Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Сочинение

Произведения современных писателей остро описывают нашу повседневную, обыденную жизнь, показывая ее недостатки и упущения. Писатели на реальных эпизодах современной действительности пытаются выявить, обозначить и показать негативные стороны общественной и индивидуальной жизни людей.

Мне дана возможность поразмышлять над одним из произведений современного русского писателя В. Распутина – «Живи и помни».

Я, как читатель, рад, что мне довелось читать произведения замечательного и талантливого русского прозаика В. Г. Распутина, который создал прекрасные произведения о русских людях, о русской природе, о русской душе. Его повести и рассказы вошли в золотой фонд современной русской литературы.

События, описанные в повести, происходят зимой сорок пятого, в последний военный год, на берегу Ангары в деревне Атамановка. Название, казалось бы, громкое, а в недавнем прошлом еще более устрашающее – Разбойниково. «…Когда-то в старые годы здешние мужички не брезговали одним тихим и прибыльным промыслом: проверяли идущих с Лены золотишников». Но обитатели деревни давно уже были тихими и безобидными и разбоем не промышляли. На фоне этой девственной и дикой природы происходит основное событие повести – предательство Андрея Гуськова.

В любом художественном произведении заглавие играет очень важную роль для читателя. Название книги «Живи и помни» наталкивает нас, читателей, на более глубокое понятие и осмысление произведения. Эти слова – «Живи и помни» – говорят нам, что все то, что написано на страницах книги, должно стать незыблемым вечным уроком в жизни каждого человека. «Живи и помни» – это измена, низость, человеческое падение, испытание любви этим ударом.

Перед нами главный герой этой книги – Андрей Гуськов, «расторопный и бравый парень, рано женившийся на Настене и проживший с ней до войны нехорошо-неплохо четыре года». Но вот в мирную жизнь русских людей бесцеремонно вторгается Великая Отечественная война. Вместе со всей мужской частью населения ушел на войну и Андрей. Ничто не предвещало такого странного и непонятного расклада, и вот, как неожиданный удар для Настены, известие о том, что ее муж Андрей Гуськов – предатель. Не каждому человеку дано пережить такое горе и позор. Это происшествие круто переворачивает и меняет жизнь Насти Гуськовой. «…Где ты был, человек, какими игрушками ты играл, когда тебе назначили судьбу. Зачем ты с ней согласился. Зачем, не задумавшись, отсек себе крылья, как раз, когда они больше всего нужны, когда надо не ползком, а летом убегать от беды» Теперь она находится под властью своих чувств и любви. Затерянная в глубине деревенской жизни, женская драма извлечена и показана Распутиным. Живая картина, которая все чаще встречается на фоне войны. Автор доводит до читателей, что Настена – жертва войны и ее законов.

Она не могла действовать по-иному, по универсальному выбранному пути, не подчиняясь своим чувствам и воле судьбы. Настя любит и жалеет Андрея, но, когда стыд за людской суд над собой и над своим будущим ребенком побеждает силу любви к мужу и жизни, она шагнула за борт лодки посреди Ангары, погибнув между двух берегов – берегом мужа и берегом всех русских людей. Распутин дает читателям право судить о поступках Андрея и Настены, подчеркнуть для себя все хорошее и осознать все плохое. Сам же автор – добрый писатель, склонный скорее прощать человека, чем осуждать, тем более осуждать беспощадно. Он старается оставить место своим героям для исправления. Но есть такие явления и события, непереносимые не только для окружающих героев людей, а также и для самого автора, на осмысление которых нет у автора душевных сил, а есть только одно неприятие.

Валентин Распутин с неиссякаемой для русского писателя сердечной чистотой показывает жителя нашей деревни в самых неожиданных ситуациях.

Благородство Настены сопоставляется автором с одичавшим умом Гуськова. На примере того, как Андрей набрасывается на теленка и задирает его, видно, что он потерял человеческий образ, полностью отошел от людей. Настя же пытается образумить и показать ошибку своего мужа, но делает это любя, не настаивает.

Автор вводит в повесть «Живи и помни» много размышлений о жизни. Особенно хорошо мы это видим при встрече Андрея и Насти. Герои томятся своими размышлениями не от тоски или безделья, а желая понять назначение человеческой жизни.

Велики и многогранные образы, описываемые Распутиным. Здесь мы видим типичный для деревенской жизни собирательный образ деда Михеича и жены его, консервативно строгой Семеновны. Солдата Максима Воложина, мужественного и героического, не жалевшего сил, сражавшегося за Отчизну. Многоликий и противоречивый образ истинно русской женщины – Надьки, оставшейся одной с тремя ребятишками. Она-то и подтверждает слова Н. А. Некрасова: «…долюшка русская, долюшка женская».

Все отразилось и показалось – жизнь во время войны и ее счастливый конец – на жизни деревушки Атамановки. Валентин Распутин всем, что написал, убеждает нас, что в человеке есть свет, и погасить его трудно, какие б ни случались обстоятельства! В героях В. Г. Распутина и в нем самом есть поэтическое чувство жизни, противопоставляемое устоявшемуся восприятию жизни. Следуйте словам Валентина Григорьевича Распутина – «век живи – век люби».

Понятия «традиция» и «новаторство» неразрывно связаны. В искусстве любое новаторство возможно лишь при глубоком осмыслении того, что уже открыто, создано предшественниками. Так, лишь крепкие корни позволяют дереву расти и плодоносить. Творчество Распутина как бы «вырастает» из творчества Достоевского и Горького; наш современник продолжает размышлять над проблемами, мучившими его великих учителей. Но в своих романах он стремится понять, как сегодня звучат эти вечные проблемы. Роман «Живи и помни» созвучен прежде всего «Преступлению и наказанию» Достоевского.

Сам Гуськов хотел бы переложить вину на «рок», перед которым бессильна «воля». Не случайно поэтому через всю повесть красной нитью проходит слово «судьба», за которое так цепляется Гуськов. Нежелание признавать необходимость личной ответственности за свои поступки это один из тех «штрихов к портрету», которые раскрывают червоточину в душе Гуськова и обуславливают его дезертирство. Писатель открыл нам причину преступления Гуськова, показав эту особенность его характера. Однако Распутин возводит конкретно-исторический факт в ранг социально-философских обобщений, что сближает его с такими предшественниками, как Достоевский и Горький. Распутин мог опереться на художественный опыт Достоевского. Показывая же разрушение личности человека, предавшего интересы и идеалы народа, как процесс необратимый, без нравственного воскресения, Р. идет по пути, проложенному Горьким. Здесь мы подошли к самому сильному проявлению разрушения личности «преступившего нравственные (общественные) и «природные» законы. к разрушению им самим природы, ее главного стимула продолжения жизни на земле. Прежде всего, это убийство теленка на глазах матери коровы.

Удивительно это: корова «закричала», когда Гуськов занес топор над ее ребенком. Падение Гуськова и невозможность для него нравственного воскрешения становятся очевидными именно после этой высокохудожественной, потрясающей сюжетной ситуации. убийства теленка. Идею повести невозможно постичь без судьбы Насти, которая тоже «преступила», но совсем иначе. В критике факт самоубийства Насти уже трактовали, вопервых, как «высший суд над дезертиром Андреем Гуськовым».

И, вовторых, как «суд над самой собой, своей бабьей, женской, человеческой слабостью». У Насти есть основания считать себя виноватой: она, действительно, противопоставила себя людям. Повесть заканчивается авторским сообщением, что о Гуськове не говорят, «не поминают» для него «распалась связь времен», у него нет будущего. Автор говорит о Насте как о живой (нигде не подменяя имени «телом» или « покойницей»). «А Настю на четвертый день прибило к берегу… За Настей отправили Мишку батрака. Он и доставил Настю обратно на лодке… И предали Настю земле среди своих… После похорон собрались бабы у Надьки на немудреные поминки и всплакнули: жалко было Настю». Этими словами, знаменующими восстановившуюся для Насти»связь времен» (традиционная для фольклора концовка. о памяти героя в веках), заканчивается повесть В. Распутина, представляющая собой синтез социально-философской и социально-психологической повести, оригинальная повесть, наследующая лучшие черты русской литературы, традиции Достоевского и Горького.

Другие сочинения по этому произведению

Мастерство изображения народной жизни в одном из произведений русской литературы XX века. (В.Г.Распутин. «Живи и помни».)

Повесть “Живи и помни” (1974), так же как повести “Последний срок” (1970) и “Прощание с Матерой” (1976), закрепили за иркутским писателем славу одного из лучших представителей так называемой “деревенской прозы”. Повесть «Живи и помни» впервые была опубликована в журнале «Наш современник» за 1974 год. В 1977 году удостоен за неё Государственной премии СССР.

Художественный мир писателя Распутина

Произведения современных писателей остро описывают нашу повседневную обыденную жизнь, показывая ее недостатки и опущения, а также и сильные стороны в поведении людей. Писатели на разных эпизодах современной действительности пытаются выявить, обозначить и показать позитивные и негативные стороны общественной и индивидуальной жизни людей. И Валентин Распутин является одним из таких писателей.

Творчество Валентина Распутина довольно часто противопоставляют “городской прозе”. И действие у него почти всегда происходит в деревне, и главные герои, точнее героини, в большинстве случаев “старинные старухи”, и симпатии его отданы не новому, а тому древнему, исконному, что безвозвратно уходит из жизни. Все это так и не так. Критик А. Бочаров справедливо заметил, что между “городским ” Ю. Трифоновым и “деревенским” В. Распутиным при всем их различии много общего. Оба взыскуют высокой нравственности человека, обоих интересует место личности в истории. Оба говорят о влиянии прошлой жизни на современную и будущую, оба не приемлют индивидуалистов, “железных” деловых суперменов и бесхарактерных конформистов, забывших о высшем назначении человека. Словом, оба писателя разрабатывают философскую проблематику, хотя и делают это глубоко индивидуально.

Сюжет каждой повести Валентина Распутина связан с испытанием, выбором, смертью. В “Последнем сроке” говорится о предсмертных днях старухи Анны и о собравшихся у постели умирающей матери ее детях. Смерть высвечивает характеры всех персонажей, и в первую очередь, самой старухи. В “Живи и помни” действие переносится с 1945 год, когда так не хотелось умереть на фронте герою повести Андрею Гуськову и он дезертировал. В центре внимания писателя – нравственные и философские проблемы, вставшие как перед самим Андреем, так и – в еще большей степени – перед его женой Настеной. В “Прощании с Матерой” описываются затопленные острова, на котором расположена старая сибирская деревня, для нужд ГЭС, последние дни перед потопом стариков и старух, оставшихся на Матере. В этих условиях обостряется вопрос о смысле жизни, о соотношении нравственности и прогресса, о смерти и бессмертии.

Во всех трех повестях Валентин Распутин создает образы русских женщин, носительниц нравственных ценностей народа, его философского мироощущения, литературных преемниц шолоховской Ильиничны и солженицынской Матрены, развивающих и обогащающих образ сельской праведницы. Всем им присуще чувство огромной ответственности за происходящее, чувство вины без вины, осознание своей слитности с миром как человеческим, так и природным. Старикам и старухам, носителям народной памяти, во всех повестях писателя противостоят те, кого, используя выражение из повести “Прощание с Матерой”, можно назвать “обсевками”.

Пристально вглядываясь в противоречия современного мира, Валентин Распутин, подобно другим писателям – “деревенщикам”, видит истоки бездуховности в социальной действительности (человека лишили чувства хозяина, сделали винтиком, исполнителем чужих решений). Вместе с тем писатель предъявляет повышенные требования к самой личности. Для него не приемлемы индивидуализм, пренебрежение такими национальными ценностями, как Дом, труд, могилы предков, продолжение рода. Все эти понятия обретают в прозе писателя материальное воплощение, описываются в лирико-поэтической манере. Порой даже герои, частично утратившие свою духовность, на какое-то время нравственно воскресают, оказавшись под обаянием этих понятий. От повести к повести в творчестве Валентина Распутина усиливается трагизм авторского мировосприятия.

И все же писатель верит в духовное здоровье русского народа, передавая свою веру в образах-символах, таких как солнце, таинственный зверек и т. д. В произведениях Валентина Распутина наблюдается противопоставление сочного народного языка бездуховной казенной речи. Любимые персонажи писателя говорят живым образным языком, не лишенных и диалектных слов. В кульминационных сценах их речь становится афористичной, близкой к пословицам и поговоркам, воплощающим народную мудрость. Позднее творчество писателя претерпело некоторые стилевые изменения. В некоторых рассказах “Век живи – век люби” и “Что передать вороне?” писатель, развивая уже освоенные им психологические и символические художественные приемы, одновременно преодолевает границы сугубого жизнеподобия за счет использования иррациональных ситуаций, говорит о таинстве бытия человека, о связи самых различных явлений с законами Космоса, о стремлении человека выйти за пределы обычной жизни и о его ответственности за духовное и физическое падение. С другой стороны в рассказах “Век живи – век люби”, “Не могу-у” и особенно в повести “Пожар” превалирует авторский публицистический пафос. Вместе с тем главный герой повести – шофер Иван Петрович Егоров не является лишь рупором авторских идей. Это вполне распутинский персонаж: человек совестливый, не столько обвиняющий земляков, сколько казнящий себя. Пожар помог ему преодолеть нравственную усталость, отбросить малодушную мысль об отъезде. И здесь автор, оставляя финал открытым, тем не менее дает понять читателю, что жизнь не окончена, что его герой вышел из обрушившегося на него испытания более закаленным, что он еще поборется.

Повесть "Живи и помни

В любом художественном произведении заглавие играет очень важную роль для читателя. Название повести “Живи и помни” наталкивает нас на более глубокое понятие и осмысление произведения. Эти слова “Живи и помни” – говорят нам, что все то, что написано на страницах книги, должно стать незыблемым вечным уроком в жизни человека. События, описанные в повести, происходят зимой 1945 года, в последний военный год, в деревне Атамановка. “…Атамановка лежала на правом берегу и была всего на тридцать дворов – не деревня, а деревушка”. Название, казалось бы, громкое, а в недавнем прошлом еще более устрашающее – Разбойниково.

“… Когда-то в старые годы здешние мужики не брезговали одним тихим и прибыльным промыслом: проверяли идущих с Лены золотишников”.

Но обитатели деревни давно уже были тихими и безобидными и разбоем не промышляли, поэтому деревню и переименовали. Но вот в мирную жизнь русских людей бесцеремонно вторгается Великая Отечественная Война.

Война... Само слово говорит нам о беде и горе, о несчастье и слезах, о потерях и расставаниях. Сколько людей погибло во время этой страшной Великой Отечественной войны!.. Но, погибая, они знали, что сражаются за свою землю, за своих родных и близких, за свою родину. Смерть - это страшно, но гораздо страшнее духовная гибель и падение человека. Именно об этом рассказывает повесть Валентина Распутина «Живи и помни».

На фоне девственной и дикой природы деревни Атамановка происходит основное событие повести – предательство Андрея Гуськова. Вместе со всей мужской частью населения ушел на войну и Андрей. Во время войны этот человек не раз был ранен и контужен.

“Ему довелось испытать всё: и танковые атаки, и броски на немецкие пулеметы, и ночные лыжные рейды, и изнуряюще долгую, упрямую охоту за “языком”. Летом сорок четвертого года Гуськов в который раз попал в госпиталь. После выписки ему разрешили на десять дней поехать домой, но когда пришло время, которого он так с нетерпеньем ждал, его оглушили: “на фронт”. Он боялся ехать на фронт, но больше этой боязни была обида и злость на все то, что его возвращало на войну, не дав побыть дома. Поэтому Андрей отправился не в свою часть, а воровски пробрался в родное село, став дезертиром, придумав себе оправдание, что “он не железный: больше трех лет война – сколько можно!”.

В повести нет детективного сюжета, немного героев, но все это только усиливает нарастающий психологизм. Валентин Распутин специально в образе Андрея изображает обыкновенного человека со средними умственными и духовными способностями. Он на фронте добросовестно выполнял все солдатские обязанности и воевал только с одной мыслью: закончится война и он увидит всех родных – отца с матерью и Настену. Это ему и помогало держаться в годы тяжелой войны.

Но что-то сломалось в нем, что-то изменилось. Время долгожданной встречи никак не наступало, Андрей замучился ждать. В конце концов он решается на преступление и становится дезертиром. Раньше у него и в мыслях не было такого, но тоска по родным, семье, родной деревне оказалась сильнее всего. И тот самый день, в который ему не дали отпуска, становится роковым и переворачивает жизнь героя и его семьи.

Когда Андрей оказался около родного дома, он осознал всю низость своего поступка, понял, что совершилось страшное и теперь ему всю жизнь предстоит прятаться от людей, оглядываться назад, бояться каждого шороха.

Эта повесть не только о том, как солдат становится дезертиром. Она еще и о жестокости, разрушающей силе войны, убивающей в человеке чувства, желания. Если солдат на войне думает только о победе, он может стать героем. Если нет, то тоска, как правило, будет сильней. Постоянно думая о встрече с семьей, солдат мысленно стремиться увидеть всех своих родных и близких, поскорей попасть в родной дом. В Андрее эти чувства были очень сильными, ярко выраженными. И поэтому он – личность, обреченная на гибель с самого начала, так как с той минуты, когда началась война, и до последнего момента он жил воспоминаниями и в ожидании встречи.

Трагедия повести усиливается за счет того, что погибает в ней не только Андрей. Вслед за собой он уводит и свою молодую жену, и еще не родившегося ребенка. Жена его – Настена - женщина, способная пожертвовать всем, лишь бы любимый человек остался жив.

Поступок Андрея изменил всю жизнь Настены: порушились все ее мечты. Теперь она находится под властью своих чувств и любви. Она не могла действовать по иному пути, не подчиняясь своим чувствам и воле судьбы. Настена любит и жалеет Андрея и принимает на себя его вину. Она считает, что не имеет право осуждать мужа: если судьбе так угодно, значит так и должно быть и никак иначе. Она, наоборот, пыталась спасти мужа, никому не говорила о нем, как он и просил. Приносила ему в зимовье еду и другие необходимые вещи. Настена пыталась образумить и показать ошибку своего мужа, но делала это любя, не настаивая и, в конце концов, соглашалась с выбором Андрея. Но тем не менее продолжала задавать себе один и тот же вопрос: “А как же дальше-то жить?”

Как и ее муж, Настена - жертва всесокрушающей войны и ее законов. Но если Андрея можно винить, то Настена - жертва безвинная. Она готова принять на себя удар, подозрения близких, осуждение соседей и даже наказание. Все это вызывает у читателя бесспорное сочувствие. “Война задержала Настенино счастье, но Настена и в войну верила, что оно будет. Вот настанет мир, вернется Андрей, и все, что за эти годы остановилось, снова тронется с места. Иначе Настена и не представляла свою жизнь. Но Андрей пришел раньше времени, прежде победы, и все перепутал, перемешал, сбил со своего порядка - об этом Настена не могла не догадываться. Теперь приходилось думать не о счастье - о другом. А оно, напугавшись, отодвинулось куда-то, затмилось, заслонилось - ни пути ему, казалось, оттуда, ни надежды”. Разрушено представление о жизни, а с ними и сама жизнь. Не каждому человеку дано пережить такое горе и позор, который на себя брала Настена. Ей постоянно приходилось врать, вывертываться из сложных ситуаций, придумывать, что говорить односельчанам и Михеичу с Семеновной.

Михеич, типичный для деревенской жизни образ, и его жена – консервативно строгая Семеновна - это родители Андрея Гуськова. У них в доме и жила Настена, пока Андрей был на войне и четыре года с Андреем до войны. Настена им всячески помогала по дому и делала все сложные дела.

В этой повести сопоставляется благородство Настены с одичавшим умом Андрея Гуськова. На примере того, как Андрей научился выть по-волчьи и набрасывается на теленка и убивает его видно, что он потерял человеческий образ, полностью отошел от людей. Автор вводит в повесть “Живи и помни” много размышлений о жизни. Особенно хорошо мы это видим при встречах Андрея с Настеной. Они не только вспоминают самые яркие впечатления из прошлого, но и размышляют о будущем. По моему мнению, здесь очень четко выделяется граница между прошлой и будущей жизнью Настены и Андрея. Из их разговоров понятно, что раньше они жили счастливо: это доказывает множество вспоминавшихся им радостных случаев и моментов. Их они себе очень ясно представляют, как будто это было совсем недавно. А вот будущую жизнь они не могут себе представить. Как это можно жить вдали от всего человеческого народа, не видеть мать с отцом и друзей? Нельзя же всю оставшуюся жизнь прятаться ото всех и всего бояться! Но другого пути у них нет и герои это понимают. Стоит заметить, что в основном Настена и Андрей говорят о той, счастливой жизни, а не о том, что будет. Они пытаются прогонять мысли о будущем и живут настоящим. Настена все еще надеется, что Андрей передумает и вернется в деревню, ведь все можно стерпеть, если держаться всегда вдвоем. Но Андрей с этим не согласен. Он понимал, что Настене тяжело и даже хотел уйти, оставив ее одну продолжать жить дальше, но Настена даже обижалась на эти слова и говорила, что останется вместе с ним. На протяжении всех встреч герои томятся своими размышлениями не от тоски и безделья, а желая понять назначение человеческой жизни.

Повесть заканчивается трагической смертью Настены и ее не родившегося ребенка. Она устала жить такой жизнью – жизнью вдали от всего живого. Настена уже ничему не верила, ей казалось, что она это все придумала сама. “Голова действительно разламывалась. Настена готова была содрать с себя кожу. Она старалась меньше думать и шевелиться – не о чем ей думать, некуда шевелиться. Хватит… Устала она. Знал бы кто, как она устала и как хочется отдохнуть!”. Она прыгнула за борт лодки и … Автор даже не написал этого слова – утонула. Он описал все это образными словами. “Далеко-далеко изнутри шло мерцание, как из жуткой красивой сказки”. Заметна игра слов – “жуткой” и “красивой” сказки. Наверное, так оно и есть – жуткая, потому что это все же смерть, а красивая, потому что именно она избавила Настену от всех ее мучений и страданий.

Заключение

Жизнь во время войны и ее конец отразилась и сказалась на жизни деревушки Атамановки, все ее радостные и печальные стороны. Радостные моменты – это те, когда мужики возвращались с войны, празднование победы.

Велики и многообразны образы, описываемые Валентином Распутиным. Здесь мы видим образы деда Михеича и его жены Семеновны. Солдата Максима Вологжина, мужественного и героического, не жалевшего сил, сражавшегося за Отчизну. Многоликий и противоречивый образ истинно русской женщины - Надьки, оставшейся после войны одной с тремя ребятишками. Судьба, которая ей досталась – не легкая, но она это вытерпела. И это подтверждает силу женского характера. Несмотря на тяжелую долю, выпавшую ей, она еще и поддерживала Настену в трудную минуту. Образ Иннокентия Ивановича, сующего везде свой нос, что, возможно и погубило Настену.

Все эти образы и их жизнь переплетаются в повести “Живи и помни”. И читатель может проследить как их характеры и поведение меняется с первой и до последней страницы, кто остается верен своим взглядам, а кто нет.

Литература

1. В. Г. Распутин. Повести и рассказы. – Йошкар-Ола: Марийское книжное издательство, 1989. – 464 с.
2. И. А. Панкеев . Валентин Распутин: По станицам произведений. – М.: Просвещение, 1990. – 144 с.
3. Русская литература XX в. 11 класс. Учебник для общеобразоват. Учреждений. В 2-х ч. – Под ред. В. П. Журавлева. – 6-е изд. – М.: Просвещение, 2001. – 384 с.
4. В. Г. Распутин . Век живи – век люби. Повести. Рассказы – М.: Известия, 1985 г. – 576 с.
5. Русская литература ХХ в. 11 класс.: Учеб. для общеобразоват. учебных заведений. – В 2-х ч. – Под ред. В. В. Агеносова. – 4-е изд. – М.: Дрофа, 1999. – 352 с.

Кузьма проснулся оттого, что машина на повороте ослепила окна фарами и в комнате стало совсем светло.

Свет, покачиваясь, ощупал потолок, спустился по стене вниз, свернул вправо и исчез. Через минуту умолкла и машина, стало опять темно и тихо, и теперь, в полной темноте и тишине, казалось, что это был какой-то тайный знак.

Кузьма поднялся и закурил. Он сидел на табуретке у окна, смотрел сквозь стекло на улицу и попыхивал папиросой, словно и сам кому-то подавал сигналы. Затягиваясь, он видел в окне свое усталое, осунувшееся за последние дни лицо, которое затем сразу же исчезало, и уже не было ничего, кроме бесконечно глубокой темноты, – ни одного огонька или звука. Кузьма подумал о снеге: наверное, к утру соберется и пойдет, пойдет, пойдет – как благодать.

Потом он лег опять рядом с Марией и уснул. Ему приснилось, что он едет на той самой машине, которая его разбудила. Фары не светят, и машина идет в полном мраке. Но затем они вдруг вспыхивают и освещают дом, возле которого машина останавливается. Кузьма выходит из кабины и стучит в окно.

– Что вам надо? – спрашивают его изнутри.

– Деньги для Марии, – отвечает он.

Ему выносят деньги, и машина идет дальше, опять в полной темноте. Но как только на ее пути попадается дом, в котором есть деньги, срабатывает какое-то неизвестное ему устройство, и фары загораются. Он снова стучит в окно, и его снова спрашивают:

– Что вам надо?

– Деньги для Марии.

Он просыпается во второй раз.

Темнота. Все еще ночь, по-прежнему кругом ни огонька и ни звука, и среди этого мрака и безмолвия с трудом верится, что ничего не случится, и в свой час придет рассвет, и наступит утро.

Кузьма лежит и думает, сна больше нет. Откуда-то сверху, как неожиданный дождь, падают свистящие звуки реактивного самолета и сразу же стихают, удаляясь вслед за самолетом. Опять тишина, но теперь она кажется обманчивой, словно вот-вот должно что-то произойти. И это ощущение тревоги проходит не сразу.

Кузьма думает: ехать или не ехать? Он думал об этом и вчера и позавчера, но тогда еще оставалось время для размышлений, и он мог не решать ничего окончательно, теперь времени больше нет. Если утром не поехать, будет поздно. Надо сейчас сказать себе: да или нет? Надо, конечно, ехать. Ехать. Хватит мучиться. Здесь ему больше просить не у кого. Утром он встанет и сразу пойдет на автобус. Он закрывает глаза – теперь можно спать. Спать, спать, спать… Кузьма пытается накрыться сном, как одеялом, уйти в него с головой, но ничего не получается. Ему кажется, он спит у костра; повернешься одним боком, холодно другому. Он спит и не спит, ему снова грезится машина, но он понимает, что ему ничего не стоит открыть сейчас глаза и окончательно очнуться. Он поворачивается на другой бок – все еще ночь, которую не приручить никакими ночными сменами.

Утро. Кузьма поднимается и заглядывает в окно: снега нет, но пасмурно, в любую минуту он может пойти. Мутный неласковый рассвет разливается неохотно, как бы через силу. Опустив голову, пробежала перед окнами собака и свернула в переулок. Людей не видно. С северной стороны вдруг бьет о стену порыв ветра и сразу же спадает. Через минуту снова удар, потом еще.

Кузьма идет на кухню и говорит Марии, которая возится у печки:

– Собери мне чего-нибудь с собой, поеду я.

– В город? – настораживается Мария.

– В город.

Мария вытирает о фартук руки и садится перед печкой, щурясь от жара, обдающего ее лицо.

– Не даст он, – говорит она.

– Ты не знаешь, где конверт с адресом? – спрашивает Кузьма.

– Где-нибудь в горнице, если живой.

Ребята спят. Кузьма находит конверт и возвращается на кухню.

– Не даст он, – повторяет Мария.

Кузьма садится за стол и молча ест. Он и сам не знает, никто не знает, даст или не даст. В кухне становится жарко. О ноги Кузьмы трется кошка, и он отталкивает ее.

– Сам-то назад приедешь? – спрашивает Мария.

Он отставляет от себя тарелку и задумывается. Кошка, выгнув спину, точит в углу когти, потом опять подходит к Кузьме и жмется к его ногам. Он встает и, помолчав, не найдя, что сказать на прощанье, идет к дверям.

Он одевается и слышит, что Мария плачет. Ему пора уходить – автобус отправляется рано. А Мария пусть поплачет, если она по-другому не может.

На улице ветер – все качается, стонет, гремит.

Ветер дует автобусу в лоб, сквозь щели в окнах проникает внутрь. Автобус поворачивается к ветру боком, и стекла сразу начинают позванивать, в них бьет поднятыми с земли листьями и мелкими, как песок, невидимыми камешками. Холодно. Видно, этот ветер и принесет с собой морозы, снег, а там и до зимы недалеко, уже конец октября.

Кузьма сидит на последнем сиденье у окна. Народу в автобусе немного, свободные места есть и впереди, но ему не хочется подниматься и переходить. Он втянул голову в плечи и, нахохлившись, смотрит в окно. Там, за окном, километров двадцать подряд одно и то же: ветер, ветер, ветер – ветер в лесу, ветер в поле, ветер в деревне.

Люди в автобусе молчат – непогода сделала их угрюмыми и неразговорчивыми. Если кто и перебросится словом, то вполголоса, не понять. Даже думать не хочется. Все сидят и только хватаются за спинки передних сидений, когда подбрасывает, устраиваются поудобней – все заняты лишь тем, что едут.

На подъеме Кузьма пытается различить вой ветра и вой мотора, но они слились в одно – только вой, и все. Сразу за подъемом начинается деревня. Автобус останавливается возле колхозной конторы, но пассажиров тут нет, никто не входит. В окно Кузьме видна длинная пустая улица, по которой, как по трубе, носится ветер.

Автобус снова трогается. Шофер, молодой еще парень, оглядывается через плечо на пассажиров и лезет в карман за папиросой. Кузьма обрадованно спохватывается: он совсем забыл про папиросы. Через минуту по автобусу плывет синий клочковатый дым.

Опять деревня. Шофер останавливает автобус возле столовой и поднимается.

– Перерыв, – говорит он. – Кто будет завтракать, пойдемте, а то еще ехать да ехать.

Кузьме есть не хочется, и он выходит, чтобы размяться. Рядом со столовой магазин, точно такой же, как и у них в деревне. Кузьма поднимается на высокое крыльцо, открывает дверь. Все так же, как и у них: в одной стороне – продовольственные, в другой – промтовары. У прилавка о чем-то болтают три женщины, продавщица, скрестив руки на груди, лениво их слушает. Она моложе Марии, и у нее, видно, все хорошо: она спокойна.

Кузьма подходит к горячей печке и вытягивает над ней руки. Отсюда в окно видно будет, когда шофер выйдет из столовой, и Кузьма успеет добежать. Ветер хлопает ставнем, продавщица и женщины оборачиваются и смотрят на Кузьму. Ему хочется подойти к продавщице и сказать ей, что у них в деревне магазин точно такой же и что его Мария полтора года тоже стояла за прилавком. Но он не двигается. Ветер снова хлопает ставнем, и женщины опять оборачиваются и смотрят на Кузьму.

Кузьма хорошо знает, что ветер поднялся только сегодня и что еще ночью, когда он вставал, было спокойно, и все-таки не может отделаться от чувства, что ветер дует давно, все эти дни.

Пять дней назад пришел мужик лет сорока или чуть побольше, с виду не городской и не деревенский, в светлом плаще, в кирзовых сапогах и в кепке. Марии дома не было. Мужик наказал, чтобы завтра она не открывала магазин, он приехал делать учет.

На следующий день началась ревизия. В обед, когда Кузьма заглянул в магазин, там стоял полный тарарам. Все банки, коробки и пачки Мария и ревизор вытаскивали на прилавок, по десять раз считали их и пересчитывали, сюда же принесли из склада большие весы и наваливали на них мешки с сахаром, с солью и крупой, собирали ножом с оберточной бумаги масло, гремели пустыми бутылками, перетаскивая их из одного угла в другой, выковыривали из ящика остатки слипшихся леденцов. Ревизор с карандашом за ухом бойко бегал между горами банок и ящиков, вслух их считал, почти не глядя, перебирал чуть ли не всеми пятью пальцами на счетах костяшки, называл какие-то цифры и, чтобы записать их, встряхивая головой, ловко ронял себе в руку карандаш. Видно было, что дело свое он знает хорошо.

Распутин Валентин

Живи и помни

Зима на сорок пятый, последний военный год в этих краях простояла сиротской, но крещенские морозы свое взяли, отстучали, как им полагается, за сорок. Прокалившись за неделю, отстал с деревьев куржак, и лес совсем помертвел, снег по земле заскрип и покрошился, в жестком и ломком воздухе по утрам было трудно продохнуть. Потом снова отпустило, после этого отпустило еще раз, и на открытых местах рано затвердел наст.

В морозы в бане Гуськовых, стоящей на нижнем огороде у Ангары, поближе к воде, случилась пропажа: исчез хороший, старой работы, плотницкий топор Михеича. Сроду, когда надо было что-то убрать от чужих глаз, толкали под не пришитую половицу сбоку от каменки, и старик Гуськов, крошивший накануне табак, хорошо помнил, что он сунул топор туда же. На другой день хватился нет топора. Обыскал все – нет, поминай как звали. Зато, облазив вдоль и поперек баню, обнаружил Михеич, что топор – не единственная его потеря: кто-то, хозяйничавший здесь, прихватил заодно с полки добрую половину листового табаку-самосаду и позарился в предбаннике на старые охотничьи лыжи. Тогда-то и понял старик Гуськов, что вор был дальний и топора ему больше не видать, потому что свои, деревенские, лыжи не взяли бы.

Настена узнала о пропаже вечером, после работы. Михеич за день не успокоился: где теперь, в войну, возьмешь такой топор? Никакого не возьмешь, а этот был словно игрушечка – легкий, бриткий, как раз под руку. Настена слушала, как разоряется свекор, и устало думала: чего уж так убиваться по какой-то железяке, если давно все идет вверх тормашками. И лишь в постели, когда перед забытьем легонько занывает в покое тело, вдруг екнуло у Настены сердце: кому чужому придет в голову заглядывать под половицу? Она чуть не задохнулась от этой нечаянно подвернувшейся мысли, сон сразу пропал, и Настена долго лежала в темноте с открытыми глазами, боясь пошевельнуться, чтобы не выдать кому-то свою страшную догадку, то отгоняя ее от себя, то снова подбирая ближе ее тонкие, обрывающиеся концы.

В эту ночь Настена не выспалась, а утром чуть свет решила сама заглянуть в баню. Она не пошла по телятнику, где в снегу была вытоптана дорожка, а по общему заулку спустилась к Ангаре и повернула вправо, откуда над высоким яром виднелась за городьбой крыша бани. Постояв внизу, Настена осторожно поднялась по обледенелым ступенькам вверх, перелезла, чтобы не скрипнуть калиткой, через заплот, потопталась возле бани, боясь войти сразу, и лишь тогда тихонько потянула на себя низенькую дверку. Но дверка пристыла, и Настене пришлось дергать ее изо всех сил. Нет, значит, никого тут нет, да и не может быть. В бане было темно, маленькое окошечко, выходящее на Ангару, на запад, только-только начинало заниматься блеклым полумертвым светом. Настена села на лавку у окошечка и чутко, по-звериному стала внюхиваться в банный воздух, пытаясь найти новые и непривычные, знакомые когда-то давно запахи, но ничего, кроме резкого и горьковатого духа подмерзшей прели, отыскать не смогла. «Выдумала, дура, чего-то», – упрекнула она себя и поднялась, не понимая толком, зачем она сюда приходила и что тут хотела найти.

Днем Настена возила с гумна солому на колхозный двор и всякий раз, спускаясь с горы, как завороженная посматривала на баню. Одергивала себя, злилась, но пялилась на темное и угловатое пятно бани снова и снова. Солому приходилось выколупывать из-под снега железными вилами, набрасывая на сани по жвачке, и за три ездки терпеливая к любой работе Настена умаялась так, что хоть веди под руки. Сказалась, видно, к тому же бессонная ночь. Вечером, едва поев, Настена упала в постель как убитая. То ли ей что ночью приснилось, да она заспала и забыла, то ли на свежую голову пало само, но только, проснувшись, она уже точно знала, что делать дальше. Выбрала в амбаре самую большую ковригу хлеба, завернула ее в чистую холстину и тайком отнесла в баню, оставив хлеб на лавке в переднем углу. Посидела еще, подумала, размышляя, в своем она уме или нет, и ушла, притворив за собой дверку с тайным, заклинающим вздохом.

Два утра после этого проверяла Настена – ковригу никто не тронул. Тогда она обменяла ее на другую, свежей выпечки, и положила туда же, на видное место. Она уже ни на что не надеялась, но какая-то неспокойная, упрямая жуть в сердце заставляла ее искать продолжения истории с топором. Не мог чужой догадаться, что под плахой тайник, – вот она, плаха, намертво лежит рядом с другими, не шевельнется, не дрогнет, хоть пляши на ней. Или кто подглядел? Хлеб, хлеб должен указать, кто это был, против хлеба устоять трудно.

Еще через два дня коврига исчезла! Не найдя ее на месте, Настена испугалась. Бессильно, со стоном опустилась она на лавку и покачала головой: нет, не может быть. Не может этого быть! Наверно, зашел свекор или свекровь, увидели тут ковригу и прибрали домой. Вот и все объяснение. Настена кинулась на колени – на полу валялись хлебные крошки. Нет, не свекор и не свекровь, кто-то другой. В каменке, в холодной золе, Настена разворошила окурок.

С этого часа она словно бы выглядывала из себя: что же будет дальше? Справляла домашнюю работу, ходила на работу колхозную, оставаясь на людях такой же, какой была всегда, а сама все время озиралась, пугаясь каждого стороннего звука. Но ждать, когда не знаешь как следует, чего ждешь, было больше невмоготу, и на субботу Настена затеяла баню. Семеновна отговаривала, ссылаясь на морозы, но Настена настояла на своем: она сама натаскает воды, сама протопит, им останется только помыться.

Она могла бы спроворить баню быстро, дело нехитрое, но нарочно не стала торопиться. Наколола пополам с сосновыми негарких березовых дров, позже обычного растопила каменку. День был холодный – морозы только еще начинали сдавать, – но спокойный и ясный. Поднимаясь от Ангары с водой, Настена невольно всякий раз посматривала на дым из трубы: его черный от березы, прямой столб уходил без ветра высоко и был виден издалека. Она нагрела полный, сверх надобности, чан воды, помыла пол и полок, прикрыла трубу и уже в сумерках пошла звать стариков, не забыв сказать им, чтобы они прихватили с собой керосину для лампы.

Она была как во сне, двигаясь почти ощупью и не чувствуя ни напряжения, ни усталости за день, но делала все точно так, как и задумала. Дождалась стариков, собрала белье и на вопрос Семеновны, с кем пойдет мыться, соврала, что пойдет с Надькой. Обычно Настена звала с собой в баню кого-нибудь из соседок; смотреть на свое голое закисающее тело было больно и горько, на глаза наворачивались слезы. Но сегодня ей предстояло обойтись без подружки. В темноте, когда ночь еще не выстоялась и не посветлела, Настена добралась до бани, занавесила изнутри тряпкой окошечко и разделась, решив похлюпаться наскоро, потому что ее загаданный час, по всей видимости, должен был наступить позже.

Помывшись, Настена вернулась домой, прибрала при лампе перед зеркалом волосы и сказала старикам, что пойдет посидеть к Надьке, с которой будто бы ходила в баню. К Надьке Настена и правда заскочила, но ненадолго и без всякого дела, лишь бы показаться на глаза. Она торопилась обратно в баню. Тихонько, по-воровски, подкралась к двери, опасаясь, что опоздала, и прислушалась, нет ли кого внутри, потом осторожно вошла. Баня еще не выстыла, и, чтобы не взопреть, Настена пристроилась на порожке. Если кто и появится, она успеет подняться и посторониться, а пока оставалось только ждать.

Из деревни доносились последние слабые голоса, лай собак, затем все стихло. На Ангаре изредка с тугим бегущим звоном покалывало лед, да вздыхала, остывая, баня. Настена сидела в полной темноте, едва различая окошко, и чувствовала себя в оцепенении маленькой несчастной зверюшкой. Что бы человеку здесь среди ночи делать? Она попыталась о чем-нибудь думать, что-нибудь вспомнить и не смогла: то, что просто было среди людей, здесь оказалось невозможным.

Позже, когда от двери стало сильно поддувать, она перешла на лавку.

Видно, она все-таки задремала, потому что не слышала шагов. Дверь вдруг открылась, и что-то, задевая ее, шебурша, полезло в баню. Настена вскочила.

«Живи и помни»

Завязка сюжета повести В.Г. Распутина «Живи и помни» напоминает детективную историю: у старика Гуськова из бани пропали лыжи, топор и габак-самосад. Однако само произведение написано совершенно в ином жанре: это глубокое философское размышление о нравственных основах бытия, о силе любовного чувства. Поскольку топор пропал из-под половицы, невестка Настена сразу же догадывается, что его взял кто-то из своих. Сложная гамма чувств овладевает ею. С одной стороны, она хочет видеть мужа, которого искренне любит. С другой - понимает, что, если тот скрывается от людей, значит, дезертировал с фронта, а такое преступление в военное время не прощается. Рядом ярких изобразительно-выразительных средств В.Г. Распутин показывает всю глубину переживаний Настены.

Сначала «она долго лежала в темноте с открытыми глазами, боясь пошевельнуться, чтобы не выдать кому-то свою страшную догадку», потом по-звериному внюхивалась в воздух в бане, пытаясь уловить знакомые запахи. Ее мучает «упрямая жуть в сердце». Портрет Настены (длинной, тощей, с несуразно торчащими руками, ногами и головой, с застывшей болью на лице) показывает, какие моральные и физические муки принесла женщине война. Лишь младшая сестра Катька заставляла Настену проявлять интерес к жизни, искать работу. Все тяготы Настена переносила стойко, научившись отмалчиваться. Самым большим несчастьем своим она считала бездетность. Ее муж Андрей тоже переживал по этому поводу и нередко поколачивал.

Дезертирство Андрея Распутин не пытается оправдать, но стремится объяснить с позиции героя: он долго воевал, заслужил отпуск, хотел увидеть жену, но положенный ему после ранения отпуск отменили. Предательство, которое совершает Андрей Гуськов, закрадывается в его душу постепенно. Сначала его преследовал страх смерти, которая представлялась ему неминуемой: «Не сегодня - так завтра, не завтра - так послезавтра, когда подвернется очередь». Гуськов пережил и ранение, и контузию, испытал танковые атаки и лыжные рейды. В.Г. Распутин подчеркивает, что среди разведчиков Андрей считался надежным товарищем. Почему же он встал на путь предательства? Сначала Андрей просто хочет повидаться с родными, с Настеной, побыть немного дома и вернуться. Однако, поехав на поезде в Иркутск, Гуськов понял, что зимой и за трое суток не обернешься. Андрей вспомнил показательный расстрел, когда при нем расстреляли мальчишку, который захотел за пятьдесят верст сбегать в свою деревню. Гуськов понимает, что за самоволку по головке не погладят.

Постепенно Андрей возненавидел себя. В Иркутске он на какое-то время поселился у немой женщины Тани, хотя совершенно не собирался этого делать. Через месяц Гуськов, наконец, оказался в родных местах. Однако герой не ощутил радости от вида деревни. В.Г. Распутин постоянно подчеркивает, что, совершив предательство, Гуськов вступил на звериный путь. Через некоторое время ему уже жизнь, которой он так дорожил на фронте, стала не мила. Совершив измену родине, Андрей не может уважать себя. Душевные муки, нервное напряжение, невозможность ни на минуту расслабиться превращают его в загнанного зверя.

Предательство Андрея роковым образом ложится на плечи Настены. Она долго не может осознать случившееся: явившийся тайком в родные края супруг ей кажется оборотнем: «Мало что понимая, она вдруг спохватилась: а муж ли? Не оборотень ли это с ней был? В темноте разве разберешь? А они, говорят, могут так прикинуться, что и среди бела дня не отличишь от настоящего». Из-за Андрея женщине приходится врать и изворачиваться. С трогательной наивностью Настена пытается противостоять жестокой действительности. Героине кажется, что ночная встреча с мужем-дезертиром ей только пригрезилась. С тонкой детализацией показывает В.Г. Распутин, как Настена стремится снять с себя наваждение, избавиться от него, как от ночного кошмара. Утраченная в годы советской власти официальная религиозность все еще жива в недрах сознания русского человека. Именно ее (как сильнейший родовой оберег) призывает на помощь несчастная Настена: «Не умея правильно класть крест, она как попало перекрестилась и зашептала подвернувшиеся на память, оставшиеся с детства слова давно забытой молитвы». Однако всю глубину горя и ужаса несчастной женщины, осознание ею той роковой черты, которую предательство Андрея провело между их семьей и всем остальным миром, воплощает последняя фраза третьей части повести, когда Настена замирает от предательской мысли: «А разве не лучше, если бы это и вправду был только оборотень?».

Настена начинает помогать мужу прятаться, подкармливает его. Она выменивает на вещи продукты. На плечи этой женщины легли все заботы (о младшей сестре, о пожилых свекрах). В то же время страшная тайна ставит каменную стену между Настеной и односельчанами: «Одна, совсем одна среди людей: ни с кем ни поговорить, ни поплакаться, все надо держать при себе».

Трагедия героини усиливается тем, что она забеременела. Узнав об этом, Андрей сначала радуется, а потом понимает, в какое сложное положение попала жена: ведь все подумают, что женщина нагуляла этого ребенка, пока муж воюет на фронте. В тяжелом разговоре на эту тему возникает важный в символическом плане образ Ангары. «У тебя была только одна сторона: люди. Там, по правую руку Ангары. А сейчас две: люди и я. Свести их нельзя: надо, чтоб Ангара пересохла», - говорит Андрей Настене.

В ходе разговора выясняется, что когда-то героям приснился один и тот же сон: Настена в девчоночьем виде приходит к Андрею, который лежит возле березок и зовет его, рассказывая, что замучилась с ребятишками.

Описание этого сна еще раз подчеркивает мучительную неразрешимость ситуации, в которую попала Настена.

Рассказывая о судьбе героини, В.Г. Распутин попутно излагает свои взгляды на жизнь, на счастье. Они порой выражены им в афористичных фразах: «Жизнь - не одежка, ее по десять раз не примеряют. Что есть - все твое, и открещиваться ни от чего, пускай и самого плохого, не годится». Парадоксально, но, оставшись вдвоем со своей общей радостью и бедой, герои, наконец, обрели ту душевную близость, то взаимопонимание, которого не было, когда они благополучно жили своей семьей до войны.

Узнав о беременности Настены, односельчане осуждают ее. Лишь отец Андрея Михеич сердцем понимает горькую правду, о которой так упрямо молчит. Устав от стыда и вечного страха, она бросается с лодки в воды реки Ангары. Сюжет-повести В.Г. Распутина «Живи и помни» показывает, что в тяжелые для родины минуты каждый человек должен мужественно разделить ее судьбу, а тех, кто проявил трусость и малодушие, ждет возмездие. У них нет будущего, нет права на счастье и продолжение рода.

Помимо основной сюжетной линии в повести имеются интересные авторские размышления о судьбе деревни. Во время войны деревня мелеет. Черствеют от горя и души людей. Боль за судьбу русской деревни - сквозная тема творчества В.Г. Распутина.