Урок 2. Рассказы цикла «Записки охотника»

Цели урока: познакомиться с жанровым понятием цикл, с циклом рассказов Тургенева; научить сопоставлять, анализировать характеры героев, видеть мотивы их поступков.

Ход урока

I . Знакомство с книгой «Записки охотника»

1. Слово учителя.

Тургенев с детства наблюдал, жестокие капризы и самодурство своей властной матери, угнетающей крепостных крестьян, дворовых и собственных детей. Но, будучи по натуре человеком мягким, лирическим, писатель писал о жизни помещиков, крепостном праве, расколе русского общества на господ и рабов языком впечатлительного певца природы и народной жизни, как неравнодушный знаток и заступник угнетенного и униженного человека. Автор книги «Записки охотника» был деревенским жителем с детских лет, увлеченным охотником и путешественником, просвещенным дворянином и заботливым помещиком.

Рассказы из цикла «Записки охотника» появились 1847 года в журнале Некрасова «Современник». Сам автор называл их «мои очерки о русском народе, самом странном и самом удивительном народе, какой только есть на свете».

При появлении в журнале «Современник» некоторых очерков Тургенева, критике и читателям сразу вспомнилось совсем другое имя - Гоголь, автор «Мертвых душ». Гоголь ведь тоже был замечательным лириком в своей прозе, и особенно в знаменитых авторских отступлениях «Мертвых душ». Тургенев писал свои «охотничьи» рассказы о русском народе в основном во Франции, книга Гоголя о путешествии Чичикова по России создана в Италии. Композиции этих произведений можно назвать одинаковыми. В произведениях очерки и типы русских людей скреплены воедино образом путешествующего по родной земле рассказчика. Но Тургеневский герой не одержимый бесцельной деятельностью пройдоха, как Чичиков, а орловский помещик на охоте, пространство сужено до границ черноземной губернии и в основном включает знакомые места писателя. А авторское отношение выражается с замечательной лирической смелостью, что и делает тургеневскую прозу столь поэтичной. Но это очевидное сходство говорит и о понятном родстве главной идеи Гоголя и Тургенева, о том, что их цель - создать новый образ России и ее народа, расколотого, угнетенного сверху донизу, не поступившись при этом реализмом и художественностью и соединив лирику с острой социальной сатирой.

2. Краткий пересказ рассказов книги «Записки охотника»

II. Особенности жанра «Записок охотника» и их оценка в критике

1. Словарная работа.

Учащиеся записывают определения:

Цикл - не случайная подборка произведений одного жанра и общей тематики. Эта поэтический организм, клеточки которого, обладая относительной самостоятельностью, своей взаимосвязью друг с другом образуют «более широкое общее содержание, чем смысл отдельных вещей или механической совокупности, суммы». (П. Громов ).

Цикл (от греч. «круг») - группа произведений, сознательно объединенных автором по жанровому, тематическому, идейному принципу или общности персонажей. Встречаются циклы стихотворений, рассказов, повестей, романов.

2. Разбор особенностей «Записок охотника».

На то, что «Записки охотника» являются циклом, а не «случайной подборкой» рассказов указывает следующее:

Закрепленное за каждым рассказом его определенное место;

Общность героев: все рассказы цикла объединяет собой рассказчик, несколько раз встречается упоминание о Ермолае, два рассказа посвящены Чертопханову и Недопюскину;

Тематическое и идейное единство рассказов все истории рассказывают о жизни помещиков и крестьян, о природе, о приключениях охотников.

Композиция рассказов - зеркальна. Небольшая предыстория, часто сопровождаемая пейзажем, затем знакомство с новым героем: его портрет, история жизни, затем беседа с ним. Концовка, как правило, неожиданная, никаких выводов, никакой морали мы не встретим: нам предоставляется право самостоятельно делать выводы.

3.Слушаем доклад учащего об оценке «Записок охотника» в критике (см. дополнительный материал к уроку).

III. Человеческие типы в рассказах Тургенева. Аналитическая беседа

О чем книга «Записки охотника»? Каких героев вы увидели?

(«Записки охотника» - это книга о народе, его социологическое описание в характерных типах и жизненных ситуациях. Это портреты, воспроизведенные с фотографической точностью.)

Как достигается точное изображение героев и жизни?

(Этой точности писатель добивается в прозе, подобно художнику, и уходит при этом очень далеко от «физиологических» описаний натуральной школы и от сентиментальных деревенских рассказов своей учительницы Жорж Санд. Вся поэзия и музыка тургеневской лирической прозы связана с русским простым народом, представленным в рассказах разнообразно, но одинаково самобытно и привлекательно. Каждое лицо здесь появляется продуманно и для читателя становится новым открытием, ведущим его к вполне определенным выводам и обобщениям.)

(Глубокое сочувствие к угнетенному народу в «Записках охотника» выражено в любовном изображении индивидуальности каждого крестьянина-героя. Духовное богатство тургеневских героев раскрывается с разных сторон. Здесь и хозяйственная сообразительность и дальновидность Хоря, и поглощенность Касьяна исканиями справедливости, и мечтательность тонко чувствующего красоту природы Калиныча, здоровая чарующая непосредственность ребятишек из «Бежина луга» глубокая человечность долготерпения страдающей Лукерьи. Показывает Тургенев и разные формы протеста крестьян против крепостного права.)

Какие еще характеры крестьян вы увидели в рассказах?

(Тургенев видел в крестьянской среде не только талантливые и свободолюбивые натуры, но и людей, смирившихся со своим рабским положением, духовно искалеченных и развращенных, перенявших привычки и понятия своих господ.)

Задание.

Заполнить таблицу. Учащиеся делятся на 4 группы и каждая группа заполняет столбцы для 3 (4) героев. При ответе представителя каждой группы, учащиеся заполняют незаполненные столбцы.

I V . Образ рассказчика в «Записках охотника»

Какие сходства и различия вы отметили между автором и героем-рассказчиком?

Какими качествами наделил Тургенев рассказчика?

(Своего героя-рассказчика Тургенев наделяет несколькими функциями: разговорить и понять героя, почти бесстрастно рассказать об увиденном. Тургенев решил, что подходящим героем может стать молодой мужчина, который много путешествовал, свободный, хорошо воспитанный барин, увлекающийся охотой. Он должен уметь располагать к себе людей, а значит быть хорошим психологом.

Из уст героя-рассказчика мы ближе узнаем жизнь героев книги, мы наблюдаем их непосредственно. Он просто и естественно внедряется в различные «миры», потому что такой же русский человек, как и те, о которых повествует. Он доверчив, открыт, понятен.)

Что мы знаем о жизни самого рассказчика?

(Автор сообщает нам о жизни рассказчика только некоторые факты: общие биографические подробности (упоминание о матери, о Спасском, о том, что жил за границей), которые ни к чему не обязывают и не хуже любых других. Зато они очень достоверны.)

(Рассказчик у Тургенева - носитель добра, он лишен индивидуальных черт характера, свойственных каждому человеку, которые могли бы помешать ему рассказать о происшедшем, могли бы увести в сторону от главной мысли повествования.)

Какие еще приемы, помимо героя-рассказчика, Тургенев использовал для передачи главной мысли своей книги?

V . Итог урока

Тургеневская книга «Записки охотника» полна поэзии и правды русской природы и народной жизни. Все здесь объемно, зримо, полно красками, звуками, запахами. Автор этой великой книги о русском народе лучше нас понимал ее социальный смысл и звучание, ее историческое значение: «Бывают эпохи, где литература не может быть только художеством а есть интересы высшие поэтических интересов». И все же его «Записки охотника» и поныне остаются одной из самых светлых, поэтичных, художественных книг русской литературы. И произошло это потому, что героем книги стал не только русский народ, но и русский язык.

Почему точно указано начало действия?

Рассказать о прошлом Н. П. Кирсанова (гл. 1, 3-5).

Встреча отца с сыном (гл. 2).

Хозяйство Н. П. Кирсанова (гл. 3).

Положение крестьян (гл. 3).

Почему биографические сведения Базарова даны скупо, без подробностей?

С какой целью Аркадий рассказывает Базарову историю жизни дяди? Как этот рассказ характеризует самого Аркадия?

Павел Петрович с первых минут знакомства испытывает к Базарову антипатию, которая выливается в спор (гл. 6). Чем можно объяснить это отношение?

Ваше отношение к Базарову, Аркадию, Павлу Петровичу.

2. Индивидуальное задание : подготовить сообщение на тему: «Широкий обобщающий смысл, вложенный автором в заглавие романа «Отцы и дети». Художественное своеобразие романа».

Дополнительный материал к уроку

Жанровое своеобразие первых же отрывков из «Записок охотника» было отмечено читателями «Современника»: «Хорошо, очень хорошо: только что ж это такое - повесть не повесть, путешествие не путешествие...». Форма рассказов и очерков Тургенева определена как «очень удачная», поскольку она дала писателю «свободу... исходить вдоль и поперек пространное русское царство и на пути знакомиться с разными лицами и явлениями той сферы жизни». С появлением отдельного издания книги «Записки охотника» в 1852 г. о ней заговорили как о «книге, которая после «Мертвых душ» произвела самое сильное впечатление на читателей». В критике появились прямые сравнения тургеневской книги о «живых душах» России с «Мертвыми душами» Гоголя - «явлением аналогическим по материалу и строю с «Записками охотника».

«Записки охотника» - не подборка «пестрых» рассказов, механически собранных в книгу и внешне скрепленных общим заглавием, а органическое единство, внутри которого действуют особые закономерности, порожденные образным взаимодействием, взаимосвязью рассказов. Эта взаимосвязь создает поэтический контекст, бесконечно расширяющий в книге художественную емкость составляющих ее очерков». (Ю. Лебедев )

«В «Записках охотника» следует видеть цикл сближенных самим автором произведений, стремившимся самим сближением их выразить то «дополнительное» содержание, которое возникает сверх «суммы» отдельных значений элементов, входящих в цикл, и реализуется в связях и отношениях, в образной перекличке, в контрастах и параллелях, в развитии «сквозных» мотивов». (С. Е. Шаталов )

«Ощущение переменчивости жизни создается еще с помощью «открытых» концовок и «подхватывающих» начал тургеневских рассказов...

Концовки тургеневских очерков не приостанавливают нужного художнику ощущения переменчивости жизни, они постоянно движутся к началам новых и новых встреч, порождая тяготение одного рассказа к другому, «рифмуя» кадры в изменяющейся картине мира.

Эта рифма усиливается тем, что разомкнутое окончание очень часто подхватывается началом следующего очерка». (Ю. Лебедев )

«Опыт физиологического очерка был учтен и использован Тургеневым в построении сюжета: острая динамика действия, характерная для новеллы, порой сменяется уточняющим описанием явления, портрета, пейзажа. Самозначимая увлекательная интрига вытесняется бытовыми коллизиями реальной повседневности людей». (Э. А. Шубин )

«Рассказ - более сложный жанр, основывающийся на физиологическом очерке, но предлагающий оттенки типа, характера героя. Для воспроизведения характера нужна система поступков, нужен сюжет, т. е. определенная последовательность эпизодов, выполняющая художественные задачи. Меняется природа портрета. Возникают проблемы диалога, психологизма. Рассказ - это то, что было, это изображение в «снятом виде». (В. И. Кулешов )

В 1840-е годы В. Г. Белинский, проявляя огромный интерес и значение малой прозе, писал, что «малые прозаические жанры должны знакомить именно с Россией низов. В 1840-е годы эта роль первоначально отводилась физиологическому очерку, что объясняется не только особенностями развития литературы, спецификой данного жанра, но и отношением к народной массе, взглядом на нее. Она воспринималась как неподвижная... Жанр очерка предполагал характеристику, классификацию типов, он был описательным и мог выполнять роль жанра-ознакомителя до тех пор, пока господствовало представление о русской жизни как неподвижной, как о некой совокупности сословий, профессий, занятий. Назначение малых жанров в этих условиях литература видела в характеристике народных типов, в накоплении материала для синтетических форм «большой» повести и романа.»

И. Тургенев предполагал, что отдельные рассказы должны были являться фрагментами целого. Неслучайно так вдумчиво отбирал он рассказы для сборника: некоторые по цензурным соображениям так и остались незаконченными, некоторые показались ему «недостаточно интересными или нейдущими к делу».

В январе 1847 года в культурной жизни России и в творческой судьбе Тургенева произошло знаменательное событие. В обновленном журнале «Современник», арендованном у П.А. Плетнева друзьями Тургенева Н.А. Некрасовым и И.И. Панаевым, в отделе «Смесь» был опубликован очерк из народного быта «Хорь и Калиныч». Вероятно, и сам автор, и некоторые члены редакции не надеялись на тот шумный успех, который выпал на его долю. Даже место, ему отведенное, оставляло желать лучшего: набранный мелким шрифтом, помещенный среди заметок на агрономические, хозяйственные и прочие темы, «Хорь и Калиныч», на первый взгляд, должен был затеряться в них.

Однако случилось непредвиденное: читатели не только заметили очерк Тургенева, но и предпочли его другим публикациям. Чем объяснить этот успех? Может быть, актуальностью темы? Но в русской литературе уже существовали признанные мастера в жанре рассказа и повести из народного быта -- В.И. Даль и Д.В. Григорович. Так что читательский интерес к тургеневскому очерку порождался совсем другими причинами.

Впервые на них указал Белинский: «Не удивительно, что маленькая пьеска «Хорь и Калиныч», -- писал он, -- имела такой успех: в ней автор зашел к народу с такой стороны, с какой до него к нему никто еще не заходил» См.: Белинский В.Г. Полное собрание сочинений. - М., 1956. - Т. 10. - С. 346.. Как же освещали народную жизнь предшественники Тургенева? Даль интересовался преимущественно внешней, этнографической стороной народного быта. В его очерках создавался обобщенный тип крестьянина-русака, носителя коллективных начал народной жизни. Григорович, напротив, изображал с теплым сочувствием повседневную, домашнюю жизнь мужика, страдающего от самодурства помещика, от притеснений или равнодушия своих деревенских соседей. Как типичный «маленький человек», он вызывал у читателя чувство жалости и сострадания.

Публикацией «Хоря и Калиныча» Тургенев совершил своего рода «коперниковский переворот» в художественном решении темы народа. В двух крестьянских характерах он представил коренные силы нации, определяющие ее жизнеспособность, перспективы ее дальнейшего роста и становления. Перед лицом практического Хоря и поэтического Калиныча потускнел образ их господина, помещика Полутыкина. Именно в крестьянстве нашел Тургенев «почву, хранящую жизненные соки всякого развития» См.: Белинский В.Г. Полное собрание сочинений. - М., 1956. - Т. 10. - С. 368., а значимость личности «государственного человека» поставил в прямую зависимость от глубины ее связей с этой «почвой»: «Из наших разговоров с Хорем я вынес одно убежденье, которого, вероятно, никак не ожидают читатели, -- убежденье, что Петр Великий был по преимуществу русский человек, русский именно в своих преобразованиях» См.: Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения. - Т. 4. - М., 1980. - С. 18..

С такой стороны к крестьянству в конце 1840-х годов не заходил даже Некрасов. Да и позднее, в 1860-е годы, Добролюбов напоминал, что «полного и жизненного, естественного воспроизведения народного быта» можно достичь лишь уяснением значения «низших классов» «в государственной жизни народа» См.: Добролюбов Н.А. Собрание сочинений: В 9 т. - М.; Л., 1963. - Т. 6. - С. 54.. В этих словах критика-демократа указывался такой масштаб освещения народной жизни, какой уже заключал в себе очерк Тургенева, но какой и в 1860-е годы был не по плечу демократической беллетристике.

Вдохновленный успехом первого очерка, Тургенев стал писать другие, внутренне ощущая единый замысел антикрепостнической книги, поэтическим ядром которого оказался очерк «Хорь и Калиныч». Условно говоря, Тургенев подошел к народу с «толстовской» стороны: он нашел в жизни народа ту значительность, тот общенациональный смысл, который Толстой положил потом в основу художественного мира романа-эпопеи.

Наблюдения над характерами Хоря и Калиныча у Тургенева не самоцель: «мыслью народной» выверяется здесь жизнеспособность «верхов». От Хоря и Калиныча эта мысль устремляется к русскому человеку, к русской государственности. И вот мы уже читаем, что из разговоров с Хорем охотник вынес убеждение: «Русский человек так уверен и споен силе и крепости, что он не прочь и поломать себя: он мало занимается своим прошедшим и смело глядит вперед. Что хорошо -- то ему и нравится, что разумно -- того ему и подавай...» См.: Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения. - Т. 4. - М., 1980. - С. 18. (С., IV, 18). Тургенев выводит своих героев к природе, сливает их с нею, устраняя резкие границы между отдельными характерами. Этот замысел ощутим в сопоставлении обрамляющих книгу очерков: от «Хоря и Калиныча» вначале -- к «Лесу и степи» в конце. Хорь погружен в атмосферу лесной обособленности: его усадьба располагалась посреди леса на расчищенной и разработанной поляне. А Калиныч своей бездомностью и душевной напевностью сродни степным просторам, мягким очертаниям пологих холмов, кроткому и ясному вечернему небу.

Успех «Хоря и Калиныча», таким образом, был не случаен: здесь Тургенев выступил как новатор, как зрелый мастер народного рассказа, здесь определился антикрепостнический пафос всей книги, заключавшийся в изображении сильных, мужественных, ярких народных характеров, существование которых превращало крепостное право в позор и унижение России, в общественное явление, несовместимое с национальным достоинством русского человека. Вслед за «Хорем и Калинычем» в «Современнике» 1847--1851 годов были опубликованы и другие очерки, которые в 1852 году Тургенев собрал и напечатал в отдельном двухтомном издании.

Когда очерки вышли и свет отдельной книгой, в творческой биографии Тургенева произошло еще одно событие, разгадка которого приоткрывает тайну глубокого своеобразия художественного мира «Записок охотника», В то время, когда читатели Москвы и Петербурга нарасхват раскупали томики «Записок охотника», в московском цензурном комитете возник переполох и началось необычное следствие. По личному распоряжению Николая I цензор, пропустивший книгу в печать, был отстранен от должности. Что же произошло? Почему так всполошилась цензура? Ведь все рассказы, за исключением «Двух помещиков», в течение пяти лет она беспрепятственно пропускала на страницы «Современника». Может быть, Тургенев изменил свои рассказы, готовя книгу к отдельному изданию? Нет, содержание рассказов не изменилось. Значит, обличительный пафос книги Тургенева возрос не за счет переделки рассказов, а в результате сложного образного взаимодействия между ними.

Ощущая эстетическую целостность картины, складывающейся из совокупности всех «Записок охотника», Тургенев набрасывал одну за другой знаменитые «программы»; расположению рассказов в книге он придавал очень большое значение, испробовав, по крайней мере, около девяти вариантов их расстановки. Возникала не простая подборка тематически однородных рассказов - рождалось единое художественное произведение, внутри которого действовали сложные образные взаимосвязи. Посмотрим, как от рассказа к рассказу нарастает в тургеневской книге мотив несообразности и нелепости всего крепостнического уклада русской жизни.

В «Хоре и Калиныче» есть эпизод о тяжбе помещика Полутыкина с соседом: «Сосед Пичуков запахал у него землю и на запаханной земле высек его же бабу» См.: Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения. - Т. 4. - М., 1980. - С. 19.. Эта случайная деталь выпадает из композиционного единства очерка, о ней и сообщается мимоходом: главный интерес автора сосредоточен на образах Калиныча и Хоря. Но художественная деталь, обладающая относительной самостоятельностью, легко включается в далекий контекст. В «Однодворце Овсяникове» курьезы помещичьего размежевания, непосильным бременем ложащиеся на плечи крепостных крестьян, развертываются в целую эпопею крепостнических самодурств и бесчинств. Рассказы Овсяникова о дворянских междоусобицах, об издевательствах богатых помещиков над малой братией -- однодворцами -- уводят повествование в глубь русской истории, до удельной, боярской Руси.

Постепенно, от очерка к очерку, от рассказа к рассказу, нарастает в книге художественная мысль о пагубности крепостничества. В «Однодворце Овсяникове» история превращений неграмотного французского барабанщика Леженя в учителя музыки, гувернера и, наконец, в русского дворянина -- не более чем казус. Но в следующем очерке -- «Льгов» охотник натыкается у сельской церкви на почерневшую урну с надписью: «Под сим камнем погребено тело французского подданного, графа Бланжия». Судьба барабанщика Леженя повторяется в ином варианте. И тут же начинается рассказ о господском рыболове Сучке, который вот уже семь лет приставлен ловить рыбу в пруду, в котором рыбы не водится.

Жизнь Сучка, подобно жизни Леженя, -- сплошная цепь комических несообразностей, играющих по своему произволу человеческой судьбой. В каких только должностях не пришлось побывать Сучку по сумасбродной воле господ: обучался он сапожному ремеслу, был казачком, поваром, кучером, кофишенком, рыболовом, актером, форейтором, садовником, доезжачим, снова поваром и опять рыболовом. Аналогичным образом складываются судьбы многих других героев «Записок охотника»: шумихинского Степушки, скотницы Аксиньи с садовником Митрофаном из «Малиновой воды»; псаря Ермилы, у которого собаки никогда не жили, из «Бежина луга».

Характер помещика Полутыкина набрасывается в «Хоре и Калиныче» легкими штрихами: походя упоминается о его французской кухне, о конторе, которая им упразднена. Но «полутыкинская» стихия оказывается не столь случайной и безобидной. Мы еще встретимся с барскими конторами в особом очерке «Контора», мы еще увидим «полутыкинское» в жутковатом образе «мерзавца с тонкими вкусами», «культурного» помещика Пеночкина.

В Пеночкиие остро схвачено Тургеневым общественное явление, выходящее далеко за провинциальные пределы. Тургенев в одном из писем к А.И. Герцену повторил характеристику Пеночкина применительно к московскому обер-полицмейстеру Ахматову.

В «Записках охотника» разоблачаются и катастрофические экономические последствия «цивилизаторской» деятельности крепостников, подрывающей сами основы труда крестьянина на земле. В «Двух помещиках» рассказывается о хозяйственной деятельности важного сановника, вздумавшего было все свои поля засеять маком: «Мак, дескать, дороже ржи, следовательно, сеять мак выгоднее». С деятельностью этого сановника перекликается «хозяйствование» Чертопханова Пантелея Еремеевича. Этот «избы крестьянам по новому плану перестроивать начал... по три двора вместе ставил треугольником, а на середине воздвигал шест с раскрашенной скворечницей и флагом... Около того же времени повелел он всех подданных своих... перенумеровать и каждому на воротнике нашить его нумер...» См.: Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения. - Т. 4. - М., 1980. - С. 302.. В бесчинствах провинциального помещика, как в капле воды, отражаются бесчинства иного, государственного ранга. Вспомним, например, Аракчеева -- организатора военных поселений.

Тургенев показывает развращающее воздействие крепостнического самодурства на психологию народа. Человек, подобный Кузьме Сучку, перестал быть хозяином своей судьбы и привык к противоестественному порядку вещей. Когда охотник в «Двух помещиках» спрашивает буфетчика Василия, за что его наказали, он слышит в ответ: «А поделом, батюшка, поделом. У нас по пустякам не наказывают... У нас барин не такой... такого барина в целой губернии не сыщешь» См.: Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения. - Т. 4. - М., 1980. - С. 185.. Одна крестьянская судьба цепляется в книге Тургенева за другую, возникает единая, «хоровая» судьба народа в беззаконной, крепостнической стране. Со страниц «Записок охотника» встает монументальный образ крепостного строя жизни, губительно влияющего на жизнь всей русской нации.

Этот образ охватывает и природу. Через всю книгу проходит повторяющийся мотив изуродованного, безжизненного пейзажа. Впервые он появляется в «Хоре и Калиныче», где сообщается об орловской деревне, расположенной близ оврага. В «Певцах» деревня Колотовка рассечена на две половины «страшным оврагом», его не оживляют ни растительность, ни ключи. Образ страшного, проклятого людьми урочища возникает в «Бежине луге»: это Варнавицкий овраг, в котором бродит призрак грозного барина Ивана Ивановича.

Природа у Тургенева -- образ универсальный, объединяющий обращенные к нему «частные» образные миры, собирающий в живое единство отдельные очерки и рассказы книги. По законам природной жизни возникают и разрешаются в «Записках» многочисленные конфликты, в том числе и конфликт основной, между двумя Россиями - «живой» и «мертвой». В мире людей, живущих в союзе с природой, зло и неправда относительны, как духота и зной. В жизни, как она изображается Тургеневым, есть своя диалектика, приводящая крайние проявления бытия к «снимающему», гармоническому разрешению.

В книге Тургенева захватывается всероссийский социальный конфликт, сталкиваются и спорят друг с другом две России: официальная, крепостническая, мертвящая жизнь, с одной стороны, и народно-крестьянская, живая и поэтическая, с другой. И все герои, эту книгу населяющие, так или иначе тяготеют к двум полюсам -- «мертвому» или «живому».

Характеризуя героев из народа, Тургенев выходит за пределы «частных» индивидуальностей к общенациональным силам и стихиям жизни. Характеры Хоря и Калиныча, как два полюса магнита, начинают притягивать к себе всех последующих, живых героев книги. Одни из них тяготеют к поэтичному, душевно-мягкому Калинычу, другие -- к деловому и практичному Хорю.

Устойчивые, повторяющиеся черты у поэтически одаренных героев Тургенева проявляются даже в портретных характеристиках: внешний облик Калиныча перекликается с портретом Степушкн и Касьяна. Родственных героев сопровождает, как правило, пейзажный лейтмотив.

Такую же роль играет в книге тема музыкальной одаренности русского народа. Впервые она заявляет о себе опять-таки в «Хоре и Калиныче» -- поэтическом «зерне» «Записок охотника»: пост Калиныч, а Хорь ему подтягивает. В «Малиновой воде» в жаркий полдень сходятся у ключа на берегу реки Исты очень разные люди: дворянин-охотник, несчастный Степушка, бывший дворецкий Туман, крестьянин-ходок Влас. Неторопливо ведется рассказ о судьбах каждого, но есть в них и нечто общее: все герои -- неудачники, все не имеют прочного жизненного «гнезда». И в конце очерка, как отзвук на общее всем героям настроение, «на другом берегу голос незнакомого певца затянул песню, да такую унылую... пригорюнился мой бедный Влас» См.: Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения. - Т. 4. - М., 1980. - С. 240.. Песня сближает людей: сквозь отдельные судьбы она ведет к судьбе общерусской, роднит героев между собою. Песня Якова Турка в «Певцах» «Не одна в поле дороженька пролегала» собирает в фокус лучшие душевные порывы Калинычей, Касьянов, Власов, Ермолаев и их подрастающую смену -- детишек из «Бежина луга». Ведь мирный сон крестьянских детей у костра под звездами тоже овеян мечтой о сказочной земле, в которую верит, которую ищет странник Касьян. В ту же страну обетованную, где «живет человек в довольстве и справедливости», зовет героев протяжная русская песня Якова: «Он пел, и от каждого звука его голоса веяло чем-то родным и необозримо широким, словно знакомая степь раскрывалась перед вами, уходя в бесконечную даль» См.: Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения. - Т. 4. - М., 1980. - С. 241..

От рассказа к рассказу растет и крепнет в «Записках охотника» русское единство, формируются групповые образы. В переходах от одного героя к другому -- от Калиныча к Касьяну, от Касьяна к Якову -- групповые качества не просто повторяются: происходит духовный рост, лучшее цементируется и крепнет, слабое отсеивается и отпадает. Хорь, например, человек достаточно сложный. Он обладает «государственным складом ума», он хитер и независим. Но в его хитрости есть некоторый эгоизм: он предпочитает жить в одиночку и к народному «миру» доверия не питает. Тип Хоря в пределах очерка незавершен и открыт навстречу другим родственным ему героям. Худшие стороны его характера наследует бурмистр Софрон. Лучшие -- однодворец Овсяников: как и Хорь, он практичен, положителен и терпим ко всякой разумной новизне. Но в отличие от Хоря Овсяников совершенно открыт и бескорыстен: вся округа уважает праведника, люди идут к нему за помощью и советом.

Еще более наглядно изменяется групповой образ в смене героев с поэтическим складом характера. О близости Калиныча к природе говорится немного. В Ермолае она уже наглядно изображается. А в Касьяне «природность» не только достигает полноты, но и одухотворяется высоким нравственным чувством. Нарастает мотив правдолюбия и правдоискательства, тоски но идеалу совершенного мироустройства. Поэтизируется готовность самопожертвования, бескорыстной помощи человеку, попавшему в беду. Эта черта русского характера достигает кульминации в рассказе «Смерть»: русские люди, «умирают удивительно», ибо в час последнего испытания они думают не о себе, а о других, о ближних. Это помогает им стойко и мужественно принимать смерть. Это также мы увидим в рассказе «Живые мощи», где Лукерья перед смертью будет думать не о себе, а попросит барина, чтобы уменьшили оброк с крестьян.

Антикрепостнический пафос книги Тургенева заключается в том, что к гоголевской галерее мертвых душ писатель добавил галерею душ живых. Крестьяне в «Записках охотника» -- крепостные, зависимые люди, но рабство не превратило их в рабов: духовно они свободнее и богаче жалких полутыкиных и жестоких пеночкиных.

Живой, целостный образ народной России увенчивает в книге Тургенева природа. Лучшие герои «Записок охотника» не просто изображаются «на фоне» природы, а выступают как продолжение ее стихий, как духовная их кристаллизация. Чаще всего они неожиданно «являются» перед взором охотника: из игры света и тени в березовой роще рождается поэтичная Акулина в «Свидании», из грозовой ненастной мглы, раздираемой фосфорическим светом молний, появляется загадочная фигура Бирюка. Тургенев изображает в «Записках охотника» скрытую от многих взаимную связь всего в природе: человека и реки, человека и леса, человека и степи.

Едва ли не ведущая роль в создании эстетического единства книги принадлежит охотнику-рассказчику. В нем есть удивительный талант приобщения, его присутствие никого не стесняет и часто остается как бы незамеченным. И хотя он дворянин, в строе мыслей и чувств повествователя важно совсем другое. Он -- охотник, коренной русский человек. На этой общей для барина и мужика основе возникает особый характер взаимоотношений рассказчика с людьми из народа. Эти люди доверчиво сообщают ему свои тайны, обнажая перед ним интимные уголки своих душ. Повествователь ловит минуты таких сердечных откровений. Именно потому Россия в «Записках охотника» схвачена на поэтическом взлете, на едином дыхании. Охотнику широко доступно чужое «я», чувства и переживания человека из народа. Как Касьян-правдоискатель, он тоже человек бессемейный, непоседа и правдолюбец, скитающийся по Руси. Как Ермолай и Калиныч, он тонко чувствует лес вплоть до каждого дерева и каждой птицы в нем, степь вплоть до каждого насекомого и каждой былинки в ней.

Повествование от лица охотника освобождает Тургенева от одностороннего, узкопрофессионального, писательского взгляда на мир, сохраняет непреднамеренную простоту устной речи, придает картине жизни полнокровное эпическое дыхание. «Фраза Тургенева, -- заметил известный французский критик XIX века, знаток русской литературы Мельхиор де Вогюэ, -- течет медленно, как воды великих русских рек... Она останавливается и все захватывает с собою -- и жужжание пчелы, и крик ночной птицы, и тихое, замирающее дуновение ветерка» См.: Ковалев В.А. «Записки охотника» И.С. Тургенева. Вопросы генезиса. - Л., 1980. - С. 128..

В «Записках охотника» Тургенев впервые ощутил Россию как единство, как живое художественное целое. По отношению к этому универсальному образному миру с его внутренней гармонией будет оцениваться жизнеспособность лучших героев в романах Тургенева, да и в творчестве других русских писателей. В ряду тургеневских преемником упоминают в этом случае Николая и Глеба Успенских, Левитова, Решетникова, Слепцова, Эртеля, Засодимского и др. Далее традицию ведут к Чехову, Короленко и от них к Горькому с его циклом «По Руси»,

Но значение «Записок охотника» этим не ограничивается. Книга Тургенева открывает 60-е годы в истории русской литературы, предвосхищает их. Прямые дороги от «Записок охотника» идут не только к романам Тургенева, но и к эпосу «Войны и мира» Толстого.

Образ России «живой» в «Записках охотника» в социальном отношении не однороден. В книге есть целая группа дворян, наделенных национально-русскими чертами характера. Таковы, например, мелкопоместные дворяне типа Петра Петровича Каратаева или однодворцы, среди которых выделяется Овсяников. Живые силы нации Тургенев находит и в кругу образованного дворянства. Василий Васильевич, которого охотник называет Гамлетом Щигровского уезда, мучительно переживает свою беспочвенность, свой отрыв от России, от народа. Он с горечью говорит о том, как полученное им философское образование превращает его в умную ненужность. В «Записках охотника» неоднократно показывается, что крепостное право враждебно как человеческой природе мужика, так и нравственному достоинству дворянина, что это общенациональное зло, пагубно влияющее на жизнь того и другого сословия. Поэтому живые силы нации писатель находит и в крестьянской и в дворянской среде. Любуясь деловитостью или поэтической одаренностью русского человека, Тургенев приводит читателя к выводу, что в борьбе с этим общенациональным врагом должна принять участие вся «живая» Россия, не только крестьянская, но и дворянская.

Как ни восхищен Тургенев поэтической мощью и нравственной чистотой России народной, он замечает, тем не менее, что века крепостной неволи отучили народ чувствовать себя хозяином родной земли, гражданином. Эта мысль особенно тревожит писателя в созданных вслед за прославленными «Записками охотника» новыми повестями из народного быта, над которыми Тургенев работал в трудных условиях.

В 1852 году он был арестован по обвинению в нарушении цензурных правил при публикации статьи, посвященной памяти Н.В. Гоголя. Но это обвинение было использовано как удобный предлог. Истинной же причиной ареста были «Записки охотника» и связи писателя с прогрессивными кругами революционной Европы -- Бакуниным, Герценом, немецким поэтом и революционером Гервегом и др. Месяц Тургенев провел на съезжей адмиралтейской части в Петербурге, а потом, по высочайшему повелению, был сослан в родовое имение Спасское под строгий надзор полиции и без права выезда за пределы Орловской губернии.

Художественный мир «Записок охотника».

Сколько вы ни пишите еще по­вестей и драм, вы не опередите вашей Илиады, ваших «Записок охотника»: там нет ошибок, там вы просты, высоки, классичны, там лежат перлы вашей музы.

«Записки охотника» явились переходом от на­чального периода творчества И. С. Тургенева, в те­чение которого он создал множество стихотворе­ний и поэм, к новому этапу творчества, к реалистической прозе. И. С. Тургенев, поставив­ший перед собой новые творческие задачи, обра­тился для их воплощения и выражения к расска­зам-очеркам, которые характерны для писателей «натуральной школы». Обращение к этому жанру позволило Тургеневу почти с документальной точ­ностью описывать нелегкую жизнь крестьян, нравы и быт помещиков; однако повествование лишено сухости, так как во всех рассказах при­сутствуют лирические пейзажные зарисовки, в которых сказалось своеобразие тургеневской ма­неры.

«Записки охотника» состоят из двадцати пяти рассказов, представляющих собой отдельные за­конченные произведения, разнообразные по со­держанию и художественным особенностям. Одна­ко при чтении «Записок охотника» создается впечатление целостности, чувствуется внутреннее единство рассказов. Это единство объясняется прежде всего близостью тематики, общностью со­держания (правдивое, реалистичное изображение жизни крестьян и помещиков) и идейной целе­устремленностью рассказов, их антикрепостни­ческой направленностью. Кроме идейного единст­ва рассказов «Записок охотника», важную роль играет художественная канва, поэтичность и эмо­циональность рисунка.

В основе художественной стройности «Записок охотника» - образ рассказчика (охотника), от лица которого ведется повествование. Рассказчик обычно принимает непосредственное участие в описываемых событиях и не скрывает своего отно­шения к ним. Он слушает (или подслушивает, как в «Конторе» и «Свидании») разговоры действую­щих лиц, иногда вмешиваясь в беседу, или специ­ально расспрашивает их о жизни, попутно сооб­щая читателю уже известные сведения об этом лице. Можно отметить и другую особенность «За­писок охотника». Рассказчик часто обращается к читателю, активно привлекая его к восприятию происходящего. «Дайте мне руку, любезный чита­тель, и поедемте вместе со мной», - так начина­ется рассказ «Татьяна Борисовна и ее племян­ник». Рассказчик ведет непринужденную, живую беседу с читателем: «Вечером мы с охотником Ермолаем отправились на «тягу»... Но, может быть, не все мои читатели знают, что такое тяга. Слу­шайте же, господа» («Ермолай и мельничиха»). Далее рассказчик опять адресуется к читателю: «Итак, мы с Ермолаем отправились на тягу; но извините, господа: я должен вас сперва познако­мить с Ермолаем». Кроме того, рассказчик вежлив и ненавязчив. Вот как заканчивает он рассказ «Однодворец Овсяников»: «Но, может быть, чита­телю уже наскучило сидеть со мною у однодворца Овсяникова, и поэтому я красноречиво умолкаю».

Так же трогательно Тургенев заканчивает «За­писки охотника», произнося в заключительном рассказе «Лес и степь» теплые, дружеские слова: «Однако пора кончить. Кстати заговорил я о весне: весной легко расставаться, весной и счастливых тянет вдаль... Прощайте, читатель; желаю вам постоянного благополучия». В этом рассказе с особенной отчетливостью видна глубокая и неж­ная любовь Тургенева к природе, его проникно­венная наблюдательность.

Обилие и яркость используемых рассказчиком эмоциональных эпитетов, сравнений, метафор, восклицательных предложений передают его вос­торженное отношение к природе. Он хочет увлечь читателя, о чем говорят постоянные обращения, призывы, направленные на то, чтобы разбудить воображение и чувства читателя, заставить его ощутить переживания автора.

В других рассказах описания природы создают лирическое настроение, готовят читателя к вос­приятию дальнейшего повествования (если они расположены в начале рассказа). Например, в рас­сказе «Бежин луг» удивление и тайное беспокой­ство охотника, заблудившегося и попавшего в не­знакомые места под спускающимся покровом ночи, настраивает читателя на необычный, таин­ственный рассказ. Белые камни в лощине в виде котла («...казалось, они сползлись туда для тайно­го совещания...»); неожиданно открывшаяся под ногами охотника «страшная бездна», ночной сум­рак и туман, гробовая тишина - все это подготав­ливает читателя к страшным историям о всякой «нечисти»: русалках, домовых, леших, оборот­нях, покойниках и даже об антихристе (Триш­ка - «удивительный, лукавый человек»).

Эти истории рассказывают мальчики в ночном у костра, к которому вышел из леса охотник. С большим вниманием и любовью Тургенев описывает крестьянских детей, метко выделяя индиви­дуальные черты каждого мальчика. Наиболее вос­торженно писатель говорит о Павлуше: «Что за славный мальчик!» Автор восхищается его «сме­лой удалью и твердой решимостью», с какой он, безоружный, ночью, «нимало не колеблясь, по­скакал один на волка...». Рассказчик сразу заметил одаренность Павлуши: «...глядел он очень умно и прямо, да и в голосе у него звучала сила». Павел, смышленый, умный мальчик, только слушает истории о «нечисти», сам же рассказывает о реальных событиях, происходивших в его деревне во время солнечного затмения. Однако темнота и необразованность берут свое: Павлуша верит при­метам, он суеверен, как все крестьянские дети и взрослые, крепостные крестьяне. Природные спо­собности, не получив развития, увядают или вос­принимаются окружающими как ненормальность.

Так, в рассказе «Касьян с Красивой Мечи», кучер Ерофей презрительно говорит об умном, грамотном Касьяне, что тот «чудной человек: как есть юродивец», «неабнакавенный», «непостоян­ный такой, несоразмерный даже». Ерофей от­носится к очень распространенному типу людей, которые воспринимают все им неизвестное, выхо­дящее за узкие рамки их мышления как несерьез­ное и ненужное. Касьян вылечил Ерофея от золо­тухи, но все равно он «глупый человек, как есть», по заключению Ерофея. Глубоко верующий в Бога, Касьян живет в единении с природой: он перекликается с птицами, собирает разные травы, осуждает рассказчика-охотника за то, что тот убил птицу: «...великий грех показать свету кровь, великий грех и страх...» Пешком Касьян исходил половину страны и узнавал новые места с радостью и любовью: «...ходил на Окукормилицу, и на Цну-голубку, и на Волгу-матушку, и много людей видал, добрых хрестьян...» Он верит в древнюю легенду о теплом далеком крае, «где живет птица Гамаюн сладкогласная, и с дерев лист ни зимой не сыплется, ни осенью, и яблоки растут золотые на серебряных ветках, и живет всяк человек в довольстве и справедливости...». Касьян верит в этот рассказ, отражающий мечту простого народа о рае и «царствии Божием на земле».

Человеком, близким к природе, был и Калйныч, не любивший рассуждать и веривший всему слепо. Он «принадлежал к числу идеалистов, ро­мантиков, людей восторженных и мечтатель­ных...». Калиныч благоговел перед своим бари­ном, прислуживал ему и «наблюдал, как за ребенком». В рассказах охотника о загранице ро­мантическую натуру Калиныча «трогали описа­ния природы, гор, водопадов, необыкновенных зданий, больших городов».

В гармонии с природой доживает свой век па­рализованная Лукерья из рассказа «Живые мощи». Стараясь не думать о своей беде, абсолют­но беспомощная и тяжело больная, Лукерья вся превращается в зрение и слух и умиленно наблю­дает за семьей ласточек, за случайно заскочившим зайцем, напомнившем ей важного офицера; за «курочкой-наседочкой» с цыплятами; слушает, как жужжат пчелы, воркует голубок, чувствует запахи с полей и из сада. Темной зимой Лукерья рада трескотне сверчка или возне мышей. Смирен­но перенося страдания, Лукерья возвысилась душой и сняла все грехи не только с себя, но и с покойных своих родителей. Ее посещали вещие сны: о том, как уводит ее в рай Христос, оставляя ее болезнь на земле; как сама смерть назначает ей срок. Умирая, «она все слышала колокольный звон», шедший, как она говорила, «сверху».

Тургенев показал и других крестьян, отдаляю­щихся от природы, пытающихся обустроиться в обществе в новых условиях. Рассмотрим один из таких персонажей: «Хорь был человек положи­тельный, практический, административная голо­ва...» У него крепкое хозяйство, большая семья; он «ладил с барином и прочими властями. Его познанья были довольно, по-своему, обширны», од­нако «водились и за ним многие предрассудки и предубеждения». «Баб он, например, презирал от глубины души», считал, что «баба - мужику слуга». Хорь был человек, который знал свое место (он не хотел, например, откупиться от поме­щика) и «действительно понимал свое положе­ние», чего нельзя сказать о бурмистре из одно­именного рассказа.

Имея в своих руках власть, бурмистр Софрон разбогател на торговле и притеснении крестьян подчиненной ему деревни. Однако «стариков-то, что побогаче да посемейнее, не трогает», а обирает и закабаляет бедных, чем-либо не угодивших ему мужиков, не имеющих права голоса. Лютым зве­рем предстает он перед крестьянами, а перед по­мещиком - исполнительным слугой, пекущимся о благе крестьян и порядке в его деревне, где он своевольно правит, исправно посылая барину оброк. Барин же этот (Пеночкин) считает себя отцом крестьян и совершенно не вникает в управ­ление отдаленной деревней. Напротив, он считает Софрона «государственным человеком, молод­цом». Пеночкин старается предстать перед рас­сказчиком гуманным и хорошим хозяином, но «случайные неприятности» (сцена с ненагретым вином, с жалобой крестьян) выдают его деспотич­ную, жестокую натуру.

В «Записках охотника» встречаются разные образы помещиков. Например, сумасбродный Чертопханов, ставший гордецом и забиякой после того, как получил (вместо ожидаемого богатого) нищее наследство. Он «неслыханно дерзко обра­щался со всеми, даже с установленными властя­ми». Однако Чертопханов обладал добрым и бла­городным сердцем и помог выйти застенчивому, кроткому, слабому Недопюскину из неприятной ситуации, после чего они не разлучались, жили вместе, и «неограниченная благодарность Недопюскина скоро перешла в подобострастное благо­говение».

В рассказе «Конец Чертопханова» последний спасает незнакомого ему человека от смерти, за что тот достает Чертопханову великолепного коня, ставшего последней утехой и радостью не­счастного помещика.

Несчастен также и безымянный «Гамлет Щигровского уезда». Обедневший помещик не может найти себе применения, оказывается беспомощ­ным и не приспособленным к жизни из-за своей бесхарактерности и, как он говорил, «неориги­нальности».

Невозможно охватить всего многообразия че­ловеческих характеров, представленных в «Запис­ках охотника». Это и талантливый Яков («Певцы»), спивающийся в кабаке; и правдоиска­тель Митя («Однодворец Овсяников»), заступаю­щийся за крепостных; и лесник Бирюк («Би­рюк»), ответственно несущий свою службу, и многие другие: крестьяне, помещики, дворяне, фабричные рабочие, купцы.

Своеобразен и язык повествования. Помимо бесспорного умения писателя передавать индиви­дуальные черты в речи самих действующих лиц и очень точно подбирать эпитеты, выделять мелкие, но очень выразительные детали, хочется отметить умение Тургенева использовать необычные, очень живые сравнения. Например, осенний «чрезвычайно мелкий и холодный дождь... не хуже старой девки, неугомонно и безжалостно приставал» к охотнику. Или: дом Чертопханова «торчал на голом месте, в полуверсте от деревни, как говорит­ся, «на юру», словно ястреб на пашне». Еще одно интересное сравнение: «...староста отвечал... как-то вяло и неловко, словно замороженными паль­цами кафтан застегивал».

Для кого-то могут показаться странными выра­жения, которые употребляет Тургенев, описывая уставшую в жару собаку, которая «в ответ на уко­ризны своего господина униженно виляет хвостом и выражает смущение на лице...». Однако тому, кто по-настоящему любит и понимает этих умней­ших животных, такая фраза близка.

Богатый художественный мир «Записок» на­полнен любовью автора к родной природе и к людям, живущим рядом, наполнен особой, турге­невской, атмосферой и творческим увлечением, которое «неотразимо овладевает симпатией чита­теля, с первой страницы приковывает к рассказу мысль его и чувство... И пройдет много време­ни - читатель может забыть ход рассказа, поте­рять связь между подробностями происшествий, упустить из виду характеристики отдельных лиц и положений, может, наконец, позабыть все про­читанное, но ему все-таки будет памятно и дорого то живое, отрадное впечатление, которое он испы­тывал при чтении рассказа» (Н. А. Добролюбов).

Изучая в 1960-х годах в школе на уроках литературы «Записки охотника», я думал, что писатель Иван Сергеевич Тургенев ведёт рассказ от своего имени. Читая тогда, например, «Бежин луг», я очень жалел бедного Ивана Сергеевича, который под вечер заблудился в «Чернском уезде Тульской губернии», и которого «выручили» пять мальчиков из «соседних деревень, которые стерегли табун».

Всего в «Записках охотника» двадцать пять рассказов. Но когда в 1852 году читатели впервые познакомились с отдельной книгой «Записки охотника»,то рассказов в ней было всего двадцать два. Только через двадцать лет писатель к ним добавил ещё три рассказа: «Конец Чертопханова», «Стучит» и «Живые мощи». Книга с двадцатью пятью рассказами появилась в 1880 году, и с тех перепечатывается в том же виде. Речь о расположении рассказов. Несмотря на то, что «Живые мощи» написаны последними, в книге они напечатаны двадцать третьими. Завершает цикл рассказов «Лес и степь», что логически правильно.

А начинаются «записки» с рассказа «Хорь и Калинич». Читаем: «В качестве охотника посещая Жиздринский уезд, сошёлся я в поле и познакомился с одним калужским мелким помещиком, Полутыкиным…» Что должен думать читатель? Кто такой «я»? Первая мысль: конечно же, сам Иван Сергеевич. Во всех остальных рассказах встречаем только это «я». За исключением «Живых мощей», прочитав которые мы понимаем, что ошибались. Он, Тургенев, - автор «Записок охотника», но рассказ ведётся от другого лица. От какого? Читаем: «Барин, а барин! Петр Петрович!» - послышался мне голос, слабый, медленный и сиплый, как шелест болотной осоки. Я остановился». Это, оказывается, Петр Петрович.

Почему же писатель решил внести ясность только через двадцать лет, и тем самым «отделить» себя от рассказчика? Думается, что в противном случае его «Записки охотника» считались бы не рассказами, а мемуарами охотника Тургенева. Другой причины я не вижу. В мемуарах, как известно, творческий вымысел не допускается, в отличие от тех же рассказов. Мне только не понятно, почему он этого не сделал в первом же рассказе? Известно, что никакого Петра Петровича не существовало, как не существовало Ивана Петровича Белкина у Пушкина и Григория Александровича Печорина у Лермонтова. Но то, что их рассказы ведутся не от имени писателей, мы узнаём в самом начале, а не в конце, как у Тургенева. На это, правда, есть хорошая русская пословица «Лучше поздно, чем никогда».

Фото из интернета

PS: 9 ноября 2018 года 200 лет со дня рождения писателя Ивана Тургенева. Весьма памятная дата для российских читателей. И не только.

Рецензии

Пётр, спасибо за интересные факты. Буквально этим летом на даче перечитывала " Записки охотника", к которым не дотрагивалась со школьных времён. Так и думала, что рассказы ведутся от имени писателя, а не от другого лица. Ещё интересен ваш рассказ тем, что мои корни тоже родом из Спасского-лутовинова и из усадьбы писателя я практически не вылезала всё детство.
Ещё раз спасибо.

А Вам, Татьяна, огромное спасибо за весьма интересную рецензию. Посетить усадьбу Великого русского писателя Ивана Тургенева (к тому же много раз) - это здорово. Вам в этом плане повезло. С чем я Вас и поздравляю.

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Тургеневский рассказчик - помещик, в «Записках…» нередко упоминается его дворянская родословная. Но в духовном облике, в строе мыслей и чувств повествователя важно совсем другое. Он - охотник, причем у него особая охотничья страсть, глубоко национальная, уходящая корнями в демократические стихии жизни; «Вообще охота свойственна русскому человеку,- считал , - дайте мужику ружье, хоть веревками связанное, да горсточку пороху, и пойдет он бродить, в одних лаптишках, по болотам да по лесам, с утра до вечера» .

На этой общей для барина и мужика основе и завязывается в книге Тургенева особый характер человеческих взаимоотношений. Нельзя не заметить, что люди, с которыми встречается в своих охотничьих странствиях рассказчик, щедро с ним откровенны. Они доверчиво сообщают ему свои тайны, обнажают перед ним интимные уголки своих душ. Русский охотник - ведь это странник, бродяга, отрешившийся от тех ложных ценностей жизни, которые в мире социального неравенства разобщают людей: «А что,- спросил он (Хорь. - Ю. Л.) меня в другой раз,- у тебя своя вотчина есть?» - «Есть».- «Далеко отсюда?» - «Верст сто». - «Что же ты, батюшка, живешь в своей вотчине?»- «Живу».- «А больше, чай, ружьем пробавляешься?» - «Признаться, да» (С, IV, 20). К такому собеседнику, у которого вместо крыши вольное небо над головой, тянутся охотно и простые, и чиновные люди.

Простые видят в нем «своего поля ягоду» и подчас с простодушной бесцеремонностью обходятся с ним: «Вы бы лучше барина разбудили, Ермолай Петрович: видите, картофель испекся». - «А пусть дрыхнет,- равнодушно заметил мой верный слуга,- набегался, так и спит» (С, IV, 28).

Широту душевную чувствуют в охотнике и встречающиеся с ним чиновные люди. «Странные дела случаются на свете,- удивляется охотник в рассказе «Уездный лекарь»,- с иным человеком и долго живешь вместе и в дружественных отношениях находишься, а ни разу не заговоришь с ним откровенно, от души; с другим же едва познакомиться успеешь - глядь, либо ты ему, либо он тебе, словно на исповеди, всю подноготную и проболтал. Не знаю, чем я заслужил доверенность моего нового приятеля…» (С, IV, 43). Но читатель видит, что откровенность уездного лекаря не случайна. Рассказчик - человек проезжий, встреча с ним ни к чему не обязывает. Поэтому не возникает никаких оглядок, условностей, осторожностей, боязни показаться смешным, испортить свою репутацию. Присутствие бескорыстного собеседника раскрывает в уездном лекаре давне подавленные и затертые возможности его души.

Тургеневская книга глубоко лирична и, если угодно, романтична. Но это лиризм и романтизм особого свойства, особого национального качества, не уединенный от окружающего мира, не обособленный в самостоятельную лирико-романтическую стихию повествования. Как убедительно показал Н. Я. Берковский, романтика в русском искусстве «…владеет не только автором, она представлена им в лицах, в событиях, в реальных явлениях, она есть та же действительность, но взятая там, где она глубже и неизвестнее. Тургеневу широко доступна лирика чужого «я», талант находить свою эмоцию в чувствах и переживаниях другого человека. Как Касьян, крестьянин-правдоискатель, он тоже человек бессемейный, непоседа, скитающийся по Руси не столько в поисках дичи, сколько в поисках правды. Как Ермолай, охотник из мужиков, он человек, тонко чувствующий жизнь леса вплоть до каждого дерева и каждой птицы в нем, жизнь степи вплоть до каждого насекомого и каждой былинки в ней. В тургеневском повествователе есть многое от простых героев книги, живущих в непосредственной.близости к природе, остро ощущающих единство человека и зверя, человека и птицы, человека и дерева.

Эпическую суть тургеневской манеры повествования хорошо почувствовал и передал Мельхиор де Вогюэ: «Фраза Тургенева течет медленно, с плавной негой, как воды великих русских рек… Она останавливается на пути и все захватывает с собою - и жужжание пчелы, и крик ночной птицы, и тихое, замирающее дуновение ветерка» 3. Рассказчик не торопится, не спешит с развитием действия. Он воспринимает жизнь широко, во всем многообразии ее голосов, во всем разливе ее звуков, запахов и красок. В «Записках охотника» угадывается толстовская манера повествования с ее стремлением «научить людей полюблять жизнь», формируется свойственная русскому эпосу 1860-х г. демократическая всеотзывчивость.