Смоленское сражение 1812 кратко главное. Смоленское сражение (1812)
Смоленское сражение 1812 года (4 августа - 6 августа ) - оборонительное сражение объединённой русской армии под командованием М. Б. Барклай-де-Толли с армией Наполеона за Смоленск .
После двухдневного сражения Смоленск был оставлен, и русские вынуждены были продолжить отход к Москве .
Энциклопедичный YouTube
-
1 / 5
План наступления против значительно превосходящей французской армии не всеми воспринимался однозначно. Клаузевиц , лично наблюдавший описываемые события как офицер русской армии, трезво оценивал шансы на успех:
«Хотя это наступление русских едва ли привело бы к действительной их победе, то есть к такому сражению, в результате которого французы были бы вынуждены, по меньшей мере, отказаться от дальнейшего продвижения или даже отойти на значительное расстояние, но всё же оно могло развиться в отчаянную схватку…
Всё предприятие в целом дало бы в конечном результате несколько блестящих стычек, значительное число пленных и, быть может, захват нескольких орудий; неприятель был бы отброшен на несколько переходов, и, что важнее всего, русская армия выиграла бы в моральном отношении, а французская - проиграла бы. Но добившись всех этих плюсов, всё же, несомненно, пришлось бы или принять сражение со всей французской армией, или продолжить своё отступление».
Наступление Барклая-де-Толли на Рудню
Для прикрытия на случай неожиданного движения французов с их правого фланга в Красном (в 45 км к юго-западу от Смоленска) был оставлен отряд генерал-майора Оленина , которому в подкрепление направлены свежеукомплектованная 27-я пехотная дивизия Неверовского и Харьковский драгунский полк . К северу от Смоленска, в районе Велижа и Поречья действовал специально сформированный летучий отряд барона Винценгероде .
В расстоянии небольшого перехода от Рудни войска были остановлены на отдых. На ближних подступах к Рудне казаки генерала Платова столкнулись с сильным французским отрядом и опрокинули его, вселяя надежду на успех всего дела. Отовсюду приходили известия об опрокинутых французских пикетах. Затем пришла новость об отражении французами казачьего набега на Поречье (к северу от Смоленска). Это известие сильно обеспокоило Барклая-де-Толли . Не имея надёжных сведений о расположении французских корпусов, он остановил продвижение к Рудне и перевёл всю 1-ю армию на пореченскую дорогу. Там Барклай-де-Толли простоял ещё 4 дня. Если бы Наполеон имел в Поречье сильные войска, то они могли бы отрезать 1-й армии дорогу к отступлению. Выяснив, что слухи о сосредоточении французов в Поречье оказались ложными, Барклай всё-таки решился на продвижение к Рудне -14 августа .
Скоро передовые казачьи разъезды сообщили, что французы оставили Поречье , а также Рудню и Велиж . Более того, местные жители сообщили, что французы 14 августа переправились на левый берег Днепра возле Расасни (географически в этом месте левый берег соответствует югу), то есть основную русскую армию и французов разделял теперь Днепр. Удар русских был направлен в пустоту.
Современники крайне резко отзываются об осторожной медлительности главнокомандующего Барклая-де-Толли , упустившего шанс нанести французам хотя бы частичное поражение. Авторитет Барклая-де-Толли в войсках сильно пошатнулся, усилился его разлад с Багратионом .
Наступление Наполеона
Из перехваченного личного письма одного из русских офицеров Наполеон узнал о готовившемся наступлении, и поэтому заранее составил план ответных действий. План предусматривал объединение разрозненных корпусов, переправу всех сил через Днепр и захват Смоленска с юга. В районе Смоленска Наполеон мог либо переправиться снова на правый берег, и перерезать русским дорогу на Москву , либо втянуть русских в генеральное сражение, если Барклай-де-Толли решит защищать город. Из Смоленска Наполеон мог также перерезать дорогу на Москву перед Дорогобужем , совершив обходный манёвр без переправы через Днепр.
При известии об успехе генерала Платова около Рудни французы начали обходной манёвр, и вышли всей армией в 180 тысяч солдат к Красному . По мнению Клаузевица , Наполеон совершил здесь крупнейшую ошибку в Русском походе 1812 года . Наполеон мог двинуться всей армией, которая в полтора раза превышала силы русских, на Смоленск прямой дорогой со стороны Витебска , не переправляясь через Днепр . Французская армия, находясь на правом берегу Днепра, гораздо сильнее угрожала Московской дороге, чем при переходе её на левый берег, где Смоленск (на левом берегу) и река на известном участке прикрывают эту дорогу. Смоленск был бы взят без боя.
Основной целью Наполеона было создать условия для генерального сражения. Все предыдущие манёвры приводили лишь к отодвиганию русской армии на восток, что в общем ухудшало стратегически положение Наполеона. Возможно, именно «нерешительность» Барклая-де-Толли , за которую он подвергся чуть ли не травле современников, спасла русскую армию. Если бы русские увлеклись наступлением на Рудню и дальше, разбивая мелкие отряды, у них в тылу оказалась бы вся армия Наполеона.
Упрекают меня, что я не маневрировал в 1812 году : я сделал под Смоленском тот же манёвр, как и под Регенсбургом , обошёл левое крыло русской армии, переправился чрез Днепр и устремился на Смоленск, куда прибыл 24 часами прежде неприятеля… Если б мы застали Смоленск врасплох, то, перешедши Днепр, атаковали бы в тыл русскую армию и отбросили её на север.
14 августа. Бой под Красным
Дивизия шла по дороге на Смоленск, заслоняясь придорожным лесом с флангов, иногда останавливаясь и отгоняя залпами французскую кавалерию. Французы охватили дивизию с двух сторон и с тыла, захватили часть посланной назад артиллерии, но остановить дивизию не могли. После атак углы каре расстраивались, тогда солдаты, оставшиеся вне рядов, падали под саблями вражеской кавалерии.
Русских спасало отсутствие сильной артиллерии у французов. Отступление генерала Неверовского - один из самых широко известных эпизодов Отечественной войны . Недавно сформированная пехотная дивизия, наполовину состоящая из новобранцев, смогла спастись посреди моря неприятельской кавалерии, хотя и потеряла примерно 1500 солдат. Свой урон французы оценивают в 500 человек.
Через 12 километров дорога вышла к деревне, где рвы и придорожный лес исчезли, и дальнейший путь лежал по открытой местности, на которой господствовала кавалерия. Дивизия была окружена и не могла двигаться вперёд. Оставалось пройти ещё 5 километров, чтобы соединиться с 50-м полком, находившимся впереди за речкой. Неверовский оставил здесь заслон, который был отрезан и погиб, прикрывая отход дивизии. За километр от речки открыли огонь 2 уцелевшие пушки. Французы, думая, что к русским прибыло подкрепление, прекратили преследование.
Своим сопротивлением 27-я дивизия задержала продвижение французов, что дало время для организации обороны Смоленска .
Начальное расположение войск
17 августа
Развёртывая штурм, наши атакующие колонны оставляли длинный и широкий след из крови, раненых и мёртвых.
Говорили, что один из батальонов, повёрнутый флангом к русским батареям, потерял целый ряд в своём подразделении от единственного ядра. Двадцать два человека пали разом.
Большая часть французской армии наблюдала за штурмом с окружающих высот и аплодировала атакующим колоннам, стараясь поддержать их морально.
Около 2 часов дня Наполеон приказал польскому корпусу Понятовского атаковать Молоховские ворота и восточные предместья вплоть до Днепра . Поляки легко захватили предместья, но усилия их проникнуть в город остались бесплодными. Понятовский приказал было большой батарее стрелять по мосту на Днепре, чтобы прервать сообщения русских армий, но русская артиллерия из-за реки поддержала городские орудия и заставила поляков прекратить обстрел. По воспоминаниям генерала Ермолова , инспектировавшего в тот день войска в Смоленске , поляки понесли особенно тяжёлые потери от русского огня.
18 августа
На военном совете в ночь с 17 на 18 августа высказывались различные варианты дальнейших действий. Рассматривалось продолжение обороны, а возможно даже наступление на французов. Однако было сочтено нецелесообразным продолжать оборону сгоревшего города. Клаузевиц комментирует обстановку на 18 августа :
«Барклай достиг своей цели, правда, чисто местного характера: он не покинул Смоленска без боя… Преимущества, которыми располагал здесь Барклай, заключались, во-первых, в том, что это был бой, который никоим образом не мог привести к общему поражению, что вообще легко может иметь место, когда целиком ввязываются в серьёзный бой с противником, обладающим значительным превосходством сил… Потеряв Смоленск, Барклай мог закончить на этом операцию и продолжить своё отступление».
В ночь с 17 на 18 августа 1-я русская армия отошла к северу по дороге к Поречью , а Дохтуров успел очистить Смоленск и уничтожить мост. С утра 18 августа французы под прикрытием артиллерийских батарей перешли Днепр бродом около моста и заняли выгоревшее Петербургское предместье. Русский арьергард безуспешно попытался выбить французов, под охраной которых сапёры быстро восстанавливали мост.
Чтобы дать возможность всей 1-й армии выйти на Московскую дорогу,
Состоявшееся в начале августа, Смоленское сражение 1812 года было первой схваткой между русскими и французами, и хотя оно и не стало генеральным сражением, но все же превратилось в одно из самых драматических событий Можно с уверенностью сказать, что уже это столкновение армий положило начало перелому в ходе противостояния.
Хотя отступление русской армии к Москве не прекратилось, однако, после того, как Смоленское сражение завершилось, оно приняло уже несколько иной характер, и Наполеон начал понимать, что стремительного «блицкрига» не получится, и рано или поздно придется искать новые пути ведения войны и, возможно, даже поводы для перемирия.
Интересно, что хотя ни сам Наполеон, ни командующий Первой западной армией Михаил Барклай-де-Толли проводить Смоленское сражение не стремились, избежать его было практически невозможно. Наполеону необходимо было сделать передышку в своем стремительном продвижении по российской территории. Из-за необходимости обеспечивать себя продовольствием, французские войска сильно растянулись в стороны, и их нужно было опять собрать в единый кулак, одновременно попытавшись тем самым отрезать Первую западную армию Барклая-де-Толли от соединения со Второй армией, которой командовал Багратион, и одновременно их обеих от столицы.
Барклай-де-Толли же опасался вступать в прямое сражение с войсками французского императора зная, насколько натренированы и сильны его солдаты именно в таком способе ведения боевых действий. Он не хотел ослабить таким сражением боеспособность русских армий, осознавая, что продвижение неприятеля к Москве в любом случае остановить не удастся. Однако из-за настойчивого давления императорского окружения и собственного генералитета, обнадеженного именно кажущейся раздробленностью французской армии, ему пришлось согласиться на сражение под Смоленском.
4 августа пятнадцатитысячные русские войска отразили первый удар французов по Смоленску, сдержав их наступление и обеспечив возможность для Первой и Второй западной армии, к вечеру того же дня объединившихся в 120-тысячную группировку, подойти к городу и расположиться на высотах правобережья Днепра напротив 200-тысячной французской армии, укрепившейся на левом берегу.
Наутро Наполеон ожидал, что русские войска выйдут в поле для сражения по всей форме, но этого не произошло. Российский главнокомандующий, по-прежнему желающий сохранить армию любой ценой и не оказаться отрезанным от столицы, приказал отступить в сторону Москвы. Для того чтобы прикрыть отступление и сдержать натиск французских войск, были выделены корпуса Раевского и Дохтурова, и дивизии Неверовского, и Коновицина, которые в основном и участвовали в бою с французами. Потери армии Наполеона у Смоленска составили около 20-ти тысяч человек. Тогда как русская армия потеряла всего 10 тысяч бойцов.
На следующий день у Валутиной Горы - деревни, расположенной в 10-ти километрах от Смоленска, произошло столкновение между 3-тысячным отрядом русских, которым командовал генерал Тучков, и 40 тысячами французов из корпуса генерала Нея, посланным Наполеоном с целью перерезать коммуникации отходящей русской армии. Тучков, оценив опасность, которую представлял для русских маневр Нея, по собственной воле преградил дорогу французам своим небольшим отрядом, заняв очень удобную позицию у Смоленской дороги. Благодаря выгодности своего положения Тучкову удалось целый день сдерживать французов и даже периодически переходить в контратаки. Во время последней из них, которая происходила уже при свете луны, мужественный генерал был ранен штыком и попал в плен.
Однако усилия Тучкова не пропали даром. Русской армии удалось с успехом отойти. Таким образом, было завершено Смоленское сражение, длившееся в общей сложности два дня. Смоленск пал, но русская армия без существенных потерь переправилась через Днепр и отступила вглубь России, готовая к дальнейшим боевым действиям.
Смоленское сражение 1812, 4-6 (16-18) августа, оборонительные боевые действия русских войск в районе Смоленска против наполеоновских войск во время Отечественной войны 1812. Планы Наполеона сводились к тому, чтобы отрезать первую М.Б. Барклая-де-Толли и вторую П.И. Багратиона армии от Москвы, заняв Смоленск, и разбить армии в генеральном сражении, не допустив их соединения.
Наполеон выступил к Смоленску из Витебска во главе 180-тысячной армии, переправился на левый берег Днепра с целью выйти в тыл первой и второй армиям. Упорная оборона пехотной дивизии Д.П. Неверовского 2 (14) августа у села Красного задержала превосходящий в пятикратном размере французский авангард И. Мюрата и М. Нея на сутки. Это позволило подтянуть к Смоленску корпус генерала Н.Н. Раевского (13-15 тыс.), который отразил атаки французского авангарда (22 тыс.), а к вечеру первая и вторая соединившиеся русские армии (около 120 тыс.) расположились на высотах правого берега Днепра. Главнокомандующий генерал М.Б. Барклай-де-Толли, стремясь сохранить армию, уступавшую в силах противнику, решил, вопреки мнению генерала П.И. Багратиона, оставить Смоленск. Особое мужество и героизм проявили войска, оставленные для обеспечения безопасного отхода основных сил русской армии - 6-й корпус генерала Д.С. Дохтурова, усиленная дивизия П.П. Коновницына (20 тыс). Остатки отряда Неверовского влились в 13-тысячный отряд Раевского, которым также была поручена защита Смоленска.
4 (16) августа в 6 часов утра Наполеон начал штурм. Город оборонялся в первой линии дивизией Раевского. Ночью по приказу Барклая корпус Раевского, имевший громадные потери, был сменен корпусом Дохтурова. В четыре часа утра 5 (17) августа битва под стенами Смоленска возобновилась, и почти непрерывный артиллерийский бой длился 13 часов, до пяти часов вечера. Русские войска упорно отражали атаки противника. В ночь с 5 (17) на 6 (18) по приказу Барклая были взорваны пороховые склады, первой армии было приказано покинуть город, войска Дохтурова отошли на правый берег Днепра. 6 (18) августа перестрелка продолжалась, русские арьергарды не допустили переправы противника через Днепр, взорвав днепровский мост. Потери французской армии составили 20 тыс. человек, русской - 10 тыс. человек. Русские сражались с большим воодушевлением, не считая себя побежденными. Последним в городе оставался арьергард под предводительством генерала П.П. Коновницына и полковника К.Ф. Толя, отчаянно обороняясь, продолжал задерживать неприятеля.
7 (19) августа в четыре часа утра маршал Даву вошел в город. Картина погибающего, охваченного пожаром Смоленска, произвела на французов угнетающее впечатление. К продолжавшимся пожарам прибавились начавшиеся грабежи со стороны солдат наполеоновской армии. Из 15 тыс. жителей после Смоленского сражения в городе осталось только тысяча, остальные погибли и бежали из города, присоединившись к отступавшей русской армии. После Смоленской битвы Наполеон стал искать мира. Разочарование французов - от офицеров штаба до простых солдат - было велико, вместо удобных квартир, отдыха в большом городе после долгих походов, великая армия вступила в выгоревший город.
ИЗ РАПОРТА КНЯЗЯ БАГРАТИОНА
ВОЕННОМУ МИНИСТРУ ГЕНЕРАЛУ БАРКЛАЮ ДЕ ТОЛЛИ
Наконец соединением обеих армий совершили мы желание России и достигли предназначенной нам государем императором цели. Собрав столь знатное количество отборных войск, получили мы над неприятелем ту поверхность, которую имел он над разделенными нашими армиями; наше дело пользоваться сей минутой и с превосходными силами напасть на центр и разбить его войска в то время, когда он, быв рассеян форсированными маршами и отделен ото всех своих способов, не успел еще собраться, - идти на него теперь; полагаю я идти почти наверное. Вся армия и вся Россия сего требуют, и так, приняв все ремеслу нашему сродные предосторожности, я покорнейше прошу ваше превосходительство, невзирая на пустые движения неприятеля, идти решительно на центр, где мы найдем, конечно, самые большие его силы, но зато ударом сим разрешим судьбу нашу, которая частыми движениями на левый и правый его фланг тем не менее может быть разрешена, что он после неудачи имеет всегда пункт, куда собрать рассеянные свои войска.
БОЙ ЗА СМОЛЕНСК
Генерал Раевский вполне чувствовал опасность своего положения, ибо обе наши армии находились тогда от Смоленска в 40 верстах и прежде следующей ночи нам нельзя было ожидать подкрепления. Он отправил к главнокомандующим курьеров с донесением о силах неприятеля, расположившихся перед его корпусом; к князю же Багратиону присовокупил, что спасение наших армий зависит от упорной защиты Смоленска вверенным ему отрядом.
Перед рассветом Раевским была получена от князя Багратиона следующего содержания записка: «Друг мой! Я не иду, а бегу; желал бы иметь крылья, чтобы поскорее соединиться с тобою. Держись. Бог тебе помощник». <…> Неприятель повел главные атаки на наш правый фланг, примыкающий к левому берегу Днепра, в том, конечно, предположении, чтобы уничтожить наше левое крыло, захватить Днепровский мост и отрезать наше отступление по оному! Но пути господни неисповедимы! Все атаки неприятеля отражены были с неимоверным присутствием духа и гибельной для него потерею, в особенности же в оврагах, которые они стремились перейти, с тем, чтобы завладеть крепостными бастионами, примыкающими к берегу Днепра. Артиллерия наша наносила им ужасное поражение, а батальоны Орловского пехотного и прочих полков по распоряжению генерала Паскевича, опрокидывали неприятельские колонны обратно в стремнины, ими проходимые, которые под конец завалены были неприятельскими трупами. <…> Генерал Раевский, видя, что неприятельские колонны, прекратив огонь, начали располагаться на ночлег, подъехал к победоносным войскам генерала Паскевича и обняв сего последнего, сказал ему, сколько я могу припомнить, следующие достопамятные слова: «Иван Федорович! Сей победоносный день принадлежит к блестящей вашей истории. Воспользуйясь предусмотрительными вашими советами, мы, при помощи всевышнего, спасли не только что Смоленск, но гораздо более и драгоценнее - обе наши армии и дражайшее отечество!»
В. Харкевич. 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников. Вильна, 1900-1907. СПб., 2012
САЛТАНОВКА
10 (22) июля 1812 года 7-й пехотный корпус генерала Раевского сосредоточился у деревни Салтановка. Всего под его командованием было 17 тыс. человек при 84 орудиях. Русским войскам противостоял 26-тысячный корпус маршала Даву. Раевский поручил 26-й дивизии И.Ф. Паскевича обойти позицию французов слева по лесным тропам, сам же он намеревался одновременно атаковать основными силами по дороге вдоль Днепра. Паскевич с боем вышел из леса и занял деревню Фатово, однако неожиданная штыковая атака 4 французских батальонов опрокинула русских. Завязался бой с переменным успехом; французам удалось остановить натиск Паскевича на своем правом фланге. Обе стороны разделял ручей, протекающий в этом месте по окраине леса параллельно Днепру.
Сам Раевский атаковал фронтальную позиции французов 3 полками в лоб. Смоленский пехотный полк, наступая по дороге, должен был овладеть плотиной. Два егерских полка (6-й и 42-й) в рассыпном строю обеспечивали наступление на плотину. В ходе атаки колонну Смоленского полка в правый фланг опасно контратаковал батальон 85-го французского полка. Командир Смоленского пехотного полка полковник Рылеев был тяжело ранен картечью в ногу. В критический момент боя Раевский лично возглавил атаку, повернул колонну и отбросил французский батальон за ручей.
Очевидец боя, барон Жиро из корпуса Даву, так рассказал о его начале: «Налево у нас был Днепр, берега которого в этом месте очень топки; перед нами находился широкий овраг, в глубине которого протекал грязный ручей, отделявший нас от густого леса, и через него перекинут был мост и довольно узкая плотина, устроенная, как их обыкновенно делают в России, из стволов деревьев, положенных поперек. Направо простиралось открытое место, довольно бугристое, отлого спускавшееся к течению ручья. Вскоре я прибыл к месту, откуда наши аванпосты перестреливались с неприятельскими, выставленными по ту сторону оврага. Одна из наших стрелковых рот поместилась в Деревянном доме у въезда на плотину, проделала в нем бойницы и сделала из него таким путем нечто в роде блокгауза, откуда стреляли по временам во все, что показывалось. Несколько орудий были поставлены наверху оврага так, чтобы стрелять ядрами и даже картечью в неприятеля, который попытался бы перейти его. Главные силы дивизии были построены в открытом месте направо от дороги и налево примыкали к дивизии Компана. <…> До десяти часов ничего не произошло серьезного, так как неприятель почти не показывался; но в этот именно час мы вдруг увидали выходящими из лесу, и сразу в несколько местах, весьма близких друг от друга, головы колонн, идущих сомкнутыми рядами, и казалось, что они решились перейти овраг, чтобы добраться до нас. Они были встречены таким сильным артиллерийским огнем и такой пальбой из ружей, что должны были остановиться и дать себя таким образом громить картечью и расстреливать, не двигаясь с места, в продолжение нескольких минут; в этом случае в первый раз пришлось нам признать, что русские действительно были, как говорили про них, стены, которые нужно было разрушить».
К полудню к месту боя прибыл маршал Даву и взял командование на себя. Все попытки французов обойти отряд Раевского оставались безуспешными. Известный историк Е.В. Тарле писал: «23 июля Раевский с одним (7-м) корпусом в течение десяти часов выдерживал при Дашковке, затем между Дашковкой, Салтановкой и Новоселовым упорный бой с наседавшими на него пятью дивизиями корпусов Даву и Мортье». В наиболее тяжелый и казалось безвыходный момент боя у деревни Салтановка, генерал Раевский взяв за руки своих двух сыновей, старшему из которых, Александру, едва исполнилось семнадцать лет, и пошел с ними в атаку. Сам Раевский это опровергал - его младшему сыну было всего одиннадцать, но сыновья действительно находились в его войсках. Тем не менее, героизм генерала поднял колонны русских солдат, а имя генерала после этого боя стало известно всей армии.
На следующий день Даву, укрепив позиции, ожидал нового нападения. Но Багратион, видя невозможность прорыва через Могилев, переправил армию через Днепр и форсированным маршем двинулся к Смоленску. Когда Даву наконец спохватился, 2-я армия была уже далеко. План Наполеона окружить русскую армию или навязать ей генеральное сражение не удался. Подвиг Раевского остался запечатлен на полотне художника Н.С. Самокиша, созданном им в 1912 году - к столетию победы русского оружия над Наполеоном.
100 великих полководцев - Имя Победы
ИЗ ЗАПИСКИ ГЕНЕРАЛА ПАСКЕВИЧА
«…У неприятеля было 15 тысяч кавалерии. Она обошла Неверовского и атаковала его левый фланг. Харьковский драгунский полк, видя атаку, сам бросился вперед, но был опрокинут и преследуем 12 верст. Затем батарея осталась без прикрытия. Неприятель на нее кинулся, опрокинул и захватил пять орудий, остальные семь ушли по смоленской дороге. Казаки также не выдержали. Итак, Неверовский с самого начала сражения остался без артиллерии, без кавалерии, с одною пехотою.
Неприятель окружил его со всех сторон своею конницею. Пехота атаковала с фронта. Наши выдержали, отбили нападение и начали отходить. Неприятель, увидев отступление, удвоил кавалерийские атаки. Неверовский сомкнул свою пехоту в каре и заслонился деревьями, которыми обсажена дорога. Французская кавалерия, повторяя непрерывно атаки на фланги и в тыл генерала Неверовского, предложила, наконец, ему сдаться. Он отказался. Люди Полтавского полка, бывшего у него в этот день, кричали, что они умрут, но не сдадутся. Неприятель был так близко, что мог переговариваться с нашими солдатами. На пятой версте отступления был самый большой натиск французов; но деревья и рвы дороги мешали им врезаться в наши колонны. Стойкость нашей пехоты уничтожала пылкость их нападения. Неприятель беспрестанно вводил новые полки в дело, и все они были отбиты. Наши без различия полков смешались в одну колонну и отступали, отстреливаясь и отражая атаки неприятельской кавалерии».
ИЗ ЖУРНАЛА БАРКЛАЯ ДЕ ТОЛЛИ
«Многие громогласно объявили, что обеим армиям надлежало остаться в Смоленске и атаковать неприятеля, вероятно для окончания войны одним разом в случае неудачи; ибо я не понимаю, что случилось бы тогда с армиею, имеющей в тылу крутые берега Днепра и пылающий город. (Все сии лица, любящие осуждать и назначать, что надлежало исполнять, нашлись бы в крайне затруднительном положении и лишились бы даже присутствия духа, если бы увидели себя на месте главнокомандующего и имели на собственной ответственности защищения не только городов, но и всего государства. Легко предполагать распоряжения, не обнимая общего соображения и не взирая на будущее, особенно же при уверении, что мы сами не обязаны исполнять оных и отвечать за последствия)».
НЕСНОСНОЕ МЕСТО
«Вот уже пять дней, как Наполеон с главной квартирой пошел вслед за армией по Московской дороге; итак, тщетно мы ожидали, что войска наши останутся в Польше и, сосредоточив силы свои, станут твердою ногою. Жребий брошен; русские ретируясь во внутренние свои земли, находят везде сильные подкрепления, и, нет сомнения, что они вступят в битву лишь тогда, когда выгодность места и времени даст им уверенность в успехе.
Несколько дней раздача провианта становится весьма беспорядочной: сухари все вышли, вина и водки нет ни капли, люди питаются одной говядиной, от скота отнятого у жителей и окрестных деревень. Но и мясо надолго не хватает, так как жители при нашем приближении разбегаются и уносят с собою все, что только могут взять и скрываются в густых, почти неприступных, лесах. Солдаты наши оставляют свои знамена и расходятся искать пищи; русские мужики, встречая их поодиночке или несколько человек, убивают их дубьем, копьями и ружьями.
Собранный, в небольшом количестве, провиант в Смоленске отправлен на возах за армией, а здесь не остается ни одного фунта муки; уже несколько дней нечего почти есть бедным раненым, которых здесь в госпиталях от 6 до 7 тысяч. Сердце обливается кровью, когда видишь этих храбрых воинов, валяющихся на соломе и не имеющих под головою ничего, кроме мертвых трупов своих товарищей. Кто из них в состоянии говорить, тот просит только о куске хлеба или о тряпке, или корпии, чтобы перевязать раны; но ничего этого нет. Нововыдуманные лазаретные фуры еще за 50 миль отсюда, даже те фуры, на которых уложены самые необходимые предметы, не успевают за армией, которая нигде не останавливается и идет вперед ускоренным маршем.
Прежде, бывало, ни один генерал не вступит в сражение, не имея при себе лазаретных фур; а теперь все иначе: кровопролитнейшие сражения начинают, когда угодно, и горе раненым, зачем они не дали себя убить? Несчастные отдали бы последнюю рубашку для перевязки ран; теперь у них нет ни лоскутка, и самые легкие раны делаются смертельными. Но всего более голод губит людей. Мертвые тела складывают в кучу, тут же, подле умирающих, на дворах и в садах; нет ни заступов, ни рук, чтобы зарыть их в землю. Они начали уже гнить; нестерпимая вонь на всех улицах, она еще более увеличивается от городских рвов, где до сих пор навалены большие кучи мертвых тел, а также множество мертвых лошадей покрывают улицы и окрестности города. Все эти мерзости, при довольно жаркой погоде, сделали Смоленск самым несносным местом на земном шаре».
СМОЛЕНСК ПОСЛЕ ВЗЯТИЯ
«5 сентября. Мы получили приказание отправить из Смоленска в армию всех, кто только в состоянии идти, даже и тех, которые еще не совсем выздоровели. Не знаю, зачем присылают сюда детей, слабых людей, не совсем оправившихся от болезни; все они приходят сюда только умереть. Несмотря на все наши старания очищать госпитали и отсылать назад всех раненых, которые только в состоянии вытерпеть поездку, число больных не уменьшается, а возрастает, так что в лазаретах настоящая зараза. Сердце разрывается, когда видишь старых, заслуженных солдат, вдруг обезумевших, поминутно рыдающих, отвергающих всякую пищу и через три дня умирающих. Они смотрят, выпучив глаза, на своих знакомых и не узнают их, тело их пухнет, и смерть неизбежна. У иных волосы становятся дыбом, делаются твердыми, как веревки. Несчастные умирают от паралича, произнося ужаснейшие проклятья. Вчера умерли два солдата, пробывшие в госпитале только пять дней, и со второго дня до последней минуты жизни (они) не переставали петь.
Даже скот подвержен внезапной смерти: лошади, которые сегодня кажутся совсем здоровыми, на другой день падают мертвыми. Даже те из них, которые пользовались хорошими пастбищами, вдруг начинают дрожать ногами и тотчас падают мертвыми. Недавно прибыли пятьдесят телег, запряженных итальянскими и французскими волами; они, видимо, были здоровы, но ни один из них не принял корма: многие из них упали и через час околели. Принуждены были оставшихся в живых волов убить, чтобы иметь от них хоть какую-нибудь пользу. Созваны все мясники и солдаты с топорами, и - странно! - несмотря на то, что волы были на свободе, не привязаны, даже ни одного не держали, ни один из них не пошевельнулся, чтобы избежать удара, как будто они сами подставляли лоб под обух. Таковое явление наблюдалось неоднократно, всякий новый транспорт на волах представляет то же зрелище.
В то время как я пишу это письмо, двенадцать человек спешат поскорее отпрячь и убить сто волов, прибывших сейчас с фурами девятого корпуса. Внутренности убитых животных бросают в пруд, находящийся посредине той площади, где я живу, куда также свалено множество человеческих трупов со времени занятия нами города. Представьте себе зрелище, какое у меня перед глазами, и каким воздухом должен я дышать! Зрелище до сих пор вряд ли кем виденное, поражающее ужасом самого храброго и неустрашимого воина, и, действительно, необходимо иметь твердость духа выше человеческого, чтобы равнодушно смотреть на все эти ужасы».
Потери Предыстория
План наступления против значительно превосходящей французской армии не всеми воспринимался однозначно. Клаузевиц , лично наблюдавший описываемые события как офицер русской армии, трезво оценивал шансы на успех:
«Хотя это наступление русских едва ли привело бы к действительной их победе, то есть к такому сражению, в результате которого французы были бы вынуждены, по меньшей мере, отказаться от дальнейшего продвижения или даже отойти на значительное расстояние, но всё же оно могло развиться в отчаянную схватку… Всё предприятие в целом дало бы в конечном результате несколько блестящих стычек, значительное число пленных и, быть может, захват нескольких орудий; неприятель был бы отброшен на несколько переходов, и, что важнее всего, русская армия выиграла бы в моральном отношении, а французская - проиграла бы. Но добившись всех этих плюсов, всё же, несомненно, пришлось бы или принять сражение со всей французской армией, или продолжить своё отступление. »
Наступление на Рудню Барклая-де-Толли
Положение войск в начале августа, накануне Смоленского сражения
Для прикрытия на случай неожиданного движения французов с их правого фланга в Красном (в 45 км к юго-западу от Смоленска) был оставлен отряд генерал-майора Оленина , которому в подкрепление направлены свежеукомплектованная 27-я пехотная дивизия Неверовского и Харьковский драгунский полк . К северу от Смоленска, в районе Велижа и Поречья действовал специально сформированный летучий отряд барона Винценгероде .
В расстоянии небольшого перехода от Рудни войска были остановлены на отдых. На ближних подступах к Рудне казаки генерала Платова столкнулись с сильным французским отрядом и опрокинули его, вселяя надежду на успех всего дела. Отовсюду приходили известия об опрокинутых французских пикетах. Затем пришла новость об отражении французами казачьего набега на Поречье (к северу от Смоленска). Это известие сильно обеспокоило Барклая-де-Толли . Не имея надёжных сведений о расположении французских корпусов, он остановил продвижении к Рудне и перевёл всю 1-ю армию на пореченскую дорогу. Там Барклай-де-Толли простоял ещё 4 дня. Если бы Наполеон имел в Поречье сильные войска, то они могли бы отрезать 1-й армии дорогу к отступлению. Выяснив, что слухи о сосредоточении французов в Поречье оказались ложными, Барклай всё-таки решился на продвижение к Рудне -14 августа .
Скоро передовые казачьи разъезды сообщили, что французы оставили Поречье , а также Рудню и Велиж . Более того, местные жители сообщили, что французы 14 августа переправились на левый берег Днепра возле Расасни (географически в этом месте левый берег соответствует югу), то есть основную русскую армию и французов разделял теперь Днепр. Удар русских был направлен в пустоту.
Современники крайне резко отзываются об осторожной медлительности главнокомандующего Барклая-де-Толли , упустившего шанс нанести французам хотя бы частичное поражение. Авторитет Барклая-де-Толли в войсках сильно пошатнулся, усилился его разлад с Багратионом .
Наступление Наполеона
Из перехваченного личного письма одного из русских офицеров Наполеон узнал о готовившемся наступлении, и поэтому заранее составил план ответных действий. План предусматривал объединение разрозненных корпусов, переправу всех сил через Днепр и захват Смоленска с юга. В районе Смоленска Наполеон мог либо переправиться снова на правый берег, и перерезать русским дорогу на Москву , либо втянуть русских в генеральное сражение, если Барклай-де-Толли решит защищать город. Из Смоленска Наполеон мог также перерезать дорогу на Москву перед Дорогобужем , совершив обходный манёвр без переправы через Днепр.
При известии об успехе генерала Платова около Рудни французы начали обходной манёвр, и вышли всей армией в 180 тысяч солдат к Красному . По мнению Клаузевица , Наполеон совершил здесь крупнейшую ошибку в Русском походе 1812 года . Наполеон мог двинуться всей армией, которая в полтора раза превышала силы русских, на Смоленск прямой дорогой со стороны Витебска , не переправляясь через Днепр . Французская армия, находясь на правом берегу Днепра, гораздо сильнее угрожала Московской дороге, чем при переходе её на левый берег, где Смоленск (на левом берегу) и река на известном участке прикрывают эту дорогу. Смоленск был бы взят без боя.
Основной целью Наполеона было создать условия для генерального сражения. Все предыдущие манёвры приводили лишь к отодвиганию русской армии на восток, что в общем ухудшало стратегически положение Наполеона. Возможно, именно «нерешительность» Барклая-де-Толли , за которую он подвергся чуть ли не травле современников, спасла русскую армию. Если бы русские увлеклись наступлением на Рудню и дальше, разбивая мелкие отряды, у них в тылу оказалась бы вся армия Наполеона.
Упрекают меня, что я не маневрировал в 1812 году : я сделал под Смоленском тот же манёвр, как и под Регенсбургом , обошёл левое крыло русской армии, переправился чрез Днепр и устремился на Смоленск, куда прибыл 24 часами прежде неприятеля… Если б мы застали Смоленск врасплох, то, перешедши Днепр, атаковали бы в тыл русскую армию и отбросили её на север.
14 августа. Бой под Красным
Дивизия шла по дороге на Смоленск, заслоняясь придорожным лесом с флангов, иногда останавливаясь и отгоняя залпами французскую кавалерию. Французы охватили дивизию с двух сторон и с тыла, захватили часть посланной назад артиллерии, но остановить дивизию не могли. После атак углы каре расстраивались, тогда солдаты, оставшиеся вне рядов, падали под саблями вражеской кавалерии.
Русских спасало отсутствие сильной артиллерии у французов. Отступление генерала Неверовского - один из самых широко известных эпизодов Отечественной войны . Недавно сформированная пехотная дивизия, наполовину состоящая из новобранцев, смогла спастись посреди моря неприятельской кавалерии, хотя и потеряла примерно 1500 солдат. Свой урон французы оценивают в 500 человек.
Через 12 километров дорога вышла к деревне, где рвы и придорожный лес исчезли, и дальнейший путь лежал по открытой местности, на которой господствовала кавалерия. Дивизия была окружена и не могла двигаться вперёд. Оставалось пройти ещё 5 километров, чтобы соединиться с 50-м полком, находившимся впереди за речкой. Неверовский оставил здесь заслон, который был отрезан и погиб, прикрывая отход дивизии. За километр от речки открыли огонь 2 уцелевшие пушки. Французы, думая, что к русским прибыло подкрепление, прекратили преследование.
Своим сопротивлением 27-я дивизия задержала продвижение французов, что дало время для организации обороны Смоленска .
Начальное расположение войск
17 августа
Развёртывая штурм, наши атакующие колонны оставляли длинный и широкий след из крови, раненых и мёртвых. Говорили, что один из батальонов, повёрнутый флангом к русским батареям, потерял целый ряд в своём подразделении от единственного ядра. Двадцать два человека пали разом.
Большая часть французской армии наблюдала за штурмом с окружающих высот и аплодировала атакующим колоннам, стараясь поддержать их морально.
Около 2 часов дня Наполеон приказал польскому корпусу Понятовского атаковать Молоховские ворота и восточные предместья вплоть до Днепра . Поляки легко захватили предместья, но усилия их проникнуть в город остались бесплодными. Понятовский приказал было большой батарее стрелять по мосту на Днепре, чтобы прервать сообщения русских армий, но русская артиллерия из-за реки поддержала городские орудия и заставила поляков прекратить обстрел. По воспоминаниям генерала Ермолова , инспектировавшего в тот день войска в Смоленске , поляки понесли особенно тяжёлые потери от русского огня.
18 августа
На военном совете в ночь с 17 на 18 августа высказывались различные варианты дальнейших действий. Рассматривалось продолжение обороны, а возможно даже наступление на французов. Однако было сочтено нецелесообразным продолжать оборону сгоревшего города. Клаузевиц комментирует обстановку на 18 августа :
«Барклай достиг своей цели, правда, чисто местного характера: он не покинул Смоленска без боя… Преимущества, которыми располагал здесь Барклай, заключались, во-первых, в том, что это был бой, который никоим образом не мог привести к общему поражению, что вообще легко может иметь место, когда целиком ввязываются в серьёзный бой с противником, обладающим значительным превосходством сил… Потеряв Смоленск, Барклай мог закончить на этом операцию и продолжить своё отступление. »
В ночь с 17 на 18 августа 1-я русская армия отошла к северу по дороге к Поречью , а Дохтуров успел очистить Смоленск и уничтожить мост. С утра 18 августа французы под прикрытием артиллерийских батарей перешли Днепр бродом около моста и заняли выгоревшее Петербургское предместье. Русский арьергард безуспешно попытался выбить французов, под охраной которых сапёры быстро восстанавливали мост.
Чтобы дать возможность всей 1-й армии выйти на Московскую дорогу, 19 августа Барклай-де-Толли провёл кровопролитное оборонительное сражение у Валутиной горы близ реки Колодни .
Итоги Смоленского сражения
Педантично по-военному дал оценку Смоленскому сражению Карл фон Клаузевиц :
Здесь мог произойти лишь частный бой, который не мог внести изменения в общее положение обеих сторон, выражавшееся в наступлении французов и отступлении русских… Бои под Смоленском, как мы видели, приняли форму и оборот, вполне отвечавшие для русских смыслу кампании 1812 г., однако, даны они были большей частью из побочных сражений и без отчётливого понимания перспектив этой кампании.
25 августа Наполеон в карете выехал из Смоленска. Уже в Дорогобуже начались пожары; Вязьма покинута жителями, а через 2 часа после вступления французов и здесь вспыхивают пожары. Гжатск совершенно пуст. Вся местность, через которую проходит Великая Армия , опустошена отчасти жителями, отчасти самим неприятелем. Именно развёртывание всенародной войны Клаузевиц туманно назвал: «форма и оборот, вполне отвечавших для русских смыслу кампании ».
В надписи на 8-й стене галереи воинской славы храма Христа Спасителя указано, что русские потеряли в Смоленском сражении 2 генералов убитыми и 4 ранеными, 6 тысяч нижних чинов выбыло из строя. Потери в 6 тысяч солдат приводит генерал-квартирмейстер полковник Толь.