4. Семейная и сексуальная жизнь

Для понимания сексуальной жизни шизоидов полезно вспомнить, что П. Б. Ганнушкин отмечал, что в психике некоторых шизоидов «словно две плоскости: одна — низшая, примитивная (наружная), в полной гармонии с реальными соотношениями, другая — высшая (внутренняя), с окружающей действительностью дисгармонирующая и ею не интересующаяся» (Ганнушкин, 1998: 30). В соответствии с потребностями «наружной плоскости» часть шизоидов-мужчин ради физического удовлетворения бывают крайне неразборчивы в женщинах. В то же время «высшая внутренняя плоскость» ищет идеального отношения к женщине, и сексуальное возбуждение может гаситься благородной чистотой идеала. Этот феномен отмечал З. Фрейд, толкуя его иначе и указывая, что некоторые интеллигентные мужчины могут сексуально, с животной страстью раскрепоститься не с любимой и уважаемой женой, а с женщинами, с их точки зрения, духовно примитивными.

Для других шизоидов верна иная закономерность. У них (как мужчин, так и женщин) влюбленность, включая сексуальное чувство, возникает к тому человеку, который как-то соприкасается с уже давно живущим в их душе бессознательным идеальным образом, который не противостоит сексуальному чувству, а, наоборот, делает его возможным. В таких случаях весьма типична любовь с первого взгляда. Лица противоположного пола, не соответствующие этому образу, совершенно не вызывают влюбленно-эротических чувств, и попытка сексуальной близости с ними наталкивается на тягостно отталкивающее внутреннее ощущение. Возбуждает здесь не столько телесность противоположного пола, сколько ее гармоничность. Иногда маленькая деталь может полностью охладить казавшееся сильным чувство, а иногда, вопреки всем негативным переменам, шизоид сохраняет свою привязанность. В обоих случаях шизоид удивляет реалистов.

Математическая аналогия может прояснить сказанное. Когда шизоид влюбляется, то в его душе (порой почти мгновенно) происходит сложное вычисление-доказательство, заканчивающееся выводом: этот человек мне нравится. Иногда малейшие изменения данных в существенной части доказательства (уравнения или теоремы) кардинально меняют результат, а если изменения, какими бы значительными они ни казались, происходят вне значимой части доказательства, то результат остается прежним (Волков, 1994: 34).

Особенно пронзительной, с оттенком долгожданного чуда, может переживаться взаимная любовь шизоидных мужчины и женщины, когда оба совпадают с идеалом, живущим в сердце другого, и возникает ощущение высшей соединенности. Вспоминается известная строка Арсения Тарковского: «Свиданий наших каждое мгновенье мы праздновали, как Богоявленье...».

Помешать такой любви не могут никакие обстоятельства: ни то, что один из них состоит в браке, ни то, что между ними имеется большая разница в возрасте. Такая встреча остается особым воспоминанием на всю жизнь. Некоторые шизоиды готовы рисковать жизнью, если что-то этой встрече препятствует. Такое необыкновенное созвучие душ ценно своей редкостностью. Некоторые шизоиды в глубине души ждут ее всю жизнь. Когда женщина данного характера говорит, что самое главное для нее Любовь, то имеется в виду именно такая встреча. Только нужно помнить, что вероятность ее мала, тем не менее она возможна. Как, например, Ф. Тютчев уже к концу своей жизни нашел Е. Денисьеву.

Шизоиды порой отличаются острочувственной сексуальностью. Главным в сексуальной жизни может являться не столько физиологическая разрядка, сколько экстатическое, волшебно-страстное соединение сексуальных энергий. Данная особенность шизоидов вызывает у них интерес к тантра-йоге.

Некоторые шизоиды неимоверно ревнивы: одно представление, что их любимая (любимый) страстно-самозабвенно предаются сексуальному контакту с кем-то другим, вызывает у них конвульсию боли, ощущение, будто их собственное «я» аннигилируется, исчезает. Как правило, это происходит в тех случаях, когда шизоидный человек вовлекается в сексуальный контакт всем самим собой, ощущая Гармонию контакта сверхзначимой. Такому человеку может стать значительно легче, если ее (его) возлюбленный искренне расскажет, что с другим человеком ему было гораздо хуже, чем с ним. Если шизоид в это поверит, то его гармония остается неразбитой, и ему может быть даже по-своему приятно, что нерушимость ее доказана на опыте. Для других шизоидов в сексуальной жизни главное — свобода. Они абсолютно не ревнивы, изменяют сами, предлагают делать то же своему партнеру.

Многие шизоиды, особенно молодые мужчины, панически боятся брака, боятся задохнуться в рутине повседневности. Нередко женой отрешенного шизоида становится внешне яркая истерическая или ювенильная женщина, в которой он видит, прежде всего, милую непосредственность, живую обворожительность, яркую свежесть чувств, а все остальное выносит за скобки. Подобные женщины берут на себя в браке проблему коммуникации с внешним миром. Порой в шизоидов глубоко влюбляются циклоидные женщины, которые дают шизоидам уют и защиту от внешнего мира, но для них, как правило, неприемлемо, если шизоид их романтически обожествляет, возносит на ненужный им пьедестал. В том, насколько шизоиды к этому способны, можно убедиться, прочитав письма А. Блока к своей жене. Шизоидной женщине порой в муже важна надежность, опора, трезвомыслие в силу того, что она нуждается в них.

Очень часто, в силу духовной созвучности, шизоиды вступают в брак друг с другом. Здесь может отмечаться болезненный момент, когда что-то родственное накрепко спаивает их, а иголки несовпадений безжалостно, непрестанно ранят. В такой ситуации и расстаться невозможно, и оставаться вместе нестерпимо. Тогда эти люди пытаются пробиться друг к другу, к пониманию. Но каждому из них трудно изменить собственному «я», подстроить его под другого человека. Объяснения, разговоры могут идти годами, но что-то колдовски разъединяющее продолжает оставаться. Нередко аутистичность одного шизоида мешает аутистичности другого сделать «полный взмах крыльями». Трудности шизоидов пробиться друг к другу и то, какими терзаниями это может сопровождаться, показывает фильм аутистического режиссера И. Бергмана «Осенняя соната».

Многие шизоиды и в семейной, бытовой жизни остаются «теоретиками»: не будучи специалистами в какой-то области, отталкиваясь от разрозненных знаний, строят концепции, которым верят и хотят, чтобы верили их близкие. Тут и разнообразные диеты, способы лечения, воспитания, закаливания. Есть шизоиды, у которых на каждый случай жизни существует своя теория. Одним из способов ладить с таким человеком является умение говорить на языке его теорий, добиваясь изменений сначала там, а потом уже и в жизни.

Шизоиды могут быть прекрасными, благородными родителями, лелеющими индивидуальность своих детей, как священную искорку жизни. А могут загонять их в рамки своих теорий, вопреки их желаниям и природным данным.

5. Духовная жизнь

Для многих шизоидов духовная жизнь занимает приоритетное место. Их духовные размышления, в отличие от психастенических, многоярусны, символичны, эстетизированы, устремлены к Высшему. Шизоиды предрасположены к вере в Бога, основанной не на мотивах человеческой слабости и желании иметь Заступника, а на непосредственном ощущении Бога в душе и в окружающем мире. Уже в детстве, не зная религиозных понятий, такой человек внутри и вовне себя ощущает бесконечность неземной Гармонии, или это ощущение крепнет с годами. У многих шизоидов есть чувство, что все: радости, горести, события, Красота, да и весь материальный мир — ниспосылается свыше. Некоторые из них ощущают свою совесть, как голос Бога в душе, и потому бывают удивительно бесстрашны и бескомпромиссны в жизненных ситуациях, так как им нечего на земле бояться, и мнения людей им не указ. Единственное, что страшно, — это поступить против Совести — Бога в душе. Такие люди и смерти не боятся, но трепещут от мысли, готовы ли предстать пред лицом Бога. Главное — за краткую человеческую жизнь стать прозрачным для Господа, уповая на его Благодать, духовно соединиться с Ним.

Нравственность подобных шизоидов последовательна, практически не дает «слабинок», приподнята над снисхождением к человеческим слабостям и недостаткам. Тонкие человеческие формы христианства могут смягчать их в этом отношении, раскрывать источники любви к конкретным людям. Тогда шизоиды ощущают, что христианство есть одновременно нерасторжимое служение Богу и близким: невозможно служить ближнему, не служа Богу, невозможно служить Богу, не служа ближнему.

Духовная любовь шизоидов зачастую преломлена призмой идеи. Многие шизоиды не обладают исходной, природной симпатией к людям и не могут легко устанавливать душевные, эмоциональные контакты. Однако проникнувшись какой-то духовной ориентацией, они с ее помощью выходят во внешний мир и находят дорогу к людям. Когда шизоид испытывает любовь «по предписанию» своей системы, а не природно-естественно, то разница ощущается тонко чувствующими натурами. Люди ощущают, что шизоид любит не их лично за то, что они такие, какие есть, а свою Идею Любви, воплощением которой они для него становятся. Однако не все шизоиды таковы. Многие из них служат Любви, а не ее идее.

Одухотворенным, ищущим свою тропинку к Духу шизоидам полезно с карандашом в руках чтение «Самопознания» Н. Бердяева (Бердяев, 1990), «О встрече» митрополита Сурожского (Сурожский, 1994), «Иметь или быть» Э. Фромма (Фромм, 1990), «Человек в поисках смысла» В. Франкла (Франкл, 1990), «Путь Дзен» А. Уотса (Уотс, 1993), «Уроки мудрости» Ф. Капра (Капра, 1996), в которых изображен сложный духовный путь человека. Из художественной литературы рекомендуется чтение романа С. Моэма «Острие бритвы». При этом можно подчеркивать особенно созвучные места, выписывать ответы авторов на собственные вопросы. Порой шизоиду важно найти собеседника, духовного старшего брата, учителя для того, чтобы с их помощью отыскать свой, быть может, ни на кого не похожий духовный путь.

6. Особенности коммуникации (с элементами психотерапии)

1. Некоторые шизоиды не умеют проявить инициативу в разговоре, быстро истощаются в контакте. Возникающее молчание действует на них парализующе. В компаниях ощущают себя молчаливыми «телеграфными столбами», понимают, что это неадекватно, и от этого понимания еще больше застывают. После долгой паузы молчания им особенно страшно что-то сказать, так как сказанная фраза звучит особенно громко и заметно (эффект тишины). Возникает опасение, что фраза кажется неуместной. Поэтому они ее тщательно готовят, и когда, наконец, решаются произнести, то она действительно оказывается не к месту. Подобные неудачи в общении переживаются шизоидами крайне остро.

2. По причине душевной ранимости шизоид «не впускает» в себя, чтобы не получить психологических «уколов». Некоторые из них, прежде чем познакомиться с человеком, долго к нему приглядываются. Другие напускают на себя строгий вид, чтобы к ним не приставали с разговорами. Третьи, когда им «лезут в душу», умеют мастерски смутить любопытствующего.

Когда шизоиду задают неудобный для него вопрос, он так напрягается телесно ощутимым напряжением, что у спрашивающего отпадает охота настаивать на ответе. Многим шизоидам удается «отделываться» дежурными ответами, полушутками, контрвопросами, ответами типа: «Не знаю, подумаю». Многие из них готовы ответить первое, что придет в голову, иногда — грубостью: им важно только, чтобы их не трогали. Есть и более умелые способы оградить себя. Например, вместо ответа давать общие рассуждения, «загрузить» спрашивающего различными уточнениями, выяснениями, формулировками. Эффективно срабатывает прием «Слушай». Можно сделать удивленное лицо, и эмоционально захватывающе воскликнув: «Слушай...», перевести разговор на другую тему, желательно — горячую и интересную для собеседника.

3. Шизоиду, как и психастенику, трудно расслабиться в непосредственном общении из-за того, что его разглядывают, «читают» язык тела, проникая в его переживания. Сам же он в этом неумел. Непосредственность общения ему нередко тяжела. Поэтому он может предпочитать телефонные разговоры, общение письмами. Свою неуверенность шизоид пытается скрыть за ширмой сдержанности, невозмутимости. Порой шизоид отгораживается от собеседника «тонким стеклышком» веселья, игры. В беседе он предпочитает не говорить о своих глубоких переживаниях и не посягает на территорию другого человека. Для разговоров он выбирает что-либо интересное, отвлеченное, избегая личных тем. Благодаря всему этому, собеседник чувствует, что хотя шизоид и радом с ним, но плотного, открытого соприкосновения душ не происходит.

4. Шизоид тяготится своей коммуникативной неумелостью и изо всех сил старается казаться естественным, что является верным рецептом неудачи. Ведь чем больше стараний, натужности, тем больше неестественности. Шизоиду можно подсказать, если у него есть к тому природные данные, держаться аристократически, что предполагает стильность поведения, сдержанность, тонкочувствие, корректность и даже некоторую молчаливость, которую окружающие истолкуют, скорее всего, как глубокомыслие.

Шизоид болезненно ранится грубостью окружающего мира. Ему следует посоветовать при «вылазках» в реальность прятать свое чувствительное «я» глубоко внутрь и строить функциональное общение, отталкиваясь не от своей внутренней сущности, а от того типа отношений, в которые он попадает. У некоторых шизоидов есть внутренний запрет на то, чтобы не быть собой. Им нужно помочь понять, что при такой установке они и шага не смогут сделать во внешнем мире. Иногда необходимо надевать разные маски и общаться формально, что является не предательством себя, а способом выживания. Так как самолюбивым шизоидам очень хочется быть адекватными в глазах окружающих, они постепенно принимают эти советы и прекрасно обучаются формальному общению.

Шизоидам свойственна гиперкомпенсация: чтобы доказать, что они такие же, как все (практичные, успешные в делах); они стремятся сделать карьеру, зарабатывать большие деньги, завести семью. Если им это удается, то они чувствуют себя увереннее, но при этом в сердце живет печаль, что чего-то необходимого, как воздух, им все-таки не хватает.

5. Часто шизоиду недостает находчивости, интуиции. Он чувствует, что засиделся в гостях, но не знает, какой придумать предлог, чтобы уйти. Он ждет, что хозяева сами скажут, что «прием» окончен, не ощущая, что они этого сделать не могут. Для ориентации в реальности шизоид выстраивает логические схемы и, следуя им, с трудом переключается на ходу. Когда его схемы (модели) не срабатывают, он теряется и строит новые, еще более тонко и тщательно продуманные. Однако они бессильны заменить интуицию. Когда мир травмирует шизоида, он, как моллюск в раковину, прячется в свою квартиру, и там его раны врачуются одиночеством и творчеством.

6. Неумение тепло выказать сопереживание производит впечатление душевной черствости, что может совсем не соответствовать действительности. Ряду шизоидов присуща жестокость, но большинство из них совершает жестокости не по причине садизма, а исходя из своих теоретизаций, за частоколом которых они могут не чувствовать боли других людей. Человека трудно сделать добрее, сердечнее, но натренировать в эмпатии, умении понимать другого, как если бы ты был на его месте, вполне возможно. Шизоидам рекомендован такой тренинг.

Следует добавить, что некоторые из шизоидов (особенно гуманистически ориентированные) бывают удивительно эмпатичны. Циклоиды и истерики могут эмоционально «соскальзывать» из эмпатии в идентификацию, терять свою точку зрения на проблему, шизоид же четко держит дистанцию, оставаясь самим собой. Ему нужно, чтобы в диалоге оставалось то «между», в котором происходит общение, и при этом не нарушались личностные границы собеседников. Для некоторых шизоидов существенно, чтобы в диалоге присутствовало некое третье духовное измерение, в поле которого происходят самые подлинные изменения. Хочется сказать об этом словами М. Дубровской, глубоко изучавшей проблемы общения: «В диалог проникает новое, то, что не — я и не — собеседник, что может изменить и меня и собеседника» (Дубровская, 1994).

7. Шизоиды могут вести себя эксцентрично, но это не демонстративность, а проявление причудливой самобытности. Легко спутать шизоидную манерность с театральным кокетством, которое рассчитано на зрителя. Манерность является проявлением шизоидной неестественности в моторике, мимике, поведении и не рассчитана на зрителя. Она может усиливаться на людях, когда шизоиду неловко. Он сознает свою манерность и страдает от нее, так как она еще больше отделяет его от людей и естественной простоты. В манерном жесте, в отличие от демонстративного, спрятан символ, и потому манерность некоторых шизоидов удивительно витиевато красива.

8. Ряду сенситивных шизоидов свойственна болезненная реакция на осознание своей инопородности. Им кажется, что люди «чуют» в них «чужаков» и потому негативно к ним относятся. Если шизоид сам внутренне враждебен к окружающим, то ему проективно представляется, что они к нему враждебны вдвойне. Шизоид полагает, что с точки зрения окружающих он является ненужным, холодным, самовлюбленным эгоистом. Отчасти он и сам может оценивать себя в таких категориях. Шизоид боится, что его аутистическая отрешенность от повседневности (если она не принесла еще ощутимых даров обществу) воспринимается как асоциальность, а то и антисоциальность. Он может думать: «Люди выращивают хлеб, строят дома, а я живу ради своих переживаний, да еще не без презрения отношусь к простым трудягам». Ему кажется, что за все это он достоин осуждения.

Если подобный шизоид является душевно тонким и человечным, то его возможно поддержать следующим рассуждением. Сосредоточенность на себе не есть разрушительность (антисоциальность) или эгоизм, а склонность творческого человека использовать свою личность как главный инструмент познания. Можно сказать, что те переживания, которым он отдается, и составляют его человеческую ценность, только надо работать над этими переживаниями, чтобы они в конце концов, временно уводя его от людей и поднимая на вершину Духа, наполнились там содержательностью, с которой он может вернуться к людям. Следует добавить, говоря с «хрупким» шизоидом, что он является представителем особой породы людей в том смысле, что не создан для практики жизни, а для узкой, высокодифференцированной деятельности. Важно сообщить ему, что его ощущение, будто он — один, а все люди — вместе, является иллюзорным. Это лишь только кажется, что они вместе; среди них немало таких же, как он, одиноких и замкнутых. С опытом жизни шизоид в этом убеждается и растерянности становится меньше. Ему нужно помогать понимать людей. Чем теплее он относится к ним сам, тем больше он способен поверить, что и они смогут отнестись к нему с пониманием и терпением.

9. Шизоиды, аутистичность которых позволяет достаточно подробно вникать в жизнь, бывают великолепными адвокатами, психологами, бизнесменами, но также и преступниками. Шизоидный преступник отличается, прежде всего, математически точным расчетом, непредсказуемым своей неожиданностью, филигранностью, парадоксальностью.

Все в шизоиде: холод и жар души, упрямство и податливость, безразличие и пристрастность, гениальность и чудачество — определяется теми невидимыми линиями Гармонии, которые царствуют в его душе.

7. Дифференциальный диагноз

Шизоиды бывают очень разные: авторитарные, истероподобные, инфантильные, психастеноподобные, циклоидоподобные, садистично-деловые, добрейше-беспомощные и т. д. Главное то, что за всеми этими качествами проглядывает аутистичность, которая и управляет глубинными основами их поведения. Дифференцировать шизоидную психопатию приходится, прежде всего, от шизофрении. Шизоид и шизофреник похожи нестандартностью, причудливостью, непредсказуемостью с точки зрения здравого смысла. Однако шизоидная оригинальность психологически цельно вытекает из особенностей его характера. При шизофрении мы обнаруживаем расщепленность (схизис), чего нет у шизоидов. Аутистичность, присущая любому шизоиду, свойственна многим, но далеко не всем шизофреническим людям.

8. Особенности контакта и психотерапевтической помощи

Толково об особенностях контакта с шизоидными подростками написал А. Е. Личко. Многое из этого применимо и к взрослым. Так, он пишет: «Вначале обычно приходится больше говорить самому психотерапевту, и лучшая тема для этого — трудность контактов вообще и судьба людей, которым они нелегко даются. Признаком преодоления психологического барьера, перехода от контакта формального к неформальному служит момент, когда шизоидный подросток начинает говорить сам, иногда на тему далекую и неожиданную. Останавливать его не следует: чем дальше, тем раскрытие может быть все более полным. Нужно лишь учитывать еще одно свойство шизоидов — истощаемость в контакте. Тогда бывает полезно неожиданно направить беседу на новую тему» (Личко, 1985: 15).

Психотерапевтическая помощь шизоиду зависит от типа его аутистичности. Здесь помогает психоанализ в его различных ориентациях, психосинтез (Ассаджоли), логотерапия (Франкл), НЛП (Бэндлер и Гриндер), холодинамика (Вольф), разнообразные варианты гуманистически-экзистенциальной психотерапии, транзактный анализ (Берн), гештальт-терапия (Перлз), религиозная психотерапия и др.

Дефензивным шизоидам показана ТТС. Отмечу, что некоторые шизоиды крайне негативно относятся к характерологии (что понятно следует из их характерологического склада). Многим из них важна вера в возможность бескрайне свободной трансформации человека уже здесь на земле. Им хочется верить в неограниченную автономию человеческой личности, которая имеет связь не с психофизиологическими особенностями организма, а связана лишь с Духом. Характерологические определения и понятия для некоторых из них только «загрязняют» индивидуальный подход к человеку. Однако многие шизоиды относятся к характерологии хорошо, как к полезному знанию о человеке и отношениях, но в отличие от реалистов редко кладут его в основу своего мировоззрения.

В психологической помощи шизоиду важно считаться с автономностью его личности, опираться на нее. Зрелый шизоид не примет, если ему авторитарно заявят, что у него такая-то проблема и ему необходимо делать то-то. Правильнее помочь ему самому решить, какая у него проблема и что он на самом деле хочет. Принципы недирективности и клиент-центрированности здесь особенно важны. Прочувствовать дух психотерапевтической работы с шизоидным человеком можно, прочитав статью «Навязчивости и падшая вера» (Волков, 1992: 49-70). О психологической поддержке шизоида было сказано в главе «Особенности коммуникации». Отметим еще ряд моментов.

Многим шизоидам созвучен «бархатный подход», мастерски применяемый и разработанный В. П. Криндачем (Криндач, 1996) на основе гештальт-терапевтических принципов Д. Энрайта (Энрайт, 1994). «Бархатный подход» помогает освободиться от «ярлыков» критического отношения к себе, понять себя через позитивное самовосприятие и, таким образом, приблизиться к самоподдержке и самопринятию.

Суть приема состоит в искренней апологии недостатка. Выбирается какое-то личное качество, паттерн поведения, вызывающие негативную оценку, — свою или со стороны окружающих. Затем делаются следующие шаги.

1. Человеку предлагается серьезно подумать над вопросом: «Что было бы, если бы это качество у него полностью отсутствовало?» Как правило, выясняется, что человек «обеднел бы», утеряв нечто из своего арсенала способов взаимодействия с миром. Оказывается, что полностью избавляться от данного качества нецелесообразно.

2. Теперь решается вопрос, в каких контекстах, жизненных ситуациях это качество оказывалось бы полезным, незаменимым, жизненно важным.

3. Тщательно собирается и отмечается все то полезное, что приносит человеку рассматриваемое качество (позитивное досье).

4. Предлагается понять, какая подлинная духовно-психологическая ценность выявляется в этом качестве и лежит в его основе. Как правило, глубинное намерение бывает верным, благородным, а формы и средства его осуществления неприемлемыми, что и вызывает негативную оценку данного качества.

5. «Переназывания» обсуждаемого качества в зависимости от конкретной ситуации, в которой оно проявляется. Этих переназываний может быть несколько, но все они должны быть в рамках функционального (конструктивного и целесообразного) позитивного описания. Никакие ругательные и унижающие слова при переназывании недопустимы.

6. Принцип тонкой дифференцировки. Предлагается выбрать, насколько сильно выраженным хотелось бы иметь это качество. Выбор происходит в континууме от полного отсутствия до максимально возможной выраженности — в зависимости от того, где, когда, при каких обстоятельствах человек намеревается данное качество проявлять.

7. Переосмысленное и переназванное качество с пониманием подлинной ценности, которая лежит в его основе, оставляется в том количестве, которое является оптимальным для той или иной ситуации. На этом этапе начинается собственно терапия, то есть работа с тем, что осталось вне позитивного ядра данного качества. Обычно этим остатком является неадекватная форма выражения (деструктивный паттерн), которую можно облагородить и изменить. Для реализации этого этапа могут потребоваться техники прерывания деструктивных паттернов.

Таким образом, «бархатный подход» не нацелен на «хирургическое ампутирование» душевных особенностей человека. Он позволяет бережно развивать и совершенствовать то, что человеку дано. Данный подход помогает не только шизоидам. Но сама интенция подхода с установкой на то, что человек по своей сути глубинно позитивен, особенно созвучна многим шизоидным людям.

Приведем краткий конкретный пример «бархатного подхода». Отец предъявляет жалобы на свою раздражительную несдержанность и моменты деспотизма в отношении сына. Он страдает оттого, что иногда строго наказывает его. Благодаря «бархатной терапии» проясняются положительные намерения отца: приучить мальчика к внутренней дисциплине, обучить новым формам поведения — что действительно необходимо его сыну. Из-за неумения добиться этого спокойным образом отец прибегает к слишком прямым способам ,которые он хотел бы изменить на более разумные и мягкие. Если бы он совсем не раздражался, то при данных обстоятельствах это означало бы либо безразличие, либо полное отсутствие стеничности и решительности, без которых отец вообще оказался бы неспособным к воспитанию мальчика.

Шизоидам полезны тренинги общения. Техники гуманистического слушания предполагают присоединение к собеседнику, контакт с его чувствами, эмпатию, маркировку его эмоционально-выразительных проявлений, двустороннюю обратную связь. Дефензивный шизоид, как и психастеник, часто подстраивается под собеседника, мучается производимым впечатлением, теряя при этом собственное достоинство, внутреннюю концентрацию и покой. Техники активного слушания эффективно «не работают», если слушающий находится в состоянии тревожной суеты. Вот почему, обучая дефензивных шизоидов навыкам коммуникации, прежде всего необходимо помочь им раскрыть в себе мета-навык общения — глубокое внутреннее молчание особого рода. О таком молчании говорится в духовных традициях. Мною разработано упражнение, которое я назвал «антигуманистическим» слушанием.

Суть упражнения в следующем. На фоне релаксации человеку предлагается сконцентрироваться на процессе дыхания и найти место в теле, где, как ему кажется, живет его душа, то есть доброта, любовь, тихое радостное спокойствие. Это место условно называется «сердцем души». Как правило, люди указывают на загрудинную область. Теперь уместно легкое трансовое наведение: человека просят представить место, где ему было очень хорошо (это может быть реальное место, сон, фантазия) и еще раз пережить приятное чувство. Также прошу живо воскресить в памяти любовь к себе со стороны кого-то. Благодаря этому трансовому наведению человек сосредоточивается на ощущении теплой любви, протекающей сквозь «сердце его души».

Дается ключевая инструкция, слушать другого человека, сохраняя контакт с дыханием и потоком любви внутри себя. Сообщается, что понимание слов собеседника не является целью упражнения. Главное, в присутствии другого человека сохранить внутреннее достоинство, спокойствие и контакт с собой .Возникает ощущение внутренней тишины, мелкое «я» куда-то уходит, и о него не спотыкаешься. Для многих тревожно-застенчивых людей явилось откровением, что можно находиться в контакте с другим человеком, не теряя полноты себя. Собеседники отмечали, что их слушали как-то по-особому и что в них самих стихала тревожная суета. Когда этот мета-навык становится устойчивым, наступает время для обучения навыкам общения.

Прекрасным комментарием этого упражнения является мысль владыки Антония Сурожского: «Надо стать, как музыкальная струна, которая сама не издаст звука, но как только к ней прикоснется палец человека, она начинает звучать — петь или плакать» (Сурожский, 1994: 18).

9. Учебный материал

1. Чтобы лучше вчувствоваться в мироощущение возвышенно-одухотворенных шизоидов, рекомендую следующее, несколько экстравагантное упражнение, которое специально для этой цели использую на своих семинарах. Обычно участники семинаров выполняют его с энтузиазмом. Предлагается встать на самый высокий стол в комнате и посмотреть, как с него видится комната, люди в ней, вещи и т. д. Когда этот взгляд сверху запоминается, человек спускается со стола, ходит по комнате, общается с людьми, но при этом воспринимает происходящее одновременно с двух точек зрения. Он видит происходящее таким, как видят его те, кто не стоял на столе, и одновременно таким, каким бы оно виделось сверху. Цель упражнения: понять, что многие шизоиды таким образом и воспринимают окружающее (обычным взглядом и взглядом с высоты). Можно сказать, что будто бы когда-то их душа находилась высоко, а потом спустилась на землю, воплотившись в конкретном теле, но не забыла то, что ей открывалось свыше. Этот взгляд сверху является для шизоида самым важным.

2. В фильме М. Козакова «Безымянная звезда» показан добрый, милый, рассеянный шизоидный учитель астрономии, который днями напролет сидит за своими научными книгами, мягко уклоняясь от общения с назойливыми жителями провинциального городка. Он теоретически вычислил звезду, которую никогда не увидит воочию, но хорошо представляет мысленно ее цвет, орбиту, спутники. Когда он рассказывает об этой звезде, то становится страстным патетиком, от его тихой скромности не остается и следа. В городок случайно попадает женщина, которая завораживает его красотой и ощущением, будто она явилась из другого мира. С ней он делится сокровенным. «Бывают вечера, когда небо мне кажется пустыней, звезды холодными мрачными покойниками... Но бывают вечера, когда все небо полно жизни, когда, если хорошенько прислушаться, слышно, как на каждой планете шумят леса и океаны. Бывают вечера, когда все небо полно таинственных знамений, словно это живые существа, рассеянные по разным планетам, которые смотрят друг на друга, угадывают, подают знаки, ищут друг друга...».

Жизнь разводит его с этой женщиной, но с ним остается его звезда, названная ее именем. Он философически стойко переносит это расставание, так как знает, что «ни одна звезда не отклоняется от своего пути, не останавливается».

3. В книге Ф. Капра «Уроки мудрости» (Капра, 1996: 99-100) показан разговор аутистических людей на аутистическую тему, переданный в аутистическом стиле. Речь идет о метафоре трансформации универсального сознания в индивидуальное. Первый этап трансформации — образование волны в океане. Волна есть океан, а океан есть волна. Здесь еще нет раздельности. Второй этап — краткие моменты раздельного существования, когда волна раскалывается на капли, которые, падая, тут же поглощаются океаном. Третий этап. Волна оставляет на берегу маленький водоем. Он представляет собой продолжение океана и отдельную сущность до тех пор, пока не придет другая волна и не заберет его с собой. Следующий этап — вода испаряется и образует облако. Первоначальное единство утеряно. Но облако прольется дождем и воссоединится с океаном. И наконец, этап финального разделения — снежинка. Связь с первоначальным источником кажется совершенно забытой. Снежинка представляет собой четко структурированную индивидуальную сущность. Только глубокое знание поможет признать, что снежинка есть океан, а океан — снежинка. Ей нужно, так сказать, пережить смерть «эго», чтобы вернуться к источнику.

Так, присутствуя при разговоре С. Грофа и Ф. Капра, читатель переживает метафору «игры в прятки» океана с самим собой. Для шизоида эта красивая метафора таит многообразие глубоких духовных смыслов.

Некоторые люди ведут себя как «объектные наркоманы», которые особо нуждаются не в любви, а, скорее, в доказательстве связей с объективным миром. Такие индивиды цепляются ко всем и всему. Они «липнут» к своим объектам из страха их утратить, всегда недовольны и крайне утомляют окружающих.

Нетрудно видеть, что эти особы либо потенциальные шизофреники, противостоящие угрозе утраты объектов, либо больные шизофренией с симптоматикой, представляющей попытку реституции. Некоторые пациенты цепляются с упорством, доходящим до навязчивости и мономании, не к объектам, а к заместителям объектов: любого рода идеям, «изобретениям», ко всему, что репрезентирует для них связь с объективным миром. Репрезентации, утрачивая конкретную и реальную природу, часто абстрактны.

Шизофреники нередко полны идеями о спасении человечества, т. е. потребность в собственном спасении от утраты объектов может осознаваться в форме проекций. Многие шизофреники способны к очень быстрым и интенсивным реакциям переноса как нежности и чувственности, так и враждебности. Быстротечность и ненадежность подобных реакций показывает, что пациенты пытаются найти контакт с объективным миром, но могут выйти из нарциссического состояния только на короткий период. Неистовость их усилий обусловлена страхом новой утраты объектов.

Сексуальные проявления шизофреников многочисленны и разноплановы со смешением всех уровней либидного развития. Такая сексуальность тоже, по-видимому, представляет попытку реституции. Специфичность сексуальных проявлений детерминируется дополнительными фиксациями в период между основной нарциссической фиксацией в раннем возрасте и установлением первичности гениталий. Возможны аутоэротические действия всех видов: нарушения питания (от отказа принимать пищу до булимии); примитивные проявления анального эротизма типа недержания экскрементов, пачканья, копрофилии; примитивные формы отношения с объектами, нацеленность на инкорпорацию; магическая переоценка функций экскреции.

Открытые проявления эдипова комплекса настолько выражены, что сразу привлекают внимание психоаналитиков. Тем не менее генитальные побуждения постоянно конкурируют с прегенитальными побуждениями. У тех, кто предрасположен к шизофрении, первичность гениталий, по-видимому, никогда прочно не устанавливается. Таким образом, особенности прошлого развития пациентов могут оживляться в качестве симптомов нарциссической регрессии или реституции.

Шизофренические особенности речи

Фрейд показал, что удивительный способ использования шизофрениками слов тоже необходимо понимать как феномен реституции. Он писал: «Пациент часто уделяет особое внимание способу самовыражения, который становится манерно-изысканным и тщательно разработанным.

Конструкция предложений претерпевает особую дезорганизацию, делающую их настолько непонятными, что высказывания пациента кажутся бессмысленными. Часто в содержании высказываний выступает некое отношение к органам тела или иннервации. При шизофрении слова подвержены тому же процессу, который происходит в создании сновидческих образов из мыслей сновидения. Этот процесс мы назвали первичным».

Фрейд объясняет необычное вербальное поведение шизофреников, выдвигая гипотезу, что они пытаются вновь обрести объективный мир и действительно что-то восстанавливают, но отнюдь не все желанное. Вместо утраченных объектных репрезентаций они успешно возвращают только их «тени», т. е. словесные репрезентации. Утрата объектов вынуждает замещать объектные репрезентации словесными репрезентациями и обходиться с ними тем же образом, как невротики обходятся с объектными репрезентациями.Впоследствии гипотеза Фрейда была подтверждена и разработана несколькими авторами.

Шизофреники обходятся с утрированными функциями суперэго, наблюдением и критикой точно так же, как они обходятся со словами. Эти функции тоже являются тенями объективного мира, который утрачен.
Не все особенности шизофренической речи таковы по происхождению. В силу причудливости, стереотипии, архаических паттернов мышления и вообще субъективизма пациенты используют слова в неизвестных слушателям значениях, чем усложняют высказывания.

Кататонические симптомы как феномен реституции

Стремление к восстановлению утраченного объективного мира составляет суть многих симптомов кататонии. В самой первой работе о шизофрении Юнг признал стереотипии и манерность в качестве болезненных попыток восстановить или удержать ускользающие объектные отношения. Взгляды Юнга получили разнообразное подтверждение и разработку.
Жесты и мимика очень важный архаичный способ коммуникации с объектами. Их патология (натогномика) психоаналитически еще недостаточно изучена. Тяжелые нарушения у кататоников проявляются не только в противоречивости эмоционального отношения к объектам, но и в неспособности к здоровым эмоциям вообще: стереотипии и манерность представляют собой замещения эмоций, намеки на эмоции и не служат коммуникации.
Эти «эмоциональные остатки» утрачивают связь с целостной личностью и друг с другом, что отражено в термине «шизофрения». Однако многие стереотипии, манерные акты не столько симптомы утраты объектных отношений, сколько активные попытки их восстановить.

Как слова замешают объекты или любовь, так странные магические экспрессии, непонятные наблюдателю, замещают нормальное эмоциональное отношение к объектам. Пресловутая «бессмысленная улыбка» шизофреников — типичная безуспешная попытка восстановить контакт с объективным миром. В некоторых мимических выражениях и причудливых действиях все еще узнаются первоначальные чувственные (чаще враждебные) побуждения, которые не удалось отреагировать полностью.

Уже упоминалось о магическом значении детской игры в «гримасничанье». Порой мимические выражения кататоников кажутся карикатурой на эту игру. Фромм-Райхманн усматривает в стереотипии компромисс между тенденцией выразить некие объектные побуждения (нежные или враждебные) и тенденцией подавить их из страха встретить отпор. Дезинтеграция личности превращает полноценное выражение эмоций в стереотипные аллюзии.

Эхолалия, эхопраксия и автоматическое послушание тоже могут считаться примитивными попытками восстановления контакта с внешним миром. Младенец научается использовать мимические выражения для вхождения в контакт, имитируя мимику окружающих с помощью механизма первичной идентификации. Пациенты-кататоники пытаются восстановить утраченный мир путем регрессии к этому примитивному механизму.

Своими жестами они намереваются имитировать жесты других, но, поскольку имитация не удается, их жесты кажутся пустыми и бессмысленными. Еще одно обстоятельство способствует тому факту, что имитация жестов превращается в своеобразную карикатуру: отвергнутые враждебные побуждения по-прежнему (или снова) действенны и отражаются в манере имитации. Кроме того, манерность не только имитация виденного в прошлом, но и предвосхищение магическими жестами желанного поведения других в будущем.

Кататоническая ригидность отражает конфликт между побуждением к действию и защитой от побуждения. Ференци отметил, что реально кататония представляет собой катаклонию, высокочастотное чередование активности и торможения побуждений. В мышечных спазмах истериков и дистонических феноменах нормальных тоже отражается борьба побуждений к движению и тормозящих побуждений. Но в данных примерах оба типа побуждений выражают бессознательное отношение к объектам. При кататонии они нарциссичны и отражают борьбу за новое обретение объектов. Дистонический гипертонус относится к кататонической мышечной ригидности, как интроверсия невротиков относится к нарциссической ориентации шизофреников.

Другие кататонические установки направлены не столько на обретение вновь объектов, сколько на отрицание неприятных чувств и заболевания. Многие мимические выражения, словно намереваются сказать: «Посмотрите, я не сумасшедший!» При углублении регрессии экспрессии становятся все менее специфичными и, наконец, начинают казаться импульсивными действиями ("raptus actions"), всего лишь неупорядоченными двигательными разрядками, облегчающими сильнейшее напряжение (обычно проявляющееся в каталептической ригидности).

Стремление любой ценой избавиться от внутреннего напряжения может даже противоречить инстинкту самосохранения. Неоднократно сообщалось о том, что шизофреники подвергают себя кастрации. Эти случаи психологически родственны аутокастрациям религиозных фанатиков, пытающихся радикальным отрицанием своей сексуальности возобновить «мирный союз с Богом».

Чрезмерная покорность основывается, однако, не столько на женственности, сколько на «океанической» природе раннего младенчества. Тот факт, что действия подобного рода выполняются в состоянии глубокой регрессии, позволяет думать об архаичном биологическом рефлексе, в котором инстинктивное удовлетворение и защита от инстинктов еще слиты. Такие архаические цели легче возобновляются в состоянии регрессии при условии сексуализации суперэго.

Пожалуйста, скопируйте приведенный ниже код и вставьте его на свою страницу - как HTML.

В последнее время стала очень популярна прикладная психология. Люди пытаются объяснить свои привычки, поступки и характер видом темперамента, типом личности и даже цветом волос и глаз. Многие из этих методов не выдерживают никакой логики, хотя даже с научной точки зрения, психология – дисциплина весьма относительная. К тому же, в Беларуси эта отрасль медицины развита плохо. Многие психические расстройства сложно заметить, и еще сложнее диагностировать, однако все они без исключения наносят здоровью огромный вред. Некоторые из них вовсе приписываются к «сложному» характеру и игнорируются – как окружающими, так и самим человеком.

Взять, к примеру, депрессию – пожалуй, самую популярную из списка психологических расстройств. Чего только не выдумывают о ней! За нее принимают случайный порыв грусти, ее выставляют как нечто романтичное. Многие люди бросаются этим словом, не думая, что на самом деле за ним стоит. Между тем, депрессия – это опасное расстройство психики, которое может привести к проблемам как со здоровьем, так и в социальной жизни. Люди, заканчивающие жизнь самоубийством из-за депрессии, не книжная глупость, а вполне жестокая реальность. Примеров может быть много: анорексия, шизофрения, раздвоение личности и прочие расстройства стали весьма частыми гостями в литературе и социальных сетях.

Однако я хочу рассказать об одном из самых незаметных и малоизвестных расстройств психики. Шизоидное расстройство личности часто путают с шизофренией и иногда считают их одним и тем же понятием. Тем не менее, сразу же разделите эти два заболевания – они никак друг с другом не связаны, а шизоид и шизофреник – совершенно разные люди.

Итак, что же это за болезнь? Шизоидное расстройство – это расстройство личности, характеризующееся склонностью избегать эмоционально насыщенных взаимоотношений путем замыкания в себе и ухода в фантазии. Проще говоря, шизоид – это человек, который сторонится общения, для которого сам процесс взаимодействия с обществом почти что мучителен, и он находит укрытие в собственных мыслях. Однако интроверсия не является расстройством психики, так что не спешите называть всех интровертов шизоидами, хотя у них есть общие черты.

Как же отличить интроверта от шизоида и как общаться с людьми, сознательно избегающими общения? Будучи «владельцем» такого неприятного расстройства, я давно уже научилась жить и справляться с этим. Поэтому было бы очень здорово, если бы люди поняли нас и наши особенности.

Как у любого психического расстройства, шизоидное также имеет свои диагностические критерии. Самые главные из них: эмоциональная холодность, неспособность получить удовольствие от какого-либо вида деятельности (или получение удовольствия только от одного), склонность к фантазиям и одиночеству, а также нечуткость к социальным нормам и устоям.

Описывая шизоида как человека, можно сказать, что он почти не проявляет никаких эмоций, равнодушен, предпочитает уединение и зачастую имеет только одного-двух друзей, а то и вовсе их не имеет. Также эти люди очень часто выступают против социальных установок, но делают это тихо, незаметно и упрямо. Мы не поддерживаемся общественных норм, если считаем их ненужными, несправедливыми, бессмысленными и т.д. Мы – люди «вне потока», одиночки поневоле.

Конечно, это не значит, что шизоиды вообще не испытывают чувств или совсем не хотят ни с кем общаться. Сейчас, в эпоху интернета, жить на расстоянии стало куда проще. Можно даже работать, не выходя из дома и не общаясь с чужими людьми. Да и переписка для нас гораздо более простой вид общения, чем устный разговор.

Сначала рассмотрим главные различия. В интернете мне доводилось видеть комикс про интровертов, где личное пространство оных сравнивалось с прогулочным шаром для хомяков. Следуя этому примеру, личное пространство шизоида – это хорошо укреплённый бункер. Слабое проявление чувств и привычка не обращать на многие вещи внимание делает нас практически непробиваемыми. То есть, если в «шар хомяка» можно пробраться, то в «бункер» вам уже не пройти.

Шизоид предпочитает находится на расстоянии от всех и от всего, и редко поделится с вами своими настоящими мыслями. Близость ассоциируется прежде всего с нарушением личных границ и поглощением обществом – то есть, проникновением в «бункер». Это навязчивое ощущение заставляет нас держать дистанцию для нашей же сохранности. Замкнутость – это защитный механизм, потому что сознание говорит шизоиду: близость=опасность. Отсюда же идет и нечуткость к социальным нормам. В нашем понимании похожесть на других – еще один способ «поглощения», проникновения в личное пространство. Поэтому многие шизоиды пытаются не вписываться ни в какие рамки общества.

Поэтому первое правило общение с шизоидом – не нарушать границ. Мы будем говорить только то, что посчитаем нужным. Мы не пытаемся задеть вас, переманить на свою сторону или загипнотизировать. Мы не считаем нужным лезть в чужой огород и узнавать ваши секреты и тайны – нам хватает своего «бункера». Однако и вам придется поступать также. Если шизоид почувствует угрозу для своих «границ», он еще больше отдалится, а то и прекратит общение совсем.

Одна из самых главных черт шизоидности – безэмоциональность. Это не значит, что мы не испытываем чувств совсем, просто они очень слабые по сравнению с эмоциями остальных. Даже наши движения и мимика со стороны могут показаться угловатыми. «Каменное лицо» и холодный, уравновешенный тон во время разговора – это нормальное дело.

Не нужно обижаться, если на вашу шутку или историю шизоид никак не отреагировал. Нас вообще мало что может рассмешить или расстроить, и эти чувства в большинстве своем затухают очень быстро. Шизоид не может пересилить свою вынужденную холодность, поэтому не стоит упрекать нас в этом. Зато вы всегда можете понять, что зацепило нас по-настоящему.

Также у шизоидов слабо развита интуиция и мы не способны угадывать переживания других, не чувствуем тот момент, когда нужно посочувствовать, выслушать или, наоборот, не навязывать свое присутствие. Также мы не умеем выражать свои эмоции, делится ними с окружающими. Это нередко может стать причиной конфликта, который шизоид не может до конца понять. Некоторые вещи просто не являются для нас обидными или зазорными.

С замкнутостью тесно связан еще один диагностический критерий шизоидности – склонность к фантазиям. Шизоид обречен на одиночество, хочет он того или нет. Механизм близость=опасность просто не дает нам общаться с кем-то по-настоящему искренне, мы просто не можем этого сделать. У нас, как и у всех, есть потребность в общении, но у шизоидов она очень мала. Наши фантазии – порой единственное, что у нас есть. Фантазии сохраняют нас, если мы не хотим взаимодействовать с обществом на данные момент, также они могут являться одним из столбов нашего хобби (например, художества, писательства).

Одна из самых необычных черт шизоида – это защитное фантазирование. Чувствуя давление негативных эмоций, шизоид просто «уходит в себя», окунается в свой выдуманный мир, где может спрятаться ото всех и привести свое психическое состояние в порядок. Это может выглядеть странно для тех, кто смотрит со стороны. Например, чтобы уйти в себя мне требуется послушать музыку, и во время этого я имею привычку ходить, бегать и даже подтанцовывать в ритм песни. При этом я не буду обращать на внешний мир практически никакого внимания, словно нахожусь за защитным куполом. Способность мысленно отделиться от реальности также является для шизоида видом отдыха и способом избавиться от напряжения.

Похожим защитным механизмом является интеллектуализация , которая помогает снижать эмоциональность происходящего, при этом не теряя связь с реальностью. Проще говоря, во время стрессовой ситуации, чтобы перестать волноваться шизоид просто «выключает» все свои эмоции, ведь они у него слабее. Это помогает ему остаться в твердом уме и ясной памяти, чтобы иметь возможность преодолеть трудную ситуацию. Когда я сдавала свой экзамен по истории, то не беспокоилась ни о билете, ни об ответе – разум был кристально чист, и я прекрасно ответила, при это ощущая, как дрожат мои ноги. После экзамена стресс от пережитого долго не давал мне успокоится – что-то вроде компенсации за двадцать минут хладнокровия. Эмоции все-таки никуда не делись.

Также следует помнить, что шизоиды в большинстве своем упрямо придерживаются своих взглядов и, скорее всего, вам не удастся переубедить их в чем-то – если только вы не бог красноречия с армией фактов на своей стороне. Боязнь поглощенности обществом (проникновение в «бункер») заставляет нас тщательно фильтровать любую поступающую информацию. Шизоид придерживается только тех взглядов, которые считает верными сам, редко последует за модой (из-за той же боязни). Поэтому на попытку навязать свои взгляды вам, скорее всего, скажут, чтобы вы держали это при себе. Если его взгляды будут неприятны вам, шизоид не будет упоминать о них в общении – нам нет нужды в чем-то убеждать людей. А вот с настойчивым и навязчивым человеком шизоду в большинстве случаев не сойтись.

Еще одна особенность этих людей – их хобби. Оно может быть любым, обычным или странным, но общее во всех нас одно: имеется только одно или пара увлечений, которыми мы занимаются. Нет шизоидов, которые с утра до вечера бегали то в драмкружок, то в клуб фотографов, потом сразу же на художественную выставку, потом в музыкальную школу… Все потому, что шизоида как малоэмоционального человека мало что может заинтересовать. Если он зацепится за какое-то хобби, от которого действительно получает удовольствие, то будет им заниматься, несмотря ни на что. И хорошо, если это заветное увлечение удается найти – некоторые шизоиды вовсе не имеют его, и нет такой деятельности, которая приносила бы им удовлетворение. Так что глупо просить нас о том, чтобы бросить наше любимое занятие – вам просто откажут. У нас и так почти нет любимых, дел, так еще и бросит единственное? Ни за что.

Еще одна, связанная с этим деталь – предпочтение уединённой деятельности. Как человек, часто уходящий в фантазии, шизоид предпочитает хорошенько подумать, чтобы выполнить свою работу тщательно и хорошо. Поэтому шум, людское скопление, отвлечение на разговор мы крайне не любим. Но больше всего шизоиды ненавидят, когда их не просто отвлекают, а пытаются заглянуть в работу, чем бы она не была, без их ведома. Шизоид как человек закрытый, не любит, когда кто-то лезет в его дела, неважно как. Даже если вы хотите дать совет, то мы попросим повременить и не отвлекать нас. Нам сначала нужно закончить работу и довести ее до ума. Только тогда, если вам достаточно доверяют, шизоид продемонстрирует результаты своей деятельности и может попросить вашего совета или мнения.

Итак, если подытожить все, то вот несколько простых советов по общению с шизоидами:

• Не стоит лезть в личное пространство шизоида, по крайней мере сразу. Долгое и теплое общение в уютной атмосфере поможет вам обоим раскрыться.
• Старайтесь привыкнуть к холодности своего собеседника, к его отстраненному внешнему виду и некоторых необычных привычках, связанных с уходом в фантазии.
• Не пытайтесь навязать шизоиду что-то, что ему совершенно не нравится.
• Если поведение шизоида стало причиной конфликта, вам, возможно, придется объяснить, что пошло не так.
• Не отвлекайте шизоида от его любимого занятия, не вырывайте из моментов ухода в фантазии, не начинайте разговор, если на данный момент он не расположен к общению.

Конечно, это лишь список советов. Невозможно подобрать правила общения с определенной группой людей, ведь все мы разные. Шизоиды тоже не являются копиями друг друга, более того, шизоидное расстройство имеет несколько типов. Гораздо проще будет сойтись с таким человеком, если у вас есть одинаковые увлечения или предпочтения. О том, что ему
действительно интересно, шизоид может говорить долго, и это может стать началом хорошей дружбы. Возможно, среди ваших друзей имеются шизоиды, но пугаться этого не нужно. Психическое заболевание не делает кого-либо плохим человеком.

Напоследок, хочу сказать: если вы обнаружили у себя признаки и симптомы шизоидного расстройства личности, будет не лишним обратиться к психологу за консультацией. Ни в коем случае не нужно расстраиваться или бояться. Психическое расстройство не сделает вас хуже или лучше, но совет врача поможет разобраться в себе.

Какой тип личности – шизоидный?

Мы называем их интровертами. Людей, которые не любят, когда шумно, ярко, громко, много… Правда, в психоанализе привычнее другое название – шизоидный тип личности. «…Мой любимый», – этими словами американский психоаналитик Нэнси Мак-Вильямс (Nancy McWilliams) начинает московскую лекцию.

Об эксперте
Нэнси Мак-Вильямс (Nancy McWilliams), психоаналитик. Автор книги «Психоаналитическая диагностика» (Класс, 2006), в которой дано описание разных типов личности (нарциссического, истерического, депрессивного, шизоидного и других), показаны их особенности, сходства и различия, преобладающие эмоции и аффекты, влечения и защиты; рассказывается, как человек воспринимает себя и каким его видят окружающие.

«Таких людей немного, 1–2%. Они не любят, когда к ним приближаются слишком близко, и часто отпугивают людей своим особым поведением. Многие считают их «не такими». Но они привыкли к этому. После того как вышла моя книга, ко мне часто подходят читатели, чтобы поблагодарить за информацию, которая помогла им самим или в работе. Но люди шизоидного типа личности присылают мне электронные письма, в которых написано «спасибо». Они благодарят за то, что в моем описании нет и намека на их преувеличенные странности.

Люди шизоидного типа личности в качестве защитного механизма используют отстраненность. Они уходят – от людей, в одиночество, в мир собственных фантазий. Они всегда выбирают дистанцию, и им не нужны другие искажающие защиты: отрицание, диссоциация (отделение себя от своих неприятных переживаний), вытеснение. Возможно, поэтому они часто осознают процессы, которые для других протекают неосознанно. У американцев есть пословица: «Слон в комнате, но его никто не замечает». Люди шизоидного типа личности всегда видят этого слона и удивляются, что другим он незаметен. Но когда они пытаются говорить об этом слоне, на них смотрят как на сумасшедших. Чтобы избежать трудностей в общении, они предпочитают занятия, которым можно предаваться в одиночестве. Чтобы не быть в группе, команде. Многие из них заняты творчеством, интересуются философией, духовными практиками, медитацией…

Однако мы вряд ли встретим человека шизоидного типа личности, у которого хотя бы в какой-то степени не было бы стремления к привязанности. Но есть проблема: стремясь к близости, они испытывают перегрузку от избыточной близости, она их подавляет и угнетает. Как правило, они лучше чувствуют себя в компании детей и животных. Мне недавно задали вопрос, похожи ли люди с шизоидным типом личности и аутисты. Мне кажется, у них есть что-то общее. К примеру, и те и другие не любят избыточного внимания. Но есть одно значимое отличие – аутисты не понимают чувства других людей. Они не знают, что ребенка нужно обнимать… Но их можно этому научить. А человек с шизоидным типом личности с самого начала знает, что ребенка надо брать на руки. Но он не может этого сделать, он всячески устраняется от контакта, поскольку он для него невыносим.

Их детство

Ребенок растет чрезвычайно чувствительным. Он реагирует на стимулы так, как будто они причиняют ему боль. Причем на самые разные стимулы: звук, свет, любые перемены, тактильные ощущения (вроде этикеток, царапающих кожу). Когда мы берем такого ребенка на руки, он не прижимается, а отстраняется, его тело становится жестким. Дети с шизоидным типом личности часто отказываются от груди. Они ощущают себя абсолютно незащищенными, и любой контакт воспринимается ими как вторжение, нарушение их целостности. Даже если это вторжение – сосок матери во рту. Можно предположить, что у них слишком тонкая кожа. (Однажды я поделилась со своей пациенткой таким наблюдением: я сказала, что как будто сижу рядом с человеком с ожогом. Которому нужно, чтобы к нему прикоснулись, но сделать этого нельзя, потому что любое прикосновение непереносимо. Эта метафора показалась ей верной и уместной). Повторюсь: в качестве защиты человек с шизоидным типом личности предпочитает уход. Но и сепарацию (расставание) с кем-либо он ощущает очень остро. Почему? Дело в том, что он и так готов подпустить к себе немногих, и потеря одного из этих людей будут означать исчезновение слишком значимой части системы поддержки. Такие люди привязываются к другим, но в их компании сложно не чувствовать себя одиноким.

Он и другие

Они не выносят поверхностного общения. Мой муж был человеком с шизоидным типом личности. В тех редких случаях, когда мне удавалось уговорить его пойти со мной в гости, он немедленно находил ребенка или собаку и весь вечер проводил с ними. Разговоры ни о чем его убивали. Ему нужна была искренность и честность. Именно поэтому с точки зрения человека-шизоида человек-истерик просто… врун. Дело в том, что для истерика главная защита – преувеличение. Представьте, с какой интонацией женщина может произнести фразу: «Я та-а-а-ак разозлилась на своего му-у-у-жа-а!» Для нее такой способ коммуникации – защита, она хочет, чтобы то, что она говорит, приняли всерьез, и ей кажется, если она скажет это тише, ей не поверят. Комбинация людей с шизоидным и истерическим типами личности дается тяжело. В то же время между ними существует давняя история любви. Женщины-истерики находят мужчин-шизоидов чрезвычайно привлекательными. Они ценят в них честность, принципиальность, самодостаточность… А мужчины-шизоиды любят женщин-истериков за чувствительность, теплоту, эмоциональность. Но вместе они могут свести друг друга с ума. Потому что, когда ей плохо, она пытается придвинуться к нему поближе, а он отодвигается. Когда же он видит, что ей плохо, он думает, что лучшее, что он может сделать для нее, это оставить ее в покое. А она чувствует себя покинутой.

Их особенности

В людях с шизоидным типом личности много противоречий. Они кажутся отстраненными и незаинтересованными, а сами живут с глубоким стремлением к близости. Они самодостаточны, но нуждаются в другом человеке. Чрезвычайно рассеянные и чрезвычайно внимательные. (Вспоминается образ рассеянного профессора, который идет по дороге, думает о чем-то сложном, все время спотыкается и падает…) Они кажутся неактивными и неэмоциональными, но внутри у них происходит активная деятельность, бурлят эмоции. Выглядят асексуальными и аскетичными, но у них достаточно импульсивности и мощных сексуальных фантазий.

Я как-то спросила психоаналитика с шизоидным типом личности, почему в психологии не так много внимания уделяют шизоидной динамике? Он ответил: «Ты думаешь, МЫ можем затеять какое-то общественное движение?» Иногда мне кажется, что я в каком-то смысле выступаю послом молчаливого сообщества одиноких людей… у которого не очень хорошо с PR! Но я делаю это искренне. Внутренняя жизнь человека с шизоидным типом личности очень привлекательна. Если он уверен, что вы не сочтете его сумасшедшим, постепенно, доверяя вам все больше, он расскажет вам много интересного о мире своих фантазий. Моя подруга-шизоид как-то призналась, что не ест изюм. Я предположила, что ей не нравится вкус. «Нет, – ответила она, – ты не понимаешь, он мог бы быть мухой!» Я рассказала об этом другой своей подруге, у которой муж шизоид. Она тут же сказала, что ее муж тоже не ест изюм. Правда, аргументирует иначе: он не доверяет изюму, который прячется в булочках. Очаровательно! Весь мир кажется им одушевленным. В этом смысле они как дети.

Как с ними быть?

1) Такие люди избегают контакта, их легко напугать. Им требуется как можно больше пространства, чтобы они чувствовали себя в безопасности. Терапевт должен избегать вторжения на территорию пациента, я бы не рекомендовала продвигаться слишком быстро вперед, задавать неудобные вопросы. Чтобы они не чувствовали себя «интересным клиническим случаем». Они не выносят неискренности, лжи, важно быть абсолютно правдивым, реальным, честным.

2) Из сложностей: часто терапевтические отношения становятся для них более комфортными, чем отношения с реальными, обычными людьми в обычной жизни. Вы можете обнаружить, что хотя человек обратился к вам со стремлением стать более общительным, в ходе лечения он так этого и не достиг. Ближе к концу терапии его надо немножко подтолкнуть, спросив, удалось ли ему решить тот вопрос, с которым он пришел.

3) Важно, чтобы человек с шизоидным типом личности знал, что вы считаете его нормальным.

4) Таким людям трудно говорить о чувствах. Даже если они этого хотят. Сам акт говорения для них болезнен. Попробуйте найти непрямой способ говорить о том, что важно: обсуждайте фильмы, спектакли, музыку… Моя коллега многие недели разговаривала с пациентом о… пицце. В деталях: где в городе делают самую лучшую, чем она так хороша и так далее. При этом они оба понимали, что говорят не о пицце, а о внутреннем голоде, о том, чем его удовлетворить. И что чувствует человек, когда испытывает потребность в чем-то одном, а ему предлагают совсем другое».

Психология лжи и обмана [Как разоблачить лжеца] Спирица Евгений

Шизоиды: шизоидный психотип

Шизоиды: шизоидный психотип

В основе шизоидного психотипа лежит принцип аутичности, слово «шизоидность» происходит от греческого «пхизис» – «расщепление». Шизоидность – это не эмоция, это мышление.

Давайте определим, почему же мышление лежит в основе шизоидного психотипа. Дело в том, что мышление – это познание предметов, процессов, явлений окружающего мира через их главное и принципиально важное качество и свойство. Результатом такого знания является понятие, то есть феномен. Схематичным понятием об этом предмете или явлении человек оперирует в своих рассуждениях, а главное, в действиях. Говоря другим языком, для того, чтобы правильно ориентироваться в мире и продуктивно с ним взаимодействовать, не нужно знать каждый сущий предмет в лицо. Главное – иметь четкое представление о свойствах основных, необходимых для жизни предметов, чтобы познавать, распознавать их при встрече. Вот здесь и возникает интересный формат. Основываясь на результатах новейших нейропсихологических исследований, удалось выяснить, что шизоиды не могут отделить главное от второстепенного. Им мешает слабость процесса торможения в центральной нервной системе.

Благодаря этому в сознании шизоида все выделенные им компоненты, анализируемые предметы могут существовать одновременно и равнозначно. Отсюда возникает расщепление. Нервные клетки, обрабатывающие информацию о различных значениях, характеристиках предмета, продолжают параллельно активно функционировать на протяжении всего акта осмысления, вследствие чего важные признаки не отделяются тормозным процессом от неважных, как это происходит у других психотипов. И поскольку параллельно шизоид может существовать в некоторых двойных мирах, возникает это состояние – исследование всего, что существует в данном мире. Итак, шизоидность – это мышление, врожденная особенность биохимии коры головного мозга.

Внешний вид. Внешний вид у людей шизоидного типа особый, метафорично его можно назвать футлярным стилем оформления внешности, личности. Почему? Шизоиды очень любят барьер, пытаясь отгородиться от внешнего мира. Это очки, бороды, капюшоны, большие шапки, поднятые воротники, женщины могут носить различного рода шляпки. Именно они любят всякие толстовки, объемную одежду. Обожают рюкзаки, большие сумки, которые носят за плечами. Это и есть понятие «футлярный стиль оформления внешности». Позы и походка, как правило, рассогласованы. Из-за расщепления шизоиды часто могут быть неухоженными. Потому что ухаживать за собой людям, у которых развита кинестетическая модальность, не очень важно. Неухоженность связана с тем, что шизоид может начать делать одно дело, переключиться на другое и совсем забыть о том, что он собирался «ухаживать за собой». Часто они могут быть неаккуратными, нечистоплотными, например долгое время носить одну и ту же одежду. Основная их цель заключается в том, чтобы отгородиться от внешнего мира.

Мимика. На лице у человека шизоидного типа два основных стереотипа: либо это застывшая, неподвижная маска эмоций, которые проявляются крайне неинтенсивно, этакое лицо инопланетянина, либо происходит рассогласование мимики – эмоции отдельно, мимика отдельно. У шизоида, с которым наладилась коммуникация, на лице появляется эмоция интереса. Он немного наклоняется вперед, к собеседнику, брови приподнимаются, глаза округляются. Когда шизоиду интересно, он испытывает позитивные эмоции, потому что главное состояние шизоида – это, конечно, познание окружающего мира, попытка описать его по-другому. Особенность пантомимики, жестикуляции и невербального поведения шизоидов достаточно интересна. Исходя из их поведенческого стереотипа, в своем поведении, в походке они абсолютно рассогласованны. Они не чувствуют своих габаритов. Людей шизоидного типа очень легко узнать в метро или толпе. Именно там они рюкзаком, сумкой, чем-то еще неожиданно толкают вас, наступают на ноги, не замечая этого. Поскольку для шизоида нет четко построенной петли обратной связи, он не понимает, что сделал. Если вы дали ему негативную обратную связь, он никак не может понять, почему же это вы сделали ему замечание, застывает. Жестикуляция, движения конечностями у шизоидов достаточно резкие, существуют отдельно от тела. Из-за этой аутичности у шизоидов возникает слабый самоконтроль тела. Когда шизоид не понимает, что нужно сделать, он застывает в одной неизменной позе.

Поведенческие качества шизоида. Люди шизоидного типа, несомненно, обладают большими умственными способностями, оригинальностью суждений, проявляют широту интересов в сочетании с замкнутостью и скрытностью. У них своеобразное суждение и во многом непредсказуемые поступки, аналитичность мышления явно преобладает над эмоцией и внешней активностью. Шизоид проявляет огромную избирательность контактов. Общается только с теми, кто его понимает. Очень плохо усваивает обычный житейский опыт. Отличается сдержанной, неэмоциональной манерой поведения, пытается контролировать себя. Старается во многом работать по плану, но, правда, по плану «своему», часто не совпадающему с теми делами, которые поручает ему руководитель. Уважает законы, инструкции. Хорошо работает с документацией, но с той, которая ему понятна. Дело ставит выше настроения и людей оценивает только по результатам их действий, деятельности. Поэтому у него всегда существует много вариантов поведения. Поскольку он обладает парадоксальностью мышления, то порождает альтернативы, всегда создает новое.

Шизоид не всегда гибок в отношениях, точнее, совсем не гибок, поскольку плохо чувствует эмоциональное состояние других людей. Для него самый любимый формат – это уединение. Плохо прогнозирует события, малочувствителен к критике. И очень важный момент – необычным образом реагирует на прием алкоголя. Что выкинет шизоид в состоянии алкогольного опьянения – не очень понятно. Бессознательно стремится к овладению ценностями как внешнего, так и внутреннего мира. Тенденция к обладанию определяет его профессиональные знания, а также для него характерны такие черты, как самосохранение, эгоистическая сосредоточенность на своей цели, доходящая порой до аутизма и упрямства.

Шизоид искренен, настойчив, скептичен, проявляет неконформность. Если говорить о состоянии стресса, которое может быть вызвано совершенно неожиданным для окружающих фактором, задевающим внутренние оригинальные ценности шизоида, то он при этом проявляет растерянность. Противодействие окружающих очень сильно дезадаптирует шизоида, в данном случае может проявляться даже его шизоидная акцентуация. В социуме адаптация затруднена, окружающие считают его чужаком, изгоем, некоторые опасаются и даже избегают. Очень способный шизоид вызывает восхищение в коллективе, однако он все равно находится на каком-то отдельном уровне. Общается только с тем, кто его принимает таким, какой он есть. По большому счету, его судьба – оставаться одиноким.

Шизоидный тип личности всегда ориентирован на внутренние критерии. Он не способен понимать окружающих, склонен к неадекватным эмоциональным реакциям. Окружающие считают его странным, эгоцентричным, непробиваемым для внешних раздражителей. Но нужно понимать, что он, несмотря на всю эту непонятность, может быть очень ранимым. Проявляет чрезмерное упорство, зачастую недружелюбность, несдержанность, обидчивость – это тоже одни из главных черт характера.

Что касается профессиональной деятельности, то шизоиды могут быть очень хорошими специалистами в IT, они успешны, если выбирают творческие профессии, различного рода художественные ремесла; часто бывают представителями нетрадиционной медицины, таких людей очень много в психиатрии, среди философов, психологов. Могут проявляться как руководители сект, неформальных маргинальных объединений. Очень плохо работают в тех профессиях, где необходимо взаимодействие «человек – человек».

Эмоции и сексуальность. Сексуальная жизнь шизоида окрашена романтизмом, но в то же время имеет свои странности, которые проявляются в первую очередь в выборе партнера. Сексуальная жизнь находится на втором месте после работы или хобби. Шизоид бывает по-настоящему влюблен только в какие-нибудь философские идеи или научные концепции. Когда в 40 лет один из шизоидных философов закричал: «Господи, какое счастье! Я – импотент!» – это был яркий показатель отношения этого типа личности к сексуальной жизни. Если же все-таки шизоид начинает говорить о какой-либо интимности, то сексуальные отношения могут выглядеть достаточно оригинальными. Находясь в своей собственной модели мира, шизоид парадоксален и в этом, иногда до садистских или каких-либо мазохистских перверсий.

Криминальный профиль. Шизоиды – достаточно оригинальные преступники. Как правило, все их преступления связаны с IT-сферой, компьютерами, пластиковыми карточками, с экономической сферой. Еще одной их особенностью являются оригинальные и необычные события на месте преступлений или непосредственно оригинальность самого преступления, совершенного особым, неспецифичным, нелогичным образом. Из-за аутичности шизоид способен долго сопротивляться опросу, потому что для него самое простое – уйти внутрь себя, и вытаскивать его оттуда верификатору бывает достаточно сложно.

Как они лгут. Ложь шизоида такая же парадоксальная, как и его поведение. Шизоид все время скатывается на вторичный признак, то есть он не отделяет послания от контекста, в котором оно было сделано. Для шизоида бизнес-переговоры и погода за окном могут быть абсолютно равнозначными. Шизоид легко прервет переговоры и предложит сделать что-то на природе, потому что хорошая погода, а хорошая погода окажется настолько хорошей, что можно будет посвятить этому картину, а значит, надо срочно заняться живописью… Во время опроса и беседы управлять этим человеком можно только путем встраивания в состояние тревожности. Если вы сделали это – не напугали, а встревожили его тем, что в будущем могут быть какие-то серьезные последствия, которые могут быть созданы им самим, – только в этом случае шизоид соберется, и с ним возможно будет адекватно взаимодействовать, так же как с ранее рассмотренными психотипами.