Объединение арагона и кастилии. Католические короли (1496–1516). Дети Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского

Для укрепления порядка в стране Изабелла создала нечто вроде специальной полиции, поддерживаемой каждым городом или деревней. Она хотела очистить страну от захлестнувшей ее преступности, которая всегда растет в кризисных условиях. И она быстро добилась этого, но какой ценой! За малейшую кражу отрубали руку или казнили. И трупы оставались висеть на деревьях в назидание другим. Королева не упускала случая председательствовать на процессах то здесь, то там.

В это время королева Изабелла говорила, что для нее приятнее всего четыре вещи: воин на поле битвы, епископ в соборе, красивая дама в постели и вор на виселице.

Но все это она делала уже одна, так как Фердинанд в это время находился в Барселоне, где 19 января 1479 года скончался его отец - Хуан II Арагонский - и нужно было позаботиться о получении причитавшегося ему трона.

В том же 1479 году Фердинанд стал королем, а Изабелла - королевой Арагона. С этого момента обе короны объединились в двойную монархию.

Историк Кристиан Дюверже дает нам следующие пояснения: «Фердинанд… занял трон Арагона. Две короны соединились. Помимо собственно Арагона с центром в Сарагосе его Короне принадлежали Каталония - бывшее королевство Валенсия, Балеарские острова и Сицилия. Эти территории с миллионным населением присоединились к Кастилии, в которой в 1479 году проживало четыре миллиона человек, не считая жителей Наварры и Гранады. Новое образование на карте Европы, ставшее Испанией Фердинанда и Изабеллы, пока еще мало что представляло по сравнению с Францией с ее тринадцатью или четырнадцатью миллионами жителей. Но Испания могла соперничать с Северной Италией (5,5–6 миллионов человек), Англией (3 миллиона) или Нидерландами (2,5–3 миллиона). Германия того времени демографически была незначительнее Португалии (около одного миллиона жителей).

Но хотя на бумаге Испания 1479 года, ставшая плодом удачного брака, наследства и победы в гражданской войне, обрела свое существование, она все еще была скорее абстракцией, нежели реальностью. И в Арагоне, и в Кастилии сохранялось собственное внутреннее устройство, и в пределах этих „границ“ каждая провинция стремилась подчеркнуть свою самобытность. В Кастилии сосуществовали Галисия, Астурия, Страна Басков, Леон, Эстремадура, Андалусия, Кордова, Хаэн, Мурсия и Толедо, которые составляли вокруг Бургоса, столицы Старой Кастилии, весьма неустойчивое образование. В Арагоне дела обстояли не лучше: каталонцы ревностно культивировали свой партикуляризм, тогда как в Валенсии, отличавшейся сильной концентрацией морисков , витал дух мятежа. К этому надо еще добавить независимую позицию и военную силу дворян, засевших в своих поместьях, экономическую мощь духовно-рыцарских орденов, вольности, дарованные городам, университетские свободы и безнаказанность разбойников с большой дороги… Что же еще осталось от королевской власти?»

У М. В. Барро в очерке о Торквемаде читаем: «Два самых больших королевства Испании соединились, таким образом, в одно политическое целое, хотя первое время номинально».

Тем не менее оба королевства еще определенное время продолжали сохранять автономию.

Историк Жан Севиллья по этому поводу пишет: «Кастилия и Арагон сохранили свои институты власти, свои деньги и свои языки (кастильский потом возьмет верх), и их короны оставались раздельными до XVIII века. Личная уния Изабеллы и Фердинанда, однако, стала пусковым механизмом для образования Испании. Именно Католические короли - это название было им даровано папой Александром VI - дадут стране усиление государства, внутренний мир, усмирение дворянства и новое социальное равновесие. Это решающие вещи, без которых продолжение испанской истории не могло бы быть написано».

Таким образом, сам по себе брак между Изабеллой и Фердинандом еще не был рождением национального государства Испании. И все же именно с этих пор большая часть Пиренейского полуострова оказалась объединена в двойную монархию с двумя равноправными правителями (в 1474 году Изабелла и Фердинанд стали королевой и королем Кастилии, а с 1479 года - королевой и королем Арагона и Валенсии, а также соответственно графиней и графом Барселонскими).

В этой двойной монархии Кастилия была лидером: в ней проживало намного больше жителей, на Кастилию приходилось 65 процентов совместной территории, да и жила королевская чета почти исключительно в Кастилии (для управления арагонскими делами назначался вице-король или регент, а с 1494 года также особый совет при дворе).

Мориски (исп. moriscos) - так называли принявших крещение мавров.

Опираясь на союз с церковью, городами и мелким дворянством, располагая большими доходами от морской торговли, королевская власть как Кастилии, так и Арагона в XIV-XV вв. повела решительное наступление на политические права крупных феодалов и лишила их значительной доли самостоятельности. К концу XV в. она отняла у крупных феодалов право чеканить монету, вести частные войны, конфисковала у них многие земли. Король завладел также землями духовно-рыцарских орденов.

В 1479 г. Арагон,и. Кастилия объединились в единое государство под властью супружеской пары - Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской. Это событие явилось одним из важных этапов в усилении королевской власти в Испании. В деле сокрушения могущества крупных феодалов королевской власти оказывали поддержку города. В 1480 г. города Кастилии заключили между собой союз - «святую эрмандаду», которая организовала собственную милицию для борьбы с феодалами. Но, использовав военные силы городов для обуздания феодалов, королевская власть исподволь урезывала самостоятельность самих городов. Огромную поддержку королевской власти оказывала также церковь, особенно инквизиция, введенная в Испании в 1480 г.

Борясь со всякого рода антицерковными ересями, инквизиция тем самым преследовала всякую социальную и политическую оппозицию существующему строю. В Испании, по словам Маркса, «благодаря инквизиции церковь превратилась в самое несокрушимое орудие абсолютизма». Первым возглавил испанскую инквизицию свирепый Торквемада, имя которого стало нарицательным.

Укрепив позиции внутри страны, испанские короли направили удар на Гранадский эмират - последнее владение арабов в Испании. После длительной осады в 1492 г. Гранада капитулировала. С ее падением весь Пиренейский полуостров, за исключением Португалии, оказался в руках испанских королей. Мавры сдали Гранаду при условии сохранения за ними и евреями собственности и свободы вероисповедания. Но эти обещания не соблюдались. Преследуемые мусульмане подняли ряд восстаний. Перед ними встала дилемма: либо креститься, либо покинуть Испанию. Значительная часть мусульман и евреев, живших на юге страны, переселилась в Африку. Таким образом из Испании ушла большая часть торгово-ремесленного населения, игравшая важную роль в экономическом развитии страны. Оставшиеся в Испании и перешедшие в христианство мавры (мориски) подвергались постоянной травле со стороны церкви.

При Фердинанде и Изабелле в Испании устанавливается абсолютная монархия. Крупные феодалы утратили политическую самостоятельность, превратились в придворную аристократию. Кортесы теряют свое прежнее значение и созываются все реже. Управление принимает бюрократический характер, сосредоточиваясь в центре в руках королевских советов, а на местах - в руках королевских чиновников (коррехидоров). Однако сложившаяся веками провинциальная и сословная разобщенность Испании нашла свое отражение в крайней громоздкости и неслаженности аппарата управления.

Для укрепления порядка в стране Изабелла создала нечто вроде специальной полиции, поддерживаемой каждым городом или деревней. Она хотела очистить страну от захлестнувшей ее преступности, которая всегда растет в кризисных условиях. И она быстро добилась этого, но какой ценой! За малейшую кражу отрубали руку или казнили. И трупы оставались висеть на деревьях в назидание другим. Королева не упускала случая председательствовать на процессах то здесь, то там.

В это время королева Изабелла говорила, что для нее приятнее всего четыре вещи: воин на поле битвы, епископ в соборе, красивая дама в постели и вор на виселице.

Но все это она делала уже одна, так как Фердинанд в это время находился в Барселоне, где 19 января 1479 года скончался его отец - Хуан II Арагонский - и нужно было позаботиться о получении причитавшегося ему трона.

В том же 1479 году Фердинанд стал королем, а Изабелла - королевой Арагона. С этого момента обе короны объединились в двойную монархию.

Историк Кристиан Дюверже дает нам следующие пояснения: «Фердинанд… занял трон Арагона. Две короны соединились. Помимо собственно Арагона с центром в Сарагосе его Короне принадлежали Каталония - бывшее королевство Валенсия, Балеарские острова и Сицилия. Эти территории с миллионным населением присоединились к Кастилии, в которой в 1479 году проживало четыре миллиона человек, не считая жителей Наварры и Гранады. Новое образование на карте Европы, ставшее Испанией Фердинанда и Изабеллы, пока еще мало что представляло по сравнению с Францией с ее тринадцатью или четырнадцатью миллионами жителей. Но Испания могла соперничать с Северной Италией (5,5–6 миллионов человек), Англией (3 миллиона) или Нидерландами (2,5–3 миллиона). Германия того времени демографически была незначительнее Португалии (около одного миллиона жителей).

Но хотя на бумаге Испания 1479 года, ставшая плодом удачного брака, наследства и победы в гражданской войне, обрела свое существование, она все еще была скорее абстракцией, нежели реальностью. И в Арагоне, и в Кастилии сохранялось собственное внутреннее устройство, и в пределах этих „границ“ каждая провинция стремилась подчеркнуть свою самобытность. В Кастилии сосуществовали Галисия, Астурия, Страна Басков, Леон, Эстремадура, Андалусия, Кордова, Хаэн, Мурсия и Толедо, которые составляли вокруг Бургоса, столицы Старой Кастилии, весьма неустойчивое образование. В Арагоне дела обстояли не лучше: каталонцы ревностно культивировали свой партикуляризм, тогда как в Валенсии, отличавшейся сильной концентрацией морисков , витал дух мятежа. К этому надо еще добавить независимую позицию и военную силу дворян, засевших в своих поместьях, экономическую мощь духовно-рыцарских орденов, вольности, дарованные городам, университетские свободы и безнаказанность разбойников с большой дороги… Что же еще осталось от королевской власти?»

У М. В. Барро в очерке о Торквемаде читаем: «Два самых больших королевства Испании соединились, таким образом, в одно политическое целое, хотя первое время номинально».

Тем не менее оба королевства еще определенное время продолжали сохранять автономию.

Историк Жан Севиллья по этому поводу пишет: «Кастилия и Арагон сохранили свои институты власти, свои деньги и свои языки (кастильский потом возьмет верх), и их короны оставались раздельными до XVIII века. Личная уния Изабеллы и Фердинанда, однако, стала пусковым механизмом для образования Испании. Именно Католические короли - это название было им даровано папой Александром VI - дадут стране усиление государства, внутренний мир, усмирение дворянства и новое социальное равновесие. Это решающие вещи, без которых продолжение испанской истории не могло бы быть написано».

Таким образом, сам по себе брак между Изабеллой и Фердинандом еще не был рождением национального государства Испании. И все же именно с этих пор большая часть Пиренейского полуострова оказалась объединена в двойную монархию с двумя равноправными правителями (в 1474 году Изабелла и Фердинанд стали королевой и королем Кастилии, а с 1479 года - королевой и королем Арагона и Валенсии, а также соответственно графиней и графом Барселонскими).

В этой двойной монархии Кастилия была лидером: в ней проживало намного больше жителей, на Кастилию приходилось 65 процентов совместной территории, да и жила королевская чета почти исключительно в Кастилии (для управления арагонскими делами назначался вице-король или регент, а с 1494 года также особый совет при дворе).

Союз Кастилии и Арагона

Изабелла I, королева Кастилии, и Фердинанд II, правитель Арагона, взошли на престол в 1474 и 1479 годах соответственно. Заключение их брака в 1469 году сопровождалось затруднениями: тут и наличие других претендентов на трон Кастилии, и внутренняя оппозиция их союзу, и тот факт, что эти представители старшей и младшей ветвей семейства приходились друг другу троюродными братом и сестрой; в итоге, чтобы заключить брак, пришлось получать особое разрешение Рима.

Оба они взошли на престол после продолжительных гражданских войн, которые им удалось пережить благодаря обоюдной поддержке. Воссоединение семьи Трастамара было предопределено с момента избрания в 1412 году Фердинанда I Антекера официальным главой Арагонской федерации. В третьей четверти века Хуан II Арагонский вынужденно обратился к Кастилии, когда притязания каталонской олигархии усугубили посягательства Франции на земли за Пиренеями и в Италии. Более того, имелись весьма крепкие связи экономического характера. Что касается Изабеллы, ей законное наследное право на престол после сводного брата Энрике IV пришлось отстаивать в схватке с дочерью Энрике Хуаной и ее португальскими союзниками в битве при Торо в 1476 году. Как и ранее, своих сторонников Изабелла поощряла дворянскими титулами, землями и должностями при дворе. Власть монарха все еще зависела от поддержки знатных семей.

ЗАВОЕВАНИЕ ГРАНАДЫ (1492)

Чтобы связать себя узами совместного предприятия и залечить раны междоусобных войн 1470-х годов, правители Кастилии и Арагона в 1482 году снова начали кампанию по обращению мусульманского королевства Гранада в христианство. Чтобы сломить сопротивление Гранады, потребовалось десять лет, ведь это был не только «один из самых великих и красивых городов», по словам египетского путешественника, но и грозная естественная крепость, которой, несмотря на внутренние разногласия и экономический спад, все же удавалось отражать натиск кастильцев. Эта война не слишком отличалась от предыдущих - скорее длительные и дорогостоящие осады и разорение соседних деревень, чем стремительные набеги. Не изменился и состав армии: пехота из горожан, дворянская конница, а также кавалерия военных орденов и церкви и королевские отряды - очень небольшая доля от общей численности. Личные дружины дворян все еще оставались значимой силой. Новинкой на последней стадии борьбы христианства с мусульманами на Иберийском полуострове стало более широкое применение пехоты и артиллерии, включая примитивные образцы аркебуз. Как и раньше, основным источником средств на войну послужили доходы церкви.

Капитуляция произошла в начале 1492 года, ее условия для побежденных были столь же благородными, как и в XII и XIII веках. Возможно, в знак примирения «Католические короли» нарядились в мусульманское платье, когда въезжали в город. Однако, несмотря на щедрость победителей, к 1494 году большинство мусульманской знати вернулось в Северную Африку. Что касается населения королевства Гранада, которое составляло предположительно 300 000 человек, после краткого периода мирного сосуществования начался процесс обращения. Налоги и снижение веротерпимости спровоцировали череду восстаний, и в 1502 году гранадцам предложили выбирать между обращением и изгнанием. При этом за выезд из страны полагалось платить и оставлять детей, поэтому многие предпочли остаться и принять христианство. Они поселились в «резервациях» в Альпухаррасе (горный район на юго-востоке Гранады) и получили довольно уничижительное прозвище «мориски». Как и прежде, христиане обосновывались в основном в укрепленных городах и замках короны, а сельская местность перешла в распоряжение дворянства, военных орденов и городских советов.

Завоевание Гранады оказалось лучшим из возможных началом правления «Католических королей». Десять лет подряд лучшие войска Южной Кастилии под королевским знаменем участвовали в королевских кампаниях. Последняя победа дала монархам возможность осыпать почестями самых преданных и отважных вассалов. Эмоциональное воздействие победы на современников не передать словами: «Куда значительнее, чем открытие Америки», - восторгался один очевидец; «Конец бедам Испании!» - восклицал другой. В этой атмосфере ликования после успешного завершения векового конфликта Изабелла и Фердинанд, располагавшиеся лагерем в шести милях от Гранады, в новом христианском городе Санта-Фе, сочли, что настала пора дальнейшего укрепления положения монархии.

ИЗГНАНИЕ ЕВРЕЕВ

Возможно, «Католические короли» посчитали военную победу над маврами достаточным основанием продолжить популярную политику, которая принесла им признание городов. Монархия нуждалась в увеличении числа союзников, чтобы ослабить влияние знати. Учреждение инквизиции в 1478 году стало первым шагом в этом направлении; поначалу весьма популярная у народа и церкви, инквизиция представляла собой централизованный институт королевской власти - единственный, действующий на всей территории объединенной монархии. Изгнание евреев, очевидно, показалось способом упрочить власть в стране. Это произошло всего через три месяца после капитуляции Гранады. Евреям предложили обратиться в христианство или оставить земли Кастилии и Арагона в течение четырех месяцев. Число тех, кто предпочел уехать, составляет предмет горячих споров; по последним оценкам, таких было от 60 000 до 70 000 человек, и многие из них вернулись после того, как королевский указ позволил им возвратиться и потребовать обратно свое имущество, если они могли доказать, что приняли христианство. Согласно мнению ряда исследователей, влияние изгнания евреев на экономическую и демографическую ситуацию в стране сильно преувеличено.

КОЛУМБ И АМЕРИКА

Тысяча четыреста девяносто второй - также год, когда Изабелла и Фердинанд наконец выслушали генуэзского мореплавателя Кристобаля Колона (Христофора Колумба), который в течение многих лет рассуждал о возможности найти западный путь в Индию. В действительности аудиенция состоялась через две недели после обнародования указа об изгнании евреев, и не удивительно, что поддержку генуэзцу оказала Андалусия. Единственным конкурентом в плавании через Атлантику была Португалия, которая первой вышла в океан и к 1492 году, как считалось, контролировала известные маршруты за золотом и специями. Великие правители Западной Андалусии владели такими портами, как Сан-Лукар де Баррамеда, Гибралтар и Кадис, добыли немало богатств после набегов на Северную Африку и эксплуатировали в своих обширных имениях труд жителей колоний. Королевское решение диктовалось стремлением удержать инициативу и воспользоваться возможностью, буде таковая представится; то же самое произошло в 1482 году, когда поход на Гранаду начали из опасения, что крупные землевладельцы юга поделят мусульманское королевство между собой.

Из ряда упоминаний следует, что Колумб имел ясное представление о том, чего хочет. А хотел он золота. Однако он также настаивал на том, что его цель - обратить язычников в благую весть католической церкви. Именно после первых плаваний Колумба в 1494 году папа римский утвердил титул «Католических королей» для испанской монаршей четы. Жажда наживы неразрывно сопровождала исполнение «цивилизаторской» миссии, которая сделала Кастилию защитником христианской Европы от неверных; все, кто вкладывал усилия или средства в это предприятие, ожидали хорошего дохода. В те времена золото было «как самым выгодным, так и самым символичным из всех товаров», по словам знаменитого французского историка Пьера Вилара. Клирики и крестоносцы, только что доказавшие свою доблесть и окончательно победившие ислам на полуострове, желали утвердить свою веру за океаном. Более того, крест и меч получили нового союзника - кастильский язык. В 1492 году Элио Антонио де Небриха (1444-1522) выпустил «Искусство кастильского языка», первую в Европе грамматику родного языка, и посвятил ее королеве Изабелле как «инструмент империи». Так язык стал ярмом, объединившим старых и новых подданных Кастилии.

В пиренейских государствах раньше, чем в других странах Западной Европы, появились сословно-представительные учреждения. Это объясняется высокой политической активностью привилегированных сословий и городов, вызванной реконкистой. В ходе освободительной борьбы возникли местные законы и обычаи, возросла политическая роль дворянства и горожан, приобрела привилегии знать. Королевская власть нуждалась в поддержке всех этих влиятельных сил и вынуждена была считаться с их правами и привилегиями. Нередко она оказывалась в полной зависимости от сословно-представительных учреждений.

Раньше всего возникли кортесы в Леоне, объединенном в одно королевство с Кастилией. Это произошло в 1188 г., в правление короля Альфонса IX, когда наряду со светскими и духовными феодалами в королевской курии стали заседать и представители городов. С 1250 г. начали регулярно собираться кортесы и в Кастилии. В Каталонии кортесы с участием представителей городов функционировали с 1218 г., в Арагоне - со второй половины XIII в. В это же время оформились кортесы в Португалии и Наварре. В состав кортесов обычно входили представители трех сословий - духовенства, дворянства и горожан. В Арагоне в кортесах были представлены четыре сословия - феодальная знать, дворяне, духовенство и представители некоторых городских муниципалитетов. В состав городской курии кастильских кортесов первое время входили и представители свободных крестьянских общин - бегетрий.

Кортесы обладали более широкими правами, чем сословно-представительные органы в других западноевропейских странах. Они имели не только финансовые функции, но участвовали в законодательстве и вмешивались в вопросы престолонаследия. Арагонские кортесы принимали присягу от короля в том, что он будет уважать обычаи (фуэрос) страны. Кастильские кортесы устанавливали бюджет королевского двора. Члены кортесов пользовались здесь «парламентской неприкосновенностью».

Два наиболее крупных государства Пиренейского полуострова - Кастилия и Арагон объединились в 1479 г. в единое Испанское королевство в результате династического брака Фердинанда Арагонского с Изабеллой Кастильской. Это объединение отвечало интересам кастильских и арагонских феодалов, так как предстояла общая борьба против арабов, удерживавших еще область Гранады. В то же время кастильское дворянство и города были заинтересованы во внешних рынках, которыми владел Арагон в бассейне Средиземноморья. Династическая уния оказалась прочной и привела к созданию единого государства, потому что население обоих королевств, несмотря на местные различия, составляло в основном уже единую этническую общность - испанскую народность.

К концу XV в. королевская власть в Испании значительно окрепла. Хотя каждое из королевств продолжало первое время сохранять свою автономию (отдельный король и отдельные кортесы), привилегии феодальной знати как в Кастилии, так и в Арагоне были нарушены. Ей было запрещено вести частные войны, чеканить монету. Земли мятежных феодалов были конфискованы в пользу короля. В борьбе со знатью королевская власть опиралась на города и их военную силу.

Католические короли (так называли Фердинанда и Изабеллу) подчинили церковь и использовали ее в качестве орудия абсолютизма. Фердинанд получил от папы магистерство над всеми духовно-рыцарскими орденами и конфисковал их богатые земельные владения. В 1480 г. в Испании была введена инквизиция, всецело служившая интересам государственной власти. Под ее неусыпным надзором находилось все население страны, но больше всего обращенные в христианство мавры и евреи. Суду инквизиции мог быть подвергнут по тайному доносу любой испанец, подозреваемый в инаковерии или инакомыслии. С помощью инквизиции подавлялась всякая политическая оппозиция.

Укрепив власть внутри страны, испанские короли начали войну против Гранадского эмирата. В 1492 г. после длительной осады Гранада пала и юг страны был присоединен к Испанскому королевству. Маврам обещали сохранить их вероисповедание, однако эти обещания были сразу же нарушены. Начались религиозные преследования мусульман и евреев, что вызывало восстания с их стороны. Многие покидали Испанию и переселялись в Африку. Это привело к хозяйственному упадку некогда цветущего юга страны.

В конце XV в. в Испании в основных чертах уже сложилась абсолютная монархия. Могущественная феодальная знать была усмирена и превратилась в придворную аристократию. Кортесы лишились прежнего влияния и созывались редко. Управление государством осуществлялось с помощью бюрократического аппарата. Однако в отличие от других абсолютистских западноевропейских государств Испания не превратилась в строго централизованное национальное государство. Сохранялась сложившаяся веками провинциальная и сословная разобщенность.