У меня были серьезные опасения насчет режима Гитлер-Гальдер, ставшего новым Верховным командованием сухопутных сил, потому что я понимал, насколько они не подходят друг другу. В нашем узком кругу фюрер часто резко высмеивал достоинства Гальдера и обзывал его «мальчишкой». Даже если эта неприятная привычка избирать отсутствующих офицеров мишенью для своих насмешек была не самой ужасной для такого человека, как Гитлер, – поскольку избежать его насмехательств удалось только нескольким людям, – мне казалось весьма сомнительным, можно ли вообще впрягать в одно ярмо эту пару. Я сам предлагал Гитлеру назначить начальником Генерального штаба армии Йодля, так как он хорошо его знал и уважал; а на его место посоветовал назначить генерала фон Манштейна, в качестве начальника нашего оперативного штаба – то есть начальником Генерального штаба вооруженных сил, с новым определением его обязанностей передо мной, как начальником Верховного командования. Что удивительно, Гитлер не отмахнулся от моего предложения, но сказал, что сначала он хочет обсудить это со Шмундтом и хорошо обдумать. Вскоре Шмундт, не ссылаясь на какие-либо обсуждения между ними, сообщил мне, что Гитлер хочет оставить Йодля в ОКБ и решил работать с Гальдером: скорее всего, все будет в порядке, поскольку все, что он может сказать о Гальдере, это то, что он честный, верный, надежный и послушный.

Мне было ясно только одно (и Шмундт ничем не смог умалить это мнение): что, несмотря на огромное уважение Гитлера к Манштейну, он в значительной степени боялся его; он боялся его независимых взглядов и силы личности. Когда я доверительно сообщил Йодлю о моем предложении, он разделил мое мнение: «С Манштейном он никогда не сработается». Когда решение уже было принято, я приложил все усилия, чтобы поддержать позицию Гальдера перед фюрером, помогая ему и давая инструкции, наводя на желания Гитлера, когда я знал о них, и давая дельные советы. Я делал все, что было в моих силах, чтобы укрепить прочное доверие между ними.

Так или иначе, но это было и в моих собственных интересах, так как именно мне постоянно приходилось переживать и возмещать последствия каждого скрытого кризиса доверия. Постепенно мне уже стало надоедать быть мишенью оскорблений от всех и каждого и быть виноватым всякий раз, когда Гитлер обнаруживал, что лицо того или иного генерала ему уже больше не нравится.

В середине декабря, после нашего возвращения в Берлин с заседания рейхстага 11 декабря погода изменилась радикально всего лишь за несколько дней, после грязи и слякоти наступили дьявольские холода со всеми сопутствующими и катастрофическими последствиями для наших войск, одетых только в подобие зимнего обмундирования. Но хуже всего, однако, было то, что вдобавок к поломкам автотранспорта железнодорожная система было полностью остановлена: немецкие локомотивы и их водонапорные башни просто замерзли.

Перед лицом этой ситуации первый приказ Гитлера на Восточном фронте был: «Стоять на месте и ни шагу назад!» Причиной этого было то, что он правильно понимал, что отвод войск, пусть даже всего на несколько миль, будет равнозначен списанию всех наших тяжелых вооружений, а в этом случае можно было считать потерянными и сами войска, так как без тяжелого вооружения они были абсолютно беззащитны, не говоря уже о том, что артиллерию, противотанковые пушки и транспорт заменить было нечем. По сути, не было другого решения, кроме как стоять на месте и сражаться, иначе армия вынуждена была бы отступать без оружия и разделить судьбу Наполеона в 1812 г. Естественно, это не мешало хорошо подготовленному и ограниченному отводу войск на более оборудованные оборонительные позиции, при условии, что передислокация будет оставаться под нашим надежным контролем.

В то время как по обе стороны фронта эти две огромные армии просто замерзали, западнее Москвы и в центральном секторе группы армий «Центр» локальные кризисы начали приводить к столкновениям.

Как-то вечером при мне фюреру позвонил фельдмаршал фон Клюге и с горечью пожаловался на генерал-полковника Гепнера, который приказал своей армии отступить на некоторое расстояние, вопреки приказу фюрера, в результате чего подверг серьезной опасности расположенный рядом северный фланг армии фон Клюге. Фюрер вышел из себя и приказал немедленно отстранить Гепнера от командования армией и уволить его из вооруженных сил за намеренное и обдуманное неповиновение; Гальдер в это время находился в штаб-квартире военного министерства, так что он при этом не присутствовал. Фюрер весь вечер бушевал в нашем читальном зале, проклиная своих генералов, которые не желали подчиняться. Он должен показать им пример – он должен объявить всем, как он поступил с Гепнером за невыполнение его приказа дня, чтобы предупредить всех тех, кто осмеливается по своей прихоти игнорировать его прямые приказы.

Подобный случай произошел и с Гудерианом на Рождество и Новый год. Он командовал 2-й танковой армией, которая наступала на Москву с южного направления, через Тулу, только для того, чтобы буквально намертво вмерзнуть в лед. Группа армий [«Центр»], с разрешения фюрера, планировала отвести его армию на запад, чтобы закрыть брешь на юге 4-й армии фон Клюге. Гудериан, однако, разработал свою собственную программу, включавшую отступление на юг вдоль своего предыдущего маршрута наступления, этап за этапом, после того как он взорвал большую часть своих танков, которые намертво вмерзли в грязь. Фельдмаршал фон Клюге тщетно пытался повлиять на Гудериана, последний отказался выполнить данный ему «невыполнимый» приказ отступления. Фон Клюге потребовал уволить этого генерала, что Гитлер сразу же и сделал: Гудериан был вызван в штаб-квартиру фюрера.

Я присутствовал на этой встрече Гитлера и Гудериана . Он упрямо держался в ответ на все уговоры и увещевания Гитлера, отвечая, что не считает этот приказ группы армий необходимым или обоснованным, а также не согласен с доводами фюрера; для него, как он объяснил, важнее всего благополучие его войск, он старался поступать в соответствии с этим и был твердо убежден и теперь, что он поступил правильно. В конце концов фюрер сдался и, сохраняя абсолютное спокойствие, отпустил Гудериана, посоветовав ему съездить куда-нибудь подлечиться после такой чудовищной нервной нагрузки. После этого Гудериан ушел в долгосрочный отпуск; он ужасно страдал от вынужденного бездействия.

Третий подобный случай произошел в январе 1942 г. с генерал-полковником Штраусом, командующим 9-й армией на левом фланге группы армий «Центр». В этот раз это были командующий 6-й группой армий генерал Ферстер и один из его дивизионных командующих, у которых, по-моему, совершенно сдали нервы, и их отправили обратно домой. Я бы не хотел вдаваться в детали этой жаркой оборонительной баталии и прискорбных обстоятельств, ставших причиной этих отставок; совершенно очевидно, что тут произошла несправедливость в результате ошибочных донесений ВВС.

Однако было бы не вполне правдой, если бы я недостаточно четко заявил здесь о том, что нам удалось предотвратить беду только благодаря постоянно демонстрируемой Гитлером силе воли, упорству и беспощадной жестокости. Если бы необъективный и эгоистичный план по выходу из кризиса, выдуманный усталыми и апатичными фронтовыми генералами группы армий «Центр», напуганными ужасным холодом, не был блокирован безжалостным и бескомпромиссным сопротивлением и железной волей фюрера, немецкую армию в 1941 г. неминуемо постигла бы судьба [французов] в 1812 г.

На этот счет я могу высказаться совершенно определенно, поскольку я сам был свидетелем тех ужасных недель. Все наши тяжелые орудия, все наши танки, весь наш транспорт был бы брошен на поле боя. Войска бы поняли, что они фактически беззащитны, и тогда они бы бросили свои винтовки и пулеметы и побежали от наступающего им на пятки беспощадного врага.

Под этим бременем, вызывающим у всех нас серьезную тревогу, мы встретили безрадостное Рождество в штаб-квартире фюрера. Я устроил короткую вечеринку в большой столовой охранного подразделения для унтер-офицеров и подразделений, прикрепленных к штаб-квартире фюрера, а также и для их офицеров, где я выступил с речью о нашей борьбе на Восточном фронте и о нашей любви к отчизне. На каждом лице лежала мрачная тень тревоги, благоговейно, но грустно мы начали петь «Священная ночь, безмолвная ночь».

В начале января 1942 г. на всем Восточном фронте удалось провести перегруппировку от наступательного порядка, характерного до начала декабря, к относительно упорядоченному оборонительному фронту. Но ни о какой зимней передышке не могло быть и речи. Русские были чрезвычайно активны, а в нескольких местах вдоль фронта, особенно там, где он был очень сильно ослаблен потерями в людях и технике и удерживался фактически только несколькими аванпостами, им удалось перейти в наступление. Теперь инициативу проявлял противник; мы были вынуждены вернуться к оборонительным диспозициям и расплатиться за это отнюдь не малыми потерями.

В феврале мне пришлось сопротивляться новой программе Шпеера, нового рейхсминистра по вооружению и снабжению (д-р Тодт погиб в авиакатастрофе в начале этого месяца на аэродроме штаб-квартиры фюрера), эта программа предписывала незамедлительный отзыв с фронта четверти миллиона солдат сухопутных войск, которые должны быть предоставлены для военного производства. Это стало началом борьбы за людские ресурсы, борьбы, которая так никогда и не кончилась. Во время первых зимних месяцев сухопутные войска потеряли более ста тысяч человек, а за декабрь – январь 1941-1942 гг. – еще вдвое больше.

Сокращение численного состава дивизий с девяти до семи батальонов было неизбежным, хотя основные посягательства были направлены только на нестроевые войска снабжения, «хвост» армии, который был радикально сокращен. Это первое наступление на меня в феврале 1942 г. обозначило для меня начало бесконечной и мучительной борьбы с гражданскими властями военной экономики за людские ресурсы, чтобы сохранить личный состав для обеспечения боеспособности вооруженных сил и прежде всего численности самой армии.

По сравнению с сухопутными войсками потребности в свежей живой силе флота и ВВС были минимальными, тогда как для войск СС она резко взлетала по кривой, это был ненасытный сифон, снимающий сливки немецкой молодежи. С помощью фюрера, действуя открытыми и тайными, легальными и нелегальными пропагандистскими методами, а также тактикой косвенного давления, войска СС переманили в свои ряды всю элиту немецкой молодежи, эту лучшую половину, из которой бы вышли замечательные полководцы и офицеры для армии.

Все мои протесты фюреру были бесполезны; он отказывался сделать хоть что-нибудь в ответ на мои аргументы. Даже упоминание этой темы вызывало у него вспышки раздражения: он знает о нашей неприязни и антипатии к его войскам СС, потому что они – элита, говорил он, элита, которая придерживается тех же политических взглядов, что и он сам, и его неизменным стремлением остается направить в войска СС столько лучших молодых людей со всей страны, сколько найдется для этого добровольцев – и никаких ограничений на их число быть не должно.

Мое возражение, что методы вербовки довольно часто бывают сомнительными и даже незаконными, например подкуп, не принесло ничего, кроме очередного бесконтрольного взрыва и требования доказать свое утверждение – чего я конечно же не мог предоставить, чтобы оградить моих информаторов, по большей части отцов и учителей старшей школы, от преследований государственной тайной полиции.

И нечего удивляться, что боеспособность армии, которая давно уже потеряла своих храбрых молодых офицеров и командиров, опускалась все ниже и ниже всякий раз, когда у нее отбирали наиболее ценное пополнение, если затыкать бреши в ее рядах приходилось в основном нарастающим числом бывших резервных рабочих с военных заводов, которые считали, что им уже давно удалось ускользнуть от войны и всех ее ужасов, и которые теперь вновь были отправлены на фронт, несомненно со смешанными чувствами. Вдобавок к этому армия получала дополнительные силы, необходимые для пополнения ее постоянно сокращающихся частей, путем так называемого «прочесывания» в самой Германии и среди бесчисленных формирований и частей того, что эвфемистически называлось «информационной зоной», концепция, которая вполне справедливо пользовалась сомнительной репутацией. Я не собираюсь тут тратить слова на обсуждение ценности таких пополнений; конечно, кое-какие достойные бойцы и возвращались обратно на фронт, особенно из военных госпиталей Германии, но большую их часть совершенно не радовало их положение. И нечего удивляться, что боевой дух войск и их готовность к самопожертвованию постоянно падали.

Как фронтовик Первой мировой войны, фюрер, без сомнения, заглушал в себе подобные мысли, но он всегда утешался верой в то, что и противник должен быть, по крайней мере, в таком же затруднении, если и не в худшем, чем мы.

Шпеер всегда умел добиться того, чтобы различные предприниматели военной экономики, включая и государственный сектор – государственные железные дороги, почтовое министерство и т. д., – имели право освобождать только тех людей, чьи заслуги были наименее важными, удерживая для себя самых ценных рабочих; таким образом они могли придерживаться количества – по крайней мере, приблизительно – требуемой квоты. Понятно, что рабочие, которых легче освобождали, также не были и хорошими солдатами, они конечно же уже не были молодыми и активными людьми с военной подготовкой.

В ту пору Заукель, генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы, должен был искать пополнение для брешей, возникших в военной экономике, по большей части неквалифицированными рабочими из Германии и оккупированных территорий. И не кто иной, как сам Заукель, не только разделял мое мнение по этой проблеме, но и откровенно сообщил мне, что в этом «деле» вооруженные силы всегда были обмануты и что военная индустрия не только сбрасывала нам никчемную рабочую силу, но на самом деле часто утаивала высококвалифицированных рабочих – охраняя и защищая их от воинского призыва – и все из-за своего неприкрытого эгоизма, намереваясь использовать их где-нибудь в другом месте. Заукель назвал число людей, незаконно уклонившихся от военной службы, минимум в полмиллиона, в основном те, кто мог бы стать превосходными солдатами.

Но что означали эти недостающие люди для Восточного фронта? Это простая арифметика: сто пятьдесят дивизий по три тысячи человек в каждой должны были увеличить личный состав армии на пятьдесят процентов. Вместо этого ее сокращающиеся части латали денщиками, обозниками и т. п., в то время как в части снабжения набирали добровольцев из русских военнопленных.

Я всегда был первым, кто понимал, что не только сохранение, но и максимально возможное увеличение военного производства – это необходимое условие для ведения войны, поскольку пополнение изношенного и устаревшего оснащения является обязательным для поддержания боеспособности войск; я прекрасно понимал, чем дольше затягивается эта война, чем больше она начинает походить на статичные боевые действия Первой мировой, с их колоссальными расходами оружия и боеприпасов, тем больше должны быть наши расходы на оснащение и вооружение. Но, несмотря на все это, я всегда верил, что в конечном счете воюющий этим оружием солдат является основным наиважнейшим элементом в боеспособной армии и что ее боевой дух зависит именно от него. Без него даже обладание самым лучшим оружием и самой обеспеченной армией в мире будет слабой компенсацией.

Для modus operandi Гитлера было характерно достигать максимального успеха, натравливая противостоящие стороны друг на друга, в данном случае столкнув министра снабжения по материальному вопросу со мной, как начальником Верховного командования вооруженных сил, по вопросу людских ресурсов; он потребовал от каждого из нас того, что, как он знал и сам, было невыполнимо, а затем предоставил нам воевать из-за этого. Мне были нужны солдаты, Шпееру – рабочие военных заводов; я хотел подкрепления постоянно снижающейся боеспособности фронта, Шпеер хотел избежать снижения военного производства и конечно же увеличить его в соответствии с данными ему приказами. Обе эти задачи были взаимоисключающими и невыполнимыми, если бы генеральному уполномоченному по использованию рабочей силы не удалось бы добыть рабочих. Маленькое чудо, что нам со Шпеером удалось припереть Заукеля к стенке, поскольку я не мог получить солдат, пока Шпеер не получит замены тех рабочих, кто был призван на военную службу, поскольку никого из них он освободить не мог, до того как прибудет их замена.

Когда Шпеер обвинял вооруженные силы перед Гитлером, утверждая, что слишком много людей находятся в «хвосте» армии, во внутренних частях, в ВВС, лечатся в госпиталях, в восстановительных подразделениях, в информационных зонах и т. д., его протесты принимались; но, когда я заявлял, что военная экономика накапливает и утаивает рабочую силу, чтобы всегда быть готовой ко всяким случайностям – работам в дополнительные смены, сверхурочным заказам и т. п., – меня осыпали бранью, потому что я, как дилетант, ничего не смыслю в промышленном производстве; мне велели прочесать «информационные зоны» – там прячутся сотни тысяч уклонистов и тунеядцев. Это было бесконечным перетягиванием каната, поскольку лук был натянут слишком сильно, хотя рациональное использование военной и промышленной рабочей силы еще не достигло окончательного предела своих возможностей. Человеческое несовершенство и эгоизм непосредственных участников помешали этому.

Черное лето 1942 г.

Я мог бы написать целую книгу только об одной этой трагедии последних трех лет войны, даже не исчерпав тему до конца. Последствия дефицита живой силы в армии совершенно ясно выявляются следующими статистическими данными: число ежемесячных потерь армии составляло в обычное время – не считая крупных сражений – в среднем 150-160 тыс. человек, из которых в среднем можно было заменить только 90-100 тыс. человек. Число рекрутов одной возрастной группы во время последующих нескольких лет составляло 550 тыс. человек; таким образом, поскольку по особому приказу войска СС получали сверх того 90 тыс. добровольцев (но такого числа никогда не набиралось), ВВС – 30 тыс. и столько же военно-морской флот, то это уже составляло почти одну треть от одновозрастной группы.

Только с началом весенней распутицы, где-то в апреле 1942 г., наступления, проводимые русскими по всей линии Восточного фронта, стали ослабевать. Было совершенно очевидно, что их целью являлось не дать нам настоящей передышки, создавая кризисные моменты, атакуя нас то здесь, то там, без видимой стратегической цели. Единственные по-настоящему опасные ситуации, с тактической точки зрения, представляли собой глубокие клинья южнее Орла и Демьянский котел. В то время как последний был в конечном итоге сдан, появилась возможность начать окружение на юге, восточнее Полтавы, тем более что погодные условия и состояние почвы позволили нам начать операцию примерно на четыре недели раньше, чем на центральном и северном участках фронта, к тому же русские вынудили нас, предложив нам стратегически значимую цель, сконцентрировав здесь свои войска и усиливая свои атаки. Соответственно Гитлер решил предварить спланированную лично им летнюю операцию независимым наступлением против русского клина под Полтавой.

Совершенно очевидно, что разработанный Гитлером план операции – а он был его единственным создателем – не затрагивал какое-либо дальнейшее продолжение общего наступления по всему Восточному фронту, ввиду острого дефицита людских ресурсов, и из-за необходимости обеспечивать оборону на всех остальных участках; по этой причине он выбрал прорыв на северном фланге группы армий «Юг», командование которой принял фельдмаршал фон Бок после смерти Рейхенау . После танкового прорыва на Воронеж эта группа армий, постоянно усиливая свой северный фланг, должна была прорвать русский фронт вдоль Дона и продвинуться этим флангом к Сталинграду, в то время как ее южный фланг должен был выдвинуться на Кавказ, захватить нефтяные месторождения на его южных склонах и завладеть горными перевалами.

В то время как все силы, которые можно было снять по Восточному фронту, особенно танковые армии, должны были отводиться для этой операции, одновременно нужно было оккупировать Крым, чтобы с Керченского полуострова переправиться в нефтяные районы Кавказа; военное министерство запланировало эту операцию на начало марта.

Самым важным в этой операции для Гитлера было ввести русских в заблуждение насчет своих действительных намерений наступлением на Воронеж, примерно посередине между Москвой и Донецким бассейном, чтобы у них создалось впечатление продуманного захода на север, к Москве, и этим обманом заставить сосредотачивать их резервы там. Затем он планировал перерезать многочисленные железные дороги, идущие с севера на юг и соединяющие Москву с индустриальными и нефтяными регионами, а потом внезапно повернуть на юг вдоль Дона, чтобы захватить сам Донецкий бассейн, взять под контроль кавказские нефтяные месторождения и блокировать под Сталинградом речную транспортную связь с внутренней Россией по Волге; потому что по этой реке сотни танкеров поставляли в Россию нефть из Баку. Наши союзные войска из Румынии, Венгрии и Италии должны были служить прикрытием растянувшемуся северному флангу нашей армии, вдоль Дона, служившего естественным препятствием, силами примерно тридцать дивизий, предполагалось, что они будут защищены от нападения этой рекой.

Еще в октябре , во время моей поездки в Бухарест на парад по случаю взятия Одессы, я подробно обсуждал с Антонеску военную помощь румынских вооруженных сил на 1942 г. Опьяненного своим успехом в Бессарабии и взятием Одессы – давняя румынская мечта, – Антонеску было нетрудно уговорить на это: вновь не обошлось без торгов, его войска были выторгованы на наше оружие и боеприпасы, но больным местом все еще оставалось венское решение, вынуждавшее Румынию уступить Венгрии фактически большую часть Трансильвании.

Поэтому Антонеску требовал, чтобы Венгрия предоставила эквивалентный контингент войск на 1942 г. Если же последняя не станет вносить заметный вклад, то он видел в этом опасность для Румынии, так как придется улаживать с Венгрией старые счеты: последняя поддерживала большую концентрацию войск на границе с Румынией, поэтому Румыния должна было сделать то же самое и на своей границе, что значительно уменьшило бы ее вклад в войну с Россией.

Я возразил, что во время войны с Советским Союзом, которая освободит обе эти страны от огромной угрозы большевизма, любые разговоры о войне между Румынией и Венгрией были сплошным безумием; но мое заявление не возымело на него никакого эффекта, даже несмотря на то, что страшную опасность, нависшую над этими двумя странами, удалось устранить только несколькими неделями ранее. А может быть, на самом деле все это произошло из-за того, что они все теперь были такими агрессивными?

В любом случае, Антонеску обещал свое дальнейшее участие в нашей войне с Россией контингентом из пятнадцати дивизий, если мы гарантируем их модернизацию и полное оснащение, с чем я, естественно, согласился, как бы трудно это для нас ни было. На самом деле насытить румынскую армию оказалось намного легче, поскольку она с самого начала была хорошо экипирована стандартным вооружением французского военного производства, и к тому же мы много раз удовлетворяли их требования из захваченных нами военных трофеев.

Моя поездка в Бухарест состоялась потому, что Гитлер отклонил их приглашение, а Геринг не хотел ехать, поскольку он рассердил Антонеску из-за поставок нефти из Румынии; в результате ехать пришлось мне, как представителю немецких вооруженных сил на параде победы. Меня, как гостя юного короля, разместили в королевском дворце, где, вместе с Антонеску, я был представлен королю и королеве-матери (супруге изгнанного короля, который давно нашел ей замену в лице своей любовницы, мадам Лупеску). Двадцатиоднолетний король был высоким, стройным и красивым юношей, еще слегка неловким в своих манерах, но не неприятным; королева-мать оставалась все еще довольно привлекательной и мудрой женщиной. Антонеску положил конец нашей поверхностной беседе с ними, заметив, что нам пора отправляться на парад и предваряющую его церемонию награждения.

Несколько раз Антонеску спросил мое мнение об этом параде, который по немецким стандартам был более чем несовершенен. Я поспешно заверил его, что, несомненно, нельзя брать за стандарт большие германские парады, проводимые в мирное время, тем более что эти войска только что прибыли прямо с фронта; я сказал, что все дело здесь не в их строевой подготовке, а в выражении их лиц, с которым они вглядываются в своих верховных руководителей; и что оно произвело на меня весьма благоприятное впечатление .

В результате моих переговоров в Будапеште было больно задето тщеславие Муссолини тем, что не только Румыния, но и Венгрия станет содействовать нам в русской кампании 1942 г.: он не мог допустить такого позора для Италии. Поэтому он предложил добровольно предоставить нам десять пехотных дивизий; от такого предложения фюрер едва ли мог отказаться. По данным нашего генерала в Риме, генерала фон Ринтелена, это должны были быть элитные дивизии, включая четыре или шесть альпийских дивизий, во всяком случае, лучшее, что было у итальянцев. Проблемы с транспортом не позволили нам перебросить их до наступления лета, поскольку наши железные дороги прежде всего должны были обеспечивать сосредоточение германских сил для летнего наступления.

Возможности железнодорожной транспортной системы никогда не соответствовали потребностям вооруженных сил и военной экономики, несмотря на то что рейхсминистерство железных дорог тратило огромное количество материалов на ее реконструкцию и направляло на это лучших инженеров и директоров. Работу железных дорог зимой 1941/42 г. можно было назвать просто ужасной; с декабря 1941 г. по март 1942 г. ситуация стала настолько критической, что только учреждение специальной автотранспортной организации смогло предотвратить полное крушение системы необходимого снабжения наших войск. 1 января 1942 г. министр Дорпмюллер [рейхсминистр транспорта] и его заместитель Кляйнман провели весь день с раннего утра до позднего вечера в штаб-квартире фюрера. Час за часом они совещались со мной и фюрером, а потом был вызван еще и начальник военного транспорта, генерал Герке. Ситуация требовала принятия специальных мер, и особенно для защиты локомотивов и водокачек, которые совершенно не подходили для минусовых температур в этот необычайно холодный период. В такие дни бывали случаи, что локомотивы выходили из строя сотнями; немецкие паровозы были совершенно не рассчитаны на такой климат; мы были вынуждены перешивать все железнодорожные пути на стандартную германскую колею, потому что нам не удалось захватить практически никакого русского подвижного состава.

Начальник военного транспорта горько жаловался – и справедливо – на рейхсминистерство железнодорожных путей, что оно не заменяет вышедшие из строя локомотивы, поскольку их недостаточная морозоустойчивость не являлась его виной. Вечером под председательством фюрера было принято только одно возможное решение: рейхсминистерство железнодорожных путей должно принять на себя ответственность за всю систему железнодорожных путей на оккупированной территории России, вплоть до конечных станций снабжения, с которых грузы будут распределяться по фронтовым складам; начальник военного транспорта больше не должен нести ответственность за эту сеть.

На первый взгляд это было единственным верным решением, поскольку иначе управление всей транспортной системой на оккупированной территории было бы делом начальника военного транспорта. Но генерал Герке был достаточно умен, чтобы согласиться с этим предложением фюрера, поскольку у министра транспорта имелись совершенно другие способы устранения задержек и поэтому он, Герке, теперь больше за это уже не отвечал. Вместо этого от министра потребовали ежедневно докладывать лично фюреру о том, какое количество загруженных составов он передал начальнику военного транспорта на конечных станциях. Следующие данные смогут дать некоторое представление о масштабе этой проблемы: потребность самих сухопутных сил (то есть без учета ВВС) в сутки составляла 120 эшелонов, это если не проводились особые операции, когда повышалась потребность в поставках боеприпасов и в санитарном транспорте; но пропускная способность железных дорог даже и с величайшими усилиями могла в итоге составить только 100 составов в день и только на короткий период. Кроме того, происходили сильные колебания в численности эшелонов из-за бесконечных задержек, связанных с действиями партизан; часто за одну ночь взрывали свыше сотни участков железнодорожных путей.

Весеннее наступление в районе Полтавы началось в самый последний момент перед тем, как глубокие русские клинья могли прорвать нашу слабую и весьма растянутую оборону. Фельдмаршал фон Бок хотел использовать предоставленные ему для контрнаступления подкрепления – часть из которых еще только подтягивалась, – чтобы защитить опасную зону, где прорыв русских казался наиболее неизбежным; но фюрер, как главнокомандующий сухопутными войсками, настаивал на начале контрнаступления, с таким расчетом, чтобы нанести удар в самый корень клина противника и порвать их «связки»; он хотел вырезать этот гнойник. Фон Бок, с другой стороны, боялся, что предпринимать такие попытки уже слишком поздно.

Тут вмешался Гитлер и просто приказал выполнить эту операцию так, как он сказал. Он оказался прав, в результате всего за час кризиса битва привела к окончательному поражению русских, и нам удалось захватить неожиданно огромное количество пленных.

Мне осталось не так уж много времени, поэтому я не стану описывать развитие наступательной операции Гитлера, которая застопорилась на Кавказе и под Сталинградом – что стало началом волны против нас с востока. Я бы хотел ограничить мою повесть только несколькими особенными эпизодами и собственными впечатлениями этого периода.

Первым, и совершенно необъяснимым, эпизодом была публикация в газетах западных держав точной копии нашего плана нападения. По крайней мере, одна фраза фюрера из «базовой директивы» была воспроизведена настолько точно, что совершенно не оставалось сомнений, что где-то в цепочке произошло предательство. Подозрение фюрера пало на штабы, и предварительное расследование выявило новые факты: он вновь стал обвинять Генеральный штаб, который, как он говорил, мог быть единственным источником этой измены.

На самом деле, как обнаружилось следующей зимой, виновником предательства оказался офицер из оперативного штаба военно-воздушных сил, служивший в их разведывательном отделе, который установил контакт со шпионской сетью врага. На большом процессе в рейхстрибунале в декабре 1942 г. был вынесен ряд приговоров, поскольку удалось раскрыть действовавшую в Берлине крупную организацию предателей и шпионов. Хотя в нее по большей части были вовлечены гражданские люди, как мужчины, так и женщины, самым важным источником военных сведений для врагов был этот офицер ВВС, подполковник Шульце-Бойзен и его жена. Но до того, как это выяснили, Гитлер продолжал осыпать бранью совершенно невиновный Генеральный штаб сухопутных войск.

Вторая беда произошла, когда самолет офицера штаба дивизии потерпел аварию на нейтральной полосе Восточного фронта; он вез личный приказ фюрера для генерала корпуса армии Штумме о его действиях во время большого наступления, которое должно было начаться всего через несколько дней. Несчастный офицер сбился с курса и вместе с документами попал в руки к русским; сам он был убит на месте. Негодование Гитлера против замешанных в этом деле – командующего генерала, начальника штаба и командира дивизии – в итоге привело к военному суду перед военным рейхстрибуналом под председательством Геринга. Благодаря ему и моему собственному участию эти обвиняемые офицеры были оправданы и вновь возвращены на службу на других должностях. Достойный генерал Штумме был убит в бою несколькими месяцами позже, будучи представителем Роммеля в Северной Африке.

После трехдневного сражения нам наконец-то удалось прорваться к Воронежу, и теперь началась битва в самом городе за переправу через Дон; тогда-то и стали возникать первые опасения насчет правильного руководства фон Боком группой армий, поскольку, по мнению Гитлера, он слишком завяз в сражениях, вместо того чтобы повернуть на юг (совершенно не беспокоясь о судьбе Воронежа или о своих флангах и тылах) и завоевывать территорию вдоль Дона настолько быстро, насколько это возможно.

В его ссорах с Гальдером я вновь видел нарастающий кризис руководства и посоветовал фюреру самому вылететь к фельдмаршалу фон Боку и лично обсудить с ним это. Мое предложение было принято. Я сопровождал фюрера в этом полете, в то время как Гальдер предоставил штабного офицера из оперативного департамента военного министерства. Как обычно, фюрер обрисовал фон Боку свою базовую стратегию и обсудил с ним, вполне дружелюбно, каким способом он хотел бы продолжить эту операцию.

Все стороны были весьма дружелюбны, что, я должен признать, разочаровало меня, поскольку фюрер только слегка коснулся того вопроса, который прежде всего занимал его и который он еще днем так уверенно заклеймил как грубейшую ошибку. Меня это очень рассердило, и, что весьма необычно, меня покинула моя обычная сдержанность, и я прямо сказал Боку о том, что хотел фюрер, надеясь, что последний теперь также выскажет ему свои претензии более ясно. Но этот момент прошел незамеченным, поскольку все стали подниматься на обед. Мне все-таки удалось найти возможность сказать начальнику штаба группы армий, генералу фон Зодернштейну, вполне открыто, почему фюрер прилетел сам лично и что было у него на уме.

После обеда, который прошел в той же любезной атмосфере, что и совещание, мы вылетели обратно в штаб-квартиру фюрера.

Итог всего этого был отрицательным: уже на следующий день, когда Гальдер выступал на совещании, Гитлер вновь начал ругаться на непокорных и некомпетентных руководителей группы армий: но виноват в этом был только сам фюрер, я сам был очевидцем того, как он ходил вокруг да около, вместо того чтобы ясно выразить то, что он хочет. Поэтому нам – Гальдеру, Йодлю и мне – вновь пришлось смириться с этим.

Я упомянул этот эпизод только потому, что я очень хорошо знал эту слабость Гитлера при «ведении переговоров» с далекими от него, но занимающими высокие посты генералами. У меня сложилось впечатление, что он был весьма смущен и потому был вынужден принимать не свойственную ему позицию скромной сдержанности, в результате чего эти генералы, которые довольно редко встречались с ним, совершенно не могли понять всей сложности ситуации. Они даже представить себе не могли, что их подозревали в неповиновении и неуважении к Гитлеру как к фюреру и Верховному главнокомандующему вооруженными силами. В этом отношении – не говоря уже о его врожденной подозрительности – Гитлер был весьма чувствителен и обидчив. Таким образом начали зарождаться предпосылки к увольнению фон Бока, и уже через несколько недель его заменил фельдмаршал барон фон Вейхс.

Для операции на Кавказе предназначалась заново сформированная группа армий «А», для которой уже был подготовлен оперативный штаб. Возник вопрос о подходящем главнокомандующем для этой группы; Гальдер и я – совершенно независимо друг от друга – предложили имя фельдмаршала Листа. Гитлер колебался и никак не мог решиться, в то же время и не объясняя, что он имел против него. Наконец, когда на принятие решения уже не оставалось времени, мы вместе с Гальдером поговорили с Гитлером об этом, и после длительных колебаний он дал свое согласие. Но при первой же операции, проведенной этой группой армий, когда она продвинулась за Ростов и готовилась развернуться в глубь Кавказского района, возникла новая волна необоснованных обвинений против Листа: тотчас же возникли заявления, что он помешал танковым соединениям СС прорваться к Ростову или начал слишком поздно и атаковал слишком осторожно и т. д., хотя каждый из нас знал, что он действовал согласно отдававшимся ему приказам.

Через несколько недель Лист прибыл с докладом в штаб-квартиру фюрера в Винницу; я сам был в Берлине, но по возвращении был вынужден выслушивать жалобы Гитлера, что это я несу ответственность за то, что предложил имя этого неподходящего человека, поскольку он производил самое наихудшее впечатление, кроме того, совершенно не ориентирующегося: он явился к нему, принеся карту, напечатанную в масштабе один к миллиону, и даже не отметил на ней никакие диспозиции своих войск, и т. д., и т. п. А когда я возразил, что он, Гитлер, сам специально запретил возить подробные карты на самолетах, он яростно обернулся ко мне и закричал, что Геринг также присутствовал на этом совещании с Листом и тоже был весьма возмущен всем этим.

Неудачный полет, совершенный Йодлем в горнострелковый корпус, базировавшийся преимущественно на Кавказе и ведущий сражения за горные перевалы, ведущие к Черному морю, вывел этот кризис на максимум. Йодль подробно переговорил с командующим этим горно-стрелковым корпусом генералом Конрадом и с фельдмаршалом Листом о безнадежности ситуации, и по возвращении он этим же вечером доложил фюреру, что вынужден был согласиться с мнением Листа, что поставленная перед ним задача была невыполнима. Я опущу подробности этого дела – Йодль, может быть, расскажет о них лучше, чем я. В любом случае, доклад Йодля – который на самом деле не представлял ничего, кроме мнения самого Йодля и Листа, – лишил фюрера дара речи, а затем вызвал ужасающую вспышку ярости. Это опять произошло из-за кризиса доверия и патологических подозрений, что его генералы в заговоре против него и пытаются саботировать его приказы, находя этому, по его мнению, жалкие отговорки. Им овладела idee fixe захватить прибрежную дорогу вдоль Черного моря и над западным отрогом кавказских гор; он считал, что его генералы не могли понять все достоинства этой стратегии и по этой причине противостояли ему. Чего он совершенно не хотел понимать, это того, что огромные трудности материального и технического снабжения из-за горных дорог делали эту операцию совершенно невыполнимой.

В результате его необузданная ярость обернулась против Йодля и меня – поскольку я с самого начала готовил эту поездку Йодля; мне было приказано на следующий день вылететь в Сталино к Листу и сообщить ему, чтобы он оставил командование группой армий и вернулся домой ожидать соблаговоления фюрера.

Я так никогда не узнал, кто баламутил воду против Листа, командующего армией наивысшего калибра, который продемонстрировал свои достоинства во Франции и на Балканах. По-моему, эта охота на ведьм началась с политической стороны, от Гиммлера или Бормана; по-другому это не объяснить.

Последствия описываемых событий отразились уже и в других местах: Йодль должен был исчезнуть, хотя я и защищал его, беря всю ответственность на себя; несмотря на то что моя репутация была подорвана, мне все равно отказали в увольнении или переводе на другую должность, даже несмотря на то, что Геринг обещал мне добиться этого от фюрера. Мы больше не обедали с ним за одним общим столом, и на всех наших обсуждениях присутствовали стенографисты. Только 30 января 1943 г. он вновь снизошел до того, чтобы пожать нам с Йодлем руки.

Даже начальнику Генерального штаба Гальдеру не удалось остаться незатронутым в этой шумихе вокруг Листа. Операции, как на самом Кавказе, так и севернее его, совершенно не удовлетворили амбициозные планы Гитлера, а атаки русских на группу армий «Юг» западнее и южнее Москвы привели к тяжелому положению; на самом деле эти атаки были предприняты для того, чтобы ослабить давление на русских на южном секторе фронта.

Гальдер верно описал общее положение как далеко не удовлетворительное, несмотря на громадные территории, завоеванные во время нашего наступления. Гальдер, так же как Йодль и я, хотел увидеть, где русские выявят свои стратегические резервы, в добавление к тем распознаваемым и очевидным очагам наступления; по его мнению, эти резервы все еще не были брошены на весы. К тому же русские приемы ведения войны во время нашего большого наступления на юге приобрели новый характер: по сравнению с предыдущими действиями по окружению, количество попавших к нам пленных оставалось относительно малым. Противник заблаговременно ускользал из расставленного нами для него капкана и в качестве стратегической обороны использовал бескрайние просторы своей территории, уклоняясь от наших сил и избегая губительных действий. Только под Сталинградом и в самом городе, а также на горных перевалах противник оказал наиболее упорное сопротивление, так как он больше не должен был бояться тактического окружения.

Хотя ядро 6-й армии под командованием Паулюса и смогло достигнуть – весьма надеясь на силу наших союзников, расположенных вдоль Дона и усиленных отдельными немецкими дивизиями, – района Сталинграда, его войска были слишком растянуты, чтобы провести что-то еще, кроме локальных наступлений на нефтяных месторождениях и под Сталинградом; чрезмерно растянутый фронт уже больше не мог осуществлять сокрушительные атаки. Гальдер верно осознавал опасность, грозящую донскому флангу, который на юге от Воронежа удерживали венгры и итальянцы, а на западе от Сталинграда – румыны. Фюрер никогда не упускал из виду возможную угрозу донскому флангу, его вера в союзников была довольно слабой, но он весьма высоко оценивал оборонительные достоинства Дона как преграды, по крайней мере до тех пор, пока он не замерзнет, так что он считал такой риск оправданным.

Хотя Гитлер и терпел сотрудничество с Гальдером, скорее из здравого смысла, чем из-за доверия или даже из личной симпатии, между ними отмечалась явная отчужденность, нарастающая напряженность отчасти выражалась в его резком обращении с Гальдером и отчасти в неприятной критике в его адрес, а иногда даже и в неистовых ссорах. Мы все видели, как Гитлер высказывал свое разочарование по поводу того, как было прекращено наступление, и призывов о помощи групп армий «Север» и «Центр» – безнадежно сражавшихся и отчаянно защищавшихся, – призывов, которые Гальдер подчеркивал и обращал на них его особое внимание.

Гитлеру было необходимо хоть на кого-то излить свою злость. Во время его споров с Йодлем и мной он уже показывал свою неспособность управлять своими чувствами. Его невыносимую раздражительность по большей части можно было отнести за счет жаркого континентального климата Винницы, которого он не переносил и который буквально ударял ему в голову, как несколько раз объяснял мне профессор Моррель. Медикаменты здесь были бесполезны; и даже постоянное кондиционирование в его бункере и в рабочем кабинете только на время облегчало его дискомфорт.

Кроме этого, любая ситуация только укрепляла в нас молчаливое понимание, что громадное количество людей и материалов, которые мы вкладывали без всякой надежды на возмещение, не шли ни в какое сравнение с небольшими до настоящего времени потерями русских. Почти каждый день Гальдер ждал новых данных о имеющихся у противника боеспособных формированиях стратегического резерва, о производстве противником танков и запасных частей (по данным генерала Томаса) и о мощностях военной промышленности на Урале (вновь по данным Томаса) и т. д.; и фюрер приходил в ярость, опровергая эти данные.

Отныне мне запретили распространять «пораженческие» доклады генерала Томаса: они были полнейшей иллюзией, он не потерпит этого и т. д. Он стал критиковать Гальдера все чаще и чаще, поскольку тот был пессимистом, пророчащим гибель, заражающим главнокомандующих своими стенаниями и т. д. И в тот момент я понял, что колесо вновь прокрутилось на полный цикл: опять искали козла отпущения, и кого-то опять отправят в утиль.

Когда Гитлер, в присутствии генерала Шмундта, сообщил мне, что он больше не хочет работать с Гальдером, я вновь нарушил свое твердое решение, принятое после несчастного происшествия с фельдмаршалом Листом, никогда больше никого ни на какую должность не предлагать. Я просто не смог и дальше сидеть сложа руки и закрывать глаза на то, к чему все это в конце концов приведет: я энергично поддержал генерала Манштейна в качестве преемника Гальдера; Гитлер отклонил мое предложение, на этот раз объяснив это тем, что он не может обойтись без него как командующего. После продолжительных обсуждений я более настойчиво предложил генерала Паулюса и получил категоричное «нет». Паулюс, сказал он, займет должность генерала Йодля после битвы за Сталинград; это уже было решено, так как он больше не намерен работать с Йодлем; он уже пришел к этому решению и обсудил этот вопрос со Шмундтом. Последний на следующий день должен был вылететь в Париж и доставить сюда генерала Цейтцлера, начальника штаба «Запад» под командованием фон Рундштедта; он хочет сделать Цейтцлера новым начальником Генерального штаба. Я считал, что Цейтцлер был просто незаменим на западе, и настойчиво предупредил не отзывать его оттуда ввиду сложившейся там ситуации; это не тот человек, которого ищет фюрер, он не подходит ему, сказал я, и добавил, что я могу судить так, потому что я очень хорошо знаю Цейтцлера, хотя я и считаю его выдающимся военным и блестящим начальником штаба группы армий.

Но на мой совет внимания не обратили; было очевидно, что фюрер и Шмундт были заодно, и последний совершил свою миссию в Париже.

В этот же день Гитлер при мне вызвал к себе Гальдера. Фюрер произнес длинную речь, в ходе которой он объяснил, что он больше не может работать с ним и решил найти другого начальника Генерального штаба. Гальдер выслушал эту тираду без единого слова, затем встал и вышел из кабинета, сказав: «Я ухожу».

Через два дня началась эпоха Цейтцлера, в тесном сотрудничестве со Шмундтом, который, следовательно, и стоял за этим выбором. Цейтцлер справедливо привлек к себе внимание фюрера: в польскую кампанию он был начальником штаба группы армий, а в западную кампанию – начальником штаба танковой группы Клейста, во время прорыва через Седан на Абвилль; особенно он проявил себя как организатор атлантической береговой обороны, сыгравшей важную роль в успешной обороне Дьеппа во время британского рейда летом 1942 г. Когда все было закончено, у меня в конечном счете остался более чем академический интерес к тому, кого выберут в начальники Генерального штаба сухопутных войск, поскольку я уже давно хотел увидеть кого-нибудь, кто будет пользоваться доверием фюрера, занимая эту руководящую должность в армии.

Ничто не могло принести мне большего облегчения, чем возможность прекратить эту ежедневную борьбу с недоверием фюрера.

Йодль и я также надеялись в дальнейшем на плодотворное сотрудничество с ним, поскольку Цейтцлер несколько лет был оперативным офицером Йодля и был не только хорошо знаком с основными концепциями объединенного командования вооруженных сил, но и на самом деле был одним из ее самых первых сторонников. Нас ожидало первое и самое печальное разочарование, когда мы увидели в точности обратное тому, на что мы надеялись: Цейтцлер не только сам отделился от нас, но и стремился во что бы то ни стало отстранить нас – и даже более, чем до этого, – от принятия решений по Восточному фронту, посредством частых уединенных совещаний с Гитлером a deux о ситуации на Восточном фронте; без сомнения, он считал, что Йодля интересовали исключительно другие театры военных действий; а что еще более очевидно, он боялся нашего влияния на фюрера – весьма прискорбная и ограниченная точка зрения.

Летом 1942 г. в Северной Африке триумфальная кампания Роммеля с одной лишь легкой пехотной и двумя танковыми дивизиями, с помощью участвующих в операции итальянских частей и при великолепной поддержке воздушной группы Кессельринга привела к неожиданной победе. И теперь сам Роммель, организовавший оборону завоеванного сектора, западнее Александрии, и всего лишь за год поднявшийся от генерал-лейтенанта до фельдмаршала, срочно нуждался в возвращении в Германию, чтобы восстановить свое здоровье, сильно подорванное тропическим климатом. Невозможно даже предположить, чего этот храбрый и пользующийся высоким покровительством танковый полководец мог бы достичь, сражайся он своими войсками на том театре войны, где должна было решиться судьба Германии.

Новый начальник Генерального штаба сухопутных войск получил тяжелое наследие: вдоль северных отрогов Кавказских гор велись горячие и бесплодные бои, неустойчивая обстановка сложилась вдоль слабого участка фронта в степях между этими горами и Сталинградом, тяжелейшие бои под Сталинградом и в самом городе, серьезнейшая опасность нависла над нашими союзниками, удерживающими фронт вдоль Дона. И самым важным из всех был тревожный вопрос: где русские собираются начать свое контрнаступление? И где их стратегические резервы?

Битва за Сталинград поглощала одну дивизию за другой, притягивая их, как мотыльков на пламя свечи: хотя и удалось достичь Волги с севера и юга от Сталинграда и в самом городе, жесточайшие и яростные бои за каждый дом велись по всему городу и его многочисленным промышленным районам. Мучительно достигнутое продвижение, блестящие оборонительные победы на севере города между петлями Волги и Дона укрепили нашу решимость захватить Сталинград – цель, которая временами казалась такой близкой. Естественно, к этому стремился каждый офицер и каждый солдат армии Паулюса – завершить их кампанию абсолютной победой. Я не буду утверждать, способствовало ли наше Верховное главнокомандование [т. е. Гитлер] и до какой степени последовавшей за этим катастрофе.

В ноябре началось контрнаступление [русских] с превосходного, со стратегической точки зрения, положения, сначала опрокинувшее румынскую армию и таким образом вышедшее глубоко во фланг 6-й армии. Все шло к окружению армии Паулюса в Сталинграде. Только одно решение могло предотвратить катастрофу: оставить Сталинград и использовать всю Сталинградскую армию для прорыва с боями на запад.

Все ужасающие события, что последовали в результате полного окружения армии Паулюса в Сталинграде в январе 1943 г. – запрет на прорыв, для которого было уже слишком поздно, тщетная попытка обеспечить снабжение этой армии с воздуха, запоздалое контрнаступление с совершенно недостаточными силами, чтобы освободить 6-ю армию, – глубоко врезались в мою память. Я не могу обрисовать эту драму во всех ее красках: для этого мне не хватает материалов...

Сдача Сталинграда была тяжелым ударом для нашего авторитета; истребление целой армии и сложившаяся в результате этой потери обстановка означали неудачу, созвучную с крушением нашей кампании 1942-1943 гг., несмотря на всю гениальность, с которой она была задумана и рождена. Совершенно неудивительно, что наши критики раскричались еще больше, и русские получили громаднейший стимул для ведения своей войны; мы разыграли наш последний козырь и проиграли.

Какой бы ни был итог попытки спасти из Сталинграда армию Паулюса, на мой взгляд, был только единственный способ предотвратить тотальное поражение, ожидавшее нас в восточной кампании: санкционировать стратегическое отступление всех наших войск до наикратчайшего фронта: на линию от Черного моря или Карпатских гор до Чудского озера. Отстроить и укрепить линию фронта, как линию обороны, и удерживать ее всеми доступными силами, соразмерно укрепляя прибывающими резервами, – это, по-моему, не было невыполнимо.

На этом месте ранние воспоминания фельдмаршала Кейтеля прерываются. Двумя днями позже фельдмаршалу Кейтелю был вынесен смертный приговор, и все последующие десять дней он лихорадочно описывал события, происходившие в штаб-квартире фюрера в апреле 1945 г. после начала окончательного краха Германии, – последние восемнадцать дней Третьего рейха. Сам Кейтель был повешен 16 октября 1946 г., до того, как он успел проверить свою рукопись.

Победа под Сталинградом имела огромное международное значение.

Она укрепила в народах многих стран веру в неизбежность поражения гитлеровского блока.

Турция и Япония вынуждены были отказаться от своих намерений выступить против СССР. Укрепилась антигитлеровская коалиция и возросла роль Советского Союза как ведущей силы этой коалиции.

Одновременно с завершением разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом были осуществлены Великолукская (24 ноября 1942 - 20 января 1943 гг.) и Ржевско-Сычевская (25 ноября – 20 декабря 1942 г.) наступательные операции, которые сковали крупную группировку врага и затруднили переброску из нее резервов на юг.

В январе-феврале 1943 года войска Юго-Западного и Южного фронтов (командующий генерал-полковник А.И. Еременко, со 2 февраля – генерал-полковник Р.Я. Малиновский) очистили от противника большую излучину Дона и овладели Ворошиловградом, Краматорском, Ростовом. В то же время войска Закавказского и Северо-Кавказского фронтов (командующие генерал армии И.В. Тюленев и генерал-лейтенант И.И. Масленников) разгромили немецко-фашистскую группировку в Нальчикско-Ставропольской и Краснодарской операциях, освободив большую часть Северного Кавказа и продвинувшись с боями на 500-600 километров.

В январе 1943 года войска Ленинградского и Волховского фронтов (командующие генерал-лейтенант Л.А. Говоров и генерал армии К.А. Мерецков) нанесли поражение врагу южнее Ладожского озера, прорвали блокаду Ленинграда и восстановили сухопутную связь города-героя с остальной территорией страны. Действия фронтов и флота при прорыве блокады координировали маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов и генерал армии Г. К. Жуков.

Войска Северо-Западного фронта (командующий маршал Советского Союза С.К. Тимошенко) в феврале-марте нанесли поражение демянской группировке противника, а войска Калининского и Западного фронтов (командующие генерал-полковник М.А. Пуркаев и генерал-полковник В.Д. Соколовский) 2 марта - 1 апреля - ржевско-вяземской группировке.

В январе-феврале войска Воронежского и Брянского фронтов (командующие генерал-лейтенант Ф.И. Голиков и генерал-лейтенант М.А. Рейтер) полностью разгромили острогжско-россошанскую и воронежско-касторненскую группировки немецких, итальянских и венгерских войск и, развивая наступление, 8 февраля освободили Курск, 9 февраля Белгород и 16 февраля Харьков.

Немецко-фашистское командование, стремясь задержать наступление советских войск, сосредоточило в районах Полтавы, Краснограда и западнее Сталино две танковых и одну полевую армии (свыше 30 дивизий) и 19-22 февраля начало контрнаступление, в результате которого советские войска к 26 марта были вынуждены оставить Харьков, Белгород и отойти за реку Северный Донец.

8 марта 1943 года на подступах к Харькову в районе Соколово получил боевое крещение сформированный на территории СССР первый отдельный чехословацкий батальон под командованием полковника Л. Свободы.

Этими операциями закончилась зимняя кампания 1942-1943 годов, в которой Красная армия отбросила противника от Волги и Терека на 600-700 км и освободила Северный Кавказ (кроме Таманского полуострова), Воронежскую, Сталинградскую, Ростовскую, Курскую области, значительную часть Донбасса, Смоленской, Орловской и Харьковской областей.

С ноября 1942 по март 1943 годов советские войска разгромили свыше 100 вражеских дивизий, противник потерял около 1, 7 млн человек, 24 тысячи орудий, свыше 3, 5 тыс. танков, 4,3 тыс. самолетов.

Активные действия советских войск на главном фронте Второй мировой войны дали возможность англо-американским войскам успешно завершить наступление в Северной Африке, а затем летом 1943 г. высадиться на Сицилии и развернуть наступление в Южной Италии.

После поражения в зимней кампании 1942-1943 гг. перед фашистской Германией и ее союзниками встала реальная угроза проигрыша войны. Стремясь любой ценой изменить ход событий и восполнить понесенные потери, гитлеровцы в первой половине 1943 г. провели тотальную мобилизацию и значительно повысили выпуск военной продукции. Это дало возможность противнику к началу летней кампании довести свои силы и средства на советско-германском фронте до 5325 тыс. человек, 54 330 орудий и минометов, 5850 танков и штурмовых орудий, около 3000 самолетов.

Чтобы предотвратить распад фашистского блока и вернуть стратегическую инициативу, немецко-фашистское командование решило провести летом 1943 г. крупную наступательную операцию «Цитадель» в районе Курского выступа (Курской дуги), вклинившегося в расположение немецко-фашистских войск.

Главные удары намечалось нанести в районе южнее Орла силами группы армии «Центр» и из района севернее Харькова силами группы «Юг» в общем направлении на Курск с целью окружить и уничтожить советские войска в этом районе, а затем стремительно сокрушить оборону советских войск на южном крыле.

Немецко-фашистское командование рассчитывало под Курском обеспечить себе победу по Второй мировой войне.

Из архива «АНГАРСКОГО РАБОЧЕГО»

«Двадцать лет прошло с тех пор, как над поверженным Берлином взвилось знамя Победы. Во второй мировой войне участвовало 61 государство, боевые действия проходили в 40 странах трех континентов. Число погибших составило 50 млн человек. Достойный вклад в дело Великой Победы над фашистской Германией внесли наши земляки-красноярцы. Десятки тысяч сражались на фронтах войны, проявляя образцы мужества и героизма. 130 было присвоено звание Героя Советского Союза. Красноярцы сдали в фонд обороны 47 кг серебра, 23 кг золота, собрали почти миллион теплых вещей».

В этой газете мы читаем о подвигах наших земляков. Это орденоносец Г.С. Иванов, старший лейтенант запаса, который участвовал в боях на Ленинградском и Первом Украинском фронтах, брал Польшу и Берлин. Капитан Дьяков рассказывает о бое с немецкими танками «тиграми» летом 1943 года в районе севернее Мамаева Кургана. М. Иванов - о подвиге лейтенанта Совалева в Белоруссии. После войны однополчане встретились в Удерейском военкомате.

Н. Новиков - о бое артиллерийской батареи в июне 1944 на Ленинградском фронте, когда он был командиром взвода. С. Булатов – о форсировании реки Березины, за которое он был награжден орденом Красной Звезды, а его боевые товарищи - правительственными наградами. Н. Гудошников, старший лейтенант запаса, говорит о боях за Днепр, где он командовал взводом.

ЛЕТНЕ-ОСЕННЯЯ КАМПАНИЯ: ИЮЛЬ-ДЕКАБРЬ 1943 ГОДА

В июле-августе 1943 года 160 000 солдат американских и английских войск высадились в Сицилии, разгромили 60 000 оборонявших ее немцев и вышли непосредственно к Южной Италии. В то же самое время советские войска численностью 2,5 миллиона человек разбили под Курском немецкую группировку численностью свыше 1 миллиона человек. Затем 6-миллионная Красная армия начала общее наступление против 2,5 миллионов немцев, обороняющихся на фронте протяженностью свыше 1500 миль. Это наступление продолжалось до линии реки Днепр.

В октябре-ноябре 1943 года 11 дивизий союзников отбросили в Италии девять немецких дивизий от реки Вольтурно до Кассино, тогда как шесть фронтов Красной Армии, имея в своем составе 37 армий - свыше 4 миллионов бойцов в 300 дивизиях, - атаковали немецкие оборонительные порядки на участке фронта в 770 миль в Белоруссии, у Киева и в низовьях Днепра, в четырех местах прорвав немецкий «Восточный вал».

На 1 декабря 1943 года действующая армия США имела 1,4 миллиона, в Европе находилось 17 американских дивизий. Красная Армия на этот момент насчитывала 6,2 миллиона человек и более 500 дивизий.

Контекст

Хотя западные союзники Сталина и не сумели открыть на западном побережье Европы настоящий второй фронт, гитлеровскому вермахту пришлось бороться с ними на Сицилии и отражать вторжение в южную Италию, а также учитывать угрозу обороне на побережье Франции и на Балканах. Летом и осенью 1943 года вермахту впервые за всю войну пришлось перебрасывать войска с Восточного фронта для предупреждения угроз, вырисовывающихся на Западе. И что еще хуже - свержение в августе 1943 года Муссолини привело к выходу Италии из оси Берлин-Рим.

В Тихоокеанском регионе американские войска добились господства на море и прорывали японский оборонительный периметр. После победы в битве за Атлантику направляемый из Соединенных Штатов поток необходимой европейским союзникам боевой техники и военных припасов превратился в настоящий потоп, значительно превосходя возможности немецкой оборонной промышленности.

И тем не менее в конце этого года германский Восточный фронт все еще оставался решающим театром военных действий. Ввиду продолжающихся успехов наступлений Красной Армии германское Верховное командование вновь и вновь бросало сюда свои стратегические резервы.

До этого времени операции на советско-германском фронте следовали ясной схеме смены стратегических успехов в соответствии со сменой времен года: вермахт неизменно побеждал летом, Красная Армия добивалась успехов только зимой. Хотя летом 1941 и 1942 года в ходе операций «Барбаросса» и «Блау» вермахт продемонстрировал свою наступательную мощь, в кульминационный момент каждого из этих наступлений он спотыкался, столкнувшись с непредвиденным сопротивлением Красной Армии, трудностями российской погоды, истощением сил и ухудшением тылового обеспечения.

Равным образом Красная Армия зимой 1941/42 и 1942/43 годов сумела остановить оба немецких наступления в нескольких шагах от достижения целей, начать собственные эффективные контрнаступления, а затем развернуть их до массированных зимних кампаний, каждый раз ставивших немецкую стратегическую оборону на грань краха. Однако в обоих случаях немецкая оборона хотя и гнулась, но не ломалась. В результате немцы оказались в состоянии помешать Сталину достичь своих стратегических целей, использовав большей частью неосторожность самой советской Ставки, мастерство и стойкость собственных войск и препятствующую действиям противника весеннюю оттепель.

К лету 1943 года опыт двух лет войны, казалось, наглядно продемонстрировал, что лето «принадлежит» вермахту, а зима - Красной Армии. Хотя это предсказание дальнейшей патовой ситуации раздражало обе стороны, все же куда большую озабоченность оно вызывало у немцев - ведь те вели войну по всему миру на все возрастающем числе континентальных и океанских театров военных действий. Германия не только завязла на огромных просторах России, но еще и постепенно проигрывала подводную войну в Атлантике, противостояла воздушному наступлению союзников на собственную метрополию, без особых успехов вела сухопутную кампанию в Северной Африке и укрепляла оборону французского и норвежского побережья от надвигающейся угрозы «второго фронта».

Таким образом, к лету 1943 года военные успехи вермахта, так же, как и судьба всего гитлеровского рейха, зависели от достижения решающей победы на Востоке - победы, которая истощила бы силы Красной Армии и вынудила Сталина пойти на переговоры о сепаратном мире на любых возможных условиях. Гитлер решил добиться этой победы, начав свое третье за войну крупное стратегическое наступление - операцию «Цитадель» против войск Красной Армии, сосредоточенных на так называемой Курской дуге.

Сталин и Ставка тоже столкнулись летом 1943 года с серьезными, но все же менее обескураживающими вызовами. Хотя Красная Армия минувшей зимой нанесла беспримерные поражения войскам Оси, вермахт все же сумел стабилизировать фронт. Поэтому Ставка не могла разгромить вермахт и изгнать его с русской земли, если Красная Армия не сможет разбить его летом так же, как била зимой.

Ставка решила начать свою летне-осеннюю кампанию с преднамеренной обороны на Курской дуге - против которой, как она предполагала, вермахт и начнет свое наступление. Отразив этот удар, Ставка планировала начать серию собственных контрнаступлений - сначала под Курском, а затем и на более отдаленных флангах Курской дуги. Как и в случае с ее наступлением в минувшем феврале, Ставка собиралась наступать до реки Днепр, а возможно, направить усилия Красной Армии в Белоруссию и на Украину.

Летне-осенняя кампания 1943 года делится натри явно выраженные стадии: собственно Курская битва, наступления Красной Армии на флангах Курской дуги с последующим броском к Днепру и борьба Красной Армии за захват плацдармов за Днепром.

В ходе первой стадии, которая началась 5 июля, Центральный, Воронежский и Степной фронты Красной Армии сорвали операцию «Цитадель», отразив наступление 9-й немецкой армии группы армий «Центр», 4-й танковой армии группы армий «Юг» и оперативной группы «Кемпф» на фланги Курского выступа. 12 июля, еще до окончания «Цитадели», Западный, Брянский и Центральный фронты начали операцию «Кутузов», атаковав и разгромив в Орловском выступе вторую танковую армию группы армий «Центр». Примерно через две недели - еще до того, как стихли бои под Орлом-Воронежский и Степной фронты начали операцию «Румянцев», атаковав и разгромив 4-ю танковую армию и оперативную группу «Кемпф» из группы армий «Юг» на южном фасе Курской дуги и захватив"к 23 августа Белгород и Харьков.

В стороне от Курской дуги Калининский и Западный фронты 7 августа начали операцию «Суворов», отбросив на запад 3-ю танковую и 4-ю армии группы армий «Центр». Они освободили Спас-Деменск, Ельню, Рославль и к 2 октября вышли на восточную границу Белоруссии. Южнее 17 августа начал наступление Брянский фронт, разгромив 9-ю армию группы армий «Центр» и выбив ее из Брянска. Еще южнее Юго-Западный и Южный фронты атаковали и разгромили группу армий «Юг», выбив ее войска из Донбасса и к 22 сентября выйдя на окраины Запорожья и Мелитополя. На самом южном фланге Северо-Кавказский фронт вытеснил немецкие войска с Таманского полуострова.

Коль скоро Красная Армия достигла в ходе второй стадии летней кампаний всех наступательных целей в Курской, Орловской и Смоленской областях, Ставка отдала распоряжение продолжить наступление на юг и юго-запад по осям Курск-Киев и Курск-Кременчуг вплоть до Днепра. 26 августа Центральный, Воронежский и Степной фронты начали множество наступлений, известных под общим названием Черниговско-Полтавская операция. В ходе нее они к 30 сентября оттеснили 2-ю, 4-ю танковую и 8-ю армии группы «Юг» к Днепру на широком фронте от района севернее Киева и вплоть до Днепропетровска на юге. Вскоре после этого войска Красной Армии захватили небольшие, но критически важные плацдармы за Днепром к югу от Гомеля в восточной Белоруссии, около Чернобыля и Лютежа к северу от Киева, у Букрина южнее Киева и к югу от Кременчуга в Центральной Украине.

Во второй половине октября Белорусский (бывший Центральный) и 1-й Украинский (бывший Воронежский) фронты закрепились на плацдармах за Днепром южнее Гомеля, севернее и южнее Киева. Тем временем 2-й и 3-й Украинские (бывшие Степной и Юго-Западный) фронты очистили от немецких войск восточный берег Днепра, взяли Днепропетровск и Запорожье и также захватили плацдармы на южном берегу реки. Одновременно 4-й Украинский (бывший Южный) фронт занял Мелитополь и район между Днепром и подступами к Крыму, загнал немецкие войска на плацдарм на восточном берегу Днепра напротив Никополя и изолировал в Крыму немецкую 17-ю армию.

Третья стадия кампании началась в первых числах ноября, когда 1-й, 2-й и 3-й Украинские фронты атаковали немцев со своих плацдармов за Днепром. 1-й Украинский фронт нанес 3 ноября удар с Лютежского плацдарма к северу от Киева, выбил войска 4-й танковой армии группы армий «Юг» из Киева, Фастова и Житомира и захватил стратегической величины плацдарм к западу от украинской столицы. С 13 ноября по 23 декабря фронт защищал этот плацдарм от организованных Манштейном яростных немецких контрударов.

В тот же период 2-й и 3-й Украинские фронты атаковали немцев за Днепром к югу от Кременчуга и у Днепропетровска, но не сумели достичь конечной цели наступления - занять Кривой Рог, район которого обороняли 8-я и 1-я танковая армии группы армий «Юг». В следующие два месяца эти фронты сумели расширить свой плацдарм, в первую очередь на запад, в то время как 4-й Украинский фронт блокировал части новой немецкой 6-й армии на Никопольском плацдарме на восточном берегу Днепра.

Наконец, в самом конце декабря 1943 года 1-й Украинский фронт, получив подкрепления, захватил Житомир и двинулся в наступление на Бердичев и Винницу против 4-й танковой армии группы армий «Юг». Это наступление продолжилось уже в следующем, 1944 году.

В большинстве описаний войны утверждается, что Ставка предпочла на всю осень 1943 года отдать приоритет операциям 1-го, 2-го и 3-го Украинских фронтов на Украине, а не распылять силы Красной Армии по многим наступлениям на множестве стратегических направлений, как она поступала во время предыдущих кампаний. Эти описания относят все операции Красной Армии на других направлениях, в том числе наступления под Невелем и Гомелем в октябре, под Невелем и Речицей в ноябре и в районе Городка и западнее Речицы в декабре, к второстепенным и вспомогательным.

Таким образом, традиционный взгляд на летне-осеннюю кампанию 1943 года включает в нее следующие военные операции:

Советское наступление на Орловском направлении (операция «Кутузов») (с 12 июля по 18 августа 1943 года).

Советское наступление на Белгород и Харьков (операция «Румянцев») (3-23 августа 1943 года). "

Советское наступление на Смоленском направлении (операция «Суворов») (с 7 августа по 2 октября 1943 года).

Советское наступление на Чернигов и Полтаву (выход Красной Армии к Днепру) (с 26 августа по 30 сентября 1943 года).

Советское наступление на Житомир и Бердичев (с 24 декабря 1943 года по 14 января 1944 года).

Забытая война

Существующие описания летне-осенней кампании 1943 года очень подробно освещают Курскую битву и форсирование с боем Днепра, однако все же оставляют ряд зияющих пробелов. Хотя упомянутые выше масштабные и знаменитые сражения затеняют все прочие боевые действия данного периода, Красная Армия все же проводила и на других участках фронта крупные операции, имевшие потенциально огромное значение. Тем не менее советские историки регулярно и сознательно принижали значимость этих операций или вовсе игнорировали их - либо по политическим, либо по военным причинам. Их немецкие визави также не обращали на эти операции серьезного внимания, ослепленные своими потрясающими поражениями на других участках фронта.

Большинство этих забытых битв опять-таки произошло, когда Ставка под конец успешных наступательных операций подвергала испытанию пределы оперативных возможностей Красной Армии. После того, как действующие фронты выполняли поставленные перед ними первоначальные стратегические задачи, Ставка стандартно ставила перед ними новые задачи с целью проверить на прочность или - при удаче - разгромить новые оборонительные порядки немцев. В ретроспективе большинство этих задач видятся чрезмерно амбициозными и далеко выходящими за пределы возможностей фронтов. Однако, если быть справедливым по отношению к Ставке, то следует признать: избыточный оптимизм, демонстрируемый при формулировании тех новых задач, был следствием совершенно здравой (хотя и не обязательной) практики пытаться развить каждый стратегический успех до максимально возможного предела.

Вопреки настойчивым утверждениям послевоенных советских историков, что Сталин и его Ставка сосредоточили все усилия на юго-западном направлении (на Украине), на самом деле советское командование вновь требовало от Красной Армии вести стратегические наступления на многих направлениях и на широком фронте. Поэтому Красная Армия на каждой стадии кампании начинала крупные наступления на западном, юго-западном и южном направлениях, а также операции меньшего значения на северо-западном и Кавказском направлениях.

В число «забытых битв» или частично игнорируемых операций летне-осенней кампании 1943 года входят следующие:

2-е советское наступление на Донбасс в направлении Изюм-Барвенково и на реке Миус (с 17 июля по 2 августа 1943 года).

1-е советское наступление в Белоруссии на Витебск, Оршу, Гомель и Бобруйск (с 3 октября по 31 декабря 1943 года).

1-е советское наступление на Киев под Чернобылем, Горностайполем, Лютежем и Букрином (1-24 октября 1943 года).

Советское наступление в направлении под Кривым Рогом и Никополем (Кривой Рог, Александрия, Знаменка, Апостолово и Никополь) (с 14 ноября по 31 декабря 1943 года.)

Первые три из этих «забытых битв» были либо составными частями, либо продолжениями более крупных и хорошо известных наступательных операций Красной Армии. Например, наступление Северо-Кавказского фронта на Тамань являлось продолжением куда лучше известной Краснодарской наступательной операции, проведенной с 9 февраля по 24 мая 1943 года с целью очистки Северного Кавказа от немецких войск. Проходившее некоторое время под руководством Жукова, наступление на.Тамань, длившееся с начала апреля по август 1943 года, включало в себя затяжную серию безуспешных атак укреплений немецкой семнадцатой армии вокруг станицы Крымская и села Молдаванское, на которых и держался этот последний плацдарм Гитлера на Таманском полуострове.

2-е наступление на Донбасс произошло в контексте Курской битвы, когда Юго-Западный и Южный фронты совместно атаковали оборонительные порядки немецкой группы армий «Юг» на реках Северный Донец и Миус. Хотя мотивы этого наступления остаются неясными, оно, вероятно проводилось с целью развалить немецкую оборону в Донбассе и отвлечь внимание немцев и жизненно важные танковые резервы от района Курска. Российские историки старательно проигнорировали эти операции, предпочитая вместо этого подробно освещать их версии, проведенные уже в августе 1943 года. Наконец, 6-е наступление Ленинградского фронта в середине сентября на Синявино было жестокой, кровопролитной, но в конечном итоге успешной попыткой преодолеть оборону группы армий «Север» на Синявинских высотах - которые Советам вот уже два года никак не удавалось взять. Хотя атакующие войска и захватили высоты, российские историки старательно игнорировали эти стоившие больших потерь бои, так же, как и многие из предыдущих попыток захватить эти высоты.

Наиболее драматическая из «забытых битв» в этой кампании началась в первых числах октября, когда Калининский (1-й Прибалтийский), Западный, Брянский и Центральный (Белорусский) фронты начали наступление с целью расширить уже существующие или захватить новые плацдармы за Днепром к северу и к югу от Киева, а Степной (2-й Украинский), Юго-Западный (3-й Украинский) и Южный (4-й Украинский) фронты усиленно пытались выбить немецкие войска из излучины Днепра от Кременчуга до Никополя.

Во время 1-го наступления в Белоруссии, которое началось в первых числах октября и продолжалось, не ослабевая, до конца года, Калининский (1-й Прибалтийский), Западный, Брянский и Центральный (Белорусский) фронты стремились прорвать оборону группы армий «Центр» в восточной Белоруссии и взять Невель, Витебск, Оршу, Бобруйск и Минск. За три месяца тяжелых и стоивших больших потерь боев Калининский фронт захватил Невель, вогнав клин между группами армий «Север» и «Центр», Калининский и Западный фронты вышли на подступы к Витебску и Орше, а Центральный фронт взял Гомель и Речицу в южной Белоруссии. Однако дальше ни один из этих фронтов продвинуться не смог. Существующие исторические труды описывают отдельные фрагменты этого массированного наступления - такие, как Невельская и Гомельско-Речицкая операции, но старательно игнорируют полный масштаб и амбициозные цели данного наступления.

Те же исторические сочинения также стандартно игнорируют жестокую борьбу Центрального и Воронежского (1-го Украинского) фронтов за овладение в октябре 1943 года стратегическими плацдармами за Днепром к северу и к югу от Киева. За три недели кровопролитных, но бесплодных боев 38-й, 60-й, 40-й, 3-й гвардейской танковой, 27-й и 47-й армиям Воронежского фронта, совместно с 13-й и 60-й армиями Центрального фронта так и не удалось опрокинуть войска четвертой танковой и восьмой армий Группы армий «Юг», которые блокировали плацдармы Красной Армии в районах Чернобыля, Горностайполя, Лютежа и Великого Букрина. В данном случае впечатляющая победа Воронежского фронта в ноябре под Киевом стерла эти наступления из памяти и истории.

Наконец, в ноябре-декабре 1943 года 2-й, 3-й и 4-й Украинские фронты провели столь же разочаровывающее наступление в направлении на Кривой Рог и Никополь с целью очистить район нижнего Днепра от сил 1-й танковой и 17-й армий группы армий «Юг». Хотя эти три фронта неоднократно пытались вновь вдохнуть жизнь в свои наступления и в ходе атак серьезно потеснили на нескольких участках немецкую оборону, как Кривой Рог, так и Никополь оставались в руках немцев до начала 1944 года.

Анализ

Важная победа Красной Армии под Курском и последующее продвижение на запад вплоть до Днепра закрепили предшествующий триумф у Сталинграда и покончили с любыми немецкими иллюзиями относительно исхода войны. После Курска Германия не могла даже претендовать на удержание на Востоке стратегической инициативы-как доказательства данного обстоятельства, Красная Армия продолжала наступать до самого конца войны. Если Сталинград предопределил, что Германия проиграет войну, то Курск доказал всему миру, что война закончится полным уничтожением Третьего Рейха. Осталось лишь решить вопрос: сколько на это понадобится времени и какова будет цена победы.

Как и зимняя кампания 1942-1943 годов, борьба на советско-германском фронте в летне-осеннюю кампанию была намного более сложной, чем описывает история. Начиная с середины лета 1943 года практически каждой крупной победе Красной Армии предшествовала, сопровождала ее или следовала за ней какая-то значительная неудача на поле боя. Так как эти «забытые битвы» произошли в контексте впечатляющих побед Красной Армии, то русским было относительно легко скрыть эти битвы, а немцам - не заметить их.

Точно так же, как операция «Уран» заслонила собой провал и ноябре 1942 года операции «Марс», в июле 1943 года победа Красной Армии под Курском затмила поражение в Донбассе и на Таманском полуострове, а осенью ноябрьская победа Красной Армии у Киева скрыла ее неудачу под Киевом в октябре и поражения у Кривого Рога и Никополя в ноябре и декабре. Драматические победы осенью 1943 года на Днепре и в ходе операции «Багратион» летом 1944 года оставили в тени безуспешное наступление армии против группы армий «Центр» в Белоруссии осенью 1943 года и, позже, зимой 1944 года. Фактически данная схема будет действовать весь 1944 год и до конца войны в 1945 году.

Все лето и осень 1943-го и первую половину 1944 года Ставка организовывала и проводила крупные наступления практически по всем стратегическим направлениям, оказывая тем самым огромное давление на вермахт по всему фронту. С начала августа и вплоть до декабря 1943 года все фронты Красной Армии от района Великих Лук до Черного моря атаковали противника, а Ленинградский и Волховский фронты соединились в ходе январского наступления 1944 года. Хотя эти беспрестанные атаки и не привели к поражению и уничтожению целых армий Оси, как привели у Сталинграда в конце 1942 и в начале 1943 года, эта «тысяча порезов» серьезно ослабила войска вермахта, предопределив те катастрофические поражения, которые обрушатся на них в 1944 году.

В ходе летне-осенней кампании Красная Армия наконец-то завершила долгое, суровое и стоившее немалых жертв обучение ведению современной войны, которое она начала в июне 1941 года. Теперь она стала вполне современной мобильной боевой силой. Хотя это обучение продолжится и в 1944, и в 1945 годах, под Курском советские войска показали себя способными успешно соперничать с самой совершенной армией Европы.

Политически летне-осенняя кампания тоже была крайне важна. Продемонстрировав, что Советский Союз вполне сможет разгромить гитлеровскую Германию, победа Красной Армии под Курском оказала глубокое политическое воздействие на другие страны. Повышая важность Советского Союза в лагере союзников, она также предоставила ему ключевую роль в определении будущего политического устройства послевоенной Европы - и несомненно, ускорила решение союзников открыть в Западной Европе второй фронт. Не случайно вскоре после завершения летне-осенней кампании, Сталин перенес центр тяжести наступательных операций Красной Армии на Украину, а после занятия этого региона попытался в апреле-мае 1944 года вторгнуться в Румынию и на Балканы.

Исторические дебаты

Поражение немцев под Курском и наступление Красной Армии до Днепра в ходе летне-осенней кампании 1943 года оставило после себя наследие в виде больших исторических споров. Наиболее спорными вопросами остаются разумность решения Гитлера начать операцию «Цитадель», стратегия Сталина в этой битве и то, до какой степени Курск представляет собой поворотный пункт войны.

Время, разумность и возможности гитлеровской операции «Цитадель». Многие историки сомневаются в разумности решения Гитлера вообще проводить операцию «Цитадель». Другие же утверждают, что ему следовало начать наступление сразу вслед за мартовским контрнаступлением Манштейна. Третьи критикуют решение прекратить наступление до того, как был исчерпан весь его потенциал.

Во-первых, в ретроспективе видится, что внушительная сила полевых войск и стратегических резервов Красной Армии летом 1943 года, ее мощная оборона на Курской дуге и предсказуемость немецкого наступления на Курск сами по себе гарантировали Красной Армии победу под Курском. Однако в контексте операций «Барбаросса» и «Блау» у Гитлера и его генералов имелись все основания ожидать под Курском успеха - поскольку летние месяцы традиционно «принадлежали» вермахту, и Красной Армии раньше никогда не удавалось сдержать согласованное наступление противника даже в оперативных пределах до того, как оно достигнет стратегической глубины. Эта мрачная реальность вполне объясняет, почему Сталин и Ставка начали Курскую битву с преднамеренной обороны.

Во-вторых, начинать операцию «Цитадель» в марте или в апреле 1943 года было бы со стороны Гитлера весьма опрометчиво, так как вермахту требовалось время на восполнение ущерба, нанесенного ему во время зимнего наступления Красной Армии. Немцы Должны были завершить сосредоточение войск и техники, необходимых для достижения победы в ходе операции «Цитадель». Более того, советская Ставка уже в марте-апреле 1943 года сосредоточила в Курской и Воронежской областях внушительные силы из своих стратегических резервов, включая девять свежих армий. Эта группировка вполне могла пресечь возобновленное немецкое наступление.

В-третьих, у Гитлера не было иного выбора, кроме как прекратить 14 июля операцию «Цитадель». К этому времени атакующие войска вермахта были сильно ослаблены двумя неделями интенсивных боев, а сильно превосходящие войска Красной Армии уже крушили немецкую оборону под Орлом и на реках Северный Донец и Миус. Эти два наступления Красной Армии угрожали обрушить немецкие оборонительные порядки на флангах Курской дуги, в то же время они оттягивали на себя из-под Курска крупные немецкие силы. И, что еще хуже для немцев, в тот самый момент, когда танковые клинья Манштейна столкнулись с 5-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армиями Воронежского фронта на печально знаменитом поле боя под Прохоровкой, в битву готовились вступить еще неведомые немцам свежие 27-я и 53-я армии и 4-й гвардейский танковый и 1-й механизированный корпуса.

Сталинская стратегия «широкого фронта». Как и в случае с зимней кампанией 1942-1943 годов, утверждения, будто Сталин стремился наносить главные удары на узком фронте, не соответствуют действительности. После Курской битвы, а особенно во время последующего наступления Красной Армии к Днепру, Ставка подвергла оборону вермахта беспощадному давлению на всем протяжении фронта от Великих Лук до Черного моря. Ко времени завершения кампании девять фронтов Красной Армии, насчитывавшие в своем составе почти 6 миллионов солдат, вели активные наступательные действия.

Однако во время этой кампании Ставка часто начинала Отдельные операции последовательно, друг за другом - с целью заставить немцев обеспокоиться и помешать своевременно перебрасывать оперативные резервы с одного участка фронта на другой.

Курск как поворотный пункт. Хотя Сталинградская битва была наиболее значительным поворотным пунктом войны, Курская битва тоже стала таким пунктом в нескольких важных отношениях. Во-первых, эта битва предоставила вермахту его последнюю возможность добиться хоть какого-то стратегического успеха. А во-вторых, исход битвы окончательно доказал, что война завершится полным поражением Германии. После Курска победа Красной Армии стала неизбежной.

Итальянская кампания 1943–1945 гг.

Итальянская армия после поражений в 1942–1943 годах на Восточном фронте (Сталинград), в Восточно-Африканской и Северо-Африканской кампаниях и Тунисской операции имела очень низкий моральный дух и, соответственно, пониженную боеспособность. Италия потеряла все свои африканские колонии. Территорию самой Италии регулярно бомбила союзная авиация. Быстро выросло движение Сопротивления. Италия находилась перед реальной угрозой вторжения в страну союзных войск.

Основные силы Германии были скованы войной на Восточном фронте. Ее возможности по поставке дополнительных сил и средств в Италию были ограничены.

В этих условиях союзники решили провести вторжение в Италию, разгромить итальянскую армию и вывести Италию из войны.

Итальянская кампания началась 10 июля 1943 г. с высадки союзников в Сицилии. После высадки в материковой Италии, сражений на «линии Густава», у Монте-Кассино и Анцио Итальянская кампания закончилась капитуляцией немецких войск в Северной Италии 2 мая 1945 г.

Для проведения операций в Итальянской кампании союзниками была создана группировка войск, главнокомандующим которой стал американский генерал Дуайт Эйзенхауэр. Сухопутные войска группировки были сведены в 15-ю группу армий под командованием генерала Харольда Александера. Она включала 7-ю американскую армию (генерал Дж. Патон) и 8-ю британскую армию (генерал Б. Монтгомери). По просьбе Канады в состав 8-й британской армии была включена 1-я канадская пехотная дивизия, прибывшая из Англии из состава 1-й канадской армии.

Объединенные союзные ВВС Средиземноморья, включавшие ВВС Северо-Западной Африки, ВВС Среднего Востока и ВВС Мальты, имели в своем составе более 4 тыс. боевых и 900 транспортных самолётов.

Средиземноморский флот Великобритании (командующий адмирал Э. Каннингхэм) имел 1 380 боевых кораблей, десантных и вспомогательных судов, в т.ч. 6 линкоров, 4 авианосца, 30 крейсеров, и более 1 800 высадочных средств.

На стороне американо-англо-канадских войск в разное время действовали австралийские (военно-воздушные силы и военно-морской флот), новозеландские, южно-африканские, индийские, палестинские, польские, бразильские, греческие соединения и части и войска Сражающейся Франции (алжирские, марокканские, сенегальские). В боях участвовали также итальянские партизаны и с 8.09.1943 г. войска Итальянского королевства.

Италия к началу Итальянской кампании имела 82 дивизии и 8 бригад, 825 боеготовых боевых самолётов, 263 боевых корабля, в т. ч. 6 линкоров, 10 крейсеров, 93 подводные лодки. Однако для обороны метрополии (материковой Италии) было сосредоточено только 44 дивизии низкой боеготовности, 6 бригад, 600 боеготовых самолётов и 183 корабля. Остальные войска вели бои с партизанами на Балканах и несли оккупационную службу в Южной Франции.

Немецкое командование имело в Италии только 7 дивизий и одну бригаду, 500 самолётов и 60 кораблей.

Высадка союзников в Сицилии

Операция «Хаски» (высадка союзников в Сицилии) продолжалась с 10 июля по 17 августа 1943 г.

В Сицилии была расположена 6-я итальянская армия под командованием генерала Альфредо Гуццони. В ее состав входили 12-й и 16-й корпуса береговой охраны и четыре пехотные дивизии, всего девять итальянских дивизий и армейские части, а также 14-й немецкий танковый корпус (две дивизии, в т.ч. танковая дивизия «Герман Геринг», позже – четыре дивизии). Всего на Сицилии находилось 300 тыс. итальянских и 40 тыс. немецких солдат, 147 танков, 220 орудий и около 600 самолетов. Итальянские войска вскоре получили подкрепление: 12 тыс. чел. и 91 танк.

Для высадки союзников в Сицилии в составе двух армий 15-й группы армий было 13 дивизий, 3 танковые бригады, 3 отряда «Коммандос» и 3 батальона «Рейнджерс». Группировка союзных войск насчитывала 470 тыс. человек и 600 танков. Для большинства американцев и для всего канадского контингента это был первый бой.

Началась утром 10 июля 1943 г. одновременно с моря и с воздуха на южном побережье в заливе Джела и южнее Сиракуз.

Морской десант при сильном ветре высаживался на южном (американцы) и юго-восточном (англичане) побережье Сицилии. Канадская дивизия, при сильном сопротивлении противника, высадились на самой южной оконечности острова у деревни Пачино.

Из-за плохих погодных условий многие войска высадились не в том месте и на шесть часов позже намеченного. Но, используя фактор внезапности, британцы почти без сопротивления подошли к Сиракузам. Канадцы встретили решительный отпор итальянской обороны, расположенной на холмах. Канадцы были отброшены назад к берегу, но с подходом подкрепления продолжили продвижение.

В ночь на 10 июля союзниками было выброшено 4 воздушного десанта. Американский десант 505-го полка 82-й воздушно-десантной дивизии из-за сильного ветра отклонился от курса, и половина американских десантников не достигла своих пунктов назначения. У британского десанта из 12 планеров только один достиг цели, многие же упали в море.

Начало операции «Хаски». Высадка союзников в Сицилии 10 июля 1943 г.

Первый день высадки союзников в Сицилии, 10 июля 1943 г.


Источник: Collections IWM Photo No.: A 17916

11 июля Паттон приказал десантным полкам, которые находились в резерве, произвести выброску в центре побережья. Но британский Средиземноморский флот не был проинформирован об этом и открыл огонь по транспортным самолётам С-47, которые перевозили десант к месту высадки. В результате из 114 транспортных самолётов 33 было сбито и 37 повреждено, 318 человек оказались жертвами огня по своим.

К 14 июля высадка на плацдарм была закончена. Были захвачены Виццини на западе и Аугуста на востоке. Затем в британском секторе сопротивление противника возросло.

На западном побережье Сицилии итальянцам удалось сдержать наступление американцев в районе Кастрофилиппо-Наро.

Взрыв американского транспортного судна «Роберт Роуон», пораженного немецкими бомбардировщиками, близ Гелы во время высадки союзников в Сицилии, 11 июля 1943 г.


U.S. Army Signal Corps Photo no. MM-43-L-1-23. Foto: Lt. Longini.

Взрыв американского транспортного судна «Роберт Роуон» (the SS Robert Rowan ) класса «Либерти» K-40, пораженного немецкими бомбардировщиками Ю-88 близ Гелы (Gela) во время высадки союзников на Сицилии, 11 июля 1943 г.

Судно «Либерти» SS «Роберт Роуон» было построено Судостроительной кампанией Северной Каролины (the North Carolina Shipbuilding Company) в Уилмингтоне, Северная Каролина (США). Оно было заложено 3 марта 1943 г. и спущено на воду 13 апреля. Его первое плавание было начато 14 мая 1943 г. из Хэмптон Роудс (Hampton Roads), Вирджиния (США), к Орану (Алжир) в составе конвоя UGS-8A. В июле судно участвовало в высадке союзников в Сицилии и было направлено к Геле (Gela). Оно достигло Гелы 11 июля 1943 г. с грузом боеприпасов и 334 солдатами 18-й пехотной дивизии. На нем также находились 36 американских моряков, охранявших груз, и 41 член команды. В 14 часов немецкие бомбардировщики «Юнкерс» Ю-88 начали атаку на десантные суда в заливе. Во время атаки «Роберт Роуон» был поражен тремя 500-килограммовыми бомбами. Одна бомба прошла через судно, но две другие взорвались в трюме. Из-за природы груза судно было оставлено без всякой попытки погасить огонь. Все 421 человек благополучно эвакуировались на соседние эсминцы. Через двадцать минут огонь достиг боеприпасов, и огромный взрыв разорвал судно пополам. Частично затонув на мели, оно своим пожаром всю ночь освещало бухту Гелы.

Боевые действия в Сицилии с 12 июля по 17 августа 1943 г.


Источник: «Армейская брошюра» - Army brochure - Sicily 1943.

22 июля американские войска захватили Палермо. Итальянские и немецкие войска отступили в Мессину. Вокруг Мессины была подготовлена укрепленная линия («линия Этны») для обеспечения организованного отступления итало-немецких войск на Апеннинский полуостров (на материковую Италию).

25 июля в Италии произошел дворцовый переворот. По приказу короля Б. Муссолини был арестован, и правительство возглавил маршал П. Бадольо.

Немцам и итальянцам удалось сохранить в Сицилии главные силы своих войск от захвата и организованно эвакуировать их с острова вместе с боевой техникой. После того как эвакуировались все войска, не занятые в обороне линии «Этны», ее защитники под покровом ночи также переправились на Апеннинский полуостров. Эвакуация прошла успешно. Последние немецко-итальянские части покинули Сицилию 17 августа 1943 г. Части 3-й пехотной дивизии США вступили в Мессину через несколько часов после окончания эвакуации немецко-итальянских войск.

Потери немецких и итальянских войск составили 29 тыс. человек убитыми, 140 тыс. (в основном итальянцы) попали в плен. Потери американских войск составили 2 237 человек убитыми, 6 544 ранеными или пленными. Погиб 2 721 британский солдат, 10 122 были ранены или попали в плен. Канадские войска потеряли 562 убитыми и 1 848 ранеными или попавшими в плен.

Операция по высадке союзников в Сицилии на момент ее проведения была крупнейшей морской десантной операцией. В будущем опыт высадки в Сицилии будет использован для осуществления высадки в Нормандии – ещё более масштабной десантной операции – крупнейшей морской десантной операцией в истории.

Стратегические цели, которые ставились в операции по высадке союзников в Сицилии, были достигнуты: итальянские и немецкие войска были выбиты с острова, средиземноморские морские пути стали более безопасны, был свергнут итальянский диктатор Бенито Муссолини, а вскоре началась высадка на Апеннинский полуостров – в материковой Италии.

Высадка союзников в материковой Италии

3 сентября соединения 8-й британской армии высадились на юге материковой Италии в районе Реджо-ди-Калабрия в ходе операции «Бэйтаун». После высадки соединения армии начали продвижение на север.

Потеря Сицилии, рост итальянского Сопротивления, разгром немецких войск на Курской дуге, а также начало высадки союзников в материковой Италии заставили правительство маршала Бадольо 3 сентября подписать условия капитуляции Италии. 8 сентября объединенное командование союзных войск обнародовало соглашение о капитуляции Италии.

После капитуляции Италии, Верховное главнокомандование вермахта спешно перебросило в Италию ещё 10 дивизий. Они разоружили почти всю итальянскую армию и заняли большую часть территории материковой Италии. Итальянское правительство и верховное командование итальянских вооруженных сил бежали в расположение союзных войск. На оккупированной немецкими войсками территории Италии было сформировано фашистское итальянское правительство (Итальянская социальная республика или Республика Сало, просуществовавшая до 25 апреля 1945 г.) во главе с Бенито Муссолини, который был освобожден из заключения отрядом парашютистов и эсэсовцев во главе со Скорцени.

Высадка союзников в материковой Италии в 1943 г.

9 сентября в районе Салерно при сильном немецком сопротивлении высадились войска 5-й американской армии во время операции «Аваланч», а в Таранто высадился дополнительный контингент британских войск в ходе операции «Слапстик» и в составе 8-й британской армии начал продвижение на север.

Береговой плацдарм 5-й американской армии при Салерно к исходу 11 сентября 1943 г.

Высадка артиллерии союзников на побережье Салерно. Сентябрь 1943 г.


Фотография # 80-G-54600 US Navy.

В первые дни наступления 8-я британская армия быстро продвигалась на западном побережье Италии, захватила порт Бари и крупные аэродромы близ Фоджи. Высадка у Салерно американских войск, где им противостояли главные силы 10-й немецкой армии, была на грани срыва, однако американцам удалось создать плацдарм. Затем усилия американских войск были направлены на овладение Неаполем. Помощь наземным войскам оказывала авиация союзников, базировавшаяся в Сицилии.

Боевые действия на «линии Густава», под Монте-Кассино и Анцио

В середине материковой Италии серьезным препятствием на пути наступающих войск союзников явились Апеннинские горы и многочисленные реки, представлявшие естественные рубежи, удобные для обороны. В дополнение к ним немецкие войска устраивали дополнительные препятствия в виде затопления больших территорий.

В октябре 1943 г. командующий немецкими войсками на юге Италии генерал-фельдмаршал Кессельринг начал строить в центральной Италии оборонительные рубежи, используя труднопроходимую гористую местность.

К югу от Рима создавались несколько линий оборонительных укреплений. Передовые оборонительные рубежи «линия Вольтурно» и «линия Барбара» предназначались для временного сдерживания войск союзников, пока заканчивалась постройка мощной основной сети укреплений – «Зимней линии», которая состояла из «линии Густава» и двух дополнительных линий укреплений, начинающихся в Апеннинских горах и спускающихся к Тирренскому морю: «линии Бернхардт» и «линии Адольфа Гитлера». «Зимняя линия» и ее основа – «линия Густава» в конце 1943 г. – начале 1944 г. явились главным препятствием для войск союзников.

Немецкие оборонительные линии южнее Рима в 1943-1944 гг.

К началу ноября 1943 г. немецкие войска отошли на подготовленный рубеж обороны по рекам Гарильяно и Сангро – «линию Густава».

15 ноября 1943 г. командование немецких войск в Италии было расширено и преобразовано в командование на Юго-Западе, в которую входила вновь образованная группа армий «Ц» (Heeresgruppe C – 10-я и 14-я армии) и командование люфтваффе на Юге . Командующим на Юго-Западе и командующим группой армий «Ц» стал генерал-фельдмаршал Кессельринг, которому теперь были подчинены все германские вооруженные силы в Италии.

«Линия Густава» остановила продвижение 5-й американской армии по западному побережью Италии и в районе Монте-Кассино. На восточном, Адриатическом побережье 8-я британская армия прорвала «линию Густава» и захватила Ортону. Однако в конце декабря сильный снегопад и метели остановили продвижение британцев. На западном побережье Италии, укрытом Апеннинскими горами погода была лучше, и союзники предприняли наступление через долину реки Лири, откуда открывался прямой путь на Рим, но потерпели неудачу.

В период с ноября 1943 г. по май 1944 г. войска союзников предприняли несколько безуспешных попыток прорвать оборону противника на линии «Густава».

Ремонт немецкого танка Pz.Kpfw IV во время боя близ Монте-Кассино,
январь 1944 г.


Bundesarchiv Bild 101I-312-0998-27, Monte Cassino, Panzerreparatur während Kampf. Foto: Enz.

Немецкие парашютисты с минометом у Монте-Кассино, 1944 г.


Bundesarchiv Bild 101I-577-1917-08, Monte Cassino, Fallschirmjäger mit Granatwerfer. Foto: Haas.

Монте-Кассино. Парашютисты в разрушенном здании, 1944.


Bundesarchiv Bild 101I-578-1928-23A, Monte Cassino, Fallschirmjäger in Gebäude. Foto: Wagner.
Италия, Монте-Кассино. Группа парашютистов занимает в разрушенном здании позицию рядом со штурмовым орудием Sturmgeschütz . Без головного убора капитан Рудольф-Пауль Реннеке (Rennecke Rudolf-Paul), кавалер рыцарского креста (RK).

Для расшатывания немецкой обороны на «линии Густава», американцы 22 января высадили морской десант в районе порта Анцио . К 6 февраля на плацдарме, который к тому времени был расширен, сосредоточился весь 6-й американский корпус в составе трех дивизий. Американцы имели численное превосходство в силах и средствах, но не смогли прорвать немецкую оборону. 6-й американский корпус оказался запертым на прибрежном плацдарме размерами менее 30 км по фронту и 12-18 км в глубину.

Расширение берегового плацдарма союзных войск при Анцио 1 февраля 1944 г.

U.S. Army Center of Military History Doc# 72-19

С января по май 1944 г. на «линию Густава» были произведены четыре крупных наступления. К началу мая 1944 г. войска союзников в Италии (главнокомандующий генерал Г. М. Уилсон) были доведены до 25 дивизий (из них 5 бронетанковых), 8 бригад (4 бронетанковых и 1 бригада «командос»), которые поддерживали 3 960 самолётов. Немецкая группа армий «Ц» насчитывала 19 дивизий (одна танковая) и 320 самолётов.

11 мая 1944 г. войска союзников перешли в наступление в районе южнее Монте-Кассино. Ударная группировка 5-й американской и 8-й британской армий была сосредоточена на 32-километровом участке фронта между Монте-Кассино и западным побережьем. В составе войск союзников были американские, британские, канадские, французские и польские соединения. После упорных боев «линия Густава» была, наконец, прорвана.

В это же время 6-й американский корпус, располагавшийся в районе Анцио, прорвал немецкую оборону, вышел с плацдарма на оперативный простор и стал наступать вдоль западного побережья на Рим. При этом он упустил возможность отрезать пути отхода отступающей 10-й немецкой армии с последующим ее уничтожением.

К 26 мая войска союзников, наступающие из района Монте-Кассино, продвинулись на 30-60 километров и соединились с 6-м американским корпусом.

Немцы объявили Рим «открытым городом» и вывели из города свой гарнизон. 4 июня в Рим вошли американские войска.

Наступление союзников от линии Густава под Монте-Кассино (операция «Диадема») и прорыв союзников с плацдарма в Анцио, 11-30 мая 1944 г.

На оккупированной немецкими войсками территории развернулось широкое движение Сопротивления. Партизанскими отрядами руководили Коммунистическая партия, социалисты, католики, Партия действия и др. В мае 1944 г. в Италии насчитывалось около 80 тыс. партизан. Они контролировали значительную часть районов Ломбардии, Марке и др. Для борьбы с партизанами немцы вынуждены были направлять крупные воинские части.

Боевые действия в Северной Италии

После высадки союзников в Нормандии в июне 1944 г. многие американские и французские соединения были переправлены во Францию. Общее количество войск, выведенное из Италии летом 1944 г., равнялось семи дивизиям. Эти войска принимали участие в высадке союзников на южном побережье Франции. На их замену в Италию прибыла 1-я бразильская пехотная дивизия и бразильское военно-морское соединение.

С июня по август 1944 г. войска союзников продвинулись от Рима на север Италии. 13 августа они вошли во Флоренцию, уже освобожденную итальянскими партизанами.

15 августа 15-я группа армий союзников вышла на линию юго-восточнее Римини – Флоренция – река Арно и подошла к последнему немецкому оборонительному рубежу – «линии Готик». Эта оборонительная линия проходила от западного побережья (в 30 км севернее Пизы) по Апеннинским горам между Флоренцией и Болоньей к Адриатическому побережью южнее Римини

25 августа 1944 г. войска союзников начали осеннее наступление – операцию «Олива». К 5 сентября войска союзников преодолели полосу предполья и 15 сентября начали штурм «линии Готик». Оборона противника была упорной. Только к концу года войска союзников смогли прорвать «линию Готик» в нескольких местах, но значительного прорыва достичь не удалось. Запланированный выход в долину реки По не состоялся. Осенью 1944 г. войска союзников во время боев в Северной Италии понесли большие потери. В декабре 1944 г. командующий 5-й американской армией генерал Марк Уэйн Кларк был назначен командующим объединенных союзных войск в Италии.

Плохие погодные условия в самом начале 1945 г., а также большие потери в осенних боях не позволили войскам союзников продолжить наступление. К тому же некоторые британские соединения были переброшены из Италии в Грецию, а 1-й канадский корпус – в Бельгию. Поэтому командование войск союзников использовало стратегию «наступательной обороны» и одновременно вело подготовку к весеннему наступлению.

В феврале 1945 г. 4-й американский корпус при поддержке частей 2-го американского корпуса выбили немецкие войска с господствующих над Болоньей высот, где располагалась немецкая артиллерия, простреливающая подходы к Болонье и окружающую местность.

21 марта авиация союзников произвела налет на немецкие транспортные суда с войсками и техникой, находившиеся в гавани Венеции («операции Баулер»).

В марте 1945 г. командующим группой армий «Ц» был назначен генерал Генрих фон Фетингхофф взамен убывшего на Западный фронт генерал-фельдмаршала Кессельринга.

Наступление союзников в Северной Италии весной 1945 г.

Последнее наступление войск союзников в Италии началось только 9 апреля 1945 г. Перед началом наступления войска противника подверглись массированному авиационному налету и мощному артиллерийскому удару. В это время у союзников было 27 дивизий против 21 немецкой. Превосходство в числе дивизий составляло в 1,3 раза, в танках и штурмовых орудиях в 7,5 раза (3100 против 396), в орудиях в 3 раза (3000 против 1087) и в авиации в 30 раз (4000 против 130). На направлении главного удара (южнее Болоньи) командование союзников создало тройное превосходство над противником в числе дивизий, в артиллерии - шестикратное и в танках - четырнадцатикратное превосходство.

18 апреля войска 8-й британской армии прорвали немецкую оборону у перевала Аргента. Британские бронетанковые части продвигались в обход Болоньи справа для встречи с войсками 4-го американского корпуса, который двигался через Апеннинские горы, чтобы замкнуть кольцо окружения вокруг города.

К 21 апреля войска союзников прорвали немецкую оборону на всю глубину и продвинулись на 40 километров. 21 апреля Болонья была взята частями 34-й американской пехотной дивизии и 3-й польской карпатской стрелковой дивизии при активном содействии итальянских партизан. 10-я горная дивизия США обошла Болонью слева и 22 апреля достигла реки По. 23 апреля к реке подошла и 8-я индийская пехотная дивизия 8-й британской армии. 24 апреля войска союзников переправились через реку По.

В ночь на 25 апреля в Генуе, Милане, Венеции и других городах Северной Италии по призыву компартии, социалистической партии и др. левых сил началось всеобщее восстание, которым руководил Итальянский Партизанский Комитет Освобождения.

25 апреля после пересечения реки По войска 8-й британской армии своим правым флангом начали движение на северо-восток в направлении Венеции и далее на Триест.

26 апреля партизанское восстание охватило всю Северную Италию, большая часть территории которой была освобождена силами итальянского Сопротивления. Используя успех восстания, части 5-й американской армии двинулись на север в направлении Австрии и в северо-западном направлении – на Милан. 92-я американская пехотная дивизия (дивизия «солдат баффало», состояла из афроамериканцев) прошла вдоль западного побережья в направлении Генуи. В это же время бразильская дивизия быстрым продвижением на Турин застала врасплох немецко-итальянскую армию Лигурии, что привело к ее разгрому.

В конце апреля немецкая группа армий «Ц» потеряла большую часть своих войск и почти всю территорию после отступления на всех участках фронта. 29 апреля командующий группой армий «Ц» генерал Генрих фон Фетингхофф подписал договор о капитуляции всех войск на территории Италии. Договор вступил в силу 2 мая 1945 г. Закончилась лась Итальянская кампания 1943-1945 гг.

В Итальянской кампании 1943-1945 гг. погибло более 50 тыс. немецких солдат. Общие потери немцев (включая потери от действий итальянских партизан) составили 536 тыс. человек, из них 300 тыс. пленными. Итальянские войска, сражавшиеся на стороне Германии, потеряли 122 тыс. чел.

Общие потери союзников в Итальянской кампании составили 320 тыс. человек, из них около 60 тыс. человек убитыми. Британское содружество наций потеряло 198 тыс. человек, США – 114 тыс., Бразилия – 443 человека. Потери имели войска Сражающейся Франции и Польши.

Итальянская кампания 1943-1945 гг. была самой кровопролитной (по количеству убитых и раненых) из всех военных кампаний в Западной Европе.

Литература:

История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг., т. 3-5, М., 1963-64.

Кулиш В. М., Второй фронт, М., 1960.

«Армейская брошюра» – Army brochure - Sicily 1943.

ИТАЛЬЯНСКАЯ КАМПАНИЯ 1943-1945

кампания 1943-1945, военные действия объединённых сил Великобритании и США против немецко-фашистских и итало-фашистских войск в Италии во время 2-й мировой войны 1939-45. На стороне англо-американцев в разное время действовали австралийские, алжирские, бразильские, греческие, индийские, итальянские, канадские, марокканские, новозеландские, палестинские, польские и сенегальские части и соединения.

Крупные поражения, которые потерпели немецко-фашистские и итало-фашистские войска зимой и весной 1943 на советско-германском фронте и в Северной Африке, привели к резкому падению боеспособности итальянская армии и быстрому росту Движения Сопротивления в Италии. Из 82 дивизий и 8 бригад, 825 исправных боевых самолётов, 263 боевых кораблей (в т. ч. 6 линкоров, 10 крейсеров, 93 подводные лодки), имевшихся в составе вооруженных сил Италии, для обороны метрополии было выделено 44 малобоеспособные дивизии, 6 бригад, 600 исправных самолётов и 183 корабля; остальные силы несли оккупационную службу и вели бои с партизанами на Балканах и в Южной Франции. Немецко-фашистское командование смогло направить в Италию лишь 7 немецких дивизий, 1 бригаду, около 500 самолётов и 60 боевых кораблей.

10 июля англо-американские войска (15-я группа армий генерала Х. Александера при поддержке крупных сил ВМФ и ВВС) под общим командованием генерала Д. Эйзенхауэра высадились в Сицилии, начав Сицилийскую операцию 1943 , которая завершилась 17 августа захватом Сицилии. Правящие круги Италии, стремясь сохранить власть в своих руках, произвели дворцовый переворот. 25 июля по приказу короля глава фашистского правительства Б. Муссолини был арестован и заменен маршалом П. Бадольо. Потеря Сицилии, рост борьбы итальянского народа против войны и разгром Советской Армией немецко-фашистских войск в Курской битве 1943 заставили правительство Бадольо 3 сентября подписать условия капитуляции Италии. 3 сентября войска 8-й английской армии высадились на Ю. Италии в районе Реджо-ди-Калабрия и начали продвижение на С. 8 сентября союзное командование обнародовало соглашение о капитуляции Италии. Немецко-фашистское командование, спешно перебросив в Италию ещё 10 дивизий, разоружило почти всю итальянскую армию и заняло большую часть страны. Итальянское правительство и верховное командование бежали к союзникам. На оккупированной территории гитлеровцы сформировали фашистское правительство во главе с Муссолини, которого им удалось освободить из заключения. 9 сентября в районе Салерно высадились войска 5-й американской армии, которые вместе с 8-й английской армией начали медленное продвижение на С. К началу ноября немецко-фашистские войска группы армий "Ц" (10-я и 14-я армии) под командованием генерала-фельдмаршала А. Кессельринга отошли на заранее подготовленный рубеж по рр. Гарильяно и Сангро. В ноябре 1943 - марте 1944 союзные войска предприняли несколько попыток прорвать оборону противника. С этой же целью 22 января в районе Анцио был высажен морской десант, а к 6 февраля весь 6-й американский корпус. Однако, несмотря на превосходство в силах и средствах, союзникам не удалось прорвать оборону противника, а 6-й корпус был блокирован немецко-фашистскими войсками.

К началу мая 1944 силы союзников (верховный командующий генерал Г. М. Уилсон) были доведены до 25 дивизий (в том числе 5 бронетанковых), 8 бригад (4 бронетанковых и 1 "командос"), 9400 орудий и миномётов, 3960 самолётов. Немецко-фашистская группа армий "Ц" насчитывала 19 дивизий (в том числе 1 танковую), 2450 орудий и миномётов, 320 самолётов. На оккупированной немецко-фашистскими войсками территории развернулось партизанское движение, в котором ведущей силой была Коммунистическая партия, но участвовали также социалисты, католики, Партия действия и др. Партизаны (в мае около 80 тыс. чел.) контролировали значительную часть районов Ломбардии, Марке и др., отвлекая крупные силы противника. 11 мая союзные войска перешли в наступление в районе южнее Кассино. После упорных боев к 26 мая союзные войска продвинулись на 30-60 км и соединились с 6-м американским корпусом. 4 июня американские войска вступили в оставленный противником Рим, а к 15 августа 15-я союзная группа армий при активной помощи итальянских партизан вышла на рубеж юго-восточнее Римини, Флоренция, р. Арно. 28 августа союзники возобновили наступление и к 5 сентября преодолели полосу предполья, а 15 сентября начали прорыв т. н. Готской линии (севернее Пизы, Флоренции, Пезаро), но встретили упорное сопротивление и к концу года смогли прорвать оборону противника лишь на узком участке. Выйти в долину р. По не удалось.

Только 9 апреля 1945 союзные войска (верховный командующий фельдмаршал Х. Александер) возобновили наступление. Имея общее превосходство в числе дивизий в 1,3 раза (27 против 21), в танках и штурмовых орудиях в 7,5 раза (3100 против 396), в орудиях полевой артиллерии в 3 раза (3000 против 1087) и в авиации в 30 раз (4000 против 130), англо-американское командование на направлении главного удара создало в числе дивизий тройное, в артиллерии - шестикратное и в танках - четырнадцатикратное превосходство над противником. К 21 апреля союзники прорвали всю глубину обороны немцев, продвинулись на 40 км и при решающем содействии партизан освободили Болонью. 24 апреля они переправились через р. По. В ночь на 25 апреля в Генуе, Милане, Венеции и др. по призыву компартии, социалистической партии и др. левых сил вспыхнуло всеобщее восстание, проходившее в основном под руководством Итальянской компартии. 26 апреля восстание охватило Северную Италию, которая почти вся была освобождена силами сопротивления. Используя успех восстания, англо-американские войска закончили И. к. и 2 мая приняли капитуляцию немецко-фашистской группы армий "Ц". В И. к. немцы потеряли (включая потери от действий итальянских партизан) 536 тыс. чел. (в том числе 300 тыс. пленными), союзники - 320 тыс. И. к. представляет военно-теоретический интерес с точки зрения организации крупных морских десантных операций, ведения наступления и обороны в горных условиях.

Лит.: История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг., т. 3-5, М., 1963-64; Кулиш В. М., Второй фронт, М., 1960; Стрельников В. С., Черепанов Н. М., Война без риска, М., 1965.

Н. М. Черепанов.

Большая советская энциклопедия, БСЭ. 2012

Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое ИТАЛЬЯНСКАЯ КАМПАНИЯ 1943-1945 в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:

• КАМПАНИЯ
  РЕКЛАМНАЯ - см РЕКЛАМНАЯ КАМПАНИЯ …
• КАМПАНИЯ в Словаре экономических терминов:
  ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ - см ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ КАМПАНИЯ …
• КАМПАНИЯ в Словаре экономических терминов:
  (фр. campagne) - 1) проводимая временно, в течение определенного периода деятельность, резкая ее активизация в связи с возникшими неотложными задачами, …
• ИТАЛЬЯНСКАЯ в Словаре экономических терминов:
  ЗАБАСТОВКА - см СИДЯЧАЯ ЗАБАСТОВКА …
• 
  Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Хронология Столетия: XIX XX XXI 1940 1941 1942 1943 1944 1945 1946 1947 1948 1949 1950 …
• в Православной энциклопедии Древо:
  Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Хронология Столетия: XIX XX XXI 1938 1939 1940 1941 1942 1943 1944 1945 1946 1947 1948 …
• КАМПАНИЯ
  (Campania) административная область на юге Италии. 13,6 тыс. км2. Население 5,6 млн. человек (1991). Административный центр - Неаполь. Включает провинции …
• КАМПАНИЯ
  [французское campagne поход, от итальянского campagna поле, поле битвы] 1) поход; совокупность операций, объединенных общей стратегической целью и происходящих на …
• КАМПАНИЯ в Энциклопедическом словарике:
  и, ж. 1. Совокупность военных операций, война на одном определенном театре военных действий, в опре-деленный период. Русско-японская к. Зимняя к. …
• КАМПАНИЯ в Энциклопедическом словаре:
  , -и, ж. 1. Совокупность военных операций, объединенных общим стратегическим замыслом и осуществляемых на определенном этапе войны на одном театре …
• КАМПАНИЯ
  КАМП́АНИЯ (Campania), адм. обл. на Ю. Италии. 13,6 т. км 2 . Нас. 5,7 млн. ч. (1994). Адм. ц.- Неаполь. …
• КАМПАНИЯ в Большом российском энциклопедическом словаре:
  КАМП́АНИЯ (от франц. campagne - поход), цикл или комплекс производств. операций (напр., посевная К.). Система мероприятий для выполнения к.-л. обществ.-полит. …
• ИТАЛЬЯНСКАЯ в Большом российском энциклопедическом словаре:
  "ИТАЛЬ́ЯНСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ НАУК, ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА" ("Enciclopedia italiana di scienze, lettere ed arti") ("Итальяна"), универс. энциклопедия, издавалась в Риме в …
• ИТАЛЬЯНСКАЯ в Большом российском энциклопедическом словаре:
  ИТАЛЬ́ЯНСКАЯ САРАНЧА, насекомое сем. настоящих саранчовых; вредитель с.-х. и дикорастущих р-ний в Евразии и Сев. Африке. Буро- или серо-коричневая. Дл. …
• ИТАЛЬЯНСКАЯ в Большом российском энциклопедическом словаре:
  ИТАЛЬ́ЯНСКАЯ КАМПАНИЯ, 10.7.1943- 2.5.1945, воен. действия вооруж. сил США и Великобритании против герм. и итал. войск в Италии во время …
• КАМПАНИЯ в Полной акцентуированной парадигме по Зализняку:
  кампа"ния, кампа"нии, кампа"нии, кампа"ний, кампа"нии, кампа"ниям, кампа"нию, кампа"нии, кампа"нией, кампа"ниею, кампа"ниями, кампа"нии, …
• КАМПАНИЯ в Популярном толково-энциклопедическом словаре русского языка:
  -и, ж. 1) Совокупность военных операций на одном определенном театре военных действий в определенный период времени. Кампания 1812 г. Будет …
• КАМПАНИЯ в Тезаурусе русской деловой лексики:
  Syn: поход, …
• КАМПАНИЯ в Новом словаре иностранных слов:
  (фр. campagne) 1) война, включающая военные действия на одном театре; совокупность операций, объединенных общей стратегической целью и происходящих на …
• КАМПАНИЯ в Словаре иностранных выражений:
  [фр. campagne] 1. война, включающая военные действия на одном театре; совокупность операций, объединенных общей стратегической целью и происходящих на определенном …
• КАМПАНИЯ в Тезаурусе русского языка:
  Syn: поход, …
• КАМПАНИЯ в Словаре синонимов Абрамова:
  см. набег || вести кампанию, открывать …
• КАМПАНИЯ в словаре Синонимов русского языка:
  Syn: поход, …
• КАМПАНИЯ в Новом толково-словообразовательном словаре русского языка Ефремовой:
  1. ж. 1) Совокупность мероприятий, проводимых в определенный период времени для осуществления важной общественно-политической или хозяйственной задачи. 2) Совокупность военных …
• КАМПАНИЯ в Словаре русского языка Лопатина:
  камп`ания, -и (поход; …
• КАМПАНИЯ в Полном орфографическом словаре русского языка:
  кампания, -и (поход; …
• КАМПАНИЯ в Орфографическом словаре:
  камп`ания, -и (поход; …
• КАМПАНИЯ в Словаре русского языка Ожегова:
  Obs период плавания или военных операций флота кампания совокупность мероприятий для осуществления очередной важной общественно-политической или хозяйственной задачи Избирательная к. …
• КАМПАНИЯ в Словаре Даля:
  жен. поход, продолжение действий против неприятеля, время или длительность целой войны, или же части ее, принятой за нечто целое; морской …
• КАМПАНИЯ в Современном толковом словаре, БСЭ:
  (от франц. campagne - поход), 1) цикл или комплекс производственных операций (напр., посевная кампания). 2) Система мероприятий для выполнения какой-либо …
• КАМПАНИЯ в Толковом словаре русского языка Ушакова:
  кампании, ж. (фр. campagne). 1. Военный поход, действия армии за Время одной войны (устар.). Кампания 1812 года. Турецкая кампания. (война …
• КАМПАНИЯ в Толковом словаре Ефремовой:
  кампания 1. ж. 1) Совокупность мероприятий, проводимых в определенный период времени для осуществления важной общественно-политической или хозяйственной задачи. 2) Совокупность …
• КАМПАНИЯ в Новом словаре русского языка Ефремовой:
  I ж. 1. Совокупность мероприятий, проводимых в определенный период времени для осуществления важной общественно-политической или хозяйственной задачи. 2. Совокупность военных …
• КАМПАНИЯ в Большом современном толковом словаре русского языка:
  I ж. 1. Система мероприятий, проводимых в определенный период времени для осуществления важной общественно-политической или хозяйственной задачи. 2. Совокупность военных …
• ИТАЛИЯ
• ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА 1939-1945
  мировая война 1939-1945, война, подготовленная силами международной империалистической реакции и развязанная главными агрессивными государствами - фашистской Германией, фашистской Италией и …
• ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА СОВЕТСКОГО СОЮЗА 1941-45 в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
  Отечественная война Советского Союза 1941-45, справедливая, освободительная война советского народа за свободу и независимость социалистической Родины против фашистской Германии и …
• ИТАЛЬЯНСКАЯ ГОНЧАЯ-2 в Энциклопедии Собак:
  _Охотничьи собаки_ italian pointer Происхождение Самая древняя европейская порода гончих. Итальянская гончая уже была известна во времена Плиния, Ксенофона, Данте …
• ИТАЛЬЯНСКАЯ ГОНЧАЯ в Энциклопедии Собак.
• ИТАЛЬЯНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА. в Литературной энциклопедии.
• ИТАЛЬЯНСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ в Большом энциклопедическом словаре:
  основана в 1892. С 1892 называется Партия итальянских трудящихся, с 1893 Социалистическая партия итальянских трудящихся, с 1895 Итальянская социалистическая партия, …
• ЮГОСЛАВИЯ в Большой советской энциклопедии, БСЭ.
• ЧЕХОСЛОВАКИЯ в Большой советской энциклопедии, БСЭ.
• ФРОНТЫ СОВЕТСКИХ ВООРУЖЁННЫХ СИЛ ВО ВРЕМЯ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1941-45 в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
  Советских Вооружённых Сил во время Великой Отечественной войны 1941-45 Белорусский фронт (1-го формирования, 20.10.1943, с 24.2.1944 - 1-й Белорусский фронт …