Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Годы Второй мировой войны отмечены не только огромным количеством жертв, но и большим числом военнопленных. Попадали в плен поодиночке и целыми армиями: кто-то сдавался организованно, а кто-то дезертировал, но были и совсем курьезные случаи.

Итальянцы

Итальянцы оказались не самым надежным союзником Германии. Случаи попадания итальянских солдат в плен фиксировались повсеместно: видимо, жители Апеннин понимали, что война, в которую втянул их дуче не отвечает интересам Италии.
Когда 25 июля 1943 года Муссолини был арестован новое правительство Италии во главе с маршалом Бадольо приступило к тайным переговорам с американским командованием на предмет заключения перемирия. Результатом переговоров Бадольо с Эйзенхауэром стала массовая сдача итальянцев в американский плен.
В этой связи интересно воспоминание американского генерала Омара Брэдли, который описывает приподнятое состояние итальянских военнослужащих при сдаче в плен:

«Скоро в итальянском лагере воцарилось праздничное настроение, пленные сидели на корточках вокруг костров и пели под аккомпанемент аккордеонов, привезенных с собой».

По мнению Брэдли, праздничное настроение итальянцев было связано с перспективой «бесплатной поездки в Штаты».

Интересный случай поведал один из советских ветеранов, который вспоминал как осенью 1943 года под Донецком встретил огромный крестьянский воз с сеном, а цугом в него были запряжены шесть «тощих чернявых мужиков». Ими погоняла «украинская баба» с немецким карабином. Выяснилось, что это дезертиры-итальянцы. Они так «лопотали и плакали», что советскому солдату с трудом удалось угадать их желание сдаться в плен.

Американцы

В армии США есть необычный вид потерь – «переутомление в бою». К этой категории относят в первую очередь тех, кто оказался в плену. Так, при высадке в Нормандии в июне 1944 года количество «переутомленных в бою» составило около 20% от общего числа выбывших из боя.

В целом, по итогам Второй мировой войны по причине «переутомления» потери США составили 929 307 человек.

Чаще американцы оказывались плененными японской армией.
Больше всего командованию вооруженных сил США запомнилась операция немецких войск, вошедшая в историю как «Арденнский прорыв». В результате контрнаступления вермахта против союзных войск, начавшегося 16 декабря 1944 года фронт передвинулся на 100 км. вглубь территории противника. Американский писатель Дик Толэнд в книге об операции в Арденнах пишет, что «75 тысяч американских солдат на фронте в ночь на 16 декабря легли спать, как обычно. В этот вечер ни один из американских командующих не предполагал крупного немецкого наступления». Итогом германского прорыва стало пленение около 30 тыс. американцев.

Точных сведений о количестве советских военнопленных нет. По разным данным их число колеблется от 4,5 до 5,5 млн. человек. По подсчетам командующего группой армий «Центр» фон Бока только к 8 июля 1941 года в плен попали 287 704 советских военнослужащих, включая дивизионных и корпусных командиров. А по итогам 1941 года количество советских военнопленных превысило 3 млн. 300 тыс. человек.

Сдавались в плен в первую очередь из-за невозможности оказывать дальнейшее сопротивление – раненные, больные, не имеющие продовольствия и боеприпасов или при отсутствии управления со стороны командиров и штабов.

Основная масса советских солдат и офицеров попадала в немецкий плен в «котлах». Так, результатом самого крупного в советско-германском конфликте сражения на окружение – «Киевского котла» – стало около 600 тыс. советских военнопленных.

В плен советские солдаты сдавались также по одиночке или отдельными формированиями. Причины были разные, но главная из них, как отмечают бывшие военнопленные, – это страх за свою жизнь. Впрочем, были идеологические мотивы или просто нежелание воевать за советскую власть. Возможно с этих соображений 22 августа 1941 года на сторону противника практически в полном составе перешел 436-й пехотный полк под командованием майора Ивана Кононова.

Немцы

Если до Сталинградской битвы попадание немцев в плен было скорее исключением, то зимой 1942-43 гг. оно приобрело симптоматический характер: за время Сталинградской операции в плен попали около 100 тыс. военнослужащих вермахта. Немцы сдавались целыми ротами – голодные, больные, обмороженные или просто изнеможённые. За время Великой Отечественной войны советскими войсками было пленено - 2 388 443 немецких солдат.
В последние месяцы войны немецкое командование драконовыми методами пыталось заставить войска сражаться, но тщетно. Особенно неблагоприятной была ситуация на Западном фронте. Там немецкие солдаты, зная о соблюдении Англией и США Женевской конвенции об обращении с военнопленными сдавались гораздо охотнее, чем на Востоке.

По воспоминаниям немецких ветеранов, перебежчики старались переходить на сторону противника непосредственно перед атакой. Были случаи и организованной сдачи в плен. Так, в Северной Африке немецкие солдаты, оставшись без боеприпасов, горючего и продовольствия выстраивались в колонны чтобы сдаться американцам или англичанам.

Югославы

Не все страны Антигитлеровской коалиции могли давать сильному противнику достойный отпор. Так, Югославия, которую помимо Германии атаковали вооруженные силы Венгрии и Италии не выдержала натиска и 12 апреля 1941 года капитулировала. Части югославской армии, сформированные из хорватов, боснийцев, словенцев и македонцев стали массово расходиться по домам или переходить на сторону неприятеля. В считанные дни в немецком плену оказалось около 314 тыс. солдат и офицеров – практически все вооруженные силы Югославии.

Японцы

Следует отметить, что поражения, которые Япония терпела во Второй мировой войне приносили немало потерь противнику. Следуя кодексу самурайской чести, даже осажденные и заблокированные на островах подразделения не спешили сдаваться в плен и держались до последнего. В результате к моменту капитуляции многие японские солдаты просто умерли от голода.

Когда летом 1944 года американские войска захватили оккупированный японцами остров Сайпан из 30-тысячного контингента японцев в плен попала только тысяча.

Около 24 тысяч были убиты, еще 5 тысяч совершили самоубийство. Почти все пленники – это заслуга 18-летнего морпеха Гая Габалдона, который отлично владел японским языком и знал психологию японцев. Габалдон действовал в одиночку: он убивал или обездвиживал возле убежищ часовых, а затем уговаривал находящихся внутри сдаться. В самый удачный рейд морпех привел на базу 800 японцев, за что получил прозвище «Сайпанский крысолов».

Любопытный эпизод пленения японца, обезображенного укусами комаров, в своей книге «Воспоминания и размышления» приводит Георгий Жуков. На вопрос, «где и кто его так разделал» японец ответил, что вместе с другими солдатами с вечера был посажен в камыши для наблюдения за русскими. Ночью им пришлось безропотно терпеть страшные укусы комаров, чтобы не выдать своего присутствия. «А когда русские что-то крикнули и вскинули винтовку, – рассказывал пленный, – я поднял руки, так как не мог больше терпеть эти мучения».

Французы

Быстрое падение Франции во время молниеносного удара в мае-июне 1940 года странами Оси до сих пор вызывает у историков бурные дискуссии. Чуть больше чем за месяц в плен попало около 1,5 миллионов французских солдат и офицеров. Но если 350 тыс. оказались в плену в ходе боев, то остальные сложили оружие в связи с приказом правительства Петэна о перемирии. Так, в короткий период перестала существовать одна из самых боеспособных армий в Европе.

Человеческий фактор

Одному из главных идеологов фашизма Йозефу Геббельсу историки приписывают следующие слова: «Я уверен в том, что ранить врага выгоднее, нежели убить. Убитый есть не просит, а раненого надобно спасать, лечить, платить пенсию. Раненый солдат - наизлейший ущерб экономике врага ».

Отношение к пленным далеко не всегда соответствовало каким-либо благим конвенциям. Например, наши солдаты обычно не брали в плен эсэсовцев. С ними, правда, была одна проблема: бойцы РККА считали, что если в черной форме, то точно из СС, ну и расстреливали таких немцев, не слишком выясняя, какие у кого знаки различия. Из-за этого под раздачу попадали не столько эсэсовцы, сколько танкисты, а в конце войны - и отправленные воевать на берег моряки.

Были и иные причины жестокого отношения к пленным. Александр Васильевич Ткаченко в книге «Взвод, приготовиться к атаке!..» вспоминает о боях при освобождении от немцев Венгрии: «Для первого эшелона пленные всегда большая обуза. И зачастую расстрелы их происходили не по причине жестокости наших командиров и солдат, не из чувства мести, а стихийно, по большей части во время самого боя, когда еще не ясна обстановка и офицерам конечно же не хочется ослаблять свои подразделения, чтобы организовать конвои в тыл. Ведь солдаты конвоев, как правило, быстро не возвращаются. И не потому, что не спешат в бой, а потому, что надо идти неизвестно куда, да сдать пленных как положено, да все тебя в тылу останавливают, расспрашивают, как идет наступление, делятся табачком».

Декреты о дружеской битве

По поднявшим белый флаг обычно не стреляли, но в период Второй мировой известно множество случаев, когда это правило нарушалось. Например, широкую известность получил расстрел немцами и их венгерскими союзниками парламентеров от 2-го Украинского фронта - капитанов Миклоша Штайнмеца и Ильи Остапенко. 29 декабря 1944 года они попытались провести переговоры о сдаче обреченного гарнизона Будапешта для сохранения города от разрушения и предотвращения бессмысленного кровопролития. В Будапеште после войны им был поставлен памятник.

Отправляясь на фронт, новобранец знает точно, кто его враг и что с ним надо быть беспощадным. До фронта идейная накачка солдат действует неплохо, но после недель и месяцев в окопах ее сменяют более практические соображения. Общение с пленными и ранеными врагами, первые смерти товарищей и будничные ужасы выживания на передовой нередко приводят к пониманию простого факта, что вот тот тип, каска которого маячит над бруствером, тоже пришел сюда не по своей воле, сидит в той же самой грязи, кормит таких же вшей и так же точно хочет жрать и спать. И в общем-то ты сам ничего личного к нему не испытываешь, поэтому убить его нужно не ради высоких идеалов, а лишь для того, чтобы он не убил тебя. Если войска долго находятся на позициях, солдаты противоборствующих сторон нередко начинают договариваться друг с другом. И тогда появляются так называемые «неписаные законы войны».

Неофициальные договоренности действуют, как правило, недолго - до первого приступа озверения, вызванного большими потерями и даже гибелью одного, но любимого товарища или командира. К одному из самых распространенных правил относится запрет стрелять по санитарам и похоронным командам: гниющие на нейтралке трупы одинаково отравляют жизнь обеим сторонам.

С самого начала Второй мировой войны немецкие солдаты старались не стрелять в противников, отправлявших естественные надобности. В том или ином виде это правило иногда вспоминают и сейчас - не из жалости к врагам, конечно, а чтобы не вызвать ответного огня в подобной ситуации. В окопах и так тошно.

Случается, что на нейтральной полосе оказывается какой-нибудь брошенный хуторок, погреб или склад, к которому противники совершают вылазки за чем-нибудь полезным в солдатском быту. Тогда тоже между собой договариваются, чтобы стычек не было или командование не прознало. Вот в той же Венгрии 1944 года был случай: «Оборона советского стрелкового батальона тянулась по западным скатам холмов, обсаженных виноградниками. Везде внизу виднелись винные погреба. Старший лейтенант Кокарев сразу же ввел всех в курс дела вновь прибывших солдат: «В погребах полно вина, до 24.00 их посещает наш батальон, а после 24.00 - немцы. И ночью никакой стрельбы, все должно быть тихо и мирно». И правда, ночью на нейтральной полосе стояла порази­тельная тишина. Только иногда вдали поскрипывал снег под ногами солдат, отправившихся за вином. Ни немцы, ни мы, установив это негласное соглашение, не нарушали его ни единым выстрелом».

На устоявшихся и относительно спокойных участках фронта, бывало, договаривались не стрелять по водоносам, если обе стороны страдали от нехватки питьевой воды. Ну, пока командира рядом нет, а если он приходил и приказывал открыть огонь, то старались промахиваться, иначе потом тебе самому ответят пулей. Кстати, похожие договоренности случались и во время чеченских войн на Кавказе уже в наше время.

Особые отношения

Снайперы - главные герои доб­рой половины военных фильмов (наверное, вторые после летчиков). Однако в реальности их традиционно очень не любят, и если они попадают в плен, то пощады ждать не приходится.

Казалось бы, ну что такого особенного, ведь любой солдат стреляет. Тем не менее появившиеся в годы Первой мировой снайперы сразу оказались ненавистны всем, даже своим. Для пехотинцев была отвратительна сама мысль о том, что некто не ходит в атаки, а в сравнительно спокойные периоды между столкновениями сидит где-то в укрытии и исподтишка выслеживает их, как дичь на охоте. Сами они убивали в горячке боя, без выбора, а этот выбирал свои жертвы. Кроме того, действия снайпера часто приводили к ответному шквальному обстрелу окопов артиллерией противника.
В разгар Великой Отечественной воевавший в 1943 году в Сталинграде советский офицер Сергей Левицкий охарактеризовал причины особого отношения к снайперам так: «Снайперов, попадавших в плен, уничтожали на месте и без лишних церемоний. Солдаты ненавидели их. Им случалось бывать под пулеметным огнем и артиллерийским обстрелом, прятаться от осколков. Каждый ходил в штыковую атаку и вступал в рукопашную с солдатами противника, но никто не мог спокойно думать о том, что какой-то гнусный тип специально берет его на мушку и хочет пристрелить втихомолку». Американский генерал Омар Нельсон Брэдли тогда же дал понять своим подчиненным, что законы обращения с пленными к снайперам вермахта не относятся: «Сидит себе снайпер, постреливает и думает, что потом спокойно сдастся, - так не годится. Это нечестно». Такое отношение к снайперам - что армейским, что из состава ДРГ (диверсионно-разведывательная группа) - сохраняется и поныне.

Итоги.

Многие из описанных выше пунк­тов военного кодекса кажутся интуитивными - о таких вещах договариваются даже дети, играя во дворе в войнушку. На формулировку и принятие иных законов уходили годы и тысячи часов умственного человеческого труда. Но этот процесс явно не завершен: со все более активным применением беспилотных военных машин наверняка возникнут неизведанные моральные конфликты. А с нановойсками так и вовсе придется половину правил сочинить заново.

Немцы были нашими врагами. Но ведь встречи происходили не только на поле боя. Нередки были случаи неформального и даже дружеского общения между советскими и немецкими солдатами.

«Товарищи по несчастью»

Пропаганда пыталась создавать образ врага. Наши солдаты понимали, что нацистская Германия хочет захватить их родную землю и кончится это плохо и для них самих, и для их близких. У многих к Гитлеру были личные счеты: у кого-то семья погибла в бомбежку, у кого-то жена или дети умерли с голоду, у кого-то родных уничтожили оккупанты.

Казалось бы, в такой ситуации можно было только ненавидеть. Но уже к середине войны установка «Убей немца, убей гадину» стала отодвигаться на второй план, ведь большинство фашистских солдат были обычными людьми, оставившими дома семьи и возлюбленных.

Многие до войны имели мирные профессии. И далеко не все немецкие солдаты отправились на фронт добровольно – за отказ идти сражаться за Третий рейх могли отправить в концлагерь или просто расстрелять. Немцы, в свою очередь, тоже осознавали, что перед ними не столько враги, сколько «товарищи по несчастью» и виноват в этой ситуации противостояния Гитлер, который первым напал на СССР.

«Иваны» и «Гансы»

Если в Первую мировую войну было много случаев фронтового братания между русскими и немецкими солдатами, то в Великую Отечественную это не приветствовалось и даже запрещалось советским командованием. И все же далеко не всегда немцы и наши стремились убивать друг друга. Часто штабы неделями держали войска на позициях, вырабатывая стратегию боя, выжидая подходящего момента для наступления.

Сидеть без дела в окопах или блиндажах было скучновато, но идти и просто так убивать окопавшихся напротив врагов никому обычно не приходило в голову. Впоследствии бывшие фронтовики рассказывали, что в такие периоды они порой обменивались с немцами парой фраз (особенно те, кто знали немецкий), делились куревом и консервами и даже играли в футбол, перебрасывая мяч через линию фронта. Некоторые называли представителей вражеской стороны по именам, хотя чаще звучали прозвища — Иван или Ганс.

На войне как на войне В мае 1944 года в подразделениях 51-й армии, воевавшей в районе Севастополя, распространились слухи о якобы заключенном перемирии между СССР и Германией. Немцы первыми прекратили огонь.

Начались братания, которые длились ровно до того момента, пока советским солдатам не пришел приказ идти в атаку. Информация о перемирии оказалась «уткой». Время от времени пленные немцы попадали в советские госпиталя, где их лечили наравне с советскими военнослужащими. Они носили такую же больничную униформу, как и наши, и отличить их можно было только по немецкой речи.

Бывший немецкий офицер Вольфганг Морель, в январе 1942 года попавший в советский плен и оказавшийся с обмороженными ногами в госпитале во Владимире, вспоминал, что лишь некоторые красноармейцы относились к нему и другим немецким военнопленным враждебно, большинство же делилось махоркой и вело себя вполне дружелюбно.

Но все неформальные отношения забывались, когда приходил приказ атаковать. В бою русские и немцы становились врагами, готовыми сражаться не на жизнь, а на смерть. Таковы были негласные правила войны.

В Великую Отечественную войну немцы были нашими врагами. Но ведь встречи происходили не только на поле боя. Нередки были случаи неформального и даже дружеского общения между советскими и немецкими солдатами.

«Товарищи по несчастью»

Пропаганда пыталась создавать образ врага. Наши солдаты понимали, что нацистская Германия хочет захватить их родную землю и кончится это плохо и для них самих, и для их близких. У многих к Гитлеру были личные счеты: у кого-то семья погибла в бомбежку, у кого-то жена или дети умерли с голоду, у кого-то родных уничтожили оккупанты. Казалось бы, в такой ситуации можно было только ненавидеть. Но уже к середине войны установка «Убей немца, убей гадину» стала отодвигаться на второй план, ведь большинство фашистских солдат были обычными людьми, оставившими дома семьи и возлюбленных. Многие до войны имели мирные профессии. И далеко не все немецкие солдаты отправились на фронт добровольно – за отказ идти сражаться за Третий рейх могли отправить в концлагерь или просто расстрелять.
Немцы, в свою очередь, тоже осознавали, что перед ними не столько враги, сколько «товарищи по несчастью» и виноват в этой ситуации противостояния Гитлер, который первым напал на СССР.

«Иваны» и «Гансы»

Если в Первую мировую войну было много случаев фронтового братания между русскими и немецкими солдатами, то в Великую Отечественную это не приветствовалось и даже запрещалось советским командованием. И все же далеко не всегда немцы и наши стремились убивать друг друга.
Часто штабы неделями держали войска на позициях, вырабатывая стратегию боя, выжидая подходящего момента для наступления. Сидеть без дела в окопах или блиндажах было скучновато, но идти и просто так убивать окопавшихся напротив врагов никому обычно не приходило в голову.
Впоследствии бывшие фронтовики рассказывали, что в такие периоды они порой обменивались с немцами парой фраз (особенно те, кто знали немецкий), делились куревом и консервами и даже играли в футбол, перебрасывая мяч через линию фронта. Некоторые называли представителей вражеской стороны по именам, хотя чаще звучали прозвища — Иван или Ганс.

На войне как на войне

В мае 1944 года в подразделениях 51-й армии, воевавшей в районе Севастополя, распространились слухи о якобы заключенном перемирии между СССР и Германией. Немцы первыми прекратили огонь. Начались братания, которые длились ровно до того момента, пока советским солдатам не пришел приказ идти в атаку. Информация о перемирии оказалась «уткой».
Время от времени пленные немцы попадали в советские госпиталя, где их лечили наравне с советскими военнослужащими. Они носили такую же больничную униформу, как и наши, и отличить их можно было только по немецкой речи. Бывший немецкий офицер Вольфганг Морель, в январе
1942 года попавший в советский плен и оказавшийся с обмороженными ногами в госпитале во Владимире, вспоминал, что лишь некоторые красноармейцы относились к нему и другим немецким военнопленным враждебно, большинство же делилось махоркой и вело себя вполне дружелюбно.
Но все неформальные отношения забывались, когда приходил приказ атаковать. В бою русские и немцы становились врагами, готовыми сражаться не на жизнь, а на смерть. Таковы были негласные правила войны.

По этой же теме:

Как во время войны красноармейцы неформально общались с гитлеровцами Как бойцы Красной Армии неформально общались с немцами во время войны