Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) представил данные о том, как россияне оценивают Иосифа Сталина и его роль в отечественной истории, которые опубликованы на сайте ВЦИОМ в день 55-й годовщины смерти Сталина . Инициативные всероссийские опросы ВЦИОМ проведены 23-24 апреля и 22-23 октября 2005 г, 9-10 декабря 2006 г., 6-7 октября 2007 г. Опрашивалось каждый раз по 1600 человек в 153 населенных пунктах в 46 областях, краях и республиках России. Статистическая погрешность опроса не превышает 3,4%.

При Сталине страна развивалась скорее в неверном направлении, отмечает каждый второй респондент (48%); однако немало и тех (37%), кто считает вектор развития страны в тот период правильным.

В 2006 г. каждый второй (52%) респондент считал, что лучше всего жить в современной России; годом раньше, в октябре 2005 г., такое мнение разделяли только 39% опрошенных. На втором месте по привлекательности остаётся брежневская эпоха, но доля желающих перенестись в этот период сократилась с 31% до 26%. Предпочли бы жить в России на рубеже XIX-XX веков и в сталинский период по 4% (в 2005 г. по сталинщине ностальгировали 6%).

Символом сталинского террора в памяти каждого второго россиянина (47%) остается 1937-й год. Большинство, 76%, затрудняются назвать конкретные фамилии известных людей, пострадавших в те годы от репрессий. Чаще других вспоминают в этой связи М. Тухачевского (6%), А. Солженицына (4%), В. Блюхера (3%), Н. Бухарина, А. Сахарова (по 2%), Н. Вавилова, Г. Жжёнова, Г. Жукова, Г. Зиновьева, Л. Каменева, С. Кирова, С. Королева, О. Мандельштама, К. Рокоссовского, Л. Троцкого (по 1%). Наибольшие затруднения вопрос вызывает у молодежи 18-24 лет (88%).

От репрессий тех лет больше всего пострадали деятели культуры, науки и искусства (полагает 51% респондент); военнослужащие (31%); обычные граждане, все без разбору (21%), евреи, латыши, представители других национальных меньшинств (18%), священнослужители (18%), крестьяне (17%), рабочие (16%), партработники (14%), политическая оппозиция Сталину (11%); сотрудники НКВД и других силовых структур (6%). Лишь 5% считают, что пострадали преимущественно "шпионы и вредители", и 2% - что спекулянты, воры и бандиты.

По мнению половины опрошенных (51%), репрессиям подверглись в основном честные граждане, которых оклеветали. Треть (32%) полагает, что часть репрессированных была виновата, а часть - нет. Только 2% опрошенных считают, что это были по преимуществу вредители и враги советской власти, и ещё 4% отмечают, что в основном это были коммунисты, виноватые хотя бы тем, что сами во время Гражданской войны и в ранние годы советской власти совершили немало преступлений. К мнению, что пострадали преимущественно честные люди, склоняются все поколения опрошенных.

Лишь 2% респондентов считают репрессии тех лет правильным и необходимым шагом советской власти. 16% разделяют версию о "перегибах": бороться с врагами народа в те годы было необходимо, но "в пылу борьбы" пострадали и многие невиновные люди. 19% называют случившееся в 1937 г. крупной ошибкой Сталина; столько же опрошенных характеризуют репрессии как сознательное преступление, совершенное лично Сталиным, которому нет оправданий. И самая распространённая оценка (её дают 33% респондентов) - что в репрессиях была вина не одного Сталина, а всей созданной им системы власти. Чем выше уровень образования опрошенных, тем более склонны они обвинять систему (от 28% в группе с образованием ниже среднего до 38% в группе с высшим и незаконченным высшим образованием), и тем меньше поддерживают версию "перегибов" (22% и 14%).

Большинство россиян (70%) негативно оценивают "чистку" руководства вооруженных сил 1937 г., считая это одной из причин неудач нашей армии в начале войны 1941-1945 гг. (этого мнения придерживается большинство во всех возрастных группах респондентов). По мнению 9% опрошенных, репрессии военнослужащих никак не отразились на обороноспособности страны, и только 3% считают, что "чистки" в вооружённых силах укрепили армию.

Относительно роли Сталина и руководства страны в годы Великой Отечественной войны преобладает точка зрения (её разделяют 59% опрошенных), что нельзя делить победу в той войне: и народ и руководства - каждый внёс свой вклад. "Крайних" точек зрения - что войну удалось выиграть русскому народу вопреки бездарному руководству Сталина или, напротив, благодаря Сталину и руководству страны, - придерживаются практически равные доли опрошенных - по 18-19%.

Иосиф Виссарионович Джугашвили, более известный всему миру как Сталин. Большевик, вставший у руля Советского Союза после смерти Ленина, проводил более жесткую политику, чем предшественник.

В годы правления Сталина наша страна пережила коллективизацию и индустриализацию, репрессии и Великую Отечественную войну. Противники Сталина называют его тираном, построившим ГУЛаг и уничтожившим миллионы своих сограждан; сторонники – спасителем, остановившим коричневую чуму у ворот Москвы и в Сталинграде и уничтожившим ее в берлинском логове. Постараюсь ответить на этот, казалось бы простой и одновременно очень сложный вопрос: так кто же такой Сталин, тиран или спаситель?

Сталин был государственным деятелем тоталитарного государства. В его руках была сосредоточена вся исполнительная власть и он использовал ее для подавления любого инакомыслия. Он был человеком своего времени, которые приходят, тогда когда это необходимо. Если бы не пришел Сталин-Джугашвили, то пришел бы Сталин-Иванов или Сталин-Петров. Нашелся бы другой человек, который проводил ту же самую внутреннюю политику. И Сталин это прекрасно понимал, он знал, что только сам может удержать власть, ни на кого не надеясь. Но оправданны ли миллионы жертв ГУЛага для удержания власти одним человеком. Конечно нет. Абсолютное большинство из них были неповинны в предъявленных обвинениях. Это были люди самой разной сферы деятельности: военные, ученые, писатели, служители церкви, учителя, потомки дворян, троцкисты и т. д.
Во время правления Сталина были проведены коллективизация и индустриализация, результатами которых стали массовый голод и в то же время промышленный прорыв. Сталин был прагматиком, который прямо и упорно шел к своей главной политической цели: сделать первое социалистическое государство способным отбить удар иностранной интервенции.

На время правления Сталина на нашу страну выпало крупнейшее испытание: нападение гитлеровской Германии. Пять миллионов вражеских солдат вторглись на нашу землю, опустошая города и села, угоняя людей в рабство. Сталин верил, что у него есть стратегический дар полководца, и поэтому непосредственно сам руководил войсками на начальном этапе Великой отечественной войны. Знаменитый приказ «Ни шагу назад!» привел к огромным потерям в войсках и приблизил осенью 1941 г. немецких солдат к Москве. И тут произошло самое главное. Не смотря на то, что из столицы началась эвакуация правительственных учреждений, заводов и фабрик, а метрополитен было решено затопить, Сталин принял мужественное решение остаться в столице и принял парад Рабоче-крестьянской красной армии. Это произвело на солдат огромное впечатление, уверенность вождя в том, что столицу удастся отстоять, передалась солдатам. И они с еще большим мужеством и отвагой разили врага и отбросили его от Москвы.

Постепенно Сталин отошел от прямого управления фронтами, предоставив большую свободу действий фронтовым генералам. В этом проявилось понимание Сталина, что он политик, а не военный. Победа становилась все ближе и ближе.
Какой вывод можно сделать из написанного выше?

Скорее всего, Сталин и тиран, и спаситель, который должен был появиться на авансцене молодого социалистического государства, и который решал разные проблемы по-разному.

Кирилл Александров

Большевистский эксперимент по строительству очередной Вавилонской башни, конечно, потерпел крах. Ничем иным подобное богоборчество и не могло завершиться. Только вот строители-то и прорабы никуда не делись.

В интересном цикле статей «Проблемы национализма» Виктор Грановский высказал свою точку зрения по целому ряду вопросов, которые особенно важны для развития национального самосознания. Точная диагностика заболевания ведь тем и хороша, что позволяет искать необходимое лекарство. Разногласия на врачебном консилиуме служат к пользе больного. Поэтому некоторые тезисы нашего московского автора, изложенные со свойственным ему литературным талантом в третьей, заключительной статье , не могут не встретить возражений. Не столь изящных по форме и стилю — но существенных, как мы полагаем, по содержанию.

«Полагаю , — пишет Виктор Владимирович, — что большевистский “грандиозный эксперимент по созданию нового человека” в целом все-таки потерпел крах. Советские люди не сгодились в большинстве своем для формата советской же утопии» .

Не сгодились, это совершенно верно. Зато родились и преумножились. Не вижу оснований для столь оптимистического заявления.

Большевистский эксперимент по строительству очередной Вавилонской башни, конечно, потерпел крах. Ничем иным подобное богоборчество и не могло завершиться. Только вот строители-то и прорабы никуда не делись. Советского человека, увы, большевики все-таки создали и к 1985 году преуспели в собственной генной инженерии. Какая-то часть советских людей потешалась над Брежневым, рассказывая о нем анекдоты (впрочем, вполне себе добренькие). Но огромное большинство с властью соглашалось , принимало ее как родную и выражало недовольство лишь по поводу бедного магазинного ассортимента («Ему бы мяса, да других товаров, да порядка побольше!», запись из дневника номенклатурного работника ЦК КПСС, 30 декабря 1979). Телепошлость объединяла страну также, как, увы, в значительной степени объединяет ее и сейчас.

Вероятно, самых больших успехов большевики добились в развитии человеческой способности к повседневной лжи и фантастическому лицемерию — лишь бы только они позволяли существовать и принимать нужно-угодную форму. Большевики воспитывали властопоклонников и добились своего. Это были отнюдь не Шариковы — Клим Чугункин, как помнится, родился и сформировался в дореволюционной России, — а скорее персонажи «Полетов во сне и наяву» и «Осеннего марафона», затем «Маленькой Веры» и «Груза 200». Правда, с Шариковыми они связаны. В номенклатуре ЦК КПСС в 1966 году доля выходцев из неквалифицированных рабочих и беднейших крестьян составляла 70 %, в 1981 году — 80 %.

«Прихватизация» и бандитизм 1990-х, коррупция, взяточничество, воровство последующих лет, житейский обман в мелочах и по-крупному, деградация культуры и частного вкуса — это все продукты жизнедеятельности советских людей, воспитанных брежневским комсомолом, результат трансформации советской общности, существование которой Виктор Грановский упорно отрицает. И здесь есть прямая связь нынешних поколений с предыдущими, жившими под тайным лозунгом «Все вокруг колхозное — все вокруг мое». Лучше записи за 28 января 1980 года из дневника ответственного работника ЦК КПСС свидетельства не привести:

«За два года число краж [на транспорте. — Прим. К. А.] выросло в два раза; стоимость украденного — в четыре раза.

40 % воров — сами железнодорожники;

60 % воров — сами работники водного транспорта.

9–11 000 машин скапливаются в Бресте, потому что их невозможно передать в таком «разобранном» виде иностранцам;

25 % тракторов и сельхозмашин приходят разукомплектованными;

30 % автомобилей «Жигули» вернули на ВАЗ, так как к потребителю они пришли наполовину разобранными;

на 14 млрд. рублей грузов ежедневно находится без охраны;

воруют на много миллиардов рублей в год;

мяса крадут в семь раз больше, чем два года назад, рыбы в пять раз больше.

Заместитель министра внутренних дел доложил, что в 1970 году поймали 4000 воров на железной дороге, в 1979 году — 11 000. Это только тех, кого поймали. А кого не поймали — сколько их?»

Объяснение простое: колхозная психология советской общности привела к тому, что мелкое воровство у государства не считалось греховным поступком. Тем более что понятие грех — большевики отменили, заменив его понятием преступление (контрреволюция, вредительство, очковтирательство, разбазаривание, хищение, бракодельство, аварийность, волокита, враждебная вылазка, перегиб, перерождение, головотяпство, фракционизм, пораженчество и т. д.).

Виктор Владимирович полагает, что Советский Союз рухнул потому, что советские люди «не сгодились» для формата утопии. Замечание яркое по форме, но феномен исчезновения СССР «в три дня» никак не объясняет. Человека вообще трудно втиснуть в формат утопии. Она обречена на непреодолимое противоречие с реальной жизнью.

Советский Союз рухнул по трем причинам.

Во-первых, граждане СССР изоврались.

Масса лжи на всех уровнях частной и общественной жизни, от детского сада, октябрятской звездочки и пионерской организации до Политбюро ЦК КПСС превысила критическую массу. Система рухнула. Защищать и умирать за изолгавшийся СССР в 1991 году никто не пошел, включая десятки тысяч сотрудников КГБ, советских офицеров и секретарей партийных организаций. В том числе — умирать за СССР не пошли и те, кто сегодня проливает слезы о бесславной кончине ленинско-сталинского государства.

Добровольческую армию для спасения родины создали русские люди. Советские люди такой армии создать не могли — и не пытались (пьяный ГКЧП не в счет). Бесславный конец СССР лишний раз доказывает очевидную реальность и обессоленность советской общности накануне «перестройки». Циники и лицемеры неспособны на «ледяные походы».

Во-вторых, большевики не могли прокормить страну — и тучные стада дармоедов по всему миру, присосавшихся к ресурсам КПСС. Номенклатура удовлетворяла или почти удовлетворяла свои материальные потребности. Но только свои.

В-третьих, советские вожди после Сталина потеряли свою сакральность и превратились в сытых бюрократов. Священного трепета такие персонажи как Хрущев, Брежнев и Черненко людям не внушали, а больной Андропов не мог энергично играть роль нового Старшего брата.

Понятно патриотическое нежелание Виктора Грановского признать горькую истину: «Я совершенно не согласен с тем, что герои Распутина и Астафьева … “тихо спивались” и то было их лучшим уделом» . Увы, это правда, что искренне признавал, например, Николай Никулин. Поэтому правду о войне нам рассказывали политработники и прочие верные сталинцы. Виктор Астафьев писал, что Сталин и Жуков сожгли в огне войны русский народ. А какое будущее ждало обожженных?..

«Свидетельство деревенской прозы как раз о том, что человеческое достоинство не было утрачено русским народом и под советским ярмом» .

«Деревенская, военная, лагерная проза минувшего столетия — главное доказательство того, что не всех, далеко не всех на Руси удалось “скрестить” с шариковыми и покорить власти швондеров» .

Чистая правда.

Только эти искренние и честные свидетельства в пользу праведности, насколько она была возможной, абсолютного астафьевского меньшинства , истончившегося и ушедшего к концу ХХ века. И не оно определяло облик и образ постсоветского двадцатилетия. Деревня же умерла задолго до кончины СССР, не нужно иллюзий. Большевики превратили Россию в страну мегаполисов с вымороченными пространствами между ними.

И вот здесь мы приближаемся к главному полемическому тезису.

Виктор Владимирович убежден: «Наследие советской власти, главным образом сталинской, есть наследие любой тирании. Тирания же есть, как писали еще в античности, ”крайнее заболевание государства”. И в общем никаких новых черт в товарище Сталине и нет по сравнению с тем, что находил в образе “классического” тирана еще Аристотель» (курсив наш. — К. А.).

Ленинское государство было государством нового, особого типа, совершенно неведомого ни античным грекам, ни философам-просветителям. Ленинский большевизм приобрел черты псевдорелигии . Феномен сталинщины заключался не только и не столько в физическом порабощении человека и его трудовых усилий, сколько в порабощении духовном. В принуждении к жизни в мире бесчисленных мифов и фикций. В уничтожении или сведении к минимуму частного пространства вплоть до личных переживаний и рефлексии. Сталинский большевизм — это власть мертвой буквы над человеком. Конвейер по производству мертвых душ.

Христос утверждает ценность, значение и самостоятельность человеческой личности. Сталин стремился лишить личность собственной воли и, как отмечал Роман Редлих, определить ее извне . Втиснуть человека в примитивную ячейку огромной социальной сетки с четкими функциями, правильным поведением, эмоциями и лицом. Альтернативой служила Лубянка. Всероссийское раскрестьянивание и создание колхозного строя — это не только создание «второго крепостного права (большевиков)». Это еще и сознательное лишение русского хлебороба семейной традиции и самоидентификации.

В отличие от нацистов, учеников посредственных, непоследовательных и нетворческих, сталинцам удалось почти невероятное, немыслимое при классических тираниях — они обесценили Слово, придали ему двойной и даже тройной смысл. Они создали совершенно особый, новый язык, в котором мир означал войну, благополучие — нищету, сытость — голод, забота — пытки и т. д. «Все что написано в советских газетах надо понимать наоборот», — утверждал в 1937 году один из красноармейцев, чьи высказывания были зафиксированы сексотом Особого отдела НКВД.

Ленин придумал органы ВЧК–ОГПУ.

Сталин придумал три добродетели настоящего партийного и беспартийного большевика: преданность, бдительность и активность . По этим лекалам кроили советского человека. При этом Сталин сам был особенным партийным деятелем, начавшим свою карьеру в качестве уголовного преступника — грабителя банков и педофила.

Каждый тиран имел в покоренном обществе свою социальную опору. Товарищ Сталин опирался на актив — специфическую общественную группу, созданную большевиками в советском государстве и до той поры неизвестную. У октябрят, пионеров, комсомольцев, чекистов, рабочих и колхозников, интеллигенции и даже у заключенных существовал собственный актив , облегчавший номенклатуре управление и политический контроль. Уникальность актива заключалась в том, что чем более высокое положение занимал активист-выдвиженец, тем более снижалась его личная безопасность. Жизненные риски компенсировались статусом, властными функциями и материальными привилегиями.

Наконец, ни один деспотический режим не уничтожал миллионами порабощенный народ, как это делал в предвоенное десятилетие режим сталинский.

Поэтому, конечно, товарищ Сталин не был обычным тираном.

Скорее всего, он вообще не был классическим тираном — в том смысле, какой вкладывал в этот термин старик Аристотель. Вероятно, ближе всего к истине приблизился Федор Степун, полагавший, что за Сталиным, олицетворявшим лицемерное зло, стоял дьявол.

Трагедию чудовищной по потерям и национальным бедствиям войны, в которой его режим сохранился и приобрел дополнительную устойчивость, Сталин хитроумно подменил образом большой государственной победы. И наследники Сталина жадно хватались за этот образ, потому что ничего больше не могли предложить народу, чья жизнь проходила в очередях.

Виктор Грановский полагает: «И кстати, то, что реально по сей день объединяет русских вокруг победы в войне с Гитлером — не последней ли нашей национальной победы? — не “лжесвидетельство о девятом мае”. Объединение строится в основном на той правде, что пробилась через граниты пропагандистской лжи о победе, сквозь сталинско-брежневское фанфаронство о ней. Национальная, а нередко и семейная традиция многих граждан России поныне укоренена в воспоминаниях о войне, уже давно лишенных принудительно-парадного официоза» .

И вновь, увы.

У современных молодых людей «воспоминания о войне» не вызывают никакого энтузиазма, если только он не создается искусственно, в принудительном школьно-студенческом порядке — а таковой вызывает еще большее равнодушие и отчуждение, как и все фальшивое. Более того, умная молодежь прекрасно знает, что последующая жизнь победителей оказалась жалкой и бедной по сравнению с жизнью побежденных. Противоречие непреодолимо. Да и «вспоминать»-то уже практически некому. К сожалению, семейные воспоминания и частные истории о войне не объединяют, да и не могут объединять молодое поколение современных граждан России.

Рефлексии нет. Наглядная иллюстрация .

И общество наше, и государство на самом деле равнодушно к былой национальной трагедии — достаточно взглянуть на состояние воинских захоронений и кладбищ, особенно в глухой провинции.

«Пошлость и циничность брежневщины — это уже все-таки не людоедство сталинщины» , — полагает Виктор Владимирович.

Конечно, не людоедство.

Но это ее закономерный результат.

Вино переходит в уксус, а Сталин — в Брежнева. Большая кровь и большое насилие над душой сменились духовной пустотой. Свидетельство белоказака, признавшегося внуку, что Россия лучше всего жила при Брежневе, это свидетельство человека, доведенного сталинцами до простого состояния лагерного доходяги: «Больно — плохо, не больно — хорошо».

Однако заключительный вывод Виктора Грановского не просто приемлем, а единственно возможен. Конечно, мы должны стремиться удобрять и восстанавливать свою землю — если она еще способна дать добрый урожай — а не истреблять чужое поле, с которого ветер приносит на нашу ниву ядовитые семена. В приятии этой безусловной мысли Георгия Флоровского, которой закончил свой цикл Виктор Грановский, заключается наше согласие и единочувствие.

предыдущее по другим темам…………… следующее по другим темам


Приближается день 21 декабря, связанный с памятной датой 130-летием со дня рождения И.В. Сталина. В связи с этим мы уже много чего читали и слышали и еще больше услышим и прочитаем в ближайшую неделю. Хотелось бы и мне высказаться на эту тему.

Вот ведь что интересно: мое поколение росло в полном неведении относительно личности и роли Сталина. В школьной программе по истории о нем говорилось довольно глухо, в основном это было несколько строчек о 20 съезде – что партия осудила культ личности. В истории КПСС – примерно то же самое. Про Хрущева было сказано, что он волюнтарист, но про него мы и сами кое-что помнили, например, многочисленные анекдоты. Про Сталина анекдотов было мало. Старшие о Сталине тоже почти не вспоминали. Вообще, надо сказать, что советское общество в 60-е-70-е годы не очень-то жило прошлом – больше думали о будущем. Единственное, что я могу вспомнить – это рассказ моей бабки, как в эвакуации с ней в столовой работал повар по фамилии Джугашвили. Он говорил, что приходится Сталину дальним родственником, и был на него в большой обиде. Дело в том, что бабку из Москвы взял с собой на север, в Котлас, муж сестры деда, который служил в ГУЛАГе. Это была территория лагеря и поселка для его охранников, где в одной столовой работали вольнонаемные, как моя бабка (она там убирала), ссыльные, как немец Коля, который был отправлен в Котлас только по причине своей национальности, и уголовники, среди них и был этот Джугашвили. Он сидел за то, что зарубил топором председателя своего колхоза, но считал, что Сталин по-родственному мог бы ему и помочь. Дали ему что-то около 10 лет. Его мечтой было выйти и зарубить топором уже Сталина. Никто не вмешивался в эту родственную разборку. Еще там работала красавица Маруся, убившая своего мужа. Повар, дядя Ваня, тоже был из убийц. У меня есть снимок, где снят весь персонал этой замечательной столовой. Бабка там молодая, красивая, у нее полон рот прекрасных белых зубов. После пребывания в Котласе они выпали от цинги, и оставшиеся 52 года она носила вставные челюсти. А дядя Сережа – муж маминой тетки - вскоре был за какую-то провинность отправлен на фронт, где дошел до Берлина, несмотря на контузии и ранения. И вот он очень уважал Сталина и ненавидел Хрущева, даром, что сам был хохол.

Отношение к Сталину было примерно такое же, как к Волан дер Морту в «Гарри Поттере»: тот- чье- имя- нельзя- называть- вслух. Еще бы! Все памятники, а их было очень много, убрали, портреты со стен метро соскребли, названия поменяли. И фильмы не показывали, где он был – ни документальные, ни художественные. Книги о нем не переиздавали. Единственное место, где помнили о Сталине, была Грузия. Все, кто туда приезжали, очень этому удивлялись. Это была настоящая сенсация, когда его показали в каком-то фильме, кажется, в «Освобождении».

Говорить о Сталине начали в Перестройку, начиная с романа «Дети Арбата», где Сталин курил трубку, много размышлял про себя, кого бы ему еще убить из старых друзей, а спать ложился непременно в носках. Последней деталью Рыбаков особенно гордился, говоря, что не знал, что Сталин на самом деле так делал, а просто до такой степени вошел в его образ, что представил себе, как южному человеку холодно в Москве, и написал про это. Видимо, он считал, что раз угадал с носками, то не ошибся и в другом. Но идеологической оценки роли Сталина не было – считалось установленным, что Сталин был не прав, потому что отошел от ленинских норм руководства партии.

И только после 1991 года Сталин стал возвращаться всерьез, и чем дальше, тем больше. Стали задавать вопросы, которые немыслимы были прежде: кто такой Сталин - злодей или герой? Он был прав или нет? И эти вопросы разделили страну на 2 части.

Надо сказать, что первыми начали либералы. Никто не просил их с утра до ночи поминать Сталина недобрым словом и обвинять нас в том, что мы – сталинисты и пр. Если включить «Эхо Москвы» в любое время суток, то уже минут через 5 услышишь это имя. Особенно, если там Сванидзе или Млечин. Сколько не отмахивайся, не выключай, а что-то остается, и постепенно абсурдность обвинений достает: все эти 50-70 млн. убитых и пр. Тем более что одновременно рассказывают, что там - загорелось, тут - утонуло, и ничего хорошего ждать неоткуда. И вот люди по-другому взглянули на фигуру Сталина.

Итак, кто такой Сталин? Нет ничего глупее, чем сказать, что Сталин – это эффективный менеджер. Говорят, что так написали в каком-то пособии для учителя, которое никто не видел. Но либералы это столько раз повторили, что все запомнили. Повторяли с возмущением – вот, мол, до чего дошло! Действительно, безобразие! Какой же Сталин менеджер? Он был вождь. А вождь – это вам не менеджер.

Еще либералы любят говорить, что Сталин был тиран. Тиран – это человек, узурпировавший власть, его ненавидят и пытаются свергнуть. А на власть Сталина никто не посягал, его любили, не мыслили своей жизни без него.

Во времена Сталина говорили, что Сталин – это Ленин сегодня. В Перестройку это как раз опровергалось, и сегодня Ленина и Сталина противопоставляют, только с другим знаком. Раньше плюс был на стороне Ленина, теперь – Сталина. А ведь Сталин постоянно говорил о себе, как об ученике Ленина и продолжателе его дела. Почему бы нам не поверить Сталину? Ведь он сам же, наверное, лучше знал, чей он ученик и продолжатель? А Ленин учил, что субъектом истории является народ.

В свое время сам Иосиф Виссарионович также сказал, что Сталин – это не он, Сталин – это СССР. Я думаю, что этим он хотел сказать, что он был таким руководителем, какой был нужен народам СССР, чтобы построить то государство, которое у них было. Это было государство, построенное на принципиально другой основе, чем все до него и поле него. В нем собственность принадлежала государству, а, следовательно, каждому. (Это потом враги СССР сказали, что «государственное - это ничье»). Аналогично было и с властью. Для чего власть в государстве? Охранять собственность и собственника. В СССР собственность принадлежала государству – вот его власть и охраняла. Почему власть была такой жесткой? Потому что, вероятно, не было возможности по-другому сохранить собственность. Думаю, это было связано как раз с природой собственности в социалистическом государстве – раз она принадлежит как бы всем, то находится больше людей, желающих ее присвоить себе. Число этих людей потенциально равно числу потенциальных собственников. Власть в тех государствах, где она охраняет собственность высшего класса, тоже бывает очень жестока к тем, кто ее хочет присвоить, к тем же революционерам.

Итак, это был период, когда народ еще не разочаровался в таком государстве, это он сам считал нужным соблюдать необходимую жестокость против своих же заблудших членов. «Мы такой народ, что с нами построже надо». Люди видели пользу в том, чтобы всем вместе строить новую жизнь, чтобы улучшение происходило неуклонно, у всех сразу. Грубо говоря, чтобы им было тепло зимой, они не строили личную печь в своем доме, не покупали нагреватель, а сначала строили ТЭЦ, закладывали систему централизованного отопления, а потом уже грелись у батарей.

Я верю, что у народа есть коллективный разум и чувство самосохранения. Тогда люди знали, что скоро будет война, что надо спешить, и они отбросили на время мечты о красивой и спокойной жизни. Сталин был их вождем именно потому, что он лучше всех мог мобилизовать людей на труд и на подвиг.

Удивительно, но последнее время либералы стали отдавать Сталину должное как лидеру, проведшему модернизацию. Когда они начинают размышлять, что бы они делали, если бы оказались на его месте в то время, то ничего другого предложить не могут.

Итак, 1924 год. После Гражданской войны страна в развалинах. Промышленности нет, традиции порушены, зато народ запас склады оружия, это уже не мирные крестьяне – почти каждый из них умеет воевать и убивать. В городах – масса люмпенизированного населения, очень много преступников, тем более, что Временное правительство успело выпустить всех матерых уголовников. Впрочем, они бы в войну все равно разбежались. А сколько осталось обиженных представителей бывших господствующих классов? А националисты? И что, за рубежом не создавались шпионские и террористические сети, что там не было обозленной диаспоры из эмигрантов всех мастей? А зарубежные правительства, разве они не ненавидели СССР? И вы будете уверять, что у советской власти не было врагов?

А Сталину надо срочно проводить модернизацию. Воссоздавать и создавать заново тяжелую, и особенно, оборонную промышленность. Кредитов СССР не дают. Единственный наш экспортный товар тогда – это зерно. Но на полях, розданных крестьянам в соответствии с Декретом о Земле, много не вырастает. В деревне не хватает техники, сортового зерна, племенного скота и пр. Идет нормальное расслоение на крупных собственников и аутсайдеров. Через 50 лет, наверное, вновь образовались бы крупные латифундии, а оставшиеся без земли крестьяне стали бы сельскохозяйственными рабочими или ушли бы в город. А там, из мелких производств, глядишь, завелись бы крупные. Но, извините, не для того социалистическую революцию делали, воевали, да и времени ждать не было. Сталин проводит коллективизацию, образуя крупные хозяйства сверху. А уже в них идут трактора, сортовое зерно и племенной скот. В колхозах строят больницы, школы, детсады, клубы культуры. Но, главное, зерно пошло на экспорт, а на вырученные деньги стали строиться заводы. Вы думаете, крестьяне были рады, что у них опять отобрали землю? Да они только ради нее поддерживали красных. Одни уходили в город – вначале этому не препятствовали, так как нужны были кадры для промышленности, другие протестовали, особенно, конечно, те, кто считался зажиточным. Я уже писала, что это были не мирные пейзане, а мужчины с оружием, выжившие в Гражданской войне. Вот их и репрессировали. Всего было репрессировано, т.е. перемещено с семьей в Сибирь, около 5% от всех крестьян. В процентах это немного, но в абсолютных цифрах – много. Удивительно только то, что сегодня, кого ни возьми, у всех прадеды были именно кулаками, и ни у кого – бедняками, а то и потомками тех, кто эти репрессии осуществлял. (Это у тех, кто признает, что он из крестьян. Остальные у нас больше из князей).

Далее, в правящей верхушке не прекращались споры о том, как стране развиваться дальше, там шла ожесточенная борьба за власть. Не время было разводить дискуссии. Сталин жестко обращался со своими оппонентами, но ведь и они с другими в свое время не считались. Пришедшие на место прежних новые кадры только и норовили, присвоить себе часть общественной собственности. Чуть зазевались – уже строят двухэтажную квартиру с мрамором и пр. Воровством считалась и халтурная работа, и лень. За все это следовало наказание, которое теперь называется репрессиями. Можно ли было обойтись без массовых репрессий? Не знаю. Тогда не смогли. Раньше мне казалось, что можно, а теперь, когда я смотрю на все, что вокруг твориться, и мне уже кажется, что если и тогда так было, то удержаться было трудно. Перегибали ли палку с репрессиями? Конечно. Но мне не нравится, когда все, что сделал Сталин, а теперь уже и СССР в целом, сводится только к репрессиям.

Потом народ устал. Захотели Перестройки, рыночной экономики. Получили. Я должна признать, что если на то есть воля народа, то это правильно. Другой вопрос, что тогда народ, по-моему, хотел выжить, а теперь хочет умереть, но это его право. Но все же люди более справедливы, чем наши западники. Они не отделяют Сталина от себя и считают, что он делал тогда то, что было нужно. И довольно его проклинать.