Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

18 марта 1871 года была провозглашена Парижская коммуна - первое в мире пролетарское государство, просуществовавшее 72 дня (до 28 мая 1871 года).

Несмотря на кратковременность существования этого государства, Коммуну нельзя считать случайной политической аномалией, поскольку ее возникновение являлось вполне закономерным историческим явлением. Основная причина - глубокие социальные противоречия внутри французского общества, которые резко обострились в результате поражения Франции во франко-прусской войне 1870−1871 годов.

В феврале было сформировано правительство Третьей республики, которое оказалось неспособным организовать оборону Парижа от прусских войск. В результате кабинет, возглавляемый ставленником крупной буржуазии Тьером, принял тяжелые и унизительные для Франции условия договора о мире. Ответом революционных сил было создание пролетарской Республиканской Национальной гвардии, батальоны которой начали брать под контроль городские кварталы. В ночь на 18 марта правительство Тьера с помощью верных армейских и полицейских сил попыталось обезоружить пролетарские районы столицы и арестовать членов уже сформированного ЦК Национальной гвардии.

Эта попытка потерпела полный провал - силы восставших были уже слишком велики. Потерпев поражение в столице, правительство в панике бежало из Парижа в Версаль. Национальная гвардия заняла казармы, типографию, ратушу, над которой взвилось красное знамя. Вот как описывает эти события французский журналист того времени Проспер Оливье Лиссагарэ:

«Батальоны при барабанном бое, с фригийскими колпаками, нацеленными на знамена, с красными лентами на ружьях стекались с отрядами пехоты, артиллеристов и моряков, верных Парижу, к площади Стачки из разных улиц, как притоки большой реки. Перед Ратушей против центрального входа возвышается большая эстрада. Над всем этим высится и как бы осеняет собравшихся бюст Республики с красной перевязью через плечо. Перед Ратушей располагается 100 батальонов. Те, кому не хватило места, устраиваются по соседству на набережной на улице. Знамена, сгруппировавшиеся перед эстрадой, красные или трехцветные, но все перевязанные красной лентой, символизируют победу народа. В то время как батальоны выстраиваются, музыка играет "Марсельезу", трубят рожки, на набережной раздается пушечный выстрел. Затем шум стихает, все прислушиваются. Члены ЦК и Коммуны, все с красной перевязью через плечо, входят на эстраду. Ранвье произносит следующие слова: "ЦК передает свою власть Коммуне. Граждане, мое сердце слишком полно радости, чтобы произносить речь. Вы позвольте мне только восславить народ за великий пример, который он только что явил всему свету". Затем провозглашаются имена избранных. Все 200 тысяч присутствующих снова поют „Марсельезу“, не желая других речей. С трудом Ранвье удается прокричать: „Именем народа Коммуна объявлена“. Один крик вышел из груди 200 тысяч человек: „Да здравствует Коммуна!“ В воздухе подпрыгивают фригийские колпаки, знамена рассекают воздух, на крышах, в окнах тысячи рук машут платками. Новые выстрелы из пушек, музыка, рожки, барабаны сливаются в страшном грохоте. У всех на глазах слезы…»

В ряде провинциальных городов (Лионе, Марселе, Тулузе и др.) были также провозглашены коммуны, сумевшие продержаться в течение нескольких дней. 26 марта состоялись выборы в Совет Коммуны Парижа. Первое заседание Совета прошло 28 марта 1871 года под председательством Прудона Белэ. А на следующий день новый муниципалитет был официально переименован в «Парижскую коммуну». С 1872 года по решению генерального совета Первого Интернационала в честь первой успешной попытки рабочих захватить политическую власть 18 марта стал отмечаться как День Парижской коммуны. В сформировавшийся к апрелю состав руководства Парижской коммуны вошли рабочие, интеллигенты, мелкобуржуазные революционеры, ведущую роль играли социалисты.

Коммунары, занявшись социальными преобразованиями, вели себя так, как будто весь мир заканчивается за пределами Парижа. Они совершенно отказывались замечать, что правительство в Версале ведет лихорадочные военные приготовления, намереваясь вернуть себе мятежную столицу. Для этого Тьер даже сумел договориться с Бисмарком, по приказу которого прусское командование вооружило всех французских пленных и передало их в распоряжение Версаля. В апреле войска Тьера начали наступление на Париж, 21 мая они вступили в город. Бои за Париж продолжались в течение недели, Коммуна героически сопротивлялась. Правительство Тьера утопило город в крови - свыше 30 тысяч коммунаров были расстреляны, и еще около 36 тысяч были сосланы на каторгу или заключены в тюрьмы.

Чем больше изучаешь историю цивилизации, тем увереннее делаешь вывод: христианство появилось в 1871 году. В этой статье я предлагаю обзор событий, которые состоялись близ этого года.

Начнём с того, что в 1870 году в Риме Соляные ворота - символ Первого Рима - были сильно повреждены. Затем, в 1871 году они были и вовсе снесены. После - снова восстановлены. Это странное действие символизирует смену Первого Рима - «итальянского» - Вторым Римом - немецким. Собственно, с него и начинается кривая история Мира, России и безумная «история» рода «Романовых», «Виндзоров» и тому подобных немецких императорских, королевских и царских родов.

Сегодня многие исследователи обращают внимание на то, что в районе 1871 года (чуть ранее) состоялась какая-то тотальная война, которая затронула всю Землю.

Официальная история об этой войне ничего не знает. Точнее - ничего не сообщает. Зато здания и сооружения по всему миру испытали последствия этой войны - они засыпаны на 1,5 - 3 метра каким-то грунтом. Такие здания находятся на всех материках, и время их засыпания синхронно.

Именно исходя из этого, многие исследователи говорят о том, что в период с 1853 по 1871 го состоялась Мировая война. Стороны этой войны - человечество и роботы (биомашины в блике человека). О тех и других сообщает первая книга Библии «Генезис» (неправильно - «Бытие»), которая появилась пятью годами позже окончания этой войны и описывает обе стороны конфликта (см. « »).

Захват мира немцами в этой войне можно проследить распространением немецкой валюты - доллара. В 1845 года доллар появился в Гонконге. С 1847 года - на Гавайях. С 1858 года - в Канаде, Ньюфаундленде, Сараваке (Калимантан). С 1882 года - в Северном Борнео. С 1885 года - в Белизе. Всё это - Азия, родина тех самых христианских немцев-роботов.

Согласно Библии, человечество - это европеоиды, то есть русские, чехи, поляки, гессенцы и т.д. Роботы - это азиатские, африканские, южно-европейские народы. Последние напали на человечество и практически уничтожили его. В XIX веке шла массовая зачистка населения. Продолжается она и в наши дни.

Даже в США шла эта война. Там она называлась Гражданской войной. В ходе этой войны, например, был полностью сожжён город Чикаго - это так называемый Великий пожар в Чикаго, всё того же, 1871 года. Аналогичный пожар в этом же, 1871 году стёр с лица земли французский Тюильри и Лувр (последний позже восстановили, но уже в совершенно иной форме).

Многие исследователи, занимающиеся этим периодом, обращают внимание на то, что в 1871 году состоялась создание Германской империи . Это тот самый агрессор, кому была выгодна мировая война, и кто из неё получил свои преимущества.

Напомню, Адольф Гитлер - германский чумовой - носил свою еврейскую фамилию «Гитлер», которая переводится буквально «Библия» (в наше время в Израиле живёт много Гитлеров, не родственных чёрному «арийцу»). Адольф создавал уже третий по счёту Рейх, а Рейх 1871 года был ВТОРЫМ - вторым после первого Рейха, древнеримского.

Обозначение людей «немцы» буквально переводится как «недруг, враг» (например, язык дендрикс ne-amigo, исп. enemigo, ит. nemico, каталан. enemic, лат. inimicus, фр. ennemi, англ. enemy, бел. недруг - всё «враг»). Немцы никакого отношения к Германии не имеют. Немцы - это монголоидное племя, которое пришло с христианского Востока в Германские земли к 1850 году и завоевало их. По Библии, немцы - это азиатские клоны, роботы, или, как они сами себя называют, - рабы божьи.

Не существует народа без своего языка: до 1871 года у немцев не было своего языка. Стремление к созданию единого немецкого языка проявились у них только после создания Германской империи , то есть в 1871 году. А в 1876 году по инициативе прусского министра культуры Альдаберка Фалька была созвана I орфографическая конференция, на которой велись «переговоры в направлении большого согласия в правописании». Однако о единой орфографии Рейха тогда не договорились.

Некоторые исследователи эту первую захватническую войну клонов против человечества комментируют весьма жёстко: 18 января 1871 года в Версале прусские войска провозгласили Германскую Империю; вся Россия захвачена немцами и евреями и переименована в Германию .

Скорее всего, именно так и случилось, потому что после 1871 года появляются какие-то никому до того не известные «цари» «Романовы» и «Виндзоры». Начинается выдумывание каких-то династий, изобретение немецких предков, изнасилование русской науки немецкими «академиками».

Помимо них о перекройке Мира говорят и географические карты того времени. Так, до немцев, в 1823 году, был издан Атлас Российской Империи. Лист № 1 показывает, что во главе Российской Империи стоит вовсе не Москва и не Россия, а некое «Царство Польское». Карты расходятся веером именно от Польши. Все русские названия дублированы на польском языке. Санкт-Петербург, вроде бы тогда являвшийся столицей Российской Империи, находится лишь на 9-м листе, а Москва - на 19-м!

Атлас издан в Санкт-Петербурге, но впечатление от него складывается такого, что Россия как будто бы являлась тогда частью Польши. В этой связи вспоминается высокий процент еврейского населении в Польше и в Германии. Не фиксация ли это форпоста, сооружённого в Польше для начала той самой войны? Не её ли затем, развивая наступление с территорий Польши и Германии, успешно провели против Российской Империи азиатские клоны евреи?

Берём следующий атлас - 1871 года. В нём Польша расположена не во главе, а по алфавиту. Интересно то, что в этом же, 1871 году Библии ещё не существовало, но Свидетели Иеговы выпустили во Втором Рейхе книгу «Новый Мир» - это перевод «Евангелие от Матфея». Так вот в этой книге в теорию Рейха уже был введён термин «Фюрер» (Führer). Этим словом был обозначен Иисус Христос (Мф. 23:10).

Ни отсюда ли началась христианская мода на фюреров? Во Втором Рейхе фюрером был Христос, в Третьем Рейхе - Гитлер. Последний тоже считал себя мессией, поэтому и взял псевдоним «Гитлер» - «Библия». Надо отметить, что в 1941 - 1945 годах немецкую тьму вёл на Россию (СССР) вовсе не Гитлер, а немецкий император Российской Империи Владимир Романов. В наши дни его дочка ведёт очередное немецкое войско на сегодняшнюю Россию (см. « »).

Мы видим, что немцев не зря называли немцами-врагами. Они ходили на Русь войной не раз и не два, а постоянно - с упорством включённого в сеть робота. И сеть та - христианская, и роботы - они библейские. Заметьте, в каждой Мировой войне именно немцы нападают на Россию, а помогают им в этом христианские страны.

Ещё раз отмечу, до 1871 года никакого христианства Мир не знал. Во всех странах существовали национальные формы язычества, которое не было религией, а являлось наукой и традиционной культурой одновременно. Христианство появилось тоже на научной основе. В своей статье « » я показал, что христианство, как религия, основана на представлениях об электричестве как о наиболее сильной стороне Бога. Это неспроста: для роботов именно электричество наиболее жизненно важно.

Та самая Мировая война 1853 - 1871 годов, по результатам которой немцы сделали на территории Германии свой Второй Рейх, для Франции названа историками «Французской революцией». Это сделано для одурачивания французов: мол, сами всё и перевернули с ног на головы.

Однако надо заметить, что в результате этой самой «французской» «революции» с храма Нотр-Дам-де-Пари были сброшены статуи именно французских национальных героев, а на их место установлены статуи всё тех же христианских библейских персонажей. Поименованных в Ветхом Завете. Понятно, что ни один народ не будет сам сбрасывать своих родственников и ставить на их место еврейских предков. А вот захватчики всегда метят захваченную территорию своими символами и экскрементами.

1871 год - это начало христианства. Не просто как религии. А как Нового порядка, основанного на иудаизме, христианстве, людях-адамитах и направленном на уничтожение человечества. С этой даты началось извращение реальной истории человечества и её замена вымышленной псевдоисторией людей-роботов.

Уже на следующий год (1872) всплыли «рукописи» Леонардо. Этот вымышленный персонаж назван «древнегерманским» именем, которое обозначает буквально «Львиный порядок». Вспоминается аналогичная надпись на долларе - «Новый порядок». Так вот этот Леонардо в своих рукописях демонстрирует высочайший уровень развития техники.

Сам Леонардо выдумать такие механизмы для периода древности, естественно, не мог: ни одно существо в мире не может описать то, чего не знает. Эти рукописи были созданы незадолго до их появления. И самое главное, что эти рукописи не оставляют никаких сомнений в том, что столь развитое общество уже тогда могло выпускать клонов - роботов. Сегодня историки пытаются навязать нам мнение, что в XIX веке никаких клоном не создавали, но так ли было на самом деле?

В рассматриваемый период война продолжалась. Русские человеки опирались в своей жизни на философию сказок (сказки - это описание реальности, бытия). Например, в 1873 году вышел в свет Сборник сказок А.Н. Афанасьева (2-е издание). А немцы в Европе занимались развитием электрического христианства. В том же, 1873 году немец Джеймс Клерк Максвелл опубликовал «Трактат об электричестве и магнетизме». Это и было началом реального христианства.

Хрис + Теос = Христос - это бог золота (от др.-греч. χρυσός - «золото»). В своей книге «Власть во власти Власти » (2017) я показал, что роботы-клоны нуждаются в золоте - которое при их производстве требуется для изготовления контактов. В России до христианского немецкого нашествия золото для промышленных нужд не добывалось. Оно использовалось только для изготовления украшений и разной утвари.

Так, вот, существует археологический дневник Александра Ефимовича Теплоухова. Он был главным управляющим Пермским имением одного из графов. Поскольку он был «Ефимовичем», то это напрямую свидетельствует о его азиатском происхождении из рода библейских клонов-адамитов. Этот Александр Ефимович скупал всё золото, найденное крестьянами-христианами на древних русских городищах.

К тому времени подобный бизнес среди немцев процветал. Они отбирали или скупали у населения старинные золотые и серебряные находки. Вспоминается гитлеровская Германия и её концлагеря, в которых у населения с той же маниакальностью изымалось золото. Вот и тогда, в 1874 году, Теплоухов сообщает подробности: некие немцы братья Агафоновы в иной год перерабатывали до 30 пудов серебра и 20 пудов золота на разные образки и прочие вещи; находчики серебряных вещей и перекупщики везут его в Вятку по 320 кг золота и 480 кг серебра в год.

Вдумайтесь, насколько богатой была Русь дохристианского времени! И это говорит не только о простом наличии золота и серебра, а также и о том, что уровень развития науки и техники в то время, то есть в XIX веке, был уже очень высок. Насчёт Российской Империи российские историки ничего путного не сообщают (несмотря на такие! находки золота).

Зато своих, немцев, пиарят по полной. К примеру, в 1874 году француз Жан Мари Феликс де Ла Круа Дю Тампль построил полноразмерный самолёт с паровой машиной. В 1875 году в Стамбуле открылась карликовая линия метро - Тюнель. А в 1875 году мануфактура Кристофля изготавливала посуду методом гальванопластического серебрения и золочения.

Далеко ли мы за последующие 142 года ушли в этом направлении? Почти не двинулись. Каким образом создавались тогда шедевры, хранящиеся сейчас в музеях и собиравшиеся скупщиками по разорённым немцами деревням?

Мы настолько привыкли считать XIX век дремучим временем, что совершенно оторвались от реальности. А ведь уже тогда всё происходило точно так же, как и в наши дни. Например, с 1 мая 1876 года королева Великобритании Виктория стала ещё и императрицей Индии. То есть метрополия англичан располагалась в Индии, а Англия являлась окраиной империи. Эта Виктория в те годы стала самой удачливой и крупнейшей наркоторговкой в мире. Преступные богатства позволили возникнуть Викторианской эпохе.

А из России немцы с остервенением продолжали выкачивать золото - создание армий роботов-клонов требовало металла. Например, в 1876 году библейские немцы Ротшильды от немецкого императора Российской Империи преступника Александром II приняли на хранение в Евреии (Иберии-Испании) 47,8 тонн русского золота.

Этот год стал триумфальным для немецких библейских роботов захватчиков. Помимо того, что они вывезли из России всё золото, в 1876 году немцы-евреи впервые выпустили из печати свою Инструкцию по работе с азиатскими роботами: в этом году вышел из печати полный (синодальный) перевод Библии - с «немецкого» на русский.

Оккупация Российской Империи немцами происходила не только на территории России, но и на её американских землях в США. Так, в 1879 году была создана Геологическая служба США (USGS). Цель ведомства - контролировать разграбление русской Америки новыми победителями - библейскими роботами немцами. А в 1882 году немцы оккупировали Египет - так называемая Англо-египетская война.

Чтобы понять масштабы библейской оккупации России, можно посмотреть ряд цифр. Например, за 20-летний период с 1882 года по 1901 год Россия уплатила «заграницу», то есть немцам всех колен израилевых, около 5 740 млн. рублей или около 15,5 миллиардов франков. То есть Россия платила немцам каждые 6,5 лет дань, равную по величине колоссальной контрибуции, примерно тогда же уплаченной Францией своей победительнице - немецкой Германии.

В 1880-х годах не просто существовали торпеды, некий инженер Обри впервые установил на торпеду гироскоп для стабилизации её курса. За последующее время ничего не изменилось, и в наше время торпеды стабилизируются так же.

Завоеватели России христиане в начале 1880-х годов принялись приватизировать государственное русское имущество, уводя его под свою Церковь. Так, 25 мая 1883 года немецкий император Александр III передал Исаакиевский собор христианской Церкви, а на следующий день, 26 мая 1883 года был освящён Храм Христа спасителя - культовое библейское сооружение.

Уже на следующий год (1884) библейские немцы изменяют картину Мира. Теперь они считают, что захватили всю планету, и переносят нулевой меридиан из России (из Пулкова) в Англию (в Гринвич). Это происходит на Международной меридианной конференции в Вашингтоне.

В конце XIX века начинают формироваться «национальные» языки на тех землях, которые оказались захваченными библейскими немцами. Помимо самого немецкого языка, в 1885 году появился норвежский язык.

В это же время начинает создаваться история Ватикана. Самого города-государства ещё не было. Он будет построено только в 1929 году. А пока его будущие строители разворовывали русские архивы. В 1886 году один из «ватиканских» «архивариусов» натыкается на дело Джордано Бруно. То есть до 1886 года никаких данных о Бруно не было. Его миф стали раскручивать позднее.

С самого начала войны, то есть с 1854 года в захваченном немцами Зимнем дворце в Петербурге проживает Фридрих Гогенцоллерн - император оккупационной власти. А в 1888 году этот Фридрих Гогенцоллерн был убит там же представителями других еврейских колен - Гановерами, Саксен-Кобург-Готскими.

Но ведь смотрите, как всё переплетено! Эти убийцы - не случайные люди. Они - прямые родственники российского немецкого императора Николая II. А убитый - родственник той самой лжецарицы, которая в наши дни пытается устроить в России государственный переворот.

Да, и сам 1888 год - непростой! 1888 год - это начало так называемого Нового времени. Именно с этого года в России обосновалось христианство, то есть крестьянство. Крестьяне-христиане батрачили на немецких оккупантов, которые продавали этих рабов и роботов целыми деревнями, в розницу и «на развес».

С этого года началось очередное переписывание Русской истории: всё русское из неё изымалось, а вместо него вставлялось «гениальное» немецкое. Подлог осуществлялся по всем направлениям. Например, в 1888 году в библиотеке Рима найдена рукопись, содержащая 80 акварельных рисунков. Авторство подделки сразу же приписали немецкому еврейскому мошеннику Нострадамусу.

Смысл этих рисунков в том, что они представляют собой изображения уже существующих созвездий, но выполненные не в греческом стиле, а в христианском. Непонятно, что остановило христиан, но ясно, что они хотели переписать небо: вместо исконных русских греческих созвездий поместить на него свои еврейско-немецкие сюжеты. Это всё осуществлялось по тому же плану, что и замена статуй на храме Нотр-Дам-де-Пари. Даже поддельщика назвали почти так же - Ностр-Дамус(-де-Пари).

Новое время - это не просто название. В 1888 году Генрих Герц открыл электромагнитные волны. Его опыты явились важной вехой в создании радио. Люди-роботы поняли, что Бог управляет ими с помощью электромагнитных волн, и все смогли напрямую общаться с христианским электрическим Богом. Вдумайтесь только, христианские учёные до сих пор строят телескопы и вслушиваются в небо - мечтая услышать реального бога.

Захваченный в Новое время немцами библеистами мир получил не только новый нулевой меридиан, но новый Центр мира. Им стала Швейцария, то есть букв. «Ворота в Ад». Герб этой страны официально был утверждён 12 декабря 1889 года. И в этом же году на месте выдуманной казни Джордано Бруно воздвигли ему памятник. Всего через три года после того, как появился миф о Бруно.

Тем временем война между Россией и христианской библейской Немецией (Израилем) продолжалась. Об этом говорит памятник, посвящённый 177 морякам Российского императорского флота, погибшим на броненосце «Русалка» 7 сентября 1893 года. Само название броненосца - «Русалка» - дано кораблю в честь матери русского народа русалки Роси. И оно, как все мы понимаем, вовсе не христианское.

В 1896 году А. Н. Бекетов предложил термин «гибриды», то есть «евреи». В этом же году состоялась коронация императора-преступника Николая II (14 (26) мая 1896). В этот же год немецкие гибриды принялись отстраивать выдуманные традиции в захваченном ими мире. В 1896 году были проведены Первые Летние Олимпийские игры. Первые в истории планеты. А на Аляске началась золотая лихорадка - клонам требовалось всё больше золота.

И, наконец, 29 - 31 августа 1897 года на базе (в Базеле) в той самой Швейцарии, которую немцы-евреи создали восемью годами ранее, состоялся 1-й Сионистский конгресс. На него съехались 204 делегата - немца-еврея из 17 стран покорённых ими стран.

Война между немцами-роботами и русскими человеками была жестокой. Пострадала даже сама Земля. Какое оружие было применено - не ясно. Но оно имело колоссальную силу: основной возраст старых деревьев в основной массе лесов составляет не менее 100 лет. В 1900 году платежи проигравшей в этой войне России победившим в ней немцам составили около 380 млн. рублей.

В этом же, 1900 году в индийской столице библейского Ада-Эдема - в Кашмире появилась могила Иисуса Христа.

С 22 января 1901 года вместе с троном Виктория и Альберт передали свои опиумные владения в Индии своему старшему сыну - королю Великобритании и Ирландии, императору Индии Эдуарду VII. Он после отца-основателя стал первым из Виндзорской династии. Эдуард VI приходился дядей многим европейским монархам, царствовавшим в одно время с ним, включая Николая II и Вильгельма II. В связи с этим имел прозвище Дядя Европы.

Вся эта библейская эпопея закончилась хеппи-эндом. В 1902 году немцу-еврею Теодору Моммзену была присуждена Нобелевская премия по литературе - «За монументальный труд "Римская история "». То есть за то, что он выдумал художественную историю Рима. Которую мы учим сегодня, как настоящую…

Главный редактор газеты «Президент»,

ГЛАВА XI. РОССИЯ

I. Александр II (1870–1881)

Положение в 1871 году. Первая часть царствования Александра II закончилась в марте 1871 года Лондонской конференцией и отменой наиболее унизительных статей Парижского договора; с другой стороны - к этому времени уже были проведены все большие реформы, за исключением опубликованного в 1874 году закона о всеобщей воинской повинности. Внутреннее переустройство России казалось законченным. Но на самом деле дипломатический успех 1871 года был только платоническим: недалекому будущему суждено было показать, с какими великими трудностями русским еще предстояло столкнуться на Востоке, а в отношении внутренней политики дело шло не дальше надежд. Реформы, проведенные на бумаге, могли возыметь действие только при условии коренного изменения нравов, внезапного повышения русской культуры. А между тем, именно около 1870 года начинают сомневаться в том обновлении, на которое опрометчиво рассчитывали реформаторы 1862–1863 годов.

Отмена крепостного права еще не улучшила сколько-нибудь заметным образом положения крестьян. Обремененные выкупными платежами, они были так же нищи, как и раньше; освобожденные от гнета помещиков, они все еще находились под гнетом «мира» - общины, и их свобода увеличилась в ничтожной мере. Что касается дворянства, то оно, после нескольких лет богатой жизни, которую ему доставила спешная реализация выкупных свидетельств, начало сильно ощущать экономические последствия уничтожения крепостного права. Рабочие руки, прежде даровые, теперь обходились дорого, в них ощущался недостаток; сократившиеся по своим размерам дворянские владения давали меньше дохода; число заложенных имений быстро возрастало, и сельскохозяйственный кризис, обострявшийся с каждым годом, подготовлял общий кризис, достигший разгара в 1880 году.

Точно также и административная реформа не дала всех тех результатов, которых от нее ожидали. Прежде всего, она осталась незаконченной, а начиная с 1866 года - года покушения Каракозова - множество исключительных, якобы временных мероприятий умалило значение новых учреждений. Даже там, где они функционировали беспрепятственно, уже оправдывалось положение, что всякая реформа управления, не сопровождающаяся улучшением нравов, обманчива. Только что созданные земства страдали пороками предшествовавшей им администрации; уже встречались дела о взятках и растратах государственных средств.

Развитие революционного духа . Все эти разочарования не могли не возбудить в интеллигенции, т. е. в образованных классах, некогда с таким воодушевлением отнесшихся к реформам, глубокого недоверия к правительству и к тем методам, которыми оно пользовалось и которые привели к таким жалким результатам. К этому недоверию после первых проявлений реакции присоединилось сильнейшее раздражение. К 1870 году установилось мнение, что от правительственной инициативы нечего больше ждать, что царь и его чиновники не смогут и не захотят переделать самих себя, что поборников прогресса надо искать не в правящих кругах, а в случае надобности - предстоит выступить против них.

Задолго до 1870 года значительная часть русской молодежи подпала под влияние самых передовых учений Запада. Герцен и Бакунин, уехавшие из России либералами, в изгнании быстро сделались революционерами - социалистами или анархистами. В самой России в первые годы царствования Александра II Чернышевский и Добролюбов, несмотря на всю осторожность, с которой они из-за цензуры должны были высказывать свои мысли, были представителями и пропагандистами радикализма. Под их влиянием создалось то поколение молодых людей, которых Тургенев окрестил именем «нигилистов». Сотни юношей и молодых девушек, резко ломая все русские традиции, как религиозные, так и семейные, уезжали за границу, чтобы получить в иностранных университетах научное образование, а главным образом - чтобы на свободе ознакомиться с запрещенными русским правительством учениями.

Впрочем, можно почти с уверенностью утверждать, что приблизительно до 1870 года для всей этой молодежи дело шло скорее о личной эмансипации, чем о политических или социальных преобразованиях. Но после 1870 года картина меняется. Парижская Коммуна облекла смутные чаяния русских эмигрантов в более определенную форму. «Не напрасно мы видели, как развертывалась ее трагедия», писал впоследствии революционер Лавров. Она казалась им вступлением к неминуемой социальной революции, которая охватит всю Европу. В университетах, особенно швейцарских - в Цюрихе и Женеве, русские студенты и студентки находились в сношениях с изгнанниками Коммуны и ревностно усваивали их учение до тех пор, пока петербургское правительство, обеспокоенное скоплением в Швейцарии революционных элементов, не приказало всем русским подданным, учившимся в швейцарских университетах, вернуться в Россию (1873).

Там, на родине, эти молодые люди с первых же дней оказались на подозрении; полицейские притеснения непрерывно укрепляли их революционные убеждения; эти молодые люди не могли не желать действовать, но вопрос был в том, как взяться за дело. Крестьяне и рабочие, составлявшие 97 процентов населения, были равнодушны к реформам, которых они не могли понять. Поэтому, чтобы создать необходимые для поступательного движения России предпосылки, надо было «идти в народ», расшатать его традиционную веру в бога и царя, заставить его понять свое бедственное положение и увидеть возможность выхода. «Наша задача, - сказала впоследствии в Москве на суде Софья Бардина, - внести в сознание народа идеалы лучшего, справедливейшего общественного строя или же уяснить ему те идеалы, которые уже коренятся в нем бессознательно; указать ему недостатки настоящего строя, чтобы в будущем не было тех же ошибок…»

Число агитаторов, которые по этим побуждениям «пошли в народ» с 1872 по 1878 год, равнялось двум или трем тысячам лиц обоего пола; все они принадлежали к интеллигенции - в дворянству, некоторые вышли из среды беднейших учащихся гимназий и университетов; среди этих агитаторов были и выходцы из знатит как Софья Перовская, родственница начальника первой Хивинской экспедиции, и сыновья крестьян, которым случай дал возможность получить образование л подняться выше уровня своего класса, как Желябов, имя которого постоянно будет встречаться в летописи революционных событий до самой смерти Александра II. Снабженные дипломами инженеров, врачей, акушерок, учителей и учительниц, они проникали в самые глухие. деревни, иногда поодиночке, иногда парами, соединенные фиктивным браком; они пользовались своими техническими знаниями, чтобы заслужить доверие крестьян, а приобретя это доверие, читали и комментировали им революционные брошюры. Это - первая, самая бесплодная фаза пропаганды: крестьяне не понимали этих людей другого класса, с их изобилующим иностранными словами языком; зачастую крестьяне первые же доносили на них властям, впрочем, и без того имевшим тысячу возможностей следить за деятельностью этих одиноких среди крестьян «интеллигентов».

Революционеры поняли, что надо действовать другими способами. Постепенно они распознали, что именно затрагивает русского крестьянина за живое; на севере они проповедовали аграрный социализм, отобрание у помещиков земель, оставленных им при отмене крепостного права; на юге они старались оживить воспоминания о казацких вольностях. В то же время они отказываются от интеллигентского обличья, принимают вид людей из простонародья; одни из них, одетые по-крестьянски, сопровождают мужиков, ежегодно отправляющихся с севера в южные губернии на уборку урожая; другие нанимаются на фабрику простыми рабочими. Когда Софья Бардина была схвачена на месте в то время, как она объясняла кружку рабочих социалистическую брошюру, она уже несколько месяцев служила работницей на ткацкой фабрике в окрестностях Москвы, работая по пятнадцати часов в сутки и разделяя с рабочими их нищету.

Эта пропаганда была рассчитана на то, чтобы вербовать последователей, - и действительно вербовала их; но прежде чем эти обращения могли в свою очередь дать ощутительные результаты, прошло бы столько лет, что рвение революционеров не могло бы не ослабеть. Действия полиции в значительной мере способствовали тому, что движение продолжалось и с течением времени приняло более грозный характер. Напуганные процессом социалиста Нечаева власти с 1873 года принялись охотиться за пропагандистами. Аресты все учащались. В 1877 году в Петербурге и Москве состоялось два грандиозных процесса: процесс ста девяноста трех и процесс пятидесяти. Несмотря на то, что по этим процессам были вынесены обвинительные приговоры, результат их был не совсем таков, какого ждало правительство. Благодаря гласности судопроизводства, которую еще не решались полностью отменить, общество могло узнать всю правду о насильственных и жестоких действиях полиции и оценить почти евангельское самопожертвование и рвение обвиняемых; смелые заявления Софьи Бардиной везде нашли отзвук. В то время как правительство вышло из этих неблагоразумно затеянных им процессов в известной мере ослабленным, пропагандисты, которым не разрешали вести мирную пропаганду, становились на путь насилия; они перешли к пропаганде действием.

Революционное движение с 1878 по 1882 год. Вскоре после объявления в Петербурге приговора по делу ста, девяноста трех генерал Трепов, петербургский градоначальник, был тяжело ранен (24 января 1878 г.) выстрелом из револьвера Верой Засулич, молодой девушкой, явившейся к нему под видом просительницы на прием с намерением его убить. Арестованная на месте, Вера Засулич, в свою очередь, предстала перед судом присяжных. На суде было установлено, что в течение нескольких лет она подвергалась преследованиям полиции и долго пробыла в заключении за то, что во время процесса Нечаева хранила письма, содержание которых было ей неизвестно; что она не знала генерала Трепова и ничего не имела лично против него. Ей только было известно, что однажды при посещении тюрьмы Трепов велел наказать розгами политического заключенного, студента Боголюбова, который ему не поклонился. Между тем телесные наказания были торжественно отменены императорским указом; следовательно, стреляя в Трепова, Вера Засулич просто явилась орудием общественного возмездия. Суд присяжных оправдал ее при аплодисментах несметной толпы. Ее немедленно освободили из-под стражи, но, как только она вышла из залы суда, полиция попыталась вновь ее арестовать; толпа воспротивилась этому, и в то время, как вокруг нее происходила свалка, Вера Засулич исчезла. Через несколько месяцев узнали, что она находится в безопасности за границей. Завершением процесса, соответствующим желаниям всей культурной России и характеру царствования, до того времени преобразовательного, должно было бы явиться суровое наказание за те беззакония, которые только что были заклеймены судом присяжных. Правительство этого не поняло; вместо того чтобы принять те меры, которых от него с нетерпением ожидало общественное мнение, возбужденное к тому же неудачами в Турецкой войне, правительство ограничилось тем, что опубликованным в мае 1878 года указом изъяло из ведения суда присяжных все дела о покушениях против должностных лиц. Затем, воспользовавшись обстоятельствами военного времени, правительство ввело в нескольких южных губерниях осадное положение, чтобы иметь возможность применять к революционерам военные законы. В июле в Одессе были преданы военному суду пять юношей и три молодых девушки, обвиненные в заговоре и в вооруженном сопротивлении властям. Главный из обвиняемых, Ковальский, был приговорен к смертной казни и расстрелян. Спустя два дня начальник тайной полиции (Третьего отделения собственной его величества канцелярии), генерал Мезенцев, получивший предупреждение, что с ним рассчитаются за Ковальского, был заколот кинжалом на Михайловской площади в Петербурге молодым человеком, который немедленно скрылся и, несмотря на все старания, не был разыскан. Через некоторое время в Киеве был заколот кинжалом жандармский офицер Гейкинг; там же за несколько недель до того подвергся нападению в самом здании университета ректор университета.

Мирная пропаганда отошла в прошлое. С этого времени между революционерами и правительством происходил поединок, причем обе стороны обнаруживали одинаковую неразборчивость в средствах. Указ 9 августа 1878 года передал на рассмотрение военных судов все дела о заговорах и преступлениях против государственного строя; это мероприятие означало не только изменение судопроизводства, но и усиление наказания; во всех губерниях участились аресты и высылки без суда. В феврале 1879 года в Харькове некто Фомин был арестован за попытку освободить политических заключенных; он был предан военному суду губернатором, князем Кропоткиным, двоюродным братом одного из вождей революционного движения. Тотчас во всех значительных городах России «Исполнительный комитет» объявил о смертном приговоре, вынесенном им харьковскому губернатору, и еще раньше, чем Фомин предстал перед судом, князь Кропоткин в ночь с 21 на 22 февраля при выходе с бала упал, смертельно раненный выстрелом из револьвера. Через две недели в Одессе пришла очередь жандармского полковника Кнопа; рядом с его трупом, в его доме, нашли приговор «Исполнительного комитета». 23 марта в Москве был убит агент тайной полиции Рейнштейн. В тот же день в Петербурге произошло покушение на преемника Мезенцева, генерала Дрентельна. 5 апреля в Киеве стреляли в губернатора, 10-го в Архангельске был убит кинжалом полицеймейстер, наконец, 14 (2) апреля 1879 года Соловьев пять раз стрелял из револьвера в императора, оставшегося невредимым.

Ответом правительства на это последнее покушение было учреждение должности военных генерал-губернаторов. Россия была разделена на шесть обширных генерал-губернаторств, начальники которых были облечены неограниченной властью. Отныне но решению генерал-губернатора любой обвиняемый мог быть изъят из подсудности, которой подлежал по обычному порядку, и предан военному суду. Он мог быть отдан под суд без предварительного следствия, осужден без устных показаний свидетелей, казнен без рассмотрения его кассационной жалобы (указ 9 августа 1878 года). Это было как бы официальное установление белого террора в ответ на красный террор. Революционеры гордились тем, что довели правительство до слепого ожесточения. «…Три-четыре удачных политических убийства, - говорилось в их органе Земля и воля, - заставили наше правительство вводить военные законы, увеличивать жандармские дивизионы, расставлять казаков по улицам, назначать урядников по деревням - одним словом, выкидывать такие salto mortale самодержавия, к каким не принудили его ни годы пропаганды, ни века недовольства во всей России, ни волнения молодежи, ни проклятия тысяч жертв, замученных им на каторге и в ссылке… Вот почему мы признаем политическое убийство одним из главных средств борьбы с деспотизмом», и, отказываясь от незначительных убийств, «Исполнительный комитет» (не признавший себя ответственным за покушение Соловьева) прокламацией 26 августа 1879 года приговорил к смерти императора Александра II.

1 декабря 1879 года под Москвой был взорван возвращавшийся из Крыма императорский поезд; взрыв разрушил полотно железной дороги, но император проехал предыдущим поездом. Надо было снова браться за дело. 26 (14) января 1880 года прокламация «Исполнительного комитета» уведомила императора об условиях, на которых он может быть помилован: объявление свободы совести и печати, учреждение народного представительства. Правительство не дало на предъявленные ему требования никакого ответа. 17 (5) февраля страшный взрыв потряс здание Зимнего дворца в шесть часов вечера - в момент, когда императорская фамилия должна была войти в столовую; было взорвано караульное помещение, находившееся под императорской столовой. В караульном помещении было убито и ранено сорок солдат Финляндского полка; император спасся благодаря опозданию одного из своих гостей, князя болгарского.

Казалось, бессилие системы крайних репрессий было вполне доказано. Чем больше ссылали, чем больше казнили, тем смелее становились революционеры, тем совершеннее становились методы их действия. Люди, посредством этих действий державшие правительство в страхе, были в сущности немногочисленны. Многих из прежних пропагандистов уже не было в живых; из тех, кому удалось скрыться от полиции, самая маленькая группа, имевшая своим органом Землю и волю, вступила на путь террористических актов. Но малочисленность революционеров возмещалась смелостью, холодной решимостью, непреклонной волей и, наконец, дисциплиной, благодаря которой все они - безразлично, работали ли они в одиночку или группами - с одного конца России до другого повиновались плану действия, составленному «Исполнительным комитетом». Бесконечное терпение и энергия, с которыми они подготовляли свои покушения, поистине изумительны. Когда дело шло о том, чтобы взорвать императорский поезд при возвращении Александра II из Крыма, на пути были заложены три мины; первая не была готова во-время; во второй электрический прибор, который должен был воспламенить динамит, оказался неисправным; мы уже говорили о действии третьей. Чтобы ее заложить, пришлось работать два с половиной месяца. Главным организатором покушения был Гартман, арест которого в Париже, а затем освобождение (1880) вызвали трения между французским и русским правительствами. Под видом ремесленника из Саратова он купил домик вблизи полотна железной дороги и поселился там с Софьей Перовской, выдавая ее за свою жену. К ним тайно присоединилось трое или четверо товарищей; Софья Перовская готовила для них пищу. Они проложили галерею в 45 метров длины и 85 сантиметров ширины, работая по колено в грязи и холодной, как лед, воде примитивнейшими инструментами, не обладая притом никакими специальными знаниями по минному делу. Полиция, внимание которой было привлечено кое-какими мелочами, сделала обыск в их домике. Софья Перовская встретила полицейских со спокойным лицом и рассеяла их подозрения.

Главным, если не единственным организатором покушения в Зимнем дворце был Халтурин, столяр, которому «Исполнительный комитет» только выдал динамит. Халтурин сумел наняться на работы, производившиеся в погребах Зимнего дворца под самым местом расположения императорской столовой. Он жил там в течение нескольких месяцев, в постоянном напряжении не только из-за обысков полиции, знавшей о том, что дворцу угрожает опасность, но и из-за неосторожности своих товарищей по работе; спал Халтурин на динамите, стоически перенося вызываемые им ужасные головные боли. Ему удалось выйти из дворца до взрыва, и когда впоследствии он был арестован в Одессе за участие в другом покушении, власти судили его и приговорили к смертной казни, приведенной в исполнение в двадцать четыре часа, даже и не подозревая, что он был организатором взрыва в Зимнем дворце.

Впрочем, нужно признаться, что как ни велики были энергия и мужество заговорщиков, бессилие против них правительства проистекало в большей мере от его ошибок, чем от их находчивости. Свирепые репрессии, которым предались генерал-губернаторы, вырвали жертвы почти во всех интеллигентных семьях; все жили в страхе высылки «в кибитке», ссылки без суда и следствия; поэтому революционеры повсюду, даже в самых, казалось бы, консервативных кругах, встречали симпатию и содействие. Разумеется, покушения не одобрялись, но для них находили оправдание в действиях правительства; широкие круги общества не помогали полиции, при случае направляли ее на ложный след, принимали участие в устраиваемых под флагом благотворительности сборах, цель которых, однако, не вызывала никакого сомнения - все это в надежде, что если «нигилистам» наконец удастся нанести решительный удар, то террору придет конец и будет установлена конституция. «Послушайте, - сказал однажды один убежденный реакционер своему врачу, подозреваемому в нигилизме, - вот двести рублей на динамит, и чтобы был конец!»

Такие умонастроения были для правительства особенно опасны. Правительство поняло это после покушения 17 февраля. Несколько дней спустя под председательством императора состоялось совещание генерал-губернаторов; харьковский генерал-губернатор Лорис-Меликов высказался на нем за такой образ правления, который, продолжая полностью борьбу с революционерами, удовлетворил бы до некоторой степени желания общества. Его красноречие убедило императора. 24 февраля Лорис-Меликов был назначен председателем Верховной распорядительной комиссии с почти неограниченными полномочиями; фактически он стал в России диктатором.

Управление Лорис-Меликова (1880–1881). Этот диктатор даже не был русским по национальности. По происхождению армянин, Лорис-Меликов сделал свою карьеру в кавказской армии благодаря неоспоримым военным талантам, а также, несомненно, благодаря восточной своей гибкости. Он впервые выдвинулся во время пресловутой чумы в Ветлянке - эпидемии, возникшей в нездоровых местностях по нижней Волге и заставившей одно время трепетать Россию и даже Европу. В целях приостановки и прекращения эпидемии ему были даны неограниченные полномочия, и действительно ему удалось за несколько недель покончить с опасностью. Будучи назначен позднее главнокомандующим армии, действовавшей ь Закавказье, он победил Мухтар-пашу, взял Каре и Эрзерум. Назначенный в августе 1879 года харьковским генерал-губернатором, он сумел, действуя энергично, все же проявить умеренность в пользовании властью и, единственный из всех генерал-губернаторов, не был включен в число сановников, приговоренных «Исполнительным комитетом» к смерти.

Теперь Лорис-Меликову предстояло проделать па пользу всей России то, что он делал в Харькове: задача трудная на таком обширном поприще, да еще при наличии зависти, вызванной необычайным возвышением «армянина». Первые его шаги были удачны. Сначала он избежал покушения, совершенного против него Млодецким, молодым евреем из Минска, которого он сам задержал и предал военно-полевому суду, приговорившему его к смертной казни; приговор был приведен в исполнение в двадцать четыре часа. В достаточной мере проявив свою энергию, Лорис-Меликов мог вернуть из Сибири многих ссыльных и открыл двери университетов множеству студентов, исключенных по ничтожным поводам или без всякого повода. Затем он очень демонстративно «упразднил» пресловутое «Третье отделение», ненавистную тайную полицию, из-за которой пролилось столько слез; в действительности же он только изменил название этого учреждения. Наконец он довел свою популярность до предела тем, что в августе сам отказался от чрезвычайных полномочий и удовольствовался более скромным званием министра внутренних дел, что, впрочем, нисколько не умалило его власти.

Оставляя в стороне эти мелкие уловки, нужно признать, что политика Лорис-Меликова была по-своему разумной: она успокаивала умы, благодаря ей на некоторое время покушения прекратились. Но именно этот успех и завел Лорис-Меликова в тупик: из наступившего успокоения общество заключило, что пришло время коренных преобразований. Лорис-Меликов был популярен, потому что его считали либералом, склонным положить в России начало конституционной эре. Стоило только иллюзиям рассеяться, и оказалось бы, что положение в точности таково, каким оно было после 17 февраля. А между тем Лорис-Меликсв не был русским Лафайетом, да и едва ли желал им быть.

В отношении конституции, как и в отношении полиции, вся политика Лорис-Меликова заключалась в том, чтобы сохранять внешнее приличие и внушить интеллигенции, что он что-то ей даровал, тогда как на самом деле он сохранил прерогативы императора в неприкосновенности. Поставленный в безвыходное положение тревожным ожиданием общества, он представил императору в начале 1881 года проект верховной комиссии, образованной из высших сановников империи и некоторого числа представителей земства. «Да ведь вы предлагаете мне созвать собрание нотаблей!», будто бы воскликнул Александр II, читая этот проект. В действительности дело шло даже не о собрании нотаблей; новая комиссия, где малочисленные представители народа, притом выбранные не прямым путем, неизбежно растворились бы среди чиновников, могла бы иметь значение только постольку, поскольку это было бы желательно правительству. Быть может, уверенность в этом повлияла на решение Александра II, или же, обессиленный, впавший в безразличие, весь поглощенный радостями недавнего морганатического брака, царь уступил единственному желанию - стремлению к миру и спокойствию? Как бы то ни было, после сильных колебаний он принял проект Лорис-Меликова.

За несколько дней до числа, назначенного для его обнародования, полиция напала на след нового заговора. Один из членов «Исполнительного комитета», Желябов, был арестован 27 февраля 1881 года; предстояли и другие аресты. В ожидании их Лорис-Меликов умолял императора не выезжать из Зимнего дворца. Однако 1 марта 1881 года, как раз после того как указ, даровавший России конституцию, был подписан и отправлен в типографию, с тем чтобы на следующий день быть опубликованным, Александр II отправился на развод караула. На обратном пути, около трех часов, на Екатерининском канале, под его карету была брошена бомба, убившая и ранившая казаков его конвоя и нескольких прохожих. Император, оставшийся целым и невредимым, остановился, чтобы поговорить с ранеными, но в этот самый момент ему была брошена под ноги вторая бомба. Он упал, смертельно раненный. Перенесенный во дворец, он в тот же день умер, не произнеся ни слова.

II. Александр III (1881–1894)

Первые дни царствования. Новому императору было тридцать шесть лет. Второй сын Александра II и, следовательно, предназначенный стать главнокомандующим или генерал-адмиралом, он сделался наследником престола только в 1865 году, после смерти своего старшего брата Николая. Через несколько месяцев он женился на невесте своего покойного брата, датской принцессе Дагмаре, и с тех пор жил вблизи трона, не играя заметной роли до Турецкой войны, во время которой он командовал армией, действовавшей на Янтре. Он был известен обществу тем, что с честью выполнил на войне свои обязанности, известен своими личными и семейными добродетелями, прямотой, интересом к трудам по истории России, а более всего - отвращением, которое он выказывал некоторым приближенным к Александру II лицам. Можно было предположить, что его правление будет более национальным, подлинно русским, менее нерешительным, чем правление его отца. Будет ли оно более либерально? Это было крайне сомнительно. Новый государь, воспитанный теоретиком самодержавия Победоносцевым, по справедливости считался мало расположенным к западным идеям.

Вначале, однако, казалось, что он намерен уважать решения, принятые Александром II накануне его смерти. «Не изменяйте ничего в повелениях моего отца, - сказал он Лорис-Меликову, - они будут его завещанием». Но спустя несколько часов их опубликование было отсрочено; принялись обсуждать их, совещаться. Из многих мест получались советы, рекомендовавшие осторожность, и наиболее реакционными были советы французских республиканцев. В Петербурге 19 (7) марта на собрании высших сановников под председательством самого царя Лорис-Меликов, а за ним и большинство других министров высказались за принятие проекта, уже одобренного Александром II; бывший царский наставник Победоносцев, ставший обер-прокурором святейшего синода, почти один держался противоположного мнения; Лорис-Меликов считал, что дело выиграно. Но спустя несколько дней, 29 апреля 1881 года, императорский указ, составленный, повидимому, Победоносцевым, возвестил России волю императора сохранить во всей полноте самодержавную власть, унаследованную им от предков. Тогда - небывалая в России вещь! - разразился министерский кризис: Лорис-Меликов подал в отставку, его примеру вскоре последовали министр финансов Абаза и военный - Милютин.

Конечно, можно сожалеть о неудаче реформы, которая, давая интеллигенции кое-какие гарантии, в то же время недорого стоила бы правительству; мы видели, как скромен был проект Лорис-Меликова. Но, с другой стороны, нельзя забывать, что момент для конституционной реформы был мало благоприятный. Непосредственно после убийства Александра II всякая либеральная уступка имела бы вид капитуляции; префект парижской полиции Андриё, подходя к вопросу со своей точки зрения, ответил тем, кто спрашивал его мнения, что уступать или делать вид, что уступают в чем бы то ни было, значило бы умножить силу и требования террористической партии. Возникало тогда и другое соображение: «созрел» ли русский народ для конституционного режима? На деле извлечь пользу, мол, из этого режима могли бы только интеллигенция, дворянство, чиновничество; при конституционном режиме нацией правила бы олигархия. А в России уже неоднократно делались опыты олигархического правления, и эти опыты всегда оканчивались плачевно. То же самое - говорили приверженцы самодержавия - случилось бы и с реформой Лорис-Меликова. Лучше было избавить Россию от бесполезных треволнений, сразу стать на почву самодержавия - ведь все равно пришлось бы к нему вернуться - и ограничить свои усилия «более тщательным выбором людей, упрощением и улучшением органов управления».

За несколько месяцев, последовавших за императорским манифестом, весь состав высших правительственных чиновников был обновлен. Мы уже говорили, что три министра подали в отставку, - их не пытались удержать; другие министры были уволены. Деятели либерального периода царствования Александра II, например, бывший его министр внутренних дел граф Валуев, принуждены были отказаться от всех своих должностей. Чистка коснулась даже некоторых великих князей. Новыми лозунгами администрации были «честность и бережливость». Было упразднено наместничество на Кавказе и много придворных должностей. В то же время делами стали управлять новые чиновники. Генерал Игнатьев, бывший носол в Константинополе, глава славянофильской партии, занял пост министра внутренних дел; генерал Ванновский, начальник штаба цесаревича в Болгарии, был назначен военным министром; граф Д. А. Толстой вернулся в министерство народного просвещения, которым он уже управлял при Александре II; Бунге, бывший профессор политической экономии, был поставлен во главе финансов; граф Воронцов-Дашков стал министром двора и т. д. Победоносцев, по прежнему обер-прокурор святейшего синода, стал самым влиятельным лицом в новом правительстве.

Состав министров почти не менялся до конца царствования Александра III. В июне 1882 года генерал Игнатьев подал в отставку, после того как Александр III отказал ему в министерстве иностранных дел и отдал его Гирсу, так как престарелый князь Горчаков фактически уже несколько лет не управлял им. Тогда граф Толстой занял пост министра внутренних дел, предоставив министерство народного просвещения графу Делянову. Вышнеградский немного позднее заменил Бунге. Но, несмотря на эту перемену лиц, внутренняя политика России оставалась неизменной: на первом плане в ней стояла борьба против революционных или просто либеральных идей, на втором - руссификация «инородцев», подвластных русской империи.

Реакция против либеральных идей. Так как новый цесаревич был еще ребенком, то император Александр III через пять дней после своего вступления на престол наметил регента, который в случае покушения принял бы на себя управление Россией до вступления на престол Николая II. Этим регентом должен был быть великий князь Владимир, брат царя. Приняв эти меры предосторожности, Александр III приступил к суду над убийцами своего отца. Пятеро из них, среди которых была Софья Перовская, были приговорены к смерти и казнены, несмотря на угрожающие прокламации «Исполнительного комитета». Затем последовали процесс и осуждение высших петербургских чиновников, обвинявшихся в небрежности, давшей террористам возможность минировать большинство улиц, прилегавших к Зимнему дворцу; таким образом, если бы Александр II спасся от бомб, ожидавших его близ Екатерининского канала, он неизбежно погиб бы от взрыва мины.

В последующие годы не было, - или казалось, что не было, - покушений на императора, который заперся со своей семьей в бывшей резиденции императора Павла I, в трудно доступном Гатчинском дворце. Однако политические убийства и казни еще продолжались. Наибольшее значение имела казнь морского офицера Суханова; были проведены новые репрессивные меры. В 1882 году было издано Положение об усиленной охране, кодифицировавшее правила осадного положения, при этом еще усилив их.

Если постепенно заговоры становились все реже и в конце концов прекратились, то это отнюдь не следует приписывать полицейским мероприятиям. На самом деле относительное успокоение, которым отмечено царствование Александра III, объясняется двумя причинами: прежде всего, исчезновением большинства террористов, сосланных или казненных, - их всегда-то была только горсть, - а затем упадком духа, охватившим после стольких безрезультатных покушений ту часть интеллигенции, из которой рекрутировались террористы. Новое правительство извлекло пользу из вынужденного затишья, всегда наступающего после резких потрясений.

Последние следы свободы печати исчезли; с первых же месяцев царствования Александра III повременные издания, отнюдь не разрушительного свойства, такие, как Поря-док, Молва, вынуждены были прекратить свое существование. Несколько позднее наступила очередь самого влиятельного органа русской печати, газеты Голос. Как и при Николае I, параллельно с борьбой против печати велась и борьба против профессоров и студентов. Преподавательский персонал университетов был очищен от нежелательных лиц; в университетах и даже гимназиях были установлены более суровые условия приема. После беспорядков, вспыхнувших в 1890 году в Московской сельскохозяйственной академии, а также в Петербургском и Московском университетах, произведено было массовое исключение студентов.

Выло совершенно невозможно отказаться от важнейшей реформы Александра II - отмены крепостного права, и правительство даже и не помышляло об этом, тем более, что, порвав с интеллигенцией, оно нуждалось в поддержке масс. Поэтому политика Александра III была благоприятна для крестьян, хотя и в меньшей степени, чем для дворян; правительство стремилось восстановить в сельских местностях экономическую мощь и общественное влияние дворянства. «Крестьянский царь», как его иногда называли, с большим правом мог быть назван «дворянским царем».

Крестьянам были дарованы уменьшение податей, уничтожение подушной подати и значительные отсрочки по выкупным платежам, по которым за многими еще числилась большая задолженность. Чтобы избавить их от гнета ростовщиков, создали Крестьянский банк, но ассигновали на него ничтожные средства. Для дворянства было сделано больше. Дворянский банк несколько раз получал значительные субсидии, позволявшие ему снижать проценты по выдаваемым им ссудам, отдалять сроки, по истечении которых полагалось приступать к продаже заложенных имений. С другой стороны, изданный в 1889 году закон коренным образом изменил местное самоуправление в пользу дворянства.

Мы уже говорили, что административная реформа 1864 года удалась не вполне. Земства не уничтожили злоупотреблений, а иной раз порождали новые. Закон 1890 года установил более действительный контроль государства над действиями земств, приравнял их членов к чиновникам и передал часть их функций представителям разных государственных учреждений. Число представителей от дворян-помещиков в земствах было увеличено. Наконец, институт мировых судей, по реформе 1864 года связанный с земством, был ограничен. Управление сельскими делами и полиция в сельских местностях были поручены земским начальникам, назначавшимся губернатором для каждого округа из помещиков-дворян этого округа, по соглашению с предводителем дворянства.

Характерный факт: правительству лишь с большим трудом удалось найти среди того класса, поднять престиж которого оно стремилось, достаточное число кандидатов на места земских начальников; ему пришлось понизить установленный вначале образовательный ценз, и без того уже весьма скромный.

Вообще говоря, во всем, что касается управления России в собственном смысле, царствование Александра III явилось резкой реакцией против европейских и либеральных влияний времен царствования Александра II. Этот реакционный характер еще более резко проявился в политике, проводившейся в отношении нерусских национальностей империи.

Политика русификации. Политика руссификации не была новостью. Она уже применялась в Польше после восстаний 1831 и 1863 годов. Но при Александре III она не являлась, как прежде, своего рода наказанием, налагаемым на непокорный край; она стала системой, которую русское правительство проводило по отношению ко всем подвластным национальностям, даже наиболее ему верным. Она стала, наконец, методичной, теоретически обоснованной; она точно подражала методам угнетения, уже выработанным и применявшимся на Западе, например в Эльзас-Лотарингии; она боролась не только с установлениями, являвшимися характерной особенностью того или иного края, но и с сохранившимися там воспоминаниями и со всеми проявлениями его моральной и интеллектуальной жизни.

Влияния, побуждавшие Александра III к проведению такой политики, были различного свойства. На первом месте следовало бы назвать клерикальное влияние Победоносцева; в стране, где вероисповедание и национальность смешиваются, враждебность к «неправославным» религиям неизбежно влечет за собой враждебность к «инородческому» населению. Преданность национальным воспоминаниям должна была вызвать у императора желание слить всех своих подданных в единую русскую национальность, считавшуюся такой славной. Наконец, политика русификации до некоторой степени отвечала и новым требованиям положения Европы и России. С одной стороны, развитие политики национальностей и ее прямое следствие - образование могущественной Германской империи должно было внушить русскому правительству опасение, что ему, пожалуй, не удастся навсегда сохранить в составе России области с немецкой культурой - прибалтийские губернии, на которые соседняя империя могла со временем позариться; отсюда до применения к этим губерниям политики самих немцев в завоеванных ими провинциях был только один шаг. С другой стороны, с развитием своего собственного среднего класса русским становилось труднее переносить иностранную опеку. В течение веков чиновничья Россия была как бы на откупе у немцев. Известен ответ придворного Николаю I, желавшему вознаградить его: «Государь, сделайте меня немцем». Не меньший успех имела острота Александра III, бывшего тогда еще только цесаревичем. Однажды ему представляли штаб армейского корпуса: это была вереница всяких «фон», окончаний на «гейм», на «бах» и т. д.

Десятым или двенадцатым был представлен генерал-майор Козлов. «Наконец-то!», воскликнул цесаревич. Это «наконец-то» приобрело широкую известность, как и сам Козлов, который, впрочем, не обладал для этого никакими данными.

К тому же правительство, отказывавшееся идти на какие бы то ни было либеральные уступки, должно было в чем-нибудь искать популярности. Обращаясь против немецкого влияния, оно было уверено, что сыграет на чувствительной струнке русского народа. Политика русификации была в значительной мере политикой отвлечения.

Мы проследим ее последовательно во всех «инородческих» губерниях, на всех окраинах, опоясывающих Россию от Балтики до Кавказа.

Руссификация в юго-западных губерниях. Юго-западными называются губернии, ранее входившие в состав польско-литовского государства. Нерусские элементы там многочисленны и разнообразны. В Польше в собственном смысле, т. е. в прежнем конституционном королевстве 1815 года, живут почти одни поляки; в литовских и украинских губерниях много помещиков поляков или католиков, что в сущности одно и то же; в бассейне среднего Днепра население состоит из украинцев, православных по вероисповеданию, но язык которых отличается от официального русского языка. Наконец, во всех этих областях живут евреи - все пять миллионов русских подданных-евреев скучены здесь почти полностью - и много иностранцев родом из лимитрофных стран: вельможи, связанные браками с русской или польской аристократией, и разночинцы, переселившиеся в Россию, а иной раз привлеченные самим правительством для эксплуатации сельскохозяйственных или промышленных предприятий.

Политика русского правительства была различна по отношению к каждому из этих элементов. Меры, принимавшиеся против них, имели только одну общую черту: запрещение приобретать земельную собственность. Между 1881 и 1894 годами указы, ограничивавшие права иностранцев, поляков и евреев на приобретение земельных имуществ, следовали один за другим; в некоторых случаях они ограничивали даже право наследования. Так, например, князь Гогенлоэ, в то время немецкий посол в Париже, вынужден был продать огромные поместья Витгенштейнов в Литве, наследником которых он был.

В отношении промышленных переселенцев - предпринимателей или рабочих, прибывших из Пруссии или Австрии, - русское правительство должно было действовать несколько более осторожно из опасения нанести ущерб промышленности привислинских губерний, в то время стремительно развивавшейся. Оно обставило множеством формальностей покупку необходимых для фабрик земельных участков, предписало предпринимателям в некоторых случаях нанимать русских или изучить русский язык, иногда увольняло рабочих и служащих-иностранцев, не прибегая, однако, к тем насильственным действиям, которые в это же время прусское правительство применяло при проведении подобных мер.

Первые годы царствования Александра III в большинстве городов южной и юго-западной России были отмечены еврейскими погромами и разграблением имущества евреев; при графе Игнатьеве правительство подавляло погромы весьма вяло, при графе Толстом - более энергично. Это «относительное» покровительство, которым пользовались евреи, не помешало изданию ряда указов, значительно ухудшивших их участь. Все евреи, обитавшие в пятидесятиверстной полосе вдоль границы, были повсеместно выселены. Постановления, ограничивавшие право жительства евреев в сельских местноестях, были пересмотрены и стали применяться с удвоенной суровостью. Евреи, которым удалось проникнуть из их «гетто» на берегах Вислы, Немана или Днепра во внутренние губернии, были, за весьма малым исключением, выселены оттуда. В то же время новые правила установили процентную норму для евреев при поступлении в гимназии и университеты, а именно - три процента для обеих столиц, пять процентов для городов внутренних губерний и максимум десять процентов для западных городов, даже в том случае, когда евреи составляли треть или половину городского населения.

Меры, принятые против поляков, были еще более суровы. Ограничениям подверглось не только их право занимать государственные должности или владеть земельной собственностью в юго-западных губерниях, не входивших в состав собственно Польши; им пришлось гораздо больше, чем иностранцам и евреям, страдать из-за верности своему языку и религии.

В 1869 году польский язык был вычеркнут из программы средней школы. После 1870 года по инициативе попечителя Варшавского учебного округа Апухтина такая же мера была проведена в высшей школе (Варшавский университет) и в начальной. Затем запрещено было употреблять польский язык и в тех учреждениях, где им еще пользовались. Названия улиц, даже вывески магазинов, должны были быть на русском языке. В бывшей Литве гонение на польский язык приняло характер настоящей инквизиции.

Но религия разделяла поляков и русских еще более, чем язык.

Начиная с 1832 года правительство преследовало духовные общества и католическое духовенство, особенно в бывшей Литве, и мы видели, какими мерами униатов обращали в православие. Эта же политика при Александре III стала проводиться еще более сурово. Духовные семинарии были подчинены строгому надзору, число учащихся в них было ограничено. В Литве старались на место польских священников поставить священников родом из Самогитии. Приходским священникам было строго запрещено выезжать из своих приходов, строить новые церкви или даже ремонтировать старые без разрешения администрации. Эти запреты, нередко усугубляемые неловким усердием провинциальных властей, вызывали волнения и кровавые события.