Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Роберт Шекли

Современный американский писатель Р. Шекли считается одним из классиков научной фантастики. Однако широкая известность этого автора вызвана тем, что его интересует не столько развитие науки и техники, сколько их влияние на людей, на их человеческие качества.

Вы уже хорошо знакомы с понятием фантастики как формы художественной условности. Чем отличается научная фантастика? Это произведения, в которых писатели, опираясь на современные им научные знания, пытаются спрогнозировать возможные последствия научного прогресса для судеб человечества. Научная фантастика зародилась в начале XIX века. У ее истоков стоят «Франкенштейн, или Современный Прометей» М. Шелли, романы Жюля Верна. Если в XIX веке писателей интересовали в первую очередь технические открытия и изменения материального мира, то в XX веке на передний план выступают нравственные последствия прогресса, его воздействие на психику человека, на его характер.

Один из классиков научной фантастики, С. Лем, говорил о своем романе «Солярис», что в нем он хотел предупредить людей о возможности «встречи с неизведанным», для понимания которого человеческого опыта недостаточно. Роберт Шекли тоже стремится понять, какие скрытые возможности способна пробудить в человеке «встреча с неизведанным».

Новелла «Запах мысли» очень типична для творчества американского фантаста. Ее герой, Лерой Кливи, оказавшись в необычайной и опасной ситуации, неожиданно обнаруживает в себе совершенно неведомые ему доселе силы.

Постарайтесь объяснить значение названия этой новеллы и поразмыслите над ее концовкой.

У Р. Шекли есть и еще одна привлекательная особенность. Все его произведения проникнуты очень тонким чувством юмора.

Как юмор помогает понять характер главного героя?

По-настоящему неполадки у Лероя Кливи начались, когда он вел почтолет-243 по неосвоенному звездному скоплению Пророкоугольника. Лероя и прежде-то удручали обычные трудности межзвездного почтальона: старый корабль, изъязвленные трубы, невыверенные астронавигационные приборы. Но теперь, считывая показания курса, он заметил, что в корабле становится невыносимо жарко.

Он подавленно вздохнул, включил систему охлаждения и связался с Почтмейстером Базы. Разговор велся на критической дальности радиосвязи, и голос Почтмейстера еле доносился сквозь океан статических разрядов.

– Опять неполадки, Кливи? – спросил Почтмейстер зловещим голосом человека, который сам составляет графики и свято в них верует.

– Да как вам сказать, – иронически ответил Кливи. – Если не считать труб, приборов и проводки, все прекрасно, вот разве изоляция и охлаждение подкачали.

– Действительно, позор, – сказал Почтмейстер, внезапно преисполняясь сочувствия. – Представляю, каково тебе там.

Кливи до отказа крутанул регулятор охлаждения, отер пот, заливавший глаза, и подумал, что Почтмейстеру только кажется, будто он знает, каково сейчас его подчиненному.

– Я ли снова и снова не ходатайствую перед правительством о новых кораблях? – Почтмейстер невесело рассмеялся. – Похоже, они считают, будто доставлять почту можно на любой плетеной корзине.

В данную минуту Кливи не интересовали заботы Почтмейстера. Охлаждающая установка работала на полную мощность, а корабль продолжал раскаляться.

– Не отходите от приемника, – сказал Кливи. Он направился в хвостовую часть корабля, откуда как будто истекал жар, и обнаружил, что три резервуара заполнены не горючим, а пузырящимся шлаком, раскаленным добела. Четвертый на глазах претерпевал такую же метаморфозу.

Мгновение Кливи тупо смотрел на резервуары, затем бросился к рации.

– Горючего не осталось, – сообщил он. – По-моему, произошла каталитическая реакция. Говорил я вам, что нужны новые резервуары. Сяду на первой же кислородной планете, какая подвернется.

Он схватил Аварийный Справочник и пролистал раздел о скоплении Пророкоугольника. В этой группе звезд отсутствовали колонии, а дальнейшие подробности предлагалось искать по карте, на которую были нанесены кислородные миры. Чем они богаты, помимо кислорода, никому не было ведомо. Кливи надеялся выяснить это, если только корабль в ближайшее время не рассыплется.

– Попробую З-М-22, – проревел он сквозь нарастающие разряды.

– Хорошенько присматривай за почтой, – протяжно прокричал в ответ Почтмейстер. – Я тотчас же высылаю корабль.

Кливи спросил, что ему делать с почтой – со всеми двадцатью фунтами почты. Однако к этому времени Почтмейстер уже прекратил прием.

Кливи удачно приземлился на З-М-22, исключительно удачно, если принять во внимание, что к раскаленным приборам невозможно было прикоснуться. Размякшие от перегрева трубы скрутились узлом, а почтовая сумка на спине стесняла движения. Почтолет-243 вплыл в атмосферу, словно лебедь, но на высоте двадцати футов от поверхности отказался от борьбы и рухнул вниз камнем.

Кливи отчаянно силился не потерять остатки сознания. Борта корабля приобрели уже темно-красный оттенок, когда он вывалился из запасного люка; почтовая сумка по-прежнему была прочно пристегнута к его спине. Пошатываясь, с закрытыми глазами он пробежал сотню ярдов. Когда корабль взорвался, взрывная волна опрокинула Кливи навзничь. Он встал, сделал еще два шага и окончательно провалился в небытие.

Когда Кливи пришел в себя, он лежал на склоне маленького холмика, уткнувшись лицом в высокую траву. Он пребывал в великолепном, непередаваемом состоянии шока. Ему казалось, что разум его отделился от тела и, освобожденный, витает в воздухе. Все заботы, чувства, страхи остались с телом; разум же ничем не был отягощен.

Он огляделся и увидел, что мимо пробегает маленький зверек, величиной с белку, но с темно-зеленым мехом.

Когда зверек приблизился, Кливи заметил, что у него нет ни глаз, ни ушей.

Это его не удивило – напротив, показалось вполне уместным. На кой черт сдались белке глаза да уши? Пожалуй, лучше, что белка не видит несовершенства мира, не слышит криков боли…

Появился другой зверь, величиной и формой тела напоминающий крупного волка. Этот зверь тоже был зеленого цвета. Параллельная эволюция? Она не меняет общего положения вещей, заключил Кливи. У животного тоже не было ни глаз, ни ушей. Но в приоткрытой пасти у него сверкали два ряда мощных клыков.

Кливи наблюдал за животными с вялым интересом. Какое дело свободному разуму до волков и белок, пусть даже безглазых?

Он заметил, что в пяти футах от волка белка замерла на месте. Волк медленно приближался. На расстоянии трех футов он, по-видимому, потерял след – вернее, запах. Он затряс головой и медленно описал возле белки круг. Потом снова двинулся по прямой, но уже в неверном направлении. «Слепой охотится на слепца», – подумал Кливи, и эти слова показались ему глубокой извечной истиной. На его глазах белка задрожала вдруг мелкой дрожью: волк закружился на месте, точно дервиш, внезапно прыгнул на белку и сожрал ее, трижды лязгнув зубами.

«Какие у волков большие зубы», – безразлично подумал Кливи. И в тот же миг безглазый волк круто повернулся в его сторону.

«Теперь он съест и меня», – подумал Кливи. Его забавляло, что он окажется первым человеком, съеденным на этой планете.

Когда волк ощерился над самым его лицом, Кливи снова лишился чувств.

Очнулся он вечером. По земле протянулись длинные тени, солнце уходило за горизонт. Кливи сел и в виде опыта осторожно согнул руки и ноги. Все было цело.

Он привстал на одно колено, еще пошатываясь от слабости, но уже во всем отдавая себе отчет. Что случилось? Он помнил катастрофу, но так, словно она происходила тысячу лет назад: корабль взорвался, он отошел поодаль и упал в обморок. Потом познакомился с волком и белкой.

Кливи неуверенно поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Должно быть, последний фрагмент воспоминаний ему пригрезился. Его бы давно уж не осталось в живых, окажись поблизости какой-нибудь волк.

Тут Кливи взглянул под ноги и увидел зеленый хвостик белки, а чуть поодаль ее голову.

Он лихорадочно пытался собраться с мыслями. Значит, волк и в самом деле был, да к тому же голодный. Если Кливи хочет выжить до прихода спасателей, надо выяснить, что тут происходит и почему.

У животных не было ни глаз, ни ушей. Но тогда каким образом выслеживали они друг друга? По запаху? Если так, то почему волк искал белку столь неуверенно?

Послышалось негромкое рычание, и Кливи обернулся. Менее чем в пятидесяти футах от него пробегало нечто похожее на пантеру – на зеленовато-коричневую пантеру без глаз и ушей.

«Проклятый зверинец», – подумал Кливи и затаился в. густой траве. Чужая планета не давала ему ни отдыха, ни срока. Нужно же ему время на размышление! Как устроены эти животные? Не развито ли у них вместо зрения чувство локации?

Пантера поплелась прочь.

У Кливи чуть отлегло от сердца. Быть может, если не попадаться ей на пути, пантера…

Едва он дошел в своих мыслях до слова «пантера», как животное повернулось в его сторону.

«Что же я сделал? – спрашивал себя Кливи, поглубже зарываясь в траву. – Она не может меня учуять, увидеть или услышать. Все, что я успел, – это решил ей не попадаться…»

Подняв морду кверху, пантера мерным шагом затрусила к нему.

Это послужило последней каплей. Животное, лишенное глаз и ушей, может обнаружить присутствие Кливи только одним способом.

Оно непременно должно обладать телепатическими способностями.

Чтобы испытать свою теорию, Кливи мысленно произнес слово «пантера», бессознательно отождествляя его с приближающимся зверем. Пантера яростно взревела и заметно сократила разделяющее их расстояние.

В какую-то ничтожную долю секунды Кливи постиг многое. Волк преследовал белку при помощи телепатии. Белка замерла – быть может, отключила свой крохотный мозг. Волк сбился со следа и не находил его, пока белке удавалось тормозить деятельность мозга.

Если так, то почему волк не напал на Кливи, когда тот лежал без сознания? Быть может, Кливи перестал думать – по крайней мере перестал думать на той длине волн, какую улавливает волк? Но не исключено, что дело обстоит гораздо сложнее.

Сейчас основная задача – это пантера.

Зверь снова взревел. Он находился всего лишь в тридцати футах от Кливи, и эта дистанция быстро уменьшалась. «Все, что остается делать, – подумал Кливи, – это не думать о… думать о чем-нибудь другом. Тогда, может быть, пан… ну, может быть, она потеряет след». Он принялся думать обо всех девушках, которых когда-либо знал, старательно припоминал мельчайшие подробности.

Пантера остановилась и в сомнении заскребла лапами по земле.

Кливи продолжал думать о девушках, и о космолетах, и о планетах, и опять о девушках, и о космолетах, и обо всем, кроме пантеры.

Пантера придвинулась еще на пять футов.

«Черт возьми, – подумал он, – как можно о чем-то не думать? Ты лихорадочно думаешь о камнях, скалах, людях, пейзажах и вещах, а твой ум неизменно возвращается к… но ты ее игнорируешь и сосредоточиваешься на своей покойной бабке (святая женщина!), старом пьянчуге отце, синяках на правой ноге. (Сосчитай их. Восемь. Сосчитай еще раз. По-прежнему восемь.) А теперь ты поднимаешь глаза, небрежно, видя, но вообще-то не узнавая п… Как бы там ни было, она все же приближается».

Пытаться о чем-то не думать – это все равно что пытаться остановить лавину голыми руками. Кливи понял, что человеческий ум не так-то просто поддается бесцеремонному сознательному торможению. Для этого нужны время и практика.

Ему осталось около пятнадцати футов на то, чтобы научиться не думать о п…

Ну что ж, можно ведь думать о карточных играх, и о вечеринках, и о собаках, кошках, лошадях, овцах, волках (убирайтесь прочь!); о синяках, броненосцах, пещерах, логовах, берлогах, детенышах (берегись!), п-панегириках, и эмпириках, и мазуриках, и клириках, и лириках, и трагиках (примерно восемь футов), обедах, филеминьонах, фиалках, финиках, филинах, поросятах, палках, пальто и п-п-п-п…

Теперь пантера находилась в каких-нибудь пяти футах от него и готовилась к прыжку. Кливи был больше не в состоянии изгонять запретную мысль. Но вдруг в порыве вдохновения он подумал: «Пантера-самка!»

Пантера, все еще напрягшаяся для прыжка, с сомнением повела мордой.

Кливи сосредоточился на идее пантеры-самки. Он и есть пантера-самка, и чего, собственно, хочет добиться этот самец, пугая ее? Он подумал о своих (тьфу, черт, самкиных!) детенышах, о теплом логове, о прелестях охоты на белок…

Пантера медленно подошла вплотную и потерлась о Кливи. Он с отчаянием думал о том, какая прекрасная стоит погода и какой мировой парень эта пантера – такой большой, сильный, с такими огромными зубами!

Самец замурлыкал!

Кливи улегся, обвил вокруг пантеры воображаемый хвост и решил, что надо поспать. Пантера стояла возле него в нерешительности. Казалось, чувствовала, что дело неладно. Она коротко зарычала глубоким горловым рыком, повернулась и ускакала прочь.

Только что село солнце, и все вокруг залила синева. Кливи обнаружил, что его сотрясает неудержимая дрожь и что он вот-вот разразится истерическим хохотом. Задержись пантера еще на секунду…

Он с усилием взял себя в руки. Пора серьезно поразмыслить.

Вероятно, каждому животному свойствен характерный запах мысли. Белка испускает один запах, волк – другой, человек – третий. Весь вопрос в том, только ли тогда можно выследить Кливи, когда он думает о каком-либо животном? Или его образ мыслей, подобно аромату, можно засечь, даже если он ни о чем особенном не думает?

Пантера учуяла его лишь в тот момент, когда он подумал именно о ней. Однако это можно объяснить новизной; чуждый запах мыслей мог сбить пантеру с толку в тот раз.

Что же, подождем – увидим. Пантера, наверное, не тупица. Просто такую шутку с нею сыграли впервые.

Всякая шутка удается… однажды.

Кливи лег навзничь и воззрился в небо. Он слишком устал, чтобы двигаться, да и тело, покрытое кровоподтеками, ныло. Что предстоит ему ночью? Выходят ли звери на охоту? Или на ночь устанавливают некое перемирие? Ему было наплевать.

К дьяволу белок, волков, пантер, львов, тигров и северных оленей!

Он уснул.

Утром он удивился, что все еще жив. Пока все идет хорошо. В конце концов денек может выдаться недурной.

В радужном настроении Кливи направился к своему кораблю.

От почтолета-243 осталась лишь груда искореженного металла на оплавленной почве. Кливи нашел металлический стержень, прикинул его на руку и заткнул за пояс, чуть ниже почтовой сумки. Не ахти какое оружие, но все-таки придает уверенность.

Корабль был в безнадежном состоянии. Кливи стал бродить по окрестностям в поисках еды. Вокруг рос плодоносный кустарник. Кливи осторожно надкусил неведомый плод и счел, что он терпкий, но вкусный. Он до отвалу наелся ягод и запил их водой из ручейка, что журчал неподалеку в ложбинке.

Пока он не видел никаких зверей. Как знать, сейчас они, чего доброго, окружают его кольцом.

Он постарался отвлечься от этой мысли и занялся поисками укрытия. Самое верное дело – затаиться, пока не придут спасатели. Он блуждал по отлогим холмам, тщетно пытаясь найти скалу, деревце или пещерку. Дружелюбный ландшафт мог предложить разве что кусты высотою в шесть футов.

К концу дня он выбился из сил, пал духом и лишь тревожно всматривался в небо. Отчего нет спасателей? По его расчетам, быстроходное спасательное судно должно прибыть за сутки, от силы за двое. Если Почтмейстер правильно указал планету.

В небе что-то мелькнуло. Он взглянул вверх, и сердце его неистово заколотилось. Там что-то есть!

Над ним, без усилий балансируя гигантскими крыльями, медленно проплыла птица. Один раз она нырнула, словно провалилась в яму, но тут же уверенно продолжила полет.

Птица поразительно смахивала на стервятника.

Теперь по крайней мере с одним вопросом покончено. Кливи можно выследить по характерному запаху его мыслей. Очевидно, звери этой планеты пришли к выводу, будто пришелец не настолько чужероден, чтобы его нельзя было съесть.

Волки осторожно подкрадывались. Кливи испробовал прием, к которому прибег накануне. Вытащив из-за пояса металлический стержень, он принялся воображать себя волчицей, которая ищет своих волчат. Не поможет ли один из вас, джентльмены, найти их? Еще минуту назад они были тут. Один зеленый, другой пятнистый, третий…

Быть может, у этих волков не рождались пятнистые детеныши. Один из них прыгнул на Кливи. Кливи огрел его стержнем, и волк, шатаясь, отступил.

Все четверо сомкнулись плечом к плечу и возобновили атаку.

Кливи безнадежно попытался мыслить так, как если бы его вообще не существовало на свете. Бесполезно. Волки упорно надвигались. Кливи вспомнил о пантере. Он вообразил себя пантерой. Рослой пантерой, которая с удовольствием полакомится волком.

Это их остановило. Волки тревожно замахали хвостами, но позиций не сдали.

Кливи зарычал, забил лапами по земле и подался вперед. Волки попятились, но один из них проскользнул к нему в тыл.

Кливи подвинулся вбок, стараясь не попадать в окружение. Похоже было, что волки не слишком-то поверили спектаклю. Быть может, Кливи не способен как следует изобразить пантеру. Волки прекратили отступление. Кливи свирепо зарычал и замахнулся импровизированной дубинкой. Один волк стремглав пустился наутек, но тот, что прорвался в тыл, прыгнул на Кливи и сбил его с ног.

Барахтаясь под волками, Кливи испытал новый прилив вдохновенья. Он вообразил себя змеей – очень быстрой, со смертоносным жалом и ядовитыми зубами.

Волки тотчас же соскочили с него. Кливи зашипел и изогнул свою бескостную шею. Волки яростно ощерились, но не выказали никакого желания наступать.

И тут Кливи допустил ошибку. Рассудок его знал, что надо держаться стойко и проявлять побольше наглости. Однако тело поступило иначе. Помимо своей воли он повернулся и понесся прочь.

Волки рванулись вдогонку, и, бросив взгляд кверху, Кливи увидел, что в предвкушении поживы слетаются стервятники. Он взял себя в руки и попытался снова превратиться в змею, но волки не отставали.

Вьющиеся над головой стервятники подали Кливи идею. Космонавт, он хорошо знал, как выглядит планета сверху. Кливи решил превратиться в птичку. Он представил себе, как парит в вышине, легко балансируя среди воздушных течений, и смотрит вниз на зеленую землю, которая ковром расстилается все шире и шире.

Волки пришли в замешательство. Они закружились на месте, стали беспомощно подпрыгивать в воздух. Кливи продолжал парить над планетой, взмывая все выше и выше, и в то же время медленно пятился назад.

Наконец он потерял волков из виду, и наступил вечер. Кливи был измучен. Он прожил еще один день. Но, по-видимому, все гамбиты удаются лишь единожды. Что он будет делать завтра, если не придет спасательное судно?

Когда стемнело, он долго еще не мог заснуть и все смотрел в небо. Однако там виднелись только звезды. Слышал же он лишь редкое рычанье волка да рев пантеры, мечтающей о завтраке.

…Утро наступило слишком быстро. Кливи проснулся с ощущением усталости; сон его не освежил. Не вставая, Кливи ждал. Где же спасатели? «Времени у них было предостаточно, – решил Кливи. – Почему их еще нет? Если будут слишком долго мешкать, пантера…»

Не надо было так думать. В ответ справа от себя он услышал звериный рык.

Об этом тоже не стоило думать, так как теперь к реву пантеры присоединилось рычание волчьей стаи.

Всех хищников Кливи увидел сразу. Справа из подлеска грациозно выступила зеленовато-желтая пантера. Слева он явственно различил силуэты нескольких волков. Какой-то миг он надеялся, что звери передерутся. Если бы волки напали на пантеру, Кливи удалось бы улизнуть…

Однако зверей интересовал только пришелец. К чему им драться между собой, понял Кливи, когда налицо он сам, во всеуслышание транслирующий свои страхи и свою беспомощность?

Пантера двинулась вперед. Волки оставались на почтительном расстоянии, по-видимому намеренные довольствоваться остатками ее трапезы. Кливи опять было попробовал взлететь по-птичьи, но пантера после едва уловимого колебания продолжала свой путь.

Кливи попятился к волкам, жалея, что некуда влезть. Эх, окажись тут скала или хотя бы приличное дерево…

Но ведь рядом кусты! С изобретательностью, порожденной отчаянием, Кливи стал шестифутовым кустом. Вообще-то он понятия не имел, как мыслит куст, но старался изо всех сил.

Теперь он цвел. А один из корней у него слегка расшатался. После недавней бури. Но все же, если учесть обстоятельства, он был отнюдь не плохим кустом.

Краешком веток он заметил, что волки остановились. Пантера стала метаться вокруг него, пронзительно фыркнула и склонила голову набок.

«Ну право же, – думал Кливи, – кому придет в голову откусить ветку куста? Ты, возможно, приняла меня за что-то другое, но на самом деле я – всего-навсего куст. Не хочешь ведь набить себе рот листьями? И ты можешь обломить зуб о мои ветки. Слыханное ли дело, чтобы пантера поедала кусты? А ведь я и есть куст. Спроси у моей мамаши. Она тоже куст. Все мы кусты. Так повелось исстари, с каменноугольного периода».

Пантера явно не собиралась переходить в атаку. Однако не собиралась она и удалиться. Кливи сомневался, что долго протянет. О чем он теперь должен думать? О прелестях весны? О гнезде малиновок в своих волосах?

На плечо к нему опустилась какая-то птичка.

«Ну не мило ли, – подумал Кливи. – Она тоже думает, что я куст. Намерена свить гнездо в моих ветвях. Совершенно прелестно. Все прочие кусты лопнут от зависти».

Птичка легонько клюнула Кливи в шею.

«Полегче, – подумал Кливи. – Не надо рубить сук, на котором сидишь…»

Птичка клюнула еще раз, примеряясь. Затем прочно стала на перепончатые лапки и принялась долбить шею Кливи со скоростью пневматического молотка.

«Проклятый дятел», – подумал Кливи, стараясь не выходить из образа. Он отметил, что пантера внезапно успокоилась. Однако когда птичка долбанула его шею пятнадцатый раз, Кливи не выдержал: он сгреб птичку и швырнул ею в пантеру…

Пантера щелкнула зубами, но опоздала. Оскорбленная птичка произвела разведочный полет вокруг головы Кливи и упорхнула к более спокойным кустам.

Мгновенно Кливи снова превратился в куст, но игра была проиграна. Пантера замахнулась на него лапой. Он попытался бежать, споткнулся о волка и упал. Пантера зарычала над его ухом, и Кливи понял, что он уже труп.

Пантера оробела.

Тут Кливи превратился в труп до кончиков горячих пальцев. Он лежал мертвым много дней, много недель. Кровь его давно вытекла. Плоть протухла. К нему не притронется ни одно здравомыслящее животное, как бы голодно ни было.

Казалось, пантера с ним согласна. Она попятилась. Волки испустили голодный вой, но тоже отступили.

Кливи увеличил давность своего гниения еще на несколько дней. Он сосредоточился на том, как ужасно неудобоварим, как он безнадежно невкусен. И в глубине души – он был в этом убежден – искренне не верил, что годится кому бы то ни было на закуску. Пантера продолжала пятиться, а за нею и волки. Кливи был спасен! Если надо, он может теперь оставаться трупом до конца дней своих.

И вдруг до него донесся подлинный запах гниющей плоти. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что рядом опустилась исполинская птица!

На Земле ее назвали бы стервятником.

В тот миг Кливи едва не расплакался. Неужто ему ничто не поможет? Стервятник подошел к нему вперевалочку. Кливи вскочил и ударил его ногой. Если ему и суждено быть съеденным, то уж, во всяком случае, не стервятником.

Пантера с быстротой молнии явилась вновь, и на ее глупой пушистой морде, казалось, были написаны ярость и смятение.

Кливи замахнулся металлическим стержнем, жалея, что нет поблизости дерева – забраться, пистолета – выстрелить или хоть факела – отпугнуть…

Кливи тотчас же понял, что выход найден. Он полыхнул пантере огнем в морду, и та отползла с жалобным визгом. Кливи поспешно стал распространяться во все стороны, охватывая пламенем кусты, пожирая сухую траву.

Пантера стрелой умчалась прочь с волками.

Пришел его черед! Как он мог забыть, что всем животным присущ глубокий инстинктивный страх пожара! Право же, Кливи будет самым страшным пожаром, какой когда-либо охватывал эту местность.

Поднялся легкий ветерок и разнес его огонь по холмистой земле. Из-за кустов выскочили белки и дружно понеслись прочь. В воздух взмыли стаи птиц, а пантеры, волки и прочие хищники побежали бок о бок, забыв и помышлять о добыче, стремясь лишь уберечься от пожара – от него, Кливи!

Кливи смутно сознавал, что отныне стал настоящим телепатом. С закрытыми глазами он видел все, что происходит вокруг, и все ощущал почти физически. Он наступал гудящим пламенем, сметая все на своем пути. И чувствовал страх тех, кто поспешно спасался бегством.

Так и должно быть. Разве благодаря сообразительности и умению приспособиться человек не был всегда и везде царем природы? То же самое и здесь. Кливи торжествующе перепрыгнул через узенький ручеек в трех милях от старта, воспламенил группу кустов, запылал, выбросил струю пламени…

Тут он почувствовал первую каплю воды.

Он все горел, но одна капля превратилась в пять, потом в пятнадцать, потом в пятьсот. Он был прибит водой, а его пища – трава и кусты – вскоре промокли насквозь.

Он начинал угасать.

«Это просто нечестно», – подумал Кливи. По всем правилам он должен был выиграть. Он дал планете бой на ее условиях и вышел победителем… лишь для того, чтобы слепое деяние природы все погубило.

Животные осторожно возвращались.

Дождь хлынул как из ведра. У Кливи погас последний язычок пламени. Бедняга вздохнул и лишился чувств…

* * *

– …Чертовски удачная работа. Ты берег почту до последнего, а это признак хорошего почтальона. Может, удастся выхлопотать тебе медаль.

Кливи открыл глаза. Над ним, сияя горделивой улыбкой, стоял Почтмейстер. Кливи лежал на койке и видел над собой вогнутые металлические стены звездолета.

Он находился на спасательном судне.

– Что случилось? – прохрипел он.

– Мы подоспели как раз вовремя, – ответил Почтмейстер. – Тебе пока лучше не двигаться. Еще немного – и было бы поздно.

Кливи почувствовал, как корабль отрывается от земли, и понял, что покидает планету З-М-22. Шатаясь, он подошел к смотровому окну и стал вглядываться в проплывающую внизу зеленую поверхность.

– Ты был на волосок от гибели, – сказал Почтмейстер, становясь рядом с Кливи и глядя вниз. – Нам удалось включить увлажняющую систему как раз вовремя. Ты стоял в центре самого свирепого степного пожара из всех, что мне приходилось видеть.

Рассматривая безупречный зеленый ковер, Почтмейстер, казалось, испытал минуту сомнения. Он посмотрел еще раз в окно, и выражение его лица напомнило Кливи обманутую пантеру.

– Постой… А как получилось, что на тебе нет ожогов?

Вопросы и задания

1. Какие отличительные признаки научной фантастики присутствуют в новелле «Запах мысли»?

2. Определите основной конфликт и охарактеризуйте композицию новеллы.

3. Объясните смысл названия новеллы.

4. Какие художественные приемы использует автор для раскрытия характера Лероя Кливи?

5. Какие качества помогают Кливи выжить на З-М-22?

6. Можно ли назвать характер Кливи героическим?

7. Как показана роль творческого воображения в новелле Р. Шекли?

8. Придумайте фабулу научно-фантастической новеллы.

Почтальон Кливи попадает на планету З-М-22 и живет там несколько дней. На планете живут необычные звери, которые улавливают запах мысли. Кливи пытается разгадать этот принцип, чтобы управлять животными. У него это кое-как получается. Но природа все равно выходит победительницей.

Чему учит рассказ

Рассказ учит, что не все в мире подвластно разуму.

Лерой Кливи – водитель почтолета-243. Он вез почтовый груз на космическом корабле. Корабль был неисправен. Лерой Кливи успел долететь до кислородной планеты З-М-22. После чего корабль взорвался. Очнувшись, Кливи увидел белку с зеленым мехом без глаз и ушей. На эту белку напал такой же волк, и съел ее. Кливи опять потерял сознание.

Вечером он очнулся и увидел перед собой зеленовато-черную пантеру. Он начал думать о ней и та стала приближаться к нему, когда Кливи не думал о пантере, она не спешила к нему. Это животное тоже было без глаз и ушей. Потом Кливи придумал, что он пантера-самка. Перед ним оказался самец. Он помурлыкал перед Кливи и убежал. Кливи догадался, что животные приходят на запах мысли. И каждое существо испускает свой запах.

Кливи подумал, как бы так спрятаться и дождаться спасателей, пока его не окружили волки. Тут же перед ним появились волки и пантера. Они стали нападать на Кливи и окружили его. Один волк набросился на Кливи, и он вообразил себя извивающейся змеей. Но тело выдало Кливи, он от страха бросился от волков наутек. Он вообразил себя птицей и будто бы взлетел в небо и начал кружиться над зверями. Хищники запрыгали вверх, пытаясь поймать Кливи. А он пятился назад, чтобы уйти от них. Прошел еще один день. Спасатели не прилетали.

Если будут слишком долго мешкать, пантера... - подумал Кливи, и пантера появилась возле него.- Уж лучше иметь дело с волками...- подумал Кливи. Возле него появились волки. Тогда Кливи вообразил себя кустом, чем привел в растерянность зверей.

Скоро на куст сел дятел и начал клевать Кливи в шею, он схватил птицу и швырнул ее в пантеру. Тут Кливи подумал, что теперь он труп. Звери убежали от Кливи-трупа. Прилетел стервятник. Тогда Кливи пожелал иметь хотябы факел, чтобы отпугнуть его. И он точно факел, начал распылять огонь повсюду. Начался пожар. Но вдруг Кливи окатило водой. Пошел сильный дождь и потушил огонь. Он очнулся уже на спасательном корабле. Перед ним стоял Почтмейстер.

Ты был на волосок от гибели, - сказал он. - Ты стоял в центре самого свирепого степного пожара. Постой... А как получилось, что на тебе нет ожогов?

Картинка или рисунок Шекли Роберт - Запах мысли

Другие пересказы для читательского дневника

• Краткое содержание Паустовский Заячьи лапы

  Мальчик принес к ветеринару больного зайца и попросил осмотреть его. Врач сначала отказывался, но Ваня начал объяснять, что его послал дедушка. Он очень просил вылечить животное.

• Краткое содержание Короленко Парадокс
• Краткое содержание Баранкин будь человеком Медведев

  Увлекательная повесть Валерия Медведева «Баранкин, будь человеком!» любима многими поколениями детей за невероятно интересные приключения ее героев, легкость изложения и ответы на некоторые, иногда не совсем детские, вопросы

• Краткое содержание Абэ Чужое лицо

  Главный герой романа работает в химическом институте. Он заведует лабораторией, которая постоянно проводит какие-то эксперименты. Он женат, но не имеет детей. Обе попытки были неудачными: первый ребенок не выжил

• Краткое содержание Бальзак Человеческая комедия

  Произведение писателя представляет собой цикл романов и новелл, соединенных между собой одной тематикой о жизни французского общества периода девятнадцатого века.

Роберт Шекли

«Запах мысли»

• Будущее мира – непредсказуемо…
• Роберт Шекли

• Любая панорама мировой фантастики без его книг не будет полной.
• Н. Науменко

• Роберт Шекли – известнейший американский писатель-фантаст. Он автор более 20 романов, около 400 рассказов, изданных огромными тиражами.

• Возможность существования человека в необычных для него условиях – одна из любимых тем произведений Р. Шекли.

Подумаем вместе

• Что такое фантастика?

• Какие книги фантастиче-ского жанра вам известны?

Проверьте свои знания

• Фантастика – художественные произведения, в которых создается мир невероятных, чудесных представлений и образов, рожденных воображением писателя.

• Как вы думаете, имеют ли мысли свой запах?

• Как вы понимаете название произведения?

• Какой предстала перед межзвездным почтальоном жизнь на планете З-М-22?
• Расскажите, какие испытания выпали на долю Лероя Кливи на неизвестной планете.

• Спасаясь от волков, Кливи мысленно превращался в различных животных. Установите последовательность его превращений:

• А) змея;
• Б) пантера;
• В) птичка;
• Г) волчица.

• В какой момент пребывания на чужой планете герой приходит к спасительной догадке? Что выручило его из беды?
• Дайте оценку поступкам Лероя Кливи в экстремальных ситуациях.

• Чем привлекателен образ межзвездного почтальона Лероя Кливи как человека и специалиста своего дела?
• Какова идея рассказа «Запах мысли»?

Сравните героев рассказов «Зеленое утро» Рея Бредбери и «Запах мысли» Роберта Шекли

• Что общее объединяет Бенджамена Дрисколла и Лероя Кливи?

Сходные черты Лероя Кливи и Бенджамена Дрисколла

• Оба пребывают в экстремальных ситуациях, угрожающих жизни.
• Упорно борются за выживание.
• В чрезвычайной ситуации деятельны, обладают потрясающей силой воли.
• В конечном итоге оба героя достигли цели, сводя на нет угрозу для их жизни.
• Целеустремленность, безудержная жажда к жизни и любовь к ней воистину творят чудеса.

• Какую проблему раскрывает рассказ Роберта Шекли «Запах мысли»?

• Какой глубокий смысл скрыт в названии рассказа?

Подведем итоги

• Что же необычное описал в своем научно-фантастическом рассказе «Запах мысли» американский писатель Роберт Шекли?
• Что в этом рассказе фантастического? Что кажется вполне правдоподобным?
• Напишите сочинение-миниатюру на тему: «Фантастический мир в рассказе Р. Шекли «Запах мысли».

• И когда человек познает свои возможности, он станет всесильным.
• Р. Бредбери

За долгие годы работы в юмористических журналах Чехов отточил мастерство рассказчика, научился в небольшой объем втискивать максимум содержания. В маленьком рассказе невозможны пространные описания, внутренние монологи, поэтому и выступает на первый план художественная деталь. Именно детали несут у Чехова огромную смысловую нагрузку.

Жанр рассказа Чехов довел до совершенства. В маленьком произведении он мог передать большое количество информации, это было важно для писателя. Художественная деталь способствовала сокращению объема.

В своих произведениях Чехов опускал такие важные сведения,"как родословная, биография героев. Основным средством характеристики был портрет, хотя он тоже не соответствовал привычному представлению. Это было не описание цвета волос, глаз и тому подобное, писатель выбирал две-три наиболее точные и меткие детали, и этого было достаточно для яркого представления образа в целом. Например, в рассказе “Ионыч” Чехов показывает деградацию главного героя Стар-цева, в частности, через портрет. В начале рассказа он “шел пешком не спеша... и все время напевал” песню. В конце произведения Ионыч “пополнел, ожирел, тяжело дышит и уже ходит, откинув назад голову”, “пухлый, красный”.

Здесь очень важна цветовая деталь: и Старцев, и его кучер - оба стали красными, и у читателя появляется к ним отвращение. В рассказе “Человек в футляре” при описании Беликова Чехов использует только бледные, серые тона. Этим писатель хочет подчеркнуть, что Беликов - неяркая, неинтересная личность.

Художественной деталью может быть не только цвет, но и запах . В рассказе “Ариадна” главной характеристикой героя является то, что от него пахло вареной говядиной.

Множество художественных деталей встречается в речи персонажей. Любая незначительная на первый взгляд фраза может иметь важное значение, тем более если она стоит в соответствующем обрамлении. Это можно снова проследить в рассказе “Ионыч”. После неудавшегося свидания Старцев думает не о Екатерине Ивановне, его мысли заняты совершенно другим: “Ох, не надо бы полнеть!” Или когда он ждал ее, а она долго не выходила, Старцев размышлял о приданом: “А приданого они дадут, должно быть, немало”. Эта деталь показывает начало деградации героя: его душа очерствела, он уже не был способен любить по-настоящему.

Писатель использует также прием усиления, зрительного укрупнения детали. Например, в новелле “В родном углу” при описании тети Даши первоначально мы узнаем, что она молодится и хочет нравиться мужчинам, затем, что она ходит мелкими шагами и что у нее вздрагивает спина. При этом у читателя возникает неприязненное отношение к ней. Потом нам становится известно, что служанки не выдерживают ее характер больше недели, что она безбожно штрафует мужиков. И, наконец, в конце появляется деталь, которая подытожила все сказанное ранее: Чехов замечает, что у нее деспотические руки. Эта деталь максимально метко определяет характер героини.

Чехов никогда не навязывал свое мнение читателю. С помощью художественной детали он оставлял читателю возможность домыслить образ, представить общую картину самостоятельно. Он никогда не отзывался плохо о своих героях. Если они ему не нравились, он показывал это с помощью детали. Например, в рассказе “Ионыч” речь Ивана Петровича Туркина насыщена якобы остроумными фразами. Он говорил: “Покорчило вас благодарю”. Эта деталь помогает читателю понять, что перед ним недалекий человек.

После смерти Чехова Л. Н. Толстой ска­зал: «Достоинство его творчества в том, что оно понятно и сродно не только всяко­му русскому, но и всякому человеку вооб­ще. А это главное». Действительно, пред­метом исследования Чехова (так же как и Толстого и Достоевского) стал внутрен­ний мир человека. Но художественные ме­тоды, художественные приемы, которые использовали в своем творчестве писате­ли, различны.

Чехов по праву считается мастером ко­роткого рассказа, новеллы-миниатюры. В течение долгих лет работы в юморис­тических журналах писателю пришлось оттачивать мастерство рассказчика: в не­большой объем втискивать максимум со­держания. В маленьком рассказе невоз­можны пространные описания, внутрен­ние монологи, поэтому и выступает на первый план художественная деталь. Именно детали несут у Чехова огромную смысловую нагрузку.

Давайте посмотрим, как буквально одна фраза может сказать все о человеке. Вспомним маленький юмористический рассказ «Смерть чиновника», главный ге­рой которого многими своими чертами на­поминает нам Акакия Акакиевича Башмачкина. В театре, случайно чихнув, чиновник Червяков обрызгал лысину генерала Бризжалова. Это обстоятельство так сразило его, что он постоянно ходит и извиняется перед Бризжаловым. Генерал, человек не злой, сначала благосклонно принимает из­винения Червякова, но в конце, доведен­ный до исступления его назойливостью, выгоняет его вон. Червяков, не понимая, почему Бризжалов так раздражен, думает, что его карьере конец, приходит домой и умирает. В последней фразе дано прак­тически объяснение всему: «Придя ма­шинально домой, не снимая вицмундира, он лег на диван и... помер». Герой умира­ет, не сняв вицмундира, эта чиновничья униформа как будто приросла к нему. Страх перед вышестоящим чином убил че­ловека.

Анна Сергеевна, героиня рассказа «Да­ма с собачкой», приехала в Ялту, будучи не в состоянии более переносить обста­новку своего дома и общества мужа, чело­века, которого она не любила и не уважа­ла. В определенном смысле она была под­готовлена к роману с Гуровым, которого она воспринимала как человека из другой, лучшей жизни. Символом того душного мира, откуда она пытается бежать, в рас­сказе является лорнетка: перед встречей с Гуровым Анна Сергеевна теряет ее, то есть это начало попытки «бегства». Позже в театре города С. Гуров увидел ее вновь с «вульгарной лорнеткой» в руках - попытка «бегства» не удалась.

Беликов, «человек в футляре», в проти­воположность Анне Сергеевне не пытает­ся как-то изменить течение своей жизни, разнообразить ее, потому что в любом многообразии, в разрешении себе чего-то нового скрыта для него неопределен­ность. Окружающий мир вызывал у него непреодолимое стремление окружить се­бя «оболочкой», «футляром», чтобы защи­титься. Отсюда и чехлы и футлярчики, в которые были упакованы все его вещи. Беликов всю жизнь чего-то опасался, его пугала сама жизнь, потому-то после его смерти его лицо приняло простое, прият­ное, даже веселое выражение: он попал в футляр, из которого не надо никогда вы­ходить.

В рассказе «Душечка» Чехов, описывая жизнь Оленьки Племянниковой, в не­скольких местах повторяет, что жила она хорошо и счастливо. Эта деталь наводит на мысль, что на самом деле жизнь «ду­шечки» не казалась автору столь уж до­стойной восхищения и подражания. Геро­иня не имеет ни собственных желаний, ни мыслей. В последней части рассказа, повествующей об отношении «душечки» к Саше, сыну ветеринара, Чехов уже не пишет, что жила она хорошо и счастливо, имея, может быть, в виду то, что наконец его нашла?

Оленька Племянникова в чем-то схожа с Ольгой Ивановной, героиней рассказа «Попрыгунья». У нее та же зависимость от чужого мнения. Но если «душечка» не бы­ла чересчур привередлива в своих зна­комствах, то для Ольги Ивановны цен­ность представляли только знаменитости и прочие необыкновенные люди, к кото­рым она причисляла и себя.

В больших произведениях Чехова, как и в рассказах, нет ни одной «лишней» де­тали. Например, в пьесе «Три сестры» На­таша впервые появляется на сцене в крас­ном платье с зеленым пояском - деталь, говорящая о полном отсутствии вкуса, го­ворящая о душевных качествах героини больше, чем развернутая характеристика. Чехов считает, что если в пьесе в первом действии на сцене висит ружье, то в конце оно должно обязательно выстрелить. Так, использование детали важно и в «Вишне­вом саде». Вспомним «многоуважаемый шкаф», звук лопнувшей струны как раз пе­ред продажей вишневого сада, стук топо­ров в конце пьесы. Все они несут обяза­тельную смысловую нагрузку и важны для раскрытия как характеров персонажей, так и для самого действия пьесы.

Закончился XX век, человечество вступило в третье тысячелетие. Но Чехов остается для нас одним из самых бесспорных худо­жественных и моральных авторитетов.