«Они шли на кордоны солдат смелее, чем мужчины. Дальнейшие развития событий

Революцию в России - "бабской" стране - сделали, конечно же, бабы. "Февральская" революция началась на самом деле 8 марта (по старому стилю), в международный женский день. Именно в этот день митинги, посвящённые Дню работницы, начали стихийно перерастать в массовые стачки и демонстрации.

Здесь необходимо отметить, что за несколько дней до 8 марта в Петрограде начались перебои с поставками хлеба (вызванные срывом графика грузовых перевозок из-за снежных заносов), и у магазинов образовались длинные очереди-"хвосты". Понятное дело, что в этих "хвостах" стояли в основном женщины. Женщины стали "бузить", выражать своё недовольство. И тут, прикрываясь женщинами, появились погромщики. 6 марта на Петроградской стороне начался разгром булочных и мелочных лавок, продолжавшийся затем по всему городу. Толпы женщин окружали пекарни и булочные и с криками: «Хлеба, хлеба» двигались по улицам. В самый ответственный момент - 7 марта - царь Николай II покинул Петроград и уехал в Ставку в Могилёве (как позднее Горбачёв - в Форос). Ну а 8 марта на улицы Питера вышли десятки тысяч людей, в основном женщин. В центре города произошли первые стычки с казаками и полицией. Полиция и казаки стали разгонять баб нагайками; за баб стали заступаться мужики; так и началась революция. Отмечались отдельные случаи нелояльного поведения казаков. Во время одного из инцидентов казаки прогнали полицейского, ударившего женщину нагайкой.

А это Кирпичников - "первый солдат революции".

Как и питерские бабы, Кирпичников - никакой не революционер, а в революции оказался "замешан" по собственной глупости, чисто случайно, волею обстоятельств. Служил в Петрограде старшим фельдфебелем учебной команды запасного батальона лейб-гвардии Волынского полка, старшим унтер-офицером. Вообще, это была большая глупость царского режима - сконцентрировать в Петрограде и его окрестностях миллионную армию солдат и матросов, ничем не занятую; в таких "праздных" условиях моральное разложение войск просто гарантировано (советская армия с её "дедовщиной" - наглядный тому пример). Тимофей Кирпичников подговорил своих помощников, «взводных», отказаться от участия в подавлении беспорядков. Восставшая учебная команда с оружием в руках двинулась к резервному батальону своего полка и увлекла его за собой. Потом Тимофей Кирпичников повёл солдат дальше — поднимать соседние полки. Преодолевая сопротивление часовых и офицеров, они смогли в течение нескольких часов вывести на улицы многие тысячи вооружённых людей. В какой-то момент сам Кирпичников перестал контролировать действия толпы, которая произвольно открывала огонь, штурмовала занятые жандармерией объекты и в конце концов побудила государственные учреждения, включая правительство, свернуть свою деятельность, а позже и вовсе разбежаться. В течение дня к вооружённому мятежу присоединились другие части Петроградского гарнизона, что в конечном итоге привело к свержению монархии и к победе революции.

В ноябре Кирпичников смог сбежать из столицы на Дон, где попытался примкнуть к формируемой генералом Л. Г. Корниловым Добровольческой армии. На своё несчастье, обратился к полковнику А. П. Кутепову, одному из последних защитников самодержавия в Петрограде 27 февраля 1917 года. Между ними состоялся разговор, зафиксированный А. П. Кутеповым в воспоминаниях: "Однажды ко мне в штаб явился молодой офицер, который весьма развязно сообщил мне, что приехал в Добровольческую армию сражаться с большевиками «за свободу народа», которую большевики попирают. Я спросил его, где он был до сих пор и что делал, офицер рассказал мне, что был одним из первых «борцов за свободу народа» и что в Петрограде он принимал деятельное участие в революции, выступив одним из первых против старого режима. Когда офицер хотел уйти, я приказал ему остаться и, вызвав дежурного офицера, послал за нарядом. Молодой офицер заволновался, побледнел и стал спрашивать, почему я его задерживаю. Сейчас увидите, сказал я и, когда наряд пришёл, приказал немедленно расстрелять этого «борца за свободу»." По приказу Кутепова Кирпичников был расстрелян.

В Петрограде летом 1918 года начался настоящий голод. Перебои с поставками хлеба в феврале 1917 года были - ничто, по сравнению с этим голодом.

Интересно, многие ли из тех женщин, что участвовали в демонстрациях 8 марта в Питере, сожалели о том, что принимали участие в тех событиях? Нет, скорее всего, они не могли "связать" причины и следствия и воспринимали всё случившееся как "напасть".

Фельдфебель Кирпичников, судя по всему, тоже ничего не понимал в происходящем; само его появление в штабе Добровольческой армии выглядит курьёзом; он, как Бумбараш, "мыкался" туда-сюда, не зная, какую сторону принять, пока его не расстреляли.

Можно прочитать в Сети о том, что революцию 1917 года сделали "жиды", или "масоны", или "жидо-масоны", или "большевики на германские деньги", или "капиталисты, желавшие порулить самостоятельно". Но вот без обыкновенных русских баб и глупого фельдфебеля Кирпичникива ни те, ни другие, ни третьи ничего бы сделать не смогли. Поэтому революция 1917 года была, конечно, русской революцией. Без деятельного участия самих русских никакие "масоны" ничего не смогли бы сделать.

А это Кирпичников - "первый солдат революции".

Не успел Государь выехать в Ставку, как 23-го февраля в четверг в Петрограде началась забастовка на некоторых петроградских заводах. Забастовка была приурочена к пресловутому революционному женскому «празднику» 8-го марта, который по Юлианскому календарю приходится на 23-е февраля. Поэтому главными застрельщиками забастовки стали текстильщицы Выборгского района. Их делегатки отправились по другим заводам и вовлекли в забастовку около 30 тысяч человек. К вечеру это число достигло 90 тысяч человек . Главные лозунги бастующих были не политические, а «Дайте хлеба!»

Из сообщений Охранного отделения от 23-го февраля 1917 года: «23-го февраля с 9 часов утра, в знак протеста по поводу недостатки чёрного хлеба в пекарнях и мелочных лавках, на заводах и фабриках района Выборгской части начались забастовки рабочих, которые затем распространились на некоторые заводы, причём в течение дня были прекращены работы в 50 фабрично-заводских предприятиях, где забастовали 87. 534 человека рабочих.

Рабочие Выборгского района, около 1 часа дня, выходя толпами на улицы с криками «дайте хлеба», стали одновременно производить в местах беспорядки, снимая по пути своего следования с работ работавших товарищей и останавливая движение трамваев, при чём демонстранты отнимали у вагоновожатых ключи от электрических двигателей, и били стёкла в некоторых вагонах.

Забастовщики, энергично разгоняемые нарядами полиции и вытребованными конными воинскими частями, рассеиваемые в одном месте, вскоре собирались в другом, проявляя в данном случае особое упорство. Лишь к 7 часам вечера в районе Выборгской части порядок был восстановлен.

К 4 часам дня часть рабочих всё-таки перешла по одиночке через мосты и по льду реки Невы на большом её протяжении, и достигнуть набережных левого берега, где рабочим удалось организоваться в прилегающих к набережным улицам и затем, почти одновременно, снять с работы рабочих 6-ти заводов в районе 3-го участка Рождественской и 1-го участка Литейной части и далее произвести демонстрации на Литейном и Суворовском проспектах, где рабочие были разогнаны. Почти одновременно с этим, в 4 ½ часов дня на Невском проспекте, вблизи Знаменской и Казанской площадей, часть бастующих рабочих произвела несколько попыток задержать движение трамваев и учинить беспорядки, но демонстранты были тотчас же разгоняемы и движение трамваев восстанавливалось» .

Из сообщений Охранного отделения видно, что там воспринимали рабочие выступления просто как очередные забастовки. Забастовки в Петрограде не были редкостью и им большого значения власти не предали. На это и рассчитывали, те, кто организовал эти забастовки. Толпа требующая хлеба, не вызывала ни тревоги у властей, ни неприязни у войск. Более того, вид «голодных» женщин и детей вызывал сочувствие.

Забастовки стали носить тревожные характер тогда, когда стало ясно, что главная их цель нанести удар по объектам военной промышленности. Также стало ясно, что требования о хлебе, выдвигаемые бастующими, являются демагогическими. Так, бастующими была сорвана работа завода «Айваз», где осуществлялась выпечка хлеба именно для рабочих. Причём работа по выпечке была поставлена на этом заводе очень хорошо .

В процессе «мирной» забастовки появились первые жертвы Февральского переворота. Как и 9-го января 1905 года ими стали полицейские: помощники пристава Каргельс, Гротгус и надзиратель Вишев, которые получили тяжёлые ранения от рук бунтовщиков.

Во второй половине дня главный удар бастующих пришёлся на военные заводы: Патронный, Снарядный цех морского ведомства, Орудийный, Завод «По Воздухоплаванию».

Особую роль в февральских событиях сыграла ситуация на Путиловском заводе. Там, ещё 18 февраля 1917 года рабочие одного из цехов потребовали 50% прибавки к зарплате. Причём, выдвигая такое непомерное требование, рабочие бастующего цеха не посоветовались со своими товарищами из других цехов . Когда же директор завода наотрез отказался выполнять это требование, рабочие устроили сидячую забастовку. Дирекция пообещала сделать надбавку в 20%, но одновременно 21-го февраля уволила рабочих бастующего цеха. Эта крайне неумная, с точки зрения интересов администрации, мера привела к распространению забастовки на другие цеха. 22-го февраля администрация объявила о закрытии этих цехов на неопределённое время. «Это означало, - справедливо пишет Г. М. Катков, - что тридцать тысяч хорошо организованных рабочих, в большинстве высококвалифицированных, были буквально выброшены на улицу» .

Не вызывает никаких сомнений, что действия администрации Путиловского завода способствовали успеху революции. Точно также не вызывает сомнений, что вся эта забастовка 23-го февраля была тщательно спланирована. Как опять-таки справедливо пишет Г. М. Катков «причины забастовок всё ещё совершенно темны. Невозможно было массовое движение такого масштаба и размаха без какой-то направляющей силы» .

Давайте попробуем разобраться, кто же представлял эту направляющую силу в феврале 1917 года.

22 февраля 1917 г., то есть в день отъезда Государя в Ставку, к депутату Государственной думы А. Ф. Керенскому, явилась на приём группа рабочих Путиловского завода. Делегация сообщила Керенскому, что на заводе, подвергнутом в этот день локауту, затевается событие, которое может иметь далеко идущие последствия. Начинается какое-то большое политическое движение. Пришедшие на прием рабочие заявили, что считают своим долгом предупредить депутата об этом, так как они не знают, чем это движение кончится, но для них, по настроению окружающих их рабочих, ясно, что должно произойти что-то очень серьезное .

Интересно, что «рабочие» пришли не к Гучкову, общепризнанному лидеру оппозиции, не к Родзянко, председателю Государственной Думы, не к Милюкову лидеру «Прогрессивного блока» - а к Керенскому.

Здесь следует пояснить то, что сообщили Керенскому путиловские рабочие.

В феврале 1916 года на ряде военных заводов было введено временное государственное управление, ограничившее права пользования частных владельцев заводов, так называемый секвестр. На Путиловских заводах было выработано новое правление. Его председателем стал флота генерал-лейтенант А. Н. Крылов. Известный судостроитель Крылов был назначен на эту должность по рекомендации военного министра Поливанова и морского Григоровича . Начальником Путиловского завода был назначен член правления генерал-майор Николай Фёдорович Дроздов. Генерал Дроздов был профессиональный артиллерист: окончил Михайловскую артиллерийскую академию, служил в артиллерийском комитете Главного артиллерийского управления. Этот генерал был самым тесным образом связан с начальником ГАУ генералом Маниковским. В. В. Шульгин писал о генерале Маниковском: «Генерал Алексей Алексеевич Маниковский был талантливым человеком. […] В его руках казённые заводы, да и частные (например, мы отобрали у владельцев огромный Путиловский завод и отдали его в лен Маниковскому)» .

Заговорщики прочили Маниковского в диктаторы. Не вызывает никаких сомнений, что генерал Дроздов находился в полном подчинении у Маниковского. Кстати, после большевистского переворота оба генерала вступили в ряды РККА.

В связи с этим, очевидно, что вся ситуация с забастовкой и увольнениями на Путиловском заводе была искусственной и организована Маниковским и Дроздовым. Только они контролировали ситуацию на заводе, в том числе и революционные группы.

Но Маниковский и тем более Дроздов не могли действовать по своей инициативе, без руководящего политического центра. Тем более, вряд ли, чтобы эти генералы направили толпы мятежников на военные объекты. Это должен был сделать политический центр. И этот центр был в лице А. Ф. Керенского. В. В. Кожинов прямо пишет, что «Маниковский был масоном и близким сподвижником Керенского» . Не случайно, в октябре 1917 года Керенский назначит Маниковского управляющим военным министерством.

Интересно, что революционным главарям был хорошо известен план мероприятий военных властей на случай возникновения беспорядков. Социал-демократ А. Г. Шляпников в своих мемуарах пишет: «Нам было очень хорошо известно о приготовлениях царских слуг для борьбы на «внутреннем фронте». Нам передавали даже некоторые детали. У начальника Петербургского военного округа, генерала Хабалова, в его канцелярии «работал» жандармский генерал Гордон, обложенный картами и точными планами Питера. На картах он делал пометки с указанием о том, где, на каких отдельных улицах, перекрестках и т. п. должны быть поставлены полицейские части и пулеметы» .

Нельзя также не коснуться и роли председателя правления «Общества Путиловский заводов» А. И. Путилова. К февралю 1917 года Путилов, кроме председателя правления вышеуказанного общества, являлся директором Московско-Казанской железной дороги, председателем русского общества «Сименс-Шуккерт» (ныне завод «Электросила»), председателем Русско-Балтийского судостроительного общества и председателем правления Русско-Азиатского банка. К 1917 году этот банк имел 102 отделения в империи и 17 за рубежом. Его капитал равнялся 629 млн. рублей.

Между тем именно нечистоплотная деятельность Путилова, стала одной из главных причин, по которой на военных частных заводах было введено государственное управление. Вот что пишет по этому поводу О. Р. Айрапетов: «Принимая одной рукой значительные авансы в качестве заводчика, Путилов присваивал их другой рукой в качестве банкира » .

Путилов был членом масонской ложи. Но это не главное, а главное, что он был самым тесным образом связан с Бродвейским банкирским сообществом. Его представителем на Бродвее 120 был Джон МакГрегор Грант . Членом банковского консорциума являлся Абрам Лейбович Животовский, родной дядя Льва Троцкого по материнской линии . После февральской революции Путилов активно способствовал финансовым потокам сначала в поддержку Керенского, а затем и большевиков.

Причастность ведущих финансовых кругов, как российских, так и зарубежных к беспорядкам февраля 1917 года, видна из сообщений Охранного отделения. Оно сообщало, что в феврале 1917 года «40 высших членов финансового и промышленного мира приняли участие в собрании. Собрание это имело место в помещении правления одного крупного промышленного предприятия, с участием 3 или 4 представителей больших заграничных банков. Финансисты и промышленники постановили почти единодушно, что в случае нового займа, они дадут деньги лишь народу, но откажут в этом нынешнему составу правительства» .

Напомним, речь идёт о займах, которые европейские и американские банки давали императорскому правительству для закупки вооружений. Следующий после февраля 1917 года заём, так называемый «Заём Свободы», был предоставлен Временному правительству банкирами США 14 мая 1917 года.

«Мирную» «голодную» демонстрацию нельзя было организовать без профессиональных руководителей. Именно эти руководители направляли толпы на военные заводы, стреляли в полицейских и солдат, громили управления контр-разведки и охранных отделений. Эти боевики были, и их присутствие нашло своё отражение в мемуарной литературе. Генерал А. П. Балк в своих мемуарах описывает английских офицеров, руководивших мятежниками. Но правильнее было бы сказать, что Балк видел людей одетых в английскую форму. Кем они были на самом деле, сказать трудно. Кроме того, многие свидетели указывают на большое количество боевиков, одетых в русскую форму и плохо говоривших по-русски. Ещё в 1912 году один из лидеров Бродвейской группы Герман Лёб призывал «посылать в Россию сотни наемников-боевиков» .

Если мы вспомним, об отрядах боевиков созданных американским капиталом и Л. Троцким в январе 1917 года в Нью-Йорке, а также о частых сообщениях заграничного бюро Охранного отделения, о засылке в Россию так называемых «американских анархистов», то можно предположить, что это именно они и принимали активное участие в беспорядках в феврале 1917 года на улицах Петрограда.

Конечно, нельзя сбрасывать со счётов и участие германской агентуры в организации беспорядков. Немцам не меньше, чем Бродвейской группе требовалось крушение России. Безусловно, за разгромом правительственных и полицейских учреждений, за убийством высокопоставленных русских военных стояли и немцы. Но дело в том, что в этом случае очень трудно различить, где действовали немецкие диверсанты, а где боевики Бродвея, насколько их интересы совпадали. Но очевидно, что одни немцы, при существовании очень мощной системы русской контрразведки, никогда бы не смогли бы организовать беспорядки такого масштаба.

Здесь следует сказать ещё об одной фамилии: В. Б. Станкевича. Военный инженер Станкевич был секретарём ЦК группы трудовиков и личным доверенным лицом Керенского (после февральского переворота Керенский назначил его на высокую должность комиссара временного правительства при Ставке). Так, вот этот Станкевич вспоминает, что в конце января 1917 года ему «пришлось в очень интимном кругу встретиться с Керенским. Речь шла о возможностях дворцового переворота» .

Таким образом, можно с уверенность констатировать, что события февраля 1917 года были не стихийным выступлением рабочих, а целенаправленной подрывной акцией, с целью свержения существующего строя, организованной группой лиц, в которую входило военное руководство заводами, ряд банкиров и политиков во главе с Керенским. Эта группа действовала в интересах группы американских банкиров и действовала по своему намеченному плану. Главной целью начавшихся беспорядков, было вывести на первые роли Керенского и придать ему образ вождя революции.

В своих воспоминаниях, Керенский деликатно умалчивает, что он делал в первые дни революции. Он хочет представить дело так, словно включился в политическую борьбу лишь 27-го февраля. Хотя тут же многозначительно замечает: «Сцена для последнего акта спектакля была уже давно готова. […] Час истории, наконец, пробил » .

Керенский с самых первых дней Февраля был в эпицентре событий. Как вспоминал С. И. Шидловский: «В первые дни революции Керенский оказался в своей тарелке, носился, повсюду произносил речи, не различая дня от ночи, не спал, не ел» .

Тон речей Керенского был настолько вызывающ, что Императрица Александра Феодоровна в письме Государю от 24 февраля выразила надежду, что «Керенского из Думы повесят за его ужасную речь » .

Таким образом, 23-го февраля 1917 года неожиданно, как для большинства других заговорщиков, так и для правительства, большую игру начал Керенский, являвшимся ставленником Уолл-Стрита. В этой игре ему активно помогала партия «старообрядческой» оппозиции во главе с А. И. Гучковым, действовавшая главным образом, через Центральный Военно-Промышленный Комитет. Однако был ли Гучков посвящён в планы Керенского с самого начала, или он подключился к ним по мере развития беспорядков - неизвестно. Тем не менее сотрудничество Гучкова и Керенского в февральские дни не вызывает сомнений. Это видно по сообщениям Охранного отделения. Так, 26-го февраля, оно сообщало: «Сегодня в 8 часов вечера с разрешения А. И. Гучкова в помещении Центрального Военно-Промышленного Комитета (Литейный 46) оставшиеся не арестованные члены Рабочей Группы ЦВВПК устраивали собрание для решения, будто бы продовольственного вопроса, при участии членов Государственной Думы Керенского и Скобелева и 90 рабочих» .

Ни правительство, ни Дума не придавали никакого значения начавшимся демонстрациям. К ним относились снисходительно: ведь, они только просят хлеба! Выясняя отношения друг с другом, правительство и Дума, не замечали ни организованных групп боевиков, атакующих военные заводы, ни жертв среди полицейских. К вечеру город обезлюдел, и полиция сообщала: «К вечеру 23-го февраля усилиями чинов полиции и воинских нарядов порядок повсеместно в столице был восстановлен» .

Но это было лишь затишье перед бурей.

Из новой книги «Николай II. Отречение, которого не было». -М.: АСТ, 2010.

Февральская революция 1917 года началась с того, что работницы питерских мануфактур отмечали этот праздник и объявили забастовку…

Женский и семейный вопросы в России в XX веке оказался крепко связан с революцией, ее теорией и практикой. Да и нынешние наши проблемы с семьей во многом родом из советской эпохи.

Именно 23 февраля 1917 года по старому стилю, то есть 8 марта по новому, в Петрограде начались массовые беспорядки, быстро переросшие в революцию. В этот день работницы нескольких питерских мануфактур и фабрик, отмечали Международный женский день. После антивоенных митингов на производстве они вдруг объявили забастовку и с криками «Хлеба!», двинулись уговаривать рабочих с соседних заводов на Выборгской стороне в Питере присоединяться к ним.

В те дни жители столицы проводили долгие часы в очередях у хлебных лавок. Ходили слухи, что вот-вот должны ввести продовольственные карточки. Напуганные люди ринулись покупать хлеб, пока его дают свободно. Петербург боялся голода. Как говорят многие историки, напрасно, ибо запасов зерна и муки в городе было все-таки достаточно. Тем не менее, уже к вечеру 23 февраля бастующих было более 60 000 человек. Начались первые столкновения с полицией. Так спусковым крючком Февральской революции стала женская эмоциональная натура, на волне слухов встревоженная тем, чем же кормить своих детей.

Вообще все начиналось с того, что революционному движению были нужны свои символы и праздники. Непосредственной родительницей Международного женского дня считается немецкая революционерка Клара Цеткин (в девичестве Эйсснер, вышедшая замуж за русского революционера-эмигранта Осипа Цеткина). В 1910 году на Второй Международной социалистической женской конференции в Копенгагене она предложила учредить международный женский день.

Этот ежегодный праздник изначально возник как день солидарности трудящихся женщин в борьбе за правовое равенство

Сначала единой даты новорожденного праздника не было. Его в разных странах начали проводить в разные числа марта. В России первый Международный женский день отметили митингами в 1913 году – ровно сто лет назад. В следующем году он впервые отмечался уже как раз 8 марта сразу в шести странах: Австрии, Дании, Германии, Нидерландах, России и Швейцарии. А всего через три года празднование Международного женского дня вылилось в заваруху такого масштаба, последствия которой мы расхлебываем до сих пор.

Женщина и революция

Женский и, шире, семейный вопрос занимали видное место в революционном движении. Революционеры ставили себе целью полностью уравнять женщину с мужчиной в правах и возможностях, которые ей предоставляет общество. Это называлось – «сделать ее свободной». А что для этого, в частности, нужно? Отказаться от семьи – в том виде, в каком она нам досталась от Бога, истории и традиции. Правда, степень отказа от семьи была все-таки разной, в зависимости от радикальности самих преобразователей-прожектеров.

Еще авторы утопий в коммунистическом духе (Платон, Кампанелла и др.) с семьей в своих мечтаниях обходились очень круто – впрочем, как и со многим другим. В их идеальных государствах упразднялись частная собственность и брак. Мужчины и женщины сочетались друг с другом по решению властей лишь для рождения потомства, и не более того. Порой кажется, что отношения полов, например, у Платона в его идеальном государстве больше напоминают племенной завод. Вводилось обязательное общественное воспитание детей. Дети ко всем взрослым должны были обращаться как к своим родителям, а взрослые все подрастающее молодое поколение должны были считать своими детьми.

Основоположники марксизма крайне скупо говорили о том, как именно будет устроено коммунистическое общество. Как ни странно, в этом они видели свое преимущество. Они не собирались конкретно описывать «светлое завтра», потому что картинки подобного рода считали беспочвенными утопическими прожектами, зато себя – трезвыми реалистами. По их мнению, только реальная жизнь сама может определить, какими конкретно будут отношения и общественные институты в будущем. Они лишь были уверены в коренном преобразовании всего, в том числе и института семьи и роли женщины в обществе.

Социалисты и коммунисты утверждали, что женщина в классовом обществе испытывает двойной гнет: ее эксплуатируют и капиталист-предприниматель, и семейный быт. Немецкий социал-демократ Август Бебель, автор классической социалистической работы «Женщина и социализм», писал: «Женщину и рабочего объединяет то, что оба они угнетенные… Много сходного в положении женщины и рабочего, но в одном женщина идет впереди рабочего: она – первое человеческое существо, попавшее в рабство. Женщина сделалась рабой раньше, чем появился раб… В этом положении женщина находится с самого древнего времени, как это нам показывает история развития человеческого общества».

Тем не менее, последователи Маркса считали, что, несмотря на двойной гнет, женский вопрос – часть общего социального вопроса. Либеральный же феминизм с их точки зрения не понимает, что все проблемы, в том числе женские, может разрешить лишь пролетарская революция. Дескать, даже если буржуазное женское движение проведет свои требования о равноправии с мужчинами, то этим не уничтожится ни проституция, ни материальная зависимость жен от своих мужей, ни современный брак как скрытая форма рабства и той же проституции. Как говорил Бебель, что подавляющему большинству женщин безразлично, удастся ли нескольким тысячам женщин более состоятельных слоев общества пройти высшее учебное заведение, получить медицинскую практику или сделать служебную карьеру.

Семейные эксперименты

После Октябрьской революции Коминтерн в одном из своих постановлений предельно откровенно заявил, что «революция бессильна до тех пор, пока существует понятие семьи и семейные отношения». Логика радикальной революции требовала борьбы против традиционной семьи как оплота старого мира.

Поэтому сразу после своей победы коммунисты отменили церковный брак и ввели брак гражданский, который регистрируется в загсе. Под знаком борьбы за права женщин были впервые в мировой истории в 1920 году легализованы аборты, а развод упростили до такой степени, что стало возможным развестись в одностороннем порядке, без уведомления супруга. Можно, например, вспомнить рассказ Зощенко «Свадебное происшествие» (по нему снят известный фильм Леонида Гайдая «Не может быть»). В сатирическом рассказе главный герой так стремительно согласился на брак, что потом никак не мог узнать на свадьбе свою избранницу. Когда же он почувствовал себя обманутым в своих скоропалительных стремлениях, то «на другой день Володя Завитушкин после работы зашел в гражданский подотдел и развелся». Действительно, как говорил в фильме дружок Володьки, которого играл Савелий Крамаров, «делов то!»

Это время отличилось свободными нравами и шокирующими экспериментами в сфере отношений между мужчинами и женщинами. Нередким стало сожительство двух мужчин с одной женщиной или, наоборот, двухпарные браки и т. д. Члены образовавшегося в 1925 году общества «Долой стыд», решившие бороться со стыдом как «буржуазным предрассудком», по пять-десять человек обнаженными устраивали демонстрации в Москве и других городах. Правда, потом милиция получила указания и стала задерживать идейных борцов за революционный нудизм.

Широко известными теоретиками половой свободы были большевички Инесса Арманд и Александра Коллонтай. На страницах журнала «Молодая гвардия» Коллонтай писала, что «для классовых задач пролетариата совершенно безразлично, принимает ли любовь форму длительного и оформленного союза или выражается в виде проходящей связи».

Широкое распространение в комсомольских кругах получила так называемая «теория стакана воды»: половая потребность столь же естественна, что и потребность есть, пить и спать. И поэтому удовлетворять ее надо столь же легко и «без комплексов», как, например, выпивать стакан воды при жажде. Правда, далеко не всем старшим товарищам по партии нравилась такая легкость подрастающего молодого поколения. «Безнадежно старомодным» в этом вопросе оказался сам вождь революции Владимир Ильич Ленин, решительно осудивший «теорию стакана воды». Также в своей дискуссии с Инессой Арманд по поводу «свободной любви» он не без остроумия писал ей в письме: «Даже мимолетная страсть и связь, пишете Вы, поэтичнее и чище, чем поцелуи без любви пошлых и пошленьких супругов… Логично ли это противопоставление? Поцелуи без любви у пошлых супругов грязны. Согласен, им надо противопоставить… что? казалось бы, – поцелуи с любовью? А Вы противопоставляете “мимолетную” (почему мимолетную?) “страсть” (почему не любовь?). Выходит по логике – будто поцелуи без любви (мимолетные) противопоставляются поцелуям без любви супружеским. Странно!..»

Так или иначе, но революционное освобождение женщины даже без половых излишеств подразумевало ее полное уравнивание с мужчиной в работе. Теперь трудиться на равных должны были все, независимо от своего социального происхождения или пола. Как писала та же Коллонтай, «не будь Октября, до сих пор господствовал бы взгляд, что самостоятельно зарабатывающая женщина – это временное явление и что место женщины – в семье, за спиной мужа, добывающего средства к жизни… Новая женщина – это прежде всего самостоятельная трудовая единица, чей труд идет не на обслуживание частносемейного хозяйства, а на общественно полезную и нужную работу».

При этом теоретики-коммунисты доказывали: чтобы женщина могла трудиться на полную отдачу, ее надо освободить от тягот семейного быта. Только свободная от ежедневной готовки, стирки и забот за детьми женщина сможет полностью выкладываться на работе и быть равноценным «членом социалистического коллектива». Поэтому еще до революции ее «агитаторы и главари» говорили, что индивидуальные тесные кухни в будущем заменят гигантские кухонные фабрики и общие просторные столовые. Отвратительности и неправильности отдельных кухонь коммунистические писатели посвятили немало проникновенных строк: «Частная кухня является для миллионов женщин учреждением, напрягающим до предела все их силы, отнимающим и растрачивающим их время; в ней женщины теряют здоровье и настроение; она, является предметом их постоянных забот, особенно тогда, когда средства, как у большинства семейств, ничтожны. Упразднение частной кухни будет освобождением для бесчисленного количества женщин. Частная кухня является таким же отсталым пережитком, как станок мелкого ремесленника; оба обозначают огромную бесхозяйственность, растрату времени, силы, топлива и освещения, пищевых продуктов и т. д». (А. Бебель. «Женщина и социализм»).

Также при коммунизме и стирать будут специальные прачечные комбинаты, а всех детей возьмут из семей на общественное воспитание. Наверно, именно с этой целью в 1918 г. даже юридически отменили любое усыновление – как чужих детей, так даже и родных. Этот запрет просуществовал до 1926 года.

Однако извлечь женщину из тесных семейных кухонь и освободить от бытовых забот не получилось, а вот нагрузить ее работой (в социалистическом обществе не работают только тунеядцы) удалось. Эта «вилка» и оказалась причиной как сокращения рождаемости, так и той повышенной нагрузки, легшей на женские плечи, которая существует и сегодня.

Сталинский разворот

Где-то с конца 20-х-начала 30-х годов в СССР наблюдается некоторый разворот в делах семьи. Сталин «строил социализм в одной стране», а для этого надо было не разжигать и дальше мировую революцию, но привести в строгий порядок социальные отношения, разболтанные чрезмерной «творческой» инициативой снизу. С середины 30-х запрещаются аборты. Становится накладно разводиться: был введен штраф за разводы: 50 руб. за первый, 150 руб. за второй, а за третий и каждый последующий – по 300 руб.

Впрочем, Сталин не был всецело за семью. Новому режиму была нужна не крепкая семья вообще, но лишь правильная крепкая семья – социалистическая. Которая верна партии и товарищу Сталину. Печально знаменитое дело пионера Павлика Морозова (несчастного ребенка, ставшего жертвой Гражданской войны) лишний раз показало всем, что между преданностью семье и идеологическому государству нужно выбирать последнее. В сталинские годы отречение от «неправильных» родственников – «врагов народа», предательство самых близких людей было ужасающей повседневностью.

Однако даже осторожный и половинчатый разворот в семейной политике более последовательными революционерами, например, Л. Троцким, трактовался как «семейный термидор» и измена делу революции. Троцкий писал: «Торжественная реабилитация семьи, происходящая одновременно – какое провиденциальное совпадение! – с реабилитацией рубля, порождена материальной и культурной несостоятельностью государства. Вместо того, чтобы открыто сказать: мы оказались еще слишком нищи и невежественны для создания социалистических отношений между людьми, эту задачу осуществят наши дети и внуки, – вожди заставляют не только склеивать заново черепки разбитой семьи, но и считать ее, под страхом лишения огня и воды, священной ячейкой победоносного социализма. Трудно измерить глазом размах отступления!»

Также Троцкого очень огорчало, что все меньше почтения оказывают молодежи, что опять начинают цениться опыт и авторитет, а не молодой революционный задор: «Ныне и в этой немаловажной области произошел крутой поворот: наряду с седьмой пятая заповедь полностью восстановлена в правах, правда, еще без ссылки на бога».

«Всякая жизнь – страдание. А женская жизнь – тем более»

Между тем, после смерти Сталина, с годами революционный запал в советском обществе угасал все больше. В брежневские годы даже стал пропагандистским штампом лозунг «семья – первичная ячейка общества». Уже любое активное вторжение партийных и государственных структур в семейные отношения, даже если оно диктовалось интересами сохранения семьи, трактовалось как недопустимое вторжение в личную жизнь. Любопытно поэтому, что во многих фильмах «для интеллигенции» времен Брежнева и перестройки развод вновь стал ассоциироваться со свободой и настоящей жизнью «полной грудью», а семейная жизнь и первая жена – чуть ли не с тюрьмой. Навскидку тут можно назвать «Тот самый Мюнгхаузен» Захарова и «Забытую мелодию для флейты» Рязанова.

В целом вышло так, что в советское время женщины стали работать наравне с мужчинами, но поскольку гигантских дворцов-общежитий с общими кухнями и внесемейного утопического воспитания детей все-таки не случилось, то домашних обязанностей с них тоже никто не снял. Эмансипация и равенство в праве на труд вылилось в усиление нагрузки. Бытовая рутина и дети (теперь уже, правда, немногочисленные) все равно лежат в основном на женских плечах.

Обязательная работа для женщин, кстати, в огромной степени и повлияла на то, что теперь у нас в среднем 1-2 ребенка на семью. От советского времени и поныне остался живучий стереотип, что быть домохозяйкой и заниматься детьми – это очень странно и чуть ли не неприлично.

В постсоветское же время из-за неудачных реформ и бедности большинства населения, особенно за пределами МКАД, далеко не каждый мужчина может позволить своей жене быть домохозяйкой. К тому же современное общество не нуждается в больших семьях. Да и многие женщины, вкусившие сладких плодов свободы, не торопятся возвращаться домой и предпочитают делать служебную карьеру.

В этих условиях праздник 8 марта за сто лет у нас постепенно превратился в свою противоположность. Если раньше он был символом борьбы за равенство мужчины и женщины в труде и нелегких общественных правах и обязанностях, то к сегодняшнему дню его пролетарская боевая сущность совершенно выхолостилась. Он скорее превратился в напоминание о том, что женщина нежное воздушное существо (а не просто «друг человека»), которому надо дарить цветы и подарки – ну хотя бы сегодня. Этот день стал символом непохожести женщин на мужчин, их неуравниваемости с ними – сколько бы бывшая Советская власть или современный феминизированный мир не старались доказать обратное.

— революционные события, происходившие в России в начале марта (по Юлианскому календарю — в конце февраля — начале марта) 1917 года и приведшие к свержению самодержавия. В советской исторической науке характеризовалась как "буржуазная".

Ее задачами являлись введение конституции , установление демократической республики (не исключалась и возможность сохранения конституционной парламентской монархии), политических свобод, решение земельного, рабочего и национального вопросов.

К революции привело значительное ухудшение социально-экономического положения Российской империи в связи с затянувшейся Первой мировой войной, хозяйственной разрухой, продовольственным кризисом. Государству становилось все труднее содержать армию и обеспечивать продовольствием города, среди населения и в войсках росло недовольство военными тяготами. На фронте с успехом действовали агитаторы левых партий, призывавшие солдат к неповиновению и бунту.

Либерально настроенная общественность возмущалась происходящим в "верхах", критикуя непопулярное правительство, частую смену губернаторов и игнорирование Государственной думы, члены которой требовали проведения реформ и, в частности, создания правительства, ответственного не перед царем, а перед Думой.

Обострение нужды и бедствий народных масс, рост антивоенных настроений и всеобщее недовольство самодержавием привело к массовым выступлениям против правительства и династии в крупных городах и прежде всего в Петрограде (ныне Санкт-Петербург).

В начале марта 1917 года в связи с транспортными трудностями в столице ухудшилось снабжение, были введены продовольственные карточки, временно приостановил работу Путиловский завод. В результате 36 тысяч рабочих лишились средств к существованию. Стачки в знак солидарности с путиловцами прошли во всех районах Петрограда.

8 марта (23 февраля по старому стилю) 1917 года на улицы города вышли десятки тысяч рабочих, которые несли лозунги "Хлеба!" и "Долой самодержавие!". Через два дня забастовка охватила уже половину рабочих Петрограда. На заводах формировались вооруженные дружины.

10-11 марта (25-26 февраля по старому стилю) произошли первые столкновения забастовщиков с полицией и жандармерией. Попытки разогнать протестующих при помощи войск не увенчались успехом, а только накалили обстановку, так как командующий Петроградским военным округом, выполняя приказ императора Николая II о "восстановлении порядка в столице", отдал распоряжение войскам стрелять в демонстрантов. Сотни людей были убиты или ранены, многих арестовали.

12 марта (27 февраля по старому стилю) всеобщая забастовка переросла в вооруженное восстание . Начался массовый переход войск на сторону восставших.

Военное командование попыталось подтянуть к Петрограду новые подразделения, но солдаты не хотели участвовать в карательной операции. Сторону восставших принимала одна воинская часть за другой. Революционно настроенные солдаты, захватив оружейный склад, помогли отрядам рабочих и студентов вооружиться.

Восставшие заняли важнейшие пункты города, правительственные здания, арестовали царское правительство. Ими также были разгромлены полицейские участки, захвачены тюрьмы, выпущены заключенные, в том числе и уголовники. Петроград захлестнула волна грабежей, убийств и разбоя.

Центром восстания стал Таврический дворец, в котором прежде заседала Государственная дума. 12 марта (27 февраля по старому стилю) здесь был сформирован Совет рабочих и солдатских депутатов, большинство которого составили меньшевики и трудовики. Первое, чем занялся Совет, было решение проблем обороны и снабжения продовольствием.

Одновременно в соседнем зале Таврического дворца думские лидеры, отказавшиеся подчиняться указу Николая II о роспуске Государственной думы, сформировали "Временный комитет членов Государственной думы", объявивший себя носителем верховной власти в стране. Комитет возглавил председатель Думы Михаил Родзянко, а в состав органа вошли представители всех думских партий, за исключением крайне правых. Члены комитета создали широкую политическую программу необходимых для России преобразований. Первоочередной их задачей было восстановление порядка, особенно среди солдат.

13 марта (28 февраля по старому стилю) Временный комитет назначил генерала Лавра Корнилова на пост командующего войсками Петроградского округа и послал своих комиссаров в Сенат и министерства. Он стал выполнять функции правительства и направил в Ставку депутатов Александра Гучкова и Василия Шульгина для переговоров с Николаем II об отречении от престола, которое состоялось 15 марта (2 марта по старому стилю).

В тот же день в результате переговоров Временного комитета Думы с исполкомом Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов было создано Временное правительство во главе с князем Георгием Львовым, которое взяло в свои руки всю полноту власти. Единственным представителем Советов, получившим министерский пост, стал трудовик Александр Керенский.

14 марта (1 марта по старому стилю) новая власть была установлена в Москве , в течение марта — по всей стране. Но в Петрограде и на местах большое влияние приобрели Советы рабочих и солдатских депутатов и Советы крестьянских депутатов.

Приход к власти одновременно Временного правительства и Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов создал в стране ситуацию двоевластия. Начался новый этап борьбы за власть между ними, что вместе с непоследовательной политикой Временного правительства создало предпосылки для Октябрьской революции 1917 года.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников