После третьего урока когда началась большая. Альберт лиханов - семейные обстоятельства
В ее глазах Толик улавливал осуждение, но что делать, права была Машка, прав был Коля. Они же ничего не знали…
После третьего урока, когда началась большая перемена и ребята ушли из класса, в дверях появилась практикантка Ерошкина.
Лицо у нее пылало, веснушки дрожали на носу. В классе запахло духами.
– Здравствуй, мальчик, – тревожно сказала она. – Ты дежуришь?
Толик кивнул и улыбнулся Ерошкиной. «Ерошка на одной ножке», – подразнил он ее про себя.
– Я напишу на доске примеры, – сказала она, берясь за мелок, – а ты смотри не стирай! – И стала выводить округлые, красивые буквы.
«Примеры деепричастий, – написала она и подчеркнула заголовок жирной чертой. – Пятак упал, звеня и подпрыгивая. Лошадь скакала, закусив удила. Уходя от преследования, олень несся по лесу».
Не оборачиваясь, Ерошкина вдруг спросила Толика:
– Ты готов?
– Что готов? – не понял он.
– Урок выучил?
А-а, не забыла, значит! Или заботливая Изольда Павловна напомнила.
Толик вздохнул и полез за книжкой. Никогда он раньше таким делом не занимался, чтоб урок учить в перемену. Ненадежно это, что и говорить. Ненадежно, а что делать? Прочитал, запомнил, пока вызовут, еще забыть не успеешь.
Вчера же был, конечно, особый случай, и Толику после сражения с Изольдой Павловной стоило бы выучить урок. Но он опять бродил по магазинам, пока их не закрыли.
– Так ты не подготовился? – обернулась Ерошкина.
– Сейчас прочитаю, не волнуйтесь, – ответил Толик и криво улыбнулся ей.
– А успеешь? – засмеялась Ерошкина.
– Успею, чего там, – буркнул Толик.
– Ну что ж, – согласилась она и пошла к двери. – Только, пожалуйста, – обернулась на пороге, – только, пожалуйста, приготовь тряпку.
Толик кивнул ей и побежал к уборной. Когда, намочив тряпку, он возвращался назад, загремел звонок, и Толик вошел в класс вместе со всеми.
Он кинул тряпку в ящичек – и обомлел: примеров Ерошкиной на доске не было. Их будто кто-то слизнул языком.
Он все стоял, ошалело глядя на доску, когда в класс одна за другой вплыли нарядные студентки. За ними горделиво шла Изольда Павловна, выгнув коромыслом длинную шею. Шествие замыкала розовая от волнения Ерошкина. Ничего не замечая, она простучала каблучками к столу, раскрыла журнал, но в это время сзади произошло движение, и из класса пулей вылетела заалевшая Изольда Павловна.
«Камчатка» загудела, студентки заволновались и поплыли из класса обратно. Печальное шествие замыкала Ерошкина. Она громко сморкалась в кружевной платок, и Толику стало ужасно жалко ее.
В класс ворвалась Изольда Павловна и, поднеся к глазам руку с часиками, сказала:
– Быстро! Кто сделал? – И вдруг начала отсчитывать: – Раз! Кто сделал? Два! Кто сделал? Три!
Дверь распахнулась, и на пороге появился Махал Махалыч. «Как фокусница», – подумал про «русалку» Толик.
В мертвой тишине директор прошел по рядам и сел на последнюю парту. Еще один ученик.
Толик поднялся, опустив голову, сознавая свою вину, – и в самом деле, подумай он про тряпку раньше, даже, в конце концов, не послушай Ерошкину – поучил бы лучше урок – и все бы было в порядке.
– О-о!.. – удивилась Изольда Павловна. – Так это ты дежуришь, Бобров! Значит, это ты стер примеры с доски?
– Зачем? – растерянно спросил Толик.
– Ну не знаю, – ехидно ответила Изольда Павловна. – Мало ли…
Толик вдруг разозлился. Еще чего не хватало! Он дежурный – и он же стер. Не много ли на одного?
– Я выходил смочить тряпку, – ответил Толик как можно спокойнее. – Ерошкина меня попросила.
– Н-нда!.. – недоверчиво произнесла Изольда Павловна. – Ну ладно. Все встаньте.
Четко хлопнули крышки парт. Класс поднялся.
На другой день Толик был дежурным в классе и, может быть, потому так остро почувствовал, как переменились к нему ребята. Если бы он не дежурил, побродил бы в переменку по школе, может, даже на улицу выскочил бы, глотнул весеннего воздуха, сбил бы сосульку с карниза, полизал ее, остудился или на другой этаж сходил, где нет ребят из их класса, все-таки не было бы так тоскливо. А тут сиди как сыч, один-одинешенек, пока другие по коридору носятся. Сиди да думай про свое.
На первой же перемене дверь в класс приотворилась, и чья-то чернильная рука пустила из коридора бумажного голубя. Толик его поймал, хотел выбросить, да увидел, что на крыле написано: «Предатель собственного отца». И рядом морда нарисована - злая, с оскаленными зубами. Надо думать, он.
Толик смял голубя, швырнул комок в форточку, прислонился лбом к оконному стеклу.
«Цыпины штучки, - подумал он равнодушно. - Выйти бы сейчас да, как вчера, снова синяков ему наставить». Но Цыпа не стоил того. А то еще немного, глядишь, Цыпа вроде героя станет.
На уроках старалась Женька. Она косилась в сторону Толика, прищурясь, кривила губы, будто прикасалась к чему-то липкому и мерзкому, шепталась с Цыпой; они хихикали и, глядя на Толика, осуждающе качали головами.
Эти двое Толику были понятны, но ведь класс состоял не только из них. Пристально и удивленно глядел на Толика Коля Суворов - веселый и справедливый человек. Поймав взгляд Толика, он смущенно отворачивался, но потом снова смотрел, смотрел задумавшись, недоуменно. Исподлобья взглядывала на Толика приветливая Машка Иванова, хоть и зубрилка порядочная, и растеряха, будто ветер у нее в башке свищет, но хорошая девчонка, свой человек. В ее глазах Толик улавливал осуждение, но что делать, права была Машка, прав был Коля. Они же ничего не знали…
После третьего урока, когда началась большая перемена и ребята ушли из класса, в дверях появилась практикантка Ерошкина.
Лицо у нее пылало, веснушки дрожали на носу. В классе запахло духами.
Здравствуй, мальчик, - тревожно сказала она. - Ты дежуришь?
Толик кивнул и улыбнулся Ерошкиной. «Ерошка на одной ножке», - подразнил он ее про себя.
Я напишу на доске примеры, - сказала она, берясь за мелок, - а ты смотри не стирай! - И стала выводить округлые, красивые буквы.
«Примеры деепричастий, - написала она и подчеркнула заголовок жирной чертой. - Пятак упал, звеня и подпрыгивая. Лошадь скакала, закусив удила. Уходя от преследования, олень несся по лесу».
Не оборачиваясь, Ерошкина вдруг спросила Толика:
Ты готов?
Что готов? - не понял он.
Урок выучил?
А-а, не забыла, значит! Или заботливая Изольда Павловна напомнила.
Толик вздохнул и полез за книжкой. Никогда он раньше таким делом не занимался, чтоб урок учить в перемену. Ненадежно это, что и говорить. Ненадежно, а что делать? Прочитал, запомнил, пока вызовут, еще забыть не успеешь.
Вчера же был, конечно, особый случай, и Толику после сражения с Изольдой Павловной стоило бы выучить урок. Но он опять бродил по магазинам, пока их не закрыли.
Так ты не подготовился? - обернулась Ерошкина.
Сейчас прочитаю, не волнуйтесь, - ответил Толик и криво улыбнулся ей.
А успеешь? - засмеялась Ерошкина.
Успею, чего там, - буркнул Толик.
Ну что ж, - согласилась она и пошла к двери. - Только, пожалуйста, - обернулась на пороге, - только, пожалуйста, приготовь тряпку.
Толик кивнул ей и побежал к уборной. Когда, намочив тряпку, он возвращался назад, загремел звонок, и Толик вошел в класс вместе со всеми.
Он кинул тряпку в ящичек - и обомлел: примеров Ерошкиной на доске не было. Их будто кто-то слизнул языком.
Он все стоял, ошалело глядя на доску, когда в класс одна за другой вплыли нарядные студентки. За ними горделиво шла Изольда Павловна, выгнув коромыслом длинную шею. Шествие замыкала розовая от волнения Ерошкина. Ничего не замечая, она простучала каблучками к столу, раскрыла журнал, но в это время сзади произошло движение, и из класса пулей вылетела заалевшая Изольда Павловна.
«Камчатка» загудела, студентки заволновались и поплыли из класса обратно. Печальное шествие замыкала Ерошкина. Она громко сморкалась в кружевной платок, и Толику стало ужасно жалко ее.
В класс ворвалась Изольда Павловна и, поднеся к глазам руку с часиками, сказала:
Быстро! Кто сделал? - И вдруг начала отсчитывать: - Раз! Кто сделал? Два! Кто сделал? Три!
Дверь распахнулась, и на пороге появился Махал Махалыч. «Как фокусница», - подумал про «русалку» Толик.
В мертвой тишине директор прошел по рядам и сел на последнюю парту. Еще один ученик.
Толик поднялся, опустив голову, сознавая свою вину, - и в самом деле, подумай он про тряпку раньше, даже, в конце концов, не послушай Ерошкину - поучил бы лучше урок - и все бы было в порядке.
О-о!.. - удивилась Изольда Павловна. - Так это ты дежуришь, Бобров! Значит, это ты стер примеры с доски?
Зачем? - растерянно спросил Толик.
Ну не знаю, - ехидно ответила Изольда Павловна. - Мало ли…
Толик вдруг разозлился. Еще чего не хватало! Он дежурный - и он же стер. Не много ли на одного?
Я выходил смочить тряпку, - ответил Толик как можно спокойнее. - Ерошкина меня попросила.
Н-нда!.. - недоверчиво произнесла Изольда Павловна. - Ну ладно. Все встаньте.
Четко хлопнули крышки парт. Класс поднялся.
Будете стоять до тех пор, пока провинившийся не признается! - внятно выговаривая каждое слово, произнесла Изольда Павловна и, сложив на груди руки, уставилась за окно.
Весь класс стоял, сидел один Махал Махалыч на последней парте, и, видно, ему было неловко от этого. Он поднялся и тоже подошел к окну, только не к тому, возле которого стояла учительница, а к другому.
Директор и Изольда Павловна глядели в окна, ребята послушно стояли за партами, и Толик все больше чувствовал себя виноватым. Все-таки учительница подсказала, кого винить. Каждый стоит, наверное, и о себе думает: «За что я тут мучаюсь? Виноватого все равно не найти, не сознается, так пусть отвечает дежурный. Следить за доской он должен? Должен! В класс не должен никого пускать? Не должен! Так с него и спрос!»
Урок кончился, прошла перемена, снова затарабанил звонок, и теперь должна была начаться литература. Махал Махалыч неожиданно попросил:
Изольда Павловна, пусть они сядут!
Учительница сверкнула на директора стеклышками пенсне, Толику почудилось, что она возмутилась; кажется, и Махал Махалычу тоже так показалось, и он пояснил:
Так им думать будет легче.
Изольда Павловна надменно кивнула, класс сел, и снова настала тишина.
Кончились уроки, а Изольда Павловна все стояла, окаменев, только Махал Махалыч, как медведь, как в самом деле Топтыгин, прохаживался по рядам, толстый, маленький, круглолицый.
Ребята переглядывались между собой, рассеянно улыбались - всем хотелось есть, хотелось пить, надо было идти домой, и Толик все чаще ловил на себе беспокойные взгляды одноклассников.
Наконец Изольда Павловна встрепенулась, велела выйти из класса Женьке и ушла вслед за ней.
Как-то так вышло нечаянно: класс вдруг вздохнул, зашевелился.
Долго мы будем сидеть? - спросила, осмелев, Машка Иванова Махал Махалыча.
Странно - директор пожал плечами. Изольда Павловна, наверное бы, завизжала, услышав это, а Махал Махалыч пожал плечами.
Кто-то виноват, а мы сиди! - осмелела Машка.
А вот это плохо, - ответил директор, останавливаясь у доски. - Очень плохо. Вы должны быть как в поговорке: один за всех, и все за одного. И дружить, и отвечать. Всем за одного заступаться. Всем за одного отвечать. И одному за всех.
Толик посмотрел на директора с интересом - ему понравилось, как сказал Махал Махалыч.
Это правда. То, что все должны отвечать за одного, давно известно, а вот что один за всех - это верно. И страшно важно.
Мы уже устали! - резко сказал директору Коля Суворов. - И потом - когда учить уроки?
Махал Махалыч внимательно посмотрел на Колю.
Ребята, - сказал он негромко, - классный руководитель - Изольда Павловна, а не я. И решать будет она. Но я вам дам один совет. Обещайте Изольде Павловне, что вы разберетесь сами. И действительно - разберитесь сами. Без кулаков, по-человечески. И я еще одно скажу, хотя эти слова, наверное, вам повторяют каждый день: вы же пионеры. Больше! Вы - люди!
Он помолчал. Класс притих, внимательно глядя на Топтыгина в квадрате. Никогда Изольда Павловна с ними так не говорила.
Все бывает с людьми, - сказал директор, - но из любого, самого нехорошего положения человек должен выйти с честью. Потому он и человек.
Директор постоял немного и вышел. Но никто не оживился, не зашумел. Ребята сидели подавленные и тихие. Открылась дверь, и вошла Женька. Она была строгая, щурилась, как всегда, а сама забыла вытереть губы, и они маслились то ли от бутерброда, то ли от жирных пончиков с повидлом, и Толик увидел, как весь класс внимательно ее оглядел с головы до ног.
Теперь уже не на Толика пристально поглядывали ребята, а на Женьку, и он почувствовал, как растет в тишине - медленно, но уверенно - глухое недовольство.
Боязнь Женьки, учительницыной дочки, на глазах исчезала, растворялась.
Долго и упорно внушала Изольда Павловна классу, что ее Женька такая же ученица, как другие, равная остальным, - ей даже приходится хуже, потому что ее строже спрашивают. И вдруг - будто фотография проявилась. То, что было невидимо, увидел сразу весь класс. Женька сидела с масляными губами, а остальные голодные - вот и все.
Скорчила рожицу Машка Иванова, и эта рожица явно относилась к Женьке. Кто-то на задней парте в знак протеста забренчал копейками.
Коля Суворов вдруг зашушукался, и ребята быстро стали передавать друг другу монетки. Пятаки, копейки, десятинки. И все сразу увидели остров - парту, где сидели Женька и Цыпа. Им ничего не говорили. У них денег не брали. Коля Суворов подошел к двери, высунулся в коридор и исчез. А вернулся с оттопыренным пиджаком.
Класс сразу оживился, под партами передавали желтые, поджаристые пирожки. У Толи заурчало в животе, но он не подал и виду. Разве до этого было! Толику неожиданно стало весело. Еще бы! Значит, не так уж все плохо, раз ребята начинают помаленьку бастовать, значит, не все они под стать перевоспитанному Цыпе.
Кто-то стукнул Толика в плечо.
Он обернулся. Это был Коля Суворов. Он подмигивал Толику и протягивал ему пирожок.
Не! - растерявшись, громко сказал Толик.
Да на! Бери! - шептал ему Коля и приветливо улыбался.
Ничто не ранило бы Толика так, как это. Войди сейчас в класс отец и обними его - он сдержался бы. Приди Изольда Павловна и извинись за подозрение - он бы только чуть отошел сердцем. Прибеги сейчас бабка и бухнись ему в ноги - он лишь усмехнулся бы. А тут…
Толик взял пирожок и, не выдержав, громко заплакал.
Худенькие его плечи вздрагивали, слезы катились градом, Толик стыдился их, принуждал себя успокоиться, но не мог, не мог…
Притихнув, ребята глядели на Толика.
Неумело, по-мальчишески резко гладил его по макушке Коля Суворов.
А в класс вползали сумерки.
| |
Используя прочитанный текст, выполните на отдельном листе ТОЛЬКО ОДНО из заданий: 15.1, 15.2 или 15.3. Перед написанием сочинения запишите номер выбранного задания: 15.1, 15.2 или 15.3.
15.1 Напишите сочинение-рассуждение, раскрывая смысл высказывания современного лингвиста Н. С. Валгиной: «Современная русская пунктуация - это очень сложная, но чёткая система. В разностороннем богатстве этой системы таятся большие возможности для пишущего. И это превращает пунктуацию… в мощное смысловое и стилистическое средство». Аргументируя свой ответ, приведите 2 примера из прочитанного текста. Приводя примеры, указывайте номера нужных предложений или применяйте цитирование.
Вы можете писать работу в научном или публицистическом стиле, раскрывая тему на лингвистическом материале. Начать сочинение Вы можете словами Н. С. Валгиной.
Работа, написанная без опоры на прочитанный текст (не по данному тексту), не оценивается.
15.2 Напишите сочинение-рассуждение. Объясните, как Вы понимаете смысл финала текста: «Внушала нам, второклассникам, важную истину, согласно которой и мал и стар зависимы друг от дружки, и коли ты забудешь об этом, забудешь о том, что книжку надо беречь, и потеряешь по рассеянности или ещё по какой другой, пусть даже уважительной причине, то маме твоей придётся отвечать за тебя, плакать, собирать по рублю деньги в десятикратном размере».
Приведите в сочинении 2 аргумента из прочитанного текста, подтверждающих Ваши рассуждения.
Приводя примеры, указывайте номера нужных предложений или применяйте цитирование.
Объём сочинения должен составлять не менее 70 слов.
Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается нулём баллов.
Сочинение пишите аккуратно, разборчивым почерком.
15.3 Как Вы понимаете значение словосочетания ДРАГОЦЕННЫЕ КНИГИ?
Сформулируйте и прокомментируйте данное Вами определение. Напишите сочинение-рассуждение на тему «Что такое драгоценные книги», взяв в качестве тезиса данное Вами определение. Аргументируя свой тезис, приведите 2 примера-аргумента, подтверждающих Ваши рассуждения: один пример-аргумент приведите из прочитанного текста, а второй - из Вашего жизненного опыта.
Объём сочинения должен составлять не менее 70 слов.
Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается нулём баллов.
Сочинение пишите аккуратно, разборчивым почерком.
(1)В третью военную осень после уроков Анна Николаевна не отпустила нас по домам, а раздала узкие полоски бумаги, на которых под жирной фиолетовой печатью - всё честь по чести! - было написано, что такой-то или такая-то действительно учится во втором классе девятой начальной школы.
– (2)Вот! (3)С этой! (4)Справкой! - разделяя слова, делая между ними паузы и, таким образом, не просто объясняя, а внушая, вдалбливая нам правило, которое требовалось запомнить, Анна Николаевна разъясняла и остальное. - (5)И письменным! (6)Поручительством! (7)Мамы! (8)Вы! (9)Пойдёте! (10)В детскую! (11)Библиотеку! (12)И запишетесь!
(13)Детское ликование не остановить. (14)Да и не нужно его останавливать, потому что это ведь стихия. (15)Поэтому наша мудрая Анна Николаевна только улыбнулась, когда мы заорали на радостях, заколготились в своих партах, как в коробах, отошла в сторону, прислонилась к тёплой печке, прикрыла глаза и сложила руки калачиком.
(16)Теперь самое время объяснить, отчего уж мы так возрадовались. (17)Дело в том, что все мы давно уже научились читать - соответственно возрасту, конечно же, запросто разделывались с тонкими, ещё довоенными, клееными-переклеенными книжечками, которые давала в классе Анна Николаевна, но вот в библиотеку нас не пускали, в библиотеку записывали почему-то лишь со второго класса. (18)А кому в детстве не хочется быть постарше? (19)Человек, который посещает библиотеку, - самостоятельный человек, и библиотека - заметный признак этой самостоятельности.
(20)Постепенно мы утихли, угомонились, и Анна Николаевна снова стала объяснять.
– (21)В письменном! (22)Поручительстве! (23)Мама должна написать! (24)Что в случае! (25)Потери! (26)Книг! (27)Она! (28)Возместит! (29)Утрату! (30)В десятикратном! (31)Размере!
– (32)Теперь вы понимаете свою ответственность? - спросила она уже обыкновенным, спокойным голосом.
(33)Можно было и не спрашивать. (34)Без всякого сомнения, штраф за потерянную книжку в десятикратном размере выглядел чудовищным наказанием. (35)Выходило, что книжки читать будем мы и терять, если доведётся, тоже будем их мы, а вот мамам придётся страдать из-за этого, будто мало им и так достаётся.
(36)Да, мы росли в строгости военной поры. (37)Но мы жили, как живут люди всегда, только с детства знали: там-то и там-то есть строгая черта, и Анна Николаевна просто предупреждала об этой черте. (38)Внушала нам, второклассникам, важную истину, согласно которой и мал и стар зависимы друг от дружки, и коли ты забудешь об этом, забудешь о том, что книжку надо беречь, и потеряешь по рассеянности или ещё по какой другой, пусть даже уважительной причине, то маме твоей придётся отвечать за тебя, плакать, собирать по рублю деньги в десятикратном размере.
(39)Повздыхав, зарубив себе на носу жестокий размер ответственности и ещё одно правило, по которому мама должна прийти сама вместе с тобой, захватив при этом паспорт, мы вылетели на волю, снова ликуя и толкаясь.
(По А. А. Лиханову) *
* Лиханов Альберт Анатольевич (род. в 1935 г.) - писатель, журналист, председатель Российского детского фонда. Особое внимание в своих произведениях писатель уделяет роли семьи и школы в воспитании ребёнка, в формировании его характера.
Пояснение.
15. 1 Основное назначение пунктуации - передавать логику предложения, связь между его частями. Одни знаки препинания, как и слова, расчленяют поток письменной речи на высказывания, другие помогают различить «свои» и «чужие слова, третьи делят высказывания на простые предложения, четвёртые выделяют в составе высказывания специфические конструкции. Роль знаков препинания в письменной речи очень велика. Неслучайно современный лингвист Н. С. Валгина писала: «Современная русская пунктуация - это очень сложная, но чёткая система. В разностороннем богатстве этой системы таятся большие возможности для пишущего. И это превращает пунктуацию… в мощное смысловое и стилистическое средство».
Обратимся к тексту Альберта Лиханова. В предложении № 37 (Но мы жили, как живут люди всегда, только с детства знали: там-то и там-то есть строгая черта, и Анна Николаевна просто предупреждала об этой черте.) используются запятые, двоеточие, точка. Точка в конце предложения указывает на законченность высказывания с точки зрения пишущего. Одна из запятых указывают на следование объектов и друг за другом: в составе сложносочиненного предложения запятая разделяет равнозначные части (…мы жили… и …Анна Николаевна предупреждала…). Кроме того, запятые в этом предложении выделяют придаточное предложение в составе сложноподчиненного, тем самым расчленяют поток письменной речи на высказывания. Двоеточие поставлено автором между частями сложного бессоюзного предложения с целью показать, что далее следует пояснение сделанного сообщения, указать на разъяснение предыдущей части высказывания. Немало в тексте восклицательных предложений ((7)Мамы! (8)Вы! (9)Пойдёте! (10)В детскую! (11)Библиотеку! (12)И запишетесь!): восклицательный знак является показателем того, насколько сильно рассказчика волнует содержание, ука-зывает на эмоциональное отношение героев к высказываемой мысли.
Таким образом, нам удалось доказать важную роль пунктуации в письменной речи и подтвердить правомочность высказывания Н. Валгиной.
15.2 По моему мнению, смысл приведённого финала текста А. Лиханова заключается в том, что учительница старается с малых лет воспитать в своих учениках чувство ответственности, внушить им, что безответственность, начинаясь с малого, может стать твоим серьёзным пороком и бедой для окружающих людей.
В доказательство этого приведём примеры из текста. Анна Николаевна очень серьёзно относится к посещению учениками её класса библиотеки. Она понимает, что в трудное военное время, когда книги в библиотеке нуждаются в особой сохранности, когда их просто негде взять, очень важно научить своих учеников бережно относиться к книге. Книга - драгоценность. Вот почему учительница, чеканя каждое слово, так тщательно знакомит детей с правилами пользования книгами.
Очень важным для второклассников является сам факт записи в библиотеку, потому что это признак определённой самостоятельности, взрослости, а это значит и определённой меры ответственности, причём, ответственности не только за себя, но и перед родителями. Второклассники должны усвоить, что их халатность может обернуться проблемами для их родителей.
Если с детства научиться ценить книгу, беречь её, то можно приобрести надёжного друга и помощника. В обращении с книгой формируются такие важные качества человека, как ответственность и самостоятельность.
15.3 Если с детства научиться ценить книгу, беречь её, то можно приобрести надёжного друга и помощника. В обращении с книгой формируются такие важные качества человека, как ответственность и самостоятельность. Если вам в жизни удалось встретить книгу, к которой хочется возвращаться вновь и вновь, которая не оставила равнодушным, пробудила желание думать или делать что созидающее, то вы согласитесь, что книга может стать драгоценностью.
В трудное военное время, когда книги в библиотеке нуждаются в особой сохранности, когда их просто негде взять, очень важно научить своих учеников бережно относиться к книге. Вот почему учительница Анна Николаевна, чеканя каждое слово, так тщательно знакомит детей с правилами пользования книгами. Второклассники должны усвоить, что книгу нужно беречь.
Книги могут быть друзьями. Когда бывает грустно, я беру с полки «Золотого телёнка» Ильфа и Петрова. Оптимизм Остапа Бендера передаётся и мне. Очень хочется верить, что Остап обязательно придумает выход из любой ситуации. Успокаиваясь, я тоже начинаю искать выход из своей проблемы.
Мне кажется, что книги нужны будут человеку всегда. Конечно, с помощью современных гаджетов можно найти любую информацию гораздо быстрее, чем в книге, но никакой гаджет не заменит нам доверительного общения с книгой, уюта, создаваемого едва слышным шелестом страниц.
На другой день Толик был дежурным в классе и, может быть, потому так остро почувствовал, как переменились к нему ребята. Если бы он не дежурил, побродил бы в перемену по школе, может, даже на улицу выскочил бы, глотнул весеннего воздуха, сбил бы сосульку с карниза, полизал ее, остудился или на другой этаж сходил, где нет ребят из их класса. Все-таки не было бы так тоскливо. А тут сиди как сыч, один-одинешенек, пока другие по коридору носятся. Сиди да думай про свое.
На первой же перемене дверь класса приотворилась и чья-то чернильная рука пустила из коридора бумажного голубя. Толик его поймал, хотел выбросить, да увидел, что на крыле написано: "Предатель собственного отца". И рядом морда нарисована - злая, с оскаленными зубами. Надо думать, он.
Толик смял голубя, швырнул комок в форточку, прислонился лбом к оконному стеклу.
"Цыпины штучки, - подумал он равнодушно. - Выйти бы сейчас да, как вчера, снова синяков ему наставить". Но Цыпа не стоил того. А то еще немного, глядишь, Цыпа вроде героя станет.
На уроках старалась Женька. Она косилась в сторону Толика, прищурясь, кривила губы, будто прикасалась к чему-то липкому и мерзкому, шепталась с Цыпой; они хихикали и, глядя на Толика, осуждающе качали головами.
Эти двое Толику были понятны, но ведь класс состоял не только из них. Пристально и удивленно глядел на Толика Коля Суворов - веселый и справедливый человек. Поймав взгляд Толика, он смущенно отворачивался, но потом снова смотрел, смотрел задумавшись, недоуменно. Исподлобья взглядывала на Толика приветливая Машка Иванова, хоть и зубрилка порядочная, и растеряха, будто ветер у нее в башке свищет, но хорошая девчонка, свой человек. В ее глазах Толик улавливал осуждение, но что делать, права была Машка, прав был Коля. Они же ничего не знали…
После третьего урока, когда началась большая перемена и ребята ушли из класса, в дверях появилась практикантка Ерошкина.
Лицо у нее пылало, веснушки дрожали на носу. В классе запахло духами.
Здравствуй, мальчик, - тревожно сказала она. - Ты дежуришь?
Толик кивнул и улыбнулся Ерошкипой. "Ерошка на одной ножке", - подразнил он ее про себя.
Я напишу на доске примеры, - сказала она, берясь за мелок, - а ты смотри не стирай! - И стала выводить округлые, красивые буквы.
"Примеры деепричастий, - написала она и подчеркнула заголовок жирной чертой. - Пятак упал, звеня и подпрыгивая. Лошадь скакала, закусив удила. Уходя от преследования, олень несся по лесу".
Не оборачиваясь, Ерошкина вдруг спросила Толика:
Ты готов?
Что готов? - не понял он.
Урок выучил?
А-а, не забыла, значит! Или заботливая Изольда Павловна напомнила.
Толик вздохнул и полез за книжкой. Никогда он раньше таким делом не занимался, чтоб урок учить в перемену. Ненадежно это, что и говорить. Ненадежно, а что делать? Прочитал, запомнил, пока вызовут, еще забыть не успеешь.
Вчера же был, конечно, особый случай, и Толику после сражения с Изольдой Павловной стоило бы выучить урок. Но он опять бродил по магазинам, пока их не закрыли.
Так ты не подготовился? - обернулась Ерошкина.
Сейчас прочитаю, не волнуйтесь, - ответил Толик и криво улыбнулся ей.
А успеешь? - засмеялась Ерошкина.
Успею, чего там, - буркнул Толик.
Ну что ж, - согласилась она и пошла к двери. - Только, пожалуйста, - обернулась на пороге, - только, пожалуйста, приготовь тряпку.
Толик кивнул ей и побежал к уборной. Когда, намочив тряпку, он возвращался назад, загремел звонок, и Толик вошел в класс вместе со всеми.
Он кинул тряпку в ящичек - и обомлел: примеров Ерошкиной на доске не было. Их будто кто-то слизнул языком.
Он все стоял, ошалело глядя на доску, когда в класс одна за другой вплыли нарядные студентки. За ними горделиво шла Изольда Павловна, выгнув коромыслом длинную шею. Шествие замыкала розовая от волнения Ерошкина. Ничего не замечая, она простучала каблучками к столу, раскрыла журнал, но в это время сзади произошло движение, и из класса пулей вылетела заалевшая Изольда Павловна.
"Камчатка" загудела, студентки заволновались и поплыли из класса обратно. Печальное шествие замыкала Ерошкина. Она громко сморкалась в кружевной платок, и Толику стало ужасно жалко ее.
В класс ворвалась Изольда Павловна и, поднеся к глазам руку с часиками, сказала:
Быстро! Кто сделал? - И вдруг начала отсчитывать: - Раз! Кто сделал? Два! Кто сделал? Три!
Дверь распахнулась, и на пороге появился Махал Махалыч. "Как фокусница", - подумал про Русалку Толик.
В мертвой тишине директор прошел по рядам и сел на последнюю парту. Еще один ученик.
Толик поднялся, опустив голову, сознавая свою вину - и в самом деле, подумай он про тряпку раньше, даже, в конце концов, не послушай Ерошкину - поучил бы лучше урок - и все бы было в порядке.
О-о!.. - удивилась Изольда Павловна. - Так это ты дежуришь, Бобров! Значит, это ты стер примеры с доски?
Зачем? - растерянно спросил Толик.
Ну не знаю, - ехидно ответила Изольда Павловна. - Мало ли…
Толик вдруг разозлился. Еще чего не хватало! Он дежурный - и он же стер. Не много ли на одного?
Я выходил смочить тряпку, - ответил Толик как можно спокойнее. - Ерошкина меня попросила.
Н-нда!.. - недоверчиво произнесла Изольда Павловна. - Ну ладно. Все встаньте.
Четко хлопнули крышки парт. Класс поднялся.
Будете стоять до тех пор, пока провинившийся не признается! - внятно выговаривая каждое слово, произнесла Изольда Павловна и, сложив на груди руки, уставилась за окно.
Весь класс стоял, сидел один Махал Махалыч на последней парте, и, видно, ему было неловко от этого. Он поднялся и тоже подошел к окну, только не к тому, возле которого стояла учительница, а к другому.
Директор и Изольда Павловна глядели в окна, ребята послушно стояли за партами, и Толик все больше чувствовал себя виноватым. Все-таки учительница подсказала, кого винить. Каждый стоит, наверное, и о себе думает: "За что я тут мучаюсь? Виноватого все равно не найти, не сознается, так пусть отвечает дежурный. Следить за доской он должен? Должен! В класс не должен никого пускать? Не должен! Так с него и спрос!"
Урок кончился, прошла перемена, снова затарабанил звонок, и теперь должна была начаться литература. Махал Махалыч неожиданно попросил:
Изольда Павловна, пусть они сядут!
Учительница сверкнула на директора стеклышками пенсне, Толику почудилось, что она возмутилась; кажется, и Махал Махалычу тоже показалось, и он пояснил:
Так им думать будет легче.
Изольда Павловна надменно кивнула, класс сел, и снова настала тишина.
Кончились уроки, а Изольда Павловна все стояла, окаменев, только Махал Махалыч, как медведь, как в самом деле Топтыгин, прохаживался по рядам, толстый, маленький, круглолицый.
Ребята переглядывались между собой, рассеянно улыбались - всем хотелось есть, хотелось пить, надо было идти домой, и Толик все чаще ловил на себе беспокойные взгляды одноклассников.
Наконец Изольда Павловна встрепенулась, велела выйти из класса Женьке и ушла вслед за ней.
Он помолчал. Класс притих, внимательно глядя на Топтыгина в квадрате. Никогда Изольда Павловна с ними так не говорила.
Все бывает с людьми, - сказал директор, - но из любого, самого нехорошего положения человек должен выйти с честью. Потому он и человек.
Директор постоял немного и вышел. Но никто не оживился, не зашумел. Ребята сидели подавленные и тихие. Открылась дверь, и вошла Женька. Она была строгая, щурилась, как всегда, а сама забыла вытереть губы, и они маслились то ли от бутерброда, то ли от жирных пончиков с повидлом, и Толик увидел, как весь класс внимательно ее оглядел с головы до ног.
Теперь уже не на Толика пристально поглядывали ребята, а на Женьку, и он почувствовал, как растет в тишине - медленно, но уверенно - глухое недовольство.
Боязнь Женьки, учительницыной дочки, на глазах исчезла, растворилась.
