Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Вопросы-то, в общем, ерундовые. Однако же именно ими непременно задается поклонник «Мастера и Маргариты», впервые оказавшись на Патриарших прудах:

а) на какой из скамеек беседовали Берлиоз и Бездомный, когда к ним подсел таинственный иностранец;

и б) в каком именно месте Берлиозу отрезало голову трамваем.

Давайте попробуем в этом разобраться, а то, бывает, даже гиды булгаковских музеев указывают экскурсантам неверные места. А для начала мы попытаемся восстановить маршрут, которым литераторы попали на Патриаршие.

Итак, после рабочего дня председатель МАССОЛИТА отправился домой передохнуть перед вечерним заседанием, а заодно прихватил с собой Бездомного, чтобы, завернув по пути на Патриаршие, прочитать ему лекцию по научному атеизму. Если бы Берлиоз следовал булгаковскому совету не разговаривать с неизвестными, после беседы с поэтом он вышел бы по Бронной на Садовую, повернул направо и через пару минут оказался дома. Глядишь, так без неожиданностей и попал бы на заседание (впрочем, кажется, у Воланда на этот случай был заготовлен кирпич на Бронной?).

Лирическое отступление про полуночное заседание МАССОЛИТА

Современного читателя может удивить, что заседание, на которое так и не попал Берлиоз, было назначено на десять вечера. Казалось бы, в это время совслужащему как раз пора отправляться в кровать, чтобы выспаться перед напряженным рабочим днем. Кому же в здравом уме придет в голову блажь назначить заседание на столь поздний час?

Однако в тридцатые годы такая ситуация была довольно обыденной и причиной тому был вполне конкретный человек, желания и привычки которого определяли жизнь каждого гражданина Советского Союза.

Этому человеку отчего-то не спалось по ночам. Он привык работать до трех-четырех часов утра, и крупные госучреждения волей-неволей приучились бодрствовать вместе с ним: в ожидании возможного вызова к Самому не смыкали глаз министры; чтобы время не пропадало даром, они выдергивали на рабочее место своих заместителей; те в свою очередь – собственных подчиненных, и эта цепочка тянулась все дальше и дальше.

Отсидев на рабочем месте первую половину рабочего дня, вечером служащие на несколько часов расходились по домам – вздремнуть перед второй, ночной частью. И в десять вечера вновь загорались окна крупных учреждений, к которым, как мы видим, относился и выдуманный Булгаковым МАССОЛИТ.

Итак, Берлиоз с Бездомным попали на Патриаршие со стороны МАССОЛИТА. Прототипом дома Грибоедова, где размещалось это почтенное учреждение, является дом Герцена на Тверском бульваре: там во времена Булгакова помещались РАПП (российская ассоциация пролетарских писателей) и МАПП (их же московская ассоциация), ставшие, соответственно, коллективным прототипом МАССОЛИТА. Подойти оттуда к Партиаршим можно либо через Малый Козихинский переулок, либо через Малую Бронную – что одна, что вторая улица приведет к восточному углу пруда. Там-то, значит, и стояла пестро раскрашенная будочка «Пиво-воды», не содержащая, однако, ни пива, ни вод.
Так выглядели раскрашенные будочки с минеральной водой (эта, правда, стояла не на Патриарших, а на площади Большого театра)

Напившись вместо прохладного нарзана теплой абрикосовой, литераторы направились в тенистую аллею, где и устроились на одной из первых скамеек спиной к Бронной и лицом к пруду.

Вот здесь нам придется на время отложить «Мастера и Маргариту», поскольку из текста романа никак не удастся понять, которая скамейка оказалась занята редактором и поэтом. А откроем мы книгу Л. Паршина «Чертовщина в американском посольстве, или тринадцать загадок Михаила Булгакова» (несмотря на попсовое название, книга хорошая) и прочитаем там, что заветная скамейка расположена напротив подъезда дома № 32 по Малой Бронной – в этом подъезде жили булгаковские друзья. Михаил Афанасьевич вообще очень любил привязывать вымышленные реалии своих произведений к каким-либо значимым якорькам из настоящего мира.

(иллюстрация )

Хорошо, скамейку мы нашли, теперь пришла очередь второго знакового места: где же председателю МАССОЛИТА отрезало голову?

Казалось бы, в романе это написано довольно ясно, однако же есть один нюанс: топография прудов в «Мастере и Маргарите» слегка отличается от сегодняшней. Но обо всем по порядку.

Собираясь сообщить куда следует о подозрительном иностранце, Берлиоз побежал тому выходу с Патриарших, который находится на углу Бронной и Ермолаевского. И роковой трамвай поворачивает по придуманной Булгаковым «новопроложенной» линии (рельсов в этом месте, скорее всего, никогда не было и в помине) именно с Ермолаевского на Бронную. Поэтому многие читатели считают этот перекресток местом гибели Берлиоза. Однако в «Мастере и Маргарите» сказано, что перед тем, как отрезать редактору голову, трамвай уже успел повернуть на Бронную, выйти на прямую и увеличить скорость. Значит, Берлиоз вышел на Бронную не на перекрестке, а раньше, не дойдя до угла с Ермолаевским несколько десятков метров. Где же он мог это сделать – ведь в этом месте сквера больше выходов к Бронной нет?

Если вы захотите повторить путь Берлиоза, встаньте с найденной нами скамейки и идите в сторону Ермолаевского. Остановитесь на углу пруда – в том месте, где к вашей аллее слева под прямым углом подходит вторая такая же. Так вот, в топографии романа эта перпендикулярная аллея не оканчивалась, упершись в вашу, а продолжалась справа и выходила на Бронную. Поверните в этом направлении и вы, пройдите через газон, перелезьте невысокую ограду сквера (если у вас стройная фигура, сможете протиснуться в щель между решеткой и фонарем) – и вуаля! – вы на месте. Трамвай сейчас, как уже было сказано, тут не ходит, так что вы не рискуете в повторении пути Берлиоза дойти до его логического завершения.
Патриаршие пруды для читателей «Мастера и Маргариты»
(кликабельно, как и остальное)

Кстати, именно в этом месте булгаковед Борис Мягков в 1987 году, разыскивая остатки трамвайных путей, вроде бы нашел следы разрыва в ограде на месте пропавшего выхода на Бронную и следы турникета, об который Аннушка разбила бутыль с маслом. Я пишу «вроде бы», потому что исследователь проводил свои изыскания с помощью биолокации (это что-то вроде лозоходства), так что доверять полученному результату можно лишь с известными оговорками. Что ж, поклонникам романа приходится довольствоваться и этим. Тем более, что с помощью своей биолокации Мягков нашел-таки на Патриарших рельсы, которые исследователям не удавалось обнаружить ни на одном транспортном плане города.
Место гибели Берлиоза (вид с противоположного тротуара). Слева от фонарного столба был выход из сквера на Бронную

Впрочем, многие читатели и безо всяких биолокаций верят, что трамвайные пути на Бронной были. А настоящей вере, как известно, никакие доказательства не нужны. «Одно колесо пудов десять весит!»

А в заключение скажем пару слов, с которых, вообще говоря, стоило начать этот рассказ: зачем тратить столько сил на такую ерунду, как вычисление нужной лавочки и нужного перекрестка?

Ну ведь самом деле, какая к черту разница, тут Берлиозу отрезало голову или на полсотни метров дальше? Неужели для понимания смысла романа так уж важно знать, на какой именно скамейке сидел Воланд?

Так-то оно, конечно, так, если воспринимать «Мастера и Маргариту» исключительно рассудком. А если роман найдет тропинку и к сердцу, то придя на Патриаршие и сев на ту самую скамейку, где велся спор о Христе, волей-неволей почувствуешь причастность к описанным событиям, а это в свою очередь порождает желание еще глубже погрузиться в роман и задуматься о том, что же пытался сказать миру Булгаков. И каждый услышит что-то свое.

Когда я только-только прочитал «Мастера и Маргариту», мне почти сразу показалось многое понятным (хотя потом, по прошествии лет, я и улыбнулся своим первоначальным догадкам), но один из самых сложных вопросов булгаковского романа для меня был тот, который красуется в заглавии этой заметки.
Банальный ответ, первичная причина-то мне стала ясна довольно скоро: Воланд укокошил Берлиоза за агрессивное неверие и загаживание, этим неверием, мозгов молодёжи. Михаил Александрович был слишком упрям и злобен в своём неприятии тех вещей, которые не мог постичь, агрессивен к тонким вопросам чужой веры, на которые мыслящий человек не должен покушаться, ведь этого трогать нельзя.
Булгаков ставит любовь к Богу почти также высоко, как и любовь к женщине, а ведь Берлиоз покушался на эту любовь, он отнимал эту любовь у Ивана Бездомного, и у всех тех, на кого пытался влиять своей литературой, над кем пытался быть «пастырем».
Вторая и главная причина заключалась в личном мотиве Булгакова к прототипу Берлиоза. Когда я перечитывал «Мастера и Маргариту» первые несколько раз, я ещё не знал что может сотворить человек, имеющий власть над писателем, и решающий – печатать, или не печатать. Но эта власть огромна, как и урон, который способен нанести такой человек, да ещё зараженный агрессивным, циничным неверием, не допускающий священных вещей, так вот урон этот огромен в любые времена, и сейчас не меньше, чем прежде.
Этих двух причин было бы уже достаточно, но если причина была бы лишь в этом, то Булгаков не сделал бы своего Берлиоза добродушным, простым, доступным, человечным. А сделал он это нарочно, сделал он это не просто так. И мало того, он оговорил ещё и тот момент, что ангел наивности, который является нам сразу, то есть Иван Бездомный, способен нежно и по-дружески любить Берлиоза. Любовь же у Булгакова искупает многое, тем более такая чистая любовь, ведь самому Бездомному за неё было прощено всё, Воланд и не подумал карать Ивана, отпустив его с миром в мир искупительной агонии.
Сейчас мне кажется, что Булгаков едва ли не колебался – уничтожать ли Берлиоза, или не уничтожать?
Поясню: самой дилеммы – убивать, или не убивать – не было, Берлиоз должен быть убит, ведь его пространство, его «нехорошая квартира» была необходима Воланду, это логово агрессивного неверия, тёмного храма неприятия, проклятия света и добра, как нельзя лучше подходило для бала сатаны, и Берлиоз был бы убит, в любом случае, но ведь Булгаков побуждает своего дьявола уничтожить и всё то, что могло остаться от Берлиоза, то есть ввергнуть его в небытие, растворить его в кислоте небытия, а не только убить. Но это не могло быть возможно просто так, для этого Берлиоз обязан был сделать какую-то роковую ошибку в схватке с Воландом, потерять последнюю нить за которую можно было бы уцепиться.
И я всё искал – в чём была его ошибка, что стало тем последним, неверным шагом, который не позволил Михаилу Александровичу попасть даже в ад?
И сейчас мне кажется, что последний ответ состоит в следующем:
Булгаков, как и сама судьба, всегда оставляет последний шанс, и Булгаков даёт ещё и возможность выбора, но за этот выбор надо дорого заплатить, и держаться его, до последнего, показывая, что ты есть нечто, а не ничто. Берлиоз же дал слабину в тот момент, когда согласился отступить, перед лицом дьявола, от своего неверия, и кивнул, в ответ на просьбу дьявола поверить в него. Берлиоз, в самый последний момент поверил в то, что дьявол существует, и этим нарушил свою органику, изменил себе, отступил от своего неверия, сдался.
Воланд не имел бы над Берлиозом власти, ничего бы не смог поделать с ним, коль Берлиоз так и не поверил бы в то, что дьявол существует, как не верил он в божественное существование, (и потому Бог не имел власти над ним, не смог, или не захотел его спасти, в последнюю минуту).

Говорят: «мужчины – как Боги, в них надо верить, тогда они способны творить чудеса», это правда, ведь дело Мастера было возможно лишь по той причине, что Маргарита в него верила, как в Бога; но любое существо может существовать, а тем более иметь власть, пока в него верят, Берлиоз и убивал таланты писателей, подобных Мастеру именно тем, что не хотел верить в них. И нынешние Берлиозы, сделавшие своим культом веру в зарабатывание денег, убивают именно этим же, они не верят, банально и пошло, просто не верят ни во что.
Но когда ты поверил в кого-то, он становится твоим кумиром, или частью тебя, получает над тобой власть, как какой-нибудь модный молодёжный кумир приобретает бесконечную власть над девочкой-фанатом, которая готова на всё, чтоб стать ему близкой.
Но Воланд был бы бессилен, бессилен, тысячу раз бессилен, если бы его фокус не удался, если бы он не вынудил Берлиоза поверить в существование себя, поверить в существование дьявола.
Воланд поймал Берлиоза, он вынудил Михаила Александровича поверить в самую последнюю минуточку, уже буквально за несколько секунд до того, как пристроил его под трамвай, но если бы Берлиоз не изменил себе, если бы не кивнул в ответ на просьбу Воланда поверить в дьявола, если б сумел не верить именно в этот момент, то для дьявола, в ту роковую минуту, остался бы неподсуден, и ничего бы дьявол не смог бы с ним сделать, и масло бы так и блестело на мостовой, и смыло бы его дождём, и дожил бы Берлиоз до глубокой старости, гробя судьбы молодых гениев, не печатая их рукописи, и попал бы на Суд ко Всевышнему, в толпе иных грешников, и вынужден был бы поверить во всё именно таким образом, который даёт возможность искупления!
Но не было этого ничего, Берлиоз сломался, он изменил себе, он попался на половинчатой вере: поверив в дьявола, но не успев и не сумев поверить во что-то иное.

Не знаю, закладывал ли Булгаков, в существо своего героя, то есть в пустую душу Берлиоза, шанс победить эту слабость, и остаться твёрдым отрицателем всего и вся, остаться неверующим и перед лицом дьявола. В любом случае, роман Булгакова – это некое откровение, это не банальная гипотеза, не простая притча, которую автор придумал по собственным прикидкам, нет конечно, это нечто большее, потому и толкований возникает такое огромное множество, и даже сам Булгаков мог не догадываться о чем-то тайном в своих героях и в их существе.
Но твёрдо я знаю лишь одно: роман Булгакова – это невыученные уроки, это та работа, которую не сделали люди, унаследовавшие этот роман, ведь большинство нынешних глав редакций и издательств похожи на Берлиоза как близнецы, они точно также уничтожают всё живое, как делал это Михаил Александрович, не умея верить во что-то важное. Система осталась столь же неумолимой, каковой и была, и способна скорее поверить в дьявола, чем совершить работу иной веры.
А уж всё то, что творилось в варьете – это буквально снимок, слепок с нашего глупого и глумного десятилетия девяностых, это финансовые пирамиды, это желание многих поверить в мгновенное обогащение, это карнавал безумия, жадности, постыдной наготы.

В конце концов всё сойдётся в одно, когда настанет срок, и всё примирится в чём-то великом, и нельзя будет не поверить друг другу, но в этой жизни каждый должен либо вовремя увидать и исправить свои ошибки, либо нести свой порок до конца, не изменяя себе в роковую минуту.
И быть может Берлиоз, как сам Иуда, был жертвой, необходимой и страшной, но жертвой, оступившись на своём неверии, подхватившим на знамя неверие, ставшим само неверие, и погрузившимся в неверие, как в отсутствие возможности верить и в своё существование.

Верьте во что-нибудь, ведь Булгаков не станет обманывать, зачем ему лгать? И сказал же он, что с каждым будет именно то, во что тот верил. Верьте во что-нибудь своё, во что-нибудь невероятное, яркое, невозможное, немыслимое… или хотя бы до конца верьте в то, что дьявола не существует, даже если он сидит напротив вас и говорит вам о Боге.

По вере вашей да будет вам.
Евангелие от Матфея 9:28

Берлиоз — один из основных героев романа «Мастер и Маргарита», хотя появляется на страницах произведения ненадолго. Он активно действует в первой главе, но уже в третьей погибает под колёсами трамвая. У него вполне заурядная внешность: он маленького роста, упитан, лыс, одет в серый костюм, на носу большие очки в чёрной оправе (1, 1). Он председатель МАССОЛИТа — преуспевающего литературного объединения — и редактор толстого журнала. То есть именно он вместе с другими «литературными генералами» определяет литературную политику в Москве, а может, и в Советском Союзе.

Замечательно, что сам Берлиоз не писатель, а функционер, который опекает молодых авторов, например малограмотного поэта Ивана Бездомного, обладающего природным талантом. Свидетельством именно таких взаимоотношений является беседа об антирелигиозной поэме, которую герои обсуждают, сидя на лавке на Патриарших прудах. Редактору не понравился образ Христа, хотя у Бездомного «Иисус получился ну совершенно как живой» (1, 1): при этом, не без иронии замечает Булгаков, «трудно сказать, что именно подвело Ивана Бездомного — изобразительная сила его таланта или полное незнакомство с вопросом, по которому он собирался писать» (там же). В разговоре о поэме Берлиоз демонстрирует обширную эрудицию, рассуждая о Христе, реальном и мифологическом. Правда, вся эта эрудиция почерпнута из статьи Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, но невежественный пролетарский поэт не в состоянии понять, что чиновный председатель МАССОЛИТа вовсе не кладезь мудрости, а ловкий пройдоха и пустослов.

Главная общественная задача Берлиоза — подчинить новой власти духовную жизнь общества, заглушить пробуждающуюся в голове «девственного» (1, 13) Ивана Бездомного самостоятельную мысль и стремление к правде, которые заложены в любом мыслящем человеке. Сам Берлиоз не верит ни в бога, ни в чёрта, он может приспособиться к любым общественным условиям и, главное, стремится протолкаться «к рулю». Последнее для него очень желательно, поскольку позволяет иметь многие приятные блага: дачу в Перелыгине, путёвки в Кисловодск, почётное место в любом президиуме и т.д. И вот этот «маленький идеологический человечек» раздувается от сознания собственной значимости, посредственность становится руководителем литературного процесса, распоряжается судьбами настоящих писателей. Ведь это Берлиоз и ему подобные «литературные генералы» затравили Мастера с помощью грубого окрика и «марксистской идеологической дубинки». В рецензиях на отрывок из романа Мастера они называли автора «врагом», «богомазом», который вздумал протащить «пилатчину» в печать, «воинствующим старообрядцем» (1, 13). А ведь это не критика, а практически политический донос. Бездарный руководитель театра Стёпа Лиходеев, берущий взятки управдом Никанор Иванович Босой или мелкий литературный доносчик Латунский не так опасны для общества, как добродушный, благонамеренный «фабрикант общественного мнения» Берлиоз. Недаром героем-двойником Берлиоза в «античном» романе является иудейский первосвященник Кайфа, непримиримый враг Иешуа, проповедника идеи о «доброй воле».

Председатель МАССОЛИТа попадает под трамвай, когда бежит к телефону-автомату сигнализировать куда следует о сумасшедшем иностранце. По поводу этого поступка автор опять иронично замечает: «Жизнь Берлиоза складывалась так, что к необычным явлениям он не привык» (1, 1), так как был уверен, что всё в жизни можно просчитать и предвидеть. Ведь Берлиоз объясняет иностранному консультанту, что сам человек управляет всем. Но, по глубокому убеждению Булгакова, реальность сложнее всяких теорий, и за несколько секунд до смерти руководитель МАССОЛИТа получил доказательство, что в жизни всё может случиться: совсем неожиданно и «без плана» Михаил Александрович угодил под трамвай. По той же самой причине (жизнь не укладывается в логические схемы) Берлиозу и другим «литературным генералам» не удаётся по-своему «управить» духовную жизнь общества: Иван Бездомный под присмотром Берлиоза пишет антирелигиозную поэму о Христе, а одновременно в подвале маленького домика «в переулке близ Арбата» (1, 13) никому неизвестный писатель сочиняет роман о Понтии Пилате, в котором утверждает высокую ценность христианских идей.

Приговор Берлиозу произносит Воланд на балу у сатаны: «...ваша теория солидна и остроумна. Впрочем, ведь все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Да сбудется же это! Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие» (2, 23). Итак, в отличие от Мастера, председатель МАССОЛИТа не получает «жизнь в смерти» потому, что не оставил после себя «ни мысли плодовитой, ни гения начатого труда» (М.Ю.Лермонтов). Мастер, будучи человеком идеи, реален, а Берлиоз, поклонник вещей и удобств, — призрак. Для него жизнь связана с материальными благами, поэтому существование души не имеет смысла.

Подводя итог, отметим, что Берлиоз в романе «Мастер и Маргарита» представляет тех «инженеров человеческих душ» (М.Горький), которые взялись за устройство духовной жизни советского общества согласно партийно-идеологическим указаниям сверху. В романе названы ещё несколько подобных героев: критики Латунский и Ариман, литератор Лаврович, но только образ Берлиоза раскрыт более или менее полно. Главным лозунгом всех этих деятелей является знаменитая фраза «Чего изволите?» (М.Е.Салтыков-Щедрин), их главная задача — покончить с беспартийными (независимыми) писателями типа Мастера и воспитать благонадёжных авторов, в произведениях которых поиски истины заменены бодрыми лозунгами, годными на все случаи жизни и смерти (например, стихи воспитанника Берлиоза Рюхина — «Взвейтесь!» да «Развейтесь!»). Но Булгаков уверен, что запретить людям думать и свободно творить нельзя, поэтому, согласно логике истории и жизни, Берлиоз неминуемо уйдёт в небытие, что между прочим констатируется в эпилоге: Берлиоз давно забыт всеми.

История, по мнению Булгакова, отрицает Михаила Александровича, потому что его деятельность порочна: справедливым общество будет лишь тогда, когда каждому, без исключения, будет дана реальная возможность мыслить так, как он находит правильным. Жизнь отрицает Берлиоза, несмотря на внешний успех «литературного генерала»: он одинок, так как супруга сбежала от него в Харьков с балетмейстером (1, 7); единственный его родственник-наследник — корыстный киевский дядя Максимилиан Андреевич Поплавский; ученики, которые остаются с ним, — приспособленцы и бездари типа Александра Рюхина, а талантливые люди уходят от него. Иван Бездомный, например, благодаря знакомству с Мастером и собственному трезвому уму, сумел освободиться от духовной опеки Берлиоза и ему подобных.

Таков, по Булгакову, заслуженный итог жизни Берлиоза. За свою земную деятельность и убеждения председатель МАССОЛИТа получает «по вере» своей — «абсолютное небытие»: он превращен Воландом в золотой кубок, то есть Берлиоз и не живёт, и не умер.

6 апреля 1899 года в Москве был пущен первый электрический трамвай. Его появление на улицах воспринималось как чудо. Трамвай восхищал удобством и скоростью, удивлял техническим совершенством. Стремительно он ворвался и в культуру XX века, став символом новой, быстро развивающейся эпохи, прогресса и, как ни странно, смерти.

Видимо, у людей в начале века были все основания воспринимать этот вид транспорта как предмет опасный: согласно знаменитому плакату «Помни о колесах!», в 1925 году под трамвай попали 200 человек. Поэтому неудивительно, что для русской литературы он оказался чем-то вроде современной лодки Харона.

Произведения Владимира Набокова

Одним из авторов, в текстах которого часто упоминается трамвай, стал Набоков. Франц, герой романа «Король, дама, валет» (1928 год), по номеру трамвая (чет/нечет) гадает, умрет ли его возлюбленная, Марта. Но по иронии судьбы мимо проносится трамвай без номера и с заколоченными окнами. Именно в трамвайном вагоне совершает свою последнюю поездку шахматист Лужин (роман «Защита Лужина», 1929 год) за несколько часов до самоубийства. С помощью этого транспорта демонстрирует свою силу женщина-черт в набоковской «Сказке» (1926 год): «Видите, вон там через улицу переходит господин в черепаховых очках. Пускай на него наскочит трамвай». В текстах Набокова метафорический образ трамвая почти всегда соседствует с мотивом смерти и неизменно включен в мистический контекст.

«Дракон» Евгения Замятина

«Вон из земного мира» уносятся трамваи и в рассказе «Дракон» (1918 год).

Сам же «дракон» (маленький озлобленный красноармеец), которого автор со злой иронией называет «проводником в Царствие Небесное» временно «существовал» на трамвайной площадке. Именно в этой точке, на площадке, герой вершит судьбы живых существ: спасает от лютой смерти в мороз воробушка и рассказывает о том, что недавно отправил на тот свет человека с «интеллигентной мордой». В крошечном метафоричном рассказе Замятин показал трагедию революционного города, который, подобно упомянутому в тексте трамваю, несется в неизвестное.

«Заблудившийся трамвай» Николая Гумилева

А вот лирический герой стихотворения «Заблудившийся трамвай» (1921 год) сам вскочил на подножку вагона, который «через Неву, через Нил и Сену» увезет его в край, где «…Вместо капусты и вместо брюквы / Мертвые головы продают». Узнали метафору? Позже она появится в романе другого известного автора.

Что же касается Гумилева, то «Заблудившийся трамвай» - стихотворение, ставшее знаменитым после смерти поэта, - было воспринято современниками как пророческое. Ирина Одоевцева вспоминает, что Гумилев рассказывал о его создании: «Поздравить вы меня можете с совершенно необычайными стихами, которые я сочинил, возвращаясь домой. И так неожиданно. - Он задумался на мгновение. - Я и сейчас не понимаю, как это произошло. Я шел по мосту через Неву - заря, и никого кругом. Пусто. Только вороны каркают. И вдруг мимо меня совсем близко пролетел трамвай. Искры трамвая, как огненная дорожка на розовой заре. Я остановился. Меня что-то вдруг пронзило, осенило. Ветер подул мне в лицо, и я как будто что-то вспомнил, что было давно, и в то же время как будто увидел то, что будет потом».

«Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова

Самое, пожалуй, эффектное появление трамвая в художественных текстах - это эпизод гибели Берлиоза в романе «Мастер и Маргарита». Разлитое Аннушкой масло и отрезанная голова стали культовыми образами в литературе.

Трамвай на Патриарших появился без пассажиров, кондуктора, ведомый красавицей-комсомолкой в алой повязке, эдакий «Летучий голландец». Выехал он бесшумно, неожиданно и «внезапно осветился изнутри электричеством», а через несколько секунд всегда осторожный Берлиоз вдруг оказался под его колесами.

Безусловно, в работе над романом Булгаков учитывал опыт своих коллег по перу, но литературоведы уверены: с трамваями у писателя были личные счеты, и совсем неслучайно Михаил Афанасьевич выбрал этот транспорт в качестве орудия казни. Несколько лет подряд Булгаков жил на Большой Пироговской в доме № 35а. Неподалеку от дома находился трамвайный парк, и дважды в день, рано утром и после полуночи, вереницы трамваев проезжали мимо, своим грохотом сотрясая стены писательской квартиры.

«Доктор Живаго» Бориса Пастернака

Еще один литературный герой, для которого возникающий в тексте образ трамвая связан со смертью, - это доктор Живаго. Постоянно ломающийся трамвай в буквальном смысле везет Живаго в последний путь. Доктор все-таки успевает выскочить из своего метафорического гроба на мостовую, но еще внутри вагона он понимает, что «сорвал что-то в себе, что он наделал что-то роковое».

Литературоведы нередко связывают «трамвайно-смертельный» эпизод «Доктора Живаго» с уже упомянутым стихотворением Гумилева. Участок, по которому двигался вагон с героем романа - «от Кудринской к Зоологическому», - может напомнить эрудированному читателю кульминацию гумилевского стихотворения: «Понял теперь я: наша свобода / Только оттуда бьющий свет, / Люди и тени стоят у входа / В зоологический сад планет».

МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ БЕРЛИОЗ

Персонаж романа «Мастер и Маргарита», председатель МАССОЛИТа. Это объединение литераторов, расположившееся в Доме Грибоедова, очевидно, по аналогии с объединением МАСТКОМДРАМ (Мастерская коммунистической драматургии) можно расшифровать как Мастерская (или Мастера) социалистической литературы. Организация, которую возглавляет М. А. Б., пародирует реально существовавшие в 20-е - начале 30-х годов литературные и драматические союзы. Помимо МАСТКОМДРАМа, это РАПП (Российская Ассоциация Пролетарских Писателей), МАПП (Московская Ассоциация Пролетарских Писателей) и др., ориентированные на поддержку постулатов коммунистической идеологии в литературе и искусстве. Некоторыми чертами портрета М. А. Б. напоминает известного поэта, автора антирелигиозных стихов, в том числе «Евангелия от Демьяна», Демьяна Бедного (Ефима Алексеевича Придворова) (1883-1945). Как и Бедный, М. А. Б. «был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе». К портрету автора «Евангелия от Демьяна» здесь добавлены роговые очки, а традиционная для Бедного шляпа пирожком из зимней по сезону превращена в летнюю (хотя летние головные уборы обычно так не называют). От Бедного у М. А. Б. его обширная эрудиция. Роговые же очки связывают М. А. Б. не только с подобным ему мнимым иностранцем в Торгсине (см.: «Мастер и Маргарита»), но и с еще одним реальным прототипом - председателем РАППа Леопольдом Леонидовичем Авербахом (1903-1939). Намек на эту фамилию в завуалированной форме присутствует в эпизоде, когда Воланд угощает М. А. Б. и Ивана Бездомного именно тем сортом папирос, каковой желает Бездомный, - «Нашей маркой». В связи с этим возникает ассоциация со сценой в погребе Ауэрбаха из «Фауста» (1808-1832) великого немецкого поэта Иоганна Вольфганга Гёте (1749-1832), где Мефистофель мгновенно предоставляет посетителям тот сорт вина, который они желают. Здесь надо иметь в виду практическое тождество фамилий Авербах и Ауэрбах.

В «Новом завете без изъяна евангелиста Демьяна» Д. Бедного, опубликованном в «Правде» в апреле-мае 1925 г., финал звучал следующим образом:

Точное суждение о Новом завете:

Иисуса Христа никогда не было на

Так что некому было умирать и

воскресать,

Не о ком было Евангелия писать.

Точно так же М. А. Б. убеждает Ивана Бездомного, что «главное не в том, каков был Иисус, плох ли, хорош ли, а в том, что Иисуса-то этого, как личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем - простые выдумки, самый обыкновенный миф». Отметим, что в булгаковском архиве сохранились вырезки из «Правды» с фельетонами Д. Бедного.

Предсказание Воландом гибели М. А. Б. сделано в полном соответствии с канонами астрологии (см.: Демонология). Сатана отмечал наличие Меркурия во втором доме эклиптики. Это означало, что председатель МАССОЛИТа счастлив в торговле. М. А. Б. действительно ввел торгующих в святой храм литературы и удачлив в коммерции - получении материальных благ в обмен на убеждения и отказ от свободы творчества (его последние минуты озаряет мечта о поездке на отдых в Кисловодск). За это следует наказание. В редакции 1929 г. Воланд применительно к М. А. Б. подчеркивал, что «луна ушла из пятого дома» (в окончательном тексте осталось неопределенное «луна ушла...»). Это указывало на отсутствие у М. А. Б. детей, т. е. прямых наследников. Действительно, единственным его наследником остается киевский дядя, которому Воланд и предлагает дать телеграмму. Несчастье в шестом доме, о котором говорит сатана, означает неудачу в браке, и действительно, как выясняется в дальнейшем, супруга М. А. Б. сбежала в Харьков с балетмейстером. Седьмой дом, куда в этот вечер перемещается светило, связанное с М. А. Б. - это дом смерти. Поэтому председатель МАССОЛИТа гибнет под колесами трамвая сразу после разговора с дьяволом.

Предсказание судьбы М. А. Б. может быть соотнесено с романом немецкого романиста-мистика Эрнста Теодора Амадея Гофмана (1775-1822) «Эликсир сатаны» (1815-1816), где рассказчик приглашает читателя разделить его общество на каменной скамье под сенью платанов: «С томлением неизъяснимым смотрели бы мы с тобой на синие причудливые громады гор». Он утверждает, что «наши, как мы их обычно именуем, грезы и фантазии являются, быть может, лишь символическим откровением сущности таинственных нитей, которые тянутся через всю нашу жизнь и связывают воедино все ее проявления; я подумал, что обречен на гибель тот, кто вообразит, будто познание это дает ему право насильственно разорвать тайные нити и схватиться с сумрачной силой, властвующей над нами». Воланд предупреждает М. А. Б. об этих «таинственных нитях», над которыми человек не властен: «...Тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и все окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи. А бывает и еще хуже: только что человек соберется съездить в Кисловодск... пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возьмет - поскользнется и попадет под трамвай! Неужели вы скажете, что это он сам собой управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой?» Председатель МАССОЛИТа, который отрицает существование и Бога, и дьявола и не привык к необыкновенным явлениям, обречен на гибель, поскольку самонадеянно вообразил, что можно пренебрегать знамениями судьбы. К тому же М. А. Б. так и не узнал, кто был перед ним на Патриарших.

Эпизод с отрезанной головой М. А. Б. имеет множество литературных параллелей, начиная от усекновения головы Иоанна Крестителя. Тут можно назвать, в частности, и готический роман английского писателя Чарльза Мэтьюрина (1782-1824) «Мельмот-скиталец» (1820), ставший важным источником линии, связанной с помещением поэта Ивана Бездомного в сумасшедший дом. У одного из героев Мэтьюрина, Стентона, очутившегося в психиатрической лечебнице, там «оказались два пренеприятных соседа», один из которых постоянно распевал оперные куплеты, а другой, прозванный «Буйной головой», все время повторял в бреду: «Руфь, сестра моя, не искушай меня этой телячьей головой (здесь имелась в виду голова казненного в 1649 г. в ходе Пуританской революции английского короля Карла I (1600-1649). - Б. С.), из нее струится кровь; молю тебя, брось ее на пол, не пристало женщине держать ее в руках, даже если братья пьют эту кровь». Во время Великого бала у сатаны отрезанная женщиной-вагоновожатой голова М. А. Б. превращается в чашу, к которой «прикасается женщина» - Маргарита. Она пьет из черепа М. А. Б. кровь, превратившуюся в вино, причем Коровьев-Фагот убеждает Маргариту: «Не бойтесь, королева, кровь давно ушла в землю. И там, где она пролилась, уже растут виноградные гроздья».

Отрезанная голова М. А. Б. заставляет также вспомнить «Голову профессора Доуэля» (1925) известного русского писателя-фантаста Александра Романовича Беляева (1884-1942). Мари Лоран, героиня этого рассказа, в 1937 г. переработанному в роман, видит в лаборатории профессора Керна голову Доуэля, прикрепленную к квадратной стеклянной доске, причем «голова внимательно и скорбно смотрела на Лоран, мигая веками». У Булгакова на Великом балу у сатаны «веки убитого приподнялись, и на мертвом лице Маргарита, содрогнувшись, увидела живые, полные мысли и страдания глаза». Доуэль, как и М. А. Б., сначала умер (от астмы), а потом его голова, как и голова председателя МАССОЛИТа, была воскрешена, чтобы помогать в дьявольских опытах профессору Керну. В «Мастере и Маргарите» голова М. А. Б. воскресла лишь затем, чтобы выслушать окончание доказательства Воланда, начатого гибелью литератора под трамваем на Патриарших прудах: «Все сбылось, не правда ли? - продолжал Воланд, глядя в глаза головы, - голова отрезана женщиной, заседание не состоялось, и живу я в вашей квартире. Это - факт. А факт - самая упрямая в мире вещь. Но теперь нас интересует дальнейшее, а не этот уже совершившийся факт. Вы всегда были горячим проповедником той теории, что по отрезании головы жизнь в человеке прекращается, он превращается в золу и уходит в небытие. Мне приятно сообщить вам, в присутствии моих гостей, хотя они служат доказательством совсем другой теории, о том, что ваша теория солидна и остроумна. Впрочем, ведь все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Да сбудется же это! Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие». М. А. Б. не дано «жизни в смерти» не столько из-за его неверия (ведь на Великом балу у сатаны в реальность дьявола он, кажется, поверил), сколько по причине того, что после председателя МАССОЛИТа, в отличие от Мастера, не осталось на Земле ничего нетленного. У Беляева мозг гениального Доуэля способен существовать и без телесной оболочки. А для М. А. Б. жизнь заключена лишь в материальных благах, и существование его головы (или души) без тела теряет всякий смысл.

Совпадает и целый ряд деталей у Беляева и Булгакова. Профессор Доуэль, очнувшись, видит, что его голова лежит на кухонном столе, а рядом, на более высоком прозекторском столе покоится его обезглавленное тело с вскрытой грудной клеткой, из которой извлечено сердце. Точно так же в «Мастере и Маргарите» в прозекторской мы видим на одном столе отрезанную голову М. А. Б., а на другом - его тело с раздавленной грудной клеткой.

Керн, которому для своих опытов нужно достать пару трупов, рассуждает почти так же, как Воланд в беседе с М. А. Б.: «Каждый день с непреложностью закона природы в городе гибнет от уличного движения несколько человек, не считая несчастных случаев на заводах, фабриках, постройках. Ну и вот эти обреченные, жизнерадостные, полные сил и здоровья люди сегодня спокойно уснут, не зная, что их ожидает завтра. Завтра утром они встанут и, весело напевая, будут одеваться, чтобы идти, как они будут думать, на работу, а на самом деле - навстречу своей неизбежной смерти. В то же время в другом конце города так же беззаботно напевая, будет одеваться их невольный палач: шофер или вагоновожатый. Потом жертва выйдет из своей квартиры, палач выедет из противоположного конца города из своего гаража или трамвайного парка. Преодолевая поток уличного движения, они упорно будут приближаться друг к другу, не зная друг друга, до самой роковой точки пересечения их путей. Потом на одно короткое мгновение кто-то из них зазевается - и готово. На статистических счетах, отмечающих число жертв уличного движения, прибавится одна косточка. Тысячи случайностей должны привести их к этой фатальной точке пересечения. И тем не менее все это неуклонно совершится с точностью часового механизма, сдвигающего на мгновение в одну плоскость две часовые стрелки, идущие с различной скоростью». Точно так же Воланд предсказывает М. А. Б., что его невольным палачом будет «русская женщина, комсомолка» - вагоновожатая трамвая, а не враги-интервенты, как заученно думает председатель МАССОЛИТа. Различие между романами Беляева и Булгакова оказывается в том, что «Голова профессора Доуэля» - это научная фантастика, а «Мастер и Маргарита» - волшебная фантастика. Поэтому у Беляева есть подробное объяснение, с помощью каких приспособлений может существовать отдельно от тела голова умершего профессора, а сама случайная гибель человека трактуется как статистическая закономерность. У Булгакова же гибель М. А. Б. и пропажа его головы, вновь появляющейся и оживающей только на Великом балу у сатаны, представлена как результат деятельности потусторонних сил. Ее превращение в чашу-череп, из которой пьют кровь, ставшую вином, происходит в точном соответствии с законами шабаша. В подготовительных материалах к первой редакции романа 1929 г. сохранилась выписка из статьи этнографа Л. Я.. Штернберга (1861-1927) «Шабаш ведьм», помещенной в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона: «Лошадиный череп, из которого пьют». В первоисточнике в этом месте говорится, что участники шабаша «едят лошадиное мясо, «а напитки пьют из коровьих копыт и лошадиных черепов».

Отметим, что М. А. Б. в романе выполняет функции, схожие с ролью мастера стула или председателя ложи в Масонстве, а один из вариантов расшифровки сокращения МАССОЛИТ - Масонский союз литераторов.

Булгаковская энциклопедия. - Академик . 2009 .

Смотреть что такое "МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ БЕРЛИОЗ" в других словарях:

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Берлиоз … Википедия

Михаил Александрович Берлиоз действующее лицо из романа «Мастер и Маргарита» выдающегося русского писателя Михаила Афанасьевича Булгакова. Содержание 1 Описание 2 Прототипы 3 Образ Берлиоза в кинематографе … Википедия