формировать свой отряд, который в течение весьма короткого времени вырос с 6 до 40 человек. С ним Шкуро совершил ряд лихих набегов на станицы Суворовскую, Бекешевскую и Воровсколесскую. Набеги Шкуро явились искрой, попавшей в бочку с порохом - они вызвали серию уже давно замышлявшихся казаками восстаний, - в станицах Родниковской, Лабинской, Чамлыцкой, Упорной, Бесстрашной, Спокойной и Удобной{7}.

12 (25) июня 1918 г. Шкуро с помощью «комиссара» (бывшего станичного атамана) Шамайского занял станицу Суворовскую, где в его руки попало 800 винтовок и 15 тысяч патронов. Здесь Шкуро объявил мобилизацию казаков четырех призывных возрастов, и к вечеру у него в отряде насчитывалось уже 500 конных казаков.

Отряд Шкуро, в котором вскоре появилось также одно орудие, успешно провел ряд боев под станицей Баталпашинской, а в одну из ночей отважился даже атаковать Кисловодск, вызвав там панику. Он захватил большое количество оружия, снаряжения, денег и, кроме того, вывез из города несколько членов бывшей Императорской фамилии.

24 июня (7 июля) отряд Шкуро (7 тысяч человек, из них 3–4 тысячи вооруженных) принял неравный бой с красными под станицей Воровсколесской. Ночью он почти без потерь вышел из окружения.

Появившись на территории Ставропольской губернии, Шкуро продолжал пополнять свой отряд, встреченный местными крестьянами достаточно спокойно и без опаски, о чем свидетельствует факт передачи Шкуро крестьянами села Бешпагир 500 винтовок с патронами. Село Донское дало в его отряд лошадей и 500 вооруженных бойцов.

По приказу Деникина Шкуро с несколькими сотнями казаков Баталпашинского отдела был направлен на Кубань для формирования Кубанской Партизанской отдельной бригады, начальником которой он был назначен 8 (21) августа. Шкуро - «командующий войсками Добровольческой армии, действующей в Баталпашинском и Пятигорском районах» (со штабом в Кисловодске) - сформировал значительное число казачьих и горских полков и 12 (25) сентября предпринял с ними нападение на Кисловодск, увенчавшееся успехом. В Кисловодске Шкуро сохранил жизнь и свободу почти 3 тысячам больных и раненых красноармейцев, находившихся в больницах и госпиталях. Там он продолжал формирование новых частей, но 25 сентября (8 октября) под давлением превосходящих сил красных с боями (в которых участвовала и местная офицерская рота) отступил от города.

Но Гражданская война продолжалась, и в 20-х числах декабря 1918 г. (начале января 1919 г.) Шкуро со своей 1-й Кавказской казачьей дивизией был направлен на ликвидацию прорвавшихся в Баталпашинский отдел красных частей. Шкуро, обогнав дивизию, со своей Волчьей сотней прибыл в станицу Баталпашинскую и почти в самое Рождество разбил авангард красных. Вскоре подошла вся дивизия, отразившая новое наступление большевиков. 5(18) января в Баталпашинской Шкуро обратился к казакам с призывом вступать в ряды дивизии - откликнулось более 3 тысяч «стариков», взбодривших своим примером молодежь.

К 20 января (2 февраля) 1919 г. дивизия Шкуро сбила противника у Минеральных Вод и подошла к Владикавказу. Здесь она столкнулась с ингушами, оказывавшими белым упорное сопротивление. Начались серьезные бои с рукопашными схватками - вплоть до кинжалов, принявшие затяжной характер. Тогда Шкуро нанес удар по горным ингушским аулам, и 27 января (9 февраля) делегация ингушей договорилась со Шкуро об отходе ингушских красных частей от Владикавказа. На следующий день вечером в город вошли части Шкуро. Владикавказ пал, и территория, занятая Добровольческой армией, распространилась на весь Северный Кавказ - от Черного до Каспийского моря...

В начале (по новому стилю - в середине) февраля дивизия Шкуро была переброшена на Дон. Здесь он вступил в командование группой войск 1-го армейского корпуса Кавказской Добровольческой армии. С 14 (27) марта по 21 марта (3 апреля) части Шкуро, постоянно маневрируя, обороняли Донбасс.

Однако красные перебросили в Донецкий бассейн новые подкрепления, и они смогли потеснить фронт Кавказской Добровольческой армии. В связи с этим командованием Вооруженных сил на Юге России (ВСЮР) «коннице генерала Шкуро, взявшей 17-го{8} Дебальцево, была дана задача ударить по тылам западного фронта» (Деникин А. И. Очерки русской смуты. - Т. И. - Париж, 1926. - С. 76.)

23 марта (5 апреля) в районе Юзовки они прорвали фронт красных и начали рейд по их тылам. Некоторые красноармейские части были разгромлены, и шкуринцы захватили несколько поездов, в одном из которых находилось телефонное имущество, в котором так нуждались белые, и аэропланы. Помимо этих трофеев, было захвачено также и несколько бронепоездов.

3 (17) апреля 1-я Кавказская казачья дивизия группы генерала Шкуро (в тот день исключенной из состава группы генерала В. З. Май-Маевского) под г. Мариуполем атаковала партизанские отряды Н. И. Махно; последние понесли большие потери, как убитыми, так и пленными; в тот же день красные оставили Мариуполь. К 13 (26) апреля в руках Шкуро было сосредоточено командование 1-й Кавказской и 1-й Терской казачьими дивизиями, части которых были переброшены на север. 19 апреля (2 мая) казаки Шкуро начали рейд по тылам советской 8-й армии, прервали железнодорожную линию Дебальцево - Кодамов и заняли хутор Тавричанский, станции Петровеньки и Штеровка.

Красные, воспользовавшись ослаблением белого фронта у Каменской (на Луганском направлении), продвинулись вперед, но, как отмечал генерал А. И. Деникин, «переброшенные туда вновь корпуса Калинина и Шкуро, совместно с другими левофланговыми частями Донской армии, в двадцатых числах апреля с большим уроном обратили противника за р. Белую» (Деникин А. И. Очерки русской смуты. - Т. 5. - С. 77.)

13 (26) мая Шкуро, произведенный к тому времени в генерал-лейтенанты, был назначен командиром 3-го конного корпуса, в который вошли 1-я Кавказская и 1-я Терская казачьи дивизии. Однако в это время он находился в служебной командировке в Екатеринодаре, и во временное командование корпусом вступил генерал от артиллерии В. А. Ирманов.

По свидетельству генерала П. Н. Врангеля, 7 (20) мая Деникин поздравил генерал-майора П. Н. Шатилова с производством в генерал-лейтенанты и объявил о назначении его командиром 3-го конного корпуса (в него вошли 1-я Конная и Сводно-Горская конная дивизии). Однако через несколько дней 1-я Кавказская (генерала Шкуро) и 1-я Терская казачьи дивизии были сведены в конный корпус, ставший 3-м, корпус генерала Шатилова был переименован в 4-й конный, а 1-й, 2-й и 3-й конные корпуса получили наименование Кубанских.

Части корпуса Шкуро вновь прорвали фронт красных в районе станций Очертино - Гришино, захватив несколько орудий и штаб 9-й стрелковой дивизии 13-й армии Южного фронта, а вскоре началось общее наступление Вооруженных сил на Юге России на север, по направлению к Москве.

Шкуро возвратился из командировки 6 (19) июня, но уже 9 (22) июня он, по приказу Деникина, вступил в командование войсками вновь созданного Западного фронта Добровольческой армии{9}. На следующий день генерал Ирманов «до особого распоряжения» вновь вступил во временное командование 3-й конным корпусом...

После несанкционированного Деникиным занятия Екатеринослава 16 (29) июня кубанскими казаками 1-й Кавказской казачьей дивизии состоялся торжественный въезд в город генерала Шкуро.

Волчьи сотни во Второй мировой войне

По информации российского историка С.И. Дробязко, в годы ВМВ было создано 3 отдельных волчьих сотни:

Казаки 6-го терского полка со знаменем "Волчьей сотни" готовяться встретить Шкуро. 1944 год.

1. Создана 26.12.1943 г., командир подъесаул П.Ф. Беспалов,ранее служивший в Особой горной казачьей сотне на Кубанском предмостном укреплении

2. Создана в начале февраля есаулом П.К. Емцовым (старый казак, в годы ГВ служил в 2-м КоДп). 10.02.1944 г. сотня получила приказ отбыть во Францию

3. Создана из кубанцев, командир сотник П.Б. Рябовол. Вероятно входила в состав Казачьего Стана. За участие в боях с Красной армией с 10 по 31 января 1944 г. получила почетное наименование "волчьей".

Фотогалерея

вариант шеврона.Документального подтверждения использования нет.

А.Г. Шкуро в форме "Вольчьей сотни"

Один из вариантов нагрудного знака

В Первую мировую войну Шкуро прославился созданием кавалерийского отряда особого назначения, получившего название «Волчья сотня». Надо сказать, что использование волчьей символики не было изобретением Андрея Григорьевича. Первыми "волками" была 2-ая сотня 2-го Аргунского полка казаков-забайкальцев. При атаке лавой отряд даже использовал характерный волчий вой, что способствовало деморализации противника. Впервые этот вид психической атаки был использован во время Китайского похода 1900-1901 годов.
В середине 1915 года полковник Шкуро обратился к командованию Русской армии с инициативой создания особого отряда, который бы мог совершать диверсионные действия в тылу противника. Идею встретили прохладно, но Шкуро её "пробил", после чего им был сформирован Кубанский конный полк особого назначения. В качестве символики было принято черное знамя с волчьей головой, за что отряд и получил свое неофициальное название.
Деятельность "Волчьей сотни" была крайне эффективной. В первый же боевой выход "волки" уничтожили полторы тысячи немцев. Отряд совершал диверсии (взрывал и крушил мосты, дивизионные и полковые штабы), захватывал оружие и пленных. Во время внезапного налета на поселок Нобель, где размещался штаб германской пехотной дивизии, Шкуро удалось взять в плен её командира и несколько офицеров. После этого он стал для немцев "врагом № 1", за его голову была назначена денежная награда в размере 60 тысяч рублей. Конечно, это не могло остановить Шкуро. Его "спецназ" продолжал досаждать противнику - от Минской области до Южных Карпат.

Несмотря на такие очевидные успехи "Волчьей сотни" отношение к ней было неоднозначным. Ярым противником методов Шкуро был Врангель. О прославленном спецподразделении Шкуро он отзывался критически: "...За немногими исключениями туда шли главным образом худшие элементы офицерства, тяготившиеся почему-то службой в родных частях. Отряд полковника Шкуро во главе со своим начальником, действуя в районе XVIII корпуса<…> большей частью болтался в тылу, пьянствовал и грабил, пока, наконец, по настоянию командира корпуса Крымова, не был отозван с участка корпуса".

Корни знаменитой "Волчьей сотни" и ее будущий костяк следует искать в сформированном А.Г.Шкуро еще в I Мировую войну партизанском отряде,организованном для разведывательных рейдов в тыл противника.Надо сказать,что сделано это было в связи с переходом к позиционной войне и бездействием кавалерии,чего тогода еще подъесаул Шкуро вынести не мог.В этом отряде было 600 человек,с ними в 1915 г. Шкуро сделал несколько успешных рейдов в германский тыл,во время одного из которых он разгромил штаб германской дивизии и захватил в плен командовавшего ей генерала.
Барон Врангель,впрочем,в своих воспоминаниях оценивает действия Шкуро совсем по-другому:"Отряд есаула Шкуро во главе со своим начальником,действуя в районе XYIII корпуса,в состав которого входила и моя Уссурийская дивизия,большей частью болтался в тылу,пьянствовал и грабил и,наконец,по настоянию командира корпуса генерала Крымова был с участка корпуса отозван". Впрочем,если вспомнить "лестные" отзовы Врангеля о другой неоднозначной фигуре Гражданской войны - Р.Ф.Унгерне, "безумном бароне",допускаю,что оценка действий Шкуро могла быть и весьма субъективной.
Этот партизанский отряд имел собственный значок,эскиз которого был разработан лично А.Г.Шкуро,в виде волчьей головы на черном поле.
Сам значок представлял собой черное поле с изображением на ней повернутой в профиль,оскаленной волчьей головы белого цвета,с налитыми кровью глазами и оскаленными белыми клыками.Носилось это знамя на древке,украшенном несколькими волчьими хвостами и было похоже на старый казачий бунчук.
Чины Волчьей сотни в качестве отличительных элементов обмундирования носили папахи из волчьих шкур,и на капюшонах башлыков вместо кистей носили волчьи хвосты.Впрочем,папахи для войны вообще шились только из меха барана,волка или медведя,так как лишь этот мех смягчал,благодаря своей специфике,сабельный удар.
Кроме того, Шкуро вводит и особый боевой клич, подобный волчьему вою, и приветствие командира в виде волчьего подвывания.
Именно с этим отрядом сам Шкуро лично ходил "в шашки" во множестве сражений Гражданской войны.
С конца 1918 года командовал Волчьей сотней дивизии Шкуро Илья Борукаев - характерный пример бойца Волчьей сотни. Он участвует в боях в Черкессии, взятии Владикавказа, сражениях в Каменноугольном бассейне… “Шкуро не отступает”, - сказал он окружающим и перед последним роковым боем 21 июня 1919 года под Екатеринославом, где ему пришлось отбивать во много раз сильнейшего противника. В самую гущу красных врезался Борукаев, далеко оторвавшись от своей конницы, в сопровождении лишь нескольких человек... Он погиб.
Через некоторое время,а именно со второй половины 1919 года,уже все части 3-его конного корпуса А.Г.Шкуро стали носить на левых рукавах своих черкесок нашитую эмблему в виде волчьей оскаленной головы на черном фоне (возможно,в развернутом углу шеврона красно-сине-белого российского флага).Делались эти эмблемы,судя по дошедшим до нас нашивкам других Белых формирований,типографским способом на ткани.
"Волчьи сотни" вновь появляются уже на Восточном фронте II Мировой войны в начале 1944 г. Первая сотня была сформирована 26 декабря 1943 г."...название Волчьей сотни - особых отрядов генерала Шкуро в годы Гражданской войны было грозой и смертью для большевиков.Пусть оно и в наши дни борьбы с ними страшит их..."("Казачья Лава".1944 г.12 окт.№29).Вторая Волчья сотня была сформирована в феврале 1944 г. и отправлена во Францию. Третья получила почетное имя "Волчьей сотни" за январские бои под Ровно.Знамена - черные,с белой волчьей головой. Рискну предположить,что варианты изображений - разные. Если нашивки для формы и присутствовали,то явно неуставные и кустарно выполненные (так же как,например,солдаты украинской дивизии "Галиция" до введения официальных петлиц со львом делали их вручную,зачастую с несоответствиями уставным образцам).
Что характерно,к А.Г. Шкуро эти сотни не имели ни малейшего отношения.Шкуро пытался создать особую боевую группу - Волчий отряд из 2 тысяч человек под командой полковника Кравченко лишь в марте 1945 г. Однако эта затея в жизнь так и не воплотилась.А немцы сделали на имени героя Гражданской войны неплохую рекламу. Пропаганда III Рейха...
Волчьи сотни...Они сражались в двух войнах против своего же народа...Как относится к ним? Как к героям? Как к предателям? Волки редко погибают в сытой старости...
"Ритуальное подражание волку характеризуется обрядом
воинской инициации и, как следствие, возникновением Manner-bunde, тайных
воинских союзов. У нас есть основания предполагать, что эти ритуалы и
верования, перекликающиеся с военной идеологией, сделали возможным
уподобление волкам беглецов, ссыльных и изгнанников. Для того, чтобы выжить,
эти молодые люди, оказавшиеся вне закона, вели себя подобно бандам
разбойников, иными словами, как настоящие "волки"".Мирча Элиаде, "От Залмоксиса до Чингиз-хана".Классика жанра,между прочим.
Второй месяц ищу по Москве реплику нашивки "Волчьей сотни".Той самой,первой...
Ссылка на Центральный Музей Вооруженных Сил,где хранится одно из знамен Шкуро

Первыми "волками" принято считать казаков-забайкальцев. Именно 2-й сотне 2-го Аргунского полка принадлежит фирменный "волчий вой" при атаке противника лавой, что служило дополнительным деморализирующим фактором для противника. Впервые был применен во время Китайского похода 1900-1901 годов. Следует отметить при этом, что аргунцы изначально готовились к службе в пеших батальонах ЗКВ и были переведеды в кавалерию только в 1900 году В 1904 году, в связи с началом Русско-японской войны аргунцы- ветераны Китайского похода вновь были призваны из запаса 2-й очереди во 2-й Аргунский полк, где они сохранили свою «волчьи» традиции. До 30 августа 1904 «волками» командовал сотник В.Хвощинский, которого после гибели сменил подъесаул В. Субботин, командовавший сотней до конца войны. Так же во время войны 1904-1905 годов участником боев с китайцами и японцами, Георгиевским кавалером И. Раменским была сложена полковая песня "Быть может часть волков и ляжет" В «Волчьей сотне» воевал ст. урядник 2-го Аргунского казачьего полка, кавалер 3-х Георгиевских крестов Е. Каргин, казак Актагучинской станицы, ставший прообразом атамана Елисея- Каргина героя романа К. Седых «Даурия». [править] Волчьи сотни в Первой мировой войне В середине осени 1915 года на стол командующего Юго-Западным фронтом лег рапорт есаула Шкуро с предложением «отрядить его с партией казаков терзать тылы и коммуникации противника». Идея понравилась командованию и вскоре был сформирован "Кубанский конный отряд особого назначения" из казаков ККВ. Сформировав его из самых отчаянных сорви-голов, каждый из которых был под стать своему командиру, есаул самолично ввел для отряда и необычные отличительные знаки: к черным кубанкам его казаков был приторочен волчий хвост, а на самоучрежденном черном отрядном знамени красовалась оскаленная волчья пасть. Потому за «Кубанским особого назначения…» сразу же закрепилось и неофициальное название – «волчья сотня». Казаки Кубанского конного отряда особого назначения с сотенным значком. Первая мировая война. При первом налете кубанцы истребили полторы сотни немцев, захватили шесть пулеметов и три десятка пленных. Сдав трофеи, «волчья сотня» ушла в более продолжительный рейд по немецким тылам, во время которого под покровом сумерек и метели внезапно атаковала поселок Нобель, где располагался штаб германской пехотной дивизии, взяла в плен ее командира и нескольких штабных офицеров.После этого немцы назначили награду за голову Шкуро в 60 тысяч рублей. Но Шкуро, несмотря ни на что, продолжил рейды по вражеским тылам в лесах Минской губернии и Южных Карпат. Перед началом Брусиловского наступления летом 1916 г. отряд Шкуро (он был официально назначен командиром отряда 12 января 1916 г.) был переброшен на Юго-Западный фронт в состав конного корпуса генерала Ф. А. Келлера. Шкуро придали еще два организованных партизанских отряда, и летом же 1916 г. он совершил успешный рейд на глубину 7 верст в тыл австрийцам, захватив около 6 тысяч пленных и почти не понеся при этом потерь. Барон П. Н. Врангель оценивал действия этого отряда негативно: "...За немногими исключениями туда шли главным образом худшие элементы офицерства, тяготившиеся почему-то службой в родных частях. Отряд полковника Шкуро во главе со своим начальником, действуя в районе XVIII корпуса<…> большей частью болтался в тылу, пьянствовал и грабил, пока, наконец, по настоянию командира корпуса Крымова, не был отозван с участка корпуса.| После Февральской революции 1917 г. войсковой старшина Шкуро добился у Походного атамана разрешения на перевод своего Кубанского отряда особого назначения (2 сотни) в Персию в состав Отдельного Кавказского кавалерийского корпуса генерала от кавалерии Н. Н. Баратова. По дороге в Персию в Кишиневе часть отряда - солдаты - перешла на сторону солдатских комитетов и у Шкуро остались одни лишь казаки. В ноябре отряд прибыл в г. Энзели, расположенный на персидском побережье Каспийского моря. Здесь группа большевистски настроенных солдат сделала попытку убить Шкуро, но в результате покушения он отделался ранением. В это время предоставленный самому себе отряд развалился, большая часть казаков дезертировала и уехала на Кубань. С остатками отряда Шкуро из Энзели направился в г. Хамадан, где был расквартирован штаб корпуса Н. Н. Баратова, и сделал попытку пополнить свой отряд. Этого не получилось, Шкуро был арестован большевиками. По дороге в Хамадан, где располагался штаб 1-го Кавказского кавалерийского корпуса генерала Баратова, Александру Григорьевичу и его подчиненным пришлось отбиваться от нового для них врага – разномастных партийных агитаторов, пытавшихся склонить казаков к дезертирству и измене присяге.В порту Энзели группа разагитированых матросов попыталась воспрепятствовать загрузке отряда на пароход. "Волки" отлупили моряков нагайками после чего заставили их пропеть «Боже, Царя храни» стоя на коленях. Прибыв к месту назначения,"волки" сразу же был включены генералом Баратовым в авангард Кавказского кавалерийского корпуса, готовившегося к наступлению которое началось в последние дни февраля 1917 года. Разгромив османов в боях у Синнаха и под Мнантагом, казаки, совершив стремительный четырехсоткилометровый марш, соединились с английскими дивизиями генерала Мода у местечка Кизыл Рабат. Это было последнее крупное сражение Первой мировой войны с участием русских армий, в результате которого османская Порта потеряла всю южную часть Ирака. [править] Волчьи сотни в Гражданской войне В конце концов, казаки вместе со Шкуро выехали на Кубань и с боями добрались до Минеральных Вод, где им в конце февраля 1918 г. пришлось «распылиться», чтобы не быть уничтоженными большевиками. Шкуро отправился в Кисловодск, где был арестован местными большевиками. В конце марта Шкуро перевезли во Владикавказскую тюрьму, откуда он через два месяца, после случайного освобождения, бежал на Кубань. В середине июня среди казаков-баталпашинцев разнесся слух о появлении Шкуро в Баталпашинском отделе. Он сразу же принялся формировать свой отряд, который в течение весьма короткого времени вырос с 6 до 40 человек. С ним Шкуро совершил ряд лихих набегов на станицы Суворовскую, Бекешевскую и Воровсколесскую. Набеги Шкуро явились искрой, попавшей в бочку с порохом - они вызвали серию уже давно замышлявшихся казаками восстаний, - в станицах Чамлыцкой, Упорной, Бесстрашной, Спокойной и Удобной{7}. 12 (25) июня 1918 г. Шкуро с помощью «комиссара» (бывшего станичного атамана) Шамайского занял станицу Суворовскую, где в его руки попало 800 винтовок и 15 тысяч патронов. Здесь Шкуро объявил мобилизацию казаков четырех призывных возрастов, и к вечеру у него в отряде насчитывалось уже 500 конных казаков. Отряд Шкуро, в котором вскоре появилось также одно орудие, успешно провел ряд боев под станицей Баталпашинской, а в одну из ночей отважился даже атаковать Кисловодск, вызвав там панику. Он захватил большое количество оружия, снаряжения, денег и, кроме того, вывез из города несколько членов бывшей Императорской фамилии. 24 июня (7 июля) отряд Шкуро (7 тысяч человек, из них 3–4 тысячи вооруженных) принял неравный бой с красными под станицей Воровсколесской. Ночью он почти без потерь вышел из окружения. Появившись на территории Ставропольской губернии, Шкуро продолжал пополнять свой отряд, встреченный местными крестьянами достаточно спокойно и без опаски, о чем свидетельствует факт передачи Шкуро крестьянами села Бешпагир 500 винтовок с патронами. Село Донское дало в его отряд лошадей и 500 вооруженных бойцов. 8 (21) июля Шкуро хитростью без боя овладел г. Ставрополем. По приказу Деникина Шкуро с несколькими сотнями казаков Баталпашинского отдела был направлен на Кубань для формирования Кубанской Партизанской отдельной бригады, начальником которой он был назначен 8 (21) августа. Шкуро - «командующий войсками Добровольческой армии, действующей в Баталпашинском и Пятигорском районах» (со штабом в Кисловодске) - сформировал значительное число казачьих и горских полков и 12 (25) сентября предпринял с ними нападение на Кисловодск, увенчавшееся успехом. В Кисловодске Шкуро сохранил жизнь и свободу почти 3 тысячам больных и раненых красноармейцев, находившихся в больницах и госпиталях. Там он продолжал формирование новых частей, но 25 сентября (8 октября) под давлением превосходящих сил красных с боями (в которых участвовала и местная офицерская рота) отступил от города. Но Гражданская война продолжалась, и в 20-х числах декабря 1918 г. (начале января 1919 г.) Шкуро со своей 1-й Кавказской казачьей дивизией был направлен на ликвидацию прорвавшихся в Баталпашинский отдел красных частей. Шкуро, обогнав дивизию, со своей Волчьей сотней прибыл в станицу Баталпашинскую и почти в самое Рождество разбил авангард красных. Вскоре подошла вся дивизия, отразившая новое наступление большевиков. 5(18) января в Баталпашинской Шкуро обратился к казакам с призывом вступать в ряды дивизии - откликнулось более 3 тысяч «стариков», взбодривших своим примером молодежь. К 20 января (2 февраля) 1919 г. дивизия Шкуро сбила противника у Минеральных Вод и подошла к Владикавказу. Здесь она столкнулась с ингушами, оказывавшими белым упорное сопротивление. Начались серьезные бои с рукопашными схватками - вплоть до кинжалов, принявшие затяжной характер. Тогда Шкуро нанес удар по горным ингушским аулам, и 27 января (9 февраля) делегация ингушей договорилась со Шкуро об отходе ингушских красных частей от Владикавказа. На следующий день вечером в город вошли части Шкуро. Владикавказ пал, и территория, занятая Добровольческой армией, распространилась на весь Северный Кавказ - от Черного до Каспийского моря... В начале (по новому стилю - в середине) февраля дивизия Шкуро была переброшена на Дон. Здесь он вступил в командование группой войск 1-го армейского корпуса Кавказской Добровольческой армии. С 14 (27) марта по 21 марта (3 апреля) части Шкуро, постоянно маневрируя, обороняли Донбасс. Однако красные перебросили в Донецкий бассейн новые подкрепления, и они смогли потеснить фронт Кавказской Добровольческой армии. В связи с этим командованием Вооруженных сил на Юге России (ВСЮР) «коннице генерала Шкуро, взявшей 17-го{8} Дебальцево, была дана задача ударить по тылам западного фронта» (Деникин А. И. Очерки русской смуты. - Т. И. - Париж, 1926. - С. 76.) 23 марта (5 апреля) в районе Юзовки они прорвали фронт красных и начали рейд по их тылам. Некоторые красноармейские части были разгромлены, и шкуринцы захватили несколько поездов, в одном из которых находилось телефонное имущество, в котором так нуждались белые, и аэропланы. Помимо этих трофеев, было захвачено также и несколько бронепоездов. 3 (17) апреля 1-я Кавказская казачья дивизия группы генерала Шкуро (в тот день исключенной из состава группы генерала В. З. Май-Маевского) под г. Мариуполем атаковала партизанские отряды Н. И. Махно; последние понесли большие потери, как убитыми, так и пленными; в тот же день красные оставили Мариуполь. К 13 (26) апреля в руках Шкуро было сосредоточено командование 1-й Кавказской и 1-й Терской казачьими дивизиями, части которых были переброшены на север. 19 апреля (2 мая) казаки Шкуро начали рейд по тылам советской 8-й армии, прервали железнодорожную линию Дебальцево - Кодамов и заняли хутор Тавричанский, станции Петровеньки и Штеровка. Красные, воспользовавшись ослаблением белого фронта у Каменской (на Луганском направлении), продвинулись вперед, но, как отмечал генерал А. И. Деникин, «переброшенные туда вновь корпуса Калинина и Шкуро, совместно с другими левофланговыми частями Донской армии, в двадцатых числах апреля с большим уроном обратили противника за р. Белую» (Деникин А. И. Очерки русской смуты. - Т. 5. - С. 77.) 13 (26) мая Шкуро, произведенный к тому времени в генерал-лейтенанты, был назначен командиром 3-го конного корпуса, в который вошли 1-я Кавказская и 1-я Терская казачьи дивизии. Однако в это время он находился в служебной командировке в Екатеринодаре, и во временное командование корпусом вступил генерал от артиллерии В. А. Ирманов. По свидетельству генерала П. Н. Врангеля, 7 (20) мая Деникин поздравил генерал-майора П. Н. Шатилова с производством в генерал-лейтенанты и объявил о назначении его командиром 3-го конного корпуса (в него вошли 1-я Конная и Сводно-Горская конная дивизии). Однако через несколько дней 1-я Кавказская (генерала Шкуро) и 1-я Терская казачьи дивизии были сведены в конный корпус, ставший 3-м, корпус генерала Шатилова был переименован в 4-й конный, а 1-й, 2-й и 3-й конные корпуса получили наименование Кубанских. Части корпуса Шкуро вновь прорвали фронт красных в районе станций Очертино - Гришино, захватив несколько орудий и штаб 9-й стрелковой дивизии 13-й армии Южного фронта, а вскоре началось общее наступление Вооруженных сил на Юге России на север, по направлению к Москве. Шкуро возвратился из командировки 6 (19) июня, но уже 9 (22) июня он, по приказу Деникина, вступил в командование войсками вновь созданного Западного фронта Добровольческой армии{9}. На следующий день генерал Ирманов «до особого распоряжения» вновь вступил во временное командование 3-й конным корпусом... После несанкционированного Деникиным занятия Екатеринослава 16 (29) июня кубанскими казаками 1-й Кавказской казачьей дивизии состоялся торжественный въезд в город генерала Шкуро. [править] Волчьи сотни во Второй мировой войне По информации российского историка С.И. Дробязко, в годы ВМВ было создано 3 отдельных волчьих сотни: Казаки 6-го терского полка со знаменем "Волчьей сотни" готовяться встретить Шкуро. 1944 год. 1. Создана 26.12.1943 г., командир подъесаул П.Ф. Беспалов,ранее служивший в Особой горной казачьей сотне на Кубанском предмостном укреплении 2. Создана в начале февраля есаулом П.К. Емцовым (старый казак, в годы ГВ служил в 2-м КоДп). 10.02.1944 г. сотня получила приказ отбыть во Францию 3. Создана из кубанцев, командир сотник П.Б. Рябовол. Вероятно входила в состав Казачьего Стана.За участие в боях с Красной армией с 10 по 31 января 1944 г. получила почетное наименование "волчьей".