До этого на квартире Рылеева был разработан следующий план действия. 14 декабря, в день переприсяги, на площадь выйдут революционные войска под командованием членов тайного общества. Диктатором восстания был выбран гвардии полковник князь Сергей Трубецкой. Войска, отказывающиеся присягать, должны выйти на Сенатскую площадь. Почему именно на Сенатскую? Потому что тут находится Сенат, тут сенаторы утром 14 декабря будут присягать новому императору. Силой оружия, если не захотят добром, надо не допустить сенаторов до присяги, заставить их объявить правительство низложенным и издать революционный Манифест к русскому народу. Это - один из важнейших документов декабризма, поясняющий цель восстания. Сенат, таким образом, волей революции включался в план действий восставших.

В революционном Манифесте объявлялось “уничтожение бывшего правления” и учреждение Временного революционного правительства. Объявлялось о ликвидации крепостного права и об уравнении всех граждан перед законом; объявлялись свобода печати, вероисповедания, занятий, введение гласного суда присяжных, введение всеобщей воинской повинности. Все правительственные чиновники должны были уступить место выборным лицам.

Было решено, что как только восставшие войска блокируют Сенат, в котором сенаторы готовятся к присяге, в помещение Сената войдёт революционная делегация в составе Рылеева и Пущина и предъявит Сенату требование не присягать новому императору Николаю I, объявить царское правительство низложенным и издать революционный Манифест к русскому народу. Одновременно гвардейский морской экипаж, Измайловский полк и конно-пионерный эскадрон должны были с утра двинуться на Зимний дворец, захватить его и арестовать царскую семью.

Затем созывался Великий собор - Учредительное собрание. Оно должно было принять окончательное решение о формах ликвидации крепостного права, о форме государственного устройства России, решить вопрос о земле. Если Великий собор решит большинством голосов, что Россия будет республикой, одновременно принималось бы решение и о судьбе царской семьи. Часть декабристов придерживалась мнения, что возможно изгнание её за границу, часть склонялась к цареубийству. Если же Великий собор придёт к решению, что Россия будет конституционной монархией, тогда из состава царствующей семьи намечался конституционный монарх.

Командование войсками при захвате Зимнего дворца было поручено декабристу Якубовичу.

Было решено также захватить и Петропавловскую крепость - главный военный оплот царизма в Петербурге, превратить её в революционную цитадель декабристского восстания.

Кроме того, Рылеев просил декабриста Каховского рано утром 14 декабря проникнуть в Зимний дворец и, совершая как бы самостоятельный террористический акт, убить Николая. Тот сначала было согласился, но потом, обдумав положение, не захотел быть террористом-одиночкой, действующим якобы вне планов общества, и рано утром отказался от этого поручения.

Через час после отказа Каховского к Александру Бестужеву приехал Якубович и отказался вести матросов и измайловцев на Зимний дворец. Он боялся, что в схватке матросы убьют Николая и его родственников и вместо ареста царской семьи получится цареубийство. Этого Якубович не хотел брать на себя и предпочёл отказаться. Кроме того, Николай, решив опередить противника, в семь часов утра привёл к присяге членов Сената и Синода, затем они покинули здание.

Тем самым резко нарушался принятый план действий, и положение осложнялось. Задуманный план начал рушиться ещё до рассвета. Но медлить было нельзя: рассвет наступал.

В общем же, о плане восстания приходится судить гипотетически, потому что абсолютно ничего из указанного сделано не было:

А) главные заговорщики (Рылеев, Трубецкой) фактически отказались от участия в восстании;

Б)вопреки плану восставшие дворцов и крепостей не занимали, а стояли на месте;

В)на самом деле вместо отмены крепостного права и введения равных прав и свобод восставшие требовали только императора Константина Павловича и конституции;

Г)в ходе мятежа была масса возможностей арестовать или убить будущего царя Николая I, однако никаких попыток к этому не предпринималось

Ещё до позднего зимнего рассвета 14 декабря 1825 года по Петербургу стали ходить слухи о каких-то необыкновенных событиях. Люди собирались толпами и горячо обменивались новостями. Говорили, что в самом центре столицы, на Сенатской площади, стоят сомкнутые строем солдаты и что хотят они свергнуть царя. Жители Петербурга, позабыв про дела, тотчас спешил на Сенатскую площадь, чтобы своими глазами увидеть происходящее. Этот морозный день вошёл в историю России, как дерзкая попытка покончить с царской властью.

В этот день, по словам Ленина, «Россия впервые видела революционное движение против царизма».

14 декабря офицеры - члены тайного общества ещё затемно были в казармах и вели агитацию среди солдат. Перед солдатами Московского полка выступил Александр Бестужев. От присяги новому царю, солдаты отказались и приняли решение идти на Сенатскую площадь. Полковой командир Московского полка барон Фредерикс хотел было помешать выходу из казарм восставших солдат - и упал с разрубленной головой под ударом сабли офицера Щепина-Ростовского. С развевающимся полковым знаменем, взяв боевые патроны и зарядив ружья, солдаты Московского полка (около 800 человек) первыми пришли на Сенатскую площадь. Во главе этих первых в истории России революционных войск шёл штабс-капитан лейб-гвардии драгунского полка Александр Бестужев. Вместе с ним во главе полка шли его брат, штабс-капитан лейб-гвардии Московского полка Михаил Бестужев и штабс-капитан того же полка Дмитрий Щепин-Ростовский.

Полк построился в боевом порядке в форме каре (боевого четырёхугольника) около памятника Петру I. Было 11 часов утра.

О беспорядках в городе и неповиновении войск было доложено генерал-губернатору Петербурга графу Михаилу Андреевичу Милорадовичу. Он был героем войны 1812 года, отличился в Бородинской битве, имел немало высоких наград за другие сражения. За всю войну граф ни разу не был ранен и шутил по этому поводу: «На меня ещё пуля не вылита» .

Узнав о том, что происходит на Сенатской площади, Милорадович, которого солдаты хорошо знали, любили и уважали, вызвался пойти уговорить мятежников мирно разойтись. Один из боевых товарищей стал объяснять ему, какому страшному риску он себя подвергает. Граф, однако, настоял на своем.Отправляясь на Сенатскую площадь, Милорадович понимал, что, возможно, идет на верную смерть, но в своём решении остался непреклонным, а на все возражения ответил так: «Что это за генерал-губернатор, который не сумеет пролить свою кровь, когда кровь должна быть пролита». С этими словами он вскочил на лошадь и поскакал к мятежникам.

Момент был очень опасен: полк пока был в одиночестве, другие полки ещё не подходили, герой 1812 г. Милорадович был широко популярен и умел говорить с солдатами. Только что начавшемуся восстанию грозила большая опасность. Милорадович мог сильно поколебать солдат и добиться успеха. Нужно было, во что бы то ни стало, прервать его агитацию, удалить его с площади. Но, несмотря на требования декабристов, Милорадович не отъезжал и продолжал уговоры. Тогда начальник штаба восставших декабрист Оболенский штыком повернул его лошадь, ранив графа в бедро, а пуля, в этот же момент пущенная Каховским, смертельно ранила генерала. Опасность, нависшая над восстанием, была отражена.

Избранная для обращения к Сенату делегация - Рылеев и Пущин - ещё рано утром отправилась к Трубецкому, который перед этим сам заходил к Рылееву. Выяснилось, что Сенат уже присягнул, и сенаторы разъехались. Оказалось, что восставшие войска собрались перед пустым Сенатом. Таким образом, первая цель восстания не была достигнута. Это была тяжёлая неудача. От плана

Откалывалась ещё одно задуманное звено. Теперь предстоял захват Зимнего дворца и Петропавловской крепости.

О чём именно говорили Рылеев и Пущин в это последнее свидание с Трубецким - неизвестно, но, очевидно, они договорились о каком-то новом плане действий, и, придя затем на площадь, были уверены, что Трубецкой сейчас придёт туда же, на площадь, и приступит к командованию. Все нетерпеливо ждали Трубецкого.

Но диктатора всё не было. Трубецкой изменил восстанию. На площади складывалась обстановка, требовавшая решительных действий, а на них-то и не решался Трубецкой. Он сидел, терзаясь, в канцелярии Генерального штаба, выходил, выглядывал из-за угла, много ли собралось войск на площади, прятался вновь. Рылеев искал его повсюду, но не мог найти. Члены тайного общества, избравшие Трубецкого диктатором и доверявшие ему, не могли понять причины его отсутствия и думали, что его задерживают какие-то причины, важные для восстания. Хрупкая дворянская революционность Трубецкого легко надломилась, когда пришёл час решительных действий. Неявка избранного диктатора на площадь к войскам в часы восстания - случай беспрецедентный в истории революционного движения. Диктатор предал этим и идею восстания, и товарищей по тайному обществу, и пошедшие за ними войска. Эта неявка сыграла значительную роль в поражении восстания.

Восставшие долго выжидали. Несколько атак, предпринятых по приказу Николая конной гвардией на каре восставших, были отбиты беглым ружейным огнём. Заградительная цепь, выделенная из каре восставших, разоружала царских полицейских. Этим же занималась и “чернь”, находившаяся на площади.

За оградой строившегося Исаакиевского собора располагались жилища строительных рабочих, для которых было заготовлено много дров на зиму. Посёлок в народе называли “Исаакиевской деревней”, оттуда и летело в царя и его свиту немало камней и поленьев.

Мы видим, что войска были не единственной живой силой восстания 14 декабря: на Сенатской площади в этот день был ещё один участник событий - огромные толпы народа.

Общеизвестны слова Герцена - “декабристам на Сенатской площади не хватало народа” . Понимать эти слова надо не в том смысле, что народа вообще не было на площади, - народ был, а в том, что декабристы не сумели опереться на народ, сделать его активной силой восстания.

Любопытно впечатление современника о том, как “пусто” в этот момент было в прочих частях Петербурга: “Чем далее отходил я от Адмиралтейства, тем менее встречал народа; казалось, что все сбежались на площадь, оставив дома свои пустыми”. Очевидец, фамилия которого осталась неизвестной, рассказывал: “Весь Петербург стекался на площадь, и первая адмиралтейская часть вмещала в себе 150 тыс. человек, знакомые и незнакомые, приятели и враги забывали свои личности и собирались в кружки, рассуждали о предмете, поразившем их взоры”.

Преобладало “простонародье”, “чёрная кость” - ремесленники, рабочие, мастеровые, крестьяне, приехавшие к барам в столицу, были купцы, мелкие чиновники, ученики средних школ, кадетских корпусов, подмастерья... Образовались два “кольца” народа. Первое состояло из пришедших пораньше, оно окружало каре восставших. Второе образовалось из пришедших позже - их жандармы уже не пускали на площадь к восставшим, и “опоздавший” народ толпился сзади царских войск, окруживших мятежное каре. Из этих пришедших “позже” и образовалось второе кольцо, окружившее правительственные войска. Заметив это, Николай, как видно из его дневника, понял опасность этого окружения. Оно грозило большими осложнениями. Основным настроением этой огромной массы, которая, по свидетельствам современников, исчислялась десятками тысяч человек, было сочувствие восставшим.

Николай сомневался в своём успехе, “видя, что дело становится весьма важным, и, не предвидя ещё, чем кончится”. Он распорядился заготовить экипажи для членов царской семьи с намерением “выпроводить” их под прикрытием кавалергардов в Царское Село. Николай считал Зимний дворец ненадёжным местом и предвидел возможность сильного расширения восстания в столице. В дневнике он писал, что “участь бы наша была более чем сомнительна”. И позже Николай много раз говорил своему брату Михаилу: “Самое удивительное в этой истории - это то, что нас с тобой тогда не пристрелили”.

Конечно, выход на центральную площадь Петербурга почти трёх тысяч солдат заставил Николая I и его окружение пережить немало волнений. Но, пока восставшие ничего не предпринимали, император и его генералы начали активно действовать. По приказу Николая I к Сенатской площади срочно стягивали войска. Сначала подоспели пехота и кавалерия, а затем появились и артиллеристы с пушками.

Почему же медлили декабристы? Они ждали, пока к ним присоединятся другие участвовавшие в восстании войска. И когда к ним прибыло, наконец, подкрепление, солдатам пришлось уже пробиваться на Сенатскую площадь сквозь замкнутое Николаем I кольцо окружения восставших. «Бездействие, ─ писал позже Н. Бестужев, ─ поразило оцепенением умы; дух упал, ибо тот, кто на этом поприще раз остановился, уже побежден наполовину…».

В этих условиях Николай и прибег к посылке для переговоров с восставшими митрополита Серафима и киевского митрополита Евгения. Мысль послать митрополитов для переговоров с восставшими пришла Николаю в голову как способ пояснить законность присяги ему, а не Константину через духовных лиц, авторитетных в делах присяги. Казалось, кому лучше знать о правильности присяги, как не митрополитам? Решение ухватиться за эту соломинку укрепилось у Николая тревожными вестями: ему сообщили, что из казарм выходят лейб-гренадеры и гвардейский морской экипаж для присоединения к “мятежникам”. Если бы митрополиты успели уговорить восставших разойтись, то новые полки, пришедшие на помощь восставшим, нашли бы уже основной стержень восстания надломленным и сами могли бы выдохнуться.

Но в ответ на речь митрополита о законности требуемой присяги и ужасах пролития братской крови “мятежные” солдаты стали кричать ему из рядов, по свидетельству дьякона Прохора Иванова: “Какой ты митрополит, когда на двух неделях двум императорам присягнул... Не верим вам, пойдите прочь!..” Внезапно митрополиты ринулись бегом влево, скрылись в проломе загородки Исаакиевского собора, наняли простых извозчиков (в то время как справа, ближе к Неве, их ждала дворцовая карета) и объездом вернулись в Зимний дворец. Почему произошло это внезапное бегство священнослужителей? К восставшим подходило два новых полка. Справа, по льду Невы, поднимался, пробиваясь с оружием в руках через войска царского окружения, полк лейб-гренадёр (около 1250 человек). С другой стороны вступали на площадь ряды моряков - почти в полном составе гвардейский морской экипаж - свыше 1100 человек, всего не менее 2350 человек, т.е. сил прибыло в общей сложности более чем втрое по сравнению с начальной массой восставших московцев (около 800 человек) , а в целом число восставших увеличилось вчетверо. Все восставшие войска были с оружием и при боевых патронах. Все были пехотинцами. Артиллерии у них не было.

Но момент был упущен. Сбор всех восставших войск произошёл спустя два с лишним часа после начала восстания. За час до конца восстания декабристы выбрали нового “диктатора” - князя Оболенского, начальника штаба восстания. Он трижды пытался созвать военный совет, но было уже поздно: Николай успел взять инициативу в свои руки. Окружение восставших правительственными войсками, более чем вчетверо превосходящими восставших по численности, было уже завершено. По подсчётам Габаева, против 3 тыс. восставших солдат было собрано 9 тыс. штыков пехоты, 3 тыс. сабель кавалерии, итого, не считая вызванных позже артиллеристов (36 орудий), не менее 12 тыс. человек. Из-за города было вызвано и остановлено на заставах в качестве резерва ещё 7 тыс. штыков пехоты и 22 эскадрона кавалерии, т.е. 3 тыс. сабель; иначе говоря, в резерве стояло на заставах ещё 10 тыс. человек.

Короткий зимний день клонился к вечеру. Уже было 3 часа дня, и стало заметно темнеть. Николай боялся наступления темноты. В темноте народ, скопившийся на площади, повёл бы себя активнее. Более всего Николай боялся, как позже сам записал в своём дневнике, чтобы “волнение не сообщилось черни”.

Николай приказал стрелять картечью.

Первый залп картечью был дан выше солдатских рядов - именно по “черни”, которая усеяла крышу Сената и соседних домов. На первый залп картечью восставшие отвечали ружейным огнём, но потом под градом картечи ряды дрогнули, заколебались - началось бегство, падали раненые и убитые. Царские пушки стреляли по толпе, бегущей вдоль Английской набережной и Галерной. Толпы восставших солдат бросились на невский лёд, чтобы перебраться на Васильевский остров. Михаил Бестужев попытался на льду Невы вновь построить солдат в боевой порядок и идти в наступление. Войска построились. Но ядра ударялись о лёд - лёд раскалывался, многие тонули. Попытка Бестужева не удалась.

К ночи всё было кончено. Всех восставших начали отлавливать и свозить в Петропавловскую крепость. На Сенатской площади подобрано было восемьдесят трупов. Кровь полиция присыпала снегом.

Царь и его клевреты всячески преуменьшали число убитых, - говорили о 80 трупах, иногда о сотне или двух. Но число жертв было гораздо значительнее - картечь на близком расстоянии косила людей. По документу чиновника статистического отделения Министерства юстиции С. Н. Корсакова мы узнаём, что 14 декабря было убито 1271 человек, из них “черни” - 903, малолетних - 19.

В это время на квартире Рылеева собрались декабристы. Это было их последнее собрание. Они договорились лишь о том, как держать себя на допросах. Отчаянию участников не было границ: гибель восстания была очевидна.

Восстание Черниговского полка.

Эхо Сенатской площади долетело до южных полков, где среди офицеров было немало членов тайного общества. Известие о подавлении восстания в Петербурге привёз в Васильков, где стояли части Второй армии, девятнадцатилетний Ипполит Муравьёв-Апостол. Он был членом Северного тайного общества, а его старшие братья, Сергей и Матвей ─ Южного. В день восстания, 14 декабря он находился в Петербурге, был свидетелем расправы Николая I с декабристами и тотчас поскакал на юг, чтобы сообщить о случившемся братьям.

Когда по приказу и Таганрога, в результате доноса Майбороды, был арестован Пестель, одновременно был дан приказ арестовать Сергея и Матвея Муравьевых-Апостолов и Бестужева-Рюмина. Их долго разыскивали и наконец арестовали в Трилесах, где было расквартировано одно из подразделений Черниговского полка.

Наутро обоих должны были вывезти в Васильков, где стоял Черниговский полк. Они сидели в избе под охраной, но караул был слабый, и этим воспользовались вызванные сюда тревожной запиской товарищи по полку. Пользуясь сочувствием солдат, они сняли караулы и освободили заключённых.

29 декабря 1825 года С. Муравьев-Апостол возглавил восстание Черниговского полка и утром 30 декабря вступил в Васильков. Перед выстроившимся 31 декабря полком священник Даниил Кейзер прочитал составленный С.Муравьевым-Апостолом и Бестужевым-Рюминым революционный «Катехизис» ─ замечательнейший документ революционной идеологии. Он написан в вопросах и ответах.

Вот небольшой отрывок из этого «Катехизиса», дающий представление о его характере:

Вопрос. Какое правление сходно с законом божьим?

Ответ. Такое, где нет царей. Бог создал нас всех равными и, сошедши на землю, избрал апостолов из простого народа, а не из знатных и царей.

Вопрос. Стало быть, бог не любит царей?

Ответ. Нет! Они прокляты суть от него, яко притеснители народа…

Вопрос. Отчего же упоминают в церквах о царях?

Ответ. От нечестивого приказания их самих, для обмана народа…

Восставший полк двинулся на деревню Мотовиловку. Поджидая присоединения восставших частей, Сергей Муравьёв-Апостол 1 января 1826 г. объявил в Мотовиловке днёвку, затем двинулся по направлению к Белой Церкви. 3 января между Устимовкой и Ковалёвкой восставших встретили правительственные войска под командованием генерала Гейсмара. «Местность оказалась самою невыгодною для пехоты, имеющей встретиться с кавалерию. Мы продвигаемся вперёд. Раздаётся пушечный выстрел, за ним второй, ядро пролетело над головами. Мы всё шли вперёд, ─ писал в воспоминаниях Матвей Муравьев-Апостол. ─ Открылась пальба картечью, у нас несколько человек пало: убитыми, другие раненными… Тогда Сергей Иванович решился прекратить неравный бой и спасти сою команду от неминуемой гибели и приказал поставить ружья в козлы. Солдаты, повинуясь ему, не понимали с каким намерением начальник остановил их. Сергей Иванович сказал им, что виноват перед ними, что, возбудив в них надежду на успех, он их обманул. Артиллеристам Сергей Иванович стал махать белым платком и тут упал, пораженный картечью». Третий их брат, Ипполит, давший клятву «победить или умереть», застрелился после боя.

Раненного С. Муравьева-Апостола и Бестужева-Рюмина, а также всех восставших солдат арестовали и отправили в Петербург. Сопротивление Черниговцев было подавлено.

Арест декабристов. Допросы. Суд и приговор.

В ночь на 15 декабря в Зимний дворец начали привозить арестованных. Одним из первых привезли Рылеева и сразу же отправили в Петропавловскую крепость с собственноручной запиской царя на имя коменданта крепости генерал-адъютанта Сукина: «Присылаемого Рылеева посадить в Алексеевский равелин, но не связывая рук, без всякого сообщения с другими, дать ему бумагу для письма и что будет ко мне собственноручно, мне приносить ежедневно»…

17 декабря 1825 года после шести вечера в одной из комнат Зимнего дворца зажглось множество свечей. Затем туда вошли шесть важных начальников и несколько секретарей. Тут состоялся первый допрос. Разошлись в полночь, после чего был составлен протокол 1-го заседания «Тайного комитета для изыскания о злоумышленном обществе» (месяц спустя велено было не называться «тайным»; а потом «комитет» был переименован в «следственную комиссию» из каких-то едва ли допустимых нам бюрократических соображений насчет разницы между «комитетом» и «комиссией»).

Во время допроса часто открывалась дверь и на пороге появлялся Николай I. Он грозно оглядывал арестованного, прерывал Левашева и сам начинал задавать вопросы.

Левашев записывал.

Многих арестованных генералов и офицеров Николай I знал лично, других изучал при допросе. И с каждым разговаривал по-разному. Он был до крайности подозрителен, всего боялся, чувствовал, что около него не ни одного преданного ему человека, ему всюду мерещились заговоры, он был настроен злобно и мстительно. Вникая во все подробности, Николай I пытался до конца распутать сложный клубок организации восстания. В зависимости от поведения арестованного он действовал то лаской то угрозой.

Свои выводы в отношении каждого декабриста Николай I делал обычно уже после первого допроса. Они часто находили отражение в записках, которые царь писал на клочках бумаги и отсылал вместе с арестованными коменданту Петропавловской крепости Сукину.

Всего было написано Николаем I во время следствия около ста пятидесяти записок. Они выдают натуру черствую и жестокую, между строк можно было прочесть будущие приговоры декабристам ─ царскую месть за участие в восстании и за их смелое, решительное, непримиримое поведение во время допросов…

Хотя поведение декабристов на следствии было различно. Многие из них не проявили революционной стойкости, потеряли почву под ногами, каялись, плакали, выдавали товарищей. Но были случаи и личного геройства, отказа давать показания и выдавать заговорщиков. В числе стойких и державших себя с достоинством были Лунин, Якушин, Андреевич 2-й, Петр Борисов, Усовский, Ю. Люблинский и другие. Пестель сначала отвечал на все вопросы полным отрицанием: «Не принадлежа к здесь упоминаемому обществу и ничего не знав о его существовании, тем ещё менее могу сказать, к чему стремиться истинная его цель и какие предполагало оно меры к достижению он ой», ─ отвечал он, например, на вопрос о целях тайного общества. Позже многими выданный, он был вынужден давать подробные ответы.

Но вместе с тем следственные дела декабристов содержат многочисленные покаянные обращения к царю и членам комиссии, слезливые письма раскаявшихся «преступников», клятвы заслужить прощение. Почему так много членов общества не проявили стойкости? Ответ представлялся ясным. За заключенными в Петропавловской крепости участниками восстания 14 декабря не стояло революционного класса. За стенами тюрьмы они не чувствовали опоры, и многие упали духом. В тюрьме происходили и случаи самоубийства (так, разбил себе голову о стену тюремной камеры декабрист Булатов). заковывание «в железа» было формой физической пытки (других форм, по-видимому, не применяли), но не менее тяжелы были и моральные пытки ─ запугивание, обнадеживание, влияние на семью, угрозы смертной казни и пр.

Царские власти были заинтересованы в широком оповещении дворянского общества о якобы «глубоком раскаянии» заключенных, признающих-де ошибочность выступления восхваляющих милосердие царской власти. Между прочим, для этой цели широко распространялся через полицию и губернскую администрацию один документ, представлявший собой объединение трех писем ─ предсмертного письма Рылеева к жене, письма декабриста Оболенского к отцу и покаянного письма Якубовича, также к своему отцу. Все три письма распространялись правительством официальным путём: об этом ярко свидетельствует особое «дело» канцелярии петербургского гражданского губернатора, в котором эти покаянные письма аккуратно подшиты к официальным сообщениям о следствии и суде, выдержкам из сенатских ведомостей и пр.

Следствие по делу декабристов тянулось полгода.К ответственности было привлечено 579 человек, осуждено 126.Суду были преданы 121 человек. Среди них было много бесстрашных героев, заклеенных в боях с Наполеоном, героев Аустерлица, Прейсиш-Эйлау, Бородина, Кульма, Лейпцига. Все они беззаветно любили родину и хотели видеть её счастливой. Это были в большинстве своем молодые люди. Многим из них не было и двадцати лет, когда они вступили в тайное общество. «Дети 1812 года» ─ генералы, полковники, капитаны, поручики, прапорщики блестящих гвардейских полков, ─ они всем сердцем стремились к свержению самодержавия и освобождению русского народа от позорного ига крепостничества.

В сущности никакого суда не было. Пародия на суд происходила при закрытых дверях, в глубокой тайне. Вызываемым декабристам спешно предлагали засвидетельствовать их подписи под показаниями на следствии, после чего читали заранее составленный приговор и вызывали следующий «разряд». «Разве нас судили? ─ спрашивали потом декабристы. ─ А мы и не знали, что это был суд…»

Всех осужденных разделили на одиннадцать разрядов. Но после Николай I смягчил свой приговор, хотя это смягчение было совсем незначительно. Эти 121 сослали на каторжные работы в Сибирь и - с разжалованием в рядовые - на Кавказ воевать против горцев. На каторгу за некоторыми из декабристов (Трубецким, Волконским, Никитой Муравьевым и др.) добровольно последовали их жены - юные, едва успевшие выйти замуж аристократки: княгини, баронессы, генеральши, всего - 12. Трое из них умерли в Сибири. Остальные вернулись вместе с мужьями через 30 лет, похоронив в сибирской земле более 20 своих детей. Подвиг этих женщин, декабристок, воспет в поэмах Н.А. Некрасова и француза А. де Виньи.

Амнистировал декабристов уже новый царь Александр II в 1856 г. К тому времени в Сибири из 100 осужденных выжили только 40. Остальные погибли на каторге и в ссылке.

Пять человек были поставлены вне разрядов, повешены Кто же эти пятеро?Павел Иванович Пестель родился в 1793 году в лютеранской дворянской семье. Его отец - Иван Борисович - занимал крупные государственные должности, с 1806 года выполнял обязанности сибирского генерал-губернатора. П.И. Пестель получил хорошее образование, учился в Дрездене, затем в Пажеском корпусе в Петербурге. С 1811 года служил в гвардейских частях, имел звание полковника. Состоял членом «Союза спасения» и «Союза благоденствия», являлся организатором и главой Южного общества.

Сергей Иванович Муравьёв-Апостол родился в 1795 году в стариной дворянской семье. Детство провёл в Гамбурге и в Париже. С 1810 года служил в армии, участвовал в войне с Наполеоном,имел звание подполковника. С 1822 года - командир батальона Черниговского пехотного полка. Один из самых активных членов «Союза спасения» и «Союза благоденствия», руководитель Южного общества,организатор восстания Черниговского полка.

Михаил Павлович Бестужев-Рюмин родился в 1801 году в богатой дворянской семье. Получил хорошее домашнее образование. С 1818 года служил в гвардии, в 1824 году дослужился до подпоручика. Один из руководителей Южного общества, организатор и руководитель восстания Черниговского полка.

Кондратий Фёдорович Рылеев родился в 1795 году в дворянской семье. Окончил Кадетский корпус, в 1814 году начал служить в чине прапорщика, участвовал в заграничных походах. В 1818 году вышел в отставку в чине подпоручика. Работал в Петербургской палате уголовного суда и торговой Российскоамериканской компании. Писал стихи, публиковался в журналах. Член Северного общества,с 1824 года исполнялобязанности его руководителя. Один из самых активных участников восстания, ярый сторонник убийства императора и всей его семьи.

Пётр Григорьевич Каховский родился в 1799 году в дворянской семье. Окончилпансион при Московском университете, в 1816 году начал службу в гвардии. В 1821 году уволен по болезни. Много путешествовал по Европе. Член Северного общества, активный участник событий на Сенатской площади.

Могли ли декабристы победить? Этот вопрос, впервые поставленный Герценом, обсуждается и поныне, причем и сегодня некоторые историки (вслед за Герценом) отвечают на него положительно, считая, что декабристы "не были одинокими" и могли опереться на "ряд лиц и деятелей" из дворянства и даже правительства. Однако согласиться с такой версией трудно: совокупность всех "за" и "против" нее заставляет признать, что восстание декабристов было обречено на поражение.

Дело не только в том, что восставшие были малочисленны, действовали пассивно и разрозненно, а иные из них (Трубецкой, Якубович, Волконский) даже уклонились от всякого действия, и не в том, что декабристам на Сенатской площади, как подчеркнул Герцен, "не хватало народа" - в смысле не присутствия, а взаимодействия. Главное в том, что тогда в России самодержавно-крепостнический строй еще далеко не исчерпал себя, не сложились условия для его насильственного свержения, не назрела революционная ситуация, а народ долго оставался невосприимчивым к идеям революции. Поэтому декабристы при всех своих связях с людьми из дворянства и самого правительства не могли рассчитывать на сколько-нибудь широкую опору в национальном масштабе, они представляли ничтожную горсть своего класса. Подсчитано, что все офицеры и генералы - члены тайных обществ, а также участники восстаний декабристов, не входившие в общества, составляли тогда лишь 0,6% от общего числа офицеров и генералов русской армии (169 из 26 424). Всех же дворян в России было почти четверть миллиона. Значит, в то время более рациональным средством преобразования России, чем вооруженное восстание, был эволюционный путь - давление на правительство со стороны тех дворянских и военных кругов, к которым принадлежали декабристы.

Тем не менее историческая заслуга декабристов неоспорима. Они вошли в историю России как пионеры освободительной борьбы против самодержавия и крепостничества. Их восстание, при всех его слабостях, было актом международной значимости. Оно ударило по европейской реакции, по системе Священного союза, оплотом которого был царизм. В самой России декабристы разбудили вольнолюбивый дух нации. Их имена и судьбы остались в памяти, а идеи - в арсенале следующих поколений борцов за свободу. Сбылось пророчество поэта-декабриста А.И. Одоевского:

Наш скорбный труд не пропадет,

Из искры возгорится пламя.

Неудача декабристов, жестокая расправа над ними вызвали глубокий духовный кризис у Пушкина, привели к трагическим раздумьям поэта над судьбами России и человеческой историей. Стремясь осмыслить причины неудачи декабризма, Пушкин обращается к социологии и истории, противопоставляет чисто политическому подходу к действительности интерес к более широким «человеческим» - этическим - ценностям.

Литература о декабристах. Литература о декабристах колоссальна: 12 тыс. названий, т. е. больше, чем о каком-либо другом явлении российской дореволюционной истории, кроме войны 1812 г.

Самым выдающимся в дореволюционной литературе о декабристах является труд В.И. Семевского, где капитально исследованы взгляды, программы и планы декабристов как явление общеевропейское, хотя и несколько преувеличено иностранное влияние на их идеологию.

Советские историки изучали все стороны декабризма: его происхождение (С.Н. Чернов, С.С. Ланда), идеологию (Б.Е. Сы-роечковский, В.В. Пугачев), Северное общество (Н.М. Дружинин, /99/ К.Д. Аксенов) и Южное (Ю.Г. Оксман, С.М. Файерштейн), восстание декабристов (А.Е. Пресняков, И.В. Порох), расправу с ними (П.Е. Щеголев, В.А. Федоров). Издан целый ряд биографических трудов, лучшими из которых являются книги Н.М. Дружинина о Никите Муравьеве и Н.Я. Эйдельмана о Лунине. Наиболее крупный обобщающий труд принадлежит акад. М.В. Нечкиной. В нем наряду с достоинствами (широчайший охват темы, колоссальная источниковая база, поразительная скрупулезность, яркая форма изложения) есть и недостатки, свойственные советской историографии декабризма в целом,- главным образом, выпячивание революционности декабристов и замалчивание непозволительных для революционера слабостей (например, нестойкое поведение многих из них на следствии и суде).

Более современно (хотя и не столь подробно) обозрел движение декабристов В.А. Федоров в книге "Декабристы и их время" (М., 1992). В последнее время у нас обозначилась тенденция к пересмотру традиционно советского взгляда на декабризм, но она малопродуктивна, судя по тому, что ее энтузиасты склонны считать главными в происхождении декабризма не внутренние, российские, а внешние, европейские факторы.

За рубежом о декабристах пишут немного. Лучшие работы сходятся в главном с русской либеральной концепцией [А. Мазур (США), П.О"Мара (Ирландия)], реже - с советской [Б. Йосифова (Болгария), Б. Муха (Польша)]. Творчески оригинальна книга А. Мори (Франция) "Заговор декабристов" с подробным разбором и сильных, и слабых сторон восстания 14 декабря 1825 г.

Значение восстания .

Говоря о значении восстания декабристов, В.О. Ключевский отмечал: «Декабристы важны не как заговор, не как тайное общество, это нравственно-общественный симптом, вскрывший обще-ству недуги, которых оно само в себе не подозревало; это целое настроение, охватившее широкие круги, а не 121 человек только, признанных виновными и осужденных по нескольким степеням виновности».

Декабристы были первыми русскими дворянскими революционерами, открыто выступившими против самодержавия. Поражение декабристов еще больше увеличило противоречие между властью и дворянской интеллигенцией. Выступление декабристов не было понято крестьянством, а их поражение воспринималось как справедливая кара дворянам, якобы препятствовавшим отмене неволи. Надежды на освобождение крестьяне пока возлагали на доброго царя-батюшку. Неприятие народными массами, значительной частью дворянства движения декабристов помогало борьбе царизма с либеральными и революционными течениями, проводить реакционную полити-ку.

Декабристы имели определенный шанс ускорить развитие страны по пути создания государ-ственности западного образца. Поражение декабристов и исключение из активной политической жизни лучших, честнейших, преданнейших людей России явилось национальной трагедией.

Восстание декабристов было частью международного революционного процесса, охвативше-го Европу в 20-х гг. XIX в. Выступая против царизма, ставшего жандармом Европы, декабристы тем самым нанесли удар по принципам Священного союза в этом международное значение дви-жения декабристов.

Основные программные положения – ликвидация самодержавия, крепостничества, сословного строя, введение республики и другие – отражали насущные потребности времени.

Взятые на вооружение и развитые новыми поколениями русских революционеров, они сохраняли свое значение на всех этапах освободительного движения.

Значителен вклад декабристов в развитие передовой русской культуры. Их идеи оказали огромное воздействие на творчество А.С.Пушкина, А.С.Грибоедова, А.И.Полежаева. Среди самих декабристов были выдающиеся писатели и поэты, ученые и художники, крупные военные деятели. Сосланные на каторгу и в ссылку, они не изменили своим убеждениям, находились в курсе общественно-политических событий как в России, так и за рубежом, они внесли крупный вклад в развитие культуры и просвещения народов Сибири.

Таким образом, декабристами впервые была совершена попытка изменить социальную и политическую систему России. Их идеи и деятельность оказали существенное влияние не только на развитие общественной мысли, но и на весь дальнейший ход русской истории.

Отношение людей к восстанию.

В советское время декабристская тема была некой отдушиной для исторической науки. Поскольку Ленин назвал декабристов первыми русскими революционерами, разбудившими Герцена, то о них, как и об авторе "Былого и дум", можно было писать много и относительно объективно - вспомним хотя бы замечательные книги и лекции Натана Эйдельмана. Декабристы превратились в романтических героев, поборников свободы и радетелей за народное благо, хотя, согласно ленинскому определению, были страшно далеки от народа. На их примере воспитывались поколения советской интеллигенции, как до этого - поколения интеллигенции российской.

В новой России отношение к декабристам, по крайней мере в среде элиты и обслуживающей ее интеллигенции, претерпело разительную эволюцию.По мере развития нашей страны, декабристы из героев превращались во врагов России. И очередная круглая годовщина восстания (185-летие) осталась почти незамеченной. Из общественных мероприятий только скромный пикет "Правого дела" на Пушкинской площади в Петербурге. А ведь декабристы как-никак революционеры.

Также без внимания отсталось и 180-летие...

В Санкт-Петербурге – правда, не в самый день юбилея, а в пятницу – рядом со станцией метро «Горьковская» состоится митинг, организованный «Русским имперским движением», под совсем другими лозунгами: «Декабристы – кровавые слуги Запада», «Декабристы – предатели Родины», «Собакам – собачья смерть». В мероприятии приглашены участвовать Русское имперское ополчение, Евразийский Союз молодежи и другие православно-патриотические организации. Координатор Движения Станислав Воробьев считает восстание 14 декабря «антирусским путчем». По его словам, «в тот день масоны-заговорщики путем обмана вывели на Сенатскую площадь некоторые части гвардии. И только мужество Николая Павловича и русских солдат предотвратили новую кровавую смуту».

Граф Федор Ростопчин так прокомментировал события 14 декабря 1825 года на Сенатской площади: "В эпоху Французской революции сапожники и тряпичники хотели сделаться графами и князьями; у нас графы и князья хотели сделаться тряпичниками и сапожниками". Требовали декабристы демократических свобод, выборной власти, отмены крепостного права и рекрутских наборов, установления конституционной монархии или республики. Согласимся, что эти чаяния созвучны требованиям современной российской оппозиции. И неслучайно сегодня провластно настроенные публицисты хотят сделать из декабристов то ли иностранных агентов, то ли заговорщиков, пытавшихся устроить очередной дворцовый переворот.

Резюмируя, необходимо отметить, что декабристы не только задумали, но и организовали первое в истории России выступление против самодержавия с оружием в руках. Они совершили его открыто, на площади русской столицы, перед лицом собравшегося народа. Они действовали во имя сокрушения отжившего феодального строя и движения своей родины вперёд по пути общественного развития. Идеи, во имя которых они восстали, - свержение самодержавия и ликвидация крепостничества и его остатков, - оказались жизненными и долгие годы собирали под знамёна революционной борьбы последующие поколения.

Трудно добавлять чего-то к словам людей, занимающихся движением декабристов длительное время, порой посвятив этому всю жизнь. Каждый человек имеет право на свою оценку, свое понимание. Для меня же движение декабристов – это, прежде всего, утопическое движение. Впервые восставшие не имели никаких личных целей, не добивались личной выгоды. Они действовали во благо государства, не побоялись, в конце концов, умереть за Родину. Это – настоящие патриоты. Они могут служить достойным примером для подражания в наше время, тем более что сейчас бытует мнение об отсутствии патриотичности у молодежи. Хочется верить, что в будущем в нашем государстве все будет хорошо и, главное, справедливо, и больше никогда не найдется повода для новых движений за правду, каким было движение дворянских революционеров – декабристов.

Могло ли победить восстание декабристов?

И все же, как считает декабрист Розен, "успех предназначенного предприятия был возможен, если сообразим все обстоятельства". Какие же это обстоятельства? "Две тысячи солдат (около 3 тысяч) и вдесятеро больше народу были готовы на все по мановению начальника. Начальник был избран... он не явился в назначенный час... В критическую минуту его пришлось заменить; из двух назначенных ему помощников один, полковник Булатов, имел способность и храбрость, но избрал себе сам отдельный круг действия; другой - капитан Якубович... играл роль двусмысленную: то подстрекал возмутителей, то обещал императору склонить их к покорности... Между тем уходило время; не было единства в распоряжениях, отчего сила вместо действующей стала только страдательною. Московцы твердо устояли и отбили пять атак л.-гв. Конного полка. Солдаты не поддавались ни угрозам, ни увещеваниям... Эта сила на морозе (было восемь градусов мороза при ветре) и в мундирах стояла неподвижно в течение нескольких часов, когда она могла взять орудия, заряженные против нее. Орудия стояли близко под прикрытием взвода кавалергардов, под командою члена тайного общества И. А. Анненкова. Нетрудно было приманить к себе л.-гв. Измайловский полк, в котором было много посвященных в тайные общества... Наконец, в этот самый день занимал караулы во дворце, в Адмиралтействе, в Сенате, в присутственных местах 2-й батальон л.-гв. Финляндского полка под начальством А. Ф. Моллера, члена тайного общества; в его руках был дворец.

На Адмиралтейском бульваре, в двадцати шагах от императора, стоял полковник Булатов... Он имел два пистолета заряженных за пазухой с твердым намерением лишить его жизни..."

Но, как впоследствии признался этот храбрый офицер, отличавшийся отвагой и бесстрашием, "каждый раз, когда хватался за пистолет, сердце мне отказывало". Пытаясь объяснить такого рода парадоксы в поведении людей мужественных, как и измену Трубецкого общему делу, Завалишин различал "военную храбрость от политической, редко совмещаемых даже в одном лице. Ему вторит и М. Бестужев: "Храбрость солдата и храбрость заговорщика не одно и то же. В первом случае - даже при неудаче - его ожидают почет и награды, тогда как в последнем, при удаче ему предстоит туманная будущность, а при проигрыше дела, верный позор и бесславная смерть". Политического мужества недостало не только Трубецкому и Булатову.

Обратим внимание, что в приведенной обширной цитате из записок Розена возможность достижения успеха обусловлена многими "если бы".

В последнее время и современные историки, и литераторы все чаще задаются вопросом: могло ли победить восстание декабристов? И почти уверенно отвечают на него положительно, во всяком случае, утверждают, что "фатальной неизбежности неудачи декабристов в день 14 декабря 1825 г. не было". А затем следует длинный ряд "если бы": если бы они захватили Петропавловскую крепость, если бы взяли Зимний дворец, заняли Сенат и другие правительственные учреждения, если бы арестовали царскую семью... Этот перечень можно легко увеличить: если бы был у восставших сколько-нибудь организованный штабной аппарат, если бы была отлаженная связь между полками, если бы руководители восстания твердо знали, какие части будут на их стороне, если бы такое же внимание уделили не только привлечению войск на свою сторону и сбору их на площади, но и дальнейшим действиям и т. д.

При постановке вопроса о возможности победы декабристов не учитывается то, что для выполнения всех этих "если бы" требовались решительность и смелость, высокий уровень организованности и ответственности за порученное дело, а главное - на всех этапах восстания нужна была наступательность действий, то есть необходимо было овладеть искусством восстания. Даже такой сильный шанс, как владение инициативой на первых порах, когда правительственная сторона вынуждена была лишь отвечать на действия мятежников, не был использован. В результате из наступательной силы они превратились в обороняющуюся. Это обошлось дорого. Завалишин писал: "Неподвижность явно была принимаема всеми за знак нерешительности, что парализовало решимость всех полков, готовых и ждавших случая принять также участие в восстании..."

Укажем еще на один фактор, решающим образом предопределивший неуспех восстания,- отсутствие на площади народа в качестве составной части движения. В планах тайного общества главная роль отводилась военной силе - народные массы осознанно были исключены из числа участников восстания. Обращаясь к предшествующему опыту борьбы крестьянства, декабристы не могли не видеть, что участие в движении широких народных масс придает ему характер народного восстания с беспощадным уничтожением помещиков-крепостников. А. Бестужев не скрывал на следствии того, что они "более всего боялись народной революции". Об "опасности участия народа" в восстании, о грозящих "больших бедствиях в случае внутренних беспокойств (как был тому пример во время Пугачева)" писал Трубецкой. В своих беседах с Рылеевым Штейнгель не раз "представлял ему, что в России революция в республиканском духе еще невозможна: она повлекла бы за собой ужасы". И объяснил почему: "В одной Москве из 250 тысячи тогдашних жителей 90 тысяч было крепостных людей, готовых взяться за ножи и пуститься во все неистовства".

Есть исторические события , даты которых становятся символом истории страны. Исполняется 190 лет восстанию на Сенатской площади. Из-за разницы календарного счета теперь годовщина приходится на 26 число. Однако произнесешь «14 декабря» – и душа откликается воспоминанием о тех героях, кто ради свободы и справедливости вышел на площадь против силы, ломающей народные судьбы.

«Выйти на площадь», восстать против тирании – всегда призывный, вдохновляющий образ. Кто они, вышедшие: герои или неразумная массовка, разрушители государства? В недавней передаче на НТВ ведущий «Точки» устроил даже мизансцену, заставив собеседников выяснять, кто они: дворянские революционеры-герои или изменники? В итоге либерал Борис Надеждин пришел к выводу, что казнил бы декабристов, если бы они угрожали ему, а писатель Юрий Поляков посчитал, что уж лучше бы они не выступали вообще…

Конечно, это выглядело неловким экспромтом, но знаково.

Выступление декабристов живо в нашем сознании, оно оказало огромное влияние на русскую историю, литературу, на сам дух нашего народа. К истории восстания обращались и обращаются политики, философы, ученые.

Одним из ведущих исследователей этой темы с начала 1930-х годов стала академик Милица Васильевна Нечкина. Ее перу принадлежит более 450 работ об истории русского освободительного движения. Итогом явился двухтомный труд «Движение декабристов», который стал значительным явлением в отечественной и зарубежной историографии.

В сегодняшнем номере «Отечественных записок» мы представляем фрагмент работы М.В. Нечкиной «День 14 декабря 1825 года».

14 (26) декабря 1825 года в Петербурге на Сенатской площади произошло восстание. Его организовала группа дворян-единомышленников, многие из них были офицерами гвардии. Целью восстания было упразднение самодержавия и отмена крепостного права.

Члены тайного общества вывели на Сенатскую площадь около 800 солдат Московского лейб-гвардии полка; позже к ним присоединились части 2-го батальона Гренадерского полка и матросы Гвардейского морского экипажа в количестве не менее 2350 человек.

Однако за несколько дней до этого Николай был предупрежден о намерениях тайных обществ. Сенаторы заранее принесли присягу

Николаю и провозгласили его императором. Назначенный руководителем восстания Трубецкой не появился.

К вечеру со стороны Адмиралтейского бульвара появилась гвардейская артиллерия, верная Николаю. Первый залп был дан выше рядов мятежных солдат – по «черни» на крыше здания Сената и соседних домов. Восставшие отвечали ружейным огнем, но потом под градом картечи началось бегство...

Сразу же после подавления восстания были арестованы и отправлены в Петропавловскую крепость 371 солдат Московского полка, 277 – Гренадерского и 62 матроса Морского экипажа.

Всего к следствию были привлечены 579 человек. К.Ф. Рылеев, П.И. Пестель, П.Г. Каховский М.П. Бестужев-Рюмин, С.И. Муравьев-Апостол были повешены. 120 человек сосланы на каторгу в Сибирь или на поселение.

<...> Облава на участников восстания началась сейчас же после того, как Сенатскую площадь «очистили» картечью. Будущему шефу жандармов генерал-адъютанту Бенкендорфу во главе шести эскадронов конной гвардии было поручено «собирать спрятанных и разбежавшихся», как пишет Николай в своих «Записках». Бенкендорф орудовал «на сей стороне Невы», а на Васильевском острове то же поручение исполнял генерал-адъютант Алексей Орлов (брат декабриста), которому под команду был дан гвардейский конно-пионерный эскадрон.

По приказанию полиции все ворота и двери давно были заперты, и большие толпы восставших, бежавших вдоль улиц, окружались и арестовывались войсками, отряженными для облавы. Кое-где случайно или неслучайно отворенные ворота и двери принимали беглецов. Так, большая группа их укрылась было во дворе Академии художеств. Группа бежавших солдат пряталась некоторое время во дворе, где жил священник Виноградов. Сорок солдат успели спрятаться в погреб Сената, где вскоре и были арестованы. У прорубей на Неве находили наскоро сброшенные солдатские мундиры и шинели. Четверо рядовых, переодетых в крестьянское платье, допрашивались в Зимнем дворце генералом Левашовым уже вечером 14 декабря после торжественного молебна. Ведь кто- то дал им это крестьянское платье!

Раскрывались двери и перед офицерами – участниками восстания. Николай Бестужев вместе с двумя другими беглецами вошел в «полуотворенные ворота» одного из домов на узкой Галерной улице. Все трое были укрыты хозяином дома, который велел запереть все засовы и напоил декабристов чаем. Хозяин укрывал Николая Бестужева в своем доме до позднего вечера, хотя тот и сказал ему, что входит в число офицеров, которые привели на площадь восставшие войска. Сам хозяин дома (имени его Николай Бестужев так и не назвал) находился в толпе на Сенатской площади, наблюдал за всем ходом восстания и полагал, что требования восставших «были очень справедливы».

Отряженные для облавы войска сгоняли «пленных» на Сенатскую площадь, где строили их рядами для отправки в Петропавловскую крепость. Эта трагическая колонна «пленных», выстроенная у памятника Петру, не может быть забыта историком 14 декабря. Но обычно о ней ничего не пишут в работах, посвященных дню восстания.

В письме к Константину Николай писал, что захваченных солдат было около 500 человек, но число это явно преуменьшено. Сохранилась «Ведомость о числе нижних воинских чинов лейб-гвардии Московского и гренадерского полков и гвардейского экипажа, помещенных для содержания в казематах в Санкт-Петербургской крепости», датированная 20 декабря 1825 года. В ней числится 680 человек. В тюрьму «многих везли в санях раненых», пишет Комаровский. Колонну пленных, очевидно, не случайно конвоировал в Петропавловскую крепость тот самый специально подобранный Семеновский полк нового состава, который был сформирован вместо восставшего в 1820 году Семеновского полка. Декабристы недаром не рассчитывали на этот полк, строя свои планы и готовясь к восстанию.

Охрану центральной части города Николай поручил генерал-адъютанту Васильчикову, под командой которого были Семеновский полк, два батальона Измайловского, сводный батальон Павловского и Московского полков (имеется в виду не участвовавшая в восстании часть московцев), а также два эскадрона конной гвардии и четыре орудия конной артиллерии. Охрана Васильевского острова после розысков и поимки участников восстания поручалась также Бенкендорфу, которому к шести прежним эскадронам конной гвардии придавались еще батальон Финляндского полка и четыре орудия пешей артиллерии. Петербург имел вид завоеванного врагами города. Всюду на улицах были войска; на Сенатской площади, на месте революционного каре, чернели ряды конной гвардии. Вход на Гороховую улицу охраняли два батальона лейб-гвардии Егерского полка и четыре эскадрона кавалергардов. У Малой Миллионной, у Большой Миллионной, у казарм Преображенского полка и на Большой Набережной у театра были расставлены пикеты егерей и тут же две пушки. Против углов Зимнего дворца, выходящих на Неву, были поставлены батареи: восьмипушечная и четырехпушечная. Парадный подъезд Зимнего дворца с набережной охранял целый батальон Измайловского полка, а левее, против угла дворца, расположились два эскадрона кавалергардов. На самой Дворцовой площади, тылом к дворцу, стоял Преображенский полк и при нем четыре пушки. Во дворе Зимнего дворца стояли оба гвардейских саперных батальона и первая «гренадерская» рота.

Ничто не может красочнее изобразить страха Николая перед революцией, как эта «диспозиция» в ночь на 15 декабря, изложенная нами по его «Запискам». Посылая генерал-адъютанта Комаровского в Москву с распоряжениями о присяге, Николай на вопрос, тотчас ли ему возвращаться, отвечал: «Желал бы, но как богу будет угодно». Разгромив восстание картечью, он еще ощущал декабристов как неубитую, живую, действующую силу! Может быть, они выступят в Москве? По сведениям, занесенным в дневник сенатора П.Г. Дивова, правительство ждало новой вспышки, и в Арсенале спешно изготовляли снаряды, начиненные картечью. Анонимный очевидец описал вид города после подавления восстания: «В 7 часов вечера я отправился домой, и вот необычайное в С.-Петербурге зрелище: у всех выходов дворца стоят пикеты, у всякого пикета ходят два часовых, ружья в пирамидах, солдаты греются вокруг горящих костров, ночь, огни, дым, говор проходящих, оклики часовых, пушки, обращенные жерлами во все выходящие от дворца улицы, кордонные цепи, патрули, ряды копий казацких, отражение огней в обнаженных мечах кавалергардов и треск горящих дров, все это было наяву в столице...» Он вспоминал и о «простреленных стенах Сената, выбитых рамах частных домов по Галерной улице...»

Поздно вечером несколько декабристов собрались на последнее совещание в квартире Рылеева. На совещании присутствовали Рылеев, Каховский, Оржицкий, Штейнгель, Батенков. Полный список его участников установить трудно: это было одно из тех конспиративных собраний, о которых декабристы старались не говорить на следствии. Они договаривались, как держать себя на допросах, прощались друг с другом. Отчаянию участников восстания не было границ: гибель всех замыслов была очевидна. Рылеев взял слово с Н. Оржицкого, что тот сейчас же отправится во вторую армию и известит Южное общество, что «Трубецкой и Якубович изменили...».

В тот же вечер 14 декабря к некоторым декабристам приезжали сочувствующие друзья, не бывшие участниками тайных обществ, и предлагали свою помощь по сокрытию нужных бумаг. К И.И. Пущину (лицеисту!) приехал друг Пушкина поэт П.А. Вяземский и взял у него на хранение запертый портфель, содержавший копию Конституции Никиты Муравьева, переписанную рукой К.Ф. Рылеева, рукописи стихов А.С. Пушкина, К.Ф. Рылеева и А.А. Дельвига. Тридцать два года хранился портфель у П.А. Вяземского, избежав захвата жандармами Николая I. Осенью 1856 года, когда И.И. Пущин вернулся из Сибири после отбытия срока каторги и поселения, портфель вернулся к нему. Не все поступали таким образом: когда вечером 14 декабря декабрист Корнилович просил Илью Львова передать участнику событий – подпоручику Измайловского полка Кожевникову несколько тысяч рублей, Львов побоялся это сделать и ответил отказом.

«Немного спустя после полуночи» Николай уже отдавал приказ об аресте К.Ф. Рылеева тому самому флигель-адъютанту Дурново, который по трусости не решился переговорить с «мятежниками» на площади. В ночь на 15 декабря в Зимний дворец стали свозить арестованных. Первое открытое сражение, которое молодое русское революционное движение дало старому строю, было проиграно.

Священник Виноградов еще 15 декабря видел на Сенатской площади многочисленные кровавые пятна. Он не решился написать эти слова по-русски и написал по-латыни: «Sanguinis multa signa». Дворники засыпали кровь свежим снегом. По приказу Николая спешно штукатурили сенатскую стену, изрешеченную пулями.

***

Обобщим теперь особенности хода событий на Сенатской площади. Ответим себе, прежде всего, на вопрос: правильно ли распространенное представление о «стоячем» восстании? Ясно, что неправильно. Обычно события в схематическом виде представляются таким образом: утром на площадь собрались три полка и стояли в течение четырех-пяти часов, пока их не расстреляли картечью. Стояли они, то ли дожидаясь диктатора, то ли вообще не зная, что предпринять. Факты показывают, что с этой неправильной схемой необходимо расстаться: она в корне ошибочна. Речь должна идти не о «стоянии» собравшихся полков, а о процессе сбора восставших полков на площади, о процессе их соединения, концентрации сил восстания. Этот сбор был очень медленным и трудным. Полки пришли на площадь разновременно. Николай разгромил не «стоячее», а численно возрастающее восстание.

Еще более распространено ошибочное утверждение, что восставшие войска вышли якобы с незаряженными ружьями и вообще не имели намерения стрелять. Восстание декабристов было будто бы «мирной военной демонстрацией». Эти вымыслы принадлежат либеральной концепции и противоречат фактам. Выше многократно отмечены случаи «батальной стрельбы» с фасов каре и применения силы.

Вникнем в представление самих декабристов о причинах их «бездействия» на Сенатской площади. Как они сами поясняли себе свою пассивную позицию? Чтобы лучше разобраться в этом, учтем, что в те примерно пять часов, которые длилось восстание, в нем сменились две, существенно отличные одна от другой, ситуации. Первая длилась те часы, когда на площади находился только один полк – Московский. В это время, покуда не соберутся все силы восстания, пока не примкнут другие полки, собственно, и не предполагалось начинать действия. Ведь никто из декабристов не думал, что может возникнуть положение, когда на площади в течение двух или двух с лишним часов будет только один восставший полк или, точнее говоря, даже лишь часть одного полка – около 800 человек. Представляя себе накануне ход событий, декабристы совершенно не обдумали этой ситуации, считая ее нереальной. Их показания о предполагаемом ходе событий пронизаны мыслью: или полков одновременно соберется много, или вообще полки не соберутся. Диктатор же предполагался присутствующим. Начинать действовать предполагалось, разумеется, сомкнутыми силами. Взятие Якубовичем Зимнего дворца рассматривалось как часть общего плана, но даже эта часть должна была осуществляться более чем двумя полками – гвардейским морским экипажем и измайловцами, поддержанными конно-пионерным эскадроном. Следовательно, согласно этой концепции, наличие на площади только одного полка принуждало к выжиданию. По мнению декабристов, необходимо было ждать присоединения новых частей для действия. Во время этой первой ситуации отсутствие диктатора сначала могло и не вызывать особых волнений: ведь диктатор на то и диктатор, чтобы знать, где ему находиться и что предпринимать. Может быть, он уже ведет переговоры с Сенатом?

Но время шло, а полки не шли. Минуло более двух часов. Сенат был пуст, и входить в Сенат с требованиями было бесцельно. Первая продуманная и наиболее «законная» с виду ситуация терялась сама собой, и план действий, очевидно, надлежало резко перестроить в более активной и более революционной форме. Но диктатора нет, а полк только один, «начинать» что бы то ни было не с кем. Наивное представление некоторых декабристов, что Сенат можно собрать «восклицаниями», явно не соответствовало действительности: восклицаний было сколько угодно, вся площадь гудела от криков, но Сенат и не думал собираться.

В конце этой первой ситуации резко нарастает тревога, а затем прямое негодование на диктатора, не сдержавшего своего слова, предавшего товарищей. Конечно, у декабристов – военных людей – не мог не возникнуть вопрос о выборе нового диктатора. Но по концепции восстания, принятой декабристами, все же надо было еще «ждать» прихода новых сил. Из кого же выбирать и над кем командовать? Московский полк на площади имел своих начальников. Ни один из них – ни Александр, ни Михаил Бестужевы, ни тем более Щепин-Ростовский – не рассматривал и не мог рассматривать себя как кандидата в диктаторы. По их представлению – диктатор выбирался голосованием. Чье-либо предположение о возможности захватить в этот момент диктаторство они восприняли бы как тяжелое обвинение, даже рассматривали бы как оскорбление, нанесенное их чести. Согласно их пониманию вещей, они не претендовали быть руководителями и гордились тем, что были в военном подчинении избранного революционного начальника.

Как держало себя революционное каре в эти трудные первые часы? Геройски. Нельзя дать иного ответа. Оно не дрогнуло перед генерал-губернаторскими уговорами, оно решительно смело со своего пути Милорадовича – эту препятствующую силу, оно презрело уговоры начальника гвардейской пехоты генерала Воинова, оно не склонилось перед митрополитом с крестом в руках. Заградительная цепь восставших прекрасно выполняла на площади свою задачу: через нее, по-видимому, не удалось пробиться ни свитским офицерам, ни жандармам, ни Бибикову, ни первоначально самому Милорадовичу. Наконец, будучи одни на площади, московцы геройски отразили ружейным огнем атаки конной гвардии – натиск тысячи первосортных конников, двинувшихся на их ряды.

Декабристы-начальники в этот момент вели себя, несомненно, стойко. Каховский убил Милорадовича, Оболенский штыком повернул лошадь генерал-губернатора и ранил его, прервав его речь к войскам. Оболенский – начальник штаба – вообще был активной и в известной мере централизующей силой. Мы видим его во все решительные и трудные моменты восстания. Он совершил быстрый и целенаправленный объезд казарм еще до рассвета. Он был полностью осведомлен о том, как идет присяга. Он был на своем месте во время переговоров Милорадовича и резко прервал их. Он налицо во время переговоров митрополита, он прервал и эти переговоры. Он активно и решительно охраняет стойкость, боеспособность каре восставших. Надо думать, что разведка Якубовича тоже организована была им или с его согласия. Таким образом, у Оболенского была явно стойкая и последовательная линия поведения.

Каховский, убивший Милорадовича, ранивший свитского офицера и активно вмешавшийся в проповедь митрополита, явно хотел «искупить» свой утренний отказ от цареубийства. Можно сказать, что пуля, предназначенная для Николая, полетела в Милорадовича. Каховский, сверх того, ездил связным в Гвардейский морской экипаж, побуждая его к выходу. Каховский немало сделал и для выхода лейб-гренадер, недаром же он воскликнул: «Каков мой Сутгоф!», когда первая рота лейб-гренадер влилась в ряды восставших.

А Рылеев? Его полномочия как фактического начальника штаба подготовки восстания, естественно, истекали в предрассветные часы. Он не был военным и по давно задуманному плану уступал место избранным революционной организацией военным руководителям с диктатором во главе. Все было задумано и устроено именно так, что на площади все полномочия передавались военному диктатору. Рылеев не мог и не имел права, с точки зрения декабристов, диктаторствовать на площади. С утра он держал самую тесную связь с Трубецким. Еще затемно Трубецкой был у него, и потом Рылеев с Пущиным поехал к нему. Рылеев был полностью в курсе событий, не имея возможности знать лишь об одном и самом главном – об измене Трубецкого. На площади некоторым слабым отблеском, «последействием» его прежней роли является его участие в посылке Якубовича на разведку, его хлопоты о связи с другими полками. Он сыграл активную роль в выводе на площадь лейб-гренадер. А дальше он «побежал искать Трубецкого» и больше на площади не появлялся – все искал его! Сколько трагизма в этом свидетельстве. И каким поклепом на этого выдающегося дворянина-революционера является домысел одного из позднейших исследователей, по которому вся трагедия Рылеева заключалась якобы в том, что «Рылеев-революционер выкипел в словесном пламени предыдущих дней» – дней разработки плана восстания! Разве дело было в том, что он много ораторствовал? Да он всю бы кровь свою отдал, чтобы «найти» Трубецкого, восстановить задуманный ход событий, во имя которого он давно хотел отдать и действительно отдал свою жизнь. Он предвидел свою гибель («Известно мне, погибель ждет...») и думал, что «все-таки надо». История показала, что он был прав.

Между часом и двумя на площади создается вторая ситуация, резко отличная от первой. По всему видно, что эта ситуация несколько короче первой по времени. Первая длится более двух часов, с одиннадцати часов утра до второго часа дня; вторая длится несколько менее двух часов – со второго часа дня примерно до четырех – начала пятого, кончаясь появлением артиллерии в царском окружении и картечью.

Отличие второй ситуации от первой создается приходом новых восставших войск. Пришло два новых полка: почти в полном составе Гвардейский морской экипаж – свыше 1100 человек и лейб-гвардии гренадеры – около 1250 человек, всего – не менее 2350 человек, т.е. сил прибыло в общей сложности более чем втрое по сравнению с начальной массой восставших московцев (около 800 человек), а в целом число восставших увеличилось вчетверо. Впервые между часом и тремя возникает долгожданная ситуация сбора войск. Это увеличение сил восставших отражено в факте выбора нового диктатора. По концепции восстания выбор нового диктатора, собственно, и мог быть совершен только после сбора восставших войск на условленном месте.

То, что декабристы предполагали совпадающим или почти совпадающим во времени (прибытие на площадь отдельных восставших полков), реально оказалось резко разорванным во времени, отделенным друг от друга двумя или более часами. Создалось даже вообще совершенно не предвиденное и противоречившее концепции декабристов положение: на площадь пришли присягнувшие Николаю полки (лейб-гренадеры).

Почему же произошло это непредвиденное запоздание сбора воинских частей? О трудностях, создавшихся в связи с выводом новых частей, уже говорилось. Отказ Якубовича, казалось, срывал весь план выхода моряков, но своевременные распоряжения Рылеева в известной мере восстановили разорванное звено: моряков вывел Николай Бестужев. Для вывода моряков пришлось силой освободить из-под ареста их командиров. Должен ли был Николай Бестужев полностью восстановить функцию Якубовича, т.е. вести матросов на захват Зимнего дворца? Очевидно, он не имел никаких иных поручений, нежели те, какие выполнил: вывести моряков и влить их в число участников восстания. Моряки, следуя правилам военного устава, «спешили на выстрелы». Все дальнейшее зависело от воли диктатора. Поздний выход моряков, таким образом, вполне объясняется чрезвычайно сложной ситуацией, создавшейся в казармах: неявкой Якубовича, сменой предводителя, арестом начальников восставших частей, их освобождением.

Поздний выход лейб-гренадер (после присяги) имеет также свои мотивы, разобранные выше. Учтем и дальность расстояния гренадерских казарм от Сенатской площади. И матросы (отчасти) и лейб-гренадеры, особенно последние, не просто пришли на Сенатскую площадь, а явно пробились через плотное кольцо окружения императорской гвардии. Противопоставление восставших сил императорской России было очень резким, их антагонизм был выявлен очень отчетливо, явно.

Но именно в момент сбора полков действовать было уже поздно. Окружение восставших правительственными войсками, более чем вчетверо превосходившими восставших по численности, было уже завершено. По подсчетам Г.С. Габаева, против 3 тыс. восставших солдат было собрано 9 тыс. штыков пехоты, 3 тыс. сабель кавалерии, итого, не считая вызванных позже артиллеристов, не менее 12 тыс. человек. Из-за города было вызвано и остановлено на заставах в качестве резерва еще 7 тыс. штыков пехоты и 22 эскадрона кавалерии, т.е. 3 тыс. сабель; иначе говоря, в резерве стояло на заставах еще 10 тыс. человек, не считая гарнизонных частей и разбросанных в окрестностях Петербурга других резервных частей, могущих быть вызванными по первому требованию.

Даже во время нашествия Наполеона столица Российской империи охранялась куда слабее – только одним корпусом Витгенштейна...

***

Таким образом, анализ причин разгрома восстания есть прежде всего выявление классовой ограниченности той дворянско-революционной концепции восстания, с краха которой и началось великое накопление Россией революционного опыта. Этот опыт был в какой-то мере исходным и для последующего создания теории искусства восстания, окончательно выработанной лишь в последний период русского революционного движения. Тезис Герцена «декабристам на Сенатской площади не хватало народа» и был первым усвоением горького урока, который был дан общественному движению в разгроме восстания декабристов.

Декабристы искали форм организованного восстания. Они были противниками «пугачевщины» – стихии народного «мятежа», лишенного единого руководства (они имели в виду свое руководство, дворян-революционеров). Декабристы стремились к организованному восстанию. Они разработали план восстания. Организующей и воплощающей его силой должна явиться диктаторская воля революционера-дворянина (избранного революционной организацией диктатора), ведущая войска во имя блага народа при пассивном сочувствии последнего. Понятие «народ» отделялось декабристами от условного понятия бунта «черни» – анархической силы безначалия и грабежа, лишенной, по их представлению, каких бы то ни было идейных мотивов борьбы. В этом отношении замечательны слова Булатова, сказанные на совещании у Рылеева: «Итак, друзья, вместо невиданного добра, чтобы не сделать нам вреда народу; не забудьте, при открытии нами огня чернь во всех частях города может опустошать дома и наносить большое зло народу и городу». Завалишин так формулирует причину, почему декабристы не хотели принять содействия народа: они боялись, «чтоб вместо содействий восстанию от народа не дать ему скорее только случай к грабежу и насилию тем более что подобные опасения вполне оправдывались тем, что, требуя оружия, кричавшие прибавляли: «Мы вам весь Петербург в полчаса вверх дном перевернем». Необходимо отметить, что Завалишин уже в 30-х годах критикует это положение, т.е. осознает урок, данный горьким опытом декабристов, и пишет, что с тактикой декабристов в этом вопросе «нельзя, однако, вполне согласиться».

Величайшая сила движения – конечная, глубинная солидарность правительственных частей с восставшими частями – сознавалась декабристами. Расчет, что свои не будут стрелять в своих, характеризует идеологию восстания. Но декабристы не сумели использовать этой силы и по причине классовой ограниченности своей революционности не только заняли пассивную позицию, но и, так сказать, затормозились этой силой, не сумев стать хозяевами ситуации. Завалишин следующим образом формулирует это своеобразное положение: декабристы не хотели начать «собственной атаки», чтобы «не вынудить внезапным нападением какой-нибудь благоприятно расположенный полк к действию против себя в видах собственной обороны». Он, правда, критикует эту тактику в годы, когда писал мемуары, и приходит к справедливому выводу: «Неподвижность явно была принимаема всеми за знак нерешительности, что парализовало решимость всех полков, готовых и ждавших случая принять также участие в восстании... Через тех же нестроевых, которые приходили от полков, легко можно было предупредить их, что предпринятое движение будет вовсе не с враждебною целью против них, а чтоб дать им возможность и удобный случай объявить себя на стороне восстания, хотя бы бросившись навстречу и смешавшись в рядах». Но все это – уже позднейшие рассуждения.

Вся история русского революционного движения со стороны тактической представляет собой поиски форм организованного восстания, направляемого единой революционной волей к единой цели. Лишь народнические теории, особенно бакунизм, давали примеры тактик, основанных на стихии крестьянского «мятежа», который якобы готов подняться «по первому слову» и, разыгрываясь без руководства, все же приведет к желанной цели – победе революции и свержению старой власти. По сравнению с этими анархистскими концепциями народного «мятежа», идеология декабристов, несомненно, выше: она ищет организованного и руководимого восстания. Конечно, она воплощает эти поиски в крайне несовершенное, практически неудачное военное восстание, руководимое дворянами-революционерами во имя интересов народа и при пассивном его сочувствии, но без активного участия народа. В этом неумении и классовом нежелании сделать народ активной силой движения и раскрывается ленинское положение «страшно далеки они от народа». Но сама идея организованного и руководимого восстания является плодотворной идеей. Идея Герцена–Огарева в конце 50-х годов организовать «повсюдное» восстание, «идущее строем», возглавленное революционными войсками, за которыми в строю идет восставший народ, как бы утопична она ни была, безусловно является следующим этапом развития этой же идеи организованного и руководимого восстания в русском революционном движении. Связь этой концепции с опытом декабристов несомненна, ее практическая слабость опять-таки показана неудачным исходом, нереализованными замыслами.

Развитием той же идеи в русском революционном движении является тактическая сторона в прокламации Чернышевского «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон». Этот революционный документ пронизан мыслью единого, одновременного народного восстания, организованного по сигналу революционного руководства; в восстании действует вооруженный и даже в какой-то мере обученный военному делу народ.

Единственно правильное решение глубокой и плодотворной задачи – разработки идеи организованного и руководимого народного восстания, восстания под гегемонией единственного, до конца революционного класса – пролетариата – дала партия большевиков, партия Ленина. Учащаяся молодежь нередко задает вопрос, могли ли бы декабристы победить. Историку в подобных случаях запрещено сослагательное наклонение. Если не «менять» произвольно создавшихся условий их действий (включая сюда, разумеется, и рылеевский вывод, «что Трубецкой и Якубович изменили», сохраняя неожиданность смерти Александра I и вынужденную дату восстания), они и не могли победить.

Дело декабристов оказалось трудным и потребовало в дальнейшем огромного напряжения народных сил и глубокой работы революционного движения. Многие последующие поколения революционеров хотя и горели идеей открытого революционного выступления, но не смогли воплотить ее в жизнь. Открытое революционное вооруженное выступление осуществилось после восстания декабристов лишь через восемьдесят лет – в 1905 году, но осуществилось уже как движение народных масс под гегемонией единственного, до конца революционного класса – пролетариата.

Лишь Великая Октябрьская социалистическая революция «походя», «мимоходом», как сказал В.И. Ленин, решила вопросы буржуазно демократической революции в России – ровно через сто лет и один год после организации первого тайного общества декабристов (1816–1917). «Мы решали вопросы буржуазно-демократической революции походя, мимоходом, как «побочный продукт» нашей главной и настоящей, пролетарски-революционной, социалистической работы», – писал Ленин в своей статье «К четырехлетней годовщине Октябрьской революции».

Но дело декабристов «не пропало» (Ленин). Декабристы не только задумали, но и организовали первое в истории России выступление против самодержавия с оружием в руках. Они совершили его открыто, на площади русской столицы, перед лицом собравшегося народа. Они действовали во имя сокрушения отжившего феодального строя и движения своей родины вперед по пути закономерного общественного развития. Идеи, во имя которых они восстали, – свержение самодержавия и ликвидация крепостничества и его остатков – оказались жизненными и долгие годы, в сущности целое столетие, собирали под знамена революционной борьбы последующие поколения.

В стране победившего социализма, в стране, строящей коммунизм, мы чтим память восставших дворянских революционеров-декабристов – первых борцов против самодержавия и крепостничества.

H. Кузьмин. Пушкин среди декабристов

На рисунке изображены: Трубецкой, Н. Муравьев, Чаадаев, Н. Тургенев, Кюхельбекер, Пушкин (стоят); Якушкин, Лунин, Пущин (сидят)

"Мятеж не может закончиться удачей- в противном случае зовётся он иначе..."

Да, если бы переворот возглавил лидер типа троцкого(как в Петрограде в 17-ом)или иные из той же банды, не считаясь с пролитим крови- в критический час.)
Была бы и артиллерия и снаряды, хранящиеся отдельно в Петропавловской крепости- от
"пустышек"- до шрапнели. Другое дело- удержали бы они власть в необъятных просторах феодально- крепостнической Руси и народ в подчинении от зверств "бунта беспощадного",
похлеще французского, гражданской войны и неминуемой интервенции всей монархической
Европы. Однозначно- нет. Да и сами скорее шли на заклание- "благими делами вымощена
дорога в ад"...

ИЗ ИНТЕРНЕТА

Лучший ответ

Ольга Просветленный (42661)5 лет назад (ссылка)
Нет! Они были обречены, т.к. не было поддержки народа, это было замкнутое выступление горстки офицеров и находящихся в подчинении солдат, которым не было даже все ясно! Выступление ограничивалось рамками сенатской площади! Еще дедушка Ленин подметил, что "страшно далеки они были от народа", у них не было программы, не ясны цели, они не представляли, что им делать дальше, да и руководитель восстания Трубецкой не явился на площадь в срок.

Другие ответы

Spathi Искусственный Интеллект (132098)5 лет назад (ссылка)
Могли.. Чем черт не шутит?

Vsemoe Просветленный (25665)5 лет назад (ссылка)
net konecno.clickom malo cil bilo

Unixaix CATIA Искусственный Интеллект (130946)5 лет назад (ссылка)
оно закончилось тем, что их идеи были ыоплощены в реформу 1860 года - крестьяне, подгоняемые голодом, ещё более самозабвенно работали на помещиков. Вы историю почитайте (не совдаповскую). Гниды они были эти декабриств.

Сергей котков Профи (500)5 лет назад (ссылка)
Победить? Они ни с кем не воевали. Это была акция протеста и все. С тактической точки зрения, шансов тоже не было без укреплений, артиллерии, не имея численного превосходства, безумие да и только.

Александр Мазанов Профи (730)5 лет назад (ссылка)
Победить то могли, если бы слаженее действовали. Но дальше? Свергли бы царя в Питербурге, создали бы какой то комитет. А развитие, я думаю, их движение не получило бы ходу, так как сам народ не был готов, не подготовлен был. Отдельные кружки в крупных городах России не могли в те года подготовить народ к предстоящим действиям. Не было базы на которой бы они ставили успехи своих завоеваний. У народа не было должного образования.
ольшевики в своих делах действовали более рассчётливее.

Влад Шиф Мыслитель (9215)5 лет назад (ссылка)
Теоретически могло, так как в истории есть примеры военных переворотов и без поддержки народа, например, восшествие Екатерины Втолрой на Российский трон. На практике получилось, что Южное и Северное общества быди разобщены, не было единой программы, единого взгляда на будущее России. Например, делать Россию конституционной монархией или республикой, что делать с крепостным правом? Сеазалась недостаточная рещительность декабристов, в то время, как Николай Второй проявил волю. Если декабристы были бы едины, более решительными и имели чёткую програму, то, возможно, сумели бы совершить переворот.

Фото из интернета
К.Кольман
Восстание лекабристов

Рецензии

Николай первый, ввел протекционисткие пошлины, (после чего стала развиваться промышленность, первые железные дороги). Которые были отменены после поражения в крымскую компанию (Парижский договор 1856 г.). После чего Россия вступила в ВТО, на некоторое время. Последствия Аховые, промышленность в минус. Декабристы хотели ВТО сразу, это тоже, что Высшая школа экономики, что горбачев и ельцин (плюс, его приемник). Если бы победили Декабристы, то Россия уже тогда была бы что сейчас. Вывоз капитала, упадок и деградация.

14 декабря 1825 года. Это – день восстание декабристов в Петербурге на Сенатской площади, первое открытое выступление с оружием в руках против самодержавия и крепостничества. Декабристов нередко называют «первенцами русской свободы».

14 декабря офицеры-члены тайного общества еще затемно были в казармах и вели агитацию среди солдат.

С горячей речью выступил перед солдатами Московского полка Александр Бестужев. «Я говорил сильно, меня слушали жадно»,- вспоминал он позже. От присяги новому царю солдаты отказались и приняли решение идти на Сенатскую площадь. Полковой командир Московского полка барон Фредерикс хотел было помешать выходу из казарм восставших солдат - и упал с разрубленной головой под ударом сабли офицера Щепина-Ростовского. Был ранен и полковник Хвощинский, желавший остановить солдат. С развевающимся полковым знаменем, взяв боевые патроны и зарядив ружья, солдаты Московского полка первыми пришли на Сенатскую площадь. Во главе этих первых в истории России революционных войск шел штабс-капитан лейб-гвардии драгунского полка Александр Бестужев. Вместе с ним во главе полка шли его брат, штабс-капитан лейб-гвардии Московского полка Михаил Бестужев и штабс-капитан того же полка Дмитрий Щепин-Ростовский.

Полк построился в боевом порядке в форме каре около памятника Петру 1. Каре (боевой четырехугольник) было проверенным и оправдавшим себя боевым построением, обеспечивавшим как оборону, так и нападение на противника с четырех сторон. Было II часов утра. К восставшим подскакал петербургский генерал-губернатор Милорадович, стал уговаривать солдат разойтись, клялся в том, что присяга Николаю правильна, вынимал шпагу, подаренную ему цесаревичем Константином с надписью: «Другу моему Милорадовичу», напоминал о битвах 1812 г. Момент был очень опасен: полк пока был в одиночестве, другие полки еще не подходили, герой 1812 г. Милорадович был широко популярен и умел говорить с солдатами. Только что начавшемуся восстанию грозила большая опасность. Милорадович мог сильно поколебать солдат и добиться успеха. Нужно было во что бы то ни стало прервать его агитацию, удалить его с площади. Но, несмотря на требования декабристов, Милорадович не отъезжал и продолжал уговоры. Тогда начальник штаба восставших декабрист Оболенский штыком повернул его лошадь, ранив графа в бедро, а пуля, в этот же момент пущенная Каховским, смертельно ранила генерала. Опасность, нависшая над восстанием, была отражена.

Избранная для обращения к Сенату делегация - Рылеев и Пущин - еще рано утром отправилась к Трубецкому, который перед этим сам заходил к Рылееву. Выяснилось, что Сенат уже присягнул и сенаторы разъехались. Оказалось, что восставшие войска собрались перед пустым Сенатом. Таким образом, первая цель восстания не была достигнута. Это была тяжелая неудача. От плана откалывалось еще одно задуманное звено. Теперь предстоял захват Зимнего дворца и Петропавловской крепости.

О чем именно говорили Рылеев и Пущин в это последнее свидание с Трубецким - неизвестно, но, очевидно, они договорились о каком-то новом плане действий и, придя затем на площадь, принесли вместе с собой уверенность, что Трубецкой сейчас придет туда же, на площадь, и приступит к командованию. Все нетерпеливо, ждали Трубецкого.

Но диктатора все не было. Трубецкой изменил восстанию. На площади складывалась обстановка, требовавшая решительных действий, а на них-то и не решался Трубецкой. Он сидел, терзаясь, в канцелярии Генерального штаба, выходил, выглядывал из-за угла, много ли собралось войска на площади, прятался вновь. Рылеев искал его повсюду, но не мог найти. Кто же мог догадаться, что диктатор восстания сидит в царском Генеральном штабе? Члены тайного общества, избравшие Трубецкого диктатором и доверявшие ему, не могли понять причины его отсутствия и думали, что его задерживают какие-то причины, важные для восстания. Хрупкая дворянская революционность Трубецкого легко надломилась, когда пришел час решительных действий.

Вождь, изменивший делу революции в самый решительный момент, конечно, является в некоторой мере (но лишь в некоторой!) выразителем классовой ограниченности дворянской революционности. Но все же неявка избранного диктатора на площадь к войскам в часы восстания-случай беспрецедентный в истории революционного движения. Диктатор предал этим и идею восстания, и товарищей по тайному обществу, и пошедшие за ними войска. Эта неявка сыграла значительную роль в поражении восстания.

Восставшие долго выжидали. Солдатские ружья стреляли «сами». Несколько атак, предпринятых по приказу Николая конной гвардией на каре восставших, были отбиты беглым ружейным огнем. Заградительная цепь, выделенная из каре восставших, разоружала царских полицейских. Этим же занималась и «чернь», находившаяся на площади (палаш одного разоруженного жандарма был передан брату А. С. Пушкина Льву Сергеевичу, который пришел на площадь и присоединился к восставшим).

За оградой строившегося Исаакиевского собора располагались жилища строительных, рабочих, для которых было заготовлено много дров на зиму. Поселок в народе называли «исаакиевской деревней», оттуда и летело в царя и его свиту немало камней и поленьев 1).

Мы видим, что войска были не единственной живой силой восстания 14 декабря: на Сенатской площади в этот день был еще один участник событий - огромные толпы народа.

Общеизвестны слова Герцена - «декабристам на Сенатской площади не хватало народа». Понимать эти слова надо не в том смысле, что народа вообще не было на площади,-народ был, а в том, что декабристы не сумели опереться на народ, сделать его активной силой восстания.

В течение всего междуцарствия на улицах Петербурга было оживленнее обычного. Особенно это было заметно в воскресенье 13 декабря, когда прошел слух о новой присяге, о новом императоре и отречении Константина. В день восстания, еще затемно, народ стал скопляться то тут, то там у ворот казарм гвардейских полков, привлеченный толками о готовящейся присяге, а возможно, и широко распространившимися слухами о каких-то льготах и облегчениях для народа, которые сейчас объявят при присяге. Слухи эти, несомненно, шли и от прямой агитации декабристов. Незадолго до восстания Николай Бестужев с товарищами ночью объезжал военные караулы у казарм и говорил часовым, что скоро отменят крепостное право и уменьшат срок солдатской службы. Солдаты жадно слушали декабристов.

Любопытно впечатление современника о том, как «пусто» в этот момент было в прочих частях Петербурга: «Чем далее отходил я от Адмиралтейства, тем менее встречал народа; казалось, что все сбежались на площадь, оставив дома свои пустыми». Очевидец, фамилия которого осталась неизвестной, рассказывал: «Весь Петербург стекался на площадь, и первая адмиралтейская часть вмещала в себе до 150 тысяч человек, знакомые и незнакомые, приятели и враги забывали свои личности и собирались в кружки, рассуждали о предмете, поразившем их взоры» 2)

Надо отметить поразительное единодушие первоисточников, говорящих об огромном скоплении народа.

Преобладало «простонародье», «черная кость» - ремесленники, рабочие, мастеровые, крестьяне, приехавшие к барам в столицу, мужики, отпущенные на оброк, «люди рабочие и разночинцы», были купцы, мелкие чиновники, ученики средних школ, кадетских корпусов, подмастерья... Образовались два «кольца» народа. Первое состояло из пришедших пораньше, оно окружало каре восставших. Второе образовалось из пришедших позже - их жандармы уже не пускали на площадь к восставшим, и «опоздавший» народ толпился сзади царских войск, окруживших мятежное каре. Из этих пришедших «позже» и образовалось второе кольцо, окружившее правительственные войска. Заметив это, Николай, как видно из его дневника, понял опасность этого окружения. Оно грозило большими осложнениями.

Основным настроением этой огромной массы, которая, по свидетельствам современников, исчислялась десятками тысяч человек, было сочувствие восставшим.

Николай сомневался в своем успехе, «видя, что дело становится весьма важным, и не предвидя еще, чем кончится». Он распорядился заготовить экипажи для членов царской семьи с намерением «выпроводить» их под „прикрытием кавалергардов в Царское Село. Николай считал Зимний дворец ненадежным местом и предвидел возможность сильного расширения восстания в столице. О том же говорило поручение охраны дворца саперам: очевидно, при охране Зимнего царю мерещились даже какие-то наспех возведенные укрепления, для батарей. Николай еще яснее выразил эти настроения, записав, что в случае кровопролития под окнами дворца «участь бы наша была более чем сомнительна». И позже Николай много раз говорил своему брату Михаилу: «Самое удивительное в этой истории - это то, что нас с тобой тогда не пристрелили». В этих словах мало оптимистической оценки общего положения. Надо признать, что в этом случае историк должен полностью согласиться с Николаем.

В этих условиях Николай и прибег к посылке для переговоров с восставшими митрополита Серафима и киевского митрополита Евгения. Оба уже находились в Зимнем дворце для благодарственного молебна по случаю присяги Николаю. Но молебен пришлось отложить: было не до молебна. Мысль послать митрополитов для переговоров с восставшими пришла Николаю в голову как способ пояснить законность присяги ему, а не Константину через духовных лиц, авторитетных в делах присяги, «архипастырей». Казалось, кому лучше знать о правильности присяги, как не митрополитам? Решение ухватиться за эту соломинку укрепилось у Николая тревожными вестями: ему сообщили, что из казарм выходят лейб-гренадеры и гвардейский морской экипаж для присоединения к «мятежникам». Если бы митрополиты успели уговорить восставших разойтись, то новые полки, пришедшие на помощь восставшим, нашли бы уже основной стержень восстания надломленным и сами могли бы выдохнуться.

Вид приближающейся духовной делегации был довольно внушителен. Узорчатый зеленый и пунцовый бархат облачений на фоне белого снега, сверкание бриллиантов и золота на панагиях, высоких митрах и поднятых крестах, два сопровождающих дьякона в пышных, сверкающих парчой стихарях, надетых для торжественного придворного богослужения,-все это должно было приковать к себе внимание солдат.

Но в ответ на речь митрополита о законности требуемой присяги и ужасах пролития братской крови «мятежные» солдаты стали кричать ему из рядов, по авторитетному свидетельству дьякона Прохора Иванова: «Какой ты митрополит, когда на двух неделях двум императорам присягнул... Ты - изменник, ты дезертир, николаевский калуге?. Не верим вам, пойдите прочь!.. Это дело не ваше: мы знаем, что делаем...»

Внезапно митрополиты ринулись бегом влево, скрылись в проломе загородки Исаакиевского собора, наняли простых извозчиков (в то время, как справа, ближе к Неве, их издала дворцовая карета) и объездом вернулись в Зимний дворец. Почему произошло это внезапное бегство священнослужителей? К восставшим подходило огромное подкрепление. Справа, по льду Невы, поднимался, пробиваясь с оружием в руках через войска царского окружения, отряд восставших лейб-гренадер. С другой стороны вступали на площадь ряды моряков - гвардейский морской экипаж. Это было крупнейшим событием в лагере восстания: его силы сразу увеличивались более чем вчетверо.

«Гвардейский экипаж, следовавший на Петровскую площадь, встречен был лейб-гвардии Московским полком с восклицаниями «ура!», на что гвардейский экипаж ему ответствовал, что повторялось на площади несколько раз»,- показывает Михаил Кюхельбекер.

Таким образом, порядок прибытия восставших полков на площадь был следующий: первым пришел лейб-гвардии Московский полк с декабристом Александром Бестужевым и его братом Михаилом Бестужевым во главе. За ним (значительно позже) - отряд лейб-гренадер - 1-я фузилерная рота декабриста Сутгофа со своим командиром во главе; далее- гвардейский морской экипаж под командой декабриста капитан-лейтенанта Николая Бестужева (старшего брата Александра и Михаила) и декабриста лейтенанта Арбузова. Вслед за гвардейским экипажем вступили на площадь последние участники восстания-остальная, наиболее значительная часть лейб-гренадер, приведенная декабристом поручиком Пановым. Рота Сутгофа примкнула к каре, а матросы построились со стороны Галерной другим воинским построением - «колонной к атаке». Пришедшие позже лейб-гренадеры под командой Панова составили отдельное, третье на Сенатской площади, построение - вторую «колонну к атаке», расположенную на левом фланге восставших, ближе к Неве. На площади собралось около трех тысяч восставших солдат при 30 офицерах-декабристах-строевых начальниках. Все восставшие войска были с оружием и при боевых патронах.

Артиллерии у восставших не было. Все восставшие были пехотинцами.

За час до конца восстания декабристы выбрали нового «диктатора» - князя Оболенского, начальника штаба восстания. Он трижды пытался созвать военный совет, но было уже поздно: Николай успел взять инициативу в свои руки и сосредоточить на площади против восставших вчетверо большие воинские силы, причем в его войсках были кавалерия и артиллерия, которыми не располагали декабристы. В распоряжении Николая было 36 артиллерийских орудий. Восставшие, как уже сказано, были окружены правительственными войсками со всех сторон.

Короткий зимний день клонился к вечеру. «Пронзительный ветер леденил кровь в жилах солдат и офицеров, стоявших так долго на открытом месте»,- вспоминали потом декабристы. Наступали ранние петербургские сумерки. Уже было 3 часа дня, и стало заметно темнеть. Николай боялся наступления темноты. В темноте народ, скопившийся на площади, повел бы себя активнее. Из рядов войск, стоявших на стороне императора, начались перебежки к восставшим. Делегаты от некоторых полков, стоявших на стороне Николая, уже пробирались к декабристам и просили их «продержаться до вечера». Более всего Николай боялся, как позже сам записал в своем дневнике, чтобы «волнение не сообщилось черни». Николай дал приказ стрелять картечью. Команда раздалась, но выстрела не последовало. Канонир, зажегший фитиль, не вложил его в пушку. «Свои, ваше благородие»,- тихо ответил он набросившемуся на него офицеру. Офицер Бакунин выхватил запал из рук солдата и выстрелил сам. Первый залп картечью был дан выше солдатских рядов - именно по «черни», которая усеяла крышу Сената и соседних домов. На первый залп картечью восставшие отвечали ружейным огнем, но потом под градом картечи ряды дрогнули, заколебались - началось бегство, падали раненые и убитые. «В промежутках выстрелов можно было слышать, как кровь струилась по мостовой, растопляя снег, потом сама, алея, замерзала»,- писал позже декабрист Николай Бестужев. Царские пушки стреляли по толпе, бегущей вдоль Английской набережной и Галерной. Толпы восставших солдат бросились на невский лед, чтобы перебриться на Васильевский остров. Михаил Бестужев попытался на льду Новы вновь построить солдат в боевой порядок и идти в наступление. Войска построились. Но ядра ударялись о лед - лед раскалывался, многие тонули. Попытка Бестужева не удалась,

К ночи все было кончено. Царь и его клевреты всячески преуменьшали число убитых,-говорили о 80 трупах, иногда о сотне или двух. Но число жертв было гораздо значительнее - картечь на близком расстоянии косила людей. По приказу полиции кровь засыпали чистым снегом, спешно убирали убитых. Всюду ходили патрули. На площади горели костры, от полиции послали по домам с приказом, чтобы все ворота были на запоре. Петербург походил на город, завоеванный врагами.

Наибольшее доверие вызывает документ чиновника Министерства юстиции по статистическому отделению С. Н. Корсакова, опубликованный П. Я. Каином. В документе одиннадцать рубрик. Мы узнаем из них, что в день 14 декабря было «убито народа»: «генералов-1, штаб-офицеров - 1, обер-офицеров разных полков - 17, нижних чинов лейб-гвардии Московского полка - 93, Гренадерского-69, [морского] экипажа гвардии-103, Конного -17, во фраках и шинелях - 39, женска пола - 9, малолетних - 19, черни - 903. Общий итог убитых - 1271 человек» 3).

В это время на квартире Рылеева собрались декабристы. Это было их последнее собрание. Они договорились лишь о том, как держать себя на допросах... Отчаянию участников не было границ: гибель восстания была очевидна. Рылеев взял слово с декабриста Н. Н. Оржицкого, что он сейчас же отправится на Украину, чтобы предупредить Южное общество, что «Трубецкой и Якубович изменили"

Примечания:

1) По последним архивным данным, полученным Г. С. Габаевым, стройка Исаакиевского собора занимала большую площадь, чем показано на схематической карте (см, с, 110) и сужала поле действий войск,

2) Телешов И. Я: 14 декабря 1825 г. в С.-Петербурге.- Красный архив, 1925, т. 6 (13), с. 287; Рассказ очевидца о 14 декабря.- В кн.: Сборник старинных бумаг, хранящихся в Музее П. И. Щукина, М„ 1899, ч. 5, с. 244.

3) Канн П. Я. О числе жертв 14 декабря 1825 г,- История СССР, 1970, № 6, с. 115,
Нечкина М.В. Декабристы. М., "Наука" 1984