Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

§ 1. Вопрос ради ответа

Понятно, что вопросы - не самоцель журналистского интервью. Конечно, оно проводится ради ответов. Однако они не рождаются сами по себе, их вызывает к жизни вопрос. Говорят, каков вопрос, таков и ответ. Хорошие, полные ответы зависят от удачного вопроса, плохие же, т. е. не наполненные содержанием, - от слабого и непродуманного.

Эта глава посвящена важнейшему компоненту интервью - вопросам, а также умению их задавать. Однако нельзя не учитывать, что успешное общение, как уже говорилось, включает в себя еще и умение слушать, а также пользоваться всеми возможностями невербальных форм коммуникации. Поэтому, рассматривая отдельно вопросно-ответную составляющую, надо всегда помнить о ее интеграции в более широкий круг факторов, влияющих на процесс общения в целом.

Еще одно замечание напрашивается в связи с бытующим, особенно среди непрофессионалов мнением, что беседа журналиста с героем интервью сродни обычному человеческому разговору, в который входят самые разные формы речи, в том числе вопросы и ответы. Такой точки зрения придерживаются и некоторые журналисты.

Журналист Андрей Максимов считает, что журналист лишь лучше подготовлен фактологически и психологически, чем обычный собеседник. «Один из моих постулатов состоит в том, - говорит он, - что разговоры, т. е. так, как мы с вами разговариваем, и разговоры в студии программы «Ночной полет» и на радио, разговоры в компании друзей - все эти разговоры друг от друга не отличаются»!

Что может быть легче для журналиста, чем интервью, утверждают они: сиди себе и спрашивай о том, что необходимо узнать. И все же профессиональное интервью отличается от повседневного вопросно- ответного диалога.

Люди задают друг другу вопросы и в обыденном разговоре, а в ответах на них получают информацию, которая в дальнейшем становится переработанным сырьем, уже свершившимся опытом собеседников. Естественно, что в последующем разговоре этот опыт учитывается и невольно перерабатывается говорящими в некие умозаключения, версии, предположения. Дальнейшие вопросы поэтому с неизбежностью содержат элементы утверждения. Вопрошающий собеседник как бы забегает в своем вопросе вперед, додумывает за своего партнера ответ. Отвечающий же подтверждает либо опровергает его мысль. Таков механизм повседневной бытовой беседы: она, с одной стороны, почти всегда ориентирована на поиск понимания, согласия, сочувствия, с другой - носит соревновательный характер. В негласной борьбе «кто кого» происходит львиная доля человеческого общения.

Прислушайтесь к разговору двух соседей, обсуждающих кражу в квартире их дома: короткий незамысловатый диалог - обычный человеческий разговор двух вполне заинтересованных лиц. В нем есть все компоненты спонтанной беседы: вопросы, сочувствие, эмоциональные предположения, версии случившегося, есть даже «новое знание» о том, как «залезли». Однако нет того, что является одним из условий профессионального общения журналиста, - целенаправленного и углубленного поиска информации, неизвестной ранее хотя бы одной из сторон.

Вот что следовало бы спросить журналисту на месте происшествия у жильцов дома, в котором произошла квартирная кража: «Кто потерпевший? Когда произошло событие? Где был сосед в момент кражи? Что видел, что слышал? Что вынесли из квартиры?» А уж потом поинтересоваться их соображениями о причинах кражи.

Но и журналисты нередко пользуются «бытовым» подходом, имея склонность заранее знать, какой поворот событий их ждет, причем задолго до того, как они приступили к своей работе. Многие заранее продумывают лиды, чтобы сэкономить драгоценное время. Чаще всего журналисты идут по этому проторенному пути, задавая собеседнику вопрос, в котором уже имеется вариант ответа. Последнему ничего не остается, как реагировать каким-то образом на предположение интервьюера. И даже если он станет все отрицать, запрограммированность ответа, его загнанность в определенные рамки все равно окажется очевидной. На «нужный» вопрос поэтому будет дан «нужный» ответ.

Полнота и объективность полученной информации зависит от нескольких условий и факторов. Во- первых, от того, как сформулирован вопрос и на что сделаны акценты. Понятно, что на два таких, казалось бы, похожих вопроса: «Какие вещи были украдены?» и «Какие вещи украдены не были?» - будут даны совершенно разные по содержанию ответы. Также как и на вопросы, в которых слегка изменен порядок слов: «Вы что-нибудь видели, слышали в момент кражи?» и «Что вы видели, слышали в момент кражи?» На первый, закрытый вопрос, вполне вероятно, будет получен односложный ответ «да» или «нет». На второй же, открытый, собеседник по идее должен дать развернутый. Следовательно, умение так поставить вопрос, чтобы на него был получен прямой, полный и объективный ответ, - второе условие этого искусства.

Третий фактор, влияющий на результат интервью, о котором следует помнить, когда задаются вопросы, - уважение к собеседнику со всеми его (ее) человеческими слабостями. Какие страхи испытает он (она) еще до того, как интервью состоялось? Как показала практика, большинство людей не столько боятся процесса интервью, сколько не хотят быть выставленными в глупом, неприглядном свете. Они упрекают репортеров в том, что те не всегда бывают аккуратны и честны с предоставленной им информацией, а на самом деле волнуются, что подумают друзья, не будетли стыдно за них близким.

Алла Пугачева в одной телевизионной программе пожаловалась на недостойное обхождение журналистов с фактами ее биографии, с тем, как вульгарно трактуется ее личная жизнь. «Мне-то лично плевать, что они обо мне говорят, - со свойственной ей прямотой сказала примадонна, - но у меня ведь есть внуки…».

Журналисты могут допустить и серьезные просчеты в обращении с персонами, располагающими важными сведениями. «Представляете, он (журналист) звонит мне в час ночи и просит прокомментировать вчерашнее заявление президента! - жалуется один «весьма осведомленный источник». - Конечно, я бросил трубку!» Звонок в неурочное время - показатель неуважительного отношения - обязательно вызовет негативную реакцию интервьюируемого, которая либо выразится в вялых ответах-отговорках, либо просто приведет к отказу говорить, как это и произошло с «весьма осведомленным источником». Еще один немаловажный момент, которому журналисты часто не придают большого значения, связан с многообразием человеческих индивидов и абсолютной их уникальностью. Можно ли найти «золотой» подход, приемлемый для всех? Или человеческая природа так многообразна, что нет секрета единого решения? В череде встреч с разными людьми журналисты невольно выстраивают в голове некие схематические образы, классифицируют людей по каким-то своим признакам, часто поддаваясь сложившимся в обществе стереотипам. При этом забывают, что нет людей, похожих друг на друга, и к каждому человеку нужен свой, индивидуальный подход. Без учета этого фактора журналист не будет готов к самым непредсказуемым ситуациям и может оказаться застигнутым врасплох бурной реакцией собеседника на вполне безобидный, казалось бы, вопрос.

Бережное, внимательное отношение к каждому собеседнику поможет журналистам справиться еще с одной профессиональной проблемой. Как говорить с преступником, нанесшим серьезный урон обществу, с убийцей, сутенером, совратителем несовершеннолетних, да просто с человеком, который ведет образ жизни, осуждаемый значительной частью общества? Нет сомнений, что непредвзятое отношение, спокойное, уважительное обращение и четко поставленные вопросы приведут к тому, что собеседник не замкнется в себе, не откажется давать интервью. А его ответы, в которых, возможно, найдется место и анализу причин трагедии, принесут большую социальную пользу, чем осуждение и разоблачение.

Прямой и непрямой вопрос. Журналист по роду своей деятельности должен обладать умением «прямого погружения» в ситуацию и проблему. Связанный условиями командной работы (особенно на радио и телевидении), а также в силу строгости временных ограничений, он вынужден приступать к делу без промедления, как говорят, «брать быка за рога». Начиная интервью, он, как правило, быстро переходит к сути дела, задавая вопросы напрямую, без обиняков:

«Господин президент, как вы планируете провести отпуск?»;

«В котором часу состоится стыковка двух космических аппаратов?»;

«Когда начнется следующий этап прокладки трубопровода?».

Несложно выявить целевую направленность перечисленных вопросов - они побуждают собеседника к прямому и вполне конкретному ответу:

«Я собираюсь в августе на пару недель в Сочи»;

«По графику стыковка должна состояться в пять часов утра по московскому времени»;

«Мы планируем начать работы по прокладке трубопровода в начале следующего квартала».

Прямой, т. е. ясный, прозрачный вопрос «по делу» - эффективнее непрямого, дающего собеседнику возможность уйти от ответа. Однако непрямой вопрос иногда бывает полезным для замены прямого, нелицеприятного вопроса, если вы не хотите поставить собеседника в неловкое положение. Особенно он выручает в ситуации прямого эфира. Но непрямой вопрос может и воодушевить героя на откровенные, интимные подробности своей биографии.

В книге известной американской телеведущей Барбары Уолтере описано интервью в прямом эфире с актрисой Джуди Гарленд. Используя эффект непрямого вопроса, журналистка сумела «вытащить» свою героиню на откровенный рассказ о ее трудном детстве:

«Я попросила ее сравнить условия, в каких молодые люди сегодня работают в шоу-бизнесе, с тем временем, когда в водевилях участвовала она и ее сверстники. И в ответ услышала историю, которая заставляет меня до сих пор содрогаться, когда я вспоминаю это интервью. «Мы все начинали очень рано, - сказала она. А потом с легкой улыбкой добавила: - На подмостки меня вывела моя мать, она была сущей ведьмой. Когда у меня болел живот и я хотела остаться дома, она мне угрожала, говорила, что привяжет веревками к спинке кровати…»2.

Прямые вопросы и конкретные ответы на них - это, конечно же, самый эффективный вариант вопросно-ответного общения. Однако он возможен только в том случае, когда ваш герой настроен на диалог и готов отвечать на вопросы. В противном случае задавать прямой вопрос не всегда представляется целесообразным.

Вряд ли вам удастся, например, получить у политика, известного своими националистическими воззрениями, прямой ответ на вопрос, считает ли он себя националистом? Правила приличия и господствующее в общественном сознании отрицательное отношение к этому явлению не позволят ему не только быть откровенным, но даже эпатировать публику утвердительным ответом. Вполне вероятна ситуация, что собеседник вместо ответа откажется продолжить с вами разговор. Однако, смягчив прямоту вопроса и перефразировав его в непрямой, например в такой: «Как вы в принципе относитесь к националистическим идеям?» - вы, с одной стороны, дадите собеседнику возможность избежать ответа на прямой вопрос, с другой, возможно, получите весьма откровенные размышления о его отношении к национализму.

К таким же недозволенным приемам относятся прямые вопросы о деньгах.

Журналистка Ольга Шаблинская в одном интервью спросила Андрея Караулова, сколько он сейчас зарабатывает:

Сколько ТВЦ платит вам?

Оля, такие вопросы задавать неприлично. Но платит.

Вы тоже такие вопросы задаете, - парировала журналистка.

Хотя бы один пример можете привести?

Пожалуйста. «Скажите, вы вор?»

Да… Хорошая у вас память. Почти 10 лет прошло. Такой вопрос я задал в 1993 году Диме Якубовскому. Интересным был его ответ. Дима подумал, помолчал и сказал: «Нет». Поймите, я имел абсолютное право, Дима был моим учеником. А я, тогда студент, подрабатывал в подмосковной болшевской школе № 2. За одной партой с Якубовским сидел Сережа Генералов, будущий министр энергетики…3.

Вот еще пример. Предположим, журналист ведет расследование о психологическом здоровье военнослужащих, участвовавших в боевых операциях. Уже взято интервью у военного врача-психолога, у гражданского психолога - эксперта в кризисных ситуациях. Осталось провести опрос солдат, проходящих психологическую реабилитацию в военном госпитале. Ваша задача - докопаться до причин, вызывающих у солдат депрессию. По мнению врачей, это могут быть муки совести за убийство людей. Можно ли в этой ситуации задавать прямой вопрос вроде такого: «Вам приходилось на войне убивать людей?». Любой здравомыслящий человек скажет, что лучше использовать непрямой вопрос.

К непрямому вопросу есть смысл прибегать и в том случае, когда с собеседником непросто установить контакт, и надо сделать все возможное, чтобы интервью утратило налет формальности. К примеру, задавая вопрос хирургу после операции по пересадке сердца, лучше начать не с прямого вопроса «в лоб» о том, как прошла операция, а спросить, как он выдерживает такие нагрузки: «Шесть часов на ногах за операционным столом! Как это возможно?». Такой вариант, даже и не вопроса вообще, а выражающего восхищение эмоционального высказывания, вроде бы и не имеющего прямого отношения к сути интересующей вас информации, пригласит героя к разговору, более того - поможет расширить возможное поле беседы.

Прямой вопрос всегда предпочтительнее непрямого, однако бывают случаи, когда непрямой вопрос даст более эффективный результат.

Понятно, что невозможно дать рекомендации для каждого отдельного случая, с которыми сталкиваются журналисты, отправляясь на интервью, - слишком многообразны информационные поводы, различны цели и подходы, индивидуальны герои. Однако полезно ознакомиться с основными категориями вопросов и особенностями их функционирования, изучить возможности и ограничения каждой, чтобы затем в соответствии с обстоятельствами принять оптимальное решение.

§ 2. Вопросы открытые и закрытые

Вопросы делятся на две большие категории: открытые и закрытые.

Первые носят наиболее общий характер и влекут за собой ответы, не ограниченные ни формой, ни содержанием. Можно сказать, что открытые вопросы более демократичны. Примером такого вопроса может служить фраза, предлагающая собеседнику вступить в диалог: «Расскажите что-нибудь о себе…». Это можно конкретизировать: «Расскажите, пожалуйста, о вашем увлечении верховой ездой…». Однако и в таком варианте вопрос останется открытым, потому что оставляет за собеседником право выбирать, что ответить, какие расставить акценты и добавить подробности.

Приведем еще несколько примеров открытых вопросов:

«Господин министр, а каков ваш прогноз относительно состояния рынка ценных бумаг в текущем полугодии?»;

«Доктор, в чем, по вашему мнению, причина резкой вспышки этого заболевания?»;

«Господин профессор, в чем вы видите основной результат вашего эксперимента?».

У открытых вопросов есть общие черты, которые определяют их преимущества и недостатки. Вот некоторые преимущества открытого вопроса:

Побуждает собеседника отвечать, ни в чем его не ограничивая;

Дает собеседнику возможность добровольно передать информацию, свободно говорить о своих чувствах, комментировать события;

Ориентирует человека на размышления, анализ своих поступков, стимулирует рождение мыслей, которые ранее, может быть, и не приходили ему в голову;

Ставит журналиста перед необходимостью внимательно слушать и наблюдать.

А это недостатки открытых вопросов:

Могут спровоцировать длинный ответ, поэтому не всегда применимы в условиях лимита времени;

Способны смутить собеседника, не привыкшего отвечать на общие вопросы;

Могут вызвать сбивчивый и сумбурный ответ, сложный для понимания;

Таят в себе необходимость задавать уточняющие вопросы, перебивая собеседника, что может его обидеть и привести к затруднениям входе беседы.

Тем не менее открытые вопросы, несомненно, самый привлекательный инструмент для получения свободных, ярких и ничем не ограниченных ответов, заставляющих думать как собеседника, так и журналиста.

В отличие от открытых закрытые вопросы требуют утвердительного или отрицательного ответа. Репортеры используют их, когда нужно получить жесткую, прямую реакцию собеседника, например, подтвердить или опровергнуть факт:

«Вы думаете, эта команда выйдет в полуфинал?»;

«Вас действительно пытались шантажировать?».

Привлекательность закрытых вопросов в том, что их легко задавать и на них нетрудно отвечать. Журналист при этом полностью контролирует ход беседы. Есть у закрытых вопросов и такие преимущества:

Позволяют репортеру получить конкретную информацию, не дожидаясь размышлений собеседника;

Экономят драгоценное время, так как предполагают быструю реакцию и краткие ответы;

Дают возможность «разогреть» собеседника, не требуя от него серьезной работы ума.

Между тем закрытые вопросы не стимулируют развитие диалога, так как фактически сообщают собеседнику, что интервьюер заинтересован только в подтверждении или отрицании информации - не более. Большинство закрытых вопросов биполярны, т. е. предполагают всего два предсказуемых варианта ответа - «да» или «нет», не всегда подразумевая объяснения и аргументацию. «Вы любите свою работу?» - «Да (нет)». Закрытые вопросы, поэтому нередко оказываются слишком примитивными для серьезных, мыслящих собеседников. Кроме того, они не всегда экономят время, потому что влекут за собой череду дополнительных вопросов.

Какой вопрос выбрать: открытый или закрытый? В практике межличностных коммуникаций наблюдается тенденция к упрощению форм общения. В повседневном общении с родными и друзьями, в деловых контактах мы чаще используем именно закрытые вопросы. Они конкретны, просты для понимания, не требуют долгих размышлений для ответа, вызывают почти мгновенную реакцию; их, наконец, легко задавать. Действительно, из двух возможных вопросов: «Расскажи, пожалуйста, как ты себя чувствовала во время грозы?» и «Тебе было страшно во время грозы?» - в повседневном разговоре мы, несомненно, отдадим предпочтение второму.

А в интервью? Подходит ли такая упрощенная стратегия коммуникации для данного жанра? В большинстве случаев нет. Хотя бывают исключения. Задавая вопрос своему герою, журналист, как правило, ждет от него описания ситуаций (действий, чувств и т. д.) или объяснения (поступков, желаний, предположений и т. д.). Он предпочитает также, чтобы герой интервью не механически «отработал» задание, а включился в процесс разговора интеллектуально и эмоционально, поразмышлял о спрошенном и выдал информацию сполна. Можно ли таких результатов достичь с помощью закрытых вопросов, которые в принципе не располагают ни к описанию, ни к объяснению, а предлагают завершенный, бесперспективный ответ, ответ-утверждение (отрицание)? Будет ли в ответе на закрытый вопрос содержаться объективная и непредвзятая информация, притом что в вопросе уже содержался вариант ответа? Думается, нет. Поэтому, формулируя вопрос, старайтесь ставить его в открытой форме.

В журналистском интервью открытые вопросы всегда предпочтительней закрытых.

В отличие от ответа на закрытый вопрос ответ на открытый обладает серьезными преимуществами и в процессе производства конечного информационного продукта. При подготовке материала к публикации, при его редактировании для печати или монтаже для теле- и радиоэфира очень ценными оказываются те составляющие ответа, которые возникают по мере развития мыслительного процесса собеседника.

Во-первых, в ответе на открытый вопрос в речи собеседника могут возникнуть образы и картинки.

Из интервью студентки С. с журналистом Андреем Максимовым:

Говорят, что прямой эфир - это экстремальная ситуация. Что вы делаете перед эфиром? Как настраиваетесь?

У меня есть несколько примет перед эфиром. Во-первых, я всегда вступаю в студию с правой ноги, крещусь. Мой редактор мне всегда говорит: «Ни пуха ни пера», и я всегда ему отвечаю: «К черту!». Потом я непременно тру себе уши… Кстати, могу вам это порекомендовать. Это от усталости тренинг такой. Очень помогает. У меня волосы длинные, и не видно, что уши у меня красные. А так, чтобы я на кого-то кричал, - такого нет. Есть ведущие, которые специально орут, но я не такой. Я, конечно, мог бы крикнуть на своего замечательного визажиста, тем более что он ниже меня по рангу и не сможет мне ответить. Но зачем?1

Во-вторых, в ответе на открытый вопрос могут всплыть драматические сюжеты, истории из прошлого.

Из того же интервью:

Как вы себя чувствовали во время своего первого эфира?

Я отлично помню свой первый эфир, я боялся чрезвычайно. Мой первый эфир был не когда я брал интервью, а когда я открывал программу. Я говорил: «Здравствуйте! Сегодня в нашей программе вы увидите то и то…» Мне было так страшно, что я хотел уйти. Я ведь работаю на телевидении чуть более трех лет, это не такой уж большой срок. Я на самом деле мог бы и совсем уйти с телевидения и чувствовал бы себя прекрасно… А жена-то моя как волновалась! Она мне все время, когда у меня были первые эфиры, все время говорила: «Ты был просто гениальный, потрясающий…» А как потом оказалось, первые мои эфиры она вообще не смотрела…2.

В-третьих, ответы на открытые вопросы выигрышнее цитировать, из них проще монтировать звуковые включения для радио и видеоклипы для телесюжетов.

Ответы на открытые вопросы более обстоятельны, могут содержать в себе образ, легче поддаются цитированию.

Однако следует учесть и тот факт, что открытый вопрос иногда может поставить вашего героя в неловкое положение, просто потому, что он не в силах его понять и, значит, ответить. Например, открытый вопрос спортсмену «Какие чувства вы испытываете, когда подходите к финишу?» - может поставить вашего героя в тупик, если он не может описать свои чувства. Однако можно переформулировать вопрос, по возможности его конкретизируя и употребляя глаголы в прошедшем времени, чтобы собеседник восстановил в памяти свои ощущения: «Что пришло вам в голову (о чем вы подумали), когда вы прибежали к финишу на олимпиаде?»

Задавая открытый вопрос, учитывайте интеллектуальные возможности своего героя, его эмоциональное состояние.

И все-таки журналисты часто в своих интервью ставят вопросы в закрытой форме. И на это у них есть свои резоны. Попробуем проанализировать несколько таких случаев.

Закрытый вопрос нужен для подтверждения (отрицания) содержания вопроса. «Вы намерены участвовать в выборах?» «Да» или «нет» - единственно возможные ответы. Важно иметь в виду, что в зависимости от ситуации интервьюируемый выберет из них для себя наиболее выгодный. Из интервью Владимира Познера с Виктором Геращенко:

Вы вообще держите в банке какие-либо сбережения?

А как же.

Конечно.

Следует помнить, что на закрытый вопрос собеседник может дать наиболее выгодный или безопасный для него ответ.

Считается, что ответы на закрытые вопросы абсолютно предсказуемы. Однако бывают случаи, когда, ответив «да» или «нет», собеседник пускается в рассуждения. Большинство интервьюируемых хотят выглядеть вежливыми, хорошо воспитанными людьми, поэтому стараются «помочь» журналисту и дополняют свой односложный ответ на закрытый вопрос дальнейшими рассуждениями. Часто в этих непредсказуемых изречениях может содержаться очень ценная информация.

Из беседы Дмитрия Диброва с кинорежиссером Тиграном Кеосаяном (программа «Антропология»):

У тебя есть любимый фильм?

Нет. У меня их много: «Огни большого города», например, Чаплин. Первый курс. ВГИК. История зарубежного кино. Все хохочут от пуза, я сам смеюсь. А последние минут сорок молчу. Это восемьдесят четвертый год. Папа приходит со смены, с Мосфильма. И говорит: «Ты чего грустный такой?». Я говорю: «Ты знаешь, пап, я понял, что я совершенно не туда собрался. Уже все снято. Вот Чаплин. Все!». Папа говорит: «И что?». Я говорю: «И все! Что я сниму?». Он расхохотался, обнял меня, поцеловал и говорит: «Молодец! У меня такая же реакция была. Иди дальше учись!»

Ответ на закрытый вопрос может иметь самое неожиданное продолжение.

Кстати, журналисты нередко ждут такого продолжения и поощряют собеседника, делая паузу после утвердительного или отрицательного ответа на закрытый вопрос. Эта пауза как бы дает понять собеседнику: «Ну, давай, продолжай, я жду твоих размышлений…».

Однако не следует надеяться, что все интервьюируемые с легкостью откликнутся на такой молчаливый призыв продолжить разговор. Например, редко так поступают дети. Поэтому надо быть готовым и к другим ситуациям, а не полагаться на «благотворительность» своего героя.

Все чаще журналистам приходится сталкиваться с собеседниками, обученными специальным технологиям общения с прессой. В основном это люди, которым важно теми или иными путями передать свое «послание» массовой аудитории. Делается это с разными целями: для создания положительного имиджа персоны или предприятия, для продвижения тех или иных идей, для «утечки» информации. Для них закрытый вопрос в интервью - большая находка, потому что, ответив на него, далее можно говорить что угодно или произнести заранее подготовленную речь: «Как сказать… На самом деле я бы хотел сказать вот о чем…». Развитие интервью по такому сценарию окажется не столь неизбежным, если задать вопрос открытый, потому что в этом случае «ведущим» является журналист, а отвечающий - «ведомым».

Вот как одна журналистка добилась ответа на поставленный вопрос у министра по налогам и сборам Геннадия Букаева:

Много шума вызвали планы по созданию финансовой полиции. Говорят, ее полномочия будут неограниченны. Вы поддерживаете эти планы по созданию финансовой полиции?

Вы знаете, у меня своих проблем - начать да кончить! Восемьдесят процентов бюджета обеспечивает наше министерство! Это такие цифры и столько проблем! А создание финансовой полиции - это проблема государства…

Но если вас все-таки спросят, когда будет создаваться финансовая полиция, вы будете «за» или «против»?

В принципе я думаю, что вреда не будет. Главное, чтобы это было четко регламентировано в рамках закона…3

Будьте готовы к тому, что после закрытого вопроса ваш собеседник может произнести заранее подготовленную речь.

Чтобы избежать возможных негативных последствий закрытого вопроса, стоит использовать комбинированный вопрос - «закрытый + открытый». Делается это таким образом: вы задаете закрытый вопрос, требующий отрицания или утверждения, а после него, без паузы, одним вопросительным местоимением или кратким вопросительным предложением его «открываете».

«Вы отказались от поста премьер-министра? Почему?»;

«Вы были свидетелем взрыва? Как это произошло?».

Как видно из примеров, после закрытого вопроса, утвердительный ответ на который предсказуем, «вдогонку» следует открытый вопрос, который провоцирует собеседника на рефлексию, объяснение или описание события, что на самом деле и входит в информационные задачи интервью.

Как задавать открытые вопросы. Технология ведения интервью в форме открытых вопросов на самом деле очень проста, известна и всем журналистам, знакомым с законами построения событийной информации. Стоит она на шести «китах» - шести вопросительных местоимениях, которые оформляют вопросительные предложения, побуждающие собеседника к передаче определенной позитивной информации. Назовем их еще раз: кто? что? где? когда? как? почему? (в отечественной традиции нередко добавляется - зачем?). В англоязычной журналистике их для краткости называют формулой 5W + Н по первым буквам вопросов - who? what? where? when? how? why?

Самодостаточность этих вопросов для получения информации уже давно доказана, а практическая журналистика во всем мире использует принцип 5W + Н для создания новостей-сообщений, ориентированных на события.

Правда, формула шести вопросов в практике интервью, проводимых нашими журналистами, имеет тенденцию к расширению в связи с лексическими и грамматическими особенностями русского языка, в частности его богатой синонимией. Однако семантика вопросов остается неизменной.

В вопросе, в котором используется вопросительное местоимение кто в разных его падежах (без предлогов и с предлогами), запрашивается информация об объекте события, его участниках и действующих лицах.

«Кто присутствовал на переговорах?»;

«С кем из участников переговоров удалось найти общий язык?»;

«Кому из членов делегации пришла в голову идея подписания совместного заявления?»;

«Кого из делегатов не устроил текст совместного коммюнике?».

Если объект сообщения представляет собой неодушевленный предмет, то соответственно применяется вопросительное местоимение что и все его грамматические формы.

«Что вы увидели, когда началось солнечное затмение?»;

«Чего вам особенно недоставало во время полета в космос?».

Вопрос, использующий вопросительное местоимение что, на самом деле в более распространенной форме звучит: что произошло? - и выясняет, что случилось с объектом сообщения, какие действия он совершил, какие качества приобрел.

«Что вы сделали, когда почувствовали взрыв?»;

«Что произошло на самом деле с самолетом в момент катастрофы?».

Вопрос о неясном для спрашивающего обстоятельстве места задается при помощи наречия где. Оттенки обстоятельств происшедшего в вопросах выясняются наречиями куда и откуда.

«Где произошло крушение самолета?»;

«Куда теперь направляется ваша спасательная бригада?»;

«Откуда прилетел самолет с гуманитарной помощью пострадавшим от землетрясения?».

Вопрос об обстоятельстве времени оформляется с помощью наречия когда, а об оттенках этого обстоятельства - с помощью наречий с каких пор и до каких пор.

«Когда произошла авиакатастрофа?»;

«С каких пор (с какого момента, с какого времени) вы перестали доверять своим помощникам?»;

«До каких пор (до какого времени) будет работать комиссия по реституции памятников культуры?».

Вопрос, открывающийся наречием как, должен выяснить обстоятельства образа действия или события, а ответ - описать, как это произошло.

«Как вышло, что об этой аварии узнали только на следующий день?»;

«Как происходит солнечное затмение?»;

«Как же вам удалось освободить заложников?».

То, о чем спрашивает многозначный английский вопрос why, в русском языке задается двумя разными вариантами. Вопрос о целях поступков - с помощью наречия зачем (с какой целью); вопрос о причинах происшедшего - посредством наречия почему (по какой причине).

«Зачем понадобилось такое количество спасательных бригад?»;

«Почему на место происшествия вовремя не прибыла бригада врачей?»;

«Почему вы решили баллотироваться на повторный срок?».

Хотелось бы подробнее остановиться на этой группе открытых вопросов. При ближайшем рассмотрении оказывается, что в отличие от предыдущих пяти вопросов, нацеленных на выяснение конкретных фактов и обстоятельств дела, вопросы «зачем?» и «почему?», выясняющие цели и причины, можно отнести к более сложному уровню, требующему вдумчивого, концептуального ответа. По своему значению они не просты для ответа, так как побуждают собеседника к размышлению, к разбору и анализу ситуации, выдвижению версий случившегося.

Кстати, «почему?» - любимый вопрос телеведущего Владимира Познера. Это отметили коллеги и объяснили такую привязанность к вопросу обостренной пытливостью журналиста:

«Президент телеакадемии, лауреат всевозможных премий и обладатель всех мыслимых- немыслимых телезваний, общается с политиками и министрами с пытливостью школьника. Не стесняется задавать простые вопросы: «А почему?» Переспрашивает, когда непонятно, а не многозначительно хмурит брови, как большинство его коллег. Это подкупает аудиторию, уставшую от терминов других телеобозревателей, которые больше всего пекутся о том, чтобы не выглядеть дураками перед маститыми собеседниками, оставляя в дураках в итоге нас с вами»4.

Концептуальные вопросы «зачем?» и «почему?» пригодятся в ситуации жесткого лимита времени, когда невозможно осуществить серьезную подготовку и изучить материалы, потому что их на самом деле можно задавать, будучи совсем неподготовленными, что называется, «с белого листа», правда, рискуя быть дезинформированными.

Но есть у концептуальных вопросов и «подводные камни». Они особенно опасны, когда журналист сталкивается с персонами, подготовленными к общению с прессой. Для таких людей вопрос о целях их предприятия уже давно проигран, а ответ отрепетирован. Эффектный, выигрышный и на первый взгляд пригодный для цитирования. Однако вряд ли в таком ответе будет заключаться достоверная информация. Журналисту следует помнить об этом и быть готовым продолжить беседу в поисках правды.

§ 3. Разновидности вопросов

Однако вопросы имеют и широкий круг дополнительных функций, обусловленных содержанием беседы, ситуационными и субъективно-личностными факторами.

Вот хрестоматийный пример интервью во время тушения пожара жилого дома.

Прибыв на место происшествия и сориентировавшись в обстановке, репортер берет три интервью: у начальника пожарной бригады, пострадавшего жителя дома и очевидцев - опрашивает жителей этого и соседних домов. Какие вопросы он задает в каждом конкретном случае? Какие главные вопросы задать пожарному, потерпевшему, свидетелям? А второстепенные? Понадобятся ли наводящие вопросы? Или провокационные? Уместны ли будут гипотетические вопросы или можно ограничиться правилом шести открытых вопросов?

Понятно, что конкретные тактики интервью варьируются от случая к случаю, меняются от собеседника к собеседнику. На самом деле одинаковых интервью быть не может: их, как и жизненных ситуаций, великое множество. Также всегда уникальна и вопросно-ответная составляющая интервью, потому что состоит из разных комбинаций функционально разнородных вопросов. По словам Георгия Кузнецова, «хороший вопрос - вещь одноразовая». Теоретически мы не можем просчитать все комбинации вопросов, однако можно разобрать разные их варианты, различающиеся соответствующими функциональными характеристиками. А уж от профессионализма журналиста будет зависеть умение использовать все эти признаки для эффективного исполнения информационных задач.

Разновидности рассматриваемых далее вопросов, как правило, выполняют дополняющую по отношению к основным роль. Их иногда называют вопросами второго ряда, так как они помогают стимулировать беседу, а ответы на них развивают ее вширь и вглубь, наполняют вспомогательным содержанием. Вопросы, выступающие как стимул для развития беседы, равнозначны таким невербальным действиям, как кивок головы, сообщающий собеседнику: «Да, я вас понимаю», а могут иметь вполне конкретный, озвученный модальный смысл, побуждающий кответу.

Нередко такие вопросы следуют после закрытых. Как было замечено, приемом закрытых вопросов часто пользуются неопытные журналисты. Задавая их в качестве основных, они спотыкаются на второстепенных, которые должны способствовать развитию ответов особенно скупых на слова или неразговорчивых героев. Например, на вопрос: «Вы когда-нибудь видели шаровую молнию?» - должно последовать два варианта ответа. На утвердительный репортер должен быть готовым отреагировать вопросами второго ряда: «Расскажите подробнее, что вы видели?» или «Интересно, какже она выглядит?» А далее, по ходу развития диалога, могут последовать вопросы третьего ряда: «Когда это было? Где? При каких обстоятельствах? Были ли последствия?» - до тех пор, пока картина полностью не восстановится.

Вопросы второго ряда выполняют во время интервью самые разные функции. Например, провоцируют собеседника на продолжение разговора. Или «разворачивают» разговор вширь. Углубляют его. Уточняют детали. Запрашивают аргументы. Демонстрируют заинтересованность ведущего.

В зависимости от функциональных задач второстепенные вопросы можно разделить на следующие группы.

Уточняющие вопросы. Уточняющий вопрос желательно задавать после неясного или двусмысленного ответа на основной. Если после такого ответа не сделать попытки прояснить недопонятое, не расставить все точки над «i», можно впасть в один из главных профессиональных грехов журналиста - делать до-пушения, выдвигать предположения в связи с недостатком или искажением информации.

Уточняющие вопросы можно задавать в разных формах.

1. Перефразировать сказанное собеседником, если его ответ непонятен:

«Простите, правильно ли я вас понял, господин губернатор, ваш заместитель обвиняется в коррупции?»;

«Так ли я вас понял, господин прокурор, вы добровольно слагаете с себя полномочия?»;

«Мне кажется, вы обвиняете в случившемся руководство страны. Так ли это?».

Перефразируя таким образом предыдущее высказывание своего героя, вы проводите своеобразный тест на понимание сказанного. Подтверждая или опровергая ваши сомнения, собеседник подтвердит или опровергнет и сказанное ранее, возможно, даже несколько разовьет мысль. Таким образом, он повторит то, что интересует журналиста. Поэтому из всех уточняющих вопросов этот самый надежный.

Манера переспрашивать героя, как бы сомневаясь, свойственна тележурналисту Льву Новоженову. Чтобы выглядеть более осведомленным в глазах зрителя, он повторяет сказанное собеседником, уточняет имена, фамилии, названия литературных или музыкальных произведений за гостем: «Тогда вы только поступили в этот театр, да?»; «Съемки продолжались два года, не так ли?»1

Запросить пример для иллюстрации или прояснения сказанного: «Приведите, пожалуйста, пример, как работает ваша служба…»; «Что-то я не совсем понимаю вас. Объясните еще раз, пожалуйста…».

Пример или иллюстрация являются очень эффективным средством уточнения неясностей. Даже в гипотетической форме они способствуют развитию беседы. Если же собеседник не в состоянии привести пример из своей практики, попробуйте прийти к нему на помощь и предложите собственный.

Запросить дополнительную информацию или данные:

«Вы утверждаете, что экономический спад пошел на убыль. Не могли бы вы привести конкретные цифры?»;

«Господин мэр, вы говорите, что демографическая ситуация в городе улучшается… У вас есть статистические данные на этот счет?».

Уточняющий вопрос необходим, когда на предыдущий дан неясный или двусмысленный ответ.

Развивающие вопросы. Как правило, люди не готовы дать исчерпывающие ответы на все интересующие журналиста вопросы. От смущения или боязни показаться глупыми они жмутся, заикаются, теряют дар речи. И, конечно же, в таких случаях нуждаются в помощи, иногда даже в ободрении, чтобы продолжить и развить ответ. В своей практике журналист может столкнуться с ситуацией, когда палочкой- выручалочкой окажутся простые слова: «Пожалуйста, продолжайте, это очень интересно…». Но чаще случается, что ответы на основные, особенно закрытые, вопросы оказываются чересчур краткими, нераспространенными, требующими дальнейшего развития, проработки, и тогда необходимо включить в беседу развивающие вопросы. Вот некоторые варианты их использования.

В вопросе, как эхо, используется предыдущее высказывание героя. «Почему же вы так уверены в положительных результатах голосования?»; «Вы сказали, что нет смысла выставлять свою кандидатуру. Почему?».

Такой тип вопроса поможет развить какой-либо конкретный аспект предыдущего ответа.

В вопросе выражается интерес к чувствам героя, его чисто человеческим переживаниям: «Господин мэр, что вы почувствовали, когда были объявлены результаты голосования?»; «Какие чувства вы испытали, когда увидели ваших детей после долгих лет разлуки?».

Телеведущий Андрей Норкин в беседе с Борисом Березовским спросил об ощущениях медиамагната после допроса. И получил, надо сказать, честный ответ:

Сразу после допроса вы сказали, что все прошло спокойно, что следователь вел себя корректно. Не было никаких неприятных ощущений?

Не могут не возникать неприятные ощущения, когда идешь в Генеральную прокуратуру. Ощущения были не просто неприятные, а мерзкие. Тем более что это продолжается уже два года…

Однако вопрос: «Что вы почувствовали?» - надо осторожно использовать в ситуациях освещения трагических случаев, катастроф, стихийных бедствий, особенно когда беседуешь с пострадавшими, а также их родственниками, чтобы не травмировать, не вызвать повторного шока.

Для развития разговора собеседнику предлагается расширить тему или включить ее в неожиданный, даже незнакомый контекст. В вопросе могут быть также использованы ссылки на разные, желательно достоверные источники.

«Вы даете концерты для российской публики, а живете в Италии. Как вам удается это совмещать?»; «Господин министр, вы утверждаете, что не было никаких возможностей спасти подводную лодку. Но, как передали информационные агентства, иностранные спасатели были готовы приступить к спасению буквально на следующий день…».

Развивающие вопросы призваны способствовать расширению поля беседы в сторону уточнения деталей, эмоциональных переживаний героя, включая ее в более широкий контекст.

Контрольные вопросы. Журналист может задавать их в ситуации, когда у него нет объективных подтверждений того, что было сказано собеседником. При этом у него нет и возможности перепроверить сообщаемую информацию, прибегнув к объективным источникам.

Опытный журналист Леонид Плешаков советует, чтобы не угодить в невидимую ловушку, задать контрольный вопрос: «Когда мой собеседник рассказывал о совершенных им подвигах, но ничем, кроме своих слов, это подтвердить не мог, я старался задать контрольные вопросы, которые сняли бы мои сомнения. Вставленные «к слову», они при всяком ощущении опасности помогают отсечь возможную ложь»2.

Уличающие вопросы. Будучи разновидностью контрольного, вопрос уличающего характера применяется в случае явных противоречий в ответах, а также если собеседник был непоследовательным в описании, неуверенным в аргументации.

«Вы только что заявили, господин мэр, что демографическая ситуация в городе улучшилась. Но статистика говорит об обратном: смертность все еще превышает рождаемость. Вы уверены в своей правоте?».

Уличающие вопросы часто сталкивают интересы журналиста и его героя, особенно когда налицо факт сокрытия информации. В таком случае у корреспондента возникнет естественное желание резко возразить, вывести собеседника начистую воду.

Владимир Познер не может скрыть раздражение, когда собеседник пытается оправдать поведение военных чиновников после гибели подводной лодки «Курск»: «Вы считаете, что все упреки совершенно несправедливы? Что не было игры на этом горе? Не было ни нагнетания, ни выясненных обстоятельств, скрываемых от нас?».

И тем не менее даже в этой ситуации надо воздержаться от жестких высказываний: «Вы не правы»; «Я вам не верю» - и попробовать спросить дипломатично: «Вы уверены, что это правда?»; «Вы убеждены в своей правоте?».

Но и в том случае, если журналист был безукоризненно вежливым со своим героем, он должен быть готов ктому, что уличающий вопрос может затруднить ход беседы или - в худшем случае - остановить ее. Поэтому лучше оставить этот вопрос на конец разговора или подождать момента, когда он уже не осложнит беседу.

Уличающий вопрос, заданный опытным «беседчиком» Урмасом Оттом Марису Лиепе, чуть было не сорвал интервью:

О. Вы здесь уже немножко говорили о том, что и ваши дети, сын Андрис и дочка Илзе, они тоже солисты Большого театра. Скажите, это они сами пожелали себе такой судьбы или это, если можно так сказать, тень отца?

Я формулирую вопрос неуклюже. Лиепа неверно понимает меня и наверняка обижается. Об этом свидетельствует интонация, с какой он произносит следующую фразу. Он говорит тихо, сквозь зубы. Благодарение Богу, передача практически сделана, успеваю я подумать. До конца остается минут десять. Хорошо, что меня не угораздило задать так вопрос раньше, - вся беседа могла пойти насмарку. Итак, один из драматичнейших моментов, когда я могу упрекать лишь самого себя, позади. Но уже ничего нельзя поправить.

Л. Тенью они не стали и никогда не станутЗ. Уличающий вопрос необходим, когда собеседник искажает или скрывает информацию, когда возникает противоречие между его словами и ранее установленными вами фактами. Его надо использовать с осторожностью, лучше не в прямой форме и ближе к концу разговора, чтобы не оборвать его ход.

Количественные вопросы. Вопросы с количественным местоимением сколько служат для выяснения количественных характеристик интересующего объекта или события: «Сколько человек родилось в течение года в нашей стране?»; «На сколько процентов увеличилось население земного шара за один месяц?»; «Сколько у нас в стране зарегистрировано наркоманов?».

Ответы на количественные вопросы вносят ясность и точность в разговор. Они отличаются от туманных, неопределенных рассуждений тем, что всегда заостряют, а при удачном использовании даже драматизируют сюжет.

Количественные вопросы доминируют в спортивных репортажах, интервью, взятых для бизнес-новостей и экономических обозрений. Они всегда присутствуют в беседах с экспертами, использующими для работы статистические методы.

Однако надо иметь в виду, что количественная информация имеет пределы восприятия. Во-первых, тексты, особенно теле- и радиоэфиров, нельзя перегружать цифровыми данными, их переизбыток не конкретизирует сюжет, а лишь запутывает читателя (зрителя, слушателя). Во-вторых, статистические данные воспринимаются только в сравнительных или процентных показателях. Поэтому, запрашивая статистику по интересующему вопросу, следует подготовить еще один, дополнительный, вопрос - о динамике показателей («Сравните с данными прошлого года»; «На сколько это больше (меньше), чем в прошлом квартале?» и т. п.). В. Сколько лесных пожаров было зафиксировано в этом году? О. Более пятисот случаев. В. А по сравнению с прошлым годом?

О. Если сравнить с прошлогодними данными, это в полтора раза больше. В. В чем же причина?..

Количественный вопрос конкретизирует предмет разговора и позволяет увидеть ситуацию в динамике.

Гипотетические вопросы. Это особая вопросная форма, когда спрашивающий хочет получить ответ на вопрос, что произойдет, если совершится (совершается или уже совершилось) подразумеваемое. Гипотетические вопросы побуждают собеседника заняться прогнозами, пофантазировать о перспективах объекта беседы или возможных последствиях его действий:

«Господин директор, попробуйте представить будущее вашего завода, если правительство выделит деньги на его реконструкцию?»;

«Как вы считаете, сложилась бы такая критическая ситуация, если бы помощь в район бедствия пришла вовремя?».

Такие вопросы имеют оттенок условного значения и предполагают такого же рода ответ-догадку. Поэтому многие журналисты отказываются от использования их в интервью, справедливо считая, что в журналистике нет места домыслу. Кстати, на такие вопросы часто отказываются отвечать политики и лица, принимающие решения, потому что они рискуют ответить невыгодным для себя образом.

Значит ли это, что гипотетических вопросов вообще следует избегать? Вовсе нет. Однако надо иметь в виду, что в ответ вы можете получить нулевой результат. Тем не менее надо учесть также, что есть персоны, особенно натуры творческие, которые положительно относятся к гипотетическим вопросам.

Кроме того, есть ученые, эксперты, занимающиеся экономическими, политическими, социальными прогнозами, которые по роду своей деятельности могут ответить на такой вопрос профессионально: «Господин профессор, что произойдет, если озоновая дыра увеличится еще больше?»; «Вы не могли бы описать последствия глобального экономического кризиса?». Задавая гипотетический вопрос неподготовленному собеседнику, вы рискуете получить необоснованный, некомпетентный ответ или вовсе его не получить. Гипотетические вопросы лучше всего задавать ученым-футурологам или экспертам, занимающимся прогнозами в своей области.

Проективные вопросы. Заслуживают внимания и проективные вопросы, которые помогут глубже изучить характер вашего собеседника, определить потенциал его внутреннего мира: «Если бы вы получили миллион, что бы вы сделали?»; «Что бы вы сделали в этой ситуации, если бы были президентом страны?». Переходные вопросы. Их еще называют «вопросы-мосты» или «вопросы-переключатели». Они служат для плавного изменения направления беседы, для перевода разговора на новую или упоминавшуюся вскользь тему:

«Господин режиссер, в начале беседы вы упомянули, как сложно было найти средства для съемок этого фильма. Давайте поговорим об экономической части производства картины. Сколько она стоила?».

Профессионально заданный переходный вопрос не должен обрывать собеседника. Не следует неожиданно переключать разговор на новую тему, к которой собеседник еще не готов. Однако, если вы видите, что разговор зашел в тупик, можно попробовать резкую смену сюжета:

«Хорошо, давайте не будем говорить о ваших неприятностях по службе и поговорим о вашей семье. Как давно вы женаты?».

Если собеседник проявляет настойчивость в передаче своего (часто заранее подготовленного) «послания», переходный вопрос может не сработать. Вот пример:

«Господин губернатор, я слышал, что ваша позиция по вопросам приватизации земли резко расходится с позицией президента. Не можете ли вы прокомментировать позицию президента?»; «Я не знаю, что по этому поводу думает президент, а моя точка зрения вот какая…». Переходные вопросы нужны для изменения направления беседы. Они очень помогают, когда разговор заходит в тупик. Однако они должны быть настолько интересны, чтобы собеседник захотел переключиться.

В упомянутом уже интервью с Марисом Лиепой Урмас Отт удачно применил и прием переходного вопроса, чтобы сбить напряжение, завершить одну тему и приступить к следующей:

О. Скажите, что вам как актеру балета дал период обучения в Московском хореографическом училище, и как вы туда попали?

Л. Это опять счастливый случай. В Риге отдыхали в то время будущие педагоги Елена Николаевна Сергиевская и профессор Николай Иванович Тарасов… Был такой случай. Елена Николаевна спросила: «Марис, отгадайте, сколько спичек в этом спичечном коробке»? Я назвал цифру. Прошла секунда, две, три, она говорит: «Вы отгадали». Я сказал слово, которое я никогда не повторю по-русски. Я сказал: «Вы врете…». Она повторяет: «Вы отгадали». Она меня поставила на колени, говорит, извинитесь, так по-русски нельзя, тем более женщине, говорить. Я спрашиваю: «А как надо говорить»? «На всякий случай запомните, что надо говорить хотя бы «вы говорите неправду»», - отвечает она. Я это запомнил на всю жизнь. Она сказала: «А вы знаете, что я загадала? Я загадала: будете ли вы учиться в Москве или не будете учиться в Москве»? И действительно, прошел месяц, я приехал в Москву, в класс Николая Ивановича Тарасова.

О. Кстати, сколько спичек было в коробке?

Л. Не хочу врать. Не помню.4

Пассивные и мимические вопросы. Это фактически даже и не вопросы, а вербальное или невербальное побуждение собеседника продолжить разговор. Пассивные вопросы задаются в форме кратких выражений, которые посылают сигнал о включенности собеседника в разговор («Понимаю…»; «Да, да, конечно…»; «Правда?»). Это сигналы, воодушевляющие собеседника продолжать диалог, и поскольку они не несут оценочной окраски, этот прием оказывается особенно эффективным, когда взгляды собеседника оппозиционны вашим. Этому способствует и мимика - выражение лица, жесты, телодвижения. Однако во время эфирных интервью пассивные и мимические вопросы надо использовать умеренно. Пассивные и мимические вопросы стимулируют продолжение разговора. Однако их следует избегать во время эфирных интервью.

Близкими по значению являются так называемые молчаливые, или «немые», вопросы, которые стимулируют диалог без слов, только с помощью паузы. Начинающие репортеры панически боятся образовавшихся во время беседы пустот. Их смущение действует и на собеседника. Они, конечно же, правы, но только отчасти. Тишина страшна только тогда, когда нечего спросить, но вопреки бытующим предубеждениям ее можно использовать с умом.

Во-первых, пауза, образовавшаяся во время интервью, даст собеседнику передышку и время подумать. В результате можно получить более глубокий ответ.

Во-вторых, пауза с помощью дополнительных невербальных средств, мимики, языка тела и жестов информирует собеседника о том, что диалог продолжается и журналист ждет новых подробностей.

Кроме того, собеседник может намеренно или интуитивно посылать журналисту сигналы для передышки, для обдумывания ответа. Например, когда, отклонившись в кресле, смотрит в потолок или когда произносит «э-э-э», «хм-м-м», подбирая нужные для ответа слова, формулируя мысли. В этот момент не стоит торопить собеседника, и сделать здесь паузу - беспроигрышный ход. «Немой» вопрос дает собеседнику время на раздумья, при этом не прерывая ход беседы.

Следите за собеседником: он сам пошлет вам сигнал для паузы.

§ 4. Вопросы, которых следует избегать

Не все используемые в повседневности формы вопросов стоит журналистам применять в своей практике. Например, слишком длинные, громоздкие, по которым сложно определить, какая, собственно, информация запрашивается. Или такие, в которых, по существу, не содержится желания спрашивать, а есть только констатация или предположение журналиста. Неопытные репортеры, стараясь вложить в свою часть диалога «глубокий смысл», задают сразу два или несколько вопросов, что также нежелательно, так как это дезориентирует собеседника в порядке ответов. Нередко журналистов подводят и «дежурные» вопросы, которые припасены на случай, если не о чем больше спрашивать.

Вот как отреагировал один известный журналист на вопрос студентки:

Помните ли вы какой-нибудь смешной эпизод из вашей практики?

На такие вопросы не отвечаю, - отрезал он.

Почему же? Чем плох такой вопрос? - с недоумением спросила студентка.

Это анкетные вопросы, на них люди больше всего не любят отвечать. Самые интересные вопросы те, которые заставляют вас думать.1

Есть и другие варианты неумелого подхода к подбору вопросов, которые следует знать, чтобы не усложнять и без того непростую технологию ведения беседы.

В этом параграфе будут рассмотрены наиболее характерные случаи неудачных вопросов, проанализирована функциональная и структурная составляющая ошибок, которые влияют на процесс интервью. Здесь не затрагивается содержательный аспект вопросов ввиду их бесконечного многообразия и зависимости от конкретных ситуаций.

Риторические вопросы. Выделяемые грамматикой в отдельную группу вопросительных предложений, они содержат не вопрос как таковой, а скрытое утверждение, не требующее ответа. При этом в риторическом вопросе имеются все компоненты вопросительного предложения, отличающие его от повествовательного, - специфическая интонация, особый порядок слов, наличие вопросительных частиц, что, безусловно, не может не смутить неопытного интервьюера. Другим «привлекательным» моментом риторического вопроса является эмоциональная выразительность, т. е. возможность передать через него дополнительную информацию об оттенках своих эмоций:

«Как же можно барышень, произносящих подобные монологи, серьезно обвинять за что-нибудь?» (Н. Добролюбов. Темное царство);

«Разве можно так поступать?»;

«Это ли не решение всех проблем?».

В риторических вопросах не происходит требуемого двустороннего вопросно-ответного взаимодействия между журналистом и его героем. Активной стороной оказывается журналист. Приговор выносит он, и он, а не его собеседник, ставит точку.

При этом корреспондент нарушает сразу два правила интервью: получение новой информации вообще и получение новой информации от вопрошаемой стороны. Кроме того, риторическим вопросом, по существу, прерывается ход беседы, а собеседнику ничего не остается, как развести руками и молчаливо ретироваться. Недаром риторические вопросы близки по своему значению к высказываниям, содержащим скрытое утверждение или отрицание.

В телеинтервью с министром иностранных дел Игорем Ивановым обсуждалась актуальная для текущего момента проблема напряженности, возникшей во взаимоотношениях России и Грузии. Речь, в частности, зашла о введении Россией на границе с Грузией визового режима. Министр аргументирует такое решение властей, а журналист пытается выяснить, все ли было сделано, чтобы проблему решить более мягкими мерами, и в запальчивости восклицает: «И вообще, можете ли вы себе представить, что всеми любимые люди, такие, как Кикабидзе, Брегвадзе, станут в России настоящими иностранцами!» Министр долго ищет подходящий ответ на этот риторический вопрос.

Риторические вопросы не содержат необходимого вопросительного компонента и тем самым вызывают у собеседника пассивную реакцию.

Подсказывающие (упреждающие) вопросы. Вопросы такого типа уже содержат ожидаемый ответ. В большинстве случаев их следует избегать, потому что они имеют как минимум два вредных последствия. Во- первых, подталкивают собеседника к неполноценному ответу - журналист подсказал ему возможный вариант; во-вторых, собеседник может воспринять их как манипулятивный прием («Он отвечает за меня!»):

«Господин прокурор, вы ведь заранее предполагали, что это уголовное дело не будет раскрыто?»;

«Что вы думаете по поводу ужасного выступления депутата от оппозиции?»;

«Что вы скажете об этом прекрасном фильме?».

Упреждающие вопросы могут проявляться в разных формах:

Включать в себя избыточные слова. Например, в вопросе «Расскажите, пожалуйста, все о человеке в темном пальто, которого вы видели в день ограбления», подробность «черное пальто» исходит не от собеседника, а от журналиста;

Выключать оценочный компонент, как в случае с «ужасным выступлением депутата» или «прекрасным фильмом».

И в том, и в другом случае журналист сам дал отрицательную оценку действиям депутата и положительную оценку фильму. В такой ситуации можно ожидать и два варианта ответа. Первый: собеседник согласится, что выступление было ужасным (а фильм - прекрасным), и будет отвечать в этой, заранее предложенной конструкции. Второй: он не ответит на вопрос, а спросит журналиста: «Почему вы считаете, что его выступление ужасное (что фильм прекрасный)?». И оба варианта в равной степени будут иметь неудачный результат: либо последует неправдивый ответ, либо собеседник возьмет инициативу в свои руки.

Упреждающий вопрос может иметь оправдание только в том случае, если есть необходимость преодолеть смущение собеседника в разговоре на болезненные или смущающие его (ее) темы. Например, в разговоре с жертвой изнасилования можно задать потерпевшей такой упреждающий вопрос: «Вы потом, наверное, часто вспоминали этот кошмар?». Словом «кошмар» журналист дает оценку трагедии и морально поддерживает собеседницу в беседе на столь трудную для нее тему.

Упреждающие вопросы имеют как минимум два последствия: могут вызвать манипулятивный эффект или привести к формальному ответу.

Льстивые вопросы. Льстивые, апологетические вопросы, как показывает практика, только вредят. Молодые и неопытные журналисты прибегают к ним, чтобы компенсировать смущение и чувство восхищения по отношению к своему герою.

«Господин музыкант, вы самый великий исполнитель классической музыки, вы - лауреат всех возможных премий, ваше творчество вызывает восхищение у людей всех возрастов и наций и т. д., и т. п., как вам удается поддерживать такую хорошую творческую форму?»

Какую реакцию этот вопрос вызовет у собеседника?

«Да что вы, не такой уж я и великий, да будет вам! Да обычный я человек! Мне даже как-то неловко…». Он обязательно сделает попытку сбалансировать лесть словами, принижающими его достоинства. А далее есть два пути развития этого диалога: в лучшем случае «великий музыкант» продолжит ответ, а в худшем - уведет разговор в другую сторону, рассказывая про то, какой он «скромный и простой».

Вот пример преувеличенного комплиментарного вопроса, заданного в телеэфире молодой журналисткой балерине Майе Плисецкой: «Майя Михайловна, у вас слава не мировая, а уже планетарная. Вы вот как-то сказали, что вам некогда быть живой легендой. Некогда, потому что вы все время работаете, или некогда, потому что у вас такая жизнь?». Плисецкая, которой не откажешь в тщеславии, естественно, стала сглаживать чрезмерную лесть: «Да ладно вам, какая я легенда!», и ответа на вопрос так и не последовало.

Та же реакция и у человека, совершившего неординарный поступок, например спасшего ребенка во время пожара. Трудно будет добиться от него полноценной информации и подробного описания случая, если репортер обратится с такими словами: «Вы настоящий герой, вы совершили такой поступок, который достоин самых высоких наград…». Весь словесный запас, вся энергия этого человека уйдут на преодоление смущения, скромный лепет, что не герой-то он вовсе, а обычный человек, что на его месте так поступил бы каждый.

В подобном положении окажутся и ученый, и писатель, и рок-певец - словом, любой человек, чьи достоинства или поступки гиперболизированы журналистом. И каждый раз в ответном «ходе» собеседник будет стремиться сбалансировать лесть, на что уйдет драгоценное время, а новой информации так и не прибавится.

Льстивый вопрос, в котором гиперболизированы достоинства или поступки собеседника, - неэффективное средство развития беседы.

Льстивые вопросы не следует путать с комплиментами, к которым прибегают журналисты для «наведения мостов», формирования позитивной атмосферы беседы. Комплименты, как утверждают психологи в теории «поглаживания», необходимы для проявления одобрения, подбадривания собеседника. Без лести, «подхалимажа» они лишь стимулируют беседу, придают уверенность собеседнику.

Провокационные вопросы. Задаются они с целью разозлить собеседника, возбудить страсти, чтобы на волне вспышки эмоций получить открытый, импульсивный ответ. Фактически журналист рассчитывает на то, что собеседник потеряет над собой контроль и выложит все как «на духу». Тоже по-своему манипулятивный прием. Как он действует и какие влечет последствия?

Провоцировать можно с помощью отдельных ключевых слов, на которые «клюнет» герой, или содержанием всего вопроса.

Вот пример из интервью Дмитрия Диброва с кинорежиссером Тиграном Кеосаяном: Д. Я, перед тем как прозвучала заставка, спросил у Тиграна: «А как он называется, твой фильм?» И выяснилось, что у него дурацкое название - «Ландыш серебристый».

К. Потрясающее название!

Д. И чем же тебе так нравится это мещанское название?2

Журналисты, использующие прием провокаций - очень популярный, кстати, в желтой, таблоидной прессе, а также в развлекательном теле- и радиоэфире, - верят в его действенность, в то, что такой вопрос может «раскрыть» человека, дать выход его эмоциям. По мнению многих журналистов-«провокаторов», такие вопросы «не проходят» с людьми, подготовленными к общению с прессой, но очень результативны в беседе с тем, кто этого опыта ранее не имел, и поэтому не ждет от журналистов подвоха. При этом они считают также, что риски, связанные с таким общением, стоят всех возможных последствий.

Известный радио- и телеведущий Матвей Ганапольский признался, что эфирная беседа для него - всего лишь игра, а его провокационная манера - условность, к которой он намеренно прибегает, чтобы обострить разговор: «Недавно Александра Пахмутова в беседе со мной заявила, что Николай Добронравов - лучший на земле поэт-песенник. Я парировал: дескать, для нее он лучший, потому что он ее муж… Вот тут-то и началось! Слава Богу, что к середине беседы мне все-таки удалось обменяться с Александрой Николаевной шутками, мы посмеялись и сошлись на том, что поэзия - штука сложная, а Добронравов - лучший в том смысле, что для создания текстов к музыке Пахмутовой подходит только он…».3

Однако начинающим журналистам следует относиться к провокационной технике интервью с опаской, потому что она может повлечь как предсказуемые, так и самые неожиданные последствия. Например, собеседник может прервать интервью, при этом унизить вас и со скандалом выпроводить из помещения. После провокации вам не подадут руки не только ваши собеседники, но и их коллеги, ваши потенциальные источники, у вас сформируется репутация скандального репортера, и т. д… Перед использованием провокационного вопроса просчитайте все риски, с ним связанные.

Перегруженные вопросы. В вопросе каждое слово играет свою уникальную роль. Помимо того что слово несет определенный смысл и формирует содержание вопроса, с помощью множества дополнительных факторов оно может наполниться добавочными оттенками эмоционального и модального характера: удивления, сомнения, недоумения, недоверия, уверенности или неуверенности и др. К таким дополнительным факторам отнесем интонацию, логическое ударение, особое позиционирование выделяемого слова, а также специальные грамматические средства выражения, к которым относятся вопросительные частицы. Вопросительные частицы ужели, неужели, разве (кроме частицы ли, имеющей нейтральное вопросительное значение) выражают вместе с вопросом различные модальные оттенки, главным образом сомнения, неуверенности или недоверия.

Рассмотрим три вопроса, различающихся лишь вопросительными частицами:

«Было ли сделано все возможное, чтобы спасти экипаж?»;

«Неужели было сделано все возможное, чтобы спасти экипаж?»;

«Разве было сделано все возможное, чтобы спасти экипаж?».

Первый вопрос сформулирован с помощью частицы ли и не имеет дополнительного модального смысла - он просто побуждает собеседника дать ответ. Второй, в который входит частица неужели, помимо поставленного вопроса включает оттенок сомнения, а третий - с частицей разве - недоверия. Какой вопрос предпочтительнее? Конечно, первый, потому что он монофункционален, т. е. содержит единственное побуждение к действиям собеседника - ответить на вопрос. Два других полифункциональны: во втором случае помимо ответа на вопрос об использовании всех возможностей для спасения экипажа собеседник должен постараться развеять сомнения журналиста; а отвечая на третий, - заложить фундамент доверия. Первый вопрос рационален, второй и третий, в которых содержатся оценочные компоненты, эмоционально перенасыщены и требуют от собеседника решения сразу двух задач.

Можно привести много примеров с вопросами, в которых содержатся ненужные, избыточные слова, выражающие определенное отношение журналиста. На первый взгляд безобидное, но эти слова затрудняют ответную реакцию собеседника.

Сравните еще пары вопросов:

«Господин министр, почему за этот закон проголосовало 70 процентов депутатов?» и «Господин министр, почему за этот закон проголосовало только 70 процентов депутатов?»;

«Господин прокурор, вы считаете, что общество не узнает имена террористов?» и «Господин прокурор, вы считаете, что общество никогда не узнает имена террористов?».

Слова только и никогда существенно меняют смысл вопросов, перегружая их избыточной информацией об отношении журналиста к предмету разговора.

Два вопроса в одном. Не менее характерной ошибкой журналистов является и перегрузка, когда вместо одного задаются несколько вопросов:

«Господин профессор, расскажите, пожалуйста, о результатах вашего эксперимента. Сколько на него ушло средств?»;

«Вы видели, как взорвался самолет? В котором часу это произошло?»;

«Господин прокурор, когда вы расскажете о результатах расследования? Почему общество до сих пор не проинформировано?».

Все приведенные вопросы страдают, пожалуй, самой распространенной ошибкой интервью - болезнью перегрузки вопросов, «упаковки» двух вопросов в одном. Происходит это по ряду причин: и от желания репортера «узнать все сразу», и от спешки, и от непродуманной последовательности вопросов.

Что получится вследствие «двух вопросов в одном»? По законам восприятия лучше всего запоминается последнее изречение. Поэтому скорее всего из двух вопросов ваш герой ответит на последний. Как показала практика, так чаще всего и происходит.

Журналист: Русская поэзия традиционно тяготела к французской - от Парни до Малларме. Вы как будто этой традицией пренебрегали и в своем творчестве, особенно раннем, обращались к польской, к английской поэзии. Что привлекает вас в этих литературах? Какое значение имеет для вас русская классика? Какие поэты вам близки сейчас?

Бродский: Начну с конца - я полагаю, вы спрашиваете о русской классике. Прежде всего Баратынский и Вяземский. Как это ни странно, во всякую эпоху почему-то всегда существует только один великий поэт…4

Однако когда ваш герой проявляет явную заинтересованность и хорошо себя контролирует, он безусловно выберет тот вопрос из заданных двух, на который ему выгоднее отвечать.

Даже опытный интервьюер может допустить такую ошибку. В беседе с Родионом Щедриным на перегруженный двойной вопрос Урмас Отт получает соответствующий ответ.

О. Но до Московской консерватории вы еще учились в хоровом училище. Я правильно помню вашу биографию, да? Это был довольно сложный период в нашей стране - конец сороковых - начало пятидесятых годов. Тогда, я знаю, отношение к Шостаковичу и Прокофьеву было тоже неоднозначно.

Я задаю здесь на самом деле два вопроса, из которых Щедрин отвечает на один. То было время, когда в новых условиях гласности много говорилось об ужасах и страданиях периода сталинизма, в какой-то мере тема стала конъюнктурной. Хотя сейчас я бы с удовольствием отказался от второй половины заданного вопроса, в тот раз я его все же задал, чтобы ввести в беседу тему Шостаковича и Прокофьева, о которых в контексте сталинизма говорилось много, их имена даже эксплуатировались. Щедрин почему-то оставляет этот вопрос без внимания, но продолжает биографическую тему…

Щ. Я действительно до Московской консерватории учился в Московском хоровом училище, это было училище свешниковское - Свешников был основателем и организатором училища… Нельзя перегружать вопросы избыточной информацией или ненужным эмоциональным или модальным содержанием. Это затрудняет отвечающего. А два вопроса в одном - одна из самых грубых журналистских ошибок.

«Глупые» вопросы. Под ними подразумеваются неуместные, неподходящие, не относящиеся к делу вопросы. К сожалению, в журналистской практике их не избежать. Всегда наряду с продуманными, содержательными, побуждающими к определенной позитивной информации неизбежны такие вопросы, от которых ваш герой только поморщится или снисходительно улыбнется. Хорошо, если интервью протекает без свидетелей, однако если оно публично, то журналисту не избежать критики в свой адрес. Ему сполна достанется и от коллег, особенно если это пресс-конференция или коллективное интервью, в котором участвуют сразу несколько журналистов.

Как глупые воспринимаются вопросы в следующих типичных ситуациях.

Когда неопытные репортеры выясняют банальности вроде такой: «Любите ли вы своих детей?».

Когда задается уточняющий вопрос, совершенно неуместный в данной ситуации. Зачем, к примеру, спрашивать Никиту Михалкова, большой ли у него опыт режиссуры. Всем и так известно, что огромный.

Бывают неуместными и переходные вопросы, которые прерывают мысль собеседника в самом интересном месте и рано уводят разговор в другую сторону.

Иногда молодые журналисты, пытаясь покрасоваться перед публикой и эпатировать ее, задают такой заумный вопрос, что его не может понять герой, и тогда ему приходится задавать встречный: «Простите, я вас не понял, что вы имели в виду?» Хорошо, если журналист найдет нужные слова для объяснения, но когда вопрос до конца ему неясен, придется принести извинения.

Как правило, ненужными бывают повторные вопросы. Дважды произнесенный вопрос, как бы для верности, убедительности (а вдруг не поймет, не расслышит?) - еще полбеды. Хуже, когда вопрос начинают разъяснять, не упрощая, а все более усложняя. «Господин редактор, скажите, вы когда-нибудь испытывали давление со стороны владельца газеты? Я имею в виду, вам когда-нибудь приходилось по его приказу прибегать к искажению фактов или печатать нелицеприятную информацию о его врагах?» Здесь абсолютно неуместна вторая часть вопроса, потому что собеседник знает, о чем идет речь.

Глупо также в вопросах морализировать просто потому, что это не входит в задачи журналиста; кроме того, это может раздражать собеседника. «Господин редактор, как же вы могли допустить публикацию такой грязной сплетни о всеми уважаемом человеке, разве это этично?»

Это звучит банально, но «глупых» вопросов лучше не задавать.

Журналистам случается получать от собеседников ехидные замечания по поводу глупых вопросов, и к этому надо быть готовым. Кстати, после такой едкой реплики можно вдогонку получить в качестве своеобразной «компенсации за причиненный ущерб» что-нибудь интересное.

Журналист: Чем стала для вас Америка после всех этих лет?

Бродский: Замечательно! Где вы научились задавать такие вопросы? Чем и была - просто продолжением пространства.5

Бывают редкие случаи, когда «глупый» вопрос вдруг вызовет неожиданно интересный или остроумный ответ. Это оживит разговор, придаст ему новый импульс.

Журналист Анатолий Рубинов однажды писал о камерах хранения Казанского вокзала.

Что у вас интересного? - спросил он.

«Разговор зашел в тупик с самого начала, - вспоминает он. - Но меня спасло одно обстоятельство и собственная наигранная глупость.

В кабинет заведующей зашла ее подруга. Это принесло некоторое облегчение, и я стал обращаться к обеим. Я задал идиотский вопрос: «А у вас находят трупы?». В результате я услышал захватывающую историю о цыганке, которая оставила в камере хранения ребенка. Малыш выспался и начал кричать. Началась суета: прибежали люди, пришла милиция. Попытались открыть дверцу - сработала сигнализация. Вокзал вспыхнул интересом и ненавистью к этой женщине. В конце концов ребенка достали - и тут же прибежала мама… Таким образом, начав разговор с глупейшего вопроса, я узнал очень много нового. Оказалось, что все люди одинаково хитры - редко кто не использует в коде года своего рождения».

«Умение ставить разумные вопросы, есть уже важный и необходимый признак ума или проницательности. Если вопрос сам по себе бессмыслен и требует бесполезных ответов, то кроме стыда для вопрошающего он имеет иногда еще тот недостаток, что побуждает неосмотрительного слушателя к нелепым ответам и создает смешное зрелище: один (по выражению древних) доит козла, а другой держит под ним решето», - писал немецкий философ И. Кант .

Способность полемистов правильно формулировать вопросы и умело отвечать на них во многом определяет эффективность публичного спора. Верно поставленный вопрос дает возможность уточнить точку зрения оппонента, получить от него дополнительные сведения, понять его отношение к обсуждаемой проблеме. Удачный ответ укрепляет собственную позицию полемиста, усиливает аргументацию выдвинутого тезиса.

Вопрос представляет собой одну из логических форм. Опирается он, как правило, на определенную систему знаний. Всякий вопрос включает в себя, прежде всего, исходную информацию, которая называется базисом или предпосылкой вопроса. Кроме того, в вопросе есть указание на ее недостаточность и необходимость дальнейшего дополнения и расширения знаний. Вопрос не является суждением, поэтому он не бывает истинным или ложным. Чтобы задать вопрос, необходимо иметь уже какое-то представление о предмете обсуждения. Чтобы ответить на вопрос, тоже нужны знания, способность правильно оценить содержание и характер вопроса.

Методом вопросов и ответов виртуозно владел Сократ. В Древней Греции были сделаны и попытки определить правила постановки вопросов. В современной научной, учебной и методической литературе существуют разные классификации вопросов и ответов. Познакомимся сначала с наиболее распространенными типами вопросов.

1. ЧТО ТАКОЕ ВОПРОС И ЧТО ТАКОЕ ОТВЕТ?

Есть примечательная фраза: «Знание того, что считать ответом, равносильно знанию ответа». Иначе говоря, если человек знает содержание ответа, то он знает содержание вопроса. И тут может показаться, что все перевернуто с ног на голову. Ведь мы потому и задаем вопрос, что не знаем ответ, ибо если известен ответ, то зачем нужен вопрос. Так нам подсказывает здравый смысл. Однако в таком подходе заложен большой смысл, который по сути дела является основой вопросно-ответных отношений.

Существуют различные подходы к решению проблемы вопроса, характеризующие различную глубину ее знания и изучения. Наверно никто не будет спорить с тем, что вопрос это есть большая или меньшая совокупность знания. Иначе говоря, для того чтобы задать вопрос, человек должен уже иметь какое-то представление о том, что он хочет узнать посредством данного вопроса, т.е. вопрос это уже есть какое-то знание. И в самом деле, если мы спрашиваем, указывая на животное, «кто это?», а не «что это?», то это означает, что мы знаем по крайней мере, что данный объект есть одушевленное существо.

Можно сказать, и это без сомнения будет правильно, что вопрос — это своеобразная микротеория, определенная система знания, которая одной частью (вопросительной) описывает известное и в основном наше прошлое знание, а второй частью (ответной) охватывает некоторое незнание, т.е. то, что мы хотим узнать. Когда мы спрашиваем: «Колумб ли открыл Америку?», то здесь имеются известное (Америка открыта), неизвестное — (кто открыл Америку) и гипотетическое знание (предположение, что это сделал Колумб).

Что такое ответ?

Ответ на вопрос и тем самым подтверждение или не подтверждение (но не опровержение) концептуального знания есть также выработка концептуального знания. Поиск ответа есть точно такой же процесс, что и поиск концептуального знания вопроса, только принимающий различные формы в процессе диалога. Мой вопрос может быть ответом на твой вопрос и твой вопрос может быть ответом на мой вопрос.

Это уже известный процесс. Человеку предлагается вопрос, и он должен согласиться или не согласиться с предложенным концептуальным знанием. Для ответа он должен провести такую же логическую операцию, как и спрашивающий, по выработке концептуального знания, которое может совпасть, а может и не совпасть с предложенным. Чтобы сказать, что предложенная концепция верна, человек должен иметь свое концептуальное знание по данному предмету, в противном случае он не сможет его оценить. Но для того чтобы выработать эту концепцию, он должен проделать всю ту же самую работу, что и спрашивающий. Именно поэтому вопрос и ответ по сути дела есть одно и то же, одна и та же работа, одна и та же процедура, но в зависимости от ролевых установок участников диалога называется она по-разному.

При этом выработка концептуального знания отвечающим может происходить, исходя или из логических рассуждений спрашивающего и его аксиом, или из своей логики рассуждения и своих аксиом, т.е. независимым методом. Если независимым методом окажется, что оба пришли к одному и тому же результату, то можно уже с большой уверенностью сказать, что выработанное сначала спрашивающим, а потом отвечающим, концептуальное знание правильно.

В соотношении вопроса и ответа спрашивающего и вопроса и ответа отвечающего наблюдается очень интересная зависимость. Когда спрашивающий вырабатывает концепцию, она уже есть процесс ответа на его собственный вопрос. Будучи истинной для субъекта, она остается возможно истинной для объекта и принимает форму вопроса. Ответ отвечающего есть ответ на свой собственный вопрос («Верна ли предлагаемая концепция?»). Вопрос к отвечающему становится собственным вопросом объекта. Для субъекта он опять же выступает в форме вопроса. Иначе говоря, отвечающий, для того чтобы ответить на вопрос, должен выработать концептуальное знание. Но как только оно выработано и принимает для него самого утвердительное значение, для субъекта оно все равно становится вопросом. В этом случае ответом на него со стороны субъекта будет его новое концептуальное знание. Если они сходятся, то ответ правильный и концепция для них обоих становится объективно значимой.

Именно потому, что они являются независимыми друг от друга, осуществляется объективизация знания и его движение. Только при наличии двух независимых методов, определяется объективная природа изучаемого явления, что требуется и для спрашивающего, и для отвечающего, а в конечном итоге для развития познания.

Таким образом, вероятность ответа заложена в самом вопросе, в его понятийной части и находит выражение в гипотетической части вопроса. Ответы являются по существу выражением этой гипотезы и в ее альтернативном выражении. Именно поэтому мы говорим, что ответ заложен в вопросе. Но только не сам по себе ответ, иначе вопрос был бы бессмысленным, а варианты ответа, один из которых и будет истинным, истинным в том плане, что развитие изучаемого явления в его объективном выражении оказывается полностью или по большей части соответствует нашим концептуальным представлениям об его движении и развитии.

Вопрос сам по себе ничего не открывает и не дает нового знания. Вопрос только проверяет, верно или неверно то знание, которое уже выработано человеком в концептуальном варианте. И когда в вопросе появляются альтернативы «да» или «нет», это означает, что отвечающий, выбирая ту или иную альтернативу, тем самым подтверждает или не подтверждает наше концептуальное представление о развитии изучаемого явления. Если мы предлагаем некоторый набор вариантов, то и в этом случае осуществляется принцип подтверждения или не подтверждения концептуального положения. Просто мы представили вопрос в более сложном виде, чем следовало. Но сложный вопрос есть по существу такой же дихотомический вопрос, только в свернутом виде, о чем мы еще будем говорить.

Ответ это всегда есть объект в развитии, иначе мы его не можем познать. Другое дело, что формы развития могут иметь бесконечно разнообразное выражение у различных видов объектов и в различных ситуациях. До тех пор пока не получен ответ, нет последующего решения и действия, что означает «нет» и для последующего вопроса. И наоборот, пока не сформулирован, не поставлен вопрос, не может быть и действия, не может быть и ответа.

Но жизнь многообразна и нередко встречаются такие ситуации, когда не представляется возможным четко и однозначно определить свою концепцию, найти свое видение ситуации. Может не хватать знаний, информации, опыта и чего угодно. Тогда человек разводит руками и обращается за помощью к другому человеку. В этом случае описывается только область поиска ответа, которая может быть большей или меньшей, но с обязательным указанием не всегда достаточных, но какого-то набора признаков.

Я не знаю, кто открыл Америку, мне лень думать, лезть в словарь, чтобы найти ответ, и я передаю эту заботу своему сведущему во всем другу: «Скажи, а не знаешь ли ты случайно, кто открыл Америку?». В этом вопросе известное только то, что Америка открыта (это я знаю), и неизвестное — кто открыл Америку (этого я не знаю). Понятно, что вопросный оператор «кто» (?) определяет довольно большую область поиска ответа, практически безграничную. Но она может значительно сужаться контекстом разговора, в котором и определяются основные признаки. Это так же, примерно, как в кроссворде: «руководитель испанской экспедиции поиска кратчайшего пути в Индию», и т.д. Если необходимые признаки не будут указаны, или они будут очень неопределенными и тем более неверными, то вопрос теряет смысл, поскольку ответ не возможен.

Концептуально-гипотетическая модель вопроса предполагает и еще одну структурную составляющую, а именно выделение в вопросе его предмета и содержания.

Предмет и содержание вопроса определяются его понятийным составом. Имеется два уровня понятийного состава вопроса. Первый уровень, когда содержание вопроса определяется внешним, т.е. поверхностным, значением сути явления; второй уровень, когда вопрос содержит глубинное значение, что и раскрывает его истинный смысл. В зависимости от этого меняется характер и содержание ответа. Так, например, в вопросе: «Хорошее ли я купил пальто?» получаю ответ: «Нет, тебе надо изменить фигуру», т.е. ответ получен на вопрос не первого уровня, а второго, который и является, так сказать, глубинным содержанием и определяется только контекстом разговора, что возможно только в процессе непосредственного общения. В социологическом вопросе мы, как правило, этого лишены (но не в полной мере), поскольку респондент не имеет возможности установить контекст разговора и для него смысл и содержание вопроса определяются только посредством установления предельно широкого контекста.

Таким образом, прежде чем сформулировать вопрос, исследователю необходимо определить, какую содержательную информацию он хочет получить. И первое, что он должен сделать — определить предмет вопроса. Что это такое и в чем его отличие от содержания вопроса?

Предмет вопроса — это концептуальное видение объекта, определяемое исследователем и отражающее его сущностное содержание. Вполне понятно, что концептуальное содержание вопроса может приобретать различные формы выражения.

Смысловое содержание вопроса — это выражения предмета вопроса.

Смысловое содержание вопроса может меняться в зависимости от конкретных задач и условий опроса, от формы его проведения и от многих других привходящих моментов, нивелировать которые можно только с помощью изменения формы вопроса. Задавая один и тот же вопрос детям или взрослым, малограмотным или высокообразованным людям, мы естественно меняем форму вопроса, т.е. его словесное выражение, иначе говоря по-разному его задаем, но сохраняя при этом в обязательном порядке предмет вопроса.

2. Классификация вопросов

В зависимости от логической структуры обычно выделяют два вида вопросов – уточняющие и восполняющие. Уточняющие (закрытые) вопросы направлены на выявление истинности или ложности выраженного в них суждения. Например: «Верно ли, что в нашем городе открывается спортивный клуб?»; «Действительно ли состоялось заседание комиссии по работе с несовершеннолетними?». В предложениях, содержащих закрытые вопросы, употребляется частица ли, которая является их грамматическим признаком. Ответ на такие вопросы, как правило, ограничен словами: да или нет. Восполняющие (открытые) вопросы связаны с выяснением новых знаний относительно событий, явлений, предметов, интересующих слушателя. Грамматическими признаками таких вопросов являются вопросительные слова: кто, что, где, когда, как, почему и др. Так, приведенные выше закрытые вопросы можно преобразовать в открытые:

«В каком районе нашего города открывается спортивный клуб?»; «Когда состоялось заседание комиссии по работе с несовершеннолетними?»

По составу и уточняющие, и восполняющие вопросы бывают простыми и сложными. Простые вопросы не могут быть расчленены, они не включают в себя другие вопросы. Сложные вопросы можно разбить, на два или несколько простых. Приведем примеры:

Уточняющий вопрос «Верно ли, что в нашем, городе открываются спортивный клуб, художественная галерея? » является сложным.

Он состоит из двух простых («Верно ли, что в нашем городе открывается спортивный клуб? » и «Верно ли. что в нашем городе открывается художественная галерея? »).

Ответы на эти вопросы могут быть разными. В восполняющем сложном вопросе «Когда и по каким вопросам состоится заседание комиссии по работе с несовершеннолетними? » тоже можно выделить два простых вопроса: «Когда состоится заседание комиссии по работе с несовершеннолетними? » и «По каким вопросам состоится заседание комиссии по работе с несовершеннолетними? » Сложный восполняющий вопрос включает несколько вопросительных слов.

Сложные вопросы нередко вызывают затруднения у отвечающих, могут запутать их, поэтому в дискуссии, полемике рекомендуется пользоваться простыми вопросами.

Проанализируем к примеру отрывок из рассказа Д.Н. Мамина-Сибиряка «Первые студенты». Автор описывает жаркие споры молодых людей. Неисчерпаемой этих споров было искусство.

- Вот вам, братику, великая книга, читайте ее! — ораторствовал Рубцов, указывая из окна на горы и лес,- Тут все: и ботаника, и геология, и зоология, и поэзия… Остальное все.бирюльки и пустяки.

- То есть что остальное-то? - лениво спрашивал Блескин.

- А все остальное, чем тешились раньше: стишки, музыка, чувствительные романы, картинки разные, идолы, ну, вообще, так называемое искусство и quasi наука…

- Однако ты плачешь над гитарой?..

- Это атавизм, Петька… Ветхий человек сказывается. Значит, еще не укрепился в настоящей поэзии, а нужно непременно что-нибудь этакое дрянненькое, кисло-сладкое, вообще гнусное…

- Ну, это уж ты врешь, братец.

- Как вру?

- А так. Не знаешь меры… Искусство тоже необходимо, только хорошее и здоровое искусство: и музыка, и пение, и живопись, и скульптура.

Друзья придерживаются разных взглядов на искусство. Задавая Рубцову вопрос «То есть что остальное-то?» (это простой восполняющий вопрос), Блескин заставляет оппонента уточнить, что тот имеет в виду, чтобы потом опровергнуть его тезис. Следующий вопрос Блескина уточняющий: «Однако ты плачешь над гитарой?» Эти вопросы помогли Блескину отстоять свою позицию.

Вопросы различаются и по форме. Если их базисом, предпосылками являются истинные суждения, то вопросы считаются логически корректными (правильно поставленными).

Логически некорректными (неправильно поставленными) называются вопросы, в основе которых лежат ложные или неопределенные суждения.

Например, во время дискуссии одной девушке вопрос был поставлен так: «По каким проблемам Вам чаще всего приходится ссориться со своими сверстниками? » Некорректность этого вопроса заключается в том, что сначала нужно было выяснить, ссорится ли вообще девушка со своими сверстниками, а потом уже при положительном ответе уточнять, по каким проблемам. Герой одного из рассказов Салтыкова-Щедрина рассказывает:

Есть у меня приятель судья, очень хороший человек. Пришла к нему экономка с жалобой, что такой-то писец ее изобидел: встретившись с ней на улице, картуза не снял… Подать сюда писца.

— Ты по какому это праву не поклонился Анисье?

— Да помилуйте, ваше высокоблагородие…

— Нет, ты отвечай, по какому ты праву не поклонился Анисье?

— Да помилуйте, ваше высокоблагородие…

— Ты мне говори: отвалятся у тебя руки? а? отвалятся?

— Да помилуйте, ваше высокоблагородие…

— Нет, ты не вертись, а. отвечай прямо: отвалятся у тебя руки или нет?

La question ainsi carrement posee * , писец молчит и переминается с ноги на ногу. Приятель мой - во всем блеске за служенного торжества.

— Что же ты молчишь? ты говори: отвалятся или нет?

— Нет, — отвечает подсудимый с каким-то злобным шипеньем.

— Ну, следственно…

Здесь видно, рассуждения судьи не отличаются строгой логикой. Подменяя один вопрос другим, он ставит писца в неловкое положение и вынуждает его согласиться с ним, хотя подсудимый делает это с явным неудовольствием. Вопрос «отвалятся у тебя руки или нет? » по сути является некорректным, не имеющим никакого отношения к предмету разговора. С подобными ситуациями приходится сталкиваться и в публичных спорах,

В вопросах отражается также отношение к говорящему, стремление либо поддержать, либо дискредитировать его и высказанные им суждения в глазах присутствующих.

Если вспомнить одного из героев повести С. Антонова «Дело было в Пенькове», главный интерес которого при посещении лекций заключался в возможности задавать приезжим ученым людям вопросы:

Шла ли речь о новом романе, о планете Марс или о мерах борьбы с глистами, он всегда спрашивал в конце одно и то же: «Что такое нация?» Ответ дедушка знал назубок и радовался, как маленький, если лектор отвечал своими словами или вообще под разными предлогами увиливал от ответа. «Срезал, - радостно хвастался дедушка, - гляди-ка, у него полный портфель книг, а я его все ж таки срезал!

По характеру вопросы бывают нейтральными, благожелательными и неблагожелательными, враждебными, провокационными . Поэтому необходимо по формулировке вопроса, по тону голоса определить характер вопроса, чтобы правильно выработать тактику поведения. На нейтральные и благожелательные вопросы следует отвечать спокойно, стремясь как можно яснее объяснить то или иное высказанное положение. Важно проявить максимум внимания и уважения к спрашивающему, даже если вопрос сформулирован неточно, не совсем грамотно. Недопустимы раздражение и пренебрежительный тон.

Однако нельзя забывать, что в дискуссии, полемике вопросы порой ставятся не для того, чтобы выяснить суть дела, а чтобы поставить оппонента в неловкое положение, выразить недоверие к его аргументам, показать свое несогласие с его позицией, одним словом, одержать победу над противником.

Отвечая на неблагожелательные вопросы, следует выявить их провокационную суть, обнажить позицию оппонента и дать достойный отпор.

В ходе обсуждения проблем нередко ставятся острые вопросы, т. е. вопросы актуальные, жизненно важные, принципиальные. Ответ на такие вопросы требует от полемиста определенного мужества и соответствующей психологической подготовки. Полемисту не следует смазывать поставленные вопросы, уклоняться от них, необходимо давать правдивый и честный ответ.

Конечно, прямо заданный вопрос нередко ставит оппонента в затруднительное положение, может вызвать у него растерянность и смущение. Именно в такую ситуацию и попадает карась-идеалист в сказке М.Е. Салтыкова-Щедрина:

— Да за что же меня есть, коли я не провинился? — по-прежнему упорствовал карась.

— Слушай, дурья порода! Едят-то разве «за что»? Разве потому едят, что казнить хотят? Едят потому, что есть хочется, только и всего. И ты, чай, ешь. Не попусту носом-то.в иле роешься, а ракушек вылавливаешь. Им, ракушкам, жить хочется, а ты, простофиля, ими мамон с утра до вечера набиваешь. Сказывай: какую такую они вину перед тобой сделали, что ты их ежеминутно казнишь? Помнишь, как ты намеднись говорил: «Вот кабы все рыбы между собой согласились…» А что, если бы ракушки между собой согласились, сладко ли бы тебе, простофиле, тогда было?

Вопрос был так прямо и так неприятно поставлен, что карась сконфузился и слегка покраснел.

- Но ракушки - ведь это…- пробормотал он смущенно.

- Ракушки — ракушки, а караси — караси. Ракушками караси лакомятся, а карасями — щуки. И ракушки ни в чем не повинны, и караси не виноваты, а и те, и другие должны ответ держать. Хоть сто лет об этом думай, а ничего другого не выдумаешь.

В процессе обсуждения спорной проблемы, как правило, приходится сталкиваться со всеми перечисленными типами вопросов. Полемистам полезно учесть совет знаменитого английского философа Бэкона:

Тот, кто задает много вопросов, много узнает и много получает, в особенности если его вопросы касаются предметов, особенно хорошо известных тем лицам, кого он спрашивает, ибо тем самым он предоставляет им случай доставить себе удовольствие в разговоре, а сам постоянно обогащает свой ум знаниями. Однако его вопросы не должны быть слишком трудными, дабы разговор не походил на экзамен. Он также должен поступать так, чтобы и всем остальным людям была предоставлена возможность говорить в свою очередь .

3. вопросы и Виды ответов

«Каков вопрос, таков ответ» - гласит народная мудрость. Ответы тоже классифицируются по-разному. Например, по содержанию различают правильные и неправильные ответы. Если в ответе содержатся суждения истинные и логически связанные с вопросом, то он считается правильным. К неправильным, ошибочным относят ответы, связанные с вопросом, но по существу неверно отражающие действительность. Если ответ не связан с вопросом, он расценивается как «ответ не по существу» и не рассматривается. Кроме того, выделяют ответы позитивные (содержащие стремление разобраться в поставленных вопросах) и негативные (выражающие отказ отвечать на тот или иной вопрос). Мотивом для отказа может быть недостаточная компетентность выступающего по затронутым проблемам, слабое знание обсуждаемого предмета.

По объему выраженной информации ответы бывают краткими и развернутыми. В романе Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» описывается такой эпизод. Пребывая на острове Деревянных башмаков, Панург общается с братьями распевами - монахами. На свои краткие вопросы он получает, как подчеркивает автор, весьма лаконичные ответы. Ниже приводится один из таких разговоров:

Панург . …как ты думаешь, кто он такой? Еретик?

Распев . Вполне.

Панург . Сжечь его, что ли?

Распев . Сжечь.

Панург . Как можно скорее?

Распев . Да.

Панург . Без провариванья?

Распев . Без.

И т.д.

Вряд ли обсуждение какой-либо проблемы возможно вести с помощью таких односложных предложений. В споре требуются полные, развернутые, аргументированные ответы. Интересен в этом отношении полемический диалог между классиком и издателем, написанный П.А. Вяземским в 1824 году вместо предисловия к «Бахчисарайскому фонтану» А.С. Пушкина:

Классик . Я желал бы знать о содержании так называваемой поэмы Пушкина. Признаюсь, из заглавия не понимаю, что тут может быть годного для поэмы. Понимаю, что можно написать к фонтану стансы, даже оду…

Издатель . Предание, известное в Крыму и поныне, служит основанием поэме. Рассказывают, что хан Керим-Гирей похитил красавицу Потоцкую и содержал ее в бахчисарайском гареме; полагают даже, что он был обвенчан с нею. Предание сие сомнительно, и г. Муравьев-Апостол в «Путешествии своем по Тавриде», недавно изданном, восстает, и, кажется, довольно основательно, против вероятия сего рассказа. Как бы то ни было, сие предание есть достояние поэзии.

Классик . Так! В наше время обратили муз в рассказчиц всяких небылиц! Где же достоинство поэзии, если питать ее одними сказками?

Издатель . История не должна быть легковерна; поэзия напротив. Она часто дорожит тем, что первая отвергает с презрением, и наш поэт очень хорошо сделал, присвоив поэзии бахчисарайское предание и обогатив ее правдоподобными вымыслами, а еще и того лучше, что он воспользовался тем и другим с отличным искусством. Цвет местности сохранен в повествовании со всей возможной свежестью и яркостью. Есть отпечаток восточный в картинах, в самых чувствах, в слоге. По мнению судей, коих разговор может считаться окончательным в словесности нашей, поэт явил в новом произведении признак дарования, зреющего более и более .

Независимо от вида и характера вопроса полемисту следует строго придерживаться основного принципа — отвечать на вопрос лишь в том случае, когда до конца ясна его суть, когда знаешь правильный ответ. В противном случае можно попасть в неприятную ситуацию и оказаться в анекдотичном положении людей, отвечавших на вопрос, что такое «фаргелет». Рассказывают, что один человек ради шутки задавал этот вопрос всем приезжим лекторам. Не желая уронить себя в глазах новой аудитории, каждый пытался ответить на поставленный вопрос по-своему. Лектор-международник объяснял, что это название нового независимого государства на юге Африки. Ботаник говорил о растении средней полосы нашей страны, а врач считал, что это новое лекарственное средство. Все оказалось намного проще. Когда шутник шел на работу, он увидел вывеску «телеграф», а, возвращаясь домой, он прочитал ее наоборот - «фаргелет».

У знаменитого сирийского писателя-энциклопедиста Абуль-Фараджа, жившего в XIII веке, есть такая притча;

Некто рассказывал про своего учителя, что однажды тому было задано более пятидесяти вопросов, на которые он без излишнего смущения отказался ответить, ссылаясь на незнание. «Не знаю», - говорил он, даже когда знал, но в чем-то сомневался. У него было обыкновение отвечать только на те вопросы, в которых он безукоризненно разбирался.

В споре очень ценится остроумный ответ. Находчивость полемиста, его умение сориентироваться в обстановке, найти наиболее точные слова для данной ситуации, быстрота реакции помогают выйти из затруднительного положения. Одну из таких сцен описывает Н.Г. Гарин-Михайловский. В технологическом институте студенты требовали отмены сурового распоряжения администрации, согласно которому не разрешалось откладывать сдачу экзаменов. Вследствие этого около двухсот человек подлежали исключению. На сходку пригласили директора. Он был бледен, но тверд. Он старательно избегал всяких объяснений причин и определенных обещаний. Все попытки уговорить его ни к чему не привели. Поведение директора было непонятным - так как прежде он искал популярности у студентов. Убедившись, что перед ними стоит уже другой человек, студенты приняли решение освистать директора.

– Дорогу господину директору, — иронически почтительно крикнул стоявший рядом с Ларио студент, и от середины залы к дверям образовался широкий проход.

В напряженном ожидании толпа замерла.

– Прошу вас, господа, - указывая на проход, проговорил директор тем же, что и студент, тоном, - я выйду последним.

Эти слова были произнесены спокойно, уверенно, даже весело. Взрыв аплодисментов был ответом на находчивость директора.

— Но вы нам обещаете содействие в отмене распоряжения об экзаменах? — спросил кто-то.

— С своей стороны, я сказал, что сделаю все… Студенты молча переглянулись и один за другим вышли из залы.

4. Нечестные приемы или ошибки многих вопросов

С использованием в споре вопросов и ответов связаны некоторые нечестные приемы, к которым прибегают, чтобы сбить противника с толку. К ним относится, к примеру, так называемая «ошибка многих вопросов». Оппоненту сразу задают несколько различных вопросов под видом одного и требуют немедленного ответа «да» или «нет». Дело в том, что заключенные в заданном вопросе подвопросы бывают прямо противоположны друг другу, один из них требует ответа да, а другой - нет. Отвечающий, не заметив этого, дает ответ только на один из вопросов. Задающий вопросы пользуется этим, произвольно применяет ответ к другому вопросу и запутывает оппонента. Этой уловкой пользовались еще в античном мире. Вот типичный вопрос подобного вида. Ученика спрашивали: «Прекратил ли ты бить своего отца? Да или нет?» Если отвечающий скажет «да», то получится, что он бил своего отца, если скажет «нет», то выходит, что он продолжает бить своего отца. Очевидно, что на такой вопрос невозможно ответить в форме «да» или «нет». Ученик должен был сказать приблизительно так: «Я не могу даже подумать о том, чтобы можно было бить отца, ибо большего позора для сына быть не может».

В спорах нередкими бывают ситуации, когда полемисты по разным причинам стараются уклониться от поставленных вопросов. Иногда они просто пропускают вопрос, как говорится, мимо ушей, как бы не замечают его. Так, к примеру, поступает Пигасов в споре с Рудиным:

– Так что ж за беда? Я спрашиваю: где истина? Даже философы не знают, что она такое. Кант говорит, вот она, мол, что; а Гегель - нет, врешь, она вот что.

-– А вы знаете, что говорит о ней Гегель? — спросил, не возвышая голоса, Рудин.

– Я повторяю,- продолжал разгорячившийся Пигасов, – что не могу понять, что такое истина. По-моему, ее вовсе и нет на свете, то есть слово-то есть, да самой вещи нету.

Некоторые полемисты начинают иронизировать над вопросами своего оппонента: «Вы задаете такие «глубокомысленные» вопросы»; «И вы считаете свой вопрос серьезным?»; «Ну что за легкомысленный вопрос»; «Вы задаете такой трудный вопрос, что я пасую перед ним» и под. Часто дается отрицательная оценка самому вопросу:

«Это наивный вопрос»; «Этот вопрос звучит аполитично»; «Это же догматизм»; «Это незрелый вопрос». Такого рода фразы не способствуют выяснению истины, конструктивному решению проблемы. Они психологически действуют на оппонента, так как в них проявляется неуважительное к нему отношение. Это позволяет человеку, произносящему такие фразы, уйти от поставленных вопросов, оставить их без ответа.

Наиболее распространенным в споре считается «ответ вопросом на вопрос». Не желая отвечать на поставленный вопрос или испытывая затруднения в поисках ответа, полемист на вопрос оппонента ставит встречный вопрос. Если противник начинает отвечать, значит, он попался на эту уловку. На это и рассчитывает Чичиков во время беседы после совершения купчей:

Когда проходили они канцелярию, Иван Антонович Кувшинное рыло, учтиво поклонившись, сказал потихоньку Чичикову:

- Крестьян накупили на сто тысяч, а за труды дали только одну беленькую.

- Да ведь какие крестьяне,- отвечал ему на это тоже шепотом Чичиков,- препустой и преничтожный народ и половины не стоит.

Иван Антонович понял, что посетитель был характера твердого и больше не даст.

- А почем купили душу у Плюшкина? - шепнул ему на другое ухо Собакевич.

- А Воробья зачем приписали? — сказал ему в ответ на это Чичиков.

- Какого Воробья? — сказал Собакевич.

- Да бабу, Елисавету Воробья, еще и букву Ъ поставили на конце.

— Нет, никакого Воробья я не приписывал, - сказал Собакевич и отошел к другим гостям.

Прибегают полемисты и к такой своеобразной уловке, как «ответ в кредит». Испытывая трудности в обсуждении проблемы, они переносят ответ на «потом», ссылаясь на сложность вопроса.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наше время - время активных, предприимчивых, деловых людей.

В стране созданы предпосылки для развития творческой инициативы, открыт широкий простор для выражения различных мнений, убеждений, оценок. Все это требует развития коммуникативных возможностей современного человека.

Важнейшим средством коммуникации является слово. «Словом можно убить - и оживить, ранить - и излечить, посеять смятение и безнадежность — и одухотворить», — писал талантливый педагог В. А. Сухомлинский.

Яркое и страстное слово во все времена, как свидетельствует история развития человеческого общества, оказывало большое влияние на людей, их взгляды и убеждения, дела и поступки. Человек, произносящий речь, приковывает внимание окружающих. Высказывая то или иное суждение, оратор воздействует на слушателей. Выступая, он отстаивает свою точку зрения, доказывает правильность выдвинутых положений.

Человек, обладающий риторическими навыками и умениями, чувствует себя уверенно в самых различных ситуациях бытового, социального, делового и профессионального общения. Такому человеку намного легче установить контакт и найти взаимопонимание с родными и друзьями, со знакомыми и незнакомыми людьми, с подчиненными в начальством. А это очень важно для достижения успеха в любом деле.
Согласны ли вы с высказыванием Форда «Человек иначе и не может, как быть постоянно на работе. Днем он должен думать о ней, а ночью она должна сниться?» Согласны ли вы с высказыванием Форда «Человек иначе и не может, как быть постоянно на работе. Днем он должен думать о ней, а ночью она должна сниться?»

Часто дают такое определение коучингу: «Коучинг - это искусство задавать потрясающие вопросы» . И это действительно так.

Умение задавать вопросы, которые стимулировали бы творческий поиск клиента, выводили его из тупиков - это сердце коучинга.
Такие вопросы называют открытыми . Используются с целью сбора информации. Открытые вопросы - это вопросы, которые предполагают множественные ответы. В противоположность им закрытые вопросы предполагают ответ либо «да», либо «нет». Рассмотрим подробнее.

Закрытые вопросы . Используются на стадии проверки и подтверждения информации, резюмирование. Правильно ли я понял, что … так?
Задается с помощью интонации так, чтобы ответить можно было только «да» или «нет».

Открытые вопросы начинаются со слов «Как?», «Когда?», «Где?», «Для чего?», «Зачем?», «Кто?», «Что?». Они не оценочные и устремлены в будущее, к новым альтернативам. В этой связи, вопрос, начинающийся со слова «Почему?» часто плохо подходит, так как, отвечая на него, собеседник может пуститься в анализ прошлого, поиск причин происходящего, таким образом оставаясь в рамках той же самой альтернативы. Вопросы «зачем?» и «для чего? превращают проблемы в задачи и ориентируют на будущее решение. С другой стороны, хорошим будет вопрос: «Почему для Вас это важно?».

Закрытые вопросы Открытые вопросы
Вы уже пробовали поговорить с ней? Каким образом Вы пытались объяснить ей свои чувства?
Можете ли Вы получить еще какой-то доход? Как Вы могли бы удвоить свой доход?
Вам нравится эта работа? Почему для Вас важна эта работа?

Можно «открыть» вопрос еще больше, используя множественное число: «Каковы могут быть способы?…», а можно даже еще больше, добавив слово «некоторый»: «Каковы могут быть некоторые из лучших способов?…»

Открытые вопросы призваны выводить человека не только из ситуации «да/нет», а вообще из любых бинарных ситуаций. Люди часто оценивают ситуации категорично - либо хорошо, либо плохо; либо налево, либо направо. Однако между черным и белым всегда есть целый спектр градаций серого. Поэтому мы можем пользоваться «шкалирующими» открытыми вопросами. Например, на утверждение, что «данный подход не эффективен» можем спросить: «Какова, по Вашему мнению, эффективность данного подхода в процентах?» И затем: «Какие могли бы быть некоторые их лучших способов поднять эффективность до…?»

Другое призвание открытых вопросов - это выводить клиента из ситуаций «выбора без выбора», когда все альтернативы, которые он видит перед собой, приводят к неблагоприятным для него последствиям.

Представьте себе классическую ситуацию русского богатыря, чешущего в затылке перед камнем на распутье трех дорог, на котором написано: «Налево пойдешь - коня потеряешь, направо пойдешь - денег лишишься, прямо пойдешь - с жизнью расстанешься».

Ключевым словом в вопросе будет слово «еще». «Что еще можно сделать?»
Сколько есть вариантов у вас? Прямо сейчас?

Вариантов, на самом деле, не три, а великое множество.
Можно вернуться назад.
Можно поехать вообще без дороги, по полю.
Можно оставить коня слуге и пойти налево пешком.
Можно построить воздушный шар и полететь.
Можно воспользоваться какой-нибудь волшебной палочкой или ковром-самолетом.
Можно вообще никуда не ехать, а решить все вопросы, позвонив по сотовому телефону...

Это была ситуация, когда все из первоначально обозреваемых альтернатив неблагоприятны. Может быть и другая ситуация, когда каждая из альтернатив содержит в себе что-то привлекательное. В таком случае можно задать вопрос: «Что еще можно сделать, чтобы получить и то, и то». То есть мы разрываем логику «или», переводя ее в логику «и». Кажущиеся противоречия всегда можно разрешить, разнеся альтернативы, например:

Во времени: «Когда Вам важно получить первое? Когда Вам важно получить второе? Когда еще?»

В пространстве : «Где бы Вы хотели иметь первое? Где для Вас важно иметь второе? Почему для Вас это важно?»

По точке приложения: «Как еще Вы могли бы использовать свое чувство юмора, чтобы оно помогало строить Вам отношения с окружающими?»

1. Задавайте вопросы по одному.
2. Делайте паузы после вопросов.
3. Дождитесь ответа. Воздержитесь от своих ответов.
4. Слушайте внимательно (активно) клиента.
5. Задавайте вопросы уверенным тоном голоса.

Овладеть искусством задавать вопросы очень важно для достижения успеха в некоторых областях профессиональной деятельности (педагогика, психология, медицина, юриспруденция и др.) Задав несколько правильных вопросов, можно получить нужную информацию и полностью закрыть пробелы в знаниях на ту или иную тему. Искусство задавать вопросы способствует созданию коммуникативных связей между людьми.

Кроме того, мы задаем вопросы поисковым системам для сбора нужной информации. И правильный поиск данных в Интернете также зависит от степени владения искусством задавать вопросы, а именно умения выделить ключевые слова.

Существует пять основных типов вопросов:

1. Фактические - вопросы, с помощью которых можно определить уровень знаний, степень владения материалом.

Ответы на такие вопросы определяются как правильные и неправильные. Чтобы задать фактический вопрос, не обязательно в полной мере владеть искусством задавать вопросы, они направлены на получение следующей информации: Кто? Что? Где? Когда? Как?
Фактические вопросы должны быть заданы для выяснения обстоятельств какой-либо ситуации, ответы на них помогают восстановить ход событий.

2. Конвергентные - вопросы, не имеющие однозначного ответа, требующие обдумывания и размышления.

Такие вопросы могут быть направлены на выяснение причин: Зачем? Почему?
При ответе на конвергентные вопросы собеседник анализирует ситуацию или освоенный материал (прочитанный текст, просмотренный фильм и т. д.).

3. Дивергентные - вопросы, которые помогают увидеть наличие альтернативы: Что будет, если...?

Искусство задавать вопросы такого типа важно для руководителей - правильно заданный вопрос дает понимание ситуации и побуждает сотрудников к обсуждению различных вариантов решения задачи.
Если ответы на конвергентные вопросы объясняют уже случившееся, то дивергентные направлены на предсказание будущего. Обсуждение происходит в условном наклонении.

4. Вопрос-оценка - направлен на сравнение, рассуждение.

Ответы на этот тип вопросов показывают степень обладания информацией, заинтересованность темой разговора, готовность к обсуждению.

Такие вопросы особенно полезны при необходимости оценить то или иное историческое событие или произведение искусства.

5. Комбинированные - комплексные вопросы, предполагающие развернутый ответ. Они могут объединять разные типы вопросов, причем один вопрос может служить базой для остальных.

Искусство задавать вопросы предполагает в том числе и умение объединять вопросы разных видов, но одной направленности. Полученные ответы дают возможность составит полную картину ситуации.

Научившись задавать вопросы, вы станете вдумчивее и внимательнее отвечать другим, использовать свои способности к рассуждению и анализу ситуации. Отвечая, вы будете мысленно составлять план, разбивая большие вопросы на отдельные элементы, и двигаясь от простых ответов к более развернутым. Владение искусством задавать вопросы означает вашу заинтересованность и глубокую осведомленность в обсуждаемых темах.