Основные события произведения повести белкина метель. Пушкин «Метель. А. С. Пушкин

Основные события произведения повести белкина метель. Пушкин «Метель. А. С. Пушкин « Метель». Развитие событий

В 1830 году закончил написание цикла рассказов «Повести покойного Ивана Петровича Белкина» А. С. Пушкин. «Метель» - это одно из пяти произведений из этого популярного сборника великого мастера. В центре повествования - судьба девушки, дочери помещиков, пытающейся преодолеть все превратности судьбы во имя своей любви. Краткое содержание рассказа можно прочитать ниже.

А. С. Пушкин «Метель». Вступление

Произошло это в 1811 году. В селе Ненарадово жил некий помещик Гаврила Гаврилович со своей супругой и дочерью. Их семья была образцовой, соседи любили бывать у них в гостях. Возле красавицы Марьи Гавриловны, которой шел восемнадцатый год от роду, вились завидные женихи. Но девушка, обожавшая французские романы о любви, всем отказывала. На это была веская причина. Дело в том, что Маша была тайно влюблена в бедного прапорщика Владимира Николаевича. Для последнего это не было загадкой, симпатия ее была взаимной. Молодые влюбленные тайно встречались то в роще, то возле старой часовни. Скрываться им приходилось по причине недовольства родителей девушки выбором дочери. Приветливые и гостеприимные помещики отказывали Владимиру Николаевичу в радушном приеме в своем доме. Тайные свидания продолжаться долго не могли, и парочка приняла решение венчаться без их благословения. Потом, через какое-то время после свадьбы, молодые предполагали броситься к ним в ноги и молить о прощении. А пока было условлено, что Марья Гавриловна скажется вечером больной и удалится в свои покои. После того, как в доме погасят свет, ее будет ждать тройка лошадей с возницей. На ней она должна была отправиться в село Жадрино, находящееся неподалеку. Там, в старой церкви, молодых обвенчают при трех свидетелях. Так начинается повесть Пушкина «Метель». Далее будут происходить совершенно неожиданные события. На всем протяжении своего повествования автор держит читателя в напряжении.

А. С. Пушкин « Метель». Развитие событий

События начинали разворачиваться так, как было задумано. Как только подали ужин, Маша сказалась больной и ушла в свою комнату. Родители не заметили ничего необычного в поведении дочери. Время шло, за окном стемнело. На улице разыгралась настоящая метель. Ветер замел дорогу, и уже нельзя было разглядеть, что находится впереди, дальше чем на метр. Именно в это время Мария в сопровождении своей крепостной девушки вышла из отчего дома, села в тройку и отправилась в Жадрино. А Владимир Николаевич тем временем также собирался в дорогу. Он решил ехать один на повозке в одну лошадь, не взяв с собой провожатых. Как только герой оказался на заметенной снегом дороге, он понял, какую глупость совершил, ведь впереди не было видно ничего. Понадеявшись на божью милость, прапорщик решил ехать дальше. Вскоре он заблудился. Дорога была окончательно потеряна, лошадь тонула в снегу. Неожиданно он увидел огонек и поехал на его свет. Оказалось, что выехал Владимир к незнакомой деревне, а село Жадрино, где должна была ждать его невеста, находится в стороне. Добраться туда в назначенный час было уже невозможно. Когда прапорщик приехал в это село, церковь была уже закрыта, людей нигде не было. Развернувшись, он поехал домой.

А. С. Пушкин «Метель». Развязка

На следующий день после этого события родители нашли Машу утром в постели больной. У девушки началась горячка. В бреду она звала Владимира Николаевича и пыталась поведать о подробностях этой ужасной ночи. Вызванный заботливыми родителями врач сказал, что причина болезни - психологическая, вероятно, Тогда мать девушки смягчилась, решив, что, видимо, судьбе ее дочери - бедный армейский прапорщик. Она отправила Владимиру Николаевичу приглашение побывать у них дома. Но, неожиданно он ответил отказом, попросив более его не беспокоить. Спустя две недели после этих событий Маша поправилась и, казалось, не вспоминала о своем несостоявшемся женихе. Вскоре Владимир Николаевич был отправлен в армию. Его фамилию Маша нашла в списке раненых под Бородином. Он скончался в московском госпитале. Это была не единственная потеря в жизни бедной девушки. Ее отец, Гаврила Гаврилович, умер некоторое время спустя, оставив дочери хорошее состояние. Женихи кружились вокруг Маши, но всем она отвечала отказом. Лишь к одному из молодых людей девушка относилась особенно - к гусарскому полковнику Бурмину. Казалось бы, что ничто не могло помешать счастью этих двух человек. Однако между ними была стена, некая недоговоренность, которая мешала их сближению. Все разрешилось после откровенного разговора Маши и Бурмина.

Полковник поведал девушке о том, что он не может на ней жениться, так как обвенчан с другой. Несколько лет назад в метель его занесло в некое село, где он решил укрыться в церкви. Там горел свет, мелькали люди. Как только молодой человек вошел, они бросились к нему со словами: «Наконец-то вы пришли!». В углу сидела бледная барышня. Ее поставили вместе с ним перед алтарем, священник совершил Когда невеста повернулась к нему, чтобы поцеловать, то вскрикнула и упала в обморок. Полковник поспешно вышел из церкви. Прошло несколько лет, а он до сих пор не знает, кто его венчанная жена, и где она. Услышав эту историю, Мария Гавриловна вскрикнула: «И вы не узнали меня?». Бурмин упал к ее ногам. Этим эпизодом закончил свой рассказ «Метель» Пушкин.

Отрывок из баллады Жуковского «Светлана» в эпиграфе произведения говорит о том, что эти два творения великих авторов очень схожи. В них прослеживается некий общий мистический настрой. Все события в них не случайны, а предопределены судьбой.

В 1811 г. в поместье своём проживал с женой и дочерью Машей Гаврила Гаврилович Р. Был он гостеприимен, и многие пользовались его гостеприимством, а некоторые приезжали ради Марьи Гавриловны. Но Марья Гавриловна была влюблена в бедного армейского прапорщика по имени Владимир, проводившего отпуск в своей деревне по соседству. Молодые влюблённые, считая, что воля родителей препятствует их счастью, решили обойтись без благословения, то есть венчаться тайно, а потом броситься к ногам родителей, которые, конечно же, будут тронуты постоянством детей, простят и благословят их. План этот принадлежал Владимиру, но и Марья Гавриловна наконец поддалась его уговорам о бегстве. За ней должны были приехать сани, чтобы отвезти ее в соседнее село Жадрино, в котором было решено венчаться и где Владимир уже должен был ее ожидать.

В назначенный для побега вечер Марья Гавриловна была в сильном волнении, отказалась от ужина, сославшись на головную боль, и рано ушла к себе. В условленное время она вышла в сад. На дороге дожидался ее кучер Владимира с санями. На дворе бушевала метель.

Сам же Владимир весь этот день провёл в хлопотах: ему необходимо было уговорить священника, а также найти свидетелей. Уладив эти дела, он, сам правя в маленьких санях в одну лошадь, отправился в Жадрино, но, едва выехал он за околицу, как поднялась метель, из-за которой Владимир сбился с пути и проплутал всю ночь в поисках дороги. На рассвете только добрался он до Жадрина и нашёл церковь запертою.

А Марья Гавриловна утром как ни в чем не бывало вышла из своей комнаты и на вопросы родителей о самочувствии отвечала спокойно, но вечером с ней сделалась сильная горячка. В бреду повторяла она имя Владимира, говорила о своей тайне, но слова ее были столь несвязны, что мать ничего не поняла, кроме того, что дочь влюблена в соседского помещика и что любовь, должно быть, была причиной болезни. И родители решили отдать Машу за Владимира. На приглашение Владимир отвечал сумбурным и невразумительным письмом, в котором писал, что ноги его не будет в их доме, и просил забыть о нем. А через несколько дней уехал он в армию. Происходило это в 1812 г., и через некоторое время имя его было напечатано в числе отличившихся и раненных под Бородином. Эта новость опечалила Машу, а вскоре скончался Гаврила Гаврилович, оставив ее своей наследницей. Женихи кружились вокруг неё, но она, казалось, была верна умершему в Москве от ран Владимиру.

«Между тем война со славою была окончена». Полки возвращались из-за границы. В имении Марьи Гавриловны появился раненый гусарский полковник Бурмин, который приехал в отпуск в своё поместье, находившееся неподалёку. Марья Гавриловна и Бурмин чувствовали, что нравились друг другу, но что-то удерживало каждого от решительного шага. Однажды Бурмин приехал с визитом и нашёл Марью Гавриловну в саду. Он объявил Марье Гавриловне, что любит ее, но не может стать ее мужем, так как уже женат, но не знает, кто его жена, где она и жива ли. И он рассказал ей удивительную историю, как в начале 1812 г. ехал он из отпуска в полк и во время сильной метели сбился с дороги. Увидев вдалеке огонёк, направился к нему и наехал на открытую церковь, около которой стояли сани и в нетерпении ходили люди. Они вели себя так, как будто ждали именно его. В церкви сидела молодая барышня, с которой Бурмина поставили перед налоем. Им двигало непростительное легкомыслие. Когда обряд венчания кончился, молодым предложили поцеловаться, и девушка, взглянув на Бурмина, с криком «не он, не он» упала без памяти. Бурмин беспрепятственно вышел из церкви и уехал. И вот теперь он не знает, что сделалось с его женою, как ее зовут, и не знает даже, где происходило венчание. Слуга, бывший с ним в то время, умер, так что нет никакой возможности отыскать эту женщину.

Повесть Пушкина «Метель» была написана в 1830 году в Болдино. Рассказ стал последним произведением прозаического цикла «Повести Белкина», изданного в Петербурге в 1831 году. Повесть «Метель» написана в традициях литературного направления реализм.

События произведения охватывают отрезок времени с 1811 по 1816 год. В нем упоминаются Отечественная война 1812 года, Бородинское сражение, взятие Наполеоном Москвы и вступление русских в Париж. Сюжет «Метели» перекликается с сюжетом баллады В. Жуковского «Светлана», отрывок из которой был вынесен Пушкиным в эпиграф повести.

Главные герои

Марья Гавриловна – «стройная, бледная и семнадцатилетняя девица», считалась богатой невестой. По ошибке была повенчана с Бурминым.

Бурмин – гусарский полковник двадцати шести лет, «с Георгием в петлице и с интересной бледностию», с ним по ошибке Марья повенчалась в Жадрино во время сильной метели, а после влюбилась в него.

Другие персонажи

Владимир Николаевич – бедный армейский прапорщик, возлюбленный Марьи Гавриловны, с которым она собиралась повенчаться в Жадрино.

Гаврила Гаврилович Р** – отец Марьи Гавриловны.

Прасковья Петровна – мать Марьи Гавриловны.

Конец 1811 года. Гаврила Гаврилович Р**, владелец поместья Ненарадова, радушный и гостеприимный хозяин, часто принимал у себя соседей, многие из которых приезжали посмотреть на его дочь – Марью Гавриловну. Воспитанная на французских романах, девушка была взаимно влюблена в бедного прапорщика Владимира Николаевича.

Родители Марьи были против их отношений, поэтому влюбленные тайно встречались, «были в переписке» . По законам французских романов они решили тайно повенчаться, а после броситься в ноги к родителям, которые будут тронуты их постоянством, простят и благословят.

По договоренности в назначенный день Марья должна будет выйти ночью в сад через заднее крыльцо, сесть в уже подготовленные Владимиром сани и ехать в село Жадрино, где в церкви ее будет ожидать возлюбленный.

Накануне побега Марья не спала всю ночь, собирала вещи, написала прощальные письма подругам и родителям. Перед рассветом девушка задремала, но просыпалась от пугающих видений: ей казалось, что побег обнаружил отец и в наказание бросил ее в темное подземелье, а после девушке привиделся окровавленный, умирающий Владимира. В ночь побега «на дворе была метель; ветер выл, ставни тряслись и стучали» . Как и было договорено, девушка села в присланные возлюбленным сани и поехала в Жадрино.

Владимир день перед венчанием провел в делах: договорился с жадринским священником, встретился с другом и вечером отправился на венчание. Однако в поле героя настигла сильная метель, он заблудился и выехал к Жадрино только к рассвету. Церковь уже была заперта.

Утром следующего дня Марья как обычно вышла к родителям. Вечером же девушке внезапно стало плохо, «открылась сильная горячка» и она «две недели находилась у края гроба» . В доме никто не знал о побеге, «но Марья Гавриловна сама в беспрестанном бреду высказывала свою тайну» , впрочем, ее слова были бессвязны, поэтому мать поняла только то, что дочь «смертельно влюблена во Владимира Николаевича» .

Посоветовавшись, Гаврила Гаврилович и Прасковья Петровна решили одобрить выбор девушки. Родители сообщили Владимиру о своем согласии на брак. Однако к их удивлению в ответ юноша прислал «полусумасшедшее письмо» , в котором сообщил, что больше никогда не появится в их доме и просил забыть о нем. Вскоре Владимир уехал в армию. «Это было в 1812 году» . После случившегося Марья никогда не вспоминала о Владимире, только однажды увидев его имя в числе раненых под Бородином, упала в обморок.

Вскоре умер Гаврила Гаврилович, оставив Марью наследницей всего имения. Дочь с матерью переехали в ***ское поместье. «Женихи кружились» вокруг Марьи, но она никому не подавала надежды. Девушка берегла все, что напоминало ей о бывшем возлюбленном, который к тому времени погиб в Москве.

После блистательной победы русских над Наполеоном в соседнее поместье приезжает раненый полковник Бурмин. Мужчина начинает ухаживать за девушкой, их симпатия взаимна, однако Марья никак не может понять, что удерживает его от признания. В это время все соседи уже давно говорила об их свадьбе, «как о деле уже конченном» .

Наконец Бурмин решается признаться Марье в чувствах. Мужчина говорит, что страстно влюблен в девушку, однако у него есть страшная тайна, которая способна стать «непреодолимой преградой» между ними: «я женат уже четвертый год и не знаю, кто моя жена, и где она, и должен ли свидеться с нею когда-нибудь» .

Как оказалось, В 1812 году мужчина ехал в Вильну к своему полку. На одной из станций началась сильная метель, но «непонятное беспокойство овладело» им, и мужчина отправился в самую бурю. По дороге ямщик заблудился и, ориентируясь на огонек, они выехали к деревянной церкви. В храме Бурмина приняли за жениха и он, посчитав невесту хорошенькой, из-за своей «непонятной, непростительно ветрености» согласился венчаться. Однако когда после окончания обряда им сказали поцеловаться, девушка вдруг вскрикнула: «Ай, не он! не он!» и упала в обморок. Бурмин быстро вышел из церкви и беспрепятственно уехал прочь.

Взволнованная Марья спросила, не знает ли он, что случилось с его женой, но Бурмин даже не помнил названия станции, с которой ехал.

«- Боже мой, боже мой! - сказала Марья Гавриловна, схватив его руку, - так это были вы! И вы не узнаете меня?
Бурмин побледнел… и бросился к ее ногам…»

Заключение

В повести «Метель» Пушкин на примере счастливой истории Марьи Гавриловны и Бурмина раскрыл тему значения неведомых, потусторонних, мистических сил и случая в жизни человека. Воплощением этого мистического начала в произведении является метель, которая в буквальном смысле «сводит» совершенно незнакомых людей, помогая им обрести любовь и счастье.

Тест по повести

После прочтения – пройдите небольшой тест:

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.4 . Всего получено оценок: 856.

Пушкин приехал в Болдино осенью 1830 года решить вопрос с деньгами на свадьбу. Он предполагал пробыть там не более месяца, но в губернии бушевала страшная болезнь - холера, и никого не выпускали из-за карантина. Поэтому он пробыл там практически всю осень. За это время он написал более сорока произведений, среди них «Повести Белкина».

Цикл повестей имеет такое название, так как авторство Пушкин приписал провинциальному помещику Ивану Петровичу Белкину. Повести Белкина рассказаны как занимательные истории об обычных людях простого звания. А автор-собиратель - такой же простой человек из той же социальной среды. Через героев видна Россия, с ее реальными заботами, каждодневным бытом. Когда рассказчик из той же социальной среды, что и его герои, это придает достоверность произведению. Вспомните: вы уже встречались с такими произведениями. Например, «Вечера на хуторе близ Диканьки», авторство которых Н.В. Гоголь приписал пасечнику Рудому Паньку.

Повесть Александра Сергеевича Пушкина «Метель» предваряет эпиграф из баллады Василия Андреевича Жуковского «Светлана». Вспомним, что такое эпиграф.

Эпиграф - это небольшой текст, предваряющий произведение, в нем может быть сформулирована тема, сжато выражена основная идея или сформулирована проблема.
Ниже приведен эпиграф из повести «Метель».

Кони мчатся по буграм,
Топчут снег глубокой...
Вот, в сторонке божий храм
Виден одинокой.

Вдруг метелица кругом;
Снег валит клоками;
Черный вран, свистя крылом,
Вьется над санями;
Вещий стон гласит печаль!
Кони торопливы
Чутко смотрят в темну даль,
Воздымая гривы...

Главные, несущие основную нагрузку слова - метелица, вран, даль. Все они являются символами трагических событий, которые каким-то образом связаны с метелью. Слово «вдруг» имеет большое значение, так как многое в жизни происходит случайно. Почему повесть названа «Метель»? В метель попадают три героя. Метель - это та стихия, которая внезапно врывается в их жизнь и меняет судьбу каждого.

Герои повести: Марья Гавриловна - богатая невеста, Владимир - бедный армейский прапорщик, и Бурмин - гусарский полковник. Автор с иронией относится к Марии Гавриловне и Владимиру:

«Марья Гавриловна была воспитана на французских романах и, следовательно, была влюблена. Её избранник был бедный армейский прапорщик, находившийся в отпуске в своей деревне. Само по себе разумеется, что молодой человек пылал равною страстью и что родители его любезной, заметя их взаимную склонность, запретили дочери о нем и думать, а его принимали хуже, нежели отставного заседателя.

Наши любовники были в переписке, и всякий день видались наедине в сосновой роще или у старой часовни (рис. 2). Там они клялись друг другу в вечной любви, сетовали на судьбу и делали различные предположения. Переписываясь и разговаривая таким образом, они (что весьма естественно) дошли до следующего рассуждения: если мы друг без друга дышать не можем, а воля жестоких родителей препятствует нашему благополучию, то нельзя ли нам будет обойтись без нее? Разумеется, что эта счастливая мысль пришла сперва в голову молодому человеку и что она весьма понравилась романическому воображению Марьи Гавриловны .

Наступила зима и прекратила их свидания; но переписка сделалась тем живее. Владимир Николаевич в каждом письме умолял ее предаться ему, венчаться тайно, скрываться несколько времени, броситься потом к ногам родителей, которые, конечно, будут тронуты наконец героическим постоянством и несчастием любовников и скажут им непременно: “Дети! придите в наши объятия ”».

Рис. 2. Шмаринов Д.А. (1907-1999). Иллюстрации к повести «Метель» ()

Марья Гавриловна очень хотела, чтобы ее отношения с Владимиром развивались, как во французском романе, где один беден, а другой богат, и это препятствует их любви. Владимир очень подходил для этой роли. Все это было похоже на игру, но когда же игра заканчивается и становится страшно за героев? Конечно же, когда Марье Гавриловне снится пророческий сон, ведь смерть Владимира станет реальностью.

«Запечатав оба письма тульской печаткою, на которой изображены были два пылающие сердца с приличной надписью, она бросилась на постель перед самым рассветом и задремала; но и тут ужасные мечтания поминутно ее пробуждали. То казалось ей, что в самую минуту, как она садилась в сани, чтоб ехать венчаться, отец останавливал ее, с мучительной быстротою тащил ее по снегу и бросал в темное, бездонное подземелие... и она летела стремглав с неизъяснимым замиранием сердца; то видела она Владимира, лежащего на траве, бледного, окровавленного. Он, умирая, молил ее пронзительным голосом поспешить с ним обвенчаться... другие безобразные, бессмысленные видения неслись перед нею одно за другим.»

Страшно за героев становится, когда Маша понимает, что последний раз видит своих родителей. Она не хочет покидать отчий дом. Несмотря на вещие сны, на жалость к родителям и чувство вины перед ними, Маша все-таки отправляется в церковь. Описание метели - печальное предзнаменование для беглянки.

«Они сошли в сад. Метель не утихала; ветер дул навстречу, как будто силясь остановить молодую преступницу. Они насилу дошли до конца сада. На дороге сани дожидались их. Лошади, прозябнув, не стояли на месте; кучер Владимира расхаживал перед оглоблями, удерживая ретивых. Он помог барышне и ее девушке усесться и уложить узлы и шкатулку, взял вожжи, и лошади полетели.»

Пушкин назвал Марью Гавриловну молодой преступницей. Почему? Дело в том, что Марья Гавриловна преступила нравственный христианский закон, повелевающий чтить волю родителей. Состояние Владимира схоже с чувствами лирического героя стихотворения Пушкина «Бесы» (рис. 3).

Бесы

Мчатся тучи, вьются тучи;

Невидимкою луна

Освещает снег летучий;

Мутно небо, ночь мутна.

Еду, еду в чистом поле;

Колокольчик дин-дин-дин...

Страшно, страшно поневоле

Средь неведомых равнин!

«Эй, пошел, ямщик!...» - «Нет мочи

Коням, барин, тяжело;

Вьюга мне слипает очи;

Все дороги занесло;

Хоть убей, следа не видно;

Сбились мы. Что делать нам!

В поле бес нас водит, видно,

Да кружит по сторонам.

Посмотри: вон, вон играет,

Дует, плюет на меня;

Вон - теперь в овраг толкает

Одичалого коня;

Там верстою небывалой

Он торчал передо мной;

Там сверкнул он искрой малой

И пропал во тьме пустой».

Мчатся тучи, вьются тучи;

Невидимкою луна

Освещает снег летучий;

Мутно небо, ночь мутна.

Сил нам нет кружиться доле;

Колокольчик вдруг умолк;

Кони стали... «Что там в поле?» -

«Кто их знает? пень иль волк?»

Вьюга злится, вьюга плачет;

Кони чуткие храпят;

Вот уж он далече скачет;

Лишь глаза во мгле горят;

Кони снова понеслися;

Колокольчик дин-дин-дин...

Вижу: духи собралися

Средь белеющих равнин.

Бесконечны, безобразны,

В мутной месяца игре

Закружились бесы разны,

Будто листья в ноябре...

Сколько их! куда их гонят?

Что так жалобно поют?

Домового ли хоронят,

Ведьму ль замуж выдают?

Мчатся тучи, вьются тучи;

Невидимкою луна

Освещает снег летучий;

Мутно небо, ночь мутна.

Мчатся бесы рой за роем

В беспредельной вышине,

Визгом жалобным и воем

Надрывая сердце мне…

Рис. 3. Иллюстрация к стихотворению «Бесы». Художник: Н. Каразин. 1898 год ()

Куда «привели бесы» Владимира, когда метель утихла? (на красивую равнину, «устланную белым волнистым ковром» - это словно предвестие судьбы «бедного армейского прапорщика», который будет смертельно ранен под Бородином и успокоится навеки).

Чем закончится похищение Марьи Гавриловны? Утром она встанет и придет к завтраку, а вечером сляжет в горячке. Родители решат дать молодым возможность обвенчаться, но Владимир пришлет полусумасшедшее письмо, в котором попросит о нем забыть навсегда. (Здесь автор нарушает последовательность повествования: мы не знаем, что произошло в церкви. Для чего? Автор создает интригу, чтобы вызвать еще больший интерес к повествованию.)

Какие исторические события заслоняют собой историю Марьи Гавриловны и Владимира? Война 1812 года, битва при Бородине, где Владимир будет ранен, а затем умрет уже в Москве накануне вступления французов; окончание войны, возвращение из похода наших полков, боевых офицеров, «обвешанных крестами».

Далее автор повествует об отношениях Марьи Гавриловны и гусарского полковника Бурмина.
«Мы уже сказывали, что, несмотря на ее холодность, Марья Гавриловна все по-прежнему окружена была искателями. Но все должны были отступить, когда явился в ее замке раненый гусарский полковник Бурмин, с Георгием в петлице и с интересной бледностию, как говорили тамошние барышни. Ему было около двадцати шести лет. Он приехал в отпуск в свои поместья, находившиеся по соседству деревни Марьи Гавриловны. Марья Гавриловна очень его отличала. При нем обыкновенная задумчивость ее оживлялась.

Бурмин был в самом деле очень милый молодой человек. Он имел именно тот ум, который нравится женщинам: ум приличия и наблюдения, безо всяких притязаний и беспечно насмешливый. Поведение его с Марьей Гавриловной было просто и свободно; но что б она ни сказала или ни сделала, душа и взоры его так за нею и следовали. Он казался нрава тихого и скромного, но молва уверяла, что некогда был он ужасным повесою, и это не вредило ему во мнении Марьи Гавриловны, которая (как и все молодые дамы вообще) с удовольствием извиняла шалости, обнаруживающие смелость и пылкость характера.»

Герои тянулись друг к другу, она видела, что небезразлична ему, но не понимала, что удерживает его от объяснения. Скоро тайну раскрыл сам Бурмин, и мы узнаем, что произошло четыре года назад. Александр Сергеевич Пушкин сохранил интригу до конца произведения. Бурмина тоже закружила метель, и он оказался в той самой церкви, где Владимира ждала Марья Гавриловна. Вот что он рассказывает:

«Буря не утихала; я увидел огонек и велел ехать туда. Мы приехали в деревню; в деревянной церкви был огонь. Церковь была отворена, за оградой стояло несколько саней; по паперти ходили люди. «Сюда! сюда!» - закричало несколько голосов. Я велел ямщику подъехать. «Помилуй, где ты замешкался? - сказал мне кто-то, - невеста в обмороке; поп не знает, что делать; мы готовы были ехать назад. Выходи же скорее». Я молча выпрыгнул из саней и вошел в церковь, слабо освещенную двумя или тремя свечами. Девушка сидела на лавочке в темном углу церкви; другая терла ей виски. «Слава богу, - сказала эта, - насилу вы приехали. Чуть было вы барышню не уморили». Старый священник подошел ко мне с вопросом: «Прикажете начинать?» - «Начинайте, начинайте, батюшка», - отвечал я рассеянно. Девушку подняли. Она показалась мне недурна... Непонятная, непростительная ветреность... я стал подле нее перед налоем; священник торопился; трое мужчин и горничная поддерживали невесту и заняты были только ею. Нас обвенчали. «Поцелуйтесь», - сказали нам. Жена моя обратила ко мне бледное свое лицо. Я хотел было ее поцеловать... Она вскрикнула: «Ай, не он! не он!» - и упала без памяти. Свидетели устремили на меня испуганные глаза. Я повернулся, вышел из церкви безо всякого препятствия, бросился в кибитку и закричал: “Пошел!” ».

Бурмин не смог скрыть эту историю от Марьи Гавриловны, так как искренне любил ее и хотел быть честен по отношению к ней.

Как судьба наказывает каждого из героев? Владимир умирает, Маша наказана чередой испытаний, выпавших на ее долю (замужество с незнакомцем, смерть Владимира, смерть отца, невозможность выйти замуж), Бурмин, так же как и Маша, наказан судьбой за то, что он поступил необдуманно - жестоко пошутил. Герои оступились, но они раскаиваются, и за это получают прощение у судьбы.

Какую роль сыграла стихия (метель) в судьбе всех трех героев? Развела Марью Гавриловну с Владимиром, но соединила с Бурминым; помогла раскрыться характеру каждого из них; распорядилась жизнью героев: наказала их за легкомыслие, заставила пройти через страдания и вознаградила за все пережитое. То есть метель тоже главный, если не основной, герой повести.

Список литературы

Варнеке Б.В. Построение «Повестей Белкина» (рус.) // Варнеке Б. В. Пушкин и его современники: Материалы и исследования / Александр Сергеевич Пушкин. - Л.: Издательство АН СССР, 1930. - Вып. 38/39. - С. 162-168.
В.Э. Вацуро «Повести покойного Ивана Петровича Белкина» // В. Э. Вацуро. Записки комментатора. - СПб., 1994.
В.П. Полухина, В.Я. Коровина, В.П. Журавлев, В.И. Коровин и др. Литература. 6 класс. Учебник в 2 частях. - М.: 2012. Часть 1 - 304 с.; Часть 2 - 288 с.

5litra.ru ().
Drevnijmir.ru ().
Allsoch.ru ().

Домашнее задание

Напишите сочинение на тему «Роль судьбы в повести «Метель» А.С. Пушкина.
Ответьте на вопросы:

1. Кто является главным героем повести «Метель»?
2. В чем авторская ирония по отношению к этим молодым людям?
3. Когда игра кончается и становится страшно за героев?
4. Почему автор начинает рассказ об одном герое, бросает его, уходит к другому?
5. Чем закончится похищение Марьи Гавриловны?
6. Что же было в церкви, что произошло?

Напишите сравнительную характеристику героев - Бурмина и Владимира (характер, внешний вид, отношение к Марье Гавриловне).

Кони мчатся по буграм,
Топчут снег глубокий…
Вот, в сторонке божий храм
Виден одинокий.
……………………………………
Вдруг метелица кругом;
Снег валит клоками;
Черный вран, свистя крылом,
Вьется над санями;
Вещий стон гласит печаль!
Кони торопливы
Чутко смотрят в темну даль,
Воздымая гривы…
Жуковский

В конце 1811 года, в эпоху нам достопамятную, жил в своем поместье Ненарадове добрый Гаврила Гаврилович Р**. Он славился во всей округе гостеприимством и радушием; соседи поминутно ездили к нему поесть, попить, поиграть по пяти копеек в бостон с его женою, Прасковьей Петровною, а некоторые для того, чтоб поглядеть на дочку их, Марью Гавриловну, стройную, бледную и семнадцатилетнюю девицу. Она считалась богатой невестою, и многие прочили ее за себя или за сыновей.

Марья Гавриловна была воспитана на французских романах и следственно была влюблена. Предмет, избранный ею, был бедный армейский прапорщик, находившийся в отпуску в своей деревне. Само по себе разумеется, что молодой человек пылал равною страстию и что родители его любезной, заметя их взаимную склонность, запретили дочери о нем и думать, а его принимали хуже, нежели отставного заседателя.

Кинофильм по повести А. С. Пушкина «Метель», 1984

Наши любовники были в переписке и всякий день видались наедине в сосновой роще или у старой часовни. Там они клялися друг другу в вечной любви, сетовали на судьбу и делали различные предположения. Переписываясь и разговаривая таким образом, они (что весьма естественно) дошли до следующего рассуждения: если мы друг без друга дышать не можем, а воля жестоких родителей препятствует нашему благополучию, то нельзя ли нам будет обойтись без нее? Разумеется, что эта счастливая мысль пришла сперва в голову молодому человеку и что она весьма понравилась романическому воображению Марьи Гавриловны.

Наступила зима и прекратила их свидания; но переписка сделалась тем живее. Владимир Николаевич в каждом письме умолял ее предаться ему, венчаться тайно, скрываться несколько времени, броситься потом к ногам родителей, которые, конечно, будут тронуты, наконец, героическим постоянством и несчастием любовников и скажут им непременно: «Дети! придите в наши объятия».

Пушкин. Метель. Аудиокнига

Марья Гавриловна долго колебалась; множество планов побега было отвергнуто. Наконец она согласилась: в назначенный день она должна была не ужинать и удалиться в свою комнату под предлогом головной боли. Девушка ее была в заговоре; обе они должны были выйти в сад через заднее крыльцо, за садом найти готовые сани, садиться в них и ехать за пять верст от Ненарадова в село Жадрино, прямо в церковь, где уж Владимир должен был их ожидать.

Накануне решительного дня Марья Гавриловна не спала всю ночь; она укладывалась, увязывала белье и платье, написала длинное письмо к одной чувствительной барышне, ее подруге, другое к своим родителям. Она прощалась с ними в самых трогательных выражениях, извиняла свой проступок неодолимою силою страсти и оканчивала тем, что блаженнейшею минутою жизни почтет она ту, когда позволено будет ей броситься к ногам дражайших ее родителей. Запечатав оба письма тульской печаткою, на которой изображены были два пылающие сердца с приличной надписью, она бросилась на постель перед самым рассветом и задремала; но и тут ужасные мечтания поминутно ее пробуждали. То казалось ей, что в самую минуту, как она садилась в сани, чтоб ехать венчаться, отец ее останавливал ее, с мучительной быстротою тащил ее по снегу и бросал в темное, бездонное подземелие… и она летела стремглав с неизъяснимым замиранием сердца; то видела она Владимира, лежащего на траве, бледного, окровавленного. Он, умирая, молил ее пронзительным голосом поспешить с ним обвенчаться… другие безобразные, бессмысленные видения неслись перед нею одно за другим. Наконец она встала, бледнее обыкновенного и с непритворной головною болью. Отец и мать заметили ее беспокойство; их нежная заботливость и беспрестанные вопросы: что с тобою, Маша? не больна ли ты, Маша? – раздирали ее сердце. Она старалась их успокоить, казаться веселою, и не могла. Наступил вечер. Мысль, что уже в последний раз провожает она день посреди своего семейства, стесняла ее сердце. Она была чуть жива; она втайне прощалась со всеми особами, со всеми предметами, ее окружавшими. Подали ужинать; сердце ее сильно забилось. Дрожащим голосом объявила она, что ей ужинать не хочется, и стала прощаться с отцом и матерью. Они ее поцеловали и, по обыкновению, благословили: она чуть не заплакала. Пришед в свою комнату, она кинулась в кресла и залилась слезами. Девушка уговаривала ее успокоиться и ободриться. Все было готово. Через полчаса Маша должна была навсегда оставить родительский дом, свою комнату, тихую девическую жизнь… На дворе была метель; ветер выл, ставни тряслись и стучали; все казалось ей угрозой и печальным предзнаменованием. Скоро в доме все утихло и заснуло. Маша окуталась шалью, надела теплый капот, взяла в руки шкатулку свою и вышла на заднее крыльцо. Служанка несла за нею два узла. Они сошли в сад. Метель не утихала; ветер дул навстречу, как будто силясь остановить молодую преступницу. Они насилу дошли до конца сада. На дороге сани дожидались их. Лошади, прозябнув, не стояли на месте; кучер Владимира расхаживал перед оглоблями, удерживая ретивых. Он помог барышне и ее девушке усесться и уложить узлы и шкатулку, взял вожжи, и лошади полетели. Поручив барышню попечению судьбы и искусству Терешки-кучера, обратимся к молодому нашему любовнику.

Целый день Владимир был в разъезде. Утром был он у жадринского священника; насилу с ним уговорился; потом поехал искать свидетелей между соседними помещиками. Первый, к кому явился он, отставной сорокалетний корнет Дравин, согласился с охотою. Это приключение, уверял он, напоминало ему прежнее время и гусарские проказы. Он уговорил Владимира остаться у него отобедать и уверил его, что за другими двумя свидетелями дело не станет. В самом деле, тотчас после обеда явились землемер Шмит, в усах и шпорах, и сын капитан-исправника, мальчик лет шестнадцати, недавно поступивший в уланы. Они не только приняли предложение Владимира, но даже клялись ему в готовности жертвовать для него жизнью. Владимир обнял их с восторгом и поехал домой приготовляться.

Уже давно смеркалось. Он отправил своего надежного Терешку в Ненарадово с своею тройкою и с подробным, обстоятельным наказом, а для себя велел заложить маленькие сани в одну лошадь, и один без кучера отправился в Жадрино, куда часа через два должна была приехать и Марья Гавриловна. Дорога была ему знакома, а езды всего двадцать минут.

Но едва Владимир выехал за околицу в поле, как поднялся ветер и сделалась такая метель, что он ничего не взвидел. В одну минуту дорогу занесло; окрестность исчезла во мгле мутной и желтоватой, сквозь которую летели белые хлопья снегу; небо слилося с землею. Владимир очутился в поле и напрасно хотел снова попасть на дорогу; лошадь ступала наудачу и поминутно то въезжала на сугроб, то проваливалась в яму; сани поминутно опрокидывались; Владимир старался только не потерять настоящего направления. Но ему казалось, что уже прошло более получаса, а он не доезжал еще до Жадринской рощи. Прошло еще около десяти минут; рощи все было не видать. Владимир ехал полем, пересеченным глубокими оврагами. Метель не утихала, небо не прояснялось. Лошадь начинала уставать, а с него пот катился градом, несмотря на то, что он поминутно был по пояс в снегу.

Наконец он увидел, что едет не в ту сторону. Владимир остановился: начал думать, припоминать, соображать, и уверился, что должно было взять ему вправо. Он поехал вправо. Лошадь его чуть ступала. Уже более часа он был в дороге. Жадрино должно было быть недалеко. Но он ехал, ехал, а полю не было конца. Все сугробы да овраги; поминутно сани опрокидывались, поминутно он их подымал. Время шло; Владимир начинал сильно беспокоиться.

Наконец в стороне что-то стало чернеть. Владимир поворотил туда. Приближаясь, увидел он рощу. Слава богу, подумал он, теперь близко. Он поехал около рощи, надеясь тотчас попасть на знакомую дорогу или объехать рощу кругом: Жадрино находилось тотчас за нею. Скоро нашел он дорогу и въехал во мрак дерев, обнаженных зимою. Ветер не мог тут свирепствовать; дорога была гладкая; лошадь ободрилась, и Владимир успокоился.

Но он ехал, ехал, а Жадрина было не видать; роще не было конца. Владимир с ужасом увидел, что он заехал в незнакомый лес. Отчаяние овладело им. Он ударил по лошади; бедное животное пошло было рысью, но скоро стало приставать и через четверть часа пошло шагом, несмотря на все усилия несчастного Владимира.

Мало-помалу деревья начали редеть, и Владимир выехал из лесу; Жадрина было не видать. Должно было быть около полуночи. Слезы брызнули из глаз его; он поехал наудачу. Погода утихла, тучи расходились, перед ним лежала равнина, устланная белым волнистым ковром. Ночь была довольно ясна. Он увидел невдалеке деревушку, состоящую из четырех или пяти дворов. Владимир поехал к ней. У первой избушки он выпрыгнул из саней, подбежал к окну и стал стучаться. Через несколько минут деревянный ставень поднялся, и старик высунул свою седую бороду. «Что те надо?» – «Далеко ли Жадрино?» – «Жадрино-то далеко ли?» – «Да, да! Далеко ли?» – «Недалече; верст десяток будет». При сем ответе Владимир схватил себя за волосы и остался недвижим, как человек, приговоренный к смерти.

«А отколе ты?» – продолжал старик. Владимир не имел духа отвечать на вопросы. «Можешь ли ты, старик, – сказал он, – достать мне лошадей до Жадрина?» – «Каки у нас лошади», – отвечал мужик. – «Да не могу ли взять хоть проводника? Я заплачу, сколько ему будет угодно». – «Постой, – сказал старик, опуская ставень, – я те сына вышлю; он те проводит». Владимир стал дожидаться. Не прошло минуты, он опять начал стучаться. Ставень поднялся, борода показалась. «Что те надо?» – «Что ж твой сын?» – «Сейчас выдет, обувается. Али ты прозяб? – взойди погреться». – «Благодарю, высылай скорее сына».

Ворота заскрыпели; парень вышел с дубиною и пошел вперед, то указывая, то отыскивая дорогу, занесенную снеговыми сугробами. «Который час?» – спросил его Владимир. «Да уж скоро рассвенет», – отвечал молодой мужик. Владимир не говорил уже ни слова.

Пели петухи, и было уже светло, как достигли они Жадрина. Церковь была заперта. Владимир заплатил проводнику и поехал на двор к священнику. На дворе тройки его не было. Какое известие ожидало его!

Но возвратимся к добрым ненарадовским помещикам и посмотрим, что-то у них делается.

А ничего.

Старики проснулись и вышли в гостиную. Гаврила Гаврилович в колпаке и байковой куртке, Прасковья Петровна в шлафорке на вате. Подали самовар, и Гаврила Гаврилович послал девчонку узнать от Марьи Гавриловны, каково ее здоровье и как она почивала. Девчонка воротилась, объявляя, что барышня почивала-де дурно, но что ей-де теперь легче и что она-де сейчас придет в гостиную. В самом деле, дверь отворилась, и Марья Гавриловна подошла здороваться с папенькой и с маменькой.

«Что твоя голова, Маша?» – спросил Гаврила Гаврилович. «Лучше, папенька», – отвечала Маша. «Ты, верно, Маша, вчерась угорела», – сказала Прасковья Петровна. «Может быть, маменька», – отвечала Маша.

День прошел благополучно, но в ночь Маша занемогла. Послали в город за лекарем. Он приехал к вечеру и нашел больную в бреду. Открылась сильная горячка, и бедная больная две недели находилась у края гроба.

Никто в доме не знал о предположенном побеге. Письма, накануне ею написанные, были сожжены; ее горничная никому ни о чем не говорила, опасаясь гнева господ. Священник, отставной корнет, усастый землемер и маленький улан были скромны, и недаром. Терешка-кучер никогда ничего лишнего не высказывал, даже и во хмелю. Таким образом тайна была сохранена более чем полудюжиною заговорщиков. Но Марья Гавриловна сама в беспрестанном бреду высказывала свою тайну. Однако ж ее слова были столь несообразны ни с чем, что мать, не отходившая от ее постели, могла понять из них только то, что дочь ее была смертельно влюблена во Владимира Николаевича и что, вероятно, любовь была причиною ее болезни. Она советовалась со своим мужем, с некоторыми соседями, и наконец единогласно все решили, что, видно, такова была судьба Марьи Гавриловны, что суженого конем не объедешь, что бедность не порок, что жить не с богатством, а с человеком, и тому подобное. Нравственные поговорки бывают удивительно полезны в тех случаях, когда мы от себя мало что можем выдумать себе в оправдание.

Между тем барышня стала выздоравливать. Владимира давно не видно было в доме Гаврилы Гавриловича. Он был напуган обыкновенным приемом. Положили послать за ним и объявить ему неожиданное счастье: согласие на брак. Но каково было изумление ненарадовских помещиков, когда в ответ на их приглашение получили они от него полусумасшедшее письмо! Он объявлял им, что нога его не будет никогда в их доме, и просил забыть о несчастном, для которого смерть остается единою надеждою. Через несколько дней узнали они, что Владимир уехал в армию. Это было в 1812 году.

Долго не смели объявить об этом выздоравливающей Маше. Она никогда не упоминала о Владимире. Несколько месяцев уже спустя, нашед имя его в числе отличившихся и тяжело раненных под Бородиным, она упала в обморок, и боялись, чтоб горячка ее не возвратилась. Однако, слава богу, обморок не имел последствия.

Другая печаль ее посетила: Гаврила Гаврилович скончался, оставя ее наследницей всего имения. Но наследство не утешало ее; она разделяла искренно горесть бедной Прасковьи Петровны, клялась никогда с нею не расставаться; обе они оставили Ненарадово, место печальных воспоминаний, и поехали жить в ***ское поместье.

Женихи кружились и тут около милой и богатой невесты; но она никому не подавала и малейшей надежды. Мать иногда уговаривала ее выбрать себе друга; Марья Гавриловна качала головой и задумывалась. Владимир уже не существовал: он умер в Москве, накануне вступления французов. Память его казалась священною для Маши; по крайней мере она берегла все, что могло его напомнить: книги, им некогда прочитанные, его рисунки, ноты и стихи, им переписанные для нее. Соседи, узнав обо всем, дивились ее постоянству и с любопытством ожидали героя, долженствовавшего, наконец, восторжествовать над печальной верностию этой девственной Артемизы.

Между тем война со славою была кончена. Полки наши возвращались из-за границы. Народ бежал им навстречу. Музыка играла завоеванные песни: Vive Henri-Quatre [Да здравствует Генрих Четвертый (фр.).], тирольские вальсы и арии из Жоконда. Офицеры, ушедшие в поход почти отроками, возвращались, возмужав на бранном воздухе, обвешанные крестами. Солдаты весело разговаривали между собою, вмешивая поминутно в речь немецкие и французские слова. Время незабвенное! Время славы и восторга! Как сильно билось русское сердце при слове отечество! Как сладки были слезы свидания! С каким единодушием мы соединяли чувства народной гордости и любви к государю! А для него какая была минута!

Женщины, русские женщины были тогда бесподобны. Обыкновенная холодность их исчезла. Восторг их был истинно упоителен, когда, встречая победителей, кричали они: ура!

И в воздух чепчики бросали.

Кто из тогдашних офицеров не сознается, что русской женщине обязан он был лучшей, драгоценнейшей наградою?..

В это блистательное время Марья Гавриловна жила с матерью в *** губернии и не видала, как обе столицы праздновали возвращение войск. Но в уездах и деревнях общий восторг, может быть, был еще сильнее. Появление в сих местах офицера было для него настоящим торжеством, и любовнику во фраке плохо было в его соседстве.

Мы уже сказывали, что, несмотря на ее холодность, Марья Гавриловна все по-прежнему окружена была искателями. Но все должны были отступить, когда явился в ее замке раненый гусарский полковник Бурмин, с Георгием в петлице и с интересной бледностию, как говорили тамошние барышни. Ему было около двадцати шести лет. Он приехал в отпуск в свои поместья, находившиеся по соседству деревни Марьи Гавриловны. Марья Гавриловна очень его отличала. При нем обыкновенная задумчивость ее оживлялась. Нельзя было сказать, чтоб она с ним кокетничала; но поэт, заметя ее поведение, сказал бы:

Se amor non è, che dunque?..
[Если это не любовь, так что же?.. (итал.)]

Но более всего… (более его нежности, более приятного разговора, более интересной бледности, более перевязанной руки) молчание молодого гусара более всего подстрекало ее любопытство и воображение. Она не могла не сознаваться в том, что она очень ему нравилась; вероятно, и он, с своим умом и опытностию, мог уже заметить, что она отличала его: каким же образом до сих пор не видала она его у своих ног и еще не слыхала его признания? Что удерживало его? робость, неразлучная с истинною любовию, гордость или кокетство хитрого волокиты? Это было для нее загадкою. Подумав хорошенько, она решила, что робость была единственной тому причиною, и положила ободрить его большею внимательностию и, смотря по обстоятельствам, даже нежностию. Она приуготовляла развязку самую неожиданную и с нетерпением ожидала минуты романтического объяснения. Тайна, какого роду ни была бы, всегда тягостна женскому сердцу. Ее военные действия имели желаемый успех: по крайней мере Бурмин впал в такую задумчивость, и черные глаза его с таким огнем останавливались на Марье Гавриловне, что решительная минута, казалось, уже близка. Соседи говорили о свадьбе, как о деле уже конченном, а добрая Прасковья Петровна радовалась, что дочь ее наконец нашла себе достойного жениха.

Старушка сидела однажды одна в гостиной, раскладывая гранпасьянс, как Бурмин вошел в комнату и тотчас осведомился о Марье Гавриловне. «Она в саду, – отвечала старушка, – подите к ней, а я вас буду здесь ожидать». Бурмин пошел, а старушка перекрестилась и подумала: авось дело сегодня же кончится!

Бурмин нашел Марью Гавриловну у пруда, под ивою, с книгою в руках и в белом платье, настоящей героинею романа. После первых вопросов Марья Гавриловна нарочно перестала поддерживать разговор, усиливая таким образом взаимное замешательство, от которого можно было избавиться разве только внезапным и решительным объяснением. Так и случилось: Бурмин, чувствуя затруднительность своего положения, объявил, что искал давно случая открыть ей свое сердце, и потребовал минуты внимания. Марья Гавриловна закрыла книгу и потупила глаза в знак согласия.

«Я вас люблю, – сказал Бурмин, – я вас люблю страстно…» (Марья Гавриловна покраснела и наклонила голову еще ниже.) «Я поступил неосторожно, предаваясь милой привычке, привычке видеть и слышать вас ежедневно…» (Марья Гавриловна вспомнила первое письмо St.-Preux. [Сен-Пре (фр.)]) «Теперь уже поздно противиться судьбе моей; воспоминание об вас, ваш милый, несравненный образ отныне будет мучением и отрадою жизни моей; но мне еще остается исполнить тяжелую обязанность, открыть вам ужасную тайну и положить между нами непреодолимую преграду…» – «Она всегда существовала, – прервала с живостию Марья Гавриловна, – я никогда не могла быть вашею женою…» – «Знаю, – отвечал он ей тихо, – знаю, что некогда вы любили, но смерть и три года сетований… Добрая, милая Марья Гавриловна! не старайтесь лишить меня последнего утешения: мысль, что вы бы согласились сделать мое счастие, если бы… молчите, ради бога, молчите. Вы терзаете меня. Да, я знаю, я чувствую, что вы были бы моею, но – я несчастнейшее создание… я женат!»

Марья Гавриловна взглянула на него с удивлением.

– Я женат, – продолжал Бурмин, – я женат уже четвертый год и не знаю, кто моя жена, и где она, и должен ли свидеться с нею когда-нибудь!

– Что вы говорите? – воскликнула Марья Гавриловна, – как это странно! Продолжайте; я расскажу после… но продолжайте, сделайте милость.

– В начале 1812 года, – сказал Бурмин, – я спешил в Вильну, где находился наш полк. Приехав однажды на станцию поздно вечером, я велел было поскорее закладывать лошадей, как вдруг поднялась ужасная метель, и смотритель и ямщики советовали мне переждать. Я их послушался, но непонятное беспокойство овладело мною; казалось, кто-то меня так и толкал. Между тем метель не унималась; я не вытерпел, приказал опять закладывать и поехал в самую бурю. Ямщику вздумалось ехать рекою, что должно было сократить нам путь тремя верстами. Берега были занесены; ямщик проехал мимо того места, где выезжали на дорогу, и таким образом очутились мы в незнакомой стороне. Буря не утихала; я увидел огонек и велел ехать туда. Мы приехали в деревню; в деревянной церкви был огонь. Церковь была отворена, за оградой стояло несколько саней; по паперти ходили люди. «Сюда! сюда!» – закричало несколько голосов. Я велел ямщику подъехать. «Помилуй, где ты замешкался? – сказал мне кто-то, – невеста в обмороке; поп не знает, что делать; мы готовы были ехать назад. Выходи же скорее». Я молча выпрыгнул из саней и вошел в церковь, слабо освещенную двумя или тремя свечами. Девушка сидела на лавочке в темном углу церкви; другая терла ей виски. «Слава богу, – сказала эта, – насилу вы приехали. Чуть было вы барышню не уморили». Старый священник подошел ко мне с вопросом: «Прикажете начинать?» – «Начинайте, начинайте, батюшка», – отвечал я рассеянно. Девушку подняли. Она показалась мне недурна… Непонятная, непростительная ветреность… я стал подле нее перед налоем; священник торопился; трое мужчин и горничная поддерживали невесту и заняты были только ею. Нас обвенчали. «Поцелуйтесь», – сказали нам. Жена моя обратила ко мне бледное свое лицо. Я хотел было ее поцеловать… Она вскрикнула: «Ай, не он! не он!» – и упала без памяти. Свидетели устремили на меня испуганные глаза. Я повернулся, вышел из церкви безо всякого препятствия, бросился в кибитку и закричал: «Пошел!»

– Боже мой! – закричала Марья Гавриловна, – и вы не знаете, что сделалось с бедной вашею женою?

– Не знаю, – отвечал Бурмин, – не знаю, как зовут деревню, где я венчался; не помню, с которой станции поехал. В то время я так мало полагал важности в преступной моей проказе, что, отъехав от церкви, заснул, и проснулся на другой день поутру, на третьей уже станции. Слуга, бывший тогда со мною, умер в походе, так что я не имею и надежды отыскать ту, над которой подшутил я так жестоко и которая теперь так жестоко отомщена.

– Боже мой, боже мой! – сказала Марья Гавриловна, схватив его руку, – так это были вы! И вы не узнаете меня?

Бурмин побледнел… и бросился к ее ногам…