Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

В течение первых полутора столетий социальная структура общества была двойственной. Коренные жители, бывшие римские граждане, жили по законам уже не существующего государства, сохраняли свои социальные и частично политические (на уровне местного самоуправления) институты. У пришельцев-германцев началось структурирование рыхлой племенной организации: выделяются король и его приближенные, родовая знать, постоянная дружина, члены которой имели более высокий социальный статус, чем другие воины.

Постепенно общество двигалось по направлению к достижению внутреннего единства. Германцы приняли католицизм, что сблизило их с римлянами, были отменены запреты на германо-римские браки, появилось законодательство, в одинаковой степени обязательное для исполнения и римлянами, и германцами. Германцы начинают платить налоги, чего ранее не делали, а римляне - служить в армии, куда прежде их допускали только в исключительных случаях. Окончательно о достижении обществом внутреннего единства можно говорить в VI - VII вв.

Примерно в это же время начался процесс установления более прочных связей между королем и дружинниками. Если последние по традиции получали за службу боевого коня, оружие и угощение на пирах, то теперь им передается земля. Новая практика была вызвана к жизни действием следующих факторов: 1) исчерпанием земельного фонда, бывшего в распоряжении короля, и затруднением в связи с этим раздачи земель на правах аллода; 2) переходом при формировании войска от пешего народного ополчения к тяжеловооруженным конным отрядам, показавшим свою высокую эффективность в сражениях с арабами.

Именно тяжеловооруженные конники и начали получать от короля за свою службу земельные пожалования в пожизненное владение - бенефиции. Бенефициарий мог быть лишен земли в случае акта фелонии, т.е. уклонения от выполнения своих обязанностей. После смерти бенефициария земля возвращалась к прежнему владельцу, но могла быть и передана сыну умершего при условии отдельной присяги и выполнения отцовской службы. С течением времени бенефициариев начали заводить себе и магнаты.
Новая форма землевладения не сразу стала пользоваться доверием у бенефициариев. С этим связано их стремление поправить за счет полученных земель хозяйственное положение своих аллодов.

Если высшие слои общества приобретали внутреннюю иерархию, основанную на личной службе и получении за нее бенефиций, то низшие слои формировали относительно однородную группу зависимого крестьянина. Средний слой - аллодисты - размывался: часть из них переходила в разряд бенефициариев, часть попадала в поземельную или личную зависимость от магнатов или церкви.

При изучении средневекового города неиз­бежно возникает проблема социальной струк­туры его населения. Аспектов у этой проблемы много. Главный из них: кто же они, средне­вековые горожане, откуда взялось городское население, в чем его экономическая и со­циальная специфика? Затронуты и другие воп­росы: имущественная и социальная дифферен­циация в среде горожан и в то же время инте­грация различных элементов и групп в со­словие горожан, полноправие и неполноправие внутри городской массы и т. д. Из кого же состояло городское население? Из разнородных элементов: из купцов, первоначально живших в обособленных поселениях, которые в Германии именовались «вик»; из ремесленников свобод­ных и несвободных, зависимых от феодала, сеньора города; из вассалов городского сеньора, из его слуг, выполнявших различные адми­нистративные обязанности - они вершили суд, собирали подати с населения, их называли ми-нистериалами. Большинство горожан перво­начально составляли несвободные крестьяне, ремесленники, беглый сельский люд (бежавшие от своих прежних господ). Большая часть зе­мель, на которых работали крестьяне, к XI в. принадлежала феодалам. Крестьян, чья жизнь была особенно тяжела, называли во Франции -сервами, а в Англии - вилланами. Во время не­прерывных междоусобных войн крестьяне ис­кали защиты у соседнего сеньора или монастыря. Найдя могущественного покровителя, крестья­нин вынужден был признать свою зависимость от него, передать ему в собственность свой зе­мельный надел. Зависимый крестьянин продол­жал вести хозяйство на прежнем своем наделе, но за пользование им господин требовал ис­полнения барщины и уплаты оброков. Власть феодала над крестьянином проявлялось не только в том, что тот работал на барщине и платил оброк, он был лично подвластен фео­далу, землевладелец судил его в своем суде, крестьянин не имел право без позволения своего господина переселиться в другую мест­ность. Однако, несмотря на поземельную и личную зависимость от феодала, крестьянин не был абсолютно бесправен. Сеньор не мог каз­нить его, согнать с надела (если тот выполнял свои обязанности), продать или обменять без земли и отдельно от семьи. Огромную роль в жизни средневековых людей играл обычай, ко­торый соблюдали как крестьяне, так и сеньоры. Размеры оброка, виды и продолжительность барщинных работ не менялись из поколения в поколение. То, что было раз и навсегда уста­новлено, считалось разумным и справедливым. Сеньоры не могли по своей воле увеличить крестьянские повинности. Сеньоры и крестьяне были нужны друг другу: одни были «всеоб­щими кормильцами», от других трудовой люд ждал защиты и покровительства. В средние века все население Европы дели­лось на три группы - три сословия (входящие в три сословия люди обладали разными пра­вами и обязанностями). Служители церкви (свя­щенники и монахи) составляли особый слой населения - духовенство, считалось, что оно руководит духовной жизнью людей - забо­тится о спасении душ христиан; рыцари защи­щают страну от чужеземцев; крестьяне и горо­жане занимаются сельским хозяйством и ре­меслом. Тот факт, что на первом месте стояло духо­венство, вовсе не случаен, ведь главным для средневекового европейца были его отношения с Богом, необходимость спасения своей души после окончания земной жизни. Духовенство располагало своей собственной церковной иерар­хией и дисциплиной, а также суммой при­вилегий, резко отделивших его от светского мира. Служители церкви в целом были обра­зованнее рыцарей и, тем более, крестьян. Почти все ученые, писатели и поэты, художники и музыканты той эпохи были духовными лицами; они же часто занимали высшие государст­венные должности, оказывая влияние на своих королей. Духовенство делилось на белое и чер­ное, или монашество. Первые монастыри - общины монахов - появились в Европе уже после падения Западной империи. Монахами в основном становились глубоко верующие хрис­тиане, желавшие посвятить свою жизнь исклю­чительно служению Богу. Они давали обеты (обещания): отказаться от семьи, не жениться и не выходить замуж; отказаться от имущества, жить в бедности; беспрекословно подчиняться настоятелю монастыря аббату (в женских монастырях - аббатисе), молиться и трудиться. Многие монастыри владели обширными зем­лями, которые обрабатывали зависимые кре­стьяне. При монастырях часто возникали школы, мастерские по переписке книг, библиотеки; мо­нахи создавали исторические летописи (хро­ники). В средние века монастыри были центрами образования и культуры. Второе сословие составляли светские фео­далы, или рыцарство. Важнейшими занятиями рыцарей были война и участие в военных со­стязаниях - турнирах; досуг рыцари прово­дили на охоте и на пирах. Обучение письму, чтению и математике не было обязательным. В средневековой литературе описаны правила достойного поведения, которым должен был следовать каждый рыцарь: быть беззаветно пре­данным Богу, верно служить своему сеньору, заботиться о слабых и беззащитных; соблюдать все обязательства и клятвы. В действитель­ности рыцари далеко не всегда следовали пра­вилам чести. Во время войн они часто творили всяческие бесчинства. Феодалы жили в крепких каменных замках (в одной только Франции их было около 40 тысяч). Замок окружал глубокий ров, проникнуть внутрь можно было только при опущенном подъемном мосте. Над стенами замка высились оборонительные башни, глав­ная - донжон, состояла из нескольких этажей. В донжоне находилось жилище феодала, пир­шественный зал, кухня, помещение, где хра­нились припасы на случай длительной осады. В замке, кроме феодала, жили его семья, воины и слуги. Основную массу населения Европы в сред­ние века составляло крестьянство, проживав­шее в небольших деревнях по 10-15 дворов в каждой. Крестьяне пытались высвободиться от гнета феодалов путем участия в крестовых по­ходах, паломничества, бежали в леса, в воз­рождавшиеся и рождающиеся города. Они могли реально освободиться, лишь убежав в города . Таким образом, большинство из них и освобождались от личной зависимости. В этом мы можем убедиться, читая статью 2 из го­родского права города Гослара, дарованного императором Фридрихом II в 1219 году: «Если же какой-либо чужак войдет в этот город для проживания и пребудет в нем год и день так, что никто не обвинит и не уличит его в сер­вильном состоянии, да возрадуется он свободе, являющейся общим достоянием других горо­жан, а после смерти никто да не посмеет предъявлять в отношении его претензии как к своему серву» . Городской человек, ремес­ленник или купец, переставал быть крепост­ным, если ему удавалось прожить в городе определенный срок. Он уже не чувствовал над собою гнета помещичьего режима . Го­родской воздух становился волшебным, и делал крепостного свободным. Только в городе, само­стоятельно занимаясь ремеслом или торговлей, крестьянин получал возможность развивать свою деятельность. Но эта свобода не была абсолютной свободой. Эта была свобода от феодально-поместного гнета. Городской сеньор все же облагал горожан, но это обложение, уже не могло поглотить всей массы прибавочного труда ремесленников и всей торговой прибыли купцов. На экономической почве складывался и сплачивался новый, прежде феодализму неве­домый социальный слой - горожане. В рамках господствующего класса - сословия феодалов, в свою очередь, действовали более или менее крупные сословия, принадлежность к которым обеспечивала определенный социальный статус.

С.М. Стам указывает что горожане были очень неоднородным слоем. Но их объединяла общая заинтересованность в наибольшей сво­боде развития городского товарного производ­ства и обмена. Объективность данной социаль­ной общности реализовалась в коммунальной борьбе, в выработке городского права. Го­родское право фиксируется в источниках как привилегия. Но, как могло быть иначе в об­ществе, где право составляло монополию феодального класса, а все прочие были бес­правны? Горожанам, естественно, приходи­лось отвоевывать свои права и фиксировать их, так сказать, в порядке исключения. Но это были не привилегий господ, а завоевание угне­тенных. Городское право впервые в феодаль­ном обществе нарушало юридическую монопо­лию феодалов и защищало интересы просто­людинов, давало им гражданское полнопра­вие. Н.А. Хачатурян обращает внимание на го­родские корпорации и отмечает, чтобы реали­зовать свою способность трудиться, ремеслен­ник должен был войти в состав цеховой орга­низации, объединяющей ремесленников данной специальности и стремящейся к монополии на производство. Внутри цеха он был вынужден подчиняться цеховым установлениям с харак­терными для них эгалитарными тенденциями, которые можно рассматривать как своеобраз­ное проявление внеэкономического принужде­ния цеховой организации по отношению к своим членам.

Цех не единственный вид общинной орга­низации в городе. Наиболее близкой по при­роде к нему формой являлась купеческая гиль­дия - объединение купцов с определенной дис­циплиной, общим капиталом и общей собст­венностью в виде страхового фонда и склад­ских помещений. Даже союзы подмастерьев -организации, связанные уже с категорией сред­невекового труда, с общей кассой взаимопо­мощи, контролем за условиями труда и дис­циплиной, - отдали дань средневековой кор­поративности. Следует назвать, наконец, и саму городскую общину в целом, в рамках которой реализовалось единство мелких профессио­нальных корпораций (цехов, гильдий) или более крупных социальных групп (патрициата, бюргерства) и формировалась социальная общ­ность горожан.

История собственно городской общины, на­конец, которую можно наблюдать в смене веду­щих сил городской общины и форм управле­ния, а также изменениях в статусе полнопра­вия, ставшего постепенно достоянием весьма узкого круга лиц, не только владеющих не­движимостью, но и имеющих доступ к город­скому управлению, отразит глубинные сдвиги в усложняющейся по мере развития феодализма социальной структуре городского сословия .

Городская община скорее выглядит единой и сплоченной, когда речь заходит о ее на­сущных экономических, социальных и полити­ческих интересах. Главным противником, глав­ной опасностью был сеньор, все остальное отступало в тень и обнаруживалось редко . В экономическом отношении новое сословие было более всего связано торгово-ремесленной деятельностью. Обычно городское сословие отождествляется с понятием «бюргерство». Словом «бюргер» в некоторых странах Европы первоначально обозначали всех городских жителей. Позднее «бюргер» стал применяться только для полноправных горожан.

Города нигде не играли в средние века такой громадной политической роли, как в Италии, и нигде размах их торговых сношений не был так велик, как именно в этой стране. К тому же не только возникновение, но и расцвет итальян­ских городов относился к более раннему вре­мени, чем в других западноевропейских стра­нах. Однако различные итальянские города сильно отличались друг от друга и по своей экономике, и по своей социальной структуре.

Одни из этих городов (Венеция, Генуя, Пиза) в течение всего средневековья играли главным образом роль крупнейших торговых центров и занимались преимущественно внешней торгов­лей. В то же время рост ремесленного произ­водства в городах Средней и Северной Италии увеличивал потребность в рабочих руках, занятых в городском ремесле, а следовательно, в притоке населения из деревни в город. Но это могло стать возможным лишь путём разрыва феодальных пут личной зависимости крестьян от феодалов. Между тем, хотя в XII - первой половине XIII в. среди крестьянства Северной и Средней Италии имелось большое число лично свободных держателей - либелляриев, значи­тельная часть крестьян продолжала ещё оста­ваться несвободной (сервы, маснадерии).

Освобождение крестьян, которое в широких масштабах происходило во второй половине XIII в. в Средней Италии, выражалось в личном освобождении крестьян за выкуп, без земли. С конца XI в. группы лично свободного крестьян­ства начали создавать так называемые сельские коммуны, имевшие самоуправление и своих выборных должностных лиц. Эти сельские ком­муны возникли в тот период, когда города в своей борьбе против сеньоров поддерживали стремление крестьян к независимости от фео­далов. Но после победы над собственными сеньорами города стали подчинять себе сель­ские коммуны и отменять их самоуправление. Они захватывали общинные угодья сельских коммун, а богатые горожане скупали крестьян­ские наделы. К концу XIII в. во Флоренции уже резко обозначились различные слои горо­жан с прямо противоположными интересами. Купцов, менял и ростовщиков, объединённых в семь «старших цехов» - называли «жирный народ». Члены младших цехов, их подмастерья и городское плебейство составляли большин­ство населения Флоренции, их называли - «то­щий народ».

Проблема социальной структуры города Южной Италии весьма сложна. Социальный и хозяйственный облик городов определялся мно­жеством тесно связанных между собой факторов, как общеевропейских, так и специфических для данного региона. Патрициат больших городов Адриатического побережья - Бари, Бриндизи, Трани - принимал даже в XII - начале XIII в. активное участие в торговле с Византией и дру­гими странами Средиземноморья. Другой сфе­рой деятельности, дававшей патрициату боль­шую прибыль, было кредитное дело. Нередко отдельные лица или компании совмещали мор­скую торговлю с судными операциями. Другая часть патрициата была более тесно связана с королевской властью, чем торгово-ростовщическая: из этих семей выходили долж­ностные лица, игравшие ведущую роль во внутриполитической жизни города - баюлы, катепаны и многочисленные судьи. Рыцари имелись лишь в отдельных патрицианских родах, и это не меняло социального облика верхней страты. Норманны осели в городах в небольшом числе; между тем именно они со­ставляли до анжуйского завоевания основной костяк рыцарства. Городское же рыцарство отличалось своеобразием не только по своим занятиям.

Несколько иным был социальный строй боль­ших городов, расположенных на Тирренском побережье. Если исключить Амальфи (тор­говцы которого расселились по другим го­родам, образуя там целые колонии), купцы портов Салерно, Неаполя, Гаэты в XII в. мало участвовали во внешней торговле. Отчасти по этой причине нобилитет, был здесь более замкнутым. В XIII в. члены знатных городов начинают сравнительно широко использовать типично городские источники дохода: они владеют лавками и товарными складами, под­час сдают дома и торговые помещения в аренду. Прибыль, получаемая знатным лицом от лавок и домов, иногда служит объектом дарения церкви . Основную часть среднего слоя городского населения составляли ремес­ленники. Увеличивавшееся в это время отста­вание ремесла Юга от Северной и Средней Италии в первую очередь объясняется хозяй­ственной политикой норманнских королей, и особенно Фридриха II, оказывавших покрови­тельства венецианским, генуэзским и пизан-ским купцам, которые доставляли сюда ремес­ленные изделия и вывозили зерно и другие сельскохозяйственные продукты. В городах Кампании - Неаполе, Салерно - ремесленники часто передавали профессию по наследству и были тесно связаны между собой, поселяясь на

Литература одной улице или вокруг одной церкви. Даже в крупных городах жило немало мелких собственников, занимавшихся обработкой своих земель, которые были расположены недалеко от города. Многие из этих собственников по мере ослабления городского хозяйства и увели­чения фискального гнета беднели и вливались в гетерогенную пеструю массу городского плебса - чернорабочих, грузчиков, поденщиков. Как видим, это были люди разного общественного положения. Но со временем эти различия сгла­живаются, и создается, хотя и в имуществен­ном отношении разношерстное, но по-своему единое население, связанное общими правами и обязанностью взаимопомощи, подобно тому, как это было в сельской крестьянской общине.

Наконец, горожане использовали труд зави­симых людей, а также рабов в основном для домашних работ. Даже в XIII в. их было не мало, особенно в Бари - главном рынке рабов, захваченных на балканском полуострове. Рабов включали в состав приданого, передавали по завещанию наследникам, отдавали в залог при получении ссуды. В XIII в., когда сузилась возможность заниматься в городе ремеслом или найти выгодное занятие, приток сельских жите­лей в крупный город уменьшился. Исключение составил Неаполь, превращенный Карлом I в столицу королевства. После Анжуйского завое­вания множество мелких и средних городов было роздано в качестве феодов сподвижникам Карла I, что значительно повлияло на их даль­нейшую судьбу. Но и характер большого го­рода, положение отдельных слоев его населе­ния претерпели заметную трансформацию. На­чалась аграризация города, связанная с вступ­лением экономики Южной Италии в длитель­ную полосу упадка.

4. Социальная структура позднесредневекового общества

Венгрия, в том числе и территория Словакии, в XV веке все еще была типично средневековым королевством; политические, экономические, социальные структуры, несмотря на некоторые новые элементы, оставались неизменными. Она по-прежнему была страной аграрной, подавляющую часть населения составляло феодально-зависимое крестьянство, определяющей общественной силой было дворянство.

Численность населения всей Венгрии, согласно новейшим демографическим исследованиям, колебалась от 3-3,5 миллиона в начале XV в. до примерно 4-4,5 миллиона человек в конце века (вместе со Славонией и Трансильванией), численность населения Словакии - около 500-550 тысяч человек. Эти данные, однако, весьма приблизительны, их источниками являются описи повинностей (урбарии), которые сохранились лишь в очень редких случаях и отрывочно, к тому же в них записано только число податных единиц в данной местности, а не численность населения. Подавляющее большинство населения жило в сельской местности, численность жителей городов и местечек составляла предположительно около 8,2% от общей численности населения (в Западной Европе несколько больший процент, равно как и в сопредельных странах - Польше, Чешском королевстве - около 15% жителей). Даже самые значительные и крупные свободные королевские города (например, Кошице, Братислава) по европейским меркам были городами средней величины (5-10 тысяч жителей). В целом в Словакии в конце XV столетия было около 200 населенных пунктов городского типа.

Предположения относительно плотности населения в Венгерском королевстве колеблются в среднем от 10 до 32 человек на кв. км, но это очень приблизительные данные, в возвышенных районах Словакии, заселенных преимущественно валахами, которые занимались скотоводством, плотность населения гораздо ниже, например, в Липтовской и Оравской жупе - до 5 человек на кв. км, на большей части территории Словакии 5-12, в Гонтской и Абовской (в окрестностях Кошиц) жупах даже 15 человек на кв. км. Численный состав домочадцев, т. е. число живущих в одном доме, в границах Венгрии предположительно составлял около 6,3 душ. По сравнению с соседним Чешским королевством заселенность Венгрии (значит, и Словакии) была более редкой, о чем свидетельствуют и некоторые сохранившиеся памятники: например, в 1471 г. венгерское посольство, которое на выборах в сейме в Кутной Горе отстаивало право Матвея Корвина на чешскую корону, в своем выступлении сравнивало оба королевства; Венгрия рисовалась у них страной, славящейся обилием всех вещей, а Чехия - страной выдающейся численности и плодовитости населения.

Плотность населения обусловливали различные факторы, в течение XV в. обычным делом было обезлюдение и даже полное запустение некоторых населенных пунктов или целых районов. Число усадеб, которые платили подати (подати платились с одних «ворот», с одного «входа»), со времени короля Сигизмунда до конца XV столетия сократилось на 1/3. Уменьшение численности населения вызывалось разными причинами - массовая гибель от голода из-за резких перепадов погодных условий, например, долгой зимы или чрезмерной жары и засухи (которая постигла Венгрию, в частности, в 1473 г.). Причиной убыли населения были и эпидемии чумы, которые повторялись несколько раз за десятилетие, ограниченные возможности добыть средства к существованию (если, например, отдельно взятой усадьбе принадлежало слишком мало земли), насильственные действия и междоусобицы отдельных землевладельцев, вторжения иноземных войск (например, вторжения гуситских войск на территорию Словакии в первой трети века или нападения польских войск в конце XV столетия). Несмотря на все эти негативные факторы, демографическое развитие в Словакии в XV в. имело тенденцию к умеренному росту.

Определяющей силой общественного развития в средневековом обществе была его элита - дворянство, хотя оно и составляло всего лишь минимальный процент населения. Согласно новейшим гипотезам, в рамках всей Венгрии это было менее 5% от общей численности населения, из них состоятельное (среднее и высшее) дворянство составляло около 1,5% от общей численности населения. Основой основ дворянства было владение землей, дворянин жил на собственной земле и единственной его обязанностью была военная служба. Тем самым как собственник (homopossessionatus) он отличался от остальных слоев населения (homines impossessionati). Kpoме владения землей (хотя бы клочком или даже всего лишь усадьбой), дворяне пользовались и полной свободой личности, освобождением от налогов и другими привилегиями, из которых важнейшим было то обстоятельство, что без законного предписания, судебного разбирательства и приговора дворянина нельзя было отправить в тюрьму, причем дворяне были подсудны только королю (имели право быть судимы лишь самим королем или его сановниками, т. е. судьей области или палатином).

Структура дворянства на всем протяжении XV столетия не претерпела существенных изменений. Решающую роль играла только самая влиятельная или самая богатая группа, часто обозначаемая термином аристократия, олигархия, магнаты или вельможи. Хотя формально все дворяне были равны между собой (этот принцип был сформулирован в декрете короля Людовика Анжуйского в 1351 г.), в действительности дело обстояло совсем не так, дворянство как класс делилось на определенные, относительно обособленные слои. Среднее и особенно самое многочисленное мелкое дворянство в тот период не допускалось почти ни к какому участию во власти. Судьба страны решалась группой аристократии или ее верхушкой - баронами, которые вместе с церковными иерархами - прелатами - составляли королевский совет. Титул барона изначально принадлежал исключительно носителям высших званий на королевской службе, формально бароны отделялись от остальных магнатов титулованием magnificus, magnificus dominus или dominus. В период правления Анжуйской династии существовала группа магнатов, почти тождественных категории баронов и прелатов. Впоследствии, однако, возрастало число богатых и влиятельных магнатов, которым не досталось должности высокого ранга, поэтому все чаще проявлялась тенденция расширить круг баронов. Уже с конца XIV в., но особенно в XV в. с прибавлением титула magnificus начали называться и потомки или члены семьи баронов. В период правления Матвея Корвина таких баронов называли «бароны по имени» или «по рождению», в отличие от «настоящих» баронов, т. е. сановников. Все чаще начало употребляться и обозначение «магнаты», которое в конце концов возобладало. Таким образом, решающим фактором принадлежности к этой группе стал не сан, а величина имения; в правление короля Матвея Корвина эта группа магнатов стала выделяться как особый, отличающийся и по формальным признакам (например, употреблением печати красного цвета) слой дворянства.

Большинство представителей среднего и мелкого дворянства нашло себе применение на службе у высокопоставленных феодалов в качестве фамилиаров. Институт фамилиаров в известной мере напоминает западноевропейскую ленную систему. Дворяне - фамилиары какого-нибудь феодала (in familiaritate et comitiva, in sequela et familiaritate), как и вассалы в странах Западной Европы, несли военную службу у своего сеньора, воевали в его бандерии (sub eius vexillo), были его кастелянами, канцеляристами, поджупанами, осуществляли судебную власть над его крепостными во время его отсутствия и прочее. К категории самых тяжких преступлений средневековья - предательству, измене (nota infidelitatis), за которое применялось наказание в виде лишения головы и имущества, относилась не только измена королю, но и предательство своего господина. Каждый дворянин стремился найти себе как можно более богатого и влиятельного господина, потому что через фамилиаритет вел путь наверх. Верхом стремлений была служба при королевском дворе, там были неограниченные возможности, и из представителя мелкого дворянства (при Матвее Корвине даже из рядов феодально-зависимого крестьянства) можно было стать магнатом. По большей части, однако, этот путь был открыт только для более или менее состоятельного дворянства. При королевском дворе мужчины с детства начинали свою карьеру, становясь пажами, впоследствии - придворными рыцарями. Но и группа придворных рыцарей не была однородной. Помимо простых рыцарей, среди дворян существовала группа приближенных, королевских фамилиаров, советников, сотрапезников на пирах, жупанов (глав комитатов), кастелянов, а также и представителей видных магнатских семей, которые пока еще только ожидали своего назначения на должность. Эти люди титуловали себя strenuus miles или strenuus vir, с XV в. очень часто употреблялся и титул egregius. Эту группу дворян можно было бы отнести к среднему и высшему дворянству, и в источниках ее иногда обозначают понятием proceres. Как правило, им принадлежало 10-25 деревень и один замок в качестве резиденции и административного центра.

Самый многочисленный слой дворянства (около 2 / 3 от общего числа) располагал одной усадьбой и несколькими зависимыми крестьянами. По этой причине подавляющее большинство дворян вели такой же образ жизни, как и феодально-зависимые крестьяне, их положение было лучше в том отношении, что они не платили податей своему господину. Оскудение многих дворянских родов было обусловлено принципом наследования (aviticitas), который действовал в Венгрии и согласно которому наследовали все мужские потомки рода (не только старший сын, как это было принято в других странах). Полная потеря имения, этой основы дворянства, означала жить под чужой крышей, следовательно, попасть в категорию недворян и вести жизнь на земле своего господина на положении работника, в полной зависимости от него. Решением проблемы был уход в наемные солдаты, в торговлю, искать счастья в городе и тому подобное. В худшем случае такие обедневшие дворяне становились разбойниками, о чем свидетельствуют списки преступников, так называемые проскрипции, составлявшиеся на собраниях разных комитатов, где в большом количестве представлены дворяне.

Наибольшие возможности для мелкого и среднего дворянства открывались во время восшествия на престол нового короля. В большинстве случаев сначала он должен был выиграть борьбу за власть с влиятельными магнатскими родами, поэтому искал союзников и создавал свою собственную, преданную ему аристократию. Такая ситуация сложилась при вступлении Сигизмунда Люксембургского, а также Матвея Корвина. Много представителей мелкого дворянства и даже мещанства проникло тогда в относительно замкнутый слой аристократии, при Матвее Корвине этот путь не был закрыт даже для феодально-зависимых крестьян.

Пятнадцатый век породил (не только в Венгрии) новый тип дворянина, дворянина-предпринимателя. Показательным примером такого дворянства были Турзо. Юрай Турзо, дворянин из Бетлановец в Спише, распростился с образом жизни деревенского дворянина и осел в Левоче, где добился больших успехов в торговле. Его сын Ян стал коммерсантом и предпринимателем европейского масштаба. Сначала он основал филиал фирмы в Кракове (сам стал краковским мещанином) и постепенно превратил его в международное предприятие с филиалами в Левоче и Кошицах. За границей он успешно занимался новыми технологиями откачки воды из рудников, поэтому получил разрешение на подобную деятельность и в Венгрии. Со временем Турзо удалось взять у короля в аренду разработку меди в окрестностях Банской Быстрицы, он объединился с южно-немецким банкирским домом Фуггеров из Аугсбурга и создал компанию Турзо-Фуггер, которая экспортировала банскобыстрицкую медь во многие страны Европы. Но большинство дворян по своему образу мышления и стилю жизни принадлежало к средневековью. В ту эпоху одним из атрибутов дворянского сословия все еще был замок. Кроме оборонительной и экономической функции (с замком было связано обладание деревнями и землей), замок выполнял и представительскую функцию, служил символом статуса его владельца. Но владеть замком могли только самые богатые, подавляющее большинство дворянства жило в небольших замках или в дворянских усадьбах. Количество замков на протяжении XV в. сколько-нибудь существенно не изменилось, зато с поразительной быстротой росло число небольших замков (castellum - крепостца) и крепостей, что было обусловлено бурным периодом гражданской войны.

Дворянство и духовенство были двумя основополагающими сословиями, которые выносили решения о судьбах страны. Иерархия духовенства была почти тождественна иерархии дворянства, представители высшего слоя - прелаты, т. е. архиепископы и епископы, и настоятели некоторых орденских общин, - почти всегда были выходцами из магнатских семей (это положение изменилось только в правление Матвея Корвина), средний слой - каноники и священники доходных приходов фактически совпадали со средним дворянством, и даже их образ жизни был одинаков. Самый нижний слой был представлен деревенскими священниками, капелланами, которые зачастую были выходцами из семей зависимых людей или из обедневших дворян.

Третьим сословием, формирование которого началось на протяжении XV столетия, были жители городов. Однако их политическое значение не соответствовало темпам их эволюции. Количество городов за XV век быстро выросло, но по большей части речь шла о местечках феодалов, и свои привилегии они получили благодаря ходатайствам своих землевладельцев. В конце XV в. 90% всех местечек и городов находились в руках феодалов. В правовом отношении городами в полном смысле слова оставались только свободные королевские города.

Городское население тоже было дифференцировано, но до более или менее серьезных конфликтов и борьбы за власть дело не доходило. Высшим слоем мещанства был богатый патрициат - купцы и владельцы недвижимости. Члены городского совета и бургомистр избирались исключительно из их рядов. Ремесленники и мелкие торговцы составляли средний слой, самые низы городского населения состояли из весьма разнородных элементов, сюда входили подмастерья, которые ждали случая стать мастерами, прислуга, поденщики, те, чей род занятий считался недостойным (палачи, комедианты), а также маргинальные элементы (проститутки, воры, бродяги). Численность городских низов (плебса) предположительно составляла около 1 / 3 городского населения. Пятнадцатый век был еще периодом внутренней стабильности в городах, власть прочно удерживалась в руках патрициата, внутренней борьбы и волнений не происходило. Исключение составляли, вероятно, только межэтнические тренья в некоторых городах, обусловленные засильем немецкого патрициата (например, под 1468 годом сохранилось сообщение о соперничестве словаков и немцев за место бургомистра в Трнаве).

Подавляющее большинство населения (целых 80%) составляли несвободные. Это были те, чьим уделом, - согласно средневековой политической доктрине о людях троякого рода, - было работать (люди троякого рода - это те, кто воюет, bellatores, - дворянство, те, кто молится, oratores, - духовенство и трудящийся народ - laboratores). Но и категория зависимого населения не была однородной, в правовом отношении к ним относились жители частновладельческих местечек, а также сельское население от зажиточных крестьян до батраков, не имевших никакой земельной собственности. Согласно исследованиям венгерских историков, на каждые 100 зависимых приходилось 25 батраков, из них 10 имели дом, 15 не имели собственного жилья. К сельскому населению принадлежала и челядь, работавшая в имении феодала или более или менее зажиточного крестьянина. Среди зависимых находились и свободные, которые были освобождены от уплаты податей феодалу - за заслуги на господской службе, мельники феодалов и т. п.

Между зависимыми также существовало значительное имущественное расслоение. Каждый феодал был заинтересован в том, чтобы удержать при себе как можно больше преуспевающих зависимых людей, потому что каждый зависимый приносил ему доход. В течение всего средневековья главной проблемой был недостаток населения, поэтому феодалы старались, с одной стороны, удержать собственных зависимых, с другой стороны, - переманить к себе жителей других областей. Ведение хозяйства самим феодалом, т. е. в собственном поместье, в XV в. еще не получило распространения, хозяйственная деятельность землевладельца заключалась в том, что он отдавал землю своим зависимым в пользование на определенных условиях. Вплоть до середины XV в. зависимые крестьяне имели право свободно переходить от одного феодала к другому (в те времена иногда появлялись поправки к законам, которые на один год ограничивали переселение зависимых), то есть в случае недовольства своим положением они могли, заплатив определенную сумму, уйти туда, где были более приемлемые для них условия. Это обстоятельство могло повлечь за собой серьезные экономические последствия, особенно для малосостоятельных дворян. Поэтому споры между феодалами из-за зависимых людей в тот период являлись одним из наиболее частых поводов для конфликтов.

Притом, что существовали и зажиточные крестьяне - зависимые, большинство населения было вынуждено добывать свой кусок хлеба в тяжкой борьбе. Самого по себе урожая, от которого зависимый еще должен был отдать обязательные доли церкви и своему феодалу, не хватало для того, чтобы прокормить семью. Погодные условия, от которых средневековый человек полностью зависел, нередко оставляли без урожая и становились причиной повального голода. Поэтому крестьяне находили и другие способы добыть средства к существованию - разводили скот, раскорчевывали новые земли, на которых (если позволяли природные условия) культивировали виноград, закладывали фруктовые сады или выращивали овощи. Существенным источником пропитания вблизи рек было рыболовство, в лесах - дары леса и почти повсеместно - охота. Дело в том, что феодально-зависимые крестьяне в Венгрии, в отличие от других стран, вплоть до начала XVI в. (1504) имели ничем не ограниченное право охотиться.

Итак, ни в структуре населения, ни в экономическом и политическом устройстве Венгерского королевства в XV в, более или менее заметных изменений не произошло. Несмотря на количественный рост поселений городского типа, Венгрия по-прежнему оставалась аграрной страной с относительно малоразвитыми торговлей и ремеслами. Это не значит, что процесс развития совсем застопорился; просто количественный, тем более качественный рост производства продукции был не в состоянии насытить отечественные рынки (в течение XV в. их сеть значительно расширилась, почти все более или менее крупные поселения и местечки имели право на торговлю). Поэтому экспорт был минимальный, всего около 10% от общего объема внешней торговли, тогда как импорт составлял почти 90%. На вывоз шли прежде всего крупный рогатый скот, овцы, шкуры животных, после создания компании Турзо-Фуггер - медь. Важной статьей экспорта было и вино, в XV в. виноградарство получило значительный размах. Большую роль в производстве вина играли города (в Словакии - в юго-западной области: Братислава, Трнава, Пезинок, Модра, а также Кошице на юго-востоке), которые арендовали виноградники и за пределами своих территорий. В юго-западной Словакии в этот период производилось около 100 тысяч бочек вина в год, часть вина отправлялась на экспорт (в Польшу, в Чешское королевство и в Северную Германию), но большая часть шла на внутренний рынок, потому что вино было главным напитком средневекового человека (особенно в городах - из гигиенических соображений воду для питья употребляли редко).

Качественные ремесленные изделия и предметы роскоши в Венгрию приходилось ввозить. Это были в первую очередь качественные сукна и другие ткани, изделия из железа, писарские принадлежности - пергамент и бумага, пряности и плоды южных растений. Самыми крупными центрами внешней торговли в течение всего XV века были города Братислава и Кошице.