Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Старший лейтенант В. А. Князев произвёл 576 боевых вылетов, в 122 воздушных боях лично сбил 11 и в группе 9 самолётов противника. 24 Августа 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

Родился 9 Января 1920 года в деревне Княжица, ныне Крупского района Минской области, в семье крестьянина. Окончил 7 классов и школу ФЗУ. Работал слесарем - автоматчиком вагоноремонтного пункта 6-го участка станции Витебск. Окончил аэроклуб. С 1938 года в Красной Армии. В 1940 году окончил Одесскую военную авиационную школу лётчиков и курсы командиров звеньев.

На фронтах Великой Отечественной войны с Июня 1941 года. По Ноябрь 1944 года воевал в 88-м ИАП (позднее ставший 159-м ГвИАП). Затем, до Мая 1945 года, в 163-м ГвИАП. Участник освобождения Северного Кавказа, Украины, Белоруссии.

К середине Июня 1943 года командир эскадрильи 88-го истребительного авиационного полка (229-я истребительная авиационная дивизия, 4-я Воздушная армия, Северо - Кавказский фронт) Старший лейтенант В. А. Князев произвёл 576 боевых вылетов, в 122 воздушных боях лично сбил 11 и в группе 9 самолётов противника. 24 Августа 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

К концу войны совершил около 600 успешных боевых вылетов. Проведя 139 воздушных боёв, сбил 18 самолётов противника лично и 11 - в составе группы.

После войны Василий Александрович продолжал служить в ВВС. В 1955 году окончил курсы усовершенствования офицерского состава. С 1962 года Полковник В. А. Князев - в запасе. Жил в Одессе. Награждён орденами Ленина (дважды), Красного Знамени (дважды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени (дважды), Красной Звезды (дважды), медалями. Умер 22 Июля 1968 года. Его именем названа улица в Витебске.

Многие ветераны Великой Отечественной войны носят на груди медаль "За оборону Кавказа". Она напоминает об одном из наиболее напряжённых сражений, развернувшемся в сложнейших географических условиях на огромном пространстве. Советкая авиация принимала в этих сражениях самое активное участие. Тысячи авиаторов были награждены орденами и медалями СССР, а многие из них удостоены звания Героя Советского Союза. Об одном из них и будет этот рассказ.

Войну Василий Князев встретил в 88-м истребительном авиационном полку. Эта часть была создана в 1940 году на Украине на основе 6-й отдельной авиационной эскадрильи. Командование полком на первых порах приняли командир эскадрильи Герой Советского Союза Капитан М. А. Федосеев и его помошник Капитан А. И. Халутин.

Вскоре эскадрилья перебазировалась с полевого аэродрома близ Житомира на грунтовую площадку неподалёку от Винницы. Там и было положено начало формированию 88-го авиаполка. Его командиром был назначен Майор М. А. Булгаков. Михаил Федосеев стал его помошником, а Александр Халутин - инспектором по технике пилотирования. В полку были сформированы 4 эскадрильи общим числом 58 самолётов И-16 последних модификаций.

В Мае 1941 года командование полком принял Майор А. Г. Меркулов - опытный лётчик, участник боёв с японскими захватчиками в небе Китая. В то время полк входил в состав 44-й истребительной авиадивизии. А вскоре началась война...

Первый вражеский самолёт в полку сбил командир звена Младший лейтенант Василий Князев . Вспоминает бывший начальник штаба 88-го истребительного авиаполка Доктор военных наук, профессор Г. А. Пшеняник:

"Хорошо помню этого голубоглазого белорусского парня, по сути ещё совсем мальчишку. Невысокого роста, неширокий в плечах. Когда он объяснял товарищам какой - нибудь маневр, то слова его едва поспевали за руками, рисовавшими в воздухе замысловатые развороты, заходы, пилотажные фигуры. До войны Князев жил в Витебске, работал слесарем в железнодорожных мастерских. В Декабре 1938 года был зачислен курсантом в Одесскую школу военных пилотов, а с Января 1940 года служил в 12-м истребительном авиаполку. Василий быстро обратил на себя внимание командования каким - то особым, поистине романтическим отношением к боевой технике. Вскоре его направили на окружные 3-месячные курсы командиров звеньев, которые он успешно окончил и прибыл к нам в 88-й авиаполк".

С утра 23 Июня звено Князева находилось у боевых машин. Собрав лётчиков, командир звена провёл инструктаж, проиграл на земле возможные варианты атак вражеских самолётов и назначил наблюдателей за воздухом. После обеда в небе появился одиночный Ju-88. Василий поднялся в воздух, догнал противника и атаковал его. Пулемётной очередью прошил крыло, задымил левый мотор. Ещё через мгновение "Юнкерс" перешёл в крутое пике и врезался в землю.

В начале Августа начались ожесточённые бои к югу от Киева. Лётчики 88-го авиполка сражались на участке фронта 26-й армии, прикрывая переправы через Днепр у Канева и Черкасс, а также сопровождая в боевых вылетах штурмовики и бомбардировщики. А 30 Августа воздушные бои велись уже в районе Днепропетровска...

В этот день 3 истребителя, ведомые командиром полка Майором Маркеловым, поднялись в воздух для прикрытия наших войск. По сообщению с пункта наведения к городу, якобы, направлялась группа вражеских бомбардировщиков. Прибыв в указанный район тройка обнаружила две пары новых немецких истребителей Ме-109F, подкрадывавшихся к двум нашим "тихоходам" Р-5.

Звено устремилось на врага. Один из "Мессеров", попав под сосредоточенный заградительный огонь, завалился на левое крыло и заштопорил до самой земли, окутавшись дымом. В этот момент новая четвёрка вражеских истребителей внезапно атаковала машину Князева. Тот смело пошёл в лобовую атаку и несколькими пулемётными очередями пробил бензобак одного из "Мессеров", вспыхнувшего ярким факелом. Но И-16 Князева тоже был подбит и на глазах товарищей, окутанный клубами чёрного дыма, перешёл в штопор.

Маркелов и Карданов, маневрируя на встречных курсах, прикрывали машину товарища от атак 6 Ме-109. Князев, тем временем, сумел выйти из штопора, глубоким скольжением сбил пламя и взял курс за Днепр. Там он сумел благополучно посадить повреждённую машину. Пара наших истребителей продолжила бой. Но потеря ешё одного "Мессера", которого сбил Карданов, решила исход этой схватки. Противник вышел из боя...

А спустя ещё несколько дней самолёт Василия Князева был повреждён во время штурмовки вражеской мотоколонны. Лётчику пришлось совершить вынужденную посадку на вражеской территории. Почти двое суток шёл он к своим. Сплошной линии фронта ещё не было - враг продвигался по основным дорогам. Поэтому Князев, выбирая просёлочные дороги, без особых сложностей добрался до расположения наших войск. На другой день он разыскал полк, который к тому времени базировался уже в Таганроге.

В Ноябре 1941 года Василий Князев , имевший на своём счету уже 6 воздушных побед, в числе других наиболее отличившихся пилотов полка был награждён орденом Красного Знамени. В те дни лётчики 88-го авиаполка занимались, как правило, штурмовкой вражеских войск. Они вывели из строя 5 танков, 129 машин с живой силой и боеприпасами, 10 зенитных орудий, 2 цистерны с горючим, сбили 3 самолёта.

С каждым днём Василий набирался опыта. Совершенствовалось его лётное мастерство, тактическое мышление. В смертельных схватках с врагом мужал характер, закалялась воля. Решительность, точный расчёт, изобретательность, умение в считанные секунды верно оценить обстановку, принять граммотное решение в сочетании с личной храбростью, неукротимым боевым порывом помогали ему с честью выходить из самых сложных ситуаций, брать верх над противником.

В Феврале 1942 года, к празднику Красной Армии, Василий Князев получил "в подарок" ещё один орден Красного Знамени. А в Марте начались новые бои, уже в районе Барвенково. В один из дней четвёрка Ме-109 неожиданно блокировала наш аэродром. Василий Князев , выбрав благоприятный момент, всё же сумел подняться в воздух. Сблизившись с врагом, дал залп реактивными снарядами. Связав "Мессеры" боем, он дал возможность подняться в воздух дежурным истребителям. Налёт врага был сорван. А спустя несколько дней, Василий в тяжёлом бою с превосходящими силами противника сбил очередной "Мессер".

Летом 1942 года лётчики 88-го авиаполка приняли участие в боях за Северный Кавказ. В период обороны и наступления лётчики истребительной авиации часто вылетали на воздушную разведку. В Августе 1942 года противник пытался на нескольких участках форсировать Терек. Утром 16 Августа стояла плохая погода. Нашему командованию крайне нужны были данные о намерениях противника. Группа истребителей под командованием Василия Князева вылетела на разведку северного берега и её притоков. В районе аэродрома облачность держалась на высоте 600 - 800 метров, а по мере приближения к Тереку снизилась до 20 метров. Предстояло пролететь через ущелье. Командир передал решение: "Задание выполняю я, остальным вернуться на аэродром".

Прижимаясь к земле, Князев настойчиво продолжал полёт к району разведки. Умело маневрируя, он на бреющем пролетел ущелье по Тереку. Затем облачность стала повышаться, появились разрывы в облаках. В лесах в районе Прохладного, Князев обнаружил крупную группировку противника и быстро скрылся за облаками. Немцы готовились к форсированию реки. Доставленные лётчиком ценные сведения помогли нашему командованию оперативно ввести в действие части 4-й Воздушной армии.

Первую группу штурмовиков повёл к цели отважный разведчик Василий Князев . После взлёта он набрал высоту и над облаками быстро привёл группу самолётов в район цели. В одно из окон облачности самолёты снизились и внезапно обрушились на противника. Только в этот день по вражеской группировке нанесли удары более 400 самолётов. Три дня наша авиация во взаимодействии с пехотой вела борьбу с попытками противника прорваться на южный берег Терека. Понеся большие потери, немецкие войска отказались от своих замыслов.

После "кавказского" периода 88-й авиаполк был переброшен на Кубань, где вошёл в состав 229-й истребительной авиационной дивизии. К Маю 1943 года лётчики уже освоили новые истребители ЛаГГ-3. Старший лейтенант Василий Князев стал командиром эскадрильи.

Прибыв на Кубанскую землю 23 Мая, уже через 3 дня лётчики полка включились в боевую работу. Уже в первый же день, 26 Мая, они сделали 56 боевых вылетов, одержав первые победы. Последующие дни были ещё более горячими. Так, 27 Мая шестёрка истребителей, ведомая Василием Князевым, провела успешный бой с 30 бомбардировщиками врага. Было сбито 6 самолётов противника, один из которых записал на свой счёт командир группы.

Кубанское небо дышало летним зноем и жаром тяжёлых боёв. Прошла всего неделя, как 88-й истребительный авиаполк обосновался на полевом аэродроме в окрестностях одной из станиц, а в журнале боевых действий уже значилось свыше 150 боевых вылетов. Более половины из них - с воздушными боями, и все с превосходящим по численности противником.

В тот Июньский день 1943 года сигнал тревоги поднял лётчиков с рассветом. Первую шестёрку "ЛаГГов" повёл командир эскадрильи Старший лейтенант Василий Князев . До полудня он успел совершить 2 боевых вылета. И вот сигнальная ракета 3-й раз позвала авиаторов в бой. Задание полкучили уже в воздухе: идти в район населённых пунктов Благодатное - Подгорный, где постами воздушного наблюдения обнаружены самолёты врага.

Вскоре комэск увидел "Юнкерсы". Они шли клином - тремя группами по 9 машин в каждой. Численный перевес врага не смутил ведущего. У него созрел план: при столь значительном неравенстве сил ошеломить противника дерзкой атакой.

Замысел удался. Немцы спешно перешли к обороне. Вместо того чтобы продвигаться к переднему краю, они построились в два оборонительных круга. Расчёт был прост: отбиться от истребителей, затянув бой. За это время к ним на помощь подойдут "Мессеры", а советские самолёты, израсходовав горючее, вынуждены будут уйти. Тогда можно будет спокойно выйти на цель и сбросить бомбы...

Опытный воздушный боец Князев понял это и решил нанести удар изнутри кругового строя врага. Он решительно направил истребитель в середину одного из кругов. За ним устремились Лейтенант А. Лукин, Старшие сержанты А. Огородников и В. Собин. Третья пара в составе Капитана В. Савельева и Младшего лейтенанта Г. Афанасенко прикрывала товарищей.

Как и рассчитывал комэск, "Юнкерсы", в боевые порядки которых ворвались наши истребители, шарахнулись в разные стороны и сразу же лишились взаимной боевой поддержки. Воспользовавшись этим, Князев и его ведомые стали расстреливать врагов в упор. "Юнкерсы" развернулись на обратный курс. Уйти, однако, удалось не всем. Штаб наземной части, вблизи которой проходил бой, телеграммой подтвердил, что шестёрка "ЛаГГов" сбила 6 бомбардировщиков противника.

В замечательной победе, одержанной нашими лётчиками, была большая заслуга их командира - Василия Князева. Ведущий группы, как всегда, заранее определял каждому пилоту задание, в ходе боя не выпускал из поля зрения своих подчинённых, руководил ими, личным примером воодушевлял на решительные действия.

Сколько их, таких суровых испытаний на стойкость, мастерство и командирскую зрелость, довелось выдержать Василию во фронтовом небе! В небе Кубани Василий не раз водил в бой большие группы истребителей. Как командир он всегда был на острие атаки. Вспоминает бывший лётчик полка Николай Иванович Филатов:

В полку Василия Александровича любили и уважали все. Однажды, чтобы дать возможность ведомому посадить сильно повреждённую в бою машину, комэск один дрался с 6-ю "Мессерами". Он не только выдержал неравный поединок, но и сбил один Ме-109. В другой раз Князева зажали в тиски 4 Ме-110. Искусно маневрируя, он оттянул их в стророну действия нашей ПВО, и противник вынужден был повернуть, спасаясь от зенитного огня.

Через несколькго дней Василий вновь провёл бой с "Мессерами". Преимущество врага было тройным, но Князев всё же сумел сразить одного Ме-109.

Ветеранам полка памятен и бой над станицей Крымской, мастерски проведённый Князевым в паре с Младшим лейтенантом Базуновым. Тогда, по сигналу радиостанции наведения, они были нацелены на группу бомбардировщиков Не-111, которую прикрывали 6 истребителей Ме-109F. Доложив на КП о значительном превосходстве врага в силах, Князев, увлекая за собой ведомого, смело атаковал неприятеля. С первых очередей загорелись 2 "Хейнкеля". Остальные стали сбрасывать бомбы куда попало.

Истребители прикрытия навалились на пару "ЛаГГов" четвёркой. Два из них, выскочив из облаков, оказались в хвосте самолёта комэска. Базунов в это время вёл бой со второй парой Ме-109 и не мог прикрыть командира. Огненные очереди потянулись к машине Князева, и она начала падать. Истребители противника проскочили вперёд, потом развернулись. Видимо, немцы решили убедиться, действительно ли русский самолёт сбит. А он продолжал отвесно пикировать... И тогда противник бросился на Базунова.

Вдруг, откуда ни возьмись, появился советский истребитель и меткой очередью ударил по врагу. Это был Князев. Он лишь имитировал падение, а над самой землёй вывел ЛаГГ-3 из пике и снова вступил в бой. Противник растерялся. В это время на помощь нашим лётчикам пришли товарищи. Врагу не оставалось ничего другого как уйти.

В Кубанском небе лётчики 88-го полка уничтожили более 40 вражеских самолётов, 4 из них - Василий Князев . 24 Августа 1943 года боевые товарищи горячо поздравили Василия Князева с присвоением ему высокого звания Героя Советского Союза. К тому времени на счету крылатого богатыря было уже 23 воздушные победы.

На митинге, который состоялся в полку в честь награждённых лётчиков, Василий заверил, что с честью оправдает столь высокую награду Родины. И он сдержал слово. К концу войны на его счету значились около 140 воздушных боёв и 29 сбитых вражеских самолётов. Но всё это было ещё впереди...

После Кубани, вместе с боевыми товарищами, Василий Князев дрался в небе Новороссийска. В приказе Верховного Главнокомандующего среди наиболее отличившихся частей и соединений, получивших почётное наименование "Новороссийских", был и 88-й истребительный авиаполк, а 229-я авиационная дивизия, в которую он входил, получила почётное наименование "Таманской".

20 Января 1944 года 4-я Воздушная армия получила боевую задачу: за час до подхода Керченского десанта подавить огонь артиллерии противника и уничтожить его прожекторы. Кроме того, надлежало прикрыть плавучие средства на переходе и в районе авысадки десанта. Началась битва за Керчь...

22 Января около 16 часов наземной станцией наведения была обнаружена в районе Семь Колодезей группа из 23 "Юнкерсов". В этом же районе как раз патрулировали наши истребители: две пары ходили под аблаками и две - над ними. Первыми бомбардировщиков врага атаковали лётчики, барражировавшие внизу. "Юнкерсы" бросились к облакам, но это не спасло их. Используя "окна", их настигли и атаковали находившиеся вверху истребители Героя Советского Союза Капитана В. А. Князева. В ходе боя один "Юнкерс" был им сбит, другой подбит.

Вскоре Отдельная Приморская армия влилась в состав 4-го Украинского фронта, и 88-й авиаполк временно был переведён в 8-ю Воздушную армию. 18 Апреля он начал боевые действия в районе Севастополя. В ходе решающих боёв за легендарный город русской воинской славы за 4 дня работы лётчики полка сбили 14 вражеских самолётов.

13 Мая 1944 года, после полного изгнания с Крымской земли немецких войск, полк передал свои ЛаГГ-3 в другую часть и отправился на один из тыловых аэродромов для переучивания на новые истребители Ла-5.

И вот наконец наступил особенно долгожданный момент в жизни воинов полка. В составе 2-го Белорусского фронта они пересекли Государственную границу СССР, взяв курс на Восточную Пруссию. Путь следования полка проходил через Польшу...

В канун Первомая 1945 года Новороссийский истребительный авиационный полк, ставший к тому времени уже 159-м Гвардейским, перебазировался на 85-й по счёту за годы войны аэродром - Пазевальк, расположенный в 115 км от Берлина. Отсюда воины полка совершали последние боевые вылеты, сопровождая штурмовики в район Штеттина. Этим и закончились их боевые действия в Великой Отечественной войне.

Ранним утром аэродром Пазевальк, на котором располагалось несколько авиационных частей, бурлил ликованием. В 10 часов личный состав Новороссийского авиаполка был построен на торжественный митинг. В строю полка стояли лётчики, ставшие гордостью части, Герои Советского Союза. Был в их числе и Василий Князев , хотя к тому времени он уже служил в другом полку, День Победы не мог не встретить с боевыми друзьями, с которыми прошёл почти всю войну.

Внушителен вклад Новороссийского истребительного авиационного полка в победу нашего народа. Лётчики - Гвардейцы совершили 18 193 боевых вылета, сбили в воздушных боях 268 самолётов, уничтожили штурмовыми действиями 48 самолётов, 158 артиллерийских орудий, 69 танков, 2775 автомашин, множество другой военной техники и живой силы противника. В полку выросло 16 Героев Советского Союза, многие другие отмечены высокими правительственными наградами.

Василий Князев обратился к однополчанам с такими словами:

Тяжела была наша борьба, но мы знали, что победим. И победили. Сегодня мы недосчитываемся многих боевых друзей, павших в боях за Родину. Им не довелось встретить этот исторический день. Но это и их победа. Мы обещаем, что никогда не забудем их подвигов, что сами они в нашей памяти будут всегда...

После окончания войны Гвардии полковник В. А. Князев ещё много лет служил в Военно - Воздушных Силах, передавал богатый фронтовой опыт молодому поколению авиаторов. Он командовал истребительным авиационным полком, а уволился в запас с должности командира дивизии.

Родился 18 января 1887 года в Тюмени. Его дед Константин Николаевич Высоцкий был создателем первой в городе типографии и частной газеты «Сибирский листок объявлений». Василий рано потерял родителей и воспитывался в семье своей тети Л.К. Высоцкой, также владелицы типографии.

Учился в гимназии в Екатеринбурге (по некоторым сведениям не закончил обучение из-за болезни). Поступил в 1904 году в Петербургскую учительскую семинарию, но тоже не окончил ее — в 1905 году включился в политическую жизнь: участвовал в митингах, выпускал листовки, сочинял стихи, в результате чего был исключен из семинарии.

Стал зарабатывать на жизнь литературным трудом. В своих стихах подвергал резкой критике черносотенцев из «Союза русского народа», беспринципных журналистов, а также либералов из числа тех, кто любит «после сытного обеда повествовать о страдающем брате». Печатался в журналах «Поединок», «Скандал», «Застрельщик», «О воде» и других.

Поражение революции 1905 года, наступление реакции Князев переживал безболезненно. Прогрессивные сатирические журналы были запрещены. Жилось поэту в те годы нелегко — и духовно, и материально. Довелось сотрудничать в умеренно-либеральной печати: в газете «День», в мещанской «Ниве», в «Стрекозе», «Сатириконе» и т.п.

Самые интересные сатирические стихи В. Князева, созданные до Октября, вошли в два сборника: «Сатирические песни» (1910) и «Двуногие без перьев» (1914).

Октябрь 1917 года Князев встретил радостно и стал одним из первых певцов революции. В январе 1918 года он становится сотрудником петроградской «Красной газеты». Популярность поэта была тем более велика, что газета представляла собой первый массовый периодический орган, пользовавшийся любовью среди петроградских рабочих и красноармейцев.

С декабря 1917 года по январь 1918 года В. Князев вместе с В. Маяковским и Д. Бедным участвовал в сатирическом журнале «Соловей». В период с 1918 года по 1920 год выходят его лучшие сборники стихов — поэтическая летопись Октября: «Красные звоны и песни» (1918), «Красное евангелие» (1918), «Песни Красного звонаря» (1919), «О чем пел колокол» (1920).

Интересна политическая позиция поэта. Веря в Октябрь, Князев считал, что партийность и свобода несовместимы. Он хотел служить не партии, а народу.

В 20-е годы «Красный звонарь» (основной псевдоним Василия Князева) стал одним из самых популярных советских поэтов, его книги неоднократно переиздавались, он печатался во многих газетах и журналах, читал свои стихи на митингах и собраниях. Вступив в Красную гвардию, он выезжал с агитвагоном на фронт, работал в «Боевой правде».

21 августа 1918 года «Правда» сообщает о состоявшемся накануне вечере: «Выступал любимый пролетарский поэт Василий Князев», а 13 августа 1919 года в «Правде опубликована заметка о митинге в клубе «Модерн»: «Читал свои стихи В. Князев. Ему была оказана восторженная встреча». «Аплодисментами был встречен пролетарский русский Беранже Василий Князев («Красная газета», 23 октября 1918 года). РОСТА в заметке «Красный звонарь в Пскове» сообщает: «Прибыл литературный вагон редакции „Красный штык“ Поэт Князев... был восторженно встречен красноармейцами и пролетариатом» (22 марта 1918 года).

Ряд его стихотворений был переложен на музыку, переведен на иностранные языки. Эти годы он вспоминал как лучшие в своей жизни. ...Идея Мировой Коммуны, в которую так горячо верил В. Князев, не осуществилась, и у поэта наступил творческий кризис. В литературе появились новые имена, Князев отошел на второй план. «Понимаешь, я чувствую, что новое, происходящее кругом, требует новых слов, нового творческого подхода, новых приемов, которые мне неведомы...» — пишет он другу, ленинградскому поэту В. Саянову.

В 1934 году под псевдонимом В. Седых Василий Князев опубликовал роман «Деды» о жизни сибирского купечества. С середины 30-х годов его имя исчезло из литературы на 20 с лишним лет. Поэт оказался втянутым в конвейер сталинских репрессий. В марте 1937 года по доносу он был заключен в ленинградскую тюрьму № 2, а в июне приговорен к пяти годам лишения свободы.

10 ноября 1937 года, следуя по этапу из Магаданского пересыльного пункта Василий Васильевич Князев умер в поселке Атка. Реабилитировали его после XX съезда КПСС.

В истории литературы В. Князев остался как поэт революции и гражданской войны, автор знаменитой «Песни Коммуны»:
Нас не сломит нужда,
Не согнет нас беда,
Рок капризный не властен над нами:
Никогда, никогда,
Никогда, никогда
Коммунары не будут рабами!

Василий Васильевич Князев. Биография

Поэт.

Родился в купеческой семье, отец был поэтом, музыкантом, художником, мать - дочь ссыльного поляка К.Н. Высоцкого, видного культурного деятеля Сибири. Так расшифровывается один из псевдонимов Князева - Высоцкий К. Учился в гимназии в Екатеринбурге, затем в 1904-05 в земской учительской семинарии в Петербурге.

9 января 1905 участвовал в митингах и демонстрациях в Петербурге и из семинарии был исключен.

С 1905 печатается в разных жанрах - сатира, басни, пародии, частушки, революционные песни, баллады - в журналах «Поединок», «Гном», «Серый волк», «Застрельщик», «Скандал», «Овод», «Маски», «Сатира», «Булат» и др.

В 1905-07 выступает под псевдонимами Буревестник, Василиск, Язев, Княжевич и др. После поражения первой русской революции из оппозиционных к правительству журналов переходит в либерально-юмористические «Будильник», «Сатирикон», «Новый сатирикон» и др.

В 1910 издает сборник «Сатирические песни». Дед и отец Князева собирали народные пословицы; Князев последовал их примеру, много внимания уделил «Пословичной энциклопедии». Его книга «Жизнь молодой деревни. Частушки-коротушки Санкт-Петербургской губернии» (1913) была отмечена почетным отзывом Академии наук. Князев не только собирал фольклор, но и в своих стихах использовал фольклорные жанры - раешник, частушку, городской романс.

В 1914 издал в Петербурге книгу «Двуногие без перьев. Сатира и юмор».

Стихи 1905-16 были собраны в «Первой книге стихов», вышедшей в Петрограде в 1919. После Октябрьской революции Князев становится сотрудником «Красной газеты». Как отмечали в печати, «Князев первый вышел из рядов буржуазной печати и стал под красное знамя» (Вестник литературы. 1919. №3. С.9). В «Красной газете» ежедневно появлялись стихи-«набаты» («Песня набата», «Ночной набат» и др.) Красного звонаря, песни Красного поэта, беседы деда Нефеда, фельетоны Софронова внука из Великих Лук (псевдонимы Князева).

В 1918 Князев печатался и в газетах «Петроградская правда», «Северная коммуна», в сатирических журналах «Красный дьявол», «Гильотина», также в журналах «Красноармеец», «Красный командир», газете 7-й армии «Боевая правда», в газетах Москвы, Смоленска, Архангельска и др. Тогда же редактировал журнал «Красная колокольня», руководил стихотворным отделом «Красной газете», работал в «Боевой правде», выступал на митингах, участвовал в агитпоездках на фронт, там организовал фронтовую газету и «окопный театр».

Среди десятков и сотен его боевых агиток, пафосных и сатирических стихов, политических памфлетов и фельетонов самым знаменитым его произведением явилась «Песня Коммуны», опубликованная «Красной газете» 11 августа 1918. На многолюдных митингах восторженно повторяли ее рефрен: «Никогда, никогда, никогда, никогда коммунары не будут рабами!» Л. Полонский свидетельствует: «Комсомолец 20-х годов, я и сегодня, спустя 60 с лишним лет, помню, как упоенно пели мы эту песню в праздничных колоннах Первомая и Октября» (Полонский Л.- С.136).

Выступления Князева проходили триумфально. В «Красной газете» 23 октября 1918 сообщали: «Аплодисментами был встречен пролетарский русский Беранже Василий Князев». В «Правде» 13 августа 1919 писали: «Читал свои стихи В. Князев. Ему была оказана восторженная встреча». «Богатырь Коммуны», «наш красный Беранже», «любимый пролетарский поэт», «талантливейший пролетарский поэт» - так называли его в газетах. Его популярность была не только широкой, но и устойчивой - стихи из книг Князева «Красное Евангелие», «Красные звоны и песни» (обе - 1918), «Песни красного звонаря» (1919) перекладывались на музыку, переводились на иностранные языки.

Только в течение 1918 «Красное Евангелие» выдержало 4 издания. В этой книге автор новое, революционное содержание современности облекал в одежды известных народным массам христианских преданий. Так, Октябрьская революция осмысливалась как давно предреченное новое пришествие Христа - Мессии, «искупителя», которого нужно встретить достойно его великой миссии. Но вместо скорбного Христа в «Красном Евангелии» появлялся Христос-бунтарь: «Очисти душу - и воскресни во имя Красного Христа!» Образ Христа переосмысливался в революционном духе, чтобы возвысить Октябрьскую революцию, подчеркнуть ее мировое значение и космические масштабы,- таков смысл «Красного Евангелия». В годы Гражданской войны Князев издал 12 книг - «Песни красного звонаря», «Дети города» (обе - 1919), «О чем пел колокол», «Азбука возрождения транспорта» (обе - 1920) и др.

В 1924 изданы книги «Капля крови Ильича», «Фома Царьков».

В 1920-е Князев продолжил свою работу по сбору, изучению и изданию произведений фольклора.

В 1924 издал книги «Современные частушки. 1917-1922 гг.» и «Русь. Сборник избранных пословиц, присловок, поговорок и прибауток», в 1925 - «Частушки красноармейские и о Красной Армии», в 1928 - «Советские частушки». Фольклорные мотивы и приемы использованы и в оригинальных книгах Князева: «Красная ленинская деревня», «Красная казарма. Первомайская тальянка» (обе - 1925). Но, как писал В.В. Базанов, «при всех своих фольклористических увлечениях В. Князев не сумел достойно оценить фольклор новокрестьянских поэтов вообще и Н. Клюева в частности...» (Базанов В.В.- С.186); в книге «Ржаные апостолы» (1924) Князев резко критиковал Н. Клюева и других новокрестьянских поэтов.

В 1930 Князев издает «Книгу пословиц. Выборки из пословичной энциклопедии», в 1936 - «Избранные частушки Северного края».

В 1920-е, затем в 1930-е расширяет жанровый диапазон.

В 1920 Князев издает драму «Фабрикант и рабочий», в том же году в Архангельске отдельным изданием выходит инсценировка «Красного Евангелия». Только в 1923 Князев издает 4 книги для детей, в 1926 стихи для детей «Страшный сон».

В 1930 журнал «Звезда» публикует воспоминания Князева.

В 1934 под псевдонимом Иван Седых Князев публикует роман из жизни сибирского купечества «Деды». Основные стихотворные книги 1930-х: «Книга избранных стихотворений» (1930), «Последняя книга стихов» (1933), «За четверть века (1905-1930). Книга избранных стихотворений» (1935). Но затем внезапно замолчал - весной 1937 поэт революции был арестован по абсурдному обвинению в контрреволюционной агитации.

Источник: "Распятые", автор-составитель Захар Дичаров.
Книгоиздательство "Всемирное слово", Санкт-Петербург, 1994.
Библиотека Александра Белоусенко - http://www..

Василий Васильевич Князев (Седых)

(1887-1937)

Князев (Седых) Василий Васильевич, 1887 года рождения, уроженец г. Тюмени, русский, образование среднее, беспартийный; женат, писатель, гражданин СССР, проживал: Ленинград, ул. Рубинштейна, д. 15, кв. 301
Арестован 19 марта 1937 года по обвинению в проведении контрреволюционной агитации, ст. 58-10, ч. 1 УК РСФСР.
Осужден 14 июля 1937 года Спецколлегией при Леноблсуде к пяти годам лишения свободы.
Определением Судебной Коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 16 декабря 1939 года приговор оставлен в силе.
Реабилитирован заключением помощника Главного прокурора Российской Федерации 30 июня 1992 года.

КАК ПОГИБ ВАСИЛИЙ КНЯЗЕВ
Дело № 42270

Василий Князев! В дни революции и гражданской войны, в 20-е годы это имя гремело во всей Республике Советов. Песни и марши Князева звучали в рабочих клубах и красноармейских казармах. Он был одним из самых признанных и почитаемых поэтов молодой революционной России. Сотни его боевых агиток, сатирических стихотворений, политических памфлетов и фельетонов, пафосных стихов печатались в «Красной газете», «Петроградской правде», «Северной Коммуне», во многих питерских журналах. Поэт-трибун яркого накала, он читал свои боевые стихи на массовых митингах, перед красногвардейскими частями, идущими в атаку. И сам выезжал на фронт - служить Республике пером-штыком.
Богатырь Коммуны», «наш красный Беранже», - такими эпитетами награждали Князева в десятках статей. Его выступления на митингах и вечерах были поистине триумфальными. 21 августа 1918 года «Правда» сообщает о состоявшемся накануне вечере: «Выступал любимый пролетарский поэт Василий Князев», а 13 августа 1919 года в «Правде опубликована заметка о митинге в клубе «Модерн»: «Читал свои стихи В. Князев. Ему была оказана восторженная встреча». «Аплодисментами был встречен пролетарский русский Беранже Василий Князев («Красная газета», 23 октября 1918 года). РОСТА в заметке «Красный звонарь в Пскове» сообщает: «Прибыл литературный вагон редакции «Красный штык» Поэт Князев... был восторженно встречен красноармейцами и пролетариатом» (22 марта 1918 года).
И в псковской газете «Набат» появилась заметка: «В четверг, в 9 часов вечера, в Коммунальном театре состоялся концерт для рабочих и красноармейцев. Хор исполнил «Интернационал», а затем поэт Василий Князев читал свои стихотворения: «Песня Коммуны», «Сын коммунара», «Вперед» и «Песню Красного петуха». Аудитория очень сердечно встречала своего поэта... Думается, что устроители концерта не сделали бы бестактности, если бы познакомили предварительно рабочих и красноармейцев с личностью этого талантливейшего пролетарского поэта, в совершенстве владеющего как тайной стиха, так и темпераментом истинного революционера».
Лучшие сборники стихов В. Князева - «Красные звоны и песни» (1918), «Красное Евангелие» (1918), «Песни Красного звонаря» (1919), «О чем пел колокол» (1920) и другие - это поэтическая летопись Октября.
Князевская «Песня Коммуны», написанная в суровом 18-м, стала классикой советской революционной поэзии. В ее чеканных ритмах звучит непоколебимая вера в торжество революции, в бессмертие ее дела:

Нас не сломит нужда, Не согнет нас беда, Рок капризный не властен над нами: Никогда, никогда, Никогда, никогда, Коммунары не будут рабами!

Комсомолец 20-х годов, я и сегодня, спустя 60 с лишним лет, помню, как упоенно пели мы эту песню в праздничных колоннах Первомая и Октября.
Не следует, конечно, наводить на Князева хрестоматийный глянец. Он не был ни ангелом, ни дьяволом революции: он был сыном своей суровой эпохи с ее яростной экстремой и классовой одержимостью. Его стихи в «Красной газете», в журналах «Гильотина», «Пламя», «Красный дьявол» звали к мести, к беспощадному массовому террору: «Пуля в висок и тело в песок!» В ответ на убийство 30 августа 1918 года председателя Петроградской Чрезвычайной Комиссии М. С. Урицкого Князев публикует 1 сентября в «Красной газете» стихотворение «Око за око, кровь за кровь», содержащее требования: «к стене богатеев и бар!», «довольно миндальничать с ними, пора обескровить врага», «наступила беспощадных расстрелов пора», «друзья, не жалейте ударов, копите заложников рать...»
Свою максималистскую ненависть к врагам нового мира Князев распространял на всю культуру прошлого. «Время пулям по стенкам музеев тенькать», - звал Маяковский. И, как бы вторя ему, Князев восклицает: «Будь ты проклята, культура буржуазных пауков!»
При всех противоречиях и ошибках яркая пафосно-героическая поэзия В. В. Князева была и остается интересной страницей в истории нашей молодой литературы.
Имя Василия Князева - одного из зачинателей советской поэзии, вдохновенного богатыря Коммуны - исчезло из литературы (и из жизни) в середине 30-х годов. Он успел издать в 1934 году первый том задуманного им эпического романа «Деды» - и на двадцать с лишним лет был предан забвению.
Что же произошло с поэтом? Ответ на этот вопрос надо искать еще в событиях первых лет революции.
В 1919 году в Петрограде вышла «Первая книга стихов» Князева, включавшая его произведения дореволюционной поры. Среди откликов на эту книгу - и положительных, и сдержанных, и недоброжелательных - появилась на страницах «Петроградской правды» (22 июля 1920 года) запальчивая рецензия «В плену у злобы дня». Автором ее был молодой в те годы К. Федин. Статья пестрит резкими эпитетами: «прыткий стихотворец», владеющий «бойким пером газетный поэт», «заполняющий рифмами «вперед» - «народ» подвалы марксистских газет», «докучливый автор», пишущий «пошлые, пустые стишки и куплеты»...
В защиту Князева, ограждая его от субъективистских нападок, выступил в «Красной газете» Г. Зиновьев (он был тогда Председателем Петросовета). Дорого - ох, как дорого! - стоило Князеву его заступничество. 1 декабря 1934 года был злодейски убит С. М. Киров. Это была расчетливо задуманная провокация, послужившая сигналом к разнузданному террору. 16 декабря того же года Зиновьев был арестован, в августе 1936 года состоялся процесс по делу так называемого «троцкистско-зиновьевского террористического центра». На Ленинград одна за другой обрушились массовые репрессии: сотни тысяч людей были высланы из города, отданы под суд «двоек», «троек», ОСО... В этом потоке народного горя затерялся след Василия Князева.
Доброе имя Красного Звонаря было реабилитировано после XX съезда КПСС. Но еще долгие годы его судьба была уделом неизвестности. Где погиб, когда погиб, как погиб? - эти вопросы оставались до недавних пор безответными. Тщетно обращался я в начале 60-х годов в Ленинградское отделение СП и Литфонд. Посетил и последнюю квартиру Князева по ул. Рубинштейна, с которой его «взяли». Увы, никто из соседей о судьбе поэта ничего не знал. Даже младшая сестра Василия Князева (она жила в Тюмени, умерла в конце 60-х годов) об участи брата, его жены и сына ничего сообщить не смогла.
Предположительно указывали место и время гибели Князева справочные источники (даже через десять лет после его реабилитации). Так, «Краткая литературная энциклопедия» (т. 3, стр. 616, 1966 г.) называет год смерти 1937-й, но добавляет: «по др. данным - март 1938, Колыма» (кстати, именно эта дата смерти указана на мемориальной доске в Тюмени на доме, где в 1887 году родился В. В. Князев). Однозначно, без вариантов, называет год смерти поэта биографический указатель «Писатели Ленинграда» (Лениздат, 1964, стр. 14): «В. В. Князев умер в марте 1938 года». И краткая литературная энциклопедия, и справочники бесстрастно констатируют кончину Князева, словно он задумал сменить климат, переехал из Ленинграда на Колыму - вдруг умер! Ни слова о репрессиях, об убийстве: ведь на смену короткой «хрущевской оттепели» второй половины 50-х годов пришли затянувшиеся заморозки и морозы 60-70-х, когда исподволь вместо реабилитации жертв произвола наметилась реабилитация Сталина и его подручных.
В августе 1989 года я получил возможность с помощью Информационного центра МВД познакомиться с «делом» заключенного Князева, хранящемся в Управлении внутренних дел Магаданской области... Пожелтевшее от времени (прошло более полувека) «Личное дело № 42270» с грифом «Сов. секретно» Управления Северо-восточных исправительно-трудовых лагерей НКВД. Обратите внимание на номер - свыше 40 тысяч! И это лишь по одному из многих управлений НКВД - широко разветвленной системы ГУЛАГа, и это еще только 1937 год, когда безжалостный конвейер уничтожения «врагов народа» начинал лишь набирать обороты! Зловещее «дело» Князева дает возможность понять страшную участь не одного лишь замученного поэта: так фабриковались миллионы «дел» против людей, оказавшихся во власти преступной клики убийц и палачей.
К «делу» В. Князева приобщены десятки документов, по которым можно проследить за тем, как шаг за шагом толкали на гибель талантливого певца Революции. Знакомство с делом убеждает в том, что кончина Князева - не обычная смерть, а убийство, - обдуманное, злодейски спланированное, дьявольски осуществленное.
...Всю ночь с 19 на 20 марта 1937 года у Князева (Ленинград, ул. Рубинштейна, № 15/17, кв. 31) шел обыск. Изъяты книги, бумаги, письма, рукописи, черновики... Квартира опечатана. «Преступник» заключен в 36-ю камеру IV отделения тюрьмы № 2.
Машина уничтожения включена: 24 июня 1937 года спецколлегия при Ленинградском областном суде («тройка»- председатель Корольков, члены Петров и Чехов) в закрытом судебном заседании рассматривает дело № 10583/23230 (и снова пятизначные цифры! - Л. П. ) «по обвинению Князева Василия Васильевича, 1887 года, г. Тюмень Томбовской губ («Откуда, мол, и что это за географические новости?» - спросил бы Маяковский. Видимо, ученые мужи из ведомства Берии и Вышинского образовали гибрид Тамбовской и Тобольской губерний - Л. П.. ), сына купца, литератор, б. чл. ВКП(б) в преступлении по ст. 58-10 ч. I УК».
«Материалом предварительного и судебного следствия,- сказано в приговоре, - виновность Князева В. В. доказана в том, что он, будучи враждебно настроен к Советской власти, в ноябре месяце 1936 года в помещении клуба писателей им. Маяковского вел контрреволюционные разговоры в присутствии свидетеля Л. (я не считаю себя в праве полностью назвать фамилию человека, доносившего на Князева, мы знаем, какими средствами нередко вырывали «свидетельства» в те недоброй памяти годы - Л. П. ) и др., грубо, оскорбительно отзывался о руководителях партии и правительства, выступал в защиту репрессированных членов троцкистско-зиновьевской группы, клеветал на положение советских писателей, на советский строй и ВКП(б), т. е. Князев В. В. совершил пр. пр. ст. 58-10 УК (контр.-революционная антисоветская агитация - Л. П.. ).
Спецколлегия приговорила Князева В. В. по ст. 58-10 ч. I УК» лишить свободы на 5 лет с 19 марта 1937 года с последующим поражением в правах сроком на 3 года».
...В «деле» Князева хранятся выцветшие от времени записки, сделанные им на клочках бумаги черным карандашом в камере предварительного заключения и в пересыльной тюрьме («Невозможно писать, невозможно сосредоточиться в камере, где 200 человек», - жалуется он). Сколько в этих записках муки человеческой! Его терзают мысли о судьбе семьи: тяжело больной, выброшенной из квартиры 50-летней жены Евдокии Петровны, сына Василия. «Умоляю, - взывает он к начальнику корпуса, - в срочном порядке узнать о здоровье и местопребывании жены... У меня есть основания думать, что она с сыном либо выселена, либо умерла». Ответа он не получил, так и погиб, не ведая об участи дорогих его сердцу людей. Можно не сомневаться в том, что они разделили горестную долю сотен тысяч так называемых ЧСИР - членов семей изменников родины.
В заявлении на имя уполномоченного НКВД при пересыльной тюрьме «з/к № 13813 Князев В. В.» решительно отрицает свою вину: «Я не контрреволюционер, никогда им не был и не буду, так как органически не способен идти против власти рабочих», «я работал в «Правде» в 12-13 гг. Был насмерть травим всей буржуазной печатью. С Володарским и другими создал «Красную газету», работал красногвардейцем в Петрограде и уездах во дни кулацких мятежей, Юденича, Кронштадта и пр. и пр.», «мои стихи нравились Ильичу (как сообщает Н. К. Крупская в своих воспоминаниях)... Думаю, что теперь и завтра я был бы полезен Союзу». Потрясает единственная просьба заключенного. «Нельзя ли оставить меня в Ленинграде, хоть в тюрьме, хоть в одиночке?.. У меня больное сердце, одышка, неважный желудок и др. Я боюсь, что лагерь меня убьетт (эти слова, оказавшиеся пророческими, подчеркнуты Князевым - Л. П. )... Дайте мне остаток моей жизни (5 лет, не больше) писать знойные, обжигающие душу песни. Я докажу, что я не только не враг народа, но предан Октябрьской революции до последнего издыхания!»
Есть, наконец, в этой записке Князева уполномоченному НКВД фраза, которая, на мой взгляд, объясняет, почему так безжалостно и спешно вершили над ним расправу: он сообщает, что перед арестом «работал над романом о смерти тов. Кирова».
В Рукописном отделе ИРЛИ (Пушкинском доме) АН СССР, где хранится изъятый при обыске архив В. Князева (фонд № 584), я пересмотрел сотни страниц черновых набросков, рукописей - и ни единой строчки, относящейся к роману о С. М. Кирове, не обнаружил. Нет никаких сомнений в том, что эти материалы были уничтожены в НКВД.
...Долгим был путь заключенного Князева в «столыпинском» вагоне через всю страну, мимо родной Тюмени, от берегов Невы до Владивостока, а оттуда в октябре 1937 года в трюме парохода («Кулу», рейс № 7) дней десять до Магадана. А вслед за опасным государственным преступником несется грозное предписание: «Спецуказание. Сов. секретно. УНКВД по Дальстрою. При этом следует в ваше распоряжение со спецконвоем з/к Князев Василий Васильевич, состоящий на учете как троцкист, осужденный спецколлегией на 5 лет.
Указанный заключенный должен быть использован исключительно на общих физических работах и ни в коем случае ни в какие другие подразделения без специального наряда УРО переведен быть не может (Подчеркнуто в тексте - Л. П. ).
...Содержать в условиях, предусмотренных общелагерным режимом, совместно с находящимися заключенными троцкистами.
Под вашу личную ответственность принять все необходимые меры предупредительного характера, исключающие возможность побега».
Это был по существу неприкрытый приказ: добить тяжело больного человека, тем более, что в личном деле заключенного Князева есть запись «инвалид».
В работе «О Сталине и сталинизме» («Знамя», 1989, № 3), основанной на документах и воспоминаниях чудом уцелевших узников сталинско-бериевских лагерей, Рой Медведев пишет: «В сущности режим большинства колымских и других северных лагерей был сознательно рассчитан на уничтожение заключенных. Сталин и его окружение не хотели, чтобы репрессированные возвращались, они должны были исчезнуть». И исчезали...
Одним из немногих, выживших на этом чудовищном конвейере смерти был Варлам Шаламов, автор потрясающих своей жестокой правдой «Колымских рассказов». В «Письме старому другу» («Огонек», 1989, № 19) Шаламов пишет: «Мы знаем сталинское время, видели лагеря уничтожения небывалого сверхгитлеровского размаха, Освенцим без печей, где погибли миллионы людей».
В этот сталинский Освенцим был брошен Василий Князев. Чтобы ускорить смерть поэта, его погнали по этапу в глубь Колымы - в отдаленный лагерный пункт Мальдяк, за 700 километров северней Магадана. В горькой народной частушке поется:

Колыма, Колыма, Веселая планета: Двенадцать месяцев зима, Остальное - лето.

На этой «веселой планете» в октябре-ноябре царят лютые морозы, бушуют яростные метели. Изможденный, голодный, насквозь продрогший Князев не выдержал этапных пыток...
«Личное дело № 42270» завершается актом, гласящим:
«Следуя по этапу из Магаданского пересыльного пункта в ОЛП Мальдяк, з/к Князев Василий Васильевич, № 135075, ст. 58-10, ч. I, срок 5 лет, во время пути следования этапом оставлен в поселке Атка 4.XI.37 г., 10.XI.37 г. скончался в 20 ч. 15 м. Диагноз: порок сердца, декомпенсация III, атеросклероз, обострение ревматизма».
И заключительный документ:
«В/секретно. Начальнику УСВИТЛ НКВД.
При этом высылается акт о смерти и дактилоскопический оттиск пальца на умершего з/к Князева В. В.
Князев В. В. с партией з/к следовал в ОЛП УГПС и по болезни оставлен в пос. Атка, где и умер».
...Где-то в далекой Атке, что в 206 километрах от Магадана (это расстояние называет в одном из «Колымских рассказов» В. Шаламов), в стылой колымской земле погребено тело замученного поэта. Князев все же обманул своих палачей и их слуг: он совершил побег - из пяти лет не прожил в неволе и года.
Мы не знаем, где эта могила: в наспех вырытой в промерзшей земле траншее он похоронен вместе с сотнями таких же жертв сталинских репрессий.
И все же памятник Василию Васильевичу Князеву существует: это не «бронзы многопудье», не «мраморная слизь», а боевые песни и стихи, бережно хранимые народом, если верить афоризму «рукописи не горят». Увы, горят не только рукописи, но и те, кто их написал. Сколько мог еще создать Василий Князев! Остались незаконченными монументальный роман «Деды», многотомная «Пословичная энциклопедия» и другие книги. Ему было только 50 лет...
Имя и творчество Князева - в том же скорбном мартирологе наших утрат, где значатся имена таких выдающихся поэтов, как Павел Васильев и Борис Корнилов, Сергей Клычков и Николай Клюев, Михаил Герасимов и Владимир Кириллов, Осип Мандельштам и Даниил Хармс, Лев Квитко, Тициан Табидзе, Егише Чаренц и многие, многие другие. По неполным данным Всесоюзной комиссии по литературному наследию репрессированных членов Союза писателей СССР, было репрессировано около 2000 членов Союза (замечу, что на фронтах Великой Отечественной погибло примерно 1000 писателей.)
Полна трагизма судьба Василия Князева - человека, казненного сталинизмом, оставшегося навеки в бездонных топях Колымы.
Светла судьба Князева-поэта, певца Октября, стихи которого вошли в духовный мир народа. К творчеству Богатыря Коммуны обращались даже в те годы, когда имя его было под запретом.
21 августа 1941 года, когда над Питером нависла смертельная опасность, в «Ленинградской правде» было опубликовано стихотворение Вс. Азарова «Мы не будем фашизма рабами», в котором поэт, не называя запрещенного автора, сообщает в эпиграфе: «Эти стихи написаны на мотив песни, которую пели в красном Петрограде в 1919 году». Как рефрен, звучат чуть измененные хрестоматийные князевские строки:

Нас не сломит орда, Не согнет нас беда, Рок капризный не властен над нами. Никогда, никогда, Никогда, никогда Мы не будем фашизма рабами!

Лазарь Полонский

Василий Васильевич Князев ( -) - русский и советский революционный поэт-сатирик, создатель (совместно с В. Володарским) "Красной газеты ".

Биография

Родился в зажиточ­ной купеческой семье, его дедом был издатель Константин Высоцкий . Учился в гимназии в Екатеринбурге , которую не окончил из-за нервной болезни; в 1904-1905 учился в земской учительской семинарии в Санкт-Петербурге, ис­ключён за политическую деятельность.

Во время гражданской войны Князев отправился на фронт с агитвагоном Пролеткульта .

Репрессирован «тройкой» (председатель Корольков, члены Петров и Чехов). Несмотря на неоднократные просьбы и инвалидность, был отправлен в магаданские лагеря со специальным указанием использовать «исключительно на общих физических работах». Умер на тюремном этапе в посёлке Атка , в 206 км от Магадана . Высказывались предположения, что причиной особого внимания властей послужила работа Василия Князева «над романом о смерти тов. Кирова».

В 1992 году реабилитирован.

Творчество

С 1905 начал активно публиковаться в различных сатирических журналах (под псевдонимами В. К., В-К-В, Васи­лий, Вася, Высоцкий и др.); наряду с этим увлекался фольклором , собирал пословицы и частушки . Вскоре после революции перешёл на сторону большевиков и регулярно писал агитацион­ные стихи для «Красной газеты », под разными псевдонимами: «Красный звонарь», «Красный поэт» и др.

На стихи «Красного Евангелия» Иваном Вышнеградским было написано одноимённое сочинение из 13 песен для бас-баритона и фортепиано (во второй редакции - для двух фортепиано в четвертитонах).

Книги

• Сатирические песни, СПб, 1910 - 48 с.
• Красное Евангелие, 1918
• Песни Красного звонаря, 1919
• Дети го­рода, 1919
• Первая книга стихов (1905-16), 1919
• О чём пел колокол, 1920
• Капля крови Ильича, 1924
• Книга избранных стихотворений. Л., "Прибой",1930 - 120 с., 2 000 экз.
• Последняя книга стихов (1918-1930). Л., изд. писателей,1933.
• За четверть века (1905-30), 1935
• Частушки. Избранные частушки Северного края.1936 г.
• Избранное. Л., "Советский писатель", 1959

Напишите отзыв о статье "Князев, Василий Васильевич"

Примечания

Литература

Библиография

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. - М . : РИК «Культура», 1996. - XVIII, 491, с. - 5000 экз. - ISBN 5-8334-0019-8 .
• - статья из Литературной энциклопедии 1929-1939 (автор - М. П.)
• Князев Василий Васильевич // Кварнер - Конгур. - М . : Советская энциклопедия, 1973. - (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969-1978, т. 12).
• Комаров С. А. Князев Василий Васильевич // Большая Тюменская энциклопедия / Гл. ред. Г. Ф. Шафранов-Куцев . - 1-е изд. - Тюмень: НИИ региональных энциклопедий ТюмГУ; «Сократ», 2004. - Т. 2. И-П. - С. 93. - 495 с. - 10 000 экз. - ISBN 5-88664-171-8 .

Ссылки

• в

Отрывок, характеризующий Князев, Василий Васильевич

– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.