Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Афоризмы и соцопросы

Что, собственно, произошло? Мне стало скучно. Не помню, что я делал, — скорее всего, писал; и мне стало скучно. Поскольку это совсем нехарактерное для меня ощущение, я обратил на него внимание, потыкал в него палкой. Скука не является проблемой для меня, но является для ряда имеющих отношение ко мне людей. Для человека, зарабатывающего деньги на записывании слов в определённом порядке есть один наиближайший способ разобраться с проблемой — написать о ней. И вот я обнаруживаю себя в состоянии трепетного невроза, — пишущего эссе о скуке.

Для людей в поисках идей, думалось мне, есть такое занятное упражнение: в поисковой строке я печатаю «цитаты про скуку». Легко представить, какое феноменальное количество сайтов с «афоризмами», «высказываниями мудрых людей» и «цитатами великих писателей» предлагается к ознакомлению. Нужна, конечно, определённая смелость, чтобы добровольно погрузиться в эти потоки, но всегда себя обнадёживаешь: в любой помойке да найдёт ищущий.

Оказывается — не найдёт.

Помимо того, что это такая антология мировой пошлости (независимо от составителей и включённых туда авторов: сам контекст и форма таких подборок сжирают любую креативность, — стоит только представить, что в рамках одного списка рядом могут оказаться Ролан Барт и Евгений Гришковец, пусть даже и выбранные мысли обоих одинаково оригинальны), постепенно вскрывается ещё одна, более губительная проблема. Так называемые афоризмы, цитаты, высказывания — это удивительно безыдейный жанр. Дело, видимо, не в форме, — жанр записных книжек, например, при той же сжатости и краткости, может быть очень насыщенным, я убеждаюсь в этом, вспоминая записки Чехова, или Вен. Ерофеева, или Сьюзен Сонтаг, где на каждый квадратный сантиметр текста давит плотность идей, эмоций или образов. Дело, видимо, в вырывании фраз из контекста: взять из цельного текста высказывание и превратить его в афоризм — то же самое, что выпотрошить из лисы внутренности и набить шкуру опилками, — получится симпатичное чучело, на которое, вероятно, можно смотреть, но которое вообще ничего не значит. И тут же происходит превращение свободной части (вырванного предложения) свободной системы (цельного текста) в поразительно несвободную тоталитарную единицу: афоризм заключён сам в себе, работает по собственным правилам и давит на читателя не только своей безапелляционностью, но и отсутствием пространства для плюрализма: внутри цитаты нет ничего, кроме цитаты, а за рамками цитаты вообще ничего нет. Пролистывая высказывания великих философов и мудрых писателей про скуку, я постепенно понимал, что отсюда, из этих списков, нет никакой возможности вырваться в поле продуктивного размышления и продуктивного высказывания; идеи провоцируют мышление, афоризмы же его дискредитируют. Хуже того: все цитаты были, так или иначе, об одном и том же: скука — абсолютное зло.

Академические исследования скуки на сегодняшний день находятся в зачаточном состоянии. Скуке так или иначе посвящено довольно много работ философского и культурологического толка, однако клинические исследования организма в состоянии скуки совсем не распространены и только начинают набирать оборот. Показателен в этом смысле текст в журнале Британского психологического общества, основная идея которого сводится к «могу копать, могу не копать» — скука может сделать вас креативным, а может и не сделать, кто знает? Такое состояние может заставить вас двигаться дальше и насыщать свою жизнь смыслом, а может и не заставить, как повезёт. Здесь, вероятно, закралась неверная предпосылка и неверный вопрос: к чему может подвигнуть скука? Да как любое генеральное чувство — к чему угодно. К чему может подвигнуть страстная любовь? Вы можете пристрелить мужика, застав его с другим/другой, а можете написать лучший в своём десятилетии роман-посвящение. Всё зависит от неизмеримого количества малопрогнозируемых факторов: социального контекста, психофизических особенностей человека, его интеллектуального бэкграунда и тому подобного. Наиболее убедительными выглядят попытки привязать к скуке преступность. Существуют множество локальных исследований вроде этого , в которых, на основе ряда опросов, вроде бы доказывается, что куча подростков, грабивших магазины и убивавших бездомных, в ответ на вопрос «отчего да почему?» честно признаются, мол, дело было вечером, делать было нечего. Наверное, это должно стать поводом для всё большего создания спортивных секций или кинотеатров в регрессивных районах, — чего там массовому человеку ещё нужно? — однако всё это имеет мало отношения к скуке как культурному феномену и интеллектуальной позиции.

Есть тривиальное умственное упражнение, направленное на выяснение действительной ценности предмета: представить, что его не существует; все слышали вот эти расхожие квазифилософские байки на тему «представьте, что тени нет», «представьте, что мир избавлен от зла» и тому подобное. Так вот действительно интересно представить, что из наших культурных практик и психических реакций изъяли скуку. Что мы будем чувствовать, сидя на уроке алгебры, от которой нас, допустим, воротит? Ничего? А как мы поймем, что нужно заняться чем-то другим, перестать штопать ортопедические стельки на конвейере? Скука — это наиболее общее чувство, провоцирующее перемены и прогресс. Это один из вариантов, в которых скука может быть продуктивной.

Обходя глазами сантиметр за сантиметром пустые стены, выучивая наизусть расположение цветов на обоях или трещин в штукатурке, человек неизбежно натыкается на зеркало, заявляющее о себе посреди пространства, как кротовая нора в центре галактики. В состоянии жгучей скуки требуется только немного пристального внимания, чтобы увидеть в этой плоской глубине самое интересное, что у человека нельзя отобрать — его самого. Довольно очевидным представляется рассуждение о том, что в скуке, если мышление не занято внешними предметами, у человека появляется шанс посмотреть в себя и на себя; это объект, до которого ближе всего тянуться, и, кажется, именно поэтому к нему так редко дотягивается массовый человек. Глупо в этом массового человека обвинять: массовый человек любит майонез и кетчуп в качестве приправы к пельменям, и случается так, что кетчуп дорожает, а майонез заметно ухудшается в качестве, да и пельмени какие-то резиновые, то есть внешняя жизнь норовит выдернуть из-под ног коврик с надписью «comfort». Именно поэтому так хочется сходить в кино на «Фантастических тварей», именно поэтому после кино скорей бы завалиться спать, не пролистывая новости, именно поэтому так болезненно массовому человеку испытывать скуку, потому что тогда ты остаёшься наедине с собой и, даже не испытывая к этому никакого желания, ненароком роняешь взгляд внутрь, а там — там бездны, и бездны всё сплошь чудовищные, и если их всерьёз воспринять, то совершенно непонятно, как можно дальше заправлять пельмени кетчупом и ходить на фэнтези.

И потому этот мой деликатный призыв обращён скорее к так называемым интеллектуалам, равно как и к желающим быть к ним приписанным, то есть людям по определению более изобретательным в борьбе со скукой: ежедневное поглощение haute culture — это, конечно, хорошо, и я прекрасно понимаю, как многие из нас не могут представить без этого существование; но следует пользоваться состояниями твёрдой реальности, когда скучно и из-под двери не дует переменами, чтобы обратить своё внимание на себя. Здесь можно позволить себе агро-метафору, за достоверность которой я, впрочем, не отвечаю: если на невспаханную землю только и делать, что кидать удобрения, — получится понятно что, удобрения засохнут без всякой пользы для чернозёма. Человек, видимо, действительно представляет собой сумму прочитанных им книг, просмотренных им спектаклей и прослушанных им концертов, но чтобы внезапно не выяснилось, что автор афоризма заблуждался, нужно иногда отвлекаться от книги и прислушиваться к себе. Скука для этого самое подходящее состояние.

Скучно как в опере

Пару лет назад я в компании родителей смотрел фильм Киры Муратовой «Вечное возвращение». Для людей, не готовых обменять два часа на моё обещание ценного опыта, следует пояснить: фильм построен на многократном повторении одной и той же сцены разными актёрами: повторяется одна и та же ситуация, проговаривается один и тот же текст с минимальными расхождениями. Эмоции поделились: родители очевидно заскучали уже на третьем повторе, я смотрел с восторгом. Что занятно: это была скука непонимания, но и восторг непонимания. Моя радость была радостью малограмотного идиота, понимающего, что с ним играют в игру, и самому факту участия в этой игре радующегося. Я имел некое смутное представление о правилах концептуального искусства, и вот я увидел что-то похожее, и на фоне «узнавания приёма» (какого?) был удовлетворён. Разница в эмоциях моих и родительских не была обусловлена разницей в интеллектуальном опыте. Приём такого топорного издевательства над зрителем — это, вероятно, довольно прямой и простой приём, хотя и требующий художественной смелости. Если воспринять этот фильм без фанатизма, есть шанс понять, что, возможно, честным его восприятием — в соответствии с авторским замыслом — было бы как раз впустить в себя скуку. Когда люди говорят «боже, какой скучный фильм», они, очевидно, хотят сказать, что фильм не получился. Они подразумевают расщелину между задумкой создателей и конечным результатом. Мало кто осмелится предположить, что писатель может захотеть написать скучную книгу, а режиссёр может захотеть снять скучный фильм, что та же Муратова намеренно сделала скучный фильм, сознательно этого желая.

Здесь на горизонте появляется толпа авторов афоризмов: восставшие из мёртвых и вполне себе живые художественные критики, литературоведы, историки кино и члены союзов писателей разноголосьем кричат одну тривиальную мыслишку: настоящее искусство не может быть скучным! В этих выражениях транслируется конвенциональное понятие некоего мифического искусства для широких народных масс, которое в своей бриллиантовой простоте понятно любой кухарке, а поскольку близко к народу, к тому же и страшно увлекательно. То есть существует, по распространённому мнению, такого рода искусство, которое и наполнено оригинальными идеями, и рассказывает новаторские истории, и поражает высокой духовностью, а вместе с этим обёрнуто в простейшую форму занятного нарратива, — в сущности, идеальное искусство. Под это дело принято подвёрстывать иконостас «русских классиков», — любой чиновник вам скажет: «зачем вешать матрац на стену галереи и обливать его краской? а что это у вас за заумная поэзия? вот возьмите нашего Александра Сергеевича — писал просто, а какой гений, а?» Народу и его заинтересованным представителям нужен какой-то легитимный художественный корпус помимо матерных частушек, но нельзя было апроприировать сложную литературу без создания мифа о её простоте и не-скучности. В итоге получилось так, что каждый токарь и слесарь в России знает Достоевского почти лично, с ходу может вспомнить заголовки трёх-пяти его книжек, но не читал ни одной, а если и читал, то остался поражённый в основном той аурой магического ритуала, сформированной вокруг «прикосновения» к классикам. Стоит ли говорить, что заявление о невозможности скучного искусства — сплошная спекуляция, если не банальная ложь?

Во-первых, следует иметь в виду самоочевидную вещь: часто скука при знакомстве с культурным продуктом вызвана его непониманием. Я не могу зафиксировать те микро-перемены, которые происходят в музыке Беата Фуррера, и поэтому мне скучно. Это такая простая скука первого порядка, о ней говорить в целом малоинтересно, хотя стоит отметить, что определение скуки в позитивной психологии несколько удлиняет цепочку её генезиса в столкновении со сложным искусством: «скука является ответом на задачу, для решения которой у субъекта есть больше знаний, умений и возможностей, чем необходимо». В таком случае, по простой логике, при соприкосновении субъекта с комплексным произведением, которое не поддаётся расшифровке на раз-два, у него должен вместо скуки появляться интерес к его пониманию. Другое дело, что далеко не все любят решать сложные задачки.

Во-вторых, крайне интересно поговорить о скучном искусстве. В своих дневниках Сьюзен Сонтаг пишет:

«Функции скуки. Хорошие + плохие <…> Люди говорят «это скучно» — будто это конечный стандарт привлекательности, и никакое произведение искусства не имеет права быть скучным. Но самое интересное искусство нашего времени — скучное. Джаспер Джонс скучный. Беккет скучный. Роб-Грийе скучный. И т.д. и т.п. Может быть, искусство должно быть скучным сегодня. Что, конечно, не значит, что скучное искусство обязательно хорошо, — очевидно. Мы больше не должны ожидать, что искусство будет нас развлекать или отвлекать. По крайней мере, высокое искусство».

Почему что-то, протяжённое во времени, бывает скучным? Если не брать особенности восприятия каждого человека в отдельности, видимо, потому, что на определённый промежуток времени происходит недостаточное для привлечения внимание количество перемен. Но как можно не иметь в виду особенности восприятия каждого отдельного человека? Выходит, что объект не может быть скучен сам по себе, максимум — он может быть скучен по консенсусному мнению. Скука имеет отношение, прежде всего, ко времени и ко вниманию. Среди людей восприятие времени и модели управления вниманием разнятся, соответственно разнится и скука. И всё-таки то самое консенсусное мнение вполне подходит для точки отсчёта. Какой тип «высокого искусства» в массовом сознании представляется эталонно скучным?

Конечно, опера.

Про оперу интересно говорить вообще, не касаясь даже её отношений со скукой: в последние лет тридцать современная опера питается и от новаций в академической музыке, и от постдраматического театра. В итоге каждый год появляются совершенно поразительные образчики как традиционной оперы с удивительно авангардной режиссурой, так и современной оперы, интересной самой по себе. То есть представление массового человека об опере не имеет ничего общего с её текущим состоянием: вряд ли массовый человек рискнёт себе представить оперную постановку, в которой хор на сцене полностью раздели, или постановку , для которой режиссёр разыскал девушку в псевдокоме после аварии и в рамках спектакля рассказывает её историю, пока музыка из театра в онлайн-режиме передаётся ей в наушники в больницу за городом; также тяжело ему будет представить оперу, написанную для медного таза, крупных стеклянных бус, трёх целлофановых пакетов и тому подобной подручной ерунды, вокальная партия к которой состоит из распевки одной единственной ноты. Но это пример почти крайний, всё-таки, несмотря на прогресс, опера в её магистральном виде не до конца избавилась от своей жанровой специфики, которая подразумевает высочайшую степень условности в постановке и некоторые длинноты в музыке (не говоря уже о среднем времени общего звучания). Эта самая условность и эти самые длинноты прежде всего и заставляют зрителей засыпать, если это, конечно, не «Кармен». В большинстве случаев это обусловлено простым непониманием, например, сонатной формы или вообще оперного языка: музыка не ложится на ухо, звучит как однообразное пиликанье, поэтому и хочется дремать.

Американец Роберт Уилсон, последние пару десятилетий работающий почти исключительно в Европе, является, пожалуй, лучшим театральным режиссёром современности. Трудно вспомнить кого-то ещё, кто так сильно обновил бы театральный язык и вместе с этим создал настолько оригинальный собственный стиль в театре. Его спектакли, в основном, увлекательные и даже чересчур, но нас сейчас интересуют его оперные постановки. Даже на прославленной записи его постановки оперы Филипа Гласса «Einstein on the Beach», длящейся почти пять часов, любой желающий запросто сможет уснуть. Говорю «даже» — потому что в этом спектакле вообще нехарактерно часто меняются сцены, а декорации хоть и минималистичные, но исключительно выразительные. И тем не менее, под музыку Гласса (которую тоже, к слову, можно рискнуть назвать скучной) перформеры по пятнадцать-двадцать минут повторяют набор одних и тех же движений, например, ходят по сцене вперёд-назад по диагонали. Это прямое выражение скуки — длительный повтор. Ещё страшнее дело обстоит с другими постановками: «Альцеста», «Орфей и Эвридика», «Пеллеас и Мелизанда», «Аида». Эти четыре в его исполнении очень похожи друг на друга: глубокий тёмно-синий свет, минимальное количество декора на сцене, максимально абстрактные костюмы, очень медленно движущиеся исполнители, которые представляют собой чистый звук. Приём Уилсона — доводить до максимума условность и формалистичность оперного жанра, он сам по природе режиссёрского метода — формалист. И несмотря на всю его гениальность и выразительность такого способа ставить оперу, чтобы высидеть два часа над таким за экраном (в театре, конечно, живые люди ставятся более интенсивным фактором внимания), нужно обладать недюжинной любовью к театру. Однако же: один мой товарищ сказал, что вообще не чувствует скуки, о которой я писал в постах о подобных постановках: он напротив чувствовал бы дискомфорт, если бы перемены в действии происходили слишком часто. Почему так? Он сосредотачивается на звуке.

И это одна из важнейших вещей, о которых следует сказать.

Об этом после приведённого выше отрывка писала Сонтаг: может быть, мы используем неверные модели внимания? Или же не умеем между ними переключаться. Например, мы ждём изменения смысла, неких семантических сообщений, кусков нарратива, а обращать внимание нужно на поступающие звуки, на образы. Это замечание кажется безусловно верным, однако вопрос о том, как научиться переключать модели внимания, остаётся довольно проблематичным. А потом появляются все эти тексты с заголовками «искусству не обязательно быть скучным», — это не только пошлейшее заигрывание с массовым человеком, но и такая нервозная забота индивида, решившего под давлением среды окунуться в мир «серьёзного искусства». И вот он всех остальных, и прежде всего, себя, убеждает в том, что академическая музыка или современный театр «могут быть весёлыми». В среде людей понимающих об этом вообще речи нет. Весёлый/скучный — это такой же критерий, как длинный/короткий, минималистичный/избыточный, это слово из словаря художественного критика, оно одно не может само по себе определить отношение к предмету искусства и оно не может закрыть к нему доступ для человека любопытного. Массовый же человек зачастую решает для себя, знакомиться с произведением или нет, как раз на основании критерия «скучно/увлекательно».

Сонтаг цитирует одно из эссе Антонена Арто: «Только измождающее может быть действительно интересным» («Only the exhausting is truly interesting»). Это такой типичный интеллектуальный радикализм, его можно принимать всерьёз, и тогда он окажется правдой в пятидесяти процентах случаев, а можно воспринимать как умственную игру и высказывание ради высказывания. Здесь, к слову, возникает интересная параллель со словами британского философа и математика Бертрана Рассела, который тоже писал про скуку в книге «The Conquest of Happiness»; в главе «Скука и возбуждение» Рассел отмечает: «A life too full of excitement is an exhausting life, in which continually stronger stimuli are needed to give the thrill that has come to be thought an essential part of pleasure». По Арто, измождающее интересно, следовательно, привлекая Рассела, жизнь в ускользании от скуки интересна, но что более измождает — бесконечное чередование удовольствий или же кристальная скука?

На нашем форуме в разделе «Коллективная психотерапия» зашла речь о том, как преодолеть скуку. Решил, что тема интересная и достойна отдельной статьи.

Рассуждая о справедливости, я приводил примеры того, как личное состояние злости запросто оборачивает даже самые невинные явления в иллюзию реального внешнего зла. В отношении скуки происходит аналогичный процесс. Мы, как правило, упускаем из виду, что скука – это не событие, а именно состояние.

То есть обычно скуку принимают за некую объективную правду о происходящей неинтересной реальности. На деле нельзя вкусить событие и назвать его объективно пресным и скучным. Каждый раз мы пробуем на вкус лишь собственные впечатления от событий.

По этой теме на сайт сказано много. Тэг « » – в помощь. А здесь попробую выразить свою, пока толком непроверенную гипотезу о том, как именно скука формируется.

Скуку описывают как состояние неприятное, пассивное и апатичное, словно жизнь вокруг – пуста и бессмысленна. И это не светлая и чистая дзенская пустота, а скорей некое мрачноватое наличие чего-то тягомотного и вымученного.

Можно выделить два типа скуки. Первая – скука кратковременная, связанная с участием в «скучном» событии. Вторая – хроническая, связанная с участием в «скучной» жизни. Оба вида скуки вызваны стопором впечатлений, и выражаются притупленной неудовлетворенностью, но корни у переживаний различаются.

Кратковременная скука

С кратковременной скукой сталкиваются, когда собственное состояние пребывает в плотной зависимости от внешних событий. И вот, если человек с такой зависимостью не может из текущего события выжать ярких впечатлений, то принимается как бы поторапливать происходящее, чтобы скорей подошла очередь чего-то более увлекательного. Поэтому кратковременная скука часто сопровождается нетерпеливым раздражением.

В таком ракурсе скука – это нежелание удовлетворяться тем, что есть, и бессознательная претензия на нечто большее – эдакое детское утверждение в праве на более качественное увеселение.

То есть человек сбрасывает с себя ответственность за собственное настроение, и манипулируя скукой, требует, чтобы развлекали старательней. Все это, разумеется, происходит неявно и даже ненамеренно, а в глубинах души по давней детской привычке. Поэтому и свои претензии сам скучающий может ощущать, как неясный возглас к каким-то абстрактным силам, ответственным за программу событий.

Хроническая скука

С долговременной скукой все сложней, ее природа – глобальней. Она – эдакий зародыш депрессии. Лишает , желаний, а вместе с ними – и сил двигаться и чего-либо добиваться.

Такая скука вызвана подавленными страхами, вместе с которыми блокируются отдельные потоки жизненной энергии. Именно такая блокировка лишает эмоциональной наполненности, приводит к состоянию неудовлетворенности и психического голода по впечатлениям – то бишь к скуке. Стопор происходит внутри, в собственном бессознательном, а человек может убежденно верить, что все дело в бессмысленной, скучной жизни.

Каким бы увлекательным ни было внешнее событие, в депрессивном состоянии все покажется пустым. И напротив, когда на душе легко, даже мытье посуды не вызывает никакой скуки – событие принимается как есть.

И вот, чтобы себя от скуки разморозить и почувствовать смысл и вкус жизни, надо бы обратить пристальное внимание на собственные страхи, стоящие на пути к желаемому. Но смотреть страхам в лицо может оказаться настолько неприятным занятием, что всегда остается искушение себя обвести вокруг пальца, искусственно обесценив желания. Дескать дело-то вовсе не в страхе, а просто достигать чего-то изначально бессмысленно.

Нет никакой разницы, есть смысл в наших желаниях, или его там нет. Главное, что сам процесс преодоления страха (на пути к желаемому) высвобождает психическую энергию, и жизнь перестает казаться скучной и пресной. А желания – всего лишь дополнительный положительный мотив для этого раскрепощения. И здесь вместо интеллектуализации на тему бесплодности всего и вся, достаточно взять и уже хоть что-то по-настоящему попробовать. Скучно не будет.

Если желания блокированы так глубоко, что не ощущаются, достаточно сделать несколько осторожных шагов на встречу страху. Затем еще и еще. Необязательно предпринимать что-то опасное для здоровья. В жизни большинства из нас и без того полно относительно безопасных возможностей, которых мы иррационально боимся. Страх сцены, страх ошибок, большой ответственности, новых знакомств, новых мест, всевозможные личные фобии – чтобы ни было, любой вызов таит в себе дар расширения границ.

Взросление и скука

Как я это вижу, скука – один из механизмов взросления. Когда мы вырастаем из детских развлечений, то естественным образом теряем к ним интерес. И на этапах, когда старые «детские» игры уже не доставляют, а новые еще не раскрылись, может ощущаться та самая нехватка впечатлений – скука. Это значит, что нечто внутри просит большей ответственности – новых более глобальных задач за пределами повседневной колеи.

В этом смысле все, что нас увлекает – это такие игры сегодняшнего этапа душевного развития, включая, карьеру, духовность, отношения, быт, воспитание детей и пр.

Как вариант, для преодоления скуки, необязательно расширять зону комфорта, а можно сделать шаг назад и регрессировать до прежнего этапа – отупеть до стадии вчерашних интересов. Этому делу способствуют монотонные развлечения, где не приходится думать и чутко осознавать: простые компьютерные игры, сериалы, интернет-серфинг, наркотики.

Если деградировать все-таки не хочется, ум, как и тело, необходимо поддерживать в тонусе, обеспечивая новыми задачами. Для постоянного развития необходим постоянный вызов – то самое препятствие, требующее готовности столкнуться со страхом.

Участвовать в новых более зрелых играх может быть и волнительно, и боязно, но стопориться на месте означает обманывать себя, упиваясь болезненной пустотой. Кажется, Абрахам Маслоу где-то сказал, что нереализованный потенциал – чуть ли не главная причина человеческих страданий.

Как бы там ни было, нет такой обязанности – расширять свои границы. Можно и дальше с апломбом парящего над жизнью гения упоенно хандрить и скучать. До поры до времени. Пока не прижмет.

скука

ж. тягостное чувство, от косного, праздного, недеятельного состояния души; томление бездействия. Праздность скуку любит. Прогнать скуку, взяться за дело, либо за безделье. Скука смертная, бешеная. Удавлюсь от скуки. От скуки одуреешь. Со скуки пропадешь. Со скуки, хоть меледу в руки! Забота не съела, так скука одолела. Тоска, грусть, томление горем, печалью. Такая скука в доме, после покойника, что хоть вон бежать! Скука по ком, по чем, желание видеть кого, получить что.

Досада, неудовольствие или докука. Этот гость на всех скуку нагоняет. Докука скука, а миновать нельзя. Скучный, что наводит скуку. Скучная книга. Скучное время, нет забавы, увеселений; одинокое, никого не видишь; ненастная погода, ни в дом, ни из дому; много досады, худых вестей и пр. Ах, скучно мне на чужой стороне, все уныло, все постыло, друга милого нет! песня. Скучный бал, обед. Скучен день до вечера, коли (кому) делать нечего!

О человеке невеселый, смутный, грустный, угрюмый, задумчивый, рассеянный, безучастный, малословный, скучающий. Что скучен, друг? Скучненько ждать, не зная чего, скучновато. Он скучноватый человек, не беседлив. Пришло ныне время скучным-скучнехонькое, грязь и непогодь всех добрых людейот дому отбили! Скучать, жить в скуке, в одиночестве, или в безделье, томиться праздностью; тяготиться положением своим, желать перемены; скучать по ком, по чем, грустить, тосковать или томиться. Что делаете? "Да скучаем помаленьку". Он по дому скучает, по родине. Хорошо в гостях, кому дома скучно. Чего не знаю, по тому и не скучаю. Богатый и не тужит, да скучает. И хлеб по своей стороне скучает (т. е. привозный, портится).

Скучать чем, хворать, болеть. Он головой скучает, по ночам ногами скучает, скудается. Скучать деньгами, скудаться. Доскучали до праздников, или доскучались праздника, насилу дождались. Больной опять заскучал, задумывается. Наскучался там вволю. Чай, я вам наскучил? Не поскучайте с нами, посидите! Прискучило мне это дело. Проскучали день, ждучи вестей. Соскучился я дома. Скучить или скучить, скулить, скугорить, говор. о собаке, визжать, выть и лаять неугомонно, скучая, требуя чего. Щенок взаперти скучит. Собаки скучат перед окнами, не к добру.

Наскучить, прискучить, надоесть. Что скоро скучит, то скоро научит. Скучиться, безличн. соскучиться, скучать. Мне скучилось, или я скучаю. Скучание, состояние скучающего, соскучившегося. Скучник малорос. растене Сатраnula glomerata, приточник, приточная (ошибч. примочная), синий зверобой. Скучливый, кто легко скучает, склонен ко скуке, не умеет заняться сам, ждет забав от других, либо:

непостоянный, нетерпеливый, которому все вскоре надоедает, кто ищет новых занятий и потех.

О собаке, которая скучает без людей, без хозяина, и часто скучит, воет. Она скучлива, он брюзглив, так и невеселое житье в доме! Девушка работать скучлива, что ни начнет, то опять бросит, да за новое! Скучливость, свойство, качество скучливого.

Толковый словарь русского языка. Д.Н. Ушаков

скука

скуки, мн. нет, ж.

томление, тягостное душевное состояние от безделья, отсутствия занятий или от отсутствия интереса к окружающему. Какая скука с больным сидеть и день и ночь, не отходя ни шагу прочь! Пушкин. - Ну, довольно, ямщик! Разогнал ты мою неотвязную скуку! Некрасов. Чувство скуки ему незнакомо. Чехов. Ах, это была жизнь - не дрема да скука! А. Н. Толстой. Он скуки одуреешь. Даль. Со скуки пропадешь. Даль. Рассказывать сказки скуки ради. Скука смертная.

То, что наводит томление, тягостное состояние (разг.). У них всегда ужасная скука.

Толковый словарь русского языка. С.И.Ожегов, Н.Ю.Шведова.

скука

Томление от отсутствия дела или интереса к окружающему. Томиться скукой. С. одолела кого-н. Нагонять скуку на кого-м. Разогнать скуку.

Отсутствие веселья, занимательности (разг.). На вечеринке была ужасная с. * От скуки на все руки (разг. шутл.) - говорится о том, кто за все берется, все умеет.

увел. скучища, -и, ас. (ко 2 знач.). СКУКОЖИТЬСЯ см. кукожиться .

Новый толково-словообразовательный словарь русского языка, Т. Ф. Ефремова.

скука

Тягостное душевное состояние, вызываемое отсутствием дела, интереса к окружающему.

Уныние, тоска, царящие где-л., вызываемые однообразием обстановки, отсутствием дела, интереса к окружающему.

Википедия

Скука

Скука - вид отрицательно окрашенной эмоции или настроения; пассивное психическое состояние, характеризующееся снижением активности, отсутствием интереса к какой-либо деятельности, окружающему миру и другим людям. Скука, в отличие от апатии, сопровождается раздражительностью и беспокойством.

Примеры употребления слова скука в литературе.

Вот почему Аарон еще в детстве поклялся убраться подальше от религиозных проповедей отца и летаргической скуки захолустной Артемиды.

Скуки ради я считал мгновения от вспышки до грома, автострада же продолжала гудеть - ничто не в силах было остановить движение.

Что за унылое занятье - От скуки письма сочинять, Чтоб кто-то мог по ним создать Себе наглядное понятье О том, где был, куда глядел Их адресант, и что он ел Тому дней десть на обед?

От скуки иногда пытаются матросы Ловить огромных белых птиц морей: Беспечны спутники -- красавцы альбатросы -- Над горькой бездною скользящих кораблей.

Расписывали мучительные поиски этого антитела, инъекции галлонов вируса в бока готовых к услугам собак, которые не страдают насморком и потому со скукою , но покорно переносят испытания, - и, наконец, успех!

Либерал сороковых и пятидесятых годов, вольнодумец и атеист, он, от скуки может быть, а, может быть для легкомысленной потехи, принял в этом деле чрезвычайное участие.

И надобно же, чтоб всякая площадь оглашалась их речами, чтоб на всяком пиршестве наводили скуку пустословие и безвкусие, чтоб всякий праздник делался непраздничным и полным уныния, а при всяком сетовании искали утешения в большем зле -- в предложении вопросов, чтоб во всяком женском тереме -- этом убежище простодушия -- нарушалось спокойствие и поспешностью в слове похищался цвет стыдливости!

Здесь нам помогут и скука , и отчаяние, и даже безволие, при том, однако, условии, что мы испытываем их до конца, проживаем до того момента, когда, уже рискуя им поддаться, воспрянем и преобразим их в помощников нашей жизненной силы.

Та же растянутость фронта в одну сплошную линию, то же отсутствие стратегических резервов, та же скука от безделья в штабах, удаленных от фронта на десятки и сотни километров.

При других обстоятельствах Бивен наверняка бы не согласился стать конфидентом незнакомца, но теперь одиночество, жара и навеянная прежним поведением компаньона скука , а также некоторая неуверенность в том, как тот воспримет отказ, заставили его выжать положительный ответ.

Но этими судами управляли потрепанные штормами люди, вынужденные неделю за неделей и месяц за месяцем сносить постоянный холод и постоянную сырость, соленую пищу, бесконечный изматывающий труд, скуку блокадного флота.

Пан кавалер, - холодно прервал его князь Богуслав, - я у тебя в руках, ты можешь убить меня, но об одном прошу тебя: не нагоняй ты на меня скуку !

Все, казалось, удивлялись этой бессмысленной жестокости - лишить матросов их любимца, который в течение двух лет плавания доставлял им столько развлечений среди однообразия и скуки судовой жизни и был таким добрым, ласковым и благодарным псом, платившим искренней привязанностью за доброе к нему отношение людей, которое он, наконец, нашел после нескольких лет бродяжнической и полной невзгод жизни на улицах Кронштадта.

В Саванне Скарлетт был оказан самый радушный прием, но какая скука сидеть смирненько с этими стариками -- Джеймсом и Эндрю и их дренами -- и слушать, как они вспоминают былое, которое ничуть не интересовало Скарлетт!

Действительно, с этого дня Валтасар плохо скрывал томившую его скорбь и скуку .

В 1990 году, когда Джеймсу Данкерту (James Danckert) было 18 лет, его старший брат Пол попал в аварию, врезавшись на своём автомобиле в дерево. Его извлекли из покорёженного кузова с многочисленными переломами и ушибами. К сожалению, не обошлось и без черепно-мозговой травмы.

Период реабилитации был очень долгим и сложным. До аварии Пол был барабанщиком и очень любил . Однако даже после того, как его сломанное запястье зажило, у него не возникло совершенно никакого желания взять в руки палочки и начать играть. Это занятие больше не приносило ему удовольствия.

Раз за разом Пол жаловался своему брату на то, что ему безумно скучно. И дело было не в приступах посттравматической . Просто теперь вещи, которые он раньше любил всей душой, не вызывали в нём абсолютно никаких эмоций, кроме глубокого разочарования.

Несколько лет спустя Джеймс начал учиться на клинического нейропсихолога. В ходе обучения он обследовал около двадцати человек, которые получили черепно-мозговые травмы. Думая о своём брате, Данкерт расспрашивал их о том, ощущают ли они скуку. Все двадцать человек, принимавших участие в исследовании, ответили положительно.

Этот опыт очень помог Данкерту в дальнейшей карьере. Сейчас он работает когнитивным нейробиологом в Университете Ватерлоо, расположенном в Канаде. Это место знаменито тем, что именно здесь учёные впервые начали заниматься серьёзным исследованием скуки.

Научное сообщество и скука

Считается, что универсального и общепринятого толкования понятия «скука» пока не выведено. - это не просто разновидность депрессии или апатии. Эти слова нельзя считать синонимами.

Учёные предпочитают давать слову «скука» следующее определение.

Скука - это особое психическое состояние, пребывая в котором, люди жалуются на отсутствие даже минимальной мотивации и интереса к чему-либо.

Проводилось немало исследований, посвящённых скуке. К примеру, выяснилось, что именно она является одной из причин, провоцирующих , наряду с депрессией и повышенной тревожностью.

Ещё одно исследование было посвящено изучению взаимосвязи скуки и поведения человека за рулём. Выяснилось, что люди, подверженные скуке, ездят с гораздо большей скоростью, чем все остальные участники. Кроме того, они медленнее реагируют на отвлекающие факторы и опасность.

Кроме того, в 2003 году был организован опрос среди американских подростков, большинство из которых утверждало, что им частенько бывает скучно. Как выяснилось позже, такие подростки были более склонны к тому, чтобы в раннем возрасте начать курить и употреблять наркотики и алкоголь. Исследования коснулись и вопросов образования.

Успеваемость учеников напрямую связана с тем, испытывают они скуку или нет. Скука - это проблема, требующая повышенного к себе внимания.

Дженнифер Фогель-Волкатт (Jennifer Vogel-Walcutt), подростковый психолог

Учёные пытаются понять, как скука влияет на наш мозг, каким образом сказывается на и как влияет на наш самоконтроль. «Необходимо основательно изучить явление скуки, прежде чем делать какие-то конкретные выводы», - уверен Шейн Бенч (Shane Bench), психолог, занимающийся исследованием скуки в лаборатории Техасского университета.

Людей, интересующихся вопросами скуки, становится всё больше и больше. Генетики, философы, психологи и историки начинают активно объединяться для того, чтобы совместно работать над её изучением. В мае 2015 года Варшавский университет организовал целую конференцию, на которой обсуждались темы, связанные со скукой, социальной психологией и социологией. Кроме того, чуть позже, в ноябре, Джеймс Данкерт собрал порядка десяти исследователей из Канады и США на тематический семинар.

История изучения скуки

Своеобразным началом изучения скуки можно считать 1885 год, когда британский эрудит Фрэнсис Гальтон (Francis Galton) опубликовал небольшой доклад, посвящённый тому, как беспокойно и невнимательно вели себя слушатели, присутствовавшие на научном собрании.

С тех пор прошло уже довольно много времени, а темой скуки интересуется сравнительно небольшое количество людей. Джон Иствуд (John Eastwood), психолог из Университета Торонто, убеждён, что так происходит потому, что скука кажется всем довольно тривиальной вещью, на которую не стоит обращать пристального внимания.

Положение вещей начало меняться, когда в 1986 году Норман Сандберг (Norman Sundberg) и Ричард Фармер (Richard Farmer) из Орегонского университета показали всему миру способ, с помощью которого можно измерять скуку. Они изобрели особую шкалу, с помощью которой можно было определять уровень скуки, не задавая испытуемым вопроса «Вам скучно?»

Вместо этого необходимо было подтвердить или опровергнуть следующие утверждения: «Кажется ли вам, что время течёт слишком медленно?», «Чувствуете ли вы, что задействуете не все свои возможности, когда работаете?» и «Легко ли вы отвлекаетесь?» Они были сформулированы Сандбергом и Фармером на основе опросов и интервью, в которых люди рассказывали о том, что чувствуют, когда им скучно. После того как опрашиваемые давали ответы, каждому выставлялась оценка в баллах, по которой и определялась степень подверженности скуке.

Шкала склонности к скуке Сандберга и Фармера стала отправной точкой, с которой начался новый виток исследований. Она послужила прототипом для возникновения других видов шкал, а также стала невероятно полезна и в других прикладных науках, помогая связать скуку с такими вещами, как психическое здоровье и .

Однако у предложенной шкалы скуки имелись и существенные недостатки. По мнению Иствуда, этот показатель напрямую зависит от самооценки человека и поэтому очень субъективен, что портит чистоту эксперимента. Кроме того, шкала измеряет только уровень восприимчивости к скуке, а не интенсивность этого чувства. Неточность понятий и определений всё ещё создаёт некоторую путаницу среди учёных.

Работа над улучшением шкалы скуки идёт до сих пор. В 2013 году Иствуд занялся разработкой шкалы многомерного состояния скуки, которая включает в себя 29 утверждений о различных ощущениях. В отличие от шкалы Сандберга и Фармера, шкала Иствуда измеряет состояние опрашиваемого в текущий момент времени. С её помощью можно установить, что чувствует человек прямо сейчас.

Однако, прежде чем измерять уровень скуки, исследователи должны были убедиться, что участники эксперимента действительно её испытывают. А это уже совершенно другая задача.

Самое скучное видео в мире

В психологии уже на протяжении многих лет одним из самых действенных способов создания у человека определённого настроения считается просмотр тематических видеороликов. Есть специальные видео, которые стимулируют у человека возникновение таких эмоций, как радость, гнев, печаль, сочувствие. Именно поэтому Коллин Меррифилд (Colleen Merrifield), занимаясь написанием своей диссертации, решила создать видео, которое было бы настолько скучным, что доводило бы людей .

В видео происходит следующее: двое мужчин находятся в абсолютно белой комнате без окон. Не произнося ни единого слова, они берут одежду из огромной кучи и развешивают её на верёвки - куртки, рубашки, свитеры, носки. Секунды тикают: 15, 20, 45, 60. Мужчины развешивают одежду. Восемьдесят секунд. Один из мужчин берёт прищепку. Сто секунд. Мужчины продолжают вешать одежду. Двести секунд. Триста секунд. И снова без изменений - мужчины развешивают одежду. Видео зациклено таким образом, что больше ничего не происходит. Его общая продолжительность составляет 5,5 минуты.

Неудивительно, что люди, которым Меррифилд показывала видео, сочли его невообразимо скучным. Тогда она решила попытаться изучить, как скука влияет на способность сосредотачиваться и фокусировать внимание.

Меррифилд просила участников выполнить классическую задачу на : необходимо было наблюдать за световыми пятнами, которые появлялись и исчезали на мониторе. Всё это специально длилось невероятно долго. Результат превзошёл ожидания: эта задача оказалась во много раз скучнее, чем самое скучное видео. Более половины испытуемых не смогли с ней справиться.

Это не было неожиданностью. Во многих прошлых исследованиях учёные также просили участников эксперимента выполнять какие-то монотонные действия вместо того, чтобы смотреть видео. Для того чтобы человек начал скучать, его просили, к примеру, заполнять одинаковые бланки, выкручивать или закручивать гайки. Сравнивать результаты разных исследований было довольно проблематично, потому что отсутствовал единый стандартизированный подход к методам стимулирования скуки. Невозможно было выяснить, чьи результаты верны, а чьи - нет.

В 2014 году исследователи из Университета Карнеги - Меллона в Питтсбурге, штат Пенсильвания, опубликовали , в которой попытались начать процесс стандартизации. Они выделили три группы действий, которые чаще других вызывают у людей скуку:

• повторяющиеся физические задачи;
• простые мыслительные задачи;
• просмотр и прослушивание особых видео- и аудиозаписей.

Исследователи использовали шкалу многомерного состояния скуки Иствуда, чтобы определить, насколько сильно каждая из выполняемых задач заставляла испытуемых скучать и не вызывала ли она у них какие-то ещё эмоции. Всего было шесть на редкость унылых задач. Самая скучная состояла в том, чтобы бесконечно кликать мышкой, поворачивая иконку на экране на пол-оборота по часовой стрелке. После этого было решено больше не показывать специальные видео для того, чтобы вызывать у людей скуку, а использовать вместо этого обыкновенные поведенческие задачи.

Скука и самоконтроль

Многие учёные связывают возникновение скуки с дефицитом . Чем лучше вы умеете отвечать за свои поступки, тем меньше вы склонны к спонтанным проявлениям скуки. Именно поэтому исследователи часто связывают предрасположенность к скуке и склонность к таким вредным привычкам, как азартные игры, алкоголизм, курение и переедание.

Следует ли из этого, что скука и отсутствие самоконтроля - это взаимосвязанные вещи? Учёные пока не берутся ответить на этот вопрос. Приводя в качестве примера людей, у которых была черепно-мозговая травма, Данкерт предполагает, что в их системе самоконтроля произошёл сбой. Именно поэтому они начинают вести себя чрезмерно импульсивно и зачастую обзаводятся уймой . Это учёный успел заметить, наблюдая за своим братом.

Однако на протяжении нескольких лет брат Данкерта активно боролся с проблемами самоконтроля и практически перестал жаловаться на скуку, попутно возродив свою любовь к музыке. Поэтому у исследователей есть все основания полагать, что скука и самоконтроль могут зависеть друг от друга, но фактов и доказательств пока недостаточно.

Скучные планы на будущее

Несмотря на некоторую неразбериху в понятиях и отсутствие стандартизации, исследователи, занимающиеся вопросами изучения скуки, считают, что фундамент уже заложен. К примеру, поиск самого определения понятия «скука» считается важной частью процесса её изучения. Разные исследователи выделяют различные типы скуки. Немецкие учёные насчитали целых пять и выяснили, что склонность к какому-либо типу зависит от личностных характеристик человека.

Учёные также уверены, что есть такая группа людей, которая будет работать не покладая рук, лишь бы только не скучать. Иногда такие люди готовы выбирать крайне странные и даже неприятные занятия ради того, чтобы избежать скуки. Эта гипотеза основана на исследованиях, которые показали взаимосвязь между склонностью к риску и предрасположенностью к скуке.

Первое исследование было таким: участников просили сесть на стул в абсолютно пустой комнате и в течение 15 минут ничего не делать. Некоторые участники были готовы даже получать небольшие удары током, только бы не оставаться наедине со своими мыслями. Проводилось ещё несколько усовершенствованных экспериментов с этой же комнатой. В одном у участников был неограниченный доступ к сладостям, однако для того, чтобы получить их, необходимо было вытерпеть удар током. Когда участникам эксперимента становилось скучно, они предпочитали скорее испытать боль, чем сидеть на стуле и ничего не делать.

Группа исследователей во главе с психологом Райнхардом Пекруном (Reinhard Peckrun) из Мюнхенского университета в Германии в течение года наблюдала за поведением 424 студентов. Они просматривали их оценки, документировали результаты экзаменов и измеряли уровень скуки. Команда обнаружила некоторую циклическую закономерность, в соответствии с которой у всех студентов наблюдались периоды, когда им было скучно. И именно тогда было замечено значительное снижение внутренней студентов и показателей их успеваемости. Такие периоды возникали на протяжении года и не зависели от пола и возраста студента и его интереса к предметам. Учёные предположили, что студентам нужно что-то, что помогло бы им преодолеть скуку.

Сэй Шатц (Sae Schatz), директор компании, которая занимается разработкой учебных пособий и образовательных инструментов для министерства обороны США, приводит в качестве доказательства один интересный пример с компьютерной системой, которая обучала студентов физике. Система была запрограммирована таким образом, что должна была оскорблять всех, кто неправильно отвечал на вопрос, и саркастически хвалить тех, кто давал верные ответы. Такой необычный подход к обучению стимулировал учеников добиваться лучшего

Почему становится скучно и почему это важно.

Скука – свидетельство временного пребывания в состоянии незаинтересованности в чем-либо происходящем.

Нам не нравится скука. С ней не комфортно, но она обыденная. Каждый из нас испытывал скуку, но теперь, когда есть facebook, twitter, youtube мы всегда знаем, как развеять ее.

Физическая боль, тошнота – тоже некомфортные ощущения, но они вызываются вещами, которые для нас опасны. В то время скука возникает, когда вы просто не заинтересованы во внешнем и во внутреннем мире ваших мыслей. Вы просто наедине с самим собой.

Если сама по себе жизнь имела бы смысл, не существовало бы такой вещи как скука, и тогда одно лишь существование наполняло и удовлетворяло нас.
- Артур Шопенгауэр

Скука – самая грандиозная из человеческих эмоций. Она выражает тот факт, что человеческий дух в определенном смысле больше самой вселенной. Скука – выражение глубокого отчаяния и невозможности найти что-либо, что могло бы удовлетворить безграничные потребности души.
- Джакомо Леопарди

На первый взгляд скука кажется обыденной и несерьезной, а признание того, что ты ее испытываешь – оскорбительным. Ясно одно: скука – это не скучно.

Когда нам скучно, активность мозга снижается лишь всего на 5%! МРТ-исследование головного мозга во время скуки показывает увеличение активности в областях, ответственных за обращение к автобиографической памяти, постижению мыслей и чувств других людей, а также за обдумывание гипотетических событий, т.е. за воображение.

Это навязчивое состояние помогает нам подумать о себе, заметить то, что упускали из виду и получить достаточный заряд для продуктивных действий, которые, в противном случае, мы бы отложили (например: письмо, решение головоломок или игры).

Это значит, что хроническая скука может быть проявлением работы организма в целом.

Последствия хронического чувства скуки

• Частое нервное напряжение.
• Алкогольная/наркотическая зависимость (именно из-за скуки многие люди не могут бросить пить/курить. Если им это удается, то только на время, затем возвращаются к вредным привычкам вновь).
• Неумение переносить длительные поездки, встречи, даже отдых (желание поскорее вернуться к работе).
• Неумение сосредоточиться.
• Неумение расслабляться, хроническая усталость.
• Болезненная тяга к покупкам, шоппинг.
• Перегруженность мозга множеством задач, «информационным мусором».
• Чувство беспокойства.
• Апатия и тоска в отсутствии активности.
• Пресыщение жизнью.

Как следствие, неправильный жизненный выбор, утрата возможностей, ложные цели и устремления, несчастье и неумение получать удовольствие от жизни.

Головному мозгу требуется воздействие, чтобы быть здоровым, при этом нагрузка должна быть адекватной. Стимуляция, с помощью которой человек может оптимально работать, сосредоточившись, психологи называют потоком .

Поток, потоковое состояние - психическое состояние, в котором человек полностью включён в то, чем он занимается, и характеризуется деятельным сосредоточением, полным вовлечением и нацеленностью на успех в процессе деятельности. Концепция потока предложена Михаем Чиксентмихайи. В неё входят также практические рекомендации для вхождения в потоковое состояние.

Если вам интересна тема потока, то лучше этой книги нет! Можно посмотреть на ОЗОНе .

При недостаточном уровне стимуляции мозг начнет действовать в надежде найти хоть что-нибудь и где-нибудь.

Ничто не ускоряет атрофию головного мозга больше, чем пребывание в неподвижном состоянии в одной и той же обстановке. Монотония ослабляет нашу дофаминовую систему и систему внимания, которые важны для поддержания пластичности мозга. Разнообразие и стимуляция поддерживают нейрогенез (образование новых клеток мозга), а также могут продлить жизнь уже существующих клеток в определенных участках мозга.
- Норман Дойдж, автор книги «Пластичность мозга»

Монотония (от греч. monos - один, единый и tonos - напряжение, ударение) - это функциональное состояние сниженной работоспособности, возникающее в ситуациях однообразной работы с частым повторением стереотипных действий в обыденной внешней среде.

Чтобы избежать недостатка воздействия, мозг может создать свои собственные стимуляции – галлюцинации. Они могут быть вызваны у любого человека, если мозгу не хватает этого вокруг.

Возьмем, например, эффект «бесконечного поля зрения» или “ganzfeld effect” – это когда подвергнутые белому шуму и постоянному монохроматическому свету люди начинают сходить с ума, приходят галлюцинации. Эффект может быть вызван половинками шарика для пинг-понга, зафиксированными на глазах, и радио, настроенным на «белый шум».

Ganzfeld Phenomena – средство надежного и быстрого достижения глубокой релаксации. Механизм его до конца непонятен. Есть предположение, что когда мозг сталкивается с бесконечным полем зрения, лишенным каких-либо контрастных деталей, то зрительный анализатор отключается, а мозг переходит на «любование» самим собой. В результате значительно «тормозится» логическое полушарие мозга (обычно – левое), которое не способно взаимодействовать с бесконечностью, – это прерогатива гештальт полушария (обычно правого) .

В домашних условиях повторять не стоит – только под наблюдением специалистов!

Длительный недостаток активности, является также наказанием, применяемым для преступников (в частности, одиночное заключение). Согласно зафиксированному случаю, рекорд самого длительного отсутствия социальных контактов удерживается Томасом Сильверстальном. Он находится в одиночной камере с 1983 года.

Простая скука – это та, которую вы ощущаете, когда ждете самолет в аэропорту или слушаете неинтересную лекцию. Это не заболевание и не настроение – это эмоция.

Колесо эмоций Роберта Плутчика – отличный способ продемонстрировать это.

Колесо состоит из восьми базовых эмоций, расширенных в порядке интенсивности. Скука позиционируется как легкая версия отвращения.

Создания, испытывающие эмоции, часто вынуждены делать или не делать более сложные вещи, чем просто есть, пить, спать и размножаться. Например, строить дружбу, извиняться, любить безоговорочно и планировать будущее.

Скука – это эмоция, которая защищает нас. Монотонно выступающий лектор, изнуряющее ум задание и перегруженность однообразием – все это не является грязным или ядовитым. Просто недостаточно стимулирует нас. Скука заставляет нас делать что-то новое, получать свежую обратную связь.