Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Депортация корейцев

Одними из первых тоталитарным режимом подверглись депортации дальневосточные корейцы. Их массовому насильственному переселению с Дальнего Востока в Казахстан сначала предшествовало административное переселение сюда наиболее активной части диаспоры в 1935 и 1936 годах. Это были бывшие партизаны, активные участники корейского освободительного движения. Большинство из них занимало ответственные должности в местных, районных, областных советских и партийных органах Дальневосточного края (ДВК), Не сумев собрать на них обвинительного материала, их высылали без суда и следствия. В Казахстане ссыльных размещали на островах Аральского моря и на севере республики . Среди них были активисты Дальневосточного бюро Исполкома Коминтерна, руководители корейских партизанских подразделений, работники Приморского и Хабаровского крайкомов и обкомов ВКП (б), исполкомов, сотрудники издательств, студенты Владивостокского корейского пединститута и т. д. В 1937-1938 годах практически все они были физически уничтожены.

В черном деле депортации активную роль играли средства массовой информации, литература. Не без ведома Сталина на свет появился роман будущего четырежды лауреата Сталинских премий СССР Петра Павленко. „На Востоке", посвященный детальному описанию будущей Второй мировой войны, которая, по мнению автора, должна была начаться на Дальнем Востоке с нападения Японии на Советский Союз „в марте 193... года". Книга тиражировалась в огромном количестве. Только в 1937 году она была издана тиражом почти в полмиллиона экземпляров. И что уже совсем примечательно, автор предельно ясно изложил мысль о том, что „Северная Корея была освобождена частями Красной Армии" и в ней „была провозглашена народная власть", Южная же Корея оставалась под гнетом капитализма .

Новым толчком в расширении массовых политических репрессий послужил доклад Сталина „О недостатках партийной работы и мерах по ликвидации троцкистских и иных двурушников" 3 марта 1937 года на пленуме ЦК ВКП(б) и его заключительное слово 5 марта. Уже 3 марта 1937 года в дни работы пленума средства массовой информации раскрыли „ценное признание" военного министра Японии о японском шпионаже в России. 16 марта 1937 года „Правда" опубликовала статью „Система японского шпионажа", 21 апреля в этой же газете со статьей „Наши задачи в борьбе с троцкистами и иными вредителями, диверсантами и шпионами" выступил Молотов. 23 апреля в „Правде" появилась статья „Иностранный шпионаж на советском Дальнем Востоке". Подобные материалы публиковались и касательно Казахстана: „троцкистско-бухаринские национал-фашистские бандиты, эти подлейшие агенты японско-германского фашизма ставили себе цель свержения Советской власти, закабаления казахского народа, превращения Казахстана в колонию японского империализма" .

Каковы же истинные причины депортации корейцев с Дальнего Востока? Официально это мотивировалось превентивной необходимостью в целях „пресечения проникновения японского шпионажа в край" . Однако, на наш взгляд, в тесном единстве с этой причиной все же следует выделить более глубинную. Суть ее состоит в том, что советские корейцы стали заложниками дальневосточной политики правительства СССР. Как известно, в июле 1937 года Япония начала вооруженное вторжение во Внутренний Китай, к концу месяца был занят Пекин. Под угрозой внешнего вторжения уже весной 1937 года основные политические силы Китая - компартия и гоминдан - достигли соглашения о прекращении гражданской войны и создании единого фронта для отпора японским захватчикам. В поддержке воюющих сторон проявилась поляризация глобальных политических сил в том биполярном мире. В ее основе лежала идеологическая конфронтация. В сложившейся ситуации гоминдановское правительство не без влияния компартии Китая пошло на дальнейшее сближение с Советским Союзом. 21 августа 1937 года был подписан советско-китайский договор о ненападении. Заключение такого договора означало, по сути дела, укрепление и развитие уже давних союзнических отношений СССР и Китая в войне с Японией. Советский Союз очень дорожил этими отношениями, тем более, что он ощущал свою изоляцию перед лицом надвигавшейся Второй мировой войны. СССР активно оказывал чанкайшистскому Китаю крупную экономическую и военную помощь. Что характерно: советско-китайский договор о ненападении и постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП (б) о выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края были подписаны в один день. Это были две стороны одной медали. Депортацию корейцев под предлогом „пресечения проникновения японского шпионажа" следует рассматривать как политическую меру правительства СССР в его дальневосточной политике и, в частности, как демонстрацию Советским Союзом твердости своих союзнических отношений с Китаем, своих отношений с Японией, а Корея находилась в колониальной зависимости от Японии, корейцы были японскими подданными. Ярким подтверждением такого подхода служит и то, что если в 1937 году всех советских корейцев депортировали с Дальнего Востока как потенциальных японских шпионов, то начиная с 1946 года, то есть менее чем через десять лет после массового насильственно переселения, их опять в добровольно-принудительном порядке возвращали в Приморский и Хабаровский края, на остров Сахалин, особенно на его южную часть.

21 августа 1937 года было принято постановление №1428-326е Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) „О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края", подписанное Молотовым и Сталиным . Одним росчерком пера все корейцы, по принципу коллективной ответственности за свою национальную принадлежность, всеми силами боровшиеся с японскими колонизаторами, в массовом порядке были обвинены в японском шпионаже и насильственно высланы.

В местах выселения были созданы „тройки по переселению". В сжатые сроки, бросив все, взяв с собой только скудные запасы продуктов питания, а также одежду, носильные вещи, корейцы, включая тяжело больных, стариков, беременных женщин, одним словом, все без исключения были посажены в вагоны, предназначенные для перевозки грузов и скота, и отправлены за тысячи километров на другой конец самой большой на земле части света Азии. Места выселения были оцеплены заслонотрядами чекистов. Пытавшихся бежать или оказывающих сопротивление тут же арестовывали.

Узнав о переселении, корейцы горячо и отчаянно обсуждали свою судьбу, пытались сопротивляться произволу и беззаконию. Работники НКВД через свою агентуру регулярно составляли „спецсообщения о политических настроениях корейского населения, подлежащего выселению". Многие корейцы оценили выселение как нарушение Сталинской конституции и национальной политики партии, заявляли об отказе переселяться. Некоторые корейцы выразили желание выехать за границу, но вынуждены были отказаться от этого, понимая, что „там японцы задушат", тем более, что возбудивших ходатайство о выезде сразу же арестовывали и после дознания они „сознавались", что являются японскими разведчиками. Некоторые пытались скрыться от переселения, уходили в тайгу, но их возвращали, так как районы выселения были оцеплены заслонотрядами. Были и совсем отчаянные, полные безысходности заявления: „Лучше умереть здесь, чем ехать туда, куда переселяют, у меня много детей и нет денег", „Пусть меня лучше расстреляют, чем переселят". Говорили, что дальневосточники не перенесут казахстанского климата и если их переселят туда, то „безусловно, перемрут все ребятишки", „закон о выселении неправилен, срок на выселение дан мал, нет денег, завезут нас и бросят, пусть лучше военные собирают нас и расстреливают, все равно нам умирать" .

Так говорили люди разных возрастов, мужчины и женщины, представители корейской интеллигенции и неграмотные колхозники. Эти высказывания пораженных громом переселения отчаявшихся корейцев собраны работниками НКВД и живы в памяти старших поколений казахстанских корейцев. Были среди корейцев и настроения затаенной надежды: „Наверное, там нам создадут автономную область". Таким надеждам не суждено было сбыться. Не помогла ни апелляция к Сталинской конституции, к национальной политике партии, ни к работникам местной власти, ни надежды на заграницу, ни крайности: „лучше умереть здесь, чем переселяться". Сами же работники НКВД ставили перед своим руководством вопросы: „Как быть с детьми и родственниками, находящимися на учебе или проживающими в других городах? Как быть с больными и женщинами в положении последнего срока беременности?" Ответ был краток: „Обеспечить переселение всех корейцев" .

Действия по выселению корейского населения развернулись в районах первой Очереди 1 сентября 1937 года. В этом участвовали тысячи автомашин и подвод, океанские пароходы и местный рыболовецкий флот. С мест шли сообщения о том, что „райтройки безобразно халатно отнеслись к переселению корейцев", „не были учтены возможности перевозки переселенцев", „систематически срывается график погрузки и отправки эшелонов", „формирование эшелонов проходит самотеком", „нарушается план обработки эшелонов под перевозку людей", „вагоны оборудуются и промываются безобразно, ни один состав под погрузку не был подан без дефектов", „среди руководящих работников выселяемых районов заметна вредная беспечность..." .

Анализ документов показывает, что в период депортации были репрессированы и физически уничтожены сотни корейцев. Их арестовывали в местах выселения, по пути в эшелонах, на них пересылались дела вдогонку в места поселения. Расправа органов НКВД над ними продолжалась и в Казахстане. Местами вселения корейцев, таким образом, стали не только Казахстан и Средняя Азия, но и необъятные просторы ГУЛАГа: Норильлаг, Сиблаг, Каргопольлаг, Сороклаг, Карлаг, Краслаг, Севжелдорлаг, Вятлаг...Их судили особые совещания, тройки НКВД, а в документах нередко записано, что осужден по статье Уголовного кодекса „японский агент" .

Многие эшелоны уже в пути получали переадресовку из Москвы, Хабаровска, Иркутска, Алма-Аты, Ташкента. Некоторые эшелоны, прибыв на место назначения, не разгружались, а получали новый адрес разгрузки. Была задействована вся система НКВД на пути следования корейцев, о продвижении каждого эшелона по часам и минутам передавалось по цепочке от станции к станции. В пути начались массовые заболевания, особенно среди детей. Так, например, корь ввиду тяжелых условий дала до 60 процентов смертности.

В декабре 1937 года депортация была завершена. 20 декабря в „Правде" под рубрикой „В Совнаркоме СССР и ЦК ВКП (б) "сообщалось: „За «образцовое и четкое выполнение ответственного задания Правительства по перевозкам Совнарком СССР и ЦК ВКП (б) объявляют благодарность начальнику УНКВД ДВК и работникам Дальневосточной железной дороги", особо отличившиеся представлялись к наградам .

В Казахстан первые эшелоны с корейцами стали прибывать в конце сентября 1937 года. Так началась история корейцев Казахстана. Казахи с открытой душой, с присущими им гостеприимством, милосердием и радушием встретили корейцев, оказывали им помощь, несмотря на строгие запреты официальных властей и не обращая внимания на то, что сами находились в неимоверно трудных условиях: только что перенесли величайшую в своей истории трагедию голода начала 30-х годов, порожденную „Малым Октябрем".

Прибывали корейцы в Казахстан в стрессовом состоянии без средств существования, с ярлыком „японских шпионов". Здесь они попали в иную этнохозяйственную ситуацию, иную социокультурную, языковую, природно-климатическую среду. И выжить, а тем более сохранить свой потенциал, национальное своеобразие они могли -- еще раз повторим -- благодаря тому, что казахи с состраданием, глубоким пониманием и сочувствием отнеслись к бедам корейцев. В критический момент жизни корейской общины со всей яркостью проявились высокие качества души казахского народа.

Немаловажную роль в этническом самосохранении корейцев сыграли также такие качества их национального характера, как трудолюбие, упорство, скромность.

Основным местом выгрузки и временного расселения корейцев в Казахстане стала Южно-Казахстанская область, та ее часть, которая ныне является Кзылординской областью (по административно-территориальному делению того времени она входила в состав Южно-Казахстанской области) . Известно, что и по сей день это наиболее сложный регион республики по своим природно-климатическим (проблема Арала) и социально-экономическим условиям. В экономическом описании эти районы первоначального прибытия корейцев-переселенцев и в дальнейшем места их компактного проживания (по состоянию на 1937 год) относились к числу кочевых и полукочевых. Прямо указывалось, что эти районы являлись хозяйственно к культурно отсталыми. Значительная часть хозяйств не имела определенно закрепленной земли в своем пользовании, производила посевы исключительно в порядке единовременного землеуказания. Также обстоял вопрос с использованием угодий под сенокосы, выпасы и т. п. Проживавшие в этих районах семьи в большинстве случаев не имели постоянно приспособленных строений, зимуя в землянках, наскоро сооруженных, а иногда просто врытых в землю, или в кибитках.

Как уже отмечалось, Казахстан сам только что перенес величайшую трагедию голода 30-х годов. Остро стоял вопрос устройства „возвращенцев" - вернувшихся на родину из Узбекистана, Туркмении, Средне-Волжского края и других мест, которые спасаясь от голода вынуждены были откочевать. Это были сотни семей, на их обустройство катастрофически не хватало транспорта, строительных материалов, других ресурсов. Кроме того, в это время в Казахстане еще не закончилась насильственная компания по оседанию кочевого и полукочевого казахского населения. Например, в 1936 году на оседлость было переведено почти семь тысяч семей, на их обустройство также не хватало ресурсов .

Вот на таком фоне здесь появились эшелоны с тысячами изнуренных переселенцев, остро нуждавшихся буквально во всем.

В то время, когда эшелоны с тысячами корейцев растянулись гигантской трагической вереницей с одного конца Азии до другого, 21 сентября нарком иностранных дел СССР М. М. Литвинов выступал с речью в Лиге Наций в Женеве, осуждая войну в Испании и Китае. Справедливо клеймя зачинщиков этих войн, он и словом не обмолвился о трагедии советских корейцев. „Они (зачинщики)-- проповедники бешеного человеконенавистничества, воскресители самой дикой, отжившей теории времен язычества и средневековья, сжигатели лучших произведений человеческого духа, гонители самых блестящих произведений науки, искусства и литературы, презираемые всем культурным миром, делают себя смешными, когда говорят о спасении цивилизации и призывают во имя этого к крестовым походам против других народов" .

А что же Лига Наций? „После речи т. Литвинова со всех сторон раздались дружные аплодисменты, и много делегатов поспешили поздравить его с замечательным выступлением. Даже обычно недружелюбно настроенные круги признали, что речь произвела глубочайшее впечатление" [Там же]. Во всяком случае история умалчивает о том, поднимался ли вопрос о депортации корейцев на этом и прочих форумах предшественницы ООН.

Известно, что лишь 9 декабря 1948 года была принята Международная конвенция „О предупреждении геноцида и наказании за него", ратифицированная всеми членами ООН. Согласно ей к разряду геноцида относятся действия, прямо или косвенно создающие для какой-либо группы людей такие условия, которые рассчитаны на полное или частичное ее уничтожение. И только 26 апреля 1991 года в РСФСР появился Закон „О реабилитации репрессированных народов" . В нем говорится, что в годы советской власти подвергались репрессиям народы, в отношении которых „по признакам национальной принадлежности проводилась на государственном уровне политика клеветы и геноцида, сопровождавшаяся насильственным переселением, становлением режима террора и насилия в местах спецпоселения. Политика произвола и беззакония, практиковавшаяся на государственном уровне по отношению к этим народам, являясь противоправной, оскорбляла достоинство не только репрессированных, но и всех других народов страны" .

Вообще 1937 год был богат „эпохальными" событиями. К этому времени уже была принята „Сталинская конституция -- итог борьбы и побед Великой Октябрьской революции, конституция победившего социализма и подлинного демократизма". Это был год 20-летия Октябрьской революции.

2 ноября 1937 года, когда депортированных корейцев, в том числе стариков, женщин и детей, сотрудники отдела лагерей, трудопоселений и мест заключения НКВД размещали в землянках, сараях, амбарах, свинарниках и т.п. газеты и журналы публиковали призывы ЦК ВКП(б) к 20-й годовщине революции: „В Советской стране растет и крепнет великий союз равноправных народов. Да здравствует братский союз и великая дружба народов СССР!" . Полным ходом шла подготовка к выборам в Верховный Совет СССР на основе новой конституции. В ноябре 1937 года трудящиеся Каратальского района Алма-Атинской области выдвинули своим кандидатом в депутаты Совета Союза Льва Борисовича Залина -- наркома внутренних дел Казахстана, который „под руководством партии и славного наркома внутренних дел СССР т. Ежова", как говорилось в опубликованной в газетах его биографии, „проводит огромную работу по разоблачению и разгрому этих подлейших агентов японо-германского фашизма, ставивших себе целью превращение Казахстана в колонию японского империализма" .

По данным отдела лагерей, трудопоселений и мест заключения НКВД КазССР, в Казахстане в 1937 году было переселено более 90 эшелонов корейцев, 20 789 семей, 98 454 человека .

Депортированные в Казахстан корейцы пережили два этапа переселения. Первый с осени 1937 года до весны 1938 года, когда их перевезли с Дальнего Востока и они находились в местах разгрузки и временного проживания, которыми были землянки, склады, конюшни, свинарники, бывшие тюрьмы, брошенные мечети и другие подобные помещения. Жили корейцы лишь на средства, привезенные с собой. Первую зиму в местах поселения они невероятно трудно перезимовали в холоде, голоде, бесправии, с массовыми заболеваниями, высокой смертностью, особенно среди детей, женщин и стариков.

Весной 1938 года начался второй этап переселения корейцев уже внутри Казахстана, которому подверглось почти 60 процентов корейцев, а расстояние перевозок составило от 20 километров по грунтовым дорогам до 4000 километров по железным . С этого времени они были расселены в местах постоянного проживания. Основная их масса была размещена на неосвоенных землях, на землях разорившихся нерентабельных, а потому ликвидированных совхозов. Вся эта работа проходила под бдительным контролем НКВД 7 марта 1938 года во все области, где размещались корейцы, начальникам областных управлений НКВД были разосланы почтограммы за подписью наркома внутренних дел Реденса, в которых подчеркивалось: .Директивой Наркома товарища Ежова на нас возложен контроль за осуществлением всех мероприятий по расселению и устройству переселенцев" .

Но был еще и третий этап переселения, связанный с тем, что корейцы не были пассивными созерцателями своей судьбы.

Уже зимой 1938 года почти отовсюду с мест стали поступать в Алма-Ату сообщения: „Отмечается массовая административная откочевка корейских хозяйств", „Сообщите, куда бегут и причины бегства переселенцев-корейцев", „Несмотря на то, что неоднократно делались выезды руководителей партийных, советских и хозяйственных организаций с целью агитационно-разъяснительной работы среди корейского населения, эти мероприятия не помогают, а движение людей не прекращается" . Из-за непродуманных вопросов расселения, целые корейские колхозы оказались в пустыне даже без питьевой воды, не говоря уже о поливной для полей.

К осени 1939 года обстановка накалилась. В коллективном письме корейцев колхоза „Екпенды" Кум-Арыкского сельсовета Яны-Курганского района Кзыл-Ординской области от 24 октября 1939 года председателю Совнаркома Казахской ССР говорилось, что в 1939 году корейцы этого колхоза «засеяли 50 гектаров пшеницей, а собрали урожай всего 13 центнеров зерна. Колхозники и их дети голодают. Многие ученики перестали даже ходить в школу; нет ни продуктов питания, ни обуви, ни одежды. Сидят голые и голодные. Надежды на будущее нет». В течение двух лет с весны до осени на выкопке арыков колхозники обессилели, но все равно остались без хлеба. „Не оставляйте нас на этом участке, желаем и просим переселить нас. После просмотра нашего заявления дайте нам решающий радостный ответ",- писали они .

Неурожай из-за отсутствия воды и непродуманности устройства в целом ряде корейских колхозов привел к тому, что чаша терпения переполнилась, и переселенцы после бесплодных переписок с органами власти, несмотря на запреты и ограничения, самовольно, в массовом порядке стали устраивать свою дальнейшую судьбу в Казахстане. Некоторые корейцы уезжали в Узбекистан, уходили в города на промышленные предприятия. Переселенческие колхозы сливались между собой, с казахскими колхозами. В октябре 1939 года три корейских переселенческих колхоза в Кзыл-Ординской области - имени Молотова, „Красный колокол", „Красный Восток", находящиеся в бедственном положении из-за неурожая, вызванного отсутствием воды для полива, самовольно слились с местными казахскими колхозами. Несмотря на бедственное положение корейцев, с них в полной мере взыскивали натуроплату, а также недоимки прошлых лет. Власти принимал меры по административному возвращению корейцев на прежние места расселения.

В таком тяжелом положении оказался не только ряд сельскохозяйственных корейских колхозов, но и рыболовецкие. Так, корейский рыболовецкий колхоз имени Ворошилова был размещен в Аральском районе Кзыл-Ординской области с выделением хозцентра в поселке Куван-Дарья на расстоянии 250 километров от райцентра города Аральска. Он был расположен на расстоянии почти 10 километров от моря, к тому же из-за мелководья суда не могли подойти до стоянки на расстояние 15 километров и почти 25 километров рыбаки проходили по воде пешком. Лов рыбы производился на расстоянии от 60 до 200 километров от поселка. Рыболовецкая бригада находилась на лове без возвращения в колхоз до трех месяцев и более. Плохо было с обеспечением питьевой водой. Прорыли семикилометровый канал, но резкое снижение уровня воды в Сыр-Дарье не обеспечивало ее поступление в Куван-Дарью. Но даже та вода, которая поступала из Куван-Дарьи, почти 150 километров протекала по заболоченной местности и доходила до колхоза непригодной для питья. В колхозе только от кишечных заболеваний умерло 85 человек .

В части эпидемических заболеваний, антисанитарии среди переселенцев ситуация была настолько критической, что 24 декабря 1937 года из народного комиссариата здравоохранения Казахской ССР за подписью заместителя наркома Куварзина на имя Председателя Совета Народных Комиссаров Исаева поступила докладная записка об этом. 14 января 1938 года Совнарком принял специальное постановление „О медицинском обслуживании переселенцев-корейцев". Можно привести и такой факт: только на одном Джусалинском участке в Кармакчинском районе Кзыл-Ординской области за первые семь месяцев проживания умерло 372 переселенца-корейца .

Массовое насильственное переселение корейцев с одного конца света на другой нарушило „корневую систему", питавшую душу этноса. Пересадка с одной почвы на другую, различавшуюся, как берега Тихого Океана и Каспия, принесла многим корейцам невосполнимые утраты. Нет необходимости распространяться о разительном отличии мягкого, влажного приморского муссонного климата Дальнего Востока от резко-континентального, с жарким летом, суровой зимой резкими переходами от тепла к холоду, небольшим количеством осадков, сухого с преобладанием северных и северо-восточных ветров климата Казахстана. В некоторых районах расселения корейцев, по сведениям НКВД, не выдерживали даже лошади и необходимы были волы.

Наиболее трагическим было и то, что в результате депортации дальневосточные корейцы были окончательно оторваны и на долгие годы изолированы от своей исторической родины - Кореи. На Дальнем Востоке, говоря языком российских источников, „корейцы были ближе к своему прошлому, здесь климат и почва были те же самые, как на их родине, перенимать у русских крестьян им было нужно немногое, напротив нашим крестьянам пришлось многому поучиться у них" .

В то время в Казахстане, как и по всей стране, проходили репрессии. По образу и подобию центра в республике раскручивались „илийское дело", „чимкентское", «каркаралинское» и т. д. Значительная активизация репрессий в Казахстане приходится на роковую осень 1937 года. В сентябре-октябре 1937 года во всех областях проходили показательные судебные процессы „над участниками контрреволюционных групп". Из ЦК ВКП(б) шли указания „дополнительно увеличить количество репрессируемых антисоветских элементов", и бюро ЦК ВКП (б) приняло 19 ноября 1937 года решение „дополнительно увеличить количество репрессируемых" - по 1-й категории антисоветской деятельности на 2000 человек, по 2-й категории - на 3000 человек .

Только в одном Казалинском районе Кзыл-Ординской области уже по прибытии сюда и размещении на постоянное местожительство органами НКВД было репрессировано 20 корейцев, из них за контрреволюционно-шпионскую деятельность - 14 человек, за антисоветскую агитацию - 6 человек.

Корейцы прибывали целыми колхозами, но их уставы не были зарегистрированы в Казахстане, из-за чего они не могли начать хозяйственные операции, открыть счета в банке. Кроме того, среди прибывших корейцев имелось большое количество колхозников, вышедших из некорейских колхозов Дальневосточного края, а также другие сельскохозяйственные рабочие, например, из совхозов и т. п. Однако ими мало кто занимался. Многие рабочие и служащие разных профессий и квалификаций оказались не у дел и с самого начала попали в очень трудное положение. Прибывшие сельскохозяйственные и рыболовецкие колхозы не привезли с собой никакого инвентаря, поскольку он был ими сдан на Дальнем Востоке. Переселенческие кустарно-промысловые артели швейников, сапожников, ткачей по соломе, работников парикмахерских привезли с собой инструменты, частично оборудование, то тоже не могли найти себе применения. Среди переселенцев были и кустари-одиночки: деревоотделочники, пекари, мастера по выработке кирпича, металлисты и другие, но их трудоустройством тоже никто не занимался .

Рыбтрест отказался от использования корейских рыбаков и рабочих рыбных предприятий, хотя им не применялся глубинный лов рыбы из-за отсутствия специалистов, а прибывшие рыбаки-корейцы были специалисты как мелкого, так и особенного глубокого лова.

Тяжелое положение сложилось с продовольственным снабжением переселенцев. Отсутствовали овощи, рыба, другие необходимые продукты. Снабжение хлебом проводилось с перебоями.

Учет и реализация обменных квитанций сданного в ДВК зерна, фуража, овощей, других видов сельскохозяйственной продукции, рыбы, скота, техники и т. п. не производились.

Вопросы охвата учебой детей школьного возраста, использования прибывших учителей-корейцев, привезенных учебных пособий были пущены на самотек. Учеба организована не была, учителям зарплату не выплачивали, они искали себе работу не по специальности, обращались за материальной помощью в переселенческие участки.

На местах отсутствовали какие-либо указания об обслуживании пенсионеров-корейцев. Они ежедневно обращались в райсоветы, райсобесы с ходатайством о помощи

По подсчетам самих работников НКВД, на жилье для одной корейской семьи в среднем было затрачено 32 рубля 19 копеек .

Во время второго этапа переселения не менее остро встали вопросы об обеспечении переселенцев жильем, трудоустройстве рабочих, служащих и кустарей, обеспечении корейцев хотя бы самыми простейшими сельхозорудиями (лопатами, кетменями, мотыгами) для проведения полевых работ.

Ввиду неудовлетворительного положения корейцев 26 июля 1938 года СНК и ЦК КП(б) Казахстана приняли постановление „О ходе хозяйственного устройства корейцев-переселенцев" . В нем отмечалось, что строительство в точках размещения корейских колхозов, по существу, не начато и находится под угрозой явного срыва.

Затянуты были работы по выбору и распланированию хозяйственных центров; в ряде случаев не были установлены даже места строительства посевов, не изучены возможности орошения отводимых земель, а также обеспечения питьевой водой. Совершенно неудовлетворительно обстояло дело с обеспечением стройматериалами. 22 августа 1938 года на бюро ЦК КП(б)К констатировалось, что постановление от 26 июля 1938 года не выполнено по всем позициям .

Строительство самостоятельных корейских переселенческих колхозов велось специальной строительной конторой Спецстрой, но она не имела ни основных, ни оборотных средств и производила свою работу за счет авансирования и кредитов, отпущенных корейским колхозам на жилищное строительство и в неделимые фонды колхозов. На эти кредиты были приобретены строительное оборудование, транспорт и инвентарь, ненужный для переселенцев и переселенческих колхозов. Словом, средства, отпущенные на жилищное строительство корейским семьям, были израсходованы не по назначению. А когда настало время производить расчеты с колхозами по полученным кредитам, контора Спецстроя была „обращена к ликвидации". Мало того, с первых дней началось разбазаривание и прямое разворовывание средств, выделенных на устройство переселенцев-корейцев, хищение строго фондируемых стройматериалов, запчастей к автомашинам и тракторам, присвоение казенных денег, спекуляция продуктами, а также грубейшие нарушения технологии строительства .

Сложно обстояло дело с трудоустройством переселенцев. Многие из них были не трудоустроены, другие устроены не по специальности. Более полугода 300 переселенцев-корейцев, рабочих рыбокомбината, были не трудоустроены на Бурлю-Тюбинском переселенческом участке Балхашским госрайтрестом. „В результате такого положения переселенцы начали самовольно выезжать из мест расселения" . 40 семей корейцев, проживавших в селе Степное Актюбинской области, не были обеспечены работой, о чем написали письмо Сталину. Половина колхозников в Гурьевской области не имела работы, самовольные выезды их из области принимали массовые размеры.

Корейцы просили, чтобы им дали возможность заниматься рисосеянием, остро этот вопрос встал на севере Казахстана. Три корейских рисовых колхоза „Рисовый Октябрь", „Коллективный труд", „Восточная заря", размещенные в Келлеровском районе Северо-Казахстанской области, просили Калинина в своей телеграмме единым коллективом поселить их в местах рисосеяния: „Мы, переселенцы, колхозники-рисовики, просим вашего содействия, чтобы заниматься по своей специальности, то есть рисом, мы корейцы сроду занимались рисом" . Желание и стремление переселиться в районы рисосеяния выражали практически все корейцы (100 семей), размещенные в Северо-Казахстанской области, они постоянно обращались с просьбами и жалобами по этому поводу. О переселении в районы рисосеяния ходатайствовали корейские колхозы „Путь Ленина" и имени Коминтерна (382 семьи), оказавшиеся в Карагандинской области.

Корейцы-переселенцы стремились и к традиционному для них рыболовству. Рыбаки, оказавшиеся не у дел, организовывались в рыбпромартели и ходатайствовали о разрешении переезда на рыбные промыслы. Кроме того, переселенцы также пытались предельно сохранить не только специализацию их коллективов, но и сами производственные коллективы.

После того, как корейцев расселили на постоянные места жительства, стала вестись интенсивная переписка личная и коллективная о возврате имущества, оставленного в ДВК, особенно с начала 1939 года вплоть до начала Великой Отечественной войны. Письма и телеграммы потоками шли из Казахстана в УНКВД Владивостока, Хабаровска, в переселенческий отдел НКВД СССР, Хабаровский и Приморский крайкомы, крайисполкомы, райисполкомы, прокуратуры этих краев и т.п. „На наши запросы мы до сего времени не имеем ответа", „С момента выселения корейцев тянется недопустимая волокита в расчетах за оставленное имущество. Особенно возмутительно то обстоятельство, что облисполкомы и райисполкомы на запросы Казахстана даже не отвечают" .

17 июля 1939 года начальник переселенческого отдела по Кзыл-Ординской области сообщал в Алма-Ату: „Представитель республиканской конторы Заготконь в 1938 году лошадей недодал, а отобрав у колхозников акты и квитанции, выдал справки, что им лошади не выданы. Колхозы, получившие справки о недополучении лошадей, обратились в областную контору Заготконь о выдаче им лошадей. Там этих справок не признали и произвести выдачу лошадей отказались" . Волокита вокруг возвращения корейцам имущества таким образом продолжалась до начала Великой Отечественной войны, затем прекратилась навсегда.

В результате репрессий и депортации огромные потери понесли корейцы в области образования, языка, культуры. Согласно партийным и правительственным директивам с 1 сентября 1938 года в Казахстане были закрыты все корейские школы, педагогическое училище в Казалинске, а в 1939 году и корейский педагогический институт в Кзыл-Орде. В декабре 1939 года были приняты решения „О корейской литературе" и „Об изъятии литературы на корейском языке из книготорговой сети и библиотек" . Под строгим контролем Госкомитета по сохранению тайн в печати списывались и уничтожались десятки тысяч книг, привезенных корейцами из Дальневосточного края. Было уничтожено свыше 120 тысяч экземпляров одних только учебников 134 наименований по всем предметам, в том числе более 17 тысяч учебников по корейскому языку. Много корейских книг было уничтожено в библиотеке корейского пединститута, в их числе и редкие издания. Наученные горьким опытом депортации, многие корейцы, узнав о кампании по уничтожению корейских книг, сами избавлялись от них, ибо даже простое их хранение грозило неминуемой тюрьмой.

Но жизнь продолжалась, и корейцы, стойко перенося выпавшие на их долю испытания, обустраивались на новой родине. Переселение корейцев в Казахстан дал возможность значительно увеличить прежде всего сельскохозяйственное производство в республике. Ведь в 1937 году в Казахстан было перевезено 104 корейских земледельческих колхоза - 6175 семей, 1856 человек; 13 рыболовецких колхозов - 1109 семей, 5350 человек; сельскохозяйственных рабочих отдельных колхозников, выходцев из некорейских колхозов и крестьян-единоличников: 3362 семьи, 15 582 человека; чернорабочих, в том числе рабочих рыбных промыслов - 3305 семей, 5 327 человек; квалифицированных рабочих - 2470 семей, 1 782 человека; 4 кустарно-промысловые артели - 229 семей, 1167 человек; старателей - 371 семья, 1492 человека; служащих - 3248 семей, 15 047 человек .

В Казахстане было образовано 70 самостоятельных корейских колхозов; они были расположены в 8 областях республики - Кзыл-Ординской, Алма-Атинской, Северо-Казахстанской, Гурьевской, Карагандинской, Кустанайской, Актюбинской, Южно-Казахстанской, в 21 районе. В них проживало 8037 семей, 35 724 человека. 13 хозяйств были рыболовецкими, остальные имели сельскохозяйственное направление .

Согласно государственному плану, в первую весну своего пребывания на казахской земле только самостоятельные корейские колхозы должны были засеять 26 860 гектаров пашни зерновыми, огородно-бахчевыми и техническими культурами. А в 1939 году они засеяли уже 38 482 гектара, кроме того, в корейских колхозах было 104 животноводческих фермы. В 1940 году только в одной Кзыл-Ординской области корейцы засеяли 25 026 гектаров яровыми.

За всеми этими сухими цифровыми показателями соток, гектаров стоят неимоверные усилия корейцев депортированного поколения, которые нередко в голой степи своими руками создавали цветущие хозяйства

Закончились 30-е годы, наступили 40-е. Корейцы стали осваиваться в новых для них условиях, но 22 июня 1941 года разразилась Великая Отечественная война. Несмотря на унижение депортацией, корейцы были полны патриотизма, но подобно тому, как в годы Первой мировой войны казахов лишили права воевать, не доверив им оружия (царское правительство мобилизовало их в трудовые дружины), корейцев тоже лишили права с оружием в руках защищать свои дома, семьи. Их уделом стала Трудармия. В справке „О политико-моральном состоянии переселенцев", составленное по заданию партийных органов начальником Казалинского районного отдела НКВД Кзыл-Ординской области, лейтенантом госбезопасности Швецовым 22 сентября 1941 года, сообщалось, что по Казалинскому району всего имелось „антисоветски настроенных" элементов: бывших участников бандитских восстаний 93 человека и 936 корейцев . И все же корейцы просились на фронт. В первые часы, дни войны сотни из них добровольно явились в военкоматы с заявлениями об отправке добровольцами на передовую. Некоторым все же удалось попасть на фронт. О том, что корейцы способны показать свое ратное мужество говорит подвиг Героя Советского Союза А. Мина. Героизм и отвагу проявили командир подводной лодки А. Хан, разведчик, младший сержант В. Цой, командир стрелкового батальона, капитан С. Тэн, пулеметчик М. Тен. Трудную военную дорогу длиною в четыре года от Москвы до Берлина прошла старший сержант медицинской службы В. Лим.

В годы войны Казахстан отправил сотни тысяч своих сыновей и дочерей на фронт, превратился в его арсенал, кормил, одевал, обувал армию. Трудовой героизм проявили в годы войны труженики села, которые ценой значительных усилий резко увеличили посевные площади, повысили урожайность. Всему Казахстану был известен трудовой подвиг звеньевого рисовода из колхоза „Авангард" Чилийского района Кзыл-Ордннской области Ким Ман Сама. Уже в 1941 году он был награжден орденом Знак Почета. Под его руководством на сортоиспытательной станции в колхозе выращивался 21 сорт риса. Постоянный поиск оптимальных условий выращивания риса позволил ему в 1942 году установить мировой рекорд урожая --150 центнеров с гектара. Киммансамовский метод высоких урожаев получил широкое распространение в Казахстане, о Ким Ман Саме слагали песни. В 1945-1946 годах он был дважды награжден орденом Трудового Красного Знамени. В 1947 году ему была присуждена Сталинская премия, в 1949 году он был удостоен звания Героя Социалистического Труда, 11 Героев Социалистического Труда колхоза „Авангард" считают его своим учителем. Его соратником был знаменитый казахский рисовод, лауреат Сталинской премии, дважды Герой Социалистического Труда, звеньевой соседнего с „Авангардом" колхоза „Кзыл ту" Ибрай Жахаев .

Достойный пример трудовой доблести показали земледельцы колхозов „Гигант", „Большевик", „III Интернационал" Кзыл-Ординской области, „Ленинский путь", „Дальний Восток" Алма-Атинской области и многие другие. Большой вклад в дело победы над врагом корейцы вносили безвозмездными взносами средств на постройку самолетов, танков, отправкой вещей фронтовикам, помогали их семьям. В трудное для Родины время рисовод Ким Ман Сам передал из личных сбережений 105 тысяч рублей на строительство танковой колонны „Кзыл-Ординский колхозник", а председатель колхоза „Дальний Восток" Шин Хен Мун внес в Фонд обороны 120 тысяч рублей. Такие корейские колхозы как „Большевик", „Гигант", Авангард", „Кантонская коммуна" внесли в Фонд обороны более 350 тысяч рублей деньгами, свыше 100 тысяч облигациями, сдали 6000 пудов риса, 18 тысяч разных вещей для бойцов Красной Армии .

Как уже отмечалось, корейцев призывали в Трудармию. Рабочие колонны формировались из числа „неблагонадежных" народов для работы в угольной, металлургической и других стратегически важных отраслях Казахстана и всего Советского Союза. Корейцев мобилизовали на шахты Караганды, России и т. п. Только на шахтах Караганды добывали уголь свыше 2000 корейцев. Нередко корейцы работали рядом с немцами Поволжья, осужденными, а также с военнопленными. „Боевым заданием" для них было обязательное выполнение нормы выработки . Трудармия продолжалась и после войны, и только в наши дни трудармейцы признаны участниками трудового фронта в годы Великой Отечественной войны.

Таким образом, корейцы-переселенцы, несмотря на унижение депортацией, огромные лишения первых лет устройства в Казахстане, в трудные для Родины годы Великой Отечественной войны продемонстрировали подлинный патриотизм, внесли достойный вклад в дело Победы.

Честное выполнение гражданского долга корейцами Казахстана в годы войны, трудовой героизм работников сельского хозяйства и других сфер, казалось бы, должны были принести, наконец, покой корейской диаспоре, но она стала в очередной раз орудием правительства СССР в его послевоенной дальневосточной политике.

На завершающем этапе Второй мировой войны Советский Союз активно занимался вопросами послевоенного устройства не только Европы, но и Азии, в том числе и Дальнего Востока. Советское руководство понимало значение своего влияния на Корейском полуострове. Корея в очередной раз стала ареной борьбы, и если раньше здесь сталкивались различные расы и цивилизации, то на этот раз вступили в конфликт непримиримые враждебные идеологии. Освобождение Кореи от японского господства не принесло ей независимости. Страна оказалась разделенной 38-й параллелью.

Корейцы Казахстана пережили очередное потрясение. Их стали посылать сначала в „спецкомандировки", а затем на постоянное место жительства на Дальний Восток и „на работу" в Северную Корею для насаждения там просоветских порядков. Это отрицательно сказалось на жизни диаспоры. Кроме того, что корейцы Казахстана оказались втянутыми в преступный раскол Кореи, они были обескровлены, так как власти возвращали на Дальний Восток и отправляли в Корею наиболее образованную часть корейцев, знающих язык. Это опять невосполнимые потери. Так в жизни корейцев Казахстана в очередной раз был оставлен трагический след.

Но все же со свойственными корейцами терпеливостью, упорством, трудолюбием, перенося все перипетии судьбы, они в послевоенные годы вновь показали высокий порыв души. Он проявился в трудовом героизме.

10 октября 1997 года в Алматы, во Дворце Республики состоялось собрание общественности, посвященное 60-летию проживания корейцев в Казахстане, на котором с теплой и проникновенной речью в честь этой даты выступил Президент Н. А. Назарбаев.

С глубоким воодушевлением были встречены слова Н. А. Назарбаева о том, что сегодня „мы являемся свидетелями феномена, который можно назвать духовным ренессансом корейцев" .

На этом собрании от имени корейской общины республики выступил президент Ассоциации корейцев Казахстана Ю. А. Цхай. Он подчеркнул, что в нашем государстве с одобрением воспринято законодательное осуждение событий шестидесятилетней давности - чудовищного произвола над целыми народами. Ю. А. Цхай выразил всеобщее мнение корейской диаспоры: „Казахстан стал для депортированных корейцев не просто местом, где они нашли пристанище в лихую годину массового переселения, здесь мы обрели родину для себя и своих потомков. Об этом теплом участии казахского народа в своей судьбе корейцы никогда не забудут. Мы всецело поддерживаем демократические реформы, экономические преобразования, проводимые в республике, мы полны решимости внести достойный вклад в дело сохранения и утверждения мира, согласия и стремления преумножить духовные и материальные богатства многонационального Казахстана" .

Наряду с русскими и украинскими крестьянами-переселенцами, на российском Дальнем Востоке отмечалась иммиграция из Китая и Кореи. В 20-е годы здесь насчитывалось 50-70 тыс. китайцев, проживающих преимущественно на юге Приморья. Китайская диаспора отличалась высокой самоорганизацией, проявляла высокую деловую активность, но смешанные браки были большой редкостью.

Численность иммигрантов из Кореи составляла к середине 30-х годов от 150 до 200 тыс., их основная часть размещалась в Приморье, где корейцы составляли свыше 20% сельского населения, а на южных пограничных территориях — 85% . Культура хозяйства самобытного корейское население коренным образом отличалась от славянских народов. Корейцы, для которых Восточная Азия является месторазвитием, были наиболее адаптированы к местным природно-климатическим условиям. Корейское интенсивное земледелие соседствовало с русским экстенсивным ведением сельского хозяйства и характеризовалось высокими урожаями культур, наиболее приспособленными для местных условий (рис, просо, бобы, овощи).
До сталинской депортации корейцев в Среднюю Азию, они полностью обеспечивали Владивосток и другие промышленные центры Приморья овощами и другой сельскохозяйственной продукцией.

Особенно компактно корейцы проживали на юге Приморья в районе Посьета на стыке Китая, Кореи, оккупированной Японией, и России. Здесь среди русских корейцев еще в начале 20 века велась агитация о создании национальной автономии. Эту тенденцию поддерживала Япония, предполагавшая в будущем взять местное корейское население под свой протекторат. Во время русско-японской войны местных корейцев использовали как «пятую колонну» в борьбе с Россией. Созданная японская агентура среди корейцев вела разведывательно-подрывную работу, нанесшей значительный ущерб русской армии. Эта угроза усилилась после образования марионеточного государства Маньчжоу-Го (1932). Корейская диаспора, кровно связанная со своей исторической родиной, оказалась расколота между просоветской и прояпонской ориентацией.

В полиэтничном российское Приморье можно было разыграть корейский вопрос под флагом воссоединения компактно проживающих в пограничных районах корейцев со своей исторической родиной. Чтобы лишить японцев этих намерений, в 1937 году была осуществлена депортация 180 тыс. местных корейцев в Среднюю Азию под предлогом «пресечения проникновения японского шпионажа в Дальневосточный край». Корейцы первыми в Советском Союзе подверглись сталинской депортации по национальному признаку. Непосредственным инициатором депортации был начальник Управления НКВД по Дальневосточному краю комиссар госбезопасности 3-го ранга Генрих Люшков, который сам 13 июня 1938 года в районе озера Хасан перебежал на сопредельную территорию Маньчжоу-Го с секретными документами.

***
Наряду с территориальными претензиями Китая и Японии, Южная Корея так же имеет виды на российское Приморье, в Музее независимости Кореи им посещена часть экспозиции. В Сеуле местные националисты считают корейским бывший остров Ноктундо (Олений) в устье реки Туманная (Туманган). Эта река разделяет Россию и Северную Корею. Однако постепенно, из-за естественных гидрографических процессов вследствие непрекращающегося наноса песка этот остров стал частью суши с российской стороны. Но в Республике Корея считают, что «предатели из Пхеньяна отдали русским исконно корейскую землю». Кроме того, корейские историки утверждают, что население средневекового королевства Бохай (7 - 10 вв.), занимавшее юг Приморья, составляли исключительно их предки. Корейцы действительно жили в Бохае, но костяк государства составляли предки современных тунгусо-маньчжурских народов, проживающих и ныне на российском Дальнем Востоке, а также в Северо-Восточном Китае (нанайцы, маньчжуры и удэге). В Приморье корейцы массово переселялись в 60-х года 19 века во время страшного голода.
Имеются более масштабные претензии южнокорейцев к Китаю. На землях Маньчжурии, на Ляодунском полуострове в начале нашей эры располагалось мощное древнекорейское государство Когурё.

В Южной Корее есть сторонники, требующие восстановить историческую справедливость и вернуть в Приморье из Средней Азии корейцев, чьи предки были депортированы в 1937-м году по указанию Иосифа Сталина. В Приморье корейцы должны создать культурную автономию, а затем национальный округ. А затем Сеул может разыграть косовский сценарий, так как значительная часть китайских граждан, обосновывающихся в Приморье, является этническими корейцами.

Южнокорейские компании присутствуют в Приморском крае, проявляют усиленный интерес к добыче полезных ископаемых, лесной отрасли и создают агрофирмы. Многочисленные корейские протестантские пасторы проповедуют соотечественникам мысль о своем национальном превосходстве.

Южнокорейская газета «Кёнхян синмун» предлагает читателям карту, на которой зеленым цветом обозначена территория будущей объединённой Кореи, включающей российское Приморье, часть северо-восточных китайских провинций Цзилинь и Хэйлунцзян.

Сегодня по оценкам на российском Дальнем Востоке проживает весьма влиятельная корейская диаспора, насчитывающая примерно 100 тысяч человек и поддерживающая обширные связи с КНДР и с Республикой Корея.

***
Корё-сарам — самоназвание этнических корейцев на постсоветском пространстве (более 500 тысяч человек). Это потомки корейцев исконно проживавших или переселившихся в 60-е годы 19 века на российский Дальний Восток, преимущественно в Приморье. Сахалинские корейцы имеют другую историю. Корейцы были лучше адаптированы к местным природным условия и были врожденными огородниками.

Депортированные в 1937 году в Узбекистан дальневосточные корейцы совершили трудовой подвиг. Созданные на новом месте в заболоченной пойме реки Чирчик корейские колхозы стали лучшими не только в республике, но и во всем бывшем СССР. Феномен корейских колхозов в Узбекистане объяснялся не только самоотверженностью и трудолюбием народа, но психологией корейской диаспоры. Чтобы выжить и адаптироваться в чужеродной среде корейские переселенцы должны были «работать и учиться больше и лучше других» .

В 2005 году во время государственного визита Президента Республики Корея Но Му Хена в Ташкент узбекский президент Ислам Каримов отметил на совместной пресс-конференции, что Иосиф Сталин совершил один-единственный хороший поступок, переселив корейцев из Приморья в Узбекистан. Корейцы внесли заметный вклад в экономическое и культурное развитие республики, около 130 узбекских корейцев были удостоены звания Героев Социалистического Труда. По своим доходам, уровню развития социальной инфра-структуры, материального благосостояния корейские колхозы входили в число луч-ших сельскохозяйственных предприятий республики.

Среди корейских переселенцев выдвинулась целая плеяда блистательных орга-низаторов сельхозпроизводства. В некоторых корейских колхозах звания Героя Социалистического Труда были удостоены более двадцати колхозников. Столь массового присвоения почетного звания не знала история советского сельского хозяйства.

***
Председатель колхоза «Полярная звезда» Ким Пен Хва (1905, Приморская область —1974, Ташкент) был дважды удостоен звания Герой Социалистического Труда (1948, 1951), награжден четырьмя орденами Ленина. Депутат Верховного Совета Узбекской ССР 2—7-го созывов. В годы гражданской войны участвовал в борьбе против японских интервентов в партизанском отряде. В 1927 году был призван в Красную Армию, в 1929 году принимал участие в военных действиях во время конфликта на КВЖД. В 1932 году окончил Московское военное пехотное училище имени В. И. Ленина. Дальнейшую службу проходил командиром роты в Красной Армии. После депортации корейцев из Приморья старший лейтенант Хва в1938 году был арестован как «участник националистической корейской организации», но в 1939 году дело прекратили за отсутствием состава преступления. Хва приехал в Узбекистан, куда были депортированы родственники. В 1940 году избран председателем колхоза «Полярная звезда», возглавлял хозяйство более 34 лет.

Председатель колхоза «Политотдел» Ман Гым Григорьевич Хван , (1919, Приморский край —1997, Узбекистан), Герой Социалистического Труда (1957), награжден тремя орденами Ленина. Депутат Верховного Совета Узбекской ССР шести созывов. В условиях социалистической плановой экономики создал хозяйство, ориентированное на принципы рыночных отношений. Регулярное повышение заработной платы мотивировало колхозников на интенсивный и эффективный труд. Колхоз посещали руководители советского государства - первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев (1961 год) и генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев (1970 год). В 1985 году Хван был арестован по «хлопковому делу» и приговорён к заключению. После оправдания вышел на свободу в 1989 году.

Рахманкулова Адолат Хушвактовна кандидат исторических наук, докторант Института истории АН РУ.

В истории бывшего Советского государства значительное место занимает проблема насильственного переселения (депортации) народов. В 1930-1950-е годы народы переселялись в основном в Сибирь, Среднюю Азию и Казахстан. В этих регионах страны, в том числе в Узбекистане, был насильственно создан ареал этнических меньшинств. В 1937 году в Узбекистан были переселены корейцы с Дальнего Востока. В последующие годы депортации подверглись другие народы - поляки, чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкары, крымские татары, греки, понтийские греки, турки-месхетинцы, хемшилы, курды, иранцы, иноподданные, проживавшие в СССР.

Проблема депортации народов в Узбекистане является малоизученной. Первые научные статьи и публикации по этой теме стали появляться лишь с 1989 г. Здесь следует назвать в первую очередь работы российских ученых-историков Н.Ф. Бугая и В.Н. Земскова, планомерно исследовавших проблемы депортации народов СССР и трагическую судьбу спецпереселенцев.

Рассекречивание архивных документов в Российской федерации периода 1930-50-х годов сделало возможным изучение причин политических репрессий и принудительных перемещений народов СССР.

В Узбекистане вся основная информация по этой проблеме содержится в основном в архивах МВД республики, частично в архиве аппарата Президента Республики Узбекистан. Недоступность материалов этих архивов является причиной недостаточного освещения истории депортации народов в Узбекистан. Эти обстоятельства тормозят осмысление исторических причин репрессивной политики и отдельных негативных процессов, которые были частью истории Советского государства в 1930-50-е годы.

В этом плане большую роль играет принятие Кабинетом Министров Республики Узбекистан Постановления от 27 июля 1998 года "О совершенствовании деятельности института истории Академии наук Республики Узбекистан", а также Постановление Кабинета Министров от 22 июля 1999 года "Об увековечении памяти патриотов, отдавших жизнь за свободу Родины и народа", которые дали возможность ознакомиться с некоторыми материалами архивов СНБ, МВД, Аппарата Президента и секретными документами Центрального государственного архива Узбекистана.

Центральный государственный архив Республики Узбекистан является основным хранилищем документов по истории Узбекистана, а также его истории в период советской власти. В составе фондов, хранящихся в архиве, документы СНК-СМ Узбекской ССР; Наркома земледелия и Переселенческого отдела при СНК УзССР. Эти фонды содержат комплекс источников по истории народов Советского Союза, которые были вынужденно переселены в 30-40-е годы в Узбекистан.

Предметом нашего внимания является исследование документальной базы не всех депортированных народов в Узбекистан, а лишь корейцев. Корейцы, выселенные в 1937 году с Дальнего Востока, относились к категории административно высланных (до 1945 года).

В Фонде Совета Народных комиссаров УзССР имеется целый ряд документов (речь идет о документах открытого характера) - постановления СНК УзССР, докладные записки и информационные сообщения о выполнении постановлений и решений относительно переселенных корейцев, справки, сведения о размещении и дислокации корейцев по районам и областям республики и т. д. СНК УзССР принимал постановления и распоряжения в развитие постановлений СНК СССР и Политбюро ЦК ВКП (б) о депортации народов, а также по вопросам, которые касались трудового, хозяйственного и бытового устройства выселенных на местах расселения. Для реализации постановления СНК СССР и Политбюро ЦК ВКП (б) от 21 августа 1937 года "О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края" Совет Народных Комиссаров УзССР принял 16 сентября 1937 года постановление "О расселении корейских хозяйств". ЦГА РУЗ, ф. 837, оп. 32, д. 587, л. 1-7.

Согласно этому постановлению расселение 6000 корейских хозяйств планировалось произвести в Нижнечирчикском, Среднечирчикском, Гурленском (Хорезмский округ), Икрамовском районах с направлением разведения риса, зерна и овощеводства. В постановлении было также указано разместить переселенных корейцев в имеющиеся районные помещения, а в случае нехватки таковых, немедленно приступить к оборудованию жилищ из камыша, с мобилизацией жилфонда и временного приспособления других построек.

Наркоматам здравоохранения, просвещения, земледелия, финансов, организациям Узбекбрляшу, заводу Чирчикстроя были даны соответствующие указания принять меры по обслуживанию переселенцев. Например, Наркомат здравоохранения обязывался организовать в короткий срок в вышеуказанных районах медпункты, обеспечить медперсоналом и необходимым количеством медикаментов для медобслуживания переселенцев, в двухнедельный срок представить проект-смету больницы на 70 коек. Там же. Комиссия при СНК УзССР по вопросам обслуживания переселенцев-корейцев, в случае необходимости должна была привлекать к работе по переселению все учреждения, организации и отдельных работников и имела право требовать от наркоматов, организаций, управлений и трестов выполнять распоряжения Чрезвычайной комиссии СНК Узбекской ССР. Там же. л.

СНК УзССР И ЦК КП(б) Узбекистана от 25 ноября 1937 года за Љ 1810/273 с принял постановление "О мероприятиях по обслуживанию переселенцев-корейцев по линии просвещения". Там же, д, 593, лл. 16-17, 33-34. В нём утверждался план обучения детей корейских переселенцев из расчета 21986 учащихся. По этому постановлению на IV квартал 1937 года для обучения детей корейцев и на оборудование школ выделялась смета расходов в сумме 2053, 2 тыс. рублей, в том числе 150 тыс. рублей на капитальный ремонт и приспособление помещений под школы, как внелимитные затраты по капитальному строительству. Там же, л. 16. В целях лучшего обслуживания корейцев вводился дополнительно в штат районо по одному инспектору методисту из преподавателей корейцев в следующих районах: Беговатском, Паст-Даргомском, Камашинском, Мирзачульском, Нижнечирчикском, Среднечирчикском, Чиназском, Гурленском и по Каракалпакии - Ходжейлийском и Кунградском районах, а также в центральном аппарате Наркомпроса УзССР: в управлении средних школ - 1 чел., в управлении начальных школ - 1 чел., в главной инспекции - 1 человек. Было решено просить СНК СССР о выделении на 1938 год лимиты и необходимые фонды стройматериалов для строительства новых школ для корейцев на сумму 6856 тыс. рублей. Там же. л. 17.

Постановление СНК УзССР от 11 января 1938 года "О мероприятиях по трудоустройству корейских переселенцев" обязывало народные комиссариаты и учреждения, причастные к размещению и обустройству переселенцев в плане на 1938 год осуществить мероприятия по скорейшему трудоустройству корейских переселенцев и обеспечению их всеми видами обслуживания. ЦГАП РУз, ф. 837. оп. 32, д. 589, лл. 23-28. В частности, согласно этому постановлению вновь организуемые из переселенцев колхозы, а также колхозы, принимающие в свой состав переселенцев (по числу доприселённых хозяйств) освобождались от обязательных поставок государству зерновых культур, риса, подсолнуха, мяса, картофеля, шерсти, молока и масла, а также от обязательной государственной контрактации сои, овощей и льна сроком на 2 года. Следует подчеркнуть, что выполнение всех пунктов принятых постановлений СНК УзССР, которые обстоятельно определяли все необходимые работы по приему, размещению и обслуживанию переселенцев-корейцев, избавило бы их от тех трудностей и проблем, которые им пришлось вытерпеть. Но по объективным причинам выполнение полностью всех пунктов этих постановлений было не реальным.

Наибольшую ценность представляют стенографические отчеты совещаний по вопросу об устройстве корейцев-переселенцев, докладные записки, информационные сообщения, справки и сведения по расселению и обслуживанию корейских хозяйств, которые содержатся в фонде СНК УзССР. Так, по архивным сведениям о расселении прибывших корейцев-переселенцев в УзССР на 4 ноября 1937 года в республике было расселено 10698 корейских хозяйств, Там же, ф. 837, оп. 32, д. 590, л. 9. по наркоматам, предприятиям и учреждениям УзССР на 8 ноября 1937 года было расселено 5392 корейских хозяйства. Там же. лл. 7-8. К 13 ноября 1937 года по районам и городам УзССР было расселено 16307 корейских хозяйства. Там же. д. 593, л. 91. Существуют данные на 2 марта 1938 года о дислокации корейских переселенцев во вновь созданных самостоятельных колхозах и о доприселении корейцев в существующие колхозы УзССР. Там же. д. 1226, лл. 5-7. Таким образом, задание, установленное Совнаркомом Союза в 15000 хозяйств (пост. Љ 1697/377 от 28.IX-37 г. п.2 - 9000 хозяйств и дополнительное задание - 6000 хозяйств) было выполнено с превышением на 1307 хозяйств. Там же. д. 593, л. 139.

В докладной записке в СНК УзССР от Наркома земледелия сообщается о том, что вновь организованным корейским колхозам были отведены обособленные земельные участки из состава ликвидированных совхозов, подсобных хозяйств и частично госземфондов. Хозяйства, доприселенные в старые многоземельные колхозы, были обеспечены избытками земель, закрепленных навечно по государственным актам за теми колхозами, в которые они были приняты постановлениями общих собраний. Там же. д. 1228, лл. 46-47. По имеющимся в Рыбакколхозцентре сведениям к 24 апреля 1938 г. на территории УзССР находились 11 корейских рыбацких колхозов, в которых расселились 723 корейских хозяйств. Там же, д. 1230, л. 107.

Союзным руководством планировалось выделить деньги на переселение хозяйств. По справке Узсельхозбанка лимит по переселению корейцев был установлен в 48 млн. рублей, т.е. на 16 тыс. хозяйств по 3 тыс. рублей. Там же, д. 593, л. 131.

В информации и докладных записках, направленных председателю СНК УзССР и союзному руководству сообщается о состоянии дел по обслуживанию корейцев по линии НКздрава УзССР. Так, в соответствии с указаниями о развертывании дополнительной лечебно-профилактической сети по обслуживанию переселенцев НК здравоохранения УзССР были организованы в течение октября-ноября месяцев 1937 года дополнительных больничных коек 65, врачебных пунктов - 3, фельдшерских пунктов - 9. Там же, д. 593, л. 11. По данным на 13 августа 1938 года по предупреждению эпидемических заболеваний было проведено в течение 1937-1938 гг. поголовное оспопрививание всего прибывшего населения, 2-3 кратная санитарная обработка его, профилактическая химизация в местностях, неблагополучных по малярии Там же, д. 1224, л. 22. и т.д. Основные недочеты в медико-санитарном обслуживании переселенцев выразились в низком уровне их санитарно-бытового обслуживания, неудовлетворительном материальном оснащении (слабое снабжение медицинским имуществом, коечным оборудованием, медикаментами), слабой укомплектованности квалифицированным медперсоналом вновь развернутой медицинской сети (замещении средним медперсоналом врачебных должностей), крайне слабом развитии ясельной сети, неудовлетворительном ходе строительства медучреждений, в первую очередь по ККАССР, отсутствии внимания со стороны райисполкомов к вопросам бытового устройства и медико-санитарного обслуживания переселенцев. Там же, д. 1224, л. 23.

Согласно архивным данным, обслуживание корейцев по линии просвещения к 26 марту 1938 года выглядит следующим образом: на школьное строительство в 1938 году для корейцев, по решению Совнаркома Союза выделено 6 млн. рублей. К этому времени имелось 16 земельных участков под новые школы, по которым привязаны проекты и сметы. Наркомпросом был разработан план финансирования школьного строительства Там же, д. 1226, л. 20. для корейцев на 2-ой квартал 1938 года в сумме 3600 тыс. руб. Было организовано корейских школ: начальных - 90, неполных средних - 30, средних - 9, коими было охвачено 11707 детей корейцев. Кроме того, 1576 человек обучалось в русских школах.

Во всех корейских школах имелось 559 учителей. Не охваченных учебой детей было 485 человек, в том числе 173 человека по Каракалпакии и 189 человек по Паст-Даргомскому району. По учебным заведениям системы Наркомпроса было размещено студентов-корейцев: в Наманганском педучилище 8 - 40 человек; в Самаркандском педучилище 12 - 46 человек, в Среднеазиатском госуниверситете - 12 человек, в Ташгоспединституте - 4 человека, в Ташкентском индустриальном институте - 1 человек. Всего 103 человека. Там же, д. 1224, л. 21. Для обеспечения корейских школ инвентарем и оборудованием Наркомпросом УзССР было отгружено в районы расселения корейцев 4557 штук парт, 200 штук классных досок, 93 штуки канцелярских шкафов, 157 учительских столов, всего на сумму 370200 руб. Там же, д. 1224, л. 22. В целом обслуживание детей корейских переселенцев происходило удовлетворительно. В докладных записках и сведениях приводятся данные о местах, Там же, д. 1224, л. 11. о ходе состояния Там же, д. 1224, лл. 26-28. строительства и расходах Там же, д. 593, лл. 14-15. по организации школ, а также дополнительные списки культурно-бытового строительства по Наркомпросу УзССР. Там же, д. 593, л. 46.

В фонде СНК УзССР, вместе с вышеперечисленными сведениями о хозяйственно-бытовом и трудовом устройстве, можно также ознакомиться со сведениями об обеспечении жилфондом за счет ремонта и переоборудования готового жилья и выполнении нового строительства по корейским переселенческим колхозам, Там же, д. 1225, л. 84. о выдаче продссуды этим колхозам, Там же, д. 592, л. 104. о финансировании работ по ирригационному освоению земель для переселенцев-корейцев Там же, д. 592, л. 125. и другими сведениями. Там же, д. 592, лл. 251, 253-254, 275.

Из вышеизложенного видно, что со стороны правительственных и республиканских органов была создана возможность для устройства корейских переселенцев в Узбекистане. Но вместе с этим выявились недочеты в отношении выполнения постановлений и решений об устройстве и обслуживании корейских переселенцев, они не выполнялись в срок или выполнялись частично, так как не в полной мере учитывали реальную обстановку на местах. Об этом положении подчеркивается в стенографическом отчете совещания у председателя СНК УзССР по вопросу об устройстве корейцев-переселенцев (17 августа 1938 г.). ЦГА РУз, ф. 837, оп. 32, д. 1223. лл. 1-56.

Документы по истории переселения корейцев хранятся как в фонде СНК УзССР и также в фонде Переселенческого отдела. Переселенческий отдел при СНК УзССР был образован постановлением СНК УзССР 7 ноября 1939 года для осуществления мероприятий по хозяйственному устройству корейских переселенцев.

Фонд Переселенческого отдела при СНК УзССР содержит отчеты, сведения, справки и докладные записки о состоянии расчетов с корейскими переселенцами за имущество, сданное в Дальневосточном крае, о выполнении мероприятий по хозяйственному устройству переселенцев, о выполнении строительства жилищ в корейских колхозах, о выделении и получении стройматериалов для жилищного, школьного и медико-санитарного строительства на завершение хозяйственного устройства корейцев-переселенцев за 1937-1940-е годы, Там же, ф. 314, оп. 1, д. 2. лл. 168, 170-171, 176, 241, 267, 268, 270, 282, 284. информационные сообщения, проекты постановлений о состоянии дел по расчету с корейскими переселенцами и сведения на них с показателями нуждаемости на получение льгот по погашению продовольственной ссуды. Там же, д. 4, д. 5. д. 6.

Так, согласно архивных сведений, всего на хозяйственное устройство корейских переселенцев с сентября 1937 года по январь 1940 года было выдано кредита 19137,6 тыс. рублей. Из них на жилстроительство по колхозам - 14034,8 тыс. рублей, жилстроительство рабочих и служащих - 387,9 тыс. рублей, строительство флота, приобретение орудий лова и берегового строительства рыболовецким колхозам - 304,7 тыс. рублей, на обводнение колхозов - 1696,1 тыс. рублей из расчета 200 рублей на одно хозяйство, на рабочий скот колхозам -1577,8 тыс. рублей и т. д. Допущенные ошибки в 1938 году в финансировании и кредитовании переселенческих мероприятий к концу 1939 года были исправлены.

Среди материалов особо следует остановиться на постановлении СНК СССР №35 от 8 января 1945 года "О правовом положении спецпереселенцев", ЦГА РУз, ф. 314, оп. 7, д. 18. закрепившее принудительное трудовое устройство и ограничения спецпереселенцев на свободное передвижение. Хотя переселенные корейцы считались административно высланными, данное постановление было распространено на них тоже.

2 июля 1945 года Л. Берией был издан приказ, согласно которому корейцы были взяты на учет спецпереселенцев уже официально. В местах поселения корейцев были созданы Отделения спецкомендатур при местных управлениях НКВД и при Отделе спецпоселений НКВД отделение по обслуживанию корейцев.

В фонде Наркомзема УзССР содержатся материалы по корейским колхозам: докладная записка "О ходе хозяйственного устройства корейских переселенцев по Ташкентской области", Там же, ф. 90, оп. 8, д. 4469, лл. 62-78. записки к годовому отчету Отдела переселения Наркомзема УзССР за 1937-1938 годы, Там же, д. 4472, лл. 5-7. разнарядки по распределению тракторов Там же, д. 4471, л. 198. и распределении 1000 тонн продовольственной ссуды Там же, л. 213. корейским переселенцам в корейских колхозах, материалы о переселении колхоза им. Димитрова с участка Дам-Аши в рисовую зону Нижнечирчикского района Ташкентской области. Там же, д. 5138, лл. 2-7, 26. Как указано в проекте постановления ЦК КП (б) УзССР от марта 1938 года "О мероприятиях по хозяйственно-организационному укреплению корейских переселенческих колхозов в Узбекской ССР", к этому времени в УзССР было организовано 34 самостоятельных корейских колхоза - 4790 хозяйств с реальным посевным планом на 1938 год в 12366 гектаров, а всего устроено в колхозах 9373 корейских хозяйств. Там же, д. 4466, лл. 1-5.

Анализ документов Центрального Государственного архива Республики Узбекистан позволяет сделать вывод, что адаптация переселенных корейцев в Узбекистан сопровождалась трудностями, которые им пришлось пережить. Хотя со стороны правительства и местных органов было сделано многое, чтобы облегчить их проблемы в хозяйственно-бытовом устройстве. Поэтому история депортаций народов в Узбекистан требует дальнейших, более основательных исследований, без которых невозможно в полной мере объективно оценить общественно-политические процессы периода 1930-50-х годов.

Мои дед и прадед еще в 19 веке эмигрировали на Дальний Восток из Северной Кореи вместе со многими корейцами, переселившимися в Россию. Эмиграция дальневосточных корейцев на территорию империи поощрялась царским правительством для освоения ее огромных незаселенных пространств.

В годы первых пятилеток корейцы первыми завершили ликвидацию неграмотности на корейском языке. Создали колхозные хозяйства рисосеяния, рыболовецкие хозяйства, лесоразработки. В шахтах, мастерских, на заводах, фабриках работали корейские рабочие, мастера, инженеры. Корейские коммунисты показали себя умелыми руководителями больших хозяйств. В 1923г. вышел первый номер корейской газеты "Сэнбон". Всего в крае издавалось 7 газет и 6 журналов на корейском языке. В 1931 г. открывается корейский пединститут. В крае было 380 корейских школ, в 1932 году был открыт корейский театр. Это был период расцвета корейской литературы.

И вот в 1937 состоялась организованная массовая депортация корейцев с Дальнего Востока в Казахстан и Среднюю Азию в течение суток по обвинительному Указу, который, однако, не был предъявлен народу и засекречен по сей день. Мои родители родились в Приморье: отец в 1908 и мать в 1910 году, После женитьбы переехали в Хабаровск. В тот страшный 1937 год они имели двоих малолетних детей. Постановлением СНК от 21 августа 1937г. все дальневосточные корейцы были объявлены неблагонадежными и подлежащими переселению в Среднюю Азию. Не буду много рассказывать о тяготах, связанных с фактом выселения. Людей просто погружали в товарные вагоны, из утвари разрешалось взять только самое необходимое. И в закрытых вагонах состав месяцами перегоняли из Дальнего Востока в Среднюю Азию. Людям не давали еду, водой запасались на коротких остановках. Отставших от поезда людей просто расстреливали из винтовок с вагона. В случае смерти переселенцев красноармейцы, которые охраняли вагоны, просто выбрасывали мертвые тела на железную дорогу по ходу поезда. По только им известным распоряжениям, часть людей высаживали посреди голых казахстанских степей, и состав с оставшимися людьми следовал дальше. Чтобы выжить люди вынуждены были рыть землянки, распахивали степь и высаживали зерно или пшеницу, которую везли с собой. Никто теперь не может сказать, сколько же людей умерло тогда при переезде, а, сколько потом от голода и болезней.

Как ни страшно, но Великая Отечественная война помогла Сталину в реализации задуманного устройства советский нации. Она предоставила ему возможность мотивированно объявлять изгнание с родной земли балкарцев, карачаевцев, чеченцев, ингушей, крымских татар и калмыков. Их всех обвинили в измене родине, даже тех до чьей территории враг не дошел, и тех, кто сражался с ним на фронте. Задолго до прихода оккупантов были приняты срочные ПРЕДУПРЕДИТЕЛЬНЫЕ меры в отношении советских немцев Поволжья, а также всех тех, кто представлял в СССР зарубежную диаспору, - финнов, иранцев, поляков, венгров, румын, чехов, болгар, шведов и прочих.

Всех - на восток и на север. В Казахстан, в республики Средней Азии, в Сибирь, туда, где требовалась дешевая рабочая сила, где обеспечивалось смешение языков и народов. Из разрозненных войной русских, украинских и белорусских деревень началось массовое переселение в Поволжье и на Кавказ, на богатые, плодородные, ухоженные и благодатные земли, в обустроенные села, в целые дома и усадьбы со скотом.

Всего по вине национальной принадлежности тотальной депортации было подвергнуто 11 народов: корейцы, курды, немцы, карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары, греки и месхетинские турки. Прочие народы - частично, обвиненные по другим статьям. Тотально депортированным народам предписывалось исчезнуть с карты СССР. Их не только вычеркивали из списка советских народов, о них не только запрещалось упоминать, где бы то ни было. Им создавались такие условия физического и морального существования, которые неизбежно - и запланировано - должны были привести к исчезновению этих народов. Они подвергались систематическому, постоянному уничтожению. Им запрещалось говорить на родном языке, а тем более писать - письменность изымалась из обращения. Петь, танцевать, иметь свою музыку, носить национальную одежду... Получающим паспорта детям настоятельно, до угрозы и применения, репрессивных мер рекомендовалось сменить национальность на любую другую но "хорошую". Была поставлена задача растворить эти народы в массе других, размазать их, ликвидировать тем или иным образом, - и некоторые успехи были достигнуты. Чтобы выжить физически, чтобы получить гражданские права и жизненные перспективы, дети при поддержке родителей, меняли национальность. Очередная переписка давала желаемые результаты: число ненужных народов уменьшалось на глазах.

Если смотреть правде в глаза, то выселение народов, названное вполне невинным словом "депортацией" на деле явилось настоящей репрессией - и притом жестокой. И в отношении их был учинен подлинный ГЕНОЦИД.

Народы, подвергнутые репрессии, до 1957 года находились на спец. режиме, назывались спецконтинентом и спецпереселенцами. Они использовались на самой неквалифицированной, физически тяжелой работе, из них составляли трудовые армии, содержащиеся хуже и страшнее, бесчеловечнее, чем лагеря заключенных, несравнимые порой даже с прославленными своими жестокостями концлагерями.

Оставшиеся дети и старики обрекались на голодную смерть. Невольно возникает вопрос, как выжили в созданных бесчеловечных условиях эти народы? Как сохранили - все-таки и вопреки обстоятельствам - национальную общность? Об этом предстоит еще думать, но не последнюю роль здесь сыграла неизвестная большому миру самобытная национальная философия, проповедующая труд и ненасилие, отрицание озлобления.

Только после смерти Сталина в 1956 году пришло послабление и частичное восстановление в гражданских правах всех репрессированных народов. Хотя официально факт совершенного геноцида и репрессий государством в отношении отдельных народов и народностей был признан только спустя 40 лет! В 1996г. при Б.Ельцине репрессированные народы были официально реабилитированы, в том числе и российские корейцы.

Сегодня уже опубликованы и обнародованы многие секретные материалы из архивов, когда один человек во главе государства претворял в жизнь свои параноидальные убеждения о наличии "врагов народа", а коммунисты, уже от имени народа с большим усердием и желанием исполняли гнусные приказы о ликвидации людей.

Уже опубликованы статистические данные о погубленных жизнях, восстановлены в правах репрессированные народы и т.д. Кажется, что справедливость восторжествовала и "ошибки", допущенные коммунистами исправлены, но стоит подумать все же о том, как эта "ошибка" отразилась на жизни нескольких поколений людей. Ведь до сих пор есть немало людей, которые тоскуют по "твердой руке" Сталина, мечтают вернуть то время, когда государством управляли коммунисты и в своем упрямом заблуждении уверены, что именно "гуманизм" и "забота" о людях были проявлены при социализме. Ну, разве это не поразительно, что после той ужасающей правды, которая раскрылась, тот самый народ, который при коммунистах репрессировали и унижали, мечтает снова вернуться туда! Разве не удивительно как быстро в новых условиях коммунисты изменили свой облик? И своим мутированным сознанием они снова готовы управлять так называемым демократическим государством! Вот только каким оно будет после их правления?!

В 9-ти Комментариях эти вопросы четко пояснены. Однако все это требует глубокого осмысления. Как бы мы ни осуждали коммунистов, в нас самих есть еще много искаженных представлений, внедренных в наше сознание коммунистической идеологией.

Эти репрессированные народы были поставлены перед задачей выжить, были мобилизованы на защиту своего национального достоинства. Происходила "пересортировка" народов на коренных, первосортных и "привозных" второго и третьего сорта. Порождение имперских амбиций главенствующего народа и вынужденная национально- освободительная позиция угнетенного народа - не это ли лежит в основе всех межнациональных конфликтов, которые встречаются до сих пор? Сталинский эксперимент по созданию "новой социалистической нации" посеял страшные драконовы зубы, всходящие сегодня повсеместно и непредсказуемые по разрушительному злу, которые они в себе несут.

...После разгрома России японцы полностью подчинили себя Корею. Все это вызвало массовый поток корейских беженцев и переселенцев в русское Приморье. Сюда же отступили воевавшие против японцев корейские партизаны — русские власти их негласно поддерживали, но в итоге заселенные корейцами районы к югу от Владивостока контролировались не русской администрацией, а корейскими старейшинами и полевыми командирами с сомнительными связями в уже японской Корее.
***
Китайский квартал во Владивостоке именовался «Миллионка», а корейский квартал незатейливо — «Корейка». Вот что писал о «Корейке» начала ХХ века очевидец: «Внешний вид этого квартала ужасен — узкие, грязные улицы, преобладают маленькие дома корейского типа, построенные внутри дворов с глинобитными стенами. Кое-где попадаются дома русского типа, принадлежащие более зажиточным корейцам. Санитарное состояние слободки так же ужасно, как и китайской части города».
***

Если японцы селились только в крупных городах, а китайцы были рассеяны небольшими группками по всему Приморью, то корейцы компактно заселяли целые сельские районы на границе с Кореей. К тому же с 1911 года все корейцы по договору считались подданными Японской империи и наличие десятков тысяч «японских подданных» напрягало и русско-украинских переселенцев, и власти Российской империи. Первые конфликтовали с корейскими селами из-за земельных угодий, а вторые опасались политических последствий.
Еще в 1908 году Приамурский генерал-губернатор Павел Унтербергер первым предложил министру внутренних дел Российской империи подумать о высылке корейцев из Приморья в другие районы страны. Этот прибалтийский немец и атаман Уссурийского казачьего войска докладывал в Петербург: «Рассчитывать, что корейцы, даже перешедшие в наше подданство и принявшие православие, будут ассимилироваться с русским населением, нет никакого основания, так как опыт показал, что проживающие в Южно-Уссурийском крае уже 40 с лишним лет корейцы сохранили свою национальность в полной мере и остаются во всех отношениях чуждым нам народом. Нельзя также надеяться на лояльность этого элемента в случае войны с Японией или Китаем; напротив того, они тогда представят из себя чрезвычайно благоприятную почву для широкой организации врагами шпионства.
Следует здесь заметить, что вселение к нам корейцев является весьма выгодным для японцев, которые поэтому и поощряют это движение. В Корее, например, образовалось утвержденное японским правительством общество, имеющее целью содействовать переселению корейцев в Южно-Уссурийский край».
Действительно, японцы активно содействовали переселению корейцев на русские территории — это снижало социальное давление в оккупированной ими Корее и создавало удобные рычаги влияния на ситуацию в Приморье. Известный российский этнограф начала XX векаВладимир Арсеньев так описал эту ситуацию: «Японцы стремятся объяпонить Корею и обкореить Южно-Уссурийский край». В первой четверти XX века доля корейцев в населении Приморья росла быстрее, чем остальных этнических групп: если по земской статистике в 1914 году их было около 15%, то к 1926 году уже свыше 25%. При этом речь идет только об учтенных корейцах, реальная их доля была еще выше.
***
В конце гражданской войны многие корейцы активно поддержали большевиков, и на Дальнем Востоке появились крупные отряды корейских коммунистов. «Красных корейцев» привлекала не только интернационалистическая риторика — ярко выраженная антияпонская направленность дальневосточных большевиков была им еще ближе.
Однако это не только укрепляло советское влияние в среде корейской диаспоры Приморья, но и создавало новые очаги напряжения. Среди атаманов и полевых командиров «красных корейцев» тут же началась борьба за власть, порой доходившая до открытых столкновений.
Так, 28 июня 1921 года в районе поселка Свободный произошел настоящий бой между конкурирующими полками красных корейцев, счет убитым шел на сотни (от Маккавити - все же там ситуация была немного иной, см.тэг книга) . Всего же вооруженные корейские отряды в Приморье тогда насчитывали 30 тысяч штыков. После завершения гражданской войны из них сформировали два корейских полка РККА.
Еще в 1919 году японцы жестоко подавили в Корее массовые восстания против их власти. И за несколько последующих лет на территорию русского Приморья в уже имевшиеся корейские села бежало свыше 100 тысяч новых корейских переселенцев. В итоге первая советская перепись населения 1926 года показала168 тысяч корейцев на русском Дальнем Востоке, свыше четверти населения Приморья. В южном Приморье корейцы составили 60% населения, а в Посьетском районе, на стыке границ Китая, Кореи и России корейцев насчитывалось 89% от числа жителей.
***
В отличие от царской власти большевики пытались вести активную социальную и просветительскую работу внутри корейских и китайских диаспор Приморья. Прежде всего была уничтожена дискриминация по национальному признаку в сфере трудовых прав. В корейских селах организовывались школы с преподаванием на национальном языке, издавались газеты и журналы на корейском и китайском. Во Владивостоке были открыты корейский институт и «Ленинская школа» для китайцев, корейский и китайский театры.
Однако все это не решало комплекс проблем, связанных с наличием в регионе двух пугающе огромных иностранных диаспор. Неудивительно, что при всем интернационализме большевиков первые мысли о массовом выселение из края корейцев и китайцев были озвучены еще в феврале 1923 года на заседании Дальневосточного бюро ЦК РКП(б).
Поводом стало появление доказательств, что японские власти Кореи, пользуясь отсутствием надлежащей охраны границы, через своих агентов активно влияли на проведение выборов в сельсоветы корейских районов Приморья.
Конечно, в 20-е годы такие радикальные меры не стали реальностью. Однако все первое десятилетие советской власти на Дальнем Востоке вопрос о диаспорах поднимался регулярно. Так, осенью 1925 года Президиум Приморского губисполкома почти с паникой констатировал, что «массовый переход госграницы корейцами принял угрожающие размеры». А в январе 1926 года приморские власти поддержал Народный комиссариат иностранных дел СССР, потребовав «принять все доступные меры для прекращения притока китайцев и корейцев на советскую территорию».
***
Китайские купцы, собственники всей недвижимости на «Миллионке», покинули СССР еще в 20-е годы, но через своих доверенных лиц контролировали квартал все эти годы. Это был изолированный и недоступный местной милиции иностранный анклав.
Так, в январе-марте 1936 года Особый отдел Тихоокеанского флота обезвредил группу китайцев (12 человек), которые по заданию японской разведки собирали информацию об оборонительных сооружениях и военной инфраструктуре Приморья. От них были получены сведения о деятельности в области на протяжении ряда лет около сотни японских агентов, которые широко пользовались поддельными документами и справками, легко приобретаемыми в китайском квартале на «Миллионке».
Ликвидация «Миллионки» проводилась почти как войсковая операция. Когда в мае 1936 года органы НКВД оцепили первые шесть домов «китайского квартала», выяснилось, что по прописке там проживало 1408 человек, из них 1165 китайцев, 223 русских (в основном женщины, сожительствовавшие с китайцами), 20 корейцев. Но сверх этого нелегально обитало еще около трех тысяч человек. Здесь было ликвидировано 96 «притонов» — подпольных курилен опиума, складов оружия, контрабанды и краденного. По итогам зачистки китайского квартала Владивостока к концу 1936 года было арестовано 807 китайцев, а 4202 выслано в Китай. Ликвидация «Миллионки» вызвала бурные возмущения местных китайцев, посольство Китая даже направило две ноты протеста. В официальном ответе дипломатов СССР китайскому правительству объяснялось, что главными причинами выселения было не негативное отношение к китайцам, а «критическое состояние зданий и криминальная обстановка».
***
Оперативные сводки тех лет пестрят сообщениями о разоблаченных агентах японской разведки корейской и китайской национальности. Но главное, что они не являются плодом шпиономании 30--х годов, а во многом подтверждаются современными исследованиями в японских архивах. Спецслужбы Японии тогда не стеснялись ни в методах, ни в средствах шпионажа.
В августе 1934 года офицеры японской разведки создали нелегальное «Общество Единой Азии» с подпольными филиалами во Владивостоке, Хабаровске и других крупных городах русского Дальнего Востока. В 1936 году в японской Маньчжурии заработала школа по обучению корейцев шпионажу и подрывной работе на территории Приморья.
Любопытно, что главной целью «школы» была подготовка в Посьетском районе (расположенном к югу от Владивостока и населенном преимущественно переселенцами из Кореи) восстания корейцев под лозунгом борьбы за автономию и присоединение к японской Корее. (От Макавити - это еще автор не в курсе про "Вновь возрождающийся Восток")
***
Первыми под пресс подготовки к возможной войне с Японией попали корейцы из приграничных сел. 21 августа 1937 года в Кремле приняли постановления «О выселении корейского населения пограничных районов Дальневосточного края». Депортацию предписывалось завершить к 1 января 1938 года, цель акции в постановлении объяснялась так: «пресечение проникновения японского шпионажа в Дальневосточный край».
Это постановление Кремля появилось на основе предложений штабов Дальневосточной армии и Тихоокеанского флота, где указывалось, что «оперативная обстановка в регионе схожа с периодом Русско--японской войны 1904--1905 годов, когда на территории Приморской области действовало свыше двух тысяч японских агентов из числа корейцев, которые нанесли серьезный ущерб обороноспособности Владивостока».
Выселить планировалось 11 тысяч 600 корейских семей — свыше 60 тысяч человек. При этом всем выселяемым выплачивали денежную компенсацию за оставляемое имущество и даже урожай на полях, а в пути к новому месту жительства выплачивали «суточные», как в обычной командировке. В постановлении правительства СССР властям Приморье предписывалось не препятствовать, если переселяемые вместо Казахстана захотят уехать в Корею или Китай.
К 1 октября 1937 года из Приморья на запад ушло 55 эшелонов, которые увезли в Казахстан 15 тысяч 620 корейских семей — 75 тысяч 294 человека. Были выселены все корейцы, жившие от Владивостока до Хабаровска в районах, примыкавших к границе. Но на гребне военной и шпионской истерии 1937 года этого уже показалось недостаточным. В сентябре того года нарком НКВД Ежов докладывал Сталину: «На Дальнем Востоке остается еще до 25-30 тысяч корейцев, живущих в тыловых районах. Оставление в этой части корейцев на сегодня является явно нецелесообразным и опасным. Расположенные вблизи и вокруг морских баз эти корейцы, несомненно, являются кадрами японского шпионажа».
Показательно, что всесильный в те дни нарком НКВД ошибся в оценке количества корейцев. После первого этапа депортации в Дальневосточном крае оставалось еще примерно 100 тысяч корейцев — то есть на тот момент минимум десятки тысяч переселенцев из Кореи были не учтены и проживали в СССР целыми селами нелегально.
По предложению Ежова правительство СССР и Политбюро ЦК ВКП(б) принимают решение выселить с Дальнего Востока всех корейцев поголовно в течение одного месяца. Вся операция закончилась 25 октября 1937 года, к этому времени было выселено 36 тысяч 442 корейских семьи — 171 тысяча 781 человек. Как подсчитали в НКВД, на Дальнем Востоке оставалось всего 700 корейцев в отдаленных районах Камчатки и в рабочих командировках на рыболовецких кораблях. Их намечалось вывезти специальным эшелоном в ноябре 1937 года.
95 тысяч 256 депортированных выселили в Казахстан, остальных 76 тысячи 525 человек — в Узбекистан. 500 семейств корейских рыбаков из Владивостока переселили в район Астрахани. В отличие от депортаций времен Великой Отечественной войны это первое массовое насильственное переселение проводилось с компенсацией всех материальных потерь — депортируемым выплачивали деньги за оставляемые дома и имущество, предоставляли субсидии на строительство и обустройство в районах нового проживания.
Однако переселение в течение двух месяцев 170 тысяч человек почти на пять тысяч километров, естественно, породило массу сложностей и трагедий. Так, один из поездов, следовавший с корейскими переселенцами в Казахстан, 12 сентября 1937 года потерпел крушение в Хабаровском крае, погиб 21 человек, полсотни было ранено. Но все это в Кремле, да и в обществе образца 1937 года, рассматривалось как неизбежные издержки предвоенного времени.

Часть 2

(из каментов к Части 1)

Очень показательный момент:
Депортацию предписывалось завершить к 1 января 1938 года,...
Выселить планировалось 11 тысяч 600 корейских семей — свыше 60 тысяч человек
Но уже к 1 октября 1937 года:
увезли... 15 тысяч 620 корейских семей

Вообще, мне не совсем понятна... модальность, что ли, таких материалов. Во всех пытаются доказать, что у переселения были рациональные причины. Конечно были! Рациональные причины были и есть у всех действий власти, где бы она не была и что бы она не делала. У турок в начале прошлого века, у Гитлера, у Сталина, у Мао, у Пол Пота, у Горбачева, у Буша и т.п.
Их надо просто раскрывать в таком, примерно, ключе:
- такие-то причины
- такие-то цели, вытекающие из причин
- такие-то мероприятия, вытекающие из целей
- такое-то течение мероприятий
- такие-то последствия - кратко, средне и долгосрочные.
Все. Оправдывать (или осуждать) тут незачем. Незачем историку вступать в дискуссию с пропагандистом, на какой бы стороне он не выступал. Это не история будет, а дюковщина. Наукообразная пропаганда. Кому это нужно?

Это не отменяет, конечно, этические оценки. В данном случае - негативные, так как явно старались сделать как можно быстрее, делали все осенью - то есть народ прибыл на место и должен был еще год там до нового урожая жить; о том, что на месте ничего не готово и людей зачастую в едва ли не голую степь везут - известно или легко обнаруживаемо; о том, что при перемещении таких масс могут быть и болезни и пр. - понятно, но кто об этом подумал.
Но в долгосрочной перспективе все более менее устаканилось - корейцы злобы не затаили, не чечены чай, конфуцианцы; образовалась фактически новая культура; какую-то роль в борьбе с японцами это сыграло; ну и национальный баланс на ДВ сдвинули в нужную сторону.

Я не ставил целью перечислить все последствия:)

Часть 3
(или что делали Гестапо во Франции, СК России и НКВД в ответ на поток доносов)

Оригинал взят у makkawity в Двойной тэг не случаен. Уж слишком хорош печальный пример.

Рассуждение историографа о том, как именно копающие друг другу ямы попали в общую могилу
Автору хочется отметить очень важную вещь, связанную с особенностями функционирования административной системы, в том числе - ее судебно-следственного блока.
Дело в том, что ее штат (или аппарат) обычно рассчитан на строго определенный уровень информационного потока. Иными словами, когда дел/доносов/сигналов мало, есть время на то, чтобы вдумчиво его расследовать и досконально разобраться в ситуации. Однако когда система начинает сталкиваться с определенной перегрузкой и на расследование по стандартам уже не хватает времени, возникает три варианта реакции системы.
К первому будто бы прибегло Гестапо во Франции, когда в ответ на практически парализовавший деятельность следственных органов поток доносов французов друг на друга, немцы объявили, что не будут принимать доносы к сведению, отлавливая только тех, кого вычислят сами.
Второй вариант наблюдается в нашей стране сейчас, - судебно-следственные органы игнорируют большинство дел, серьезно вкладываясь только или тогда, когда дело находится на серьезном контроле сверху, или при дополнительном материальном стимулировании их потерпевшей стороной, или - в так называемые «резонансные» дела, получившие широкую общественную огласку и затрагивающие определенные мифы или фетиши общественного сознания.

Однако есть и третий вариант, когда информационная перегрузка в сочетании с психологической усталостью (а в случае с корейцами - еще и слабым знанием внутренней кухни) приводит к реакции типа «Да все они виновны, а поскольку нет времени вникать во все серьезно, будем карать по упрощенной процедуре». В нашем печальном случае это и произошло. К тому же, в условиях политической обстановки в Советском Союзе в 1937 г. проигнорировать поступивший сигнал» означало риск быть расцененным как пособник того, на кого поступил сигнал.
Нам очень сложно понять этот момент, но попробуем провести мысленный эксперимент и поставить себя на место работника центрального аппарата НКВД или ГПУ образца 1937 г.: Дано:
1. Опасность конфликта с Японией видна и видна хорошо. Нет оснований сомневаться в агрессивности Японии и в том, что самураи готовы идти на любые средства, в том числе шпионаж и диверсии…
2. В приграничных районах Дальнего Востока существуют анклавы корейцев, значительная часть которых имеет гражданство Японии. Обитатели этих анклавов очень мало контактируют с русским населением, выстроили свою автономную структуру, так что мы очень мало знаем о том, что там происходит внутри. По сути, информация поступает только от самих обитателей анклавов. Возможности ее перепроверить - фактически нет.
3. Понятно, что такая территория очень удобна для предполагаемого японского шпиона с точки зрения натурализации. При этом мы знаем, что шпионы (настоящие, японские) действительно туда засылаются и их периодически ловят. Число таких шпионов довольно велико.
4. Поток информации из анклавов при этом идет - представители разных фракций корейского землячества засыпают Москву доносами, в которых обвиняют друг друга шпионаже в пользу Японии и иных смертных грехах. При этом поток доносов таков, что разобраться в том, какие из них правдивые, очень тяжело, а выборка показывает, что как минимум часть информации соответствует истине (хотя не столько шпионаж, сколько оппортунистическое прошлое).
5. Специалистов по корейской политической культуре, способных разъяснить, что речь идет о нетипичной для иных национальностей традиционной методике сведения личных счетов «методом конфуцианских доносов», - нет.
6. Решение надо принимать быстро. Времени на разбирательство в каждом отдельном случае - нет.
В этих условиях, особенно с поправкой на шпиономанию 1937 года, очень легко принять решение, которое будет казаться абсолютно логичным: ликвидировать весь потенциальный очаг пожара: тех, кто стал объектом доноса - репрессировать, остальных отселить в безопасное место, радикально решив проблему анклавов в опасной зоне.

Часть 4
(или как отреагировала испанская инквизиция на массовую ловлю ведьм и колдунов - из каментов к части 3)

"22 мая 1611г. Алонсо Салазар де Фриас, высопоставленный инквизитор из Испании начал то, что Ли назвал «поворотным пунктом в истории испанского колдовства». В предыдущем году светские судьи в Логроно (Наварра) начали охоту на ведьм, редкую в истории Испании, быстро собрали жертвы, принудили к признанию и сожгли обвиненных. Всемогущая испанская инквизиция, ревностно относившаяся к своему авторитету, тотчас отправила трех инквизиторов и других теологов в район Сигарра-мунди, чтобы составить отчет. Инквизиторы были поражены легковерием судей и обнаружили более 280 взрослых и много детей (слишком юных, чтобы быть сожженными), поклонявшихся Дьяволу.

Супрема приняла «Эдикт милосердия», во время действия которого ведьмы могли признаваться в своих преступлениях без наказания. Ф. был одним из инквизиторов, направленных 22 мая в подозрительные районы, чтобы исполнять эдикт.

Ф. был знаком с ситуацией, поскольку был членом первоначальной комиссии, проводившей аутодафе в Логроно. Тогда он не был удовлетворен показаниями и теперь получил возможность детально расследовать обвинения. Он провел почти 8 месяцев, побеседовал с 1802 раскаявшимися ведьмами, из которых было 1384 детей в возрасте от 12 до 14! Ф. пообещал сохранить тайну и неприкосновенность тем, кто воспользовался преимуществом периода милости, так что 81 человек взяли назад свои первоначальные признания. Другие бы тоже отвели свои показания, если бы не боялись казни за лжесвидетельство.

Объективных показаний не было. Более того, признания получали под пытками, один колдун сказал, что его жгли горящими углями. Другие были подкуплены, чтобы назвать чьих-то врагов, в одном месте юный нищий обвинил 147 человек. В целом 1672 человека были обвинены на основании ложных показаний.

После подобных бесед Ф. пришел к однозначному заключению: истерия была спровоцирована присутствием инквизитора, ищущего ведьм. Он подводит следующие итоги своих изысканий:

«Я не обнаружил никаких показаний, на основании которых можно сделать заключение, что имел место хоть один случай колдовства, в равной степени как и посещения aquellarre, присутствие на нем, нанесение повреждений или другие утверждавшиеся факты. Подобное просветление во многом укрепило мои прежние подозрения, что показания сообщников без объективных доказательств от других лиц недостаточны даже для обоснования ареста. Более того, мой опыт приводит к убеждению, что те, кто прикрываюся Эдиктом милосердия, более чем на три четверти ложно обвинили себя и своих сообщников. Кроме того, я верю, что они могли бы свободно прийти в инквизицицию чтобы отречься от своих признаний, если бы знали, что их примут доброжелательно без наказания, поскольку я боюсь, что мои усилия, направленные на это, не получили достаточной огласки».

Другие инквизиторы, которые сотрудничали с Ф. по обнародованию Эдикта милосердия, не согласились с его выводами, но Супрема приняла его заявление и пресекла дальнейшие расследования. 31 августа 1614 г. она опубликовала комплект из 32 инструк ций, приписываемых Ф., как руководство инквизиторам в отношении колдовства. Он настаивал на независимых показаниях, чтобы подтвердить обвинения, предъявленные обвиняемым в колдовстве. Свидетели могли отрекаться от своих признаний без страха пытки; признания следовало тщательно исследовать, но при возникновении сомнений в их истинности никакая конфискация собственности не допускалась. Ни один трибунал испанской инквизиции не мог предпринять никаких действий без единогласного голосования, и все подобные решения, связанные с колдовством, должны были направляться для рассмотрения в Супрему. Kpoме того, следовало прекратить все дела по колдовству, находившиеся на рассмотрении. Некоторые изменения касались жертв аутодафе 1610г. в Логроно: их собственность не должны были конфисковывать, а их потомки не должны были подвергаться наказаниям.

В результате данного поразительного за явления, исходившего от Ф., колдовство в Испании фактически прекратилось, и позже отмечено лишь небольшое количество oтдельных и единичных судебных процессов"

Рассел Хоуп Роббинс. Энциклопедия колдовства и демонологии

Часть 5
(образцы доносов в корейской диаспоре СССР образца 1937 года)

Оригинал взят у

1) Те Хун есть сын богатого человека, который был священником лютеранской церкви в Корее.

Те Хун родился в Гимсан — провинц[ия] Челлабук. Те Хун несколько раз менял своё имя и фамилию во время пребывания в Корее. Его настоящая фамилия Ким.

Те Хун говорит, что его мать овдовела и вышла замуж второй раз за лютеранского священника, это неправда.

В настоящее время в Корее у Те Хуна имеются родные: мать, сын и дочь. Эти факты он скрывает.

Жена Ким Хичу проживает теперь в ДВК, г. Хабаровск, она была невестой Те Хуна, но брак не состоялся, потому что отеце Те Хуна поссорился с отцом теперешней жены Ким Хичу из-за того, что [ они ] перешли в православие. Эта женщина может дать правильные сведения о социальном происхождении Те Хуна.

2) Между 1910 и 1913 гг. (точно дату не удалось установить) Те Хун учился в лютеранской гимназии г. Пхеньян, но был разоблачён как японский шпион. Вынужден был бежать из г. Пхеньян, так как корейские революционеры хотели убить Те Хуна, затем он скрывался в буддийских монастырях в горах Конвондо, где и познакомился с Ким Са Чуном.

3) В 1913 (или 1915 г.) Те Хун поступил в военную школу, которая открылась в местечке Надягоу (Маньчжурия) по инициативе корейских революционеров. И здесь опять Те Хун разоблачён как японский шпион. Жив остался только потому, что Те Хун стал японским агентом по молодости и что он исправился. Но из военной школы всё же выгнали. Это может подтвердить Ван Сен Мин, который теперь работает в Харькове.

4) В 1921 г. поехал в Корею по заданию Коминтерна, там связался с Ким Ханом, которому поручил организовать Мусансядонмен (Союз пролетариата), хотя подозревался как провокатор. Этого Ким Хана арестовали в 1933 г. по приезде в Москву. Он всё время поддерживал связь с Те Хуном и в Москве до момента его ареста.

В тот же период Те Хун связался с Ро Бен Хи и Хван Ок, которые служили в японской полиции в Сеуле.

5) В 1923 — 1924 гг. ездил в Корею по заданию КИМ, но там он жил фактически легально и посещал легальные собрания в Сеуле. В это же время встречался со своей матерью через Хан Син Ге, который является теперь японским агентом японофильской организации «Биакхбе», об этом писали в корейской легальной прессе. Те Хун не отрицает своей встречи с Ха Син Ге. Во время своей командировки Те Хун остановился в порту Чен Шин (Семсин) в доме Син Ген Так, который является японским агентом. Те Хун помог сыну этого японского агента по имени Син Юн Мину устроиться в Интернациональную Военную школу в Ленинграде. По окончании этой школы Син Юн Мин был командирован в Красную Армию в г. Ворошилов. Он даже был членом ВКП(б) по рекомендации Те Хуна. В 1932 г. Син Юн Мин расстрелян советской властью за шпионаж в пользу Японии. Это может подтвердить член ВКП(б) т. Ким Люн, бывший командир Красной Армии, сейчас он работает в Издательстве иностранных рабочих.
См. также:

This entry was originally posted at http://harmfulgrumpy.dreamwidth.org/1042129.html . Please comment there using OpenID .