Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Империя британцев

"Для чего создавалась и сохранялась Британская империя?.. С самых первых времен английской колонизации и до наших дней этот вопрос занимал умы британских мыслителей и политиков. " - писал один из английских историков, К.Кнорр. В разные времена разными авторами на этот вопрос давались разные ответы. Многообразие точек зрения характерно и для ХХ века. Ч.Лукас в качестве причин создания Британской империи называл высокие моральные ценности, филантропию, а также соображения национальной безопасности, а Т.Смит видел основную причину расширения пределов империи в политических расчетах и амбициях государственных деятелей и давлении внешних обстоятельств. Р.Хаум объяснял экспансию переизбытком у англичан энергии при том, что сознательно они никакой империи не желали, Г.Вильсон - постоянной необходимостью обороны, а Д.Юзауг подчеркивал главенствующее значение экономического фактора. Количество работ, доказывающих, что Британская империя была выгодна финансовой олигархии, работ, доказывающих, что она была выгодна всему английскому народу и работ, доказывающих, что она была невыгодна никому примерно одинаково. И почти нет работ, в которых пытающихся объяснить, чем собственно была для англичан их империя.

Мы попытаемся сделать это с точки зрения этнопсихологии и начнем с того6 чтобы объяснить, как воспринимает английский народ ту народ ту территорию, которую собирается осваивал. И кстати заметим, что для русских изучение Британской империи имеет свою особую ценность, ведь свою историю можно только сравнивая.

Начнем с самого простого. Выделим несколько основных черт, присущих английской колонизации. Вопервых, до последней трети XVIII века англичане занимали только малонаселенные части света. Вовторых, связи англичан с местным населением их колоний были минимальны. Смешанные браки были исключительным явлением, дух миссионерства вплоть до XIX века проявлялся мало. Англичане как бы игнорировали туземцев. Втретьих, вплоть до XIX века английское правительство принимало минимальное участие в основании колоний. Английский историк Е. Баркер писал: "Когда мы начали колонизацию, мы уже имели идею - социальнополитическую идею - что помимо английского государства, имеется также английское общество, а точнее - английские добровольные общества (и в форме религиозных конгрегаций, и в форме торговых компаний), которые были готовы и способны действовать независимо от государства и на свои собственные средства... Именно английские добровольные общества, а не государство, учреждали поселения в наших ранних колониях и таким образом начали создавать то, что сегодня мы называем империей ".

И что еще характерно, английские переселенцы словно бы желали не переносить с собой Англию, а создать нечто новое, что не должно было сделаться второй Англией. Они селились в своей новой стране, отождествляли свои интересы с нею и трудились на ее благо. При этом английские колонии вплоть до последней трети XIX века не воспринимались англичанами как особо значимая ценность - это еще одна отличительная черта английской колонизации. Лорд Дж. Сили, теоретик английского империализма, писал: "Есть нечто крайне характерное в том индифферентизме, с которым англичане относятся к могучему явлению развития их расы и расширения их государства. Они покорили и заселили полсвета, как бы сами не отдавая себе в том отчета ".

Это до какойто степени можно объяснить спецификой английских колоний. Английская эмиграция первоначально имела религиозные причины, англичанеколонисты рвали все связи со Старым светом и разрыв этот оставлял в их душах глубочайший след. Параллельно возникали и торговые фактории. Но воспринимались ли они вполне как колонии? С точки зрения торговых интересов увеличение территории было для Англии не только не необходимо, но даже нежелательно. Ей нужно было только держать в своих руках пункты, господствующие над главными путями. "В XVIII веке английские торговцы больше дорожили двумя ВестИндийскими островками, чем всей Канадой. Во времена парусных судов эти островки господствовали над морскими путями, соединявшими Европу со всеми американскими портами. Там же, где Англия приобрела действительно крупные владения, то есть в Индии и Канаде, это было сделано главным образом потому, что здесь приходилось бороться за каждый опорный пункт с постоянной соперницей - Францией, так что для укрепления позиций был необходим обширный тыл... На протяжении XIX века из этих торговых станций и портов выросла Британская империя. Однако эти новые территории уже не представляли интереса для британских переселенцев.

Сколь прочны и многолюдны были британские колонии, основанные когда-то на слабозаселенных землях, столь же труден был для англичан процесс интериоризации земель, имеющих скольконибудь значительную плотность туземного населения. Так, английское население в Индии не состоящее ни на военной, ни на государственной службе к концу XIX века едва приближалось к 100 тысячам. И это при том, что начиная с 1859 года, после подавления мятежа, британское правительство проводило политику, направленную на привлечение британцев в Индию, а на индийском субконтиненте имелись нагорья, по климату, растительности и относительной редкости местного населения вполне пригодные для колонизации, во всяком случае, в большей степени подходящие для земледельческой колонизации, чем "хлопковые земли " Средней Азии, активно заселявшиеся русскими крестьянам. Английский чиновник Б.Ходгсон, прослуживший в Индии тридцать лет своей жизни, писал, что Индийские Гималаи могут стать "великолепной находкой для голодающих крестьян Ирландии и горных местностей Шотландии ". Еще более остро вопрос о британской колонизации северных районов Индии.

Но вопрос остался на бумаге. Для того, чтобы жить в Гималаях требовалось вступить в прочные отношения с местным населением. Последнее по своему характеру британцам было даже симпатично. Англичане давали самые идиллические характеристики жителям Гималаев. Монахи и аскеты, нашедшие себе убежища в снежной суровости высоких гор, стали основными персонажами европейских описаний Гималаев. В отличии от обычной индийской чувственности, путешественники находили здесь величайшее самообуздание, столь импонировавшие викторианцам. Гималаи в представлениях англичан было местом преимущественно романтическим. Жизнь крестьян описывалась так же преимущественно в идиллических тонах. Обращалось внимание на их необыкновенно чистые и прекрасно возделанные угодья.

Однако британское население, состоявшее главным образом из чиновников лесного ведомства, жило в поселках, приближаться к которым местным жителям было строжайше запрещено, словно поставлен был невидимый барьер. И когда в Гарвале - одной из местностей Гималаев - действительно возникают европейские поселения британцы поступают с этими романтическими горами точно так же, как в это же время с романтическими горами своей родины - горами Шотландии: стремятся вырубить естественные лесные массивы и засадить горные склоны корабельными соснами. Действия британцев могли бы казаться чисто прагматическими, если не учитывать, что тем самым они лишили себя одного из немногочисленных плацдармов для британской колонизации Индии, вступив в затяжной конфликт с местным населением. В результате, британские поселения Гарваля так никогда и не превысили общую численность в тысячу человек.

Англичане и абстрагировались от местного населения, и создавали для себя миф о загадочных жителях Гималаев, и воспевали чудесную природу края, и признавали практически только хозяйственное ее использование. Их восприятие как бы раздваивалось. В результате, осознавая и возможность, и желательность крестьянской колонизации района Гарваля, британцы не решались к ней приступить.

Между британцами и местным населением словно бы всегда стоял невидимый барьер, преодолеть который они не могли. Так, еще во времена колонизации Америки "угроза, исходящая от индейца приняла для пуританина природнототальный характер и в образе врага слитыми воедино оказались индеецдикарь и породившая его дикая стихия природы... Пуританский образ индейцаврага наложил свой отпечаток на восприятие переселенцами пространства: оно для них активно, это пространство "западня ", полное подвижных и неожиданных препятствий ".

Британцы создавали себе в своих владениях узкий мирок, в который не допускались никакие туземцы и который должен был бы воспроизводить английское общество в миниатюре. Однако психологическую неадекватность этого ощущения обнаруживает тот факт, что, прожив несколько лет в таких колониях, англичане, от колониальных чиновников до последних бродяг, чувствовали, попадая назад в Англию, еще больший дискомфорт. Те, кто волей судьбы оказывался перед необходимостью более или менее близко соприкасаться с неевропейцами (чего англичане избегали) приобретали себе комплекс "аристократов " и тем по существу обращались в маргиналов в английском обществе. Ничего подобного не знает история никакого другого европейского народа.

Любая новая территория, где селится англичанин, в его восприятии - "чистая доска ", на которой он творит свой собственный мир по своему вкусу. Это в равной степени относится и к колонизации Америки, и к созданию ИндоБританской империи. Так, "пуритане, несмотря на свои миссионерские претензии рассматривали Америку как свою собственную страну, а ее коренных жителей, как препятствие на пути своего предопределения как американцев. Будучи пионерами, осваивавшими богатую неразвитую страну, первые американцы верили в свою способность построить общество, отвечающее их желаниям ". Аналогичным образом и "индийская tabula rasa представлялась во всех отношениях в высшей степени подходящей, чтобы устроить там общество на свой собственный манер ".

Внешне это восприятие может напоминать "дикое поле " русских, но имеется одно очень существенное различие. Русские осваивают "дикое поле ", вбирают его в себя, не стремясь ни ограничить его, ни устранить встречающиеся на нем препятствия. Русские как бы игнорируют конфликтогенные факторы, связанные с новой территорией, и не прилагают никаких усилий, чтобы устранить их возможное деструктивное действие. Эти конфликтогенные факторы изначально рассматриваются не как внешние трудности, а как внутренние, от которых не уйдешь, но которые не подлежат планомерному устранению, а могут быть сняты только в более широком контексте деятельности народа. Англичане же, если они не могли избежать самого столкновения с тем, что порождает конфликтность - а сам факт существования туземного населения уже является для англичан конфликтогенным, ведь туземное население так или иначе препятствует реализации собственно английских представлений - то они стремились поставить между собой и местным населением барьер.

К чему приводило наличие психологического барьера между англичанами и коренным населением колоний? Эдвард Спайсер в книге "Циклы завоевания " описывает как из "политики изоляции " постепенно развивалась концепция резерваций, воплотившаяся в отношениях с индейцами Северной Америки. Изначально эта концепция выразилась в том, что с рядом индейских племен были подписаны договоры как бы о территориальном разграничении. Но существенным в этих договорах для англичан было не определение территориальных границ (напротив, они изначально игнорировали эти границы), а то, что в результате самого акта подписания договора индейское племя превращалось для англичан в некоего юридического субъекта, через что отношения с ним вводились в строго определенные и ограниченные рамки. Очевидная бессмысленность наделения индейцев статусом юридического лица при том, что никакие права дефакто за ними не признавались, параллельно навязчивым желанием англоамериканцев придерживаться даже в случаях откровенного насилия определенных ритуалов свойственных международным отношениям, указывают на то, что внешний статус индейцев имел в глазах колонистов самостоятельную ценность. Он давал возможность экстериоризировать туземный фактор, отделить его от себя и тем самым получить возможность абстрагироваться от него.

Такие сложные психологические комплексы, казалось бы, должны были остановить колонизация. А между тем англичане создали империю значительно более прочную, чем, например, испанцы, хотя последние прикладывали к созданию империи больше сознательных усилий. Значит ли это, что разгадка - в коммерческих способностях англичан?

"Империя - это торговля, " - говорил Чемберлен. И действительно, значительная доля справедливости есть в словах, что Британская империя являлась "коммерческой комбинацией, деловым синдикатом ". Но этого объяснения недостаточно, ибо как психологически могли сочетаться эта гипертрофированная самозамкнутость англичан гигантский размах их торговых операций, заставлявший проникать их в самые удаленные части земли и чувствовать там себя полными хозяевами?

Кроме того, торговые выгоды получали главным образом жители метрополии, а они, казалось, видели в империи только лишний балласт. Томас Маколей сетовал на то, что англичане вовсе не интересуются Индией и "предмет этот для большинства читателей кажется не только скучным, но и положительно неприятным ". Пик английской завоевательной политики на Востоке по времени (первая половина XIX века) совпал с пиком антиимперских настроений в Англии, так что кажется, словно жизнь на Британских островах текла сама по себе, а на Востоке, где основным принципом британской политики уже стала "оборона Индии " - сама по себе. Англичане уже словно бы свыклись с мыслью о неизбежности потери колоний и даже желательности их отпадения, как то проповедовали экономисты Манчестерской школы. Однако с выводами спешить не надо, эта апатия имела и оборотную сторону. Узнав о коварстве и жестокостях полководца У. Хастингса, английское общественное мнение поначалу возмутилось, однако гнев прошел быстро, и Хастингс был оправдан парламентским судом. Осуждать его англичане не хотели.

"Отчасти здесь самообман - результат не продуманных до конца идей, отчасти явление психической аберрации, - писал Дж. Гобсон. - Это свойство примирить в душе непримиримое, одновременно хранить в уме как за непроницаемой переборкой, антагонистические явления и чувства, быть может, явление исключительно английское. Я повторяю, это не лицемерие; если бы противоположность идей и чувств осознавалась бы - игра была бы проиграна; залог успеха - бессознательность. "

По сути, то, о чем говорит Гобсон - это типичная структура функционального внутрикультурного конфликта, когда различные группы внутри этноса ведут себя прямо противоположным образом и левая рука, кажется, не знает, что делает правая, но результат оказывается конфортным для этноса в целом. В этом смысле показательно высказывание Дж. Фраунда о том, что Британская империя будет существовать даже несмотря на "глупость ее правителей и безразличие ее детей ". Здесь мы имеем дело с выражением противоречивости внутренних установок англичан. Англичане осваивали весь земной шар, но при этом стремились абстрагироваться от всего, что в нем было неанглийского. Поскольку такой образ действия практически невыполним, колонизация волейневолей связана с установлением определенных отношений и связей с внешним неанглийским миром, то выход состоял в том, чтобы не замечать само наличие этих связей. Для англичан Британских островов это означало не замечать наличие собственной империи. Действовать в ней, жить в ней, но не видеть ее. Так продолжалось до середины XIX века, когда не видеть империю далее было уже невозможно.

Модели народной колонизации в принципе внеидеолоичны. Они связаны с восприятием народом осваиваемого им пространства и отражают психологически комфортный образ действия, свойственный той или иной культуре. Это - модели действия человека в мире, адаптации, в том числе и психологической, человека к миру и адаптирования им внешней среды применительно к своему образу восприятия этой среды. Они могут обретать соответствующее ценностное обоснование постфактум, а могут и вообще без него обходиться.

Сложная и многоэтапная "драма ", связанная с освоением новой территории, является реализацией внутрикультурного конфликта и обеспечивает для этноса максимально возможную психологическую комфортность в процессе достижения определенной цели. "Драма ", разыгрываемая таким образом, может показаться слишком усложненной, но она значительно более комфортна, чем прямолинейное действие, когда членам этноса приходилось бы удерживать в своем сознании взаимоисключающие установки и эмоции (способность к чему и предположил за англичанами Гобсон). Однако в культуре народа должны быть представления, которые обосновывали бы силу экспансии. Англичане могли как бы не замечать империю, но очевидно, что была некая мощная сила, которая толкала их к ее созданию и сохранению. При наличии всех психологических трудностей, которые несла с собой британская колонизация, абсолютно невозможно представить себе, чтобы она имела лишь утилитарные основания.

А если так, то мнение о внерелигиозном характере Британской империи ошибочно и вызвано тем, что до XIX века миссионерское движение не было значимым фактором британской имперской экспансии.

Приходится только удивляться тому, что все исследователи, за очень редким исключением, отказывали ей в какомлибо идеологическом основании. "Мысль о всеобщей христианской империи никогда не пускала корней на британских островах ", как об этом писал один из наиболее известных германских геополитиков Э.Обст. Но так ли это? Если миссия была неимоверно затруднена психологически, то это не значит, что ее не хотели. Не мочь не означает не хотеть. И если стимулом к созданию империи было мощной религиозное основание, то ни из чего не следует, что внешне это будет проявляться таким уж прямолинейным образом. Имперские доминанты получали в сознании англичан достаточно причудливое выражение. Следует ожидать, что и их религиозные основания имеют сложную форму.

Очень многие смотрели на Британскую империю как на "торговый синдикат ", но в ее истории не было ни одного периода, по отношению к которому это определение было бы справедливо. Можно лишь сказать, что Британская империя, корме всего прочего была и "торговым синдикатом ". Более корректно было бы говорить о "прирожденном альянсе между религией и торговлей в конце XVI - начале XVII веков, который оказал глубокое влияние на то, что в один прекрасный день было названо Британской империей. " И хотя в отличии от испанских и португальских католических проповедников, протестантские миссионеры были убеждены, что они не нуждаются в государстве и его помощи, влияние духовенства и его проповеди было могущественным фактором в создании общественного настроя в отношении к морской экспансии. Между религией и торговлей существовала тесная связь. Торговцы и моряки верили, что они являются орудием Проведения. "Искренняя вера в Божественное предопределение не может быть поставлена под сомнение никем из тех, кто изучал религиозные основания Елизаветинской Англии... Благочестивые замечания, встречающиеся в вахтенных журналах, удивляют современного читателя как нечто, совершенно не относящееся к делу... Но в XVII веке эти комментарии были выражением настроения эпохи ".

Так например, при основании в 1600 году ОстИндийской компании отбором капелланов для нее занимался сам ее глава Томас Смит, известный как человек примерного благочестия. Он обращался в Оксфорд и Кембридж для того, чтобы получить рекомендации. Кандидаты должны были прочитать испытательную проповедь на заданные слова из Евангелия служащим компании. Эти деловые люди были знатоками проповедей, они обсуждали их со знанием дела не хуже, чем профессиональные доктора богословия. При отборе капелланов имелась ввиду и цель миссии. Необходимость обращения язычников в протестантизм была постоянной темой английских дискуссий о колонизации.

Однако, несмотря на значительный интерес общества к вопросам проповеди, в реальности английская миссия была крайне слабой. Попытаемся понять причину этого, обратившись к истории формирования концепции Британской империи.

Важно отметить, что для того, чтобы понять ценностное основание той или иной империи, мы должны обращаться к ее зарождению, к той ценностной доминанте, которая дала ей импульс. На это можно было бы возразить, что этот первоначальный импульс мог восприниматься рядом последующих государственных деятелей как анахронизм. Но новые веяния зачастую грозили фатальным образом разрушить логику имперского строительства. И эта логика сохранялась порой уже не в силу личных ценностных ориентаций конкретных государственных деятелей, а благодаря их "шестому чувству " - ощущению целостности и последовательности имперского строительства.

Что же касается английского понимания слова "империя ", как оно сложилось в начале XVI века, то здесь нас ждут большие неожиданности.

"В период между 1500 и 1650 годами некоторые принципиально важные концепции изменили свой смысл и вошли в общественное употребление. Это концепции "страны ", "сообщества ", "империи " и "нации ". Изменение значений слов происходило главным образом в XVI веке. Эти четыре слова стали пониматься как синонимы, приобретя смысл, который, с небольшими изменениями, они сохранили и в последствии и который совершенно отличался от принятого в предшествующую пору. Они стали означать "суверенный народ Англии ". Соответственно изменилось и значение слова "народ ".

Слово "страна " (country), первоначальным значением которого было "county " - административная единица, стало синонимом слова "nation " и уже в первой трети XVI века приобрело связь с понятием "patrie ". В словаре Томаса Элиота (1538 год) слово "patrie " было переведено как "a countaye ". Слово "commonwealth " в значении "сообщество " стало использоваться в качестве взаимозаменяемого с терминами "country " и "nation ".

С понятием нация начинает тесно связываться и понятия "империя ". В средневековой политической мысли "империя " была тесно связана с королевским достоинством. Понятие "империя " лежала в основе понятия "император ". Император обладал суверенной властью внутри его королевства во всех светских делах. Это значение было радикальным образом изменено в Акте 1533 года, в котором понятие "империя " было распространено и на духовные вопросы и использовано в значении "политическое единство ", "самоуправляющееся государство, свободное от каких бы то ни было чужеземных властителей ", "суверенное национальное государство ".

При этом бытие Англии в качестве "нации " было непосредственным образом связано с понятием "представительского управления ". Представительство английского народа, являющегося "нацией " символическим образом возвышало его положение в качестве элиты, которая имела право и была призвана стать новой аристократией.

Здесь для нас чрезвычайно важно сделать следующие замечания. "Представительское управление " при его определенной интерпретации можно рассматривать как "способ действия ", атрибут, присущий полноценному человеческому сообществу, а не как политическую цель. При этом, поскольку понятия "нация ", "сообщество ", "империя " являются в этот период фактически синонимичными, но "представительское управление " как "способ действия " следует рассматривать как присущий им всем. В этот же ряд понятий следует ввести и "англиканскую церковь ". Ей так же присущ атрибут "представительское управление " - что выразилось в специфике миссионерской практики англичан. Причем данный способ действия в сознании англичан приводит к возвышению над всем окружающим миром и логически перерастает в атрибут "образа мы ". На раннем этапе он трактовался как религиозное превосходство, затем как одновременно превосходство имперское ("лучшая в мире система управления народами ") и национальное. Затем он стал пониматься как превосходство социальное. Но каждый из этих случаев более сложен, чем это кажется на первый взгляд. Так и знаменитый британский национализм, поражавший всю Европу, в действительности далеко отстоял от того, что обычно понимают под этим понятием, которое было очень сложным психологическим комплексом.

В XVI веке тесно закрепляется связь протестантской веры с Англией, и как с суверенным политическим союзом, и как с империей. В "Законах церковной политики " Ричарда Хюкера читаем: "Каждый, кто является членом общества (commonwealth), является членом англиканской церкви ". В 1559 году будущий епископ Лондонский Джин Эйомер провозгласил, что Бог - англичанин и призвал своих соотечественников семь раз в день благодарить Его, что они родились англичанами, а не итальянцами, французами или немцами. Джон Фокс писал в "Книге мучеников ", что быть англичанином означает быть истинным христианином: английский народ избранный, выделенный среди других народов, предпочитаемый Богом. Сила и слава Англии необходима для Царствия Божия. Триумф Протестантизма был национальным триумфом. Идентификация Реформации с "английскостью " вела к провозглашению Рима национальным врагом и исключением католиков из английской нации. Епископ Латимер первым заговорил о "Боге Англии ", а архиепископ Краимер связал вопросы вероучения с проблемой национальной независимости Англии и ее национальных интересов.

Итак, национализм того времени определялся не в этнических категориях. Он определялся в терминах религиознополитических. Он был связан с идеями самоуправления и протестантизма. Эти два последних понятия также были непосредственным образом связаны с понятием "империя ", то есть самоуправления в религиозных вопросах.

Таким образом мы видим, что британская империя имела религиозную подоплеку, сравнимую по своей интенсивности с Российской империей. Действительно, та центральная идея, лежащая в основании любой империи всегда имеет религиозное происхождение, и, каким бы образом она ни проявлялся внешне, она может быть выражен словами пророка Исайи: "С нами Бог, разумейте, народы, и покоряйтесь, потому что с нами Бог " (Исайя, 7, 1819). Другое дело, что иногда с течением времени это основание забывается, а те следствия, которые из него вытекают воспринимаются как самостоятельные феномены. Необходимо понять, в какие комплексы могут вылиться изначальные религиозноценностные основания, распознать их в исторической действительности иного времени и понять, какое влияние данные комплексы оказывают на действие народа в последующие эпохи.

После того, что мы сказали о религиозных комплексах англичан, легко понять, почему проповедь протестантизма в его английском варианте была затруднена. Ведь английский протестантизм был тесно переплетен с понятием "нация ", "национальная церковь ". Британская империя несла с собой идею самоуправляющейся нации. Именно поэтому, очевидно, английские купцы, националисты и меркантилисты, проявляли значительную осведомленность в вопросах теологии. Однако только в XIX веке появились идеи, позволяющие распространять понятие национальной церкви на другие народы. Был провозглашен отказ от "эклесиоцентризма ", то есть от установления по всему миру "институциональных церквей западного типа ". Г. Венн и Р. Андерсон разработали концепцию самоуправляющейся церкви. Идея состояла в необходимости отдельной автономной структуры для каждой туземной церковной организации. Одна из основных целей миссионерской активности должна быть определена в терминах "взращиваемой церкви ". Однако эта стратегия подразумевала по сути "выращивание " скорее нации, чем церкви, что создавало, в свою очередь, новые проблемы.

Последнее обстоятельство должно было вызвать определенный перенос понятий и акцентов. Действительно, именно в это время в сознании англичан все более отчетливо проявляется представление, что они всюду несут с собой идею свободного управления и представительских органов ", что в целом коррелировало с концепцией самоуправляющейся церкви. Однако в это время наблюдается рост расистских установок, чего почти не было раньше. Так слово "ниггер " стало употребляться в отношении индийцев только с 40-х годов XIX века. Английский историк, утверждая, что англичане в Индии не "индизировались ", уточняет, " в отличии от первых завоевателей ". Действительно, стремление передать свои ценности другим народам подразумевало психологический контакт с ними. Но тут же давал ощущать себя психологический барьер. А вслед за ним возникало ощущение, что "вестернизация - опасное занятие. Возможно, неевропейцы вовсе не были потенциальными английскими джентльменами, которые лишь подзадержались в своем развитии, а расой чуждой по самому своему существу ".

"Представительское самоуправление " было осознано как цель имперского действия... Целью действия (ценностной доминантой) было провозглашено то, что до сих пор было условием действия, атрибутом человека, без чего человек просто не был полноценным человеком. Перенесение данной парадигмы в разряд целей вело к ее размыванию и угрожало самой парадигме империи в сознании англичан. Признание новых целей не могло произойти безболезненно, оно требовало изменения "образа мы ". Поэтому, данная цель одновременно и декларировалась, и отвергалась в качестве цели практической. Джон Морли, статссекретарь по делам Индии, заявил в 1908 году: "Если бы мое существование в качестве официального лица и даже телесно было продолжено судьбою в 20 раз более того, что в действительности возможно, то и в конце столь долгого своего поприща я стал бы утверждать, что парламентская система Индии совсем не та цель, которую я имею в виду ".

Выходом из психологического тупика оказывается формирование идеологии Нового Империализма, основанием которой стала идея нации. В ней атрибут "представительского самоуправления " относится только к англичанам, которые и признавались людьми по преимуществу до сих пор такой прямолинейности не было. Британский национализм в качестве идеологии развился как реакция на извечные психологические комплексы англичан в качестве колонизаторов.

Создание Великой Британской империи в Азии стало восприниматься как романтический подвиг мужества, а не как деловое предприятие. В своем выступлении в Кристальном дворце 24 июня 1872 года Бенжамин Дизраэли сказал: "Англичане гордятся своей огромной страной и желают достигнуть еще большего ее увеличения; англичане принадлежат к имперской стране и желают создать империю ". Дизраэли сказал то, что было уже и до него, он просто констатировал факт. Рефлексией же середины XIX века по поводу этого, очевидно имевшего места факта, являются работы Ч. Дилька, Дж. Фраунда, Дж. Сили, в которых излагается история Британской империи и описывается ее география таким образом, что оказывается - слово сказано. Создается нечто среднее между историей империи и легендой об империи. С этого момента империя была осознана как целостность и данность.

Именно в это время на Британских островах "империализм становится окончательно философией истории " и для кого-то превращается в настоящий культ. Параллельно с этим процессом шел другой, который начался не на Британских островах, а с Британской Индии. Там возникла идеология "бремени белого человека ", сыгравшая важнейшую роль в модификации английской этнической картины мира.

В Индии развивался своего рода культ "воинственной энергии, суровой и по отношению к себе, и по отношению к другим, ищущей красоту в храбрости справедливость лишь в силе ". Для создателей Британской Индии империя была средством нравственного самовоспитания. Этот тип человека воспевался и романтизировался в имперской литературе. Индия виделась "раем для мужественных людей ", стоически переносящих все трудности и опасности.

С идеологией "бремени белого человека " была связана, с одной стороны, доктрина о цивилизаторской миссии англичан, их призвании насаждать по всему миру искусство свободного управления (и в этом своем срезе данная идеология приближается к имперской целиценности), а с другой - верой в генетическое превосходство британской расы, что вело к примитивному национализму. Причем эти две составляющие были порой так тесно переплетены, что между ними не было как бы никакой грани, они плавно переливались одна в другую. Их противоположность скорее была понятна в теории, чем видна на практике.

Воплощением слитых воедино противоречий явилась фигура Сесиля Родса, деятеля уже Африканской империи и друга Р.Киплинга. Для него смысл Британской империи состоял в том благодеянии, которое она оказывает человечеству, обращая народы к цивилизации, однако непоколебимо было и его убеждение, что англичане должны извлечь из этого обстоятельства всю возможную пользу для себя. Родсу принадлежит знаменитая фраза: "Чистая филантропия - очень хороша, но филантропия плюс пять процентов годовых еще лучше ". Философские взгляды С. Родса так описываются в одной из его биографий: если существует Бог, то в истории должны быть Божественные цели. Ими является, вероятнее всего, эволюция человека в сторону создания более совершенного типа людей. Поскольку, Родс считал, что порода людей, имеющая наилучшие шансы в эволюции, - это англосаксонская раса, то делал заключение, что для служения Божественной цели следует стремиться к утверждению господства англосаксонской расы. Если так мог всерьез считать Родс, то и слова лорда Розбери о том, что Британская империя является "величайшим мировым агентством добра, которое когдалибо видел свет " не следует считать обычным лицемерием.

Идеология "бремени белого человека " фактически примеряла различные составляющие английского имперского комплекса: национальное превосходство, самоотверженное служение религиозной идее, насаждение по всему миру искусства свободного самоуправления и романтика покорения мира. Это новая интерпретация имперской идеологии, где вновь религиозная, национальная, имперская и социальная составляющая выступают в единстве. Парадигма же "представительского самоуправления " вновь занимает место не ценности - "цели действия " (целью действия теперь является втягивание мира в английскую орбиту), а "способом действия ", а именно, способом покорения мира. Эта идеологема находит свое выражение в мандатной системе (примененной на практике после Первой Мировой войны). Ко второй половине XIX века в Британской империи наблюдался переход от непрямого (сохраняющего значительные элементы автономии управления колониями к прямому (централизованному управлению). Но уже к началу XX века доминирующим принципом Британской имперской практики становится протекторатное правление. Это было серьезной модификацией английской картины мира.

Но как английская колонизация и британская имперская идеологии связанны друг с другом? Кажется, что жизнь колоний течет сама по себе, а идеология является не более, чем головным измышлением. Однако, если присмотреться внимательнее, то корреляция окажется достаточно прочной. Попытаемся дать описание "образа мы " в картине мира англичан, которое вписывалось бы и в модель английской народной колонизации, и согласовывалось бы с различными интерпретациями Британской империи, являвшейся существенным фрагментом английской картины мира в целом.

Итак, основным субъектом действия в английской модели колонизации является некое "общество ", "сообщество " (все равно, религиозное или торговое). Каждое из них так или иначе воспринимало религиозноценностные основания Британской империи (и к торговым сообществам, как мы видели, это относится в полной мере). Но поскольку в британской идеологеме империи понятия "сообщество " и "империя " синонимичны, то - в данном контексте - сами эти сообщества превращались в миниимперии. Не случайно ОстИндийскую компанию называли "государством в государстве ", не случайно лорд Керзон называл Индию империей в империи. Каждое "сообщество ", которое в конечном счете складывалось не в силу какихлибо исторических причин, а потому, что такой способ действия для англичан наиболее комфортен (таков "образ коллектива " в картине мира англичан), и каждое из них все более замыкалось в себе, абстрагируясь как от туземного населения, так и от метрополии. И каждое из них тем или иным образом проигрывало внутри себя альтернативу "сообщество - империя ". Оно отталкивалось от идеологемы "сообщество ", "привилегированное (аристократическое) сообщество ", "сообщество белых людей " и переходило к понятию "империи аристократов ".

Создавалась структура взаимосвязанных миниимперий. Единство этой структуры вплоть до конца XIX века практически выпадало из сознания англичан, оно не было принципиально важным. Субъектом действия были "миниимперии " (будь то сельскохозяйственные поселения, торговые фактории или, позднее, миссионерские центры), и их подспудное идеологическое обоснование обеспечивало их мобильность, а, следовательно, силу английской экспансии.

Между этими "миниимпериями " и "центром ", именовавшим себя Британской империей, существовало постоянное непреодолимое противоречие: "центр " стремился привести свои колонии ("миниимперии ") к "единому знаменателю ", а колонии, самодостаточные по своему внутреннему ощущению противились унификации, восставали против центра, отделялись от метрополии юридически. Впрочем, хотя отделение Соединенных Штатов вызвало в Британии значительный шок и появление антиимперский идеологии "малой Англии ", но это ни на миг не снизило темпов реального имперского строительства, в результате чего сложилась так называемая "вторая империя ". Сама по себе колониальная система, структура "миниимперий " имела посуществу только пропагандистское значение. В известном смысле прав русский геополитик И. Вернадский, который писал о Британской империи, что, "по своему внутреннему устройству и по характеру своего народа эта страна может легко обойтись без той или другой колонии, из которых ни одна не сплочена с нею в одно целое, и каждая живет своей особенной жизнью. Состав британских владений есть скорее агрегат многих политических тел, нежели одна неразрывная целостность. Оторвите каждое из них и метрополия будет существовать едва ли не с прежней силой. С течением времени она даже приобретет новые владения и старая потеря почти не будет для нее заметна. "

Процесс британского имперского строительства во многом отличен от российского. В России невозможно представить себе даже саму мысль о восстании русского населения какойлибо окраины против центра. Русская колонизация ведет к расширению российской государственной территории: русская колония, образуясь вне пределов российской территории, стимулировала подвижки границы. У англичан колония, изначально находясь под британской юрисдикцией, стремиться выйти из нее. Но этот путь вел к созданию своеобразной "метаимперии ", объединенной не столько юридически, сколько посредством языкового и ценностного единства. К Британской колонизации вполне подходят слова французского исследователя колониальных проблем П. ЛеруаБолье о том, что: "колонизация - это экстенсивная сила народа, это его способность воспроизводиться, способность шириться и расходиться по земле, это подчинение мира или его обширной части своему языку, своим нравам, своим идеалам и своим законам ". Это в конечном счете попытка приведения мира в соответствие с тем идеалом, который присущ данному народу.

источник неизвестен

Англия. Когда-то завоеванная римлянами, эта крошечная страна и нация стала одной из самых обширных и могущественных империй в истории. Ее влияние распространялось на все уголки земного шара. Технологии, новации, амбиции – этими инструментами создавалась великая империя .

Они породили выдающийся британский флот , который держал в руках весь мировой океан. Королевский флот 18-19 веков был повсюду.

Британская империя создала массивные символы господства, которые по сей день внушают благоговение. Но в основе этой империи лежали тщеславие, кровопролитие и непреодолимая жажда завоеваний .

Вильгельм Завоеватель

410 год. Самая мощная империя, известная миру, подверглась нападению. На далеких Британских островах некогда несокрушимые римские легионы отступают к берегу . Он оставляют после себя военную и политическую пустоту. Впервые за более чем 400 лет уязвимая островная страна Британия оказалась сама по себе. То был конец одной империи и начало другой.

«Солнце никогда не заходит над Британской империей», — многие слышали эти слова, хотя империи давно нет. Во времена своего расцвета Британская империя занимала четверную часть суши – 36 миллионов квадратных километров.

Но как мог остров посреди северной Атлантики стать огромной империей? В начале 400-х годов, когда римляне бежали под напором , и , некоторые из этих мародерствующих народов решили остаться. Возможно, понравился мягкий климат. Через несколько столетий они самоорганизовались, и родился английский народ .

Но со смертью последнего истинного саксонского короля открылся путь другому народу – , которые были потомками викингов, населявших Северную Францию .

. Он станет самым жестоким и ненасытным правителем в истории Англии. Его звали .

Об аппетите Генриха слагали легенды: он жаждал еды, женщин, власти и сына, которому однажды передаст бразды правления.

Лучший способ выполнить свой королевский долг – это произвести наследника . И если посмотреть на портреты мужчин-Тюдоров, они стоят, широко расставив ноги, руки на бедрах, и это не случайность: они как будто говорят «Я мужчина, я могу произвести наследника». Сын был доказательством мужественности.

Он без памяти влюбляется в Анну Болейн , он желает ее, потому что Анна была очень привлекательной женщиной, и она знала об этом. Единственная проблема – как избавить от жены? Не убивая, естественно. И ответ: развестись .

Когда Папа отказался дать Генриху разрешение на развод , король разгневался: если он не может контролировать эту религию, он просто заменит ее. Он дерзко разорвал все связи с Римом и провозгласил себя главой .

Теперь Генрих имел абсолютную власть над своей страной. Он развелся с Екатериной и сделал королевой Анну . Но когда и она не родила ему сына, то вдруг оказалась обвиненной в измене .

Все было преподнесено так, что хуже не придумаешь: она якобы крутила не один роман , а сразу несколько. Во дворце проводились какие-то оргии, а Генрих с готовностью в это верил. Генрих приказал арестовать Анну и отправить в разросшийся лондонский .

Весь комплекс занимал территорию в 7 гектаров и был окружен неприступной стеной. Деревянные элементы сменились каменными блоками, стена была усилена несколькими башнями, по внутреннему периметру возвели вторую стену для большей надежности. Снаружи вырыли глубокие канавы и заполнили их водой. С этими дополнительными укреплениями комплекс стал практически неприступным .

В правление Генриха крепость стала олицетворением порока и жестокости , печально известной тюрьмой, темницей и местом казни многих его врагов.

Здесь Анна ждала своей участи – казни через обезглавливание . Обезглавливание топором было ужасной процедурой, потому что обычно страшное орудие не достигало цели с первого удара.

Анне Болейн Генрих сказал: «Для тебя, дорогая, только лучшее». Вместо того, чтобы отрубить ей голову топором, он прикажет сделать это быстро и аккуратно мечом .

19 мая 1536 года Анну вывели в небольшой дворик на территории Тауэра. Один быстрый удар, и проблема Генриха была решена .

Но желание произвести наследника было лишь одним из амбициозных замыслов короля: с самого начала правления он жаждал прославиться , превратить Англию в могущественную империю.

Идея создания империи, которая охватит всю Европу и будет простираться за ее пределами, никогда не покидала Генриха VIII. Реальность в его воображении граничила с мечтой о .

Но на пути Генриха к созданию империи встали и , две европейские супердержавы. Его план – отправить в далекие моря плавучее оружие массового уничтожения.

Лето 1510 года. Армия рабочих прочесывает леса Англии в поискам материала для строительства того, что поможет Англии создать империю. Перед тем, как завоевывать сушу, Генрих VIII должен был покорить море . Он решил радикально изменить стратегию ведения войн, превратив свои корабли в смертоносное оружие.

Он был первым, кто начал устанавливать на корабли тяжелое вооружение : те орудия, которые раньше применяли только во время осады, некоторые из них весили почти тонну и были способны нанести урон кораблю врага и убедить его сдаться.

Массивные орудия требовали больших кораблей. Генрих приказал своим инженерам построить новый флот. Жемчужиной его стал флагманский корабль, один из первых боевых кораблей в мире. Его назвали .

Корабль стал олицетворением инженерной мысли той эпохи. Установить на борту как можно больше орудий, направленных в разные стороны – этим и стала «Мэри Роуз», платформой для пушек .

На «Мэри Роуз» появилось нечто принципиально новое – бойницы для пушек . Отверстия были вырезаны по бокам корабля и закрывались люками. Он позволяли стрелять из пушек с бортов. Кораблестроители отводили под пушки целые палубы. Дополнительные орудия превратили «Мэри Роуз» в машину смерти . Началась революция в кораблестроении , и «Мэри Роуз» стала ее первой ласточкой.

К середине 16 столетия Англия встала на путь покорения морей . Но вскоре Генрих столкнулся с проблемой: дорогие бронзовые пушки, которыми оснащались корабли, быстро истощали королевскую казну . Он должен был придумать другой способ производства тяжелой артиллерии, которая сделала бы его армию и флот непобедимыми с меньшими затратами. Идеальным решением была чугунная пушка : она была в 50 раз дешевле, чем бронзовая.

Работоспособную чугунную пушку еще не создали, но Генрих знал, как ускорить процесс: он вспомнил о крупной железоносном регионе страны Уилде , и отдал распоряжение инженерам.

Сложность отлития такого элемента, как пушка, состояло в том, что сначала железо необходимо было расплавить при очень высокой температуре. Был только один способ получить требуемую температуру – инженерное чудо того времени печь с форсированной тягой .

Сначала рабочие клали дерево и железную руду на верхушку 6-метровой каменной печи. Водяное колесо приводило в движение огромные меха, которые раздували огонь до тех пор, пока температура не достигала 2200 градусов, достаточных, чтоб расплавить железо. Тогда рабочие открывали кран у основания печи. Поток раскаленного железа выливался в форму, закопанную глубоко в земле.

Это было серьезное дело, оно требовало разных ресурсов: нужны были печи для производства угля, люди, которые заготавливали лес, рабочие, добывающие железную руду из земли, бригады, которые привозили и загружали руду и уголь в печь.

За следующие несколько столетий чугунные пушки из Уилда стали объектом зависти всех европейских правителей .

Это полностью изменило расстановку сил: пушки дали Англии власть и технологическое преимущество , которого не имело ни одна страна.

За какие-то 30 лет Генрих построил новый флот . Но ему не суждено было осуществить свою давнюю мечту – завоевать : непомерный аппетит сослужил этому страдающему ожирением человеку плохую службу. Он умер в январе 1547 года , оставив потомкам память о жестокости и изобретениях, опередивших эпоху. Он посеял семена, из которых вырастет могущественная империя.

Генрих заложил основу , построив флот, дать понять, что Британия станет империей, заявив о себе миру.

Георг III – безумный король Британской империи

Следующие 150 лет Британия будет расширяться через колонии и завоевания, используя растущую мощь своего флота . К середине 18 века Британия контролировала часть Индии , Африки, и Северной Америки.

Но на горизонте замаячили две серьезные угрозы, а король, которому предстоит с ними сразиться, будет бороться и со своими демонами.

Все говорили о его безумии , физический недуг отразился на его мозге. Первый приступ безумия случился у Георга в 1788 году через 7 лет после серьезного удара. Небольшая территория в другой части света победила могучих британцев. Эта страна называлась .

Когда британские войска покинули город Йорк, когда они сдались, мир, казалось, встал с ног на голову. Так оно и было: мир, в котором мятежники одерживают победу – это безумный мир.

Следующие десятилетия мир Георга медленно, но верно менялся. В 1804 году королю и его империи будет угрожать новая беда: французский император .

В начале 19 века завоеватель-тиран быстро овладел Европой. Англия была единственным препятствием на пути к континентальному господству. Он был такой же угрозой, как нацисты во Второй Мировой войне, и он готовил войска к вторжению на Британские острова.

Британский королевский флот стал главной морской силой и в 1805 году он встретился с агрессором Наполеоном в известной . Используя бесстрашную тактику и самые технически совершенные корабли той эпохи, Англия разгромила объединенные силы французского и испанского флотов.

Трафальгарская битва упрочила положение Англии, сделав ее главной морской державой. Британцы стали непревзойденными мастерами судостроения .

Но к моменту окончательного разгрома Наполеона в 1815 году короля Георга III полностью охватило безумие : он окончательно выжил из ума и почти лишился зрения. Король бродил по коридорам , не мог самостоятельно есть, отрастил длинную бороду, не знал, какой сегодня день.

Великая Западная железная дорога

К этому времени Англия превратилась в супердержаву , превосходство которой основывалось на судостроении. Но появится и другая технология, которая приблизит Британскую империю к мировому господству. 19 век вот-вот должен был принести изобретение, по значимости сравнимое с достижениями римлян.

К 19 веку Британия превратилась в богатейшего промышленного гиганта . Колоссальным успехам она была обязана потрясающим изобретениям в области техники, которые охватили сначала империю, а потом и весь мир.

Сложно вспомнить другой период истории, связанный с таким подъемом в области технологий , с таким желанием экспериментировать с машинами, внедрять новые методы строительства, привносить что-то новое в архитектуру.

В прошлом империи строились руками, а британцы завоевывали свои территории с помощью машин. Такие нововведения, как литье металла и превращение боевого корабля в единую управляемую машину с пушками, преобразили английский флот, а этот флот превратил Англию в империю . И эта военно-экономическая империя раскинулась от Европы до Азии, от Америки до Африки, господствуя в . Но как насчет суши?

В начале 19 века Британия пережила скачок производительности, но ей не хватало средств наземной транспортировки . В 1782 году некий усовершенствовал двигатель, движимый паром , но лишь через 40 лет и его сыновья взяли этот двигатель и с помощью топки, котла, поршня и потрясающего изобретения под названием труба поставили на рельсы , развивавший невообразимую скорость в 47 км/ч.

«Ракета» была не первым паровозом, но ее уникальные особенности говорили о том, что паровой двигатель – это сила будущего. Ключ к скорости лежат как раз в двигателе .

Несколько медных трубок передавали горячий газ из угольной топки в резервуар с водой, доводя ее до кипения. Появлялся пар, который поднимался через клапан в цилиндр. Сильнейшее давление пара двигало поршневой шток, связанный с колесами паровоза, толкая его вперед. Выпуская пар через трубу, а не через цилиндр, обеспечивали доступ свежего воздуха в топку для поддержания огня. С таким нововведением «Ракета» могла лететь с огромной скоростью.

Из всех паровозов, которые можно было представить себе в то время, этот больше всего похож на тот, что привыкли видеть мы. Конечно, его будут продолжать совершенствовать, но эта основа паровоза на последующие 100 лет .

Теперь необходимо было опоясать Британию сетью железных дорог, и в 1833 году дерзкий гениальный инженер вступил в эту гонку и прославился. Его звали .

Брюнель был настоящим шоуменом: хорошо одевался, красавица-жена, он был знаменитостью и знал, как этим пользоваться. А еще он был трудоголиком, ему постоянно не хватало времени.

У Брюнелья были грандиозные планы: его железная дорога станет самым амбициозным проектом в истории, эта сеть соединит все уголки Англии. Брюнель назвал ее и намеревался сделать самой скоростной в мире.

Он хотел, чтобы дорога имела минимальный угол наклона, тогда поезда смогут ездить по ней гораздо быстрее. Жажда скорости требовала прохождения сквозь горы , а не по ним, и в связи с этим появилось его величайшее техническое достижение – железнодорожный тоннель .

Очевидно, что необходимо было продолбить в камне тоннель во всю длину горы, а она составляла 1 км 200 м. По тем временам это было просто немыслимо! Даже по сегодняшним стандартам это серьезный тоннель.

Брюнель собрал сотни ирландских землекопов , чтобы прорыть этот тоннель. Он начали с того, что проделали несколько шахт от поверхности горы до основания. Для удаления твердых пород использовали порох . Затем рабочие спускались в шахты в корзинах и вытаскивали обломки практически голыми руками. Силами лошадей с помощью лебедки эти обломки поднимали на поверхность.

Это был долгий, сложный и порой довольно опасный процесс, и конечно, во время строительства тоннеля не обошлось без жертв: много пыли, сажи, а во время взрывов рабочие рисковали быть засыпанными камнями.

Через 4 года тоннель, забравший сотню жизней, был закончен. Великая Западная железная дорога, наконец, открылась в 1841 году . Поезда до сих пор проезжают через этот тоннель.

Железнодорожная мания , которую Брюнель помог разжечь, в итоге охватила всю империю, еще больше усиливая влияние Англии на весь мир. Железные дороги, появившиеся с начала 19 века с начала в Англии, а потом и по всему миру, были предметом восхищения: они длинные, громкие, грязные, они олицетворяют мощь и скорость, покорение пространства и времени – невероятное достижение!

Преимущество, полученное Англией от строительства железных дорог, позволило ей на несколько десятилетий опередить другие страны. Империя достигла своего расцвета .

Но сильнейший удар, нанесенный по ее центру, заставит империю содрогнуться до самого основания.

Октябрь 1834 года. Темной ночью в Лондоне в самом сердце Британской империи в Вестминстерском дворце начался сильнейший пожар . В течение нескольких столетий этот комплекс являлся командным центром Британии и символом ее мощи и несокрушимости. Теперь пламя превратило дворец в огненную геенну, и тысячи людей с ужасом думали о том, что теперь станет с их могущественным правительством.

Пожар 1834 года нанес сильнейший удар по политическому центру Британской империи . Вестминстерский дворец в том или ином виде простоял с конца 11 века, а теперь от него остались одни руины, и британцы задавались вопросом: встретится ли когда-нибудь парламент в этом месте? Смогут ли его члены голосовать в тех стенах, где родилась современная политическая система?

Это должна была решить специальная королевская комиссия, и ответ был «да»: здание парламента будет реконструировано. Но возник более сложный вопрос: как будет выглядеть это здание? Строить его в , французском или английском стиле? И если да, то в стиле Елизаветы Тюдор или английского ?

Два года этот вопрос никому не давал спать спокойно, пока в 1836 году королевская комиссия не выбрала из 97 проектов план , поклонника итальянского ренессанса . Он соединил его черты с неоготическими, и получилось современное здание парламента, сборная солянка стилей, но впечатляющая.

Из руин старого парламента британские архитекторы возведут поистине гигантское здание: оно в два раза больше американского . Построенный из желтоватого песчаника дворец занимается площадь в 32 тысячи квадратных метров. Его башни возвышаются на 98 метров.

Биг-Бен, или Башня Елизаветы

Было решено, что на одной из них установят огромные часы . Эта башня, которую долгое время называли Биг-Бен , в 2012 году была переименована в Башню Елизаветы в честь Елизаветы II .

В 19 веке можно было достаточно точно измерять время, и оно было очень ценным ресурсом: время – это деньги. И в 19 веке происходит настоящая революция в этом отношении. Если планировалось такое грандиозное строительство, без часов было не обойтись.

Когда королевский астроном огласил требования к часам, все были поражены: это будут самые огромные и точные часы в мире .

Требования Эйри были очень строгими. Например, одно из них гласило, что часы должны быть точны с максимальной погрешностью 1 секунда в сутки , и отчеты об их точности должны были отправляться в дважды в день. То был не 21 век информатизации, для часовщиков 19 века настройка гигантского механизма, да еще в башне, учитывая тяжесть механизма и стрелок, с такой точностью, чтобы они показывали правильное время секунду за секундой, час за часом, неделю за неделей, год за годом, при том, что они будут подвержены действию дождя, снега, ветра – все это было настоящим чудом , настолько же неслыханным, как полет на Луну.

И парламент поинтересовался у Эйри, не может ли он предложить план более реальный и менее дорогостоящий? Но Эйри был непреклонен, поэтому Башня Елизаветы, носящая название Колокола, стала олицетворением точности для всего мира.

Это удивительно, но знаменитый проект принадлежал часовщику-любителю по имени Эдмунд Беккет Денисон . Ему удалось добиться необходимой точности, тогда как эксперты не справились с задачей.

Как и все часы этого типа, они будут приводиться в движение грузами, шестернями и маятником. Но у Биг-Бена появится принципиально новый элемент , который будет защищать маятник от воздействия внешних сил. Два металлических рычага контролируют колесо с тремя спицами. При каждом взмахе маятника один из рычагов сдвигается, позволяя колесу повернуться на одну единицу. Это регулирует движение часов. Когда снег или дождь давят на стрелки часов, рычаги изолируют маятник, и он продолжает качаться без изменений.

Чтобы настроить часы, хранителям времени нужно было лишь залезть в карман. Для настройки часов использовали монетки : докладывая или снимая пенсы старого образца с маятника, можно был добавить или убавить 2/5 секунды в сутки. Благодаря этому гениальному, но простому методу часы стали мировым эталоном точности.

Башня с часами над зданием парламента в центре империи имеет символическое значение, как будто британцы управляют самим временем.

Помимо часов, необходимы были колокола, отмечающие проходящее время. Каждый час звонил гигантский центральный колокол . Отливщик колоколов, Джордж Миас , создал этого гиганта в соответствии с указаниями Денисона. Так родился Бег Бен весом в 13 тонн .

В 1858 году тысячи людей вышли на улицы , чтобы посмотреть, как Бег Бен водружают на башню с часами. С тех пор его звон регулярно разносится над Лондоном.

Лондон значительно вырос. Это был первый в мире город с пригородом, и у него должны были появиться символы, главным из которых стал «отец всех парламентов» – здание парламента с Биг-Беном, символ силы и могущества Британской империи .

Виктория – девочка-подросток во главе Британской империи

К середине 19 века Великобритания установила высокие стандарты в области новых технологий. Но в правление юной и наивной королевы Лондон поразит кризис , который чуть не станет причиной настоящей катастрофы.

В 1837 году бразды правления самой могущественной империи на земле перешли к девочке-подростку. Ее восхождение на трон породило волну недовольства : и подданные, и правительство смотрели на нее, как на испорченное дитя, неготовое править страной. Ее звали королева .

Ей было всего 18, когда она взошла на трон, и первые два года оказались для нее чрезвычайно трудными: ее плохо принимали . Тогда сложно было предположить, что эта девочка превратится в почитаемый всем символ могущества империи.

Она начала меняться, когда вышла замуж за кузена в 1840 году. Виктория влюбилась практически с первого взгляда. Всю свою жизнь она хотела, чтобы ей было на кого опереться, в том числе буквально. И Альберт выполнил эту роль: он пришел и помог ей повзрослеть.

К этому времени империя простиралась на весь мир от Северной Америки до Австралии. Альберт и Виктория поддерживали развитие технологий и строительство , они знали, как это важно для их растущей империи. И одним из приоритетных направлений было создание .

Империя растянулась практически на весь земной шар. Ходили разговоры о преодолении пространства и времени с помощью электрического телеграфа. С подачи британцев такое новшество, как телеграф, захватило весь мир . В середине 19 века было протянуто свыше 155 тысяч километров стальных телеграфных проводов. Можно было отправить сообщение из Англии и получить его в Индии всего через несколько часов.

Это была первая в мире информационная супермагистраль . С ее помощью империя могла управлять своими территориями гораздо эффективнее, чем раньше.

Вне всякого сомнения, это величайшее достижение, о таком раньше и подумать никто не решался.

Грандиозная канализационная система Лондона

Достижения техники не только объединили империю, они спровоцировали невиданный производственный бум . Люди покидали деревни с сходились в городах в поисках лучшей работы. Производительность труда стремительно росла, как и население столицы – Лондона.

Если в начале 19 века население составляло миллион жителей, то к 1850 году их стало 2 миллиона, а Лондон не был предназначен для такого количество людей: он был переполнен, люди жили, как в огромном курятнике.

Темзу . Ситуация не предвещала ничего, кроме катастрофы.

Вы думаете, что Темза – огромная река, отличный способ избавляться от лондонский отходов? Но к несчастью, из нее же Лондон снабжался водой. Только представьте: отходы двух миллионов жителей сбрасывались в Темзу, а потом лондонцы пили эту воду.

1848 год. Лондон поразила катастрофа: по перенаселенному городу пронеслась эпидемия холеры , погибло 14 тысяч человек. Тремя годами позже эпидемия повторилась , унеся жизни еще 10 тысяч жертв. Кладбища были переполнены. Один из самых передовых городов мира оказался в условиях, которых не видел со времен средневековой эпидемии .

За 30 лет умерло 30 тысяч лондонцев. Причиной тому стала эпидемия холеры, которая распространялась через загрязненную воду.

Нужно было что-то делать. Англия обратилась к инженеру по имени . Его проект совершит переворот в городском планировании . С помощью тысяч рабочих он построит самую совершенную канализационную систему той эпохи.

Инновационный подход Базалгетта предполагал установку коллекторов с трубами, которые должны были стать параллельным руслом Темзы в черте Лондона. Эти трубы буду связаны с двумя тысячами километров старых труб городской канализации, собирая отходы и не давая им попасть в реку.

Гениальность системы заключается в том, что для выведения стоков из Лондона по возможности использовалась сила тяжести : трубы располагались под уклоном.

Там, где силы тяжести было недостаточно, Базалгетт строил большие насосные станции . Там огромные паровые двигатели поднимали отходы до того уровня, когда снова начинала действовать сила тяжести.

По тубам отходы попадали с гигантские резервуары, где их держали до прилива, когда природа могла аккуратно от них избавиться.

Эта канализационная система была одним из чудес 19 века. На ее строительство ушло 300 миллионов кирпичей . Грандиозный проект! Им удалось совершить нечто колоссальное. Гениально и просто!

Реализация столь масштабного проекта превратила Лондон в первую сияющую чистотой столицу. Европейский города с благоговением изучали системы города.

Тауэрский мост

Однако, эпидемиями кризисы эпохи правления Виктории не ограничились. Если вы читали «Тяжелые времена», настолько, что город начинал давиться собственным успехом.

Нужна была вторая переправа, но традиционный мост заблокирует путь большим торговым кораблям. Лондону нужен был разводной мост .

Этот разводной мост станет самым большим и сложным в своем роде. Его назовут . Каркас сделан из стали и обложен камнем, чтобы не контрастировать с лондонским Тауэром.

Когда мост был построен, 1200-тонные крылья, или фермы , поднимались с помощью паровых двигателей . Пар поворачивал громадные шестерни вдоль стальной балки. Штырь из твердого металла вращался по мере того, как шестерня поднимала часть моста. Крылья останавливались под углом в 83 градуса, пропуская корабли. Мост разводился всего за минуту, невероятное достижение в области строительства.

Тауэрский мост строили 400 рабочих в течение 8 лет. Сегодня это один из самых знаменитых и узнаваемых мостов в мире.

Почти 10 лет она провела в уединении . Но когда, наконец, вернулась к общественной жизни, она была сильнее и могущественнее, чем когда-либо. Глупая девчонка превратилась в современную правительницу и заняла по праву принадлежащее ей место королевы .

По всему миру возводились памятники в честь Виктории, проходили шумные празднования и часто в них принимали участие колонизированные народы. Она был всеобщей любимицей.

Королева Виктория стала символом величия и могущества империи. Правление Виктории станет кульминационной точкой в ее развитии . Теперь Британская империя имела владения на всех континентах, ее население составляло 400 миллионов человек. Ни одна другая страна не могла оспорить ее могущество, это была самая огромная империя в истории .

Королева Виктория умерла в 1901 году, на заре 20 века. Она руководила огромным государством, уверенной рукой направляя его по пути прогресса.

Британская империя втащила человечество в новую эпоху: век массового производства, скоростей и информации. Мир уже никогда не станет прежним. Британские идеи и достижения использовали все.

Может Солнце, в конце концов, и зашло над Британской империей, но если принять во внимание чудеса, которыми она отметила вступление в новый век, оно никогда не сияло ярче.

Распад Британской империи начался на втором этапе общего кризиса. Уже в период второй мировой войны резко сказывались процессы разложения империи, усиления национально-освободительной борьбы колониальных народов.

«После второй мировой войны резко обострился общий кризис капиталистической системы. В его развитии наступил новый этап. Освободительная борьба народов Востока приняла невиданный ранее размах. Колонизаторы не могли больше безраздельно господствовать в странах Азии и Африки, а поращенные народы больше не желали терпеть насилия захватчиков. Колониальная система империализма перешла в стадию распада.

Этот процесс охватил и британскую колониальную систему империализма. В ней начался мощный подъём национально-освободительного движения, являвшийся основным и решающим фактором обострения кризиса этой империи…»

Обострение кризиса Британской империи в период второй мировой войны

Поражения Англии на Дальнем Востоке и оккупация там японцами большинства английских колоний сильно дискредитировали английский империализм и колониализм вообще в глазах народа и дали в их руку новые политические, моральные и материальные средства борьбы. «Англия оказалась неспособной защитить от японской оккупации свои владения в Юго-Восточной Азии – Бирму, Малайю, Саравак, Северное Борнео» .

Распад Британской империи начался в Южной и Юго-Восточной Азии. Английский империализм под ударами национально-освободительного движения и в обстановке нового соотношения сил вынужден был пойти в 1947 году на предоставление независимости Индии, Пакистану, Цейлону и Бирме. Одновременно начался распад «Британской средневосточной империи» - своеобразный комплекс английских колоний, подмандатных территорий, сфер влияния, нефтяных концессий, баз и коммуникаций в обширном районе между Средиземном морем и Индийским океаном. «Ход исторического развития привёл Британскую империю к распаду. Начало этому распаду было положено в Азии. Английские колонии в этой части света было значительно более развиты в экономическом, политическом и культурном отношении, чем в Африке, а их народы имели большой опыт антиимпериалистической борьбы» .

Коренные политические изменения в положении бывших колоний создали предпосылки для ломки всей империалистической структуры Британской империи. Освободившиеся колонии обрели возможность покончить с экономической монополией английских монополистов. Они стали развивать экономические отношения со всеми странами. Благодаря этому политическая независимость бывших колоний оказалось более мощным средством экономического развала Британской империи, чем это могли предположить английские колонизаторы.

Завоевание Индией независимости

Когда стала очевидной неизбежность предоставления Индии политической независимости, правящие круги Англии главное внимание направили на сохранение в ней своих экономических позиций. Они стремились оставить Индию в своей зависимости, главным образом экономической. Предоставление Индии независимости сопровождалось политическими маневрами, которые должны были обеспечить возможность вмешательства в её внутренние дела путём использования старого принципа «разделяй и властвуй». Этот метод английские империалисты использовали при «предоставлении» политической независимости другим колониям.

Завоевание статута доминиона Индией знаменовало фактически начало распада Британской колониальной империи. После того как Индия получила независимость, уже невозможно было сохранять колониальный режим в других владениях.

Став республикой, Индия создала важный прецедент для других колоний, боровшихся за своё освобождение. «Завоевание Индией независимости оказало большое влияние на развитие национально-освободительного движения в соседних с нею странами: Цейлоне, Бирме, Малайе».

После освобождения Индии, Бирмы и Цейлона в остальных колониях повсеместно начали возникать политические партии, выдвинувшие программу завоевания независимости для своей страны.

В первой половине 1950-х годов английскому империализму были нанесены тяжёлые удары национально-освободительными движениями в тех районах, которые не входили в Британскую империю, но были важными сферами её монопольного господства. Для ускорения распада империи это имело не меньшее значение, чем завоевание политической независимости колониями, входившими в её состав.

Крушение колониальных режимов на Ближнем Востоке и в Африке

Когда речь идёт о распаде Британской империи, нельзя ограничиваться анализом только тех изменений, которые произошли в судьбе входивших в неё стран. При этом нужно учитывать, что важнейшие экономические и стратегические базы британского империализма были расположены за её пределами. Такими базами были Суэцкий канал и долина Нила, а также «Нефтяная Империя» Ближнего Востока. Народное движение за национализацию британской нефтяной монополии в Иране, развернувшееся с большой силой в 1951-53 гг., было подавлено лишь совместными усилиями империалистов Англии и США.

Вскоре после событий в Иране внимание всего мира было приковано к национальному освободительному движению в Египте. «Мощный подъём антиимпериалистического движения охватил после второй мировой войны страны Арабского Востока и прежде всего самую крупную из них – Египет». Это создавало прямую угрозу потери английскими империалистами монопольного контроля над важнейшими стратегическими коммуникациями на Ближнем Востоке.

После национализации Египтом Суэцкого канала в 1956 г, Англия, совместно с Францией и Израилем, начала интервенцию против Египта, которая завершилась провалом. «Суэцкая авантюра, в которой главную роль играли британские империалисты, потерпела полный провал»Против интервенции выступили Индия, Пакистан и Цейлон, а это грозило расколом Содружества.

Провал интервенции в Египте ускорил распад Британской империи. «Это было знаменем времени, которое свидетельствовало о крахе колонизаторской политики английских правящих кругов в Египте…». Вскоре английскому империализму был нанесён удар в Западной Африке. «Англо-франко-израильская агрессия против Египта в 1956 г была воспринята афро-азиатскими странами как вызов самому существованию Содружества». В Аккре собралась первая конференция народов Африки, которая выдвинула требование независимости для всех африканских колоний.

Важной вехой в распаде Британской империи явилась революция в Ираке в июле 1958 г. Иракская революция в то время нанесла огромный урон английскому империализму и его военно-стратегическим позициям. Распад Британской империи в Южной и Юго-Восточной Азии и на Среднем Востоке был результатом неодолимого натиска национально-освободительного движения народов. У английских правящих кругов не оставалось выбора. И в ряде случаев они проявили маневренность. Лейбористы понимали, что силой им не противостоять могучему потоку освободительной борьбы, что такая попытка только усилила бы последовательного прогрессивные элементы колониального общества, что, следовательно, надо искать какого-то компромисса.

Английский империализм проявлял известную гибкость, предохраняя себя от излишних «ран». Маневрирование английской политики заключается в том, чтобы спасти то, что ещё можно спасти, и сохранить освободившееся страны не только в системе мирового капиталистического хозяйства, но и в системе международной политике современного капитализма.

Суэцкий кризис, потрясший до основания всё здание Британского Содружества, обнажил не только пропасть, но и глубокие трещины во взаимоотношениях между Англией и старыми доминионами. Эти разногласия сказались в той или иной мере во всех основных вопросах внешней политики Англии и Содружества, в частности в вопросе об агрессивных военных пактах, в которых участвует Англия. «Суэцкий кризис показал окончательно несбыточность надежд британских колониалистов и вынудил правительство приступить к кординальному пересмотру своих внешнеполитических концепций относительно стран «третьего мира»».

Бурный процесс освобождения колоний развернулся в 1960 году, который вошёл в историю как «год Африки», т.к. в течение этого года 17 колониальных стран этого континента добились независимости. «Борьба за независимость охватывает широкие круги народов Африки, той Африки, которую буржуазные публицисты ещё недавно именовали «последней надеждой» капиталистического мира».

К концу 1963 года Британская империя как политическая система господства над народами фактически перестала существовать. Почти все бывшие колонии, за исключением нескольких протекторатов в Африке и небольших островных владений, добились политической независимости. Но политическая независимость не освободила ещё бывшие колонии полностью от гнёта английских монополий.

Английские империалисты, потерпев поражение в борьбе за сохранение колониализма старого типа, стремятся удержать под своим господством былые владения на основе неоколониализма.

Чем больше ослабевали узы, связывающие Содружество, тем упорнее правящие классы Англии и некоторые имперские круги старых доминионов искали путей и средств осуществления кокой-то общей внешней и военной политики.

Здесь возникает вопрос, а для чего английские правящие круги стремятся найти общий язык со странами Содружества?

Война причинила Англии громадный ущерб. Промышленный потенциал не пострадал, но прямые материальные потери – потопленные морские суда, разрушенные здания и т.д., а также различные косвенные убытки составили огромную сумму.

Особенно сложной проблемой послевоенной Англии оказалась внешняя торговля. Борьба за рынки стала ещё более острой, чем раньше. После войны многие страны порвали с капитализмом и поэтому сфера его деятельности в целом сократилась. На суженой арене конкуренция капиталистических монополий обострилась.

Положение ставило под вопрос стабильность английской валюты и грозило подорвать кредит Англии, а с ним и её ведущую роль в международной торговле и финансах.

Английская буржуазия не собиралась уходить с мировой арены. Она намеревалась сохранить как можно больше позиций в мировой экономике и политике. В борьбе за влияние в мире она рассматривала свои колониальные владения как основной залог успеха; в них она видела подлинный якорь спасения. «Преобладала точка зрения, что Содружество всё ещё представляет ценность, особенно если иметь в виду отношения с «третьим миром».

Империя представляла собой огромный рынок сбыта для английских товаров, которые пользовались в колониях и доминионах значительными льготам. «… Эти страны всё ещё остаются важным рынком для английского импорта, а Британские острова – важным рынком для их экспорта».

Империя служила также неисчерпаемым резервом и источником сырья и продовольствия для Англии.

Якорь спасения

Положение крупнейшего покупателя колониальных продуктов, сырья и продовольствия давало Англии преимущества, которые она преминула использовать в своих деловых отношения со странами империи, добиваясь льгот. В то же время это позволяло ей навязывать в обмен свои товары.

Британская империя служила для английской буржуазии источником очень высоких прибылей, превосходящие капиталы в самой Англии. «Во всех странах Содружества английский частный капитал занимал важные а в ряде случаев господствующее положение.»

Опираясь на свои колониальные владения, Англия после войны оставалась могущественной державой. Английские войска и английский морской флот продолжали контролировать стратегические пункты по всему земному шару.

Таким образом, империя представлялась английской буржуазии базой, на которой можно было удержаться в быстро меняющемся послевоенном мире.

Идя на предоставление независимости и выдавая этот вынужденный шаг за добровольную уступку, англичане пытались обставить его максимальным числом оговорок и условий, подчас ущемляющих суверенитет новых государств. В качестве условия получения независимости для всех африканских государств было выдвинуто членство в Британском содружестве и сохранение прежних имперских связей. «Первоначально бывшие британские колонии, получая независимость, довольно охотно вступали в Содружество – это объяснялось как энергичными усилиями дипломатии Лондона, так и нежеланием соответствующих стран резко подрывать наложенные связи с метрополией, а также между собой.»Уступая своим бывшим колониям английская буржуазия не собиралась уходить из них. Напротив, её тактика была рассчитана на то, чтобы как можно прочнее закрепиться, прежде всего в их экономике. … Пересмотр привычных концепций и выработка нового курса вовсе не означали полного ухода Англии из бывших колониальных владений. Речь шла о другом – выработке гибкой политики призванной решить стратегическую цель, а именно «уходя, оставаться», сохранить свои позиции.» Завоевание политического суверенитета ещё не означало действительного освобождения этих стран. Экономическая отсталость и слабость делали их независимость прозрачной. Английский капитал продолжал тысячами нитей связывать колониальную экономику и эксплуатировать народы бывших колоний, формально ставших свободными.

Новое положение бывших колоний было в некоторых отношениях даже более выгодным для английской буржуазии. Продолжая господствовать хотя и косвенно в бывших колониях, она в то же время избавлялась от забот и хлопот по их управлению. Кроме того, англичане избегали таким путём конфликтов и столкновений, а это открывало путь к усилению их влияния и расширения торговли.

Английский империализм в условиях распада Британской империи

Потеря политического господства над бывшими колониями не ослабляли английский империализм. Потеря империи, главным образом в Африке, означала не крушение колониализма, крушение старого колониализма. «… В последний период развития империалистической политики был разработан и уточнён новый метод. Этот метод, по которому прибегают всё чаще и чаще, можно назвать «новым колониализмом». Суть этого метода заключается в том, что колониальной стране юридически предоставляют независимость, а фактически стремятся сохранить и продолжить своё господство в ней по средствам специальных договоров, экономического закабаления и экономических «советников», оккупации военных баз и включения её в военные блоки, находящиеся под контролем империалистов.»

В результате распада Британской империи имперская оборона отнюдь не ликвидировалась. Она лишилась колониальных армий и обширных территорий на континентах, используемых в качестве стратегических плацдармов. Но изгоняемые из многих стран вооружённые силы британского империализма, предназначенные для борьбы с национально-освободительными движением, отнюдь не сокращались. На их укрепление и наращивание затрачивались колоссальные средства. Имперская оборона из рассредоточенной и разбросанной по обширным владениям по необходимости должна была под ударами национально-освободительного движения становиться более концентрированной и маневренной. Но каждая очередная её перестройка имела своей целью сохранить возможность подавлять революционную борьбу народных масс по всему периметру Британской империи. Для этого всё больше укреплялся стратегический резерв на Британских островах и усиливалось военное сотрудничество с Южной Африкой, Австралией и Новой Зеландией.

Распад колониальной империи и неправомерность экономического и политического развития подоврали позиции Англии в системе империализма. Плодами этого воспользовались её конкуренты, главным образом США и ФРГ. «Растущие распространение американского влияния на традиционные сферы английских интересов через вывоз капитала и товаров подрывает экономическую основу господства британских монополий, т.е. ломает тот стержень, на котором держится Британское содружество.» Однако Англия до недавнего времени оставалась второй после США страной по удельному весу в мировой промышленности продукции капиталистических стран. Англия всё ещё экономический центр Содружества.

С ним её связывает система таможенных преференций. Она возглавляет наиболее крупные валютно-финансовые объединения в капиталистическом мире – стерлинговую зону, имеет наиболее разветвлённую банковскую систему и самую широкую сеть колониальных монополий. Лондон остается финансовым центром для значительной части капиталистического мира.

В чём же источник сохранения Англией её мировых позиций, несмотря на распад Британской империи? Всё дело в том, что ломка экономических отношений, составляющих основу разделения труда внутри Содружества, а также между Англией и рядом освободившихся стран, остающихся в орбите британского империализма, происходит гораздо медленнее, чем изменение политического положения этих стран.

Империалистическое разделение труда, подкреплённое серией двусторонних и многосторонних соглашений, продолжает видимыми и невидимыми нитями привязывать экономику обширной части капиталистического мира к экономике Англии.

Ресурсы Британских островов – лишь часть общего экономического потенциала Англии и значительной частью экономических ресурсов этих стран английские монополии продолжают распоряжаться.

В обстановке распада Британской империи происходит перестройка всей структуры английского империализма: его индустриальной базы, финансово-банковской системы, стратегии и политики.

«Проявляя свою обычную гибкость, английская буржуазия в обстановке решительной, последовательной и настойчивой борьбы народов Азии и Африки за свою свободу и независимость пытается выйти из под удара, заменяя старые обветшалые формы колониализма новыми – «неоколониализмом», более отвечающим требованиям момента.»

В то же время сферы влияния Англии становятся объектом экономической и военно-стратегической экспансии других империалистических государств.

Миф об «исторической неизбежности» вступления Англии в «Общий рынок»

За последние годы в экономике и политике капитализма всё более важную роль играют процессы империалистической «интеграции», нашедшей наиболее полное воплощение в деятельности Европейского Экономического Сообщества. Создание ЕЭС свидетельствовало об изменении соотношения сил континентальной Западной Европы. Намерения правящих кругов Англии включить свою страну в «Общий рынок» было одним из наиболее ярких проявлений падения роли Англии в мировой капиталистической системе, распада Британской империи. «Стремление английского правительства присоединиться к Общему рынку может привести к разрыву старых экономических и торговых связей со странами Содружества.» 28 Включение этой страны в ЕЭС способствовало бы дальнейшему развитию центробежных сил в Содружестве. Процессы «интеграции» в Западной Европе не ограничиваются рамками «Общего рынка». Интернационализация хозяйственных связей при капитализме выступает в различной форме. Вопрос об участии в ЕЭС и ЕАСТ стал одним из центральных во всей экономической политике и внутриполитической борьбе в Англии.

Традиционные экономические связи Англии со странами Содружества, сохранение таких экономических рычагов, как имперская преференциальная система и стерлинговая зона, при помощи которых Англия в течение многих лет осуществляет своё господство в имперских странах, длительное время определяли колебания Англии в отношении её участия в «Общем рынке». «Преимущественно европейское направление английских экономических связей, в случае присоединения Англии к Общему рынку, подорвёт в корне то многовековое разделение труда, на котором покоится Содружество наций.»

Распад Британской колониальной империи явился одной из важнейших причин европейской переориентации Англии. В то же время создание «Общего рынка» способствует ослаблению позиций английского империализма в Содружества. Участие Англии в ЕЭС приведет не к усилению, а к дальнейшему подрыву имперских связей. Конечно, нельзя считать, что, вступая в «Общий рынок», Англия автоматически теряет Содружество, однако, несомненно, что предпочтение Европе усилит проникновение монополий других империалистических стран в Содружество в ущерб Англии.

Однако, несмотря на падение роли стран Содружества в английском внешнеторговом обороте, торговля с этими странами имеет огромное значение для Англии. Содружество представляет собой своего рода «общий рынок имперских стран»; значительная часть торговли между ними осуществляется на условиях, отличных от их торговли с «третьим миром». Получение дешёвого сырья и продовольствия из стран Содружества способствует повышению конкурентоспособности английских монополий на внешних рынках. Существенная часть английского экспорта, в частности в ЕЭС помимо реэкспорта – это переработанная, облагороженная в Англии продукция периферийных стран Содружества. Участие Англии в «Общем рынке» не только не усилит её позиции в Содружестве, но, наоборот, ослабит их в Европе.

Таким образом, неучастие в «Общем рынке», а ликвидации различного рода замкнутых экономических группировок и развитее взаимовыгодной торговли со всеми странами мира, независимо от их политического или социального строя, откроют перед Англией действительные перспективы роста её внешней торговли, что может служить важным фактором улучшения экономического положения страны, а также её позиций на внешних рынках.

Для того чтобы лучше понять, что такое содружество, необходимо ненадолго вернуться к истории. Название «содружество» было придумано для того, чтобы обозначить новое положение, которое заняли в империи так называемые переселённые колонии, т.е. английские владения, заселённые в большинстве выходцами из Европы. Завоевав автономию, они отказались именоваться колониями и приняли более благозвучное название – доминион.

К концу 30-х годов доминионы представляли собой уже вполне независимые суверенные государства, объединённые лишь общим подданством – английский король, символ единства стран содружества, одновременно является королём и в доминионах. «На языке конституции таким единственным объединяющим фактором, имеющий силу для всех различных частей империи, является «корона». … Однако «корона» - это конституционный символ, а не исполнительный орган власти.» В сущности это была всего лишь юридическая фикция – ни король, ни английский парламент не имели никаких прав контроля или вмешательства в дела доминионов. «… «Корона» не является исполнительной властью в каком-либо доминионе старом или новом, в отношении доминионов «корона» представляет собой «главу содружества» не более». Сохранение этих связей обещало национальной буржуазии этих стран определённые выгоды: продукты сырья и продовольствие доминионов находили обширный рынок в Англии, а оттавские соглашения закрепляли за ними этот рынок, в Англии доминионы получали займы на льготных условиях, под более низкий процент, чем в других странах. Кроме того, поддержка могучего английского флота служила для молодых наций мощным щитом и гарантией против всякого посягательства на их суверенитет.

После второй мировой войны английское политическое господство в ряде стран Азии и Африки пришло к концу, перед новыми государствами, возникшими на месте колоний, встал вопрос о форме государственного существования и об отношении к Содружеству и Англии. Имущие классы, выступающие выразителями национальных интересов этих стран исходили из своего понимания тех преимуществ и выгод, которое обещало им сохранение связей с Англией и Содружеством. Кроме того новые государства, рассматривая перспективу участия в Содружества, имели перед собой уже готовую модель межгосударственных отношений, которая была выработана старыми доминионами и Англией.

В результате подавляющее большинство новых государств приняли решение остаться в составе содружества.

В тоже время было установлено, что каждый член содружества отныне сам устанавливает титул, который носит английская королева, в качестве верховного владыки данного государства.

Между Англией и доминионами преобразовалась система официальных отношений. В июле 1947 года Министерство по делам доминионов должно было преобразоваться в Министерство по делам Содружества. В марте 1964 года специальный комитет, созданный для изучения структуры английских представительств за границей, вынес рекомендацию слить воедино заграничный персонал министерства по делам содружества и министерства иностранных дел – доминионы фактически приравнивались к иностранным державам.

Несомненно, в результате внутреннего развития Содружество сильно изменилось. Все его участники совершенно равноправны и независимы, никто из них не может навязать другим свою волю. Периодически созываемые совещания премьер-министров не принимают обязательных решений, а лишь согласовывают взгляды. Участники Содружества не имеют общей политики и в ряде случаев могут конфликтовать между собой.

Некоторые историки прямо объясняют распад Британской империи либерализацией международной торговли. Так, Д. Ливен пишет: «Империя имеет экономический смысл в зонах протекционизма и закрытых торговых объединений... После 1945 года мировая экономика, в которой господствовали Соединённые Штаты, сделала свободную торговлю реальностью и в этом смысле приложила руку к делу упразднения империй». Другие авторы, как Р. Камерон, высказываются относительно причин распада империй более осторожно. Они указывают, что причиной утраты европейскими державами контроля над колониями были «их собственная послевоенная слабость, растущая сила движений за национальную независимость и амбивалентная позиция Соединённых Штатов». В этих условиях «империалистические державы всё больше приходили к пониманию того, что лучше добровольно уступить контроль, чем идти на издержки и риски войны». В частности, Великобритания начала подготовку колоний к самоуправлению, а затем вынуждена была уступить движению за независимость. Однако экономический аспект проблемы в издании, посвящённом экономической истории, практически игнорируется.

Между тем распад колониальных империй и в особенности Британской империи имел, помимо политических, и существенные экономические предпосылки. Однако эти предпосылки вовсе не сводились к тому, что свободная торговля шла на смену протекционизму. Если рассматривать проблему в долгосрочном аспекте, то становится очевидным, что режим внешней торговли Великобритании в период распада империи был гораздо более протекционистским, чем на завершающем этапе ее формирования. Импортные пошлины на промышленные товары были отменены Великобританией в 1860 г. и не применялись до 1932 г. Великобритания в период до Первой мировой войны добивалась принятия режима свободной торговли и другими странами. Однако развитые страны оказали сопротивление этой идее. Импортные пошлины в США начали повышаться сразу после победы Севера в гражданской войне, а в странах континентальной Европы - с конца 70-х годов XIX в. Наибольший успех имела либерализация торговли в слаборазвитых странах. Помимо британских колоний, ввозить британские товары беспошлинно или облагать их пошлинами по низким ставкам обязались также страны Латинской Америки, Османская империя, Китай, Таиланд. В результате к началу XX в. «третий мир был океаном либерализма без островов протекционизма».

В то же время британские доминионы (Канада, Австралия, Новая Зеландия) проводили протекционистскую политику. В результате британским товарам в ряде случаев было труднее попасть на их рынки, чем на рынки многих слаборазвитых стран, не входивших в Британскую империю. Так, в Канаде с 1887 г. ставки импортных пошлин на промышленные товары составляли в среднем 25-35% их таможенной стоимости. Британским товарам с 1898 г. предоставлялась 25-процентная скидка с этих пошлин, т.е. фактически они облагались пошлинами по ставкам от 18,75 до 26,25%. Между тем ставки импортных пошлин в слаборазвитых странах в большинстве случаев не превышали 5% . Таким образом, Великобритания обеспечивала доступ своих товаров на рынки слаборазвитых стран, даже если на них не распространялся её суверенитет. Соответственно целью расширения империи было вовсе не формирование «закрытых торговых объединений». Большую роль играли стратегические соображения. Что же касается экономического аспекта проблемы, то британские власти стремились расширить сферу своего правового контроля и избежать попадания новых стран в сферу действия протекционизма других государств. Агитация за имперский таможенный союз стала развиваться лишь в 1880-е годы. Однако в полной мере этот союз так и не был создан.

Уровень тарифного протекционизма западноевропейских стран и США в период от 1875 г. (канун раздела Африки между европейскими державами) до 1950 г. (первый этап распада колониальных империй) показан в табл. 16. Данные таблицы никак не согласуются с гипотезой, что этот распад был следствием либерализации международной торговли, инициированной США. Верно, что в послевоенные годы импортный режим США существенно либерализовался, и их доля в британском экспорте увеличилась. Однако таможенные барьеры в большинстве развитых стран Западной Европы в 1950 г. понизились лишь по сравнению с пиком протекционизма во время «великой депрессии». По сравнению с 1913 г. они либо возросли, либо снизились несущественно (за исключением Дании и Швеции).

Торговые режимы западноевропейских стран в 1950 г., когда начиналась деколонизация, были гораздо менее либеральны, чем в 1875 г., когда активно строилась Британская империя. Между тем после Второй мировой войны доля стран континентальной «шестёрки» во внешней торговле Великобритании была выше, чем доля США, и увеличивалась, несмотря на протекционистские барьеры. Таким образом, либерализация торговли была скорее следствием, чем причиной возросшей заинтересованности развитых стран во взаимном товарообороте. Объяснять же эту заинтересованность следует скорее тем, что по мере повышения уровня экономического развития возрастает значение внутриотраслевого разделения труда. «Чем более развита страна в промышленном отношении, чем больше удельный вес в структуре её производства науко- и техноёмких отраслей, тем выше должна быть доля внутриотраслевой торговли в её внешнем товарообороте». Соответственно в географическом отношении эта торговля концентрируется на других высокоразвитых странах, обладающих достаточным потенциалом для внутриотраслевого товарообмена.

Следует заметить, что, по подсчётам А. Майзелса, ещё в 1913 г. большая часть промышленного экспорта континентальных стран Западной Европы и США направлялась в другие развитые страны (Великобритания, в промышленном экспорте которой доля этих стран составляла менее трети, представляла собой исключение). Таким образом, её роль лидера мировой торговли, генератора глобального спроса, посредника между Европой и другими континентами тормозила закономерный переход к более интенсивному товарообмену к более развитыми странами, который стал нарастать по мере повышения технологического уровня экономики.

Сама Великобритания в послевоенный период входила в число наиболее протекционистских развитых стран. Несмотря на отказ от политической власти над колониями, она ещё продолжала нуждаться в привилегированных отношениях с ними, используя для этого не только торговые преференции, но и валютные рычаги.

БРИТАНСКАЯ ИМПЕРИЯ (The British Empire), Великобритания и её заморские владения. Крупнейшая империя в истории человечества. Название «Британская империя» вошло в употребление в середине 1870-х годов. С 1931 года официально именовалась Британское Содружество наций, после 2-й мировой войны - Содружество наций и Содружество.

Британская империя сложилась в результате многовековой колониальной экспансии: колонизации территорий Северной Америки, Австралии, Новой Зеландии, островов в Атлантическом, Индийском и Тихом океанах; подчинения государств либо отторгнутых от них областей; захвата (в основном военным путём) и последующего присоединения к британским владениям колоний других европейских стран. Становление Британской империи происходило в острой борьбе Великобритании за морское господство и колонии с Испанией (смотри Англо-испанские войны 16-18 века), Нидерландами (смотри Англо-голландские войны 17-18 века), Францией (18 - начало 19 века), а также с Германией (конец 19 - начало 20 века). Соперничество за влияние в ряде районов Азиатского континента стало причиной серьёзных противоречий между Великобританией и Российской империей. В процессе формирования и развития Британской империи сложилась британская имперская идеология, наложившая яркий отпечаток на все стороны жизни, внутреннюю и внешнюю политику Великобритании.

Создание Британской империи началось в середине 16 века, с переходом Англии к политике покорения Ирландии, восточное побережье которой было захвачено ею ещё в конце 12 века. К середине 17 века Ирландия была превращена в колонию. В 1583 году Англия провозгласила суверенитет над островом Ньюфаундленд, который стал её первым заморским владением и опорной базой для завоеваний в Новом Свете.

Разгром англичанами в 1588 году «Непобедимой армады» ослабил позиции Испании как ведущей морской державы и позволил им включиться в борьбу за колонии. Первостепенное значение придавалось завоеванию позиций в Вест-Индии, позволявших контролировать морские пути, связывавшие Испанию с её колониями в Центральной и Южной Америке (перевозки золота, рабов), захватить часть торговли колониальными товарами (хлопок, сахар, табак и пр.) и на приобретённых землях самостоятельно начать их производство. В 1609 году англичане утвердились на Бермудских островах (официально колония с 1684 года), в 1627 - на острове Барбадос (колония с 1652), в 1632 - на острове Антигуа, в 1630-х годах - в Белизе (с 1862 колония Британский Гондурас), в 1629 - на Багамских островах (колония с 1783), в 1670-х годах в их владение официально перешли остров Ямайка и Каймановы острова. Одновременно английские купцы укрепили свои позиции на Золотом Береге в Западной Африке (первая английская фактория основана там в 1553 году). В 1672 году была учреждена Королевская Африканская компания, взявшая в свои руки часть торговли золотом и рабами. В результате войны за Испанское наследство (1701-14) англичане добились монопольного права на торговлю рабами в испанских колониях, а захватив Гибралтар (1704) и остров Менорка (1708), установили контроль над коммуникациями Испании непосредственно у её побережья. До середины 18 века экономические и торговые интересы Великобритании в «атлантическом треугольнике» (Великобритания - Вест-Индия - Западная Африка) имели первостепенное значение для развития Британской империи, строительство которой велось за счёт подрыва позиций Испании. С начала 18 века, подчинив своему влиянию Португалию (смотри Метуэна договор 1703), англичане включились также в эксплуатацию её обширных колониальных владений, прежде всего в Южной Америке.

С основания в 1607 году поселения Джеймстаун и колонии Виргиния началась английская колонизация атлантического побережья и прилегающих к нему районов Северной Америки (смотри Североамериканские колонии Англии); Новый Амстердам, отвоёванный англичанами у голландцев в 1664 году, был переименован в Нью-Йорк.

Одновременно шло проникновение англичан в Индию. В 1600 году лондонские купцы основали Ост-Индскую компанию (смотри Ост Индские компании). К 1640 году она создала сеть своих факторий не только в Индии, но и в Юго-Восточной Азии, на Дальнем Востоке. В 1690 году компания начала строить г. Калькутта. В результате Семилетней войны 1756-63 годов Великобритания вытеснила Францию из Индии (смотри Англо-французская борьба за Индию) и в значительной мере подорвала её позиции в Северной Америке (смотри также Англо-французские войны в Канаде 17-18 века).

Первый кризис Британская империя испытала, потеряв 13 своих колоний в результате Войны за независимость в Северной Америке 1775-83 годов. Однако после образования США (1783) десятки тысяч колонистов перебрались в Канаду, и там укрепилось британское присутствие.

С середины 18 века активизировалось британское проникновение в прибрежные области Новой Зеландии, Австралии и на острова Тихого океана. В 1788 году в Австралии возникло первое британское поселение - Порт-Джэксон (будущий Сидней). В 1840 году британские колонисты появились в Новой Зеландии, после чего она была включена в состав заморских владений Великобритании. Сопротивление местного населения было подавлено (смотри Англо-маорийские войны 1843-72). Венский конгресс 1814-15 годов закрепил за Великобританией Капскую колонию (Южная Африка), Мальту, Цейлон и другие территории, захваченные в конце 18 - начале 19 века. К середине 19 века англичанами было в основном завершено завоевание Индии (смотри Англо-майсурские войны, Англо-маратхские войны, Англо-сикхские войны), установлен контроль над Непалом (смотри Англо-непальская война 1814-16). В 1819 году был основан порт Сингапур. В середине 19 века в результате англо-китайской войны 1840-42 годов и англо-франко-китайской войны 1856-60 годов Китаю были навязаны неравноправные договоры, ряд китайских портов был открыт для британской торговли, во владение Великобритании перешёл остров Сянган (Гонконг). Одновременно Великобритания перешла к политике колониальных захватов на Африканском континенте (смотри Англо-ашантийские войны, Англо-буро-зулусская война 1838-40, Лагос-английская война 1851).

В период «колониального раздела мира» (последняя четверть 19 века) Великобритания захватила Кипр (1878), установила полный контроль над Египтом и Суэцким каналом (1882), завершила завоевание Бирмы (смотри Англо-бирманские войны), установила фактический протекторат над Афганистаном (смотри Англо-афганские войны, Англо-афганские договоры и соглашения), навязала неравноправные договоры Сиаму и добилась отторжения от него ряда территорий (смотри Англо-сиамские договоры). Ею были завоёваны обширные территории в Тропической и Южной Африке - Нигерия, Золотой Берег, Сьерра-Леоне, Южная и Северная Родезия, Бечуаналенд, Басутоленд, Зулуленд, Свазиленд, Уганда, Кения (смотри Англо-зулусская война 1879, Англо-бурская война 1880-81, Опобо-английская война 1870-87, Брохеми-английская война 1894, Сокото-английская война 1903). После англо-бурской войны 1899-1902 годов Великобритания присоединила к своим колониальным владениям бурские республики Трансвааль (официальное название - Южно-Африканская Республика) и Оранжевое Свободное государство (аннексировано как колония Оранжевой Реки) и, объединив их с колониями Капской и Наталом, создала Южно-Африканский Союз (1910).

Британская империя состояла из государств и территорий, имевших различный (с течением времени во многих случаях менявшийся) международно-правовой статус: доминионов, колоний, протекторатов и мандатных территорий.

Доминионы - страны с большим числом выходцев из Европы, имевшие сравнительно широкие права самоуправления. Северная Америка, а позднее Австралия и Новая Зеландия были главными направлениями эмиграции из Великобритании. Они имели многомиллионное «белое», в основном англоязычное, население. Их роль в мировой экономике и политике становилась всё более заметной. Если США завоевали независимость, то другие заморские британские владения с «белым» населением постепенно добились самоуправления: Канада - в 1867 году, Австралийский Союз - в 1901, Новая Зеландия - в 1907, Южно-Африканский Союз - в 1919, Ньюфаундленд - в 1917 (в 1949 году вошёл в состав Канады), Ирландия (без северной части - Ольстера, оставшейся в составе Великобритании) - в 1921. По решению имперской конференции 1926 года они стали именоваться доминионами. Их самостоятельность во внутренней и внешней политике была подтверждена Вестминстерским статутом 1931 года. Экономические связи между ними, а также между ними и метрополией закреплялись созданием стерлинговых блоков (1931) и Оттавскими соглашениями 1932 года об имперских преференциях.

В колониях (их было около 50) проживало подавляющее большинство населения Британской империи. Каждая колония управлялась генерал-губернатором, которого назначало британское министерство по делам колоний. Губернатор формировал законодательный совет из чиновников колониальной администрации и представителей местного населения. Во многих колониях традиционные институты власти были реорганизованы и интегрированы в систему колониального управления в качестве «туземных» администраций, местной знати была оставлена часть властных полномочий и источников доходов (косвенное управление). Крупнейшее колониальное владение - Индия - официально вошло в состав Британской империи в 1858 году (до этого управлялась Британской Ост-Индской компанией). С 1876 года британский монарх (в то время - королева Виктория) стал именоваться также императором Индии, а генерал-губернатор Индии - вице-королём.

Характер управления протекторатами и их степень зависимости от метрополии были различными. Колониальные власти допускали некоторую самостоятельность местной феодальной или племенной верхушки.

Мандатные территории - части бывших Германской и Османской империй, переданные после 1-й мировой войны Лигой Наций под управление Великобритании на основе так называемого мандата.

В 1922 году, в период наибольшего территориального расширения, Британская империя включала: метрополию - Великобритания (Англия, Шотландия, Уэльс, Северная Ирландия); доминионы - Ирландия (без Северной Ирландии; до 1921 года колония), Канада, Ньюфаундленд (доминион в 1917-34), Австралийский Союз, Новая Зеландия, Южно-Африканский Союз; колонии - Гибралтар, Мальта, остров Вознесения, остров Святой Елены, Нигерия, Золотой Берег, Сьерра-Леоне, Гамбия, остров Маврикий, Сейшельские острова, Сомалиленд, Кения, Уганда, Занзибар, Ньясаленд, Северная Родезия, Южная Родезия, Свазиленд, Басутоленд, Бечуаналенд, Англо-Египетский Судан, Кипр, Аден (с островами Перим, Сокотра), Индия, Бирма, Цейлон, Стрейтс-Сетлментс, Малайя, Саравак, Северный Борнео, Бруней, Лабрадор, Британский Гондурас, Британская Гвиана, Бермудские острова, Багамские острова, остров Ямайка, острова Тринидад и Тобаго, Наветренные острова, Подветренные острова, острова Теркс и Кайкос, Фолклендские острова, остров Барбадос, Папуа (колония Австралийского Союза), Фиджи, острова Тонга, острова Гилберта, Соломоновы острова и ряд мелких островов в Океании; мандатные территории - Палестина, Трансиордания, Ирак, Танганьика, часть Того и часть Камеруна, Юго-Западная Африка (мандат Южно-Африканского Союза), остров Науру, бывший германский Новая Гвинея, острова Тихого океана к югу от экватора, острова Западной Самоа (мандат Новой Зеландии). Господство Великобритании фактически распространялось также на Египет, Непал и на отторгнутые от Китая Сянган (Гонконг) и Вэйхавэй (Вэйхай).

Борьба афганского народа заставила Великобританию в 1919 году признать независимость Афганистана (смотри Англо-афганские договоры 1919, 1921). В 1922 году формально независимым стал Египет, в 1930 - был прекращён английский мандат на управление Ираком, хотя обе страны остались в сфере британского господства.

Распад Британской империи наступил после 2-й мировой войны в результате мощного подъёма антиколониальной борьбы населявших её народов. Попытки сохранить Британскую империю путём маневрирования либо применения военной силы (колониальные войны в Малайе, Кении и других британских владениях) потерпели провал. В 1947 году Великобритания была вынуждена предоставить независимость самому большому колониальному владению - Индии. При этом страна была разделена по региональному и религиозному признакам на две части: Индию и Пакистан. Независимость провозгласили Трансиордания (1946), Бирма и Цейлон (1948). В 1947 году Генеральная Ассамблея ООН приняла решение о прекращении британского мандата на Палестину и создании на её территории двух государств - еврейского и арабского. В 1956 году провозглашена независимость Судана, в 1957 - Малайи. Золотой Берег первым из британских владений в Тропической Африке стал в 1957 году независимым государством, приняв название Гана.

1960 год вошёл в историю как «Год Африки». 17 африканских колоний добились независимости, в том числе крупнейшее британское владение в Африке - Нигерия, а также Сомалиленд, который, объединившись с частью Сомали, находившейся под управлением Италии, создал Республику Сомали. Последующие важнейшие вехи деколонизации: 1961 - Сьерра-Леоне, Кувейт, Танганьика; 1962 - Ямайка, Тринидад и Тобаго, Уганда; 1963 - Занзибар (в 1964, объединившись с Танганьикой, образовал Республику Танзания), Кения; 1964 - Ньясаленд (стал Республикой Малави), Северная Родезия (стала Республикой Замбия), Мальта; 1965 - Гамбия, Мальдивы; 1966 - Британская Гвиана (стала Республикой Гайана), Басутоленд (Лесото), Бечуаналенд (стал Республикой Ботсвана), Барбадос; 1967 - Аден (Йемен); 1968 - Маврикий, Свазиленд; 1970 - Тонга, Фиджи; 1980 - Южная Родезия (Зимбабве); 1990 - Намибия. В 1997 году Гонконг стал частью Китая. В 1961 году Южно-Африканский Союз провозгласил себя Южно-Африканской Республикой и вышел из Содружества, но после ликвидации режима апартхейда (1994) был снова принят в его состав.

Распад Британской империи не означал, однако, полного разрыва тесных экономических, политических и культурных связей между её частями, складывавшихся на протяжении многих десятилетий. Само Британское Содружество наций претерпело коренные изменения. После провозглашения независимости Индией, Пакистаном и Цейлоном (с 1972 года Шри-Ланка) и их вхождения в Британское Содружество наций (1948) оно стало объединением не только метрополии и «старых» доминионов, но и всех государств, возникавших в пределах Британской империи. Из названия «Британское Содружество наций» было изъято слово «британское», а в дальнейшем его стали называть «Содружество». В начале 21 века оно насчитывало 53 члена: 2 - в Европе, 13 - в Америке, 9 - в Азии, 18 - в Африке, 11 - в Австралии и Океании. В Содружество был принят Мозамбик, который никогда не входил в Британскую империю.

Рубеж 20 и 21 века ознаменовался выходом в Великобритании фундаментальных исследований по истории Британской империи, в том числе посвящённых проблемам взаимодействия культур народов империи, различным аспектам деколонизации и трансформации империи в Содружество. Разработан и начал осуществляться долговременный проект многотомного издания «Британские документы о конце империи».

Лит.: Cambridge history of the British Empire. Camb., 1929-1959. Vol. 1-8; Ерофеев Н.А. Империя создавалась так... Английский колониализм в XVIII в. М., 1964; он же. Закат Британской империи. М., 1967; он же. Английский колониализм в середине XIX в. М., 1977; Остапенко Г. С. Британские консерваторы и деколонизация. М., 1995; Porter В. The lion’s: share: а short history of British Imperialism, 1850-1995. L., 1996; Oxford history of the British Empire. Oxf., 1998-1999. Vol. 1- 5; Давидсон А. Б. Сесил Родс - строитель империи. М.; Смоленск, 1998; Хобсбаум Э. Век Империи. 1875-1914. Ростов н/Д., 1999; Empire and others: British encounters with indigenous people / Ed. by М. Daunton, R. Halpern. L., 1999; Boyce D.G. Decolonisation and the British Empire, 1775-1997. L., 1999; The commonwealth in the 21st century / Ed. by G. Mills, J. Stremlau. L., 1999; Cultures of empire: colonisers in Britain and the Empire in the nineteenth and twentieth century: а reader / Ed. by С. Hall. Manchester; N. Y., 2000; Lloyd Т. Empire: the history of the British Empire. L.; N. Y., 2001; Butler L. J. Britain and empire: adjusting to а post-imperial world. L., 2001; Heinlein F. British government policy and decolonisation. 1945-1963: scrutinising the official mind. L., 2002; Черчилль У. Мировой кризис. Автобиография. Речи. М., 2003; Сили Дж. Р., Крэмб Дж.А. Британская империя. М., 2004; James L. The rise and fall of the British Empire. L., 2005; Bibliography of imperial, colonial and commonwealth history since 1600 / Ed. by А. Porter. Oxf., 2002.