Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Кубинская победа! «Глазомер, быстрота, натиск!» 1962 год, 14 октября. Операция «Анадырь» продолжается уже 2,5 месяца. Разведка США об этом узнаёт лишь 14 октября. У офицеров США лезут на лоб глаза, когда они обнаруживают русские ракетные позиции у своих берегов, 24 пусковых

Лена же Слесаренко даже и не мечтала о Пороховщикове. Она надеялась, что Феликс Лившиц, увидев ее в новом потрясающе красивом платье, поймет наконец, насколько она интереснее странной Марины Митрофановой, и все еще у них будет хорошо, как в бразильском или, может быть, даже отечественном сериале.

А вот Вадим Орловский почти ни на что не рассчитывал. Он видел, как Марина страдает по Рыбарю, но, в отличие от всех, не удивлялся. Он и сам глубоко страдал, а потому очень хорошо понимал Митрофанову. В самом деле, если бы ему вдруг сейчас вместо Марины предложили какую угодно замену в лице самой красивой и умной девятиклассницы планеты, разве он согласился бы? Да он с презрением отверг бы все эти предложения! Вот и для влюбленной в Рыбаря Марины он, Вадим, ничто. Всего лишь суррогат, подделка, тень… Конечно, не зря говорят, что надежда умирает последней. Конечно, он надеялся… Но надежда была весьма слабой, ускользающей и призрачной.

Марина же за полчаса до вышеозначенного мероприятия безучастно сидела перед Милкой Константиновой и вполуха слушала ее бесконечную болтовню. Ей, правда, все же пришлось встрепенуться, когда Константинова понесла уже натуральную дичь.

– Ты, Милка, совершенно ненормальная! – попыталась привести подругу в чувство Марина.

– Может, и так, но надо же как-то его встряхнуть!

– Зачем же его встряхивать?

– Потому что наши отношения превратились в нечто застойно-заскорузлое. Вокруг тебя такие африканские страсти бушуют, а тут сплошная тишь да гладь!

– Я бы на твоем месте радовалась, что у вас с Курой, то есть с Василием, все так хорошо складывается.

– И чего радоваться? Скучно же!

– Ты, наверно, в него все-таки не влюблена, – сделала вывод Марина.

– Почему это не влюблена? – рассердилась Милка. – Если ты – так сразу и влюблена в свою Рыбу недожаренную, а как я – так и влюбиться не могу, да?

– Можешь, конечно, только не влюбилась. Это я тебе со всей ответственностью заявляю и собственным опытом клянусь! Если бы ты влюбилась, тебе и в голову не пришло бы всякое встряхивание Куры. Ты чувствовала бы себя счастливой и изо всех сил старалась бы уберечь свое счастье от каких бы то ни было встряхиваний.

– Ну… не зна-а-аю… – протянула Константинова. – Конечно, у меня нет такого богатого опыта личной жизни, как у тебя, но все-таки мне кажется, что Васька мне нравится…

– А кому он не нравится? Васька очень даже симпатичный во всех отношениях парень. Но "нравится" – это совсем не то, что "влюблена".

– В таком случае, поскольку ты тоже считаешь Куру вполне достойным любви, встряхивание ему никак не повредит. Оно как раз наоборот даст самые положительные результаты!

– Ничего не понимаю, – сокрушенно покачала головой Марина.

– Объясняю, специально для непонятливых! – Милка отошла от зеркала, перед которым без устали вертелась, и уселась против подруги на диван. – Ты утверждаешь, что я не влюблена. Я не утверждаю обратного, потому что ты посеяла-таки во мне некоторые сомнения. Я решила сегодня на дискотеке построить глазки Пороховщикову, поскольку Маргошка его кинула и он нынче абсолютно свободен.

– Зачем? – ужаснулась Митрофанова.

– Затем, чтобы посмотреть на реакцию Ку… то есть Василия.

– Никакого ужаса! Если он в меня по-настоящему влюблен, то обязательно вскипят страсти, и кто знает, может быть, и я в него влюблюсь, как сумасшедшая.

– А если ничего не вскипит?

– Тогда я все равно не в проигрыше, потому что Лешка – тоже парень ничего, а ни одного голоса не получил в "Индексе популярности" только лишь по несчастливому стечению обстоятельств.

– Знаешь, Милка, вот я вокруг Богдана не киплю страстями. Я тихо отошла в сторону, но сама знаешь, как переживаю. Может ведь и с Васькой так случиться.

– С Васькой так не может случиться, потому что он мужчина и должен за женщину биться, драться и сражаться. И если он не даст в зубы Пороховщикову, значит, тоже в меня не влюблен, а так только… прикидывается… И вообще, хватит тут разговоры разговаривать! Через пятнадцать минут начало! – Она бросила взгляд на часы и охнула: – Какое через пятнадцать! Там уже все началось! Побежали!

Уже около школы даже сквозь плотно заклеенные к зиме окна слышны были песни, музыка и веселый смех. В школьном актовом зале действительно вовсю было развернуто придуманное Элечкой действо. Под народные инструменты в виде дудок, сопелок, трещоток множество молодых людей в ярких костюмах весьма ритмично и весело отплясывали какой-то национальный танец. Они уже успели вовлечь в него учителей и несколько самых храбрых школьников. С румяной девушкой с большим количеством разноцветных бус на груди лихо отплясывал никогда и ничего не стесняющийся Василий по прозвищу Кура.

– Ты только посмотри! – указала на него Марине Милка. – Вот у кого всегда хорошее настроение. Я собираюсь ему изменить с Пороховщиковым, а ему – хоть бы что!

– Так он ведь даже и не догадывается об этом! – встала на защиту Куры справедливая Митрофанова. – И вообще, Милка, как ты думаешь, откуда тут такая прорва народа? Кто они такие?

– А-а, ты как всегда ничего не знаешь! Видишь ли, Элечка так увлеклась своим празднеством, что подбила на него весь свой курс и даже кучу ребят с другого факультета по специализации "Русское песенное искусство"… так, кажется, называется… А еще тех, кто народными танцами занимается и народными инструментами. Это у них будет общая преддипломная практика. Еще Элечка говорила, что если все пройдет хорошо, то они и дипломную работу такую же сделают уже в масштабе города летом, на день рождения Санкт-Петербурга. А если кто из нас захочет, то сможет участвовать вместе с ними. Нет, ты только посмотри на эту Стимфалийскую Куру! – без всякого перехода снова весьма раздраженно выпалила Милка. – На меня – ноль внимания!

Марина улыбнулась и подумала, что сегодня Людмила Константинова, возможно, и не станет изменять Ваське с Лехой Пороховщиковым, что очень хорошо и правильно. Потом она даже и не заметила, как Милка куда-то исчезла, потому что была очень занята – с восхищением и восторгом разглядывала народные костюмы студентов университета культуры. Вроде бы и много всего наворочено: и вышивки, и кружева, и ленты, и бусы, а какая красота и гармония! К кокошникам девушек прикреплены настоящие многоярусные височные кольца с той самой схемой макрокосма, которую Марина рассматривала в Элечкиной книге: тут и символы небосвода, и солнца, и земли, и растительности и даже символ женщины, дающей миру новую жизнь. Первый раз за свои четырнадцать лет Марина пожалела, что никогда ранее не интересовалась народной культурой и традициями. Как это интересно, а главное, красиво!

А в массовый танец позволили себя вовлечь уже довольно много девятиклассников. Марина тоже чувствовала подъем настроения и желание слиться с оживленными массами. Одно дело, когда народные песни поют толстые старушки в платочках и передниках, и совсем другое – когда молодые и красивые парни и девушки, которые не так уж намного старше Марининых одноклассников. Песни сменяли одна другую, и все были веселые, ритмичные, оживленные. Школьный зал взревел восторгом, когда к дудкам и трещоткам вдруг неожиданно присоединились со своей электронной музыкой известные всему городу "Носороги". За шумом и песнями никто и не заметил, как они разместились со своей аппаратурой на сцене.

– Танцуют… вернее, пляшут – все!!! – крикнул в микрофон знаменитый Элечкин брат Кирилл Верейский – Итаа-а-ак: "Полюшка-Параня"!!!

Инструменты "Носорогов" наполнили своим звучанием весь зал. Парни в народных костюмах молодецки гикнули, свистнули и грянули:

– "Ой ты, Полюшка-Параня, ты за что любишь Ивана?.."

Марина поймала себя на том, что постоянно улыбается, несмотря на то, что причин для веселья у нее вроде бы нет. Она увидела пляшущую рядом с Курой Милку и рассмеялась вслух. Девчонки вынимали из карманов и сумочек свои обручи с самодельными височными кольцами и надевали их на лоб, потому что все это было уже не стыдно, а, наоборот, здорово. И все жалели, что этнографических элементов у них мало, и готовы были бы сейчас вырядится и в народные рубахи, и в сарафаны с кокошниками.

Марина вдруг заметила недалеко от себя Вадима Орловского с рассыпавшимися по плечам светлыми волнистыми волосами. Рядом с ним пританцовывала девушка в расписном кокошнике с "ящерами", заканчивающими ярусы височных колец, с трещоткой в руках. Она пела, тоже улыбаясь и заглядывая ему в глаза:

– Кудри вьются до лица! Люблю Ваню-молодца!

Вадим неловко топтался рядом и смущенно улыбался. Он, как и многие другие, не был силен в народных танцах, но все же никуда от девушки не уходил. Ему тоже явно нравилось происходящее. Почувствовав Маринин взгляд, он обернулся, и улыбка на его лице погасла. Он с удивлением уставился куда-то ниже митрофановского лица, потом кивком извинился перед девушкой с трещоткой, протиснулся к Марине и спросил:

– Откуда у тебя это?

– Что? – почему-то испугалась она.

– Вот… – он дотронулся рукой до Марининой шеи. – Амулет… Откуда?

Марина двумя руками закрыла желтый диск, который наконец все могли видеть в вырезе ее нарядной блузки.

– Это так… Он не мой… Понимаешь, я его нашла… в сквере. Случайно. Он упал мне прямо под ноги с ветки барбариса… Подвеска со славянской символикой, и я решила, что она подходит к празднику. Думаешь, мне нельзя ее носить? Честно говоря, я и сама сомневалась…

«Русский орел мух не ловит»

(Девиз триумфальной арки, воздвигнутой в честь победителей при Гангуте)

Этот ключевой постулат из знаменитого трактата Александра Васильевича Суворова «Наука побеждать» нашел свое применение в нашей военной истории задолго до появления на свет Божий великого полководца. . . . .

Отцом и предшественником всех побед русского оружия считается Петр Великий. Действительно, надо отдать ему должное. Но счастье боевое не всегда служило ему верою и правдой. Примером тому остается нудно тянувшаяся больше двадцати лет Северная война. Она порядком изнурила и Россию, сражавшуюся, как повелось, в полном одиночестве против сильного врага. Хотя стояла во главе обширной коалиции. И ее врага - Швецию, в те времена в военном отношении самую могущественную державу в Европе.

За плечами Петра оставались, кроме побед, очень громких (пример тому - Полтава), весьма унизительные поражения: афронт и постыдное бегство у стен Нарвы (начальный эпизод Северной войны), сокрушительная неудача Прутского похода, предпринятого через два года после блистательной полтавской виктории.

Тогда Петр во главе своей свиты и сорокатысячной армии, вместе с женою Екатериной (Мартой Скавронской) опрометчиво угодил в «котел», устроенный «пашами», сиречь воеводами турецкого султана.

Прутский поход - вспомогательная операция Северной войны, имевшая целью побудить султана и его диван (нечто вроде совещательного собрания при стамбульском дворе) к выдаче шведского короля Карла Х11, «моего брата Карла», как его именовал русский царь. Вместо того пришлось самим откупаться от постыдного турецкого плена бриллиантами царицы, сдачей обратно султану всех завоеваний на Азовском море, ликвидацией азовской флотилии.

Северная война продолжалась. Антишведская коалиция Дании, Саксонии и России существовала по преимуществу в бумажном регламенте, виртуально. Реальной помощи Россия не получала от союзников. К ним под конец присоединилась Англия, по своему обыкновению впоследствии предавшая союз, после гибели Карла Х11 в Норвегии переметнувшаяся на сторону шведов.

Победу Петру Великому принесла война не на суше, а на море. Русский царь с «потешных» еще времен возлюбил флот. Со всею страстию и навсегда. Которого у него еще не было. Но он его создал. Царь порешил, бояре постановили: «Военному флоту быть!»

Первые петровские корабли были построены не на юге - в Воронеже, а на Белом м. Неподалеку от Архангельска в Соломбале царь приказал основать государеву судоверфь. Двинским воеводою назначили любимца Петра Федора Матвеевича Апраксина. Он-то и стал главным движительным генератором строительства русского флота и организатором батальных побед на море…

Первой победой молодого российского флота, в сколько-нибудь серьезных сражениях до того не участвовавшего, стала виктория при мысе Гангут, на стыке заливов Балтийского моря - Финского и Ботнического. Шведы на Балтике обладали подавляющим превосходством. Адмирал-генерал Апраксин имел менее десятка парусных кораблей и в десять раз числом их более количеством галер (легких - скампавей, вооруженных одной - двумя двухфунтовыми пушками, и тяжелых - собственно галер, имеющих на борту до десятка орудий и около батальона морской пехоты в качестве десанта и сил абордирования)

Шведы располагали флотом, насчитывающим свыше трех десятков многопушечных линейных кораблей Галер, правда, у них было гораздо меньше. Шведы, как и русские, учась у врагов, только, только начинали их строить.

Чтобы принудить шведов к миру, царь решил перенести театр военных действий поближе к шведской метрополии - непосредственно в их владения, то -бишь в Финляндию. Галерный флот Апраксина, маневренный, независимый от капризов штилевой погоды, стал главным средством мобильности солдатских полков. Вот тогда-то и появился в военной практике такой вид вооруженных сил, как морская пехота.

Флот и войска завоевали юго-западное побережье Финляндии, захватили Гельсингфорс (ныне город Хельсинки), Або, вышли к Гангутскому полуострову. Чтоб занять всю Финляндию - житницу Шведского королевства и далее - угрожать самой Швеции и ее столице, надо было занять Аландские острова. Такая задача стояла перед адмиралом-генералом Апраксиным летом 1714 года.

Но на пути к Аландам - серьезная, окрыленная парусами крепостная стена: шведский флот. Адмирал Ватранг (пятнадцать линкоров, два бомбардирских корабля, один прам - легкий фрегат, две шнявы) запирал путь на север вокруг Гангута. Адмирал Лилие, крейсирующий вблизи Ревеля (ныне город Таллин), командовал восемью линкорами и двумя шнявами. Он, фактически, блокировал Финский залив. Количество пушек на шведских кораблях в разы превышало нашу корабельную артиллерию

Правда, русский флот был более маневренным, особенно в шхерах, где шведские линейные корабли не могли совершать эволюций, и штиль его не страшил. О чем мы уже сказали.

Военная предприимчивость, умение быстро схватывать обстановку и принимать, исходя из нее, единственно правильные решения, провоцировать противника на действия, заведомо для него невыгодные, - эти личностные полководческие качества, присущие Петру, блестяще претворились в баталии при Гангуте.

Чтоб пробиться к Аландам, Петр Михайлов (под таким именем, лично присутствуя на театре, царь руководил операцией при Гангуте) приказал построить переволоку в самом узком месте Гангутского перешейка возле местечка Твердемине на восточном берегу, с тем, чтобы иметь возможность перетащить волоком галеры на западный берег полуострова. В этом случае шведский флот оказался бы отрезанным от своих баз в метрополии.

Но… произошла, как сегодня говорят, утечка информации. А, может, русские ее нарочно подстроили. Так или иначе, к Ватрангу явились четыре местных чухонца и рассказали ему о бревенчатой переволоке, построенной на Гангуте. Командующий отреагировал оперативно - выделил на перехват отряд шаутбенахта (чин, соответствующий нынешнему контр-адмиралу) Эреншильда. Один многопушечный прам «Элефант» и все гребные суда, ходившие под шведским флагом - силы и средства внушительные, чтоб надежно нейтрализовать затеянную Петром «авантюру» с волочением кораблей на западный берег Гангута.

В действительности Ватранг только распылил свои возможности, как бы растопырил пальцы, лишившись средств мобильности, когда русские пошли на прорыв.

Петр воспользовался штилем, наступившем на море. Шведский адмирал отошел от берега, намереваясь перехватить русские галеры на открытом рейде. И тут обвисли у него паруса. В образовавшийся проход между шведской эскадрой и берегом ринулись галеры Апраксина, а мористее Ватранга рванулся отряд шаутбенахта Змаевича.

Шведы ничего не могли поделать. Штиль обездвижил их корабли.

Адмирал Лилие также маялся в безветрии на траверзе Ревеля. Попытки буксировать линкоры с помощью спущенных на воду шлюпок ни к чему не привели.

Русские прорвались. Апраксин на север к Аландским островам. Матвею Христофоровичу Змаевичу, хорвату по происхождению, имеющему большой опыт галерных походов на флоте Венецианской республики и поступившему на русскую службу, Петр приказал заблокировать, пленить или уничтожить отряд шаутбенахта Эреншильда, отступивший в Рилакс-Фиорд.

Дальнейшие стало, как говорится, делом техники. Шведы отклонили почетную капитуляцию, которую от имени Змаевича предложил им парламентер Ягужинский. Эреншильд ответил с крайней воинственностью, если не сказать - дерзко и непочтительно.

Он принял ордер в две линии. Поставив «Элефанта», то-бишь, «Слона» в центре авангарда. Слева и справа от прама заняли позиции пушечные галеры, по три единицы с каждой стороны. Тыл на случай, если, просочась, нападут русские гренадеры, прикрыли два пушечных легких шхербота.

Змаевич построил галеры, тяжелые многопушечные, с морской абордажной пехотой, тяготея к центру, легкие скампавеи - по флангам. Ордер в виде выпуклого полумесяца. Количество пушек на шведской стороне значительно превышало огневую мощь наших галер как по количеству стволов, так и по калибру орудий. Преимущество русских - свобода маневра (чего были лишены шведы в узкой акватории Рилакс-Фиорда) и наличие на борту галер двух полков абордажной морской пехоты.

Дважды Змаевич затевал артиллерийскую дуэль, прикрывая сближение со шведами. Противник отвечал с отвагою, не давая хоть на сколько-нибудь, хоть на несколько кабельтов сократить дистанцию. Наконец, на третий раз удалось сцепиться с врагом вплотную. И вот тут-то славно поработали абордажные гренадеры бригадиров М.Я. Волкова и П.Б. Лефорта (сына Франца Лефорта, друга и сподвижника Петра). В течение каких-нибудь полчаса все было кончено. Кого из шведов не успели убить - взяли в плен.

Самого Эреншильда, сделавшего попытку удрать с поля боя на шлюпке, спущенной с «Элефанта», поймал капитан-поручик С.Г.Бакеев. Не дать чтобы шведам, оставшимся в живых, разбежаться по суше, Змаевич успел вывести в тыл Эреншильда четыре галеры - в обход острова Сведьехольм.

Впоследствии шаутбенахт Эреншильд, отпущенный восвояси, отплатил великодушию русских отъявленной на них клеветою. Утверждал в мемориях: дескать, победа русским далась неизмеримо большой ценой, они, дескать, потеряли только убитыми свыше трех тысяч человек.

Наши потери были высоки, ничего не скажешь. Но личного состава в отряде Змаевича: моряков и десантников - насчитывалось не более чем полторы тысячи человек. Получается, по Эреншильду, у русских в числе победителей не осталось ни одного человека. Но кто же тогда привел в Кронштадт захваченные при Гангуте прам «Элефант» и пушечные галеры? Русские потеряли в том бою в три раза меньше людей, чем шведы. Потерь в кораблях не имели. А Эреншильд угодил в русский плен вовсе не раненым, вовсе не в бессознательном состоянии, как утверждает он…

Победа при Гангуте сопоставима с Полтавскою битвой. Но ни та, ни другая не положили предела долгой, кровопролитной для участвующих сторон войны. Она длилась и длилась, подогреваемая со стороны. Англия вмешалась в конфликт сначала против Швеции, когда дела у русских шли плоховато. Потом дела пошли со знаками наоборот: плюс у России, минус у шведов. И англичане переметнулись на сторону Швеции. Пусть убивают побольше друг друга. Мы будем блюсти свои интересы. Давняя англо-саксонская парадигма, образно озвученная Трумэном в начале Великой Отечественной, будущим президентом США…

Понадобилось еще много сражений на суше и на море, чтоб, наконец принудить драчливых шведов к миру. Точку - победную! - поставили русские моряки - апраксинцы в сражении при Гренгаме в 1720 году. Шведы истощили свои силы и сели за стол переговоров в Ништадте. Мир был подписан в 1721 году. Россия закрепила за собой отторгнутые от нее в смутное время владения и вновь завоеванные ею. Швеция вышла из войны на вполне почетных условиях.

Корякин Евгений Федорович , майор погранвойск в отставке, лауреат премии имени Ю.М. Лермонтова, член СВГБ по ДВ региону