Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Городской дом - часть единого организма - города. Каждый дом тесно связан городом, поэтому описание жилища и быта городского жителя будет переплетаться с деталями подробностями из жизни города в целом.

Средневековье - время воинственное и полное опасностей, поэтому города как и замки окружались крепостными стенами. Такие стены изображены на рисунке Брейгеля «Башни и ворота Амстердама». Вообще города окружались рвами, но в данном случае город Амстердам имел естественную водную преграду - реку Амстел. Если чуть отвлечься, можно упомянуть, что Амстердам начинался с небольшой рыбацкой деревни, которая была расположена на двух дамбах по обоим сторонам реки. Плотина через реку Амстел, построенная в 1270 году, позволила выделить место для небольшой площади, получившей название Дам. Деревня стала называться Амстердаме, то есть «плотина на реке Амстел». Можно предположить, что именно эту плотину Брейгель изобразил на картине «Охотники на снегу». На упомянутых работах художника также отчётливо виден обязательный для средневекового города каменный мост. Этот мост не доходил до главных ворот, а образовавшийся обрыв был перекрыт ещё одним теперь уже перекидным мостом. В обе стороны от главных городских ворот шла внешняя невысокая каменная зубчатая стена, а за ней - вторая, гораздо большей высоты. На ней располагались квадратные и круглые башни с зубцами. Некоторые башни были увенчаны крестами. Над воротами находилась главная стенная башня. Эти ворота облицовывались глазированными цветными кирпичами - зелеными, черными, белыми. Как и в замковой крепости над входом в главную башню находился подъёмный механизм, приводивший в действие железную решётку. Ночью мост понимался, а все городские ворота запирались.

Для различных сооружений нужны были различные материалы, например тесанные известковые камни, добываемые в каменоломнях, использовались для строительства городской стены. Для соединения камней использовали глину, которую приносили из глиняных карьеров, располагавшихся недалеко от города. Для лесоматериалов зимой заготавливали древесину. Для получения связующего вещества для строительного раствора устраивались печи для обжига известняка. Это были круглые, выложенные камнями печи, в которых известь нагревали до 10000С. Перемешанная с водой известь из «обоженной извести» превращалась в «гашеную известь», которая служила связующим веществом строительных растворов. Во времена средневековья уже существовали различные строительные профессии - каменщики, каменотесы, плотники, кровельщики, а также простые рабочие - носильщики и растворомешальщики. Церкви представляли собой роскошные здания и были самыми стабильными сооружениями. Они служили не только для церковной деятельности, но и являлись архивом, сокровищницей и местом суда. При строительстве церкви или монастыря прежде всего строили помещение для хора и алтарь с реликвиями. Для рабочих устраивали бараки, также как и жилые помещения и спальни для священнослужителей. Однако известны случаи обрушения соборов, например, в конце XIII в. рухнули своды собора в Бове, высота которых достигала 48 метров.

Дома имели несколько этажей, для экономии площади устраивались выступающие верхние этажи. Такой способ застройки делал улицы очень узкими. Наиболее типична улица шириной в 7 - 8 метров (такова, например, ширина важной магистрали, которая вела к собору Парижской Богоматери). Маленькие улицы и переулки были значительно уже - не более двух метров, а во многих старинных городах встречались улочки шириной и в метр. Одна из улиц старинного Брюсселя носила название «Улица одного человека», свидетельствующее о том, что два человека не могли там разойтись. Уличное движение составляли три элемента: пешеходы, животные, повозки. По улицам средневековых городов часто гнали стада» А.Л. Ястребицкая. Западная Европа XI - XIII веков. М., 1978. С. 52.Цит. по http://www.asher.ru/library/human/history/europe1.html. Городские власти старались препятствовать чрезмерному сужению улиц. Известен и способ, которым определялась надлежащая ширина городской улицы. Периодически по улицам города проезжал всадник, держа в поперечном положении палку или копье определенной величины. В тех случаях, когда копье или палка определяли незаконность какого-либо сооружения, последнее осуждалось на слом, а виновники сужения улицы подвергались денежному штрафу, характерному для средневековья, когда подобные штрафы были особенно популярным видом наказания. В Страсбурге мера, допускавшая устройство навесов или выступов, определявшая, иными словами, нормальную, по тогдашнему представлению, ширину улицы, была помещена на внешней стене собора, где (вправо от южного портала) до сих пор сохранилась надпись: «Diz 1st die masze des uberhanges» (вот мера, допускающая навесы или выступы). Город, не будучи в состоянии разрастаться в ширину или, по крайней мере, разрастаясь с величайшим затруднением, успешно растет вверх. Улицы были очень грязны. Приведу несколько цитат различных историков. «Улицы были ужасны своей грязью. Да и теперь мостовая появилась только кое-где, только перед домами знатных и богатых граждан. На наше счастье, уже несколько недель стоит сухая погода. Но если бы вы пожаловали сюда в дождливую пору, вы махнули бы рукой и ушли, не осмотрев города. Взгляните на этот богатый дом: на остроконечной черепичной кровле его - жестяной флюгер, над окованной железом дверью прибиты оленьи рога… А видите вы эти желоба, оканчивающиеся разинутыми львиными пастями? Из них в дождливую пору вода выбрасывается на самую середину улицы и скапливается здесь в грязных лужах. Впрочем, значительную часть воды заставляют литься в особенные водовместилища. Если такая погода выпадает на какой-либо праздник, то монахи ближнего монастыря откладывают назначенные заранее церковные процессии по случаю «уличной грязи». Члены городского управления (ратманы) отправляются тогда в ратушу в «деревянных башмаках», надетых на обувь. Эти «башмаки» играли роль современных галош и снимались с ног при входе в здание ратуши. Собственно говоря, эта дополнительная обувь вовсе не была башмаками, хотя и называлась таге: она представляла собой просто деревянные подошвы, прикреплявшиеся ремнями к сапогу, напоминая, таким образом, древние сандалии. Знатных и богатых людей в случае особенно большой грязи носят на носилках. Уличная грязь особенно увеличивается еще оттого, что, несмотря на строгие постановления и требования рата (городского совета), жители города никак не могут расстаться со своими крайне неудобными для общежития привычками: все лишнее, все ненужное без зазрения совести выбрасывается ими на улицу. Только в особенно важных случаях улицы средневекового города закидывались щебнем или устилались соломой, причем каждый из городских обывателей покрывал соломой часть улицы, прилегающую к его жилищу». К. А. Иванов. Многоликое средневековье.// Этот адрес e-mail защищен от спам-ботов. Чтобы увидеть его, у Вас должен быть включен Java-Script Об этом же можно прочесть у Сказкина: «Жители домов выплескивали все содержимое ведер и лоханок прямо на улицу, на горе зазевавшемуся прохожему. Застоявшиеся помои образовывали смрадные лужи, а неугомонные городские свиньи, которых было великое множество, дополняли картину» Книга для чтения по истории Средних веков. Ч. 2./ Под ред. С.Д. Сказкина. М., 1951. С. 12 - 13.. «Французский король Филипп II Август, привыкший к запаху своей столицы, в 1185 году упал в обморок, когда стоял у дворца, и проезжающие мимо него телеги взрывали уличные нечистоты…». (Лев Гумилев). «Ночные горшки продолжали выливать в окна, как это было всегда - улицы представляли собой клоаки. Ванная комната была редчайшей роскошью. Блохи, вши и клопы кишели как в Лондоне, так и в Париже, как в жилищах богатых, так и в домах бедняков. (Ф. Бродель. Структуры повседневности. Т.1. - М., 1986. - С. 317 - 332.) Цит. по http://www.asher.ru/library/human/history/europe1.html Из приведённых цитат можно сделать вывод, что в городах средневековой Европы царила чудовищная антисанитария. Заметим, что этот факт оказал не последнее влияние на моментальное распространение чумы и других эпидемий, уничтожавших порой население почти целых городов. К тому же, напомним, и к личной гигиене отношение было специфическим, а именно - мытьё считалось грехом и серьёзным проступком, недостойным истинного христианина. Королева Испании Изабелла Кастильская признавалась, что за всю жизнь мылась всего два раза - при рождении и в день свадьбы. Дочь одного из французских королей погибла от вшивости. Папа Климент V погибает от дизентерии, а Папа Климент VII мучительно умирает от чесотки (как и король Филипп II). Герцог Норфолк отказывался мыться из религиозных убеждений. Его тело покрылось гнойниками. Тогда слуги дождались, когда он напьется мертвецки пьяным, и еле-еле отмыли. К тому же средневековые города были буквально наводнены крысами, которые, как известно, являются переносчиками опасных заболеваний. Кошки же были практически истреблены по тем же религиозным соображениям, так как считались слугами дьявола. Этот факт нашёл отражение в немецких сказках и легендах, где рассказывается о городе (острове, стране), в котором не было ни одной кошки, и крысы практически вытесняли людей из города.

Дома в средневековом городе не имели номеров и обозначались с помощью различных изображений как-то медведь, волк, меч, заяц. Дом и его владелец носили одно и то же прозвище. В центре города находилась ратуша. В критические минуты с башни ратуши звонил колокол, оповещая о пожаре, созывая ополчение или напоминая о наступлении времени гашения свечей в домах жителей. Ратуша, как правило находилась на площади. На картине Брейгеля «Битва поста и масленицы» изображена нижняя часть ратуши и фрагмент площади, на которой разворачивается сюжет картины. От центра города в форме расходились четыре главных улицы, которые вели к городским воротам. Главные улицы пересекались второстепенными, на каждой из них селились горожане, занимавшиеся одним и тем же занятием.

Своего рода социальным центром города была таверна. Сеньоры всячески поощряли ее посещение, поскольку чаще всего речь шла о таверне «баналитетной», принадлежавшей сеньору, где разливали его вино и пиво, с которого он же удерживал акцизный сбор. Напротив, приходский священник порицал этот центр порока, где процветали пьянство и азартные игры, видя в нем соперника приходу с его проповедями и церковными службами. Таверна собирала не только людей одной деревни или квартала (кварталы, кстати, были еще одной ячейкой городской солидарности, игравшей важную роль в Позднее Средневековье, как и улица, на которой группировались выходцы из одной местности или представители одного ремесла); таверна в лице хозяина играла роль кредитной кассы, она принимала также и чужестранцев, поскольку была и гостиницей. Там распространялись новости, слухи и легенды. Беседы формировали там менталитет, а поскольку выпивка распаляла умы, таверны способствовали тому, что средневековое общество обретало свою возбужденную тональность. Это пьянящее чувство вселяло в Средневековье брожение, чреватое вспышками насилия.» Ж. Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992. С.

Что касается отдельных домов, то они различались в зависимости от материального положения хозяев. Дом городского жителя являлся составной частью городской архитектуры. Самые старые дома были построены еще из дерева, их только в XIII в. сменили каркасные и каменные дома. Каменные дома могли позволить себе только зажиточные люди. В XIV в. большинство крыш еще покрывалось деревянными досками или щепой (кровельной дранкой), которые сверху утяжелялись камнями. Из кирпича строились только самые значительные здания города. Общим было то, центральным местом каждого дома был очаг в кухне, выполненный из глины. Зимой для многих людей кухня была единственной жилой комнатой, так как ее можно было обогреть при помощи печи. И только богатые люди могли позволить себе кафельную печь. Из-за страха вторжения люди жили на верхнем этаже, к которому можно было добраться только при помощи приставной лестницы. Здесь же находились спальные помещения. В некоторых домах в одном помещении могли жить сразу несколько семей. Мох и трава служили изоляционным материалом от шума соседей.

Дома бюргеров были наиболее богато обставлены, имели меблировку и украшения в отличие от жилищ ремесленников. Внешне такой дом мог выглядеть в соответствии с описанием К. А. Иванова: это «трехэтажная постройка с высоко приподнятой черепичной кровлей, Последняя спускается не на две, а на все четыре стороны. Наверху стены, закрывая часть кровли, чередуются зубцы, а по углам стоят небольшие шестиугольные зубчатые башенки. Ниже башенок и зубцов тянутся, опоясывая верхнюю часть стены, лепные украшения. Под самым почти орнаментом расположился ряд окон третьего этажа. Расстояние между последним и вторым этажом значительно больше, чем расстояние между третьим этажом и началом кровли. Самые окна второго этажа своими размерами превосходят окна верхнего этажа. Дверь, ведущая в дом, напоминает наши ворота: в нее может свободно въехать нагруженный доверху воз. Почти весь фасад дома покрыт различными изображениями: тут нарисованы женщины, занимающиеся пряжей, шитьем, тканьем и другими работами. Изображения, во всяком случае, знаменательные. Они как бы указывают на характер домохозяина и его семьи, целью своей жизни избравших труд. Рисунки окружены сетью прихотливых арабесок. Крепкая дубовая дверь почти вся сплошь обита железом. Тяжелая колотушка в виде головы какого-то зверя висит тут же на цепи». К. А. Иванов. Многоликое средневековье.// Этот адрес e-mail защищен от спам-ботов. Чтобы увидеть его, у Вас должен быть включен Java-Script Такие дома, по-видимому, изображены на работе Брейгеля «Перепись в Вифлееме». Также при внимательном рассмотрении видно, что на множестве картин дома присутствуют на заднем плане и видны через открытые окна или же отражаются в зеркалах. («Святая Барбара» и «Мадонна с младенцем Христом перед камином» Р. Кампена; «Святой Лука, рисующий Мадонну» Рогира ван дер Вейдена (на этой картине задний план вообще представляет собой обширную городскую панораму; такой же подробный вид на город есть и на работе ван Эйка «Видение святого Августина»; возможно, эти два художника изобразили один и тот же фрагмент вида на город и на многих других). Такой приём, судя по всему, был популярен в живописи. Сразу за входной дверью находились сени со сводами, опирающимися на толстые круглые столбы. Сени были и своего рода хранилищем для тюков, бочек с товаром бочки. После проверки и пересчёта они переправлялись в подвалы и кладовые. Нижнее помещение вообще носило подсобный характер: здесь были расположены рабочие комнаты, принимались товары, велись счета и т. п. В одной из комнат этого этажа мог находиться письменный стол хозяина со множеством отделений и ящиков и доской, которая в случае надобности может закрыть весь стол, так как она поднимается и опускается наподобие верхней доски у фортепиано. «На столе, кроме больших ножниц, всевозможных бумаг и других необходимых для письма предметов, стоят еще небольшие песочные часы. Но, повторяем еще раз, нижний этаж - не жилое помещение, а, скорее, контора. Чтобы проникнуть в жилище хозяина, вы должны подняться по этой широкой каменной лестнице. Дневной свет проникает в комнаты через окна, составленные из небольших круглых стекол зеленоватого цвета. Каждое из них заключено в свинцовую рамку. В древнейшую пору в домах городских обывателей окна оставлялись совершенно открытыми, т. е, представляли собой простые отверстия в стене, с крестообразным переплетом, или покрывались промасленной бумагой, пузырем, тонкой роговой пластинкой. Каждое из окон, по необходимости, снабжалось тогда внутренними ставнями. Стоило закрыть ставни, и комната погружалась в темноту. Потом стали прорезывать верхнюю половину ставни и вставлять в отверстие стекла. Сделалось светлее, но вполне естественно было желание дать в свое жилище доступ еще большему количеству света; тогда снабдили стеклышками и нижнюю половину ставни. В комнатах стало совсем светло, но, чтобы хорошенько рассмотреть что-либо на улице, все-таки приходилось открывать раму, так как видеть ясно через тогдашние стекла было невозможно». Напомним, что технологии приготовления прозрачного стекла ещё не были известны или были забыты, и в основном дома состоятельных горожан, как и замки, снабжались «лесным стеклом». В домах, подобных рассматриваемому нами, стены комнаты выкладывались до самого потолка деревом. Эта деревянная обшивка покрывалась резьбой и живописью. Потолок, обшитый таким образом можно увидеть и на картинах Кампена «Мадонна с младенцем», «Благовещение» и на многих других. Живописные изображения на комнатных стенах были похожи на рисунки, покрывавшие лицевой фасад дома. Иногда изображались, впрочем, сцены из рыцарской жизни. Но, конечно, так украшались главные, так сказать, парадные комнаты, тогда как настоящие жилые помещения выглядели гораздо проще. Случалось уже и в это время, что потолки так же, как и стены, покрывались резьбой или живописными изображениями. Балки не маскировались, а оставались на виду («Благовещение» ван дер Вейдена, «Святая Барбара» Робера Кампена. Такие открытые балки есть на всех картинах, где изображен потолок). Двери отличались мощностью и также украшались резьбой. Пол, как и в замках, имел вид огромной шахматной доски, так как составлялся из чередующихся между собой каменных плиток белого и красного цвета. Отопление помещения имело первостепенное значение. В целом, камин мало чем отличался от замкового, его внешний вид и богатство декора зависело лишь от состоятельности хозяина дома. На портале камина также крепились подсвечники и ставились различные безделушки. Перед камином ставилась скамья, обычно спинкой к огню. Именно такая скамья с красными подушками есть на картине Рогира Ван дер Вейдена «Благовещение». Она стоит спинкой к камину, на выступающих деталях камина находятся стеклянный сосуд и фрукты. Остальные комнаты отапливались изразцовыми печами. Они были на ножках и очень походили на какую-то тяжелую мебель вроде огромного шкафа или буфета. В очень богатых домах делались фигурные ножки. Известна сохранившаяся до наших дней печь, ножки которой сделаны в виде стоящих львов, поддерживающих всю печь. Непосредственно к печи прилегала лежанка, куда забирались желающие погреться. Изразцы, облицовывавшие печи, бывали совершенно гладкие, зеленого и других цветов, и украшались рельефными фигурами. В особенности славились голландские изразцы, отличавшиеся большой искусностью исполнения.

Обстановка также свидетельствовала о состоянии хозяев. Вокруг стен расставлялись крепкие деревянные скамьи, иногда с богатой резьбой; на скамьях клались подушки. Кроме скамеек были в употреблении кресла, напоминающие своим видом те кресла, которые ставятся теперь перед письменными столами. Столы отличались массивностью. Они опирались не на четыре ножки, а на два устоя, соединенные друг с другом поперечной перекладиной. Иногда верхняя доска делалась из какого-нибудь камня или покрывалась различными изображениями: тут можно было видеть Соломонов суд, Юдифь с головой Олоферна, жертвоприношение Авраама и т. п. Известен стол, расписанный Иеронимом Босхом, на котором были изображены семь смертных грехов. Часто вместо стола использовался большой сундук. На работе Ван Эйка «Лоренцо Медичи» изображён массивный сундук, покрытый зелёной тканью, который служит хозяину столом. Очень распространены были низкие небольшие шкафы на ножках. По-видимому, они исполняли роль комодов для белья и разных мелких вещиц. Такой шкаф есть и на «Благовещении» Вейдена, и на упомянутом столе Босха, если точнее - то на изображении греха тщеславия. Тяжеловесные шкафы и сундуки обыкновенно предпочитали ставить или в особенных, отведенных для этого комнатах, или в сенях. Вделывались также шкафы в углубление каменной стены. Впрочем, шкафы заменялись иногда полками, на которых расставлялись различные предметы домашней утвари. Необходимую принадлежность каждой комнаты составлял рукомойник с повешенным около него полотенцем. Зеркала употреблялись выпуклые; они вставлялись обыкновенно в круглые, реже - в четырехугольные рамы. Мы видим такое зеркало на известнейшей работе Ван Эйка «Портрет четы Арнольфини». Кстати, в этом зеркале художник изобразил своё собственное отражение. Ещё одно такое зеркало есть и на работе Петруса Кристуса «Святой Элигий в мастерской». Оно оправлено в круглую раму и отражает то, что происходит за пределами полотна - улицу, дома и прохожих. Как говорит К. А. Иванов, «вряд ли, впрочем, у кого-либо могла явиться охота без всякой надобности подходить к подобному зеркалу и разглядывать себя в нем, так как изображение получалось довольно непривлекательное» Указ. соч. С..

Окна богатых домов драпировались роскошными шторами. Их либо вывозили с Востока, либо изготовляли в Европе. В последнем случае шторы представляли собой гобелены с различными рисунками. В Нидерландах существовал налог на шторы. Считалось, что если окна закрыты занавесями, то хозяевам дома есть, что скрывать.

Так же как и в замках освещались комнаты стенными подсвечниками и люстрами. Уже и тогда было в обычае развешивать по стенам портреты и священные изображения. В самых богатых домах можно было увидеть часовой шкаф. Внутри него скрывался часовой механизм, а снаружи окружался богатыми резными украшениями огромный циферблат. Такой циферблат разделялся на две части: на одной половине его отмечались двенадцать часов дня, а на другой - двенадцать часов ночи. «Из остальных предметов обстановки назовем музыкальные инструменты: лютню, арфу, ручной орган, а также и клетки с птицами; из птиц предпочитали соловьев и говорящих попугаев. Представленные здесь лица коротают свое время игрой на небольшом ручном органе: один перебирает клавиши, а другая действует мехами. Если вы перейдете из гостиной (так можно назвать только что описанную комнату) в столовую, вы встретите здесь лишь один новый предмет, несколько напоминающий открытые буфеты. Это ряд полок, расположившихся наподобие лестничных ступеней. На этих полках расставлены лучшие блюда, кружки, кубки, бокалы, сделанные из раскрашенной и глазированной глины, или из стекла, или из олова; были тут также золотые и серебряные сосуды. Главным предметом в спальне, конечно, была постель. Постельная рама перетягивалась ремнями. На них клали матрац и покрывали его простыней. Наволочки подушек большей частью, как и теперь, делались из белого полотна, но были в употреблении также цветные. Во многих местах необходимую принадлежность тогдашней постели составлял балдахин. Он представлял собой раму, прикрепленную посредством железных стержней к потолку. Эту раму обтягивали материей: последняя ниспадала до полу, образуя занавески, легко передвигавшиеся на кольцах. Занавеси делались обыкновенно из красного шелка на зеленой шелковой же подкладке. Кольца, на которых передвигались занавеси, замаскировывались длинной бахромой. У постели всегда ставилась ножная скамейка или даже устраивалась ступенька. На полу расстилался ковер. Конечно, прихотливый вкус богатого горожанина сказывался и на внешнем виде постели; как другие предметы домашнего обихода, так и постель украшалась богатой резьбой и нередко представляла собой весьма изящную вещь. В иных домах вместо балдахина устраивали нечто вроде глубокого деревянного шкафа, открытого с одной стороны и имеющего отверстия для доступа воздуха с другой; в подобном шкафу помещали постель.

Из других предметов домашней обстановки заслуживают нашего внимания большие шкафы для хранения платья и белья. Делались они обыкновенно из дуба или ясеневого дерева. Их матовая поверхность покрывалась резьбой и рисунками. Последние раскрашивались разноцветными красками. Весьма многие из средневековых шкафов сохранились до настоящего времени. Подобно шкафам, красивой отделкой отличались сундуки и ларцы, предназначавшиеся для хранения белья. Заглянем теперь в кухню, для чего мы должны оставить верхний этаж и спуститься снова вниз. В углублении ее помещается очаг под колпаком, доходящим до самого потолка. Над огнем, разложенным на очаге, висит на цепях большой котел. Вдоль стен стоят столы. На полках и в небольших висячих шкафах расставлены необходимые для приготовления пищи приборы: небольшие сосуды, ножи, ложки и др. Здесь вы видите глиняные кувшины разнообразной формы, высокие кружки из желтой меди с ручками и крышками, ступки. В жилище, рассмотренном нами, мы встретили уже много предметов роскоши. Прошло еще немного времени, и дома богатых бюргеров превратились в дорогие дворцы с великолепной обстановкой: драгоценными плитами, яркими коврами, изящными стеклянными окнами, тонкой резьбой, золотой и серебряной посудой. Одним словом, и в среду немецкого купечества проникла та ослепляющая роскошь, которой так славились еще раньше нидерландские горожане-капиталисты, а также и парижские купцы. Такие же нравы проникли мало-помалу и в среду немецких горожан. Впрочем, и это стремление к роскоши, и это высокомерие рассматриваются совершенно справедливо как ответ со стороны горожан на ту надменность, с которой относились к ним высшие сословия. Надевая на себя роскошные костюмы, окружая себя блестящей, дорогой обстановкой, горожанин находил во всем этом некоторое удовлетворение оскорбляемого в нем чувства человеческого достоинства. К чести горожанина-богача следует отнести его широкую благотворительную деятельность. Он тратил большие деньги не только на безумную роскошь, но также и на пользу меньшей, нуждающейся братии, содействовал устройству больниц и домов для призрения бедных». Там же. С. Здесь же стоит упомянуть Нюрнбергский устав о нищих, изданный в 1498 г. После того как почтенный совет... узнал, что имеются нищие и нищенки, которые ведут себя нечестивым, неподобающим и неприличным образом, и что некоторые лица нищенствуют в Нюрнберге, совершенно не нуждаясь в этом... наши господа из совета, желая обеспечить бедным нуждающимся людям милостыню как источник их пропитания, строго предписали... соблюдение приводимого устава. Наши господа из совета постановляют, что ни один бюргер или бюргерша, гость или гостья, не имеют права просить милостыню в Нюрнберге ни днем, ни ночью, если они не получили разрешения на это от почтенного совета. Получившие же это разрешение могут просить милостыню лишь в том случае, если они открыто носят (на одежде) знак, который им будет дан. Кто будет просить милостыню без разрешения и без знака, тот изгоняется из Нюрнберга на целый год и не имеет права приблизиться к нему на расстояние одной мили. Нищим и нищенкам, которые стесняются просить милостыню днем и хотят делать это лишь ночью, дается особый знак, причем летом им разрешается нищенствовать не больше 2 часов с момента наступления ночи, а зимой не более 3 часов с этого момента. При этом они должны носить с собою свет соответственно общим городским предписаниям. Прежде чем получить разрешение и знак, каждый нищий и нищенка должны рассказать члену совета всю правду о своем имущественном и телесном состоянии и о том, есть ли у них семья, или они одиночки, и сколько у них детей, чтобы можно было понять, точно ли они нуждаются в милостыне. Скрывавший правду в течение года удаляется на милю от города...Нищим, имеющим при себе детей, один из которых старше восьми лет и не страдает болезнью и хилостью, не разрешается просить здесь милостыню, ибо они могут заработать на жизнь. Но нищий или нищенка, имеющие четверых или пятерых детей в возрасте моложе семи лет и лишь одного старше восьми лет, могут получить указанное разрешение. Имена тех детей нищих и нищенок, которым исполнилось восемь лет, которые не страдают болезнью и слабостью и которым их родители не доставили работы, должны быть записаны городскими слугами, чтобы можно было попытаться найти для них работу здесь или в деревне. Нищие и нищенки, получившие разрешение просить здесь милостыню и не являющиеся ни калеками, ни хромыми, ни слепыми, не должны в будние дни праздно стоять перед церковью на паперти, но должны прясть или делать другую доступную им работу… Почтенный совет обращает особенное внимание на нищих. Если они будут вести себя неподобающим образом, то он накажет их по своему усмотрению. Запрещается бюргерам, жителям Нюрнберга, и поварам держать у себя нищего больше трех дней без разрешения членов совета, заведующих этим делом. За каждый лишний день с каждого лица полагается штраф в 10 фунтов. Старшины по надзору за нищенством сумеют донести о таком лице» Нюрнбергский устав о нищих 1478 г. http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Germany/Deutsch_Stadt/text11.phtml?id=5765. Как видно, бюргеры действительно стремились к благотворительности. К. А. Иванов причиной такого стремления называет желание таким образом компенсировать свой невысокий общественный статус.

Средневековая Европа сильно отличалась от современной цивилизации: территория ее была покрыта лесами и болотами, а люди поселялись на пространствах, где смогли вырубить деревья, осушить топи и заняться земледелием. Как жили крестьяне в Средние века, чем питались и занимались?

Средневековье и эпоха феодализма

История Средних веков охватывает период с V по начало XVI век, вплоть до наступления эпохи Нового времени, и относится в основном к странам Западной Европы. Для этого периода характерны специфические особенности жизни: феодальная система взаимоотношений между землевладельцами и крестьянами, существование сеньоров и вассалов, доминирующая роль церкви в жизни всего населения.

Одна из главных особенностей истории Средних веков в Европе — существование феодализма, особого общественно-экономического уклада и способа производства.

В результате междоусобных войн, крестовых походов и других военных действий, короли одаривали своих вассалов землями, на которых те строили себе поместья или замки. Как правило, дарилась вся земля вместе с живущими на ней людьми.

Зависимость крестьян от феодалов

Богатый сеньор получал во владение все окружающие замок земли, на которых располагались деревни с крестьянами. Практически все, чем занимались крестьяне в Средние века, облагалось налогом. Бедные люди, возделывая землю свою и его, платили сеньору не только дань, но также за использование разных приспособлений для обработки урожая: печи, мельницы, пресса для давки винограда. Налог они отдавали натуральными продуктами: зерном, медом, вином.

Все крестьяне находились в сильной зависимости от своего феодала, практически они работали на него рабским трудом, питаясь тем, что оставалось после выращивания урожая, большую часть из которого отдавалась своему господину и церкви.

Между вассалами периодически происходили войны, во время которых крестьяне просили о защите своего хозяина, за что они вынуждены были отдавать ему свой надел, а в будущем становились полностью зависимыми от него.

Деление крестьян на группы

Чтобы понять, как жили крестьяне в Средние века, нужно разобраться во взаимоотношениях между феодалом и бедными жителями, которые проживали в деревнях на прилегающих к замку территориях, обрабатывали земельные участки.

Орудия труда крестьян в Средние века в поле были примитивными. Самые бедные боронили землю бревном, другие — бороной. Позже появились косы и вилы, сделанные из железа, а также лопаты, топоры и грабли. С IX века на полях стали применять тяжелые колесные плуги, на легких почвах использовали соху. Для уборки урожая предназначались серпы и цепи для обмолота.

Все орудия труда в Средневековье оставались неизменными многие столетия, ведь у крестьян не было денег для приобретения новых, а их феодалы были не заинтересованы в усовершенствовании условий труда, их волновало только получение большого урожая с минимальными затратами.

Недовольство крестьян

История Средневековья отличается постоянным противостоянием между крупными землевладельцами, а также феодальными взаимоотношениями богатых сеньоров и обнищавшего крестьянства. Это положение сформировалось на руинах античного общества, в котором существовали рабство, ярко проявившееся в эпоху Римской империи.

Достаточно тяжелые условия того, как жили крестьяне в Средние века, лишение их земельных наделов и имущества, часто вызывали протесты, которые выражались в разных формах. Некоторые отчаявшиеся бежали от своих хозяев, другие устраивали массовые бунты. Восставшие крестьяне почти всегда терпели поражение из-за неорганизованности и стихийности. После таких бунтов феодалы стремились закреплять размеры повинностей, чтобы остановить их бесконечный рост и уменьшить недовольство бедных людей.

Конец эпохи Средневековья и рабской жизни крестьян

По мере роста экономики и появления производства к концу эпохи Средневековья произошел промышленный переворот, многие жители деревень стали переезжать в города. Среди бедного населения и представителей других сословий начали преобладать гуманистические взгляды, которые считали личную свободу для каждого человека важной целью.

По мере отказа от феодальной системы пришла эпоха, названная Новым временем, в которой уже не было места устаревшим взаимоотношениям между крестьянами и их сеньорами.

Хотел бы сам написать статью о повседневной жизни города, деревни, замка - но что мы знаем об этом? Только то, что нам говорят книги, специальные исследования, у нас же (в России) даже доступа к настоящим средневековым европейским книгам нет. Поэтому, как не крути, а придётся цитировать мэтров.
Глава 2. Общество феодалов и рыцарей

Представить социальную структуру общества конца XII — начала XIII века в нескольких строках — задача довольно непростая. Эта тема очень обширна и сама по себе, а в отдельных аспектах, как, например, отношения дворянства и рыцарства, представляет собой одну из самых спорных областей современного исследования средневековой истории. Заметим, высший расцвет того, что называют «феодальным обществом», приходится на первую половину XII века, в то время как последние десятилетия этого столетия и первые последующего свидетельствуют уже о его медленном, но неумолимом упадке. В период между датами, ограничивающими хронологические рамки нашей книги, происходят ускоренные изменения общества, определившие будущее Запада. Впрочем, вряд ли уместно здесь останавливаться на этом. Мы попытаемся представить себе лишь общий облик различных социальных категорий, обращая особое внимание на то, что оказывало первоочередное влияние на повседневную жизнь людей с экономической, социальной или юридической точек зрения. Наш обзор будет у мышленно кратким, не очень исчерпывающим и не особенно подробным. Он нам нужен лишь для того, чтобы облегчить читателю восприятие остальных глав.

Общая характеристика общества

Общество XII века в первую очередь — общество христианское: чтобы войти в него, требовалось быть христианином, ибо терпимость по отношению к язычникам, иудеям и мусульманам все равно оставляла их за пределами общества. Запад жил в едином ритме единой веры. Любая сеньория, любой город, любая политическая целостность составляли скорее часть мирового христианства, нежели конкретного королевства. Отсюда интенсивность обменов, прозрачность границ, отсутствие понятий «нации» и «национализма», а также универсалистский характер не только нравов и культуры, но и социальных структур и даже общественных институтов. Не существовало французского или английского общества. Жизнь, люди, вещи были одинаковы в Бургундии и Корнуэле, в Йоркшире и Анжу. Единственное, чем отличались эти территории, так это климатом и географическими условиями.

Общество того времени сугубо иерархично. Даже если оно на первый взгляд покажется анархичным нашим современникам, поскольку не существовало понятия «государство», а некоторые права и полномочия — деньги, правосудие, армия — распределялись между несколькими ветвями власти, при более внимательном рассмотрении видно, что оно строилось вокруг двух основных центров: короля и феодальной пирамиды. В интересующую нас эпоху король стремится к абсолютному господству. Именно так все складывалось в Англии, начиная со времен правления Генриха II, и во Франции в конце царствования Филиппа Августа.

С другой стороны, все слои общества стремились к образованию различных групп и ассоциаций, от городских гильдий до ремесленных цехов, от лиги баронов до сельских коммун. Люди редко действовали от своего собственного имени, они не осознавали себя отдельно от общества. Они еще окончательно не распределились по сословиям, но уже широко организовывались в «штаты»( Штат (etat) — в феодальной Франции групповая общность по социальному положению, предшествующая образованию сословий. (Примеч. пер.) ). Наконец, во многих отношениях уже сложилось почти классовое общество, даже если эти классы еще не играли никакой роли с политико-юридической точки зрения или в распределении прав и обязанностей. Они пока не имели четких очертаний и оставались широко открытыми. Так, например, сын крепостного Гийом Овернский стал парижским епископом в начале XII века. Тем не менее это уже настоящее классовое общество. Но повседневная жизнь различает не столько духовных лиц, дворян и простолюдинов, сколько людей богатых и могущественных, с одной стороны, и людей бедных и не имеющих власти — с другой.

Феодальная Европа — это сельский мир, все ее богатство основывалось на земле. Обществом управляли землевладельцы, пользовавшиеся одновременно и политической, и экономической властью, — сеньоры. Феодальный строй можно представить прежде всего системой отношений взаимозависимости этих сеньоров между собой, базировавшейся на двух основных «китах»: вассальном обязательстве и предоставлении феода( Феод (feodum, (еийит,лат., flhu, fehu, др. герм. — поместье, имущество, скот, деньги + od — владение) — земельное владение, которое вассал получал от своего сеньора по ленному праву (то же, что лен), то есть при условии несения службы (военной), участия в суде, выполнении денежных и других повинностей. В отличие от бенефиция он был наследственным и мог быть отнят у вассала лишь по суду. (Примеч. пер.) )..

Вассалом мог быть более или менее слабый сеньор, посвящавший себя служению более могущественному сеньору по обязательству или по причине материальной заинтересованности. Вассал обещал хранить верность, и это обещание становилось предметом договора, определявшего уже взаимные обязанности. Сеньор предоставлял своему вассалу покровительство и содержание: защиту от врагов, помощь в судебных вопросах, поддержку своими советами, всяческие щедрые подарки, наконец, содержание при своем дворе или, чаще, предоставление ему земли, которая обеспечила бы жизнь его самого и его вассалов, — феода. В обмен вассал обязывался нести военную службу в пользу сеньора (ее разновидности закреплялись в договоре), оказывать ему политическую поддержку (различные советы, миссии) и юридическую помощь (помогать вершить правосудие, участвовать в его судебной курии( Курия (curia, лат.) — в Средние века — совет или суд при сеньоре, состоявший из его вассалов. (Примеч. пер.) ).), иногда выполнять домашние поручения, относиться к нему с неизменным почтением и, в некоторых случаях, оказывать денежную помощь. Таких случаев во Франции признавалось четыре: выкуп, снаряжение Крестового похода, свадьба старшей дочери, торжественное посвящение в рыцари старшего сына сеньора.

Вассальный договор редко закреплялся в письменном виде, за исключением разве что крупных сеньорий. Он служил поводом для проведения ритуальной церемонии, практически одинаковой во всех областях: сначала вассал на коленях произносил текст клятвы («Я становлюсь твоим слугой...»); затем, стоя, он клялся на священных книгах или мощах в верности своему сеньору; наконец, сам сеньор даровал ему феод, вручая предмет, символизирующий будущее владение (ветвь, траву, ком земли) или предоставляемую власть (скипетр, кольцо, жезл, перчатку, флаг, копье). Эту церемонию сопровождали коленопреклонения, обмен поцелуями, литургические жесты; иногда она совершалась лишь один раз и навсегда, иногда — периодически повторялась.

Сначала феод предоставлялся персонально и пожизненно; однако постепенно укоренился принцип наследования. В конце XIII века он распространился повсюду во Франции и в Англии. При смене владельца сеньор довольствовался правом получения налога на наследство. Часто феод не передавался старшему сыну, а разделялся между братьями. Отсюда раздробленность земельной собственности и обеднение вассалов.

На территории своего феода вассал осуществлял все политические и экономические права, как если бы он действительно принадлежал ему. За собой сеньор сохранял лишь право отобрать феод в случае пренебрежения вассалом своими обязанностями. И, наоборот, если вассал считал себя оскорбленным своим сеньором, он мог, сохранив землю, взять обратно свое обязательство и обратиться к сюзерену( Сюзерен (Suzerain, фр.)— в феодальную эпоху — высший сеньор по отношению к вассалам; верховным сюзереном обычно считался король. (Примеч. пер.) ). — это называлось «вызов».

Феодальная система действительно выглядела своеобразной пирамидой, где каждый сеньор одновременно являлся вассалом более могущественного сеньора. На ее вершине стоял король, который, впрочем, стремился занять обособленное положение по отношению к общей системе; на низших ступеньках самые незначительные вассалы, герои рыцарских романов, демонстрировавшие образцы верности, любезности и мудрости. Между ними существовала целая иерархия крупных и мелких баронов — от герцогов и графов до обладателей самых скромных замков. О могуществе сеньора судили по обширности его земель, числу его вассалов, размеру замка или замков.

Сеньория: обстановка повседневной жизни

Сеньорией называлась совокупность земель, на которых сеньор, каковы бы ни были его состояние и могущество, реализовывал права собственности и суверенитета. Она служила основной политической и экономической единицей общества, практически полностью сельскохозяйственного. Сеньория могла иметь разные формы и размеры: типичная сеньория представляла собой округ, подчиненный сеньору, не очень большой, но достаточный, чтобы включать в себя несколько деревень, укрепленный замок и феоды, необходимые для содержания собственного войска.

Герцогства, графства и большие церковные феоды также разделялись на некоторое число округов, подчиненных сеньору. Для феодальной географии характерна крайняя раздробленность, поскольку сеньории редко бывали цельными из-за существования множества способов их получения (наследование, подарок, покупка, завоевание), а кроме того, из-за необходимости самим производить все, в чем была нужда. Междоусобные войны часто возникали по причине того, что какой-нибудь сеньор желал путем присоединения территории соседа объединить в одно целое два своих разрозненных владения.

В целом, без учета небольших феодов, предоставленных сеньором своим вассалам, сеньория делилась на две части: землю, находившуюся в пользовании зависимых крестьян, и господскую землю, на которой велось хозяйство феодала. Первая — это маленькие участки земли, предоставляемые сеньором крестьянам в обмен на часть их продукции (в зависимости от случая, выплачиваемую натурой или деньгами, и в разных местах по-разному), и всякого рода отработки на его земле: то есть барщину (сюда входили пахота, сенокос, сбор винограда, различные перевозки). Господской землей называлось владение, непосредственно используемое сеньором. Оно включало в себя: замок и подсобные помещения (пристройки, службы), пахотные земли, возделываемые домашними слугами или крестьянами, состоявшими на барщине, пастбища, леса и реки. Водами и лесом более или менее свободно могли пользоваться все жители сеньории.

На всей территории сеньории сеньор представлял государственную власть: он вершил правосудие, выполнял полицейские функции, обеспечивал военную защиту. Помимо политической власти, он обладал еще и экономической, связанной с его положением собственника. Он взимал налоги на все виды товарообмена (мостовые, ярмарочные, рыночные пошлины); а также владел несколькими производственными мастерскими и сооружениями (кузницей, мельницей, прессом для винограда, пекарней), ими должны были пользоваться все жители, которые, соответственно, платили определенный налог. Эта монополия, называемая «баналитетом», распространялась даже на животных: в хозяйстве некоторых сеньоров имелся бык или хряк, к которому крестьяне обязывались приводить своих коров или свиней под страхом подвергнуться высокому штрафу.

Крестьяне, которым предоставляли наделы, юридически делились на две группы: вилланы ( Villanus (лат.) — житель деревни, поместья (villa) ). и сервы ( Servus (лат.) — раб. (Примеч. пер.) )..

Вилланы имели полную личную свободу; политически зависимые от сеньора, они могли свободно передвигаться, жить, где хочется, и даже иногда менять сеньорию. Серв, напротив, был прикреплен к своему наделу, неправоспособен и обременен повинностями. Он платил налоги более тяжелые, нежели виллан; не мог свидетельствовать на суде против свободного человека, стать священником и в полной мере пользоваться общественными благами. Однако его положение не имело ничего общего с положением раба в античности: он пользовался некоторыми юридическими правами и мог владеть наследственным имуществом; сеньор, защищавший и покровительствующий ему, не имел права ни побить, ни убить, ни продать серва.

В некоторых областях (в Бретани, Нормандии, Анжу) крепостное право встречается редко, в других же, наоборот, почти все крестьянское население состояло из сервов (Шампань, Ниверне). Кроме того, подневольное положение крестьян различалось в зависимости от того, где они жили, — в феоде или сеньории. Как правило, в конце XII века разница между свободными и зависимыми крестьянами ощущалась слабо. Сервы и вилланы вели одинаковую повседневную жизнь, и существовала тенденция к их объединению в одну социальную категорию с определенными ограничениями и обязательствами, присущими поначалу только сервам: таковы, например, «фор-марьяж» — специальный налог, выплачиваемый крестьянином за женитьбу на женщине из другой сеньории, или «менморт» (право «мертвой руки»), который следовало выплатить за право наследовать имущество и землю родственников. Так что разница — скорее экономическая, чем юридическая.

Различались не столько свободные и зависимые крестьяне, сколько богатые землепашцы, владевшие рабочими животными и орудиями труда, и бедняки, чье богатство составляли лишь их руки да усердие. Повсюду можно было встретить нищих вилланов и мало-мальски зажиточных сервов.

Класс крестьян уже имел своих знатных персон, находившихся на службе у сеньора, его «должностных лиц», и назначавшихся, часто против своей воли, управлять сельской общиной. Эта община, состоявшая из глав семейств, играла важную роль в жизни деревни: она распоряжалась землями и общим стадом, решала вопросы севооборота, распределяла оброк, который следовало платить сеньору всем простолюдинам, живущим в сеньории.

Города зачастую были по сути лишь большими деревнями. Однако, начиная с XI века, на всем Западе наблюдается их неуклонный рост, связанный с возрождением торговли и торговых связей, развитием ремесла и некоторых форм производства, умножением числа муниципальных и профессиональных ассоциаций. Города привлекали новых жителей, приобретали вес в обществе, расширяли свою территорию. Их населению становилось все труднее и труднее переносить власть и самоуправство со стороны местного сеньора. Поэтому возникали восстания, получившие название «коммунальное движение» . В разных городах это проявлялось не одинаково, но везде речь шла о том, чтобы либо силой, либо мирным соглашением добиться привилегий в виде освобождения от налогов и права самоуправления, закреплявшегося в коммунальных хартиях.

Города все больше отличались от сельской местности; получив некоторые свободы, они стремились выйти из феодальной системы. И хотя политическое положение — организация и статус города — складывалось различными путями, социальное развитие практически везде протекало одинаково. Торговцы и ремесленники объединялись в профессиональные сообщества (будущие гильдии и цехи), оказывавшие все более значительное влияние на жизнь города. Эти сообщества образовывали монополии, устанавливали заработную плату, продолжительность рабочего дня, условия найма работников, подавляли забастовки, проверяли качество товара, строго наказывая мошенничество и недоброкачественную работу, и, в конце концов, начали не только полностью управлять торговлей и производством, но также взяли в свои руки и все муниципальное руководство. И так же, как и в деревне, иерархия устанавливалась не на юридической основе, а по экономическим критериям: с одной стороны — патриции, зажиточные торговцы, мастера-ремесленники, рантье, имевшие политическую власть, распределявшие и взимавшие налоги, владевшие домами и землями, которые приносили им определенный доход; а с другой — «маленькие» люди — ремесленники, рабочие, подмасте рья, ученики разного рода — бедняки, такие, как те рабочие-ткачи, освобожденные Ивейном в романе «Рыцарь со львом», что могли лишь жаловаться на свою судьбу:

«Мы все время ткем шелковые ткани и однако никогда не будем одеваться лучше. Мы всегда будем нищими и голыми; будем хотеть есть и пить. Мы никогда не зарабатываем достаточно, чтобы улучшить нашу еду (...). Так как тот, кто зарабатывает двадцать су в неделю, не может выбраться из нищеты (...). И в то время как мы нуждаемся, тот, для кого мы работаем, обогащается за счет нашей работы...»

Общество церковнослужителей выглядело довольно пестро и не имело четких границ с мирянами. Клириком назывался мужчина, получивший одну из низших церковных служебных должностей; ему следовало выбрить на голове тонзуру и носить длинную рясу в соответствии с его положением. Статус клирика довольно неустойчив, и среди них встречалось немало тех, кто занимал промежуточное положение между светскими людьми и духовенством.

Быть клириком считалось престижно, так как это давало значительные привилегии. Действительно, клирики отвечали только перед церковным судом, более снисходительным, нежели светский; они освобождались от несения военной службы и уплаты большинства налогов сеньору; их имущество и личность находились под особой защитой, наконец, они имели право на пользование церковными бенефициями( Beneflcium (лат.) — благодеяние — в раннем Средневековье — земельное владение, пожалованное феодалом своему вассалу за определенную службу, без права наследования, но с правом взимать повинности с крестьян; церковная должность в римско-католической церкви, связанная с определенными доходами. (Примеч. пер.) ).. Но зато им запрещалось принимать участие в мирских делах, и в первую очередь заниматься торговлей; тот, кто становился священнослужителем, не мог жениться, а монахи, дававшие обет бедности, теряли право на владение патримонием( Patrimonium (лат.) — наследственное, родовое имущество (Примеч. пер.) )..

Священнослужители владели собственностью, на доходы с которой они жили, — бенефицием. Различали малые (церковные приходы, приорства, церкви при замках) и крупные бенефиции (архиепархии, епархии, аббатства). И во Франции, и в Англии Церковь, как самый богатый собственник королевства, предоставляла часть своих владений тем, кто находился у нее на службе. Размер бенефиция пропорционально зависел от важности выполняемой человеком функции.

Епископ обычно избирался священниками кафедрального собора: канониками. Иногда за советом обращались к прихожанам. Однако довольно часто могущественный сеньор, король или папа навязывали своего кандидата. В конце XII века деятельность епископа все строже контролировалась Святейшим папским престолом, стремившимся ограничить его судебную компетенцию и проследить за тем, как именно он управляет диоцезом. Иннокентий III даже взял за правило вызывать каждого епископа в Рим не реже одного раза в четыре года.

Архиепископом назывался настоятель архиепархии. Во Франции их было восемь (Руан, Реймс, Сане, Тур, Бордо, Бурж, Нарбонна и Ош), в Англии — два (Кентербери и Йорк). Архиепископ являлся исключительно влиятельной личностью, вызывавшей пристальное внимание и короля, и папы. Из-за этого слу-.чались частые конфликты по поводу назначений,. чкак, например, продолжавшийся шесть лет (1207— "1213) раздор между Иоанном Безземельным и Иннокентием III, когда папа вместо королевского кандидата сделал архиепископом Кентерберийским, а таким образом, и главным духовным лицом в Англии своего друга Стефана Лангтона.

Назначениями на малые бенефиции внутри диоцеза занимался епископ, хотя сеньоры сохраняли право представлять своего кандидата для служения в основанных ими церквях, и, если он соответствовал каноническим правилам, епископ одобрял его кандидатуру. Тем не менее и здесь не обходилось без недоразумений и конфликтов.

Огромное большинство священников составляли те, кто служил в деревенских приходах. Они выбирались по месту жительства, и этот выбор нередко бывал далек от совершенства. Считалось, что священник должен жить только на доход от бенефиция и бесплатно осуществлять богослужения и требы. Но практически везде существовала практика симонии( Симония (от имени Симона-волхва) — продажа церковных должностей за деньги. (Примеч. пер.) )., и почти повсеместно вошло в обычай платить за крещение и отпевание. К тому же не всегда соблюдался обет безбрачия: в некоторых приходах викарий жил со «священницей» — сожительницей или, если так можно выразиться, даже «законной» женой. Впрочем, такую практику не следует преувеличивать; во многих местах она, в общем-то, совсем исчезла под влиянием прелатов-реформаторов( Praelatus (лат.)— предпочтенный, поставленный над кем-либо — в католических и англиканских церквях — название высших духовных сановников. (Примеч. пер.) ).. И даже если литература изобилует примерами корыстолюбивых, спесивых и развратных священников, а все Средневековье пронизано неизменно агрессивным антиклерикальным движением, нельзя безоговорочно утверждать, что плохих священников встречалось больше, чем хороших.

Рыцарство представляло собой общественный институт, появившийся в феодальной системе примерно в 1000 году. В строгом смысле слова, рыцарь — это любой мужчина, владеющий оружием и прошедший церемонию специального посвящения. Но быть лишь посвященным — недостаточно для истинного рыцаря; необходимо еще следовать определенным правилам и вести особый образ жизни. Таким образом, рыцари — это не юридический класс, а специфическая социальная категория или, выражаясь современным языком, сообщество «профессионалов» конного боя (единственного эффективного способа военных действий вплоть до конца XIII века), умевших вести ту особую жизнь, каковой представала жизнь рыцаря.

Теоретически рыцарство считалось доступным каждому получившему крещение: любой рыцарь имел право сделать рыцарем того, кого он считал достойным им быть, вне зависимости от происхождения и социального положения. Эпические песни, так называемые «жесты», изобилуют примерами простолюдинов (крестьян, лесников, свинопасов, торговцев, жонглеров, поваров, привратников и т.д.), посвященных в рыцари в награду за оказанные герою услуги. Иногда упоминаются даже простые сервы. Так, в песне «Ами и Амиль» двое из них получают рыцарство из рук своего сеньора, которому они остались верны, несмотря на то, что тот заболел проказой:

«По этому случаю граф Ами (...) не забыл двух своих сервов: в день излечения он посвятил их обоих в рыцари» .

Однако в реальности дело обстояло иначе. С середины XII века рыцари пополняли свои ряды почти исключительно за счет сыновей рыцарей и, таким образом, образовывали наследственную касту. Посвящения в рыцари простолюдинов, если не исчезли совсем, то стали событием- почти уникальным. Можно назвать две причины этого явления. Первая из них заключалась в том, что процесс принятия новых членов неизбежно приводил к присвоению одним классом — земельной аристократией — привилегии на образование рыцарства, не подчинявшейся никаким правовым нормам. Вторая, возможно, более важная, связана с социально-экономическими требованиями: лошадь, военное снаряжение, церемония и празднества по случаю посвящения в рыцари стоили дорого; да и сам образ жизни рыцаря, состоявшей из удовольствий и праздности, предполагал наличие некоторого богатства, которое в ту эпоху основывалось только на обладании землей. Рыцарское звание действительно приносило честь и славу; но при этом следовало жить или за счет щедрости богатого и могущественного покровителя (что удавалось еще достаточно легко в начале XII века, но уже гораздо труднее спустя столетие), или на доходы от патримония. Многие, впрочем, придворным щедростям сеньора предпочитали получение пусть даже самого маленького феода.

К 1200 году рыцари — это уже в основном сеньоры или сыновья сеньоров. Во Франции данный феномен принимает особо выраженный характер в течение XIII века, так что рыцарское звание уже практически не рассматривается как личностное, а становится наследственным качеством, доступным лишь высшим слоям аристократии. С этого времени и начинается процесс слияния рыцарства и аристократии.

Понятие рыцарства прежде всего связывалось с определенным образом жизни. Он требовал специальной подготовки, торжественного посвящения и не такой, как у обычных людей, деятельности. Эпическая и куртуазная литература дает нам об этом довольно подробное представление, хотя, возможно, несколько обманчивое из-за ее идеологически консервативного характера и нуждающееся в некоторой корректировке, для чего мы воспользуемся повествовательными источниками и данными археологии.

Жизнь будущего рыцаря начиналась с долгого и непростого обучения сначала в родительском доме, а затем, с десяти или двенадцати лет, у богатого крестного или могущественного покровителя. Цель начального, семейного и личного образования — научить элементарным навыкам верховой езды, охоты и владения оружием. Следующий этап, более длительный и более сложный, уже представлял собой настоящее профессиональное и эзотерическое посвящение. Он проходил в группе. На каждой ступени феодальной пирамиды сеньора окружало нечто вроде «рыцарской школы», где сыновья его вассалов, его протеже и, в некоторых случаях, его менее состоятельные родственники обучались военному мастерству и рыцарским добродетелям. Чем влиятельнее был сеньор, тем больше набиралось у него учеников.

До шестнадцати—двадцатитрехлетнего возраста эти юноши выполняли роль домашнего слуги или оруженосца своего покровителя. Прислуживая ему за столом, сопровождая на охоте, участвуя в увеселениях, они приобретали опыт светского человека. А занимаясь его лошадьми, поддерживая в порядке его оружие и, позже, следуя за ним на турнирах и полях сражений, они накапливали знания, необходимые военному человеку. С первого дня выполнения этих обязанностей и до момента посвящения в рыцари они носили звание оруженосца. Те из них, кому не удавалось стать рыцарями из-за отсутствия состояния, заслуг или подходящего случая, сохраняли это звание на всю жизнь, ведь называться рыцарем можно было только после посвящения.

В исследуемый период ритуал посвящения в рыцари еще не закрепился окончательно, и эта церемония могла проходить по вкусам участников, как в реальной жизни, так и в литературных произведениях. Разница обряда посвящения в рыцари прежде всего зависела от того, когда проводилась церемония — в военное или в мирное время. В первом случае церемония происходила на поле боя до начала сражения или после победы, и тогда она была овеяна славой, хотя все произносили традиционные слова и производили те же самые ритуальные жесты. Церемония обычно состояла из возложения меча и символического «удара по шее» (colee). Посвящение в мирное время связывалось с большими религиозными праздниками (Пасха, Пятидесятница, Вознесение) или с важными гражданскими событиями (рождение или свадьба правителя, примирение двух суверенов). Это почти литургическое действо могло состояться во дворе замка, в церковном притворе, на общественной площади или на травке какого-нибудь луга. Будущему рыцарю требовалась особая сакраментальная подготовка (исповедь, причастие) и ночь размышлений в церкви или часовне. За церемонией посвящения следовали дни пиршеств, турниров и увеселений.

Сакральный характер носило и само проведение церемонии. Она начиналась с освящения оружия, которое затем «крестный отец» посвящаемого в рыцари вручал своему «крестнику»: сначала меч и шпоры, потом кольчугу и шлем, и, наконец, копье и щит. Бывший оруженосец облачался в них, прочитывая при этом несколько молитв, и произносил клятву соблюдать правила и обязанности рыцарства. Церемонию завершал тот же символический жест «удар по шее», его происхождение и значение остаются спорными по сей день. Существовали разные способы «удара по шее»: чаще всего тот, кто совершал церемонию, стоя сильно ударял посвящаемого ладонью по плечу или затылку. В некоторых английских графствах и областях Западной Франции этот жест сводился к простому объятию или крепкому рукопожатию. В XVI веке «удар по шее» совершали уже не рукой, а посредством лезвия меча и сопровождали ритуальными словами: «Именем Бога, Святого Михаила и Святого Георгия я посвящаю тебя в рыцари». Несмотря на существование различных объяснений, сегодня в этой практике историки более склонны видеть пережитки германского обычая, по которому ветеран передавал свою доблесть и свой опыт молодому воину.

Однако посвящение, главный этап в карьере рыцаря, нисколько не изменяло его повседневной жизни. Она по-прежнему состояла из верховой езды, сражений, охоты и турниров. Сеньоры, обладавшие обширными владениями, играли в ней главную роль, а вассалам с феодами победней приходилось довольствоваться крупицами славы, удовольствий и добычи. Пример Уильяма Маршала, младшего сына в семье и не очень состоятельного, удостоенного чести посвятить в рыцари Генриха Молодого, старшего сына Генриха II Плантагенета, вероятно, остается исключительным: «В тот день по воле Господа на долю Маршала выпала огромная честь: в присутствии множества сеньоров и представителей знатных родов, он, не имевший и малейшей части феода, не владевший ничем, кроме рыцарского звания, возложил меч на сына короля Англии. Многие в этом ему завидовали, но никто не дерзнул показать это открыто» .

Имея равные права, в действительности рыцари не были равны. Среди них встречалось немало и таких, кто составлял нечто вроде «рыцарского пролетариата»; они получали средства для жизни, лошадей и даже оружие от сильных мира сего (королей, графов, баронов), за чей счет вынуждены были жить. Эти неимущие рыцари, богатые тщеславными надеждами, но бедные землей, — как правило, молодые люди, которые ожидали отцовского наследства или, не обладая ничем, состояли на службе у какого-нибудь покровителя. Зачастую они объединялись в лихие компании под предводительством княжеского или графского сынка и искали приключений, предлагали свои услуги от турнира к турниру, от поместья к поместью. Они первыми отправлялись в Крестовые походы или далекие экспедиции, манящие своей неопределенностью. Как и Уильям Маршал, они стремились обольстить богатую наследницу, способную принести им то состояние, которое не могли обеспечить ни их подвиги, ни происхождение. Этим объясняется позднее вступление в брак, даже если матримониальный и земельный поиск не приносил такой же удачи, как выпала на долю будущего регента Англии.

Возможно, именно этому сообществу молодых рыцарей, жадных до любовных и военных подвигов, и адресовались рыцарские романы и куртуазная литература. В ней они находили изображение общества, не существовавшего на деле, но того самого, какое, несомненно, пришлось бы им по вкусу. Общества, где качества, деятельность и стремления рыцарского класса почитались единственно возможными и истинными идеалами.

Рыцарские идеалы и добродетели

Рыцарство предполагало не только определенный образ жизни, но и определенный этикет. Даже если считать исторически неопровержимым моральное обязательство, принимаемое молодым воином в день посвящения, тем не менее нужно признать, что о существовании настоящего рыцарского кодекса свидетельствует только литература. А всем известна дистанция между литературным образцом и повседневной действительностью. Да и, наконец, правила этого кодекса не одинаковы в разных произведениях, и их дух существенно изменяется в течение всего века. Идеалы Кретьена де Труа — это уже не идеалы «Песни о Роланде». Послушаем, как Горнеман де Гур обучает юного Персеваля обязанностям рыцаря:

«Любезный друг, когда вам случится сражаться с рыцарем, вспомните то, что я сейчас вам скажу: если вы победите (...), и он будет вынужден просить у вас пощады, не убивайте его, но окажите ему милосердие. С другой стороны, не будьте слишком болтливы и слишком любопытны (...). Тот, кто много говорит, совершает грех; остерегайтесь же этого. А если вы встретите даму или девушку, находящуюся в беде, я прошу вас, сделайте все, что будет в вашей власти, чтобы помочь ей. Я закончу советом, которым особенно не следует пренебрегать: бывайте почаще в монастыре и молите там Создателя, чтобы Он сжалился над вами и в этом земном веке сохранил вас как своего христианина» .

В общем виде рыцарский кодекс базируется на трех основных принципах: верность данному слову, порядочность в отношениях с людьми; великодушие; помощь Церкви и защита ее добра.

В XII веке образцом совершенного рыцаря еще не стали ни Персеваль, ни, конечно же, Галаад в том виде, в каком они оба появились в 1220 году в «Поисках Святого Грааля». Им не был и Ланселот, чьи любовные приключения с королевой Геньеврой имеют некоторые черты, несовместимые с рыцарскими добродетелями. «Солнцем всего рыцарства» считался Говен, племянник короля Артура, один из участников Круглого стола, обладавший всеми необходимыми для рыцаря качествами — искренностью, добротой и благородством сердца; набожностью и умеренностью; отвагой и физической силой; презрением к усталости, страданию и смерти; сознанием собственного достоинства; гордостью за свою принадлежность к благородному роду; искренним служением сеньору, соблюдением обещанной верности; и, наконец, добродетелями, по-старофранцузски называемыми «largesse» («широта души») и «courtoisie» («куртуазность, изысканность, деликатность, утонченность»). В полной мере это все равно не может передать ни один термин современного языка. Понятие «largesse» включало в себя щедрость, великодушие и расточительность одновременно. Оно предполагало богатство. Противоположность этого качества — скупость и поиск выгоды, характерные черты торговцев и мещан, которых Кретьен неизменно представляет в смешном свете. В обществе, где большинство рыцарей жили весьма бедно и именно на те средства, что благоволили пожаловать их покровители, литература, естественно, восхваляла подарки, расходы, расточительность и проявление роскоши.

Понятие «courtoisie» еще труднее поддается определению. Оно включает все вышеперечисленные качества, но прибавляет к ним физическую красоту, изящество и желание нравиться; доброту и нестареющую душу, утонченность сердца и манер; чувство юмора, ум, изысканную вежливость, одним словом, некоторый снобизм. Кроме всего прочего, оно предполагает молодость, отсутствие привязанности к жизни, жажду сражений и удовольствий, приключений и праздности. Ему противоположны «низость, подлость, мужиковатость» (vilainie) — недостаток, присущий вилланам, мужланам, людям низкого происхождения и особенно дурно воспитанным. Поскольку для куртуазности одного благородного происхождения считалось недостаточно, то природные данные следовало облагораживать специальным воспитанием и совершенствовать себя повседневной практикой при дворе влиятельного сеньора. В этом отношении двор короля Артура представлялся образцовым. Именно там находились самые красивые дамы, самые доблестные рыцари, царили самые куртуазные манеры.

Вопрос. Вспомните основные черты повседневной жизни крестьян и горожан в период Средневековья.

Основные черты повседневной жизни крестьян и горожан в эпоху средневековья заключались в следующем: аграрная экономика, натуральное хозяйство, малонаселенность, общинность, религиозное сознание, следование обычаям и традициям.

Вопросы к концу параграфа

Вопрос 1. Объясните, почему молитва французских крестьян начиналась словами: «Избави нас, Господи, от чумы, голода и войны».

Повседневными же врагами человека в то время были чума, голод и война.

Постоянные войны рождали у населения чувство неуверенности и страха. Войны грозили разорением, грабежом, насилием, убийствами. В те времена война кормила себя сама: солдаты жили за счёт беззащитных горожан и прежде всего крестьян, лишённых права носить оружие. Голод был частым гостем в основном из-за крайне низких урожаев. В Германии, например, между 1660 и 1807 гг. в среднем каждый четвёртый год был неурожайным. Чума, бывшая бичом в эпоху Средневековья, не оставляла людей и в начале Нового времени. Не умели в то время лечить и такие болезни, как оспа и сыпной тиф. В XVIII в. оспа поражала 95 человек из 100, а умирал каждый седьмой больной.

Вопрос 2. Объясните выражение «столетия редкого человека».

Это выражение означает, что европейское население росло медленно, а то и не росло совсем. Средняя продолжительность жизни составляла 30 лет.

Вопрос 3. Почему в XVII в. люди часто болели?

В XVII в. люди болели часто, т.к. тяжелого труда, низкого уровня медицины, отсутствия личной гигиены

Вопрос 4. Как вы понимаете выражение: «Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты есть»?

Это выражение означает, что по тем продуктам, которые может позволить себе человек, можно определить его социальный статус. Например, дворяне мало ели овощей, считая их едой простолюдинов, и наоборот крестьяне мало ели мяса.

Задания к параграфу

Вопрос 1. Почему в раннее Новое время люди не могли быть уверены в завтрашнем дне? Какие события вызывали у них парах и неуверенность?

В раннее Новое время люди не были уверены в завтрашнем дне из-за частых войн, регулярных неурожаев, за которым следовал голод, а также частых эпидемий чумы, тифа и других болезней, которые были неизлечимы для того времени. Эти события вызвали страх и неуверенность у средневекового человека, т.к. он не знал когда они могут повториться и сможет ли он их пережить.

Вопрос 2. Какими причинами вы можете объяснить медленный рост численности населения в Европе в XVI-XVII вв.?

Медленный рост населения связан с частым недоеданием, что вело к ослаблению здоровья, частыми эпидемиями, низким уровнем развития медицины и личной гигиены, высокой смертностью, особенно детской, короткой продолжительностью жизни.

Вопрос 3. Обсудите в классе, произошли ли изменения в повседневной жизни человека в XVI-XVII вв. по сравнению с XIV-XV вв.

В повседневной жизни в XVI-XVII вв. произошли изменения по сравнению с XIV-XV вв.Гигиена и медицина оставались на низком уровне. Хотя рост благосостояния отдельных горожан заставлял их следить за собой, подчеркивая свой статус. Повседневная пища оставалась грубой, состоявшей в основном из зерновых культуры (ячменя, овса и просо). Мясо и хлеб из пшеницы оставались роскошью для большей части населения. В городах лишь постепенно появлялась канализация. Более радикальные перемены в повседневной жизни произошли в XVIII в.

Вопрос 4. Подготовьте и проведите экскурсию по Лондону XVII в. по одной из тем: «Лондон XVII в. - самый большой европейский город», «Лондон крупный торговый центр», «В гостях у лондонского богача», «В гостях у лондонского бедняка», «Развлечения лондонцев». Используйте дополнительные материалы учебника и интернет-ресурсы.

Экскурсия по Лондону по теме «Лондон XVII в. – самый большой европейский город»

Самым красивым городом Европы в 1700 г. был Лондон. Особое своеобразие и очарование ему придавали силуэты храмов, воздвигнутых архитектором Кристофером Реном. Среди церковных зданий выделялся собор Святого Павла, строительство которого в то время еще не было завершено. Оставалось возвести купол. Окончание работ затягивалось, и в народе в шутку стали говорить о медлительных людях: "Спешит, как строитель с ведром раствора на купол собора Святого Павла".

Главной водной артерией Великобритании, ее самой оживленной магистралью была река Темза, усеянная тысячами точек прогулочных, пассажирских и торговых судов.

Единственный Лондонский мост связывал северный и южный берега Темзы. Ниже по реке находился порт, в котором постоянно разгружались корабли, прибывшие со всех уголков земли с заморскими товарами.

Милые маленькие деревушки, расположенные в нескольких милях от центра города, Хампстед и Хайгет, были ярким контрастом с процветающей столицей. В эпоху, о которой идет речь, Лондон играл такую значительную роль в жизни королевства, как никогда ни ранее, ни позже. Здесь проживало не менее 530 тыс. человек, что составляло девятую часть населения всего государства, в то время как во втором по величине городе, Норидже, - лишь 30 тыс. жителей. Лондон как магнит притягивал людей разных сословий. Сюда стекались представители аристократии и дворянства, стремясь, чтобы их заметили при дворе. Они заседали в парламенте, улаживали свои дела в суде, развлекались, искали выгодные партии для своих детей, делали покупки... Лондон был настоящим раем для покупателей, он представлял собой огромный торговый центр, который мог удовлетворить любые запросы.

Для издателей газет рынком сбыта стали кофейни города, где посетители часы напролет проводили в дискуссиях и обсуждениях опубликованных материалов. Лондон был центром издательской деятельности, театральной и музыкальной жизни страны. Гости столицы знакомились здесь с новомодными течениями в искусстве и распространяли мнение о них по всему королевству.

Но этот огромный город не мог обеспечить себя людскими ресурсами. Смертность здесь возросла по сравнению с предыдущим столетием. В Лондоне теперь чаще хоронили, чем крестили. Каждый третий младенец умирал, не дожив до двух лет. И лишь только половина остальных детей доживала до пятнадцати лет. Взрослые же люди, становившиеся уже кормильцами больших семейств, очень часто уходили из жизни в 30-40 лет.

Вдоль улиц столицы тянулись сточные канавы; питьевая вода была загрязнена; зловоние помоек распространялось по всей округе; захоронения на переполненных кладбищах проходили бесконтрольно; жилища горожан не имели ни водопровода, ни канализации. Одним словом, в то время в Лондоне не существовало ни малейшего понятия об общественной гигиене. Дышать было нечем: атмосферу загрязнял дым тысячи мелких пожаров, вредивших как людям, так и природе. Широко распространен был туберкулез, и эпидемии оспы жестоко косили жителей густонаселенного города. Лекарства в то время были малоэффективны, и поэтому даже незначительное телесное повреждение человека могло повлечь за собой опасное заболевание, чреватое смертельным исходом. И это неудивительно, так как коренные лондонцы отличались слабым здоровьем и страдали, как правило, целым рядом хронических заболеваний. Поэтому столица нуждалась в постоянном притоке мигрантов. Ежегодно в Лондон прибывало на жительство примерно 8 тыс. молодых людей из всех частей королевства, их привлекали заработки, которые были на 30 процентов выше средних по стране.

Великий пожар 1666 г., вернее, необходимость восстанавливать город дала толчок к развитию Лондона, его территориальному росту. Город значительно расширил свои границы. Расположенный на южном берегу Темзы Саутуорк, известный своей металлообрабатывающей промышленностью и пивоваренными заводами, вплотную подходил к сельскохозяйственным угодьям столицы. На севере, вне черты района Лондона Сити, остались незастроенная территория Моорфилда и кладбище Банхилл. К северо-западу от Сити район Кларкенуэлл населяли ремесленники, занимавшиеся производством часов, а на востоке от Спитлфилдз до Уайтчепел располагались деревеньки ткачей, которые очень быстро застраивались кирпичными домами и сливались с городом.

На запад вели две дороги, связывавшие Сити с Вестминстером. Открытые поля простирались к северу от Оксфордской дороги и подходили к Новой дороге, которая соединяла деревню Мэрилибоун на западе с Сент- Панкрасом на. востоке. К югу от Оксфордской дороги располагался Сохо с его людными улицами и благоустроенной площадью; этот район населяли в основном ремесленники и торговцы предметами роскоши.

Самая южная дорога вела из Сити по Флит-стрит до Странда и далее мимо статуи Карла I на Чаринг-кросс до Уайт-Холла. Дворец Уайт-Холл сгорел в 1698 г., и от него остался лишь Банкетинг-Хаус. После реставрации, когда королевские приближенные вновь заняли дворцы Уайт-Холл и Сент-Джеймс, на площади возле последнего были возведены дома знати. С северо-восточной части района Сент-Джеймс шла Пиккадилли, она пересекалась с Португальской улицей (названной так в честь королевы, супруги Карла II, дочери короля Португалии), которая вела к Гайд-парку.

Домов в районах Сент-Джеймс и Гайд-парк было немного, и здесь свободно разгуливали олени.Мейфэр еще только формировался, здесь проходили ярмарки, которые пользовались столь дурной славой, что городские власти собирались отменить их. Посетители нового дворца королевской четы Вильгельма и Марии, расположенного в деревне Кенсингтон, добирались туда через Гайд-парк по Королевской дороге, которую в народе окрестили Гнилой дорогой. От Уайт-Холла она шла в западном направлении к Вестминстерскому аббатству и к Хорс-Ферри, где кареты и верховые лошади переправлялись через реку. За рекой простирались поля. Западнее находилась деревня Челси с ее садом и пансионами для молодых леди

Никогда еще в истории государства в столице не наблюдалось такого большого количества торговых, промышленных и ремесленных предприятий. Писатель Даниель Дефо называл Лондон «сердцем нации». В столицу стекались сырье, продукты и товары изо всех областей страны и со всего мира, здесь их перерабатывали и потребляли или развозили по другим районам государства.

Развитие Лондона стимулировало рост других городов. Суда доставляли по рекам королевства уголь из Ньюкасла, а средства от сбора налога на уголь пошли на восстановление Лондона после Великого пожара.

Становление и эволюция средневековой цивилизации

Средние века в исторической науке

Лекция 3. Государство и общество в средние века

1. Средние века в исторической науке. Понятие «Средние века» возникло в XV в., когда итальянские гуманисты, осознав прошлое как историю, разделённую на периоды, выделили эпоху Античности (древности) и свою эпоху – Новое время, а тысячелетие, лежащее между этими двумя эпохами, они назвали «Средние века». Первое систематическое изложение истории Средних веков в Западной Европе как особого периода истории дал итальянский гуманист Флавио Биондо в своем сочинении «История со времени падения Римской империи».

Эстафету у гуманистов переняли просветители . Именно в эту эпоху сложился «приговор» Средним векам. Наиболее яркое выражение враждебное отношение к Средневековью получило у Вольтера. «Историю этого времени, – говорит он, – необходимо знать лишь для того, чтобы ее презирать». Таким образом, для гуманистов эпохи Возрождения и деятелей французского Просвещения понятие Средневековья было синонимом одичания и грубого невежества, а Средние века – временем религиозного фанатизма и культурного упадка. Тем не менее, именно в эпоху Просвещения складывается особая отрасль исторического знания – «медиевистика». Сам термин этимологически латинского происхождения, как и выражение «Средние века»; он происходит от сочетания «medium aevum». Морфологически он французского происхождения: medievistique, medieviste.

Историки так называемой «романтической» школы начала ХIХ в. называли Средневековье «золотым веком» человечества, воспевали достоинства рыцарских времен и расцвет культурных христианских традиций. Любопытным примером попытки синтезировать историческую концепцию романтизма и идеи эпохи Просвещения и тем самым примирить их является творчество великого немецкого философа Г.В.Ф. Гегеля. История Средневековья для Гегеля – период господства противоречий и «бесконечной лжи». Но, понимая всемирно-исторический процесс как бесконечное диалектическое развитие, он считал, что «…изменение, которое есть гибель, есть в то же время возникновение новой жизни». Перед нами философское обоснование закономерности и плодотворности существования средневекового периода.

С распространением в исторической науке марксистской теории формаций, Средневековье все чаще отождествляли с понятием феодализма. Причем, у самого Маркса докапиталистическая формация предполагала параллельное развитие рабовладельческого, феодального и азиатского способов производства. Поздние марксисты ввели термин «общественно-экономических формаций» как определение отдельных стадий человеческой истории. В соответствии с этой теорией в советской историографии сложилась традиция понимания Средневековья как антагонистической классовой феодальной общественно-экономической формации.

Во второй половине ХIХ в. века происходит некоторое примирение различных точек зрения. Это стало возможно благодаря укоренившемуся уже представлению о том, что история не является калейдоскопом событий, а подчиняется определенным законам, познать которые возможно и необходимо. Была доказана закономерность и плодотворность феодального периода развития Европы и сделаны первые попытки создать универсальную, т.е. глобальную картину истории человечества.

Существенную роль сыграл и развивающийся эволюционизм , т. е представление о развитии как постепенном количественном изменении без скачкообразных переходов. Эволюционизм относился к истории Средних веков более уравновешенно, чем предыдущие точки зрения. Средневековье считается временем развития, хотя для него и характерны замедленность, традиционализм и корпоративный строй общества.

Условия быстроразвивающегося капитализма стимулировали интерес историков к экономической и социальной проблематике. В результате появляется ряд теорий, имеющих непосредственное отношение к медиевистике. Одна из них – марковая (общинная) теория , основные положения которой объясняют специфику Средневековья через понятие марки. Сторонники её считают, что общественному (марковому) строю, основанному на частной земельной собственности, предшествовал строй, основанный на коллективной собственности на землю и коллективной обработке земли. Частная земельная собственность и социальное неравенство возникают в деревне за счет постепенного упадка общинного землевладения. После крушения Римской империи и прекращения передвижений германских племен совершается переход к постоянной обработке отдельными семьями выделенных им участков общинной земли при сохранении совместно используемых неразделенных земельных угодий. В ходе начавшегося процесса социальной дифференциации свободных общинников развивается вотчина. Главной проблемой всей социально-экономической истории Средневековья является проблема взаимоотношения вотчины и общины-марки. Пока марковый строй удерживал свои позиции в качестве противовеса вотчинному строю, в обществе поддерживалась гармония интересов различных классов, при этом государство играло важную посредническую роль во взаимоотношениях между вотчиной и деревней.

Вотчинная теория выявляет сущность Средневековья через понятие «вотчины». Согласно ей феодализм – это общество, в котором господствовало натуральное хозяйство. Вотчина возникла в условиях разложения первобытнообщинной организации. Вотчина развивалась за счет захвата общинных земель и крестьянских аллодов и закрепощения крестьян. В рамках вотчины до XIII – XIV вв. существовала в целом гармония интересов феодалов и крестьян. Именно деятельность вотчинников способствовала совершенствованию сельскохозяйственной техники, развитию ремесла и возникновению средневековых городов.

Все тенденции медиевистики XIX в. характерны были и для первой половины ХХ в. Очень большое влияние на историков того времени оказывали взгляды бельгийского историка Анри Пиренна . С 1922 г. он развивал и пропагандировал своеобразную теорию, получившую наименование «тезис Пиренна». Пиренн не отрицал качественного перелома между античностью и средними веками и натурального характера экономики раннего Средневековья, но предложил искать его в иное время. С его точки зрения, экономическая и общественная жизнь Западной Европы после падения Западной Римской империи долго протекала в ритме античного мира. «Великое переселение народов» и поселение германцев на римской территории ничего не изменило в прежних порядках. Германцы присвоили себе, а не разрушили римскую цивилизацию. Основанные ими королевства, например, франкское, явились прямым продолжением империи. Поэтому, по мнению Пиренна, переход к Средним векам в Западной Европе произошел лишь к VIII в. Появление ислама перевернуло все. Арабы, захватившие, по сути, три из четырех берегов Средиземного моря, изменили направление хозяйства Средиземноморья, разрушили вообще единство средиземноморской античной культуры и создали новый хозяйственный и культурный мир, противоположный и враждебный римско-христианскому.

К кругу историков-медиевистов, оставивших глубокий след в науке, принадлежал и французский историк Марк Блок . В своей классической работе «Апология истории» он выступал за объективную реальность и познаваемость исторического прошлого, отстаивал представление о закономерном развитии общества и призывал исследовать не только поступки людей, но и социально-экономические и природные условия их жизни. Сами экономические категории он рассматривал как отражение определенных взглядов людей и потому феодализм именовал «совокупностью идей и образов». М. Блок провозгласил требование комплексного изучения и понимания феодального общества как целостного социального типа.

Таким образом, вопрос понимания сущности Средневековья тесно связан с проблемой периодизации этой эпохи.

Проблемы периодизации Средних веков давно волнуют историков-медиевистов. Ж. Ле Гофф, один из крупнейших исследователей истории Европы, вплоть до 80-х гг. ХХ в. определял понятие «Средние века» как период с V по ХV вв., от рождения варварских королевств в Европе до кризиса и трансформации средневековой христианской цивилизации. В 1970-е гг. Фернаном Броделем была выдвинута идея «длительного Средневековья», которую впоследствии разделял и Жак Ле Гофф. «Долгое Средневековье» охватывало историю с первых веков христианского летоисчисления и вплоть до конца XVIII или даже начала ХIХ столетия, когда происходит окончательное разрушение ментальности средневекового общества.

Советские историки датировали «Средние века» (феодальную формацию) со времен падения Западной Римской империи (476 г.) до Английской буржуазной революции (1640 г.), открывшей путь к формированию капитализма.

Современные зарубежные и отечественные специалисты чаще всего под «Средними веками» понимают эпоху с Великого переселения народов, давшего жизнь многим цивилизациям Запада и Востока, до Великих географических открытий, способствовавших формированию глобальной океанической цивилизации, взаимопроникновению восточных и западных культур.

Известный востоковед Л.С. Васильев отмечает, что понятие «Средних веков» более подходит для Европы. На Востоке развитие обществ и государств до XIX в. сохраняло значительные традиционные черты. Только колониальная политика западных государств привела в движение стабильную и во многом статичную систему цивилизаций Востока.

2. Становление и эволюция средневековой цивилизации. Варвары, расселившиеся в V в. по Римской империи (эпоха «Великого переселения народов») не были дикими племенами, только что вышедшими из своих лесов и степей. К V в. они прошли долгий путь эволюции, много видели и немало усвоили. Прямо или косвенно большинство европейских народов испытало влияние азиатских культур, иранского мира, а также и греко-римского, особенно его восточных, византийских провинций. В IV–V вв. среди готов, вандалов, бургундов, лангобардов, франков и др. племен распространилось христианство. Уже в начале V в. в Европе были созданы первые ранние государства. Остров Британия был завоеван германскими племенами англов, саксов и ютов, которые создали там несколько государств; на территории Галлии, Германии и Бургундии было создано Хлодвигом Франкское королевство (486 г.); на Пиренейском полуострове располагались королевства вестов и свевов (418 г.); в Италии в 493 г. возникло остготское королевство Теодориха и т.д.

Первоначально для европейских государств были характерны смешанные, западные и восточные, черты развития. Государство строилось на принципах жесткой иерархии. Король обладал высшей военной, законодательной, административной и судебной властью, добивался признания религиозного, сакрального характера своей власти. Большую роль во всех сферах жизни общества начинала играть католическая церковь (католицизм - западная ветвь христианства). Между тем, в экономике и вопросах собственности, в V-VII вв. очевидным было влияние римских традиций. По законам Вестготского, Остготского и Франкского королевств земля, другое движимое и недвижимое имущество продавали, покупали, дарили и завещали. Таким образом, частная собственность существовала и свободно развивалась.

В VIII–X вв. средневековая европейская цивилизация вступает в следующий период развития. В 800 г. папа Лев III короновал короля франков Карла Великого императорской короной. Император становился символом единства германских традиций, римского императорского прошлого и христианских начал. Идеи объединения христианского мира стали определяющими для нескольких поколений европейцев. Карл Великий создал огромную державу, куда кроме Галлии входили Испанская марка, Северная и Центральная Италия, территории Баварии и Саксонии, Паннония (Венгрия). Время существования Каролингской державы (середина VIII–начало Х вв.) было временем оформления целого ряда общественных институтов и основных черт культурно-исторического типа, присущего средневековой европейской цивилизации.

Земельные наделы свободных общинников и монастырей постепенно, в результате прямых захватов, насилия, купли и т.д. переходят в руки знати. Так формируется феодальная форма землепользования. Феод или лен – особая наследственная форма землевладения, связанная с обязательным несением военной или гражданской службы. Особенностью феодальной земельной собственности является ее условный характер. Собственность феодала не являлась частной и зависела от системы личного подданства, имеющего иерархический характер. Право собственности феодала на землю и зависимость от него крестьян выражалась в феодальной ренте (барщина, дань, продуктовый или денежный оброк). Частная собственность была представлена узким кругом крупных землевладельцев (князья, герцоги, графы, бароны), с которыми государства (король) вело постоянную борьбу, стремясь поставить их под контроль и ограничить их независимость.

Общественная система средневековой цивилизации основывалась на принципах вассалитета . Вольный сеньор на оскорбление со стороны короля имел право ответить объявлением войны. Вассальные отношения предусматривали наличие взаимных прав и обязанностей. Вассалитет предполагал некоторую децентрализацию власти за счет делегирования ряда полномочий сеньора вассалам. Совокупность определенных прав вассалов и территорий, на которых эти права были действительны, называлась «иммунитетом». Вассальные отношения и присущий им иммунитет являются особенностью средневековой европейской цивилизации.

Центром экономической и социальной жизни была деревня. Земля почиталась главной ценностью, а крестьяне были носителями основных духовных и культурных традиций. Средневековая Европа отличалась общинно-корпоративным устройством: цехи, гильдии, рыцарские ордена, церковные и сельские общины. Корпорации одного уровня объединялись в сословие. Сложная социальная структура феодального общества, в котором присутствует как классовое, так и сословное деление, служит одним из характерных его признаков. Факт сословного деления, осмысленный в средневековой идеологии уже на рубеже развитого феодализма, связывался с разностью общественных функций. В тройственной схеме общества, разработанной в начале XI в., каждое сословие – молящиеся (oratores), сражающиеся (bellatores) и трудящиеся (laboratores) – объявлялось частью единого тела, а служба каждого – условием службы другого. При этом трудящиеся назывались сервами, предназначенными ради общего блага к труду и страданиям.

VIII -X вв. стали периодом отражения европейцами натиска викингов, скандинавских воинов-мореходов, и кочевников (аваров, тюркских болгар, венгров, печенегов, половцев). На севере Франции викингами было создано фактически независимое герцогство Нормандия. Выходцы из этого герцогства в 1066 г. завоевывают англосаксонскую Англию. Кочевники захватывают юго-западные территории Европы, основывают Болгарское и Венгерское государства. Особенностью таких завоеваний было ассимилирование захватчиков с коренными народами и по сути «растворение» их в общем европейском котле народов.

В середине Х в. Оттон I Великий предпринял попытку воссоздать единое могущественное государство в Европе. В 962 г. он захватил Италию и объявил себя императором «Священной Римской империи». На некоторое время в Европе установился мир.

Третий период развития средневековой цивилизации Европы, X–XIII вв., был насыщен очень важными и внутренне противоречивыми событиями. Выделим основные факторы развития цивилизации в это время.

-Аграрная революция и демографический подъем. Наступивший после долгого периода завоевательных походов мир привел к оседанию знати на землю и поощрению сельскохозяйственного производства. Распространению трехпольного севооборота позволило увеличивать засеваемые площади, менять культуры. Использование ассиметричного колесного плуга с отвалом, железных орудий труда обеспечивало более глубокую вспашку. Повышение урожайности, производство разнообразной продукции улучшили питание и способствовали увеличению народонаселения. В период между X и XIV вв. население Западной Европы увеличилось более, чем вдвое (с 22,5 млн. к 950 г. до 54,4 млн. к середине XIV в.).

–Внутренняя и внешняя экспансия христианского мира. Демографический подъем имел решающее значение для экспансии христианского мира. Феодальный способ производства, основанный на экстенсивных методах, требовал для удовлетворения растущих потребностей населения расширения площадей. Внутренняя экспансия состояла в освоении новых целинных европейских земель и осушении болот. Параллельно с внутренней экспансией христианский мир прибег и к внешней. К XI–XIII вв. стали периодом завоевательных крестовых походов в мусульманские страны Востока и языческие европейские государства.

–Расцвет европейских средневековых городов. В римском мире города были, прежде всего, политическими, административными и военными центрами и только затем - экономическими. Европейские средневековые города были порождены пробудившейся торговлей, подъемом сельского хозяйства на Западе, которое стало лучше обеспечивать городские центры припасами и людьми. Миграция из сельской местности в города между X и XIV вв. была одним их важнейших факторов развития христианского мира. Именно город, состоявший из разнообразных социальных элементов, создавал новое общество. И хотя оно по-прежнему было феодальным, в его недрах зарождались семена будущего – товарно-денежные отношения, разделение труда, специализация ремесла. В X–XIII вв. города превращаются в центры культуры. Свидетельством роста политического и экономического влияния городов в Средневековой Европе стало появление в XI–XIII вв. коммунального движения, в результате которого горожане обрели свободу и права самоуправления.

– Формирование современных государств. Важнейшим элементом цивилизационного развития Европы в X–XIII вв. стало формирование современных государств. На пути к формированию единых национальных государств лежал период раздробленности. Среди причин феодальной раздробленности можно выделить следующие: господство натурального хозяйства; расширение крупного землевладения и вассального иммунитета; внутренняя сплоченность и внешняя обособленность феодальной знати, живущей по принципу: «Вассал моего вассала – не мой вассал»; рост городов и их политического влияния.

Формирование национальных государств в Европе началось в конце XI–XIII вв., а завершилось в ряде случаев уже в Новое время. Особенностью складывания национальных государств было возникновение сословно-представительных учреждений. Так в Англии в 1215 году была принята первая конституция – Великая хартия вольностей, а в 1265 г. – появился парламент. Во Франции при Филиппе Красивом (1285–1314 гг.) были впервые созваны Генеральные штаты, наделенные законосовещательными функциями, в Германии при Максимилиане I в XV в. был создан Имперский сейм - рейхстаг.

В XIV–XV вв. средневековая Европа вступила в последний период своего существования, который означал кризис христианского мира, мутацию и трансформацию основ цивилизации.

Уже к концу XIII в. внутренняя и внешняя экспансия европейских народов закончилась. Прекратились распашки и освоение новой земли, а даже окраинные земли, возделывавшиеся под давлением роста населения и в пылу экспансии, были теперь заброшены, поскольку являлись малодоходными. Крестовые походы к концу XIII в. практически прекратились, а в 1291 г. произошло падение Акры – последнего оплота крестоносцев на Востоке, история христианских государств в Палестине завершилась. С другой стороны, прекратились и нашествия кочевников. Вторжения монголов 1241–1243 гг. оставили в Польше и Венгрии страшные следы, но они были последними.

Наряду с этими крупными явлениями общего характера, в XIV - XV вв. происходят другие события, ярко свидетельствовавшие о начавшемся кризисе. Во-первых, практически повсюду в Европе началась девальвация монеты, ее порча. Во-вторых, целая серия выступлений, городских бунтов, восстаний против феодальной и городской знати поразила Европу (в Руане, Орлеане, Провансе в 1280-м году, в Тулузе в 1288г., Реймсе в 1292 г., Париже в 1306 г., Бельгии в 1302 г.). В-третьих, в 1315–1317 гг. ненастная погода повлекла за собой плохие урожаи, рост цен, голод. В-четвертых, снижение физической сопротивляемости человеческого организма вследствие постоянного недоедания сыграло свою роль в тех опустошениях, которые произвела Великая чума с 1348 г. В-пятых, пораженный кризисом феодализм прибегнул к войне как средству облегчения положения господствующих классов. Наиболее знаменательным тому примером является Столетняя война 1337–1453 гг. между Францией и Англией из-за графства Фландрии и претензий англичан на французский престол.

Между тем, войны не разрешили проблем феодального общества, но создали новые. Союз короля с городами позволил создать и содержать постоянную наемную армию, надобность в служилом рыцарстве отпала. А с появлением огнестрельного оружия и артиллерии, рыцарство теряет монополию на военное дело. События Столетней войны продемонстрировали преимущества наемных войск, что подорвало авторитет всей сословной системы.

Подводя итоги, отметим: средневековое общество Европы являлось традиционным, т.к. преобладал аграрный сектор в экономике, повсюду использовался ручной труд, наблюдалось строгое следование традиции и христианским заповедям, в обществе наблюдалось стремление к внутреннему единству и внешней обособленности, корпоративность. Между тем, цивилизация развивалась и к концу XV в. подошла к определенному рубежу, за которым скрывались неведомые горизонты.

3. Феномен средневековой культуры. Повседневная жизнь человека Средневековья. Наиболее важной особенностью культуры Средневековья является вопрос её корней. По типу производства Античность и Средневековье представляют одну, аграрную, культуру. Но в других сферах культуры произошёл разрыв с античной традицией: ухудшилась градостроительная техника, прекратилось строительство акведуков и дорог, упала грамотность и т. д. Таким образом, Средневековье, развивая свою историческую культурную традицию, избирательно относится к культуре Античности, в том числе и культуре римской цивилизации.

У средневековой европейской культуры было множество истоков, но важнейшими из них были те родники, которые пробивались из её собственной, ещё варварской, почвы. Французский исследователь Ж. Ле Гофф отмечал, что сознание Средневековья было «антитехнично». И повинен в этом господствующий класс - рыцарство. Рыцарство было заинтересовано в развитии техники военного дела, а не в её производительном применении. Но и трудящееся население не было заинтересовано в применении техники. Прибавочный продукт, который производился земледельцем, поступал в полное распоряжение феодала, которого не интересовало оснащение труда. А у земледельца не хватало ни времени, ни знаний для технического перевооружения аграрного производства.

Эклектизм культуры Средневековья – её характерная черта и вторая важная проблема.

Здесь соседствуют, борются, влияют друг на друга две культуры:

1. Господствующая культура верхов: церковной и светской знати. Эта культура - христианская, библейская, она преимущественно распространена была в церковной, монастырской среде, и при дворе короля и в замках феодалов. Она использовала латинский язык.

2. Другая культура – народная, низов общества – языческая, сохраняющаяся ещё с варварских времен, использующая родной язык – наречие того или иного народа.

Эстетический и художественный вкус того времени в чем-то груб, в чем-то тонок. Обыденные «критерии» красоты наивно-зрелищны: блеск, яркий цвет, сочный звук (особенно колокольный звон). Красота телесная, при этом, скорее скрывалось. Именно Средние века породили так называемый «каркасный» тип одежды, которая не подчеркивала формы тела, не открывала его и не освобождала для движений, а создавала искусственные формы.

Искусство Средневековья почти во всем было ремесленно-прикладным, тесно связанным с жизнью. Его задачей стало наполнять красотой формы, в которых протекала жизнь, а также – содействовать укреплению христианской веры. Как искусство, в нашем его понимании, оно еще не было осознано и оценено.

Первые ростки любви собственно к искусству появились в то время у знати, в связи с нарастанием художественной продукции, уже «бесполезных», но ценных предметов, предметов роскоши, и в связи с усложнением форм бытового общения, развлечений знати. У простого народа, впрочем, наблюдалось нечто подобное в русле так называемого «народного творчества», с песнями, танцами, балаганными представлениями.

Из видов искусства в Средние века, помимо чисто прикладных, особенно активно развиваются архитектура, вместе со скульптурой и иконописью, а также литература. Архитектура Средневековья начала мощное развитие где-то после 1000 года. Во всяком случае, к XI–XII вв. относится расцвет ее «романского» стиля. Сам этот эпитет «романская» появился в XIX в., когда были обнаружены связи средневековой архитектуры с древнеримской. Архитектура романского стиля развилась тогда, когда Европа вступила в полосу относительно устойчивой жизни, когда уже укрепились феодальные отношения, христианская церковь, и наступило некоторое экономическое оживление. Влияние церкви в этот период было огромным. У нее скопились большие материальные средства. Она и выступила основным заказчиком архитектурных сооружений.

Романские храмовые постройки отличали толстые стены, выложенные из камня или кирпича, усиленные снаружи специальными устройствами (контрфорсами). Форма храма была простой, прямоугольных очертаний, крыша – двускатной. В мощных стенах делались узкие проемы окон. Храм был массивен, слабо освещен извне, со скромным интерьером. Все создавало впечатление величавости, строгости, зачастую до суровости.

Светская архитектура этого периода была еще скромнее. Замки и городские здания переняли кое-что от церковных строений.

На стенах романских храмов, при обилии свободных плоскостей, развились монументальная фресковая живопись и скульптура в виде рельефов. Сюжеты изображений были религиозно-поучительными, в назидание входящим в храм. Художники не стремились создавать иллюзию реального мира, не искали правдоподобия в изображении фигур, помещали разновременные события бок о бок, очень слабо использовали объемность. Но попадались верно схваченные, художественно-выразительные детали. Хотя в целом изображения отличались наивной непосредственностью.

Кардинальное изменение стиля, не только архитектуры, произошло в XIII–XIV вв., когда расцвела «готика». Термин, опять-таки, условный, возникший тогда, когда это искусство казалось варварским (искусство готов). Но к реальному племени готов этот, северный по происхождению, стиль не имел никакого отношения.

Главными отличительными чертами готики в архитектуре стало наличие в здании стрельчатых арок и неудержимая устремленность ввысь всех форм и структурных элементов. Готическая архитектура (и не только она, но и мода в одежде периода) выражала чувство религиозного порыва эпохи, которая пережили массовый фанатизм крестовых походов за овладение священной землей. Громадные окна этих соборов заполнялись легким каменным переплетом, в интервалы которого вставлялись цветные стекла. Образовалось как бы каменное кружево. Внутрь здания через витражи лились потоки разноокрашенного света.

Фрески и рельефы, для которых не оказалось места на стенах, заместились скульптурой, украшавшей и внутренность храма, и его фасады. В каждом из храмов было огромное количество скульптур; в некоторых – более 2-х тысяч. Тематика скульптурных изображений осталась религиозной с элементами мистики и фантастики. Но повышалась и роль светских сюжетов, усилилось правдоподобие деталей, активно использовалась объемность скульптуры.

Замковая архитектура стала перенимать многое от готической соборной с ее основным мотивом – устремленности к Богу, к небу, ввысь. Вертикальность средневековой культуры нашла, наконец-то, адекватное архитектурное, и вообще стилевое, воплощение.

Итак, средневековая культура проявилась в обработке, оформлении, облагораживании и природы (окружающей человека среды) и самого человека. Что касается природы, то она оформлялась и в крестьянском труде (природопользовании) и в труде ремесленном, создававшем своеобразную эстетику быта, в строительстве храмов, замков (и иных сооружений), насыщении их произведениями искусства.

Обработка человека касалась и его внешности, и поведения, и духовного мира. Разнообразие одеяний, причесок, украшений, развитие к концу Средневековья личной гигиены, – все это и многое другое, было моментами и цивилизующими и окультуривающими жизнь.

Если жизнь мужчины в Средние века была более или менее публична и связана с его сословием, то жизнь женщины гораздо меньше освещена в литературе. Положение женщины в средневековом обществе определялось и регулировалось существовавшим правом. В частности, в каноническом праве говорилось: «Совершенно ясно, что жёны должны повиноваться своим мужьям и быть им почти слугами».

Сословная иерархия, существовавшая в средневековом обществе, касалась и женщин. Социальный статус женщины, как и статус мужчины, определялся рождением. Считалось, что в жилах знати течет кровь иная, чем, например, у крестьянина; женщина же разделяла статус отца и мужа, и потому мужчины низкого происхождения должны были проявлять уважение к женщине более высокого социального статуса. И все же между статусом знатных и незнатных мужчин дистанция была гораздо больше, чем между статусом знатных и незнатных женщин.

Женщина не имела права поступать на военную службу, исполнять обязанности священника, быть врачом, адвокатом, судьей или заниматься любой другой работой, требующей университетского диплома. Заметим, что, не имея прав мужчины, женщина не имела и его обязанностей в публичной сфере. Налоговые платежи за замужнюю горожанку или крестьянку платил муж (знать, как известно, освобождалась от налогов вовсе); женщина не несла ответственности за все сопряженные с землевладением службы; муж отвечал за долги жены и за ее недостойное поведение.