Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Григорий Котовский советский военный и политический деятель, командир Красной Армии 24 июня 1881 - 6 августа 1925.

Григорий Иванович Котовский родился (12) 24 июня 1881 года в семье заводского механика в селе Ганчешты (ныне город Хынчешты в Молдавии). Отец Григория был обрусевшим православным поляком из старинного польского аристократического рода, владевшего имением в Каменец-Подольской губернии, мать – русской.

Уже в детстве биография Котовского отличалась от его ровесников. Рос он сильным, атлетическим мальчиком. А когда потерял мать (в 2 года) и отца (в 16), стал воспитываться крестной матерью Софией Шалль.
Григорий поступил в Кукурузенское сельскохозяйственное училище, где сблизился с эсерами. Окончив училище, работал в различных имениях губернии помощником управляющего. Но нигде не задерживался долго из-за своего крутого нрава, пристрастия к воровству. Так Котовский Григорий в биографии со временем стал известной личностью в бандитских кругах. В 1905 году был арестован за то, что не явился выполнять свои военные обязанности (в 1904 началась русско-японская война). Котовского отправили на фронт, но он дезертировал, а кроме этого собрал и начал руководить отрядом, который грабил помещиков, их имения, а все полученное раздавал бедным. Долго Григория не могли поймать, крестьяне оказывали его отряду поддержку, укрывая от жандармов.

1906 году Котовский Григорий Иванович в своей биографии все-таки был арестован. Он сбежал из тюрьмы, а через полгода был снова задержан. На этот раз его осудили на 12 лет каторги. Он пребывал в Сибири, затем в Орловском централе, Нерчинске (откуда в 1913 году бежал). Котовский вернулся в Бессарабию, где вскоре снова возглавил свою группу. Со временем размах деятельности группировки увеличился: с 1915 года начались налеты на банки, конторы, казначейства. После ограбления Бендерского казначейства был арестован, приговорен к смертной казни. Но хитрость и изворотливость Котовского снова позволили ему избежать наказания. Он был помещен в Одесскую тюрьму, откуда в 1917 году был освобожден.

В годы гражданской войны Григорий Котовский участвовал в обороне Петрограда, командовал кавалерийской бригадой, воюя в Бессарабии, на Украине и на советско-польском фронте. В 1921 году Котовский командовал кавалерийскими частями, в том числе подавляя восстания махновцев, антоновцев и петлюровцев.

Летом 1925 года нарком Фрунзе назначает Котовского своим заместителем. Вступить в должность Григорий Иванович не успел - он был застрелен Мейером Зайдером 6 августа 1925 года во время отдыха в совхозе Чебанка.

Легендарному комкору были устроены пышные похороны, сравнимые по помпезности с похоронами В.И. Ленина. Именем Котовского был назван город в Одесской области Украины, где Григорий Иванович был похоронен в специально выстроенном мавзолее.

Документы по делу об убийстве Котовского находятся в российских спецхранах под грифом «совершенно секретно». Убийца был осужден к 10 годам заключения, но через два года был освобождён «За примерное поведение». Осенью 1930 года Зайдер был убит тремя ветеранами дивизии Котовского. Есть основания полагать, что все компетентные органы знали о готовившемся убийстве Зайдера, но убийцы осуждены не были.

Смерть Котовского

В смерти Котовского есть странная закономерность. Люди, выходившие невредимыми из боев, из тучи опасностей и авантюр, чаще всего находят смерть от руки подосланного убийцы.
Да, популярного в народе Котовского сложно было ликвидировать официально - объявив, к примеру, врагом, предателем и т.п. Лет через десять послушный советский народ будет безропотно верить и не в такие чудеса, но тогда, в 1925 году, это еще не вошло в обиход. Поэтому власть предержащим мира того пришлось действовать по-иному.

Сегодня уже нет сомнений в том, что Григорий Иванович был уничтожен по приказу «сверху» и что гибель Котовского напрямую связана с его назначением на пост заместителя наркомвоенмора СССР.

Чтобы не слишком отклоняться в сторону, напомним читателям лишь основное: Фрунзе заставили сделать операцию по поводу язвы желудка, которая к тому времени практически зарубцевалась. В ходе этой операции Фрунзе дали усиленную дозу хлороформа (это при заведомо больном сердце!) от которой он и скончался прямо на операционном столе.

В этой цепи логических построений немаловажное значение приобретает и тот малоизвестный факт, что Фрунзе, назначенный в январе 1925 года председателем Реввоенсовета и наркомвоенмором СССР, внимательно следил за ходом следствия по делу об убийстве Котовского. Потрясенный нелепой смертью командира одного из самых крупных и важных соединений РККА, ставшего недавно членом Реввоенсовета СССР и приглашенного на пост заместителя наркомвоенмора, Фрунзе, по-видимому, заподозрил что-то неладное, затребовав в Москву все документы по делу Зайдера. Кто знает, как повернулось бы следствие, какие бы нити потянуло оно и какие бы имена были названы, если бы сам Фрунзе в октябре того же года не умер на операционном столе? После его смерти документы Зайдера вернули обратно в Одессу, и тамошним следователям уже никто не мог помешать выстраивать нужную кому-то легенду о гибели Котовского.

В память о Григории Ивановиче переименовались города. Его имя присваивалось заводам и фабрикам, колхозам и совхозам, пароходам, кавалерийской дивизии. Центральный совет Общества бессарабцев организовал сбор средств на создание авиаэскадрильи «Крылатый Котовский», однако денег удалось собрать всего лишь на один самолет: «Пусть крылатый Котовский будет не менее страшным для наших врагов, чем живой Котовский на своем коне».

Григорий Котовский - один из легендарных командиров Гражданской войны, чье имя и гибель окутаны до сих пор тайной. Наш разговор - с сыном замечательного командарма Григорием Григорьевичем Котовским, ведущим научным сотрудником Института востоковедения РАН, крупнейшим индологом России.

- Григорий Григорьевич, как так получилось, что сын героя Гражданской войны стал индологом, вместо того чтобы пойти по кавалерийским стопам отца?

Как ни странно, меня с детства, которое прошло в Киеве, никогда не влекло к профессии военного. Может быть, это определялось тем, что меня и мою младшую сестру [Елену, первый муж - Вадим Ильич Пащенко, в 1964 году - заместитель декана факультета иностранных языков по французскому языку, заслуженный альпинист СССР], которая родилась в день похорон отца, воспитывали мама и ее сестра тетя Лиза. А может быть, это было заложено в моей внутренней организации, в самом генотипе.

С раннего детства, которое прошло в Киеве, экскурсии в Киево-Печерскую лавру, Софийский собор, музеи изобразительного искусства оформили мою еще полуосознанную тягу к историческим предметам. Окончив школу, я поступил на истфак МГУ. Но началась война, и на второй курс я пришел только после ее окончания. В это время открылось в МГУ отделение Востока. Все языковые группы были уже сформированы, и меня могли принять только в индийскую группу с изучением санскрита. Так я попал в индологию - чисто случайно.

Правда, разочароваться мне в своем выборе не пришлось. В значительной степени это объяснялось тем, что моим научным руководителем на старших курсах был выдающийся востоковед, основатель советской индологии Игорь Михайлович Рейснер, происходивший, кстати, из замечательной семьи (его отец, профессор Михаил Андреевич Рейснер, был автором первой Конституции РСФСР).

Большое влияние оказали на меня еще два видных ученых-педагога, у которых я занимался: историк-медиевист Моисей Менделеевич Смирин, научивший меня работать с источниками средневекового периода, и крупный специалист по истории России Константин Васильевич Базилевич.

Я не жалею, что выбрал индологию. Индия - это субконтинент, целый мир, изумительная страна, величайшая цивилизация, интереснейший объект обществоведческих исследований... Не случайно в современной американской социологии и экономике специализация по Индии занимает одно из ведущих мест.

- Извините за дилетантский вопрос: что представляет собой дисциплина "Востоковедение"?

В общем-то такой науки нет. Востоковедение - комплекс общественных наук, изучающих страны Востока, в котором соединились история, экономика, социология, философия, филология, культурология... Что касается меня, то мои работы по истории Индии охватывают во временном отношении период от XVII века до нашего времени и посвящены в первую очередь социально-экономической истории и национально-экономическому движению.

Но большая часть работ - это исследования аграрного строя и социально-классовой организации индийского общества в XX столетии. Есть также работы по проблемам культуры, историографии, библиографии... К сожалению, в отличие от многих своих товарищей, посвятивших себя только научной работе, у меня очень много времени и сил ушло на научно-организационную деятельность, а также работу по линии различных научных международных организаций (например, с 1964 по 1986 год я представлял СССР в исполкоме Международной ассоциации историков-экономистов).

Это отнимало много времени, хотя оказалось и полезным: во-первых, я познакомился с большим числом крупных экономистов-историков Западной Европы, США и Японии; во-вторых, у меня завязалась личная дружба с двумя крупнейшими величинами европейской науки - крупнейшим французским историком Фернаном Броделем и центральной фигурой кембриджской исторической школы Майклом (а фактически - Михаилом Михайловичем!) Постаном , издавшим знаменитую кембриджскую "Экономическую историю Европы".

- Говорят, Майкл Постан - человек удивительной судьбы...

Мы познакомились с ним весьма примечательно: в 1964 году я выступал с докладом на Четвертом Международном конгрессе экономической истории, проходившем в университете штата Индиана, расположенном в маленьком университетском городке Блумингтоне. После выступления началось обсуждение, которое вел выдающийся американский экономист Саймон Кузнец, с которым я познакомился в 1956 году. Один из выступивших - пожилой краснощекий лысый человек с внешностью классического Панча из английских юмористических журналов - сел на свое место впереди меня, обернулся ко мне и на великолепном русском спросил: "А вы не сын знаменитого бессарабского разбойника Котовского?"

Я ответил: "Да, сын!" Он сказал: "Видите, как тесен мир! Мой отец в то время был адвокатом в Кишиневе и, когда вашего отца первый раз арестовали, возглавил общественный комитет его защиты..." Так мы познакомились с Постаном, который в 1970 году благодаря усилиям академика В.А. Виноградова и моим первый раз посетил родину.

Вообще-то, он должен был приехать в Россию еще в 1943 году, когда являлся одним из советников Черчилля. Но уже по дороге в Москву наш МИД учел его "белогвардейское происхождение" и отказал ему в визе. В 1970 году, когда Майкл Постан приехал в Ленинград, на Пятый Международный конгресс экономической истории, мы даже планировали устроить ему поездку на родину - в Кишинев.

Его отец был крупным кишиневским адвокатом. В результате его романа с секретарем-машинисткой в генеральном консульстве Великобритании в Одессе родился Майкл Постан, который по английским законам стал считаться подданным Великобритании. В 1918 году его отец и мать прибыли в Англию.

Кстати, неординарное рождение его вызвало много лет спустя головную боль у бюрократии Кембриджского университета: по английским законам, преподаватель университета, достигший 65 лет, должен уходить в отставку. И лишь с помощью сложных расчетов чиновники вычислили дату рождения Постана.

Но и пребывая на пенсии, он оказывал большое влияние на научную жизнь Англии. Для меня очень ценны его суждения о советской исторической школе. Так, в начале 90-х, когда после Третьей Буржуазной революции в России (так я ее называю) среди группы наших обществоведов начался крестовый поход против марксизма как научного инструментария, я в дискуссиях с ними приводил слова Постана, ярого антикоммуниста и классического представителя английской исторической школы. "Сила вас, марксистов, - говорил он, - заключается в том, что у вас системный подход к исследованию общества на том или ином этапе исторического развития..."

Ну, а просмотрев подаренную им книгу, я увидел, что на Западе можно быть ярым антикоммунистом, но в области методологии - столь же ярым марксистом! Политическая ориентация и научная концепция исторического развития могут быть и не связаны между собой.

- Григорий Григорьевич, в годы Третьей Буржуазной революции развернулась кампания ниспровергательства, которая затронула и вашего отца. С чем вы связываете это явление?

Тенденция эта возникла поначалу в Молдавии в 1989-1990 годах. Дело в том, что для молдавских правых радикалов-националистов Котовский был не только символом Октябрьской революции, но и, что не менее важно, - неразрывности судеб Молдавии и России в XX столетии. Выпады против отца появлялись и на страницах некоторых московских изданий. Это, конечно, было связано с тем, что Котовский являлся одной из самых популярных фигур в советской истории, а генеральной задачей новой идеологии была полная дискредитация советского общества.

Я сам критически оцениваю советский опыт, но решительно против антинаучного очернительства. Ясней ясного, что "развенчивание" Котовского было продиктовано чисто социально-политическими целями. Лучшим ответом клеветникам стали новые исследования о жизни и деятельности отца. И в постсоветский период к нему не ослабел интерес как к необыкновенной личности.

Характерно, что Александр Солженицын написал рассказ, посвященный одной из выдающихся военных операций отца. Очень хорошо, что издательство "Молодая гвардия" выпустило несколько лет назад вышедшую на Западе в 30-х годах книгу очерков о советских военачальниках Романа Гуля, белоэмигранта, убежденного противника советской власти.

В своем превосходном очерке о Котовском, написанном еще в начале 30-х, он просто восхищается им. Из новых работ о Котовском я бы назвал в первую очередь обстоятельный очерк о Котовском Н.Зеньковича и недавно вышедшую капитальную биографию Котовского, написанную С.Буриным. Конечно, и в этих, и в других работах об отце, вышедших в последние 10-15 лет, есть и неточности, и спорные оценки. Но важно то, что названные выше авторы воссоздали в общем правдивую историю жизни отца, дали объективную оценку ему как исторической личности.

- Но ведь дореволюционный период жизни Котовского, когда он грабил богатых и прослыл русским Робин Гудом, в самом деле можно свести к уголовному знаменателю.

Теоретически легче всего все свести к простой уголовщине: мол, поначалу был простым уголовником, а потом приспособился к Советской власти. Правда, на пути разработчиков этой версии есть определенные трудности. Даже в оценках царской администрации встречаются признания, что Котовский вступил на путь грабежа и сколотил свою дружину отнюдь не ради простого обогащения.

Накоплено достаточно много документальных фактов, доказывающих, что основной его задачей была раздача награбленного бедным. В этом смысле отец, конечно, очень неординарный человек. Общая беда исследователей - и тех, кто писал об отце в целом положительно, и тех, кто пытается его дискредитировать, - в том, что им не понятна мотивация социальной справедливости.

Это настолько для них чуждо, нередко вообще не учитывается. А ведь моя покойная мама рассказывала, что отец в разговоре с ней однажды обмолвился: "Моим героем с юности был Дубровский".

- Кажется, с Дубровским вашего отца роднило и дворянское происхождение?

По линии своего отца Григорий Котовский происходил из старинного польского аристократического рода, владевшего имением в Каменец-Подольской губернии.

Его дед за связи с участниками польского национального движения был досрочно уволен в отставку. Позднее он разорился, и мой дед, инженер-механик по образованию, вынужден был переехать в Бессарабию и перейти в мещанское сословие.

- И все-таки, согласитесь, разбойничья деятельность Котовского (как, впрочем, и Сталина, и Камо) подпадает под уголовную категорию.

Никогда не соглашусь. Предположим, отец и в самом деле был просто уголовником. Но как тогда объяснить такой факт: после того как он бежал с каторги из Сибири в Россию, он устроился управляющим крупного имения по подложным документам. Казалось бы, получил хорошее место с хорошим жалованьем. Блестяще справлялся со своими обязанностями. Что еще нужно?

Это была "экспроприация экспроприаторов". Помнится, в 1940 году, когда состоялось воссоединение Бессарабии с Россией, органы НКВД устроили нам с мамой и сестрой поездку в Бессарабию, сперва в Кишинев, а потом в местечко Ганчешты, где родился и провел детство отец. Мы приехали как раз на торжества открытия первого в Молдавии памятника отцу работы скульптора Б.Н. Иванова. Этот памятник был просто отлит из бетона. Отец был изображен сидящим, опирающимся на шашку. Все знали, что приедет семья Котовских.

В старом "ЗИСе" мы подъехали к центральной площади Ганчешты. Сейчас это уже процветающий городок, а в то время типичное захолустное румынское село. Ко мне подошли несколько местных стариков, стали целовать мне руки, говорили: "Мне ваш отец лошадь дал, забрал у богатых.., а мне корову..." и т.д. Эти старики были живыми свидетелями деятельности отца в 1915-1916 годах. Но главное не это, а жизнь отца после Революции. Если бы Котовский действительно был человеком с уголовными наклонностями, то и после Революции он продолжал бы грабить для собственного обогащения. Но Котовский был уникумом, человеком, у которого вообще не было личной собственности.

- Судя по книгам и статьям о вашем отце, он был кумиром женщин.

После оглашения решения суда, приговорившего его к повешению, в ожидании казни (а Одесский военно-окружной суд находился в подчинении командующего Юго-Западным фронтом прославленного генерала А.А. Брусилова) он написал трогательное письмо супруге генерала Брусилова, к которому приложил автобиографию, где рассказывал о тяжелой жизни и единственной цели в ней - борьбе за справедливость.

И Брусилова сперва упросила одесского губернатора и генерал-губернатора отложить казнь Котовского, а затем убедила мужа воспользоваться своим правом командующего и заменить смертную казнь Котовскому на бессрочную каторгу...

- А как ваш отец познакомился с вашей мамой?

С мамой они познакомились осенью 1918 года. Это была романтическая история, которая в значительной степени искажена в книгах об отце. Поэтому рассказываю ее со слов мамы, так сказать, из первоисточника. Ольга Петровна тоже была незаурядным человеком. Она происходит из волжских крестьян: ее отец в Сызрани был прасолом - покупал, нагуливал и перепродавал овец.

Их родственники владели местным кожевенным заводом. Родители у моей матери умерли рано. Начальница местной гимназии взяла мою мать в учебу и казенный кошт. Вместе со своей сестрой Елизаветой они купили в рассрочку швейную зингеровскую машину, которая, кстати, дожила до наших дней, тетка что-то шила, мама вышивала. На это жили.

После окончания гимназии мама устроилась корректором в местную - социал-демократическую - газету. Здесь работала сестра Ленина - Анна Ильинична Ульянова, а издавал газету ее супруг Марк Елизаров. Марк Тимофеевич за мамой ухаживал, и Анна Ильинична ревновала ее.

Мама была бесприданницей, и ей надо было устраивать жизнь. В 18 лет ее познакомили с земским врачом по фамилии Шакин из города Кузнецка, что недалеко от Сызрани. Он ею увлекся, хотя был старше ее чуть ли не на 30 лет, и они очень хорошо прожили два года. Детей не было. Шакин заболел раком. Зная об этом и будучи благородным человеком, он повез мать сначала в Петербург, чтобы она поступила на медицинский факультет университета к Бехтереву. Но там что-то не вышло, и они поехали в Москву. В 1914 году мама поступает на медицинский факультет Московского университета.

Вскоре Шакин умирает, мать с теткой продают дом в Кузнецке и кладут деньги в банк, который в 1917 году лопнул. Тетя Лиза работала в то время кастеляншей в Сызранской больнице, где после 1917 года главврачом стал брат Ленина Дмитрий Ульянов. Тетка о нем говорила плохо. Ленина она боготворила, а вот его брата считала человеком весьма посредственным, да и изрядно выпивавшим.

Мама продолжала учебу в Москве и после революции поступила работать в отдел металлов ВСНХ техническим работником. Мама рассказывала, что в то время Москва спасалась от голода семечками: вся столица утопала в семечках, которые были важным источником калорий. Мама вступила в партию в 1918 году. Она была любимой ученицей великого русского хирурга Н.Н. Бурденко, и, когда заканчивала учебу, он хотел оставить ее в своей ординатуре. Но как член партии, она добровольцем поехала на Южный фронт.

В поезде она встретилась с отцом, который догонял бригаду после перенесенного тифа. В это страшное время, конечно, каждая женщина хотела прислониться к плечу мужчины. Мама впоследствии рассказывала со слов отца, почему она ему понравилась: он увидел в ней облик своей матери, которую потерял, когда ему было три года. Начался роман. Котовский предложил поехать к нему в бригаду. Врачей у него не было, и он назначил ее сразу бригадным врачом. Это было в конце 1918 г. Когда они поженились, бойцы преподнесли им в подарок кровать. Эта кровать (сохранившаяся до ВОВ в нашей квартире в Киеве) и была всем их семейным имуществом.

После Гражданской войны Котовский, вместе со своим штабом второго кавалерийского корпуса, которым он командовал, был дислоцирован в украинском городе Умань, где его с женой поселили в доме бывшего военного коменданта города, в котором продолжали проживать вдова коменданта и ее племянница. Их хотели выселить, но Котовский запретил это делать. Я хорошо помню, как двухлетним малышом бегал к этой генеральше, которая из-за болезни всегда лежала на кровати, помню и племянницу.

Вот так мы и жили в Умани до середины злосчастного 1925 года. Каждое утро Котовский пешком ходил в штаб, хотя были и машина, и штабные экипажи. Помнится, однажды разразился скандал - у него не оказалось сапог. Свои накануне он отдал какому-то беженцу из Бессарабии. (В 1981 году - в юбилейный год столетия со дня рождения отца - я написал в своей статье о Котовском, напечатанной в "Известиях" об этом случае. Но редакция этот эпизод вычеркнула - уж больно он контрастировал с жизнью нашей партийной элиты восьмидесятых.)

Мама в это время уже не работала врачом, вела хозяйство вместе с теткой, таскали продукты с рынка, весь день стояли у плиты, потому что за стол менее 20 человек не садилось: адъютант, ординарцы, конюхи, беженцы из Бессарабии и т.д. Однажды мама заикнулась: нельзя ли взять для поездки на рынок экипаж? Отец очень рассердился: "Не дай Бог, потом скажут, что мадам Котовская ездит на экипаже".

Разве эта маленькая деталь не говорит о его облике?! Более того, когда отца убили и мы переехали в Киев, у нас ничего из имущества не было, и командир корпуса Николай Николаевич Криворучко купил нам кое-какую мебелишку. Все ли военачальники так жили? Отнюдь нет.

- Ходят слухи о противостоянии Котовского и Якира. С чем это было связано?

Об этом очень мало написано. Отношения Котовского с Якиром были очень сложными. Оба они были из Бессарабии. Якир происходил из богатой еврейской семьи, которая держала аптеку. Жена Якира Сара Лазаревна была дочерью богатого торговца-оптовика, который владел магазинами готового платья в Одессе и Киеве. Продвижение Якира в годы Гражданской войны проходило с подачи Троцкого, с которым он был в родстве. Конечно, Якир способный и по-своему талантливый человек, но это родство сыграло очень важную роль.

У меня после пожара на даче, к сожалению, пропали документы, переданные мне старыми котовцами, о том, что даже свой первый орден Красного Знамени Якир получил незаконно. (Я, правда, эту инициативу котовцев не поддержал.)

Во время Гражданской войны произошло несколько столкновений отца с Якиром. Так, в 1919 году на крупной станции, кажется, Жмеринке, взбунтовался отряд из бывших галичан. Якир, оказавшийся в это время на станции, сел в штабной вагон и укатил. Тогда Котовский применил следующую тактику: его бригада начала быстрым аллюром мотаться по всем улочкам местечка, создавая впечатление огромного количества кавалерии. Небольшими силами он подавил это восстание, после чего на паровозе догнал Якира.

Отец был страшно вспыльчивым, взрывной натуры человек (по рассказам мамы, когда домой приходили командиры, они прежде всего спрашивали: "Как затылок у командира - красный или нет?"; если красный, то лучше было не подходить). Так вот, отец вскочил в вагон к Якиру, который сидел за письменным столом, и крикнул: "Трус! Зарублю!". И Якир спрятался под стол... Конечно, таких вещей не прощают.

Был и такой случай. В 1920 году во время войны с Польшей, с белополяками, во время их успешного наступления на Киев был взят город Белая Церковь, где была главная резиденция графов Браницких, крупнейших землевладельцев среди поляков в дореволюционной России. Вслед за войсками в Белую Церковь вернулись и Браницкие.

Во время контрнаступления Красной Армии бригаде Котовского было поручено взятие Белой Церкви. Блестяще проведя эту операцию, Котовский с бригадой пошел дальше, а в Белую Церковь подошел обоз бригады, в составе которой был перевязочный отряд мамы.

Как она вспоминала, Браницкие так поспешно покинули свой дворец, что в дворцовой столовой на столе оставались чашки с горячим кофе. Мама велела своим медицинским сестрам и санитарам пройти в гардеробную и разыскать постельное белье, чтобы нарезать из него своего рода перевязочный материал типа бинтов. Когда она вошла в графскую спальню, то обратила внимание на стоявший в комнате большой кожаный чемодан. Раскрыв его, мама увидела в нем кружева и перламутровую ложку в золотой оправе.

Вдруг позади нее раздался крик: "Не трогайте, это мое!" Мама обернулась и увидела жену Якира. "Пожалуйста, - сказала Ольга Петровна, - мне ничего не надо. Мне нужны только бинты". (Несколько позже ей рассказали, что при Якирше, как называли ее красноармейцы, находились двое агентов из фирмы ее отца, которые чемоданы с "трофеями" отвозили в Одессу.)

Через несколько дней разразился скандал: ЧК обнаружила, что было похищено столовое серебро Браницких. Сара Лазаревна указала на Котовскую, которая первая со своими санитарами побывала во дворце. Конечно, сразу стало очевидно, что это не так. Прошли годы. В 1924 году отец с матерью возвращались из Москвы в Умань через Харьков, где тогда жил Якир, находившийся в должности командующего украинским военным округом.

Котовские были приглашены Якиром на званый обед, во время которого мама обратила внимание на столовое серебро с вензелем "Б". "Так вот где серебро Браницких", - громко воскликнула она, всегда очень острая на язык. Воцарилось неловкое молчание, а Якир побагровел, как рак.

- Вы полагаете, что и эти эпизоды сыграли свою роль в смерти вашего отца?

Подобно этим было довольно много других эпизодов. Но если я отвечу на ваш вопрос положительно, то это будет означать, что я считаю Якира одним из организаторов убийства Котовского. Однако у меня нет никаких доказательств. Важно другое: что происходило в следующее пятилетие после убийства отца. Вначале все материалы затребовал к себе Фрунзе. Затем, через три месяца, М.В. Фрунзе погибает, и дело Котовского возвращается в Одессу.

По моему глубокому убеждению, одним из основных мотивов убийства отца оказалась его дружба с М.В. Фрунзе. Отец сблизился с ним в 1922 г. Исследователи жизни и деятельности отца связывают эту дружбу с их этнической принадлежностью - оба были полумолдаване. Но не это главное. В их жизненном пути было много общего: и происхождение, и образованность, и знание иностранных языков (кроме русского и молдавского отец немного говорил по-французски, по-немецки и по-еврейски), и тяжелые годы каторги и ссылки.

Смелые побеги, а главное - сходная мотивация вступления на путь борьбы с царизмом. Оба стали военными профессионалами в горниле гражданской войны. Постепенно Котовский становится правой рукой Фрунзе в армии. Как рассказывала мама, в 1925 году Фрунзе принял решение назначить отца своим заместителем (Наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета). После отдыха в июле-августе в Чабанке, около Одессы, отец по возвращении в Умань должен был передать командование корпусом Н.Н. Криворучко и выехать в Москву. Но был убит в ночь накануне отъезда из Чабанки.

Напомню, что именно в эти 1924-1925 годы шла острая борьба за власть между группировками Сталина и Троцкого. После снятия последнего с поста Наркомвоенмора его позиции постепенно ослабели, но влияние и в армии, и в других властных структурах все еще было велико. Выдвижение Фрунзе внесло новый момент в эту борьбу. Смерть Котовского в один год с М.В. Фрунзе вызвала вздох облегчения не одного политика в Москве и в Харькове, тогдашней столице Украины.

Дело в том, что Котовский всегда был "трудно управляемым", постоянно демонстрирующим независимость в мыслях и поступках. Сохранилась его любопытная докладная записка Фрунзе, в которой он излагал план воссоединения Бессарабии с Россией еще в 1924 г. Он предлагал, что с одной из своих дивизий переправится через Днестр в Бессарабию, в течение нескольких дней разгромит румынские войска при поддержке большинства населения, которое восстанет при известии о появлении Котовского. Советское правительство при этом объявит Котовского вне закона, а он создаст в Бессарабии новую власть, которая выскажется за ее воссоединение с Россией.

Этот вполне реалистический план был отвергнут Фрунзе из-за опасности серьезных международных осложнений. В 1923 году Котовский выиграл крупнейшие после окончания Гражданской войны военные маневры, после чего на совещании в Москве высшего комсостава выступил с предложением преобразовать ядро кавалерии в автобронетанковые подразделения.

Однако этот план не был принят из-за противодействия Ворошилова и Буденного. (Кстати, в 1949 году С.М. Буденный во время встречи с матерью и мной в Кишиневе на праздновании 25-летия восстановления молдавской государственности признал правоту отца, поскольку этот план начал осуществляться накануне ВОВ.)

Короче говоря, Котовский в 1925 году входил в "первую пятерку" комсостава Красной Армии. Одновременно Котовский получил известность как блестящий хозяйственник-рыночник, восстановивший ряд промышленных предприятий и создавший на Правобережной Украине сеть сбытовой и потребительской кооперации, как основатель крупных сельскохозяйственных предприятий - коммун. Сохранилась высокая оценка Котовского как хозяйственника в записке Куйбышева, адресованной Кирову. А Дзержинский вообще предлагал демобилизовать Котовского и назначить начальником Трудфронта, организации по восстановлению промышленности.

И только Фрунзе отстоял Котовского в армии. При условии перевода Котовского в Москву тандем Фрунзе-Котовский мог бы изменить конфигурацию расстановки политических сил. Какая из двух основных соперничавших группировок могла быть причастна к убийству отца? Окончательный ответ дать сегодня нельзя. Но я склоняюсь к версии о "троцкистском следе".

Косвенным доказательством этого является судьба убийцы Котовского, которого "прикрыли силовые структуры" Харькова и Одессы. (Кстати, еще в 1926-м, уже после гибели Котовского, Сталин дал ему блестящую характеристику, ставшую известной биографам отца лишь после ВОВ, в которой он назвал его "храбрейшим среди скромных наших командиров и скромнейшим среди храбрых".

- Как произошло убийство Котовского?

В совхозе Чабанка, о котором я уже упоминал, накануне возвращения в Умань Котовский зашел в правление. Он дружил со специалистами совхоза, поскольку в юности сам закончил сельскохозяйственное училище. Возвращался домой поздно вечером. За несколько шагов до дома раздалось три выстрела. Когда мама выбежала из дома, она увидела отца, который лежал вниз лицом, широко раскинув руки и ноги. Пульса не было. Пуля попала в аорту, и смерть наступила мгновенно.

Когда Котовского внесли на веранду, объявился и сам убийца. Это был Мейер Зайдер. Упав перед мамой на колени, он бился в истерике: "Это я убил командира". Потом он скрылся и был схвачен только на рассвете. Кто такой Зайдер? До революции он содержал в Одессе публичный дом. Своей жене, бывшей проститутке, покупал драгоценности. Однажды во время оккупации Одессы, когда город был наводнен деникинцами, петлюровцами, поляками, французами, англичанами, он дал прибежище на ночь Котовскому, который в то время выполнял задания подпольного большевистского ревкома. В 1922 году, когда публичный дом был закрыт, Зайдер, памятуя обещание Котовского отблагодарить его сторицей за помощь в 1918-м, явился в Умань.

При помощи Котовского стал начальником охраны Перегоновского сахарного завода близ Умани. В злополучном августе 1925 года Зайдер приехал в Чабанку на машине, вызванной для переезда Котовского, якобы помочь семье командира собраться в дорогу... Следствие тянулось очень долго. Его вел некто Карлсон (или Каупельсон?), вскоре возглавивший НКВД Украины.

Только осенью 1926 года суд вынес приговор - убийце Котовского дали 10 лет (по иронии судьбы в тот же день этот же суд приговорил другого подсудимого за убийство зубного врача и ограбление - к расстрелу). В харьковской тюрьме бывшего содержателя публичного дома делают завклубом с правом свободного выхода.

Уже через два года после приговора его выпустили на свободу, и он стал работать сцепщиком железнодорожных вагонов. В 1930 году, когда 3-я Бессарабская кавалерийская дивизия праздновала юбилей и на праздник были приглашены ветераны-котовцы, они сказали маме, что Зайдер приговорен ими к смертной казни.

Мама возражала: Зайдера ни в коем случае нельзя убивать - он единственный свидетель смерти отца, тайна которой была не разгадана. Мама сообщила о намерении котовцев в особый отдел дивизии. Однако властями ничего не было предпринято. Зайдера задушили, его тело положили на рельсы, чтобы имитировать несчастный случай, но поезд опоздал. Главным организатором убийства Зайдера был котовец-одессит Вальдман, расстрелянный в 1939 году.

- Создается впечатление, что кому-то было очень нужно убрать всех свидетелей убийства Котовского?

В 1936 году матери дали понять, что убийство Котовского было политическим. И сообщил ей об этом маршал Тухачевский. Во время приема в честь участников съезда жен командного состава Красной Армии он подошел к ней и, пристально глядя в глаза, сказал, что в Варшаве вышла книга: ее автор утверждал, что Котовского убила Советская власть.

Кстати, в 1969 году я нашел эту книгу в библиотеке Варшавского университета, где в самом деле утверждалось, что Котовского убила Советская власть, поскольку он был человеком прямым и независимым и, обладая огромной популярностью в народе, мог повести за собой не только воинские подразделения, но и массы населения Правобережной Украины. (Действительно в ходе коллективизации по инициативе снизу только на Украине более 120 колхозов и совхозов были названы его именем, хотя официальная пропаганда практически забыла о нем.) В 1940 году мама по совету секретаря Союза писателей и члена ЦК ВКП(б) В.Ставского направила в ЦК письмо о пересмотре в судебном порядке дела об убийстве Котовского. Мама изложила многие обстоятельства гибели отца, но никакой реакции властей не последовало.

Имя отца оставалось популярным в народе, однако поначалу властями его память не очень-то культивировалась. В 1935 году Алексей Толстой задумал написать об отце сценарий фильма и книгу. Он вел переписку с матерью, и она послала ему несколько писем Котовского. Однако в дело вмешался Гарькавый, командовавший тогда Ленинградским военным округом и хорошо знавший отца по Гражданской войне.

Гарькавый представил Толстому Котовского как "рубаку" и посоветовал написать книгу об обороне Царицына. Так родился у Толстого "Хлеб". Остается добавить, что в Гражданскую Гарькавый служил комиссаром у Якира, а его жена была сестрой жены Якира. Я не оставляю надежды, что когда-нибудь в недрах архивов ФСБ будет найдена разгадка тайны убийства Котовского. Меня натолкнул на это разговор со знакомым военным следователем в 1946 году. Он вел дело захваченного в Маньчжурии атамана Семенова.

В конце 20-х годов этот следователь, проходивший в Киеве военную службу, бывал в нашей семье. От него я узнал, что в сверхсекретном архиве органов госбезопасности он познакомился с делом Котовского. Оказывается, что еще при жизни отца, в 20-е годы, в Москву о нем поступали агентурные сведения. Стало быть, Котовский был одним из тех людей, за которыми ЧК официально следило.

- Вы не опасаетесь, что у читателей может сложиться образ Котовского-антисемита? Смотрите, в его оппонентах и недоброжелателях - Зайдер, Троцкий, Якир...

Котовский был интернационалистом, в его бригаде были бойцы чуть ли не 14 национальностей - даже китайцы. Под командованием Котовского служило очень много евреев, в основном из Одессы и Бессарабии. Кстати, он дал "путевку в музыку" Н.Рахлину, впоследствии знаменитому режиссеру-симфонисту.

И Леонид Утесов знавал Котовского по Одессе и до конца жизни вспоминал о нем с теплотой. Котовский и антисемитизм - это несовместимые понятия. Отец был подлинным интернационалистом. Полуполяк-полумолдаванин, он в анкетах писался русским, но в то же время был великим патриотом Бессарабии и молдавского народа, основавшим в 1924 году автономную Молдавскую ССР, ныне Приднестровскую Молдавскую республику. Я не хотел бы, чтобы отец прослыл антисемитом.

Напротив, известно немало случаев и до революции, и после, когда отец останавливал еврейские погромы. Один крупный израильский экономист-аграрник в 60-е годы меня упрашивал приехать в Израиль, говорил, что меня там очень хорошо примут, поскольку Котовский спас очень много евреев. Но и от того факта, что главные недруги Котовского были евреями, не отмахнуться.

Ну и что? То время - это поистине золотой век подлинного интернационализма и утверждения дружбы народов бывшей царской России. Дело не в этнической принадлежности, а в связях с Троцким и его окружением. Конечно, все это очень сложно. Откроется ли вся правда до конца? Не знаю. Я сам склоняюсь к версии, что все это идет скорее по линии Троцкого, чем по линии Сталина.

Вряд ли Котовский был опасен группировке Сталин а, а Троцкий в 1925 году был еще очень силен. Хотя, может быть, я в этом не прав. Нельзя обвинять без документов. Одно совершенно ясно: убийство Котовского - одно из первых политических убийств в Советском Союзе, за которым последовали десятки и сотни подобных.

- Григорий Григорьевич, вам вот-вот исполнится 78 лет, но вы все еще ведете научную работу?

В этом нет ничего особенного: ведь я принадлежу к профессиональной и социальной группе "научные работники", члены которой, пока голова ясная, продолжают трудиться. В этом их привилегия по сравнению с пенсионерами - бывшими чиновниками. Если бы не это, то Российская академия наук уже перестала бы существовать.

- Вы продолжаете вести какую-то международную деятельность?

Разумеется, хотя и не так активно, как в прошлом. Во-первых, я продолжаю оставаться членом Исполкома Всемирной Федерации научных работников (Париж), которая по моей инициативе приняла обращения - в 1992 году к президенту Ельцину, в 1996-м к нему же, а также к премьеру Черномырдину и председателю Думы Селезневу, в которых выражала глубокую озабоченность положением российской науки и ученых. К сожалению, ответа мы так и не получили.

Во-вторых, я продолжаю руководить моим "детищем" - Российско-индийской комиссией по сотрудничеству в области общественных наук, которой в прошлом году исполнилось 25 лет.

В-третьих, я направляю сотрудничество с французскими индологами.

В самом центре молдавской столицы , напротив гостиницы «Космос» в Кишинёве, стоит несколько обветшавшая за последние десятилетия и неухоженная, но всё ещё прекрасная бронзовая конная скульптура – памятник легендарном красному командиру, герою Гражданской войны Григорию Ивановичу Котовскому , родившемуся 24 июня 1881 года в селе Ганчешты, Бессарабской губернии (ныне город Хынчешты, Республика Молдова), погибшему от руки убийцы – своего подчинённого Мейера Зайдера - 06 августа 1925 года , в возрасте всего 44 лет, в совхозе Чабанка, Коминтерновского района, Одесской области (Украина).

Недолгий, но чрезвычайно насыщенный яркими событиями, жизненный путь и героические подвиги Григория Котовского всегда привлекали к себе внимание как серьёзных отечественных историков, так и писателей и журналистов, но, прежде всего, коммунистических партийных пропагандистов и агитаторов, поэтому в разное время о нём снимали кинофильмы, ставили спектакли, писали стихи и песни, печатали книги, призванные воспитывать на его славном примере молодое поколение советского народа.

Однако, ставшие известными после распада в 1991 году СССР и открытия новой, демократической властью в России, Украине и Молдове для исследователей архивов, различные, ранее тщательно скрываемые, документальные материалы достаточно убедительно свидетельствуют, о том, что реальный, намного более сложный и многогранный, образ Григория Котовского был весьма противоречив и далеко неоднозначен.

Во всяком случае , он достаточно далёк от того отлакированного, хорошо известного всем молдавским гражданам старшего и среднего возраста, канонического образа героя Гражданской войны, командира кавалерийского корпуса Красной Армии, «рыцаря без страха и упрека» Григория Котовского, созданного в популярных кинофильмах и книгах о нём в Советском Союзе.

Приобретший при царском режиме , в Российской Империи, действуя на поприще уголовника-налетчика, широкую известность как «благородный разбойник», «бессарабский Робин Гуд», Григорий Котовский лишь после Октябрьской революции 1917 года присоединился к большевикам , решив, что только они могут дать ему всё то, к чему он всегда стремился и чего никак не мог получить ранее – официальную власть, пройдя сложный и извилистый путь от уголовного преступника до члена Союзного, Украинского и Молдавского Центрального Исполнительного Комитета, члена Реввоенсовета СССР, легендарного героя советского фольклора и художественной литературы

Григорий Котовский родился в семье мещанина города Балта Подольской губернии. Кроме него, у родителей было ещё пятеро детей. Отец Григория Котовского был обрусевшим православным поляком, мать - русской. По отцовской линии Григорий Котовский происходил из старинного польского аристократического рода, владевшего имением в Подольской губернии. Дед Котовского за связи с участниками польского национального движения был досрочно уволен в отставку. Позднее он разорился, и поэтому отец Григория Котовского, инженер-механик по образованию, был вынужден перейти в мещанское сословие и выехать в Бессарабию на заработки.

В два года Григорий Котовский потерял мать, а в шестнадцать - отца. Заботу о его воспитании взяла на себя его крёстная мать - София Шалль , молодая вдова, дочь инженера, бельгийского подданного, который работал по соседству и был другом его отца, и крёстный - богатый помещик Манук-Бей , который помог ему поступить в Кукурузенское агрономическое училище и оплатил его учебу и содержание. Здесь Григорий Котовский познакомился с местным кружком эсеров , но вскоре в них разочаровался.

После окончания сельскохозяйственного училища, в 1900 году, Григорий Котовский работал помощником управляющего в различных помещичьих имениях в Бессарабии , но нигде долго не задерживался, постоянно вступая в острые конфликты по различным причинам с хозяевами. К 1904 году, ведя такой «свободный» образ жизни, он периодически арестовывался полицией и попадал в тюрьму по обвинению в мелких уголовных преступлениях, постепенно становясь признанным авторитетом бессарабского уголовного мира.

Во время Русско-японской войны, в 1904 году, Григорий Котовский не явился на призывной пункт и в 1905 году был арестован «за уклонение от воинской службы», после чего направлен служить в 19-й Костромской пехотный полк, расквартированный в городе Житомире .

Однако, он дезертировал , пустился в бега и организовал отряд, во главе которого совершал набеги на помещичьи имения, где захватывал и уничтожал долговые расписки крестьян, которые оказывали его отряду всяческую помощь, укрывали его от жандармов, снабжали продуктами, одеждой, оружием.

Благодаря этому , отряд Григория Котовского долгое время оставался неуловимым, а о дерзости совершаемых им нападений повсюду ходили легенды. 18 января 1906 года Григорий Котовский был, однако, выслежен полицией и арестован, но смог через полгода бежать из Кишинёвской тюрьмы.

Известны нападения отряда Григория Котовского - «атамана Адского» или «Атамана Ада», как он себя называл, на полицейский конвой и освобождение двадцати крестьян, которые были арестованы за аграрные беспорядки; нападение на исправника, который вез 30 винтовок; бой с тридцатью стражниками в Оргеевском лесу. За его поимку полиция объявила в начале 1906 года премию в две тысячи рублей.

Григорий Котовский , как свидетельствуют его современники, был по природе своей очень артистичен и самолюбив, циничен, склонен к позерству и театральным жестам. Он широко распространял о себе легенды , слухи, небылицы , во время своих налетов всегда кричал: «Я - Котовский!», поэтому о нём знали многие не только в Бессарабской и Херсонской губерниях, но и далеко за их пределами, в том числе в Москве и Петербурге, а также в Румынии.

После освобождения арестованных крестьян Григорий Котовский всегда оставлял расписку старшему патрульной команды: «Освободил арестованных Григорий Котовский!» В ответ на заявление помещика Крупенского , что он изловит «атамана Ада», Григорий Котовский оставил однажды в изголовье его постели (пробравшись в спальню, когда помещик спал) записку : «Не хвались идучи на рать, а хвались идучи с рати».

24 сентября 1906 года его вновь арестовали. В Кишиневской тюрьме Григорий Котовский, получивший в уголовном мире кличку «Кот», стал признанным авторитетом. Он менял порядки обитателей тюрьмы, круто расправлялся с неугодными, пытался организовать побег семнадцати уголовных и анархистов из тюрьмы. Они уже обезоружили трех надзирателей, забрали ключи от ворот, но решили выпустить всех уголовных. В тюрьме началась паника, и прибывшая рота солдат и конных стражников водворила 13 беглецов (в том числе Котовского) в камеры. После этого Григорий Котовский еще дважды пытался бежать, но безуспешно.

В 1907 году Григорий Котовский был приговорён к 12 годам каторги и отправлен по этапу в Сибирь через Елизаветградскую и Смоленскую тюрьмы. В 1910 году Григория Котовского доставили в Орловский централ, а затем его в 1911 году этапировали к месту отбытия наказания - в Нерчинскую каторгу . Отбывая каторгу, Григорий Котовский сотрудничал с властями, даже стал десятником на строительстве железной дороги, что делало его кандидатом на амнистию по случаю 300-летия дома Романовых.

Амнистия, однако, не распространялась на «бандитов», по графе которых проходил Григорий Котовский, а потому его не выпустили с каторги. Тогда он 27 февраля 1913 года бежал из Нерчинска. По заснеженной тайге Григорий Котовский шел около семидесяти километров и едва не замерз, но все же вышел к Благовещенску. По подложному паспорту на имя Рудковского он некоторое время работал грузчиком на Волге, кочегаром на мельнице, чернорабочим, кучером, молотобойцем. В Сызрани его кто-то опознал, и по его доносу Котовского арестовали.

Но из местной тюрьмы он также легко бежал и вернулся в Бессарабию, где скрывался, работая грузчиком, чернорабочим, а затем снова собрал и возглавил группу налётчиков . Особо дерзкий характер деятельность его группы приобрела с начала 1915 года, когда от ограблений частных лиц боевики перешли к налётам на конторы и банки. В частности, ими было совершено крупное ограбление Бендерского казначейства , поднявшее на ноги всю полицию Бессарабии и Одессы.

Вот как описывала Григория Котовского секретная депеша , полученная уездными исправниками и начальниками сыскных отделений: «Прекрасно говорит по-русски, румынски, и еврейски, а равно может изъясняться на немецком и на французском языках. Производит впечатление вполне интеллигентного человека, умного и энергичного. В обращении старается быть со всеми изящным, чем легко привлекает на свою сторону симпатии всех имеющих с ним общение.

Выдавать он себя может за управляющего имениями, а то и помещика, машиниста, садовника, сотрудника какой-либо фирмы или предприятия, представителя по заготовке продуктов для армии и прочее. Старается заводить знакомства и сношения в соответствующем кругу. Левша. В разговоре заметно заикается. Одевается прилично и может разыгрывать настоящего джентльмена. Любит хорошо и изыскано питаться…»

Полицейские сводки воспроизводят и портрет Григория Котовского: «рост 174 сантиметра, плотного телосложения, несколько сутуловат, имеет боязливую походку, во время ходьбы покачивается. Обладатель круглой головы, карих глаз, маленьких усов. Волосы на голове редкие и черные, лоб «украшают» залысины, под глазами странные маленькие черные точки - татуировка блатного авторитета, «пахана».

От этих наколок Котовский долго старался избавиться после революции, выжигая и вытравливая их, но так до конца и не вывел. В полицейских сводках указывалось, что Котовский, поскольку он левша , обыкновенно, имея два пистолета, начинает стрелять с левой руки.

В начале июня 1916 года Григорий Котовский объявился на хуторе Кайнары, в Бессарабии. Вскоре выяснилось, что он скрывается под именем Ромашкана и работает надсмотрщиком над сельскохозяйственными работниками на хуторе помещика Стаматова.

25 июня 1916 года полицейский пристав Хаджи-Коли , который уже три раза арестовывал знаменитого бессарабского «гайдука», начал операцию по его задержанию. Хутор был окружен тридцатью полицейскими и жандармами. При аресте Котовский оказал сопротивление, пытался бежать, за ним гнались 12 верст, он прятался в высоких хлебах, но был ранен в грудь двумя пулями , схвачен и закован в ручные и ножные кандалы.

Выяснилось, что за полгода до своего ареста Котовский, чтобы легализоваться, нанялся надсмотрщиком в имение, но часто отлучался с хутора на несколько недель. В эти «отпуска» он и руководил налетами своего отряда. При обыске комнаты в имении, где проживал Котовский, был найден браунин г с единственным патроном в стволе, рядом лежала записка: «Сия пуля при трудном положении принадлежала для меня лично. Людей я не стрелял и стрелять не буду. Гр. Котовский».

В аресте Котовского принимал участие его бывший товарищ по учебе, ставший помощником пристава, Петр Чеманский . Интересно отметить, что через двадцать четыре года, когда войска Красной Армии вошли в Бессарабию, старика Чеманского арестовали, его судил военный трибунал и приговорил к расстрелу за участие в аресте Григория Котовского.

В одесской тюрьме Котовский сошелся с уголовниками. Особая дружба у него завязалась с местными «королями» - Тыртычным («Чертом»), а также Жареновым («Яшей-Железняком»).

В октябре 1916 года проходил суд над «атаманом Ада». Зная, что ему неминуемо грозит казнь, Котовский полностью раскаялся в своей «исповеди» на суде. В свое оправдание он сказал, что всегда большую часть захваченных денег отдавал бедным или в Красный Крест, на помощь раненным на войне. Однако никаких докуметальных доказательств этих благородных деяний не предъявил. Котовский оправдывался тем, что он не только не убивал людей, но и никогда из оружия не стрелял , а носил его ради форса, потому что «уважал человека, его человеческое достоинство... не совершая никаких физических насилий потому, что всегда с любовью относился к человеческой жизни». Просил отправить его «штрафником» на фронт, где он «с радостью погибнет за Царя и Отечество»...

Одесским военно-окружным судом Григорий Котовский был приговорен к смертной казни через повешение. Находясь в камере смертников, Григорий Котовский писал покаянные письма , в которых так именовал себя: «...не злодей, не прирожденный опасный преступник, а случайно павший человек».

Одесский военно-окружной суд находился в подчинении командующего Юго-Западным фронтом прославленного генерала А. А. Брусилова , которому предстояло утвердить смертный приговор. Поэтому одно из своих писем Григорий Котовский направил супруге Брусилова - Надежде Брусиловой-Желиховской, которая была очень впечатлительна и сердобольна, и оно произвело нужный эффект - сначала генерал Брусилов, сообразуясь с убеждениями своей супруги, добился отсрочки казни, а потом грянула Февральская революция.

Узнав о событиях в Петрограде , Григорий Котовский немедленно заявил о своей поддержке Временному правительству, а также попросил об освобождении , чтобы «послужить делу революции», причём за него ходатайствовали министр Гучков и адмирал Колчак, а освободил его из тюрьмы своими личным распоряжением сам Керенский в мае 1917 года. Правда, и до этого Григорий Котовский уже несколько недель разгуливал на свободе , а в день получения официального помилования явился в Оперный театр Одессы, вызвал там бешеные овации и произнеся революционную речь, после чего устроил аукцион по продаже своих кандалов .

Во время аукциона в Оперном театре поэт Владимир Коралл читал стихи, написанные по этому случаю: «Ура! Котовский здесь - сегодня с нами! Его с любовью встретил наш народ. Встречали радостно с цветами - С рабочим классом он идет», а популярный уже тогда Леонид Утесов подбадривал его репризой: «Котовский явился, буржуй всполошился!»

В мае 1917 года Григорий Котовский был направлен в действующую армию на Румынский фронт, в октябре 1917 года указом Временного правительства был произведён в прапорщики и награждён Георгиевским крестом за храбрость в бою. На фронте он стал членом полкового комитета 136-го Таганрогского пехотного полка. В ноябре 1917 года Григорий Котовский примкнул к левым эсерам и был избран членом солдатского комитета 6-й армии. Во главе преданного ему отряда солдат-бессарабцев он был затем уполномочен Румчеродом поддерживать «революционный порядок» в Кишинёве и его окрестностях.

В январе 1918 года Котовский возглавлял красногвардейский отряд, который прикрывал отход большевиков из Кишинёва . В январе-марте 1918 года он командовал кавалерийской группой в Тираспольском отряде вооружённых сил Одесской Советской Республики, воевавшими с румынскими интервентами, оккупировавшими Бессарабию. Но в марте 1918 года Одесская Советская Республика была захвачена и ликвидирована австро-германскими войсками, вошедшими на Украину после заключённого Украинской Центральной Радой сепаратного мира. Красногвардейские отряды ушли с боями на Донбасс, затем в Россию.

В июле 1918 года Григорий Котовский вернулся в Одессу и находился там на нелегальном положении. Одесса в те месяцы была прибежищем состоятельных людей, всевозможных предпринимателей со всей бывшей Российской Империи. Как мухи на мед, слетались туда вымогатели и аферисты, мошенники и налетчики, воры и проститутки.

Наряду с администраторами гетманской Украины и австрийским военным командованием, Одессой правил «король воров» Мишка Япончик. С ним у Котовского наладились тесные отношения. Котовский организовал террористическую, диверсионную дружину , которая, имея связи с большевистским, анархистским и левоэсеровским подпольем, фактически никому не подчинялась и действовала на свой страх и риск. Численность этой дружины в разных источниках разная - от 20 до 100 человек.

Дружина занималась выявлением и убийствами провокаторов, а также добычей денег у крупных спекулянтов и контрабанистов, фабрикантов, хозяев гостиниц и ресторанов. Обычно Котовский присылал им письмо с требованием выдать деньги «Котовскому на нужды революции». О нравах некоторых подпольщиков Одессы можно судить по такому факту: один из командиров одесских анархистов-террористов Самуил Зехцер , в отряде которого в качестве командира подрывной группы в конце 1918 года некоторое время находился Григорий Котовский, в 1925 году был расстрелян ВЧК-ОГПУ за связь с бандитами, растрату государственных денег и организацию налетов.

Однажды Григорий Котовский помог рабочим , которым фабрикант задолжал зарплату. Сначала он отправил фабриканту письменное требование выдать деньги рабочим. Хозяин фабрики решил не платить и вызвал роту солдат для своей охраны и поимки Котовского. Фабрика была оцеплена, однако Котовский в форме белогвардейского капитана проник в кабинет фабриканта. Под угрозой револьвера тот выдал Котовскому всю необходимую сумму, и он вернул рабочим зарплату.

Террористическая дружина Котовского помогла Мишке Япончику утвердиться «королем» одесских бандитов, поскольку его считали революционером-анархистом . Вместе с «людьми Япончика» котовцы нападали на Одесскую тюрьму и освобождали заключенных, их совместное дело - восстание в пригороде Одессы, на Молдованке, в конце марта 1919 года, которое носило ярко выраженную политическую окраску и было направлено против власти в Одессе белогвардейцев и интервентов Антанты. Но каждая из «союзных сторон» имела свои виды на это восстание : люди Япончика стремились экспроприировать ценности, а революционеры надеялись создать хаос и панику в городе, чтобы помочь осадившим Одессу войскам Красной Армии.

Несколько тысяч восставших захватили окраины Одессы и совершали вооруженные рейды в центр города. Против них белогвардейцы направили войска и броневики, но восстановить свою власть на окраинах Одессы они были уже не в силах.

Очевидец рисует картину тех событий : «Отсутствие власти дало свободу преступным элементам, начались ограбления, поражающие своей дерзостью... разбивали пакгаузы, грабили склады, убивали обезумевших от ужаса мирных жителей. В центр города толпами, по 50–100 человек, пытались проникнуть грабители... Центр города опоясывал фронт, за которым царил хаос».

Одесский (подпольный) период жизни Григория Котовского крайне противоречив, лишен достоверных фактов. Его запомнили в Одессе только с ноября 1918 года , причем не как деятеля подполья, а как самодеятельного налетчика-мстителя. Ходили слухи о перебывании Котовского осенью 1918 года в отрядах батьки Махно . Во всяком случае, в документах большевистского подполья имя Григория Котовского не встречалось , на основании чего ему было отказано в восстановлении партийного стажа с 1917 или с 1918 года .

Партийная комиссия в 1924 году сделала вывод, что сотрудничество Котовского с партией началось только с весны 1919 года , хотя сам он утверждал, что в декабре 1918 года , со своим отрядом громил петлюровцев, а осенью 1918 года партизанил в Бессарабии, воюя против румынских полицейских. По одним данным, в последний месяц французской оккупации Одессы Котовский находился в городе, по другим, он находился в 1-м Вознесенском партизанском полку григорьевцев, за сотни километров от Одессы. В биографии Котовского действительность так тесно переплелась с вымыслом, что исследователям часто приходится констатировать «полную тьму» по ряду важных моментов.

В апреле 1919 года , после установления Советской власти в Одессе, Григорий Котовский получил первую официальную советскую должность - военкома Овидиопольского военного комиссариата, и одновременно ему предложили создать группу для подпольной работы в Бессарабии . Вскоре он получил должность командира конного Приднестровского отряда 44-го стрелкового полка 3-й украинской советской армии. Эта боевая единица существовала только на бумаге: не было коней . Григорий Котовский в этой связи предложил увести коней с соседней румынской территории. Сорок котовцев переплыли пограничную реку Днестр, в 15 километрах от границы напали на румынский конный завод и увели с него 90 лучших скаковых лошадей.

Весной - летом 1919 года некоторые командиры Украинской Советской армии: комдивы Григорьев, Зеленый, Махно, Грудницкий изменили Советской Власти и объявили себя «вольными атаманами». В это же время на службу к Советам перешел Мишка Япончик , сформировавший из одесских уголовников свой «Революционный Советский полк имени товарища Ленина».

3-го июня 1919 года Григорий Котовский получил первую крупную должность - командира 2-й пехотной бригады 45-й стрелковой дивизии. Бригада состояла из трех полков и кавалерийского дивизиона. Первое задание для бригады Котовского заключалось в подавлении восстания крестьян-старообрядцев села Плоское, Одесской губернии. Восставшие крестьяне шесть дней обороняли свое село, но в конце концов Котовский успешно справился с заданием. Через две недели Котовский подавил восстание немецких крестьян-колонистов, действовавших в близких от Одессы селах Большая Акаржа и Иозефсталь, а также умиротворил петлюровское село Горячевка.

Вскоре соединение Котовского было переименовано в 12-ю бригаду 45-й дивизии. Сначала она использовалась как прикрытие со стороны Румынии по реке Днестр. Но с наступлением войск Симона Петлюры , с конца июля 1919 года, бригада Котовского удерживала фронт в районе Ямполь - Рахны. В состав этой бригады входило только три тысячи бойцов , часть из которых (полк матроса-анархиста Стародуба), была полностью неконтролируема и отказывалась выступать на позиции. После того, как матросский полк перепился, разведка петлюровцев напала на матросов и перебила тех из них, кто не успел убежать. Разгром полка Стародуба привел к отступлению всей бригады.

На помощь Котовскому был выслан Советский полк имени Ленина, которым командовал Мишка Япончик. Но этот полк позорно бежал с позиций после первого же столкновения с петлюровцами у Вапнярки . После бесславного разгрома полков Стародуба и Япончика, их переформировали, и часть бывших одесских бандитов матросов-анархистов влили в 402-й полк бригады Котовского. В середине июля 1919 года Котовский сражался против многочисленных крестьянских повстанческих отрядов атаманов Зеленого, Ляховича, Волынца, Железного , которые захватили подольские местечки Немиров, Тульчин, Брацлав и угрожали тылу Красной Армии.

Летом 1919-го года появилась еще одна легенда о Котовском, который якобы собирался во главе пяти тысяч конников начать войну против Румынии «за Бессарабию», а после ее захвата прийти на помощь Венгерской революции . Но нет никаких документальных свидетельств, которые подтверждали бы существование подобных планов Советского командования.

В августе 1919 года наступающие белогвардейские части захватили Херсон, Николаев и большую часть Левобережной Украины. Стремительное продвижение белых войск заставило советские части, зажатые под Одессой, искать возможности вырваться из неминуемого окружения. Под Уманью уже стояли петлюровцы , у Елизаветграда - белые, а между ними махновцы, которые были не менее опасны для ослабленных в непрерывных боях красных частей.

Поэтому командующий Южной группой 12-й армии Иона Якир решил вывести советские части из Причерноморья к Киеву, пройдя по тылам петлюровцев и махновцев. В двадцатых числах августа начался этот рейд на север, в котором Котовский командовал левой резервной колонной, состоявшей из двух бригад . На предложения Махно присоединиться к его Повстанческой армии Украины, Григорий Котовский ответил отказом. Когда же командир 3-го Бессарабского полка Козюлич попытался поднять «махновское восстание», Котовский предупредил его рядом арестов и расстрелом изменников и паникеров.

У Кодымы бригады Котовского были окружены петлюровскими войсками, потеряли часть обоза с казной бригады и едва вырвались из кольца. Вместе с другими красными частями, группа Котовского, участвовала в бою с петлюровцами за Цыбулев, в налете на Житомир и Малин, в захвате пригородов Киева, в боях за столицу Украины у Новой Гребли. Котовский схватился тогда с конницей атамана Струка. Только в октябре 1919 года Южная группа, проделав 400-километровый рейд, соединилась с Красной Армией севернее Житомира.

В ноябре 1919 года критическая обстановка сложилась на подступах к Петрограду. Белогвардейские войска генерала Юденича подошли вплотную к городу. Конную группу Котовского, вместе с другими частями Южного фронта, отправили против Юденича, но когда они прибыли под Петроград, выяснилось, что белогвардейцы уже разгромлены. Это было весьма кстати для измотанных в боях котовцев, которые были практически небоеспособны: 70% из них были больны или ранены, да к тому же почти не имели зимнего обмундирования.

В начале 1920 года Григорий Котовский был назначен начальником кавалерии 45-й дивизии, и с этого началась его стремительная кавалерийская карьера. В марте того же года он уже - командир кавалерийской бригады, а в декабре 1920-го - командир 17-й кавалерийской дивизии – по сути, красный генерал , не имеющий никакого военного образования.

В январе 1920 года группа Котовского воевала против деникинцев и махновцев в районе Екатеринослав - Александровск. Логика борьбы поставила Григория Котовского и фанатично преданного анархистской идее батьку Махно по разные стороны баррикад. План окружения махновцев в Александровске силами 45-й дивизии провалился. Большая часть махновцев вырвалась из ловушки, но вскоре была уничтожена бригадой Пархоменко .

В том же январе 1920 года Котовский сочетался браком с Ольгой Шанкиной - медсестрой, которая была переведена в его бригаду. С конца января 1920 года он участвовал в разгроме белогвардейской группы генерала Шиллинга в районе Одессы. Упорные бои развернулись у Вознесенска.

В советском кинофильме «Котовский» (режиссер А. Файнциммер, 1943 г.) показан упорный бой за Одессу и внезапное появление Котовского на сцене Одесского оперного театра, когда все население города считало, что красные ещё очень далеко. В действительности же, 7-го февраля 1920 года котовцы практически без боя вошли в пригороды Одессы - Пересып и Заставу, потому что генерал Сокира-Яхонтов капитулировал и сдал город Красной Армии.

Фильм А. Файнциммера - не единственная кинолента, посвященная подвигам Григория Котовского на фронтах Гражданской войны. Для Одесской киностудии был написан сценарий художественного фильма, в котором сюжетной канвой стало подавление Тамбовского восстания. Котовский сыграл самого себя в художественном фильме, который носил название «Пилсудский купил Петлюру» .

Пройдя пригородами Одессы, котовцы начали преследовать отступавших в Румынию белогвардейцев генерала Стесселя и 9–14 февраля 1920 года атаковали противника у села Николаевка, захватили Тирасполь , окружили белых, прижав их к Днестру.

Котовскому удалось пленить часть деморализованных белогвардейцев, которых румынские пограничники отказались пропустить на свою территорию. Румыны встретили беглецов пулеметным огнем, а вот красный командир Григорий Котовский принял некоторых офицеров и рядовых в свою часть, приказав обращаться с ними гуманно. О хорошем отношении котовцев к пленным белогвардейцам пишет, например, В. Шульгин в своих мемуарах «1920».

20 февраля 1920 года Котовский в бою у села Канцель, что под Одессой, разгромил Черноморский конный партизанский полк белогвардейцев, который состоял из немцев-колонистов (командир Р.Келлер ). В плен к Котовскому попал тогда «злой гений» его юности, пристав Хаджи-Коли , которого он простил и вскоре отпустил домой.

Советский биограф Григория Котовского М. Барсуков писал, что «в среде котовцев и в поздние годы гражданской войны продолжали жить партизанские настроения , которые грозили увлечь боевой отряд на путь авантюризма. Котовскому приходилось приводить своих бойцов к пониманию общих задач, воспитывать в них сознание общих целей, укреплять ростки революционной идеологии. Но, с другой стороны, Котовский должен был откликаться на те требования, которые предъявлял к нему стан его бойцов. Волей или неволей Котовский соприкасался одним краем с партизанской вольницей».

22 февраля 1920 года Григорий Котовский получил приказ - сформировать Отдельную кавалерийскую бригаду и принять над ней командование. Через две недели эта бригада, выступив против повстанческих отрядов, заняла оборону у Ананьева и Балты. Уже 18 марта он был вынужден повести бригаду против польских войск , которые развивали наступление на Украину.

Весной 1920-го года части Красной Армии с боями отступали под ударами польских войск. Командир 45-й дивизии приказал расстреливать командиров и комиссаров частей, бежавших с фронта. Под Жмеринкой была полностью разгромлена и бригада Котовского. В районе Тульчина Котовскому пришлось обороняться от петлюровских войск под предводительством Тютюнника . Только в июне бригада перешла в контрнаступление в районе Белой Церкви.

16 июля 1920 года в одном из боев в Галиции Котовский был тяжело ранен в голову и живот, контужен и на два месяца выбыл из строя. Когда он снова оказался в войсках, польская армия перехватила к тому времени инициативу и выбила красных из Польши и Галиции. Бригада Котовского была разгромлена и отошла в тыл. В середине ноября она приняла участие в последних боях против армии УНР под Проскуровым.

После ранения и контузии Григорий Котовский отдыхал в Одессе, где ему был предоставлен особняк на Французском бульваре. В Одессе он прославился освобождением из ЧК сына поэта А. Федорова, который в 1916–1917 годах активно боролся за жизнь и свободу Котовского. Григорий Иванович обратился к своему давнишнему товарищу по каторге Максу Дейчу , который стал главой одесского ЧК, и сын поэта, офицер, был немедленно освобожден, избежав расстрела. Эта история легла в основу великолепной повести Валентина Катаева «Уже написан Вертер».

Только в апреле 1920 года Григорий Котовский был принят в Коммунистическую партию - (РКП(б). До 1919 он считал себя то левым эсером, то анархистом, а с апреля 1919 года - сочувствующим большевикам. Коммунисты не спешили принимать в партию бывшего «благородного разбойника», фактически, бандита, который был нужен им только как «революционный топор». Интересно, что жена Котовского в своем дневнике писала: «... ни большевиком, ни тем более коммунистом он (Котовский) никогда не был».

С декабря 1920 года Григорий Котовский - командир 17-й кавалерийской дивизии Червоного казачества. В 1921 году он командовал кавалерийскими частями, в том числе подавлял восстания махновцев, антоновцев и петлюровцев. В сентябре 1921 года Котовского назначили командиром 9-й кавалерийской дивизии, в октябре 1922 года - командиром 2-го кавалерийского корпуса. В Тирасполе в 1920-1921 годах в здании бывшей гостиницы «Париж» располагалась штаб-квартира Котовского. Летом 1925 года нарком военмор Фрунзе (фактически, министр обороны СССР) назначил Григория Котовского своим заместителем , однако, вступить в эту высокую должность он не успел.

Григорий Котовский был убит (застрелен) 6 августа 1925 года во время отдыха в совхозе Чебанка (на черноморском побережье в 30 км от Одессы) Мейером Зайдером по кличке «Майорчик» («Майоров»), адъютантом Мишки Япончика в 1919 году, бывшим владельцем одесского публичного дома, где в 1918 году Котовский скрывался от полиции. Все документы по делу об убийстве Григория Котовского были засекречены.

До сих пор остается загадкой причина убийства Григория Ивановича Котовского, неизвестны и его организаторы. В годы перестройки была популярной тема сталинского террора и тайных убийств. Некоторые публицисты считают, что это было первое политическое убийство в СССР, и организовал его Дзержинский по заданию Сталина. Нарком по военным и морским делам Михаил Фрунзе назначил Григория Котовского своим заместителем, но Дзержинский, располагая обширным компроматом на Котовского, стремился воспрепятствовать этому. Он хотел уволить Котовского из армии и послать на восстановление заводов. Фрунзе, напротив, спорил с Дзержинским, доказывая, что Котовского необходимо сохранить в высшем эшелоне армейских командиров. Кстати, через два месяца после гибели Котовского и сам Михаил Фрунзе , также при загадочных обстоятельствах, погиб на операционном столе. Наркомом по военным и морским делам стал Клим Ворошилов , преданный Сталину. Но всё это, конечно, только предположения, только версии.

Мейер Зайдер не скрывался от следствия и сразу заявил о совершённом преступлении. В августе 1926 года убийца был осуждён к 10 годам заключения. Находясь в заключении, практически сразу же стал начальником тюремного клуба и получил право свободного выхода в город. В 1928 году Зайдер был освобождён с формулировкой «За примерное поведение». Работал сцепщиком на железной дороге. Осенью 1930 года был убит тремя ветеранами дивизии Котовского. У исследователей есть основания полагать, что компетентные органы располагали информацией о готовившемся убийстве Зайдера. Ликвидаторы Зайдера осуждены не были.

Ставшему к тому времени легендарным героем Гражданской войны комкору Григорию Котовскому советскими властями были устроены пышные похороны , сравнимые по размаху только с похоронами Ленина. Утопающий в цветах и венках гроб с телом Котовского прибыл на Одесский вокзал, окружённый почётным караулом.

В колонном зале к гробу открыли широкий доступ всем трудящимся. Одесса приспустила траурные флаги. В городах расквартирования 2-го конного корпуса дали салют из 20 орудий. 11 августа 1925 года специальный траурный поезд доставил гроб с телом Котовского в Бирзулу (ныне – Котовск). Похоронить Котовского на своей территории предлагали Одесса, Бердичев, Балта (тогда столица МАССР).

На похороны Котовского в Бирзулу прибыли видные советские военные лидеры - С. М. Будённый и А. И. Егоров, из Киева прибыли командующий войсками Украинского военного округа И. Э. Якир и один из руководителей украинского правительства - А. И. Буценко.

На следующий день после убийства , 7 августа 1925 года, из Москвы в Одессу срочным порядком была направлена группа бальзаматоров во главе с профессором Воробьёвым. Мавзолей Котовского был изготовлен по типу мавзолея Н. И. Пирогова в Виннице и Ленина в Москве.

6 августа 1941 года , ровно через 16 лет после убийства комкора, захватив Бирзулу (Котовск), румыны надругались над памятью Григория Котовского. Повод не любить его у них был тот же, что и сейчас: Котовский стоял у истоков Молдавской Советской Республики, всю жизнь отстаивал самобытность и уникальность молдавского народа, самобытность молдаван. Из-за этого он был и остается злейшим идеологическим врагом румынских унионистов и их друзей в Кишиневе.

Румынские захватчики взорвали мавзолей, разбили саркофаг, а тело героя Гражданской войны Григория Котовского выбросили в ров с расстрелянными евреями. При этом, по легенде, румынский офицер отсек шашкой голову комкора. Три ордена Боевого Красного Знамени и Почетное революционное оружие были вывезены в Бухарест.

Некоторое время спустя железнодорожники из ближайшего депо, среди которых было много бывших котовцев, раскопали траншею и перезахоронили убитых. Тело Котовского опознал и спрятал у себя дома на чердаке, в большой бочке, залив его спиртом, начальник ремонтных мастерских Иван Скорубский . Там останки Котовского дождались наступления Красной армии в 1944-м.

После освобождения Котовска спецкомиссия во главе с первым секретарем горкома Ботвиновым провела экспертизу останков и приняла решение об их повторном захоронении. Уцелевшее подземелье мавзолея после ремонта было превращено в склеп. Тело Котовского запаяли в цинковый гроб. На месте упокоения героического комкора поставили фанерный памятник, на котором закрепили его портрет.

В 1965 году состоялось торжественное открытие нового мавзолея Котовскому. В наземной его части был установлен бюст комкора. Подземелье мемориала превратилось в мраморный зал с постаментом, на котором стоял гроб, укрытый красно-черным бархатным покрывалом. Мемориал существует и по сей день, правда, сказывается почти полувековое отсутствие ремонта и планомерная работа грунтовых вод. Вход в запущенный склеп закрыт на замок.

Неизвестно, однако , действительно ли в гробу под кумачом покоится Григорий Котовский, или это чьи–то безымянные останки, так как даже после развала СССР никто из его наследников не потребовал захоронить его прах или провести экспертизу ДНК.

Григорий Котовский был награждён Георгиевским крестом 4-й степени, тремя орденами Красного Знамени и Почётным революционным оружием - инкрустированной золотом кавалерийской шашкой с наложенным на эфес знаком ордена Красного Знамени. Три ордена Боевого Красного Знамени и Почётное революционное оружие Котовского были украдены румынскими войсками из мавзолея во время оккупации. После войны Румыния официально передала награды Котовского СССР. Награды хранятся в Центральном музее Вооружённых Сил в Москве.

Жена - Ольга Петровна - Котовская , по первому мужу Шакина (1894-1961) родом из Сызрани, выпускница медицинского факультета Московского университета, была ученицей хирурга Н. Н. Бурденко; член большевистской партии, добровольцем ушла на Южный фронт. Познакомилась с будущим мужем осенью 1918 года в поезде, когда Котовский догонял бригаду после перенесённого тифа, в конце этого же года поженились. Служила врачом в кавалерийской бригаде Котовского. После гибели мужа работала в Киевском окружном госпитале, майор медицинской службы.

У Григория Котовского было двое детей . Сын - Григорий Григорьевич Котовский (1923-2001), известный советский учёный, во время Великой Отечественной войны - лейтенант, командир зенитно-пулемётного взвода. Дочь - Елена Григорьевна Котовская (по первому мужу Пащенко) родилась через пять дней после гибели отца, 11 августа 1925 года. Филолог, работала преподавателем русского языка и литературы в Киевском государственном университете.

В 1939 году в Румынии Ион Ветрилэ создал революционную анархо-коммунистическую организацию «Гайдуки Котовского ». Когда советские войска в 1940 году заняли Бессарабию, был найден, осуждён и казнён полицейский чин, который в 1916 году поймал Григория Котовского - бывший пристав Хаджи-Коли , выполнявший в 1916 году свой служебный долг по поимке Григория Котовского.

Имя Григория Котовского было присвоено заводам и фабрикам, колхозам и совхозам, пароходам, кавалерийской дивизии, партизанскому отряду во время Великой Отечественной войны.

РОБИН ГУД РЕВОЛЮЦИИ!

24 июня 1881 г. родился Григорий Иванович Котовский – герой Гражданской войны, выдающийся военный организатор, командир кавалерийского корпуса Красной Армии.

место рождения: с. Ганчешты, Бессарабская губерния, Российская империя
Место смерти: совхоз Чебанка, Одесская область, Украинская ССР, СССР
Род войск: кавалерия
Годы службы: 1918-1925
Командовал: 2-й кавалерийский корпус

Котовский Григорий Иванович - советский военный и политический деятель, участник Гражданской войны. Член Союзного, Украинского и Молдавского ЦИКа. Член Реввоенсовета СССР.

Григорий Котовский родился 12 (24) июня 1881 года в селе Ганчешты (ныне город Хынчешты в Молдавии), в семье заводского механика. Кроме него, у родителей было ещё пять детей. Отец Котовского был обрусевшим православным поляком, мать - русской. По линии своего отца Григорий Котовский происходил из старинного польского аристократического рода, владевшего имением в Каменец-Подольской губернии. Дед Котовского за связи с участниками польского национального движения был досрочно уволен в отставку. Позднее он разорился, и отец Григория Котовского, инженер-механик по образованию, вынужден был переехать в Бессарабию и перейти в мещанское сословие.

По воспоминаниям самого Котовского, в детстве он любил спорт и авантюрные романы . С детства отличался атлетическим сложением и имел задатки лидера. Страдал логоневрозом. В два года Котовский потерял мать, а в шестнадцать - отца. Заботу о воспитании Гриши взяла на себя его крёстная мать София Шалль, молодая вдова, дочь инженера, бельгийского подданного, который работал по соседству и был другом отца мальчика, и крёстный - помещик Манук-Бей. Манук-Бей помог юноше поступить в Кукурузенское сельскохозяйственное училище и оплатил весь пансион. В училище Григорий особенно тщательно изучал агрономию и немецкий язык, так как Манук-Бей обещал направить его на «дообучение» в Германию на Высшие сельскохозяйственные курсы. Надежды эти не оправдались из-за смерти Манук-Бея в 1902 году. Котовский писал, что в училище он “проявлял черты той бурной, свободолюбивой натуры, которая позднее развернулась во всю ширь… не давая покоя школьным наставникам”.

После окончания сельскохозяйственного училища в 1900 году работал помощником управляющего и управляющим имением.

За защиту батраков Котовский арестовывался в 1902 и 1903 годах. Во время пребывания в агрономическом училище познакомился с кружками эсеров и 17-летним впервые попал в тюрьму . Во время русско-японской войны в 1904 году не явился на призывной пункт. В 1905 году его арестовали за уклонение от военной службы и направили в 19-й Костромской пехотный полк, расквартированный в Житомире.

Вскоре дезертировал и организовал отряд, во главе которого совершал разбойничьи набеги - жёг имения, уничтожал долговые расписки, грабил помещиков и раздавал награбленное беднякам. Крестьяне оказывали отряду Котовского помощь, укрывали его от жандармов, снабжали продуктами, одеждой, оружием. Благодаря этому отряд долгое время оставался неуловимым, а о дерзости совершаемых им нападений ходили легенды.

Котовский был арестован 18 января 1906 года, но смог через полгода бежать из Кишинёвской тюрьмы . Через месяц - 24 сентября 1906 года - вновь арестован, и в 1907 году был приговорён к 12 годам каторги и отправлен по этапу в Сибирь через Елисаветоградскую и Смоленскую тюрьмы. В 1910 году доставлен в Орловский централ. В 1911 году этапирован к месту отбытия наказания - в Нерчинскую каторгу. Бежал из Нерчинска 27 февраля 1913 года и вернулся в Бессарабию. Скрывался, работая грузчиком, чернорабочим, а затем снова возглавил боевую группу. Особо дерзкий характер деятельность группы приобрела с начала 1915 года, когда от ограблений частных лиц боевики перешли к налётам на конторы и банки. В частности, ими было совершено крупное ограбление Бендерского казначейства, поднявшее на ноги всю полицию Бессарабии и Одессы.

В сентябре 1915 года в Одессе Котовский со своими соратниками ворвался в квартиру скотопромышленника Гольштейна и предложил внести в фонд обездоленных 10 тысяч рублей, “так как многие одесские старушки и младенцы не имеют средств на покупку молока”. Арон Гольштейн имел такую наглость, как говорят в Одессе, что предложил детям на молочко всего лишь 500 рублей. Народные заступники воспылали, конечно, благородным гневом и обчистили хозяина и его гостя барона Штайберга на 8 838 рублей. В то время на эти деньги можно было напоить молоком весь город.

Я насилием и террором отбирал от богача-эксплоататора ценности… и передавал их тем, кто эти богатства… создавал. Я, не зная партии, уже был большевиком.

25 июня 1916 года вновь арестован , приговорён Одесским военно-окружным судом к смертной казни . Но уже через несколько дней предпринял исключительно тонкий и изобретательный ход. Одесский военно-окружной суд находился в подчинении командующего Юго-Западным фронтом генерала А. А. Брусилова, и именно Брусилову предстояло утвердить смертный приговор над ним. Котовский написал трогательное письмо супруге Брусилова, которым чувствительная женщина была потрясена, и казнь сначала была перенесена, а позже заменена на бессрочную каторгу. После получения известия об отречения Николая II от престола в Одесской тюрьме произошёл бунт, и в тюрьме установилось самоуправление.

Временное правительство объявило широкую политическую амнистию. В мае 1917 года Котовский был условно освобождён и направлен в армию на Румынский фронт. Там он стал членом полкового комитета 136-го Таганрогского пехотного полка. В ноябре 1917 года примкнул к левым эсерам и избран членом солдатского комитета 6-й армии. Затем Котовский, с приданным ему отрядом, был уполномочен Румчеродом наводить новые порядки в Кишинёве и его окрестностях.

В январе 1918 года Котовский возглавлял отряд , прикрывавший отход большевиков из Кишинёва. В январе-марте 1918 года командовал кавалерийской группой в Тираспольском отряде. В марте 1918 года Одесская Советская Республика была ликвидирована австро-германскими войсками, вошедшими на Украину в рамках заключенного киевской Украинской Центральной Радой и московскими большевиками Брестского мира. Отряд Котовского был распущен. Сам Котовский перешёл на нелегальное положение. С уходом австро-германских интервентов, 19 апреля 1919 года Котовский получает от Одесского комиссариата назначение на пост главы военного комиссариата в Овидиополе. В июле 1919 года назначен командиром 2-й бригады 45-й стрелковой дивизии (бригада была создана на основе Приднестровского полка). В ноябре 1919 года Котовский слёг с воспалением лёгких. С января 1920 года командовал кавалерийской бригадой 45-й стрелковой дивизии, воюя на Украине и на советско-польском фронте. В апреле 1920 года вступил в РКП(б).

С декабря 1920 года Котовский - начальник 17-й кавалерийской дивизии. В 1921 году командовал кавалерийскими частями, в том числе подавляя восстания махновцев, антоновцев и петлюровцев. В сентябре 1921 года Котовского назначают начальником 9-й кавалерийской дивизии, в октябре 1922 - командиром 2-го кавалерийского корпуса. Летом 1925 года нарком Фрунзе назначает Котовского своим заместителем . Вступить в должность Григорий Иванович не успел.

Среди музыкантов оркестра 2-го кавалерийского корпуса. 1923

В районе Умани, где находилось ядро корпуса, комкор взял в аренду сахарные заводы, снабжая сахаром Красную Армию. Он контролировал торговлю мясом и снабжение мясом Рабоче-Крестьянской Красной армии на юго-западе УССР. Все это начало приносить хороший доход, особенно после введения золотого рубля. При корпусе было создано военно-потребительское общество с подсобными хозяйствами и цехами: шили сапоги, костюмы, одеяла. Г.И. Котовский проявил себя не только талантливым военачальником, но и крепким хозяйственником. Его корпус был на самообеспечении.

О размахе хозяйственной деятельности говорит тот факт, что Котовский создал и контролировал мельницы в 23 селах. Он организовал переработку старого солдатского обмундирования в шерстяное сырье. Были подписаны выгодные договора с льняной и хлопчатобумажной фабриками. При дивизиях имелись совхозы, пивоварни, мясные магазины. Хмель, который выращивался на полях Котовского в совхозе, покупали купцы из Чехословакии на 1,5 млн. золотых рублей в год.

Жена Григория Ивановича - Ольга Петровна Котовская , по первому мужу Шакина (1894-1961). По опубликованным свидетельствам сына, Г. Г. Котовского, Ольга Петровна родом из Сызрани, из крестьянской семьи, выпускница медицинского факультета Московского университета, была ученицей хирурга Н. Н. Бурденко, будучи членом большевистской партии, добровольцем ушла на Южный фронт. Познакомилась с будущим мужем осенью 1918 года в поезде, когда Котовский догонял бригаду после перенесённого тифа, в конце этого же года поженились. Ольга служила врачом в кавалерийской бригаде Котовского. После гибели мужа 18 лет отработала в Киевском окружном госпитале, майор медицинской службы.

Но в ночь на 6 августа 1925 года советских людей потрясла весть, Котовский был застрелен во время отдыха в совхозе Чебанка (на черноморском побережье в 30 км от Одессы). Документы по делу об убийстве Котовского находятся в российских спецхранах под грифом «совершенно секретно» .

«Я знал т. Котовского как примерного партийца, опытного военного организатора и искусного командира.

Я особенно хорошо помню его на польском фронте в 1920 году, когда т. Буденный прорывался к Житомиру в тылу польской армии, а Котовский вел свою кавбригаду на отчаянно-смелые налеты на киевскую армию поляков. Он был грозой белополяков, ибо он умел “крошить” их, как никто, как говорили тогда красноармейцы.

Храбрейший среди скромных наших командиров и скромнейший среди храбрых – таким помню я т. Котовского. Вечная ему память и слава.» — И. Сталин

От меня:

Обращаю ваше внимание, что интернет-пространство забито под завязку огромным количеством фальшивок о жизни и гибели Г.И. Котовского. Вы видите, как обливают грязью всех выдающихся людей, которые принимали активное участие в создании первого в истории человечества народного государства. Вы видите, как внутренний и внешний враг выливает ушат психологической грязи на создателя СССР В.И. Ленина и на генералиссимуса И.В. Сталина.

Враги СССР до сих пор боятся памяти об этих великих людях. Г.И. Котовский один из таких людей. Он один из выдающихся командиров РККА времен Гражданской войны и интервенции. Он поднял свободный, но голодный народ на борьбу с интервентами, белобандитами и привел его к победе.

Для тех, кому интересна судьба выдающегося военачальника РККА времен Гражданской войны и интервенции предлагаю к просмотру х/ф «Котовский» 1942 года выпуска , которому, на мой взгляд, можно доверять. До 1953 года в СССР снимали художественные фильмы о героях, документально придерживаясь их биографии.

Котовский 1942:

Григорий Иванович Котовский входит в плеяду выдающихся военачальников Гражданской войны, являясь личностью поистине легендарной - настоящим советским Робин Гудом.

В отличие от других народных красноармейских полководцев, Котовский с оружием в руках начал бороться за «торжество справедливости» еще задолго до революции, в самом начале XX века. Так, по крайней мере, утверждала официальная история СССР. А что же было на самом деле?

Влюбчивый агроном

Гриша родился 12 июля 1881 года в бессарабском селе Ганчешты. Его отец, механик высокой квалификации, работавший на винокуренном заводе, относился к сословию мещан, поэтому семья жила в определенном достатке, что дало возможность отпрыску получить образование в реальном училище. Даже когда в 1895 году глава семейства скончался, в судьбе сироты приняли участие его крестные и друзья семьи - вдова бельгийского инженера София Шалль и помещик Манук-Бей. Именно он дал деньги, чтобы Григорий мог продолжить образование в сельскохозяйственном училище, и пообещал потом оплатить учебу в агрономическом институте в . Надо сказать, что Григорий в детстве был хилым ребенком и испытывал ночные страхи. А после того как он упал с крыши, проявилось заикание, особенно после эпилептических приступов. Но подросток оказался упорным и благодаря гимнастическим упражнениям и поднятию тяжестей превратился в юношу с крепкими кулаками, крутым характером и усердием в изучении агрономии, что позволило ему окончить училище в 1900 году.

В автобиографии,написанной уже после революции, Котовский утверждал, что родился в 1887 году в дворянской семье, училище окончил в 1904 году, а борьбу с самодержавием начал еще в студенческую пору после знакомства с социал-демократами. Но историки, изучившие биографию Котовского, пришли к выводу, что тот, мягко говоря, лукавил. Происхождение придумал, чтобы повысить свой социальный статус, а вот за разночтениями в трудовой деятельности скрывались довольно неприглядные поступки. В 1900 году, при прохождении преддипломной практики в качестве помощника управляющего имения Валя-Карбуна, он попытался закрутить роман с женой хозяина, помещика Скоковского. А после того как ему указали на дверь, недолго думая перебрался в Одесскую губернию, где, опять же, устроился помощником управляющего в имении помещика Якунина. Но и здесь завершить практику ему не удалось. Инсценировав кражу со взломом, Григорий бежал, похитив 200 рублей, которые пропил в одесских кабаках. Так и не получив заветного свидетельства об окончании училища, Котовский все-таки надеялся продолжить учебу в Германии.

«Стихийные коммунисты»

Вот только эти надежды не оправдались из-за смерти Манук-Бея, и Григорий снова оказался в имении Скоковского. Тот зла на бывшего служащего уже не держал, поскольку, познав распутный характер своей жены, развелся с ней. Но вскоре, узнав, что ему грозит призыв в армию, Котовский продал на базаре хозяйских свиней, присвоил деньги и ударился в бега. Выправив документы на чужое имя, мошенник попытался устроиться на службу в имение помещика Семиградова, но затея не удалась из-за отсутствия рекомендательного письма. Котовскому пришлось работать лесным объездчиком, а потом рабочим на пивоваренном заводе.

Там Григорий трудился честно, пока судьба не свела его с правыми эсерами и подвигла под видом экспроприаций заняться грабежами богатеев. Впрочем, в 1904 году Котовского все-таки задержала полиция. Но причина была банальной - уклонение от воинской службы. Так в составе полка, проходившего переформирование в Житомире, появился новый рекрут.

Новоиспеченный вояка носил погоны рядового недолго.

В мае 1905 года он дезертировал из армии и обосновался в Бардарском лесу неподалеку от родных Ганчешт. Сотоварищи по преступному промыслу нашлись быстро, и, как потом писал Котовский в автобиографии, «под влиянием идеи стихийного коммунизма» шайка Атамана Ада (так стал именовать себя ее главарь) снова начала совершать налеты. Причем визиты к зажиточным гражданам и в банковские конторы иногда происходили по несколько раз в день. Впоследствии экс-атаман рассказывал, что деньги он раздавал беднякам, но никаких подтверждений подобной благотворительности историки так и не обнаружили.

Шайка успешно действовала до февраля 1906 года, когда Котовского опознали, арестовали и препроводили в Кишиневскую тюрьму. Здесь местный контингент признал его криминальным авторитетом, а в качестве доказательства столь высокого ранга «Кот» даже сделал татуировку - выколол точки под глазами. Впоследствии он попытается вывести этот «знак отличия», но безуспешно.

Находясь под следствием, Григорий попытался организовать побег 17 заключенных, уголовников и анархистов, но из-за случайности попытка закончилась провалом. А вот вторую, уже для себя, Котовский провел на высшем уровне. 31 августа 1906 года ему, закованному в кандалы, удалось выбраться из одиночной камеры, проникнуть на чердак и спуститься в тюремный двор по импровизированному канату, сплетенному из разорванных одеял и простыней. Перемахнув через ограду, беглец вскочил в подогнанную сообщниками пролетку и был таков. Историки полагают, что из кассы шайки для подкупа тюремных служителей была выделена значительная сумма.

Комбриг с каторжным стажем

На этот раз вдоволь погулять на свободе Котовскому не удалось. Во время полицейской облавы Атаман Ада попал в засаду, пытался отстреливаться, но его, раненного двумя пулями, отправили в тюремный лазарет. В апреле 1907 года суд приговорил главаря налетчиков к 12 годам каторжной тюрьмы, и последующие шесть лет Котовский скитался по острогам, до тех пор пока не совершил побег из Нерчинской тюрьмы, убив, по его словам, двух надзирателей. Беглецу удалось добраться до Благовещенска, а оттуда - в родную Бессарабию.

И снова банда, налеты, кутежи в лучших ресторанах, посещение элитных публичных домов и игры на скачках. В июне 1916 года, попав в засаду, Котовский снова оказался на тюремных нарах. На этот раз Одесский военно-полевой суд вынес суровый приговор - смертная казнь через повешение. Теперь осужденного охраняли настолько жестко, что о новом побеге не могло быть и речи.

Тем не менее, смертник продолжал бороться за жизнь, рассылая в различные инстанции ходатайства. В одних он просил заменить висельный эшафот на расстрельную стенку, в других - направить его в действующую армию, чтобы кровью искупить свою вину. На счастье смертника, бюрократическая машина дала сбой, и казнь все время откладывали. И тут одно из прошений попало в руки супруге знаменитого генерала Брусилова Надежде, которая возглавляла благотворительное общество помощи заключенным. Видимо, женщина как-то повлияла на своего мужа, утверждавшего все смертные приговоры. Так что повешение заменили длительным сроком в каторжной тюрьме.

Но сразу после Февральской революции Котовский оказался на свободе - и подался в армию. Сначала воевал на румынском фронте, а после прихода к власти большевиков, отвергнув сотрудничество с эсерами и анархистами, вступил в ряды Красной армии. Надо сказать, что Григорий Иванович сделал правильный выбор. Командир отряда, сотни, полка и, наконец, бригады, которая активно участвовала в боях за советскую Украину, освобождении Одессы и Бессарабии от французских и румынских интервентов. Впрочем, как считают некоторые историки, бригада Котовского, набранная из числа бывших уголовников, часто отступала во время боев с армиями Деникина и Петлюры. А три ордена Красного Знамени лихой кавалерист получил за военные действия против партизанских отрядов Антонова, украинских националистов Тютюника, Гулого-Гуленко и других. Кроме того, комбриг Котовский стал членом ЦИК СССР и УССР.

Но в полночь с 5 на 6 августа 1925 года в биографии Котовского была поставлена свинцовая точка. Наиболее вероятная причина его убийства - любвеобильность героя Гражданской войны.

Ни для кого не являлось секретом, что у Григория Ивановича в жизни было немало романов, в том числе, например, с актрисой немого кино Верой Холодной. Вот и на этот раз комбриг, давно уже женатый, положил глаз на супругу своего порученца, бывшего одесского сутенера Мейера Зайдера. Тот, в свою очередь, подозревал супругу в измене. Поэтому, отправленный в командировку, повернул с полпути обратно и, обнаружив любовников в постели, застрелил своего командира, за что получил 10 лет тюрьмы.