Причиной Второй Русско-турецкой войны 1787-1791 гг. стало усиление позиций России на юге в 1783 г., когда в состав империи вошла территория Крыма и было объявлено о её протекторате над Восточной Грузией.

После заключения Кючук-Кайнар-джийского мира, предоставившего Крымскому ханству независимость, Россия начала постепенный вывод войск с полуострова. Петербург надеялся распространить своё влияние на ханство дипломатическим путём благодаря лояльности к России хана Сахиб-Гирея II и пророссийским симпатиям его брата калги (наследника) Шагин-Гирея. Турки же, нарушив договор 1774 года, попытались силой вмешаться в дела ханства. В конце июля они высадили в Крыму свои войска. Сахиб-Гирей лишился трона, который занял ставленник Турции Девлет-Гирей IV (1775 г.).

Эти события вызвали гнев Екатерины и стоили должности командующему Второй русской армией Долгорукову, которого сменил генерал-поручик Е. А Щербинин. Русские беспрепятственно заняли крымские крепости, перешедшие России по Кючук-Кайнарджийскому договору. Туркам пришлось ретироваться, а крымский трон занял Шагин-Гирей. Правда, он удерживался у власти только благодаря военной поддержке России.

В Крыму было неспокойно, постоянно вспыхивали мятежи, плелись заговоры, духовенство агитировало за Турцию. Тогда, по идее Г. А. Потёмкина, императрица решилась на ликвидацию ханства. Под давлением России Шагин-Гирей отрёкся от престола в пользу Екатерины II. Ожидали самых серьёзных последствий вплоть до новой войны, но дипломатам удалось всё уладить.

Турция и европейские страны признали вхождение Крыма в состав России. Новоприсоединённые владения называли Тавридой. Фаворит императрицы Григорий Александрович Потёмкин, светлейший князь Таврический (1739-1791), должен был заботиться об их заселении, развитии экономики, строительстве городов, портов, крепостей. Главной базой создававшегося Черноморского военного флота стал Севастополь.

24 июля 1783 г. Россия заключила в Георгиевске трактат о российском протекторате (покровительстве) над Восточной Грузии. Это был удар и по Турции, и по Персии, соперничавшим за обладание Закавказьем. Естественно, что целью внешней политики османов стало возвращение Крыма в сферу своего влияния и вытеснение России из Закавказья.

С 1781 г. во внешней политике России произошла переориентация: её союзником опять стала Австрия. Дипломаты обеих стран обсуждали возможности «греческого проекта» - освобождения Балкан и восстановления «Византийской империи» во главе со вторым внуком императрицы Константином. Этот проект, конечно, был утопичен. Турция была ещё не так слаба, да и европейские страны не позволили бы создать вассальную России «Византию». Усечённый вариант «греческого проекта» предполагал создание из Дунайских княжеств государства Дакия с Константином же на троне; Часть дунайских земель должна была отойти Австрии. Но и о Дакии договориться не сумели. Русские дипломаты полагали, что территориальные требования австрийцев чрезмерны.

Портрет светлейшего князя Григория Александровича Потёмкина-Таврического. И. Б. Лампи

Внимательно следя за деятельностью Петербурга и Вены, османы готовились к войне. Их воинственные намерения разжигали Англия, Пруссия и Франция, стремившиеся извлечь пользу из этого конфликта. Особенно активно действовали французы, помогавшие Турции модернизировать её армию и флот. Сочтя себя достаточно сильной, Турция перешла к действиям. Стамбул потребовал расторжения Георгиевского трактата и допуска своего консула в Крым. Россия была готова пойти на уступки и начать поиск компромисса с Турцией. Но султан, не дожидаясь ответа на ультиматум, 12 августа 1787 г. объявил России войну.

Согласно турецкому плану войны, османский флот, опираясь на Очаков, должен был запереть Днепро-Бугский лиман, потом захватить крепость Кинбурн и оттуда двинуться в Крым. Стратегические планы России предусматривали разделение войск на две армии - Екатеринославскую во главе с фельдмаршалом Г. А. Потёмкиным и Украинскую под командой П. А. Румянцева (впоследствии Потёмкин объединил командование обеими армиями). Главный удар, как и в войне 1768-1774 гг., русские собирались нанести армией Потёмкина по дунайским владениям османов. Первой целью здесь было взятие Очакова, контролировавшего выход из Днепро-Бугского лимана в Чёрное море. Молодой Черноморский флот должен был помогать армии в захвате Очакова, оберегать крымское побережье и тревожить коммуникации противника на Чёрном море. По опыту предыдущей войны планировали послать в Средиземное море эскадру с Балтики, но начавшаяся война со Швецией заставила отказаться от этого.

Готовясь к войне, Россия создала в Диепро-Бугском лимане укреплённый район, который защищали особый корпус и небольшая парусно-гребная флотилия. Командовал этими войсками генерал-аншеф Суворов. 30 сентября (11 октября) 1787 г. османы попытались высадить десант на Кинбурнскую косу и захватить крепость. Сухопутные войска и Лиманская флотилия сбросили турецкий десант в море. Увеличив десантный отряд до 5 тыс. отборных янычар, турки 1 (12) октября 1787 г. вновь атаковали Кинбурн.

Суворов позволил османам высадиться у Кинбурна, поскольку намеревался уничтожить их десант одним ударом. Под стенами крепости развернулась жестокая рукопашная. Находясь в гуще сражения, полководец был ранен картечью в бок, но не покинул поля боя. Вскоре Суворов получил ещё одно пулевое ранение - в руку, но по-прежнему продолжал командовать. Прибытие русского резерва переломило ситуацию. Турецкий десант был почти полностью уничтожен. Лишь немногие из нападавших сумели спастись вплавь через лиман.

В 1788 г. армия Потёмкина осадила Очаков. Турки, понимая важность этой крепости, хорошо её укрепили и сосредоточили в ней 20-тысячный гарнизон. Осада города затянулась на четыре месяца. Армия Потёмкина теряла много людей от холодов, недостатка продовольствия, болезней. К ней на помощь из Севастополя направился Черноморский флот. В июне 1788 г. русские корабли обнаружили османские галеры, блокировавшие выход из Днепро-Бугского лимана. 3 (14) июля 1788 г. у острова Фидониси русская Черноморская эскадра встретила превосходивший её по численности флот противника и немедленно атаковала его. Решающую роль в этой победе сыграл передовой отряд русских кораблей под командованием Ф. Ф. Ушакова. В результате этой победы османы утратили возможность помогать Очакову со стороны моря.

Между тем Г. А. Потёмкин всё не решался на штурм. Находившийся тогда под Очаковом Суворов призывал к решительным действиям. 27 июля (7 августа) 1788 г., отбив вылазку турецкого гарнизона, Суворов во главе Фанагорийского полка атаковал турецкие укрепления, надеясь, что остальные войска поддержат его. Но Потёмкин приказал Суворову прервать атаку. Выходя с солдатами из-под обстрела, Александр Васильевич был ранен в шею. Генерал на время выбыл из строя, но его идея брать Очаков штурмом возобладала на военном совете. 6 (17) декабря 1788 г. русские пошли на приступ, и после полуторачасового ожесточённого боя Очаков пал.

Самыми знаменитыми битвами этой войны явились баталии при Фокшанах (июль 1789 г.), на реке Рымнике (сентябрь 1789 г.), штурм Измаила (декабрь 1790 г.) Во всех этих сражениях войсками командовал Суворов.

Союзником России в этой войне выступала Австрия. В середине июля 1789 г. 30-тысячная османская армия готовилась напасть на 18-тысячный австрийский корпус принца Фридриха Саксен-Кобурга, стоящий в 50 верстах от Фокшан у Аджуда. Принц запросил помощи у Суворова, и тот выступил в поход с 7 тыс. солдат и офицеров. «Иду! Суворов» - такую записку принёс принцу русский гонец. 17 (28) июля, пройдя за 28 ч 60 км, русские полки появились в Аджуде. К вечеру 18 (29) июля Суворов послал план атаки принцу: «Завтра, в 3 часа утра, войска двинутся в двух колоннах: цесарцы (т. е. австрийцы) в правой, а русские в левой, прямо навстречу неприятелю. По слухам - нехристей 50 000, да столько же их осталось позади. Жаль, что они не все вместе - можно было бы побить их разом, а теперь начнём дело с тех, которые к нам ближе, и с Божией помощью рассеем их». 21 июля (2 августа) 1789 г. союзники сблизились с врагом. Атака турецкой конницы была отбита дружным огнём пехоты и артиллерии. Быстро обойдя густой лес, русско-австрийские колонны вышли на равнину в 4 км от Фокшан, где в укреплённом лагере находились основные силы османов. Союзники с ходу атаковали турок и разгромили их в рукопашном бою.

После поражения у Фокшан положение турецкой армии в Молдавии стало критическим, но у османского командующего визиря Юсуфа ещё оставались шансы повернуть колесо фортуны в свою сторону. Он решил обрушить на сравнительно небольшие силы Суворова и принца Саксен-Кобурга 100-тысячную армию, причём предполагалось разбить сначала австрийцев, а потом русских. Чтобы Суворов не получил подкрепление от Потёмкина, визирь отправил отвлекать основные силы русской армии 3-тысячный отряд, спустившийся от Измаила к Нижнему Дунаю.

Однако Суворов, следивший за всеми перемещениями турок, разгадал план противника. Пройдя 70 вёрст под проливным дождём, 10 (21) сентября русская армия в 7 тыс. человек с 30 пушками соединилась с австрийцами, чьи силы насчитывали 18 тыс. при 43 орудиях. Суворов предложил принцу Саксен-Кобургу атаковать турок. На сомнения принца, что придётся сражаться с противником, имеющим четырёхкратный перевес, Суворов ответил: «Тем лучше, чем более у них людей, тем большая будет суматоха. К тому же - не столько их собралось, чтобы они затмили нам солнце».

В результате разведки, которую Суворов провёл лично, было установлено, что турецкая армия расположилась тремя отдельными лагерями. Основной из них находился на берегу Рымника. Это давало возможность разгромить её по частям, что блестяще осуществил Суворов. Победителям достались огромные трофеи: 400 знамён, 80 пушек, большое количество оружия, стада лошадей, шатёр верховного визиря. Суворов отправил захваченные пушки главнокомандующему Г. А. Потёмкину, а тот доставил их в Петербург. По приказу Екатерины II эти орудия, скованные цепями, превратились в ограду Таврического дворца, резиденции светлейшего князя Потёмкина-Тав-рического. Эта ограда существует и поныне. За Фокшаны и Рымник Суворов был пожалован бриллиантовыми знаками ордена Святого Андрея Первозванного, шпагой с надписью: «Победителю Верховного Визиря», также украшенной бриллиантами, графским титулом с наименованием Рымникского и орденом Святого Георгия 1-й степени.

Самое поразительное в битве на Рымнике - это соотношение сил и потерь противников. У русских и австрийцев перед боем было не более 25 тыс. человек. Численность турецкой армии превышала 100 тыс. После боя османы не досчитались более 10 тыс. убитыми; потери союзников составили около 600 убитых и 300 раненых. Эта победа повлекла за собой сдачу всех Гурецких крепостей на Днестре, в том числе таких мощных, как Аккерман и Бендеры.

Если 1789 год принёс необычайную славу сухопутным войскам, то в 1790 г. отличился флот. В 1790 г. во главе Черноморского флота был поставлен решительный и талантливый контр-адмирал Фёдор Фёдорович Ушаков (1745-1817). Одной из главных задач флота было не допустить высадки османского десанта в Крыму. Для её выполнения русские моряки вели систематическую разведку. В мае 1790 г. она выявила сосредоточение десантных сил противника в Анапе. В начале июня Ушаков атаковал турецкие корабли, стоявшие на рейде в Анапе под защитой крепостных батарей. Но, не имея бомбардирских кораблей и брандеров, Ушаков не смог уничтожить суда турок. Ушаков предполагал, что османский десант, скорее всего, отправится к Керчи, потому вывел свою эскадру из Севастополя и занял удобную позицию недалеко от Керченского пролива. Русские силы насчитывали 10 линейных кораблей, 6 фрегатов и около 20 вспомогательных судов. Огневая мощь кораблей составляла 860 орудий.

Утром 3 (14) июля со стороны Анапы показались 10 линейных кораблей, 8 фрегатов и 36 вспомогательных кораблей с десантом на борту. Османы обладали 1100 пушками и имели превосходство в скорости. Подпустив противника поближе, русские снялись с якорей и двинулись параллельным курсом. Началась канонада. Русские стремились сосредоточить огонь на флагманских кораблях. Османский флотоводец Капудан-паша Хусейн решил вначале разбить русский авангард. Ввиду этого Ушаков усилил свой передовой отряд и в то же время отвёл часть фрегатов в резерв. Около 3 часов дня ветер изменился в пользу русских. Ушаков начал наседать на османов и обрушил на них всю свою орудийную мощь.

Поняв, что пробиться в Керчь не удастся, Хусейн приказал возвращаться. Русские стали преследовать противника и применили тактическое новшество: Ушаков произвёл разворот всей своей эскадры не в порядке тактических номеров, как было принято, а сразу и без остановки; при этом флагманский самый мощный корабль Черноморского флота оказался во главе русской колонны. Турки понесли огромные потери и избежали полного разгрома только благодаря большей скороходности своих кораблей.

Вскоре дуэль российских и османских моряков возобновилась. В начале августа в Херсоне собрали отряд из русских галер под командованием И. М. Рибаса (Дерибаса). Этот отряд должен был отправиться к устью Дуная для поддержки сухопутных войск. Однако галеры опасались выйти в море, так как рядом находилась мощная эскадра турок: 14 линейных, 23 вспомогательных корабля, 8 фрегатов при 1400 пушках. На помощь гребной флотилии из Севастополя вышло 10 линейных, 20 вспомогательных кораблей и 6 фрегатов при 826 орудиях. 28 августа (8 сентября) 1790 г. Ушаков подошёл к стоящим на якоре у острова Тендра турецким кораблям. Не ожидавшие нападения русских, османы обрубили якорные канаты и начали уходить. Но русский флот преследовал противника, наседая на концевые суда, и навязал туркам многочасовое сражение, из которого вышел победителем. Флагманские корабли османов получили повреждения, три линейных корабля были потоплены, а линейный корабль «Мелеки-Бохри» взят в плен. После этой победы гребная флотилия благополучно перешла к Дунаю и приняла участие в осаде и штурме Измаила.

Эта мощная турецкая крепость в устье Дуная считалась неприступной. Гарнизон Измаила насчитывал 35 тыс. человек при 250 орудиях. В крепости находились большие склады боеприпасов и продовольствия. Потёмкин, осмотрев валы, рвы и бастионы Измаила, решил, что штурмовать крепость бесполезно, а надо пытаться взять его осадой. Эту задачу Потёмкин поручил своему лучшему генералу - Суворову.

2(13) декабря 1790 г. Суворов прибыл под Измаил. В его распоряжении находился 30-тысячный корпус. Суворов приказал построить земляные укрепления наподобие измаильских и принялся тренировать солдат брать их штурмом. 7 (28) декабря османам был послан ультиматум: «Сераскиру, старейшинам и всему обществу. Я с войском сюда прибыл. 24 часа на размышления для сдачи и - воля; первые мои выстрелы - уже не воля; штурм - смерть». В ответ турецкий паша заявил: «Прежде остановится течение Дуная и склонится небо к земле, нежели сдастся Измаил».

9 (20) декабря Суворов собрал военный совет для решения вопроса о штурме крепости. «Два раза русские подходили к Измаилу и - два раза отступали они; теперь, в третий раз, остаётся нам только взять город либо умереть» - такими словами Александр Васильевич начал совет. Из присутствовавших первым должен был высказаться самый младший по званию. Это был бригадир М. И. Платов, и он коротко заявил: «Штурмовать!». Остальные участники совета поддержали бригадира.

Суворов разделил свои войска на три части: правое крыло, левое крыло, центр. Каждая часть состояла из трёх штурмовых колонн. Кроме того, был выделен резерв. Правое крыло под командой генерал поручика П. С. Потёмкина должно было штурмовать Старую крепость. Левое крыло во главе с генерал поручиком А. Н. Самойловым направлялось к Новой крепости. Третья часть войск под предводительством генерал-майора И. М. Рибаса шла на приступ вражеских укреплений со стороны Дуная.

В 5 часов утра 11 декабря русские пошли на штурм. Укрепления штурмовали под непрерывным огнём противника. В некоторых местах стены были так высоки, что пришлось по ходу боя связывать лестницы, а последние метры преодолевать с помощью пик и ружей. К рассвету русские захватили вал и внешние укрепления. Османы укрылись в Старой крепости внутри города. Введя в бой подкрепления, Суворов перенёс бой внутрь крепости. Измаил был взят. В ожесточённом сражении погибло 26 тыс. турок. Русские захватили много пленных, 250 пушек и 347 знамён, не считая прочего имущества и продовольствия. Россия под Измаилом потеряла 10 тыс. воинов, в том числе 400 офицеров из 650, участвовавших в штурме. Позже, вспоминая страшный бой под Измаилом, Суворов признавался, что на подобный штурм можно решиться лишь раз в жизни.

В кампанию 1791 года сопротивление турок было окончательно сломлено. Дунайская армия под командованием генерала князя Н. В. Репнина при поддержке гребной флотилии И. М. Рибаса продолжила наступление вдоль Дуная. По приказу Репнина отряд генерала М. И. Кутузова (12 тыс. солдат), переправившись на правый берег Дуная, 4 (15) июня разбил 23-тысячный корпус противника у Баба-дага. Теперь оставалась 30-тысячная группировка османов у Мачина. Для её разгрома Репнин решил перебросить на правый берег основные силы Дунайской армии. В ночь на 23 июня (4 июля) 1791 г. у Галаца осуществил переправу 3-тысячный отряд Голицына. Голицын захватил участок берега и обеспечил наводку наплавного моста длиной более 800 м. По этому мосту 26 июня (7 июля) перешли Дунай 30 тыс. солдат и офицеров Дунайской армии. 28 июня (9 июля) после 6-ти часового боя крепость Мачин была взята.

В том же году Ушаков нанёс поражение турецкому флоту у мыса Калиакрия. Здесь на рейде напротив своих береговых батарей у османов находилось 18 линейных кораблей, 17 фрегатов и 43 вспомогательных судна (свыше 1800 орудий). Флотилия Ушакова насчитывала 16 линейных кораблей, 2 бомбардирских корабля, 2 фрегата и 19 вспомогательных судов (998 пушек). 31 июля (11 августа) русский флот неожиданно для турок появился у Калиакрии и, не перестраиваясь из походной колонны в боевую линию, атаковал турок там, где они этого не ожидали. Ушаков прошёл между турецкими береговыми батареями и кораблями. Русские канониры сосредоточили огонь на флагманских кораблях противника, и те, не выдержав натиска, пустились в бегство, увлекая за собой остальной флот.

Военные успехи России пугали западноевропейские страны. Особенно была насторожена Англия, опасавшаяся за свои торговые и военные интересы в южных морях. Английские дипломаты пытались поддержать слабеющую Порту, составив антирусскую коалицию стран, которые, как и Россия, претендовали на «турецкое наследство». Чтобы не попасть в международную изоляцию, Екатерина II решила начать переговоры о мире. В Яссы был послан специальный российский представитель А. А. Безбородко. Переговоры завершились подписанием 29 декабря 1791 г. (9 января 1792 г.) русско-турецкого договора, известного как Ясский мир. Турция подтвердила присоединение к России Крыма и побережья Чёрного моря от Днестра до Кубани, признала русский протекторат над Грузией, уступила небольшую территорию между Бугом и Днестром. Занятые русскими Дунайские княжества (на них претендовала Австрия) возвращались Турции.

Русско-турецкая война 1787- 1791 гг. вновь продемонстрировала огромную мощь России как великой военной державы. В ней ярко проявились блестящие таланты полководцев и флотоводцев: А. В. Суворова,

Екатерина II. 1763 г.

Ф. Ф. Ушакова, М. И. Кутузова, Н. В. Репнина и др. Важное значение имели и организация снабжения, создание в короткий срок военных и морских баз в Крыму и Южной России, что являлось заслугой светлейшего князя Г. А. Потёмкина-Таврического. Как и Первая Русско-турецкая война, эта кампания стала блестящей страницей царствования Екатерины II.

Русско-турецкая война 1768-1774 гг.

Русско-турецкая война 1787-1791 гг.

Великая Екатерина. Рожденная править Соротокина Нина Матвеевна

Вторая Турецкая война (1787–1791 гг.)

Еще 1780 году Елизавета изменила курс внешней политики. Ранее союзником России была Пруссия, теперь она стала ориентироваться на Австрию. Каждое из этих государств претендовало на новые земли и не желало усиления союзников, равно как и противников. Это законы дипломатии.

В 1779 году у Екатерины родился второй внук Константин. Повторюсь, у него была греческая кормилица, даже для детских игр ему подбирали мальчиков из греков – играй, а заодно учи язык. По замыслу Екатерины Константин должен был окончить дело Петра Великого – установить господство на Черном море, а также осуществить планы Великой бабушки – освободить страждущих от гнета турок христиан. Правда, освобождать будет тоже бабушка, она же создаст на освобожденных землях новое государство Дакию, в которую войдут Молдавия, Волахия и Бессарабия. А там, сморишь, и Константинополь будет взят, а на престол посажен новый государь – великий князь Константин Павлович. Турки владеют Константинополем без малого 350 лет, владеют незаконно, и пора прекратить это безобразие. Планы эти были вполне серьезны. Недаром во время путешествия с Екатериной в 1787 году австрийский император Иосиф II от изумления открыл рот, когда увидел надпись над аркой где-то в Крыму: «Вперед в Византию».

Интрига для осуществления этого плана начала завязываться еще в 1781 году, когда Екатерина заключила тайный договор с Иосифом II. Безбородко, именно в это время началась его блестящая карьера, строчил докладные записки, Потемкин подкидывал новые идеи. И вот уже два императора, Екатерина и Иосиф, делят шкуру неубитого медведя. Австрийский император затребовал много земель, он хотел «округлить свою империю», а для этого ему было мало Белграда, Хотина, твердых, принадлежащих Венеции земель и т. д., он еще хотел отщипнуть могучий кусок от существующей только на бумаге Дакии. Екатерина на этом фоне выглядела почти бессребреницей, она претендовала только на Очаков и один-два острова в греческом архипелаге для безопасности нашей торговли, но главной задачей считала целую и неделимую Дакию.

В общем, пока не договорились, обиженный Иосиф написал Екатерине, что, пожалуй, сейчас рано воевать с Турцией, пока надо все спорные вопросы снимать мирным путем. Союзника в этом огромном предприятии Екатерина пока не нашла и решила довести до конца уже начатое дело – решить вопрос с Крымом. Как уже говорилось, Крым стал провинцией России. Из-за этого и началась 2-я война с турками.

Османской империи не понравилась демонстрация России своей силы – речь идет о путешествии императрицы в Новороссийский край. Об этом говорила вся Европа. В Стамбуле все началось по заранее установленному трафарету. Русского посланника Булгакова пригласили в Диван на заседание. Первый раз просто поговорили, а во второй раз выставили требования: вернуть Крым Турции и отказаться от условий Кючук-Кайнарджийского мира.

Турки не стали ждать от России ответа на свой запрос, и 13 августа 1787 года Порта объявила России войну. Булгакова отправили в заключение в Семибашенный замок и сразу же турецкий флот, стоящий у Очакова, напал на нашу крепость Кинбург. В крепость прибыл А.В. Суворов. На следующий день турки возобновили артиллерийский обстрел, после которого высадили на берег 5 000 отборных янычар. Суворов повел свой отряд в бой. Ему удалось разбить янычар, мало кто из нападающих достиг кораблей. Суворов был ранен, но не покинул поля битвы.

Императрица сильно нервничала, Потемкин остался в Новороссии, она считала, что ей не с кем посоветоваться. 12 сентября 1787 года она подписала Манифест о войне. Храповицкий в дневнике обозначил настроение государыни в этот день коротким словом: «Плакали».

Иосиф II после некоторых колебаний примкнул в России. Греческий проект еще не выветрился из головы австрийского императора, и он надеялся вместе с Екатериной на раздел Турции. Ни Россия, ни Турция не были готовы к войне, поэтому первый год воевали мало, больше готовились к будущим сражениям. Главнокомандующим русской армии был назначен Потемкин, боевой генерал Румянцев уже выполнял на войне вспомогательную роль.

Д.Ф. Масловский, признанный авторитет в делах военной стратегии, писал о Потемкине: «Командуя войсками всего южного пограничного пространства, созданными им военными поселениями, начальствуя им же возрожденным краем, заведуя иррегулярными войсками и, наконец, управляя почти 14 лет делами Военной коллегии, Потемкин является главнокомандующим по праву, безусловно незаменимым при тогдашних обстоятельствах и вполне ответственным перед историей за последствия его специально-военной и административной деятельности в период от конца 1-й и до начала 2-й турецкой войны». Так-то оно так, но в начальный период военных действий дела наши шли из рук вон плохо. Н.И. Павловский не военный стратег, он блестящий историк, но в своей оценке очень точен: «Кажется, менее всего Потемкин Таврический прославился в качестве полководца… Если бы его не окружали блестящие полководцы, среди которых первенствовали А.С. Суворов и П.А. Румянцев, если бы князя Таврического не поддерживала и не воодушевляла императрица, когда тот пребывал в растерянности, то ход военных действий мог принять совсем другой оборот».

После победы Суворова у Кинбурна пошли неудачи. Потемкин большие надежды возлагал на русский флот. Он направил его на разведку и поиск турецких судов, но случился шторм, который очень потрепал наши корабли. Один фрегат пропал без вести, другой с сорванными мачтами был отнесен к турецким границам и захвачен неприятелем. Остальные корабли с порванными парусами с трудом вернулись в севастопольскую бухту.

Неудача ли первой экспедиции или застарелые болезни тому виной, но Потемкин впал в жуткую депрессию. В письмах он жаловался Екатерине, что «спазмы мучили», что он «в слабости большой», тут же сообщал, что флота практически нет, и добавлял философски: «Бог бьет, а не турки». Ответ императрицы: «Молю Бога, чтоб дал тебе силы и здоровья и унял ипохондрию. Проклятое оборонительное состояние. Я его не люблю. Старайся поскорее оборотить в наступательное: тогда тебе, да и всем нам легче будет». Потемкин не внял советам, он все видел в черном свете и даже предлагал оставить крымский полуостров, то есть увести оттуда наши войска «для сосредоточия сил».

Вот этого Екатерина уже никак не могла принять, в письмах она тверда, уверена в себе: «…ты нетерпелив, как пятилетний ребенок, между тем как дела, порученные тебе в сие время, требуют непоколебимого терпения». Да и куда девать флот севастопольский? – удивляется императрица. «Прошу ободриться и подумать, что бодрый дух и неудачу покрыть может». Но «бодрый дух» явно оставил Потемкина, от него иногда неделями не было никаких вестей. Потом он собирался с духом для очередного послания: «Хочу в уединении и неизвестности кончить жизнь, которая, я думаю, не продлится». Князь просил отставки и передачи полномочий Румянцеву. Но армия Румянцева в Бессарабии тоже находилась в плачевном состоянии. Что оставалось делать Екатерине? Отставки Потемкину она не дала и продолжала бодрые увещевания: «…Ничего хуже не можешь делать, как лишить меня и империю низложением твоих достоинств человека самонужного, способного, верного, да при том и лучшего друга».

Уговорила-таки Потемкина, а тут и болезнь несколько отступила. Князь решил овладеть Очаковым, и началась долгая длительная изнурительная осада. Потемкин осторожничал, тянул дело, все ждал особо благоприятных условий. Сам он лез в самое пекло и не раз подвергал свою жизнь опасности. Но для главнокомандующего личная храбрость совсем не главное. Потемкин появился под Очаковым в сентябре 1788 года, Екатерина рассчитывала, что к ноябрю крепость будет взята, но конца осады не было видно.

Отголоски греческого проекта мешали императрице спать. Как думалось-то? Сейчас самое время поднять православный мир средиземноморья против Турции, раньше не получилось, сейчас получится. Только надо в помощь им повторить победу русского флота в Чесменской битве. Для этого нужна была самая малость – отправить балтийский флот в Средиземное море, но этой фантастической идее не дано было сбыться. Балтийский флот понадобился непосредственно на месте, Швеция объявила войну России.

Теперь Россия вела войну на два фронта. В декабре 1788 года Очаков с очень большими потерями был взят. Победу, по общему мнению, обеспечил Суворов, но он был ранен в бою и в последнем штурме не участвовал. Вся слава досталась Потемкину. Екатерина была в восторге. В честь победы при Очакове была выбита медаль, Потемкину она пожаловала осыпанный алмазами фельдмаршальский жезл, наградила его орденом св. Георгия 1-й степени, еще были подарки денежные – всего не перечесть. Екатерина ждала, что «друг сердечный» тут же примчится в Петербург, но Потемкин в столицу не поехал, а направился в Яссы, потом в Бендеры. Там князь устроил себе роскошную жизнь. «Зимние квартиры» были уготовлены и армии.

К удивлению императрицы Потемкин опять попросил отставки, ссылаясь на то, что «успокоить дух пора». Он не боялся работы – «бдения на нескольких тысячах верстах границ», не боялся неприятеля, но остерегался своих внутренних врагов. «Злодеи, коих я презираю, но боюсь их умыслов; сия шайка людей неблагодарных, не мыслящая, кроме своих выгод и покою, ни о чем, вооруженные коварством, делают мне пакости образами. Нет клеветы, чтобы они на меня не возводили». Потемкин явно несамокритичен. Опиши «злодей» один день князя Таврического в Яссах или Бендерах, вот тебе и клевета. Императрица и на этот раз не дала Потемкину отставку.

Война со Швецией окончилась победой русских. На южном фронте воевали своим чередом. Вторая турецкая война прочно связана с именем великого полководца А. В. Суворова (1729–1800 гг.). Он начал службу капралом в Семилетней войне, а дослужился до генералиссимуса. Суворов гениальный стратег и автор работ по военной теории: «Полковые учреждения» и «Наука побеждать». У Суворова была собственная тактика ведения боя – наступательная, свой взгляд на воспитание солдат. Суворов не только опередил свое время, многие его военные заповеди дожили до наших дней. За всю свою жизнь Суворов не проиграл ни одного сражения. При дворе он был человеком вредным, едким, но Екатерина II прощала ему любые чудачества.

Еще до заключения мира со шведами в сентябре 1789 года Суворов одержал победу при Рымнике. В битве участвовали и австрийские войска, но весь план битвы был разработан Суворовым. Отношения Потемкина и Суворова в общем можно назвать хорошими. На фронте все бывает, особенно при эксцентричности характеров этих двух героев, но Потемкин очень ценил военные и человеческие качества нашего великого полководца. Именно он добился, чтобы императрица добавила к фамилии Суворов – Рымнинский и пожаловала ему титул графа. Екатерина писала Потемкину: «Графу Суворову хотя целая телега с бриллиантами уже накладена, однако кавалерия Егория Большого креста по твоей просьбе посылаю: он того достоин».

В том же 1789 году Потемкин без боя взял Анкерман и Бендеры. «Нет ласки, мой друг, которой бы я не хотела сказать вам, – пишет Екатерина. – Вы очаровательны за то, что взяли Бендеры без потери одного человека». Во время войны тон писем императрицы к Потемкину очень теплый, в них слышится отзвук прежних любовных отношений. Во всех вопросах, касающихся военных действий, Екатерина всегда принимала сторону Потемкина. Она верила ему безгранично, исполняя не только его желания, но и капризы. Она не дала ему отставку, потому что князь действительно был болен, кроме того, императрица лучше самого Потемкина знала, что ему нужно. Подчиняясь его требованию, она таки дала согласие на объединение Украинской армии, которой командовал Румянцев, с Екатеринославской армией Потемкина, поставив последнего во главе объединенных сил. Румянцев очутился не у дел. Можно представить обиду и негодование заслуженного полководца, который мог дать грамотную оценку нашим неудачам в турецкой войне. Конечно, он во всем винил Потемкина, часто и несправедливо, но князь не желал слышать никакой критики. Он откровенно называл ее клеветой и искренне сам в это верил. Как часто люди не видят себя со стороны и не могут оценить себя справедливо и беспристрастно. Что оставалось делать Румянцеву-Задунайскогму? Он писал императрице жалобные письма, просил отставки, а Екатерина отмахивалась от него, как от докучливой мухи.

А Потемкин вел беспечную и веселую жизнь в Бендерах. Кто прилепил к нему это понятие – гарем? Видно, сама жизнь. Вот рассказ молодого Ришелье, названного впоследствии Эммануилом Осиповичем. Речь идет о дюке Ришелье – основателе Одессы, который оставил Францию еще до Великой революции, желая послужить в русских войсках. Чтобы принять участие в штурме Измаила в 1790 году, Ришелье должен был получить разрешение Потемкина. Штаб стоял тогда в Бендерах. Потемкин принял Ришелье в огромной, залитом светом свечей, комнате. В ней было полно офицеров, а на диване под огромным балдахином сидело шесть дам-красавиц. Рядом, естественно, Потемкин в халате.

А вот описание этой же залы в Бендерах князя Ланжерона: «Князь во время моего отсутствия велел уничтожить одну из зал дома, где жил, и построил на том месте киоск, где были расточены богатства двух частей света, чтобы прельстить красавицу, которую он желал покорить. Золото и серебро сверкали, куда ни посмотришь. На диване, обитом розовой материей с серебром, обрамленном серебряной бахромой и убранном лентами и цветами, сидел князь в изысканном домашнем туалете рядом с предметом своего поклонения, среди нескольких женщин, казавшихся еще красивее от своих уборов. А перед ним курились духи в золотых курильницах. Середину комнаты занимал ужин, поданный на золотой посуде». Но оставим эту тему, о безумной роскоши Потемкина и его неуемной любви к слабому полу можно рассказывать бесконечно.

После взятия Бендер путь на Константинополь был открыт, но Екатерина решила – пора заключать мир. Пруссия грозила России войной, верный союзник Иосиф II был болен (он умер 9 февраля 1790 года). «Постарайся, друг мой, сделать полезный мир с турками, – пишет императрица Потемкину, – тогда хлопоты многие исчезнут, и будем почтительны: после нынешней твоей компании ожидать можем».

В феврале 1791 года Потемкин поехал в Петербург. Это был его последний приезд в столицу. У него уже не было сил сражаться, доказывать, интриговать. Он был болен и всерьез говорил о монастыре. Последним широким жестом, щедрым подарком Екатерине был устроенный им апрельский бал в только что отстроенном Таврическом дворце. Все, что могла внушить князю его экзотическая фантазия, любовь к роскоши и показухе, было пущено в ход для устройства этого праздника. Петербуржцы не могли забыть о нем многие годы и пересказывали друг другу подробности этого бала. Во время пиршества Потемкин сам стоял за креслом государыни и прислуживал ей, подчеркивая – он слуга императрицы на веки вечные, но это более походило на поминки по прошлому.

24 июля 1791 года Потемкин направился в действующую армию. В дороге он почувствовал себя очень плохо, с трудом добрался до Ясс. Врачи назвали его болезнь перемежающейся лихорадкой. Была высокая температура, полный упадок сил, иногда больной терял сознание и бредил. Он велел вести себя в город Николаев, он считал его «здоровым местом». Потемкина перенесли в «постельную» коляску. Ехали медленно, но уже на следующий день князь вдруг приказал вынести его на воздух, «чтоб не дали ему в коляске жизнь кончить». Его вынесли, положили на землю. Здесь в степи Потемкин и умер. Это случилось 5 октября 1791 года. Курьер донес до дворца скорбную весть только 12 октября. Императрице стало так плохо, что врачи были вынуждены сделать кровопускание.

1790 год ознаменовался победой адмирала Ушакова на море и взятием крепости Измаил. Осада Измаила началась в сентябре. Крепость была великолепно защищена артиллерией, да и гарнизон был огромный – около 35 тысяч человек. 10 декабря крепость Измаил была взята русскими войсками.

29 декабря 1791 года в Яссах (через два с половиной месяца после кончины Потемкина) был заключен мир с турками. Русскую сторону представлял Безбородько. Был подтвержден Кючук-Кайнарджийский мир, признано присоединение Крыма, Россия приобрела территорию между Бугом и Днепром, где со временем был построен замечательный город Одесса.