Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Только мы - лицо нашего Времени.
Рог времени трубит нами в словесном
искусстве.
В. Маяковский.
Начало XX века - время небывалого подъ-
ема русской поэзии, время, характеризую-
щееся появлением многих художественных
направлений - как продолжающих традиции
отечественной классики, так и модернистских.
К последним, несомненно, относится и футу-
ризм (от латинского тгйигит; дословно озна-
чает «будущее»).
Первоначально футуризм зародился в
Италии. Его первым теоретиком и практиком
был писатель Ф.Маринетти. Опубликован-
ный им в 1909 году «Манифест футуризма»
стал программным изложением эстетичес-
ких принципов нового направления. Новое
искусство должно быть устремлено в буду-
щее, именно ему принадлежит завтрашний
день. Его сторонники ратовали за отказ от
достижений культуры прошлого, за поиски
новых художественных средств, языковых
приемов. Футуризму свойственны резко вы-
раженные формалистические черты: забо-
та об увеличении «словаря в его объеме»,
«словоновшество», создание нового синтак-
сиса. Но при этом ему не чужды открыто со-
циальное содержание, революционный па-
фос, протест против тех «мерзостей жизни»,
которые несла современная им действитель-
ность.
Из недовольства традиционным искусст-
вом, по словам Маяковского, родился россий-
ский футуризм. Развивался он своим, неза-
висимым от европейского, путем. У русских
футуристов не было единой творческой орга-
низации, но у них было все же одна художест-
венно-эстетическая платформа. Их идейным
манифестом можно назвать сборник «Поще-
чина общественному вкусу», вышедший в
1912 году. Его основные положения: во-пер-
вых, сбросить « а, Достоевского, Тол-
стого и проч. с парохода современности»; во-
вторых, признать право поэта на «увеличе-
ние словаря в его объеме произвольными и
производными словами».
Футуристы утверждали приоритет формы
над содержанием; главное в художественном
творчестве - поиски новых формальных при-
емов, цель поэзии - самоценное, «самовитое»
слово.
Новое течение взяло на себя роль рево-
люционного искусства. В качестве такового
оно предложило следующие принципы: ан-
тиэстетизм, поэтизация уродливого и безоб-
разного, эпатаж публики, демонстративный
цинизм и нигилизм. Эти принципы футурис-
ты развивали не только в своем творчестве,
но и в образе жизни. Отсюда - экстрава-
гантные костюмы (к примеру, желтая кофта
Маяковского), разрисованные лица, нелепые
аксессуары, нарочитая грубость в обращении
с публикой. Вызывающим было и оформле-
ние их сборников, начиная от заголовков и
заканчивая грязно-серой дешевой бумагой.
Вывести буржуазную публику из состояния
равновесия - такую цель ставили перед со-
бой футуристы.
Творчество молодого Маяковского нераз-
рывно связано с футуризмом. Вместе с Д. Бур-
люком, В. Хлебниковым, А. Крученых он
участвовал в создании сборника «Пощечина
общественному вкусу», выступал на футу-
ристических вечерах-диспутах, писал крити-
ческие статьи, печатался в футуристических
изданиях того времени. Экспериментальный
поиск Маяковского во многом определялся
художественными установками футуризма; это
касается основных тем, поэтических средств,
языка его произведений.
На одном из поэтических вечеров автор
так определил красоту: «Это живая жизнь
городской массы, это - улицы, по которым
бегут трамваи, автомобили, отражаясь в зер-
кальных окнах и вывесках». И именно такую
красоту воспевает поэт. Для него существует
только один пейзаж - городской, В этом от-
ношении особенно красноречивы заголовки его
стихов: «Порт», «Уличное», «Вывескам», «Теа~
тры», «Адище города». При этом картины го-
родской жизни поражают откровенным на-
турализмом, грубостью: «Улица провалилась,
как нос сифилитика» или: «А с неба смотрела
какая-то дрянь». А вот так, по Маяковскому,
выглядит ночной пейзаж:
Будет луна.
Есть уже
немножко.
А вот и полная повисла в воздухе.
Это Бог, должно быть,
дивной серебряной ложкой
роется в звезд ухе.
Примитивно-поэтическому описанию пер-
вой части автор противопоставляет усложнен-
но-прозаическое объяснение.
В этих и других строках - демонстратив-
ный антиэстетизм, стремление поразить чита-
теля, столь свойственные футуристическому
искусству. Поэт отстаивает право смотреть на
мир по-своему. Он пишет:
А за солнцами улиц где-то ковыляла
никому не нужная, дряблая луна.
Ночные огни города именуются солнцем, в
то время как подлинное светило объявляется
ненужным и - «дряблым». Применить подоб-
ный эпитет к воспетой в веках луне - это ли
не вызов всей предшествующей поэзии?
В стихотворении «А вы могли бы?» герой
обращается к читателям:
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
Он - поэт, он - «право имеет» творить
по своим законам. А «они» - они «ничего не
понимают»:
Сумасшедший!
Рыжий!
«Им» адресует поэт свое резкое «Нате»:
А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется -
и вот
я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам.
Для произведений Маяковского свойст-
венно острое социальное звучание - антиво-
енное, революционное. «Долой ваши любовь,
искусство, религию, строй!» - провозглаша-
ет поэт в четырех частях поэмы «Облако в
штанах».
Листочки.
После строчек лис -
точки.
Это стихотворение Маяковский не без вы-
зова назвал «Исчерпывающей картиной весны».
Так автор с помощью футуристской словес-
ной живописи рисует весенний пейзаж. Ма-
яковский, занимаясь формальным поиском,
произвольно делит слова на слоги, наруша-
ет привычную конструкцию стихотворной
строки. Он часто прибегает к различным при-
емам звукописи («а с севера - снега седей»;
«отравим кровью воды Рейна»; «стихами ве-
леть истлеть ей»}. Он ломает правила грам-
матики:
Где роза есть нежнее и чайнее?
Или:
Душу вытащу,
растопчу,
чтоб большая!
Своего рода визитной карточкой Маяков-
ского можно считать неологизмы. Словотвор-
чество поэта, несомненно, имеет своим исто-
ком поэтику футуристов. В его стихах -
«адище города», «земли отощавшее лонце»,
«декабрый вечер».
Художественные метафоры и сравнения
автора часто усложнены и требуют особо
тщательного прочтения, расшифровки:
Если б быть мне косноязычным,
как Дант
или Петрарка!
Душу к одной зажечь!
Парадоксальность первой части «снима-
ется» во второй: талант и любовь героя так
велики, что к ним не применимы обыкновен-
ные земные мерки.
Оценивая творчество Маяковского, не сле-
дует отрицать влияние футуризма на эстети-
ку автора. Именно это направление во мно-
гом сформировало будущего «лирика и три-
буна». Пафос революционного обновления,
поэзия индустриального города, вызов бур-
жуазному быту, с одной стороны, и активный
поиск новых художественных форм - с дру-
гой, - вот то, что унаследовал в своем твор-
честве поэт от идей и методов футуризма. Го-
ды, на протяжении которых он был связан
с этим направлением, стали для него годами
учения, формирования поэтического мас-
терства, литературного кредо, по законам
которого развивалось его дальнейшее твор-
чество.

В 1912г., вступив на литературную стезю, Маяковский оказался в кругу молодых ниспровергателей, отрицавших старое искусство, старую культуру и вообще все старое. Именовали они себя футуристами. Давид Бурлюк, лидер этого направления, так провозглашал его идеи: "Мы революционеры искусства. Мы всюду должны нести протест и клич "Сарынь на кичку!" Нашим наслаждением должно быть отныне эпатированье буржуазии... Больше издевательства над мещанской сволочью! Мы должны разрисовать свои лица, а в петлицы, вместо роз, вдеть крестьянские ложки. В таком виде мы пойдем гулять по Кузнецкому и станем читать стихи в толпе..." (31; 89).

Если судить по отзыву Д.Бурлюка, данному в письме В.Каменскому, по внутреннему состоянию и складу характера провозглашенным принципам футуризма наиболее соответствовал Маяковский: "Этот взбалмошный юноша - большой задира, но достаточно остроумен, а иногда сверх. Дитя природы, как ты и мы все. Находится Маяковский при мне постоянно и начинает писать хорошие стихи. Дикий самородок, горит самоуверенностью. Я внушил ему, что он - молодой Джек Лондон. Очень доволен. Приручил вполне, стал послушным: рвется на пьедестал борьбы" (17; 469).

О том, как юный поэт "рвался на пьедестал борьбы" и какие это приобретало порой формы выражения, дает некоторое представление воспоминание Б.Лифшица, повествующее о том, как они с Маяковским однажды посетили столовую для вегетарианцев:

"Цилиндр и полосатая кофта сами по себе врывались вопиющим диссонансом в сверхдиетическое благолепие этих стен, откуда даже робкие помыслы о горчице были изгнаны как нечто греховное. Когда же Маяковский встал наконец из-за стола и, обратясь лицом к огромному портрету Толстого, распростершего над жующей паствой свою миродержавную бороду, прочел во весь голос - не прочел, а рявкнул, как бы отрыгаясь от вегетарианской снеди, незадолго перед тем написанное восьмистишие:

В ушах обрывки теплого бала,

А с севера снега седей -

Туман, с кровожадным лицом каннибала,

Жевал невкусных людей.

Часы нависали как грубая брань,

За пятым навис шестой.

А с неба смотрела какая-то дрянь

Величественно, как Лев Толстой,-

мы оказались во взбудораженном осином гнезде.

Разъяренные пожиратели трав, забыв о заповеди непротивления злу, вскочили со своих мест и, угрожающе размахивая кулаками, обступали нас все более и более тесным кольцом.

Не дожидаясь естественного финала, Маяковский направился к выходу" (27а).

Впрочем, такое поведение было свойственно не одному Маяковскому, а всем футуристам. Их поэтические выступления, посещение кафе или даже простой выход в город нередко сопровождались скандалами, искусственным эпатажем публики. Вот один из подобных эпизодов, зафиксированный В.Шкловским:

"Выступали акмеисты, потом кто-то из футуристов сказал про Короленко, что он пишет серо.

Аудитория решила нас бить.

Маяковский прошел сквозь толпу, как раскаленный утюг сквозь снег. Крученых шел, взвизгивая и отбиваясь галошами (...).

Я шел, упираясь прямо в головы руками налево и направо, был сильным, - прошел" (52; 72).

Газетные публикации тех лет подтверждают, что эпатаж публики был одним из основных принципов футуристов. Одна из харьковских газет так описывала появление футуристов в городе: "Вчера на Сумской улице творилось нечто сверхъестественное: громадная толпа запрудила улицу. Что случилось? Пожар? Нет. Это среди гуляющей публики появились знаменитые вожди футуризма - Бурлюк, Каменский, Маяковский. Все трое в цилиндрах, из-под пальто видны желтые кофты, в петлицах воткнуты пучки редиски..." После первого выступления футуристов в Харькове газета отмечала: "... верзила Маяковский, в желтой кофте, размахивая кулаками, зычным голосом "гения" убеждал малолетнюю аудиторию, что он подстрижет под гребенку весь мир, и в доказательство читал свою поэзию: "Парикмахер, причешите мне уши". Очевидно, длинные уши ему мешают" (17; 478).

Эта же тенденция - вызывающее противопоставление себя толпе, публике, аудитории, посетителям кафе - найдет впоследствии наиболее сильное воплощение в стихотворениях "Нате!", "Вам!"

Таким образом, можно заметить, что истоки поэтической эстетики и эстетики поведения Маяковского восходили к программным принципам и установкам русских футуристов. Для них важно было не зависеть от стереотипов, от традиций; создавать новое искусство без оглядки на авторитеты и установившиеся законы, а если они мешают - сбросить весь этот "хлам" с парохода современности. Так они расчищали свой "пароход" от Пушкина, Толстого, Достоевского вплоть до Блока и Андрея Белого.

Такое безоглядное отрицание культуры прошлого ничего хорошего не предвещало, однако, не обошлось и без положительного результата. Свободное обращение со словом, ритмом, рифмой, образом дало неожиданный эффект: Маяковскому удалось обновить и обогатить русскую поэзию, дать ей сильнейший импульс для дальнейшего развития.

Раннее творчество. Образ лирического героя

Мы настолько привыкли, что стих Маяковского является нам "весомо, грубо, зримо", что даже представить себе не можем, что лирический герой поэта может быть добрым и нежным. Вспомним его "Послушайте!" (1914), стихотворение с каким-то расслабленным ритмом, в котором рифма почти не ощущается. И начинается оно по-ребячьи непосредственно, словно окликнули вас на улице и не стихами, а прозой:

Послушайте

Ведь если звезды зажигают -

значит - это кому-нибудь нужно?

Значит - кто-то хочет, чтобы они были?

Значит - кто-то называет эти плевочки

жемчужиной?..

И вот перед нами разворачивается незатейливая картина: идут двое - он и она. Он - тихий и робкий. И еще - добрый. Она... Она - пугливая. Ей боязно оттого, что кругом темно. И она идет, поеживаясь от страха, боясь даже оглянуться по сторонам: а вдруг там страшное что-то...

Впрочем, в стихотворении нет всего этого, в нем лишь брошен экономный штрих: герой говорит "кому-то". Кому? И здесь уже срабатывает фантазия читателя. Каждый по-своему дорисовывает в воображении представленную поэтом картину, придавая ей законченность либо любовного, либо чисто философского сюжета. После вступительных, звучащих риторически вопросов, говорится о действиях героя:

И, надрываясь

в метелях полуденной пыли,

врывается к богу,

боится, что опоздал,

целует ему жилистую руку,

чтоб обязательно была звезда! -

клянется -

не перенесет эту беззвездную муку!..

Ну, как можно было не внять такой отчаянной просьбе, такой мольбе? И Бог придумал звезды, зажег и рассыпал по всему небу, чтобы там, на далекой земле, девочка не боялась темноты...

А юноша как будто и не осознает того, что он стал инициатором явления вселенского масштаба. Ему куда важней, что чувствует теперь девушка: "Ведь теперь тебе ничего? Не страшно? Да?!"- робко допытывается он у нее. Это для нее он зажег звезды так же просто, как поднял бы уроненный ею платок. Сколько же неосознаваемой доброты в его сердце, запаса человечности, если из-за такой простой причины способен вскарабкаться на небо к самому богу?!.

Но лирический герой Маяковского бывал нахален и дерзок.

С детской наивностью мог он спросить у толпы: "А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?" Я, мол, могу! Вот сейчас возьму водосточную трубу и сыграю. А вы сможете?! А спустя некоторое время он играл уже на флейте собственного позвоночника, как из футляра, вынимая его из спины.

Он мог взобраться на эстраду и душевно признаться благочестивой публике:

А если сегодня мне, грубому гунну,

кривляться перед вами не захочется - и вот

я захохочу и радостно плюну,

Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста

где-то не докушанных, недоеденных щей;

вот вы, женщина, на вас белила густо,

вы смотрите устрицей из раковин вещей...

О себе же мог сообщить с расчетом на эффект:

Иду - красивый,

двадцатидвухлетний...

Впрочем, к себе он обращался не только с комплиментами. Вот другая часть его самохарактеристики:

"Милостивые государыни и милостивые государи!

Я - нахал, для которого высшее удовольствие ввалиться, напялив желтую кофту, в сборище людей, благородно берегущих под чинными сюртуками, фраками и пиджаками скромность и приличие.

Я - циник, от одного взгляда которого на платье у оглядываемых надолго остаются сальные пятна величиною приблизительно в десертную тарелку.

Я - извозчик..."

Герой Маяковского мог сшить себе черные штаны из бархата своего голоса, а из трех аршин заката - желтую кофту. Он мог спокойно выйти на площадь и надеть на голову целый квартал, словно рыжий парик; или же истомившимися по ласке губами тысячью поцелуев покрыть" умную морду трамвая". Мог признаться, что он "равный кандидат и на царя вселенной, и на кандалы", и при этом, как бы между прочим, взять, надеть ошейник на Наполеона и повести его, как мопса.

землю саму

зови на вальс!-

мог крикнуть он жителю планеты. К самой же планете мог обратиться как к чему-то равному себе: "Земля!/ Дай исцелую твою лысеющую голову..." Вообще у него было ощущение соразмерности планетам, звездам, солнцам. Так, о луне он сообщал: "Идет луна -/ жена моя./ Моя любовница рыжеволосая".

Особой неприязнью пользовалось у него почему-то солнце. Он постоянно придирался к нему, бросал вызовы, предъявлял претензии. Вот и на этот раз: "Солнце!/ Чего расплескалось мантией?/ Думаешь - кардинал?". И, видимо, чтоб оно не зазнавалось слишком, брал его и моноклем вставлял в широко растопыренный глаз.

Столь же просто и "нахально" обращался он и к небесному своду.

Начало XX века - время небывалого подъема русской поэзии, время, характеризующееся появлением многих художественных направлений - как продолжающих традиции отечественной классики, так и модернистских. К последним, несомненно, относится и футуризм (от латинского futurum ; дословно означает «будущее»).

Из недовольства традиционным искусством, по словам Маяковского, родился российский футуризм. Развивался он своим, независимым от европейского, путем. У русских футуристов не было единой творческой организации, но у них было все же одна художественно-эстетическая платформа. Их идейным манифестом можно назвать сборник «Пощечина общественному вкусу», вышедший в 1912 году. Его основные положения: во-первых, сбросить «Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. с парохода современности»; во-вторых, признать право поэта на «увеличение словаря в его объеме произвольными и производными словами».

Футуристы утверждали приоритет формы над содержанием; главное в художественном творчестве - поиски новых формальных приемов, цель поэзии - самоценное, «самовитое» слово.

Новое течение взяло на себя роль революционного искусства. В качестве такового оно предложило следующие принципы: антиэстетизм, поэтизация уродливого и безобразного, эпатаж публики, демонстративный цинизм и нигилизм. Эти принципы футуристы развивали не только в своем творчестве, но и в образе жизни. Отсюда - экстравагантные костюмы (к примеру, желтая кофта Маяковского), разрисованные лица, нелепые аксессуары, нарочитая грубость в обращении с публикой.

Творчество молодого Маяковского неразрывно связано с футуризмом. Экспериментальный поиск Маяковского во многом определялся художественными установками футуризма; это касается основных тем, поэтических средств, языка его произведений.

На одном из поэтических вечеров автор так определил красоту: «Это живая жизнь городской массы, это - улицы, по которым бегут трамваи, автомобили, отражаясь в зеркальных окнах и вывесках». И именно такую красоту воспевает поэт. Для него существует только один пейзаж - городской. В этом отношении особенно красноречивы заголовки его стихов: «Порт», «Уличное», «Вывескам», «Театры», «Адище города». При этом картины городской жизни поражают откровенным натурализмом, грубостью: «Улица провалилась, как нос сифилитика» или: «А с неба смотрела какая-то дрянь». А вот так, по Маяковскому, выглядит ночной пейзаж:

Будет луна.

Есть уже

немножко.

А вот и полная повисла в воздухе.

Это Бог, должно быть,

дивной серебряной ложкой

роется в звезд ухе.

Примитивно-поэтическому описанию первой части автор противопоставляет усложненно-прозаическое объяснение.

В этих и других строках - демонстративный антиэстетизм, стремление поразить читателя, столь свойственные футуристическому искусству. Поэт отстаивает право смотреть на мир по-своему. Он пишет:

А за солнцами улиц где-то ковыляла

никому не нужная, дряблая луна.

Ночные огни города именуются солнцем, в то время как подлинное светило объявляется ненужным и - «дряблым». Применить подобный эпитет к воспетой в веках луне - это ли не вызов всей предшествующей поэзии?

Для произведений Маяковского свойственно острое социальное звучание - антивоенное, революционное. «Долой ваши любовь, искусство, религию, строй!» - провозглашает поэт в четырех частях поэмы «Облако в штанах».

Это стихотворение Маяковский не без вызова назвал «Исчерпывающей картиной весны». Так автор с помощью футуристской словесной живописи рисует весенний пейзаж. Маяковский, занимаясь формальным поиском, произвольно делит слова на слоги, нарушает привычную конструкцию стихотворной строки.

Своего рода визитной карточкой Маяковского можно считать неологизмы. Словотворчество поэта, несомненно, имеет своим истоком поэтику футуристов. В его стихах - «адище города», «земли отощавшее лонце», «декабрый вечер».

Оценивая творчество Маяковского, не следует отрицать влияние футуризма на эстетику автора. Именно это направление во многом сформировало будущего «лирика и трибуна». Пафос революционного обновления, поэзия индустриального города, вызов буржуазному быту, с одной стороны, и активный поиск новых художественных форм - с другой, - вот то, что унаследовал в своем творчестве поэт от идей и методов футуризма. Годы, на протяжении которых он был связан с этим направлением, стали для него годами учения, формирования поэтического мастерства, литературного кредо, по законам которого развивалось его дальнейшее творчество.

Художник и поэт Бурлюк в 1911 году тесно подружился с Маяковским, а в 1912 году, соединив свои совместные, усилия они организовали литературно-художественную футуристическую группу «Гилея». Начиная с 1912 года, поэт принимает постоянное участие в диспутах о новом искусстве, различных мероприятиях и вечерах, которе проводятся художниками-авангардистами. А именно такими объединениями как «Бубновый валет» и «Союз молодежи». В своих поэзиях Маяковский сохраняет связь с изобретательным искусством, это мы можем, прежде всего, увидеть в самой форме написанного стиха. Сначала он пишет столбиком, а уже потом писал «лесенкой». Форма стиха предусматривает чисто зрительное впечатление, которое производится стихотворной страницей.

Впервые стихи Маяковского дебютировали в 1912 году в альманахе группы «Гилея», после там же его поместили в манифест, который подписали сам Маяковский,

Хлебников, Крученных и Бурлюк. Было создано заявление, которое предусматривало разрыв традиций русской классики и создание нового литературного языка, который соответствовал бы нынешней эпохе.

Постановка в петербургском театре «Луна-парк» в 1913 году стихотворной трагедии «Владимир Маяковский»(1914 года) стала воплощением идеи автора и его единомышленников о формах и назначении нового, открытого ими, искусства.

Художники из «Союза молодежи» писали декорации для этого постановления. Этими художниками были Филонов и Школьник, а сам Маяковский был представлен режиссером и главным героем в роли поэта, который страдает в современном отвратительном городе, который растил своих жителей. Хотя сами жители избрали поэта на должность князя, они не могут принять и оценить такую жертву. Писавши свои произведение, он иногда сам корил себя за то, что исключил из своей творческой деятельности тему природы, которая была почти у всех знаменитых поэтов. Для поэта темой сочинений становится политика, которую он ставит рядом с любовью. У него есть стихи на любовную тематику. В этих поэмах автор создал высокую гражданственную любовную поэзию, которая не может оторвать человека от жизни, а наоборот ещё больше соединяет. Но вскоре всё обернулось в другую сторону, автор отвергает тему любви, а на первое место ставит «громаду». Для новых своих произведений Маяковский находится в активном поиске формы, ритма, подходящей лексики и других важных деталей. И ему удалось, ведь то, что мы имеем сейчас, является доказательством того, что он добился задуманного и грамотно его осуществил.

И футуризм

Только мы - лицо нашего Времени.

Рог времени трубит нами в словесном искусстве.

В. Маяковский.

Начало XX века - время небывалого подъема рус­ской поэзии, время, характеризующееся появлением многих художественных направлений - как продол­жающих традиции отечественной классики, так и мо­дернистских. К последним, несомненно, относится и (от латинского futurum ; дословно означает” будущее»).

Первоначально футуризм зародился в Италии. Его первым теоретиком и практиком был писатель Ф. Маринетти. Опубликованный им в 1909 году” Манифест футуризма» стал программным изложением эстетичес­ких принципов нового направления. Новое искусство должно быть устремлено в будущее, именно ему при­надлежит завтрашний день. Его сторонники ратовали за отказ от достижений культуры прошлого, за поиски новых художественных средств, языковых приемов, футуризму свойственны резко выраженные формалис­тические черты: забота об увеличении” словаря в его объеме»,” словоновшество», создание нового синтакси­са. Но при этом ему не чужды открыто социальное со­держание, революционный пафос, протест против тех” мерзостей жизни», которые несла современная им действительность.

Из недовольства традиционным искусством, по словам , родился российский футу­ризм. Развивался он своим, независимым от европей­ского, путем. У русских футуристов не было единой творческой организации, но у них было все же одна художественно-эстетическая платформа. Их идейным манифестом можно назвать сборник” Пощечина обще­ственному вкусу», вышедший в 1912 году. Его основ­ные положения: во-первых, сбросить” Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. с парохода современнос­ти»; во-вторых, признать право поэта на” увеличение словаря в его объеме произвольными и производными словами».

Футуристы утверждали приоритет формы над со­держанием; главное в художественном творчестве - поиски новых формальных приемов, цель поэзии - са­моценное,” самовитое» слово.

Новое течение взяло на себя роль революционного искусства. В качестве такового оно предложило следу­ющие принципы: антиэстетизм, поэтизация уродливого и безобразного, эпатаж публики, демонстративный ци­низм и нигилизм. Эти принципы футуристы развивали не только в своем творчестве, но и в образе жизни. От­сюда - экстравагантные костюмы (к примеру, желтая кофта Маяковского), разрисованные лица, нелепые ак­сессуары, нарочитая грубость в обращении с публикой. Вызывающим было и оформление их сборников, начи­ная от заголовков и заканчивая грязно-серой дешевой бумагой. Вывести буржуазную публику из состояния равновесия - такую цель ставили перед собой футу­ристы.

Творчество молодого Маяковского неразрывно свя­зано с футуризмом. Вместе с Д. Бурлюком, В. Хлебни­ковым, А. Крученых он участвовал в создании сборника” Пощечина общественному вкусу», выступал на футу­ристических-вечерах-диспутах, писал критические ста­тьи, печатался в футуристических изданиях того време­ни. Экспериментальный поиск Маяковского во многом определялся художественными установками футуриз­ма; это касается основных тем, поэтических средств, языка его произведений.

На одном из поэтических вечеров автор так опреде­лил красоту:” Это живая жизнь городской массы, это - улицы, по которым бегут трамваи, автомобили, отражаясь в зеркальных окнах и вывесках». И именно такую красоту воспевает Поэт . Для него существует только один пейзаж - городской. В этом отношении особенно красноречивы заголовки его стихов:” Порт»,” Уличное»,” Вывескам»,” Театры»,” Адище города». При этом картины городской жизни поражают откровен­ным натурализмом, грубостью:” Улица провалилась, как нос сифилитика» или:” А с неба смотрела какая-то дрянь». А вот так, по Маяковскому, выглядит ночной пейзаж:

Будет луна.

Немножко.

А вот и полная повисла в воздухе.

Это Бог, должно быть,

Дивной серебряной ложкой

Роется в звезд ухе.

Примитивно-поэтическому описанию первой части автор противопоставляет усложненно-прозаическое объяснение.

В этих и других строках - демонстративный анти­эстетизм, стремление поразить читателя, столь свойст­венные футуристическому искусству. Поэт отстаивает право смотреть на мир по-своему. Он пишет:

А за солнцами улиц где-то ковыляла

Никому не нужная, дряблая луна.

Ночные огни города именуются солнцем, в то время как подлинное светило объявляется ненужным и -” дряб­лым». Применить подобный эпитет к воспетой в веках лу­не - это ли не вызов всей предшествующей поэзии?

В стихотворении” А вы могли бы?» герой обращает­ся к читателям:

Ноктюрн сыграть

На флейте водосточных труб?

Он - поэт, он -” право имеет» творить по своим законам. А” они» - они” ничего не понимают»:

Сумасшедший!

“Им» адресует поэт свое резкое” Нате»:

А если сегодня мне, грубому гунну,

Кривляться перед вами не захочется - и вот

Я захохочу и радостно плюну,

Плюну в лицо вам.

Для произведений Маяковского свойственно острое социальное звучание - антивоенное, революционное.” Долой ваши любовь, искусство, религию, строй!» - провозглашает поэт в четырех частях поэмы” Облако в штанах».

Листочки.

После строчек лис - точки.

Это стихотворение Маяковский не без вызова на­звал” Исчерпывающей картиной весны». Так автор с помощью футуристской словесной живописи рисует весенний пейзаж. Маяковский, занимаясь формальным поиском, произвольно делит слова на слоги, нарушает привычную конструкцию стихотворной строки. Он час­то прибегает к различным приемам звукописи (“а с се­вера - снега седей»;” отравим кровью воды Рейна»;” стихами велеть истлеть ей»). Он ломает правила грам­матики:

Где роза есть нежнее и чайнее? Или:

Душу вытащу, растопчу, чтоб большая!

Своего рода визитной карточкой Маяковского мож­но считать неологизмы. Словотворчество поэта, несо­мненно, имеет своим истоком поэтику футуристов. В его стихах -” адище города»,” земли отощавшее лонце»,” декабрый вечер».

Если б быть мне косноязычным,

Или Петрарка!

Душу к одной зажечь!

Парадоксальность первой части” снимается» во вто­рой: талант и любовь героя так велики, что к ним не применимы обыкновенные земные мерки.

Оценивая творчество Маяковского, не следует отри­цать влияние футуризма на эстетику автора. Именно это направление во многом сформировало будущего” лирика и трибуна». Пафос революционного обновления, поэзия индустриального города, вызов буржуазному бы­ту, с одной стороны, и активный поиск новых художест­венных форм - с другой, - вот то, что унаследовал в своем творчестве поэт от идей и методов футуризма. Годы, на протяжении которых он был связан с этим на­правлением, стали для него годами учения, формирова­ния поэтического мастерства, литературного кредо, по законам которого развивалось его дальнейшее твор­чество.