August 25th, 2013 , 10:40 pm

Танки-камикадзе, технические новинки Гитлера и причины поражения СССР в сражении при Прохоровке - к 70-тию Курской битвы для моих читателей.

«Я решил, как только позволят условия погоды, провести наступление «Цитадель» — первое наступление в этом году. Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решительным успехом, дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года… Каждый командир и каждый солдат должен проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском явится путеводной звездой, факелом для всего мира».

В феврале—марте 1943 года группа армий «Юг» под командованием генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна сумела нанести тяжелое поражение войскам Воронежского и Юго-Западного фронтов и отбить Харьков.

В результате советскому командованию пришлось перейти к жесткой обороне, хотя остановить немцев удалось только в конце марта. Наступила оперативная пауза, которая длилась 100 дней, — самое долгое затишье за всю войну. На южном фланге линия фронта приобрела конфигурацию двойной дуги. Такое положение было особенно невыгодно для немецкой стороны, и Манштейн считал необходимым пусть и из последних сил, но начать немедленное наступление на Курск. Для этого ему требовалось подкрепление, которое быстро получить можно было только у командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Клюге. Последний не только не пошел навстречу Манштейну, но и развил чрезвычайную активность в Берлине, убеждая Гитлера, начальника Генштаба Цейцлера и генерал-фельдмаршала Кейтеля в необходимости отложить наступление в районе Курского выступа по крайней мере до конца весенней распутицы. Напрасно Манштейн приводил аргументы в пользу немедленного наступления, ссылаясь на то, что практически никакой обороны советские войска еще не сумели построить и потом «срезать» выступ будет стократ тяжелее — все было напрасно.

Гитлер заявил, что для наступления нужно получше подготовиться, поставив в войска новые танки, и начать его «с 3 мая, как только позволят условия погоды». Для советского командования планы немецкого руководства секретом не являлись — ударные группировки вермахта стягивались едва ли не демонстративно. В это время в местах предполагаемого наступления противника советские войска строили беспрецедентно мощную систему полевой обороны, которая в итоге станет самой сильной противотанковой оборонительной позицией в истории. Помимо этого, была создана сильная группа резервных армий — Степной фронт под командованием И. Конева. Ставка ВГК отменила все наступательные операции — буквально все силы были брошены на подготовку к оборонительному сражению.

В это время в ставке фюрера проводились бесконечные заседания и совещания высшего военного командования рейха, посвященные двум вопросам — когда и как наступать. Цейцлер, Кейтель и фон Клюге ратовали за наступление путем двойного флангового охвата — ударов «под основание» Курского выступа и в итоге — окружения и уничтожения множества советских дивизий. Тем самым наступательный порыв советских войск должен был быть ослаблен до такой степени, чтобы стратегическая инициатива опять перешла к вермахту. Манштейн колебался, высказывая сомнения в успехе, за который он мог бы ручаться в том случае, если бы наступление началось в апреле. Яростным противником плана Цейцлера был генерал-инспектор танковых войск Хайнц Гудериан. С самого начала он заявил, что наступление бесцельно, поскольку план Генштаба программирует тяжелые потери в танках, а еще раз существенно пополнить Восточный фронт новой бронетехникой в течение 1943 года не удастся по причине ограниченных возможностей германской промышленности. Эту позицию «отца танков» разделял рейхсминистр вооружения и боеприпасов Альберт Шпеер, чье мнение фюрер всегда уважал.

Гудериан также старался развеять иллюзии оппонентов в отношении новейших танков Pz. V «пантера», напомнив, что эти танки все еще являлись неотработанной конструкцией с множеством дефектов, которые нельзя было устранить раньше августа. Обучение экипажей новых машин также было не на высоте, так как немногие «пантеры», поступавшие в части, почти сразу же отправлялись в ремонт. Тяжелых «тигров», уже успевших доказать свою исключительную эффективность, было слишком мало для того, чтобы только при их помощи «продавить» советскую оборону на всех участках. На этом совещании, состоявшемся 3 мая, Гитлер, выслушав все стороны, к определенному мнению так и не пришел, но закончил его такими словами: «Неудачи не должно быть!» 10 мая Гудериан вновь попытался убедить Гитлера отказаться от наступления, теперь уже в личной беседе.

Фюрер сказал: «Вы совершенно правы. Как только я начинаю думать об этой операции, у меня начинает болеть живот». Но что бы там ни болело у Гитлера, он не прислушался и к предложению Манштейна, рекомендовавшего поменять план операции и наступать из района Харькова в юго-восточном направлении, расширяя фланги прорыва, то есть там, где советское командование удара просто не ожидало. За время этих бесконечных обсуждений у самого Гитлера родилось интересное предложение — наступать на Курск с запада на восток, через Севск, заставив советские войска сражаться с «перевернутым фронтом», но Цейцлер, Кейтель и фон Клюге сумели заставить фюрера отказаться даже от собственной идеи. В конце концов Гитлер «сдался» и окончательно согласился с планом Генерального штаба. Наступление, которое должно было решить исход войны, было назначено на 5 июля.

Соотношение сил

На южном фасе Курской дуги
оборонительную полосу длиной 244 км держал Воронежский фронт под командованием Н.Ф. Ватутина.

Воска Воронежского фронта (два эшелона):
Первая линия 38-я, 40-я, 6-я, 7-я гвардейские армии
Вторая линия 69-я армия, 1-я танковая армия, 31-й стрелковый корпус
Резерв 5-й и 2-й танковые корпуса
Прикрытие 2-я воздушная армия

Воронежскому фронту противостояли:
4-я танковая армия в составе 52-го армейского корпуса (3 дивизии)
49-й танковый корпус (2 танковые, 1 элитная моторизованная дивизия «Гроссдойчланд»)
2-й танковый корпус СС (танковые дивизии «Дас Райх», «Тотенкопф», «Лейбштандарт Адольф Гитлер»)
7-й армейский корпус (5 пехотных дивизий)
42-й армейский корпус (3 пехотные дивизии)
Оперативная группа «Кемпф» в составе 3-го танкового корпуса (3 танковые и 1 пехотная дивизии) и 11-го армейского корпуса (2 пехотные дивизии)
Резерв 24-й танковый корпус (17-я танковая дивизия и танковая дивизия СС «Викинг»)
Прикрытие 8-й авиакорпус 4-го воздушного флота
Командующий ударной группировкой генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн.

На северном фасе Курской дуги
оборонительную полосу длиной 306 км держал Центральный фронт К.К. Рокоссовского.

Войска центрального фронта (два эшелона):
Первая линия 48-я, 60-я, 13-я, 65-я, 70-я армии
Вторая линия 2-я танковая армия, 19-й и 3-й танковые корпуса
Прикрытие 16-я воздушная армия

Центральгому фронту противостояли:
Первая линия 9-я немецкая армия (6 танковых и моторизованных дивизий и 15 пехотных дивизий)
Вторая линия 13-й армейский корпус (4 пехотные дивизии)
Командующий группировкой генерал-полковник Вальтер Модель, подчинявшийся генерал-фельдмаршалу фон Клюге.

Оба советских фронта обладали достаточными силами для отражения немецкого наступления, но на всякий случай Ставка ВГК расположила позади этих двух фронтов Степной фронт под командованием И.С. Конева, который стал наиболее мощным стратегическим резервом советского командования за все время войны (2 гвардейские, 5 общевойсковых, 5-я гвардейская танковая, 5-я воздушная армия, 3 танковых, 3 кавалерийских, 3 механизированных и 2 стрелковых корпусов). В случае же самого неблагоприятного исхода войска фронта оборонялись бы у основания дуги на заранее подготовленных позициях, так что немцам пришлось бы начинать все сначала. Хотя в то, что дело может дойти до этого, никто не верил — за 3 месяца удалось по всем правилам построить исключительно мощную полевую оборону.

Главная полоса глубиной 5—8 километров включала в себя батальонные узлы сопротивления, противотанковые препятствия и запасные инженерные сооружения. Она состояла из трех позиций — в первой из них были 2—3 сплошные траншеи полного профиля, соединявшиеся ходами сообщений, вторая и третья имели 1—2 траншеи. Вторая полоса обороны, удаленная от переднего края главной полосы на 10—15 км, была оборудована таким же образом. Тыловая армейская полоса, проходившая в 20—40 км от переднего края, примыкала к трем фронтовым оборонительным рубежам общей глубиной 30—50 км. Вся оборонительная система состояла из восьми полос. Передовая тактическая зона обороны состояла из развитой сети опорных пунктов, каждый из которых имел от 3 до 5 76,2-миллиметровых орудия ЗиС-3 или 57-миллиметровых орудий ЗиС-2, несколько противотанковых ружей, до 5 минометов, до роты саперов и пехотинцев. Местность была буквально усеяна минными полями — средняя плотность минирования достигала 1 500 противотанковых и 1 700 противопехотных мин на 1 км фронта (в 4 раза больше, чем в Сталинграде).

А позади находился «страховой полис» — оборонительный рубеж Степного фронта. Так что советские войска проводили время в бесконечных учениях, чередовавшихся с отдыхом. Но и у немцев боевой дух был очень высок — никогда раньше войска не имели 3 месяцев на отдых, учебу и пополнение. Никогда раньше немцы не концентрировали на столь ограниченных участках такую массу бронетехники и войск. Лучшие из лучших были здесь. Правда, ветераны, глядя на все приготовления, вспоминали Первую мировую, поскольку грядущее сражение должно было стать похожим на битвы прошедшей войны, когда одна огромная армия топталась на пятачке, пытаясь «прогрызть» эшелонированную оборону другой, причем обе стороны несли громадные потери при мизерных результатах. Но молодежи было гораздо больше, и настроена она была решительно, правда, в воздухе витал некий фатализм — если уж такое количество бронетехники и войск не сомнет «иванов» на этот раз, то что же делать дальше? Тем не менее все верили в победу…

Пролог

Немцам пришлось начать сражение не 5-го, а уже 4 июля. Дело было в том, что с исходной позиции 4-й танковой армии на южном фасе нельзя было увидеть ни позиций со ветской артиллерии, ни вообще системы обороны — мешала гряда холмов за нейтральной полосой. Советские же артиллерийские наблюдатели могли с этих холмов прекрасно видеть все приготовления немцев и корректировать артогонь соответствующим образом. Так что немцам пришлось взять эту гряду заблаговременно. В ночь на 4 июля саперы из «Гроссдойчланд» проделали проходы в минных полях и несколько батальонов гренадер из той же дивизии после интенсивной артподготовки и авианалета пикирующих бомбардировщиков Ju-87G «Stuka» примерно в 15.20 пошли в атаку. Только к вечеру гренадеры сумели оттеснить передовые части 3 советских гвардейских дивизий и закрепиться на высотах, понеся большие потери.

На северном фасе в этот день не прозвучало ни одного выстрела. Командующему Центральным фронтом генералу армии Рокоссовскому еще 2 июля был известен день и час немецкого наступления, так что он приготовил противнику сюрприз. В 1.10 5 июля, когда немецкие моторизованные части уже выдвинулись на исходные позиции для атаки, советская артиллерия начала интенсивный обстрел районов сосредоточения немецких войск.

Артиллерийский налет длился около часа и причинил сильный ущерб, но не повлиял на время немецкой атаки, которая началась ровно в 3.30 утра. Целых 2 часа потребовались саперам, чтобы под непрерывным огнем проделать в минных полях проходы для «тигров» из 505-го тяжелого танкового батальона. Дальше всех в тот день продвинулась 20-я тд, сумевшая достичь второй линии советской обороны и захватить деревню Бобрик — сильный опорный пункт в 8 км от исходной линии атаки. Удалось значительно продвинуться и 41-му тк, но на левом крыле Моделя, в полосе наступления 23-го ак, дела у немцев пошли не слишком хорошо. Они «уперлись» в оборонительные позиции четырех стрелковых дивизий и не могли их прорвать, даже несмотря на применение двух секретных до тех пор новинок — мини-танков (телетанков) «голиаф» и машин для разминирования B-IV.

«Голиафы» имели 60 см в высоту, 67 см в ширину и 120 см в длину. Эти «могучие карлики» управлялись либо дистанционно по радио, либо с помощью кабеля, разматывавшегося с кормы машины до 1 000 метров. Они несли на себе 90 кг взрывчатки. По замыслу конструкторов, их надо было подводить как можно ближе к вражеским позициям и подрывать, нажав на кнопку в своем окопе. «Голиафы» показали себя эффективным оружием, но только когда им удавалось доползти до цели, что случалось нечасто. В большинстве случаев телетанки уничтожались еще на подходе.

Для проделывания широких проходов в минных полях немцы применяли в боях на северном фасе весьма экзотическую машину B-IV, весившую 4 т и несущую фугасный подрывной заряд в 1 000 кг и напоминавшую бронированный транспортер для боеприпасов. Водитель должен был подъехать к кромке минного поля, включить устройство дистанционного управления, а потом бежать прочь так, как он в жизни не бегал. Фугасный заряд подрывал все мины в радиусе 50 м. У Малоархангельска немцы применили 8 таких «механических саперов», и довольно успешно — большое минное поле перестало существовать.

Вот только из восьми водителей погибли четверо недостаточно резвых, так что с тех пор было сложно найти желающих управлять B-IV. Впрочем, после Курской битвы немцы их практически и не использовали. С самого начала Модель массированно применял 90 тяжелых штурмовых орудий «фердинанд» конструкции Ф. Порше. Перед этим монстром весом 68 т, вооруженным еще более длинноствольным, чем у «тигра», 88-миллиметровым орудием и лобовой броней в 200 мм, мало кто мог устоять, но один недостаток свел на нет все усилия их экипажей. «Фердинанды» не имели ни одного (!) пулемета — только пушку.

Странно, что на это никто не обратил внимания на стадиях разработки и испытаний, но теперь, «проутюжив» советскую траншею, тихоходная «самоходка» не могла ничем, кроме гусениц, бороться с пехотой, которая приспособилась пропускать «чудовище» и интенсивным огнем отсекать немецкую пехоту от своего «тарана». В результате «фердинандам» приходилось возвращаться назад, чтобы хоть как-то помочь своим. В процессе этих перемещений туда-сюда САУ часто застревали в окопах и воронках или подрывались на минах, становясь добычей советских войск.

Зато, действуя из укрытий, как истребитель танков, «фердинанд» гарантированно уничтожал любой советский танк или САУ на дистанции до 2 500 м. В качестве же «тарана» для пехоты эта машина явно не годилась. Из 90 «фердинандов» немцы потеряли на Курской дуге половину.

К исходу 6 июля советский фронт был прорван Моделем на 32 км в ширину и до 10 км в глубину, но оставалось прорвать еще не меньше 16 км. С такой невероятно мощной обороной ни Моделю, ни любому из его солдат и офицеров сталкиваться еще не приходилось. Ближайшей целью немцев стала деревня Ольховатка, и главным образом — гряда холмов около нее. Со стратегической точки зрения значение этих высот было трудно переоценить — с них открывался вид на Курск — конечную цель наступления, находившуюся на 120 м ниже ольховатских холмов.

Если бы удалось овладеть этими высотами, исключительно важный район между реками Ока и Сейм можно было считать своим. Для захвата плацдарма вокруг Ольховатки Модель отправил в атаку 140 танков и 50 штурмовых орудий 2-й танковой дивизии и более 20 «тигров» при поддержке многочисленной мотопехоты. Пикирующие бомбардировщики и штурмовики FW-190F3 безостановочно бомбили и обстреливали советские позиции, расчищая путь танкам. 8 июля к штурмующим присоединилась 4-я танковая дивизия, но советские войска, пополненные накануне 2 пехотными и артиллерийской дивизией, при поддержке 2 танковых бригад (тбр) удерживали свои позиции.

3 дня шел непрерывный бой за деревню Теплое и ольховатские холмы, но решительного успеха немцам добиться так и не удалось. Роты, в которых оставалось по 3—5 солдат без единого офицера, менялись на новые, но ничто не помогало. Слева от Ольховатки 2 танковые и 1 пехотная немецкие дивизии неделю дрались за деревню Поныри, которую солдаты назвали «маленький Сталинград». Бои здесь шли за каждый дом, и деревня переходила из рук в руки десяток раз. Только 11 июля при помощи последнего резерва Моделя — 10-й мотопехотной дивизии — Поныри удалось взять. Но дальше немцам продвинуться было не суждено. О готовящейся контратаке советских войск немецкий командующий знал из данных авиаразведки. Теперь он должен был думать об удержании позиций.

Боевой приказ Главного командования сухопутных сил Германии фон Манштейну и командующему 4-й танковой армией генерал-полковнику Готу гласил: «Достичь соединения с 9-й армией прямым прорывом через Обоянь». Однако и Манштейн, и Гот понимали, что, когда все их силы окажутся перед переправами через Псёл в Обояни, советские танковые войска из района Прохоровки ударят во фланг наступающим немецким войскам и, как минимум, серьезно затормозят наступление на Курск.

Поэтому Гот предложил своему командующему некоторое изменение плана действий — после прорыва основных полос советской обороны повернуть не на Обоянь, а на Прохоровку, чтобы отразить неизбежную массированную советскую танковую контратаку и лишь затем двигаться на север в направлении Курска. Манштейн одобрил это предложение, и 5 июля Гот пошел в наступление по новому плану. Тактика Манштейна отличалась от тактики Моделя на северном фасе — быстрый прорыв совершали не пехотные, а танковые дивизии, причем все сразу. Манштейн посчитал традиционный метод взламывания эшелонированной обороны, когда мотопехота со штурмовыми орудиями пробивает брешь, в которую затем устремляются танки, слишком затратным по времени и силам, учитывая большую ширину фронта.

Гот со своими примерно 700 танками должен был продавить советскую оборону сразу же, «рывком, а не ползком», и встретить советские танковые резервы уже на оперативном просторе, где он при поддержке люфтваффе имел хорошие шансы их разгромить. Оперативная группа генерала Кемпфа южнее должна была действовать сходным образом. Манштейн был уверен, что одновременного удара 1 300 танков и штурмовых орудий русские не выдержат. Не смогут выдержать. Но начало боевых действий не подтвердило оптимизма Манштейна — его войскам хоть и удалось продвинуться на 8 км вглубь советской обороны и овладеть селом Черкасское, но ведь задача на первый день состояла в прорыве всех линий вражеской обороны. На следующий день, 6 июля, 11-я тд должна была захватить мост через Псёл, южнее Обояни, в 50 км от исходной позиции! Но на дворе стоял отнюдь не 1941-й год, а потому рассчитывать на такие темпы уже не приходилось.

Хотя надо сказать, что все планы полетели в мусорную корзину во многом из-за невероятного провала нового «чудо-оружия» — танка «пантера». Как и предсказывал Хейнц Гудериан, новая боевая машина, не успевшая избавиться от «детских болезней», показала себя очень плохо с самого начала. Все «пантеры» были сведены в два батальона по 96 машин в каждом. Оба они вошли в состав 39-го танкового полка под командованием майора фон Лаухерта. Вместе с 8 машинами штаба полк насчитывал ровно 200 танков. Полк «пантер» был придан мотодивизии «Гроссдойчланд» и вместе с ее танковым полком (около 120 танков) в течение всей операции действовал на обояньском направлении. Из пошедших в бой 196 танков Pz. V «пантера» только по техническим причинам было потеряно 162. Всего же в боях на Курской дуге немцы безвозвратно лишились 127 «пантер». Трудно представить более неудачный дебют. Хотя в некоторых случаях новые танки показали себя очень хорошо: так, одна «пантера» сумела подбить Т-34 на расстоянии 3000 м!

Но все эти хоть и удачные, но немногочисленные эпизоды не сыграли для немцев никакой положительной роли. А ведь в свое время, дожидаясь ввода в строй этих танков, Гитлер передвинул начало «Цитадели» по крайней мере на полтора месяца вперед! Впрочем, не обращая внимания на эти неудачи, танковый клин немцев пробивал оборону 6-й гвардейской армии. Здесь особенно отличились танковые дивизии СС, уже через несколько часов оказавшись прямо перед КП командарма М. Чистякова. Командующий Воронежским фронтом Н. Ватутин отдал приказ командующему 1-й танковой армией М. Катукову немедленно контратаковать. В армии Катукова 1/3 составляли легкие танки Т-70, которые для немецких танков представляли только передвижные мишени, да и пушки «тридцатьчетверок» уступали немецким. В этих условиях несколько бригад пошли в атаку и сразу же понесли большие потери. Катуков обратился к Ватутину с просьбой отменить приказ, но тот отказал. Неугомонный командарм тогда связался со Сталиным и доказал Верховному Главнокомандующему свою правоту.

Приказ Ватутина был отменен. Т-34 продолжали действовать из засад, что было гораздо эффективнее лобовых контратак. К исходу первого дня немцы продвинулись на 10—18 км и не прекращали боевых действий даже ночью. 6—7 июля они развили наступление вдоль обояньского шоссе на Сырцово — Грезное, а к исходу 7 июля «Лейбштандарт» и «Тотенкопф» начали прорыв ключевой позиции советской обороны между реками Псёл и Донец. Фронта 6-й гвардейской армии больше не существовало, а 1-я танковая несла большие потери. Прибыв вечером 7 июля на КП Катукова, член Военного Совета Н.С. Хрущев сказал: «Ближайшие сутки, двое, трое — самые страшные. Либо пан, либо… немцы в Курске. Они на карту все ставят, для них это вопрос жизни или смерти. Надо… чтобы они свернули себе шею, а мы вперед пошли!» Но 8—10 июля немцы «шею себе не свернули», а, наоборот, методично расшатывая советскую оборону, достигли городка Верхопенье и форсировали реку Пену. Затем тд СС «Лейбштандарт» и «Дас Райх» повернули на Прохоровку. 48-й танковый корпус частично пошел на Обоянь, до которой было около 30 км, а частично поддержал наступление танкового корпуса СС на восток.

Но Готу нечем было прикрыть восточный фланг своей операции — оперативная группа «Кемпф» сорвала график, еще не успев достичь верховьев Донца. Тем не менее 2-й танковый корпус СС продолжал продвигаться, и представитель Ставки маршал А.М. Василевский вместе с генералом Н.Ф. Ватутиным попросили у Сталина выдвинуть для усиления прохоровского направления 5-ю гвардейскую армию генерал-лейтенанта А.С. Жадова и 5-ю гвардейскую танковую армию генерал-лейтенанта П.А. Ротмистрова из района Острогожска. К исходу дня 9 июля 5-я гвардейская та подошла к Прохоровке. В это время генерал-полковник Гот уплотнил боевые порядки 2-го тк СС и сократил его полосу наступления вдвое. Подтянувшаяся к 10 июля опергруппа «Кемпф» готовила удар на Прохоровку с юга, через Ржавец.

Битва

Прохоровское сражение началось 10 июля. К исходу дня немцы захватили важный оборонительный пункт — совхоз «Комсомолец» — и закрепились в районе деревни Красный Октябрь. Всего этого немцам не удалось бы достичь, даже несмотря на ударную мощь своих соединений, если бы не исключительно эффективные действия люфтваффе по поддержке своих войск. Как только позволяла погода, немецкие самолеты буквально «жили» в небе над полем боя: 7—8, а то и 10 боевых вылетов в день были для пилотов не редкостью. Ju-87G с 37-миллиметровыми пушками в подвесных контейнерах буквально терроризировали советских танкистов, нанося им очень большие потери. Не меньше страдали и артиллеристы, тем более что в первую неделю битвы советской авиации никак не удавалось организовать должный отпор люфтваффе.

К исходу 11 июля немцы потеснили советские части в районе хутора Сторожевое и взяли в плотное кольцо части, оборонявшие Андреевку, Васильевку и Михайловку. В этот день совершил свой подвиг взвод противотанковых ружей 284 сп 95-й гвардейской сд под командованием лейтенанта П.И. Шпятного. 9 бронебойщиков вступили в схватку с 7 немецкими танками и все их подбили. Погибли все советские бойцы, а последний вражеский танк взорвал сам тяжело раненный командир взвода, бросившись под него с гранатами. До самой Прохоровки оставалось всего 2 км без каких-либо серьезных укреплений. Ватутин понимал, что на следующий день, 12 июля, Прохоровка будет взята и немцы повернут на Обоянь, выйдя заодно в тыл 1-й танковой армии. Надеяться можно было только на контрудар армии Ротмистрова, который должен был переломить ситуацию.

Танкистов поддерживала 5-я гвардейская армия. Ее командующий генерал Жадов вспоминал: «На организацию контрудара оставалось всего несколько часов светлого времени и короткая летняя ночь. За это время нужно много сделать: принять решение, поставить задачи войскам, провести необходимую перегруппировку частей, расставить артиллерию. Вечером на усиление армии прибыли минометная и гаубичная артбригады, имея крайне ограниченное количество боеприпасов. Танков армия не имела вообще». Танкисты Ротмистрова также испытывали нехватку боеприпасов. Около полуночи Ватутин изменил время наступления с 10.00 на 8.30, чтобы, по его мнению, упредить немцев.

Это решение стало роковым. Пойдя в бой на узком 10-километровом участке, танкисты обнаружили, что атакуют в лоб изготовившуюся тд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Немецкие наводчики прекрасно видели советские танки и уже в первые минуты боя на поле заполыхали десятки «тридцатьчетверок» и легких Т-70, которые вообще нельзя было посылать в атаку. На эсэсовцев наступали 18-й и 29-й тк 5-й гвардейской та во взаимодействии с 42-й гвардейской стрелковой и 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизиями. Именно бой этих двух корпусов с тд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и получил впоследствии название встречного танкового сражения, а место, где он проходил, — «танкового поля».

В атаку на немецкие позиции пошли 190 Т-34, 120 Т-70, 18 английских тяжелых Мк-4 «черчилль» и 20 САУ. «Лейбштандарт» насчитывал 56 танков (4 «тигра», 47 Pz. IV, 5 Pz. III и 10 САУ Stug. III).

Начав атаку в 8.30, советские танки только к 12.00 дошли до немецких артиллерийских позиций и за это время подверглись мощному авианалету Ju-87G и «мессершмиттов-110». В итоге оба корпуса потеряли около 200 танков и САУ, немцы же — в 10 раз меньше. Да и могло ли быть иначе? Командующий Воронежским фронтом бросил 2 танковых корпуса в самоубийственную лобовую атаку не на немецкую пехоту, а на развернутую для атаки тд СС, усиленную артиллерией. Немцы были в очень выгодном положении — они стреляли с места, в полной мере используя прекрасные баллистические качества своих длинноствольных пушек и великолепную оптику прицелов. Находясь под гибельно точным огнем немецкой бронетехники, подвергаясь сильным атакам с воздуха и не имея, в свою очередь, должной поддержки со стороны собственной авиации и артиллерии, советским танкистам приходилось, сцепив зубы, «рвать» дистанцию, чтобы как можно быстрее сблизиться с противником. Танк МК-4 «черчилль» под командованием лейтенанта Лупахина получил 4 сквозные пробоины, но экипаж продолжал драться, пока не загорелся двигатель.

Только после этого экипаж, все члены которого были ранены, покинул танк. Механик-водитель Т-34 181-й тбр Александр Николаев, спасая раненого комбата, на своем поврежденном танке сумел удачно протаранить немецкий танк. Советские танкисты дрались буквально до последнего снаряда, до последнего человека, но чуда не произошло — остатки корпусов откатились на исходные позиции, сумев, правда, затормозить немецкое наступление и заплатив за это невероятную цену.

А все могло быть иначе, если бы Ватутин не перенес время атаки с 10.00 на 8.30. Дело в том, что по плану «Лейбштандарт» должен был на чать наступать на наши позиции в 9.10, и в этом случае уже советские танки встречали бы огнем с места немецкие. Во второй половине дня немцы перешли в контратаку, сосредоточив основные усилия севернее Прохоровки, в полосе дивизии «Тотенкопф». Здесь им противостояли около 150 танков из 5-й гвардейской та и 1-й гвардейской та, а также 4 гвардейские стрелковые дивизии 5-й гвардейской армии. Здесь немцев удалось остановить в основном за счет отличных действий противотанковой артиллерии. «Дас Райх» сражалась с двумя танковыми корпусами 5-й гвардейской та практически с открытым правым флангом, так как 3-й тк опергруппы «Кемпф» так и не смог подойти к Прохоровке с юго-востока в установленный срок. Наконец, день 12 июля закончился. Результаты для советской стороны были неутешительны — 5-я гвардейская та согласно журналу боевых действий потеряла в этот день 299 танков и САУ, 2-й тк СС — 30.

На следующий день сражение возобновилось, но главные события происходили уже не в районе Прохоровки, а на северном фасе, у Моделя. Командующий 9-й армией собирался еще 12 июля пойти на решительный прорыв в районе села Теплое, но вместо этого был вынужден не только отказаться от наступления, но и снять с фронта мобильные формирования для отражения крупного наступления на Орел, предпринятого войсками Брянского фронта. Но самое главное заключалось в том, что 13 июля Гитлер вызвал фон Манштейна и фон Клюге в свою Ставку в Восточной Пруссии. Как только фельдмаршалы предстали перед ним, фюрер ошарашил их известием о том, что в связи с удачной высадкой союзников на Сицилии он останавливает «Цитадель» и перебрасывает танковый корпус СС в Италию. Впрочем, Гитлер разрешил Манштейну, действуя только на южном фасе Курской дуги, постараться максимально обескровить советские войска, но 17 июля приказал ему прекратить бесполезное наступление, вывести из боя танковый корпус СС и к тому же передать фон Клюге еще 2 танковые дивизии, чтобы тот попытался удержать Орел.

Именно в этот день и закончилось Прохоровское сражение. В начале августа Манштейн был вынужден отойти на свои первоначальные исходные позиции, на которых также сколь-нибудь долго удержаться ему не удалось.

И.В. Сталин был крайне недоволен огромными потерями, понесенными 5-й гвардейской та в боях под Прохоровкой. В рамках служебного расследования П.А. Ротмистров написал несколько записок, одна из которых была адресована Г.К. Жукову. В конце концов советскому танковому генералу буквально чудом удалось оправдаться.

Сов. секретно

Первому заместителю народного комиссара обороны Союза ССР — Маршалу Советского Союза тов. Жукову

В танковых боях и сражениях с 12 июля по 20 августа 1943 года 5 Гвардейская Танковая Армия встретилась с исключительно новыми типами танков противника. Больше всего на поле боя было танков Т-V («Пантера»), в значительном количестве танки Т-VI («Тигр»), а также модернизированные танки Т-III и Т-IV. Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны, я вынужден доложить Вам, что наши танки на сегодня потеряли свое превосходство перед танками противника в броне и вооружении. Вооружение, броня и прицельность огня у немецких танков стали гораздо выше, и только исключительное мужество наших танкистов, большая насыщенность танковых частей артиллерией не дали противнику возможности использовать до конца преимущества своих танков.

Наличие мощного вооружения, сильной брони и хороших прицельных приспособлений у немецких танков ставит в явно невыгодное положение наши танки. Сильно снижается эффективность использования наших танков и увеличивается их выход из строя. Проведенные мною бои летом 1943 года убеждают меня в том, что и теперь мы самостоятельно маневренный танковый бой можем вести успешно, пользуясь отличными маневренными свойствами нашего танка Т-34. Когда же немцы своими танковыми частями переходят, хотя бы временно, к обороне, то этим самым они лишают нас наших маневренных преимуществ и, наоборот, начинают в полной мере применять прицельную дальность своих танковых пушек, находясь в то же время почти в полной недосягаемости от нашего прицельного танкового огня.

Таким образом, при столкновении с перешедшими к обороне немецкими танковыми частями мы, как общее правило, несем огромные потери в танках и успеха не имеем. Немцы, противопоставив нашим танкам Т-34 и КВ свои танки Т-V («Пантера») и Т-VI («Тигр»), уже не испытывают былой танкобоязни на полях сражений. Танки Т-70 просто нельзя стало допускать к танковому бою, так как они более чем легко уничтожаются огнем немецких танков. Приходится с горечью констатировать, что наша танковая техника, если не считать введение на вооружение самоходных установок СУ-122 и СУ-152, за годы войны не дала ничего нового, а имевшие место недочеты на танках первого выпуска, как-то: несовершенство трансмиссионной группы (главный фрикцион, коробка перемены передач и бортовые фрикционы), крайне медленный и неравномерный поворот башни, исключительно плохая видимость и теснота размещения экипажа, не полностью устраненными и на сегодня.

Ныне танки Т-34 и КВ потеряли первое место, которое они по праву имели среди танков воюющих стран в первые дни войны… На базе нашего танка Т-34 — лучшего танка в мире к началу войны, немцы в 1943 г. сумели дать еще более усовершенствованный танк Т-V «Пантера», который, по сути дела, является копией нашего танка Т-34, по своим качествам стоит значительно выше танка Т-34 и в особенности по качеству вооружения. Я, как ярый патриот танковых войск, прошу Вас, товарищ маршал Советского Союза, сломать консерватизм и зазнайство наших танковых конструкторов и производственников и со всей остротой поставить вопрос о массовом выпуске уже к зиме 1943 г. новых танков, превосходящих по своим боевым качествам и конструктивному оформлению ныне существующих типов немецких танков.

Командующий войсками 5 гвардейской танковой армии гвардии генерал-лейтенант танковых войск — (Ротмистров) подпись «20» августа 1943 г. действующая армия

Действия советского командования в Курской битве трудно назвать образцом для подражания — слишком уж велики были потери, но все же главного добиться удалось — мощь танковых частей вермахта была сломлена, армейские танковые и пехотные дивизии более не являлись полноценным боевым инструментом — их упадок был необратим. И хотя дивизии СС сохранили высокую боеспособность, их было слишком мало, чтобы кардинально влиять на ситуацию на фронте. Стратегическая инициатива в войне прочно перешла после Курска к советским войскам и оставалась за ними до полного разгрома Третьего рейха.

Курская битва показала невероятную сплочённость всех групп войск Советской армии. Операция "Курская дуга" началась для нашей армии задолго до её фактического начала. За пять месяцев до начала боёв Генштаб уже знал о том, что фашисты планируют проведение боёв под Курском. Об этом стало известно благодаря разведке. Русский разведчик Николай Кузнецов, имя которого до последнего времени оставалось неизвестным, совершил то, что в конечном итоге позволило нашей армии победить. Работая в резиденции Эриха Коха, Кузнецов добился доверия обергруппенфюрера и тот, ещё в марте 1943 года проговорился Кузнецову: "Ваша часть будет биться под Курском". Информация об этом ушла в Центр, что позволило Советской армии подготовиться к битве и скоординировать план своих действий. Как уже было сказано, имя Кузнецова долгое время оставалось неизвестным, в военной истории он значился под кодовым именем "Вертер".

Новые бомбы

Победа в Курской битве - это плод усилий всего советского народа. Получив данные разведки о том, что основные надежды гитлеровцы возложат на тяжелую бронетехнику, заводы начали массированное производство особых авиабомб и танковой брони. Новые авиабомбы, которые привозили на аэродромы с сопровождением сотрудников НКВД, весили всего полтора килограмма, за вылет самолёт мог взять 700 таких зарядов. Несмотря на свой небольшой вес, бомбы были очень эффективны. Спроектированные и изготовленные в кратчайшие сроки на Уральских и Сибирских заводах, они внесли большой вклад в победу.

Важность битвы

Гитлер возлагал на операцию "Цитадель" большие надежды. После поражения под Сталинградом у немцев был только один шанс кардинально поменять ситуацию. Нашим войскам было важно доказать, что они могут побеждать не только во время зимних кампаний, но и летом. Фюрер заявлял, что "Победа под Курском должна послужить факелом для всего мира". Важность этих боёв понимал и Сталин. Советская армия, к 1943 году набравшая обороты, должна была победить. Победа в битве под Москвой и в Сталинградской битве придала уверенности. И военные, и штатские были готовы идти до конца в Курском аду. И шли.

Всеми силами

Победа в Курской битве - не только заслуга армии. Тысячи мирных жителей, женщины, старики, дети сделали всё, чтобы помочь своей армии. В рекордные сроки, за 32 дня, была построена железная дорога, соединяющая Ржаву и Старый Оскол. На её строительстве днём и ночью работали тысячи людей. С введением в эксплуатацию этой линии Воронежский фронт получал самостоятельную магистраль, которая выходила на линию Курск - Белгород и на ветку Ржава - Обоянь. "Дорога мужества" освобождала от доставки грузов огромное количество автомашин, которые подвозили всё необходимое к передовой линии фронта за 200-300 км.. Всего было уложено 95 километров железнодорожного полотна шириной 5 метров, сооружено 10 мостов, построено 56 различных сооружений с подъездными путями. Протяжённость главных и станционных путей составила 164 км, реконструировано 24 км пути.

Оборона-контрудар

Курская битва для наших войск должна была начаться как оборонительная. Такую стратегию, приведшую в итоге к победе, отстоял Рокоссовский. Некоторые командующие фронтов выступали за наступательную операцию. Рокоссовский закономерно считал, что для наступления необходимо двойное-тройное превосходство сил, но, учитывая то количество танков, которым располагали фашисты, такого преимущества у нас не было. О реакции Рокоссовского на наступление немцев сохранилась следующая история: он позвонил Стлаину и радостным голосом отрапортовал, что немцы наступают. "Чему же вы радуетесь?" - спросил Сталин. "Значит, мы победим" - ответил Константин Константинович. И оказался прав. Рокоссовский проявил себя как блестящий стратег. Благодаря данным разведки, он сумел точно определить место основного удара фашистов и создал там глубокоэшелонированную оборону. Новаторским решением была также артиллерийская контрподготовка, проведённая за 10-20 минут до начала немецкой артиллерийской подготовки. Всего у Советской армии было 8 оборонительных рубежей, силы которых, в случае угрозы прорыва, могли передислоцироваться.

Прохоровка

Переломным этапом Курской битвы стала битва под Прохоровкой. Крупнейшее танковое сражение в истории, более 1500 танков. Воспоминания о том сражении до сих пор поражают воображение. Это был настоящий ад. Командир танковой бригады Григорий Пенежко, получивший Героя Советского Союза за это сражение, вспоминает: «Мы потеряли ощущение времени, не чувствовали ни жажды, ни зноя, ни даже ударов в тесной кабине танка. Одна мысль, одно стремление - пока жив, бей врага. Наши танкисты, выбравшиеся из своих разбитых машин, искали на поле вражеские экипажи, тоже оставшиеся без техники, и били их из пистолетов, схватывались врукопашную…». После "Прохоровки" наши войска пошли в решительное наступление. Операции "Кутузов" и "Румянцев" позволили освободить Белгород и Орёл, 23 августа был освобождён Харьков.

Герои той битвы

Победа в Курской битве - беспримерный подвиг Советской армии. По итогам этого грандиозного сражения, победа в котором досталась нашим войскам только благодаря беспримерному их мужеству и храбрости, более 100 тыс. участников были награждены медалями и орденами, больше 180 - удостоены звания Героя Советского Союза. В честь победы в Курской битве впервые прозвучал артиллерийский салют.

Год 1943 - «переломный» Бешанов Владимир Васильевич

ПЛАН «ЦИТАДЕЛЬ»

ПЛАН «ЦИТАДЕЛЬ»

К весне 1943 года Вермахт на Восточном фронте был отброшен на 600, местами на 700 километров, потеряв в «битве с большевизмом» 26 дивизий, уничтоженных почти поголовно, и большую часть территориальных приобретений 1942 года. Однако последовавшее вслед за этим поражение Красной Армии под Харьковом напомнило Кремлю, что германские вооруженные силы, проиграв Сталинградскую битву, еще не проиграли войну. Под занавес зимней кампании немцам удалось стабилизировать фронт на южном крыле, вернуть себе инициативу и чувство морального превосходства.

Тем не менее, приступая к перспективному планированию военных действий, германское верховное командование сознавало, что, ввиду сложившейся стратегической обстановки, нехватки сил и средств, проведение крупных наступательных операций с далеко идущими целями летом 1943 года уже невозможно. Несгибаемый фюрер и тот, признав публично в узком кругу свою личную ответственность за Сталинград, на некоторое время притих: «В первый раз за двадцать лет Гитлер молчал. У него не было идей… Даже в своем тесном кругу Гитлер мало говорил о большой стратегии, но подолгу распространялся о новом оружии, которое восстановит военное превосходство рейха. Он не мыслил никаких грандиозных задач для армии, кроме сохранения того, что было завоевано…»

Общие потери вооруженных сил Германии с января до конца апреля составили 860 тысяч человек, в том числе почти 300 тысяч убитыми и пропавшими без вести, 2900 танков и 967 самоходных установок (общая численность танкового парка снизилась до 2504 единиц), более 9000 самолетов. Убыль личного состава на Восточном фронте в первом квартале достигла 689 тысяч человек, из которых восполнить удалось только 371 тысячу. Восстановить штатную численность соединений было нечем и некем, остро встала проблема нехватки опытных командиров и технических специалистов. Войска союзников, и ранее не отличавшиеся выдающейся боеспособностью, теперь лишились ее начисто. Стабильно ухудшалась обстановка на Западе, где была проиграна подводная война (американская индустрия клепала транспорты и авианосцы конвейерным способом, восстанавливая брутто-тоннаж вчетверо быстрее, чем «волчьи стаи» адмирала Деница успевали его топить, в то время как потери немецкого подводного флота резко возросли) и война в воздухе («Крупные массированные авиационные налеты американской и английской авиации достигли Берлина и с этого момента распространились на самые отдаленные районы Германии и превратились в обыденное явление» - к уничтожению экономического потенциала присоединился 8-й воздушный флот США). На Африканском континенте пришлось расстаться с большей частью Ливии, во второй половине марта началось англо-американское наступление в Тунисе, требовавшее наращивания немецких сил в Средиземноморье - на деморализованных итальянцев, впавших «в состояние брожения» и взывавших о помощи, не было никакой надежды. Неотвратимо приближался день «Д» - высадка союзников в Европе.

Поэтому штаб ОКВ рекомендовал на Востоке перейти к стратегической обороне и войне на истощение. Сократить, если понадобится, линию фронта. На отдельных участках провести ограниченные наступательные операции с единственной целью: перемолоть силы противника, обескровить его и сорвать тем самым прогнозируемое генеральное наступление Красной Армии. Иными словами: «Если Советы намерены изгнать нас из своей страны, то пусть они сами несут тяжесть и потери в наступлении, в котором они, может быть, истекут кровью… Должны же в конце концов иссякнуть наступательные силы русских!» После чего следовало перебросить «сэкономленные» дивизии для отражения вторжения с Запада.

Германские стратеги уже не рассчитывали разгромить Советский Союз, но, предполагая нанести ему людские потери, несовместимые с продолжением активных боевых действий, лелеяли надежду достичь в войне «ничейного результата» и, будет на то воля фюрера, заключить со Сталиным почетный сепаратный мир. В крайнем случае, можно обойтись и без фюрера.

Штаб ОКХ не слишком промахнулся в своих подсчетах, когда утверждал, что с начала войны СССР потерял убитыми, пленными и «не способными нести строевую службу» 11 миллионов человек. Согласно нынешним официальным данным, потери Красной Армии убитыми и пропавшими без вести к 31 марта 1943 года достигли 6,8 миллиона человек. Ранеными, контужеными, обмороженными - 6,9 миллиона. Из числа последних умерли в госпиталях 387 тысяч, и бог весть сколько потеряли «способность нести строевую службу». (В германской армии из госпиталей не возвращались в строй 12–15%. Даже этот процент в применении к нашим цифрам, если принять на веру, что советская военная медицина ни в чем не уступала немецкой, дает более миллиона инвалидов.) Миллионы потенциальных призывников находились под немецкой оккупацией.

Итого, советские безвозвратные потери с 22 июня 1941 года по 31 марта 1943-го составили, как минимум, 7,1 миллиона бойцов и командиров. Немцы за этот же период оценивали свои потери на Восточном фронте убитыми и ранеными примерно в один миллион человек - в семь раз меньше.

Вообще безвозвратные потери Вермахта на всех фронтах (без войск союзников, но с учетом граждан других государств, в том числе и советских граждан, надевших немецкую форму), во всех сражениях Второй мировой войны - с 1 сентября 1939 года до момента капитуляции в мае 1945-го - составили 7,8 миллиона человек (из них 3,3 миллиона пленными).

В рамках принятой концепции штаб группы армий «Юг» одним из первых представил ОКХ план «ответного удара». Манштейн, развернув «шахматную доску» и двигая фигуры за «красных», видел у них, за явным количественным преимуществом, сразу несколько возможностей: осуществить прорыв на южном фланге группы армий «Север» и прижать ее к Балтийскому морю, взять в клещи Орловский выступ и уничтожить значительные силы группы «Центр», нанести мощный удар в районе Харькова. Но наиболее вероятной с точки зрения достижения оперативных и военно-экономических целей фельдмаршалу представлялась повторная попытка Красной Армии ударами с севера и востока отвоевать Донбасс. Исходя из этого и будучи уверенным в качественном превосходстве «коричневых» по части мобильности и тактического умения, Манштейн предлагал сосредоточить крупные силы в тылу северного фланга группы армий «Юг», дождаться атаки противника на южном крыле, измотать его упорной обороной, затем запланированным «паническим» отходом уступить Донецкий бассейн, пропустить «красных» к побережью Азовского моря и уничтожить их внезапным ударом с северо-запада: «Целью операции должны быть не территориальные цели (как в 1942 г. Сталинград или Кавказ), а уничтожение войск противника на важном фланге путем окружения его у побережья Азовского моря».

Как и следовало ожидать, Гитлеру рискованный план, предусматривавший оставление Донбасса, категорически не понравился.

«В этом отношении, - сокрушается Манштейн, - ему недоставало смелости или веры в свое искусство вождения войск, а также в искусство своих генералов». Это точно! Фюрера просто тошнило от своих генералов, смевших вслух рассуждать о «дилетантском военном руководстве» и гробивших своим идиотизмом великолепные планы «генератора немецкой нации». (За такие разговорчики в январе 1942 года слетел с должности прямиком в бессрочную отставку командующий 4-й танковой армией и активнейший заговорщик генерал-полковник Эрих Хепнер. Диктатор в ярости лишил его… Нет, не головы, - орденов, пенсии, права на ношение мундира и служебной квартиры. Но: «Хепнер отказался признать этот противозаконный приказ (!), а у юристов из главного командования сухопутных войск хватило мужества доложить Гитлеру, что он не имеет права (!!) выносить подобные решения». Сразу приходит на ум послевоенное дело генералов Кулика, Гордова, Рыбальченко: то ли на кухне, то ли в сортире пошептались они об ошибках генералиссимуса в кадровых вопросах, и привет - «измена Родине», к стенке.)

«Его мнение о генералитете как о таковом уничижительное. Порой оно столь язвительное, что кажется несправедливым… - заносил в дневник имперский министр пропаганды Йозеф Геббельс. - Он говорит, что все генералы лгут. Да он их просто терпеть не может, ведь они его так часто разочаровывали».

С некоторых пор даже «лучший оперативный ум», желавший проводить «только гениальные операции», не упускавший случая напомнить о своих заслугах, высказывавший особое мнение по всем вопросам и к тому же любивший изъясняться высокопарно, стал Гитлера раздражать.

Однако внимание фюрера привлекла не реализованная до начала весенней распутицы идея Манштейна ликвидировать занятый советским войсками, выдававшийся далеко на запад Курский выступ: «Эта врезающаяся в наш фронт дуга была для нас не просто неудобным обстоятельством. Она удлиняла наш фронт почти на 500 км и требовала для ее удержания на севере, западе и юге значительных сил. Она прорезала железные дороги, которые вели из района группы «Центр» в Харьков и были для нас важными коммуникациями за линией фронта. Наконец, эта дуга могла служить противнику исходным пунктом для наступления как на северном фланге ГА «Юг», так и на южном фланге ГА «Центр». Особую опасность она представляла на случай, если было бы решено нанести контрудар из района Харькова против советских сил, наступающих на участке ГА «Юг»… При одновременном наступлении с юга й с севера можно было отрезать в ней сравнительно большие силы противника и высвободить потом значительные немецкие силы».

Так рождался план упреждающего удара, получивший позднее кодовое наименование «Цитадель». 13 марта фюрер подписал оперативный приказ № 5, содержавший общие указания по ведению боевых действий на Востоке:

«Следует ожидать, что русские после окончания зимы и весенней распутицы, создав запасы материальных средств и пополнив частично свои соединения людьми, возобновят наступление. Поэтому наша задача состоит в том, чтобы по возможности упредить их наступление в отдельных местах с целью навязать им, хотя бы на одном из участков фронта, свою волю , как это в настоящее время уже имеет место на фронте группы армий «Юг». На остальных участках фронта задача сводится к обескровливанию наступающего противника».

Группа армий «Север» должна была подготовить операцию против Ленинграда, группы «Центр» и «Юг» - уничтожил советские войска в Курском выступе. Группе армий «А» предстояло удерживать Кубанский плацдарм и «высвобождать силы для других фронтов».

Предварительно Гитлер хотел провести ряд частных операций перед фронтом группы армий «Юг». 22 марта ее командование получило приказ приступить к разработке плана «Ястреб». Его предполагалось осуществить силами 1-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф», которые должны были форсировать Северский Донец и сходящимися ударами на Купянск от Чугуева и вдоль западного берега реки Оскол окружить и уничтожить войска Юго-Западного фронта. Срок готовности - 13 апреля. Через два дня фюрер дал Манштейну указание продумать более масштабный вариант под кодовым названием «Пантера», предусматривавший разгром советских войск юго-восточнее Харькова силами 1-й и 4-й танковых армий и сокрушение советского фронта на линии реки Северский Донец.

Между тем среди высшего руководства не прекращались споры о целесообразности наступления на Востоке в принципе. Начальник штаба ОКХ генерал Цейцтлер, разрабатывавший план Курской операции, был всецело «за» и утверждал, что успех гарантирован - для этого нужно всего лишь 10–12 танковых дивизий. Командование группы армий «Юг» также поддерживало план активных действий в районе Курска. Штаб ОКВ в лице начальника оперативного отдела генерал-полковника Альфреда Йодля опасался, что большое наступление без особой пользы поглотит с трудом создаваемые резервы, и в результате у Вермахта не Останется сил для укрепления побережья Франции и позиций в Средиземноморском бассейне.

Однако Гитлеру, рассматривавшему проблему с политической точки зрения, позарез нужна была громкая победа германского оружия, дабы укрепить пошатнувшийся авторитет рейха, приободрить союзников, предостеречь недругов, укрепить веру армии и народа в бессмертие идей национал-социализма и гениальность фюрера.

15 апреля ставка приняла «окончательное решение», отдав оперативный приказ № 6. В нем указывалось, что к 28 апреля войска групп армий «Центр» и «Юг» должны быть приведены в шестидневную готовность к осуществлению операции «Цитадель». Таким образом, первоначальным сроком начала наступления было установлено 3 мая 1943 года. Для немцев, учитывая то обстоятельство, что фактор времени играл против них, принципиально важно было нанести упреждающий удар как можно раньше, до того, как потрепанные советские войска подтянут тылы, полностью восстановят боеспособность, укрепят оборонительные позиции. Изюминка состояла в том, чтобы «застигнуть противника в стадии слабости», загнать его в цейтнот, вынудить бросать в бой не закончившие пополнение танковые корпуса.

В приказе отмечалось: «Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом… В связи с этим все подготовительные мероприятия необходимо провести с величайшей тщательностью и энергией. На направлениях главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира».

Суть операции состояла в том, чтобы встречными ударами двух мощных танковых группировок из районов Орла и Белгорода окружить и уничтожить в Курском выступе основные силы Центрального и Воронежского фронтов. Для проведения «Цитадели» предполагалось привлечь три армии и одну оперативную группу. С целью быстрого взлома советской обороны - «одним ударом» - предписывалось «обеспечить максимальное массирование ударных сил на узком участке» и «создать подавляющее превосходство во всех средствах наступления». Уже к исходу четвертого дня ударные группировки Вермахта должны были встретиться восточнее Курска. В случае успеха планировалось незамедлительно начать операцию «Пантера» - удар от Курска на юго-восток с целью разгрома Юго-Западного фронта, а следом и наступление на Ленинград - «Охота на медведя».

На бумаге все выглядело гладко, бумага, она все стерпит. Но предстояло решить один немаловажный вопрос: откуда все это взять - наилучшее оружие, большое количество боеприпасов, солдатиков - и в короткие сроки? Особенно трудно восполнялись людские потери.

13 января 1943 года Гитлер - деваться некуда - вынужден был подписать приказ о тотальной мобилизации. Все мужчины в возрасте от 16 до 60 лет и женщины от 17 до 45 лет должны были зарегистрироваться для работ военного назначения. Данное мероприятие преследовало цель заменить гражданами и гражданками, занятыми полезными, но сугубо мирными делами - производством дамских зонтиков, газонокосилок, дачных домиков, учебой в университетах или свиноводством, - граждан, работающих на военных заводах и пригодных к использованию в вооруженных силах. Путем перераспределения людских ресурсов, значительного увеличения занятости женщин, позволяющей высвободить мужчин для фронта, намечалось восполнить потери Вермахта и расширить военное производство. В результате тотальной мобилизации до конца марта было взято на учет 3,1 миллиона человек (84% составили женщины). Кроме того, места немецких «пролетариев» у станков, на шахтах и в поле занимали иностранные рабочие, военнопленные и массово вывозимые с оккупированных территорий «остарбайтеры».

Начался усиленный призыв на оккупированных территориях, на фронт направлялись поляки, чехи, словаки, в лагерях вербовались бывшие военнослужащие Красной Армии.

Пришлось ради такого случая пересмотреть некоторые аспекты расовой политики. Из употребления директивно изъяли термин «недочеловек», а почти все народы «семьи единой» были признаны арийскими и принимались на службу в Вермахт и СС. Геббельс выпустил предписание, в котором запретил «прямо или косвенно» унижать представителей восточных народов и оскорблять их чувство собственного достоинства: «Нельзя изображать этих людей, которые надеются на свое освобождение с нашей помощью, животными, варварами и тому подобным и после этого ожидать, что они будут заинтересованы в победе Германии». Не случайно именно в январе 1943 года было распечатано три миллиона листовок со «Смоленским воззванием Русского комитета», подписанным генералом-предателем А.А. Власовым, призывавшим к сотрудничеству с Германией в деле свержения «клики Сталина» и борьбы с большевизмом «за построение Новой Европы». В этом обращении до сведения русского народа доводились удивительные вещи: «Германия не посягает на жизненное пространство Русского народа и его национально-политическую свободу»; Германия озабочена созданием рая в Европе, а Вермахт, «уничтожив режим террора и насилия», обеспечит русским «справедливость и защиту трудящихся от всякой эксплуатации».

До конца весны планировалось призвать в вооруженные силы 800 тысяч человек, правда, получилось - только 600 тысяч. Численность формирований «восточных войск» и «добровольцев вспомогательной службы» - все «бывший наш народ» - достигла 450 тысяч человек.

Одновременно в Германии осуществлялись меры по мобилизации военно-экономических ресурсов, перераспределению промышленных мощностей, запасов сырья, топлива, энергии в интересах военной промышленности. Свертывались многие гражданские отрасли экономики. Гитлер наконец решился частично перевести экономику на военные рельсы (многие заводы продолжали выпускать ширпотреб и работать на экспорт, который практически не сократился). Трудно поверить, но в 1942 году доля оборонной продукции составляла 26% всего промышленного производства и только в 1943-м усилиями министра вооружений Альберта Шпеера поднялась до 38%, то есть степень милитаризации экономики Германии в разгар Второй мировой войны сравнялась с военными расходами Советского Союза в годы «социалистического строительства»: в 1940 году общая доля расходов СССР на военные нужды составила 52% бюджета, на укрепление обороны уходило 26% промышленной продукции.

Мобилизация сопровождалась шумной пропагандистской кампанией под девизом: «Вставай, народ, да грянет буря!» Закрывались модные магазины, ночные клубы, ювелирные лавки, культурные учреждения. Перестали выходить гламурные журналы. Были запрещены спортивные зрелища и всяческая «роскошная жизнь». С Бранденбургских ворот торжественно демонтировали и отправили на переплавку медные барельефы.

«Мы обязуемся делать в наших жизнях и труде все, что нужно для победы, - вещал доктор Геббельс. - Фюрер ждет от нас таких свершений, которые затмят все, что было до сих пор. Мы хотим быть на высоте его требований. Мы гордимся им, а он должен иметь возможность гордиться нами. Только в период больших кризисов и потрясений национальной жизни показывают себя в деле истинные мужчины, а также и истинные женщины… Нация готова ко всему. Фюрер приказал, мы следуем за ним. В этот час национального осмысления и внутреннего подъема мы еще вернее и нерушимее будем верить в победу». Но в целом тяготы «тотальной войны» по-немецки не слишком впечатляют советского человека. Что для немца «тотальная война», для советского человека - мирные будни и ударный труд.

В идеологической борьбе на руку Геббельсу играли заявления, прозвучавшие в Касабланке.

14 января 1943 года в Марокко открылась англо-американская конференция, на которой обсуждались вопросы будущей совместной стратегии, конкретно: «Как победить в войне?» Делегации возглавляли президент США Франклин Делано Рузвельт и британский премьер-министр Уинстон Черчилль. Сталин, сославшись на сильную занятость, приехать отказался, но в своем письменном послании выразил уверенность, что объединенные силы Великобритании и Соединенных Штатов не позднее весны откроют второй фронт в Европе.

Надежды не оправдались. Главным театром военных действий на 1943 год, по рекомендации английского комитета начальников штабов, союзники признали Средиземное море. Главными задачами - высадку десанта на Сицилию не позднее июля, вывод из войны Италии, создание условий для вовлечения в войну на стороне коалиции нейтральной Турции. Вторжение в Европу через Ла-Манш было признано невозможным, разве только не случится вдруг «общего краха Германии». Москву об этом решении извещать не спешили - знали, что Дядюшке Джо не понравится. Была также принята директива о начале крупномасштабного воздушного наступления против Третьего рейха, имевшего целью «последовательное разрушение и расстройство военной, промышленной и экономической системы Германии и подрыв морального духа немецкого народа до такой степени, когда неизбежно ослабнет его способность к вооруженному сопро-тивлению». Советскому Союзу планировалось обеспечить максимально возможный объем поставок по ленд-лизу (при условии, что это не окажется «недопустимо дорого»).

На заключительной пресс-конференции, состоявшейся 24 января, Рузвельт озвучил беспрецедентное в межгосударственных отношениях требование о безоговорочной капитуляции: «Мир может наступить только после полного уничтожения германской и японской мощи… Уничтожение германской, японской и итальянской военной мощи означает безоговорочную капитуляцию Германии, Японии и Италии. Это означает разумную гарантию будущего международного мира. Вместе с тем речь идет об уничтожении не населения Германии, Японии или Италии, а господствующей в этих странах идеологии, проповедующей агрессию и порабощение народов».

Английский историк М. Говард утверждает, что Черчилль с радостью согласился с этой идеей, чтобы морально поддержать русских, поскольку «вследствие неспособности западных союзников предпринять наступление на Западе, которого требовал Сталин, премьер-министр считал особенно важным, чтобы у русских не было оснований опасаться, что их покинут в беде, заключив компромиссный мир между Германией и Западом».

А вот немецкий автор полагает, что у англосаксов имелись все основания опасаться, как бы Сталин не заключил сепаратный мир с Гитлером: «Они не только опасались, что из-за затяжки с открытием второго фронта Сталин может пойти на мир, чтобы вырваться из войны, но и предполагали, что Гитлер, особенно после Сталинграда, наверняка ухватится двумя руками за такую возможность спасения… Они серьезно думали о том, как предупредить преждевременный распад большой военной коалиции». Рузвельт и Черчилль опасались, что «у Сталина окончательно лопнет терпение в отношении союзников и он может предложить Германии мир на основе статус-кво». Либо Гитлер, оказавшийся в безнадежном положении, сам начнет искать мира на разумных условиях, к чему его подвигали и Муссолини, и Риббентроп.

Еще одна опасность состояла в том, что СССР «освободит» Европу в одиночку, до того, как союзники «пришьют последнюю пуговицу» и соберутся с силами для высадки на континенте. И что тогда делать? Спасать Германию от коммунизма?

Говард мимоходом замечает, что «вопрос о том, ослабит такое решение волю противника к сопротивлению или усилит ее, как видно, серьезно не обсуждался», мол, не было на конференции экспертов, способных осветить вопрос с этой точки зрения. Однако это совсем не похоже на Рузвельта - делать непродуманные заявления.

Требование о безоговорочной капитуляции означало, что никаких переговоров о мире не будет ни с Гитлером, ни без Гитлера, ни с нацистами, ни с любым другим германским правительством. Оно означало, что война будет вестись до полной оккупации Германии и ее дальнейшую судьбу решат победители. Требование лишало опоры германскую оппозицию, надеявшуюся вывести страну из войны путем устранения фюрера и смены режима.

Реакцию немцев можно предугадать без всяких экспертов. Немцы все поняли правильно.

«Это наглое требование было встречено германским народом и особенно армией с сильным возмущением, - задыхается от гнева Гудериан. - Отныне каждому солдату стало совершенно ясно, что наши противники преисполнены страстью уничтожить германский народ, что их борьба направлена не только против Гитлера и так называемого нацизма, как они утверждали с пропагандистской целью, но и против деловых, а потому и неприятных промышленных конкурентов». И Манштейн возмущается: «Заявление союзников в Касабланке не оставляло никакого сомнения в их стремлении к уничтожению не только Гитлера и его режима, но и Германии вообще» (Ау, ребята! Как насчет истребления славян и «германизации пространства вплоть до Урала»? А вот под этим приказом не ваша ли подпись, Эрих Эдуардович: «Еврейско-большевистская система должна быть искоренена раз и навсегда. Перед немецким солдатом стоит задача не только разгромить военную мощь этой системы. Он выступает еще и как носитель народной идеи и мститель за все те зверства, которые были причинены ему и немецкому народу»).

Требование безоговорочной капитуляции привело к ожесточению сопротивления, вынудило немцев сражаться до конца и в конечном итоге затянуло войну. Сталин, отделяя «гитлеров» от «германского государства», так вопрос не ставил и некоторое время пытался вести свою игру, через обращения комитета «Свободная Германия» выражая готовность заключить мир с «подлинно национальным немецким правительством», которое, избавившись от Гитлера, «тотчас же прекратит военные действия, отзовет германские войска на имперские границы и вступит в переговоры, отказавшись от всяких завоеваний». Желаемого эффекта эти заявления не произвели, военного переворота в Берлине не случилось, и в октябре 1943 года советское правительство официально присоединилось к требованию о безоговорочной капитуляции.

Принятые меры по мобилизации людских и промышленных ресурсов позволили Германии восстановить мощь вооруженных сил.

В первом полугодии 1943 года сухопутным и военно-воздушным силам Германии удалось сформировать 50 дивизий. В том числе по приказу Гитлера была восстановлена 6-я армия и 20 дивизий со «сталинградскими» номерами. В войсках СС появились новые панцергренадерские дивизии «Хоенштауфен» и «Фрундсберг» (чистокровные арийцы) и горнострелковая, антипартизанская, мусульманская дивизия «Хандшар».

За этот же период промышленность выпустила 12 263 самолета (в том числе 10 449 боевых), 4463 единицы бронетехники, 32 тысячи орудий и 13 тысяч минометов, 139 подводных лодок. По сравнению с 1942 годом производство танков возросло почти в два раза, самолетов - в 2,2, орудий и минометов - в 2,3 раза; до 19 миллионов штук в месяц удалось поднять производство снарядов и мин. Увеличился выпуск зенитных и противотанковых орудий, авиационных пушек и пулеметов. Противотанковые дивизионы начали в большом количестве получать 75-мм противотанковые пушки РаК 40, с 1000 метров дырявившие 120-мм броню. Были запущены в серию новые конструкторские разработки в области вооружений, в первую очередь второе поколение танков. Авиационные части получали самолеты новых типов: многоцелевой «Фокке-Вульф-190А-3», вооруженный четырьмя пушками и двумя пулеметами модифицированный истребитель «Мессершмитт-109G-6», превосходивший по скорости все советские машины усовершенствованные бомбардировщики «Юнкерс-88», штурмовик «Хеншель-126В». К летнему наступлению подготовили модернизированные пикировщики «Юнкерс-87D-5» с крылом увеличенного размаха и крыльевыми 20-мм пушками, а также истребитель танков Ju-87G, под крылом которого подвешивались две 37-мм пушки; по инициативе знаменитого аса Ганса-Ульриха Руделя в июне из этих машин была сформирована первая «танковая эскадрилья».

29 мая министр Шпеер, посетивший исследовательский центр в Пенемюнде, где ему продемонстрировали эффектные пуски боевых ракет Фау-1 и Фау-2, публично объявил о. создании в Германии «оружия возмездия», которое вскоре обрушится на Англию. С этого времени и до падения Берлина немецкая пропаганда беспрерывно трубила о «секретном оружии» фюрера, чудо-оружии, которое изменит ход войны.

Однако к моменту установленной даты начала операции «Цитадель» переформирование и пополнение отведенных в тыл танковых дивизий людьми и техникой еще шло полным ходом. Чтобы восстановить боеспособность армии, требовались большие затраты и время. «Сталинградские» дивизии, вследствие нехватки техники, имущества, транспорта, и в июле считались небоеспособными. Поэтому 26 апреля Гитлер отдал приказ о более тщательной проработке плана, а через три дня перенес дату начала наступления на 5 мая, а затем - на 9 мая.

Но чем дальше, тем сомнительнее выглядели шансы на успех. Данные воздушной и наземной разведки свидетельствовали о том, что русские времени даром не теряют и основательно готовятся к встрече именно там, где немцы собирали «кулаки» ударных группировок. Следовательно, Вермахту предстояло «действовать таким методом, которого до сих пор постоянно избегали», - прорывать мощную, глубоко-эшелонированную оборону изготовившегося к отпору противника в духе сражений Первой мировой войны. От мыслей об этом фюрер маялся животом и в задумчивом уединении сам себе ставил клизмы.

3 и 4 мая в Мюнхене прошло совещание, на котором снова обсуждались перспективы летнего наступления. Присутствовали: верховное командование вооруженных сил, начальник генерального штаба ОКХ, министр вооружений, командующие группами «Центр» и «Юг», главный инспектор танковых войск, начальник штаба ВВС и другие заинтересованные лица. По-прежнему полон был энтузиазма «ослабить наступающий порыв русской армии» генерал Цейтцлер. Верил в победу и мечтал о славе фельдмаршал фон Клюге. Фельдмаршал фон Манштейн серьезно засомневался - время ушло, сил недостаточно. Генерал-полковник Модель прямо предложил не делать того, чего ждет от тебя противник, и либо придумать что-то новое, либо вообще отказаться от наступления. Категорически возражал против бесцельного, по его мнению, разбазаривания ресурсов генерал Гудериан - потеряем всё и останемся голыми.

Гитлер продолжал колебаться и предложил отложить операцию на месяц, а за это время удвоить численность танков, но никакого решения так и не принял, ограничившись совершенно правильным замечанием: «Неудачи быть не должно!» Через неделю он перенес начало наступления на 12 июня.

Пока фюрер думу думал, в Тунисе 13 мая капитулировала лишенная снабжения итало-немецкая группа армий «Африка», которой командовал генерал Ганс фон Арним. Вермахт одним махом лишился шести дивизий (в том числе 10, 15, 21-й танковых) и 94 тысяч немецких солдат. В плен сдались также 140 тысяч итальянцев во главе со свежеиспеченным фельдмаршалом Мессе.

«Мы - хозяева берегов Северной Африки», - телеграфировал британскому премьеру генерал Александер. Средиземное море стало вновь открыто для союзного судоходства, союзники приступили к подготовке операции «Хаско».

Италия, оказавшаяся на «переднем рубеже фронта», настаивала на том, чтобы прекратить действия на Востоке и спасать положение на Юге. На этот раз Муссолини был поддержан правительствами Венгрии и Румынии.

Для Гитлера мир со Сталиным был невозможен физиологически. Фюрер пришел к другому выводу: операции «Цитадель» - быть. Англо-американским войскам для подготовки десанта на Сицилию, Сардинию или Балканы - наиболее очевидные цели - потребуется не менее 6–8 недель (так оно и оказалось). За это время Вермахт должен разгромить русских у Курска, повернуться лицом к Западу и сбросить союзников в море. На случай «измены» Италии фельдмаршалу Роммелю поручалось разработать план ее оккупации.

«Мы должны наступать из политических соображений», - подвел черту на одном из совещаний начальник ОКБ фельдмаршал Кейтель, нерассуждающий исполнитель воли фюрера.

Операция «Цитадель» из короткого упреждающего удара «в рамках стратегической обороны» превращалась в главную цель летней кампании, в генеральное сражение, в котором Германия собиралась поставить на карту всё. Под Курском теперь «решалась судьба самой войны».

Главную роль в достижении быстрого успеха должны были сыграть бронетанковые войска. Фюрер решил их радикально преобразовать, перевооружить, поднять уровень производства до 1500 танков месяц. Для решения этой задачи он вернул из резерва «отца Панцерваффе» генерала Гудериана, пребывавшего в забытьи после провала операции «Тайфун» и от безделья уже присматривавшего себе поместье где-нибудь в Восточной Пруссии. В феврале 1943 года Гитлер вызвал Гудериана в Винницу и назначил его инспектором бронетанковых войск, наделив самыми широкими полномочиями и подчинив лично себе. «Быстроходный Гейнц» с энтузиазмом взялся на порученное дело, ведь «Гитлер сказал, что я должен отныне претворять свои идеи на практике».

Начиная с февраля-марта с конвейеров начали сходить 88-мм противотанковые самоходки «насхорн», довольно удачные 105-мм и 150-мм самоходные гаубицы «веспе» и «хуммель», экзотичные штурмовые танки «бруммбер». Но главная надежда возлагалась на массированное применение новых танков типа «тигр» и «пантера» и истребителей «фердинанд».

Сумрачный германский гений выдал-таки самые грозные боевые машины Второй мировой войны.

Тяжелый танк Pz. VI «тигр», запущенный в серию в августе 1942 года, не имел достойных противников на поле боя, он был сильнейшим танком в мире. Корпус танка с довольно простыми очертаниями выполнялся из катаной стали. Отсутствие углов рационального наклона брони компенсировалось ее толщиной (в принципе, с ростом калибра противотанковых орудий наклон брони терял значение): лобовая плита - 100 мм, бортовая - 80 мм, верх корпуса - 26 мм. В башне «тигра» была установлена легендарная 88-мм зенитная пушка, снабженная дульным тормозом и электроспуском. Выпущенный из нее с начальной скоростью 810 м/с бронебойный снаряд поражал любые танки противника на дистанциях 2000–1500 метров, пробивая 85–100 мм брони (советский KB-1С нес броню толщиной 60–75 мм, Т-34 - 47 мм). Убийственно точное орудие и отличная оптика обеспечивали 100-процентное попадание в неподвижную цель с первого выстрела на расстоянии 1000 метров. Скорострельность достигала 6–8 выстрелов в минуту.

Прогрессивная трансмиссия с гидравлическими сервоприводами и торсионная подвеска делали «тигр» легко-управляемой машиной с плавным, совершенно бесшумным ходом. Ее водитель не затрачивал больших физических усилий, освоить управление танком было несложно. Передачи переключались буквально двумя пальцами, маневр осуществлялся легким поворотом штурвала. От водителя не требовалось большой квалификации, и его мог заменить любой член экипажа. «Механик-водитель «тигра», - вспоминает Отто Кариус, - сидел у рычагов управления и мог управлять 60-тонной махиной столь же легко, как и автомобилем. В других танках для управления приходилось прилагать много усилий (водитель Т-34 для переключения рычагов держал под рукой кувалду)».

Специально «под «тигр» была создана новая тактическая единица - тяжелый танковый батальон, представлявший собой отдельную воинскую часть, которая могла действовать как самостоятельно, так и придаваться другим соединениям. Машина прошла проверку боем в России и Северной Африке, была обкатана, отработаны приемы ее тактического применения и организация материально-технического обеспечения. 5 марта 1943 года «пятисотые» тяжелые батальоны перевели на новый штат, предусматривавший наличие в них трех танковых рот общей численностью 45 «тигров». Гитлер свято верил в мощь своих тяжелых танков, «один батальон которых стоит целой нормальной танковой дивизии».

Первый серийный средний танк Pz. V «пантера» покинул заводской цех 11 января 1943 года. Корпус машины был сварен из катаных бронеплит, установленных под рациональными углами наклона. Толщина лобовой брони составляла

85 мм, бортовой и кормовой - 40 мм. Главным оружием, не считая двух пулеметов, была 75-мм пушка с коническим каналом ствола длиной 70 калибров. Ее бронебойный снаряд пробивал установленный вертикально броневой лист толщиной 140 мм с расстояния 1000 метров. Практическая скорострельность - 6–8 выстрелов в минуту. Прицелы и смотровые приборы были очень высокого качества. Танк обладал хорошей маневренностью и проходимостью. По своим характеристикам «пантера» превосходила все союзнические танки. Убедившись в ее выдающихся боевых возможностях, Гитлер потребовал производить по 600 машин в месяц, для чего предполагалось снять с конвейера танк Pz. IV. Первыми воинскими частями, укомплектованными «пантерами», стали 51-й и 52-й танковые батальоны.

В перспективе «пантеры» должны были полностью заменить в боевых частях машины типа Pz. III и Pz. IV. Однако в дело вмешался Гудериан, посчитавший, что, пока производство новых, вдвое более трудоемких боевых машин достигнет необходимого уровня, Вермахт рискует вообще остаться без танков. В итоге было решено перевооружить «пантерами» только по одному батальону в каждом танковом полку и продолжить производство Pz. IV.

Тем более что «четверка» была совсем не та, что в начале войны. Последние модификации, вместо прежнего короткоствольного «окурка», вооружались 75-мм пушкой с длиной ствола 48 калибров. Толщина лобовой брони была увеличена до 80 мм, на корпусе и башне устанавливались 5-мм экраны, предохранявшие от кумулятивных снарядов. После модернизации надежный, удобный в эксплуатации 25-тонный Pz. IV по всем параметрам, кроме разве проходимости, превосходил советскую «тридцатьчетверку».

Истребитель танков «фердинанд» представлял собой не принятый на вооружение «тигр» конструкции Фердинанда Порше, на котором вместо башни установили бронированную коробку с 88-мм орудием. Толщина лобовой брони составляла 200 мм, борта - 80 мм. Машина имела экипаж из 6 человек и весила 65 тонн. Несмотря на большую массу, малую скорость и низкую проходимость, она была грозным оружием, неуязвимым для лобовых атак. Гитлера, склонного к гигантомании, показ этих монстров, состоявшийся 19 марта, привел в восторг, но на Гудериана они особого впечатления не произвели: «…я должен был найти им применение, хотя и не разделял с тактической точки зрения восхищения Гитлера этим «сооружением» его любимца Порше». За два месяца было произведено 90 машин, которыми укомплектовали 653-й и 654-й «танкоистребительные» дивизионы, сведенные в 656-й противотанковый полк.

В 1943 году Панцерваффе имели над противниками неоспоримое качественное превосходство. Беда состояла в том, что наращивание производства и поставка боевой техники в войска происходили гораздо медленнее, чем хотелось.

Танков «тигр» за год, прошедший с момента постановки на конвейер, построили 377 единиц (в первом полугодии 1943 года - 260), причем 54 уже были потеряны безвозвратно. Затраты на производство одного «тигра» доходили до 300 тысяч рейхсмарок и были сравнимы с затратами на производство трех «четверок». Накануне операции «Цитадель» Вермахт на Восточном фронте располагал тремя тяжелыми танковыми батальонами и четырьмя ротами «тигров».

«Пантера» только ставилась на поток и была недоведенной машиной, она нередко выходила из строя из-за технических поломок, к примеру, пожара двигателя. Несмотря на то что Гудериан откровенно называл ее «сырой конструкцией» со всеми сопутствующими такому определению недостатками, Гитлер твердо решил использовать «пантеры» в предстоящем наступлении. Однако промышленность оказалась не в состоянии поставить в войска необходимое число боевых машин. На состоявшемся 10 мая совещании Шпеер пообещал, что к 31 мая будет выпущено 324 танка Pz. V, но к концу мая Вермахт получил только 190 машин. Отсутствие техники, в свою очередь, затягивало обучение экипажей и обслуживающего персонала. Лишь к 15 июня закончилось формирование единственного 39-го «пантерного» полка, в состав которого вошли два танковых батальона - 200 «пантер» и 4 ремонтно-эвакуационные машины.

Вермахт был уже не в состоянии в полной мере возродить былую мощь. К лету в штат немецкой танковой дивизии входил танковый полк двухбатальонного состава. В первом батальоне две роты вооружались танками Pz. IV, одна - Pz. III. Во втором батальоне машины Pz. IV имела только одна рота. В целом дивизия располагала 51 единицей Pz. IV и 66 машинами Pz. III. В реальности число боевых машин отличалось от штатного и редко превышало 100 танков. Штат пехотных дивизий пришлось сократить на 4000 человек, он составлял теперь 12 708 солдат и офицеров, но и этой численности в большинстве соединений не было. В тыловых частях и даже в боевых подразделениях широко использовались «добровольные помощники» из числа граждан оккупированных стран, число которых в Вермахте превысило полмиллиона человек.

«Возможности поддержки наступающих войск авиацией, тяжелой артиллерией резерва ОКХ, специальными инженерно-саперными частями и т.д. никогда еще с момента начала войны не доходили до столь низкого уровня», - сообщает Б. Мюллер-Гиллебранд.

Тем не менее вооруженные силы Германской империи представляли собой мощную военную машину, способную осуществлять крупные наступательные операции.

На 1 июля 1943 года вооруженные силы насчитывали 9,4 миллиона человек. Из них в сухопутных силах, с учетом армии резерва, числилось 6,8 миллиона, в военно-воздушных силах - более 2 миллионов; личного состава военно-морского флота наличествовало 650 тысяч человек, войск СС - 433 тысячи «сверхчеловеков».

В действующей армии было почти 7,6 миллиона человек. Наземные войска (вместе с Люфтваффе и СС) состояли из 276 дивизий (в том числе 21 моторизованная и 23 танковых) и 2 бригад. Общее количество танков и штурмовых орудий составляло 5305 единиц или 6127, если учесть французскую и советскую трофейную бронетехнику.

На советско-германском фронте действовали 194 расчетные дивизии (в том числе 16 танковых, 12 моторизованных и 12 авиаполевых). На вооружении у них состояло 3968 танков и штурмовых орудий (в том числе 126 трофейных). Кроме того, на передовой находились 9 румынских дивизий, с крепко «пострадавшим боевым Духом», а 5 дивизий венгров использовались для охраны тылов, «однако и там они не проявляли должной надежности». Общая численность - примерно 5 миллионов супостатов.

К операции «Цитадель» привлекались 50 дивизий, в том числе 12 танковых и 7 моторизованных - до 70% танковых дивизий Вермахта, - свыше 900 тысяч человек, около 10 тысяч орудий и минометов, 2758 танков и самоходных установок. Эти дивизии пополнялись в первую очередь и к началу операции были в значительной степени укомплектованы личным составом и боевой техникой. В танковых дивизиях абсолютное большинство составляли машины марки Pz. III и Pz. IV; «тигров» имелось 148 единиц, «пантер» - 200. Их действия поддерживали свыше 1800 самолетов 4-го и 6-го воздушных флотов.

К созданию ударных группировок немцы приступили еще в марте. Во второй половине апреля на северном и южном фасах Курского выступа сосредоточивались две новые армии. К 18 апреля к северу от Курска развернулась 9-я армия под командованием генерала Моделя. К 25 апреля к югу от Курска заняла участок фронта 4-я танковая армия генерала Гота.

Во всех звеньях велась напряженная работа по комплектованию частей и обучению войск. «После того как части были реорганизованы и перевооружены, - вспоминает командовавший корпусом генерал Раус, - армейская группа занялась интенсивной подготовкой войск к атаке (практически и теоретически). Особый упор делался на те виды действий, которые предстояли солдатам. Полевые учения велись с использованием боевых патронов и снарядов, Люфтваффе во время учений использовали настоящие бомбы. Все это позволило довести боевую готовность войск до высочайшего уровня. Штабные учения, ориентирование на местности, проводились постоянно. Мы устраивали специальные тренировки по наведению мостов и снятию минных заграждений… Дивизии, размещенные в полосе атаки, отправили до двух третей состава в тыл, где шли круглосуточные тренировки. Солдаты проходили обкатку танками и пересекали русские минные заграждения». Все нюансы предстоящего наступления тщательно продумывались и проигрывались на картах и макетах вплоть до уровня взводных командиров.

Для введения противника в заблуждение был проведен целый ряд маскировочных мероприятий: передвижение частей исключительно ночью, имитация подготовки ударов на ложных направлениях, где выставлялись макеты боевой техники, распространение слухов, ведение оборонительных работ в местах предстоящих прорывов. Но на фоне неоднократных отсрочек это были «бессмысленные телодвижения», поскольку факт наличия ударных группировок, «завершивших сосредоточение в исходном положении и ожидавших в течение двух месяцев приказа о начале наступления, говорил сам за себя».

21 июня Гитлер вновь перенес заветную дату и назначил операцию на 3 июля, а 25 июня установил самый окончательный из всех сроков - 5 июля. Подготовка вступила в завершающую фазу.

К этому времени у многих фронтовых генералов пропало всякое желание наступать, что называется - перегорело.

ОПЕРАЦИЯ «ЦИТАДЕЛЬ» С начала мая 1943 года донесения, получаемые по линии абвера, указывали на то, что русские планируют меры для отражения ожидаемого ими немецкого наступления в районе Харьков – Курск. По сведениям из надежного источника, мы еще 17 апреля 1943 года знали, что

автора Уткин Анатолий Иванович

«Цитадель» Расшифрованная «Энигма» позволила западным союзникам следить за «Цитаделью» начиная с 15 апреля, когда Гитлер объяснил своим командирам задачу предстоящей операции: «Добиться успеха быстро и тотально» с тем, чтобы перехватить инициативу на все лето. «Победа

Из книги 100 великих замков автора Ионина Надежда

Каирская Цитадель Каир – удивительный город: как и другие древние города, он соединил в себе многие века и цивилизации, на его улицах и площадях находятся памятники ушедших эпох и воспоминания о предках. Одной из главных достопримечательностей египетской столицы

автора Фадеева Татьяна Михайловна

Цитадель Мыс Тешкли-бурун - природный бастион: чтобы превратить этот длинный и узкий, со всех сторон ограниченный обрывами утес в крепость, достаточно было пересечь перешеек, соединяющий его с плато, оборонительным сооружением длиной 102 м при толщине 2,8 м. Оно состоит из

Из книги Тайны горного Крыма автора Фадеева Татьяна Михайловна

Цитадель и ее особенности Для сооружения оборонительных стен поверхность скалы была подтесана: полукруглый выруб указывает на место, где возвышалась башня. На северо-восточном участке цитадели находится весьма интересное сооружение - высеченный в скале тоннель -

Из книги Трагедия Брестской крепости. Антология подвига. 22 июня - 23 июля 1941 года автора Мощанский Илья Борисович

Из книги Атомоход Лаврентий Берия автора Холловей Дэвид

План «Пинчер» и план «Полумесяц» Вскоре после Хиросимы военные стратеги в Вашингтоне начали размышлять о способах применения атомных бомб в войне против Советского Союза. Самый первый список целей атомного нападения был подготовлен 3 ноября 1945 г.; он являлся

Из книги Утрата и возмездие автора Мощанский Илья Борисович

Цитадель После отхода советских войск из района Бреста оборона собственно Брестской крепости продолжалась еще несколько месяцев. Можно выделить три периода обороны цитадели: первый - с 22 по 30 июня, второй - с 30 июня по 23 июля, третий с 23 июля по сентябрь 1941 года. Есть и

Из книги Энциклопедия Третьего Рейха автора Воропаев Сергей

«Цитадель» (Citadel), немецкое кодовое наименование Курской битвы летом 1943. В надежде переломить ход войны на Востоке Верховное главнокомандование вермахта решило нанести противнику массированный удар одновременно с севера - со стороны Орла и с юга - со стороны Харькова.

Из книги Столица феодоритов автора Домбровский О И

Цитадель Из построек Мангупа полнее других сохранилась цитадель. Она состоит из оборонительной стены, как бы отсекающей Дырявый мыс с напольной стороны, ворот, перекрытых коробовым сводом, и двухэтажного донжона, расположенного посреди стены. Когда впервые была

Из книги СССР: от разрухи к мировой державе. Советский прорыв автора Боффа Джузеппе

Что дальше? План Бухарина и план Сталина Постановка вопроса XV съезд ВКП(б) состоялся в декабре 1927 г. и проходил в напряженной атмосфере, вызванной внутренними трудностями и тревожным международным положением. В руководящих кругах партии к этому времени утвердилась не

Из книги История Украинской ССР в десяти томах. Том седьмой автора Коллектив авторов

3. ПЕРВЫЙ ПЯТИЛЕТНИЙ ПЛАН - ПЛАН ПОСТРОЕНИЯ ФУНДАМЕНТА СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИКИ Создание плановых органов. Плановая система - детище социализма, выражение его коренных преимуществ по сравнению с капитализмом. Ее основы были определены великим В. И. Лениным. В

Чтобы точнее объяснить, как проходила операция «Цитадель», нужно ввести некоторые военные понятия.

Под линией фронта понимается прямая, на всем протяжении которой расположены войска. Она не должна прерываться или принимать иные формы, поскольку от этого зависит эффективность обороны.

Однако входе ведения боевых действий на линии фронта по разным причинам образуются так называемые «выступы» и «провалы» . Как правило, воюющие стороны пытаются их ликвидировать, то есть выровнять линию фронта. Когда это не получается, вокруг этих выступов начинается стратегическая и тактическая игра. Так вышло и с Курским выступом летом 1943 года.

Выступ образовался в ходе Острожско-Россошанской операции зимой 1943 года. 60-я армия генерала Черняховского в составе Воронежского фронта 25 января прорвала оборону противника, освободила Воронеж и продвинулась на 150 километров, не встречая сопротивления.До Курска оставалось 25 километров, а наступательный потенциал у армии не был исчерпан.Наши части броском выдвинулись в район Курска и 8 февраля освободили город. После этого войска перешли к позиционной обороне.

Так образовался Курский выступ. Впоследствии он получил название «Курская дуга».

Задачи и положение сторон накануне операции

Весной 1943 года стало понятно, что основная летняя кампания будет развиваться на Курском выступе.

Немецкая армия в этом году потерпела ряд поражений. В частности,Сталинградское сражение было проиграно, в битве за Кавказ наступил перелом, не считая многих менее значительных поражений. Наступательная инициатива уплывала из рук армии вермахта. Гитлеру нужна была крупная победа, чтобы продолжить стратегическое наступление. Кроме того,она имела бы огромный пропагандистский эффект, показав всему миру бесполезность сопротивления немецким вооруженным силам.

С этой целью командованием Третьего Рейха была разработана наступательная операция «Цитадель». Ее проведение предписывалось 9-й армии группы «Центр», оперативной группе «Кемпф» и 4-й танковой армии группы «Юг».Исходя из плана наступления, предусматривалось нанесение одновременных ударов по обоим фасам Курского выступа, окружение советской группировки, а в дальнейшем рассечение фронта и развитие наступления.

Операция «Цитадель» была последней попыткой немецкой армии сохранить стратегическую инициативу.

Красная армия к лету имела ряд успехов. Помимо выше перечисленных, это был прорыв блокады Ленинграда, операция «Марс» подо Ржевом, ликвидация Демьянского плацдарма и другие им подобные.

Весной 1943 года войска Центрального и Воронежского фронта перешли к преднамеренной обороне в районе Курска. В руки командования в апреле 1943 года попали донесения, тексты и планы гитлеровцев с детальным изложением операции «Цитадель».

Ставкой Верховного Главнокомандования было принято решение подготовить глубоко эшелонированную оборону на Курском выступе, с созданием сильных вторых эшелонов и резервов. Глубина обороны на некоторых участках достигала трехсот километров. Общая протяженность траншей, окопов и ходов сообщения составила приблизительно десять тысяч километров.

Основные замыслы были таковы:

• намеренно отдать инициативу противнику;
• заставить наступать в нужном для нас направлении;
• измотать его активной обороной;
• сковать его маневр;
• нанести максимальное поражение;
• сбить наступательный потенциал;
• заставить преждевременно ввести резервы;
• после этого перейти в контрнаступление.

Для обеспечения устойчивости обороны и выполнения внезапно возникающих задач был создан Степной военный округ с центром в Воронеже.

Соотношение сил и средств. Подготовка к битве

К началу июля Красной Армии на курском направлении удалось добиться некоторого численного перевеса.

Общее превосходство сил и средств над немцами к началу Курской битвы было следующим:

• по личному составу в 1,4 раза;
• по орудиям и минометам в 1,9 раза;
• по танкам в 1,2 раза;
• по самолетам – паритет.

Северный фас выступа обороняли войска Центрального фронта в составе 5 общевойсковых, 1 танковой, 1 воздушной армии и 2 отдельных танковых корпусов.

Здесь советские войска превосходили противника в личном составе в 1,5 раза, в артиллерии в 1,8 раза, в танках в 1,5 раза.

Южный фас выступа обороняли войска Воронежского фронта в составе 5 общевойсковых, 1 танковой, 1 воздушной армии, а также 1 стрелковый и 2 танковых корпуса.

Превосходство наших войск составляло в личном составе в 1,4 раза, в артиллерии в 2 раза, в танках в 1,1 раза.

К операции «Цитадель» Гитлер привлек отборные части. Всего на курском направлении сосредоточилось 50 дивизий (из них 16 танковых), 3 отдельных танковых батальона, 8 дивизионов штурмовых орудий. Многие соединения, такие как «Райх», «Мертвая голова», «Викинг», «Адольф Гитлер» были элитой вермахта. Для операции выбрали наиболее опытных генералов. В район боевых действий прибывали новые образцы техники и вооружения из Германии. Немецкая промышленность освоила серийный выпуск новейших танков «Тигр», «Пантера», самоходных установок «Фердинанд». Кроме того, к операции было привлечено 65% всех боевых самолетов.

В течение двух месяцев проводилось боевое объединение подразделений, освоение новой техники, в глубине обороны проведены учения по теме предстоящих боевых действий.

Численное превосходство было на стороне войск Советского Союза и не позволяло гитлеровцам провести успешную наступательную операцию. Однако командующим групп армий удалось создать необходимый перевес на отдельных участках фронта и добиться нужной плотности артиллерии для начала операции.

К июлю командованием советских войск было также завершено планирование и подготовка к битве.

В состав двух фронтов с апреля по июль поступило серьезное подкрепление. А именно 10 стрелковых дивизий, 10 истребительно-противотанковых бригад, 13 отдельных истребительно-противотанковых артиллерийских полков, 8 гвардейских минометных полков, 7 отдельных танковых и самоходно-артиллерийских полков. По количеству вооружения это 5635 орудий, 3522 миномета, 1294 самолета.

В полосах обороны фронтов было подготовлено по восемь оборонительных рубежей глубиной до трехсот километров, с инженерными и минными заграждениями.

Были проведены занятия, тренировки и учения. Завершено боевое объединение, отработано взаимодействие между родами войск.

Ход боевых действий

На северном фасе Курской дуги соединения и части 9-й армии противника сосредоточились в исходных районах для наступления. Войска Центрального фронта приготовились к обороне. Советское командование знало не только дату, но и время начала наступления. Поэтому наши войска нанесли упреждающий удар, так называемую артиллерийскую контрподготовку. Немцы понесли первые потери, эффект внезапности был утрачен, управление войсками нарушено.

Наступление фашистов началось в 5.30 утра 5 июля после артиллерийской и авиационной подготовки. В первый день гитлеровцам с пятой атаки удалось-таки прорвать оборону первого эшелона и вклиниться не более, чем на 6-8 километров в глубину.

6 июля враг опять начал наступление с артиллерийской и авиационной подготовки. Советское командование нанесло контрудар, однако большого эффекта он не имел, удалось только на отдельных участках потеснить противника на 1-2 километра. В первые два дня наша истребительная авиация увлекалась воздушными боями с истребителями гитлеровцев и оставляла бомбардировщики противника без внимания.Воспользовавшись данной возможностью, те прорывались сквозь оборону, и бомбы успешно достигали цели. Впоследствии эта ошибка была устранена.

7 и 8 июля велись бои за второй рубеж обороны. Противник вводил все новые и новые силы, но наши войска успешно сдерживали атаки.

9 июля немецкое командование задействовало в битве почти все соединения, входящие в состав 9-й армии. В резерве у командующего осталась только одна танковая дивизия и одна пехотная.

12 июля наступление возобновилось, но из-за ударов советских войск на Брянском фронте севернее Курского выступа последовал приказ ставки вермахта войскам 9-й армии перейти к обороне.

На южном фасе события развивались несколько иначе. Здесь наступательные действия немцев начались еще 4 июля, но основная операция развернулась на следующий день. После продолжительной артиллерийской подготовки и налетов авиации фашисты перешли в наступление. Оно велось частями и соединениями 4-й танковой армии оперативной группы «Кемпф» на двух направлениях главных ударов. В первый день немцы смогли вклиниться в оборону советских войск на глубину 8-10 км и продолжили наступление в сторону флангов. А в ночь на 6 июля вышли на второй рубеж обороны наших войск, постепенно вводя свежие силы и увеличивая натиск.

7-8 июля противник продолжил наращивать усилия и медленно продвигался вперед. Одновременно в воздухе развернулась авиационный бой. За первые три дня наши летчики провели более 80 воздушных сражений и сбили свыше 100 самолетов люфтваффе.

К 9 июля резервы Воронежского фронта были исчерпаны, а противник продолжал вводить все новые и новые силы. В сложившихся условиях Ставка приказала передать командующему фронтом две армии из состава Степного военного округа и выдвинуть ещё три на Курско-Белгородское направление.

10-11 июля в действиях противника уже наметился кризис. Гитлеровцы предприняли обходной маневр в сторону Прохоровки. Там 12 июля состоялось крупнейшее в военной истории танковое сражение. С обеих сторон в нем участвовало по разным оценкам до 1200 танков. Немецкий танк «Тигр» по своим боевым возможностям превосходил Т-34, но в этом сражении верх одержали советские войска. Противник исчерпал весь наступательный потенциал и, не добившись прорыва к городу Курску с юга, начал отходить.

19 июля Ставка Верховного Главнокомандования ввела в сражение Степной Фронт. К 23 июля наши войска потеснили гитлеровцев и вышли на те рубежи, с которых начиналась битва.

Итоги и значение операции «Цитадель»

Гитлер проиграл битву на Курской дуге. Сражение, которое должно завершиться быстрым окружением миллионной группировки советских войск,окончилось полным крахом для вермахта. От этого поражения гитлеровская Германия больше не оправилась.

Победа в Курской битве закрепила перелом в ходе войны. Победа в оборонительной операции под Курском положила начало контрнаступлению советских войск в направлении Белгород-Харьков и Орел-Брянск. 5 августа 1943 года города Орел и Белгород были освобождены.

Изрядно потрепанная фашистская армия, растеряв весь свой боевой дух, продолжила позорное отступление.

Силы сторон Потери Аудио, фото, видео на Викискладе

Наступательная операция «Цитадель» (5 июля - 12 июля 1943 года) - летнее стратегическое наступление вермахта на северном и южном фасах Курского плацдарма; при обнаружении отхода советских войск планировалось нанести рассекающие удары с вершины Курского выступа.

Цель наступления - «путём концентрического наступления окружить находящиеся в районе Курска войска противника и уничтожить их». При этом предполагалось «широко использовать момент внезапности», «обеспечить максимальное массирование ударных сил на узком участке» и «осуществить наступление в возможно быстром темпе» .

Успешное завершение наступления «Цитадель» должно «высвободить силы для выполнения последующих задач, в особенности подвижные соединения», и планируемая гитлеровским командованием «победа под Курском должна явиться факелом для всего мира» .

Для отражения летнего наступления немцев Ставка Верховного Главнокомандования при непосредственном участии штабов ВФ и ЦФ разработала стратегический план летне-осенней кампании 1943 г., представлявший собой ряд взаимоувязанных стратегических операций фронтов как оборонительного, так и наступательного характера. Непосредственно для срыва наступления по плану «Цитадель» разработана операция преднамеренной обороны, получившая (после успешного завершения) название Курская стратегическая оборонительная операция (5 - 23 июля). Отличительной чертой этого (судя по названию) оборонительного сражения явились действия наступательного характера (контрудары) советских войск, запланированные как заранее, так и в ходе боёв на Северном и Южном фасах Курской дуги.

Удара по вершине Курского выступа немцы нанести так и не смогли; советскому командованию удалось использовать все стратегические преимущества Курского плацдарма, нанеся с его западной части (вершины) мощный удар групп армий ЦФ и ВФ на Киевском и Сумском направлениях.

Планирование весенне-летней кампании

Весной 1943 г. перед гитлеровским руководством встала задача выработки дальнейшей стратегической линии и плана боевых действий на летний период.

Март 1943 г.

Оперативный приказ Ставки вермахта № 5

В заключение говорится о сроках подготовки - «командующим группами армий доложить к 25 марта о своих планах» .

Приказ Ставки Гитлера от 22 марта 1943 г.

Апрель 1943 г.

Донесения штабов ЦФ и ВФ

Наступление, первоначально назначенное на 3 мая, было впервые отложено по решению фюрера 29 апреля, так как танковое, самоходное и противотанковое оснащение наступающих дивизий оказалось недостаточным по сравнению с мощной системой обороны противника. На основе вероятных сроков поставок снаряжения для тяжелых танков и противотанковых пушек начало операции намечено на 12 июня. События в Средиземноморском районе вызвали, однако, новую отсрочку операции «Цитадель». Однако 18 июня фюрер, учитывая соображения штаба оперативного руководства, окончательно высказался за проведение наступательной операции «Цитадель». 21 июня фюрер назначил наступление на 3 июля, а 25 июня установил окончательный срок - 5 июля.

Из дневника военных действий штаба Верховного главнокомандования вермахта

В "Дневнике" также говорится об информационном прикрытии операции, в связи с чем начальник штаба оперативного руководства дал указания начальнику отдела пропаганды относительно наступления «Цитадель» :

Необходима широкая пропаганда наступательной мощи войск без раскрытия задач на этот год на Востоке. Наши истинные намерения - наступление с ограниченной целью - не должны раскрываться. Поэтому целесообразно представить дело так, что наступление начато русскими, но сорвано нашими оборонительными действиями, перешедшими в контрнаступление, которое привело к разгрому противника. Такое изображение обстановки понизит наступательную мощь противника и подчеркнет мощь нашей обороны и резервов на Востоке. Благодаря этому открытие союзниками второго фронта может быть отсрочено до завершения боев на Востоке.

Июнь 1943 г.

Северная группировка

«Предполагается, что противник ведет подготовку собственной наступательной операции на случай, если наша операция не будет проведена. (Имеется в виду Орловская наступательная операция „Кутузов“. - Е. Щ.)»

Южная группировка

Кризис наступательной операции «Цитадель»

Северный фас

Южный фас

Совещание 11 июля в Долбино

Вопрос о вводе резервов ставился на совещании утром 11 июля 1943 г. (станция Долбино, на перегоне Белгород - Харьков), о чём Э. фон Манштейн тоже не упоминает в мемуарах. Тем не менее В. Замулин пишет, что фельдмаршал «был вынужден собрать на станции Долбино (на перегоне Белгород - Харьков) всех командующих и их начальников штабов, чтобы решить вопрос» :

Отрывок из стенограммы обсуждения по мнению В. Замулина «рисует безрадостную картину, сложившуюся после шести суток наступления наиболее мощной группировки вермахта на Восточном фронте» :

«Манштейн: Поворот на юг и движение в южном направлении должно быть осуществлено более чем одной дивизией. Наступление же в северо-восточном (прохоровском направлении. - З. В.) сейчас еще возможно, но будет невозможно позднее, так как противник сосредоточил новые танковые силы в этом районе (в районе Прохоровки. - З. В.) . Если атака З-го тк окажется неудачной, то ему следует перейти в оборону и можно будет использовать его соединения на правом фланге (4-я Т А. - З. В.) или к северу от Обояни для развития наступления в западном направлении. 24-й тк прибудет не ранее 17 июля, и его планируется использовать для наступления в западном направлении, если З-й тк все еще не сможет быть использован для этого. Фангор: Было бы хорошо, если бы 2-й тк СС продолжил своё наступление на северо-восток (на Прохоровку. - З. В.), так как все, запланированное ранее, строилось в расчете на это. И что было бы лучше для удара на юг/юго-восток (навстречу 3-му тк. - З. В.) использовать 24-й тк, а не 2-й тк СС.

Манштейн: 24-й тк прибудет слишком поздно и предложил командующему 4-й ТА рассмотреть вариант, при котором 1б7-я nд была бы использована для помощи атакующему в северном направлении З-му тк».

Замулии В. Н. 3абытое сражение Огненной Дуги. - М.: Яуза, Эксмо, 2009.

Приказ XXIV тк о перегруппировке

Манштейн пишет, что «XXIV тк в связи с угрозой вражеского наступления на Донецком фронте был подчинен группе, однако не для свободного его использования». Замулин В. Н. приводит архивные данные, говорящие - "вечером 12 июля, когда о прекращении операции еще не было и речи, Манштейн отдал ряд распоряжений для реализации плана дальнейшего наступления. Так, в 21.10 он направил приказ В. Нерингу о перегруппировке соединения в район Белгорода :

«Танковая дивизия СС „Викинг“ - в район Белгорода, а именно: Болховец (5 км сев.-зап. дороги Белгород - Болховец) - 6 км юго-зап. дороги Белгород - Репное. 23-я танковая дивизия - в район Должик, Орловка, Бессоновка, Алмазовка. Группе обеспечения II тк СС, находящейся на этом участке, немедленно скрытно для разведки противника свернуться, чтобы освободить территорию»"

NARA, Т. 313, R. 366, f. 00421

Как видим, 12 июля как минимум две танковые дивизии перебрасывались под Белгород, причём «группа обеспечения II тк СС» уже была там.

См. также

Сражение под Прохоровкой Популярное Технократическое движение Виды и техники 2024-06-02 01:35:18 Война еще не началась А война еще не началась Дизайн ногтей 2024-06-01 01:41:22 С чего начать изучение английского языка: секреты обучения Дизайн ногтей 2024-05-31 01:39:20 Основные химические реакции алкенов Дизайн ногтей 2024-05-25 01:42:17 Актуализация опорных знаний Виды и техники 2024-05-24 01:51:17 Небесные явления Как заметить вращение звездного неба Уход и здоровье 2024-05-24 01:51:17 Буква н мягкий звук задания для детей Педикюр 2024-05-23 01:35:18 ВЫБОР РЕДАКТОРА Сравнение качественных прилагательных в английском языке 2024-05-22 01:33:24 Формирование движения сопротивления оккупантам в югославии в годы второй мировой войны 2024-05-21 01:32:19 Климат рельеф и геологическое строение 2024-05-20 01:35:12 ПОПУЛЯРНЫЕ ЗАПИСИ Лорелея Генрих гейне лорелей дословный перевод 2024-05-19 01:37:14 Сочинение по произведению М 2024-05-18 01:44:27 Геологические периоды в хронологическом порядке 2024-05-17 02:16:19 ПОПУЛЯРНАЯ КАТЕГОРИЯ Уход и здоровье Дизайн ногтей Педикюр Инструменты Французский Виды и техники Как научиться Карта сайта © 2024 ywas.ru - Виды и техники маникюра. Дизайн ногтей. Педикюр. Как научится