Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

кл слова: русский стиль, рукопашный бой, самбо, дзюдо, Ощепков, Спиридонов, Лукашев, биография, рассказ

Наша пресса очень много писала о том,
как в былые времена "единодушному и
гневному осуждению партии и широких
масс трудящихся" подвергались
"безыдейные" произведения
известнейших литераторов: Зощенко,
Ахматовой, Пастернака. Но вот, чтобы
высочайший партийный гнев мог
обрушиться на скромную, чисто
спортивную книжку - трудновато даже
вообразить. И все же, как госорится,
такой случай имел место. Не поймите
превратно: у меня и в помине нет глупой
мысли поставить себя в один ряд с
названными корифеями высокой
литературы. Однако же подобное
трагикомическое происшествие
случилось именно со мной, когда в 1982
году вышла в свет моя книга "Десять
тысяч путей к победе". А в ней я впервые
смог приоткрыть покров тайны над
механизмом фабрикации прочно
утвердившегося и официально
одобренного мифа о создании самбо
А.А.Харлампиевым. И прямо назвал
создателем этой замечательной борьбы и
самозащиты его неблагодарно забытого
учителя, репрессированного в 1937 году
В.С.Ощепкова. Вот тогда-то

Высокоидейные доносчики немедленно
настрочили верноподданическую жалобу
и не куда-нибудь, а на самый верх - в ЦК
КПСС. В ответ на мои "происки"
начальник спортсектора отдела
пропаганды ЦК "сам товарищ Гончаров"
заклеймил мою работу на высоком
издательском совещании, а его
заместитель Рогатин повелел
Госкомспорту обсудить мою книжку.
Сценарий подобных "обсуджений"
отработан был давно и безотказно служил
для разгрома журналов и книг, не моей
чета. Да только вот члены президиума
Федерации самбо СССР доказали, что они
были смелыми не только на борцовском
ковре, и почти единодушно дали моей
книжке, быть может, и не вполне
заслуженную, весьма высокую оценку.
Взбесившаяся партократическая свора,
разумеется, не могла не отомстить за
такое "возмутительное" неповиновение. И
главному тренеру сборной страны
С.Ф.Ионову, который опубликовал
положительную рецензию на мою работу,
влепили строгий партийный выговор "с
занесением". Вот так трудно пробивались
ростки подлинной, правдивой истории
самбо сквозь глухой цемент угодной
верхам традиционной официальной
лжи...
Обратимся, однако, к биографии
выдающегося специалиста и человека
необыкновенной, интереснейшей судьбы
- Василия Сергеевича Ощепкова.
...В самом конце морозного, с
пронизывающим ветром, декабря 1892
года в поселке Александровский пост, на
каторжном Сахалине, у арестантки -
крестьянской вдовы - Марии Ощепковой
родился сын.
По всем канонам тех далеких лет
младенца, входящего в жизнь с двойным
клеймом отверженного -
незаконнорожденный и сын каторжанки -
ждала незавидная судьба. В довершении
всех своих бед уже в одиннадцать лет
мальчик осиротел. Но несколько лет
спустя жизненный путь сироты счастливо
пересекся со светлой, благородной
дорогой замечательного человека -
архиепископа Японского,
Преосвященного Николая.
Отец Николай сумел создать в Японии
несколько учебных заведений. В одно из
них - духовную семинарию в Киото - и
попал четырнадцатилетний сирота Вася
Ощепков.
Широта взглядов архиепископа
проявилась и в том, что в семинарии для
желающих преподавались даже основы
борьбы дзюдо, всего лишь двадцать пять
лет назад созданной знаменитым теперь
педагогом Дзигаро Кано. Василий с
головой окунулся в эту новую для себя
увлекательную стихию.
В архивах Кодокана до наших дней
сохранилась запись о поступлении туда
Василия Ощепкова 29 октября 1911 года.
Василий в полном объеме познал всю
суровую школу дзюдо тех лет. Он не
только успешно закончил это весьма
своеобразное учебное заведение, но и
стал после этого претендовать на
получение мастерского звания. И всего
лишь полгода потребовалось ему для
того, чтобы завоевать право подпоясать
свое кимоно черным мастерским поясом.
Японцы необычайно ревностно
относились тогда к присуждению
мастерских степеней - данов, и особенно
иностранцам. Ощепков стал первым
русским и одним из всего лишь четверых
европейцев, заслуживших в те годы
первый дан. Забегая вперед следует
сказать, что довольно скоро Василий
снова предстал перед строгими
экзаменаторами Кодокана, которые
единодушно присвоили ему следующую,
еще более высокую мастерскую ступень -
второй дан.
Возвратившись на родину, Ощепков,
знавший не только японский, но и
английский язык, начал работать
военным переводчиком. Совершенно
естественно, что, оказавшись снова в
России, именно он стал пионером дзюдо в
нашей стране и щедро делился своими
обширными познаниями с молодежью.
В 1917 году Василий решительно
становится на сторону убежденных
противников старого режима. Читатели,
особенно молодые, напичканные
современной лживой
квазидемократической пропагандой,
могут не понять, почему он с самого
начала принял сторону революции. А
дело в том, что наша "независимая"
пресса, горько всхлипывая о "чудесной
России, которую мы потеряли", почему-то
забывает сказать, что при
"восхитительном" царском режиме
существовало законодательно
закрепленное социальное, религиозное и
национальное неравенство в правах, да и
множество иных подобных прелестей. А
Василий принадлежал к тому
подавляющему большинству русского
народа, которое познало все это на
собственном горьком опыте...
Повествуя в своих прежних работах о
последующих годах жихни Василия
Сергеевича, я мог исходить лишь из
рассказов его учеников, и невольно
повторял их неизбежные ошибки.
Неизбежные потому, что подлинные
факты его деятельности тех лет были
известны только сотрудникам нашей
военной разведки. Но вот теперь
благодаря пониманию и большой
любезности руководящих чинов Главного
разведывательного управления
Генерального штаба (ГРУ) мне
предоставили возможность ознакомиться
с материалами, более семидесяти лет
хранившимися в секретнейшем архиве. И
два личных дела Ощепкова
документально расставили все по своим
местам, не оставив уже никаких
сомнений.
Он все еще продолжал преподавать
дзюдо, но в годы японской оккупации
Дальнего Востока был призван в
колчаковскую армию и в качестве
специалиста, свободно владеющего
языком, откомандирован в японское
Управление военно-полевых сообщений.
Именно с этого времени начинается его
сотрудничество с большевистским
подпольем.
И снова мне приходится объяснять
ситуацию. Ощепков не разделял
коммунистической идеологии и членом
партии никогда не был. Даже несколько
лет спустя служебная характеристика
Разведупра определяет его взгляды как
"сменовеховские" ("Сменовеховцами"
именовали ту часть белой эминграции,
которая, издавая журнал "Смена вех",
настаивала на сближении с Советской
Россией). Но он был убежденным русским
патриотом и слишком хорошо понимал
истинные планы интервентов, лживо
замаскированные благими
миротворческими заявлениями. Василий
любил замечательную древнюю японскую
культуру, трудолюбивый талантливый
японский народ, но, вместе с тем, изнутри
познал и ненавидел кровавые повадки и
давнюю антирусскую устремленность
агрессивного японского милитаризма.
Беспардонная интервенция возмущала и
до глубины души оскорбляла его. Это и
определило его выбор, только и
возможный для подлинного патриота.
Ведь единственной силой, реально
противостоящей оккупантам, являлись
большевики. Белогвардейцы же изо всех
сил старались сотрудничать с японцами.
Вот почему хорошо зная, как
"разделывают" подследственных
заплечных дел мастера в японской
жандармерии, Василий, тем не менее,
шел на огромный риск и сотрудничал с
красным подпольем. Служил не партии, а
только лишь своей родной, униженной и
ограбленной России. Через его руки
проходили секретные документы, все они
становились известны антияпонскому
подполью. И будет справедливым сказать,
что в общем деле освобождения
российского Дальнего Востока была доля
и его героического и столь опасного
труда.
Когда же оккупанты убрались восвоясии,
он отправился на Сахалин, в свой родной
Александровск. Купил кинопроектор и
стал зарабатывать на жизнь
демонстрируя фильмы. Принадлежащий
России Северный Сахалин все еще
оставался оккупированным, и вскоре
теперь уже советская военная разведка
попросила его давать сведения о
японском воинском контингенте,
дислоцированном на острове. Василий не
раздумывая согласился. Наглухо
отрезанный от советской
действительности, он заведомо
идеализировал советскую власть. Видел в
ней не только носительницу народной
справедливости, но и твердую защитницу
российских интересов на Дальнем
Востоке.
Я читал его разведывательные донесения,
и не мог не восхититься их удивительной
исчерпывающей полнотой, сравнимой
разве что с тем, чем располагало само
японское командование. Начиная с
полных биографий высшего и старшего
командного состава (происхождение,
семейное положение, образование,
прохождение службы, участие в военных
кампаниях, награды и т.п.) и кончая
точной численностью и вооруженностью
гарнизонов даже небольших населенных
пунктов; от солдатских настроений и до
чисто экономических сведений о
хищнической эксплуатации оккупантами
природных богатств острова.
Обрадованное столь ценным источником
информации, командование просило
теперь давать сведения о Южном
Сахалине, отошедшем к Японии еще в
результате войны 1904-05 годов и
являющемся "иностранной" территорией.
Но разведчик выдвинул встречное
предложение: перебраться не на Южный
Сахалин, а в саму Японию и поставлять
сведения непосредственно оттуда. Это,
однако, требовало значительных
валютных затрат, и нищий в те годы
Разведупр очень долго колебался, прежде
чем принял это заманчивое
многообещающее предложение. Но в
конце-концов в японской столице все-
таки развернул свою деятельность
бывший подданный бывшей Российской
империи, кинобизнесмен, не имевший
никакого отношения к Советскому Союзу.
Такой статус давал Ощепкову
значительные преимущества, но вовсе не
избавлял от традиционной японской
пристальной полицейской слежки.
Поражает, как, не имея никакой
специальной подготовки, этот
талантливый "самоучка" разработал
безукоризненную профессиональную
стратегию. С умной осторожностью
нарабатывал он необходимые связи в
столичном обществе. Поставлявшаяся им
информация в основном оценивается в
СССР как "ценная" и "очень ценная". Но в
те начальные годы дальневосточный
Разведупр еще не обладал ни достаточно
квалифицированным руководством, ни
необходимыми материальными
средствами. И от разведчика все более
категорично начинают требовать всего
сразу и без особых валютных затрат.
Постоянно понукают и требуют, чтобы он
начал вести самую примитивную игру:
давал деньги под расписку, а затем
шантажировал получателя. А кроме того,
немедленно установил контакты с
прокоммунистически настроенными
лицами. Отлично знающий местные
условия, резидент терпеливо старается
объяснить им, что весьма патриотично
настроенные японцы при первой же
попытке шантажа сейчас же обратятся в
полицию. А все "левые" находятся под
неусыпным наблюдением полиции и
поспешный контакт с ними обречен на
провал. Но в 1926 году недалекое
начальство, крайне возмущенное
нежеланием подчиненного выполнять их
губительные указания, приказывает ему
выехать в Советский Союз. Так,
безвременно, но вовсе не по его вине,
закончилась уже налаженная и дававшая
неплохие плоды разведывательная работа
Ощепкова, славного предтечи Героя
Советского СОюза Рихарда Зорге...
А возвратившись во Владивосток,
бывший резидент, конечно же, снова
обратился к своей любимой спортивной
деятельности и начал вести занятия с
учениками нового поколения.
Вскоре Ощепков переехал в Новосибирск.
Он навсегда покинул Дальний Восток.
Приказом Реввоенсовета СССР был
назначен военным переводчиком в один
из отделов штаба Сибирского военного
округа. Василий Сергеевич слыл
блестящим знатоком весьма сложного
для европейцев японского языка. С ним,
бывало, консультировались даже крупные
специалисты. И все-таки борьба и
самозащита уже составляли один из
наиболее важных, если не самый важный
интерес в его жизни. И разумеется,
оказавшись на новом месте жительства,
он сразу же стал и там пропагандировать
свою науку самозащиты, особенно
важную в военной среде.
Дальнейшая судьба развития искусства
самозащиты, а в конечном счете и борьбы
самбо оказалась в руках Бориса
Сергеевича Кальпуса. Были это надежные
и сильные руки. Старый спортсмен, он
имел генеральское звание - комкор - и
занимал должность заместителя
инспектора вневойсковой и физической
подготовки Красной Армии. Узнав о
деятельности Ощепкова в Новосибирских
военных и динамовских организациях, он
сразу же и безошибочно оценил ее
потенциально важную роль в
совершенствовании армейского
рукопашного боя. И Василий Сергеевич
получил приглашение в Москву. В конце
1929 года были организованы курсы для
начальствующего состава московского
гарнизона с целью подготовки к
организации обучения рукопашному бою
по новому, готовящемуся к выпуску
руководству. В программу вошли приемы
самозащиты, обезоруживания, а
руководителем курсов стал Василий
Сергеевич.
Конечно же, не мог он не принимать
деятельного участия и в разработке
самого этого руководства. А когда вскоре
оно вышло в свет, на его страницах
можно было увилеть и иллюстрации, и
описания безотказных ощепковских
приемов. При этом Василий Сергеевич не
ограничивался только теорией, но,
приняв участие в соревнованиях по
рукопашному бою, занял там первое
место.
Тогда же в самом начале тридцатых годов
был учрежден наш знаменитый
физкультурный комплекс, получивший
недвусмысленное название "Готов к труду
и обороне". В качестве одной из норм ГТО
второй ступени были введены приемы
самозащиты и обезоруживания не только
для мужчин, но даже для женщин.
Разрабатывать эту норму довелось не
кому-либо иному, как Ощепкову.
Современная борьба самбо, хотя и обрела
со временем название, которым
пользовался Спиридонов, главным
образом вырастала из того, что было
сделано именно Ощепковым.
Как же рождался этот новый наш вид
спортивной борьбы? Василий Сергеевич
отлично знал дзюдо и понимал все его
несомненные достоинства. Но, в отличие
от множества других - зарубежных -
адептов этой японской системы, столь же
отчетливо видел и ее серьезные недочеты.
И, к его чести, он отнюдь не был всего
лишь робким учеником японцев, этаким
ортодоксальным копиистом, боявшимся
даже подумать о том, чтобы сломать
"священные" каноны дзюдо,
установленные некогда самим Дзигаро
Кано. Ощепков вовсе не собирался
ограничиваться только тем, что уже было
сделано в Японии. Он всеми силами
старался создать эффективно
модернизированную систему прикладной
борьбы и самозащиты, которая должна
была превосходить любую иную, в том
числе и японскую. Наиболее важное
значение для формирования нового вида
борьбы имело создание технического, а в
связи с ним и тактического его арсенала.
Сам Ощепков немало раздумывал над
этим вопросом, отводя ему едва ли не
решающую роль. Он специально
указывал, что борьбу следует не просто
пассивно изучать, "но и добиться
применения ее в деле укрепления
обороноспособности нашей страны,
обогатив ее нашими достижениями в
смысле методики ее изучения и техники
выполнения ее приемов".
Ощепков без всяких колебаний
отбрасывал многие "антикварные
ценности" дзюдо и решительно обновлял
технику. На место безнадежно
устаревших приходили новые,
действенные приемы. Он
проанализировал все существовавшие
тогда международные спортивные
единоборства, китайское ушу и целый ряд
национальных видов борьбы с точки
зрения применимости их техники в
боевой схватке. В орбите его
пристального внимания оказались не
только удары ушу, английского и
французского бокса, но еще приемы
"финско-французской", а также целого
ряда иных видов борьбы, которые
Василий Сергеевич именовал "вольной":
вольно-американской, швейцарской,
кавказской и персидской. Он специально
отметил, что некоторые приемы и
особенно броски всех этих видов
"вольной" борьбы могут с успехом
применяться и в целях самозащиты.
В принципе Ощепков проделал ту же
самую эволюцию, что и Спиридонов, но
на более высоком уровне: познав
японскую систему, понял, что можно и
нужно создать еше более совершенную,
но уже интернационального характера, а
это, несомненно, открывало значительно
более широкие горизонты. Его работа
стала новым и более высоким витком в
поступательном развитии нового
прикладного вида борьбы.
В недоброй памяти 1937-м по всей стране
гуляла зловещая круговерть ночных
арестов. В первую очередь подозревались
те, кто побывал за границей, а Ощепков
имел несчастье принадлежать к этой
категории. В ночь на первое октября он
был арестован и всего десять дней спустя
скончался в камере Бутырской тюрьмы.
Этот замечательный человек и
выдающийся специалист ушел из жизни
сорока четырех лет от роду, в расцвете
творческих сил...
Годы войны убедительно доказали, что
Василию Сергеевичу, несмотря на
преждевременную смерть, удалось
успешно выполнить свою задачу и
заложить основы боевой системы,
превосходящей японскую.
Уже ушедший из жизни, ославленный
как государственный преступник,
Ощепков тем не менее вносил свой вклад
в дело борьбы с нашим смертельным
врагом. Старого мастера не было в живых,
но его безотказные приемы служили
верную службу, сокрушая в беспощадных
рукопашных схватках и гитлеровцев, и
японских самураев...
В послевоенном самбо бесспорным
лидером стал ощепковский ученик
второго поколения Анатолий
Харлампиев. Самый деятельный из
учеников, но не самый добросовестный.
Было бы нечестно отрицать его
несомненные большие заслуги, но нельзя
умолчать и о том, что, воспользовавшись
арестом своего учителя, он стал выдавать
себя за создателя самбо. Его высокие
профессиональные качества, к
сожалению, не равнялись чисто
человеческим. И он не сказал правды
даже тогда, когда его погибший в
сталинском застенке учитель был уже
полностью реабилитирован. Так что мне
потребовалось немало лет и большие
усилия, чтобы, наконец, докопаться до
истины и восстановить законное и
совершенно бесспорное авторство
Василия Сергеевича. И мне очень
хотелось бы надеяться, что в 1998-м
юбилейном для самбо году, наряду с
харлампиевским мемориалом, начнут
проводиться и международные
состязания памяти его учителя. А, кроме
того, земляки Василия Сергеевича -
дальневосточники - установят
мемориальную доску на здании бывшего
общества "Спорт", которое стало
колыбелью не только российского дзюдо,
но и нашего самбо.

В декабре 1892 года в поселке Александровский пост на каторжном Сахалине у заключенной - крестьянской вдовы Марии Ощепковой - родился сын Василий. Каторжанки были лишены права на законный, признаваемый государством и церковью, брак. Их дети автоматически считались незаконнорожденными. По всем канонам тех лет, младенца, входящего в жизнь с двойным клеймом - незаконнорожденный и сын каторжанки, - ждала незавидная судьба. В довершение всех бед уже в 11 лет мальчик осиротел.

Но несколько лет спустя жизненный путь сироты счастливо пересекся с дорогой замечательного человека - архиепископа Японского, Преосвященного Николая. В одно из учебных заведений, созданных в Японии архиепископом, в духовную семинарию Киото, и попал 14 - летний Вася Ощепков. В семинарии для желающих преподавали основы борьбы дзюдо, всего лишь 25 лет назад созданной знаменитым теперь педагогом Дзигаро Кано. Василий с головой окунулся в эту новую для себя, увлекательную стихию

Сообразительный и ловкий ученик, быстро постигавший технику японской борьбы, понравился преподавателю, и тот оказал ему одну немаловажную услугу. Раз в год проводился отбор лучших для обучения в знаменитом институте Кодокан - дзюдо, и учитель под большим секретом сообщил приглянувшемуся ему русскому пареньку необычный принцип этого отбора.
Наступил торжественный день. В зале множество молодых претендентов расселись на татами, и сам основатель дзюдо доктор Кано обратился к ним с длинной и довольно скучной речью. Молодым людям, при всем уважении к оратору, трудно было удержаться от того, чтобы не оглянуться по сторонам, не взглянуть на своих соседей. Но Ощепков уже знал, что сзади за ними пристально следят преподаватели Кодокана. И каждое движение расценивается ими как невнимание и недостаточное уважение к великому гроссмейстеру дзюдо. Василий еще не привык как следует сидеть по-японски: без стула, на собственных пятках. Затекшие ноги невыносимо ныли, но он по-прежнему не двигался. Когда к нему подошли и сказали, что он принят в Кодокан, Ощепков попытался встать на совершенно занемевшие ноги, но так и не смог этого сделать, а только повалился на бок.

В архивах Кодокана до наших дней сохранилась запись о поступлении туда Василия Ощепкова - 29 октября 1911 года. Василий в полном объеме познал суровую школу дзюдо тех лет. Даже еще в недавнее время японские специалисты считали, что практикуемая в Стране восходящего солнца тренировка дзюдоистов непосильна для европейцев. Тогда же система обучения была просто безжалостной. Еще недостаточно умелого Ощепкова швыряли на жесткие татами, душили и выламывали руки, а он по дзюдоистскому обычаю благодарил их за науку смиренным поклоном даже тогда, когда у него оказалось сломанным ребро. Вскоре, однако, с ним уже стало не так-то просто бороться даже искушенным спортсменам. Никто из поступивших вместе с Василием учеников не выдержал испытаний: все оставили Кодокан, не закончив курс обучения. А он не только успешно закончил это весьма своеобразное заведение, но и стал после этого претендовать на получение мастерского звания. Всего лишь полгода потребовалось ему для того, чтобы подпоясать свое кимоно черным мастерским поясом. Японцы необычайно ревностно относились тогда к присуждению мастерских степеней - данов, особенно иностранцам. Ощепков стал первым русским и одним из всего лишь четверых европейцев, заслуживших в те годы первый дан. Упрямый русский юноша даже удостоился благосклонности самого Кано Дзигаро, который был не очень-то щедр на похвалу. Довольно скоро строгие экзаменаторы Кодокана единодушно присвоили ему следующую, более высокую мастерскую степень - второй дан.

Возвратившись на родину, Ощепков, знавший не только японский, но и английский язык, начал работать военным переводчиком. Оказавшись вновь в России, именно он стал пионером дзюдо в нашей стране и щедро делился своими обширными познаниями с молодежью. Во Владивостоке до наших дней сохранился старый одноэтажный кирпичный дом номер 21 на Корабельной набережной. Теперь в нем размещается спортивный клуб Тихоокеанского флота. А более семи десятилетий назад дом занимало Владивостокское общество "Спорт", где выпускник Кодокана развернул работу со свойственной ему энергией. Шел 1914 год.

В то время экзотическая японская борьба была в новинку даже для задававших тон в спорте западных держав, а в самом отдаленном провинциальном городке России активно действовал кружок дзюдо, насчитывавший до полусотни занимающихся.

Овладев основами этой борьбы, кружковцы стали проводить в обществе поначалу внутренние состязания. Кстати, самая первая в мире международная встреча по дзюдо состоялась не в Париже, Лондоне или Нью-Йорке, а во Владивостоке! Как писала газета "Далекая окраина": "... в помещении Владивостокского общества "Спорт" состоялось весьма интересное состязание по "Дзюу-Дзюцу" прибывших из Японии во главе со своим преподавателем господином Хидетеси Томабеци экскурсантов - воспитанников японского высшего коммерческого училища города Отару и местного спортивного кружка "Спорт", организованное руководителем этого кружка В.С. Ощепковым, при личном участии самого господина Ощепкова, привлекшего массу публики... Некоторые приемы самозащиты были продемонстрированы господином Ощепковым, причем нападения на него делались не только лицом к лицу, но и сзади".
Чудом сохранилась даже и фотография, запечатлевшая участников этой встречи в полном спортивном облачении и во главе с Ощепковым и Томабеци, который тоже обладал черным поясом. В 1917 году Ощепков активно участвует в процессе формирования милиции. На курсах подготовки новых защитников порядка города и уезда он преподает искусство самообороны без оружия.
Ощепков продолжал преподавать дзюдо, но в годы японской оккупации Дальнего Востока был призван в колчаковскую армию. Как специалиста, свободно владеющего японским языком, его откомандировали в японское управление военно - полевых сообщений. Но кроме этого у него очень скоро появляется и еще одно "совместительство". Вероятно, с помощью своего старого, еще семинарского приятеля Трофима Юркевича, переводчика Главного штаба японских экспедиционных войск и нашего разведчика, Василий устанавливает связь с Осведомительным отделом подпольной Рабоче-крестьянской партии большевиков. Он не разделял коммунистической идеологии и членом партии никогда не был. Просто он слишком хорошо знал о давних планах захвата наших земель и, как убежденный русский патриот, начал свою героическую и смертельно опасную борьбу с оккупантами, Василий любил замечательную древнюю культуру Страны Восходящего Солнца, ее трудолюбивый талантливый народ, но, вместе с тем, изнутри познал и ненавидел кровавые повадки и давнюю антирусскую устремленность агрессивного японского милитаризма. Беспардонная интервенция возмущала и до глубины души оскорбляла его. Это и определило его выбор, только и возможный для истинного патриота. Ведь единственной силой, реально противостоящей интервентам, являлись большевики. Вот почему, хорошо зная, как "разделывают" подследственных заплечных дел мастера в японской жандармерии, Василий, тем не менее, шел на огромный риск и сотрудничал с красным подпольем. Служил не партии, а только лишь своей родной униженной и ограбленной России. Через Управление военно-полевых сообщений проходило немало секретных документов и, благодаря "колчаковскому переводчику", все они становились известны антияпонскому подполью. И будет вполне справедливым сказать, что в общем деле освобождения российского Дальнего Востока, была доля и его героического, столь опасного труда.
Когда же оккупанты убрались восвояси, Василий отправился на Сахалин, в свой родной Александровск, где ему, возможно, все еще принадлежали два отцовских дома. Купил кинопроектор "Пауэре" и стал зарабатывать на жизнь, демонстрируя там фильмы, Очень скоро весь Дальний Восток был снова присоединен к России, лишь Северный Сахалин продолжали топтать японские интервенты. И это создавало необходимость получения информации об их воинском контингенте на острове. А во Владивостоке не забыли об Ощепкове. По рекомендации того же Юркевича, поручившегося за своего старого товарища, теперь уже советская военная разведка обратилась с предложением сотрудничества, Василий сразу же согласился. Наглухо отрезанный от советской действительности, он заведомо идеализировал советскую власть. Видел в ней не только носительницу народной справедливости, но и твердую защитницу российских интересов на Дальнем Востоке.
Впоследствии, уже возвратившись в Россию, Василий объяснил свое решение так: "Я командирован нашей армией на опасную и важную для Родины работу. На эту работу может встать человек, прежде всего, глубоко любящий свою Родину и ненавидящий вечного и хитрого врага России. Я истинно русский патриот, воспитанный, хотя и в японской школе. Но эта школа научила меня любить, прежде всего, свой народ и Россию. Я воспитывался на средства русской армии, чтобы посвятить себя вечному служению Родине, что я и делаю с 1914 года".
Если в тридцатые годы в Советском Союзе уже была создана лучшая в мире разведка, то в начале двадцатых она пребывала в самом незавидном состоянии. Иностранные разведслужбы уже располагали всеми чудесами шпионской техники тех лет: миниатюрными фотокамерами; прибором, способным наносить на стекло очков невидимый без микроскопа объемистый текст; тайниками в зубных коронках; мудреными шифрами и, конечно, симпатическими чернилами. А Василий был вынужден писать открытым текстом на внутренней стороне конверта или между строк письма такими "новейшими" симпатическими чернилами, как луковый сок, которым и ограничивались все его "технические средства". К тому же, этим "луковым горем" его заботы, отнюдь, не заканчивались. Еще приходилось категорически требовать от начальства, чтобы связник - механик с российского парохода "не предавался бы вину, пока не выполнит поручения, то есть не передаст мне Вашу информацию и не примет и не отвезет на пароход, спрятав в надежном месте для Вас информацию. Курьеру, явившемуся в пьяном виде, информация доверяться не будет. Это вопрос у нас с Вами больной! Никакие словесные поручения курьеру не делайте, так как по этому делу я никаких разговоров вести не буду. Курьер не должен идти сразу ко мне, а только побродив по городу, так как за высадившимися пароходными служащими по пятам следует жандарм, филер. Мне же ходить на берег и встречать моториста сейчас нельзя, так как на берегу во время прихода русского парохода всегда стоят дежурные жандармы, которые меня хорошо знают, и мое шатание по берегу, иногда допоздна, в ожидании моториста, может только навести подозрение. Вам не известна строгость кордона на Погибях, который обязательно обыскивает не только груз, но и возчиков". Вполне естественно, что вынужденный работать в таких отчаянных и совершенно неприспособленных, примитивных условиях, Ощепков был обречен рассчитывать только на себя: "Работал исключительно своими силами. Я человек из тех немногих, кои верят только в себя".
И заметьте, не Василия инструктируют, а совсем наоборот, этот разведчик - новичок инструктирует начальство. Сообщает о методах слежки жандармерии; указывает, где связнику может грозить особая опасность; предлагает наиболее эффективные методы работы и меры безопасности. Просит, в частности, назначить его сахалинских агентом российского общества "Доброфлот", которое осуществляло связь с островом. Это позволило ему, не вызывая подозрений, являться на пароходы для получения письменных заданий, пересылавшихся в жестяных коробках монпансье или зубного порошка с двойным дном. Ощепков был "человеком, сделавшим самого себя". Необыкновенно одаренный, он совершенно самостоятельно разработал наиболее эффективные методы своей работы. И можно только удивляться, насколько профессионально сделал это начинающий разведчик, не имевший никакой специальной подготовки и даже достаточного опыта. У него в активе было только отличное знание языка. Но Василию не составляло большого труда перезнакомиться чуть ли не со всем офицерским корпусом оккупированной северной половины острова. Японцы охотно шли на контакт с доброжелательным и общительным русским, хорошо знавшим их обычаи. К тому же знавшим японскую литературу, искусство и историю, пожалуй, даже получше некоторых из них. Что же касалось господ - жандармов, исполнявших контрразведывательные функции, то для них было специально установлено даже бесплатное посещение любого сеанса в небольшом ощепковском кинотеатре.
А специально для солдат обаятельный кинобизнесмен не только устраивал в гарнизонах бесплатные выездные сеансы, но даже выступал в роли "бенси". Это японское слово Ощепков переводил как "говорун". Звукового кино в те годы еще не было. И если у нас фильмы "озвучивали" пианисты - таперы, то в Японии это делали "бенси". Своих фильмов там почти не было. И "говорун" не только переводил западноевропейские титры, но и пояснял детали абсолютно чуждой японцам западной жизни.
Ощепковские благотворительные сеансы гармонично сочетали приятное с полезным: скучавшие на чужбине солдаты получали хорошее развлечение, а Василий хорошую возможность получить ценные разведданные. Стоит ли удивляться, что очень скоро во Владивостоке получили первое донесение начинающего разведчика. Удивление мог вызвать только сам этот двенадцатистраничный машинописный материал, тайком по ночам отпечатанный кинопредпринимателем на папиросной бумаге. Это разведывательное донесение восхищает удивительно исчерпывающей полнотой, сравнимой разве что с тем, чем располагало само японское командование. Начиная с полных биографий высшего командного состава (происхождение, семейное положение, образование, прохождение службы, участие в военных кампаниях, награды и т.д.) и кончая точной численностью и вооружением гарнизонов даже небольших населенных пунктов; от солдатских настроений и до чисто экономических данных о хищнической эксплуатации оккупантами природных богатств острова. Ощепков приобретает фотоаппарат, быстро овладевает искусством съемки и увлеченно запечатлевает прекрасные сахалинские пейзажи и мужественный облик своих знакомых самураев. Но на стол разведотдела во Владивостоке ложатся фотографии японских боевых кораблей, "аэролодок" и населенных пунктов с подробным и точным обозначением размещенных в них военных объектов. Обрадованное столь богатыми результатами начальство сыплет все новые и новые задания: "Установите срочно нумерацию частей японского гарнизона на Северном Сахалине от роты и отдельной команды до армии включительно... Вышлите подробную карту хотя бы на японском языке". Карта поступает во Владивосток с припиской разведчика, которая дает ответ и на предшествовавший запрос об экономических планах оккупантов: "На карте восточного побережья Сахалина красным карандашом мной обозначены нефтяные места, изыскания на которых дали благоприятные результаты". (Среди перечисленных Василием фирм, собиравшихся качать русскую нефть, бросается в глаза уж очень знакомое сегодня название "Мицубиси"). Он сообщает также, что выслать подлинники японских секретных документов не сможет, но постарается их сфотографировать.
Очередная почта ставит задание раздобыть новые уставы японской армии и прислать их переводы. "Задачи, выставленные Вами настолько трудны, что опыта на этой почве явно не хватает. К тому же, это дело заставляет меня, человека частного, сделаться военным... Заставляет взяться за изучение военного японского письменного языка, так как это работа по специальным военным терминам…"
Даже сейчас интеллигентные японцы не знают всей бездны иероглифов своего родного языка. Что же касается специальной военной терминологии, то здесь возникали еще и трудности особого порядка: она не только содержала множество своих собственных специфических слов - иероглифов, но зачастую еще и самые обыденные и понятные слова обретали в военном контексте свой особый, совершенно непонятный для штатского смысл. А никаких военных японо - русских словарей тогда еще не существовало. Но это, конечно, не могло остановить "частного", то есть штатского человека Ощепкова. Он только запрашивает: "Для пособия к переводу японских уставов, если мне удастся их раздобыть, прошу Вас выслать мне наши старые уставы старого режима и японский устав в переводе, сделанном Блонским в 1909 году. Устав Блонского, правда, устарел, но в смысле терминологии поможет мне. Работа серьезная, ответственная, и, не изучив детально дела давать голословные сведения, я не могу…"
Последняя фраза отлично показывает ответственное, добросовестно - въедливое отношение молодого разведчика к своей нелегкой работе. Его готовность, даже в опасно тесном японском окружении, приняться за дело, которое отнюдь не входит в его профессиональные разведывательные функции длительную, трудоемкую работу по переводу новых японских уставов. Если нужно, значит, будет сделано… А новые задания идут в Александровск сплошным конвейером: "Хотелось бы иметь ответы на следующие вопросы: общий обзор сахалинской японской армии и гражданских учреждений... Есть ли намерения эвакуации и ее срок?.. Были ли какие-либо пополнения или уменьшения армии в 1923 году?.."
К сожалению, однако, это была дорога с односторонним движением. Необходимые для работы деньги высылаются в Александровск крайне неаккуратно, с длительными задержками и после многих напоминаний. А вот скрупулезные отчеты в расходовании каждой иены требуют неукоснительно и категорично. Счета, выписанные на японском приказывают непременно переводить на русский язык. И это при всем том, что пересылка этой никчемной и мелочной бухгалтерии только создает совершенно ненужный, излишний риск.
Для демонстрации в японских гарнизонах, да и в своем кинотеатре необходимы новые фильмы, и разведчик просит прислать их. Однако его обращения оказывается недостаточно; начальству нужны дополнительные "подтверждения" обоснованности этой просьбы. И вот к делу подшивается секретный рапорт завагентурой Арканова начальнику разведчасти 17-го Приморского корпуса: "Со слов маршрутного агента Иванова подтверждается необходимость снабжения резидента "Д.Д." картинами и биноклем цейса для наблюдения за японскими судами. Прошу для пользы дела обратиться от имени Корпуса в Примгубисполком (киносекция ГУБОНО) о выдаче".
Бинокль - имущество военное, резидент вскоре его получает. Но вот победить губисполкомовских культуррегеров оказалось не по силам ни разведчасти, ни всему Приморскому корпусу в полном составе. Расстаться с фильмами ни для какой "пользы дела" могущественная киносекция не пожелала. И Василий так и остался без того, что было насущно необходимо для дальнейшей работы. Уж потом ему удалось за собственный счет закупать фильмы с помощью своего старого товарища Трофима Юркевича.
Сегодня трудно даже поверить, что подобный "театр абсурда" мог существовать, но такова была реальность начала двадцатых годов. Случались и другие нелепые ситуации, когда опасность вдруг возникала с совершенно неожиданной стороны. "Гражданин Буриков изжил меня… С японцами я здесь справлюсь скорее, чем с русскими языками"- написал Ощепков. А стояло за этими непонятными словами вот что. Василий, который к этому времени уже был женат, имел в "Доброфлоте" какой-то приработок, так как его киносеансы, среди которых было немало бесплатных - солдатских, давали весьма скудные доходы. Буриков, то ли завидуя "богатству" "владельца кинотеатра", то ли претендуя на его должность в "Доброфлоте", затеял грязные интриги с бесконечными сплетнями, жалобами и, похоже, даже выслеживанием, дабы уличить своего врага в нерадивой работе в "Добро-флоте". В обыденной обстановке подобное пристально - кляузное преследование могло бы вызвать всего лишь отвращение. Но когда под таким самодеятельным колпаком оказывается разведчик, это уже грозит непредсказуемо опасными случайностями, вплоть до глупейшего провала. Во Владивостоке это поняли, и больше Ощепков уже не упоминает о своем неутомимом ненавистнике, которого, вероятно немедленно отозвали. Справиться с "гражданином Буриковым" разведотделу оказалось значительно легче, чем одолеть строптивых губисполкомовских бюрократов, владевших кинолентами.
Оценив богатейшие возможности резидента, начальство пишет, что ему "переброситься необходимо на Южный Сахалин, так как с 1918 года мы совершенно не знаем положения там". В отличие от российской северной, только оккупированной половины, южная часть острова отошла к Японии еще после русско - японской войны 1904-1905 годов и, являясь "иностранной территорией", была сплошным белым пятном для Разведупра. Однако у резидента были свои собственные значительно более смелые и масштабные планы, чем у его начальства. Он выдвинул встречное предложение: "переброситься" не на Южный Сахалин, а в самое сердце Японии - ее столицу. И предложение это, отнюдь, не было безумно авантюрным. Оно было, как обычно, тщательно и всесторонне продуманно, а к его осуществлению Василий уже даже начал готовиться. Получил очень теплое благодарственное письмо от японской администрации острова - Военно административного управления, загодя договорился с жандармерией об упрощенном оформлении разрешения на въезд и поделился со знакомыми офицерами своими планами кинобизнеса на их родине. Ими это было встречено с одобрением и значительно большим пониманием, чем в разведотделе. Судя по тому, что происходило в дальнейшем, начальство слегка даже ошеломил этот отчаянно рискованный, но столь же заманчивый план. Весьма вероятно, что тогда - в 1923 - 1924 годах, кроме дипломатических работников, крайне ограниченных в своих возможностях, в Японию вообще не были внедрены наши разведчики, и Ощепкову предстояло стать первопроходцем на этом рискованном, непроторенном пути. Во Владивостоке, конечно же, понимали огромные выгоды этого отчаянного предприятия, но столь же хорошо знали о своих скудных финансовых возможностях, едва ли способных выдержать подобную валютную нагрузку.
"Главная маска, все-таки, будет кинематограф",- писал разведчик и получал ответ: "Предложенная Вами маскировка требует максимум времени и средств, которыми мы не располагаем в настоящее время". Для работы в Японии Василий просил снабдить его новым кинопроектором и фильмами. Ему рекомендуют вообще отказаться от "киномаскировки" и отправиться туда "как обыватель - беженец", постаравшись затем устроиться переводчиком "в одно из гражданских правительственных учреждений Японии". Понимая полную бесперспективность подобного предложения, Ощепков категорически отказывается ехать в Японию, кроме как в качестве кинематографиста. Однако, вместо кинооборудования и финансовых средств, получает столь модное в те тяжелые годы пламенное, демагогически-пропагандистское обращение, орфография которого сохранена:

Уважаемый товарищ

Работа необходимая государству еще в зачаточном состоянии, намечаются только ея вехи, насчупывается почва, а потому Ваше предложение, беспорно хорошо но при отсутствии материальных средств в настоящее время не выполнимо, тем более, что Дальний Восток еще отправляется от нанесенных ему экономических разрушений интервенцией. Наша цель при минимальных затратах, подробно осветить нашего врага Империалистическую Японию. В этом отношении Вы поможете как человек знающий быт и условия жизни Японии. Всем, чем можем мы содействовать Вам, в Вашей трудной работе мы представим, но больше только обещать в будущем, с восстановлением нашего экономического быта. И так Уважаемый Товарищ - РСФСР ждет от Вас гражданского долга...
Скорее всего работа в Японии была бы сорвана, если бы один умный, смелый и профессионально очень грамотный человек не написал рапорт, адресованный непосредственно заведующему агентурой Разведчасти 17-го Приморского корпуса: "Считаю своим гражданским долгом указать на неправильную и вредную для дела точку зрения, изложенную в вашей инструкции товарищу Ощепкову от 28 сентября с.г. Отказ удовлетворить просьбу тов. Ощепкова в высылке ему аппарата и картин, а также предложение поступить на службу к японцам стоит в полном противоречии с данной ему задачей и знаменует собой связывание по рукам и ногам этого отважного и талантливого разведчика, на редкость мастерски владеющего японским языком, преданного и любящего свое дело. Кинематография - это самый верный и надежный способ для проникновения в среду военной жизни всех родов оружия, тогда как должность переводчика герметически закупоривает человека на весь день, с 10 до 5 часов вечера, между четырьмя стенами одного только избранного учреждения. Что касается службы переводчиком в самой Японии, то это в отношении военных и правительственных учреждений вовсе невозможно, так как в Японии нет надобности в переводчиках на русский язык,
С другой же стороны, в японской армии существует обычай, обязывающий владельцев кинотеатров устраивать для солдат льготные кинематографические киносеансы. Такое положение вещей дает широкую возможность тов. Ощепкову вести точный учет всех частей, бывать в штабах и фотографировать различные приказы, табели, условные сигнализации, орудия, укрепления, военные суда с их артиллерией. Проникать в запрещенные для посторонних лиц районы, как Ныйский залив, где расположен 12-й батальон. Вести широкие знакомства, появляться в нужное время в различных местах. Маскировать свои личные средства, если будет необходимость вести жизнь, превышающую сумму получаемого содержания и вообще успешно выполнять все возложенные на него поручения".
В 1926 году по указанию Разведупра Ощепков возвращается в СССР. Возвратившись во Владивосток, Василий, конечно же, вернулся к спортивной деятельности. Ученики Василия Сергеевича успешно осваивали его науку на специальных шестимесячных курсах, а по окончании обучения им были даже выданы особые удостоверения в подтверждение того, что они прошли "сокращенный курс самозащиты и свободной борьбы по японской системе "Дзюу-До". Пользуясь своим правом мастера второго дана, Ощепков присвоил ученикам, в зависимости от успехов каждого, различные ученические разряды с правом ношения пояса соответствующего цвета, как это принято в дзюдо. В выпуске 1927 года были: В.Г.Кузовлев, который активно работал в Ленинграде, Д.Ф. Косицын, погибший в Великую Отечественную войну, возглавивший один из прославленных партизанских отрядов, Ф.И, Жамков, будущий мастер спорта по стрельбе и ответственный работник Центрального Совета "Динамо", руководивший прикладными видами спорта, в том числе и самбо. А вскоре Ощепков переехал в Новосибирск. Он навсегда покинул Дальний Восток, но стоит сказать, что его ученики, в первую очередь Кузовлев, активно продолжали начатое им дело. Кружок существовал еще много лет и вплоть до 1931 года даже проводил в морском интернациональном клубе самодеятельные международные встречи на татами с моряками иностранных судов, заходивших во Владивостокский порт. Приказом Реввоенсовета СССР Ощепков был зачислен на кадровую службу в Красную Армию и назначен военным переводчиком в один из отделов штаба Сибирского военного округа. На новом месте он сразу же стал пропагандировать свою науку самозащиты, особенно важную в военное время. Василий Сергеевич выступил с увлекательным докладом. А для того, чтобы не быть голословным, тут же продемонстрировал целый ряд приемов обезоруживания. Новосибирские газеты в один голос утверждали, что "приемы поражали своей красивой техникой исполнения и произвели на присутствовавших исключительное впечатление". Немедленно было принято решение организовать для сотрудников штаба кружок по изучению приемов самозащиты. Услугами редкого специалиста поспешили воспользоваться местное общество "Динамо", а также школа милиции.
А вскоре о деятельности Ощепкова узнали в столице, и он получил приглашение в Москву. Теперь уже в центральном органе спортивной печати - декабрьском номере журнала "Физкультура и спорт" за 1929 год - появилось такое интригующее сообщение; "Дзюу-До" - путь к ловкости, так называется неизвестная у нас до сих пор японская система самозащиты. В предстоящем зимнем сезоне Москва с этой системой познакомится. На днях при спортивном секторе ЦДКА открываются двухмесячные курсы. Курсами будет руководить т. Ощепков, окончивший институт "Кодокан-дэюу-до" в Японии (Токио)".
Начинать работу с демонстрации своего искусства стало для Василия Сергеевича уже обычным делом. На этот раз он вышел на сцену зала Центрального Дома Красной Армии. Потребовалось совсем немного времени, чтобы зрители убедились: выступает отличный мастер и блестящий демонстратор. На него нападали одновременно по нескольку вооруженных "противников", рубили шашкой, кололи штыком, били палкой, бросались с кинжалом, стреляли в упор с пистолета. И только отлетали в сторону выбитые из рук ножи, винтовка или пистолет мгновенно оказывались в руках у Ощепкова, не успев даже выстрелить, а "противники" летели на землю, описав в воздухе ногами широкую дугу. Такой эффектный метод демонстрации приемов покорял сердца молодежи, каждому мечталось стать таким же сильным, ловким и непобедимым. Неудивительно, что в ЦДКА немедленно были созданы две группы из военнослужащих и работников Дома Армии.
Опыт многих боев первой мировой войны, "траншейной войны", как ее иногда называли, наглядно показал важность хорошего владения приемами рукопашного боя как с оружием, так и без оружия, особенно в окопных условиях. В армиях капиталистических стран теперь значительно больше внимания уделялось обучению личного состава всем видам рукопашной схватки. Разумеется, советское командование не могло не учитывать всех этих обстоятельств. Еще в конце 1929 года были открыты курсы для начальствующего состава московского гарнизона с целью подготовить и организовать обучение рукопашному бою по новому, готовящемуся к выпуску "Руководству". В программу вошли приемы самозащиты, обезоруживания, а руководителем курсов стал Василий Сергеевич. Конечно же, он не мог не принимать участия и в разработке самого "Руководства". А когда вскоре оно вышло в свет, на его страницах можно было увидеть в иллюстрации, и описание безотказных ощепковских приемов. Тогда же, в самом начале тридцатых годов, для улучшения использования физической культуры в интересах обороны СССР был учрежден наш знаменитый физкультурный комплекс под названием "Готов к труду и обороне". В качестве одной из норм ГТО второй ступени были введены приемы самозащиты и обезоруживания не только для мужчин, но даже для женщин. Разрабатывать эту норму довелось не кому иному, как Ощепкову.
Педагогическая деятельность Василия Сергеевича была поистине неутомимой. Кроме Дома Красной Армии, он несколько лет преподавал в Центральной высшей школе Рабоче-Крестьянской милиции, на различных военных и гражданских курсах, в школе ВЦСПС имени Н.Л. Шверника, во Дворце физкультуры завода N 1 "Авиахим", вел селекционную работу сам и приобщал к ней наиболее способных своих учеников. И, наконец, преподавал дзюдо в Московском центральном институте физической культуры. В центре внимания Ощепкова лежали задачи широкого распространения навыков рукопашного боя.
Развитие Ощепковской системы происходило самостоятельно, без каких-либо контактов с зарубежными школами дзюдо и, что оказалось особенно важно, с канонической японской. Ощепков не имел высшего спортивного образования, такого, какое получили его ученики, но подход Василия Сергеевича к своей работе был поистине научным. На протяжении многих лет своей работы Василий Сергеевич не замыкался в узких рамках дзюдо. Широкий диапазон его профессиональных познаний охватывал еще и последние достижения европейской и американской науки физического воспитания. Это давало возможность восполнять существенные пробелы японской системы. Так, в качестве упражнений общеразвивающего характера он широко использовал так называемые вольные упражнения из популярных систем Мюллера, Бука, Сюрена, из шведской системы. Был также введен строгий контроль за состоянием здоровья занимающихся, существенные изменения вносились также в правила борьбы. Было упорядочено судейство, введено обязательное рукопожатие до и после схватки. Борцы разделялись на весовые категории, которые в зарубежном дзюдо отсутствовали даже до сравнительно недавнего времени. Вводилась русская терминология. Думается, однако, что наиболее важное значение для формирования нового вида единоборства имело создание технического, а в связи с ним и тактического его арсенала. Сам Ощепков немало раздумывал над этим вопросом, отдавая ему едва ли не решающую роль. Ощепков без всяких колебаний отбрасывал "антикварные ценности" и решительно обновлял технику борьбы. Во-первых, он ввел болевые приемы на ноги, которые в спортивном дзюдо не применялись. Кроме того, использовал опыт, большой практики своих многочисленных учеников. Все это, несомненно, давало свои результаты, но решающим все-таки стало другое. Ощепков проанализировал все существовавшие тогда международные спортивные единоборства, китайское ушу и целый ряд национальных видов борьбы с точки зрения пригодности их техники в боевой схватке. В орбите его внимания оказались не только удары ушу, английского и французского бокса, но еще приемы "финско-французской", а также целого ряда видов борьбы, которые Василий Сергеевич именовал "вольной": вольно-американской, швейцарской, кавказской и персидской. Он специально отметил, что некоторые приемы, и в особенности броски, всех видов "вольной" борьбы могут с успехом применяться и в целях самозащиты. Стремясь возможно шире внедрять навыки рукопашного боя, Ощепков ведет работу в самых различных военных и гражданских организациях, но настоящим звездным часом в его деятельности становится преподавание в московском институте физкультуры. Существенно продвинуть вперед дело распространения в стране новой борьбы и самозащиты можно было только при условии подготовки достаточного количества тренеров. И Василий Сергеевич передавал свои знания молодежи с высшим физкультурным образованием. Теперь Ощепков уже был не один, в работу успешно включалось новое поколение его воспитанников. Они преподавали не только в целом ряде столичных кружков, но и в Ленинграде, Харькове и других городах. Постепенно защиту и основанную на ней спортивную борьбу начинают изучать во всех четырех институтах и двадцати четырех техникумах физкультуры страны. Ощепков постоянно заботился о проведении состязаний для своих учеников. А первые открытые соревнования своих воспитанников Василий Сергеевич организовал в институте физкультуры еще в 1932 году. Вместе со своими воспитанниками Ощепков снялся в фильме, который не только демонстрировал технику исполнения приемов, но и пропагандировал навыки самозащиты. В 1937 году была создана Всесоюзная секция, как тогда именовались спортивные федерации, борьбы дзюдо. Ее председателем, разумеется, стал Василий Сергеевич. По существу это уже был новый самостоятельный вид борьбы, который развивался по собственным законам и совершенно независимо от японской системы. Однако новое "имя" - борьба вольного стиля - было присвоено ощепковскому детищу уже после его трагической гибели.
В 1937 году по всей стране гуляла круговерть ночных арестов. В первую очередь подозревались те, кто побывал за границей. А Ощепков имел несчастье принадлежать именно к этой категории. В ночь на первое октября он был арестован и всего десять дней спустя скончался в камере Бутырской тюрьмы. Этот замечательный человек и выдающийся специалист ушел из жизни всего сорока четырех лет от роду, в самом расцвете творческих возможностей, так и не успев осуществить до конца многие из своих смелых замыслов. Печатное наследие этого мастера борьбы и самозащиты, заложившего фундамент нашего самбо, очень и очень невелико.

Василий Ощепков - ещё один "крестный отец" самбо. По степени влияния на развитие этой дисциплины Василий Ощепков был просто "локомотивом". В 1913 году Ощепков закончил институт дзюдо "Кудокан" в Токио. Дзюдо он постигал от самого Дзигоро Кано. Ощепков стал третьим европейцем, получившим второй дан по дзюдо. По возвращении в Россию Василий открывает секцию дзюдо и проводит первый в истории чемпионат по дзюдо между японскими и русскими спортсменами. Ощепков активно и плодотворно занимается обучением рукопашному бою милиционеров и Красной армии, но постепенно отходит от "японских стандартов". Он изменяет форму, вводит русскоязычные термины. Заменяет поклон, на обязательное рукопожатие до и после схватки, вводит разделение на весовые категории. Ощепков внедряет в арсенал японских приёмов элементы различных национальных видов борьбы, меняет покрой куртки, вводит "борцовки".

Родился 25 декабря 1892 или 6 января 1893 Александровск-Сахалинский, Сахалинская область, Дальневосточный край, РСФСР.

Мать - Мария Семёновна Ощепкова (1851-1904), приговорённая в 1890 году к 60 плетям и 18 годам сахалинской каторги за побег с исправительно-трудовых работ в Пермской губернии и переведенная в ссыльнопоселенки только тогда, когда Василию было 8 лет. Отец - заключивший «тюремный брак» с каторжанкой, вероятно ссыльнопоселенец Сергей Захарович Плисак, крестьянского сословия, столяр, умер в 1902. Вскоре умерла и мать Василия, и он остался сиротой.

После передачи в 1905 году Южного Сахалина японцам по Портсмутскому миру оставшийся в 1904 году полным сиротой Василий попал в поле зрения российской разведки, испытывавшей недостаток в японистах, и был отправлен на учёбу на остров Хонсю в Японии, где с сентября 1907 года обучался в духовной семинарии Токио при православной миссии, организованной будущим святым Николаем Японским, по окончании которой мог стать священнослужителем. В семинарии преподавалось дзюдо, и по рекомендации тренера как лучший дзюдоист семинарии 29 октября 1911 года Василий был допущен к вступительным испытаниям и принят в институт дзюдо Кодокан в Токио, основанный Дзигоро Кано. 15 июня 1913 года Ощепков получил первую мастерскую степень - сёдан (первый дан); в октябре 1917 года, во время командировки в Японию, сдал экзамены на второй дан, став первым русским и третьим европейцем, получившим второй дан по дзюдо. Следует отметить, что в то время в дзюдо было не 10 данов, как сейчас, а только 5.

Закончив семинарию, в 1913 году вернулся в Россию. Работал переводчиком в контрразведке сначала Заамурского округа пограничной Стражи в городе Харбине, затем - в отделе контрразведки штаба Владивостокской крепости Приамурского военного округа во Владивостоке. В 1914 году основал там просуществовавшую до 1920 года первую в России секцию дзюдо и впервые в мире провёл международные соревнования по дзюдо c участием спортсменов из союзной России в Первой мировой войне Японии в 1915 и 1917 годах. Неоднократно выезжал в командировки в Японию. В 1918 году обучал дзюдо милиционеров Владивостока.

В 1919 году работал у колчаковцев и в японском Управлении военно-полевых сообщений переводчиком, в этот период он через сослуживца, земляка и сокурсника по Токийской семинарии Трофима Юркевича установил связь с Осведомительным отделом подполья РКП(б). Одновременно предприимчивый Ощепков пытается зарабатывать: открывает школу обучения японскому языку, участвует в торговых операциях с Японией и даже покупает кинопроектор.

В 1921 году Ощепков вернулся в Японию как собственник унаследованных от отца домов в Александровске под видом кинопрокатчика. С 1920 года весь Сахалин был оккупирован японскими войсками, и это открывало перспективы для разведывательной деятельности, так как по японским законам кинопрокатчик был обязан устраивать льготные сеансы для военнослужащих. Его донесения в СССР имели важный практический смысл, отличаясь полнотой и обстоятельностью.

В 1924 году начальство предлагает ему перебраться на Южный Сахалин, однако Ощепков выдвигает встречное предложение о продолжении разведывательной деятельности в Токио, на что получает согласие и в октябре отбывает в Харбин, а оттуда через Кобэ - в Токио. В Харбине он знакомится и быстро женится на своей землячке Марии. В Токио Ощепков организовал работающую разведывательную сеть, однако из-за разногласий с некомпетентным начальством ему в 1926 году пришлось вернуться в СССР, где он был обвинён в растрате казённых средств. Чтобы компенсировать 3140 иен, израсходованных на агентов, но не подкреплённых расписками, ему пришлось распродать практически всё личное имущество, включая кинопроектор.

В штабе СибВО не собирались терять высококвалифицированного япониста, и В. С. Ощепков был оставлен во Владивостоке в качестве переводчика. 27 января 1927 года приказом № 26 Реввовенсовета СССР «Ощепков Василий Сергеевич определён на службу в РККА». Потом на этом основании «приказом войскам сибирского военного округа за № 19» В. С. Ощепков «назначается на должность переводчика 7-го отделения Штаба округа» в Новосибирске, причём назначение было оформлено задним числом - с 15 апреля 1926 года, с выплатой всего положенного за этот период денежного довольствия.

Практически все средства В. С. Ощепкова уходили на лечение больной жены. Он стал пытаться добиться перевода в Москву или Ленинград, где можно было бы обеспечить более действенную лечебную помощь и иметь более высокий оклад, для чего пытался убедить военное начальство в перспективности использования дзюдо в военном обучении (см. ниже). В итоге в сентябре 1929 года его усилия увенчались успехом, и он был вызван в Москву. Его жена к этому моменту уже скончалась.

В 1914 году, сразу после приезда в Россию, В. С. Ощепков организовал во Владивостоке кружок дзюдо, функционировавший по адресу ул. Корабельная набережная, д. 21 (ныне - спортивный клуб Тихоокеанского флота), о чём в июне 1915 года появилась статья в столичном журнале «Геркулес». В 1917 году во Владивостоке состоялся первый в истории широко разрекламированный международный матч по дзюдо: ученики В. С. Ощепкова состязались с воспитанниками японского высшего коммерческого училища города Отару, приехавшими во Владивосток, подобный международный матч был и в 1915 году.

В 1927 году в Новосибирске на собрании ячейки Осоавиахима при штабе Сибирского военного округа В. С. Ощепков выступил с рассказом о дзюдо, после чего немедленно было решено организовать для сотрудников штаба кружок по изучению приёмов самозащиты. Услугами редкого специалиста поспешило воспользоваться и местное общество «Динамо».

Сразу после перевода в Москву В. С. Ощепков открыл при Центральном доме Красной Армии (ЦДКА) двухмесячные курсы «дзюу-до» (написание того времени). После первых показательных выступлений в ЦДКА немедленно были созданы две группы из военнослужащих и работников Дома Армии, а также первая в стране женская группа.

В 1929 Ощепков стал преподавателем Государственного центрального института физической культуры (Инфизкульта). Работа в Институте физкультуры дала Ощепкову уникальную возможность познакомиться с системами борьбы народов СССР, представители которых обучались у него на кафедре. Он проанализировал штыковой бой, международные спортивные единоборства, китайское ушу и целый ряд национальных видов борьбы с точки зрения их применимости в боевой схватке. На основе дзюдо благодаря этому анализу Ощепков и создал более совершенную прикладную борьбу, которая впоследствии получила название самбо.

В 1930 году при непосредственном участии В. С. Ощепкова было подготовлено и опубликовано «Руководство по физической подготовке РККА», а в 1931 году - методическое пособие «Физические упражнения РККА», где впервые в нашей стране была изложена комплексная программа обучения рукопашному бою. Параллельно с публикацией методических материалов В. С. Ощепков провёл специальные курсы для начальствующего состава Московского гарнизона, а затем развернул работу в инструкторско-методическом бюро при Московском гарнизонном комитете, непосредственно сам осуществлял преподавание рукопашного боя в нескольких воинских частях, а также принял участие в состязаниях комсостава Московского гарнизона по штыковому бою, заняв там первое место.

В 1931 году в СССР был разработан физкультурный комплекс «Готов к труду и обороне СССР» (ГТО СССР). В 1932 году был учреждён комплекс ГТО второй ступени, в котором, в качестве одной из норм, появились приёмы самозащиты. Разработкой комплекса приёмов для ГТО-II по поручению спецкомиссии под председательством С. С. Каменева занимался именно В. С. Ощепков.

В 1930 году на базе ЦДКА, но по линии спорткомитета СССР, В. С. Ощепков провёл специальные курсы инструкторов, на которых получили подготовку преподаватели физвоспитания из самых различных регионов страны. Среди них был Александр Рубанчик из Ростова-на-Дону, который служил в милиции, и по инициативе которого Ощепков провёл показательные выступления в Центральной высшей школе милиции, в которых, кроме него самого, приняли участие выпускники курсов в полном составе. Демонстрация имела потрясающий успех, после чего В. С. Ощепков немедленно был приглашён для преподавания в этом головном учебном заведении милиции. Помимо обязательного курса рукопашного боя, В. С. Ощепков стал вести в ЦВШМ и клубную работу, которая продолжалась и на военном факультете Инфизкульта. Программа обучения Ощепкова и клубные занятия в ЦВШМ были ликвидированы в 1934 году по требованию В. А. Спиридонова, заявившего, что это противоречит его собственной и официально утверждённой программе.

В 1932 году при Инфизкульте был учреждён военный факультет. Преподавание рукопашного боя и борьбы в одежде как на факультете, так и на организованных при нём курсах осуществлялось тоже Ощепковым. В 1933-1934 годах он также обучает учащихся двухгодичной школы профсоюзов имени Н. М. Шверника. В 1934 году Василий Сергеевич создаёт свою секцию в только что построенном Дворце спорта Авиахима, которую в 1935 году передаёт своему ученику, практиканту из Инфизкульта А. А. Харлампиеву. Летом 1937 года В. С. Ощепкову удалось добиться открытия специализации по дзюдо в организованной при Инфизкульте Высшей школе тренеров.

В ночь с 1 на 2 октября 1937 года был арестован. Ощепков умер в камере Бутырской тюрьмы 10 октября - по официальной версии от сердечного приступа.

В 1957 году, благодаря стараниям вдовы Ощепкова, Анны Ивановны, он был реабилитирован.

Ощепков был трижды женат. С первой женой, Екатериной Журавлевой, он развёлся в Харбине в 1924 году, после того как, будучи в командировке, влюбился в 17-летнюю землячку из Александровска Марию Григорьевну, жившую к тому времени в том же городе. В 22 года в Новосибирске вторая жена умерла от туберкулёза. В Москве Ощепков женился на Анне Ивановне Казембек.

В последние годы у Ощепкова стали появляться проблемы со здоровьем. Ученики Ощепкова отмечали, что он никогда не показывался перед ними обнажённым хотя бы по пояс. Некоторые делали вывод, что он скрывал какое-то кожное заболевание. Ученик Харлампиева и Ощепкова А. А. Будзинский рассказывал, что был на квартире у учителя в начале 1937 года в переулке Медведева. По его словам, «Василий Сергеевич лежал на постели и был болен, его уже мучила болезнь сердца, и он не расставался с нитроглицерином».

В 2000-е годы в различных регионах России были организованы клубы и турниры по самбо памяти В. С. Ощепкова, в том числе Всероссийский юношеский турнир по боевому самбо памяти В. С. Ощепкова. Во время встречи совета Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества АТЭС во Владивостоке в сентябре 2012 года там был открыт памятник мастеру.

Дата: 2012-08-16

Ощепков Василий Сергеевич родился в 1882 году на острове Сахалин, в поселке Александровский пост. После смерти отца в 1903 году семья волею судеб оказывается в Японии, где будущий родоначальник дзюдо в России встречает архиепископа Японского отца Николая, который благословляет Василия на путь познания восточных единоборств, чтобы впоследствии использовать их во благо России и во многом помогает ему.

Ощепков начинает обучение в семинарии города Токио, затем продолжает его в институте дзюдо Кодокан, который основал , и становится третьим иностранным человеком и первым русским, который получил степень мастера. В конце 1914 году, вернувшись в Россию, получил должность переводчика в контрразведке и организовал во Владивостоке секцию дзюдо. Уже в 1917 году там прошел первый в международный матч по дзюдо. В 1918 Ощепков призывается в колчаковскую армию и отправляется в командировку в японское Управление военно-полевых сообщений.

Рекламируя и продавая советские фильмы в Китае, Василий знакомится с местными видами самообороны, в том числе и с ушу. Через 5 лет Василий дает согласие работать на контрразведку советской армии и отправляется в Японию под видом продюсера фильмов. Из-за разногласий с начальством в 1927 году он возвращается в родную страну, где обвиняется в растрате казенных денег, но до трибунала дело не доходит. Василий получает и начинает работу переводчика в Новосибирске, куда высшие руководительские силы оформляют его задним числом, а именно на год раньше, и выплачивают положенную за это время зарплату.

Ощепков продолжает популяризовать дзюдо, в результате чего в штабе Сибирского военного округа было решено создать кружок по самозащите, в котором Ощепков выступает как инструктор. В 1929 году, после перевода в Москву, он создает двухмесячные курсы дзюдо при ЦДКА. Затем были созданы еще две группы из работников и военнослужащих и первая женская группа в стране. Занимаясь публикациями методических материалов, Ощепков параллельно принимает непосредственное участие в разработке норм комплекса ГТО, преподает в московском институте физкультуры, обучает учеников школы имени Шверника, а в 1934 году создает свою секцию, которую спустя год передает своему ученику .

В 1937 году Василий Сергеевич добивается открытия специализации дзюдо в высшей школе тренеров. В октябре 1937 года его берут под арест по обвинению в шпионаже, но истинной целью НКВД было желание выйти через него на харбинцев. Спустя 10 дней Ощепков умер от сердечного приступа в Бутырской тюрьме. В 1957 году вдова Василия Сергеевича добилась реабилитации мужа. Среди его воспитанников были:

• А.А.Харлампиев,
• В.Г.Кузовлев,
• Р.А.Школьников,
• И.В.Васильев,
• В.В.Сидоров,
• Н.М.Галковский и многие другие.

В 2000-е годы в России были организованы спортивные секции и турниры памяти В. С. Ощепкова.

Василий Ощепков видео

Официальным основоположником самбо принято называть Анатолия Аркадьевича Харлампиева. Абсолютно точно, что он стоял у истоков создания борьбы. Он стал первым руководителем «Всесоюзной секции вольной борьбы (САМБО)», а его книга «Борьба САМБО» выдержала в Советском Союзе множество изданий и долгие годы являлась настольной книгой для всех самбистов.

Дед А. А. Харлампиева - Георгий Яковлевич Харлампиев - был выдающимся гимнастом и кулачным бойцом. Он много лет собирал, изучал и классифицировал различные приёмы боя, борьбы и самозащиты. Будучи чрезвычайно сильным, он пальцами мог порвать монету в три копейки. Существует легенда, что его будущая жена однажды ехала на тройке и лошади понесли; катастрофа казалась неминуемой. Однако по той же улице гулял Георгий Яковлевич, который смог остановить тройку - так они и познакомились.

Отец - Аркадий Георгиевич Харлампиев - с отличием окончил Академию художеств и был послан на обучение в Париж за государственный счет. Через некоторое время он остался без средств и, чтобы продолжить учёбу, начал выступать на профессиональном европейском ринге. Вскоре стал чемпионом Франции, а затем и Европы, в абсолютной категории. Вернувшись в Россию, по прошествии времени стал родоначальником российской, а затем и советской школы бокса.

В шестилетнем возрасте Анатолий, которого тренировали дед и отец, выступал в воздушной гимнастике под куполом цирка. В шестнадцать лет он был уже зрелым бойцом и весьма разносторонним спортсменом. Тогда, в 1922 году, известный военный деятель Николай Ильич Подвойский благословил Харлампиева на разработку универсальной борьбы.

В то время он работал в Коммунистическом университете трудящихся Востока (КУТВ) и Обществе строителей Международного красного стадиона (ОСМКС) преподавателем физической культуры и подрабатывал в одном из московских театров, обучая актёров сценическому движению.

В КУТВе собрались профессиональные революционеры из стран Дальнего Востока, в том числе из Китая и Монголии. Многие из них владели боевыми искусствами, и у Анатолия Аркадьевича была возможность регулярно с ними практиковаться. Боролся он и с татарами (национальная поясная борьба). Еще до того он в совершенстве овладел французской борьбой, английским и французским боксом; фехтовал, бегал, был великолепным акробатом и альпинистом высокого класса. Лично знал таких выдающихся борцов как Поддубный, Буль, Спуль и др.

В течение ряда лет Анатолий Аркадьевич ежегодно выезжал в среднеазиатские и кавказские республики, где ещё сохранились национальные виды борьбы. Он изучал их, систематизировал приёмы и методы тренировки, для чего боролся на состязаниях сам, иногда по много часов подряд. При весе в 72 кг, используя свое мастерство, он иногда побеждал бойцов в два раза тяжелее него.

По мотивам этих путешествий А. А. Харлампиева в начале 1980-х годов был снят фильм «Непобедимый». Уже будучи выдающимся мастером, Харлампиев изучал классическое дзюдо под руководством друга отца, Василия Сергеевича Ощепкова, который долго жил в Японии и тренировался в школе дзюдо Кодокан.

В 1938 году борьба самбо обрела официальный статус, и Харлампиев возглавил Федерацию самбо СССР, однако развитие нового вида борьбы было приостановлено Великой Отечественной войной. В первые же её дни Харлампиев ушел добровольцем на фронт; его служба была отмечена многими наградами. Закончив войну на Дальнем Востоке, он учился борьбе уже у японских пленных, в обозе которых было десять татами для дзюдо.

После войны продолжил свою работу по распространению и развитию самбо. Уже после ухода с поста главы федерации, Харлампиев оставался общепризнанным лидером этой борьбы и имел непререкаемый авторитет в этой области. Анатолий Аркадьевич являлся также преподавателем кафедры физической культуры МЭИ.

Ощепков Василий Сергеевич

Нисколько не умаляя достоинств А. Харлампиева, большинство специалистов считают, что основы самбо в стране были заложены все же не им. Трудно переоценить вклад Василия Сергеевича Ощепкова, советского разведчика, долгие годы проработавшего в Японии. Он родился на Сахалине. После оккупации острова японцами в 1905 году был отправлен на учёбу в Японию, где с сентября 1907 года обучался в семинарии города Токио при православной миссии, организованной будущим святым Николаем Японским. 29 октября 1911 года был принят в институт дзюдо Кодокан в Токио, основанный Дзигоро Кано. 15 июня 1913 года Ощепков получил первую мастерскую степень - сёдан (первый дан), а в октябре 1917 года, во время командировки в Японию, сдал экзамены на второй дан, став первым русским и третьим европейцем, получившим второй дан по дзюдо.

В 1914 году вернулся в Россию. Работал переводчиком в контрразведке Заамурского военного округа в городе Харбине, а затем в разведотделе Приамурского округа. После Февральской революции 1917 года, так как разведка и контрразведка Российской империи прекратили своё существование, стал преподавателем рукопашного боя «Курсов для подготовки милиционеров городской и уездной милиции», так как средств не хватало - перебивался случайными заработками. В 1919 году был мобилизован колчаковцами и откомандирован в японское Управление военно-полевых сообщений, где работал переводчиком; в этот период он установил связь с Осведомительным отделом подпольной РКП(б) и стал сотрудничать с красным подпольем.

После вывода японских войск из Приморья Ощепков получил предложение о сотрудничестве с советской разведкой, и 1 сентября 1923 года дал подписку о сотрудничестве с Отделом агентурной разведки 5 армии, после чего был отправлен на Северный Сахалин, всё ещё остававшийся под японской оккупацией. В 1925 году вернулся в Японию под видом кинопродюсера. Его донесения имели важный практический смысл, однако из-за разногласий с некомпетентным начальством ему в 1926 году пришлось вернуться в СССР, где он был обвинён в растрате казённых средств, чуть не отправлен под трибунал. Чтобы компенсировать 3140 иен, израсходованных на агентов, но не подкреплённых расписками, ему пришлось распродать практически всё личное имущество, включая кинопроектор.

В штабе СибВО не собирались терять высококвалифицированного япониста, и Ощепков был оставлен во Владивостоке в качестве переводчика. В это время его жена заболела туберкулёзом лёгких, и практически все средства Ощепкова уходили на её лечение, которое не особенно помогало. Он стал пытаться добиться перевода в Москву или Ленинград, где можно было бы обеспечить более действенную лечебную помощь и иметь более высокий оклад. В итоге в сентябре 1929 года он был вызван в Москву. К сожалению, его жена к этому моменту уже скончалась.

В 1914 году, сразу после приезда в Россию, Ощепков организовал во Владивостоке кружок дзюдо. В 1917 году во Владивостоке состоялся первый в истории международный матч по дзюдо: ученики Ощепкова состязались с воспитанниками японского высшего коммерческого училища города Отару, приехавшими во Владивосток на экскурсию.

В 1927 году в Новосибирске на собрании ячейки Осоавиахима при штабе Сибирского военного округа Ощепков выступил с рассказом о дзюдо, после чего немедленно было решено организовать для сотрудников штаба кружок по изучению приёмов самозащиты. Услугами редкого специалиста поспешило воспользоваться и местное общество «Динамо».

Сразу после перевода в Москву В. С. Ощепков открыл при Центральном доме Красной Армии (ЦДКА) двухмесячные курсы дзюдо. После первых показательных выступлений в ЦДКА немедленно были созданы две группы из военнослужащих и работников Дома Армии, а также первая в стране женская группа. В 1930 году при непосредственном участии Ощепкова было подготовлено и опубликовано «Руководство по физической подготовке РККА», а в 1931-м - методическое пособие «Физические упражнения РККА», где впервые в нашей стране была изложена комплексная программа обучения рукопашному бою. Параллельно с публикацией методических материалов Ощепков провёл специальные курсы для начальствующего состава Московского гарнизона, а затем развернул работу в инструкторско-методическом бюро при Московском гарнизонном комитете, непосредственно сам осуществлял преподавание рукопашного боя в нескольких воинских частях, а также принял участие в состязаниях комсостава Московского гарнизона по штыковому бою, заняв там первое место.

В 1931 году в СССР был разработан физкультурный комплекс «Готов к труду и обороне СССР» (ГТО СССР). В 1932 году был учреждён комплекс ГТО второй ступени, в котором, в качестве одной из норм, появились приёмы самозащиты. Разработкой комплекса приёмов для ГТО-II по поручению спецкомиссии под председательством С. С. Каменева занимался именно Ощепков.

В 1930-м, на базе ЦДКА, но по линии спорткомитета, Ощепков провёл специальные курсы инструкторов, на которых получили подготовку преподаватели физвоспитания из самых различных регионов страны. Его показательные выступления в Центральной высшей школе милиции имели потрясающий успех, после чего Ощепков немедленно был приглашён для преподавания в этом головном учебном заведении милиции.

Ощепковская программа обучения и клубные занятия в ЦВШМ были ликвидированы в 1934 году по требованию В. А. Спиридонова, заявившего, что это противоречит его собственной и официально утверждённой программе. В 1932 году при Московском институте физкультуры был учреждён военный факультет. Преподавание рукопашного боя и борьбы в одежде как на факультете, так и на организованных при нём курсах осуществлялось тоже Ощепковым. В 1934 году Василий Сергеевич создаёт свою секцию в только что построенном Дворце спорта Авиахима, которую в 1935 году передаёт своему ученику, практиканту из Инфизкульта А. А. Харлампиеву.

Летом 1937 года В. С. Ощепкову удалось добиться открытия специализации по дзюдо в организованной при Инфизкульте Высшей школе тренеров.

В ночь с первого на второе октября 1937 года был арестован по обвинению в шпионаже в пользу Японии наравне с другими разведчиками 4 Управления. НКВД пыталось выйти через него на так называемых «харбинцев». Ощепков умер в камере Бутырской тюрьмы от сердечного приступа. В 1957 году он был реабилитирован. В 2000-е годы в различных регионах России были организованы клубы и турниры по самбо памяти В. С. Ощепкова, в том числе Всероссийский юношеский турнир по боевому самбо памяти В. С. Ощепкова.

Спиридонов Виктор Афанасьевич

Виктор Афанасьевич Спиридонов - офицер царской армии, перешедший на службу Советской республике – также относится к числу основателей самбо. Как и Ощепков, он с молодости серьезно занимался дзюдо.

Происходил он из мещан Вятской губернии. В семнадцать лет, не закончив гимназию, ушёл в армию рядовым - вольноопределяющимся. За свою стать был направлен в Кремлёвский батальон. Заслужил унтер-офицерские лычки и был командирован в Казанское пехотное училище, где учился в одном взводе с будущим маршалом Советского Союза А. И. Егоровым.

В 1905 году Спиридонов в звании подпоручика отправился на Русско-японскую войну, воевал в конной разведке. Был награждён орденом Святой Анны IV-й и III-й степеней и орденом Станислава III-й степени с мечом и бантом. С 1906 года увлёкся модным тогда в Европе джиу-джитсу, которое изучал по издававшимся в России и в Европе пособиям и самоучителям.

На катке Виктор познакомился со старшеклассницей-гимназисткой, купеческой дочерью Клавдией Чистовой, которой стал помогать в гимназических занятиях. Именно в это время он получил приказ о переводе в Сибирский третий пехотный резервный Нерчинский полк. Чтобы не разлучаться с будущей женой, он пожертвовал карьерой: подал в отставку, утратив право на своевременное получение очередного чина. Несколько месяцев спустя он вновь поступил на службу, но уже в ту воинскую часть, которая базировалась неподалёку от его суженой - в 238-й Клязьминский резервный батальон, сформированный ещё самим Петром I.

В Первую мировую войну Спиридонов с первых дней оказался на фронте. Был тяжело контужен шрапнелью, год провёл в госпиталях, после чего был «уволен от службы с производством в следующий чин и награждением мундиром и пенсией». Революция лишила отставного штабс-капитана даже той небольшой офицерской пенсии, которую он получал. Он перебивался случайными заработками, однажды был ненадолго арестован. В 1919 году он стал счетоводом в Главном броневом управлении Красной армии.

По мере улучшения здоровья Спиридонов вновь стал возвращаться к спортивным привязанностям. Он был членом Московского речного яхт-клуба, начальником школы джиу-джитсу по подготовке инструкторов милиции при Главном управлении рабоче-крестьянской милиции, преподавал спортивные дисциплины в одной из железнодорожных организаций Всевобуча, а также стал заведующим Московскими окружными курсами инструкторов спорта и допризывной подготовки имени товарища Ленина, где тогда появился предмет «Защита и нападение без оружия».

В начале 1923 года в Москве было учреждено Пролетарское спортивное общество «Динамо», среди учредителей которого был и Виктор Спиридонов, организовавший при «Динамо» секцию нападения и защиты. Его первая группа насчитывала всего 14 человек, поэтому, чтобы привлечь к занятиям как можно больше народу и заинтересовать молодёжь, Виктор Афанасьевич выступил в цирке перед красноармейцами с лекцией и показательными выступлениями. Выступление имело большой успех: цирк был переполнен.

За несколько лет Спиридонову удалось подготовить целую плеяду инструкторов. Тогда же он издал три книги, излагавшие основные принципы разработанной им системы самозащиты: «Руководство самозащиты без оружия по системе джиу-джитсу» (1927), «Самозащита без оружия. Тренировка и состязания» (1928) и «Самозащита без оружия. Основы самозащиты. Тренировка. Методика изучения» (1933). Пропагандируя дело самозащиты, В. А. Спиридонов объездил весь Советский Союз. Секции самозащиты стали функционировать не только в московской, но и во многих других динамовских организациях.

Свою чисто прикладную борьбу в одежде Спиридонов культивировал как ведомственный, закрытый для посторонних вид спорта. Поэтому когда в 1928 году в Москве во время Всесоюзной Спартакиады Спиридонов предложил гостям из Германии, приехавшими с показательными выступлениями по джиу-джитсу, провести товарищеский матч с его учениками, те спокойно согласились; к удивлению немецких гостей, ученики Спиридонова выиграли две схватки из трёх. В феврале 1929 года был проведён первый чемпионат московского «Динамо» по преподававшемуся Спиридоновым виду борьбы в одежде (сам Спиридонов свою систему именовал поначалу просто «самозащита», потом, отдавая дань модным тогда сокращениям, стал называть «система САМ»; впоследствии появилось название САМОЗ).

С началом Великой Отечественной войны В. А. Спиридонов стал обучать рукопашному бою бойцов Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД на специальной учебной базе в подмосковных Мытищах.

Пушница Александр Михайлович

Александр Михайлович Пушница - самый титулованный самбист в истории! Заслуженный мастер спорта СССР, Вице-президент Всемирной федерации самбо и дзюдо, девятикратный чемпион СССР, двукратный чемпион Европы, трехкратный чемпион мира, трехкратный победитель Кубков мира, трехкратный чемпион Спартакиады народов СССР, семикратный чемпион России.

Александр Пушница родился в деревне Кореново Новосибирской области. Служил в армии, в городе Фрунзе. Там его уговорили выступить на соревнованиях по самбо. Не зная многих приемов и нюансов этой борьбы, ему удалось выиграть. Через 10 дней он поехал на первенство Киргизии и... тоже одержал победу! Стать чемпионом Киргизии на тот момент ему помогли отличная физическая подготовка и хорошая координация движений. После этого Пушница еще не раз выигрывал первенство Киргизии и всесоюзные турниры по самбо на приз памяти космонавтов Волкова и Пацаева.

После службы в армии переехал в Омск, работал инспектором уголовного розыска. В 1971 году выполнил норматив мастера спорта. Три года спустя на чемпионате мира в Улан-Баторе (Монголия) Пушница одержал победу в весовой категории до 90 кг. В 1974-м он - чемпион СССР, в 75-м - чемпион мира, в 76-м - чемпион Европы. В 1977 году в его руках Кубок СССР и Кубок мира, завоеванный в Испании.

В 1987 году окончил Омский государственный институт физической культуры. Через год завершились его выступления в большом спорте. В 1997 году неутомимый Александр Михайлович выиграл чемпионат Европы среди ветеранов в Париже.

В 2005 году в Омске была издана повесть Владилена Леха «Подсечка в темп шагов». Там живо и подробно описывается судьба этого интереснейшего человека.

Из воспоминаний Александра Пушницы:
«Идем мы с женой как-то по Чкаловскому поселку – это окраина Омска. Тот еще райончик. Супруга отчего-то развеселилась – и давай от меня убегать. «Помогите! – кричит. – Убивают!» А рядом у подъезда похмеляется какая-то компания. Человек восемь. Ну, они и пришли на помощь даме. Попытался им объяснить все – не получилось. Жену тоже не послушали. Накинулись на меня – я так в шутку их всех и раскидал. Никого не бил, старался помягче. Ну, намылил кому-то лицо, кому-то снега в рот набил. «Успокойтесь, – говорю, – ребята!» Не успокоились. Напротив, смотрю – они уже ножи достали. Ну, дела, думаю. Не до смеха было, если честно. Пришлось потрудиться, попотеть, чтобы их разоружить и отправить на землю. Ничего, справился...»

Федоров Александр Сергеевич

Александр Сергеевич Федоров стал первым чемпионом мира по самбо. Он не знал поражений 25 турниров подряд! Пять раз становился чемпионом СССР, побеждал на европейском и мировом первенствах. За отменное выполнение болевых приемов его «наградили» прозвищем «король партера».

Александр Фёдоров родился в Пермской области, а самбо начал заниматься в Свердловске в конце 60-х годов. В 1973 году он одержал историческую победу на первом чемпионате мира в Тегеране (Иран). В финальной схватке ему пришлось бороться на глазах у самого иранского шаха, который горячо поддерживал противостоявшего Федорову хозяина турнира, чемпиона мира по вольной борьбе. Властитель обещал своему соотечественнику за победу роскошный особняк. Но даже этот, дополнительный стимул, в конечном счете, действия не возымел.

Своей неповторимой техникой Александр Сергеевич во многом перевернул существовавшие до тех пор представления о самбо, разнообразив арсенал этой борьбы совершенно новыми приемами. В то время ему не было равных.

Будучи одним из родоначальников борьбы самбо на Урале, впоследствии он сумел передать свой талант и мастерство целой плеяде ярких представителей свердловской школы самбо. Федоров не раз готовил и сборную команду РСФСР к ответственным стартам, за что был удостоен звания "Заслуженный тренер России".

Любопытно, что своих спортивных высот он добился "без отрыва от производства". Александр Фёдоров работал токарем цеха №42 на заводе "Уралмаш". И наряду со званием «заслуженного мастера спорта СССР» получил звание «ударника коммунистического труда»!

Вот некоторые из его ярких высказываний и интересных воспоминаний:
«Эмоции не надо сдерживать. До выхода на ковер их нужно совсем немного подкопить, а на ковре - максимально и с пользой потратить».

«На вершине мастерства - не сила, не талант, а… тактика. Варьирование, импровизация, быстрый переход с одного приема на другой - это то, что приносит удачу. У меня же как было? Соперник ещё в воздухе, еще на ковер не приземлился, а я уже болевой провожу. Стремительно всё!»

«С учеников я спрашивал жестко. На сборах заставлял каждое утро садить на плечи тяжелоатлета (это 150-170 кг!) и бежать с ним километр! Они на меня ругались, злились: «Сел бы он на тебя! И побежал бы ты с ним!». Ну, я брал и бежал! Они сразу замолкали». «Каждый новый прием я отрабатывал сначала на низкорослом борце, затем - на высоком, затем - на борце среднего роста. На каждом приблизительно по 150-200 раз. Только после этого прием становился мне родным».

«Однажды «для силы рук» я по веревке спускался с шестого этажа (где жил) на первый. Сосед со второго этажа увидел это, принял меня за вора и вызвал милицию. Потом долго шутка ходила: «Федорова только милиция может от тренировок оторвать».

«В ХIII веке на Руси схватки без оружия назывались «потешным мужицким делом». Я никогда не относился к борьбе, как к потехе. Перед соревнованиями так и говорил соперникам: «Ребята, вы тренируйтесь-не тренируйтесь, а чемпионом Советского Союза буду я». Нагло? Нагло. Но этот психологический прием всегда срабатывал».

«На спор я могу сделать всё, что угодно: съесть банку самого острого соуса «Чили», выпить за раз три литра воды, просидеть под водой пять минут и так далее. Мне интересно преодолевать себя, открывать в себе какие-то новые возможности. «Спорить» с самим собой необходимо всегда».

«Я храню грамоту, полученную из рук Героя Советского Союза Алексея Маресьева. Ему принадлежат очень правильные и точные слова: «Жизнь не кончена, когда подводит тело. Жизнь кончена, когда подводит дух».

Чумаков Евгений Михайлович

1921 - 1997 гг.

Его тренером был сам Анатолий Харлампиев.
В 1939 году Чумаков стал Чемпионом СССР по борьбе самбо. Во время Великой Отечественной войны он воевал, был дважды ранен. В 1947-м снова завоевал чемпионство. Год спустя на Чемпионате СССР он стал призером, заняв 3 место. В 1949 году «подтянулся» до 2 места. В 1950-м и 1951-м опять стал Чемпионом СССР.

Евгений Михайлович был кандидатом педагогических наук, член-корреспондентом Международной академии информатизации. За свою жизнь написал более 200 пособий и статей по самбо. С 1950 года работал на кафедре борьбы Государственного центрального института физической культуры. На базе спортивного клуба «СКИФ» этого института он подготовил плеяду ярчайших спортсменов, среди которых: Олег Степанов, Евгений Глариозов, Анатолий Юдин, Генрих Шульц, Илья Ципурский и др. Его ученики поднимались на высшую ступень почета 36 раз, а всего чемпионов и призеров, которых тренировал Чумаков, около 60!

Этот человек ушел из жизни 10 августа 1997 года. Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве.

Заслуженный мастер спорта по борьбе самбо Олег Степанов вспоминал о нем:
«Мой тренер, Евгений Михайлович Чумаков, давал своим ученикам простор для самоанализа. Мы сами себя судили, сами делали выводы. Когда в 61-м году я боролся в Тбилиси, из всех моих восьми встреч шесть (!) были с грузинами. Потому что за Россию боролся грузин, за Украину грузин, за Грузию два грузина. Прихожу к Евгению Михайловичу: «Вот шахматка. Тут я должен встречаться с этим, тут с этим. Как мне бороться, что делать?» Он отвечает: «Давай, Олег, борись. Из подгруппы выйдешь, потом поговорим». Через некоторое время снова подхожу к нему: «Вот я вышел из подгруппы. У меня тут полуфинал будет» - «Ну, борись, выходи в финал, а в финале поговорим». И снова та же история: «Я вышел в финал! Что делать?» - «Всё в порядке у тебя?» - «Да! Всё в порядке!» И, знаете, что я услышал в ответ?! «Ну, раз всё в порядке…как боролся, так и борись!». Не щадил он нас. И правильно делал. После побед - никаких хвалебных слов, ничего. В 1965 году за два дня я провел 12 встреч и все выиграл чисто. Возвращаюсь в Москву. Евгений Михайлович говорит: «Ну, молодец. Будем дальше работать».

Степанов Олег Сергеевич

1939 - 2010 гг.

Ученик легендарного тренера Евгения Чумакова. Заслуженный мастер спорта СССР, заслуженный тренер СССР. Внес неоценимый вклад в развитие отечественного дзюдо и самбо. Бронзовый призер Олимпиады в Токио по дзюдо, шестикратный чемпион Европы по дзюдо, восьмикратный чемпион страны по самбо. В шести чемпионатах СССР награждался специальным призом за лучшую технику. На европейском чемпионате в Испании за два дня провел пятнадцать схваток и во всех одержал чистую победу.

Тренировался всегда как одержимый, и впервые стал чемпионом СССР в 1959 году. В Грузии, где к самбо относятся как к национальному виду спорта, за выдающееся индивидуальное мастерство, его называли Степаношвили.

До начала 60-х годов в СССР дзюдо не культивировали, хотя это борьба имеет много общего с САМБО, однако, значительно расходится в правилах. Но когда в Европе дзюдо стало популярно, спортивное руководство страны решило, что пора показать себя, потеснить японцев в их родном виде спорта. Дзюдо было введено во Всесоюзную федерацию по самбо, а ведущим самбистам страны было предложено выступить на татами. Среди этих спортсменов был Олег Степанов.

Сам он так рассказывал о начале своей карьеры дзюдоиста: «Дебют получился удачным. В 1962 году в немецком городе Эссене два советских борца - Анзоры Киброциашвили и Кикнадзе - стали чемпионами Европы. В командном зачете новички стали третьими.

Японцы настороженно отнеслись к такому старту. Европейских спортсменов они знали наперечет. Везде там трудились их инструкторы. А тут Союз! Что там за "темные лошадки" объявились, откуда? А на носу Олимпийские игры. Да еще в Токио. И решили они пригласить к себе загадочных русских.

В 1963 году за море отправились мы вчетвером. Я (весовая категория 68 кг), Володя Панкратов (80 кг), Дурмишхан Беруашвили и Генрих Шульц (свыше 80 кг). Отправили нас без тренера, без представителя команды. Нам предстояло выступить в четырех японских городах: Йокогаме, Маэбаси, Кобе и Токио. Японцы нас принимали очень дружелюбно, но за соперников своим борцам не считали. Были уверены, что победят нас "на сухую" со счетом 16:0.

Первый город - Маэбаси. Проигрываем хозяевам - 1:3. В Кобе добиваемся ничьей - 2:2. А в Йокогаме выходим на татами - и побеждаем японцев со счетом 3:1. У них шок! Газеты вышли с материалами в траурной рамке. Местная пресса писала: "По Японии прошел тайфун из советских дзюдоистов, одетых в японские кимоно". Действительно, хозяева подарили нам по комплекту кимоно. Они по качеству материи и покрою были получше наших, отечественных. Бороться в них было удобнее.

Продолжаем вояж. Бороться было нелегко. В каждом новом городе правила соревнований меняются. Судьи все японские. Тренера нет. Но мы старались не ударить в грязь лицом, поддерживали друг друга. И вот Токио. Заключительные схватки. Против нас выставили цвет японского дзюдо. И здесь нас ждал сюрприз. Хозяева ввели ничейный результат. Иначе бы они могли проиграть, а это означало для них моральное харакири. В итоге мы им уступили всего очко. Окончательный счет был 8,5 на 7,5 в их пользу».

Мастер спорта, чемпион и призер первенств и чемпионатов Москвы, Всесоюзных и Всероссийских турниров по САМБО и дзюдо, кандидат медицинских наук Евгений Гаткин добавляет к этой истории: «Этот тур был предпринят для того, чтобы как можно большее число японских дзюдоистов и любителей этого вида единоборств ознакомилось со спецификой техники советских самбистов, применительно к особенностям дзюдо.

В городе Кобэ во время схватки Степанова с именитым мастером произошла настоящая драма: один из судей, никогда до этого не видевший своими глазами, как проигрывают японцы, так разволновался, что умер прямо там, на краю татами. Степанов потряс не только этого беднягу. Вся Япония недоумевала, как этот, не атлетически сложенный, интеллигентный человек на глазах у всех мог применять такой каскад приемов бросков, болевых, а главное, удушающих захватов, которых, кстати говоря, нет в спортивном самбо.

Степанов после того вояжа, стал единственным не японцем, получившим специальную медаль и почетное звание Тигр. Надо пояснить, что человек, обладающий этим титулом, становиться национальным героем Японии и имеет ряд привилегий.

Чтобы отличить Тигра от прочих людей, на его теле лучшими мастерами тату-искусства делается специальная татуировка - тигр, оскаливший пасть и готовящийся к прыжку».

Мекокишвили Арсен Спиридонович

1912 - 1972 гг.

Семикратный чемпион СССР по САМБО. Выступал сначала за тбилисское "Динамо", а с 1946 года – за московское. Заслуженный мастер спорта. Чемпион Олимпийских Игр 1952 по вольной борьбе в тяжелом весе. Чемпион мира 1954 года. Автор книги "В строю богатырей" (1959).

В детстве попал под арбу. Врачи, лечившие мальчика, из-за серьезности травмы сомневались, что он будет хотя бы ходить. А в Грузии каждую осень на празднике урожая в селах традиционно показывали свою удаль мастера национальной борьбы чидаоба. И, конечно, каждый мальчишка хотел продемонстрировать свои возможности. Из-за травмы Арсен начал бороться позже своих ровесников. Он долго лишь наблюдал за боями. И каково же было изумление односельчан, когда мальчик вышел на бой! Собравшиеся увидели настоящего борца, отлично владевшего приемами чидаоба.

«Главное качество Арсена Мекокишвили, - отмечал Давид Рудман, - умение учиться у других было заложено в нем с детства».

Первый раз он стал чемпионом СССР по САМБО в 1940-м году. С 1941 по 1946 год чемпионаты из-за войны не проводились, а с 1947 по 1952 год Арсена Мекокишвили еще шесть раз подряд получал чемпионский титул.

Олимпийский турнир в Хельсинки стал его первым крупным международным соревнованием вообще. 14-кратному чемпиону Советского Союза по вольной борьбе и самбо исполнилось в 1952 году 40 лет.

Вот как рассказывали очевидцы о его выступлении: «С седой головой вышел грузинский богатырь на ковер Олимпиады. За плечами чуть ли не 20 лет спортивных выступлений и никакого международного опыта. А противники его имели по нескольку европейских и мировых титулов, да вдобавок все на 10-15 лет моложе. Первым вышел против Мекокишвили могучий венгр Иштван Ковач. Через шесть минут лопатки венгерского чемпиона коснулись ковра. Немец Вальтнер и англичанин Ричмонд пытались, в свою очередь, преградить путь к финалу нашему ветерану, но победы Арсена были настолько убедительны, что ему стали прочить первое место. И вот финал: трехкратный чемпион мира, «северный гигант», 30-летний Берти Антонссон и дебютант олимпийского ковра 40-летний Арсен Мекокишвили. 4:0 - таков счет поединка, «всухую» выигранного Мекокишвили. Он - Олимпийский чемпион.

Любопытно, что спор Арсена и Антонссона в Хельсинки только начинался. Через год после Олимпиады состоялось первенство мира. Мекокишвили сочли уже староватым для такого турнира и послали на чемпионат Иоганнеса Коткаса, Олимпийского чемпиона в классической борьбе. В финале Коткас встретился с Антонссоном и проиграл шведу. И тогда Мекокишвили попросили на следующий год вновь занять место на правом фланге нашей сборной. Совсем белой стала голова великого борца. На пятом десятке вернулся он на мировой ковер. Вернулся за золотой медалью. «Северный гигант» был побежден с большим преимуществом».

До 45 лет продолжал выступать Арсен Спиридонович. На I Спартакиаде народов СССР - его последнем турнире - никто из тяжеловесов, годящихся в сыновья старому богатырю, не смог одолеть его. Вместе с последней медалью Мекокишвили, Олимпийскому чемпиону и чемпиону мира, был вручен орден Трудового Красного Знамени.

Шульц Генрих Карлович

1929 - 1999 гг.

Шестикратный чемпион СССР по самбо (1955, 1956, 1958, 1959, 1960, 1961), чемпион Европы по дзюдо, Заслуженный мастер спорта, Заслуженный тренер СССР, судья международной категории, капитан первой сборной команды СССР по дзюдо.

Учился в Государственном центральном ордена Ленина институте физической культуры под руководством Евгения Чумакова. В 1956 году основал секцию самбо в МВТУ имени Баумана в Москве.

В 1963 году в составе команды из четырёх выдающихся советских спортсменов-самбистов (Олег Степанов, Владимир Панкратов и Дурмишхан Беруашвили) триумфально выступил в предолимпийском турнире по дзюдо, проходившем в Японии. На этом турнире Шульц не проиграл ни одной схватки.

После завершения спортивной карьеры более 40 лет проработал преподавателем на кафедре физического воспитания МГТУ имени Баумана. Его ученики шестнадцать раз становились чемпионами СССР по самбо, неоднократно завоевывали звания призёров первенств Европы по дзюдо.

Давид Рудман рассказывает о нем так: «Он был очень крепок, но никогда не рассчитывал на силу, а применял ее только тогда и в том направлении, как того требовал поединок. Со стороны казалось, что он делает все легко, играючи. Генрих был высок, строен и имел добрый, веселый и мягкий характер. Схватки вел в прямой красивой стойке, виртуозно владел техникой бросков, охотно уступал сопернику захват, как бы приглашая поучаствовать в игре: кто – кого… Все хотели победить Генриха, но это было невозможно. Он неизменно находил брешь в защите соперника и всегда переигрывал его в открытой борьбе».

Рудман Давид Львович

Первый Чемпион мира в весе до 68 кг (1973), шестикратный Чемпион первенства СССР (1965, 1966, 1967, 1968, 1969, 1973), победитель I Международного турнира по самбо (1967). Первый в истории европеец, двукратный чемпион Европы, отвоевавший у японских спортсменов пальму мирового первенства по борьбе дзюдо. Заслуженный мастер спорта СССР по борьбе самбо. Заслуженный тренер СССР. Создатель и почётный президент российской профессиональной школы «Самбо 70», выпускающей чемпионов России и Европы в области боевых единоборств. Руководитель Американской федерации дзюдо и самбо. Президент FIAS.

Родился в Куйбышеве (ныне Самара). О начале своей карьеры в самбо он рассказывает так: «Отец мой работал в Куйбышевском строительном техникуме, где Николай Подгорнов организовал секцию самбо. И я долго просил отца записать меня туда. Отец пошел, поговорил, но Подгорнов сказал: «рано», так как мне было всего лишь 14 лет. Прошло ещё года два, в течение которых я постоянно нудил «ну когда же, когда?», пока, наконец, Подгорнов меня не принял. На первой тренировке я был самым маленьким из всех сорока человек».

Окончил Инженерно-строительный институт Куйбышева и аспирантуру МИСИ (Москва). Автор книг «Самбо» (1979), «Самбо. Техника борьбы лежа. Нападение» (1982), «Самбо. Техника борьбы лежа. Защита» (1983), «САМБО» (2000), «САМозащита Без Оружия от Виктора Спиридонова до Владимира Путина» (2003) «Самбо. Настольная книга будущих чемпионов» (2007).

«Писать про самбо я начал потому, что любил выдумывать всякие новые болевые приемы, - рассказывал он сам. - У меня даже кличка была «профессор»: когда я приезжал на соревнования, все начинали меня спрашивать, как ты это делаешь, а как-то, требовали показать. А потом и вовсе полушутя-полусерьезно стали уговаривать: «Ты бы лучше книжку написал!» Пришел я тогда в издательство «Физкультура и спорт» и говорю, что, мол, хочу написать книгу про болевые приемы в самбо. А редактор и спрашивает: «А в самбо есть ещё какие-то приемы?» «Конечно, отвечаю - броски, например. - А кто про них тогда писать будет? - Ну, не знаю. Тот, кто лучше в бросках разбирается. - Так это, что ж получается, один будет писать про технику борьбы сидя, один про технику борьбы лежа. Нет, так дело не пойдет, если писать, то уж про все сразу». Я тогда обиделся и ушел. Писал статьи в газетах, заметки. Потом предложили опубликовать в том же издательстве «Физкультура и спорт» в серии «Азбука спорта» нечто вроде пособия по самбо для детей».

Самым главным своим детищем считает школу «Самбо-70», которой «отдал 20 лет непрерывного труда без выходных и отпусков».

«Это мой ребенок, - говорит Рудман. - Взрослый и самостоятельный. Замечательных людей - выпускников нашей школы, поверьте, очень много. Мне всегда приятно с ними общаться. Когда я приезжаю в Москву, наступает праздник общения с родными для меня людьми. Ученики - люди, с которыми прошли лучшие годы моей жизни. Мы жили одной семьей: мне было интересно с ними, а им - со мной».

Аслаханов Асламбек Ахмедович

Чемпион Украины, бронзовый призер чемпионата СССР по самбо, мастер спорта СССР, доктор юридических наук, профессор, генерал-майор милиции, депутат Государственной думы России.

Служил в армии в Харькове. Там и познакомился с самбо. Стал чемпионом ракетных войск, чемпионом Украины, мастером спорта СССР.

В 1967 году окончил Харьковский государственный педагогический институт, в 1975 году - Харьковский институт общественного питания, в 1981 году - Академию Министерства внутренних дел (МВД) СССР. Доктор юридических наук. Получил звание лейтенанта внутренней службы. Организовал секцию самбо в горном институте. В 1970 году самбисты Украины избрали Асланбека капитаном. Его команда выиграла Спартакиаду народов СССР.

В 1975-1979 годах работал в структуре Управления МВД СССР на Бамстрое (строительстве Байкало-Амурской магистрали): заместителем председателя областного совета?Динамо? , старшим инспектором, инспектором ОБХСС, заместителем начальника Управления уголовного розыска.

В 1981-1989-м - старший инспектор по особым поручениям, заместитель начальника отдела, начальник отдела Главного управления по борьбе с хищениями социалистической собственности, затем Главный инспектор главной инспекции организационно-инспекторского управления МВД СССР.

В 1988 году в Бакинском аэропорту (в то время Аслаханов был там в командировке) террорист, угрожая взорвать самолет, захватил 54 заложника. Асланбек, переодевшись работником аэропорта, вошел в самолет. Двенадцать часов вел переговоры с преступником, пока не обезвредил его и не освободил всех заложников. Награжден Орденом Красной Звезды. С 1990 года – народный депутат России.

В 2003-м, когда в Москве террористы захватили 916 зрителей и актеров мьюзикла «Норд-Ост», Асланбек снова в числе первых вошел в зал, пытаясь разрядить обстановку и освободить невинных.

Емельяненко Федор Владимирович

Федор Владимирович Емельяненко - заслуженный мастер спорта по самбо, мастер спорта международного класса по дзюдо, пятикратный чемпион России и четырехкратный чемпион мира по боевому самбо, четырехкратный чемпион мира по смешанным единоборствам в тяжелом весе по версии ""Pride FC"", двукратный - по версии ""RINGS"", трехкратный - по версии ""WAMMA"".

Родился в украинском городе Рубежное Луганской области. Мать - Ольга Федоровна Емельяненко - преподаватель, обучает специалистов-крановщиков в профессионально-техническом лицее. Отец - Владимир Александрович Емельяненко - газоэлектросварщик. Семья Емельяненко с двумя детьми (Федором и его сестрой Мариной) переехала в Россию в 1978-м, в город Старый Оскол Белгородской области. Там родились еще два сына - Александр и Иван.

Увлечение Федора борьбой началось в десять лет с занятий самбо и дзюдо в спортивной секции под руководством Василия Ивановича Гаврилова. Через год его приняли в спортивный класс, формировавшийся Владимиром Михайловичем Вороновым. По словам этого тренера, в детстве Федор не выделялся на фоне своих сверстников и добился успеха только благодаря многолетнему упорному труду и работе над собой.

Школу Федор Емельяненко закончил в 1991 году, а три года спустя получил красный диплом и специальность электрика после городского ПТУ. Восхождение к образовательным вершинам продолжилось обучением в Белгородском государственном университете на факультете физической культуры и спорта, где сейчас Федор учится в аспирантуре.

1995-97 года были отмечены службой в армии, сначала в пожарных, а потом в танковых войсках. Там Емельяненко продолжал тренировки. После демобилизации стал мастером спорта России по самбо, а спустя два месяца после этого выиграл международный турнир в Курске и получил звание мастера спорта по дзюдо. К 2000 году, после ряда громких побед в самбо и дзюдо, он начал изучать технику бокса и сфокусировался на выступлениях в ММА (от Mixed Martial Arts - смешанные единоборства).

На протяжении 10 лет Емельяненко оставался непобежденным, что беспрецедентно в истории ММА!

Любопытно, что Федор является персонажем компьютерной игры одной американской корпорации.

Многие, кто знает этого спортсмена, называют его главной отличительной чертой - скромность. Емельяненко всегда предельно сдержан в отношении оппонентов, не позволяет себе грубости и заносчивости.

Он безумно популярен не только в странах СНГ, но и в Японии, США, Корее.

Глориозов Евгений Леонидович

Евгений Леонидович Глориозов - пятикратный чемпион СССР по самбо, заслуженный мастер спорта, доктор физико-математических наук. Показательно, что в одном и том же 1965 году он выиграл чемпионат СССР и защитил кандидатскую диссертацию!

В восьмилетнем возрасте Евгений Глориозов попал в детский дом (отец тогда был в лагерях, мать лежала в больнице, а старшие братья воевали на фронтах Великой Отечественной войны). Вот уже семь лет в России проводится Спартакиада по самбо среди воспитанников детских домов и школ-интернатов на призы Е. Глориозова.

В самбо этот человек пришел благодаря одному жизненному эпизоду. На день рождения девятиклассника Евгения пригласила девочка Таня. Правда, со стороны одного знакомого им мальчишки посыпались предупреждения: придешь к ней - получишь по первое число. Женя трусом не был и пришел. Но после праздника в подъезде его поджидали... Огорчение, что он не смог дать должный отпор и возвратился домой с разбитым носом, заставило его о многом задуматься. «В тот же вечер я сел за стол и начал создавать план, как стать сильным. Сюда входили и утренние зарядки, и физические упражнения. На следующий день я пошел в Дом пионеров и попросился в секцию самбо», - вспоминает Евгений Леонидович. Тренер заниматься с ним не хотел - у мальчика слишком слабое физическое развитие и никаких спортивных перспектив. Но все-таки уступил настойчивому подростку. Целый год Глориозов тренировался и не мог выиграть ни одной схватки. Полтора года потребовалось, чтобы получить третий спортивный разряд.

Но прорыв наконец наступил. Учась на третьем курсе физфака МГУ, Глориозов становится чемпионом СССР (среди взрослых). Впоследствии Евгений Леонидович рассказывал о таком курьезном случае: «В конце восьмого класса у нас в школе с показательными выступлениями были студенты Института физкультуры, и среди них - Авдеев. Он показывал самбо в нашей школе, я самбо тогда первый раз увидел. И что вы думаете, в финале первенства Советского Союза в Харькове судьба свела меня именно с этим Авдеевым! Я у него выиграл».

Знаменитый самбист считает, что больших побед достигают только фанаты самбо, те, кто предан этому спорту душой и телом. И, конечно, он советует всем ребятам не отступать перед трудностями: ведь, если бы он спасовал, из него бы не получилось пятикратного чемпиона.