СОЦИАЛЬНЫЙ ПОРТРЕТ РУССКОГО РЕВОЛЮЦИОНЕРА.

Только в бодром горячем порыве,в страстной любви к своей родной стране,смелости и энергии родится победа.И не только и не столько в отдельном порыве,сколько в упорной мобилизации всех сил,в том постоянном горении,- котороемедленно и неуклонно сдвигает горы, открывает неведомые глубины и выводит их на солнечную ясность.

М.В.Ломоносов.

Первыми русскими революционерами были дворяне - первые в России поднявшее вооруженное восстание в 1825 году против царского самодержавия.Свыше семидесяти будущих декабристов учились в учебных заведениях Петербурга (в кадетских, морских, пажеских, волонтёрских, горных корпусах,благородном и изуитском пансионах,школе святого Петра, Царско-сельском лицее.В 1814 году,вскоре после возвращении гвардии из заграничных походов в Петербург,возникли ранние преддекабристские организации:артели офицеров Генштаба (Священная артель).9 февраля 1816 года на собраниях в офицерских казармах Семёновского полка создано первое тайное общество-Союз спасения.Со второй половины 1818 года в Петербурге действовали Дума и ряд управ "Союза благоденствия".На одном из совещаний управы было принято решение о необходимости борьбы за установление республики в России.Разногласия между членами "Союза", обострившееся после выступления в октябре 1820 года солдат лейб-гвардии Семеновского полка,привели к самороспуску организации.В 1821 году было основано Северное общество,которое возглавили убеждённые сторонники решительных действий (К.Ф.Рылеев, Е.П.Оболенский, А.А.Бестужев). Совместное выступление Северного и южного обществ планировалось на 1826 год,но династический кризиз возникший после смерти императора Александра 1 побудил выступить декабристов раньше срока.Декабристы предпологали силой оружия не допускать Сенат к присяге новому государю и принудить его объявить о свержении самодержавия и созыве Учередительного собрания.

После разгрома восстания к следствию и суду были привлечены 579 человек, из них 79 % военных.13 июля 1826 года были повешены К.Ф.Рылеев, П.Г.Каховский,С.И.Муравьёв-Апостол,М.П.Бестужев-Рюмин, П.И.Пестель. В тот же день был совершен обряд гражданской казни над 97 декабристами, приговоренными к каторге и ссылке (над 15 морскими офицерами этот обряд был совершён в Кронштадте).

Под влиянием Революции 1848 года во Франции среди передовой молодёжи зрели революционные настроения,складывались кружки единомышленников, на которых обсуждались проблемы крестьянской революции в России. Одной из таких групп-была группа Петрашевцев,также состоявшая в основном из дворян, арестованных и судимых в конце 1849 года.

На смену декабристам в 1859-61 годы пришло движение с идеей крестьянской демократии и утопического социализма.Революционными демократами считали крестьянство единственной революционной силой, полагали, что Россия после уничтожения крепостного права путём революции минуя капитализм, прийдет через крестьянскую общину к социализму. Эти идеи проникали в разные слои общества и их носителями были газета "Колокол" и журнал "Современник".

"Колокол"-газета,издававшаяся с 1857-1867 годах А.И.Герценом и Н.Л.Огарёвым (дворянами) в Лондоне,затем в Женеве,выходя 1-2 раза в месяц. Она выступала против самодержавия,осуждала антинародный характер "крестьянской реформы" 1861 года.

Журнал "Современник" основан был ещё Пушкиным А.С. в 1836 году и издавался до 1866 года.История этого журнала является ярким примером перехода революционных идей от дворянства к разночинцам,выходцам из разных сословий.Так 1838-46 годах в редакцию журнала входили: П.А.Вяземский, В.А.Жуковский,А.А.Краевский,В.Ф.Одоевский,П.А.Плетнёв (дворяне), 1847-66 годах Н.А.Некрасов,И,И,Панаев (дворяне),ведущим критиком был В.Г.Белинский (сын уездного врача).Сотрудниками журнала были Н.Г.Чернышевский, Н.А.Добролюбов (из духовенства).К началу 1860 годов "Современник" один из самых популярных русских журналов,число подписчиков возросло с 3 тысяч (1856) до 7 тысяч (1861).В 1862 году издание "Современника" приостановленно на 8 месяцев,а его идейный руководитель Чернышевский Н.Г. арестован.В 1863 году возобновлено под фактическим руководством Некрасова,Салтыкова-Щедрина.В обстановке усилившегося после поражения польского восстания (1863-64) цензурного гнёта тираж "Современника" сократился до 4,2 тысяч экземпляров.В июне 1866 года после покушения Д.В.Каракозова на императора Александра 2 журнал был закрыт.Однако идеи,которые пропогандировал журнал сформировали новое движение -народничество (1861-1895).

Родоначальниками народничества были Герцен А.И. и Н.Г.Чернышевский. Народники были сторонниками свержения самодержавия путём крестьянской революции и установления социализма,основу которого они видели в крестьянской общине.Главной революционной силой считали крестьян и интеллигенцию, не верили в возможность развития в России капитализма,а следовательно,и рабочего класса.Они считали капитализм упадком регрессом.К концу 60-х начало 70-х годов наибольшее распространение среди народников получили идеи Бакунина М.А.- ,Лаврова П.Л. - из семей помещика, Ткачёв П.Н.-из семьи мелкопоместного дворянина.В 1875 оду в Москве возникла "Всероссийская социально-революционная организация",участники которой пытались наладить революционную пропаганду среди рабочих Москвы и некоторых других городов; судились по "процессу 50-ти".В эту организацию входили:Гоц М.Р. (из богатой купеческой семьи),Алексеев П.А.(из семьи рабочего).В 1876 году была создана новая народническая организация,получившая в 1878 году название "Земли и Воли".Главные деятели её в основном были из дворян (Плеханов Г.В.,Михайлов А.Д.,Кравчинский С.М.,Фигнер В.Н., Перовская С.Л.,Засулич В.И.),в состав её входили и мещане -Натансон М.А.,Аптекман О.В.,Рысаков Н.И.,и крестьяне -Желябов А.И.,Михайлов Т.М., из семьи священослужителя Кибальчич Н.И..В последствии это организация распалась на 2 организации:"Черный передел" и "Народная воля",причина распада была из-за разногласия по вопросам политической борьбы и индивидуального террора.В 80-х годах берёт направление либеральных народников-Кривенко Н.И.(рабочий),Южаков С.Н.(дворянин). Они встали на путь примерения с царским правительством.

В 1901 году в результате оъединения народнических кружков и групп, возникла мелкобуржуазная партия социалистов - революционеров-эсеров. Основным средством борьбы с самодержавием выдвигала - террор. Эсеры были идейными противниками марксизма.В состав партии входили: Керенский А.Ф.-сын приходского священика, дворяне-Авксентьев Н.Д., ЧерновВ.М., Фигнер В.Н.,Спиридонова М.А.,Каховская И.К., Огановский Н.П. -родился в семье офицера Генерального штаба. Муравьёв М.А., Майоров И.А. -из крестьянин, Натансон М.А-из мещан,Гоц А.Р.- происходивший из богатой купеческой семьи.

В 1903 году на втором съезде РСДРП произошел раскол на два течения-меньшевиков и большевиков.я2Меньшевикия0 выступали против революционной программы и ленинский организационных основ партии,союза рабочего класса с крестьянством.Считали социалистическую революцию в России невозможной,отрицали диктатуру пролетариата. Лидерами меньшевиков были выходцы из дворян-Плеханов Г.В.,Потресов,А.Н.Засулич В.И,из мещан-Дан Ф.И., Абрамович Р.,чиновников-Мартов Ю.О.,купцов-Иоффе А.А., Мартынов А.С.,Колонтай-из семьи полковника.

Большевизм-течение политической мысли и политическая партия, возникшая в 1903 году в России в результате борьбы русских революционеров-марксистов, возглавляемых Лениным, за создание подлинно революционной партии. На втором съезде РСДРП (1903) революционные марксисты, получившие при выборах в центральные учереждения партии большинство голосов, были названы большевиками.Большевизм возник на базе теории марксизма,в условиях империализма,когда центр мирового революционного движения переместился в Россию.В состав партии входили: Ногин В.П., Молотов В.М.-из семей приказчиков, Невский В.И.,Лашевич М.М-из купеческой семьи, Муранов Ксенофонтов И.К-из крестьян, Милютин В.П.-из семьи сельского учителя, Менжинский В.Р.,Ленин В.И.-дворяне, Луначарский А.В.-отец действительный статский советник, Левицкий В.О., Крыленко Н.В.-из семей служащего,Лацис М.И.-из семьи батрака, Крестинский Н.Н.-из семьи учителя гимназии,Киров С.М.-из семьи лесника, Зиновьев Г.Е.-отец владелец молочной фермы,Дзержинский Ф.Э.-из мелкопоместной дворянской семьи, Горький (Пешков А.М.)-отец столяр-краснодеревщик,мать из мещан.

Буржуазные реформы 1860-70 годов,открывшие путь для развития капитализма, но не устранившие полностью феодально-крепостнические пережитки, вызывали социально-экономические противоречия,которые привели к революции 1905-1907 года.За время этой революции окончательносформировались политические движения и партии.Организационно оформились партии российского либерализма:Союз 17 октября (октябристы), Партия правового порядка,Торгово-промышленная партия,Партия конституционалистов-демократов (кадетов),Партия демократических реформ.В ноябре 1905 года по инициативе придворных кругов,высшего духовенства и сотрудников охраны возник "Союз Русского народа", объединивший черносотенцев. Политически сплотилось дворянство в организацию Объединённого дворянства во главе с А.А.Бобринским.

"Союз 17-го октября"-октябристы,политическая партия крупных помещиков и буржуазии в России; фактически образовалась в ноябре 1905 года, после опубликования царского манифеста 17 октября.оформилась партия осенью 1906 года.октябристы поддерживали самодержавие по всем вопросам внутренней и внешней политике.В 1917 году входили в состав Временного правительства.После победы Октябрьской революции активно боролись против советской власти.В состав партии входили:Львов В.Н.-дворянин, Гучков А.И.-из купеческой семьи,Родзянко М.В.-дворянин,крупный землевладелец.

Конституционно-демократическая партия кадетов-кадеты,главная партия буржуазии в России.Оформилась в октябре 1905 года. Кадеты стремились сохранить царизм в форме конституционной монархии.старалась привлечь на свою сторону крестьянство.В состав партии входили: Новгородцев П.И.-купец 2-ой гильдии,Никитин А.М.-из купеческой семьи, Некрасов Н.В.-из семьи священника, Набоков-потомственный дворянин, Мануйлов А.А-дворянин,Львов Г.Е.-князь,крупный помещик,Кутлер Н.Н.-из семьи дворян-землевладельцев,Корнилов А.А.-потомственный дворянин, Головин Ф.А.-потомственный дворянин Милюков П.Н.-родился в семье преподователя художественного училища.

Таким образом к революционным событиям 1917 года революционное движение в России сформировалось в основные партии:эсеров, большевиков, меньшевиков, кадетов и октябристов.Наиболее многочисленной оказалась партия большевиков.Её идеи нашли наибольший отклик в народе, что помогло одержать ей победу в октябре 1917 года.Члены партий октябристов,кадетов,меньшевиков,входившие в состав Времнного правительства не смогли за время своего правления внести коренные перемены в улучшния жизни людей и удержать власть в октябре 1917 года.

Революционные идеи,родившиеся в среде обеспеченного,образованного дворянского общества,после Отечественной войны 1812 годабыли вызваны контрастом между патриатизмом и самоотверженностью русского народа и его рабским положением в быту,полным бесправием перед помещиками.Желание преобразовать, улучшить и выровнить условия жизни всех слоёв русского общества вот основной побудительный мотив всех революционеров. К сожалению, для русских революционеров всех времен характерно положительное отношение к террору.Террор Террор признавался действенным методом преобразования общества,хотя история доказала обратное,террор

пораждает террор.Так,декабристы считали возможным казнь самодержца в случаесвоей победы,и были казнены после подавления восстания.После покушения на Александра 2,были казнены народовольцы,покушения на генерал-губернатора Трепова Д.Ф.,Столыпина П.А. находили поддержку в русском обществе,обоюдный террор времен гражданской войны закончился террором 1937 года.

На протяжении почти века менялся социальный портрет русского революционера от блестящих представителей передового дворянства, до разночинцев, рабочих и крестьян.По мере роста образованности различных слоёв руссого общества,в них проникали идеи демократии, справедливости, равенства.

Что мы знаем о членах революционных кружков в России XIX века, кроме того, что они «ходили в народ» и устраивали террористические акты? Как народники-чайковцы относились к типу революционеров, описанному Ф.М. Достоевским в романе «Бесы»? Какое влияние на революционное движение оказывали сыновья священников? И что об этом движении думали их отцы? Почему сибирская каторга была для арестантов мягче, чем тюрьмы-«централки»? Мы публикуем отрывки из трех книг серии «Historia Rossica» , выходящих в издательстве «Новое литературное обозрение». Одна из них — книга Татьяны Сабуровой и Бена Эклофа «Дружба, семья, революция» — поступила в продажу на этой неделе

T -

• Отношение революционеров-народников к проблеме морали

  Из книги Татьяны Сабуровой и Бена Эклофа «Дружба, семья, революция: Николай Чарушин и поколение народников 1870-х годов»

  В качестве основных характеристик поколения 1870-х выступают его моральные принципы, нравственные качества (общественное служение, самопожертвование, товарищество, выполнение долга, мужество и пр.). А.И. Корнилова-Мороз, вспоминая о студенческих коммунах и кружках начала 1870-х годов, пишет о взаимопомощи как основе этики своего поколения, а в одном из писем [Николаю] Чарушину среди нравственных характеристик членов кружка чайковцев называет полнейшую самоотверженность, преданность делу, безусловную искренность. Чайковский вспоминал, что один из членов кружка (Герценштейн) был исключен из кружка за «пустозвонство, бабничество, вранье и т.п.». Повышенное внимание к нравственным качествам, моральным принципам сами мемуаристы объясняют последствиями «нечаевского дела», оказавшего сильнейшее влияние на этику революционных организаций 1870-х.

  «Нечаевское дело» упоминается в мемуарах как наиболее значимое событие, определившее настроения и отношение к характеру революционной деятельности. Как вспоминает Чарушин, в Петербурге оживленно обсуждали нечаевский процесс, подробные отчеты о нем печатались в газетах, и деятельность Нечаева заставила обратить особое внимание на моральные качества участников революционной организации, а также ее структуру и способы управления. «Нечаевщина» стала символом обмана и морального разложения, нашла отражение в знаменитом романе Достоевского «Бесы», который печатался в 1871-1872 годах в журнале «Русский вестник» (хотя ни в одних из рассматриваемых мемуаров участников революционного движения 70-х годов не упоминается об этом романе и впечатлении, им произведенном). Для чайковцев ложь была несовместима с революционной деятельностью, «служением народу». Чарушин, описывая отношение к нечаевской организации, постоянно употребляет слово «обман» («организация, основанная на обмане», «мистификация и ложь были обычными приемами», «явный и грубый обман», «организация, где в основе был обман»). И, противопоставляя ей кружок чайковцев как основанный на доверии, честности, приводит пример категорического отказа Н.В. Чайковского использовать фальшивые деньги для нужд кружка и последующего разрыва отношений с человеком, сделавшим подобное предложение.

  О самих чайковцах авторы воспоминаний пишут как о людях, прежде всего, особой нравственной чистоты, противопоставляя их тем образам революционеров, которые могли сложиться на основании «дела Нечаева». Богучарский в своей книге, посвященной народничеству 1870-х годов, противопоставляя чайковцев нечаевщине, называет кружок чайковцев одним из самых светлых явлений в среде русского юношества 70-х годов, которое дало так много примеров настоящего морального подвижничества: «...испытываешь ощущение, будто из душного подземелья попадаешь на залитый солнцем, благоухающий луг». «Идеально чистыми и нравственно выдающимися» людьми называет чайковцев П.А. Кропоткин.

  А для самого Чарушина с деятельностью кружка чайковцев связаны «самые лучшие и светлые воспоминания о моей жизни, никогда не умиравшие во мне, где бы и в каких бы условиях я ни находился, и помогавшие мне бодро переносить испытания, посылаемые судьбой»4. Нравственные поиски, определение моральных границ в целом характерны для юношеского возраста, чем объясняется и повышенное внимание к этим вопросам в воспоминаниях чайковцев об этом периоде их жизни. Литература этой эпохи также способствовала обостренному восприятию и обсуждению морально-нравственных проблем, формируя систему оценочных координат. Но эти вопросы сохраняли свое значение на протяжении всей жизни представителей этого поколения, определяя поведение и отношения.

  Размышления о допустимых способах революционной деятельности, характере революционной организации, правде и обмане, насилии и свободе сохраняют свою актуальность и много лет спустя. В воспоминаниях Чарушина о «нечаевском деле», возможно, сказалось уже и влияние политической обстановки 1920-1930-х годов, когда он пишет: «...жить в атмосфере обмана и беспрекословного подчинения воле одного лица сознательные и свободные люди долго не могут». С другой стороны, стремление сохранить память о погибших в борьбе с самодержавием и создать образцы поведения для нового поколения также влияло на конструирование образа революционера 70-х как носителя высокой морали и нравственности.

  Революционное движение и дети священников

  Клирикам вмешательство в политику было запрещено, однако для их сыновей это поприще стало одной из излюбленных сфер деятельности. Те, кто погружался в политику, отдавались ей с той же страстью, с какой другие поповичи действовали на профессиональном поприще. Вот что писал в 1917 году революционер-народник А.Л. Теплов (1852—1920), объясняя сделанный им выбор:

  Идеал счастья народа, идеал, основанный на принципах социализма, а главное — на любви к людям, стал с этого момента основой моей жизни. Эта идея будущего счастья народа, вера и любовь к людям — не слепое чувство веры и любви, а укрепленное сознанием, что иначе и не может быть, иначе нет смысла жизни — постоянно руководили мною и повелительно заставляли меня бодро смотреть вперед на окружающую жизнь, невзирая на разные невзгоды, какие мне пришлось испытать в течение моей жизни, полной всевозможных лишений, неудач.

  Ненавидя любую форму авторитаризма, не желая поступаться принципами ради компромиссов, стремясь отстаивать интересы родины, поповичи в целом отказывались примыкать к каким-либо конкретным политическим группировкам. Описывая своего друга, Мамина-Сибиряка, Елпатьевский в 1926 году вспоминал, что задевать его было крайне опасно — он мог ответить весьма резко, поскольку не являлся «салонным человеком». «Он был, — по словам Елпатьевского, — народник в лучшем и простейшем смысле, но к партии не принадлежал, не мог уложиться ни в какие партийные оглобли». В сходных выражениях описывали свое нежелание вступать в ту или иную партию многие выходцы из духовенства (так же как и некоторые интеллигенты светского происхождения). Здесь вновь приходится вспомнить о выводах С.Л. Франка — по его мнению, догматизм, негибкость убеждений входили в число важнейших особенностей пореформенной интеллигенции.

  Выше указывалось, что сельское детство воспринималось поповичами как время блаженства. Возможно, отчасти поэтому охотнее всего они примыкали к народническому крылу революционного движения. Участие выходцев из клира в революционном движении достигло апогея в 1870-е годы, в период расцвета народничества, — тогда они составляли 20—25% революционеров. Однако когда на базе народнического движения начали возникать политические партии с более или менее четкой организационной структурой, участие в нем поповичей сразу стало падать. В 1905—1907 годах лишь один из тридцати семи членов ЦК эсеровской партии, являвшейся основной преемницей «старого» народничества, был связан корнями с духовным сословием. Малозаметным был вклад сыновей клириков и в формирование других политических партий. Среди большевиков, вступивших в партию до 1917 года, насчитывалось всего 0,4% поповичей. Из сорока шести человек, входивших в ЦК партии социал-демократов, к числу выходцев из духовенства принадлежал всего один. Через большевистский ЦК в 1903—1918 годах прошло пятьдесят девять человек, поповичей же среди них было всего двое. Ничтожное количество выходцев из клира насчитывалось и в составе центральных комитетов других партий — кадетов, октябристов, «Союза русского народа».

  Свято верившие в свою правоту, убежденные в собственном превосходстве над окружающими, сыновья клириков не желали подчиняться партийной дисциплине. Один из поповичей писал в 1905 году, что сторонился политических группировок, «все время оставаясь в глубине души беспартийным, все время скептически и критически относясь ко всему, что делали мои сотоварищи по фракции — так называемые “трудовики”». Хотя подобный подход шел вразрез со всеми правилами политической деятельности, выходцы из духовенства считали его единственно верным, полагая, что отстаивают благо России в целом, а не интересы какой-либо группировки или социального слоя. Никто, кроме поповичей, не мог претендовать на руководство обществом — ведь все остальные наверняка использовали бы это руководство для решения своих узкопартийных задач. Церковная метафора общества как тела побуждала выходцев из клира воспринимать социальный организм в качестве единого целого. Один попович в 1917 году вспоминал, что его брат, примкнувший к партии кадетов, сделал это вовсе не из желания участвовать в межпартийной борьбе, а в силу того, что поверил в их намерение объединить и примирить разные слои общества. Выше отмечалось, что не только поповичи, но и их отцы-клирики не желали примыкать к тем или иным группировкам, поскольку рассматривали политическую деятельность как способ служения родине в целом. Духовные лица и их сыновья подчеркивали свою надпартийность — свойство, которое монархически настроенные общественные деятели приписывали и русскому царю. Примечательно, что концепция надпартийности имела в начале ХХ века широкое хождение в среде интеллигенции и сохранила популярность и после того, как в 1906 году партии были легализованы. Безусловно, убежденность поповичей в том, что они являются носителями некой абсолютной истины, представляла собой секуляризацию идеи пастырской власти — идеи, унаследованной от отцов.

  Борьба за правду (не только за «правду-истину», но и за «правду-справедливость») рассматривалась в качестве главной цели и народниками, и большевиками — недаром главная газета Коммунистической партии носила название «Правда». Но для поповичей понятие правды было наполнено особо глубоким смыслом — они связывали его с наставлениями, полученными в бурсе и вычитанными из церковно-назидательной литературы. «Пусть правда и честь будут Вашими руководителями!» — писал попович-чиновник брату в 1836 году. Далекий от революционного движения И.Е. Цветков с досадой заявлял в одном из писем в 1860-х годах: «Что-то зло берет и писать не хочется. В самом деле, если бы существовала так называемая справедливость». «Он питал непоколебимую веру в торжество правды и боролся за нее с самопреданностью, забывая все окружающее, даже то, что люди нуждаются в дневном пропитании», — писал в начале ХХ века о своем брате монархист-профессор Глубоковский. Поповичи самых разных политических взглядов — отнюдь не только революционеры — выступали в качестве борцов за социальную справедливость, связывая с этой борьбой исполнение своей миссии по отношению к светскому обществу.

  Видя в себе борцов за лучшее будущее, выходцы из клира полагали, что им пристало некое аскетическое самоограничение — черта, которую С.Л. Франк критиковал в числе других качеств пореформенной интеллигенции. Исконный, церковный аскетизм основывался на принципе отрицания «мира». Поповичи, уходя «в мир», переосмысливали этот идеал, подвергая его секуляризации. Революционер Н.М. Трегубов составил в 1917 году своеобразный список заповедей светского аскетизма, в известной степени опиравшихся на православную традицию. Светский аскет не должен был влюбляться. Ему следовало воздерживаться от плотской любви и даже от мыслей о ней, заниматься физическим трудом, быть умеренным в еде, рано ложиться спать, не курить, укреплять тело посредством гимнастики. Отметим, что список Трегубова, в конце концов вернувшегося к религии, нес печать определенных мистических настроений и в то же время являлся отражением рационализма, характерного для эпохи Нового времени. В числе заповедей Трегубова были и такие: «Возвышайте и оберегайте от ошибок свой дух» и «Всегда рассуждайте и поступайте согласно с логикой».

  Образцом для поповичей-аскетов могли служить не только персонажи церковной литературы, но и сотоварищи по революционной борьбе. Жизнь Е.А. Преображенского в подполье в 1905 году, судя по его описаниям, почти полностью повторяла подвиги Рахметова — героя романа «Что делать?», который, как известно, спал на гвоздях, дабы закалить дух. «За отсутствием кровати в моей комнате спал на подостланных на полу двух газетах, — писал Преображенский, — питался одной колбасой с хлебом, расходуя не свыше 20 к[опеек] в день, и каждый вечер ходил пешком туда и обратно в Бежицу, т.е. проделывал 18 верст».

  Многие поповичи заявляли о своем равнодушии к материальной стороне жизни, отличавшем их от большинства окружающих. Упомянутый выше чиновник-консерватор Тихонов, начинавший карьеру учителем, писал о своих сослуживцах:

  Сближения с ними у меня не последовало: все они отличались слишком большой, как мне казалось тогда, практичностью и мало было в них и любви к школьному делу и поэзии вообще; как теперь мне это рисуется в воспоминании, все они были вроде американских народных учителей; вне школы он просто гражданин, промышляющий о лучшем куске хлеба.

  Алчность коллег была настолько чужда Тихонову, что он не усомнился сравнить их с иностранцами. Сам попович утверждал, что материальные блага не имеют для него значения. Насмешки над своей бедностью он встречал спокойно. «Я сказал себе, — писал Тихонов, — что если неприятность положения учителя ограничена только невозможностью бражничать, я навсегда готов остаться учителем и никогда не намерен скрывать от людей того, что я недоедаю или недопиваю». Став впоследствии чиновником, бывший учитель начал получать неплохое жалованье, но, по его словам, особой радости это ему не принесло. В воспоминаниях, написанных под конец жизни, он признавался: хотя сейчас он в пятьдесят раз богаче отца, жизнь того все-таки была более счастливой.

  Демонстративно выказываемое презрение к богатству и стяжательству не мешало поповичам, независимо от их политических пристрастий, горько жаловаться на нужду и притеснения со стороны богатых. Бедность, пережитая в годы учебы, служила для выходцев из клира источником морального превосходства над окружающими; бедность «в миру» воспринималась как знак мученичества, питала неприязнь к светскому обществу. Поповичей угнетало то, что они были одеты хуже окружающих, что им часто приходилось жить в долг. Даже достигнув материального успеха, находясь на вершине карьеры, сыновья клириков, подобно своим отцам, не переставали сравнивать себя с теми, кто был богаче. По мнению выходцев из духовенства, светское общество было виновно в том, что разрушало присущую им аскетическую настроенность: сталкиваясь с царившим «в миру» неравенством, они поневоле вынуждены были заниматься решением финансовых проблем.

  Поповичи-революционеры, более всего склонные к отказу от веры в Бога, описывали свое мировоззрение как целостную систему идей и верований. Некоторые прямо сравнивали эту систему с религией.

  По мнению Елпатьевского, русский радикализм был религиозным не в смысле какой-нибудь определенной религии, а в смысле той печати, которую накладывает на человека религиозность. Ведь мы не знаем другого такого обхвата и проникновения всего человечества ни в научных, философских теориях, ни в политических и социальных движениях, которые до такой степени охватывали бы и, так сказать, покрывали всего человека, его поведение, его быт, всю его жизнь, как религия.

  Елпатьевский сравнивал революционеров с апостолами и мучениками, подобно тому как далекий от политики Зеленин выбирал в качестве образца для подражания подвижников первых веков христианства. Разумеется, не только выходцам из духовенства бросался в глаза квазирелигиозный характер русского революционного движения. «Религия другого рода овладела моей душой» — такой фразой Герцен описывал свой переход к идеям радикализма. В.Н. Фигнер отмечала, что в ее духовной эволюции свою роль сыграли «идеи христианства, которые с колыбели сознательно и бессознательно прививаются всем нам». Отличие поповичей заключалось в том, что они расценивали квазирелигиозные мотивы в революционном движении как национальную особенность России. Сравнивая французских и русских революционеров, Елпатьевский заявлял, что для последних были характерны особая моральная чистота и аскетический образ жизни. Современники признавали, что именно выходцы из клира привнесли в русское революционное движение элементы религиозного миросозерцания. Описывая на рубеже веков русский радикализм 1860-х годов, Е.Н. Водовозова отмечала, что радикалы-разночинцы (в значительной своей части поповичи) заметно отличались от выходцев из дворянства. Разночинцы «были проникнуты скорее пламенною верою, чем огульным отрицанием… Они горячо верили, что все эти блага возможно осуществить в очень близком будущем». По сути, всех поповичей, независимо от политических пристрастий, отличал ряд общих черт: аскетизм, прямолинейная преданность своим убеждениям, стремление к поиску правды. Подобные качества, унаследованные от предков-клириков, могли проявиться в самых разных сферах, в том числе и в сфере личной жизни.

Революционные выступления начиная с XIX столетия терпели неудачи в силу объективных и субъективных причин. В этом, бесспорно, сыграла свою роль и царская политическая полиция, основным методом деятельности которой была прямая провокация.

Вспомним, например, вооруженное восстание декабристов 1825 г. Провал этого заговора объяснялся, в частности, и тем, что один из офицеров, Ростовцев, сообщил царю Николаю I о готовящемся выступлении. Сказалось и предательство капитана Майбороды, члена Южного общества. Воспользовавшись полученной информацией, Николай I принял необходимые м§ры, во многом предопределившие ход событий на Сенатской площади18.

Набиравшее силу революционное движение вызывало у жандармских и полицейских чинов немалые опасения. Характерен в этом отношении доклад шефа жандармов Селиверстова Александру II 18 августа 1878 г., где он упоминает о «подстрекателях общественных волнений» 19. В этом месте доклада царь заметил: «Да кто они?» В последующем докладе Селиверстов пояснил: «Ваше Величество изволите спрашивать - кто подстрекатели? Осмеливаюсь доложить, что число их размножилось до неуловимо значительных размеров и будет плодиться дотоле, пока руководители не будут уничтожены». Из этого видно, что шеф жандармов не питал особых надежд на уничтожение «крамолы». 23 сентября 1878 г. он докладывал царю: «К сожалению, революционный социализм принимает возрастающее развитие, бороться против него дело труднейшее»20. И далее следовал пессимистический вывод: «Дерзаю доложить, что ничтожность доселе достигнутых результатов розысков сокрушает меня и моих сотрудников, ибо, Ваше Величество, тяжко перед лицом Вашей Священной Особы и Всей России оказываться столь мало полезным для службы отечеству»21. При этом шеф жандармов отмечал, что в европейской части России для политических каторжников уже не хватает мест, и предложил часть политкаторжан перевести на остров Сахалин.

В данный период формы и методы работы тайной полиции еще сохраняли все присущие им старые черты. Расследование проводилось упрощенно, главный расчет был на силу страха. «III Отделение собственной Его Величества канцелярии», созданное Николаем I в 1826 г. и проводившее розыск и дознания о «государственных преступлениях», представляло собой тайное судилище. Здесь применялись пытки, истязания, как когда-то в «Приказе тайных дел» царя Алексея Михайловича. Методы III Отделения вызывали гневный протест и возмущения современников, о чем свидетельствовали листовки и воззвания. Так, в 1878 г., когда судебные власти вынуждены были оправдать революционерку В. И. Засулич, в одном из воззваний говорилось: «Пусть разные политические партии преследуют разные цели, но ни одна из них не позволит господствовать над собой тем, вся политика которых исчерпывается двумя мрачными, давно забытыми словами - «Слово и дело»22. Как позже удалось установить историкам, автором этого воззвания был Г. В. Плеханов.

С каждым годом все больше ощущалось, что III Отделение стало анахронизмом в обстановке нарастания революционного движения. Это поняли правительственные круги, понял и царь. В результате в 1880 г. III Отделение заменяется департаментом полиции. Это, однако, не меняло реакционной сущности самодержавно-полицейского режима. Как и прежде, в розыскной работе полиции активно использовалась провокация, велась вербовка агентов. Это дополняла систематическая слежка за «подозрительными».

В числе тех, кто состоял под надзором полиции, был Н. Г. Чернышевский. За трехлетний период его жизни в Астрахани (1884-1887 гг.) на него поступило в местную полицию 30 агентурных сведений, пять копий записок самого Николая Гавриловича, письмо к нему одного ссыльного и ряд других документов

Этот традиционный полицейский прием был возведен в систему. Через четверть столетия особый отдел департамента полиции на основе многолетней слежки и полученных агентурных данных составил подробную справку о революционной деятельности Г. В. Плеханова. Здесь отражалась его работа в группе «Освобождение труда», связь с «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса», участие в издании «Искры», в работе съездов РСДРП и многое другое 23.

Система филерства сохранялась на протяжении всей истории царской полиции, вплоть до самых последних дней самодержавия. Через многие годы депутат IV Государственной думы, член КПСС с 1903 г., участник трех революций Ф. Н. Самойлов вспоминал, каким кордоном слежки окружала его полиция. «Бдительное око» охранки сопровождало Федора Никитича повсюду. Куда бы он ни ездил, ему неизменно сопутствовала пара «телохранителей», следовавшая за ним подобно тени. Даже когда он бывал дома, полицейские стражи не унимались. И все же, несмотря на такое «внимание» со стороны полиции, Самойлов, как и другие большевистские депутаты, мужественно и крайне изобретательно преодолевал полицейские препоны, выполняя свой долг перед народом.

Долг перед народом. Подчеркивая это, другой депутат Думы, М. К. Муранов, член партии с 1904 г., во время суда над членами думской социал-демократической фракции сказал: «Понимая, что я послан народом в Государственную думу не для того, чтобы просиживать думское кресло, я ездил на места знакомиться с настроением рабочего класса»24. Эти поездки и непосредственные явные и тайные встречи с рабочими были поистине героическими подвигами, совершаемыми под угрозой каторги и смерти. Высоко оценивая нелегальную работу большевистских депутатов в Думе, В. И. Ленин писал, что их дела «останутся надолго образцом той работы депутатов, которую мы должны были усердно скрывать и в значение которой будут теперь внимательнее и внимательнее вдумываться все сознательные рабочие России» 2.

Слежка за революционерами велась не только внутри страны, но и за границей. В течение длительного времени русским политическим сыском за границей ведал Рач- ковский. Он сумел опутать российских революционных эмигрантов паутиной надзора и провокации. В 1884 г. Рачковский командируется для работы в Париж, а через год становится начальником берлинской и женевской агентур *. Он устанавливает контакт с французской и швейцарской полицией, получает от них данные обысков, производимых у политэмигрантов. Последовали затем провалы революционеров и их аресты в России.

Усилия Рачковского были направлены на уничтожение революционных литературных центров, и прежде всего ленинской «Искры».

История «Искры» еще и сегодня продолжает обогащаться новыми открытиями. Так, историки ГДР разыскали тех, кто непосредственно принимал участие в издании «Искры» в Пробстхаузе (близ Лейпцига). Этому посвящена книга «Ленинская Искра», изданная на русском и немецком языках. В ней детально освещается лейпцигский период «Искры». В книге подчеркивается, что издание газеты было тщательно законспирировано. Это позволило наладить выпуск первой русской революционной газеты ленинского направления. Рачковский и немецкая полиция тщетно пытались обнаружить местонахождение «Искры». Потеряв много времени на уточнение агентурных донесений, полиция так и не смогла погасить ее. Строго законспирирована была и транспортировка «Искры» в Россию, проходившая по разным каналам, в частности пароходами рейса Марсель - Батуми. На этих пароходах матросы прятали в трюмах пересылаемую литературу и доставляли ее до места назначения. Изложенные в книге события и факты свидетельствуют о напряженной, полной риска борьбе партии с царизмом и его полицейской агентурой25.

После лейпцигской неудачи агенты Рачковского предприняли в 1902 г. новую попытку разгрома редакции «Искры», находившейся тогда в Мюнхене. Они продолжали сотрудничать с германской полицией. Объединенными усилиями была организована длительная слежка за всеми, кто мог бы иметь хоть какое-либо отношение к русским революционным эмигрантам. В конце концов Рачковскому удалось напасть на след, о чем он сообщил в департамент полиции: «В настоящее время мной принимаются соответствующие меры к выяснению наличного состава редакции и точного его местопребывания. Я найду средство, действуя наверняка, ликвидировать эту крайне опасную организацию и поставить ее в совершенную невозможность дальнейшего печатания «Искры» при существующих конспиративных условиях, в высшей степени затрудняющих борьбу с ней» *.

Эти расчеты не оправдались. О готовящихся обысках и арестах узнали германские социал-демократы, которые предупредили об этом революционерку А. М. Калмыкову. Она немедленно поставила в известность редакцию «Искры» о полицейских намерениях. Да и сами сотрудники «Искры» стали уже замечать некоторые тревожные признаки. Поэтому было решено в срочном порядке перевести «Искру» в другое место. После известных споров с «женевской группой» (Плеханов, Аксельрод) редакция «Искры» в апреле 1902 г. переехала в Лондон26.

Подобные серьезные провалы в подрывной работе полиции неоднократно бывали и в прошлом. Русские революционеры давно научились распознавать полицейских агентов, стремившихся проникнуть в социал-демократические круги. Так, еще в первой половине 90-х годов политические эмигранты в Америке смогли раскрыть полицейского агента Еваленко. Более того, они использовали имеющиеся у него из фонда полиции денежные средства для переиздания первого тома «Капитала»

Маркса. В результате несколько сот экземпляров этой книги по соответствующим каналам революционеры тайно переотправили в Россию.

Между тем наступившая революция 1905 г., ее угрожающее для самодержавия развитие вызвали мобилизацию всех сил царизма, в том числе, конечно, и политической полиции. Понадобились старые испытанные полицейские кадры. И власти охотно забыли прошлые грехи многим. Рачковский на правах уже вице-директора департамента полиции установил связь с Гапоном, пытался завербовать эсера Рутенберга в сотрудники охранки, руководил арестами участников Декабрьского вооруженного восстания в Москве.

Сотрудничество с иностранной полицией осуществлялось охранными отделениями с самого начала их организации, принимая в разные периоды те или иные формы. Но независимо от меняющейся обстановки, в европейской пограничной зоне русская полиция сохраняла постоянную связь и самые тесные отношения со своими иностранными коллегами. Об этом достаточно убедительно свидетельствует награждение прусского барона Фрейгер фон Шелле, оказывавшего русской политической полиции услуги по задержанию русских «политических преступников». Был награжден и начальник почтово-телеграфной конторы в Щаково за особое усердие по улучшению сношений между русскими и австрийскими почтовыми учреждениями *.

Что касается «сношений между русскими и австрийскими почтовыми учреждениями», то это не требует особых комментариев - пограничный секретный контроль и перлюстрация почтово-телеграфной переписки в дополнение к тем же операциям, совершаемым в местах отправки корреспонденции. «Услуги» эти были особенно ценными для русской политической полиции и опасными для русских революционеров. Поэтому последние, учитывая полицейский альянс, разработали свою тактику и свои методы действия в пограничной зоне и добились значительных успехов, признанных и департаментом полиции.

Это говорит о высокой политической бдительности русских революционеров. В тогдашних условиях крайне важно было, чтобы умением распознавать врага обладали не только профессионалы-революционеры, но и рядовые социал-демократы. И в этом направлении партия вела работу.

Противодействуя полицейскому террору, русские.революционные организации в процессе борьбы укреплялись, приобретали необходимый опыт. Однако существовавшие еще кружковщина, изолированность одних революционных групп от других, отсутствие идеологического единства наносили серьезный вред, облегчая охранке проникновение в революционные организации.

И все же, несмотря на удары полиции, социал-демократические организации продолжали действовать и вести революционную пропаганду. Так, в одном из захваченных свертков подпольной литературы полицией были обнаружены работы Г. Плеханова «Новый поход против русской социал-демократии» и Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии», обращение ко «Всей русской армии» и значительное количество сообщений с петербургских заводов и фабрик, включавших отчеты, речи рабочих и другой пропагандистский материал *. Уже сам этот факт подтверждает революционную активность социал-демократов, их связи с рабочими организациями вопреки полицейским преследованиям.

М. А. Сильвин, член петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», писал позднее: «...в 1895 году, с переходом к «агитации», когда организация разрослась и... образовалась большая «периферия», несколько побочных кружков, пропагандистов, техников, хранителей и переносчиков нелегальной литературы, людей связи и прочих, Владимир Ильич настоял: 1) на группировке членов организации по районам, 2) на строгом разграничении функций, партийных обязанностей членов, 3) на прекращении обывательских хождений друг к другу, 4) на сокращении до минимума частной переписки с кем бы то ни было, так как любители писать письма, особенно в провинцию, никак не могли воздержаться от различных, более или менее прозрачных намеков на добрых знакомых, на развитие дела и т. п.

В нашей организации вопросы конспирации занимали большое место, и особое внимание уделял им опять-таки Владимир Ильич. Он настойчиво и непрерывно предостерегал нас от обывательских повадок, от дружеской переписки с намеками в ней на нашу подпольную деятельность, на аресты товарищей, на выдающиеся черты и личные особенности их, в чем многие из нас были повинны. Он учил нас приемам шифрованной переписки точками в книгах. Он настаивал на необходимости заметать следы при посещении рабочих квартир, чаще менять вагоны конок при переездах по городу, пользоваться проходными дворами, остерегаться громких разговоров у себя дома из-за возможности ненадежного соседства, не оставлять нелегальщины на виду домашней прислуги и квартирных хозяев. Наружное наблюдение за нами чем дальше, тем больше становилось все более назойливым и наглым, и на это также обращал наше внимание Владимир Ильич.

Опасений провокации не возникло в нашем кружке, мы хорошо знали друг друга, знали, что в каждом из нас можно быть вполне уверенным. Но провокация в соприкасавшихся с нами кругах была возможна, как это и подтвердилось в деле зубного врача Михайлова из кружка И. В. Чернышева; Михайлов усиленно стремился стать к нам ближе. Но о нем уже шептались в кружках как о возбуждающем сомнения, и Радченко... категорически советовал всем и каждому из нас избегать встречи с Михайловым...

Владимир Ильич сознавал, однако, что приближается развязка. В противоположность большинству из нас, менявших свою комнату каждые полгода и даже чаще, он был довольно оседлым и почти все время прожил в Казачьем переулке. По возвращении из-за границы он на протяжении трех месяцев два или три раза переменил адрес, чтобы при допросах квартирные хозяйки не могли установить, кто ходил к нему, какие приносились и уносились вещи посетителями и т. п.».

На первых порах начинания революционеров носили несложный характер. Например, в целях получения денежных средств устраивались платные молодежные вечера с танцами. Одновременно они давали возможность для легальной встречи единомышленников. Один из таких вечеров был устроен 16 января 1898 г. в зале Петербургской городской думы в пользу слушательниц Высших женских курсов, уроженок Нижегородской губернии. Сама петербургская охранка характеризует этот вечер так: он «был устроен только лишь под предлогом благотворительности... весь же сбор, и довольно значительный, отдан в распоряжение «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» для одной из новых его организаций». И дальше: «...эта новая организация намерена в очень непродолжительном времени выпустить в свет первый номер какой-то новой газеты» *. Вот оценка врагов такого, казалось бы, простого мероприятия. Но пр своим практическим результатам для начального периода борьбы революционной социал-демократии оно было эффективным.

В начале 1902 г. Харьковский комитет РСДРП выпустил прокламацию «К обществу» и воззвание «К офицерам», вызвавшие у жандармов и охранников серьезную тревогу. Занимавшийся расследованием ротмистр отдельного корпуса жандармов писал заведующему особым отделом департамента полиции: «...поименованные прокламации «К обществу» в ночь с 4 на 5 января в запечатанных конвертах были опущены в находящиеся в парадных дверях почтовые ящики и передавались через прислугу и дворников. В пакетах же, адресованных к офицерам, помимо печатной прокламации было также вложено и гектографированное воззвание «К офицерам». Таким путем эти прокламации получили громадное распространение среди жителей г. Харькова» *.

Правда, такой порядок рассылки революционных материалов практиковался довольно редко, так как социал- демократические листовки и прокламации в первую очередь направлялись на заводы, фабрики, раздавались непосредственно рабочим. Но в данном случае они были специально ориентированы на интеллигенцию и офицеров армии и распространялись в 13 больших городах, включая Петербург и Москву.

В 90-х годах прошлого столетия ведущую роль в политическом розыске играло московское охранное отделение, во главе которого стоял небезызвестный Зубатов. Его охранка была тогда на положении оперативного отдела департамента полиции. Деятельность зубатовских молодчиков распространялась далеко за пределы центра России, проникала на территорию юга и северо-запада страны, включая Петербург. Это своеобразное положение московской охранки среди других карательных органов царизма - результат полицейско-сыскной системы, разработанной Зубатовым. Она сводилась к подготовке квалифицированной и строго законспирированной агентуры, к новым приемам страховки ее от разоблачения, сочетанию работы внутренней и внешней агентуры.

Таким образом, царская охранка, используя традиционные методы сыска, стремилась постепенно овладевать более гибкими приемами, искала пути к новой форме полицейской работы - широкому проникновению в ряды рабочего движения. Это наглядно отражало те крупные изменения, которые происходили в общественно-политической жизни страны.

К тому времени на авансцену политической жизни России выходит марксизм, который быстро завоевывает позиции в революционном движении. Московская охранка почувствовала в нем грозную силу, заранее начала внедрять в социал-демократические организации своих лучших агентов.

Крупнейшим провокатором тогда являлась Л. Серебрякова, начавшая сотрудничать с охранкой еще в начале 80-х годов. То был период контрреформ Александра III, гнетущей политической реакции обер-прокурора Синода Победоносцева, период разочарований и идейных исканий, последовавший после крушения народовольческих иллюзий. Именно тогда перешли на службу царизму Зу- батов и другой деятель розыска - Меньшиков; перебежал в лагерь реакции бывший народоволец, а затем монархист и черносотенец Лев Тихомиров.

В середине 90-х годов Серебрякова находится преимущественно в среде социал-демократов. В эти годы московские революционеры проводили работу под постоянной угрозой провалов. Ни одна московская районная организация или группа не могли закрепиться больше чем на несколько месяцев; полгода - считалось уже мно- го. Из материалов обвинительного заключения на процессе Серебряковой в 1925 г. выяснилось, что она способствовала разгрому ряда марксистских кружков и групп и многочисленным арестам революционеров, в том числе таких видных деятелей нашей партии, как В. В. Боровский, И. Ф. Дубровинский, А. В. Луначарский, П. Г. Смидович и другие.

Обвинительное заключение по делу Серебряковой, которое слушалось в Московском губернском суде, гласило: «...занимаясь официально работой лишь в нелегальном «Красном Кресте помощи политическим заключенным» и используя эту работу для связи с различными революционными органами, гр-ка Серебрякова в течение десятков лет, пользуясь доверием революционных работников, была в курсе почти всей подпольной работы». И далее: «Квартира Серебряковой была центром осведомления и информации о революционном движении, а сама Серебрякова была источником многого того, что являлось необходимым в подпольной работе: у нее хранилась и раздавалась литература, к ней стекались деньги для сидящих в тюрьмах политических заключенных, в ее квартире устраивались деловые свидания и совещания, через нее приезжие товарищи проникали в московские подпольные организации» ‘.

Перед нами типичная провокация: секретный сотрудник полиции принимает участие в подпольной работе. Оставаясь вне партии, Серебрякова многое знала о партийных работниках и революционных организациях. Характерно, что пик ее деятельности приходится на то время, когда социал-демократическая партия фактически еще не была создана. Но уже тогда горький опыт провалов учил революционеров бдительности и строгой конспирации- основному методу борьбы с царской охранкой. Н. К. Крупская вспоминает, что перед II съездом партии в Москве и других городах существовали параллельно социал-демократические комитеты, не знавшие друг о друге: «Условия нелегальной работы делали первые организационные шаги неимоверно трудными... Внутри комитетов все конспирировали друг от друга, и часто бывало так, что один член комитета вел переговоры, о которых не имели понятия другие члены» *.

Надежда Константиновна с гордостью подчеркивала: «...целый десяток лет вел Ленин трудную работу по собиранию партии, по объединению отдельных кружков революционеров. Дело это было особенно трудное, потому что кружки должны были скрываться от полиции, кружки постоянно арестовывались и распадались. Все приходилось делать тайком, с большими предосторожностями. Казалось, дело это было безнадежно, но Ленин хорошо обдумал план объединения...»

А пока обстановка продолжала оставаться крайне тяжелой. Она осложнялась тем, что определенная часть социал-демократов ошибочно разграничивала борьбу с самодержавием и борьбу с политической полицией, недооценивая последнюю. Газета «экономистов» «Рабочая мысль» скорбела о том, что «беспощадно преследуемая политической полицией, наша революционная интеллигенция принимала борьбу с этой политической полицией за политическую борьбу с самодержавием»28. Ленин определил эту позицию «экономистов» как «великолепное пренебрежение к борьбе с полицией»29. Критикуя «Рабочую мысль», Владимир Ильич подчеркивает, что борьбу с политической полицией «должны организовать «по всем правилам искусства» люди, профессионально занятые революционной деятельностью»".

И такие профессионалы были. В их числе - Николай Эрнестович Бауман. Вся его короткая, 32-летняя жизнь была революционным подвигом. Ветеринарный врач по образованию, он вступил в ряды петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Уже тогда охранка неусыпно следила за ним. Вскоре он оказался в Петропавловской крепости, а потом был сослан в Вятскую губернию, откуда бежал за границу. В вынужденной эмиграции Бауман отдает много сил и энергии изданию и распространению революционной литературы. «С самого начала в организации «Искры», будучи одним из главных практических руководителей дела»2, он занимается транспортировкой газеты в Россию. С конца 1901 г.- первый нелегальный агент «Искры» в Москве.

В это время для слежки за ним охранка выделяет своих лучших ищеек. Однажды по дороге в Воронеж они выследили его, и Бауман был арестован, перевезен в Киев, в Лукьяновскую тюрьму. Через полгода он организует исключительный по смелости побег 10 заключенных и вместе с ними бежит сам, тайно переходит границу. По мандату московской партийной организации Николай Эрнестович, под фамилией Сорокин, участвует в работе II съезда партии, а в декабре 1903 г. нелегально возвращается в Москву.

Здесь он оказывает помощь Московскому комитету партии, организует Северное бюро ЦК и налаживает работу подпольной типографии. Поскольку подходящего помещения для типографии не было, Бауман устраивает ее на своей нелегальной квартире. Революционные материалы печатали его жена и иваново-вознесенский рабочий Кудряшев. Вскоре охранка вновь напала на след революционера, после чего последовал арест и заключение в Таганскую тюрьму.

В наступившем 1905 году политическая борьба в стране достигла большого накала. Революционный натиск на устои самодержавия развертывался все шире и шире, общенародное движение нарастало с каждым днем. Против него царизм применял самые жестокие репрессии. Особое усердие проявлял в этом петербургский генерал-губернатор Трепов. В.И. Ленин тогда писал: «...мстит Трепов. Бесчинствуют казаки. Усиливаются побоища. Полиция открыто организует черные сотни» *, Одновременно активно развертывалась большевистская пропаганда среди рабочих. Она проникала и в армию. «Прокламации, призывающие войско переходить на сторону народа, раздаются даже патрулям, «оберегающим» Питер»2,- отмечал Владимир Ильич.

Московский комитет партии организует демонстрацию рабочих к Таганской тюрьме для освобождения политических заключенных. Только что выпущенный из тюрьмы на поруки Бауман возглавляет рабочее шествие. И этот день-18 октября 1905 г. стал последним днем его жизни. Когда демонстрация вышла на Немецкую улицу (теперь Бауманская), Николай Эрнестович заметил вдалеке толпу рабочих. Он попытался привлечь их к демонстрации. В этот момент на него набросился агент охранки Михальчук и нанес смертельный удар. Это было открытое убийство на глазах сотен возмущенных людей. Полиция опасалась взрыва народного гнева и пошла на то, что разрешила похоронное шествие 20 октября. Оно превратилось в 300-тысячную революционную демонстрацию против царизма. И все же, когда демонстранты возвращались с похорон Баумана, по ним открыли огонь засевшие в Манеже опричники царизма.

Злодейское убийство Баумана, выдающегося деятеля большевистской партии, всенародные его похороны, прозвучавшие как набат, сыграли немалую роль в развитии событий 1905 г. Эта кровавая расправа вызвала во всей стране протест и гнев и стала призывом к дальнейшей, еще более решительной борьбе.

Партия большевиков всегда растила и готовила высококвалифицированные кадры профессиональных революционеров, теоретически подготовленных, знающих технику конспирации, умеющих бороться против провокаций, слежки. Они могли с успехом противостоять полицейской агентуре и, более того, сумели оградить важные участки партийной работы от проникновения провокаторов.

Яркие примеры тому можно бесконечно черпать из революционной деятельности В. И. Ленина, Н. К. Крупской, Е. Д. Стасовой, Я. М. Свердлова, С. А. Тер-Петросяна (Камо) и других большевиков.

В тревожные 1905-1907 годы перед партией остро встал вопрос о строжайшем соблюдении всех правил конспирации. От этого зависел не только успех дела, но и судьба самих революционеров. Классическим образцом наиболее эффективной, глубоко продуманной и многогранной партийной конспирации в этот период являлась нелегальная деятельность В. И. Ленина. Освещение конспиративных приемов, использовавшихся Владимиром Ильичем, потребовало бы специального исследования. Мы ограничимся здесь лишь некоторыми фактами, связанными с жизнью и деятельностью вождя в трудные дин первой русской революции. Обратимся для этого к «Биографической хронике» В. И. Ленина *.

4(17) декабря 1905 г., обнаружив слежку столичной полиции, В. И. Ленин и Н. К. Крупская покидают квартиру П. Г. Воронина и в ночь на 5(18) декабря Владимир Ильич уже находится на квартире О. К. Витмер. А между 5 и 10 (18 и 23) декабря он переходит на квартиру В. Д. Бонч-Бруевича на 2-й Рождественской ул. (ныне 2-я Советская). Но узнав об аресте некоторых членов Петербургского Совета и опасаясь налета полиции, Ленин вместе с Бонч-Бруевичем уходит на. другую квартиру. Здесь Владимир Ильич тоже не задержался. По рекомендации Л. Б". Красина он проводит несколько ночей в квартире члена Боевой организации ПК большевиков И. И. Павлова. Потом неоднократно ночует у В. В. Воровского на Караванной ул., д. 28/66.

В середине января 1906 г. Ленин ввиду усиленной слежки агентов охранки покидает очередную квартиру на Надеждинской улице. Чтобы запутать их, он по дороге меняет трех извозчиков и останавливается у П. П. Румянцева, а ночует в квартире О. К. Витмер и других местах.

В январе-феврале Ленин неоднократно приходил для ночевки на квартиру Н. М. Книпович. Однажды он заметил за собой слежку и сразу же, не заходя на квартиру (в доме № 5 на Пантелеймоновской ул.), уехал в Финляндию, в Куоккала (ныне Репино).

В этих тяжелых условиях Ленин активно вел революционную работу. В первой половине марта он прибывает в Москву и участвует в заседании Московского окружного комитета РСДРП на конспиративной квартире в Кудринском пер. (ныне площадь Восстания), д. 3; обсуждался вопрос об избирательной кампании по выборам в Государственную думу. Несколько позже Владимир Ильич идет на другую конспиративную квартиру (Б. Девятинский пер.) и участвует в совещании московской Боевой организации и московского военно-технического бюро, где подводились итоги первого года революции и вооруженной борьбы. В один из дней он приходит в здание в Театральном проезде, д. 3/1, в помещение Музея содействия труду (ныне проспект Маркса, д. 4), для участия в продолжении совещания актива московской партийной организации. Но совещание не состоялось: в здании появилась полиция. Ленину удается избежать ареста. Затем он уезжает в Петербург и под фамилией доктора Вебера некоторое время живет в Гельсингфорсе у финских студентов. А в мае 1906 г. под фамилией Карпова выступает на трехтысячном митинге в Народном доме Паниной, посвященном деятельности Государственной думы. На митинге была принята резолюция, предложенная Лениным. В следующем месяце под той же фамилией он выступал в зале Тенишевского училища с докладом и заключительным словом по аграрному вопросу.

Летом того же года Ленин часто работал на квартире К. Ф. Неслуховского - инспектора и преподавателя юнкерского пехотносо училища. Квартира помещалась в стенах училища (Малая Гребецкая, д. 9/5), поэтому она была надежна в конспиративном отношении.

И за все это время - ни одного случая провала. В этом со всей очевидностью обнаруживался «почерк» Ленина - опытного конспиратора, отважного революционера.

Полицейский террор тогда с особой силой обрушился на рабочий класс и большевистскую партию. Многочисленные документы свидетельствуют об усилиях охранки разыскать и арестовать Ленина. Скрываясь от полиции, Владимир Ильич с конца лета 1906 г. по ноябрь 1907 г. жил на нелегальном положении в Финляндии, в Куок- кала.

Однако и здесь было неспокойно. В июне (июле) 1907 г. департамент полиции издает и рассылает циркуляр со списком лиц, подлежащих розыску и аресту. В этом списке под № 2611 значится «Владимир Ильич Ульянов (псевдоним Ленин)». Приказ: «Арестовать, обыскать, препроводить в распоряжение судебиого еле» дователя 27 уч. г. С-Петербурга». В свою очередь судебный следователь этого участка направляет выборгскому губернатору предписание принять меры к тому, чтобы немедленно был предпринят розыск Ленина в Выборге и во всей губернии.

Учитывая обстановку, большевистский центр принимает решение о переезде В. И. Ленина за границу для организации там издания центрального органа партии - газеты «Пролетарий».

Преследуемый агентами царской тайной полиции, Владимир Ильич выезжает 8(21) декабря в Гельсингфорс, оттуда - поездом в Або (Турку). Из Або переправляется в Стокгольм. Во избежание ареста часть этого пути он совершает пешком. Это была чрезвычайно трудная и опасная поездка - на санях по льду Ботнического залива, а затем пешком по запорошенному снегом льду. Во время перехода с острова Лилль-Мелё на остров Наго лед стал проваливаться... Но другого пути не было, так как сухопутную финляндско-шведскую границу блокировали жандармерия и полиция.

Только непреклонная воля и неудержимое стремление к достижению цели позволили Ленину перенести все тяготы нелегальной жизни в России, уходить от полицейского преследования.

Н. К. Крупская, в 1895-1896 гг. член петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», впоследствии вспоминала о том, с каким вниманием относился В. И. Ленин к конспирации в этой организации. «Из всей нашей группы,- писала она,- Владимир Ильич лучше всех был подкован по части конспирации: он знал проходные дворы, умел великолепно надувать шпионов, обучал нас, как писать химией в книгах, как писать точками, ставить условные знаки, придумывал всякие клички. Вообще у него чувствовалась хорошая народовольческая выучка. Недаром он с таким уважением говорил о старом народовольце Михайлове, получившем за свою конспиративную выдержку кличку Дворник.

От членов нашей петербургской группы Ильич требовал также отказа от обычного в те времена интеллигентского времяпрепровождения: хождения друг к другу в гости, неделовых разговоров, «перебалтывания», как мы тогда говорили. Тут были у Ильича определенные революционные традиции. Я помню, как меня раз выругала Лидия Михайловна Книпович, старая народоволка, за то, что я пошла в театр с человеком, с которым работала вместе в кружке. А Ильич ругал нашу молодую публику за хождение друг к другу в гости. Зинаида Павловна Кржижановская вспоминает: зашла она с приятельницей своей Якубовой к Ильичу, живущему неподалеку, зашла без всякого дела, не застала дома. А вечером, часу в двенадцатом уже, кто-то к ним звонит. Оказывается, пришел Ильич - только что приехал из-за Невской заставы, усталый, с каким-то больным видом. Стал спрашивать встревоженно, что случилось, зачем приходили, и, когда услышал, что дела не было, что так просто зашли, сердито воркнул: «Не особенно умно» - и ушел. Зинаида Павловна рассказывает, как они опешили».

В 1901 г. Крупская эмигрировала за границу и работала в качестве секретаря редакции газет. «Искра», «Вперед», «Пролетарий». Она участвовала в работе почти всех съездов партии. Само положение Надежды Константиновны - ближайшего к Ленину человека - ставило ее в центр внимания тайной полиции. В период работы партийной школы в Лонжюмо полицейские агенты имели специальные задания следить за Крупской, организовавшей конспиративную переписку слушателей школы. Школа в Лонжюмо была исключительно важным мероприятием партии, имевшим далеко идущие политические последствия. И тут департамент полиции потерпел полное фиаско. Провокаторам так и не удалось раскрыть действительные планы, связанные с выпускниками школы в Лонжюмо. Проявленная политическая бдительность явилась образцом для всей партии.

Многосторонней была конспиративная партийная деятельность Е. Д. Стасовой, агента «Искры», работника партийного центра. Она ведала нелегальной перепиской, всей конспиративной техникой Петербургского комитета. Учитывая ее опыт, партия в августе 1905 г. направляет ее в Женеву представителем по делам техники. В 1910 г. Елена Дмитриевна привлекается для работы в ЦК опять-таки по делам техники, а в последующем - по подготовке Пражской конференции, тоже тесно связанной с вопросами конспирации. Е. Д. Стасова была одним из наиболее квалифицированных и опытных работников в этой особо сложной и ответственной области. В ее обязанности входили не только функции секретаря ЦК, но и шифры, ведение паспортных дел по нелегальному переезду товарищей через границу - все то, что составляло содержание партийной техники. Касаясь паспортных дел, Ленин в одном из своих писем специально ссылается на Елену Дмитриевну *.

Особый отдел департамента полиции предпринимал многочисленные попытки раскрыть ее деятельность, но безуспешно. Высокая бдительность, четкий порядок в работе, да и сама рабочая обстановка, созданная Стасовой (Абсолютом, Варварой Ивановной, Дельтой), исключили возможность прорыва конспирации.

Во время арестов, а также на жандармских допросах Елена Дмитриевна проявляла несгибаемую выдержку, категорически отказывалась отвечать на вопрос о ее «виновности» и решительно отклоняла требования следователя о дополнительных объяснениях. Ей очень помогли рекомендации Ленина, изложенные в письме к ней 19 января 1905 г.2 Это письмо стало директивным для всех членов партии.

Блестящим организатором, пропагандистом, одним из ведущих деятелей нашей партии и государства был Я. М. Свердлов, член КПСС с 1901 г. До революции он провел около 12 лет в заключении, 14 раз подвергался арестам.

Аресты, следственные допросы, требовавшие огромного напряжения, и само тюремное заключение день за днем, год за годом подтачивали здоровье революционера.

Многолетние «отношения» с полицией выработали у Свердлова качества тонкого конспиратора, великолепного знатока психологии классового врага. Эти качества оказались неоценимыми на всех этапах его революционной деятельности. Он быстро и безошибочно распознавал провокаторов и охранников. Не случайно В. И. Ленин говорил, что Яков Михайлович - «наиболее отчеканенный тип профессионального революционера» К

В мае 1913 г. Свердлов был выслан в Туруханский край. Около месяца он пробыл в красноярской тюрьме, затем был доставлен в село Монастырское, а оттуда - в далекий глухой уголок Курейку, что севернее Полярного круга. И даже здесь Яков Михайлович находился под неослабным вниманием полиции, опасавшейся его побега. Директор департамента полиции, вице-директор и другие жандармские и полицейские чины многократно предупреждали местные власти об особой бдительности в отношении хотя и больного, но опасного заключенного.

И после победы Февральской революции буржуазное Временное правительство, натравливая своих сыскных агентов на руководителей большевиков, держало Свердлова под «прицелом», особенно в июльские дни, в период работы VI съезда партии. В это время для расправы с большевиками, как известно, были брошены все силы восстанавливаемой охранки, оставшиеся под контролем правительства воинские части и специальные офицерские отряды. Искали В. М. Ленина, членов ЦК. Используя свой богатый опыт конспиратора, Яков Михайлович, будучи во главе секретариата ЦК, помог Владимиру Ильичу надежно укрыться в подполье, а сам так организовал работу аппарата Центрального Комитета, что правительственные ищейки не смогли выполнить данных им заданий.

В числе отважных большевиков, кто проявил особую изобретательность в борьбе с царской тайной полицией, был Камо (Тер-Петросян), член партии с 1901 г. Организация многочисленных подпольных типографий, тайных складов оружия, лабораторий взрывчатых веществ, экспроприация царских денежных средств, используемых для революционной борьбы, уничтожение провокаторов, отчаянные побеги из тюрем - все это реальное содержание жизни бесстрашного революционера.

Большевику-ленинцу Камо были присущи высокая эмоциональность и непоколебимая выдержка, твердость духа. В борьбе с полицией он с одинаковым успехом становился тифлисским кинто и грузинским князем, чернорабочим и блестящим офицером, турецким негоциантом Шевки-беком и боевиком-бомбистом, «психически больным». Камо талантливо многолик и поэтому с неподражаемой смелостью действовал на глазах полиции, успешно избегая провалов. М. Горький по праву назвал его художником революции.

Легендой стали подвиги Камо. В 1904 г. полицейский полковник Тяпкин телеграфирует начальнику особого отдела департамента полиции Васильеву «Из батумской тюрьмы дерзко бежал политический арестант Симон Аршаков Тер-Петросян... Имею честь испраши- вать всеимперский розыск» *. Побегу Камо власти придали особое значение, считая его крайне опасным в сложившейся обстановке.

13 июня 1907 г. Камо с товарищами производит дерзкий налет на один из царских банков. В результате операции на партийные цели поступила солидная сумма - 250 тысяч рублей.

Однажды при закупке в Германии оружия для кавказских партийных организаций его выдал немецким властям провокатор. Камо заключили в Моабитскую тюрьму. И в тюрьме и на суде Камо проходил под фамилией Мирский. Но была опасность, что его опознают и выдадут царским властям, и тогда - неминуемая смерть. В такой ситуации Камо избирает наиболее верный и в то же время исключительно тяжелый путь самозащиты - симулирование буйного помешательства. В наказание его бросают раздетого в одиночную камеру с минусовой температурой. Он выдерживает эту пытку.

Категорически отклоняя выдвинутое против него обвинение в хранении взрывчатых веществ, Камо разыгрывает роль сумасшедшего настолько точно и «квалифицированно», что немецкие врачебные эксперты были вынуждены сделать вывод о необходимости отсрочки назначенного на начало 1908 г. судебного процесса.

Позже в письме другу Камо писал: «Есть такое русское слово - ярость. Знаешь? Я не понимал, что это значит -- ярость? А вот тогда, перед докторами, я был в ярости,- так думаю и теперь. Ярость - очень хорошее слово! Страшно нравится мне. Разъярился, ярость! Верно, что был такой русский бог - Ярило?!» ".

В целях окончательной проверки достоверности заболевания, немецкие психиатры применили к нему инквизиторский метод: прижигали бедро раскаленным железом, и тошнотворный дым горелого мяса наполнял палату. Но Камо молчал. Такое поведение подсудимого было для тюремных врачей совершенно невероятным, и они сделали судебным властям представление о несомненной болезни заключенного.

Однако это не спасло Камо. Он все же был выдан властям России и отправлен в Тифлис. Здесь должен был состояться военный суд с единственно возможным приговором - смерть.

Но вся история Камо была настолько необычна, а угроза его жизни настолько реальна, что в Европе стали раздаваться громкие голоса протеста. Лига защиты прав человека в Париже направила, например, специальное обращение к председателю Государственной думы Гучкову. В этих условиях царский военный суд вынужден был признать наличие у подсудимого признаков помешательства. Судебное дело приостановили, подсудимого перевели в тюремную больницу.

А вскоре новые страдания и муки. Опять последовали проверки заболеваемости. Печально и трогательно звучит письмо Камо к его тете Е. А. Бахчиевой: «Прокурор приказал: «Начинайте». В спину под лопатку воткнули большую иглу и пустили электрический ток. Боль была невыносимая, вся спина горела, тошнило от крепкого запаха паленого мяса. Прокурор не верил врачам, сам делал опыты, а я смотрел ему в глаза бессмысленным взглядом и хохотал идиотским смехом. Прокурор плюнул, обругал и ушел» 30.

Судьба Камо была предрешена. Царизм не выпускал из рук своих жертв.

Однако Камо и судебная защита стремились максимально затянуть судебное дело, поскольку ожидалась амнистия в связи с 300-летием дома Романовых. Амнистия состоялась: смертная казнь заменена 20 годами каторги. Потом происходит невероятное. Заключенный в тюрьму Камо при помощи тифлисской партийной организации совершает отчаянный побег и скрывается некоторое время в доме... тифлисского полицмейстера.

И вся последующая жизнь Камо - высокий пример героического служения революции. Четыре раза приговаривался он к смертной казни, вынес все испытания, но не склонил головы перед врагом. В. И. Ленин писал о Камо: «Я знаю одного товарища досконально, как человека совершенно исключительной преданности, отваги и энергии...» 1

Партия большевиков закалялась в постоянной битве с царизмом, выдвигала новых и новых героев.

Между тем преступная работа провокаторов вырывала из рядов партии многих отважных борцов, «подведя их под каторгу и ускорив смерть многих из них»2. В эти ленинские слова следует вдуматься. Каторга и смерть - результат провокации. И трудно сказать, какое из этих наказаний было легче. Ведь царизм создал на каторге условия, которые вели к неизбежной гибели.

Об этом, в частности, свидетельствует вышедшая в 1912 г. в Париже книга «Через «колесуху» на волю» бывшего каторжанина А. Вессель-Виноградова. Содержание ее было изложено потом в журнале «Каторга и ссылка»3. Автор описывает жизнь и работу революцио- неров-каторжан на строительстве Амурской колесной дороги между Хабаровском и Благовещенском, так называемой «колесухе». О ней говорили во всех тюрьмах России - от «Бутырок» до Александровского централа, и эти рассказы, отмечает автор, правдивы и точны, как протокол. На «колесухе» не было ни норм, ни закона, ни правил, а был произвол. Избиения, кандалы, карцер являлись постоянным уделом строителей-каторжан. В условиях сурового забайкальского климата они жили в дырявых и грязных палатках, спали на земле. .В ла- латки свободно проникали ветер и дождь. В рваных, заношенных рубахах, многие босиком, каторжане рыли канавы, носили песок, бревна, камень. Такую работу, проходившую в туче мошкары, в воде по колени, не выдерживали и самые сильные.

А поздним вечером, после работы, безумно усталых каторжан выстраивали перед деревянным крестом и, словно в издевку, заставляли петь «Спаси, господи» и «Благоверному императору».

Для предупреждения побегов и беспорядков охрана ввела изощренную систему контроля. Всех работающих каторжан разбивали на «десятки» - по одному политическому на девять уголовных, с круговой порукой на случай побега и последующим тяжелым наказанием. Поэтому девять человек внимательно следили за десятым. За попытку побега оставшейся девятке полагалась жестокая порка - по 40 ударов каждому. А пойманного после неудачного побега прогоняли сквозь строй и забивали насмерть.

Побеги совершались относительно редко, на это шли смельчаки, еще сохранившие жизненные силы, или осужденные на вечную каторгу и полностью лишенные надежд на освобождение. К тому же условия для побега были крайне трудные: до ближайших жилых мест верст 100-120. И все же история царской каторги знает немало примеров героических побегов даже из таких мест, как «колесуха».

Да, «колесуха» поистине была дорогой, пропитанной кровью. До 1905 г. по ней гнали каторжан-уголовников, а потом и политических.

Состав «населения» тюрем и каторги обычно отражал социальный уклад жизни вне их стен и сторожевых вышек, свидетельствовал об обостряющейся классовой борьбе. Как показывают проведенные тогда обследования, наибольшее количество политических заключенных приходилось на социал-демократов. Это подтверждало, что главный удар царизма был направлен именно против них - самого опасного врага самодержавия.

Заслуживают внимания некоторые статистические сведения, не претендующие на полноту и точность, но в целом верно представляющие «население», скажем, московской центральной пересыльной тюрьмы - «Буты- рок». Ценность этих сведений заключается в том, что они собраны здесь путем непосредственного опроса временных постояльцев, в последующем рассылаемых по различным местам заключений. Автор этих материалов - Ядов - проанализировал состав политических заключенных за 1907-1909 гг. и данные опубликовал уже после революции ’. За указанный период в «Бутырках» побывало 6705 ссыльных-каторжан, административноссыльных и подследственных.

Характерно, что каторга этих годов была в основном «рабочей» в отличие от «интеллигентной» каторги 1880- 1890 гг. Из учтенных каторжан рабочих насчитывалось 374, крестьян-143, солдат и матросов-115, лиц интеллигентных профессий-101. Эти цифры полностью опровергают утверждения буржуазных фальсификаторов, что революцию 1905 г. якобы «делали интеллигенты».

Примечательно и то, что половина всех каторжан в то время осуждена была за участие в вооруженном восстании и в аграрных беспорядках.

Все эти, далеко не полные, цифры и факты ярко характеризуют разгул царской реакции, подтверждая тем самым слова Ленина о том, что русско-самодержавные законы были щедры на каторгу 2.

Революционное движение в России разрасталось вширь и вглубь. От небольших революционных групп и кружков до создания идейно объединенной партии рабочего класса, от отдельных атак на устои царизма до планомерной политической и вооруженной борьбы - вот путь, пройденный русскими революционерами в рассматриваемый период. Под непрерывными ударами царизма партия неуклонно вела борьбу с самодержавием и его террористическим полицейским аппаратом, в невероятно тяжелых условиях сохранила свои организации, центры и стала ведущей силой трудящихся масс России.

Великое прошлое советского народа Панкратова Анна Михайловна

2. Великие русские революционеры-демократы

Вся обстановка в стране свидетельствовала о необходимости коренной ломки всех общественных порядков, о необходимости уничтожения самодержавия и крепостничества как основных препятствий для дальнейшего развития России.

Продолжая дело Радищева, дворянские революционеры - декабристы - первые выступили против царизма и подняли на борьбу новое молодое поколение революционеров во главе с Герценом и Белинским.

Александр Иванович Герцен родился в 1812 году в дворянской семье. Ещё в ранней юности он преклонялся перед революционным подвигом декабристов. «Казнь Пестеля и его товарищей окончательно разбудила ребяческий сон души моей», - писал он об этом позже.

Поступив в Московский университет, Герцем стал в центре кружка революционной молодёжи. Члены кружка Герцена считали себя «детьми декабристов» и продолжали борьбу против самодержавия и крепостничества. За пропаганду революционных идей Герцен был арестован. В 1847 году он вынужден был выехать из России. Царское правительство объявило Герцена изгнанником на всю жизнь.

Герцен основал в Лондоне «Вольную русскую типографию» и начал издавать журнал «Полярная звезда». Такое название имел в своё время рукописный журнал декабристов. Название «Полярная звезда» означало, что Герцен продолжает дело декабристов. Их портреты Герцен поместил на обложке журнала. В течение 10 лет Герцен выпускал за границей знаменитый журнал «Колокол». Под девизом «Зову живых» он звал на борьбу против самодержавия и крепостного права всех передовых и честных людей России. Герцен требовал освобождения крестьян с землёй, установления демократической власти и полного уничтожения всех видов крепостничества. Временами Герцен колебался, начинал говорить не о революции, а о реформе, но эти колебания были временны и непродолжительны. Герцен всегда оставался горячим защитником народа и революционным борцом против самодержавия.

В 50-х годах XIX века в освободительном движении России главную роль играло не дворянство, а разночинцы. Это были люди разных чинов, выходцы из различных социальных групп - мещанства, духовенства, купечества, чиновничества, мелкого дворянства. Революционеры из разночинцев стояли ближе к народу, чем дворянские революционеры.

Революционером-демократом был великий русский критик Виссарион Григорьевич Белинский (1811–1848). Он был пламенным борцом, выступавшим против крепостников и их либеральных союзников из рядов русской буржуазии.

Сын флотского врача, с детства узнавший жизнь, полную труда и лишений, Белинский очень рано возненавидел самодержавие и крепостное право.

Белинский был основоположником русской литературной критики. Несмотря на свирепую цензуру, он искусно излагал в журнальных статьях свои передовые освободительные идеи. На литературную деятельность Белинский смотрел, как на общественный подвиг. Писатель должен служить народу, просвещать и учить его в духе передовых идей, достигнутых человечеством, учил он. В письме к своему современнику - знаменитому писателю Гоголю - Белинский гневно осуждал его за попытку оправдать крепостничество, царизм и реакцию в стране. Белинский писал Гоголю, что спасение России не в проповеди и молитвах, а в отмене крепостного права, в революционном пробуждении народа, в его просвещении.

Белинский был страстным борцом против самодержавия и эксплоатации. Он призывал народ к революции. Ленин высоко 81 ценил Белинского как революционного демократа, лучшего социалиста домарксова периода и передового учёного. Наш народ чтит Белинского как великого патриота нашей родины.

Горячо любя свою родину, Белинский резко бичевал тех, кто пытался изобразить русский народ «отсталой расой». «…Мы будем и поэтами, и философами, - писал Белинский с глубокой верой в будушее русского народа, - народом артистическим, народом учёным и народом воинственным, народом промышленным, торговым, общественным».

Мечтая о новой, счастливой жизни русского народа и всего человечества, Белинский пророчески писал: «Завидуем внукам и правнукам нашим, которым суждено видеть Россию в 1940-м году, - стоящую во главе образованного мира, дающею законы и науке и искусству, и принимающею благоговейную дань уважения от всего просвещённого человечества».

Белинский умер в расцвете своего литературного таланта, физически надломленный лишениями и преследованиями.

Продолжателем дела Белинского был Николай Гаврилович Чернышевский.

Маркс называл Чернышевского великим русским учёным. Подобно Герцену и Белинскому, Чернышевский не понимал ещё, что к социализму может привести страну только рабочий класс. Он отстаивал программу крестьянской революции, требуя полной отмены крепостного права, бесплатной передачи всей земли крестьянам.

В 1861 году из кружка Чернышевского вышла написанная простым народным языком прокламация «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон». Прокламация призывала крестьян дружно и организованно готовиться к общему восстанию против царя и помещиков. С такими же прокламациями кружок Чернышевского обращался к солдатам и молодому поколению. Эти прокламации попали в руки полиции. Чернышевский и его друзья были арестованы. Продержав Чернышевского два года в Петропавловской крепости, правительство приговорило его к 14 годам каторги и к вечному поселению в Сибири. Перед отправлением Чернышевского на каторгу над ним был совершён средневековый обряд гражданской казни. На одной из площадей Петербурга палачи возвели Чернышевского на эшафот, поставили его на колени, прикрепили цепями к позорному столбу и сломали над его головой шпагу. Чернышевский спокойно ожидал конца издевательств. Когда его сводили с эшафота, из толпы молодёжи вышла девушка и бросила к его ногам цветы в знак восхищения и преклонения перед стойкостью революционера.

Чернышевский был великим русским патриотом, отдавшим всю свою жизнь родному народу. Ещё в юности он писал: «Содействовать славе не проходящей, а вечной своего отечества и благу человечества - что может быть выше и вожделеннее этого?» До конца жизни Чернышевский оставался революционным демократом, то-есть борцом за свободу народа.

Ближайшим соратником и другом Чернышевского был Николай Александрович Добролюбов. Вместе с Чернышевским и Некрасовым Добролюбов участвовал в издании революционно-демократического журнала «Современник».

Глубоко веря в народ, Добролюбов считал народные массы могучей силой истории. Но для того, чтобы дать этим силам простор, он требовал освобождения крестьян и призывал всех честных и сознательных русских патриотов поддержать крестьянскую революцию. В 1861 году, в возрасте 25 лет, Добролюбов умер от туберкулеза.

Соратником Чернышевского в его борьбе за крестьянскую революцию был поэт Николай Алексеевич Некрасов. Всю силу своего «жгучего стиха» он направлял на борьбу со злом и несправедливостями. В своих стихах и поэмах он бичевал крепостников и призывал народ к борьбе против царя и помещиков. Его революционная поэзия оказывала огромное влияние на передовую часть общества.

Белинского, Чернышевского, Добролюбова Ленин называл великими русскими революционерами-демократами. Их объединяла страстная ненависть к самодержавно-крепостническому строю и всем его пережиткам. Революционные демократы отстаивали интересы народных масс и стремились преобразовать Россию на новых, демократических началах. Они помогли подготовить тот новый этап в истории нашей родины, когда на борьбу против царизма выступили широкие народные массы рабочих и крестьян под руководством большевистской партии.