Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

На Южном Сахалине 6 января 1892 года в семье каторжников появился на свет незаконнорожденный сын Ощепков Василий Сергеевич - будущий великий спортсмен и основатель отечественного дзюдо. Мальчик был изгоем, а учитывая то, что в возрасте 11 лет он стал круглым сиротой, можно только догадываться, какая участь ждала ребенка в условиях каторги.

Жизнь на каторге и родители

У каторжных были очень разные судьбы, среди них встречались не только уголовники, но и «политические» деятели. Могли ссылаться и простые люди, получившие такое наказание за незначительное преступление.

Но все было не так сурово и однообразно в интеллектуальной и образовательной атмосфере в то время на Сахалине, как это может показаться. Во времена Николая II была возможность получить хорошее образование, именно на той каторге выросли известные деятели и ученые:

• исследователь Антарктиды Дмитрий Гирев;
• народоволец и исследователь айну Бронислав Пилсудский;
• «каторжное воспитание» получил Даниил Хармс.

Поэтому не каждый родившийся на каторге обречен на скорбную участь. В Японию Василий Ощепкин попадает в 13-летнем возрасте к архиепископу здесь же на полном содержании подросток получает духовное образование и начинает заниматься дзюдо.

Мама - Мария Семеновна - родилась в 1851 году, умерла в 1904 году. Когда сыну было 8 лет, Марию перевели в ссыльнопоеселенки, она выдержала 18 лет каторги и 60 плетей за побег с исправительно-трудовых работ. Отец - Сергей Захарович Плисак - столяр, скончался в 1902 году. Родители Ощепкина жили в гражданском браке.

В канун Нового года Василий Ощепков - гений самбо в будущем, был окрещен священником Александром Унинским. Крестным отцом стал старший писарь Управленческих войск на Сахалине Георгий Павлов-Смирнов. Крестная мать - Пелагея Яковлевна Ивановна.

Биография кратко

Ощепков Василий Сергеевич - самый известный трудолюбивый выпускник Токийской гимназии. В Японию он попал в августе 1907 года. Затем:

• окончил успешно школу Кодокан;
• стал первым российским и четвертым европейским выпускником, которому удалось постичь секреты японского рукопашного боя;
• в СССР создал школу дзюдо и пропагандировал этот спорт;
• в 1917 году проводятся первые соревнования по дзюдо;
• в 1932 году этот спорт был включен в программу ГТО;
• в 1937-м Василий Сергеевич был арестован и убит.

В начале XX века оборонительная доктрина России нуждалась в квалифицированных, обученных профессиональным приемам сотрудниках. Императором Николаем II был подписан указ в 1903 году о создании специальной контразведочной службы. Для таких целей в Европу привлекались японские специалисты или выпускники школ по дзюдо страны Восходящего Солнца. Для России такая роскошь была недопустима только потому, что Япония предпочитала работать с западными государствами.

Учебные заведения для занятий по самообороне создавались секретно, чтобы не привлекать внимания. Уроки проводились под крышами разных учреждений, одним из которых и была духовная семинария, куда попал русский мальчик Василий Ощепков. Курсантами могли быть подростки, чьи родители погибли в Русско-японской войне.

Учеба и достижения

В 1911 году, 29 октября, молодой Ощепков поступает в школу Кодокан. У него всегда наблюдалась тяга к знаниям, он был трудолюбив и талантлив. Основным требованием к ученикам было запоминание каждого слова, сказанного наставником Дзигаро Кано. Если кто-то отвлекался и не смотрел на доктора, его не брали.

Каждый абитуриент был под строгим контролем учителя. Мальчику из России было очень сложно научиться сидеть по-японски. Ноги Васи немели, но он не вставал, тем самым проявляя почтение к своему наставнику.

Спустя год после начала обучения Ощепков получает первый дан по дзюдо и немногим позже - второй. Он досконально изучал дисциплину, оттачивал всю технику владения ею и получил право подвязаться черным поясом. Василий Ощепков стал первым россиянином в истории, который получил квалификацию мастера. Это был момент славы, его уважали, любили им восхищались, называли русским медведем, добившегося своей цели.

Помимо дзюдо, в гимназии, где учился молодой спортсмен, велись занятия по:

• истории Японии и Дальнего Востока;
• литературе;
• грамматике;
• чтению писем;
• переводу газетных статей;
• заучиванию богословских дисциплин;
• русскому языку.

Василий с успехом закончил учебу в 1913 году. Его аттестат был заполнен оценками высшего балла и несколькими отметками «хорошо».

Создание первой школы дзюдо в России

В Россию Василий Ощепков вернулся в 1914 году после окончания учебы. Он был определен в Заамурский военный округ в Харбин в качестве переводчика в контрразведке. Далее он устраивается в отдел разведки Приамурского округа. В это же время он создает первую в России школу дзюдо.

Этот момент является знаковым в истории российского спорта: лето 1914 года - это дата рождения отечественного дзюдо. Тогда была настоящей экзотикой, даже для сильных спортивных европейских держав. А в России в небольшом городке действовала секция дзюдо, где Василий Ощепков самбо и дзюдо мог обучить любого желающего.

Молодежь могла прийти в секцию и заниматься с профессиональным тренером, набралось более 50 человек. Тренировки проходили в задании городского общества «Спорт» во Владивостоке, сооружение сохранилось до сих пор и теперь здесь спортзал Тихоокеанского флота. С 2012 года детская-юношеская школа в городе Александровске носит имя знаменитого мастера. В холле здания размещены фото Василия Ощепкова.

На базе школы работает секция дзюдо, с численностью в полсотни человек. В память о мастере было проведено здесь два областных турнира по самбо в 2014 и 2015 годах.

В Москве Василий Ощепков дзюдо обучал чекистов, милиционеров и красноармейцев боевому искусству.

Во время своей профессиональной деятельности Василий Сергеевич изучал печатные публикации и следил за тенденциями развития единоборства, он собрал к 1937 году большую библиотеку по разным техникам самозащиты, единоборствам и дзюдо.

Согласно информации из всемирной энциклопедии, созданной в Англии, первые соревнования по дзюдо за пределами Японии были проведены в 1919 году. Но в отечественных газетных архивах говорится о российском дзюдо, соревнования по которому проводились как минимум двумя годами ранее европейского дебюта.

В поисках работы Василий едет в Александровск, на Сахалин где он родился и зарабатывает на жизнь демонстрацией фильмов. В сентябре 1923 года Василий Сергеевич начинает плодотворное сотрудничество с правительством в рядах советской армии - в разведке. Ощепков работал под псевдонимом «ДД». В своих фильмах он делился ценными разведывательными данными, затем он направляется снова в Японию.

Послевоенные годы

Ощепков Василий Сергеевич самбо обучает инструкторов физкультуры СССР. Преподавательская география Василия расширялась и с 1925 года, он работал в Новосибирске в На фронте он получил профессию военного переводчика, поэтому мог позволить себе частые заграничные поездки. Ощепков постоянно совершенствовался в своем увлечении, изучал и осваивал новые приемы, вырабатывал свою технику их исполнения. Так постепенно появилась другая дисциплина - самбо.

В правилах поединка было внесено разделение по весовым категориям, изменилась форма участников:

• вместо татами был борцовский ковер;
• заменились узкими куртками;
• спортивные трусы использовались вместо дзюдоистских штанов;
• на поединок борцы выходили в специальной обуви, а не босиком.

Существенные изменения потерпели не только правила самой борьбы, но и ее организационные моменты, строгий контроль велся за состоянием здоровья участников. Рукопожатие было обязательным элементом каждого соревнования. Противники пожимали руки друг другу до и после схватки.

Развитие системы единоборства и ученики Ощепкова

Ощепковская система развивалась и совершенствовалась без влияния зарубежных, в том числе и японских, школ дзюдо. Василий Сергеевич не имел высшего спортивного образования, но его стремление и подход к своему делу стали поистине научными. Мастер постоянно развивал навыки и делал дзюдо уникальным спортом, но он не замыкался исключительно на этом занятии.

Со временем сами японцы оценили по достоинству технику единоборства самбо, сказав, что она более совершенна, чем дзюдо. Стиль борьбы Ощепкова берется на вооружение в высшие учебные заведения и воинские части. Принимает мастер активное участие в разработке комплекса «Готов к труду и обороне СССР». Среди воспитанников Василия Сергеевича были такие мастера, как:

• В.Г. Кузовлев;
• В.В. Сидоров;
• Н.М. Галковский;
• И.В. Васильев;
• Р.А. Школьников;
• А.А. Харлампиев и многие другие мастера.

В 30-х годах Ощепкова вызвали в Москву, чтобы там он смог обучать советских солдат рукопашному бою на основе дзюдо.

Арест и гибель

Конец 30-х годов стал для дзюдо мрачным периодом - это вид спорта был запрещен как «чуждое советскому люду занятие». Летом 1937 года Василий Сергеевич открыл в Высшей школе тренеров специализацию по дзюдо.

Создатель боевого самбо Василий Ощепков будет репрессирован за шпионаж в сентябре 1937 года и через месяц он погибнет в тюрьме. Он стал основателем дзюдо, но в пользу самбо отказался от него, был предан интересам советских спецслужб, но по одной версии был расстрелян сразу после ареста, по другой - умер от сердечного приступа.

В 1937 году дзюдо исключили из учебной программы высших учебных учреждений физкультуры. В сентябре этого же года вышло постановление о привлечении гражданина Ощепкова к уголовной ответственности за шпионаж в пользу Японии. В то время ночные аресты были обычным делом по всей стране. Под подозрение попадали в первую очередь те, кто был за границей. Ощепков относился, к сожалению, именно к этой категории людей.

Такая трагическая учесть настигла многих авторитетных и гениальных людей того времени. Спустя 20 лет дело об аресте будет пересмотрено и выяснено, что Василия Ощепкова взяли под стражу и предъявили обвинения на незаконных основаниях. Он понимал, что дзюдо в таком виде, как есть, не решит все вопросы по самообороне.

Со временем строгий, выдержанный стиль борьбы приобрел черты «вольного единоборства», где все приемы были отточены до совершенства и взяты из других интернациональных школ. Так зародился новый вид спорта - самбо. И стал преподавать Василий Ощепков боевое самбо.

Личная жизнь

Основатель самбо Василий Ощепков трижды состоял в браке. После развода с первой женой, Екатериной Журавлевой, сердце нашего героя поразила 17-летняя девушка из Харбина. Маша заканчивала тогда последний класс гимназии. Это была взаимная любовь с первого взгляда, но Мария скончалась от туберкулеза. Свою третью жену - Анну Ивановну Казембек, Василий нашел в Москве.

Несмотря на то что жизнь Ощепкова была тесно связана со спортом, здоровьем он не отличался. Он даже на тренировках никогда не снимал маек и футболок, ученики поговаривали, что его одолевает кожное заболевание. Даже будучи подростком он имел проблемы с волосами, он брился наголо, потому что лысел.

Возрождение дзюдо

Возрождение дзюдо произошло в 60-х годах, в это же время дисциплину включили в Олимпийские игры. Восстанавливали борьбу на основе единоборства самбо.

В биографии Ощепкова и истории развития самбо есть один интересный момент. В большинстве отечественных источников именно его называют родоначальником этой дисциплины. Безусловно, осознавать, что одним из создателей такого популярного спорта является наш соотечественник, очень приятно. Однако ради справедливости надо сказать, что есть и оппоненты этого утверждения.

В этом споре фигурирует еще одно лицо и вполне основательно - Спиридонов Виктор Афанасьевич, которого также считают самбистом-первопроходцем. К слову, именно он употребил термин «самбо» первым. Были еще некоторые личности, претендовавшие на звание первопроходца дзюдо и самбо. Ощепков же заслужил такое звание тем, что он перерабатывал уникально известные единоборства, создавая собственный стиль.

Система развития дзюдо основана на японском единоборстве Кодокан искусство было технически переработано и обогащено новыми приемами, взятых из многих интернациональных систем самообороны, рукопашного боя, борьбы, бокса. Со временем эта дисциплина превратилась в идеальную самостоятельную систему.

Система дзюдо Ощепкова была полностью сформирована к началу 30-годов. Совершенствовать ее помогали ведущие специалисты СССР по разным единоборствам, ученики и помощники.

Память о гении самбо

В память об основателе отечественного дзюдо в 2000-х годах были организованы турниры по самбо по всей России. Осенью 2012 года во Владивостоке был открыт памятник мастеру-самбо. «Спортивная федерация дзюдо» занимается в Сахалине популяризацией наследия Ощепкова. Областными властями поддержано предложение назвать одну из новых улиц Южно-Сахалинска именем В.С. Ощепкова.

Ощепков создал уникальное, новое боевое искусство на основании дзюдо. Большое внимание уделялось ударной технике, и работе без одежды, приемам, взятых из китайских боевых искусств.

Подводя итоги

Вряд ли можно переоценить вклад в отечественный спорт Василия Сергеевича, разведчика СССР, который много лет проработал в Японии. История его жизни и сегодня окружена легендами, одно сказать можно точно: уникальная личность - Василий Ощепков. Биография его не оставляет равнодушными исследователей - энтузиастов, которые по крупицам собирают информацию о его жизни.

Вся жизнь мастера как исполнение необычного приговора: он родился в семье каторжников, выжил там, где все умирают. Чудом оказался в Японии под присмотром Николая Японского, учился в лицее и отличился трудолюбием. Стал учеником самого основателя дзюдо Кано Дзигоро.

Гражданская война, нескончаемые мятежи в Приморье - через все это проходил Ощепков Василий. Он был разведчиком на Сахалине, работал в Японии, возвращался в Советский Союз, полностью отдавался спорту, открыл секцию дзюдо и развивал эту дисциплину.

Служил в японской армии, сотрудничал с царской контрразведкой и долго жил в стране Восходящего Солнца.

Этот выдающийся спортивный деятель ушел из жизни в возрасте 44 лет, на пике своих творческих возможностей, многие свои смелые планы он так и не воплотил в жизнь.

кл слова: русский стиль, рукопашный бой, самбо, дзюдо, Ощепков, Спиридонов, Лукашев, биография, рассказ

Наша пресса очень много писала о том,
как в былые времена "единодушному и
гневному осуждению партии и широких
масс трудящихся" подвергались
"безыдейные" произведения
известнейших литераторов: Зощенко,
Ахматовой, Пастернака. Но вот, чтобы
высочайший партийный гнев мог
обрушиться на скромную, чисто
спортивную книжку - трудновато даже
вообразить. И все же, как госорится,
такой случай имел место. Не поймите
превратно: у меня и в помине нет глупой
мысли поставить себя в один ряд с
названными корифеями высокой
литературы. Однако же подобное
трагикомическое происшествие
случилось именно со мной, когда в 1982
году вышла в свет моя книга "Десять
тысяч путей к победе". А в ней я впервые
смог приоткрыть покров тайны над
механизмом фабрикации прочно
утвердившегося и официально
одобренного мифа о создании самбо
А.А.Харлампиевым. И прямо назвал
создателем этой замечательной борьбы и
самозащиты его неблагодарно забытого
учителя, репрессированного в 1937 году
В.С.Ощепкова. Вот тогда-то

Высокоидейные доносчики немедленно
настрочили верноподданическую жалобу
и не куда-нибудь, а на самый верх - в ЦК
КПСС. В ответ на мои "происки"
начальник спортсектора отдела
пропаганды ЦК "сам товарищ Гончаров"
заклеймил мою работу на высоком
издательском совещании, а его
заместитель Рогатин повелел
Госкомспорту обсудить мою книжку.
Сценарий подобных "обсуджений"
отработан был давно и безотказно служил
для разгрома журналов и книг, не моей
чета. Да только вот члены президиума
Федерации самбо СССР доказали, что они
были смелыми не только на борцовском
ковре, и почти единодушно дали моей
книжке, быть может, и не вполне
заслуженную, весьма высокую оценку.
Взбесившаяся партократическая свора,
разумеется, не могла не отомстить за
такое "возмутительное" неповиновение. И
главному тренеру сборной страны
С.Ф.Ионову, который опубликовал
положительную рецензию на мою работу,
влепили строгий партийный выговор "с
занесением". Вот так трудно пробивались
ростки подлинной, правдивой истории
самбо сквозь глухой цемент угодной
верхам традиционной официальной
лжи...
Обратимся, однако, к биографии
выдающегося специалиста и человека
необыкновенной, интереснейшей судьбы
- Василия Сергеевича Ощепкова.
...В самом конце морозного, с
пронизывающим ветром, декабря 1892
года в поселке Александровский пост, на
каторжном Сахалине, у арестантки -
крестьянской вдовы - Марии Ощепковой
родился сын.
По всем канонам тех далеких лет
младенца, входящего в жизнь с двойным
клеймом отверженного -
незаконнорожденный и сын каторжанки -
ждала незавидная судьба. В довершении
всех своих бед уже в одиннадцать лет
мальчик осиротел. Но несколько лет
спустя жизненный путь сироты счастливо
пересекся со светлой, благородной
дорогой замечательного человека -
архиепископа Японского,
Преосвященного Николая.
Отец Николай сумел создать в Японии
несколько учебных заведений. В одно из
них - духовную семинарию в Киото - и
попал четырнадцатилетний сирота Вася
Ощепков.
Широта взглядов архиепископа
проявилась и в том, что в семинарии для
желающих преподавались даже основы
борьбы дзюдо, всего лишь двадцать пять
лет назад созданной знаменитым теперь
педагогом Дзигаро Кано. Василий с
головой окунулся в эту новую для себя
увлекательную стихию.
В архивах Кодокана до наших дней
сохранилась запись о поступлении туда
Василия Ощепкова 29 октября 1911 года.
Василий в полном объеме познал всю
суровую школу дзюдо тех лет. Он не
только успешно закончил это весьма
своеобразное учебное заведение, но и
стал после этого претендовать на
получение мастерского звания. И всего
лишь полгода потребовалось ему для
того, чтобы завоевать право подпоясать
свое кимоно черным мастерским поясом.
Японцы необычайно ревностно
относились тогда к присуждению
мастерских степеней - данов, и особенно
иностранцам. Ощепков стал первым
русским и одним из всего лишь четверых
европейцев, заслуживших в те годы
первый дан. Забегая вперед следует
сказать, что довольно скоро Василий
снова предстал перед строгими
экзаменаторами Кодокана, которые
единодушно присвоили ему следующую,
еще более высокую мастерскую ступень -
второй дан.
Возвратившись на родину, Ощепков,
знавший не только японский, но и
английский язык, начал работать
военным переводчиком. Совершенно
естественно, что, оказавшись снова в
России, именно он стал пионером дзюдо в
нашей стране и щедро делился своими
обширными познаниями с молодежью.
В 1917 году Василий решительно
становится на сторону убежденных
противников старого режима. Читатели,
особенно молодые, напичканные
современной лживой
квазидемократической пропагандой,
могут не понять, почему он с самого
начала принял сторону революции. А
дело в том, что наша "независимая"
пресса, горько всхлипывая о "чудесной
России, которую мы потеряли", почему-то
забывает сказать, что при
"восхитительном" царском режиме
существовало законодательно
закрепленное социальное, религиозное и
национальное неравенство в правах, да и
множество иных подобных прелестей. А
Василий принадлежал к тому
подавляющему большинству русского
народа, которое познало все это на
собственном горьком опыте...
Повествуя в своих прежних работах о
последующих годах жихни Василия
Сергеевича, я мог исходить лишь из
рассказов его учеников, и невольно
повторял их неизбежные ошибки.
Неизбежные потому, что подлинные
факты его деятельности тех лет были
известны только сотрудникам нашей
военной разведки. Но вот теперь
благодаря пониманию и большой
любезности руководящих чинов Главного
разведывательного управления
Генерального штаба (ГРУ) мне
предоставили возможность ознакомиться
с материалами, более семидесяти лет
хранившимися в секретнейшем архиве. И
два личных дела Ощепкова
документально расставили все по своим
местам, не оставив уже никаких
сомнений.
Он все еще продолжал преподавать
дзюдо, но в годы японской оккупации
Дальнего Востока был призван в
колчаковскую армию и в качестве
специалиста, свободно владеющего
языком, откомандирован в японское
Управление военно-полевых сообщений.
Именно с этого времени начинается его
сотрудничество с большевистским
подпольем.
И снова мне приходится объяснять
ситуацию. Ощепков не разделял
коммунистической идеологии и членом
партии никогда не был. Даже несколько
лет спустя служебная характеристика
Разведупра определяет его взгляды как
"сменовеховские" ("Сменовеховцами"
именовали ту часть белой эминграции,
которая, издавая журнал "Смена вех",
настаивала на сближении с Советской
Россией). Но он был убежденным русским
патриотом и слишком хорошо понимал
истинные планы интервентов, лживо
замаскированные благими
миротворческими заявлениями. Василий
любил замечательную древнюю японскую
культуру, трудолюбивый талантливый
японский народ, но, вместе с тем, изнутри
познал и ненавидел кровавые повадки и
давнюю антирусскую устремленность
агрессивного японского милитаризма.
Беспардонная интервенция возмущала и
до глубины души оскорбляла его. Это и
определило его выбор, только и
возможный для подлинного патриота.
Ведь единственной силой, реально
противостоящей оккупантам, являлись
большевики. Белогвардейцы же изо всех
сил старались сотрудничать с японцами.
Вот почему хорошо зная, как
"разделывают" подследственных
заплечных дел мастера в японской
жандармерии, Василий, тем не менее,
шел на огромный риск и сотрудничал с
красным подпольем. Служил не партии, а
только лишь своей родной, униженной и
ограбленной России. Через его руки
проходили секретные документы, все они
становились известны антияпонскому
подполью. И будет справедливым сказать,
что в общем деле освобождения
российского Дальнего Востока была доля
и его героического и столь опасного
труда.
Когда же оккупанты убрались восвоясии,
он отправился на Сахалин, в свой родной
Александровск. Купил кинопроектор и
стал зарабатывать на жизнь
демонстрируя фильмы. Принадлежащий
России Северный Сахалин все еще
оставался оккупированным, и вскоре
теперь уже советская военная разведка
попросила его давать сведения о
японском воинском контингенте,
дислоцированном на острове. Василий не
раздумывая согласился. Наглухо
отрезанный от советской
действительности, он заведомо
идеализировал советскую власть. Видел в
ней не только носительницу народной
справедливости, но и твердую защитницу
российских интересов на Дальнем
Востоке.
Я читал его разведывательные донесения,
и не мог не восхититься их удивительной
исчерпывающей полнотой, сравнимой
разве что с тем, чем располагало само
японское командование. Начиная с
полных биографий высшего и старшего
командного состава (происхождение,
семейное положение, образование,
прохождение службы, участие в военных
кампаниях, награды и т.п.) и кончая
точной численностью и вооруженностью
гарнизонов даже небольших населенных
пунктов; от солдатских настроений и до
чисто экономических сведений о
хищнической эксплуатации оккупантами
природных богатств острова.
Обрадованное столь ценным источником
информации, командование просило
теперь давать сведения о Южном
Сахалине, отошедшем к Японии еще в
результате войны 1904-05 годов и
являющемся "иностранной" территорией.
Но разведчик выдвинул встречное
предложение: перебраться не на Южный
Сахалин, а в саму Японию и поставлять
сведения непосредственно оттуда. Это,
однако, требовало значительных
валютных затрат, и нищий в те годы
Разведупр очень долго колебался, прежде
чем принял это заманчивое
многообещающее предложение. Но в
конце-концов в японской столице все-
таки развернул свою деятельность
бывший подданный бывшей Российской
империи, кинобизнесмен, не имевший
никакого отношения к Советскому Союзу.
Такой статус давал Ощепкову
значительные преимущества, но вовсе не
избавлял от традиционной японской
пристальной полицейской слежки.
Поражает, как, не имея никакой
специальной подготовки, этот
талантливый "самоучка" разработал
безукоризненную профессиональную
стратегию. С умной осторожностью
нарабатывал он необходимые связи в
столичном обществе. Поставлявшаяся им
информация в основном оценивается в
СССР как "ценная" и "очень ценная". Но в
те начальные годы дальневосточный
Разведупр еще не обладал ни достаточно
квалифицированным руководством, ни
необходимыми материальными
средствами. И от разведчика все более
категорично начинают требовать всего
сразу и без особых валютных затрат.
Постоянно понукают и требуют, чтобы он
начал вести самую примитивную игру:
давал деньги под расписку, а затем
шантажировал получателя. А кроме того,
немедленно установил контакты с
прокоммунистически настроенными
лицами. Отлично знающий местные
условия, резидент терпеливо старается
объяснить им, что весьма патриотично
настроенные японцы при первой же
попытке шантажа сейчас же обратятся в
полицию. А все "левые" находятся под
неусыпным наблюдением полиции и
поспешный контакт с ними обречен на
провал. Но в 1926 году недалекое
начальство, крайне возмущенное
нежеланием подчиненного выполнять их
губительные указания, приказывает ему
выехать в Советский Союз. Так,
безвременно, но вовсе не по его вине,
закончилась уже налаженная и дававшая
неплохие плоды разведывательная работа
Ощепкова, славного предтечи Героя
Советского СОюза Рихарда Зорге...
А возвратившись во Владивосток,
бывший резидент, конечно же, снова
обратился к своей любимой спортивной
деятельности и начал вести занятия с
учениками нового поколения.
Вскоре Ощепков переехал в Новосибирск.
Он навсегда покинул Дальний Восток.
Приказом Реввоенсовета СССР был
назначен военным переводчиком в один
из отделов штаба Сибирского военного
округа. Василий Сергеевич слыл
блестящим знатоком весьма сложного
для европейцев японского языка. С ним,
бывало, консультировались даже крупные
специалисты. И все-таки борьба и
самозащита уже составляли один из
наиболее важных, если не самый важный
интерес в его жизни. И разумеется,
оказавшись на новом месте жительства,
он сразу же стал и там пропагандировать
свою науку самозащиты, особенно
важную в военной среде.
Дальнейшая судьба развития искусства
самозащиты, а в конечном счете и борьбы
самбо оказалась в руках Бориса
Сергеевича Кальпуса. Были это надежные
и сильные руки. Старый спортсмен, он
имел генеральское звание - комкор - и
занимал должность заместителя
инспектора вневойсковой и физической
подготовки Красной Армии. Узнав о
деятельности Ощепкова в Новосибирских
военных и динамовских организациях, он
сразу же и безошибочно оценил ее
потенциально важную роль в
совершенствовании армейского
рукопашного боя. И Василий Сергеевич
получил приглашение в Москву. В конце
1929 года были организованы курсы для
начальствующего состава московского
гарнизона с целью подготовки к
организации обучения рукопашному бою
по новому, готовящемуся к выпуску
руководству. В программу вошли приемы
самозащиты, обезоруживания, а
руководителем курсов стал Василий
Сергеевич.
Конечно же, не мог он не принимать
деятельного участия и в разработке
самого этого руководства. А когда вскоре
оно вышло в свет, на его страницах
можно было увилеть и иллюстрации, и
описания безотказных ощепковских
приемов. При этом Василий Сергеевич не
ограничивался только теорией, но,
приняв участие в соревнованиях по
рукопашному бою, занял там первое
место.
Тогда же в самом начале тридцатых годов
был учрежден наш знаменитый
физкультурный комплекс, получивший
недвусмысленное название "Готов к труду
и обороне". В качестве одной из норм ГТО
второй ступени были введены приемы
самозащиты и обезоруживания не только
для мужчин, но даже для женщин.
Разрабатывать эту норму довелось не
кому-либо иному, как Ощепкову.
Современная борьба самбо, хотя и обрела
со временем название, которым
пользовался Спиридонов, главным
образом вырастала из того, что было
сделано именно Ощепковым.
Как же рождался этот новый наш вид
спортивной борьбы? Василий Сергеевич
отлично знал дзюдо и понимал все его
несомненные достоинства. Но, в отличие
от множества других - зарубежных -
адептов этой японской системы, столь же
отчетливо видел и ее серьезные недочеты.
И, к его чести, он отнюдь не был всего
лишь робким учеником японцев, этаким
ортодоксальным копиистом, боявшимся
даже подумать о том, чтобы сломать
"священные" каноны дзюдо,
установленные некогда самим Дзигаро
Кано. Ощепков вовсе не собирался
ограничиваться только тем, что уже было
сделано в Японии. Он всеми силами
старался создать эффективно
модернизированную систему прикладной
борьбы и самозащиты, которая должна
была превосходить любую иную, в том
числе и японскую. Наиболее важное
значение для формирования нового вида
борьбы имело создание технического, а в
связи с ним и тактического его арсенала.
Сам Ощепков немало раздумывал над
этим вопросом, отводя ему едва ли не
решающую роль. Он специально
указывал, что борьбу следует не просто
пассивно изучать, "но и добиться
применения ее в деле укрепления
обороноспособности нашей страны,
обогатив ее нашими достижениями в
смысле методики ее изучения и техники
выполнения ее приемов".
Ощепков без всяких колебаний
отбрасывал многие "антикварные
ценности" дзюдо и решительно обновлял
технику. На место безнадежно
устаревших приходили новые,
действенные приемы. Он
проанализировал все существовавшие
тогда международные спортивные
единоборства, китайское ушу и целый ряд
национальных видов борьбы с точки
зрения применимости их техники в
боевой схватке. В орбите его
пристального внимания оказались не
только удары ушу, английского и
французского бокса, но еще приемы
"финско-французской", а также целого
ряда иных видов борьбы, которые
Василий Сергеевич именовал "вольной":
вольно-американской, швейцарской,
кавказской и персидской. Он специально
отметил, что некоторые приемы и
особенно броски всех этих видов
"вольной" борьбы могут с успехом
применяться и в целях самозащиты.
В принципе Ощепков проделал ту же
самую эволюцию, что и Спиридонов, но
на более высоком уровне: познав
японскую систему, понял, что можно и
нужно создать еше более совершенную,
но уже интернационального характера, а
это, несомненно, открывало значительно
более широкие горизонты. Его работа
стала новым и более высоким витком в
поступательном развитии нового
прикладного вида борьбы.
В недоброй памяти 1937-м по всей стране
гуляла зловещая круговерть ночных
арестов. В первую очередь подозревались
те, кто побывал за границей, а Ощепков
имел несчастье принадлежать к этой
категории. В ночь на первое октября он
был арестован и всего десять дней спустя
скончался в камере Бутырской тюрьмы.
Этот замечательный человек и
выдающийся специалист ушел из жизни
сорока четырех лет от роду, в расцвете
творческих сил...
Годы войны убедительно доказали, что
Василию Сергеевичу, несмотря на
преждевременную смерть, удалось
успешно выполнить свою задачу и
заложить основы боевой системы,
превосходящей японскую.
Уже ушедший из жизни, ославленный
как государственный преступник,
Ощепков тем не менее вносил свой вклад
в дело борьбы с нашим смертельным
врагом. Старого мастера не было в живых,
но его безотказные приемы служили
верную службу, сокрушая в беспощадных
рукопашных схватках и гитлеровцев, и
японских самураев...
В послевоенном самбо бесспорным
лидером стал ощепковский ученик
второго поколения Анатолий
Харлампиев. Самый деятельный из
учеников, но не самый добросовестный.
Было бы нечестно отрицать его
несомненные большие заслуги, но нельзя
умолчать и о том, что, воспользовавшись
арестом своего учителя, он стал выдавать
себя за создателя самбо. Его высокие
профессиональные качества, к
сожалению, не равнялись чисто
человеческим. И он не сказал правды
даже тогда, когда его погибший в
сталинском застенке учитель был уже
полностью реабилитирован. Так что мне
потребовалось немало лет и большие
усилия, чтобы, наконец, докопаться до
истины и восстановить законное и
совершенно бесспорное авторство
Василия Сергеевича. И мне очень
хотелось бы надеяться, что в 1998-м
юбилейном для самбо году, наряду с
харлампиевским мемориалом, начнут
проводиться и международные
состязания памяти его учителя. А, кроме
того, земляки Василия Сергеевича -
дальневосточники - установят
мемориальную доску на здании бывшего
общества "Спорт", которое стало
колыбелью не только российского дзюдо,
но и нашего самбо.

Наша пресса очень много писала о том, как в былые времена "единодушному и гневному осуждению партии и широких масс трудящихся" подвергались "безыдейные" произведения известнейших литераторов: Зощенко, Ахматовой, Пастернака. Но вот, чтобы высочайший партийный гнев мог обрушиться на скромную, чисто спортивную книжку - трудновато даже вообразить. И все же, как говорится, такой случай имел место.

Не поймите превратно: у меня и в помине нет глупой мысли поставить себя в один ряд с названными корифеями высокой литературы. Однако же подобное трагикомическое происшествие случилось именно со мной, когда в 1982 году вышла в свет моя книга "Десять тысяч путей к победе". А в ней я впервые смог приоткрыть покров тайны над механизмом фабрикации прочно утвердившегося и официально одобренного мифа о создании самбо А.А.Харлампиевым. И прямо назвал создателем этой замечательной борьбы и самозащиты его неблагодарно забытого учителя, репрессированного в 1937 году В.С.Ощепкова. Вот тогда-то высокоидейные доносчики немедленно настрочили верноподданическую жалобу и не куда-нибудь, а на самый верх - в ЦК КПСС. В ответ на мои "происки" начальник спортсектора отдела пропаганды ЦК "сам товарищ Гончаров" заклеймил мою работу на высоком издательском совещании, а его заместитель Рогатин повелел Госкомспорту обсудить мою книжку. Сценарий подобных "обсуджений" отработан был давно и безотказно служил для разгрома журналов и книг, не моей чета. Да только вот члены президиума Федерации самбо СССР доказали, что они были смелыми не только на борцовском ковре, и почти единодушно дали моей книжке, быть может, и не вполне заслуженную, весьма высокую оценку. Взбесившаяся партократическая свора, разумеется, не могла не отомстить за такое "возмутительное" неповиновение. И главному тренеру сборной страны С.Ф.Ионову, который опубликовал положительную рецензию на мою работу, влепили строгий партийный выговор "с занесением". Вот так трудно пробивались ростки подлинной, правдивой истории самбо сквозь глухой цемент угодной верхам традиционной официальной лжи...
Обратимся, однако, к биографии выдающегося специалиста и человека необыкновенной, интереснейшей судьбы - Василия Сергеевича Ощепкова.
...В самом конце морозного, с пронизывающим ветром, декабря 1892 года в поселке Александровский пост, на каторжном Сахалине, у арестантки - крестьянской вдовы - Марии Ощепковой родился сын. По всем канонам тех далеких лет младенца, входящего в жизнь с двойным клеймом отверженного - незаконнорожденный и сын каторжанки - ждала незавидная судьба. В довершении всех своих бед уже в одиннадцать лет мальчик осиротел. Но несколько лет спустя жизненный путь сироты счастливо пересекся со светлой, благородной дорогой замечательного человека - архиепископа Японского, Преосвященного Николая. Отец Николай сумел создать в Японии несколько учебных заведений. В одно из них - духовную семинарию в Киото – и попал четырнадцатилетний сирота Вася Ощепков.
Широта взглядов архиепископа проявилась и в том, что в семинарии для желающих преподавались даже основы борьбы дзюдо, всего лишь двадцать пять лет назад созданной знаменитым теперь педагогом Дзигаро Кано. Василий с головой окунулся в эту новую для себя увлекательную стихию.
В архивах Кодокана до наших дней сохранилась запись о поступлении туда Василия Ощепкова 29 октября 1911 года. Василий в полном объеме познал всю суровую школу дзюдо тех лет. Он не только успешно закончил это весьма своеобразное учебное заведение, но и стал после этого претендовать на получение мастерского звания. И всего
лишь полгода потребовалось ему для того, чтобы завоевать право подпоясать свое кимоно черным мастерским поясом. Японцы необычайно ревностно относились тогда к присуждению мастерских степеней - данов, и особенно иностранцам. Ощепков стал первым русским и одним из всего лишь четверых европейцев, заслуживших в те годы
первый дан. Забегая вперед следует сказать, что довольно скоро Василий снова предстал перед строгими экзаменаторами Кодокана, которые единодушно присвоили ему следующую, еще более высокую мастерскую ступень - второй дан. Возвратившись на родину, Ощепков, знавший не только японский, но и английский язык, начал работать
военным переводчиком. Совершенно естественно, что, оказавшись снова в России, именно он стал пионером дзюдо в нашей стране и щедро делился своими обширными познаниями с молодежью.

В.С. Ощепков среди своих Владивостокских учеников. 1927 год.

В 1917 году Василий решительно становится на сторону убежденных противников старого режима. Читатели, особенно молодые, напичканные современной лживой квазидемократической пропагандой, могут не понять, почему он с самого начала принял сторону революции. А дело в том, что наша "независимая" пресса, горько всхлипывая о "чудесной России, которую мы потеряли", почему-то забывает сказать, что при "восхитительном" царском режиме существовало законодательно закрепленное социальное, религиозное и национальное неравенство в правах, да и множество иных подобных прелестей. А Василий принадлежал к тому подавляющему большинству русского народа, которое познало все это на собственном горьком опыте...
Повествуя в своих прежних работах о последующих годах жизни Василия Сергеевича, я мог исходить лишь из рассказов его учеников, и невольно повторял их неизбежные ошибки. Неизбежные потому, что подлинные факты его деятельности тех лет были
известны только сотрудникам нашей военной разведки. Но вот теперь благодаря пониманию и большой любезности руководящих чинов Главного разведывательного управления Генерального штаба (ГРУ) мне предоставили возможность ознакомиться
с материалами, более семидесяти лет хранившимися в секретнейшем архиве. И два личных дела Ощепкова документально расставили все по своим местам, не оставив уже никаких сомнений. Он все еще продолжал преподавать дзюдо, но в годы японской оккупации Дальнего Востока был призван в колчаковскую армию и в качестве
специалиста, свободно владеющего языком, откомандирован в японское Управление военно-полевых сообщений. Именно с этого времени начинается его сотрудничество с большевистским подпольем. И снова мне приходится объяснять ситуацию. Ощепков не разделял коммунистической идеологии и членом партии никогда не был. Даже несколько
лет спустя служебная характеристика Разведупра определяет его взгляды как "сменовеховские" ("Сменовеховцами" именовали ту часть белой эминграции, которая, издавая журнал "Смена вех", настаивала на сближении с Советской Россией). Но он был убежденным русским патриотом и слишком хорошо понимал истинные планы интервентов, лживо замаскированные благими миротворческими заявлениями. Василий
любил замечательную древнюю японскую культуру, трудолюбивый талантливый
японский народ, но, вместе с тем, изнутри познал и ненавидел кровавые повадки и
давнюю антирусскую устремленность агрессивного японского милитаризма. Беспардонная интервенция возмущала и до глубины души оскорбляла его. Это и
определило его выбор, только и возможный для подлинного патриота. Ведь единственной силой, реально противостоящей оккупантам, являлись большевики. Белогвардейцы же изо всех сил старались сотрудничать с японцами. Вот почему хорошо зная, как "разделывают" подследственных заплечных дел мастера в японской жандармерии, Василий, тем не менее,
шел на огромный риск и сотрудничал с красным подпольем. Служил не партии, а только лишь своей родной, униженной и ограбленной России. Через его руки проходили секретные документы, все они становились известны антияпонскому подполью. И будет справедливым сказать, что в общем деле освобождения российского Дальнего Востока была доля и его героического и столь опасного труда.
Когда же оккупанты убрались восвоясии, он отправился на Сахалин, в свой родной
Александровск. Купил кинопроектор и стал зарабатывать на жизнь демонстрируя фильмы. Принадлежащий России Северный Сахалин все еще оставался оккупированным, и вскоре
теперь уже советская военная разведка попросила его давать сведения о японском воинском контингенте, дислоцированном на острове. Василий не раздумывая согласился. Наглухо отрезанный от советской действительности, он заведомо идеализировал советскую власть. Видел в ней не только носительницу народной справедливости, но и твердую защитницу российских интересов на Дальнем Востоке.
Я читал его разведывательные донесения, и не мог не восхититься их удивительной
исчерпывающей полнотой, сравнимой разве что с тем, чем располагало само японское командование. Начиная с полных биографий высшего и старшего командного состава (происхождение, семейное положение, образование, прохождение службы, участие в военных кампаниях, награды и т.п.) и кончая точной численностью и вооруженностью
гарнизонов даже небольших населенных пунктов; от солдатских настроений и до чисто экономических сведений о хищнической эксплуатации оккупантами природных богатств острова. Обрадованное столь ценным источником информации, командование просило
теперь давать сведения о Южном Сахалине, отошедшем к Японии еще в результате войны 1904-05 годов и являющемся "иностранной" территорией. Но разведчик выдвинул встречное предложение: перебраться не на Южный Сахалин, а в саму Японию и поставлять сведения непосредственно оттуда. Это, однако, требовало значительных
валютных затрат, и нищий в те годы Разведупр очень долго колебался, прежде чем принял это заманчивое многообещающее предложение. Но в конце-концов в японской столице все- таки развернул свою деятельность бывший подданный бывшей Российской империи, кинобизнесмен, не имевший никакого отношения к Советскому Союзу. Такой статус давал Ощепкову значительные преимущества, но вовсе не избавлял от традиционной японской пристальной полицейской слежки. Поражает, как, не имея никакой специальной подготовки, этот талантливый "самоучка" разработал безукоризненную профессиональную стратегию. С умной осторожностью нарабатывал он необходимые связи в столичном обществе. Поставлявшаяся им информация в основном оценивается в
СССР как "ценная" и "очень ценная". Но в те начальные годы дальневосточный
Разведупр еще не обладал ни достаточно квалифицированным руководством, ни
необходимыми материальными средствами. И от разведчика все более категорично начинают требовать всего сразу и без особых валютных затрат. Постоянно понукают и требуют, чтобы он начал вести самую примитивную игру: давал деньги под расписку, а затем шантажировал получателя. А, кроме того, немедленно установил контакты с
прокоммунистически настроенными лицами. Отлично знающий местные условия, резидент терпеливо старается объяснить им, что весьма патриотично настроенные японцы при первой же попытке шантажа сейчас же обратятся в полицию. А все "левые" находятся под неусыпным наблюдением полиции и поспешный контакт с ними обречен на провал. Но в 1926 году недалекое начальство, крайне возмущенное нежеланием подчиненного выполнять их губительные указания, приказывает ему выехать в Советский Союз. Так,
безвременно, но вовсе не по его вине, закончилась уже налаженная и дававшая неплохие плоды разведывательная работа Ощепкова, славного предтечи Героя Советского Союза Рихарда Зорге...
А возвратившись во Владивосток, бывший резидент, конечно же, снова обратился к своей любимой спортивной деятельности и начал вести занятия с учениками нового поколения.
Вскоре Ощепков переехал в Новосибирск. Он навсегда покинул Дальний Восток.
Приказом Реввоенсовета СССР был назначен военным переводчиком в один из отделов штаба Сибирского военного округа. Василий Сергеевич слыл блестящим знатоком весьма сложного для европейцев японского языка. С ним, бывало, консультировались даже крупные специалисты. И все-таки борьба и самозащита уже составляли один из наиболее важных, если не самый важный интерес в его жизни. И, разумеется, оказавшись на новом месте жительства, он сразу же стал и там пропагандировать свою науку самозащиты, особенно важную в военной среде. Дальнейшая судьба развития искусства самозащиты, а в конечном счете и борьбы самбо оказалась в руках Бориса Сергеевича Кальпуса. Были это надежные и сильные руки. Старый спортсмен, он имел генеральское звание - комкор – и занимал должность заместителя инспектора вневойсковой и физической подготовки Красной Армии. Узнав о деятельности Ощепкова в Новосибирских военных и динамовских организациях, он сразу же и безошибочно оценил ее потенциально важную роль в совершенствовании армейского рукопашного боя. И Василий Сергеевич получил приглашение в Москву. В конце 1929 года были организованы курсы для начальствующего состава московскогогарнизона с целью подготовки к организации обучения рукопашному бою по новому, готовящемуся к выпуску руководству. В программу вошли приемы самозащиты, обезоруживания, а руководителем курсов стал Василий Сергеевич. Конечно же, не мог он не принимать деятельного участия и в разработке самого этого руководства. А когда вскоре оно вышло в свет, на его страницах можно было увидеть и иллюстрации, и описания безотказных ощепковских приемов. При этом Василий Сергеевич не ограничивался только теорией, но, приняв участие в соревнованиях по рукопашному бою, занял там первое место.

Обложка журнала "Физкультура и спорт" с репортажем
о демонстрационном выступлении Ощепкова в Москве

Тогда же в самом начале тридцатых годов был учрежден наш знаменитый физкультурный комплекс, получивший недвусмысленное название "Готов к труду и обороне". В качестве одной из норм ГТО второй ступени были введены приемы самозащиты и обезоруживания не только для мужчин, но даже для женщин. Разрабатывать эту норму довелось не кому-либо иному, как Ощепкову. Современная борьба самбо, хотя и обрела со временем название, которым пользовался Спиридонов, главным образом вырастала из того, что было сделано именно Ощепковым.
Как же рождался этот новый наш вид спортивной борьбы? Василий Сергеевич отлично знал дзюдо и понимал все его несомненные достоинства. Но, в отличие от множества других - зарубежных - адептов этой японской системы, столь же отчетливо видел и ее серьезные недочеты. И, к его чести, он отнюдь не был всего лишь робким учеником японцев, этаким ортодоксальным копиистом, боявшимся даже подумать о том, чтобы сломать "священные" каноны дзюдо, установленные некогда самим Дзигаро Кано. Ощепков вовсе не собирался ограничиваться только тем, что уже было сделано в Японии. Он всеми силами старался создать эффективно модернизированную систему прикладной
борьбы и самозащиты, которая должна была превосходить любую иную, в том числе и японскую. Наиболее важное значение для формирования нового вида борьбы имело создание технического, а в связи с ним и тактического его арсенала.
Сам Ощепков немало раздумывал над этим вопросом, отводя ему едва ли не решающую роль. Он специально указывал, что борьбу следует не просто пассивно изучать, "но и добиться применения ее в деле укрепления обороноспособности нашей страны, обогатив ее нашими достижениями в смысле методики ее изучения и техники выполнения ее приемов". Ощепков без всяких колебаний отбрасывал многие "антикварные ценности" дзюдо и решительно обновлял технику. На место безнадежно устаревших приходили новые, действенные приемы. Он проанализировал все существовавшие тогда международные спортивные единоборства, китайское ушу и целый ряд национальных видов борьбы с точки зрения применимости их техники в боевой схватке. В орбите его
пристального внимания оказались не только удары ушу, английского и французского бокса, но еще приемы "финско-французской", а также целого ряда иных видов борьбы, которые Василий Сергеевич именовал "вольной": вольно-американской, швейцарской,
кавказской и персидской. Он специально отметил, что некоторые приемы и особенно броски всех этих видов "вольной" борьбы могут с успехом применяться и в целях самозащиты.
В принципе Ощепков проделал ту же самую эволюцию, что и Спиридонов, но на более высоком уровне: познав японскую систему, понял, что можно и нужно создать еще более совершенную, но уже интернационального характера, а это, несомненно, открывало значительно более широкие горизонты. Его работа стала новым и более высоким витком в
поступательном развитии нового прикладного вида борьбы.
В недоброй памяти 1937-м по всей стране гуляла зловещая круговерть ночных арестов. В первую очередь подозревались те, кто побывал за границей, а Ощепков имел несчастье принадлежать к этой категории. В ночь на первое октября он был арестован и всего десять дней спустя скончался в камере Бутырской тюрьмы. Этот замечательный человек и
выдающийся специалист ушел из жизни сорока четырех лет от роду, в расцвете
творческих сил... Годы войны убедительно доказали, что Василию Сергеевичу, несмотря на преждевременную смерть, удалось успешно выполнить свою задачу и заложить основы боевой системы, превосходящей японскую.
Уже ушедший из жизни, ославленный как государственный преступник, Ощепков тем не менее вносил свой вклад в дело борьбы с нашим смертельным врагом. Старого мастера не было в живых, но его безотказные приемы служили верную службу, сокрушая в беспощадных рукопашных схватках и гитлеровцев, и японских самураев...
В послевоенном самбо бесспорным лидером стал ощепковский ученик второго поколения Анатолий Харлампиев. Самый деятельный из учеников, но не самый добросовестный.
Было бы нечестно отрицать его несомненные большие заслуги, но нельзя умолчать и о том, что, воспользовавшись арестом своего учителя, он стал выдавать себя за создателя самбо. Его высокие профессиональные качества, к сожалению, не равнялись чисто
человеческим. И он не сказал правды даже тогда, когда его погибший в сталинском застенке учитель был уже полностью реабилитирован. Так что мне потребовалось немало лет и большие усилия, чтобы, наконец, докопаться до истины и восстановить законное и
совершенно бесспорное авторство Василия Сергеевича. И мне очень хотелось бы надеяться, что в 1998-м юбилейном для самбо году, наряду с харлампиевским мемориалом, начнут проводиться и международные состязания памяти его учителя. А, кроме того, земляки Василия Сергеевича - дальневосточники – установят мемориальную доску на здании бывшего общества "Спорт", которое стало колыбелью не только российского дзюдо, но и нашего самбо.

Михаил ЛУКАШЕВ
Журнал "Боевое искусство планеты"

Василий Сергеевич Ощепков

Один из первых русских японистов, первый пропагандист японских боевых искусств в России и военный разведчик - предшественник Рихарда Зорге, Василий Ощепков давно привлекал к себе внимание историков. Хотя это имя известно многим отечественным спортсменам, как японовед и секретный агент он был до сих пор практически неизвестен. Кем же на самом деле был этот «православный ниндзя» и что сделал для нашей страны?

Сахалин

Василий Ощепков родился 25 декабря 1892 г. (по старому стилю) в поселке Александровский пост (ныне г. Александровск) на северо-западе Сахалина. Поселок в ту пору представлял собой каторжную тюрьму, вокруг которой выросла, выражаясь современным языком, сопутствующая инфраструктура - дома и казармы ссыльнопоселенцев, охраны, мастерские, бани, почтовая станция. Родителями мальчика были каторжанка Мария Ощепкова (1851-1904) и столяр Сергей Плисак (?-1902). В книге побывавшего в те самые годы в Александровске А. П. Чехова «Остров Сахалин» немалое место отведено условиям жизни, в которых росли сахалинские дети. Упоминается, в частности, и о том, что рождение ребенка в семьях каторжных и ссыльнопоселенцев расценивалось как своеобразное наказание, а пожелание смерти собственному чаду не было большой редкостью среди сахалинских «отверженных».

С другой стороны, каторжные были людьми с очень разными судьбами. Среди заключенных встречались не только уголовники, но и «политические», нередко передовые по тем временам представители своих сословий, да и просто случайные люди, получившие столь суровое наказание за не самые значительные преступления. Социальная и интеллектуальная атмосфера Сахалина конца позапрошлого века была отнюдь не такой однообразной, как кажется с высот сегодняшних дней. Не случайно именно там, на сахалинской каторге выросли такие известные в будущем люди, как исследователь Антарктиды, соратник Роберта Скотта Дмитрий Гирев, чьим именем назван один из пиков ледяного континента, или народоволец и исследователь айну Бронислав Пилсудский. «Каторжное воспитание» почувствовал на себе и Даниил Хармс, чей отец Иван Ювачев тоже был народовольцем, каторжанином, писателем. Так что не каждому родившемуся за «краем земли» была уготована скорбная участь - Сахалин знал примеры успеха. Судя по всему, юный Василий попал именно в такое окружение. Есть непроверенные пока сведения о том, что после смерти родителей их друзьям удалось пристроить мальчика в местное реальное училище.

Православная кузница кадров

Судьба будущего японоведа круто изменилась после русско-японской войны 1904-1905 гг. Как известно, по ее результатам новая государственная граница пролегла буквально перед домами сахалинцев, а в России были приложены определенные усилия по осознанию причин военных неудач. Одной из главных причин была признана крайне слабо поставленная деятельность контрразведки и разведки, в том числе отсутствие квалифицированных кадров со знанием японского языка.

Для исправления сложившейся ситуации специалист по тайным операциям капитан Генерального штаба И. В. Сверчевский предложил как можно скорее создать «школу разведчиков Приамурского военного округа», именуемую «Восточной коммерческой школой», состоящей из «детского сада, в котором воспитываются сироты-мальчики как китайские, так и русские от 5 до 10 лет» и «собственно училища, состоящего из 7 общих и 1 специального классов». Становление будущих разведчиков должно было осуществляться на основе составленного И. Сверчевским «Особого нравственного уклада», во главу угла которого ставилось «соответствующее воспитание в духе исключительного признания интересов своей нации и готовности применить все средства к достижению наибольшей выгоды своему отечеству... »

Разумеется, реализовать этот амбициозный проект в полном объеме не удалось, как обычно, по причине отсутствия финансирования, но идея все же нашла свое воплощение. С. И. Кузнецов из Иркутского государственного университета, разбирая дела разведывательного отдела Заамурского корпуса пограничной стражи (г. Харбин), обнаружил переводы нескольких статей из японских газет о русских учениках православной семинарии в Токио с приложением вот такой сопроводительной записки: «Принимая во внимание острую нужду в русских людях, владеющих местными языками и, в особенности, японским, начальник Заамурского Округа (г. Харбин) по собственной инициативе, выслал в конце 1906 года 8 русских мальчиков в Токио в православную миссию. Плата за обучение этих мальчиков так баснословно дешева, что отказаться от этой командировки положительно было невозможно, тем более, что впредь таких выгодных условий не представится. Дешевизна объясняется тем особым усердием , прийти на помощь русским в деле ознакомления с Японией и японцами».

Юный Василий Ощепков не вошел в состав этой восьмерки. Он появился в Токио позже, вероятно, в августе 1907 г. В учебе Ощепков показал себя с лучшей стороны. В его «Свидетельстве об окончании Семинарии», выданном 23 июня 1913 г., сплошь хорошие и отличные оценки, а среди 16 предметов 11, если так можно выразиться, «япони¬стических», таких как «перевод японских газет» или «чтение японских писем». Не будет преувеличением сказать, что он стал одним из первых отечественных японоведов-практиков, получивших к тому же отличную лингвистическую подготовку непосредственно в Японии. Но все же в историю Василию Ощепкову суждено было войти в ином качестве.

Дзюдо

Кодокан (храм Энсёдзи)

Известно, что при Семинарии существовала школа дзюдо. Архиепископ Николай строил педагогический процесс по принятой в Японии того времени схеме, а занятия дзюдо, как основа физической подготовки, входили в обязательную программу японских школ. Логично предположить, что в Семинарии эти занятия проводил один из инструкторов Кодокан - главного дзюдоистского додзё, так как и авторитет православной школы в качестве учебного заведения был велик, и находилась миссия не так уж далеко от штаб-квартиры дзюдо, да и других школ дзюдо попросту почти не было. Видимо, Василий Ощепков показал определенную склонность к борьбе, так как 29 октября 1911 г. он был приглашен для обучения в alma-mater дзюдо - Кодокан, а 15 июня 1913 г., за неделю до выпуска из Семинарии, стал первым русским и четвертым европейцем, получившим начальную мастерскую степень - 1-й дан по Кодокан дзюдо. Позже, 4 октября 1917 г., будучи, видимо, в командировке в Японии, Ощепков сдал экзамен и на более высокий 2-й дан. Цели командировки В. С. Ощепкова в Японию в 1917 г. нам неизвестны.

После окончания семинарии и до октябрьского переворота в России он служил в контрразведке в Хабаровске, Харбине и Владивостоке. Все это время он продолжал заниматься дзюдо - и как борец, и как тренер, и как пропагандист. В 1915 г. спортивный журнал «Геркулес», выходивший в Петрограде, писал о новостях из Владивостока: «Правление [местного спортивного] Общества, воспользовавшись пребыванием в городе специалиста японской борьбы джиу-джитсу г. Ощепкова, пригласило его в качестве преподавателя. Интерес к этой борьбе возрастает среди спортсменов, и они с увлечением принимаются за изучение одного из самых распространенных видов спорта в Японии». Ощепков просьбу спортивного общества удовлетворил и до 1920 г. руководил действовавшим во Владивостоке кружком дзюдо. Тогда же, 4 июля 1917 г. он провел в этом городе первые в мировой истории международные соревнования по дзюдо, пригласив для этого в Россию дзюдоистов из Коммерческого училища г. Отару (Хоккайдо).

Историку борьбы и биографу В. С. Ощепкова А. М. Горбылеву удалось разыскать уникальное свидетельство. 23 февраля 1918 г. выходившая во Владивостоке на японском языке газета «Урадзио ниппо» («Ежедневная владивостокская газета») сообщала: «Под эгидой владивостокского общества спорта пройдут соревнования по дзюдо и боксу. Соревнования начнутся сегодня в 3 часа пополудни. Спортсмены - храбрецы с японских и английских военных кораблей». В тот же день командующий 5-й японской эскадрой, стоявшей в бухте Золотой Рог прямо напротив здания общества «Спорт», контр-адмирал и дзюдоист Като Хирохару (1870-1939), записал в своем дневнике: «Смотрел дзюдо в [обществе] «Спорт». Василий великолепен! Заставил меня продемон¬стрировать вместе с ним парное ката». А на следующий день адмирал написал в дневнике: «Приходил Василий, 2-й дан [дзюдо]». Интересно, что приходил Ощепков к японскому флотоводцу не куда-нибудь, а на флагманский корабль, и контр-адмирал Като лично показывал ему гордость своей эскадры.

Агент "ДД"

После революции Ощепков оказывается на службе у адмирала Колчака - как переводчик востребованного тогда японского языка. Одновременно он выполняет эту же функцию и в Управлении военно-полевых сообщений японского экспедиционного корпуса, расквартированного во Владивостоке. Ощепков открывает школу японского языка и пытается заработать денег - участвует в торговых операциях с Японией, покупает кинопроектор. Должность, образование и активность молодого сахалинца привлекают внимание красного подполья: есть сведения, что его представители с 1920 г. наладили сотрудничество с Ощепковым. Неудивительно, что русский, имевший право подняться на флагман японской эскадры, не мог не обратить на себя внимание всех существовавших в то время в Приморье спецслужб. В 1921 г., уехав из Владивостока на родной остров, чтобы показывать там кино местным жителям и японским солдатам, занявшим в 1920 г. весь Сахалин, Василий Ощепков становится секретным сотрудником советской военной разведки - агентом «ДД».

Японские войска на Сахалине, 1905

В центре внимания Ощепкова оказались японские гарнизоны в северной части Сахалина. Свободно владеющий японским языком, имевший опыт жизни в Токио, Василий Сергеевич легко сходился с японскими офицерами, а для солдат во время киносеансов был переводчиком, растолковывая им содержание кинокартин по большей части европейских и американских. Донесения Ощепкова с Сахалина обширны, точны и детальны. «В г. Александровске: Две роты пехоты - 4-я и 3-я численностью около 400 человек при 8 пулеметах системы «Гочкиса» без щитов и легкого типа (ружейного обрезания) с прикладом, при каждом пулемете 4 номера прислуги. Казармы расположены в центре города (фот. М240). 5 орудий 3 калибра, дальность стрельбы 7,5 версты (в настоящее время стоят в артиллерийском складе без употребления). Никаких укреплений нет. Кавалерии нет». «Каменноугольный рудник Ф. Е. М. Петровского. Работал зиму 1922 г. Продажа исключительно частная и на электрическую станцию. Цена угля с доставкой 16 йен тонна. Рудник расположен в 6 верстах от города». В донесениях содержалась и подробнейшая информация о крупных военных чинах: биографии, родственные и карьерные связи, послужные списки, личные качества и фотографии японских генералов, служивших на Сахалине.

Несведущему человеку трудно сегодня оценить важность и качественный уровень передававшейся В. С. Ощепковым информации, поэтому я обратился за комментариями к нашим действующим военным разведчикам, и вот какой ответ был получен от них: «Имеющиеся в нашем распоряжении материалы являются фрагментом информационно-аналитического справочного документа, по сути, представляющего собой аналог раздела современной разведывательной сводки по военно-политической обстановке, составу и дислокации сил и средств вероятного противника в отдельно взятом регионе. Документ написан четким и лаконичным языком без излишней детализации, что наиболее характерно для документов, предназначенных для доклада руководству оперативно-тактического звена управления и выше.

Учитывая, что в исторический период, к которому относится документ, органы военной разведки РККА находились в стадии формирования, а структура табельных разведывательных документов только разрабатывалась, есть основания полагать, что в его основе были использованы шаблоны старых документов Генерального Штаба царской армии. Отдельно следует отметить характер изложения материала, отличающийся высоким, даже с позиции сегодняшнего дня, уровнем военной, политической и экономической грамотности. Принимая во внимание общий уровень подготовки сотрудников РККА того времени, можно также предположить, что человек, непосредственно исполнявший (сводивший) документ, имел специальную информационно-аналитическую подготовку и, вероятнее всего, являлся кадровым сотрудником органов военной разведки еще дореволюционного периода.

В материалах присутствуют ссылки на фотографии и карты. Учитывая наличие на оккупированной территории определенного режима и ограничений на перемещение (упоминание об этом также имеется в тексте) фотографирование объектов и сбор сведений для нанесения обстановки на карту должны были потребовать значительного времени и сил…»

Полнота поставляемых сведений, судя по всему, удовлетворила и тогдашнее начальство агента «ДД», и оно приказывает ему перебраться на давно уже японский Южный Сахалин. Ощепков отказывается, но предлагает взамен другую командировку - в Токио, откуда он уехал всего 6 лет назад, где ему многое и многие знакомы.

Резидент "Монах"

После некоторого размышления начальство согласилось с доводами своего агента, и в октябре 1924 Ощепков оказывается в столице «Русского Китая» - Харбине. Там он живет у своего однокашника по семинарии Исидора Незнайко - лучшего, по мнению профессора Д. М. Позднеева, знатока японского языка на КВЖД, и знакомится со своей землячкой Марией. Немедленно зарегистрировав с ней брак, Ощепков отправляется через Шанхай в столицу уже «Русской Японии» - Кобэ, куда и прибывает 24 ноября.

После Великого землетрясения Канто 1 сентября 1923 г. Кобэ стал точкой сосредоточения большинства иностранных диаспор Японии. Крупнейший порт этой страны сумел растворить в себе и сделать востребованным довольно большое для Японии количество иностранцев. Только русских, по оценке исследователя русской диаспоры в Японии профессора П. Э. Подалко, там проживало более 300 человек - необыкновенно много для такой закрытой страны, как Япония 1920-х годов. В Кобэ до сих пор сохранились остатки «русского квартала» в престижном районе Китано, недалеко от которого, в квартале Накаяматэ Ощепковы прожили около 7-8 месяцев - до середины лета 1925 г., пока не перебрались в Токио.

За это время Василий Сергеевич сумел полностью легализоваться в этой стране, получить надежные документы и предложение стать официальным представителем германской кинокомпании «Вести». Переезд в Токио был необходим: разведывательные возможности в Кобэ вряд ли могли удовлетворить Центр - ничего особенно ценного эмигранты сообщить не могли. Столица же сулила новые перспективы, и, перебравшись туда, Ощепков постарался доказать, что ожидания могут быть оправданы. Предварительно он составил план работы в японской столице:

«1) Прежде всего, установить, в каких учреждениях служат учившиеся со мной в японской школе японцы.

2) Найти подходящую квартиру вблизи расположения какого-либо полка.

3) Записаться членом спортивного клуба «Дзю-дзюцу» в районе расположения полка.

4) Завязать знакомства с теми студентами, в семье которых имеется кто-нибудь из военных.

5) Завязать знакомство с фотографом, вьшолняющим работу для полка.

6) В случае необходимости поручить жене открыть курсы русского языка.

7)Установить время и место регулярного свидания с сотрудником Чепчиным (японец К.).

8) Наладить связь с Плешаковым, который служил в Центросоюзе в Хакодате и через которого была единственная возможность сдавать материалы для отправки во Владивосток или Харбин).

9) Познакомиться с русскими служащими в интересных для меня учреждениях.

10) Чаще встречаться с товарищем по школе Сазоновым, который является правой рукой атамана Семенова, и через него познакомиться с лицами из политических и военных кругов Японии»

Резидент «Монах» сумел выполнить почти все намеченное, в том числе и те пункты, в которых прослеживается его опыт службы в контрразведке - расселение вблизи воинских частей и дружба с фотографами были излюбленными методами работы японской разведки в России. Ощепков снял квартиру в очень удачном месте - перед казармами 3-го Адзабского пехотного полка (сейчас на этом месте стоит Синбидзюцукан - Новый музей изобразительных искусств), а подходящее фотоателье с говорливым фотографом нашлось неподалеку - напротив казарм 1-го Адзабского полка (не так давно на их месте построен торговый центр Мидтаун). По иронии судьбы восемь лет спустя в пяти минутах ходьбы от этого места поселится преемник Ощепкова -агент 4-го управления РККА Рихард Зорге...

Помимо «сотрудника Чепчина» - однокашника по семинарии, ставшего преподавателем одного из Токийских военных училищ и давшего согласие работать на русских, Ощепков установил связь еще с несколькими бывшими семинаристами, занявшими интересные для разведки посты. Владимир Плешаков - «Митрич», работавший на советскую разведку с 1923 г., также оказал помощь старому другу, нашелся и «русский служащий в интересном учреждении» - в компании «Мицубиси». Удалось наладить отношения с адъютантом атамана Семенова Степаном Сазоновым.

Атаман Семенов

Атаман в это время лихорадочно искал новые источники финансирования и доступа к военной власти. Судя по всему, руководство советских спецслужб решило сыграть на этом, выманив «русского хунхуза» в СССР, и, возможно, Ощепкову с Сазоновым отводились в этой игре важные роли. Однако операция не была доведена до конца, переговоры с Семеновым прервались по инициативе дипломата Г.Беседовского. /Атаман Семенов был задержан в 1945-м в Китае, доставлен в СССР и казнен - ja/.

Нашим разведчикам казалось, что советская тайная служба в Японии разворачивает сеть, которая принесет в скором времени долгожданный богатый улов. Однако крупные «специалисты» рабоче-крестьянского шпионажа, руководившие Ощепковым, то присылавшие ему бутыли с вылившейся по дороге жидкостью для тайнописи, то вдребезги пьяного курьера, оставались недовольны. Два начальника из разведки - Бабичев и Заколодкин обвинили его в плохой работе, нецелевом расходовании средств и предложили вернуться в Советский Союз, чтобы... пройти разведывательную подготовку. Ощепков недоумевал («Ведь должна быть груда ценных материалов, если они переведены на русский язык»), но военно-бюрократическая машина работала безотказно: 15 апреля 1926 г. первый нелегальный резидент советской военной разведки в Японии был назначен переводчиком разведывательного отдела штаба Сибирского военного округа.

Ощепков навсегда покинул Японию, чтобы самому переводить те секретные материалы, которые перед этим он сам же отправлял в Центр из Токио. По воле начальства покинул настолько спешно, что страдавшая от чахотки жена была оставлена в Токио и добиралась на родину сама. Спустя всего полтора года новый, сменивший Заколодкина, начальник разведки округа докладывал в Москву: «Я хочу выразить глубокое возмущение по поводу снятия с работы Ощепкова, этот факт не лезет ни в какие ворота... Я глубоко убежден, что если бы в свое время было дано надлежащее руководство, он во сто крат окупил бы затраты на него... Это тип, которого нам едва ли придется иметь когда-либо... Я полагаю, что если бы вы дали нам Ощепкова сейчас, мы сделали бы из него работника такого, о котором, может быть, не позволяем себе и думать».

Ощепкова в разведку больше не «дали», да это было бы и бессмысленно, ибо объяснить в Токио столь долгое пребывание в Советском Союзе и последовавшее за этим «чудесное возвращение» в Японию все равно не удалось бы.

И снова дзюдо

В 1927 г. Василий Сергеевич переехал в Новосибирск, где тогда был расквартирован штаб округа, и продолжил службу переводчиком. И снова немедленно приступил к пропаганде своего любимого дзюдо, но уже не среди любителей-спортсменов, как в дореволюционном Владивостоке, а среди военных.

В окружной газете появляется большая статья «Джиу-Джицу» в Новосибирске»: «На собрании ячейки ОСО при штабе СибВО состоялся интересный доклад тов. Ощепкова о японской самозащите - "Джиу¬Джицу" и был показан ряд ее приемов...». Как японист, Василий Сергеевич дает лингвистический комментарий: «Слово "Джиу-Джицу" или вернее "Дзюу-Дзюцу" (в Японии говорят "Дзюу Доо") в переводе на русский язык означает «искусство ловкости-гибкости»... Ощепков настаивает на введении преподавания дзюдо в армии, мотивируя это тем, что «Джиу-Джицу» преподают уже в войсках Англии, Франции и Америки.

Понятно, что в Новосибирске принятие столь глобальных решений было невозможно, но интересно, что сразу после доклада Ощепкова в городе создаются две группы по изучению дзюдо - мужская и женская, а Василий Сергеевич устраивает шоу: «В целях популяризации самозащиты японской системы "Джиу-Джицу", тов. Ощепков предполагает выступать в местном цирке, где он продемонстрирует приемы "Джиу¬Джицу" и устроит показательное соревнование, выпустив против себя 5-10 нападающих». О докладе Ощепкова пишут и другие газеты, его цитируют и ждут новых выступлений. В это время умирает от чахотки его жена. Похоронив супругу, он в отчаянии обращается к своим московским друзьям помочь ему выбраться из Сибири.

Дзюдо на службе Родины

В октябре 1929 г. мечта Василия Сергеевича сбылась - он в Москве. Более того, востребован Инспекцией физической подготовки РККА для участия в разработке нового наставления по рукопашному бою как обязательной части физической подготовки красноармейцев, и сразу назначается на должность инструктора дзюдо в Центральный Дом Красной Армии (ЦДРА) и преподавателя дзюдо в Государственный центральный институт физической культуры имени Сталина (ГЦИФК). Вскоре после переезда в Москву знакомится с молодой вдовой Анной Казем-бек, и через некоторое время они начинают жить вместе.

Ощепков начинал прививать любовь к японской борьбе сразу же, в любой точке страны и независимо от должности, которую занимал. Он только-только прибыл в столицу, а уже декабрьский номер «Физкультуры и спорта» пишет об открытии в ЦДКА группы дзюдо: «В программу занятий войдут: 1) броски, рычаги, удары руками и ногами и удушения; 2) приемы самозащиты невооруженного против вооруженного винтовкой, револьвером, саблей, ножом или другим холодным оружием ближнего боя; 3) приемы схватки двух невооруженных. За основу будет принята японская система самозащиты "дзюудо", как наиболее проработанная, а главное, представляющая собой уже готовый комплекс различных приемов самозащиты... курсами будет руководить инструктор т. Ощепков, окончивший институт "Кодокан-дзюу-до" в Японии (в Токио)».

Став штатным преподавателем ГЦИФКа, Василий Сергеевич «пробивает» дзюдо как обязательную дисциплину для всех студентов. Автору посчастливилось застать в живых некоторых из них, и они, уже почти столетние старики, с восхищением вспоминали, как восемьдесят лет назад бегали на занятия к Ощепкову, и как «самый интеллигентный из всех преподавателей» легко выдергивал их из борцовского ковра. В институте разрабатывают легендарный физкультурный комплекс «Готов к труду и обороне». Японист Ощепков, зная, что в Японии такой уже есть, добивается введения в ГТО приемов самозащиты и обезоруживания.

Ограниченный в изучении дзюдо, вынужденный вариться в собственном «советском» соку, лишенный возможности общения с иностранными инструкторами и спортсменами, но обладающий обширными знаниями, личным опытом и талантом аналитика, Ощепков вносит в родное ему Кодокан дзюдо одно изменение за другим. Доцент Кафедры истории и культуры Японии ИСАА МГУ им. М. В. Ломоносова А. М. Горбылев весьма подробно и обоснованно с точки зрения теории и практики борьбы восстанавливает сейчас картину создания особого вида дзюдо - «по Ощепкову». Так, например, в СССР нет татами, и Ощепков заменяет его борцовским ковром. От этого сразу же меняется стойка спортсменов, становится ниже, больше напоминая позицию цирковых борцов, и увеличивается количество приемов в партере. Об ковер ломаются пальцы ног, и Ощепков вводит специальную обувь - борцовки, тем более что многих студентов - недавних крестьян, лучше было обуть, чем разуть - из чисто эстетических соображений. Не прижилась и японская форма - кэйкоги. Белые штаны рабоче-крестьянским студентам слишком напоминали кальсоны, и Ощепков начинает бороться в спортивных трусах и в белой куртке. Со временем куртка становится приталенной, как гимнастерка, а пояс вшивается в специальные проймы - складывается внешний вид того, что после войны назовут словом «самбо».

Пока же новое единоборство называют в учебном плане на 1934/35 гг. «борьбой вольного стиля (дзюу-до)». Кстати, тогда же - в 1934 г., Ощепков открывает первую спортивную секцию по дзюдо в Москве - в обществе «Крылья Советов», и через несколько месяцев ее аналоги появляются в Ленинграде, Харькове, Владивостоке. В марте 1935 г. прошел первый чемпионат СССР по борьбе вольного стиля (дзюдо), а в 1937 г. Василий Сергеевич еще успел создать и Всесоюзную федерацию этого вида единоборств, начал писать книгу, подготовил большую статью о необходимости преподавания дзюдо в армии.

Но упоминания о Японии в его статьях и выступлениях звучат все реже по мере того, как меняется отношение к этой стране в СССР.

Если в 1929 г. журнал «Физкультура и Спорт» писал о дзюдо с явным уважением, то в 1936 г. точка зрения изменилась до неузнаваемости: «Что такое дзюдо? Родина воинствующего фашизма, страна реакции, террора и интервенции - Япония имеет систему физического воспитания, предназначенную исполнять классовые заказы японских империалистов. Эта система носит название дзюдо».

В.Ощепков с учениками

А ведь всего двумя годами раньше Ощепков без опасения, хотя и придерживаясь советской стилистики, рассказывал о дзюдо и своей квалификации в нем: «Дзюдо - это система физического воспитания, сложившаяся в Японии более 50 лет тому назад, представляет собой как бы квинтэссенцию из весьма разнообразных и многочисленных систем самозащиты, каковыми были дзюу-дзюцу, тэнзинсиньорю, киторю и другие... Современную систему дзюудо я изучил в Японии в Центральном Институте Кодокан-дзюудо в Токио, который закончил в 1913 г. в звании мастера 2-й ступени, пробыв в названном институте около пяти лет... Японский империализм, стремясь к оснащению своей армии передовой техникой, придает огромное значение дзюудо, которая вооружает ее личный состав приемами ловкости, гибкости, умения нападать и защищаться не только с оружием, но и без оружия. Для бойцов и командиров Рабоче¬Крестьянской Красной Армии освоение приемов искусства дзюудо должно стать боевой задачей дня, ибо Красная Армия, защищающая границы единственного в мире государства трудящихся, не может отставать от возможных врагов своих ни в технической вооруженности, ни в физической подготовленности».

В условиях начинавшегося Большого террора эти слова звучали как предвестие приговора.

1937

Впрочем, вся жизнь Василия Ощепкова выглядела исполнением какого-то странного приговора. Родившийся и выживший на сахалинской каторге - там, куда отправляли умирать, он попал в Японию - под крыло святого Николая Японского, и стал учеником самого основателя дзюдо Кано Дзигоро. Потом не раз рисковал жизнью в раздираемом Гражданской войной и бесконечными мятежами Приморье. Согласился стать разведчиком и снова рисковал жизнью на Сахалине, и вновь вернулся в Японию, в очередной раз увеличивая степень этого смертельного риска. Что ждало бы его в Японии, проработай он там, как Зорге, 7-8 лет? Сегодня сложно об этом судить, но разве знали бы мы сегодня о том же Зорге, если бы его начальство вернуло его через год после начала командировки, как это произошло с Ощепковым? Точно известно только одно: вернувшись в Советский Союз и отдавая все силы изучению той части японской культуры, которая сейчас получила восторженное признание во всем мире, Василий Сергеевич Ощепков разделил судьбу большинства отечественных японистов.

20 сентября 1937 г. народным комиссаром внутренних дел СССР Н. Ежовым был подписан приказ М2 00593 - так называемый "приказ о харбинцах": «Органами НКВД учтено до 25.000 человек, так называемых »Харбинцев» (бывшие служащие Китайско-Восточной железной дороги и реэмигранты из Манчжоу-Го), осевших на железнодорожном транспорте и в промышленности Союза. Учетные агентурно-оперативные материалы показывают, что выехавшие в СССР харбинцы в подавляющем большинстве, состоят из бывших белых офицеров, полицейских, жандармов, участников различных эмигрантских шпионско¬фашистских организаций и т. п. В подавляющем большинстве они являются агентурой японской разведки, которая на протяжении ряда лет направляла их в Советский Союз для террористической, диверсионной и шпионской деятельности».

Ощепков был «харбинцем», он прожил в этом городе около двух лет, не раз бывал там, и харбинский след в его биографии прослеживался вполне очевидно. Более того, Ощепков был сотрудником царской контрразведки, в терминологии того времени - «жандармом», он служил в японской армии, у Колчака и, наконец, долго жил в Японии. В довершение всего, в его характеристике в личном деле Разведупра навсегда осталась запись: «По убеждению Ощепков – сменовеховец Устряловского толка». Николай Устрялов - глава колчаковского «агитпропа», идеолог «национал-большевизма» и лояльный к Советской власти служащий КВЖД, по представлениям 1937 г., да и последующих семи десятилетий, был лидером одной из «антисоветских политических партий», связанным к тому же, в силу своего географического нахождения в дальневосточном центре русской белоэмиграции - Харбине, со многими антисоветскими организациями. Одна из критических книг Устрялова стала источником вдохновения для главы Всероссийской фашистской партии К. Родзаевского. Устрялов был расстрелян 14 сентября 1937 г. Так что «сменовеховец Устряловского толка» - это не характеристика, это - приговор.

Старый Харбин

Из Приказа М2 00593:

"1. С 1-го октября 1937 г. приступить к широкой операции по ликвидации диверсионно-шпионских и террористических кадров харбинцев на транспорте и в промышленности.

2. Аресту подлежат все харбинцы:

б) бывшие белые, реэмигранты, как эмигрировавшие в годы гражданской войны, так и военнослужащие разных белых формирований;

в) бывшие члены антисоветских политических партий (эсеры, меньшевики и др.);

3. Аресты произвести в две очереди:

а) в первую очередь, арестовать всех харбинцев, работающих в НКВД, служащих в Красной армии, на железнодорожном и водном транспорте, в гражданском и воздушном флоте, на военных заводах, в оборонных цехах всех других заводов, в электросиловом хозяйстве всех промпредприятий, на газовых и нефтеперегонных заводах, в химической промышленности;

5. Следствие по делам арестованных харбинцев развернуть с таким расчетом, чтобы в кратчайший срок полностью разоблачить всех участников диверсионно-шпионских и террористических организаций и групп.

6. Всех арестованных харбинцев разбить на две категории:

8. После утверждения списков НКВД СССР и прокурором Союза приговор приводить в исполнение - НЕМЕДЛЕННО.

12. В отношении семей репрессируемых харбинцев руководство¬ваться моим приказом М200486 от 15 августа 1937 года.

Народный Комиссар Внутренних Дел СССР - Генеральный Ко¬миссар Государственной Безопасности Н. И. ЕЖОВ"

Ордер об аресте Ощепкова был подписан 29 сентября, а сам арест произошел в ночь с 1 на 2 октября 1937 г. Одновременно с Василием Сергеевичем были схвачены такие корифеи отечественного японове дения, как профессора Д.М. Позднеев и Н.А. Невский, много других, менее известных японистов, но, судя по степени организованности «изъятий», давно находившихся в поле зрения НКВД как подлежащие аресту в соответствии с пунктом За того самого приказа. Ощепков попал под молох, уничтоживший почти до основания отечественную школу японоведения, но в его следственном деле нет ни одного протокола допроса. Выдающийся спортсмен и тренер давно страдал от стенокардии и не расставался с нитроглицерином. В 46-й камере 7-го коридора Бутырской тюрьмы, куда его доставили после ареста, никаких таблеток, конечно, держать не разрешалось, и в 18 часов 50 минут 10 октября 1937 г. Василий Сергеевич Ощепков скончался от приступа, как тогда говорили, «грудной жабы».

Можно, как ни кощунственно это звучит, порадоваться тому, что Ощепкову удалось избежать пыток и издевательств, предварявших короткую дорогу к расстрельному рву. Бывшего посла СССР во Фран¬ции Х. Г. Раковского под пытками заставили, например, признаться в том, что он «вернулся из Токио, имея в кармане мандат японского шпиона», а сахалинский друг Василия Сергеевича, тоже кадровый разведчик, Трофим Юркевич под пытками «сознался», что это Ощепков завербовал его для работы на японскую разведку - сознался полгода спустя после смерти «вербовщика».

Смерть дзюдоиста не только оборвала возможную ощепковскую нить следствия - в соответствии с п. 5 приказа м200593 можно было не сомневаться, что такую нить лубянские следователи из Ощепкова вытянули бы, как вытягивали практически из всех, кто попадал в «ежовые рукавицы» НКВД, но и спасла его третью жену - Анну Ивановну Ощепкову. В декабре 1937 г., т. е. примерно через два месяца после смерти Василия Сергеевича, старший лейтенант госбезопасности Вольфсон и капитан госбезопасности Сорокин подписали Постановление о прекращении уголовного дела М22641 по обвинению Ощепкова В. С. в шпионской деятельности в пользу Японии, а сержант госбезопасности Воденко сдал (сдала?) его в архив. Прекращение дела означало, что он не попал в утвержденные списки репрессированных, а значит, в другие аналогичные списки не попала и его семья.

Как ни удивительно, но это постановление от 1937 г. работает и се¬годня. Несмотря на то, что в 1957 г. В.С. Ощепков был полностью реа¬билитирован, его фамилия не попала в списки репрессированных в го¬ды сталинского террора. Ощепков не значится среди японистов - ни как один из первых практиков и преподавателей японского языка, окончивших Токийскую семинарию, ни как жертва «чясток среди японо¬ведов» (трое его соучеников - Г. Н. Журавлев, В. Д. Плешаков, Т. С. Юр-кевич в эти списки попали). Японист и разведчик Василий Ощепков как будто исчез. Его помнят только спортсмены, хотя здесь речь может идти скорее о легендарном образе, чем о реальном человеке - прово¬дятся соревнования по дзюдо и самбо памяти Василия Ощепкова, в Подмосковье есть школа самбо его имени. Зреет движение за канони¬зацию Ощепкова Русской православной церковью. Печально, однако, что при этом все популярнее становится миф о Василии Сергеевиче, как о «православном ниндзя», а не реальная история живого и очень неординарного человека.

«Черный монах»

Создатель самбо учил большевиков драться. Он умер забытым в тюрьме.

Василий Ощепков – первый в истории русский обладатель черного пояса по дзюдо. Он учился у самого Дзигоро Кано и привез японскую борьбу на родину. Этот человек заложил основы самообороны без оружия в России. Но о самом Ощепкове в СССР долгое время было не принято вспоминать.

Свой среди чужих

«Родиться в царской тюрьме, чтобы умереть в сталинской» – под таким заголовком в 1998 году опубликовал материал историк боевых искусств и журналист Михаил Лукашев. Автор взялся за трудную судьбу репрессированного Василия Ощепкова – разведчика, переводчика, обладателя черного пояса по дзюдо и одного из основоположников самбо. Лукашев сокрушается, что память об Ощепкове едва ли не стерта. А лавры того, кто стоял у истоков отечественной боевой системы, достались ученику Ощепкова – Анатолию Харлампиеву. Лукашев написал заметку в юбилейный для самбо год. Он выразил надежду, что Ощепкова вспомнят хотя бы на родном для мастера боевых искусств Дальнем Востоке, установят памятную доску. Только в 2012 году во Владивостоке появился бюст мастера дзюдо. А в 2016-м в центре города выросла целая скульптурная композиция: молодой Ощепков получает черный пояс по дзюдо из рук его основателя – Дзигоро Кано.

Ощепков родился в 1893 году в городе пост Александровский (теперь Александровск-Сахалинский) у матери-каторжанки, сосланной на Дальний Восток за попытку побега. До этого она отбывала наказание в Перми. В 1902 году мальчик остался без отца. А спустя два года Ощепков стал круглым сиротой: скончалась и мать. В возрасте 14 лет жизнь дает Ощепкову шанс: в числе других детей-сирот с Дальнего Востока его отправляют учиться в духовной семинарии в Токио под крылом Архиепископа Николая Японского. Там у Ощепкова происходит знакомство с японским дзюдо. Азы борьбы преподавались подросткам наряду с каллиграфией, историей Японии и другими дисциплинами. Юный Василий демонстрировал упорство и незаурядные способности к познанию боевых искусств. Учитель Ощепкова решил помочь ему попасть в дзюдоистскую Мекку – школу Кодокан, где тогда все еще преподавал легендарный Кано. По воспоминаниям одного из учеников, Ощепков рассказывал, как ему дали подсказку. Она и помогла ему попасть на карандаш представителям Кодокана. Во время просмотра потенциальных новобранцев основатель дзюдо произнес перед молодыми людьми речь. Наполненную важными и правильными словами, но невероятно нудную. Ощепков почувствовал, как затекли его ноги, и ему не терпелось сменить позу. Но он продолжал сидеть на пятках, как это принято у японцев. Ведь знал – за тем, как ты слушаешь сенсея, пристально следят. Неудачный поворот головы могли посчитать неуважением.

Ощепков стал первым русским в Кодокане. И, учитывая не самые приятельские отношения между Российской империей и Японией, отношение к Василию со стороны других учеников было особенным. Желающих вцепиться в его кимоно покрепче было хоть отбавляй. Но Ощепкова лишь закаляла стойкая нелюбовь японцев к чужакам. Он осваивал дзюдо по-своему, избегая топорного копирования и подражания. В 1913 году сын каторжанки достигает первого дана по дзюдо. Он становится первым российским подданным, получившим право носить черный пояс. В статусе первого русского мастера дзюдо Ощепков возвращается на родину.

От разведчика до заключенного

К этому времени он уже владел японским и английским языками. Редкое сочетание позволило ему устроиться переводчиком в царскую контрразведку. Будучи снова на родной земле, он не просто продолжил заниматься дзюдо: Ощепков уже тогда начал преподавать и продвигать это боевое искусство. В 1914 году он открыл во Владивостоке секцию дзюдо. На тренировки к мастеру ходили почти полсотни человек, среди них и местные японцы. Ощепков продолжает жить на два мира, иногда отправляясь в Японию по заданиям контрразведки. Он также проводил российско-японские встречи по линии борьбы. Вскоре он получает и второй дан (в тогдашнем дзюдо их было пять, а не десять, как сегодня). Но на другом конце Российской империи в стране назрели бурные перемены. Жизнь Ощепкова вновь совершает кульбит. Ощепков в начале 1920-х – человек с кинопроектором в родном Александровске. Он показывает и озвучивает немое кино.

Незаурядный послужной список мастера привлек уже советскую разведку. Под псевдонимом «Черный монах» (а после и просто «Монах») Ощепков начал собирать разведданные из оккупированного японскими военными южного Сахалина. Уже для советской власти. Он побывал в Китае, в Маньчжурии. Со временем поселился в не чужом для себя Токио. Там Ощепкову помогал его второй дан. Подобный статус, тем более у европейца, вызывал у японской публики почет и уважение. А кодоканское прошлое помогало обрастать связями. Монах работал тонко, стараясь не вызывать подозрений у традиционно недоверчивых японцев. Но советское руководство не разделяло его подхода. От Ощепкова требовали быстрых результатов. Призывали использовать шантаж, налаживать контакты с местными большевиками. Но он слишком хорошо знал японские нравы, чтобы рисковать.

В 1926 году Ощепкова отзывают из Японии. На этом его карьера разведчика заканчивается. Мастера дзюдо ждет следующий вызов. Он с новой силой пропагандирует японскую борьбу. На этот раз советские военные обращают внимание на него именно как на эксперта. В 1929 году Ощепкова призывают в Москву. Он начинает преподавать рукопашный бой в столичном институте физической культуры. Закладывает основы того, что впоследствии выльется в самооборону без оружия, или самбо. Дзюдо Ощепкова не было репликой японских мастеров. Несмотря на то, что в то время дзюдо было еще очень молодым видом единоборств, выросшим из более архаичного японского джиу-джитсу, Ощепков видел его недостатки, то, что мешает этому боевому искусству быть наиболее эффективным в реальной схватке. Василий уделяет особое внимание другим видам борьбы: американской и другим национальным разновидностям. По его мнению, бросковая техника вольников эффективна для борьбы в одежде. Ощепков прикладывает руку к созданию методик для обучения солдат. Но о его вкладе в популяризацию дзюдо и создание самбо вспоминать вскоре становится опасно. Сперва в 1937-м само дзюдо вычеркивается из списка дисциплин институтов и техникумов физической культуры. Адепты боевого искусства избавились от японского названия и с осторожностью продолжили тренировки.

А японское прошлое тем временем становится проклятьем Ощепкова. Он, как и многие другие в 1937-м, становится жертвой ночного ареста. Тогда советская власть преследовала «харбинцев». Долгое время обитавший на Дальнем Востоке мастер дзюдо был обвинен в шпионаже в пользу Китая и Японии. К этому моменту Ощепков заработал проблемы с сердцем. Попал в «Бутырку» уже больным человеком. Ему так и не суждено было увидеть плод собственных трудов. Он умер спустя 10 дней после ареста.