Династия Меровингов

Мерови́нги (фр. Mérovingiens, нем. Merowinger или Merovinger) - первая династия франкских королей в истории Франции. Короли этой династии правили с конца V до середины VIII века на территории современных Франции и Бельгии. Они происходили из салических франков, которые в V веке обосновались в Камбре (Хлодион Длинноволосый) и в Турне (Хильдерик I). Современники также называли Меровингов «длинноволосыми королями» (лат. reges criniti).

С языческих времен и до своего падения Меровинги носили длинные волосы, считавшиеся обязательным атрибутом монарха. Франки верили, что Меровинги обладают сакрально-магической силой, заключавшейся в чрезвычайно длинных волосах их владельцев, и выражавшейся в т. н. «королевском счастье», олицетворявшем в себе благополучие всего франкского народа. Такая причёска отделяла его от подданных, которые носили короткие стрижки, популярные в римскую эпоху, считавшиеся признаком низкого положения слуги или раба. Отсечение волос считалось тяжелейшим оскорблением для представителя династии Меровингов, на практике оно означало потерю прав на обладание властью (примером тому может послужить сын Хлодомира Хлодоальд, известный впоследствии как святой Клод).

Меровинги стали первой королевской семьей на территории современной Франции. Свою фамилию они получили от предка по имени Меровей. По поводу происхождения этой династии существуют самые невероятные гипотезы, заканчивая откровенными спекуляциями. Члены семьи Меровингов продолжают влиять на ход мировой истории даже в двадцатом веке. Согласно одной из теорий, оккультное общество «Туле» было создано, чтобы вернуть Меровингам европейские троны, но Адольф Гитлер и его фашистская партия вмешались и не дали этому свершиться.

Говоря о невероятных теориях происхождения Меровингов, хочется упомянуть одну из наиболее ярких. По мнению французского писателя Жерара де Седа, Меровинги были потомками смешанных браков между пришельцами из космоса и древними израильтянами. Другая теория о происхождении династии Меровингов гласит, что основателем рода был Меровеч, человек, у которого было два отца, один - человеческого рода, а второй - мифологическое существо. Согласно легенде, его мать уже была беременна от короля Хлойо, когда ее во время купания в океане соблазнило мифологическое существо Кунотавр. Династия Меровингов была скорее священной, чем действительно правящей. На самом деле страной управляли советники, которых называли «мажордомы».

Хильдерик I

Короли из династии Меровингов никогда не стригли волос и имели на спине родимое пятно в виде красного креста. Они носили одежды, отделанные кистями. Эти кисти, по преданиям, об­ладали целебными свойствами. В одном из захоронений династии нашли золотую голову быка, хрустальный шар и несколько миниатюрных золотых пчел. Одна из легенд гласит, что Меровинги были потомками жителей Трои. Гомер писал, что Трою основали колонисты-аркадийцы. Согласно документам Приората Сиона, аркадийцы были потомками вениамитов, которых изгнали из Палестины родственные им израэлиты за идолопоклонство.

Король Хлодвиг из династии Меровингов заключил договор с Римской церковью: он будет сдерживать врагов Церкви, арийцев-вестготов и язычников-лангоберов, в обмен на признание его права править новой Римской империей как «Новоизбранный Константин». Это соглашение оставалось в силе и после его смерти, вплоть до того момента, когда его потомок король Дагоберт II был убит. Рим признал права на престол, предъявленные семьей убийцы, и вскоре после этого Карл Великий (Шарлемань) был коронован как император Священной Римской империи. Римская церковь считала, что династия Меровингов уничтожена, но существуют записи о том, что сын Дагоберта, Сигеберд IV, выжил. Утверждают, что королевский род Меровингов продолжил в Септимании Гиллемм де Желлон, предок Годфруа Булонского.

Меровинги: рождение династии

Примерно в IV веке у короля Клодио, потомка тех самых троянских королей, которыми стали бежавшие из Израиля потомки колена Вениамина, и его супруги, происходящей из семьи Иисуса Христа, рождается сын Меровей (буквально – «из-за моря»). Впервые объединились потомки наследных владельцев земли Иерусалима и потомки названных Богом царей.
Родилась царская династия, равной которой по крови в мире не существует. В 448 году сын Меровея, Меровей II, провозглашается королем франков и становится первым монархом объединенного народа, из которого спустя столетия родится Франция. По имени родоначальников новой династии потомков Меровеев станут называть Меровингами. Каждый из Меровингов носит длинные волосы, имеет особый разрез на голове для прямого общения с Богом (такой же разрез был и у Христа) и родимое пятно в виде креста.

Пакт Церкви с Хлодвигом

В 480 году вестготы окончательно добивают Рим и разрушают все христианские храмы. Папа оказывается в отчаянном положении – Римская Церковь переживает самый сложный момент в своей истории, это всего лишь одна из многочисленных христианских сект, и ее судьба висит буквально на волоске. И тогда Папа совершает гениальный политический ход – зная о происхождении Меровингов, он заключает с внуком Меровея, королем франков Хлодвигом I, пакт. Хлодвиг принимает католическое христианство, а Церковь нарекает его Новым Константином и позволяет править всеми землями стремительно разрушающейся Римской империи. С этого момента Римская Католическая Церковь становится главной Церковью Европы, а наследные короли Меровинги получают статус императоров новой Священной Римской империи, построенной на обломках старого Рима. Именно при Хлодвиге I франки принимает христианство.
Главные враги Хлодвига – вестготы. Он начинает вести против них постоянные военные действия, и в 507 году в битве при Вуйе окончательно разбивает армию вестготов. После этого пали Тулуза и Каркассон, а оставшиеся вестготы основали свой последний бастион в Разесе, что в Лангедоке. Сейчас это место на юге Франции называется Ренн-ле-Шато.
Хлодвиг I умер в 511 году. Империя была разделена между четырьмя его сыновьями. Более ста лет Меровинги правили практически всей Европой, опираясь на своих администраторов-мажордомов. Их прозвали «короли-бездельники», и эта пренебрежительность к процессам управления привела к трагедии Дома Меровингов.

Мусульманство

В 570 году в Мекке у вдовы небогатого купца Абдаллаха рождается сын Мухаммед. В возрасте 20 лет Мухаммед женился на вдове богатого купца, а в 40 лет он впервые услышал голос архангела Гавриила. Мухаммед рассказал о словах архангела семье, и его жена и дети стали первыми мусульманами в истории. В течение последующих пяти лет в Мекке было уже около 150 последователей Мухаммеда. Летом 622 года, спасаясь от преследований жителей Мекки, мусульмане перебираются в оазис Ясриб, теперь называющийся Мадинат ан-Наби («Город посланника Аллаха обоих миров»), или сокращенно Медина. Была построена первая мечеть, выбраны первые имам и муэдзин. Как когда-то Бог рассказывал Моисею о том, как надо приносить ему жертвы, так теперь Аллах рассказывал Мухаммеду, как надо устроить обряды ислама. Год переселения (хиджры) мусульман из Мекки в Медину стал точкой отсчета мусульманского летосчисления. В течение последующих лет Мухаммед ведет постоянные боевые действия против «неверных» – тех, кто не исповедует ислам. В 625 году он изгоняет из Медины всех живших там евреев, что закладывает фундамент религиозной вражды между иудеями и мусульманами. В 630 году мусульмане завоевывают Мекку, а 8 июня 632 года шестидесятидвухлетний пророк Мухаммед умирает. После смерти Мухаммеда его последователи-халифы продолжают завоевания всего, что можно завоевать. По масштабу их походы сравнимы разве что с походами Александра Македонского. В числе прочих в 638 году мусульмане захватывают Иерусалим.

Дагоберт II

В 651 году родился Меровинг Дагоберт II. Его мажордом Гримоальд, чтобы не допустить прихода Дагоберта к власти, похитил мальчика в пятилетнем возрасте, отправил его в Ирландию и возвел на трон своего сына. В возрасте 20 лет Дагоберт женится на вестготской принцессе Гизеле, которая живет в Разесе. Там Дагоберт проникается идеями арианства (религиозное течение христианства, отрицающее роль Церкви в общении с Богом) и охладевает к римскому католицизму. Церковь такое поведение Дагоберта не может не раздражать. В 674 году Дагоберт II возвращается домой и занимает принадлежащий ему по наследственному праву трон. Через два года Гизела рожает ему сына Сигиберта IV. Дагоберт готовится к новым завоеваниям и копит средства, которые сохраняются в доме его жены, в Разесе. Но новым завоеваниям не суждено было сбыться: 23 декабря 679 года Дагоберт II отправился на охоту в Веврский лес, прилег там отдохнуть и был убит во сне ударом копья в глаз. Убийца вернулся в дом Дагоберта с намерением перебить всю его семью, но сестра короля успела спрятать Сигиберта IV и переправить его в Разес. В доме матери мальчика зовут Плант-Ар, что означает «пылкий побег».
Церковь оправдывает убийство Дагоберта II, и с момента этого предательства между родом Богом избранных иудейских царей и Католической церковью больше никогда не будет мира.
Убийство Дагоберта II организовал мажордом Пепин д’ Эристал. Его сын Карл Мартел стал фактически управлять франками, не занимая трона, по праву принадлежащего Меровингам.
В 692 году на месте храма в Иерусалиме второй халиф мусульман Омар бен аль-Хаттаб начинает строительство первой мечети Аль-Акса, которая станет третьей по важности святыней ислама и огромный золотой купол нынешнего варианта которой возвышается над всем Иерусалимом.

Каролинги

В 741 году Карл Мартел умирает, и его сын Пепин Короткий захватывает трон, низложив короля Меровинга Хильдерика III. Новый король называет свою династию в честь отца Каролингами, да и само слово «король» этимологически происходит именно от имени Карл.
В то же время вокруг Разеса образуется небольшое независимое государство, королями которого становятся Меровинги – потомки спасенного сына Дагоберта, Сигиберта IV. Каролинги признают этих королей, а Церковь делает вид, как будто их не существует. У Церкви другие дела – она обнародует фальшивую «Дарственную Константина» – документ, которым последний римский император якобы передавал в дар римскому епископу все свои права и состояние. Отныне Церковь вручила сама себе право назначать королей – то, что до нее делал только Бог, указав пророку Самуилу на Давида. И в 800 году Церковь коронует сына Пепина Короткого, который войдет в историю как Карл Великий, первый император Священной Римской империи – а этот титул, согласно заключенному Хлодвигом I пакту, мог носить только Меровинг. Предательство Католической церкви было оформлено окончательно. Между тем Каролинги понимают, что занимают трон не по праву, и по возможности женятся на меровингских принцессах – такова жена Карла Великого и его сына Людовика Благонравного. Поскольку сила крови избранных Богом королей абсолютна, то потомки Карла Великого тоже являются Меровингами по женской линии.

Орден Сиона

В 848 году женится Гуго де Плантар – прямой потомок Сигиберта IV, которого, как мы помним, прозвали в Разесе «Плант-Ар». Еще через 80 лет правнук Гуго де Плантара, Меровинг Годфруа Бульонский, создает Орден Сиона – организацию, целью которой является поиск формальных доказательств того, что предок Меровингов Иисус не умирал на кресте. Найдя такое доказательство, Меровинги наконец-то смогут отомстить Католической церкви за предательство – ведь после обнародования факта земной природы пророка Иисуса Церковь потеряет смысл и станет попросту ненужной. Орден Сиона просуществует почти тысячу лет и доживет до наших дней, став источником самых захватывающих тайн в мировой истории. Вскоре Меровинги организуют первый Крестовый поход, объявленная цель которого – освободить Иерусалим от мусульман и вернуть Гроб Господень христианам. На самом деле целью Меровингов является возвращение себе законного трона и поиск нужных доказательств. В 1099 году Годфруа Бульонский во главе крестоносцев завоевывает Иерусалим, отбив его у мусульман – более чем через тысячу лет цари Израиля вернулись на свое законное место. На горе Сион возле Иерусалима, на месте «матери всех Церквей» – византийской базилики IV века, строится хорошо укрепленное аббатство Богоматери на горе Сион (Нотр-Дам-дю-Мон-де-Сион), которое становится базой Ордена Сиона. Богоматерью Меровинги считают не деву Марию, а Марию Магдалену, которая привезла королевскую кровь (своих детей) в Европу. Однако, несмотря на то, что конклав семей – наследников Меровингов выбрал Годфруа Бульонского королем Иерусалима, тот не захотел занимать трон. Вместо Годфруа воцарился его брат Бодуэн I.

Тамплиеры

Через 19 лет, в 1118 году, вассал графа Шампанского, великий магистр Ордена Сиона Гуго де Пейн, основывает Орден бедных рыцарей Христа, который состоит из девяти человек. Члены ордена заявляют своей целью помощь паломникам на дорогах Палестины. Представители Церкви очень радуются таким помощникам и отводят рыцарям часть мечети Аль-Акса, расположенной на месте Храма. С этого времени орден получает второе название – Орден Храма, или Орден тамплиеров (от слова tеmple – «храм»). Несмотря на декларированные цели, тамплиеры вовсе не патрулируют дороги Палестины, а все время что-то изучают под фундаментом Храма. Через девять лет тамплиеры (а за это время они не приняли в свой орден ни одного нового члена – их по-прежнему девять) находят под фундаментом Храма тайник, в котором хранится то, что они искали, – Формальное Доказательство. Гуго де Пейн отправляется в Европу, где его встречают с триумфом. Члены Приората Сиона счастливы тем, что они нашли, а Церковь радуется такому рвению бедных рыцарей Христа и официально признает Орден тамплиеров.

Ренн-Ле-Шато

Найденное Формальное Доказательство Меровинги прячут в Ренн-ле-Шато, бывшем Разесе, где уже хранятся накопленные Дагобертом II сокровища, предназначавшиеся для завоеваний новых земель. Орден тамплиеров начинает стремительно богатеть, в него вступают граф Шампанский и граф Анжуйский – богатейшие люди своего времени. В 1146 году на белых плащах тамплиеров появляется красный крест с раздвоенными концами, так напоминающий фамильное родимое пятно Меровингов.

Бертран де Бланшфор

В 1152 году рыцари Храма участвуют во втором крестовом походе вместе с королем Франции Людовиком VII. После похода вместе с Людовиком во Францию из Иерусалима возвращаются 95 членов Приората Сиона. В это время Орден Сиона и Орден Храма представляют собой практически одну организацию – ими управляет один и тот же великий магистр Бертран де Бланшфор, владелец Ренн-ле-Шато. В 1156 году де Бланшфор вызывает в Ренн-ле-Шато подразделение немецких шахтеров, которые в строжайшей тайне и при отсутствии всякого контакта с местным населением ведут в старых, опустошенных римлянами тысячу лет назад золотых шахтах работы по устройству огромных подземных хранилищ.
При де Бланшфоре тамплиеры становятся могущественной международной организацией, вмешивающейся в политику на самом высшем уровне. Однако чем больше становится могущество рыцарей храма, тем меньше тамплиеры занимаются делами ордена, погрязнув в роскоши и разврате. После смерти в 1185 году короля Иерусалима Бодуэна IV рыцари приводят Палестину на порог гражданской войны и нарушают перемирие с мусульманами. Через два года воины Аллаха снова вступают в Иерусалим. Тамплиеры деморализованы, а их великий магистр Жерар де Ридфор не может организовать оборону и сдает святой город мусульманам. Тамплиеры возвращаются во Францию, где вскоре происходит разрыв между Орденом Сиона и Орденом Храма.

Размежевание Ордена Сиона и Храма

В 1188 году перед крепостью в Жизоре произошла стычка между тамплиерами и рыцарями Храма, которую тамплиеры проиграли. В ознаменование размежевания на месте стычки, перед крепостью Жизор, рыцарями Храма был срублен огромный восьмисотлетний вяз.
В этого момента в Ордене Сиона начинается перестройка. Орден выбирает себе нового великого магистра – им становится участник рубки вяза, Меровинг Жан де Жизор. Орден Сиона меняет название на «Сионскую общину» (Sionis Prioratus – «приорат Сиона»). В том же году клирик двора графов Шампанских Кретьен де Труа пишет роман «Персеваль, или сказка о Граале». Это первое литературное произведение о Граале, таинственном сокровище, которым якобы владеет Приорат Сиона. Распространяющиеся после 1188 года мифы и легенды о святом Граале (Sang Royal – «королевская кровь») призваны отвлечь внимание от главной тайны, сохраняемой приоратом, – тайны распятия Христа. Вся последующая история Европы будет насыщена попытками проникновения членов Приората Сиона в высшие эшелоны власти, возвращения на трон указанных Богом царей Меровингов и, после этого возвращения, окончательного уничтожения Римской Католической Церкви.

Альбигойский крестовый поход

Церковь обеспокоена деятельностью Приората Сиона и решает уничтожить орден и претендующих на трон потомков Христа под видом борьбы с катарской ересью (исповедуемое Меровингами гностическое учение, подобное арианству). Поводом к широкомасштабному наступлению на катаров становится убийство в 1208 году легата Папы Пьера де Кастельно. Вскоре начинается альбигойский крестовый поход. Тридцатитысячная армия крестоносцев устраивает в Лангедоке первый геноцид в истории Европы – убивают всех, кто встречается на пути, включая женщин и детей. «Убивайте их всех. Бог потом разберет своих!» – отвечает легат Папы Иннокентия III воинам, спросившим его, как отличить еретиков от правоверных католиков. Уничтожение катаров длится целых 36 лет – последним их оплотом становится замок Монсегюр (тот самый, о котором рассказывается в советском кинофильме «Ларец Марии Медичи»), в котором во время осады хранится Формальное Доказательство – главная святыня Меровингов и Приората Сиона. В ночь на 16 марта 1243 года четверо посвященных, воспользовавшись короткой передышкой в осаде, выносят сокровище из замка, а наутро Монсегюр падет. Оборонявшихся в нем катаров сжигают на кострах.

Уничтожение Тамплиеров

Тем временем оставшиеся самостоятельной организацией тамплиеры совсем отрываются от земли. В год воцарения Александра Невского Генрих III Австрийский пригрозил тамплиерам конфискацией их колоссального имущества. В ответ на это великий магистр ордена отвечает королю: «Пока ты будешь справедлив, ты будешь царствовать; но если ты нарушишь справедливость, ты перестанешь быть королем!» Такой наглости короли и Церковь уже не могут снести, и 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Франции Филиппа Красивого все тамплиеры будут одновременно арестованы. В течение нескольких лет будут продолжаться суды, пока в 1314 году на костер не взойдет последний великий магистр тамплиеров Жак де Молэ. После этого Орден тамплиеров перестает существовать, но мифические сокровища ордена так и не найдены.
Тамплиеры остаются в истории мифическими героями, сверхлюдьми, которым все было дозволено. Между тем это были простые солдаты-монахи, которым внезапное богатство, что называется, снесло «крышу».

13 292

Что мы знаем о знаменитой династии Меровингов — королях Франции, которых современники называли «длинноволосыми» и даже «ленивыми»? Меровинги были первой династией франкских королей, которая правила с конца V до середины VIII века государством, располагавшимся на землях современной Франции и Бельгии. Их род происходил от правителей салических (морских) франков. Этот народ был известен римлянам с середины III века нашей эры, его этноним в переводе означает «свободные».

В V веке франки делились на две этнические группы: салические (то есть морские), которые жили ближе к морю, и рипуанские (то есть речные), жившие по берегам Рейна. Напоминанием о той эпохе служит сохранившееся до нашего времени название германской области Франкония. Единство народа франков символизировала династия их правителей — Меровингов, принадлежавших к старинному королевскому роду. Отпрыски этой династии обладали в глазах франков священным, таинственным могуществом, приносившим добро для всего народа. На это указывала и одна характерная черта во внешнем облике Меровингов: они носили длинные волосы, а их пострижение означало потерю способности нести высокую миссию. Это отличало королей от их подданных, которые носили короткие прически.

По легенде, именно с длинными волосами были связаны сверхъестественные способности Меровингов. Это подтверждает и один исторический эпизод: в 754 году, когда последний меровингский король франков Хильдерик III был заключен в тюрьму, по специальному приказу Папы Римского ему остригли волосы. Короли этой династии отличались грамотностью, что было выдающимся явлением на фоне той эпохи «темных веков». Они могли читать книги, написанные не только на латыни, но и на греческом, арамейском языке и иврите. Но обратимся к внешней канве событий и для этого вернемся в эпоху воцарения династии Меровингов.

Шел V век, ставший водоразделом двух эпох — Древнего мира и Средних веков. Римская империя разделилась на две части — Западную и Восточную, или Византию. Западная империя клонится к упадку. В 410 году «вечный город» Рим был покорен и разграблен вестготами под предводительством короля Алариха. В это время салические франки (один из многочисленных германских народов), ведомые королем Хлодионом, переходят пограничную реку Рейн и вторгаются в пределы римской Галлии.

Франки (в переводе — свободные) были очень беспокойными соседями римлян. Преемником короля Хлодиона стал Меровей. Именно этому вождю салических франков, правившему с 448 по 457 год, династия Меровингов обязана своим родовым именем. Его происхождение также овеяно легендами. Считалось, что правитель рожден от морского чудовища. Иногда и самого Меровея называют вышедшим из морских глубин чудовищем. Легенда о его рождении такова: будучи беременной, мать Меровея, жена короля Клодио (Хлодиона), пошла купаться в море, где ее похитило морское чудовище. Считалось, что в жилах Меровея текла кровь короля франков Хлодиона и морского чудовища. Эта легенда, при рациональном ее рассмотрении, указывает на международный династический брак. Происхождение короля, таким образом, связано с чем-то заморским. Рыба, кстати, является и символом Христа.

Окончание имени Меровей (Меровеус) связано со словами «путешествие», «дорога» и переводится как «из-за моря» или же «рожденный морем». Другой вариант перевода его имени — «живое существо» или «демон». При сыне Меровея, короле Хильдерике, территория его государства начала расширяться. Но еще более знаменит его внук, король Хлодвиг. Он стал основателем могущественного Франкского королевства.

К своим владениям Хлодвиг присоединил север Галлии, расширил границы государства до верховьев Рейна. Примерно в 498 году король принял крещение. Этому способствовали необычные обстоятельства. Во время битвы с алмандцами, когда чаша весов уже склонялась в пользу врагов, Хлодвиг вспомнил о рассказах своей жены, Клотильды, о христианской вере, о том, что Иисус — Спаситель, — и совершил молитву: «О, милостивый Иисус! Я просил своих богов о помощи, но они отвернулись от меня. Теперь я думаю, что они просто не в силах мне помочь. Сейчас я прошу тебя: помоги мне справиться с моими врагами! Я верю тебе!» Как только были произнесены эти слова, франки перешли в наступление и повергли алмандцев в беспорядочное бегство с поля боя.

Крещение Хлодвига состоялось в Реймсе. С тех пор все короли Франции принимали крещение именно в этом городе. В годы правления Хлодвига также был издан знаменитый средневековый кодекс законов «Салическая правда». Столицей государства Хлодвига стал Париж. Именно с этого правителя начался меровингский период истории Франции. Интерес представляет религиозная политика меровингских королей. Их государство в значительной мере сохраняло язычество. Христианизация не была приоритетом государственной политики, и распространение католической веры было заботой миссионеров-добровольцев, зачастую даже не местных, а прибывших из соседних областей Европы.

В V-VII веках эти проповедники обращали в Христову веру язычников, живших в центре обширных владений Меровингов, в том числе в окрестностях Парижа и Орлеана. Глава католической церкви, Папа Римский, в этом государстве влияния практически не имел. Однако свержение с престола этой династии не обошлось без его санкции. Одним из самых успешных и влиятельных королей династии был Дагоберт, правивший государством франков с 629 по 639 год. Его правление сопровождалось успешными военными походами и увенчалось присоединением к королевству новых земель. Однако после смерти Дагоберта его наследники стали постепенно упускать власть из своих рук. Управление государством все больше стало переходить от них к мойордомам.

Это слово происходит от латинского major domus — управляющий дворцовым хозяйством. Именно майордомы распоряжались доходами и расходами королевского двора, командовали стражей и были представителями короля перед франкской знатью. С тех пор Меровингов окрестили «ленивыми королями». В середине VIII века майордом Пипин Короткий решил стать не только фактически, но и формально первым лицом страны. Пипин заручился поддержкой Папы Захария, который помазал его на царство и провозгласил королем Франкского королевства. В ноябре 751 года последний король из династии Меровингов, Хильдерик III, был острижен и заключен в монастыре.

Это известная, видимая часть истории Меровингов. Обратимся же к тому, что не столь очевидно.

Согласно преданиям короли этой династии знали толк в оккультных науках и эзотерике. В найденной в 1653 году в Арденнах могиле Хильдерика I, сына Меровея, отца Хлодвига, помимо традиционного для королевских захоронений оружия, различных драгоценностей и значков, находились и предметы, относящиеся к области магии и колдовства: отрезанная лошадиная голова, голова быка, сделанная из золота, а также хрустальный шар. Были там обнаружены и около трехсот золотых пчел. Пчела была одним из сакральных символов меровингской династии.

Этими золотыми пчелами Хильдерика позже воспользовался Наполеон, желая подчеркнуть историческую преемственность своей власти. В 1804 году, во время коронации, Наполеон распорядился, чтобы золотых пчел прикрепили к его коронационной мантии. Короли носили некое волшебное ожерелье и знали тайное заклинание, защищавшее их. На найденных черепах некоторых представителей этой династии имелись ритуальные надрезы, похожие на те, что наносились на черепа буддийских священнослужителей в Тибете.

В далеких Гималаях они делались для того, чтобы в момент смерти душа могла покинуть тело. Дошли до нас и легенды о способности Меровингов исцелять наложением рук. Для исцеления использовались даже кисти, свисавшие с их одежды. Кстати, делать на одежде кисти мудрости — цицит — заповедано Торой народу Израиля. Этих королей их приверженцы часто называли чудотворцами, а недоброжелатели — колдунами. Также они обладали даром ясновидения и экстрасенсорного общения, понимали животных и силы природы. Им был знаком секрет долголетия, а на телах представителей рода королей имелся особый знак — родимое пятно красного цвета в виде креста, расположенное на сердце или между лопатками.

Окутано тайной происхождение королевского рода. Средневековая легенда гласит, что короли франков ведут свой древний род от троянцев, героев гомеровской <Илиады», прибывших в древние времена на земли Галлии. Хроники Средних веков называют предками Меровингов последнего царя Трои Приама или героя Троянской войны, царя-путешественника Энея. Бытует и другое мнение — не о греческих, а об иудейских корнях франкских королей. Согласно этой версии потомки иудейских царей после разрушения римлянами Иерусалима и Второго Храма в 70 году нашей эры «нашли приют в землях франков, где положили начало династии королей Меровингов.

Династия якобы происходит от потомков колена Биньямина, из которого некогда был выбран первый еврейский царь Шауль. И действительно, в роду Меровингов встречались ветхозаветные имена, например брата короля Хлотара II звали Самсоном. Если мы обратим внимание на библейского Самсона, древнеизраильского судью, он тоже носил длинные волосы, поскольку был назореем. Да и сборник законов, принятых королем Хлодвигом, «Салическая правда», имеет параллели с традиционным еврейским законодательством.

Есть также мнение, что именно с династией Меровингов связана загадка чаши Грааля: ведь слово «Грааль» созвучно словам «sang raal» или «sang royal», что переводе означает «королевская кровь». «Граалем», «королевской кровью» легенда называет сына Иисуса Христа и Марии Магдалины. Сторонники этой версии приводят доказательства, что Иисус и Мария Магдалина были мужем и женой. Ученики обращаются к Иисусу «рабби» — учитель, а раввины, законоучители, по иудейским законам должны были быть женаты.

Потомки же царя Давида должны были стать родителями не менее чем двух сыновей. Для жителя Святой земли тех времен был довольно прозрачным смысл действий Марии Магдалины, описанных в Евангелии от Иоанна (11:2): «Мария же… была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими». Это могла сделать лишь невеста потомка царского рода Давида. В Ветхом Завете и Давиду, и Соломону их невесты мазали голову миром и отирали ноги своими волосами. В Евангелии Филиппа, имеющем статус апокрифа, версия о том, что Иисус был женат, изложена еще более четко: «А верным другом Иисуса была Мария Магдалина. И любил Христос ее более остальных учеников Своих, и лобызал ее не единожды в уста ее. Остальные же ученики, оскорбленные тем, осуждали Его. Говорили они Ему: почему Ты привечаешь ее больше нас? Спаситель ответствовал им, и сказал так: почему же Мне не любить ее больше вас? Велико таинство супружества, — ибо без него не стало бы мира». Далее, согласно этой версии, после казни и воскресения Иисуса Мария с детьми бежала в тогдашнюю римскую провинцию Галлию, где скончалась в 63 году нашей эры. Могила Марии Магдалины находится на юге современной Франции, в окрестностях городка Сент-Бом.

Позднейшее представление о Марии Магдалине как о блуднице сторонники этой точки зрения списывают на происки недоброжелателей: после свержения династии Меровингов теологи Римской церкви стали отождествлять ее с упомянутой в Евангелиях блудницей. В V веке потомки Иисуса породнились с Меровингами. И Меровей, согласно этим преданиям, был потомком Христа. Значительное число соборов, возведенных при Меровингах в их королевстве, были названы именем Марии Магдалины. В то же время в землях, где были сильны позиции Папы Римского, в честь этой святой храмов не называли. Когда династия пала и власть перешла к Каролингам, новой франкской правящей династии, приведенной к власти Пипином Коротким, многие из этих соборов были переименованы. Известно и то, что Меровинги именовали себя «деспозинами» («от Господа»).

Прямым потомком Меровея был Готфрид Бульонский, один из вождей Первого крестового похода, правитель Иерусалима. Идя в завоевательный поход на Иерусалим, он, таким образом, возвращал себе «законное наследство» потомка Иисуса. Сам Готфрид Бульонский утверждал, что он происходит из колена Биньямина, младшего сына Якова, которому при разделе земли Израильской между коленами (эти события описывает Библия) достался Иерусалим. Также некоторые исследователи называют одним из потомков Меровея Гуго Шампанского, графа Шампани, в 1125 году отрекшегося от своего титула, для того чтобы уехать в Иерусалим и вступить там в орден тамплиеров.

Естественно, существование потомков Меровингов тщательно скрывалось церковными и светскими властями. В раннем Средневековье династия Меровингов владела большей частью Западной Европы. Потомки Меровингов, зная о своем происхождении от Иисуса, держали это в тайне до поры до времени, поскольку боялись расправы над собой со стороны католической церкви, чьи догматы в таком случае оказались бы разрушенными. Тем более что печальный опыт расправы над членами династии имелся — франкский король из династии Меровингов, Дагоберт II, правивший в VII веке, был предательски убит в результате заговора церковников и части знати. Этот король противился расширению влияния римского престола.

О своем истинном происхождении Меровинги собирались объявить после установления своей власти, а они стремились к воссозданию обновленной версии Франкского королевства в виде единой Европы. Оглашение того факта, что объединенной Европой правят потомки Христа, должно было вселить в европейцев религиозный энтузиазм и привести к религиозному ренессансу, так, как это случилось в Иране с приходом к власти аятоллы Хомейни в 1979 году.

Одна из многочисленных легенд, окружающих династию Меровингов, гласит, что святой Ремигий, крестивший в христианскую религию короля Хлодвига, предсказал, что власть его династии продлится до конца света. Как известно, свержение династии произошло в 751 году, однако это не означает, что предсказание не сбылось. По одной из женских линий потомками Меровингов являются Каролинги — династия, сменившая их на королевском престоле. Династия Каролингов была родственна и другой династии — Капетингов. Потомками Хлодвига, таким образом, являлись почти все короли Франции, включая Бурбонов. Как известно, в настоящее время династия Бурбонов правит Испанским королевством.

Прослеживаются и династические связи Меровингов с шотландской королевской династией Стюартов. Так в истории династии Меровингов переплелось прошлое и настоящее, история Древнего Израиля и средневековой Европы, легенды и предания, мистика и реальность.

Затем… перешли Рейн, прошли Торингию и там по округам и областям избрали себе длинноволосых королей из своих первых, так сказать, более знатных родов». (Но,«видимо, этот народ всегда был привержен язычеству; они совершенно не признавали бога», - пишет он далее ). «Правителей с длинными золотистыми волосами» с правого берега Рейна и их союзные тогда отношения с римлянами в контексте повествования о франках упоминает до этого и Клавдий Клавдиан . По свидетельству Агафия Миринейского , у правителей франков были «длинные развевающиеся волосы, простирающиеся до спины», им было запрещено «когда-либо стричься, и они остаются с детства нестриженными… волосы их сзади красиво падают на плечи, и спереди посредине разделены пробором… Это считается как бы некоторым знаком и величайшей прерогативой чести королевского рода. Подданные же стригутся в кружок, и иметь им длинные волосы отнюдь не разрешается» . Те из них, которые относились к франкам, стриглись до плеч. Короткие волосы были не в обычаях германцев, к которым они принадлежали. Такие причёски были свойственны римлянам. (И получили у них распространение с III века до н.э.). Что же до галлов, то из-за их обыкновения не обрезать свои волосы большая часть этой страны ещё в I веке называлась римлянами «Косматой Галлией». Хотя прерогатива носить чрезвычайно длинные волосы принадлежала меровингским верхам, изначально небелгским и некельтским, традицией она становится, кажется, на территориях прежней Галлии , где к приходу римлян тоже предпочитали неукороченные причёски. Отсечение волос считалось тяжелейшим оскорблением для представителя династии Меровингов и на практике означало потерю его прав на обладание властью (примером тому может служить сын Хлодомира Хлодоальд , известный впоследствии как святой Клод).

Очень длинные волосы можно рассматривать как символ, означающий божественную избранность тех, кто носил их, «очень» же в реалии «очень длинные волосы» объяснять как отражение той разницы, которой стало отличаться положение франкских королей на римских некогда территориях по сравнению с их прежними, рейнско-правобережными позициями .

Краткий исторический обзор

Более подробную историческую справку можно получить из статей о каждом из королей династии Меровингов (см. список королей Франции)

Первым историческим вождём салических франков большинство историков признают Хильдерика (около - около ), сына легендарного Меровея. Именно при нём будущая территория франкского королевства начала расширяться. Он сражался под предводительством римского полководца Эгидия с вестготами и оказал поддержку полководцу Павлу в борьбе с саксами .

Но истинным основателем королевства франков является сын Хильдерика Хлодвиг (около -), внук Меровея. Он вёл активную завоевательную политику и значительно расширил владения франков, став основателем Франкского королевства (лат. Regnum Francorum ). Хлодвиг присоединил к своим землям север Галлии , одержав в 486 году победу над Сиагрием , объявившим себя «царём римлян» на землях между Луарой и Сеной . Затем расширил границы своего королевства вплоть до верховий Рейна , разгромив аламаннов в битве при Толбиаке в 496 году . Около 498 года Хлодвиг принял крещение и благодаря этому получил поддержку галло-римской знати и духовенства. На протяжении всего своего правления Хлодвиг совершал многочисленные набеги на земли вестготов, окончательно разгромив их в 507 году в битве при Вуйе . Кроме того, в период его правления была издана «Салическая правда », а столицей стал Париж . С Хлодвига начинается так называемый «меровингский период» в истории Франции , который продлился с конца V века до конца VII века .

По германской традиции после смерти Хлодвига королевство было поделено между его четырьмя сыновьями: Теодорих стал королём Реймса , Хлодомир - Орлеана , Хильдеберт - Парижа и Хлотарь - королём Суассона . Раздробленность королевства не помешала франкам объединить свои усилия для совместных действий против бургундов , государство которых было покорено после затяжной войны в 520-530 годах. Ко времени сыновей Хлодвига относится и присоединение области будущего Прованса , оказавшееся бескровным. Меровингам удалось добиться передачи этих земель от остготов , втянутых в длительную войну против Византии .

После смерти Хлотаря II ему наследовали два его сына - Дагоберт и Хариберт . Правление Дагоберта ( -) было особенно успешным, так как ему удалось ненадолго укрепить престиж королевской власти и проводить успешную завоевательную политику. Он сумел присоединить к своему королевству земли алеманнов, совершил несколько походов в Италию , Испанию и славянские земли Центральной Европы и даже ненадолго захватил Бретань . Но для поддержки знати и духовенства Дагоберту приходилось раздавать земли, что исчерпало запасы государственного земельного фонда (фиска). Дагоберт умер в 639 году и был похоронен в базилике аббатства Сен-Дени , которая с этого момента стала главной усыпальницей французских королей.

Несмотря на недолгое усиление королевской власти при Дагоберте, все больше власти получали майордомы (лат. major domus - управляющий дворцовым хозяйством) во всех трех королевствах. Они заведовали доходами и расходами королевского двора, командовали стражей, выступали в качестве представителей королей перед знатью. Период бездействия королей и фактического правления майордомов принято называть периодом «ленивых королей» .

Но всё-таки имя и сакральный статус Меровингов позволили наследникам Дагоберта оставаться у власти ещё некоторое время. К примеру, Сигеберт III , сын Дагоберта, почитался франками как святой. Поэтому попытка майордома Гримоальда Старшего отстранить Дагоберта II , сына Сигеберта, от власти закончилась казнью Гримоальда. История Дагоберта II, отстранённого от власти майордомом (его отослали в Ирландию , но он вернулся), стала отправным пунктом исторической фантазии М. Байджента, Р. Лея и Г. Линкольна о спасении Меровингов .

Падение Меровингов затянулось на столетие. После неудачи Гримоальда майордомы стремились использовать сакральный статус королей в политической борьбе: после поражения Австразии в войне против Нейстрии безвластный австразийский король был увезен в Париж, что означало потерю Австразией самостоятельности. Во второй половине VII века франкское государство вновь распалось, но в первой трети VIII века его объединил Карл Мартелл , могущественный победитель в битве при Пуатье . Несмотря на успехи, Карл не решился занять трон. Долгое время майордом, принявший вместо престола титул вице-короля , избирал другую тактику. Престол оставался вакантным, пока сыновья Карла Мартелла не возвели на него Хильдерика III , до того времени заключенного в монастырь.

Государство Меровингов ещё в значительной мере было языческим. Не менее важно и то, что христианизация не имела в нём статуса государственной политики: католическую веру распространяли добровольцы-миссионеры, зачастую прибывшие из соседних регионов. Такие проповедники в -VII веках обращали язычников, живших во внутренних районах государства франков - в окрестностях Парижа, Орлеана и т. д. Влияние папы в государстве франков было практически незаметно. Показательно то, что для низвержения Меровингов (с учётом прошлых неудачных попыток) потребовалась также санкция папы.

Хронология и территории

Период	Суассон	Париж	Орлеан	Мец
-	Хлодвиг I
-	Хлотарь I	Хильдеберт I	Хлодомир	Теодорих I
-
-				Теодеберт I
-				Теодебальд
-
-
Период	Нейстрия	Париж	Бургундия	Австразия
-	Хильперик I	Хариберт I	Гунтрамн	Сигиберт I
-
-				Хильдеберт II
-	Хлотарь II
-
-			Теодорих II	Теодеберт II
-			Сигиберт II
-
Период	Нейстрия + Бургундия + Австразия			Аквитания
-	Дагоберт I			Хариберт II
-
Период	Нейстрия + Бургундия		Австразия
-	Хлодвиг II		Сигиберт III
-
-	Хлотарь III		Хильдерик II
-
-	Теодорих III		Хлодвиг III
-			Дагоберт II
-			(Майордом Пипин Геристальский)
-	Хлодвиг IV
-	Хильдеберт III
-	Дагоберт III
-	Хильперик II
-			Хлотарь IV (Майордом Карл Мартелл)
-
-	Теодорих IV (Майордом Карл Мартелл)
-	Карл Мартелл
Период	Нейстрия + Бургундия + Прованс		Австразия + Аламания + Тюрингия
-	Майордом Пипин Короткий		Майордом Карломан
-		Хильдерик III
-
-	Пипин Короткий стал королём. Конец династии Меровингов.

Меровинги в современной культуре

• В книге «Код да Винчи » Д. Брауна Меровинги фигурируют как потомки Иисуса Христа, что позаимствовано Брауном (вместе со всей псевдо-исторической частью «Кода») из книги Байджента, Лея и Линкольна «Священная загадка ».
• В фильме «Матрица » одного из героев зовут Меровингеном .
• В книгах А. Мартьянова «Фафнир» и «Мировой кризис» потомки Меровингов образуют секретное общество, которое стремится к возвращению власти. В цикле «Вестники времен» Меровинги выступают как потомки Иисуса и родоначальники династии графов Тулузских, что и является причиной их вражды с французскими королями.

См. также

Напишите отзыв о статье "Меровинги"

Примечания

Библиография

Источники

• Большие хроники Франции = Grandes Chroniques de France.

• Григорий Турский. История франков = Historia Francorum. - М .: Наука, 1987.

• Из грамоты короля Дагоберта относительно рынка в районе Парижа (629 г.).

• Из грамоты короля Дагоберта ресбахскому монастырю (635 г.).

• Маркульф. Формуляры актов.

• Продолжатели Фредегара. Хроника = Chronica.

• Салическая правда = Lex Salica. - М .: Образц. тип. им. Жданова, 1950.

• Сборник капитуляриев. (Капитулярии, формулы, декреты, постановления, акты и другие законодательные памятники Меровингов, примыкающие к Салической правде)

• Фредегар. = Fredegarii Chronica.

• Эйнхард. Жизнь Карла Великого = Vita Caroli. (Немного информации о Меровингах с точки зрения приверженца династии Каролингов).

Литература

• Арзаканян М. Ц., Ревякин А. В., Уваров П. Ю. История Франции. - 1-е изд. - М .: Дрофа, 2005. - С. 474. - ISBN 5-7107-6229-6 .

• История средних веков. - 4-е изд. - М .: Издательство Московского университета "Высшая школа", 2003. - С. 640. - ISBN 5-211-04818-0 .

• История Франции. - М ., 1972-1973. (Под ред. А. З. Манфреда)

• Ле Гофф Ж. . - Екатеринбург: У-Фактория, 2005. - С. 560. - ISBN 5-94799-388-0 .

• Лебек С. . - М .: Скарабей, 1993. - ISBN 5-86507-001-0 .

• Тьерри О. . - СПб. : Издание О. И. Бакста, 1864.

• Солодовников В. Соборы Галльской Церкви эпохи Меровингов.

• Bainville J. . - Paris: Librairie Arthème Fayard, 1924. - С. 497.

• Chédeville А. La France au Moyen Age.

• Lot F. . - Paris: Librairie Arthème Fayard, 1947. - С. 592.

• Lot F. . - Paris: Librairie Gallimard, 1941. - С. 278.

• Lot F. . - Paris: Librairie Arthème Fayard, 1948. - С. 864.

Ссылки

• (фр.)
• (фр.)

Короли из династии Меровингов

Древность Средневековая Франция Дореволюционная Франция Современная Франция

Отрывок, характеризующий Меровинги

– Parole d"honneur, sans parler de ce que je vous dois, j"ai de l"amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C"est a la vie et a la mort. C"est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m"aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l"appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l"un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n"est que la mise en scene de la vie, le fond c"est l"amour? L"amour! N"est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l"amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l"amour des charretiers, другая l"amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l"amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d"Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L"amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.

На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.

Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.

Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.

в V–VII веках на территории современных Франции и Германии правила династия Меровингов. Начало их правления совпадает по времени не только с появлением сказаний о Святом Граале, но и с эпохой короля Артура, сделавшегося главным героем многочисленных легенд. Тот факт, что Меровинги были законными правителями франков, никогда и никем не оспаривался. Они не были никем посажены на королевский трон. Достигнув двенадцатилетнего возраста, сыновья франкских властителей автоматически становились королями. Фактически королевством правили не они, а их придворные, так называемые майордомы. Их функции сводились к тому, чем сейчас занимаются главы конституционных монархий XXI века, - исполнению роли номинальных венценосных особ. Им не возбранялось многоженство, и они временами с удовольствием пользовались этой привилегией.

Происхождение названия династии Меровингов восходит к имени их далекого предка, Мерове (имя это иногда имело форму Меровей или Меровеус). Это имя схоже с французским словом, обозначающим «мать», и французским и латинским словами, переводящимися как «море». Существует легенда о том, что у Мерове было два отца. Легенда эта имеет, несомненно, аллегорический смысл и подразумевает союз двух династий. Мать Мерове якобы уже была беременна от его отца, когда отправилась купаться в море. В море ею овладело некое морское существо, от которого она забеременела во второй раз. Таким образом, появившийся на свет Мерове был рожден от двух отцов - короля франков и «морского животного», чья кровь текла в его жилах.

С давних времен Меровинги имели репутацию любителей оккультизма. Их считали королями-жрецами, чем-то вроде древнеегипетских фараонов. Помимо того, что им приписывали способности опытных врачевателей, утверждалось, что даже их одежда обладает целительными свойствами. Как мы увидим в главе четвертой, после смерти Беранже Соньера члены погребальной процессии, которые несли его тело, отрывали лоскутки ткани от его одежды. Ходили упорные слухи о том, что у королей династии Меровингов на теле имеется родимое пятно в форме тамплиерского красного креста - либо в области сердца, либо между лопаток.

Король Хильдерик I был сыном Меровея и отцом короля Хлодвига I. Когда в XVII веке в Арденнах, на территории сегодняшней Бельгии, была обнаружена его могила, в ней оказались такие колдовские атрибуты, как отрубленная конская голова, голова золотого быка и хрустальный шар.

Одним из символов династии Меровингов была пчела. В гробнице короля Хильдерика обнаружены сотни отлитых из чистого золота пчел. Символ этот не был забыт и многие века спустя. В 1804 году, перед своей коронацией, Наполеон отдал распоряжение, чтобы на его церемониальном наряде обязательно были изображены позолоченные пчелы.

Великого корсиканца чрезвычайно интересовала династия Меровингов, и по его приказанию было составлено их генеалогическое древо, поскольку он желал знать, живы ли наследники первых королей Франции. Оно явилось основой генеалогических таблиц, обнаруженных впоследствии среди документов Приората Сиона.

Меровинги утверждали, что происходили и от наследников библейского Ноя, и от наследников древних троянцев. Последнее позволяет объяснить появление на географической карте Франции таких названий, как Труа и Париж. Согласно Гомеру, в Трое было много аркадийцев. Жители Аркадии почитали медведя священным животным, предки Меровингов, франки-сикамбры, также воздавали почести этому животному. Валлийское слово «arth» означает «медведь», и это, возможно, объясняет происхождение имени короля Артура (Arthur).

В то время когда сикамбры, теснимые гуннами, перебрались на земли Франции, у них уже сформировалась сложная общественная иерархия, во многом повторявшая структуру общества Древнего Рима. Таким образом, Меровинги, унаследовавшие культуру римлян, переняли и имперскую социально-политическую модель. В эпоху Меровингов культура франков процветала и активно развивалась. За время своего правления Меровинги накопили огромные материальные богатства. Равносторонний крест, который они чеканили на своих монетах, в точности повторял крест, изображавшийся на их регалиях во время крестовых походов, имевших целью создание франкского королевства в Иерусалиме.

Хлодвиг I стал, пожалуй, самым известным меровингским королем, потому что именно он сделал государственной религией Франции христианство в католической форме. Нельзя, правда, недооценивать в этом роль его жены-католички, однако скорее всего имелись и другие причины, побудившие его принять это решение.

В то время христианство уже существовало во многих различных формах. Например, римская церковь постоянно конфликтовала с кельтской. В 496 году Хлодвиг I провел несколько тайных встреч со святым Реми. В результате была заключена сделка между Хлодвигом I и римской церковью - король франков должен был стать ее активным проводником. В обмен за это ему обещали земли Священной Римской империи императора Константина, сильно ослабленной нападениями вестготов и вандалов.

Сделка имела огромную важность для римской церкви, потому что в случае благоприятного исхода на карте мира появлялась новая христианская, католическая империя, управляемая светской династией Меровингов. Договоренность была достигнута, и святой Реми крестил Хлодвига I в Реймсе, во Франции. Таким образом римская церковь заключила своеобразный пакт не только с Хлодвигом, но и со всеми его потомками.

Сделкой Хлодвиг I остался доволен, поскольку ему удалось значительно расширить свои владения. Главной его целью был разгром вестготов, в чем Хлодвиг I в конечном счете и преуспел, одержав над ними победу в битве при Вулье. Вестготы откатывались все дальше и дальше, пока окончательно не обосновались в Реде - месте, где позднее возникла деревня Ренн-ле-Шато.

Когда Хлодвиг I умер, его королевство в соответствии с тогдашними традициями было поделено между сыновьями, что привело к расколу существовавшего до этого государства и усилило могущество майордомов. Однако им пришлось смириться с тем, что к власти пришел Дагоберт II.

Дагоберт родился в 651 году. После того как в 656 году скончался Хлодвиг I, майордомы стали прилагать отчаянные усилия для того, чтобы помешать сыну унаследовать Австразию - северо-восточную часть отцовского королевства. Гримуальд, вто время бывший главным майордомом, похитил Дагоберта и убедил придворных в том, что Дагоберт умер и что Хлодвиг якобы пожелал сделать наследным королем его, Гримуальда, сына. Его уверения были настолько убедительны, что в них поверила даже мать Дагоберта.

Тем не менее Гримуальд не осмелился убить Дагоберта. Он передал мальчика епископу Пуатье, который, в свою очередь, переправил его в Ирландию. Юный инфант вырос и получил образование в монастыре Слейн близ Дублина. Позднее он женился на кельтской принцессе Матильде и перебрался на север Англии, в Йорк, где познакомился с епископом Йоркским, известным также под именем святого Уилфрида. К этому времени союз Меровингов с римской церковью значительно ослаб по сравнению с периодом правления Хлодвига I.

Святой Уилфрид приложил немало усилий для объединения кельтской и римской церквей, состоявшегося в конечном счете на соборе в Уитби в 664 году. Однако Уилфрид не забыл и о законных правах Дагоберта на трон Австразии. Он вернулся во Францию и, выступая в роли влиятельного церковника, потребовал отдать земли королевства сыну Хлодвига II.

В 670 году умерла жена Дагоберта, и новую супругу ему подобрал святой Уилфрид. Это была Жизель де Разе, дочь графа де Разе и племянница короля вестготов. Союз между Меровингами и вестготами не только позволил расширить территориальные владения Франции, но и усилить влияние на вестготов.

Венчание состоялось в церкви Святой Магдалины в Ренн-ле-Шато. Помимо четырех дочерей от двух браков Дагоберт обзавелся и сыном - Сигибертом IV, появившимся на свет в 676 году.

После того как Дагоберт прожил три года в Ренн-ле-Шато, его провозгласили королем Австразии. Он сразу приступил к наведению порядка в своем королевстве и, преуспев в этом, существенно увеличил свои богатства.

Тем не менее он не оправдал ожиданий святого Уилфрида, вызвав недовольство римской церкви своими попытками ограничить ее влияние в своем королевстве. Связав себя родственными узами с династией вестготских королей, Дагоберт приобрел помимо прочего большую часть современного Лангедока. Что касается вестготов, то к Риму они всегда относились с настороженностью. Они исповедовали арианскую форму христианства, суть которой состояла в том, что Христос считался обычным человеком, рожденным от обычных родителей.

Нет ничего удивительного в том, что вместе с ростом богатства и расширением королевства у Дагоберта увеличилось и число врагов. Властители соседних франкских государств относились к нему не самым лучшим образом, многие из них вступили в сговор с некоторыми придворными Дагоберта, создав угрозу для его жизни и благополучия. Одним из таких внутренних врагов был коварный майордом Пипин Толстый.

Дагоберт обладал двумя дворцами. Ббльший из них находился в Стене, в Арденнах. Неподалеку располагался лес Вевр. Как уже упоминалось во второй главе, 23 декабря 679 года Дагоберт отправился на охоту. Когда он спал под деревом, к нему подкрался его крестник и по приказу Пипина нанес кинжалом смертоносный удар в глаз. После этого заговорщики вернулись в Стене и лишили жизни остальных членов семейства Дагоберта. Римская церковь не замедлила отреагировать на произошедшее. Несмотря на свою долю вины в содеянном, она в 872 году канонизировала убиенного монарха, и его останки были перенесены на кладбище церкви, которая после этого получила название церкви Святого Дагоберта. Ему также нашлось место в святцах - 23 декабря стало Днем святого Дагоберта. Этот день является священным и для потомков Вениаминова племени. Причины канонизации римско-католическая церковь никогда не могла и не желала объяснять.

После похорон австразийского короля в церкви Святого Дагоберта его могила стала местом паломничества многих выдающихся особ, включая герцога Лотарингского, деда Готфрида Бульонского. Во время Великой французской революции церковь была разрушена, и останки святого Дагоберта практически полностью исчезли. До наших дней сохранился лишь череп меровингского короля, который хранится в монастыре Монсе. Интересно отметить, что через некоторое время после смерти короля появилось стихотворение под названием «De Sancta Dagoberto martyre prose». Смысл его состоял в том, что Дагоберт был подвергнут мученической смерти по некой причине, следы которой следует искать в монастыре Орваль.

Убийство Дагоберта ознаменовало собой окончание эпохи Меровингов. За его смертью последовал упадок меровингской династии, хотя потомкам Хлодвига I и удалось еще около ста лет сохранять свой королевский статус. Однако в большинстве своем монархи были слишком молоды и неопытны, чтобы надлежащим образом править государством, или не способны противостоять амбициям безжалостных майордомов. Хильдерик III скончался в 754 году бездетным, и это стало несомненным свидетельством того, что огонь династии угас навсегда.

Пипин Толстый, инспирировавший убийство Дагоберта, сумел вознести своего сына Карла Мартелла на вершину государственной власти. Несмотря на свою репутацию опытного воина и благоприятное стечение обстоятельств, он не стал претендовать на королевский трон, возможно, из уважения к былому величию Меровингов. После того как в 741 году Карл Мартелл умер, его сын Пипин Короткий, ставший майордомом короля Хильдерика III, отправился " вместе с делегацией к папе римскому с вопросом: «Кому же быть королем? Человеку, который имеет в руках власть, или ему, называющему себя королем, но не имеющему власти вообще?» Папа согласился с тем, что королем следует признать Пипина Короткого, и таким образом нарушил заключенную с Хлодвигом договоренность. Хильдерика отправили в монастырь, где он скончался четыре года спустя. После этого Пипин прочно обосновался на троне франкского королевства под именем Пипина III.

Коронация Пипина III, состоявшаяся в 751 году, была проведена в соответствии с новыми правилами, которые гарантировали создание королевского звания вместо его простого признания. Делалось это согласно сфальсифицированному документу «Дарственная Константина» - более подробно о нем рассказывается в главе пятой, полностью посвященной Константину Великому. С этого момента началась история династии Каролингов, получившей название по имени Карла (Шарля) Мартелла, хотя больше оснований на звание родоначальника имеет его потомок Карл Великий, который в 800 году был провозглашен императором Священной Римской империи. Ранее этим титулом наделялись исключительно короли династии Меровингов.

Незадолго до своей коронации Пипин III женился на меровингской принцессе, по всей видимости, законно оправдав себя в своих собственных глазах. Тем самым гены Меровингов были направлены в надлежащее русло. Карл Великий женился подобным же образом. Его опасения в какой-то степени даже содействовали его коронации. Похоже, он был полон решимости произвести на окружающих впечатление, будто испытывает смущение от предстоящего исполнения роли императора Священной Римской империи. Церемония была подготовлена таким образом, чтобы окружающим показалось, будто папа провозглашает Карла Великого императором, не известив его об этом заранее. Карл принял корону с выражением мнимого изумления - примерно так ведут себя нынешние кинозвезды, получая главный приз кинопремии «Оскар». Для придания дополнительного доверия к церемонии Карл решительно заявил, что никогда не переступил бы порога собора, если бы знал о том, что там должно произойти.

Измена Хлодвигу в виде злодейского убийства Дагоберта II необычайно разгневала Приорат Сиона и наследников династии Меровингов. Однако, судя по всему, имела место попытка уменьшить это оскорбление. Королевская династия Каролингов (семейство императора Карла Великого) заключила брачный союз с меровингской принцессой для законного самооправдания. Сын Дагоберта Сигиберт был потомком Гийома де Желлона, властителя иудейского княжества Септимания, находившегося на юге Франции, и стал предком Готфрида Бульонского, захватившего Иерусалим в результате одного из крестовых походов. Таким образом династия потомков Иисуса Христа и царя Давида снова оказалась на троне, который и так по праву принадлежал им еще со времен Ветхого Завета.