Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Он приземлился и услышал, как хрустнул позвоночник. Но лежать было некогда — с неба летели бронированные машины… Как философ МГУ стал иереем во Власихе Судьба готовила Михаилу Васильеву...

Он приземлился и услышал, как хрустнул позвоночник. Но лежать было некогда — с неба летели бронированные машины…

Как философ МГУ стал иереем во Власихе

Судьба готовила Михаилу Васильеву военную службу. Он родился в 1971 году в офицерской семье, рос в отдалённых северных гарнизонах, в закрытых городках. Отец хотел, чтобы сын поступил в военное училище, но Михаил проявил характер: выбрал МГУ, философский факультет, затем увлёкся изучением религий, потом была аспирантура, а далее сам встал за университетскую кафедру.

В Церковь Михаил пришёл уже взрослым. Путь к вере для молодого человека, некрещёного и не имеющего ни одного верующего друга, был непростым. Ему помогал духовник - протоиерей Димитрий Смирнов. Однажды спросил Михаила: «Ты из семьи военного?» И, услышав ответ, сделал неожиданный вывод: «Значит, быть тебе батюшкой в военном гарнизоне».

Весной 1998 года философа рукоположили в сан диакона, а затем иерея. Служить направили в подмосковную Власиху - в храм Преподобного Илии Муромца и великомученицы Варвары при штабе Ракетных войск стратегического назначения.

А через год отца Михаила отправили в первую военную командировку - в Чечню.

Ночь молитвы о солдате

В боевых условиях священник меняет рясу на камуфляж, только без погон, и в петлицах не род войск, а православный крест. Оружия батюшке не полагается. Главное - быть рядом с солдатами, там, где труднее всего. Особая дружба связывала отца Михаила с десантниками, которых бросали в самое пекло. Он чувствовал, как нужна им его поддержка. Молва о «десантном» батюшке разнеслась по многим частям ВДВ.

Однажды в горах Чечни он с группой разведчиков попал в засаду. Наши бойцы отбили атаку, но одного тяжело ранило. Ждали вертолёт, была непогода. Парень истекал кровью на руках у батюшки. Проходил час за часом.

Всю ночь отец Михаил молился, чтобы прилетела помощь и чтобы солдат вопреки всему выжил. Десантники смотрели и не верили своим глазам: казалось, их товарищ уже не дышал, и вдруг оживал… Ранним утром в небе застрекотала вертушка. К вечеру батюшка узнал: раненого удалось спасти. Опытные полевые хирурги говорили, что это исключительный случай, на грани чуда.

И я понял, что выживу

С парашютом отец Михаил прыгал много раз, в основном на учениях. Однажды подал пример: когда самолёт поднялся, молодые ребята явно смутились, и тут батюшка встал и с молитвой первым направился к выходу. За ним уверенно потянулись бойцы.

А в 2007-м под Вязьмой едва не случилась трагедия. Его парашют попал в зону турбулентности, купол закрутило, он стал падать с 600-метровой высоты.

Страха не было, - рассказывает отец Михаил. - У меня оставалось несколько секунд. Я, как учили, раскручивал почти погасший купол, молился. И когда парашют раскрылся на треть, понял, что выживу.

Его спасло присутствие духа: в последний момент сгруппировался, спружинил на ноги, но всё равно услышал хруст в позвоночнике. Диагноз: компрессионный перелом позвонка. Но это выяснилось позже. А тогда пришлось быстро уходить с поля: вслед за солдатами сюда сбрасывали бронированные машины…

Часто ездил с десантом в горячие точки: Босния, Косово, Абхазия, Киргизия. И под обстрел попадал, и по минному полю приходилось идти. Но рассказывать об этом он не любит. Вот что говорит отец Михаил:

Часто эта самая точка, куда едешь, оказывается вполне прохладной. Например, в Боснии уже активно не стреляли, хотя ещё считалось, что там локальный конфликт. В Косове поначалу обстреливали, но потом как-то успокоилось, и особой опасности не было. Да и в Чечне раз на раз не приходился.

Из «секретного объекта» - собор ВДВ

Лет 10 назад в разговоре с офицерами спецназа отец Михаил узнал, что в Сокольниках есть заброшенный храм.

Тогда его здание занимала фельдъегерская служба: здесь был засекреченный узел военной связи. Священника туда не пустили. Тогда отец Михаил придумал «военную хитрость»:

Чтобы понять, в каком состоянии находится внутренняя часть храма, мои друзья-десантники снарядили разведчика с видеокамерой под бушлатом. Он прошёл в здание и снял на видео общий интерьер.

Опасения подтвердились: к тому времени в храме не осталось даже следа былого благолепия. На месте Святого Престола в алтаре стояла чугунная топка, в одном из приделов устроили курилку, на каждом шагу перегородки, отставшая штукатурка…

Отец Михаил задумал вернуть бывший храм Церкви. Его благословили и в июне 2004 года назначили настоятелем. К возрождению храма подключились многие высокие церковные и военные чины. Окончательное решение приняли при новом командующем ВДВ генерале Владимире Шаманове: в июне 2009-го аварийное здание отдали верующим.

Поднимали храм всем миром. Сначала наши ребята-десантники ломами крушили ненужные пристройки и перегородки. Перед реставрацией вывезли отсюда 150 самосвалов с мусором, - вспоминает отец Михаил.

А потом поставили новую колокольню и центральный купол, украсили фасад мозаичными иконами. И в конце прошлого года Святейший Патриарх Кирилл совершил здесь чин великого освящения. Сегодня это собор Воздушно-десантных войск России.

Пять фактов из жизни протоиерея Михаила Васильева

• Участвовал в марш-броске на Приштину в июне 1999 года, в боевых действиях на Северном Кавказе, в Абхазии, Киргизии.
• В Чечне крестил около 3 тысяч молодых солдат.
• Награждён орденом Мужества, медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, орденом Преподобного Сергия Радонежского III степени.
• За 14 лет пастырства построил храм Преподобного Илии Муромца и великомученицы Варвары во Власихе, храм Пророка Илии в Сокольниках, храм Святой Троицы в Омске, храм иконы Божией Матери «Благодатное Небо» в Кубинке.
• Женат, в семье пятеро детей.

Валерий Гук

Медвежьи озёра.38 полк ВДВ. Принятие присяги!

Война непредсказуема в своих сюжетах. Еще вчера десантная тактическая группа теснила боевиков в горах, а спустя 18 часов два взвода из ее состава оказались в окружении тех самых «незаконных формирований». Склоны гор покрыла низкая облачность, то и дело прошиваемая трассерами автоматных и пулеметных очередей.

А на руках священника в десантном камуфляже умирал молоденький мальчонка в звании гвардии рядового. А погоды все не было и не было, а, значит, не могло быть и вертолета, чтобы вывезти тяжелораненого солдата. Главная задача санинструктора и священника состояла в том, чтобы любыми способами дотянуть жизнь мальца до прилета «вертушки». Только там, на базе, в госпитале, могла прийти к нему спасительная помощь врачей. Санинстуктор сделал все, что мог: вколол промедол, остановил кровопотерю. А солдат тихо умирал: сильнейший шок отходил, забирая остатки человеческих сил. И всем, кто был рядом, от этого становилось страшно и больно. Священник смотрел на небеса в плотном пологе облаков без единого просвета и молил Господа сделать так, чтобы прилетел вертолет. Молился он и всю последующую ночь напролет, прекрасно понимая, если вертолет не прилетит, три десятка десантников, которые приходили и молились, разуверятся в Боге.

Утром, в клочьях расползающегося тумана застрекотала «вертушка». Потом, вернувшись на базу, священник и остальные десантники узнают, что раненный солдат выжил. При этом видавшие виды полевые хирурги констатируют, что подобный случай - на грани чуда.

Это лишь один из эпизодов службы протоиерея Михаила Васильева - настоятеля московского Храма Благовещения Пресвятой Богородицы Патриаршего подворья при штабе ВДВ в Сокольниках. Сам он о подобных случаях рассказывать не любит, считая их обычным делом и прямым предназначением армейского священника.

Как правило, на войне есть кому стрелять, но очень часто бывает некому заниматься состоянием души человека - этим, казалось бы, простым и вместе с тем невероятно сложным делом. Солдат выпустит автоматный «рожок» в нужном направлении - нет проблем, но когда он увидит холодное тело своего товарища, когда поймет, что и сам мог оказаться на его месте, вот здесь, конечно, очень трудно и тяжело ему становится. И в этот момент нужна работа пастыря, здесь приходится принимать исповедь, поддерживать морально подавленные сердца людей, которые увидели кровь, смерть, несправедливость, - делится видением собственного предназначения отец Михаил.

Векторное направление - «вопреки», а не «благодаря»

Наверное, сама судьба предопределяла его военную стезю. Родился в офицерской семье, рос в отдаленных северных гарнизонах. Как сам шутит, с детства приобщился к прозе быта захолустных военных городков и на практике постиг основы тамошнего «офицерского троеборья»: вода, дрова, помои. На финише школьной учебы Михаила отец завел разговор о перспективах военного училища. Но, видимо, уже тогда в его характере складывался несколько противоречивый вектор движения по жизни - «вопреки», а не «благодаря». Вопреки устойчивому мнению, что в МГУ можно поступить только с «мохнатой руки» или за большие деньги, он стал студентом философского факультета просто по вступительным баллам. Закончив университет по кафедре научного атеизма, вопреки общей тенденции выпускников той поры бросаться в бизнес, он пошел в аспирантуру, потом преподавал в университете.

К религии Михаил Васильев пришел не сразу.  Путь к Богу для молодого человека, далекого от церкви, не крещенного и не имеющего ни одного верующего друга, пролег через знания. Опять же вопреки «атеистической» учебной программе, он не принимал ее постулаты на веру, а старался вникать в истоки религии. При этом мало чем отличался от своих однокурсников: готовился к экзаменам, пел песни под гитару и в студенческой компании вел философские диспуты о религии за бутылкой недорогого портвейна. Тогда, в 1990-е, пришла мода на крестики и посещение храмов. Но Васильев, со свойственным ему максимализмом, не хотел ограничиваться свечками и куличами на Пасху. Вопреки ярмарке безнравственности, гулявшей по стране в те времена, он решил серьезно служить Богу. А однажды духовник Михаила отец Димитрий Смирнов сказал:

Ты из семьи военного? Значит, быть тебе батюшкой в военном гарнизоне.

Перспектива складывалась не по планам молодого человека. Но «вопреки» сработало и на этот раз. Даже молодая супруга, к слову, тоже духовное чадо отца Дмитрия, поддержала батюшку, хотя понимала, что такой путь и для нее легким не будет. С тех пор так безропотно и несет свое нелегкое бремя жены войскового священника матушка Мария.

Сегодня мы рукоположили молодого священника, у которого не будет приходских обязанностей, - он будет работать со всей армией, - эти слова, произнесенные в 1998 году Святейшим Патриархом Алексием II на ступенях храма Великомученицы Варвары при штабе Ракетных войск стратегического назначения во Власихе, стали благословением для отца Михаила. А азимут в служении задали слова еще одного достойного человека - первого и пока единственного маршала Российской Федерации Игоря Сергеева, сказанные на том же месте и в тот же день:

Если церковь и армия не спасут Россию, не будет ни церкви, ни армии, ни России.

Так отец Михаил стал настоятелем Патриаршего подворья при штабе РВСН. В ракетных соединениях, разбросанных по всей стране, он бывал чаше, чем самые активные проверяющие Главного штаба. Его захватывала возможность познание этого незаменимого в системе безопасности страны воинства.

Готовится пуск новейшей баллистической ракеты. Конструкторы, генералы, сотни военных специалистов перед пуском искренне молятся с батюшкой. Все понимают: многолетний труд и огромные средства вложены в этот старт. И если «изделие» не полетит, то все придется начинать сначала. Сорвется старт - виноват кто будет? Естественно, в числе прочих - и батюшка, который безблагодатно провел молитву.

Это нормальная логика мирянина, который только становится верующим. Ему очень важно иметь зримое присутствие Господа. И отец Михаил, благословляя ракетные пуски, не раз видел, как Господь по вере этих, искренне взывающих к Богу людей, даровал им чудо. И это, наверное, дорогого стоит и очень отличается от обычного служения приходского священника.

Энергия действия

По своей натуре отец Михаил - человек действия. Просто невозможно представить его каким-нибудь кабинетным работником Патриархии. Мне довелось наблюдать вездесущность «Батька», как называют его между собой десантники, во время дивизионных учений на горном полигоне. Под грохот авиационной огневой подготовки он проводил литургию в полевом походном храме. Через полчаса батюшка благословлял на учебный бой роту, которой предстояло действовать на главном направлении удара. В тот день его можно было видеть и на огневых позициях артиллеристов, и беседующим с молодым солдатиком саперной роты. Именно эта энергия действия, наверное, послужила и поводом для того, чтобы он был назначен руководителем сектора Воздушно-десантных войск Синодального Отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами.

Отец Михаил считает, что военный священник должен быть рядом с солдатом в самые сложные моменты службы. Наверное, именно этот личный принцип кидал его по всем горячим точкам, где воевали десантники. С Владимирской иконой Божией Матери «Батек» встречал в Салониках корабли с десантом, а затем на бэтээре вместе с нашими миротворцами рассекал ночь во время знаменитого марш-броска в Косово. Самого его в выгоревшем камуфляже только и можно было отличить от десантника, что по рыжеватой бороде да по черному клобуку на голове.

Молебен «от страха»

Первый парашютный прыжок он совершил, можно сказать, экспромтом. Отец Михаил работал с новобранцами, когда произошла нештатная ситуация: у одного из солдат не раскрылся основной парашют, и он приземлился на запасном. Увидев это, очередная смена молодых солдат, отказалась идти на борт самолета. Командир подразделения - к священнику, просит:

Батюшка, есть у вас молитва какая-нибудь от страха? Прочитайте им, может, соберутся духом!

Молебен «от страха» батюшка провел, потом просто поговорил «за жизнь» с новобранцами, а затем попросил для себя парашют и пошел на предпрыжковую подготовку по сокращенному варианту. Один лишь вид священника с парашютом произвел на новичков сильное впечатление: все, как один, пошли в самолет. Когда на высоте гуднул бортовой сигнал «Приготовиться!», все встали, батюшка перекрестил солдат, потом сам перекрестился. По сигналу «Пошел!» вслед за командиром шагнул в небо. Солдаты пошли следом, никто из них не догадался, что «Батек» был тоже «перворазником».

А вот одиннадцатый парашютный прыжок стал настоящим испытанием для него самого. На учениях главный священник ВДВ десантировался с полковой разведкой. Прыгали с Ил-76. Это потом, на госпитальной койке, анализируя каждую секунду того полета, он сделал вывод, что рановато раскрыл купол, попал в зону турбулентности, стропы тут же перехлестнуло, туго закрутив в жгут. Как учили на занятиях по воздушно-десантной подготовке, раскручивал почти погасший купол, пытался сдернуть с него стропы. Обрезать их не успел - уж очень быстро приближалась земля, слишком высокой была вертикальная скорость приземления. Сгруппировался, спружинил на ноги, но все равно при приземлении услышал хруст в позвоночнике. В часть батюшка возвращался на санитарной машине. Диагноз: компрессионный перелом позвонка.

Новый Завет и «Наука побеждать»

Манера разговаривать у отца Михаила, похоже, выработалась многими годами служения в армии - по-военному четкие, выверенные фразы без деепричастных замысловатостей и с максимальной смысловой нагрузкой. Тертые войсками комбаты к этой манере идут годами через военные вузы, ежедневную практику командования и подчинения. А он, наверное, впитал ее душой и мыслью через тесное соприкосновение с войсковым бытием своей паствы. И совсем не удивительно, что главный десантный и ракетный батюшка одинаково глубоко знает и Новый Завет, и суворовскую «Науку побеждать». Часто цитирует мысль прославленного генералиссимуса: «Безверное войско учить, что перегорелое железо точить».

Да и награды у сорокалетнего десантно-ракетного батюшки - самые что ни на есть боевые: орден Мужества, медаль ордена «За заслуги перед Отечеством», медали «Генерал армии Маргелов», «Участнику марш-броска 12 июня 1999 г. Босния-Косово». А за этими наградами - более тридцати командировок в «горячие точки», бескорыстная духовная работа в войсках, на полигонах и в отдаленных гарнизонах.

Как сказал апостол Павел, нужно для всех быть всем, чтобы обратить хотя бы некоторых, - рассуждает отец Михаил. - Конечно, чтобы органично войти в воинский коллектив, нужно разделять все тяготы и лишения, которые приходится терпеть солдатам. А главный принцип для военного священника тот же, что и для хорошего командира - не «делай, как я сказал», а «делай, как я». Военную науку протоирей Михаил Васильев освоил на уровне полководца, пройдя курс обучения на факультете переподготовки и повышения квалификации Академии Генерального штаба ВС РФ. Специальность - «командно-штабная оперативно-стратегическая подготовка». Такого диплома больше ни у кого из священников нет. Но главное - не диплом, а знания и навыки, которыми овладел этот в полной мере военный профессионал. Разработанным под его руководством и успешно применяемым священниками в частях мультимедийным воспитательным программам можно было бы поучиться и организаторам общегосударственной подготовки в армии.

Храм в душе, храм на земле

Офицерская среда до сих пор более нравственна, чем срез общества других социальных групп, - говорит отец Михаил. - Работая с наиболее боевыми частями Российской армии - РВСН и ВДВ, я могу сказать, что они - настоящие профессионалы ратного дела. Сегодня престижность военной профессии растет, вместе с достойной оплатой службы офицеров и контрактников, обеспечением их жильем. Однако необходимо понимать и то, что за деньги можно убивать, но нельзя умирать. Для того, чтобы человек жертвовал личными интересами, необходимо пробуждать нематериальную мотивацию к служению: совесть людей, чувство долга. В Чечне, в палатке у одного из наших лейтенантов ВДВ я увидел простенький рукописный плакат: «Родине и жене - не изменять!» Очень конкретный девиз. Используем и его, как ориентир в работе.

Есть у отца Михаила и способности созидателя. За 14 лет пасторства он построил храм Преподобного Илии Муромца во Власихе, храм Пророка Илии в Сокольниках, храм Святой Троицы в Омске, храм иконы Божией Матери Благодатное Небо в Кубинке. В Косово им был установлен первый после революции походный воинский храм во имя преподобного Ильи Муромца.

Он активно участвовал в разработке нескольких типов мобильных храмов для работы с военнослужащими в полевых условиях. Много сил и энергии вложил отец Михаил в возрождение храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Сокольниках, ставшего Патриаршим подворьем при штабе ВДВ.

Самым главным таинством в своей духовной практике отец Михаил считает не описанное ни в одном Катехизисе таинство рождения веры в сердце человека. Он множество раз видел в глазах ракетчиков и десантников благость осмысленной духовности бытия. Тысячи военных людей привел к такой очищающей осмысленности и сам полководец веры протоирей Михаил Васильев.

"Претерпивый до конца спасен будет", — так главный священник ВДВ протоиерей Михаил (Васильев), выпускник кафедры научного атеизма философского факультета МГУ и Высших курсов Академии Генерального штаба, в видеостудии "Правды.Ру" определил служение полковых священников и всю армейскую службу. Отец Михаил — бессребреник, воин, участник более 30 командировок в горячие точки, прошел через минные поля и артобстрелы.

Главный священник ВДВ об армии, России и вере в Бога

Он считает, что только личный пример и участие в повседневных тяготах армейской службы наравне с солдатами дают ему право говорить солдатам о Христе. Только личным примером можно возродить былой воинский дух и справиться с дедовщиной. Армия не терпит фальши и лицемерия. Здесь все на виду, тем паче в частях ВДВ. Лучше всего батюшка сказал об этом еще в 2007 году: "Церковь всегда была государствообразующей структурой. Сегодня, сохраняя культурную и духовную идентичность нации во времена глобальных перемен, она тем более не может остаться вне процесса формирования взаимодействия общества с вооруженными силами".

— Отец Михаил, правильно вас называть главным священником ВДВ?

— Нет, совершенно неправильно. Я — всего лишь настоятель подворья Его Святейшества Святейшего Патриарха при органе военного управления, штабе воздушно-десантных войск в Сокольниках.

— У вас несколько приходов?

— Да, несколько храмов на территории части ВДВ, а также патриаршее подворье в составе двух храмов при штабе ракетных войск стратегического назначения.

— Вы рассказываете о вере в местах, весьма экзотических для обычных священнослужителей. Вы уже более 30 раз были в командировках в горячих точках.

— Я не считал. Да не такие они и горячие, если честно, не так страшно, до сих пор, по милости Божией, живой. Не так страшен черт, как его малюют, как известно. Второе — очевидно совершенно, что не так просто в человека попасть железкой. Есть много всяких сносок на ветер и прочее. Я вас уверяю, в ДТП на дорогах мегаполиса у простого человека шансов погибнуть больше, чем у не очень нужного в качестве цели батюшки в каком-то месте применения войск.

Это исключительно будни. В этом нет ничего особенного. ВДВ — войска для войны, и, естественно, если ты не будешь с ребятами ездить в командировки, работать, нести там слово Божье, то нет и смысла… Ведь там солдат же может из окопа выйти и сходить в обычный храм.

— В 2007 году в информационном листке Псковской епархии вы писали, что когда вы шли по минному полю, вам было страшно. Вряд ли такой риск сопоставим с угрозой ДТП на улицах мегаполиса, согласитесь?

— Мины ставят наперекосяк и не очень плотно, а в мегаполисе люди в канализационные люки падают. Так что, я вас уверяю, это всё в основном выдумки журналистов. Не так это всё страшно и сложно. А самое главное — люди-то все родные уже, всех знаешь. Вот генерал, а я его помню еще лейтенантом, столько лет прошло… Деток вместе крестили, кто-то венчался… Я не воспринимаю их как каких-то особых людей, выполняющих особые задачи. Это родные и близкие люди, которых я люблю и уважаю, очень многому у них учусь, мне это всегда интересно. Обязательно находишь новое.

Вот разговаривал с генералом Владимиром Ананьевичем Данильченко, председателем Совета ветеранов ВДВ России, и он очень интересные вещи рассказывал про командующего ВДВ генерала Ивана Игоревича Затевахина. Просто каждый день, по милости Божией, открываются какие-то удивительные грани, а я любопытный человек, интересуюсь такими вещами.

Командующий ВДВ в годы войны генерал-лейтенант Александр Григорьевич Капитохин, когда был еще учащимся юнкерского училища, еще перед началом Первой мировой, с огромным благоговением отзывался о батюшке, который в этом училище Закон Божий преподавал. Каждое его слово слушали. Об этом генерал и писал в своих воспоминаниях в 50-е годы — о том, что в него нравственный стержень именно этот батюшка заложил.

Это говорил командующий ВДВ — очень достойный человек с очень трагической судьбой. Он был неправедно снят с должности за то, что не согласился в Днепровской операции на знаменитом Букринском плацдарме бездарно применить свои десантные корпуса, бросить их на развернутое механизированное соединение фашистской армии с задержкой — не за раз, а во много эшелонов с равными промежутками времени.

Тогда (уже без него) через несколько часов после очередного десанта опять прилетали несколько десятков транспортных самолетов и выгружали ребят, а уже перезарядившие орудия немецкие механизированные колонны встречали их с земли, а также расстреливали их с самолетов.

На аэродромах загрузки нашего десанта немцы даже листовки сбрасывали: "Прилетайте, десантники, мы вас ждем". Так вот, генерал Капитохин и пытался добиться отмены такого решения. За это ему полагался расстрел, но его просто сняли с должности и отправили с понижением в тыл, потому что его прогнозы полностью оправдались: люди погибли, задачи не были выполнены.

Вообще, ВДВ качественно отличаются от всех остальных родов и видов войск именно десантным братством. Я убедился лично (вот святой крест), это не красивый образ, а способность одного полагать не только свою жизнь, но и свою репутацию, карьеру — за другого, ради интересов сообщества всех десантников. Во времена всех этих последних российских оргштатных перипетий уже в течение двух десятилетий должностные лица ВДВ сплошь и рядом жертвовали своими перспективами и погонами, но не принимали решений в ущерб войскам.

Эта способность полагать душу свою за други своя является, конечно, христианским отношением к делу. И важен пример. Это не "делай, как я сказал", а "делай, как я". Есть показатель количества офицеров, погибших в горячих точках, — оно непропорционально высоко по отношению к количеству погибших солдат. То есть в основном отцы-командиры идут первыми и погибают тоже часто первыми.

У известного генерала Георгия Ивановича Шпака сын Олег, молодой лейтенант, Царство ему Небесное, погиб в Чечне. Не принято у нас своих сыновей отмазывать. Василий Филиппович Маргелов испытание системы десантирования боевой машины-десанта на своем сыночке проводил. Это в традициях уже не одного поколения войск.

— Как сейчас обстоят дела с дедовщиной в армии?

— Мой взгляд, наверное, будет не очень репрезентативен, я сейчас работаю все-таки больше с офицерами. Но за 19 армейских лет все-таки вижу, что ситуация значительно лучше стала. Это не означает, что человек не может получить травму от какого-нибудь казарменного хулигана. Как в обществе, так, соответственно, в его части под названием армия всякого хватает, в том числе моральных, нравственных уродов. Эти уродства могут проявиться на улице, в парке, вагоне метро, в электричке — где угодно.

Но статистика травматизма, хулиганства и казарменных преступлений неуклонно сокращается. Здесь, прежде всего, большая заслуга руководства страны, которое планомерно действует в этом направлении, в том числе сократив срок службы по призыву и нарастив количество тех, кто служит в армии по контракту.

Сейчас солдатик-срочник уже не может быть сержантом. Он не может быть специалистом по тем должностям, которые требуют в большой степени профессионализма. Остаются лишь должности, которые не несут большой интеллектуальной нагрузки. Армия сейчас, как мы говорим, детский сад "Парашютик" (12 месяцев всего), а всю основную нагрузку несут контрактники, тем более в ВДВ.

Родина — это не архитектурные постройки в центре столицы, в первую очередь не они, а это прежде всего твоя семья, твой дом, твои родные. Поэтому мы и выполняем задачи по предназначению. Главное — сам народ, а народ состоит из семей. Будут нормальные семьи — будем иметь нормальных призывников и талантливых генералов. А если абортами будем детей убивать, отказываться от выполнения задачи по предназначению, будь то воинский долг или супружеский, то тогда, конечно, будущего просто не будет.

Беседовал Александр Артамонов

К публикации подготовил Юрий Кондратьев

Он приземлился и услышал, как хрустнул позвоночник. Но лежать было некогда - с неба летели бронированные машины…

Как философ МГУ стал иереем во Власихе

Судьба готовила Михаилу Васильеву военную службу. Он родился в 1971 году в офицерской семье, рос в отдалённых северных гарнизонах, в закрытых городках. Отец хотел, чтобы сын поступил в военное училище, но Михаил проявил характер: выбрал МГУ, философский факультет, затем увлёкся изучением религий, потом была аспирантура, а далее сам встал за университетскую кафедру.

В Церковь Михаил пришёл уже взрослым. Путь к вере для молодого человека, некрещёного и не имеющего ни одного верующего друга, был непростым. Ему помогал духовник - протоиерей Димитрий Смирнов. Однажды спросил Михаила: «Ты из семьи военного?» И, услышав ответ, сделал неожиданный вывод: «Значит, быть тебе батюшкой в военном гарнизоне».

Весной 1998 года философа рукоположили в сан диакона, а затем иерея. Служить направили в подмосковную Власиху - в храм Преподобного Илии Муромца и великомученицы Варвары при штабе Ракетных войск стратегического назначения.

А через год отца Михаила отправили в первую военную командировку - в Чечню.

Ночь молитвы о солдате

В боевых условиях священник меняет рясу на камуфляж, только без погон, и в петлицах не род войск, а православный крест. Оружия батюшке не полагается. Главное - быть рядом с солдатами, там, где труднее всего. Особая дружба связывала отца Михаила с десантниками, которых бросали в самое пекло. Он чувствовал, как нужна им его поддержка. Молва о «десантном» батюшке разнеслась по многим частям ВДВ.

Однажды в горах Чечни он с группой разведчиков попал в засаду. Наши бойцы отбили атаку, но одного тяжело ранило. Ждали вертолёт, была непогода. Парень истекал кровью на руках у батюшки. Проходил час за часом.

Всю ночь отец Михаил молился, чтобы прилетела помощь и чтобы солдат вопреки всему выжил. Десантники смотрели и не верили своим глазам: казалось, их товарищ уже не дышал, и вдруг оживал... Ранним утром в небе застрекотала вертушка. К вечеру батюшка узнал: раненого удалось спасти. Опытные полевые хирурги говорили, что это исключительный случай, на грани чуда.

И я понял, что выживу

С парашютом отец Михаил прыгал много раз, в основном на учениях. Однажды подал пример: когда самолёт поднялся, молодые ребята явно смутились, и тут батюшка встал и с молитвой первым направился к выходу. За ним уверенно потянулись бойцы.

А в 2007-м под Вязьмой едва не случилась трагедия. Его парашют попал в зону турбулентности, купол закрутило, он стал падать с 600-метровой высоты.

Страха не было, - рассказывает отец Михаил. - У меня оставалось несколько секунд. Я, как учили, раскручивал почти погасший купол, молился. И когда парашют раскрылся на треть, понял, что выживу.

Его спасло присутствие духа: в последний момент сгруппировался, спружинил на ноги, но всё равно услышал хруст в позвоночнике. Диагноз: компрессионный перелом позвонка. Но это выяснилось позже. А тогда пришлось быстро уходить с поля: вслед за солдатами сюда сбрасывали бронированные машины...

Часто ездил с десантом в горячие точки: Босния, Косово, Абхазия, Киргизия. И под обстрел попадал, и по минному полю приходилось идти. Но рассказывать об этом он не любит. Вот что говорит отец Михаил:

Часто эта самая точка, куда едешь, оказывается вполне прохладной. Например, в Боснии уже активно не стреляли, хотя ещё считалось, что там локальный конфликт. В Косове поначалу обстреливали, но потом как-то успокоилось, и особой опасности не было. Да и в Чечне раз на раз не приходился.

Из «секретного объекта» - собор ВДВ

Лет 10 назад в разговоре с офицерами спецназа отец Михаил узнал, что в Сокольниках есть заброшенный храм.

Тогда его здание занимала фельдъегерская служба: здесь был засекреченный узел военной связи. Священника туда не пустили. Тогда отец Михаил придумал «военную хитрость»:

Чтобы понять, в каком состоянии находится внутренняя часть храма, мои друзья-десантники снарядили разведчика с видеокамерой под бушлатом. Он прошёл в здание и снял на видео общий интерьер.

Опасения подтвердились: к тому времени в храме не осталось даже следа былого благолепия. На месте Святого Престола в алтаре стояла чугунная топка, в одном из приделов устроили курилку, на каждом шагу перегородки, отставшая штукатурка...

Отец Михаил задумал вернуть бывший храм Церкви. Его благословили и в июне 2004 года назначили настоятелем. К возрождению храма подключились многие высокие церковные и военные чины. Окончательное решение приняли при новом командующем ВДВ генерале Владимире Шаманове: в июне 2009-го аварийное здание отдали верующим.

Поднимали храм всем миром. Сначала наши ребята-десантники ломами крушили ненужные пристройки и перегородки. Перед реставрацией вывезли отсюда 150 самосвалов с мусором, - вспоминает отец Михаил.

А потом поставили новую колокольню и центральный купол, украсили фасад мозаичными иконами . И в конце прошлого года Святейший Патриарх Кирилл совершил здесь чин великого освящения. Сегодня это собор Воздушно-десантных войск России.

Пять фактов из жизни протоиерея Михаила Васильева

Участвовал в марш-броске на Приштину в июне 1999 года, в боевых действиях на Северном Кавказе, в Абхазии, Киргизии.

В Чечне крестил около 3 тысяч молодых солдат.

Награждён орденом Мужества, медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, орденом Преподобного Сергия Радонежского III степени.

За 14 лет пастырства построил храм Преподобного Илии Муромца и великомученицы Варвары во Власихе, храм Пророка Илии в Сокольниках, храм Святой Троицы в Омске, храм иконы Божией Матери «Благодатное Небо» в Кубинке.

Женат, в семье пятеро детей.

Валерий Гук

НЕ РАЗ злые языки распускали слухи о том, что отец Михаил готовил спецназ Русской Православной Церкви для войны в мусульманских странах, торговал оружием в Чечне. А однажды в Косово албанские боевики пытались его убить.
Армейский батюшка пребывает в возрасте Христа - ему 33 года. При весе более чем 90 килограммов он шустро бегает по горам с тяжеленным рюкзаком, в котором вместе со спальным мешком лежат ряса и нехитрая церковная утварь. Черная скуфейка (церковный головной убор) уже давно примелькалась среди голубых беретов десантников и не вызывает раздражения у генералов. В военные командировки он надевает выгоревший камуфляж, в петлицах которого вместо эмблем ВДВ православные крестики. В кармане - удостоверение, не имеющее аналогов в Российской армии. В нем написано, что отец Михаил - главный священник ВДВ. Благословение на поездки в горячие точки, согласно поданному рапорту, он получает лично от Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Оклад фронтового священника составляет 7 тыс. руб.

ПОЛЕТ НА ТРОТИЛОВЫХ “КАРАНДАШАХ”

НАШ Ми-8 идет низко над землей. Летать в Чечне по-прежнему опаснее, чем передвигаться по земле. Вертолет иногда совершает противоракетные маневры, отстреливая ракеты-тепловушки на тот случай, если боевики попытаются засадить по машине из ПЗРК. Батюшка иной раз крестится, поглядывая в иллюминатор.

Чечня, 2002 год. Летим на "корове" (так солдаты называют громадный вертолет Ми-26) в горную группировку ВДВ. Брюхо вертолета почти доверху набито многометровыми "карандашами" - снарядами объемного взрыва для установки залпового огня "Буратино". Мы сидим на тротиловых "карандашах" и не дышим. Не дай Бог, упадем или взорвемся. Не то что костей наших не соберут, щепотки праха не найдется. Каюсь, мысли греховные. Но тут как дьявол накаркал. Вертолет "зачихал" и, словно спичечный коробок, начал крутиться в воздухе. Кое-как "корова" села на землю, а я не могу встать с "карандашей", как будто прилип к ним.

БРЕЗЕНТОВЫЙ ХРАМ

С ВЫСОТЫ хорошо виден палаточный лагерь десантников. Там среди флагов России и ВДВ блестят кресты фронтового храма, а рядом в чеченском селе возвышается минарет новенькой мечети из красного кирпича. Наш же фронтовой храм: три армейские палатки с печкой-буржуйкой. Но зачастую армейские часовни на войне возводят из снарядных ящиков (одновременно с баней). Особенно хороши трехметровые зеленые доски от упаковки боеприпасов для ракетной установки "Град". Церковная утварь в этих храмах по-армейски скудна и убога. Свечи крепятся прямо в автоматных гильзах, а колоколом обычно служит бронзовая гильза от танкового снаряда. Иногда под часовни переоборудуются бывшие ленинские комнаты.
Главный брезентовый собор в горной группировке в Чечне пару лет простоял в Югославии. После вывода наших российских миротворческих сил из Косово храм перебросили на Кавказ. Кстати, там, в Югославии, отец Михаил и получил свое боевое крещение.

Из фронтового дневника священника ВДВ:
Югославия, лето 2000 г.
Вместе с певцом Юрием Шевчуком и двумя сербскими священниками в сопровождении двух наших офицеров на БТРе мы отправились в женский монастырь XIV века, разграбленный албанскими боевиками. Передвигаться пришлось на джипе бело-красной окраски. За столь необычный вид десантники прозвали его "кока-колой".
При входе в монастырь нас охватил ужас. Алтарь взорван, библиотека с уникальными рукописями сожжена. По свидетельству очевидцев, албанские боевики жестоко обошлись с монахинями: молодых изнасиловали, а старых избили до полусмерти.
На обратном пути, завидев в джипе двух сербских монахов, албанцы начали забрасывать нашу "кока-колу" камнями. Тем временем к нападавшим присоединились вооруженные боевики, стреляющие из автоматов в воздух и жестами показывающие, что сейчас нам отрежут головы. Под градом камней мы едва успеваем пересесть из нашей весьма приметной машины в БТР.
Но албанцы не собирались сдаваться. Они перекрыли дорогу в сторону Белграда бульдозером, а, чтобы мы не могли двинуться дальше, под колеса "брони" легли дети. В этой ловушке мы провели 6 часов. При виде попыток боевиков поджечь нашу технику с помощью бутылок с бензином сербские монахи падают в обморок. "Ну все, - думаю, - пора готовиться к смерти на костре". И вдруг наша охрана - два офицера ВДВ, оба Дмитрия - включает на полную громкость походный магнитофон с песнями Юрия Шевчука, и мы начинаем орать в приоткрытый люк: "Русские не сдаются!" Эта "психологическая" атака позволила нам продержаться до прихода на помощь австрийских солдат.

У фронтового "косовского" храма появляются десантники, загоревшие до черноты под жестким чеченским солнцем. "Смирно! - почему-то кричит солдат, домывающий полы церкви. - Товарищ священник, за время вашего отсутствия происшествий в храме не случилось". Батюшка краснеет, смущается и неловко прикладывает руку к скуфейке, отдавая солдату честь. Отец Михаил, переодевшись из камуфляжа в рясу, благословляет разведчиков, уходящих на боевую задачу…

"ПЕРВЫМ ПРЫГАЕТ ПОП"

ОДНАЖДЫ во время учебных прыжков у одного из солдат не раскрылся основной купол парашюта. Однако боец сумел раскрыть запасной парашют и удачно приземлился. Но слух о нераскрытом парашюте вселил страх в молодых солдат.
- В этом полку я сразу справил службу и прочитал солдатам-новобранцам специальную молитву "Перед воздушным путешествием Божьей Матери", - рассказывает отец Михаил. - На следующий день утром я стоял перед строем и еще раз благословил десантников. Опять достал Молитвослов православного воина и начал искать молитву. И вдруг голос из строя: "Батюшка, страница 266!" - гаркнул прапорщик. Я обомлел!
Точно, эта страница. Оказывается, командир весь вечер учил молитву наизусть вместе с солдатами. Я чуть со стыда не сгорел за свою забывчивость и нерасторопность. И тоже надел парашют! Прапорщик, увидев меня в самолете, обалдел от моего решения, но виду не подал. Он подмигнул мне, сложил пальцы в колечко "о"кей" и прорычал, стараясь перекричать шум двигателя: "Первым прыгает поп!" И я провалился в воздушную бездну. За мной прыгнули прапорщик и все новобранцы. Из-под купола своего парашюта я видел, как они орали от радости, паря в небе словно ангелы.

СЕГОДНЯ в Чечне нет ни одного действующего православного храма. Все они разрушены войной. Церковь в Грозном боевики сожгли еще в 1996 году, а в 2000-м сгоревший остов добили федеральные войска во время второго штурма города. Русская Православная Церковь в войне тоже понесла потери: под бомбежками погибли четыре священника и более 10 были ранены.
Под надзором военных в Чеченской республике - в зоне боевых действий, в воинских частях - сложилась своеобразная "фронтовая епархия", насчитывающая один храм и 20 часовен. Только в группировке ВДВ сейчас "внештатно" работают 15 священников. Среди них много бывших военных...